Развёл жену. Гость. Из книги Трахни мою жену

После той ночи в съемной квартире что-то внутри них сломалось окончательно и бесповоротно. Но не для того, чтобы рассыпаться в прах, а для того, чтобы собраться заново, склеиться другим, более сложным и причудливым образом. Они вернулись в свой город, в свою квартиру, к своему сыну, к графику работа-дом-школа-магазин, но вернулись другими. Каждая ночь теперь была сумасшедшей. Как будто тот запретный плод, который они сорвали в чужом городе, оказался не яблоком, а гранатой, взорвавшей спящие вулканы их собственной, давно забытой чувственности. Они почти каждый день доставали того самого «бордового крепыша», и уже не как костыль для угасшей страсти, а как проводник, как ключ, отпирающий дверь в ту самую, другую реальность. В реальность, где они были не Алексеем и Зиной, а какими-то дикими, незнакомыми самим себе существами.

Леша, входя в нее, прижимал к ее лицу телефон с единственным сохранившимся видео от Егора, где он трахает незнакомую женщину. Он ловил такт движений Егора и подстраивался под него, требуя шептать на ухо самые грязные, самые пошлые подробности. И самое главное - его имя.

— Скажи, как ты хочешь, чтобы он тебя трахал, - хрипел он, чувствуя, как ее тело сжимается в ответ на эти слова.

— Сильно... Глубоко... - выдыхала она, уже почти не стыдясь, уносясь в свои воспоминания.

— Чей член ты хочешь? Чей? - настаивал он, уже на грани.

— Его... Егора... - стонала она, и это имя, вылетавшее из ее уст, добивало его окончательно, сбрасывая с края в бушующее море наслаждения, смешанного с болью и унижением.

Леша брал дилдо и начинал им трахать Зину.

— Нравиться? Говори!

— Да Егор, ещё! Да!

После этого они лежали, молча, в поту, прислушиваясь к стуку собственных сердец, и в тишине детской спальни, за стенкой, посапывал их сын. Их Костик. Их главная и самая хрупкая реальность. А днем эта реальность напоминала о себе с удвоенной силой. Костик рос не по дням, а по часам. Его штаны становились короткими, кроссовки - тесными, а взгляд - все более задумчивым и отстраненным. Он начал задерживаться после тренировок, все чаще утыкался в телефон, а за ужином, разгоняя вилкой макароны, вдруг спросил:

— Па, а как ты познакомился с мамой? Ты ей сразу понравился?

Леша и Зина переглянулись. В их глазах мелькнула одна и та же мысль - та, первая встреча, безумие, страсть, которая когда-то свела их с ума. Та, о которой теперь приходилось вспоминать через призму другого мужчины.

— Ну... - Леша сглотнул комок в горле. - Да, вроде. Я был настойчивый.

— Ага, - фыркнул Костик. - Витька с Серегой вчера с девчонками с нашего подъезда гуляли. Говорят, одна из них в меня втюрилась. Прикинь?

Он сказал это с напускной бравостью, но уши у него были пунцовыми.

В тот же вечер они поехали в торговый центр, покупать ему новые джинсы и кроссовки. Бродили по ярким, шумным рядам, держась за руки, как обычная, чуть уставшая пара средних лет. Зина придирчиво выбирала модель, советовалась с сыном, заставляла его приседать в примерочной, чтобы проверить, не жмут ли швы. Леша покорно таскал пакеты и ловил себя на мысли, что смотрит на жену и не видит в ней ту самую Таню, которая неделю несколько месяцев назад отдавалась Егору на диване съемной квартиры. Егора о самом пошлом. Он видел просто маму. Хорошую, заботливую, немного занудную маму. И этот разрыв между двумя ее ролями сводил его с ума.

С момента той поездки прошло уже почти два месяца. Страсть не утихала, но стала привычной, вошла в свой, новый, извращенный ритуал. Они уже почти начали верить, что так и будет всегда, острые воспоминания в их спальне и тихий, предсказуемый быт за ее дверью.

И вот в один из самых заурядных будних дней, когда Леша разбирал почту на работе, на его телефон пришло смс. С незнакомого номера, но он узнал его сразу, почувствовал кожей, еще не успев прочитать.

«Буду в выходные в вашем городе по делам. Можете принять с ночевкой? »

Текст был сухим, деловым, без смайликов и намеков. Просто констатация факта и вопрос. У Леши задрожали руки. Он уронил папку с документами, и листы разлетелись по полу белым веером. Он не стал их собирать. Он сидел и смотрел на эти несколько слов, которые взломали его привычную реальность, как взламывают дверь ломом. Весь день он был сам не свой. Пять раз перечитал смс. Сердце колотилось где-то в горле. Он боялся и ждал. Ждал вечера. Дома пахло жареной картошкой с грибами. Зина накрывала на стол. Костик делал уроки в своей комнате.

— Как день? - бросила она ему через плечо, помешивая салат.

— Нормально, - голос его прозвучал хрипло. Он прошел в спальню, скинул пиджак, долго мыл руки в ванной, глядя на свое бледное лицо в зеркале.

За ужином он молчал. Зина что-то рассказывала про родительское собрание, Костик про новую игру. Леша кивал, но не слышал ни слова. Он видел только ее руки, ее губы, ее шею. И представлял, как через пару дней к этой шее может прикоснуться Он. Когда Костик ушел к компьютеру, а Зина стала собирать посуду, Леша не выдержал. Он подошел к ней сзади, обнял за талию и прижался лбом к ее спине.

— Что с тобой? - обернулась она, удивленная.

Он молча достал телефон, открыл смс и поднес ей к глазам. Он чувствовал, как все ее тело мгновенно застыло. Как прервалось дыхание. Как пошел разряд от его рук, через ее тело, и обратно к нему. Она не отталкивала его, не вырывалась. Она просто замерла, вцепившись пальцами в мокрую тарелку. Он видел, как алым румянцем заливается ее шея, поднимается выше, к щекам. Она медленно повернула голову, но не посмотрела на него. Ее глаза были прикованы к экрану. В них читался не испуг, не растерянность. Читался тот самый, дикий, животный азарт, который он видел в отеле. И стыд. Жгучий, всепоглощающий стыд.

Она опустила глаза и поставила тарелку в раковину.

— Я... я не знаю, Леш, - прошептала она. - Это же... здесь. Совсем другое дело.

— Я знаю, - он тоже говорил шепотом, следя за каждым ее мускулом.

— Костик... соседи... - она бессмысленно протирала руки полотенцем.

— Костик уедет к бабушке. Соседи ничего не увидят.

Она наконец подняла на него глаза. Они были огромными, испуганными и до краев наполненными ожиданием.

— Я не знаю. Решай ты. Как скажешь, так и будет.

Он ждал этих слов. И в то же время боялся их. Он взял телефон. Пальцы были ватными, непослушными. Он набрал ответ, глядя на нее: «Да, приезжай. Адрес... » Он продиктовал свой адрес. Свой домашний адрес. Тот, что был на конвертах с квитанциями, на справках из поликлиники, на паспорте сына. Он впускал чужого, могучего самца в самое сердце своей крепости. Суббота наступила с неумолимой быстротой. Все было решено, обговорено, продумано. Костика, счастливого от внезапной возможности погонять на бабушкином дворе с мячом, он повёз с утра. Мальчик выскочил из машины, даже не попрощавшись как следует, и помчался к подъезду. Леша сидел за рулем и смотрел ему вслед, чувствуя, как в горле встает тяжелый, непроглоченный комок.

Возвращаясь домой, он думал, что Егор приедет вечером, и, наверное, надо заехать в магазин. Купить хорошего мяса, сыров, фруктов. Алкоголя. Он медленно ехал по знакомым улицам, включая и выключая поворотники, пропуская пешеходов. Тянул время. Ему было страшно переступить порог собственного дома. Страшно остаться наедине с Зиной до Егора. Страшно того, что сейчас начнется. Он так и не заехал в магазин. Решил, что сделает это позже. Подъехал к дому, запарковался. Поднялся на лифте. Вставил ключ в замочную скважину. Повернул.

Первое, что он увидел, войдя в прихожую, это чужие ботинки. Большие, мужские, из хорошей кожи, аккуратно поставленные у вешалки. Рядом валялись туфли Зины. Из спальни доносились звуки. Не крики, не вопли, а тихие, сдавленные стоны, прерывистое дыхание, скрип их кровати. Тот самый скрип, который он знал до каждого звука.

У Леши похолодели ноги. Он не звал, не кричал «Зина, я дома! ». Он на цыпочках, как вор в собственном доме, прошел по коридору. Дверь в спальню была приоткрыта. Он заглянул в щель. Всё его нутро кричало, может от радости, а может от ревности. Она стояла на коленях на их кровати, на их общем одеяле с цветочным узором. Он, Егор, стоял сзади, мощными руками впиваясь в ее бедра. Он был без рубашки, спина его была покрыта легкой испариной, мышцы играли под кожей при каждом движении. Зина была в своей ночной рубашке, но она была задрана до шеи. Егор трахал ее раком, сильно, методично, без всяких прелюдий, как хозяин, который пришел и взял то, что принадлежит ему по праву. И она стонала. Не так, как стонала с Лешей, даже в самые свои откровенные ночи. Это был совсем другой стон, низкий, глубокий, из самой глубины души, животный, потерянный.

— Да... Егор... да, вот так... - вырывалось у нее между стонов, и ее голос был хриплым, чужим.

Леша замер в дверях, не в силах пошевелиться. Он видел ее лицо, уткнувшееся в подушку. Глаза ее были закрыты, щеки пылали. Она была в ином мире, на другой планете. И вдруг ее веки дрогнули. Она медленно, с трудом, как сквозь сон, открыла глаза. И взгляд ее, мутный от наслаждения, упал прямо на него. На мужа, стоящего в дверях.

В ее глазах мелькнул ужас. Стыд. Паника. Она попыталась зажмуриться, отвести взгляд, но не смогла. Она смотрела на него, а Егор кивнув буднично Леше, продолжал ее трахать, все сильнее, все быстрее. И тогда из ее груди вырвался не стон, а сдавленный шепот, обращенный к нему:

— Прости... Леша... прости... Дорогой.... Аааа. ааа.... аааа. Да Егор.... дааа. ааа

Она кончала, кончала смотря в глаза мужу на толстом члене своего любовника. Не на резиновом, а на настоящем, пульсирующем. На том который долгое время ласкал ее язык.

Зина молча, не отрывая взгляда от Леши, покачала головой, утыкаясь лицом в постель, давая понять Егору, чтобы он продолжал. Алексей медленно отступил от двери. Он прошел в гостиную, сел на диван и задумался над своими ощущениями, глядя перед собой в пустоту. Руки его тряслись. А член стоял очень крепко.

Он слышал, как в спальне нарастает темп, слышутся сдавленные крики Зины, грубый стон Егора, и затем наступает тишина. Глубокая, звенящая тишина. Потом послышались шаги. Первым вышел Егор, уже в брюках, с влажными от пота волосами. Он выглядел довольным и немного удивленным.

— О, Леха, привет. Зина сказала, что ты позже вернешься.

Из спальни вышла Зина. Она была в своем халате, наглухо завязанном. Волосы были влажными, лицо - бледным, с алыми пятнами на щеках. Она не смотрела ни на одного из них.

— Я... я пойду, чайник поставлю, - прошептала она и быстро юркнула на кухню.

Вечер только начинался. И Алексей понимал, что это лишь первая сцена.

Ну как вам рассказ? Ниже выложила анонсы, которые вы можете прочитать на если вы впервые подписываетесь вам скидка 30%

Если вам понравился рассказ поднимите его повыше оценкой. Чем больше оценок, тем быстрее я выложу продолжение сюда.

Не забываем про мой ТГ канал