Змеиное царство

Опасный магнетизм

Медовые глаза с огненными искрами внезапно оказались прямо напротив меня.

– Не занято? – бархатный голос прорезал воздух, заставив моё сердце подскочить.

Передо мной стоял наг – высокий, с широкими плечами, обтянутыми расстегнутой рубашкой. Его темные волосы с модной челкой небрежно падали на один глаз, а губы изгибались в полуулыбке, обнажая идеально белые зубы.

Даже без своей вечной спутницы я узнала бы эту породистую осанку и эту особую текучесть движений, присущую только нагам.

И будто прочитав мои мысли, из-под воротника его рубашки показалась серебристая голова змеи. Гадина медленно выскользнула наружу, блеснув чешуей под светом ламп. Она двигалась с холодной грацией, словно живое украшение на его мускулистой груди.

Я лишь кивнула каким-то судорожным движением головы – ни да, ни нет. Он воспринял это как приглашение и опустился на стул напротив, заполняя пространство своим присутствием.

Его движения были плавными, словно течение воды – ещё одна особенность нагов, от которой по коже бежали мурашки.

– Марко, – представился он с улыбкой, от которой его лицо приобрело что-то от падшего ангела – одновременно притягательное и пугающе опасное.

Серебристая змея тем временем полностью выползла и теперь обвивалась вокруг его шеи, как экзотический шарф. Её немигающие глаза изучали меня с первобытной, нечеловеческой холодностью.

Для нагов эти существа – не просто питомцы, а часть их самих, продолжение их тел, способное действовать на расстоянии. Чувственный, инстинктивный хвост, выдающий истинные намерения.

– Не бойтесь меня, – произнёс он с плавностью, характерной для речи нагов. Каждое слово словно вытекало из его полных губ, оседая в воздухе медовой патокой.

– Мне просто пора, – я схватила поднос и почти бегом направилась к выходу. Второй день в исследовательском центре, а я уже веду себя как сумасшедшая. Но лучше так, чем видеть эту чешуйчатую тварь ещё хоть секунду.

Выскочив в сад лаборатории, я глубоко вдохнула аромат цветущих яблонь. Укрывшись в тени деревьев, я закрыла глаза, пытаясь успокоиться.

Образ Марко продолжал стоять перед глазами – эти широкие плечи под тонкой тканью, эта хищная грация в каждом движении, эти глаза, словно гипнотизирующие жертву перед броском.

Наги. Не просто иная раса, а носители древней магии. Магии контроля. За их идеальными чертами и обманчивой красотой скрывается способность парализовать, подчинять, манипулировать. Может, поэтому я и боюсь их так иррационально – это страх остаться без контроля, превратиться в марионетку.

Истории о людях, становившихся рабами нагов, кружились в памяти, пока я стояла под тенью деревьев, пытаясь отогнать образ серебристой змеи, скользящей по загорелой коже Марко.

Я прислонилась к стволу яблони, ощущая шероховатую кору сквозь тонкую ткань блузки. Прохладный ветерок трепал мои волосы, но даже он не мог развеять образ Марко, впечатавшийся в сознание. Словно выжженный там, как клеймо.

Пытаясь успокоиться, я наблюдала за поверхностью небольшого пруда, где отражались кроны деревьев и кусочек синего неба. Почему-то это зрелище вызвало непрошенное воспоминание: змея Марко, как она грациозно двигалась по его коже, будто жидкое серебро.

Внезапно я услышала шаги — тихие, но отчетливые. Плавные. Неторопливые. "Его" шаги.

— Вы так поспешно ушли, — раздался знакомый бархатный голос за моей спиной. — Я надеялся, мы успеем познакомиться.

Я медленно обернулась. Марко стоял в нескольких шагах, высокий и стройный, с этой своей хищной грацией. Его темные волосы чуть растрепались от ветра, и челка теперь едва прикрывала пронзительные медовые глаза. Рубашка всё так же была расстегнута на несколько пуговиц, обнажая гладкую золотистую кожу, но змеи не было видно.

— Где ваша... — начала я, прежде чем смогла остановить себя.

Уголок его губ приподнялся в понимающей полуулыбке.

— Иска? Она здесь, — он слегка повел плечом, и я заметила серебристую головку, высунувшуюся из-под воротника на его спине. — Просто я заметил, что вы нервничаете в её присутствии.

То, что он заметил и учёл мой страх, почему-то сбило меня с толку. Образ хладнокровного, безжалостного нага, сложившийся в моём воображении, не вполне совпадал с этим внимательным жестом.

— Вы новенькая в центре? — спросил он, делая шаг ближе. — Марко Вересс, отдел биологических исследований. Специализируюсь на глубинной нейрохимии.

— Лина Таврина, — представилась я автоматически, — перевелась из московского филиала. Отдел межрасовой психологии.

Его глаза заискрились с новым интересом.

— Межрасовая психология? И вы... боитесь нагов? — в его голосе не было насмешки, скорее искреннее любопытство.

Я почувствовала, как краска приливает к щекам. Действительно, какая ирония: психолог-исследователь межрасовых отношений, которая трясется от страха при виде представителя изучаемых рас.

— Я работаю над этим, — ответила я тихо, стыдясь собственной слабости.

Марко сделал ещё один шаг и теперь стоял так близко, что я могла уловить его запах — странную, пьянящую смесь сандала, цитрусовых и чего-то неуловимо экзотического. Я инстинктивно отшатнулась, упираясь спиной в дерево.

— Простите, — он остановился, подняв руки в примирительном жесте. — Я не хотел вас напугать.

Было что-то завораживающее в том, как солнечный свет, пробивающийся сквозь листву, играл на его коже, подчеркивая рельеф мышц под тонкой тканью рубашки. Его движения, даже самые простые — поворот головы, жест рукой — были исполнены такой гипнотической плавности, что трудно было отвести взгляд.

— Знаете, — произнёс он задумчиво, — страх часто происходит от незнания. Может быть, если бы вы лучше узнали нагов... узнали меня... вы бы поняли, что бояться нечего.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я молчала, не зная, что ответить. Сама мысль о том, чтобы "узнать" нага лучше, вызывала противоречивую смесь страха и... чего-то ещё... но чего точно не могу сказать. Интерес? Да. Но какой-то порочный и запретный.

— Мы работаем в одном центре, — продолжил он, — и было бы странно избегать друг друга. Особенно если вы занимаетесь межрасовой психологией. Может быть... чашка кофе? Нейтральная территория, людное место. Никаких обязательств.

Его голос звучал искренне, но я помнила легенды о нагах — об их способности очаровывать. Подчинять. Манипулировать. Что, если всё это — лишь часть их изощрённой игры? Что, если медовые глаза Марко скрывают холодный расчёт хищника?

Паника сжала мое горло, когда я осознала, что почти загнана в угол — между стволом яблони и этим красивым, но ужасающим созданием. Пора было заканчивать этот разговор.

— Простите, но я вынуждена отказаться, — я выпрямилась, стараясь, чтобы голос звучал твердо. — И мне действительно пора возвращаться к работе. Первая неделя, много задач на адаптацию.

Что-то промелькнуло в его медовых глазах — разочарование? Или холодное понимание? Марко слегка наклонил голову, и серебристая змея на его спине, словно почувствовав перемену настроения хозяина, высунулась чуть дальше, бросив на меня немигающий взгляд.

— Конечно, я понимаю, — его бархатный голос сохранял безупречную вежливость. — Возможно, в другой раз. Не буду вас задерживать.

Он отступил, освобождая мне путь, но я почему-то не могла отделаться от ощущения, что только что провалила какой-то важный тест. Сердце колотилось, пока я быстрым шагом удалялась, чувствуя между лопатками взгляд — не то Марко, не то его серебристой спутницы.

***

— ...и представляешь, этот мерзкий наг буквально загнал меня в угол! — я эмоционально размахивала руками, описывая утреннее происшествие Кире, своей новой коллеге по отделу.

Мы возвращались с обеда по длинному коридору исследовательского центра. Яркий солнечный свет заливал белоснежные стены через панорамные окна, а наши каблуки звонко цокали по мраморному полу.

— Вся эта показная вежливость, эти "нейтральные территории" и "никаких обязательств", — я презрительно фыркнула, подражая бархатным интонациям Марко. — Как будто я не знаю, на что способны наги, когда заманят тебя...

— Лина, — вдруг прервала меня Кира, странно изменившись в лице.

— Что? Ты сама говорила, что они используют свое обаяние, чтобы...

— Лина, — повторила она настойчивее, слегка кивая куда-то за мою спину.

Холодок пробежал вдоль позвоночника. Я медленно обернулась.

В нескольких шагах позади нас стояли двое мужчин. Вернее, двое нагов — ошибиться было невозможно. Первый, разумеется, Марко, сложивший руки на груди и с нечитаемым выражением смотревший прямо на меня. Второй — выше, шире в плечах, с такими же темными волосами, но собранными в хвост и со змеей цвета полированной меди, обвившейся вокруг предплечья.

На лице длинноволосого играла откровенно насмешливая улыбка. Он наклонился к Марко и произнес достаточно громко, чтобы мы услышали:

— Так это и есть твоя новая поклонница, о которой ты рассказывал? Та самая, из отдела межрасовой психологии?

Кровь прилила к моим щекам. Они стояли там достаточно долго, чтобы услышать все мои слова. Или, по крайней мере, самые нелестные из них.

Марко не ответил своему спутнику. Его взгляд был прикован ко мне, и впервые я заметила, что радужка его глаз не просто медовая — она как будто состояла из тысячи мельчайших золотистых искр, которые сейчас словно потемнели, стали глубже.

— Доктор Таврина, — он слегка наклонил голову, и этот простой жест вдруг показался мне исполненным холодного достоинства. — Позвольте представить вам моего коллегу, профессора Эрика Вальраса. Руководителя отдела биологических исследований.

Мой непосредственный начальник профессор Леонова упоминала это имя. Вальрас. Один из ведущих ученых центра. Человек, (точнее наг) от чьего расположения могла зависеть моя карьера здесь.

И он сейчас смотрел на меня с нескрываемым весельем, наблюдая за моим унижением.

— Рад знакомству, доктор Таврина, — протянул он с отчетливым акцентом. — Марко рассказывал о вашем... страстном интересе к нагам. Всегда готов поучаствовать в ваших исследованиях межрасовой психологии. Особенно если вы изучаете такие захватывающие темы, как... как вы это назвали? "На что способны наги, когда заманят тебя"?

Я стояла, парализованная стыдом и ужасом, не в силах выдавить ни слова. Кира рядом со мной тоже молчала, явно не желая быть втянутой в эту катастрофу.

Марко вдруг повернулся к своему коллеге и что-то коротко, но резко произнес на незнакомом языке — шипящем, текучем, похожем на журчание воды. Улыбка Эрика стала чуть менее самодовольной, но не исчезла совсем.

— Доктор Таврина, — снова обратился ко мне Марко, и в его голосе не было ни насмешки, ни гнева — только какая-то странная, почти печальная усталость. — Возможно, вам стоит глубже изучить предмет ваших страхов, прежде чем выносить столь категоричные суждения. Научный метод, знаете ли, требует объективности.

С этими словами он развернулся и двинулся прочь по коридору, сопровождаемый широкоплечей фигурой Эрика. Серебристая змея на спине Марко на мгновение обернулась, бросив на меня последний немигающий взгляд, прежде чем исчезнуть под воротником его безупречно скроенного пиджака.

И почему-то именно этот прощальный взгляд чешуйчатого создания заставил меня почувствовать, что я только что совершила ужасную, непростительную ошибку.

Дорогой читатель, я буду рада, если ты поддержишь книгу звездочой и библиотекой.

История горячая ???? и совершенно безвозмездная. ❤️

Знакомство с Эриком

Исследовательский центр встретил меня привычным гулом голосов, шелестом документов и запахом кофе из кафетерия на первом этаже. Я быстро пересекла вестибюль, стараясь не встречаться ни с кем взглядом, и уже почти достигла лифтов, когда застыла как вкопанная.

У самых дверей, преграждая путь к спасительной кабине, стояли они. Марко, в безупречно сидящем темно-синем костюме, что-то оживленно объяснял, жестикулируя папкой с документами. Эрик, сегодня с распущенными иссиня-черными волосами, падающими на плечи, внимательно слушал, скрестив руки на широкой груди. Его змея цвета полированной меди, словно живой браслет, обвивалась вокруг запястья.

Мое сердце пропустило удар, а затем заколотилось с бешеной скоростью. Может, они меня не заметят? Может, удастся проскользнуть мимо? Я заставила себя двигаться – медленно, осторожно, держась ближе к стене, словно могла раствориться в ней.

Лифт прибыл, двери открылись. Я сделала маленький шаг вперед, еще один... Краем глаза заметила, как Эрик что-то сказал, и оба нага расхохотались – низким, бархатным смехом, от которого мурашки побежали по коже. Они смеются надо мной? Узнали? Следят?

Паранойя подстегнула мои движения. Я рванулась к открытому лифту, не глядя под ноги, и зацепилась каблуком за край ковровой дорожки. Время словно замедлилось – я почувствовала, как теряю равновесие, как мои очки съезжают с носа, как папка с документами выскальзывает из рук...

И вдруг – тепло. Сильные руки подхватили меня с двух сторон, не давая упасть. Справа – Марко, его лицо так близко, что я могла различить золотистые крапинки в медовых глазах. Слева – Эрик, его хватка крепче, жестче.

А затем – прикосновение, от которого внутри всё похолодело. Что-то гладкое, прохладное скользнуло по моему запястью. Серебристая змея Марко, словно живая струйка воды, перетекла с его руки на мою, обвиваясь вокруг предплечья. В тот же миг медная змея Эрика коснулась моего другого предплечья, замыкая странный круг.

Я вздрогнула всем телом, но не от страха, как ожидала. Это было... иначе. Прикосновение змей было подобно легкому электрическому току, проходящему через кожу – не болезненному, но пробуждающему каждый нерв, каждую клеточку тела. Словно туман в голове на мгновение рассеялся, уступив место кристальной ясности.

— Осторожнее, доктор Таврина, — голос Марко, тихий и глубокий, проник прямо в сознание. — Не хотелось бы, чтобы с вами что-то случилось.

— Особенно перед вашшей презентацией, — добавил Эрик, и в его акценте проскользнули шипящие нотки, напоминающие о его нечеловеческой природе.

Я замерла, не в силах пошевелиться, зажатая между двумя мужчинами, чьи руки все еще удерживали меня в вертикальном положении. Их змеи, будто по беззвучной команде, синхронно скользнули обратно к своим хозяевам, но ощущение их прикосновения еще горело на коже.

— Презентация? — выдавила я, стараясь не смотреть ни на одного из них.

— Разве вам не сказали? — в глазах Эрика мелькнуло удивление. — Сегодня в 11:00 вы представляете своё исследование перед комиссией. Мы с Марко в неё входим.

Мир пошатнулся под ногами, и на этот раз – не от потери равновесия. Я должна была презентовать свою работу перед нагами, которых вчера оскорбила? Перед Марко, чьи глаза я не могла выдержать даже сейчас?

— Уверен, это будет... познавательно, — произнес Марко, и на его губах заиграла лёгкая улыбка, значение которой я не могла разгадать. Насмешка? Предвкушение? Что-то совсем иное?

Змея на его запястье подняла маленькую головку, и мне показалось, что она тоже улыбается – если только змеи могут улыбаться.

Я почувствовала, как горят мои щеки. Комната внезапно стала слишком тесной, воздух – слишком густым, а костюм, казавшийся утром надежной броней, теперь ощущался как тончайший шёлк, неспособный скрыть бешеный стук сердца.

Презентационный зал казался огромным и пустым, когда я вошла туда за пятнадцать минут до назначенного времени. Рассчитанный на тридцать человек, сегодня он должен был принять только троих — меня и двух нагов, которые держали в своих руках мою профессиональную судьбу.

Расставив материалы, я подключила ноутбук к проектору и несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь унять дрожь в пальцах. Моя презентация была посвящена психологическим механизмам межрасовых предубеждений — тема, внезапно ставшая болезненно личной.

Часы показывали ровно 10:58, когда дверь открылась. Марко вошел первым — плавное, текучее движение, почти гипнотическое в своей грации. За ним следовал Эрик, чья властная походка выдавала привычку к руководящей позиции. Оба нага были одеты безупречно — тёмные костюмы, белоснежные рубашки, галстуки, подчеркивающие их экзотическую красоту.

— Доктор Таврина, — Эрик кивнул, занимая место во главе стола. — Надеюсь, вы готовы.

— Это скорее беседа, чем формальная презентация, — добавил Марко, садясь рядом с коллегой. Его серебристая змея скользнула из-под манжета и обвилась вокруг запястья, словно живой браслет. — Не нервничайте.

Легко сказать, когда твоё сердце колотится как сумасшедшее, а во рту пересохло настолько, что язык, кажется, прилип к нёбу.

— Я готова, — произнесла я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно, и нажала кнопку на пульте.

Первый слайд высветился на экране — название исследования, моё имя, дата.

— "Психологические механизмы формирования межрасовых предубеждений: анализ и методы коррекции", — прочитал вслух Эрик, приподняв бровь. — Учитывая вчерашнее... наблюдение, тема кажется особенно интересной.

Я почувствовала, как краска заливает щёки, но заставила себя посмотреть ему прямо в глаза.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Именно поэтому я и выбрала её, профессор. Трудно изучать то, что не испытываешь сам.

Марко неожиданно улыбнулся — открытой, искренней улыбкой, преображающей его лицо.

— Touché, доктор Таврина. Самосознание — первый шаг к преодолению предубеждений, не так ли?

Я переключила слайд, показывая графики и результаты предыдущих исследований.

— Согласно данным, полученным в московском филиале, наиболее глубокие предубеждения формируются на основе страха перед неизвестным или непонятным, — я поймала себя на том, что смотрю прямо на Марко, когда говорю это. — Особенно это касается рас, обладающих способностями, которых нет у людей.

— Например, древней магией нагов? — мягко уточнил он, и его змея, будто в ответ, приподняла головку.

— Да, — я сглотнула комок в горле. — Страх потери контроля — один из самых примитивных и сильных страхов человека.

— А вы боитесь потерять контроль, доктор Таврина? — неожиданно спросил Эрик, наклонившись вперед.

Этот вопрос заставил меня замереть. Он был слишком личным, слишком проницательным. Но разве не этого требовала научная честность?

— Да, — тихо признала я. — Как и большинство людей.

— И всё же, — Марко подался вперед, его медовые глаза поймали мой взгляд, не отпуская, — иногда потеря контроля — это не катастрофа. Иногда... это освобождение.

Что-то в его тоне, в интенсивности взгляда заставило воздух между нами сгуститься, наполниться электричеством. Я смутно осознавала, что мы ведём две беседы одновременно — одну профессиональную, на поверхности, и другую — глубже, интимнее, опаснее.

— Возможно, — я заставила себя вернуться к презентации, — но страх иррационален. Он не поддаётся логическим аргументам. Поэтому моё исследование предлагает ступенчатый подход к преодолению межрасовых барьеров.

Я переключила на следующий слайд, демонстрирующий предлагаемую методику.

— Знание, затем контролируемый контакт, затем совместная деятельность, — прокомментировал Эрик, изучая схему. — Классический подход. Но эффективен ли он, когда речь идёт о таких древних, глубинных страхах, как страх перед магией нагов?

— Боюсь, здесь мои исследования неполны, — призналась я. — В Москве не было возможности работать с нагами. Данных недостаточно.

— Интересно, — Марко обменялся быстрым взглядом с Эриком. — И как вы планируете восполнить этот пробел?

Я глубоко вдохнула.

— Полевые исследования. Интервью. Возможно, даже... личный опыт контролируемого контакта.

— Личный опыт? — Эрик не скрывал удивления. — После вчерашнего...

— Именно после вчерашнего, — перебила я, впервые за время презентации чувствуя прилив уверенности. — Как учёный, я обязана преодолевать собственные предубеждения ради объективности исследования.

Марко склонил голову набок, изучая меня с новым интересом.

— Знаете, доктор Таврина, в нашем отделе как раз открылся проект, который может представлять для вас интерес, — произнёс он медленно. — Исследование древней магии нагов. Не только её психологического восприятия, но и самих механизмов воздействия.

— Марко возглавляет эту группу, — добавил Эрик, и я заметила, как его змея скользнула к краю стола, будто тоже заинтересовавшись беседой. — Проект междисциплинарный — биологи, психологи, историки... Нам не хватало специалиста по межрасовой психологии.

Я замерла, не веря своим ушам. Они предлагали мне работу над изучением того, чего я боялась больше всего? С Марко? Это было и заманчиво, и устрашающе одновременно.

— Это... неожиданное предложение, — произнесла я осторожно.

— Но логичное, — Марко поднялся и подошёл ближе, остановившись в нескольких шагах от меня. — Вы хотите преодолеть страх через знание — мы можем предоставить это знание. Мы изучаем, как работает магия нагов с точки зрения нейрохимии и психологии. Без вашего... уникального взгляда наше исследование неполно.

— Уникального? — я приподняла бровь.

— Человек, который испытывает страх, но готов его анализировать, — пояснил он, и его голос словно обволакивал меня, тёплый и глубокий. — Это ценно для науки. И для нас лично.

Эрик тоже поднялся, подходя с другой стороны.

— Конечно, это потребует тесного сотрудничества, — в его тоне мелькнула лёгкая насмешка. — Возможно, даже участия в экспериментах в роли испытуемого. Вы готовы к такому уровню... взаимодействия?

Я стояла между двумя нагами, ощущая странное головокружение. Их присутствие было подавляющим, но не угрожающим. Скорее, интригующим. Пугающим. Притягательным.

— Мне нужно подумать, — ответила я, стараясь сохранить профессиональный тон.

— Конечно, — легко согласился Марко. — Решения, принятые под давлением, редко бывают правильными.

— Но не думайте слишком долго, — добавил Эрик. — Такие возможности не появляются дважды.

Его змея медленно скользнула обратно к нему, но не раньше, чем почти коснулась моей руки, лежащей на столе. Я невольно отдёрнула ладонь, и Марко заметил это движение.

— Видите? — сказал он тихо. — Уже есть что исследовать. Например, почему прикосновение змеи вызывает такую реакцию? Это страх или что-то другое?

Наши глаза встретились, и в его взгляде я увидела вызов — не враждебный, но бесконечно манящий. Как прыжок с высоты в неизведанную глубину.

— Вам придётся объяснить мне детали проекта, — сказала я, сама удивляясь своему решению. — Я хочу знать, во что ввязываюсь, прежде чем дать согласие.

— Конечно, — улыбка Марко осветила всё его лицо. — Может быть, за ужином? Сегодня вечером?

— Ужином? — я нахмурилась. — Разве это не должно быть официальное обсуждение?

— О, это будет абсолютно профессиональная встреча, — заверил он, но искорки в его глазах говорили об ином. — Просто мне легче думать не в стенах лаборатории. А вам?

— Я... — я вдруг почувствовала себя на краю пропасти — ещё шаг, и уже не будет возврата.

— Если вам неудобно, — вмешался Эрик, — мы можем просто оставить документы по проекту на вашем столе. Хотя лично я нахожу идею ужина более... продуктивной.

— Нет, ужин подойдёт, — слова сорвались с губ прежде, чем я успела их обдумать. — Но только как профессиональная встреча.

— Разумеется, — кивнул Марко, и его серебристая змея словно подмигнула мне, прежде чем скрыться под манжетой его рубашки. — Я пришлю вам адрес.

Когда они уходили, я не могла отделаться от ощущения, что только что согласилась на нечто большее, чем просто исследовательский проект. На путешествие в неизведанное — страшное, но неудержимо манящее.

И самое удивительное — впервые за долгое время эта мысль вызывала во мне не только страх, но и трепетное, запретное предвкушение.

Ужин с Марко

Выйдя из презентационного зала, я прислонилась к стене коридора, пытаясь привести в порядок разбегающиеся мысли. Что я только что сделала?

Согласилась исследовать древнюю магию нагов — ту самую магию, от одной мысли о которой ещё вчера мои колени подкашивались от страха. И не просто исследовать, а работать в тесном контакте с двумя нагами, один из которых смотрел на меня так, словно видел насквозь, а другой, кажется, находил мои страхи забавными.

По всем правилам здравого смысла я должна была отказаться. Попросить о переводе в другой отдел. Может быть, даже вернуться в Москву.

Но что-то внутри меня — какое-то неназванное, неизведанное чувство — тянуло меня к этому проекту. К этой тайне. К Марко с его серебристой змеёй и глазами цвета тёмного мёда.

— Доктор Таврина? — его голос заставил меня вздрогнуть. — Вы в порядке?

Я быстро отлепилась от стены, пытаясь придать лицу выражение профессионального спокойствия.

— Да, конечно. Просто... обдумываю методологию исследования.

Тень улыбки скользнула по его губам — он явно не поверил, но был слишком вежлив, чтобы указать на ложь.

— Позвольте проводить вас, — предложил он, делая приглашающий жест в сторону лифта. — Я направляюсь в лабораторию, это по пути.

Пока мы шли по коридору, Марко держался на почтительном расстоянии, но я всё равно остро ощущала его присутствие — как будто вокруг него существовало какое-то силовое поле, втягивающее меня в свою орбиту. Его движения были плавными, текучими, как у дикого хищника, уверенного в своей силе настолько, что ему не нужно её демонстрировать.

— Ваша презентация была очень интересной, — произнёс он, нарушая молчание. — Особенно часть о коррекции страхов через контролируемый контакт.

— Спасибо, — я бросила на него быстрый взгляд. — Хотя теперь мне предстоит проверить эту теорию на практике.

— Не беспокойтесь, — он улыбнулся, и от этой улыбки в животе что-то странно перевернулось. — Я буду рядом на каждом шаге.

Почему-то эта мысль не успокаивала. Совсем наоборот.

Мы достигли лифта, и Марко нажал кнопку вызова. Повисло неловкое молчание, которое он, казалось, совершенно не замечал, в то время как я лихорадочно искала нейтральную тему для разговора.

— Ваша змея... — начала я, вспомнив, что не видела её с начала нашего разговора. — Где она сейчас?

— Иска? — он поднял руку, и из-под воротника его рубашки показалась серебристая головка. — Она всегда рядом. Просто иногда предпочитает не привлекать внимания, особенно когда чувствует... дискомфорт окружающих.

Я почувствовала укол стыда.

— Я не хотела...

— Не извиняйтесь, — мягко прервал он. — Страх — это нормальная реакция. Всё новое, непривычное сначала пугает. Важно не то, что вы испытываете страх, а то, что вы готовы с ним работать.

Лифт прибыл с мелодичным звоном, и мы вошли внутрь. Кабина показалась вдруг невероятно тесной, когда двери закрылись, отрезая нас от мира. Запах Марко — тот самый, сандаловый с цитрусовыми нотами — окутал меня, заставляя сердце биться чаще.

— До вечера, доктор Таврина, — сказал он, когда лифт остановился на моём этаже. — Я пришлю адрес ресторана. И... — он на мгновение замялся, что казалось странным для его обычной уверенности, — я рад, что вы согласились на этот проект.

Когда двери закрылись за его высокой фигурой, я наконец смогла выдохнуть, чувствуя, как напряжение медленно отпускает мои плечи. Что это было? Почему рядом с ним я чувствовала себя так странно — напуганной и заинтригованной одновременно?

И почему, несмотря на все мои страхи, я с нетерпением ждала вечера?

***

К семи вечера я перемерила, кажется, весь свой гардероб, пытаясь найти наряд, который говорил бы "профессиональная встреча", а не "свидание". В итоге остановилась на тёмно-синем платье с высоким воротником и длиной чуть ниже колена — достаточно строгом для делового ужина, но всё же более элегантном, чем офисный костюм.

Волосы я собрала в высокий хвост, макияж сделала минимальный, но тщательный. Несколько капель любимых духов — жасмин с нотками ванили — завершили образ.

Марко написал, что заедет за мной в 19:30, и ровно в назначенное время — ни минутой раньше, ни минутой позже — раздался звонок домофона.

— Я буду через минуту, — сказала я в трубку, быстро проверяя отражение в зеркале.

— Не торопитесь, — ответил его спокойный голос. — У нас весь вечер впереди.

От этой простой фразы по спине пробежала дрожь предвкушения.

Спустившись вниз, я увидела Марко, прислонившегося к чёрному автомобилю. Он был одет в тёмные брюки и рубашку глубокого серого цвета с расстёгнутым воротником. Без галстука и пиджака он выглядел менее официально, но от этого не менее потрясающе.

Когда он заметил меня, на его лице расцвела улыбка — искренняя, тёплая, делающая его ещё более привлекательным.

— Вы прекрасно выглядите, доктор Таврина, — произнёс он, открывая для меня дверь машины.

— Спасибо, — я почувствовала, как щёки слегка покраснели. — И, пожалуйста, можно просто Лина. Вне офиса "доктор Таврина" звучит слишком формально.

— Лина, — повторил он, словно пробуя моё имя на вкус, и от этого простого звука что-то внутри меня затрепетало. — Тогда и я для вас просто Марко.

Он обошёл машину и сел за руль, его движения были настолько плавными и грациозными, что казались почти гипнотическими. Наги, вспомнила я, известны своей особой текучестью движений — эволюционная адаптация, связанная с их происхождением.

— Я выбрал место немного за городом, — сказал он, выруливая на дорогу. — Надеюсь, вы не против? Там тише, и кухня превосходная.

— Звучит замечательно, — ответила я, украдкой разглядывая его профиль — точёный, с идеальными пропорциями, словно высеченный талантливым скульптором.

Мои глаза невольно скользнули ниже, к его руке на руле, ища серебристую спутницу, но её не было видно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Марко заметил мой взгляд и слегка улыбнулся.

— Ищете Иску?

Я смутилась, пойманная с поличным.

— Просто... интересно, где она обычно... находится, когда вы не в офисе.

— Она предпочитает тепло, — ответил он, и из-под воротника его рубашки показалась изящная серебристая головка змеи. — Иногда прячется под одеждой, иногда обвивается вокруг запястья. Она часть меня, но в то же время — отдельное существо со своими предпочтениями.

— Она понимает наш разговор? — спросила я, завороженно наблюдая, как змея полностью выскользнула и теперь покоилась на его плече, глядя на меня немигающими глазками.

— Не в смысле языка, — ответил Марко. — Но она чувствует эмоции, настроения, намерения. Иногда даже лучше, чем я сам.

— И что она чувствует сейчас? — вопрос вырвался прежде, чем я успела его обдумать.

Марко бросил на меня быстрый взгляд, в его медовых глазах плясали искорки.

— Любопытство, — сказал он тихо. — И отсутствие страха. По крайней мере, сейчас.

Я с удивлением осознала, что он прав. Я смотрела на серебристую змею на его плече, и мой обычный ужас отступил, сменившись чем-то вроде настороженного интереса.

— Видите? — улыбнулся Марко. — Контролируемый контакт уже работает.

— Или это ваша древняя магия действует, — парировала я, и он рассмеялся — низким, бархатистым смехом, от которого по телу пробежали мурашки.

— Вы не перестаёте меня удивлять, Лина, — сказал он, и в его голосе звучало искреннее восхищение. — Большинство людей не решились бы даже шутить о нашей магии.

— Разве я шутила? — я приподняла бровь, чувствуя странную смелость. — Может, я просто пытаюсь понять, не использовали ли вы свои таинственные чары, чтобы заставить меня согласиться на этот проект.

Его лицо на мгновение стало серьёзным.

— Я никогда бы этого не сделал, — произнёс он с неожиданной твёрдостью. — Любое влияние без явного согласия — это табу среди нагов. Даже в научных целях.

Я почувствовала, как краска заливает мои щёки.

— Простите, я не хотела вас обидеть.

— Вы не обидели меня, — его голос снова стал мягким. — Ваше недоверие естественно. И здорово, что вы говорите о нём открыто.

Мы выехали за пределы города, и дорога теперь вилась среди холмов, поросших лесом. Сумерки постепенно сгущались, превращая пейзаж за окном в размытую акварель оттенков синего и фиолетового.

— Расскажите мне о вашем страхе, — вдруг попросил Марко. — Когда вы впервые поняли, что боитесь нагов?

Я задумалась, перебирая воспоминания.

— В детстве, наверное. Мне было лет восемь или девять, когда я увидела документальный фильм о разумных расах. Там был эпизод о нагах и их способности гипнотизировать. Помню, как испугалась, представив, что кто-то может контролировать мои мысли, мои движения...

— А потом? — он слушал внимательно, не перебивая.

— Потом были истории, легенды... Знаете, в русском фольклоре есть существо — Змей Горыныч, многоголовый дракон, похищающий девушек. Наверное, детское воображение смешало его образ с нагами...

Марко улыбнулся с лёгкой грустью.

— Всегда интересно, как разные культуры преобразуют свой страх перед нами в мифы и сказки. Словно так легче его контролировать.

— А вы? — я повернулась к нему. — Вы боитесь чего-нибудь?

Он задумался, его профиль в сгустившихся сумерках казался вырезанным из тёмного камня.

— Да, — ответил он тихо. — Одиночества. Изоляции. Наги — существа связей, Лина. Мы живём в сети отношений, эмоциональных уз. Их отсутствие для нас — как для человека отсутствие воздуха.

В его словах было что-то глубоко личное, интимное, и я внезапно почувствовала странную близость к этому загадочному существу за рулём.

— Мы почти приехали, — сказал он, указывая на огни, мерцающие впереди среди деревьев. — Готовы начать своё исследование древней магии нагов, доктор Таврина?

Я улыбнулась, чувствуя, как внутри разгорается огонёк предвкушения.

Ресторан оказался старинной усадьбой, превращённой в элегантное заведение с каменными стенами, приглушённым светом и живой музыкой. Нас проводили в уединённый уголок у панорамного окна, из которого открывался вид на ночной лес, освещённый затейливыми садовыми фонарями.

Я ожидала напряжённой, деловой беседы, но вечер развивался совсем иначе. После того как мы сделали заказ, Марко мягко направил разговор в более непринуждённое русло.

— Вы всегда хотели стать психологом? — спросил он, пока сомелье наполнял наши бокалы рубиновым вином.

— Не совсем, — я улыбнулась, вспоминая. — В детстве мечтала стать археологом. Хотела раскапывать древние цивилизации, находить сокровища...

— А вместо этого теперь раскапываете глубины человеческой психики? — его глаза искрились в свете свечей.

— И не только человеческой, как оказалось, — я отсалютовала ему бокалом.

Он рассмеялся, звук был низким и мелодичным, и я поймала себя на мысли, что хочу слышать этот смех снова и снова.

— Знаете, люди часто думают, что психика нагов кардинально отличается от человеческой, — сказал он, задумчиво вращая бокал в длинных пальцах. — Но базовые эмоции, стремления, страхи — они удивительно похожи.

— Правда? Даже с учётом вашей... особой природы?

— Особой природы? — его бровь изогнулась в насмешливом удивлении. — Вы о нашей способности частично трансформироваться или о наших змеях-компаньонах?

Иска, словно услышав о себе, выглянула из-под его манжеты, и я с удивлением обнаружила, что её присутствие больше не вызывает у меня дрожи.

— Обо всём вместе, — я сделала глоток вина, чувствуя, как тепло разливается по телу. — И о вашей магии, конечно. Должно же это как-то влиять на ваше мировосприятие.

Марко наклонился ближе, и свет от свечи отразился в его медовых глазах, делая их похожими на расплавленное золото.

— Магия не определяет личность, Лина. Она лишь... усиливает то, что уже есть. Если человек добр — магия сделает его доброту ярче, если жесток — усилит жестокость.

— Звучит опасно, — заметила я, но без прежнего страха, скорее с научным интересом.

— Всё, что обладает силой, потенциально опасно, — он улыбнулся. — Ваши эмоции, например. Они могут созидать и разрушать с не меньшей мощью, чем любая магия.

Наши взгляды встретились над столом, и что-то невысказанное пронеслось между нами — как искра, как обещание, как вызов.

Принесли первые блюда, и разговор перетёк в более лёгкое русло. Марко рассказывал забавные истории из лаборатории, я делилась впечатлениями о переезде из Москвы. Мы обсудили последние научные статьи, поспорили о фильмах, обнаружили общую любовь к классической литературе.

С каждой минутой я чувствовала, как напряжение отпускает, а на его место приходит странное, но приятное ощущение комфорта — словно я знала этого нага-учёного не несколько дней, а долгие годы.

— Вот видите, — заметил Марко, когда мы рассмеялись над какой-то шуткой, — совместная трапеза — древнейший способ построения доверия между разными группами. Ваша методика работает.

— Или это всё-таки ваша хитрая нагская магия? — поддразнила я, чувствуя себя неожиданно смелой.

— Не исключено, — он подмигнул, и моё сердце сделало странный кульбит.

Именно в этот момент к нашему столику подошла высокая фигура, и я с удивлением узнала Эрика. Его иссиня-чёрные волосы были собраны в низкий хвост, а вместо делового костюма он был одет в тёмные джинсы и белую рубашку, подчёркивающую его широкие плечи.

— Какое совпадение, — произнёс он с лёгкой улыбкой, но в его глазах мелькнуло что-то, заставившее меня усомниться в случайности этой встречи. — Марко, доктор Таврина. Не ожидал вас здесь встретить.

Я почувствовала, как Марко рядом со мной слегка напрягся — почти незаметное движение, но его змея, до этого спокойно лежавшая на столе рядом с его рукой, тоже подняла головку, словно почувствовав перемену в настроении хозяина.

Ужин с двумя нагами

— Эрик, — голос Марко остался ровным, но я уловила в нём нотки, которых не было раньше. — Ты редко выбираешься так далеко от центра.

— Решил сменить обстановку, — Эрик перевёл взгляд на меня, и его глаза — более тёмные, почти чёрные, в отличие от медовых глаз Марко — задержались на моём лице. — Доктор Таврина, вы сегодня особенно хороши.

Я почувствовала, как щёки теплеют под его взглядом. Было что-то интенсивное, почти хищное в том, как он смотрел — совсем иначе, чем Марко, но не менее магнетически.

— Спасибо, профессор Вальрас, — ответила я, стараясь сохранять профессиональный тон. — И, пожалуйста, вне офиса можно просто Лина.

— Лина, — повторил он, и моё имя в его устах, с лёгким акцентом, прозвучало почти как заклинание. — Тогда я для вас просто Эрик.

Медная змея выглянула из-под его манжеты, её глаза блеснули в свете свечей, изучая меня с не меньшим интересом, чем её хозяин.

— Вы обсуждали проект? — спросил Эрик, не сводя с меня глаз.

— Мы только начали, — ответил Марко. — И, если ты не возражаешь...

— Вообще-то, — перебил Эрик, — я пришёл сюда не только поужинать. Здесь сегодня играет превосходный джазовый ансамбль.

Как по сигналу, в ресторане заиграла музыка — медленная, чувственная, с глубоким саксофоном и приглушённым фортепиано.

— Лина, — Эрик протянул мне руку, — не окажете мне честь?

Я замерла, переводя взгляд с него на Марко. Отказать непосредственному начальнику было бы невежливо, но мы с Марко были посреди важного разговора...

— Иди, — сказал Марко с лёгкой улыбкой, хотя что-то в его глазах потемнело. — Мы ещё успеем обсудить детали проекта.

Я неуверенно приняла руку Эрика, чувствуя тепло его пальцев на своей коже. Его змея на мгновение коснулась моего запястья прохладной чешуёй, и странный электрический ток пробежал вверх по руке.

Эрик провёл меня к небольшой танцевальной площадке, где уже кружилось несколько пар, и легко привлёк к себе, положив руку на мою талию. Его прикосновение было уверенным, но не агрессивным — как и его танец, плавный и грациозный, несмотря на внушительные размеры.

— Вы танцуете лучше, чем я ожидала, — заметила я, когда мы сделали первый круг.

— А чего вы ожидали? — он улыбнулся, демонстрируя идеальные зубы. — Что все наги неуклюжи на суше?

— Нет, просто... — я поймала его поддразнивающий взгляд и рассмеялась. — Хорошо, возможно, у меня были некоторые стереотипы.

— Которые я с удовольствием разрушу, — он чуть крепче сжал мою руку. — Все стереотипы, которые у вас есть о нагах.

Мы плавно двигались в такт музыке, и я с удивлением обнаружила, как легко следовать за ним — его движения были текучими, но чёткими, направляющими, но не диктующими.

— Марко рассказал вам о нашем проекте? — спросил Эрик, наклоняясь чуть ближе. Его запах был иным, чем у Марко — не сандаловый, а более терпкий, с нотами мускуса и чего-то экзотического, пряного.

— Только в общих чертах, — ответила я, стараясь сохранять профессиональный тон, несмотря на нашу близость. — Он сказал, что вы изучаете древнюю магию нагов с нейробиологической точки зрения.

— Это только часть проекта, — Эрик сделал изящный поворот, из-за которого я невольно прижалась к нему ближе. — Мы также исследуем влияние нашей магии на межрасовые отношения. В частности, на восприятие нагов людьми — до и после контакта с нашими... способностями.

— Звучит как потенциально неэтичное исследование, — заметила я, слегка отстраняясь.

Эрик усмехнулся, но в его глазах мелькнуло что-то вроде уважения.

— Именно поэтому нам нужен специалист по этике и психологии. Кто-то, кто не побоится указать на границы, которые нельзя пересекать.

— И вы думаете, что я — этот человек? Несмотря на мой... страх?

— Не "несмотря на", а именно благодаря ему, — Эрик развернул меня в новом па, и мир на мгновение закружился. — Ваша чувствительность к нашей природе делает вас идеальным... барометром.

Его медная змея скользнула вдоль его руки, почти касаясь моего плеча, и я поразилась тому, что это не вызвало во мне привычного отвращения. Наоборот, было что-то завораживающее в её движениях, в том, как свет играл на её сверкающей чешуе.

— Вы прекрасны, когда не боитесь, — вдруг сказал Эрик, его голос снизился почти до шёпота. — Когда ваши глаза светятся любопытством, а не страхом. Это... освежающе.

Я почувствовала, как краска приливает к щекам.

— Это научное наблюдение или комплимент?

— А почему одно должно исключать другое? — он улыбнулся, но в его глазах было что-то серьёзное, почти голодное. — Учёный не перестаёт быть мужчиной, а наг — существом, ценящим красоту.

Музыка замедлилась, становясь ещё более чувственной, и я вдруг остро осознала, как близко мы стоим, как его рука на моей талии излучает тепло даже сквозь ткань платья, как его змея скользит по его предплечью, словно в танце, параллельном нашему.

Я бросила взгляд через плечо Эрика, ища глазами Марко, и обнаружила, что он наблюдает за нами от столика. Его поза была расслабленной, лицо спокойным, но что-то в его глазах, даже на расстоянии, заставило моё сердце сбиться с ритма. Он не выглядел раздражённым или ревнивым — скорее, терпеливым. Словно знал что-то, чего не знала я.

Эрик, заметив направление моего взгляда, слегка усмехнулся.

— Не беспокойтесь о Марко, — сказал он, умело направляя меня в новом повороте. — Он прекрасно понимает... ситуацию.

— Какую ситуацию? — я нахмурилась, не понимая намёка.

— Вы еще не читали исторические материалы о нагах, верно? — вместо прямого ответа спросил он. — О наших социальных структурах, традициях, отношениях?

— Нет, — признала я. — Ещё не успела.

— Это будет... познавательно, — в его голосе промелькнула нота, которая показалась мне одновременно предупреждающей и обещающей. — Особенно разделы о том, как наги формируют связи.

Музыка плавно подходила к концу, но Эрик, казалось, не спешил меня отпускать. Его рука на моей талии стала чуть настойчивее, а глаза, тёмные и глубокие, не отпускали мой взгляд.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Для социального вида, каким являются наги, связи — это всё, — продолжил он. — Не просто отношения, но самые настоящие энергетические мосты между существами. В древние времена наши предки жили в триадах...

— Триадах? — я невольно напряглась, начиная понимать, к чему он клонит.

Медная змея скользнула чуть ближе к моему запястью, почти касаясь кожи, и я ощутила странное покалывание — не неприятное, но беспокоящее.

— Тройственных союзах, — пояснил Эрик, его голос снизился почти до шёпота. — Два нага, связанные общим партнёром. Энергетический треугольник, обеспечивающий равновесие и силу. В современном мире эта традиция сохраняется реже, но...

Музыка закончилась, оставив нас стоять посреди танцпола в полуобъятии. Я отступила на шаг, чувствуя внезапную необходимость в пространстве, в глотке воздуха.

— Боюсь, профессор Вальрас, вы переоцениваете моё желание... углубляться в нагские традиции, — произнесла я, пытаясь вернуть разговору профессиональный тон.

Эрик улыбнулся — широко, уверенно, но не агрессивно.

— Нисколько. Как учёный, вы не сможете устоять перед загадкой. Это в вашей природе — стремиться к знанию, даже если оно пугает. Особенно тогда.

Он предложил мне руку, чтобы проводить обратно к столику, и я приняла её, хотя внутри всё вибрировало от странного напряжения.

Марко встретил нас безупречно вежливой улыбкой, но его глаза при этом изучали моё лицо с необычайной внимательностью.

— Надеюсь, Эрик не утомил вас историями о древних традициях? — спросил он, пока мой танцевальный партнёр отодвигал для меня стул.

— Наоборот, — ответил за меня Эрик, — я думаю, доктор Таврина нашла их весьма... интригующими.

— Я нахожу интригующим то, что вы оба появились в одном и том же ресторане, в часе езды от города, — заметила я, внезапно осознав странность совпадения. — Это была запланированная встреча?

Марко и Эрик обменялись быстрыми взглядами.

— Не совсем, — ответил Марко. — Я действительно планировал обсудить проект только с вами. Но Эрик...

— Я решил, что трёхсторонний разговор будет более продуктивным, — закончил Эрик, садясь рядом с нами. — Учитывая... комплексность исследования.

Я переводила взгляд с одного нага на другого, пытаясь расшифровать невысказанное напряжение между ними. Между ними существовала какая-то давняя история, какие-то отношения, в которые я невольно оказалась втянута.

— Лина, — мягко произнёс Марко, и тепло его голоса заставило меня повернуться к нему, — если вас смущает присутствие Эрика, мы можем вернуться к нашему первоначальному плану. Только вы и я.

— Или, — вклинился Эрик, — мы можем дать вам более полную картину проекта, объединив наши перспективы. Я специализируюсь на физиологических аспектах нашей магии, в то время как Марко больше интересуется психологическим воздействием...

— И вы надеетесь, что я заполню пробел между физиологией и психологией? — я подняла бровь, возвращая себе некоторое подобие профессиональной уверенности.

— Именно, — кивнул Эрик. — Ваша экспертиза в межрасовых психологических механизмах бесценна. Особенно с учётом вашего... личного опыта взаимодействия с нагами.

Я отпила глоток вина, пытаясь собраться с мыслями. Всё происходящее казалось одновременно и научным обсуждением, и чем-то более сложным, многослойным, с подтекстами, которые я не вполне улавливала.

— Хорошо, — наконец произнесла я. — Расскажите мне больше о проекте. Конкретно — что вы ожидаете от меня как исследователя?

— Мы изучаем влияние нашей магии на эмоциональное состояние людей, — начал Марко. — Не гипнотические эффекты, о которых говорят мифы, а более тонкие воздействия — на уровне нейромедиаторов, гормонального фона.

— И роль змей-компаньонов в этом процессе, — добавил Эрик, и его медная змея, словно услышав о себе, выглянула из-под манжеты. — Они являются проводниками магии, своего рода усилителями, способными передавать и трансформировать энергию.

Я невольно посмотрела на серебристую Иску, которая теперь мирно лежала на столе рядом с рукой Марко, и впервые ощутила к ней не отвращение, а что-то вроде научного любопытства.

— Вы говорите об энергии и магии, но в современном мире эти понятия звучат... ненаучно, — заметила я. — Как именно вы измеряете эти эффекты?

— МРТ, ЭЭГ, анализ нейромедиаторов, — Эрик говорил теперь сугубо профессиональным тоном. — Мы можем фиксировать изменения в мозговой активности при контакте с нашей магией. А также субъективные отчёты испытуемых, конечно.

— И какие выводы вы сделали из этих данных?

— Самый интересный — это то, что восприимчивость к нашей магии напрямую связана с эмоциональным состоянием человека, — ответил Марко. — Чем сильнее эмоция — любая, будь то страх, любопытство или... — он сделал паузу, его взгляд на мгновение стал интенсивнее, — влечение — тем глубже потенциальное воздействие.

— Вот почему мы заинтересовались вами, — добавил Эрик. — Ваша эмоциональная реакция на нагов исключительно сильна. Это делает вас идеальным объектом исследования.

— Объектом? — я нахмурилась. — Я думала, я буду исследователем, а не подопытным кроликом.

— И то, и другое, — Марко осторожно коснулся моей руки, и от этого простого жеста по коже пробежала волна тепла. — Самопознание — ключевая часть любого научного исследования психики. Разве не так?

Я не отняла руку, хотя понимала, что должна бы.

— И что конкретно вы предлагаете? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

— Серию контролируемых экспериментов, — ответил Эрик. — Начиная с простых взаимодействий — таких как прикосновение змеи-компаньона — и постепенно продвигаясь к более комплексным формам магического контакта.

— Всё с вашего полного согласия, разумеется, — быстро добавил Марко. — И с возможностью остановиться в любой момент.

— И вы будете... что? Подключать меня к аппаратуре? Брать анализы? — я пыталась представить себе эту странную лабораторную обстановку.

Марко и Эрик снова обменялись взглядами, на этот раз более длительными, словно ведя безмолвный диалог.

— Не совсем, — наконец произнёс Марко. — Большая часть исследования будет... менее формальной. Мы обнаружили, что лабораторная обстановка искажает результаты. Естественное взаимодействие даёт гораздо более чистые данные.

— Естественное взаимодействие? — я приподняла бровь. — То есть, просто... общение? Как сейчас?

— Да, — кивнул Эрик. — Но также и более глубокие формы контакта. Физические. Эмоциональные. Магические.

В его словах явно крылся какой-то подтекст, и мои щёки вспыхнули от внезапного понимания. Неужели они предлагали...

— Мы не торопим события, — мягко вмешался Марко, словно прочитав мои мысли. — Первый этап — это привыкание к нашему присутствию, к нашим компаньонам.

— Как сегодня, — заметил Эрик. — Вы уже гораздо спокойнее реагируете на наших змей, чем вчера.

Я посмотрела на серебристую Иску и медного компаньона Эрика, которые теперь мирно лежали на столе, переплетясь хвостами, словно в каком-то интимном танце. Действительно, их присутствие больше не вызывало во мне панического ужаса — скорее лёгкую настороженность, смешанную с любопытством.

— И что дальше? — спросила я, понимая, что решение уже принято, что я уже согласилась на этот странный эксперимент сам факт своего присутствия здесь, между двумя нагами, чьи взгляды становились всё интенсивнее с каждой минутой.

— Дальше, — Марко провёл пальцем по краю бокала, и этот простой жест вдруг показался невероятно чувственным, — мы продолжаем узнавать друг друга. Как учёные. Как представители разных рас. И... — он поднял глаза, встречаясь со мной взглядом, — как просто существа, связанные общей целью.

— И какой же? — мой голос звучал тише, чем я намеревалась.

— Понять, — просто ответил он. — Понять другого. Нет более благородной цели, не правда ли?

В его словах была правда, с которой трудно было спорить. Разве не к этому пониманию я стремилась всю свою научную карьеру? Разве не это было сутью работы психолога — особенно специалиста по межрасовым отношениям?

— Я согласна, — произнесла я, и эти слова, казалось, повисли в воздухе, наполняя пространство между нами новым, неизведанным смыслом. — Но у меня будут условия. Полная прозрачность. Никаких скрытых мотивов. И я оставляю за собой право выйти из проекта в любой момент.

— Разумеется, — Эрик кивнул с неожиданной серьёзностью. — Это основа любого этичного исследования.

— И настоящих отношений, — добавил Марко тихо, почти шёпотом.

В этот момент серебристая Иска вдруг поднялась, скользнула по столу и осторожно, почти нежно, коснулась моей руки. Я замерла, но не отдёрнулась. Прикосновение чешуи было прохладным, но не неприятным — скорее, как лёгкое электрическое покалывание, пробуждающее каждый нерв, каждую клеточку кожи.

И в этом прикосновении, в глазах Марко, следящего за мной с затаённым дыханием, в полуулыбке Эрика, в тёплом полумраке ресторана, в джазовой мелодии, плывущей из динамиков, я почувствовала начало чего-то нового, неизведанного, пугающего — и бесконечно притягательного.

Древняя магия нагов, о которой я читала в книгах и слышала в легендах, внезапно стала не абстрактным понятием, а живой, осязаемой реальностью. И я, исследователь межрасовой психологии с иррациональным страхом нагов, оказалась в самом центре этой реальности, между двумя её воплощениями, чьи взгляды обещали раскрыть мне все её тайны — если только я осмелюсь их узнать

Эксперимент

И на что же ты согласилась, Лина? – думала я, стоя утром под душем. Струи воды стекали по телу, словно смывая остатки вчерашних сомнений.

На мне будут тестировать магию. Я буду подопытным кроликом или лабораторной мышкой. А змеи едят мышек. От этой мысли по спине пробежал холодок.

Я выключила душ и вытерлась насухо, пытаясь заодно стереть тревожные мысли. Запила витамины прохладной водой, глядя на своё отражение в зеркале – слегка бледное, с решительно сжатыми губами.

По дороге на работу я смотрела в окно электрического беспилотного экотакси, курсирующего между корпусами исследовательского центра. Деревья за стеклом сливались в зелёное пятно.

Мысли перескакивали с профессиональных рассуждений о предстоящих экспериментах на гораздо более приземлённые переживания.

Марко и Эрик стояли у дверей центра и о чём-то оживлённо разговаривали. Два потрясающе красивых мужчины – если бы не их змеи.

Я машинально замедлила шаг, надеясь, что они скоро закончат и уйдут внутрь. Всё же рабочее пространство это рабочее. Я сжала ремень сумочки и постаралась сделать вид, что не замечаю их. Хотя, признаюсь, это было сложно сделать – особенно когда я услышала смех Эрика, такой открытый и звонкий, совсем не похожий на нага. Они мне всегда казались замкнутыми и сдержанными, как Марко.

– Лина, – Эрик произнёс это нараспев, словно смакуя моё имя. Это вышло как "Лиииина", протяжно и почти интимно.

– Здравствуйте, – я кивнула, стараясь выглядеть профессионально.

– Нужно подписать документы, – он наклонился, рассматривая меня, немного прищуриваясь. И всё же даже в его глазах, несмотря на всю его живость характера, проскальзывала та самая тягучесть, присущая нагам.

– Как скажете, – я сильнее сжала сумку, чувствуя, как ногти впиваются в ладонь через ткань.

Неловко поежившись под их взглядами, я позволила себя сопроводить внутрь здания. Марко придержал дверь, и я почувствовала, как по коже пробежала дрожь, когда прошла слишком близко к нему. Запах — древесный, с нотками чего-то пряного — на мгновение окутал меня.

Эрик шел впереди, его плечи покачивались в уверенном ритме победителя. Медная змея обвивала его запястье, иногда поднимая голову, словно принюхивалась ко мне. Я старалась держаться на расстоянии, но узкий коридор не давал такой возможности.

— Документы в моем кабинете, — бросил Эрик через плечо, даже не оборачиваясь.

Марко шел позади, я чувствовала его присутствие спиной. Слишком тихий для своего роста, будто плыл по воздуху. Его серебристая Иска выглядывала из-за воротника, и мне казалось, что её глаза неотрывно следят за мной.

Кабинет Эрика оказался просторным, с панорамными окнами и минималистичным дизайном. Стол из темного дерева напоминал древний алтарь — массивный и внушительный.

— Присаживайтесь, — Эрик указал на кресло напротив, доставая из ящика стола папку. — Стандартный договор о неразглашении, согласие на участие в экспериментах, отказ от претензий...

Я взяла протянутые листы, пробегая глазами по строчкам юридического текста. Пункты о "возможном временном изменении психического состояния" и "допустимых физиологических реакциях" заставили мое сердце биться чаще.

— Здесь сказано, что я соглашаюсь на прямой ментальный контакт, — я подняла глаза на Эрика. — Что это значит?

— Это часть экспериментов с древней магией, — вместо него ответил Марко, стоявший у окна. Его голос звучал мягче, почти успокаивающе. — Мы будем исследовать воздействие определенных ритуалов на человеческое сознание.

— Никакого контроля разума, если вы об этом беспокоитесь, — усмехнулся Эрик, барабаня пальцами по столу. — Только наблюдение реакций.

Я снова опустила взгляд на бумаги. Годы работы в психологии научили меня распознавать недосказанность. Они что-то скрывали, но возможность изучить древнюю магию нагов изнутри... это была уникальная научная возможность.

Ручка казалась слишком тяжелой, когда я ставила подпись на каждом листе. Что-то внутри меня кричало об осторожности, но любопытство пересилило.

— Отлично, — Эрик забрал документы, даже не проверив мои подписи. — А теперь идите.

Я моргнула от неожиданности.

— В смысле?

— Сегодня ночью первый лабораторный эксперимент, — его губы растянулись в улыбке, обнажая слишком белые зубы. — Вам нужно отдохнуть перед ночной сменой.

— Что? — я вскочила с кресла. — Почему ночью? Это не указано в договоре!

— Параграф пятый, подпункт С, — лениво протянул Эрик. — "Время проведения экспериментов определяется руководителем проекта". Это я, кстати.

— Но я должна подготовиться, мне нужно...

— Магия действует сильнее всего именно ночью, — перебил меня Марко, и в его медовых глазах промелькнуло что-то похожее на сочувствие. — Таковы условия эксперимента. Вы же ученый, Лина, вы должны понимать важность соблюдения протокола.

Я стиснула зубы, чувствуя, как краснеют щеки от бессильного возмущения. Они правы — я сама подписала эти чертовы бумаги. Классическая ловушка: так увлеклась возможностью изучать нагов, что позволила им изучать себя.

— В одиннадцать вечера, — Эрик выглядел довольным, словно кот, поймавший канарейку. — И не опаздывайте. Магия не терпит небрежности.

Марко неожиданно шагнул вперёд, оказавшись между мной и Эриком. В этом простом движении чувствовалась гибкая сила и грация хищника. Его широкие плечи, обтянутые тёмно-синей рубашкой, на мгновение заслонили от меня насмешливое лицо начальника.

— Я могу проводить вас домой, — предложил он, и его медовые глаза поймали свет из окна, вспыхнув золотистыми искрами. — Объяснить подробнее процедуру эксперимента.

От этих слов по моей коже пробежала странная дрожь. Его близость была одновременно пугающей и... притягательной? Я поймала себя на том, что рассматриваю изгиб его губ, четко очерченную линию подбородка. Неправильно. Непрофессионально. Нечеловечески опасно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Нет, спасибо, — я отступила на шаг. — Я справлюсь сама.

— Не волнуйтесь, все будет хорошо, — его бархатный голос словно обволакивал. — Просто захватите с собой что-нибудь удобное для сна. Пеньюар или ночнушку... то, в чем обычно спите.

— Голая, — вырвалось у меня прежде, чем я успела подумать.

Повисла пауза. Эрик за спиной Марко издал странный звук — что-то среднее между кашлем и смешком. А серебристая змея Марко с явным любопытством вынырнула из воротника его темной рубашки, блеснув чешуёй в свете ламп, словно живое украшение.

— Я пошутила, — поспешно добавила я, чувствуя, как горят щеки. — Разумеется, я... я что-нибудь надену.

— Разумеется, — эхом отозвался Марко, и мне показалось, что уголки его губ дрогнули в полуулыбке

Вечер. Лаборатория.

День тянулся бесконечно. Я бродила по парку, пыталась читать, даже заставила себя поесть, хотя аппетита не было. Мысли постоянно возвращались к предстоящему эксперименту, к двум нагам с их змеями-компаньонами, к тому, как по-разному они действовали на меня.

Эрик — властный, самоуверенный, внушающий беспокойство. И Марко — сдержанный, задумчивый, заставляющий мое сердце биться чаще вопреки всем рациональным доводам.

Когда стемнело, на пороге моей квартиры появился Марко. В чёрном костюме, с расстегнутым воротником белоснежной рубашки он выглядел ещё более опасно привлекательным. Волосы, обычно небрежно падающие на глаза, сегодня были зачёсаны назад, открывая высокий лоб и выразительные скулы.

— Готовы? — спросил он с той же загадочной полуулыбкой.

Всю дорогу я молчала, крепко сжимая сумку с ночными вещами. Марко не настаивал на разговоре, но я ловила на себе его взгляды — изучающие, внимательные. Его руки на руле двигались с завораживающей плавностью. Длинные пальцы, сильные запястья... я заставила себя отвернуться к окну.

— Чем тебе помочь? — неожиданно спросил он, когда машина остановилась у лаборатории.

— Скажи, что там будет, — я повернулась к нему, встречаясь с этими невероятными медовыми глазами.

— Не могу сказать, — он покачал головой. — Не имею права. Но обещаю, что не позволю причинить тебе вред.

От этого простого "тебе" вместо официального "вам" между нами словно проскочила искра. Было в этой интонации что-то личное, выходящее за рамки рабочих отношений.

Лаборатория встретила нас приглушенным светом и тихим гудением приборов. В центральном помещении, развалившись в кресле, сидел Эрик — нога на ногу, расслабленный и хищный одновременно. Его иссиня-черные волосы свободно спадали на плечи, а полурасстегнутая рубашка обнажала часть загорелой груди, где поблескивала золотая цепочка. Медная змея лениво обвивала его предплечье, словно живой браслет.

— А вот и наша испытуемая, — протянул он, окидывая меня оценивающим взглядом. — Можете переодеться. За той дверью подготовительная комната.

— Прямо тут, при вас? — я невольно прижала сумку к груди.

— Если очень хотите, — рассмеялся Эрик, обнажая идеально белые зубы. В его глазах плясали насмешливые огоньки.

Я почувствовала, как вспыхнуло лицо. Рядом неуловимо напрягся Марко.

— Лина шутит, — его голос звучал спокойно, но с едва уловимыми стальными нотками. — Мы подождем здесь, пока она переоденется в комнате.

Подготовительная оказалась небольшим помещением с кушеткой, шкафчиком и зеркалом. Я достала свою пижаму — голубую, с забавными мультяшными совами. Выбирая её, я надеялась немного разрядить обстановку, сделать всё менее... интимным. Глядя на своё отражение, я понимала, насколько нелепо буду выглядеть, но это казалось лучше, чем появиться перед двумя невозможно привлекательными нагами в чем-то соблазнительном.

Глубоко вздохнув, я вышла к ним, пытаясь держаться с достоинством, несмотря на мультяшных сов на груди и бедрах.

Эрик медленно поднялся с кресла, его движения напоминали текучую грацию большой кошки. Заметив мою пижаму, он приподнял бровь и бросил насмешливый взгляд на Марко.

— Совы? Серьезно? — но в его голосе слышалось не столько осуждение, сколько какое-то странное восхищение. — Как... неожиданно.

Я поймала себя на том, что нервно одергиваю край пижамной рубашки. Странно было стоять перед двумя мужчинами в таком виде — слишком уязвимо, слишком интимно.

— Объясните, наконец, что будет происходить, — потребовала я, пытаясь вернуть хоть немного профессионального контроля над ситуацией.

— Сегодня мы изучаем воздействие сонной магии, — Марко подошел ближе, указывая на кушетку в центре лаборатории, оснащенную множеством датчиков. — Я погружу вас в определенное состояние между сном и бодрствованием, позволяющее воспринимать магические потоки.

— А я буду наблюдать за вашими реакциями, — добавил Эрик, активируя несколько мониторов. Его медная змея скользнула ниже по руке, почти касаясь панели управления. — Мы фиксируем все физиологические изменения.

От слова "все" мои щеки снова вспыхнули. Я попыталась сохранить научный настрой — в конце концов, это исследование. Но было что-то невыносимо личное в том, как Эрик окинул меня взглядом — изучающим, почти голодным.

— Ложитесь, — Марко указал на кушетку, и его голос звучал мягче, спокойнее. — Постарайтесь расслабиться.

Поверхность оказалась неожиданно теплой и удобной. Марко аккуратно прикрепил к моим вискам, запястьям и шее крошечные датчики, и каждое прикосновение его пальцев отзывалось странным теплом.

— Закройте глаза, — произнес он, и его голос словно окутал меня бархатом. — Вдохните глубже.

Я подчинилась, ощущая, как напряжение постепенно покидает тело. Сквозь опущенные веки я видела, как меняется освещение — стало темнее, только голубоватое свечение приборов создавало таинственные тени.

— Слушайте мой голос, — продолжал Марко. — Только мой голос...

Его слова начали сливаться в монотонный, убаюкивающий поток. Где-то на периферии сознания я отметила странные звуки — шелест чешуи? шепот? — но они казались все более далекими, несущественными.

Реальность начала размываться. Я падала куда-то глубоко, в темный колодец, наполненный серебристым светом. И вдруг почувствовала прикосновение — легкое, едва уловимое, на внутренней стороне бедра. Оно скользило выше, то ли чешуйчатое, холодное, то ли теплое, человеческое

Я хотела отстраниться, но тело не слушалось. Прикосновения множились — по рукам, по шее, вдоль позвоночника... Они были везде. В этом странном состоянии, между явью и сном, я не могла понять, что реально: змеи, скользящие по моему телу, или сильные мужские руки, изучающие каждый изгиб. Страх смешивался с чем-то еще — темным, глубинным, запретным удовольствием.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Голоса плыли над моей головой — то отчетливые, то размытые.

— Реакция сильнее, чем мы ожидали, — это был Эрик, его тон стал профессиональным, но с нотками удивления.

— Увеличь интенсивность, — ответил Марко, и его голос звучал напряженно.

Прикосновения стали жарче, настойчивее. По коже словно пробегали электрические разряды, собираясь в узлы наслаждения в самых чувствительных местах. Я услышала стон и не сразу поняла, что он вырвался из моего собственного горла.

— Она полностью восприимчива, — шепот Эрика, где-то совсем близко. — Невероятно.

Время растворилось. Я плыла в океане ощущений, балансируя на грани между страхом и экстазом. Холодная чешуя и горячие пальцы, сухой шелест и влажные прикосновения — все смешалось в один калейдоскоп чувственных фантазий.

А потом наступила тьма.

***

Я проснулась от яркого света. Моргнула, щурясь и пытаясь понять, где нахожусь. Лаборатория. Та же кушетка. Но теперь я была укрыта легким одеялом, а рядом в кресле сидел Марко, задумчиво глядя на мониторы.

— Сколько я спала? — мой голос прозвучал хрипло.

— Около трех часов, — ответил он, поворачиваясь ко мне. — Как вы себя чувствуете?

Я попыталась прислушаться к своему телу. Странная легкость и одновременно тяжесть в конечностях. И смутное ощущение... удовлетворения? От этой мысли кровь прилила к лицу.

— Нормально. Что... что произошло?

В этот момент дверь открылась, и вошел Эрик. Он казался слишком бодрым, слишком довольным. В руках он держал планшет.

— Наша спящая красавица очнулась! — воскликнул он с улыбкой, от которой у меня перехватило дыхание. — Хотите взглянуть на результаты?

Не дожидаясь ответа, он протянул мне планшет. На экране было видео — я, лежащая на кушетке в своей пижаме с совами. Глаза закрыты, лицо расслаблено. Сначала ничего необычного, но потом я заметила, как начинаю беспокойно двигаться, как пальцы впиваются в поверхность кушетки, как изгибается спина.

А потом звук — мой собственный голос, издающий глубокие, протяжные стоны. Стоны, не оставляющие никаких сомнений в их природе.

На видео я была одна. Ни Марко, ни Эрика, ни змей. Только я и мои недвусмысленные реакции на что-то невидимое.

— Что... что за... — я не могла подобрать слов, переводя ошеломленный взгляд с экрана на наблюдающих за мной мужчин.

— Воздействие магии на нервную систему, — пояснил Эрик с плохо скрываемым удовольствием. — Весьма... впечатляющее, не находите?

Я не знала, что сказать. Мои воспоминания о сне — о руках, о чешуе, о прикосновениях — были такими яркими, такими реальными. Но видео показывало, что физически ко мне никто не прикасался. Все происходило только в моей голове?

— Не смущайтесь так, — продолжил Эрик. — Это чисто научные данные. И, должен заметить, очень ценные для исследования.

Марко молчал, но его взгляд, когда наши глаза встретились, был темным, почти голодным. Что-то мне подсказывало, что реальность и мои сны были гораздо ближе друг к другу, чем показывало это видео.

Амулет

— Помочь ей снять пижаму? — голос Марко звучал хрипло, с нотками напряжения, которых я раньше не слышала.

— Пусть сама, — хмыкнул Эрик и улыбнулся той особой улыбкой, от которой по спине пробегали мурашки — хищной и непреклонной.

Я не могла сопротивляться. Словно чья-то невидимая воля направляла мои действия. Пальцы, трясущиеся и непослушные, потянулись к этой чёртовой пижаме с совами. Одна пуговица. Вторая. Ткань разошлась, обнажая ключицы, ложбинку между грудей. Я ощутила холод кондиционированного воздуха лаборатории — соски напряглись от прохлады или от волнения, уже непонятно.

— Дальше, — сказал Эрик таким тоном, что сопротивляться было невозможно. В его голосе звучала сила, древняя, как сами наги.

Я выдохнула. В горле пересохло. Да что это со мной? Почему я не могу сопротивляться? Стыд и возбуждение смешались в какой-то невозможный коктейль ощущений.

Марко подошёл ближе, его глаза потемнели почти до черноты, только по краям радужки плясали золотистые искры. Его рука медленно, словно давая мне шанс отстраниться, скользнула к моей груди. Я видела, как его серебристая змея поползла по запястью, приближаясь вместе с рукой хозяина к моей обнаженной коже.

Я вздрогнула и проснулась.

Открыла глаза и уставилась в потолок собственной спальни. Сердце колотилось как сумасшедшее, а тело горело от фантомных прикосновений.

Да, после их магии я была совершенно обессилена, поэтому, приехав в квартиру, снова уснула. И снова сон про них — про двух змеев с их гипнотическими глазами и властными руками.

Я перевела дыхание, пытаясь успокоиться. Часы показывали почти пять, до встречи с Марко оставался всего час.

Встав с постели, я отправилась в душ — холодная вода помогла прийти в себя и смыть остатки слишком реалистичного сна.

Переодевшись в максимально нейтральную одежду — серое худи, темные джинсы, кеды и очки в тонкой оправе — я критически осмотрела себя в зеркале. Никакого намека на женственность или сексуальность.

После вчерашнего эксперимента мне хотелось вернуть контроль над ситуацией, а значит — никаких компромиссов.

Марко пригласил меня в место под названием "Змеиное гнездо" — кафе в Радугопаде. Экзотическое заведение, доступное только через магический портал. В джинсах определенно будет удобнее прыгать между измерениями.

Я на ходу перекусила яблоком и спустилась вниз, на эко-кар доехала до ближайшей порталовой станции. Марко уже ждал меня там.

Сегодня он выглядел почти обыденно — черные джинсы, темная футболка, кожаная куртка. Только его невероятная, нечеловеческая грация и эта проклятая серебристая змея на запястье выдавали в нем нага.

Меня почти обожгло где-то внутри при виде его. Всплыли воспоминания о моих снах, о моей уязвимости, которая была ему видна во время эксперимента. Знает ли он, о чем я думаю? Видит ли, как учащается мой пульс, когда он рядом?

Он улыбнулся, и облегчение смешалось с разочарованием. Хорошо, что не Эрик сопровождает меня в "Змеиное гнездо". Он бы не упустил шанса подколоть меня, напомнить о моих стонах на видеозаписи, о моей неконтролируемой реакции на их магию.

Но Марко — настоящий джентльмен. Он не сказал ни слова о произошедшем. Просто смотрел на меня этими его невозможными глазами с теплотой, которая не должна была так действовать на мое сердце.

— Прыгнем вместе? — спросил он, кивая на мерцающую арку портала.

— Вместе, — согласилась я. — Я ни разу так не делала.

Он набрал точку приземления на сенсорном интерфейсе. Портал засветился ярче, заполняя пространство переливающимся сиянием всех оттенков синего.

— Иди ближе, не бойся, — Марко протянул руку, и я, помедлив секунду, вложила в нее свою ладонь.

Он сжал мои пальцы аккуратно, словно боялся сломать. Его кожа была теплой, почти горячей. И снова это странное ощущение — страх смешивается с желанием быть ближе, еще ближе.

— Когда шагнем, прижмись, чтобы нас не раскидало по углам, — предупредил он, глядя на меня сверху вниз.

Мы шагнули в светящийся туман, и я ощутила, как крепко он прижал меня к себе. Его руки обхватили мою талию, притягивая к каменному прессу. Я почувствовала его крепкие бедра, надежные руки на своей спине. На мгновение время растянулось, и мы словно плыли сквозь пространство и реальность, соединенные в этом странном объятии.

Пара головокружительных секунд — и мы оказались в Радугопаде. Воздух здесь пах иначе — пряно, экзотически, с нотками чего-то цветочного и древнего. Я покачнулась от резкой смены гравитации, чуть не упала, но Марко удержал меня, его руки все еще обнимали меня, не позволяя оступиться.

— Добро пожаловать в Радугопад, — произнес он, и в его голосе звучала гордость, словно он показывал мне часть своего мира. Его лицо было так близко к моему, что я видела золотистые крапинки в его медовых глазах. — Как ощущения от межпространственного прыжка?

Отстраняться не хотелось. Я могла бы стоять так вечно, прижавшись к этому невероятному мужчине — внешне холодному и отстраненному, но излучающему такое тепло.

В нем сочетались недосягаемость и странная, необъяснимая близость, словно я знала его всю жизнь. Он сам аккуратно разорвал наше объятие, его движения были деликатными, почти бережными.

— Ты в порядке? — спросил он, склонив голову набок с легким беспокойством.

— Да, только немного кружится голова, — мой голос прозвучал хрипло, и я тут же прочистила горло, смущенная собственной реакцией.

— Нам недалеко идти, — успокоил он с легкой улыбкой, от которой его лицо озарилось неожиданной теплотой.

Марко не преувеличивал — путь занял всего пять минут через извилистые улочки Радугопада, полные мерцающего света и причудливых теней.

Кафе "Змеиное гнездо" оказалось просторным помещением с десятками столиков, за которыми сидели наги и другие оборотни.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Воздух наполняла тихая шипящая музыка — странные, гипнотические звуки, похожие на движение чешуи по камню.

Стоило нам переступить порог, как десятки змеиных голов повернулись в нашу сторону. Разноцветные, разных размеров, они изучали меня немигающими глазами, и древняя магия, разлитая в воздухе, заставила холодок пробежать по спине.

Я инстинктивно сделала шаг назад.

— Пойдем, — шепнул Марко, уверенно взяв меня за руку. Его прикосновение было якорем, не дающим поддаться панике.

Он уверенно повел меня мимо столиков к дальней стене, где отогнул странную штору из переливающихся ракушек. За ней открылся темный коридор, похожий на лабиринт.

— Куда ты меня ведешь? — спросила я, стараясь совладать с дрожью в голосе.

— Наша история написана на стенах, — ответил он таинственно, останавливаясь перед массивной каменной дверью, украшенной резьбой в виде переплетающихся змей.

Дверь открылась бесшумно, и я замерла на пороге, пораженная открывшимся зрелищем.

Круглая комната была высечена прямо в скале и освещалась странным голубоватым светом, исходящим, казалось, из самих камней.

Но не это поразило меня больше всего. Вся поверхность стен была покрыта древними символами и изображениями, выполненными с удивительным мастерством. Они словно пульсировали, двигались, когда я смотрела на них — иллюзия, созданная игрой света, или настоящая магия?

Я сделала шаг вперед, чувствуя, как нечто невидимое, но осязаемое окутывает меня.

Магия. Древняя, чужая, но странно знакомая. Она была густой, как мед, и текучей, как вода. Невидимые потоки ласкали кожу, щекотали волосы, проникали через поры, заставляя сердце биться сильнее.

Рисунки рассказывали какую-то историю — я видела фигуры людей и змей, их слияние, рождение первых нагов.

Символы складывались в слова, которые я не понимала, но почему-то чувствовала их значение — сила, слияние, перерождение, вечность.

— Я не понимаю этот язык, — прошептала я, не в силах оторвать взгляд от древних знаков, — но это невероятно красиво.

Марко стоял в дверях, прислонившись спиной к косяку, наблюдая за мной с загадочной полуулыбкой.

— Я знал, что тебе понравится, — тихо произнес он, и в его глазах отражался тот же странный свет, что наполнял комнату.

— Когда вы получаете... — я запнулась, не зная, как правильно сформулировать вопрос.

— Змею? — подсказал он, и Иска, словно услышав о себе, скользнула по его шее, серебристо поблескивая в таинственном свете. — Когда наг рождается, его относят в особую пещеру, полную змей. Одна из них выбирает ребенка и становится частью его сущности.

— Ничего себе, — я покачала головой. — Не очень-то гуманно по отношению к младенцу.

— Традиции, — он пожал плечами с легкой улыбкой. — Они редко бывают гуманными, но всегда имеют глубокий смысл.

После этого мы вернулись в основной зал кафе, где расположились за уютным столиком в углу. Перед нами появились чашки с чем-то, напоминающим кофе, но с более сложным, пряным ароматом.

— Ты находишься в помещении, полном змей, и не проявляешь страха, — заметил Марко, внимательно наблюдая за мной. — Впечатляющий прогресс.

— Кажется, я начинаю привыкать, — признала я, удивляясь самой себе.

— Надеюсь, это отчасти моя заслуга? — его губы изогнулись в легкой улыбке, а в глазах мелькнуло что-то похожее на надежду.

— В том числе, — ответила я, удивляясь своей откровенности.

Наш разговор тек легко, словно мы были старыми друзьями. Марко рассказывал об истории нагов, о Радугопаде, о традициях его народа, и я ловила каждое слово, забыв о времени.

— Сегодня отдохни как следует, — произнес он, когда мы допили наши напитки. — Завтра снова предстоят эксперименты.

— Будете проверять, как я подчиняюсь? — спросила я с легкой шутливой ноткой.

— Ты все правильно понимаешь, Лина.

— Что? — я поперхнулась, когда до меня дошел смысл его слов.

— Подчиняешься. Нам, — его глаза потемнели, но голос остался спокойным. — Не беспокойся, мы не станем заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь.

В его словах звучало обещание, но и что-то еще — подтекст, заставивший мое сердце забиться чаще. Я смотрела в его медовые глаза и гадала, насколько опасна игра, в которую я ввязалась.

Чего я не хочу. А что если я хочу...чего-то запретного и не правильного. Сложный эксперементы ждёт меня.

— Подожди, — Марко поднял руку, словно вспомнив о чем-то важном. — Есть кое-что для тебя, Лина.

Он встал из-за столика и направился к барной стойке, где перекинулся парой фраз с барменом-нагом. Через минуту он вернулся, держа в руках что-то блестящее.

— Надень это, — он протянул мне изящное украшение, похожее на тонкую серебряную цепочку.

«Можно ли доверять нагу?» — мелькнула мысль, пока я рассматривала предмет. Это могло быть чем угодно — магической ловушкой, устройством контроля, чем-то опасным.

— Не смотри так недоверчиво, — мягко улыбнулся Марко, словно прочитав мои мысли. — Это просто защитный амулет. Так часто подвергаться магии нагов не то чтобы вредно, но ты станешь уязвимой и для других видов воздействия. Например, лисьей магии. Это обычная мера безопасности.

В его словах была логика. Если уж я согласилась на эксперименты, лучше быть защищенной. Помедлив секунду, я подняла волосы, позволяя ему надеть украшение. На мою шею лег амулет в виде трех переплетенных змей, искусно выполненных из какого-то светлого металла.

Марко провел рукой по моей шее, застегивая замочек. Мне показалось — или он действительно задержался на секунду дольше, чем требовалось? Его пальцы, теплые и уверенные, оставили на коже след, горящий даже после того, как он убрал руку.

— Тебе очень идет этот амулет, — произнес он с такой простой и честной интонацией, что я невольно поверила комплименту.

Я коснулась своего нового украшения, ощущая странную пульсацию, словно оно было живым. Теплое, почти горячее — оно быстро приняло температуру моего тела.

— А вот и Эрик, — внезапно сказал Марко, откидываясь на спинку стула. В его тоне проскользнуло что-то, похожее на легкое раздражение или недовольство.

Повернувшись, я увидела знакомую высокую фигуру, приближающуюся к нашему столику. Эрик двигался с нечеловеческой грацией, каждый шаг был словно плавное перетекание. На его лице играла та самая ехидная полуулыбка, от которой мои щеки начали предательски краснеть. Слишком живы были воспоминания о видеозаписи, о моих стонах под влиянием их магии.

Он подошел ближе, и его хриплый, чуть надтреснутый голос заполнил пространство между нами:

— Наша спящая красавица в логове мерзких змей, — он произнес это с насмешливым удивлением, словно не ожидал увидеть меня здесь.

Не дожидаясь приглашения, Эрик опустился на стул рядом со мной, так близко, что я ощущала жар его тела и тонкий, пряный аромат, исходящий от его кожи.

— Марко тебе уже рассказал, что скоро тебе придется стать нашей куклой? — спросил он без предисловий, наклоняясь ближе и пристально глядя на меня своими темными глазами.

— А можно выбирать формулировки поаккуратнее? — я постаралась, чтобы мой голос звучал уверенно и профессионально, хотя внутри все дрожало.

— Вы правы, доктор Лина, — протянул Эрик с наигранным раскаянием. — Лучше завуалированно говорить, учитывая, что скоро вам предстоит испытать нашу любовную магию.

Любовную магию? Два простых слова, произнесенные с такой небрежной интонацией, заставили мое дыхание сбиться. Сердце забилось чаще, а в животе словно распустился горячий узел.

— Что именно подразумевается под этим термином? — спросила я, стараясь звучать как ученый, а не как испуганная женщина.

— Древняя магия нагов многогранна, — вмешался Марко, и в его голосе чувствовалось напряжение. — Одна из её форм связана с усилением эмоциональных и физических связей. В прошлом она использовалась в брачных ритуалах.

— И в постели, — добавил Эрик с ухмылкой. — Не будь таким скромником, Марко. Ты ведь сам не раз применял эти чары.

Между мужчинами повисло странное напряжение. Я переводила взгляд с одного на другого, чувствуя себя яблоком раздора в каком-то древнем противостоянии.

— Эксперимент будет проходить под строгим научным контролем, — продолжил Марко, игнорируя комментарий Эрика. — Мы будем изучать возможность адаптации человеческого организма к магическим воздействиям определенного типа.

— Проще говоря, — перебил его Эрик, — мы проверим, насколько сильно ты можешь... реагировать на нас. И насколько глубокую связь мы сможем установить.

Его взгляд скользнул по моей шее, задержавшись на амулете, и что-то похожее на удивление мелькнуло в его глазах.

— Вижу, Марко уже позаботился о твоей защите, — заметил он, и в его тоне проскользнуло что-то похожее на раздражение.

— Это стандартная процедура, — отрезал Марко.

— Конечно, — протянул Эрик, но в его взгляде читалось сомнение. — В любом случае, послезавтра в девять вечера. Приходи... подготовленной.

Второй эксперимент

Второй эксперимент и снова ночью. Я шла по безлюдным дорожкам научного кампуса, а внутри всё скручивалось в тугой узел.

Ночь обволакивала корпуса лабораторий бархатной темнотой, а редкие фонари бросали желтоватые круги света на асфальт.

Как же хотелось просто развернуться и бежать, бежать до портала, чтобы прыгнуть в неизвестную локацию и просто исчезнуть...

— Как школьница, — пробормотала я, глубоко выдыхая прохладный воздух. Мои пальцы непроизвольно сжали лямку сумки.

Сбежать было бы слабостью, а я выше этого. Именно поэтому я снова здесь, в Исследовательском центре, где меня ждут тишина пустых коридоров и одиночество в компании двух нагов. Один — спокойный как горное озеро и такой же глубокий, неразгаданный. Второй — опасный и ядовитый, словно экзотическая рептилия, всегда готовая к броску.

— Лина!

Голос, раздавшийся позади, заставил меня вздрогнуть.

«Вот черт», — мелькнуло в голове, хотя я уже знала, кого увижу, обернувшись. Его силуэт проступил из темноты — стройный, хищный, уверенный.

— Доктор Таврина, — холодно произнесла я, вскинув голову и выпрямив спину.

Эрик усмехнулся, подошёл ближе. Каждый его шаг отдавался ускоряющимся стуком моего сердца. Сегодня он был одет проще, чем обычно — темные джинсы, облегающая черная водолазка, волосы собраны в длинный хвост. Но его змея, цвета полированной меди, обвивала шею, медленно перетекая по бицепсу, скользя по ткани. Её чешуя вспыхивала медными бликами под лучами фонаря.

Он сделал ещё шаг ко мне, и воздух между нами будто сгустился.

— А где Марко? — выпалила я, отчаянно хватаясь за единственную мысль, способную разбить это странное оцепенение.

— Соскучились по этому зануде, доктор Таврина? — он картинно закатил глаза, но я заметила, как напряглась на мгновение его змея. — Прошу, пройдёмте в кабинет. Сегодня он будет за камерой, а я лично проведу с вами эксперимент.

Он развернулся и пошёл вперед, ожидая, что я последую за ним как послушная овечка.

— Пока не скажете, что меня ждёт — никуда не пойду, — мой голос прозвучал неожиданно твердо. — Знаете, профессор Вальрас, я серьёзный человек, учёная. Мне не нравится ваш неформальный подход и эти... ночные эксперименты.

Я не смогла продолжить — вся моя храбрость внезапно испарилась, словно капля воды на раскалённом металле.

Он остановился, медленно повернулся. Его змея подняла треугольную голову, уставившись на меня немигающими глазами. В их глубине мне почудился голодный блеск, а может быть, это просто играли отблески фонарей.

Словно в ответ на мои мысли, дверь центра внезапно распахнулась, и в круг света шагнул Марко. Его высокая фигура казалась особенно стройной в лунном свете, а серебристая змея, обвивающая предплечье, блеснула, словно живое украшение.

— Эрик, я искал тебя, — его тон звучал так спокойно, что напряжение, витавшее в воздухе, стало отступать, как морская волна от берега. Его медовый взгляд скользнул по мне, задержавшись на пальцах, нервно сжимающих ремешок сумки.

— Доктор Таврина, добрый вечер. Надеюсь, вы не слишком волнуетесь перед нашим сеансом?

Я заметила, как Эрик недовольно дернул плечом, а его медная змея словно в ответ на это движение свернулась теснее вокруг его шеи.

— Нет, просто профессор Вальрас отказывается посвятить меня в детали эксперимента, — я постаралась, чтобы мой голос звучал ровно, но предательская дрожь всё равно пробралась в слова.

Марко подошел ближе, и тепло от его тела коснулось моей кожи даже сквозь одежду.

— Это часть протокола, Лина, — его голос звучал мягко, успокаивающе, как течение родника в летний день. — Если выбить человека из привычной колеи, из зоны комфорта, он становится более восприимчивым к воздействию. Ваши барьеры опускаются, и мы можем глубже проникнуть в ваше подсознание.

Заметив мой встревоженный взгляд, он мягко положил руку мне на плечо. Прикосновение было легким, почти невесомым, но удивительно теплым.

— Не беспокойтесь, всё будет под контролем. Я буду наблюдать за каждым этапом эксперимента.

Его слова подействовали как бальзам на мои растрепанные нервы. Я кивнула, и Марко бережно обнял меня за плечи, подталкивая к входу в центр.

— Ну наконец-то, — проворчал Эрик, распахивая перед нами дверь. Свет из вестибюля ударил по глазам, вызвав невольное желание зажмуриться.

Помещение центра казалось сейчас особенно пустынным и гулким. Наши шаги эхом отдавались от светлых стен, а запах антисептика и свежего кофе наполнял воздух.

Мы дошли до уже знакомой мне лаборатории.

— Переоденьтесь, — Эрик указал на ширму в углу комнаты. — Одежда уже приготовлена.

За ширмой действительно висела пижама — не та почти детская, что я принесла в прошлый раз. Темно-синий шелк струился между пальцами, когда я сняла комплект с вешалки. Он был холодным на ощупь, но быстро согрелся от моих рук. Я переоделась, чувствуя, как гладкая ткань скользит по коже, обнимает изгибы тела, словно прохладный ночной ветер.

Когда я вышла из-за ширмы, то заметила, как Эрик замер на полуслове, оборвав разговор с Марко. Его глаза окинули меня с головы до ног, и в них мелькнуло что-то, похожее на одобрение.

— Сегодня вы выглядите гораздо лучше, доктор Таврина, — заметил он, и его голос звучал глубже, чем обычно. — Синий определенно ваш цвет.

Я почувствовала, как предательский румянец поднимается по шее к щекам.

Марко отвернулся к приборам, словно давая нам пространство. Его движения были точными, выверенными, но что-то в напряженной линии его плеч выдавало скрытое беспокойство.

Эрик указал на кресло в центре комнаты — широкое, с мягкой обивкой, совсем не похожее на медицинское.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Располагайтесь удобнее, — в его взгляде не было прежней насмешки. Теперь его лицо выражало сосредоточенность профессионала.

Я села, чувствуя, как шелк скользит по обивке кресла. Эрик придвинул стул и сел напротив меня, так близко, что я ощущала тепло его тела. Без предупреждения он взял мои ладони в свои — его кожа была горячей, почти обжигающей, а пальцы длинными и сильными.

— Смотрите мне в глаза, Лина, — произнес он, и в его голосе не было вопроса — только мягкая, неумолимая команда.

Я послушалась, поднимая взгляд. Его глаза, обычно темные, сейчас казались бездонными. Я никогда раньше не замечала, насколько красивым было его лицо — точеные скулы, прямой нос, четко очерченные губы. Но глаза... глаза притягивали, захватывали всё внимание. В них словно перекатывались пустынные пески, плавились золотые крупицы, проплывали тени, похожие на извивающихся змей.

Головокружение накатило внезапно, как волна на берег. Комната вокруг начала терять четкость, растворяться, а его глаза, казалось, заполнили всё пространство вокруг.

— Что вы чувствуете, доктор Таврина? — его голос звучал откуда-то издалека, обволакивая, проникая под кожу.

— Я... я чувствую... — мой собственный голос звучал странно, словно через толщу воды.

— Чего вы хотите, доктор Таврина? — настойчивее произнес он, его пальцы чуть сжали мои ладони.

— Смотреть в ваши глаза, — прошептала я, не узнавая свой голос. — Падать, тонуть...

Не осознавая, что делаю, я высвободила одну руку и протянула её к его лицу. Мои пальцы замерли в миллиметре от его щеки, но я не смогла остановиться. Я подалась вперед, приближаясь настолько, что могла различить мельчайшие золотистые крапинки в его зрачках, наблюдать, как свет играет в их глубине.

Что-то властное, непреодолимое тянуло меня к нему, как мотылька к огню. Я ощущала его дыхание на своих губах — мятное, горячее.

А между ног разливалось тепло, пульсирующее, настойчивое, заставляющее меня сжимать бедра в тщетной попытке унять нарастающее возбуждение.

Его ладони скользнули вниз по моим рукам, коснулись бедер. Смелые. Уверенные. Они оставляли за собой дорожки огня даже сквозь тонкий шелк пижамы. Затем двинулись дальше, вверх по спине, обхватили шею, едва касаясь большими пальцами линии подбородка.

Я откинула голову, подчиняясь его прикосновениям, и вздох, больше похожий на стон, сорвался с моих губ. Глубокое, прерывистое дыхание вырывалось из груди, а всё тело наполнялось мягким, обволакивающим теплом. Оно растекалось по венам, как жидкий мед, туманило разум, растворяло границы реальности.

Это было похоже на сон, на сладкое падение в бесконечную пропасть, где не существовало ничего, кроме этих глаз, этих рук и этого всепоглощающего жара, пожирающего меня изнутри.

Я закусила губу, чувствуя, как мир вокруг меня превращается в калейдоскоп ощущений.

Мое тело не принадлежало мне — оно жило своей жизнью, откликаясь на каждое прикосновение, на каждый взгляд, на каждый вздох.

Внезапно его ладони оказались на моих щеках, обжигающе горячие, властные. Кожа к коже, так интимно, что дыхание перехватило.

— Доктор Таврина... — его шипящий, глубокий голос проникал в самые потаенные уголки моей души, словно темная патока, обволакивающая и сладкая

Уникальный случай

— Доктор Таврина...

Я вздрогнула, моргнула раз, другой. Мир вокруг внезапно обрел четкость, как фотография, на которой наконец настроили резкость. Его рук не было на моем лице. Не было их и на моем теле.

Эрик стоял рядом с креслом, держа в руке чашку с кофе. Рядом с ним возвышалась фигура Марко, в его руках тоже была чашка, от которой поднимался ароматный пар.

Я растерянно огляделась. Сколько прошло времени? Секунды? Минуты? Часы?

— Хотите увидеть результаты эксперимента? — Эрик указал на большой монитор в углу комнаты. — Кстати, жду от вас подробный отчет о первом и втором сеансе. Марко передаст вам опросник.

Мои ноги казались ватными, когда я поднялась с кресла. Шелковая пижама неприятно прилипла к спине, и я поняла, что вспотела. От волнения? От… возбуждения?

Экран мигнул и ожил, показывая запись. Я с изумлением смотрела на себя — сидящую в кресле, с откинутой головой, с приоткрытыми губами, с выражением блаженства на лице. Но вместо рук Эрика по моему телу скользила его змея — медная, гибкая, с немигающими глазами. Она двигалась по моим рукам, шее, лицу, словно изучая, исследуя каждый дюйм. А я… я не отшатывалась, не кричала. Напротив, я выгибалась навстречу этим прикосновениям, словно жаждала их.

Мои щеки запылали от стыда и смущения.

— Не так страшно, правда? — заметил Эрик, наблюдая за моей реакцией. В его голосе не было привычной насмешки, только констатация факта. — Вам даже понравилось.

Он отпил кофе, задумчиво глядя на экран. Его змея в этот момент уютно устроилась на его плече, свернувшись в сложный клубок. Она тоже, казалось, наблюдала за мной, и в ее глазах-бусинках мне чудилось странное удовлетворение.

— Знаете, — продолжил Эрик, — многие боятся змей нагов не потому, что они могут быть опасны. Психологи считают, что дело в их фаллической символике. Они напоминают о чём-то глубоко интимном, запретном.

Он повернулся ко мне, и его темный взгляд был глубоким, изучающим.

— Вы не боитесь фаллических символов, доктор Таврина?

Жар, охвативший мои щеки, распространился на шею и грудь. Я опустила взгляд, не в силах смотреть ни на него, ни на экран, где продолжала проигрываться запись моего… моего что? Сна? Транса? Галлюцинации?

— Не... не боюсь, — пробормотала я, и мой голос прозвучал тихо и неуверенно.

Эрик и Марко обменялись взглядами, в которых мелькнуло что-то, похожее на понимание.

— Вот почему так сильно действует магия, — задумчиво произнес Марко, потирая подбородок.

— Почему? — слово вырвалось прежде, чем я успела подумать.

Марко подошел ближе, и его медовые глаза смотрели с неожиданной мягкостью

— Ты девственница, Лина, — произнес он без тени насмешки или осуждения, просто констатируя факт.

Я застыла, потрясенная его прямотой. Мои губы приоткрылись, но ни один звук не вырвался наружу.

— Нам повезло, — Эрик покачал головой, и улыбка, появившаяся на его губах, была почти благоговейной. — Кто бы мог подумать, что такая красавица невинна.

— Для женщин, занятых научной деятельностью, это нормально, — задумчиво произнес Марко, словно размышляя вслух. — Когда им встречаться с парнями? Работа, исследования, публикации...

— Вообще-то, я всё ещё здесь, — мой голос внезапно обрел силу, удивив даже меня саму. — И не вижу, какое отношение мой... мой личный опыт имеет к вашему эксперименту.

Но даже произнося эти слова, я чувствовала, что лгу самой себе. Потому что глубоко внутри я понимала — это имеет значение. И судя по взглядам обоих нагов, следующий эксперимент обещал быть гораздо более интенсивным, чем предыдущие.

Марко и Эрик обменялись многозначительными взглядами. Что-то невысказанное пронеслось между ними — безмолвный разговор, понятный только им двоим.

— Нет, — твердо произнес Марко, и его серебристая змея, словно в подтверждение его слов, подняла голову, глядя на своего хозяина.

— Да, — с нажимом ответил Эрик, и его медная спутница тоже зашевелилась, соскальзывая с плеча и обвиваясь вокруг запястья. — Она должна знать.

Я переводила взгляд с одного на другого, чувствуя себя человеком, случайно оказавшимся на сцене театра во время спектакля — без роли, без текста, без понимания происходящего.

— Присядьте, пожалуйста, Лина, — Эрик указал на кресло, и что-то в его тоне заставило меня подчиниться.

Я опустилась на краешек сиденья, сложив руки на коленях, как примерная школьница. Шелк пижамы холодил кожу, заставляя острее ощущать каждое движение воздуха в комнате.

— У нагов, в отличие от других оборотней, нет таких понятий как "избранные" или "истинные пары", — начал Эрик, прислонившись к краю стола. — Мы скорее полигамны и не склонны устанавливать длительные связи.

— Это про уважение свободы, — мягко добавил Марко, поймав мой взгляд. — Мы верим, что каждый должен иметь право выбирать свой путь, не будучи связанным судьбой или предназначением.

Эрик кивнул, но его взгляд оставался напряженным, сосредоточенным.

— Но в нашем случае, когда вы настолько восприимчивы к магии, наш долг от всего научного сообщества — установить перекрестную связь.

Я моргнула, пытаясь осмыслить услышанное. Слова звучали как научные термины, но их смысл ускользал, как песок сквозь пальцы.

— Простите, но я не понимаю, — я покачала головой. — Что значит "перекрестная связь"?

Марко подошел ближе, присел передо мной на корточки, чтобы наши глаза были на одном уровне. В этом жесте не было снисходительности — только желание быть понятым.

— Наги не так чувствительны к магии своего вида, — начал он терпеливо. — Мы можем чувствовать её, использовать, но она не затрагивает нас так глубоко, как человека. Однако есть другая сторона — мы можем переполняться своей собственной магией, особенно в моменты сильных эмоций.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он сделал паузу, подбирая слова.

— В вашем случае, Лина, если вы позволите своему сознанию полностью открыться, впустить магию, не сопротивляясь ей... мы можем "заразиться" от вас этой открытостью. Наш собственный канал тоже будет открыт, и магия начнет циркулировать между нами, усиливаясь с каждым циклом.

Я нахмурилась, пытаясь представить описанное.

— Как замкнутый круг? Или спираль?

— Скорее, как резонанс, — улыбнулся Марко. — Когда две струны настроены на одну частоту, звук одной заставляет звучать другую.

— А какие риски? — я непроизвольно облизнула пересохшие губы. — И что конкретно мне нужно делать?

Эрик оторвался от стола и подошел ближе.

— Рисков почти нет, — его голос звучал уверенно. — В худшем случае эксперимент просто не удастся, и все вернутся к исходной точке.

— А что за эксперимент? — спросила я, хотя где-то в глубине души уже начала догадываться.

Взгляды обоих нагов встретились, а затем Эрик произнес с легкой улыбкой:

— Любовная магия.

Нервный смешок вырвался из моего горла прежде, чем я успела его сдержать.

— Да, именно то, о чем вы подумали, — Марко смотрел на меня серьезно, без тени насмешки. — Готовы ли вы отдать свою девственность в научных целях?

Я вскочила на ноги так резко, что Марко пришлось отшатнуться.

— Это... это всё ужасно! — мой голос дрожал от возмущения и смущения. — Это ненормально! Вы вообще понимаете, о чем просите? Что это за "наука" такая?

Я развернулась, схватила свою сумку и вылетела из комнаты, не заботясь о том, что все еще одета в шелковую пижаму. Коридор встретил меня прохладным воздухом и гулким эхом моих собственных шагов.

Хлопнув входной дверью, я вырвалась в ночь, но не успела сделать и десяти шагов, как услышала за спиной легкие, быстрые шаги.

— Лина, подождите!

Я обернулась и увидела Марко, держащего в руках мою забытую одежду. Его лицо в лунном свете казалось бледнее обычного, а в глазах читалось беспокойство.

— Вы забыли вещи, — он протянул мне аккуратно сложенную стопку. — И, пожалуйста, выслушайте меня. Прошу вас.

Я взяла одежду, прижимая её к груди, как щит.

— Подумайте об этом, Лина, — его голос был тихим, но настойчивым. — Ваш случай уникален. Вы ученая, девственница и невероятно восприимчивы к нашей магии — это сочетание встречается раз в столетие, если не реже.

Ночной ветер шевелил прядки его темных волос, серебристая змея обвилась вокруг его запястья, словно живой браслет.

— Если мы узнаем, что наги могут "заражаться" собственной магией, отраженной от человека, это будет прорывом во всем, что мы знаем о нашей природе.

Он осторожно положил руку мне на плечо, и его прикосновение обжигало даже сквозь тонкий шелк.

— Это нужно нагам, Лина. Это не прихоть. Это исследование помогло бы понять нашу магию, нашу сущность. Помогло бы нам лучше контролировать то, что делает нас изгоями в глазах многих людей.

В его глазах была искренность, которую невозможно подделать. Я почувствовала, как мое возмущение медленно тает, уступая место научному любопытству и... чему-то еще, более глубокому и темному.

— Я... — выдохнула я, и слова прозвучали как капитуляция. — Я подумаю.

— Она уже подумала, — раздался голос за моей спиной, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности.

Эрик стоял в нескольких шагах от нас, и я не слышала, как он подошел. Его медная змея мерцала в лунном свете, словно жидкий огонь на его плече.

— И судя по её реакции в лаборатории, — продолжил он с легкой улыбкой, — она уже согласилась, просто ещё не осознала этого.

Наши взгляды встретились, и я почувствовала, как что-то внутри меня сдается, уступает, соглашается.

— Хорошо, — тихо произнесла я. — Но только как научный эксперимент. Никаких эмоциональных привязанностей.

— Разумеется, — кивнул Эрик. — Чистая наука.

Но в его глазах мелькнуло что-то, опровергающее его спокойный тон.

— Тогда вам нужно сделать выбор, доктор Таврина, — он шагнул ближе, и теперь я стояла между двумя нагами, чувствуя волны тепла от их тел в прохладном ночном воздухе. — Кто будет проводить эксперимент, а кто стоять за монитором.

Я перевела взгляд с одного на другого — оба высокие, красивые, опасные каждый по-своему. Марко со своим спокойствием и внимательностью, Эрик с его силой и властностью. Выбор, который мог изменить всё.

— Кого вы выбираете, доктор Таврина?

— Я …

Пари

Утреннее солнце заливало мою маленькую квартиру, рисуя золотистые узоры на стенах.

Я сидела на подоконнике, обхватив колени руками, и невидящим взглядом смотрела на просыпающийся город. Ночные события казались сейчас нереальными, словно странный сон, от которого остается только смутное беспокойство и легкий привкус тревоги.

Телефон завибрировал рядом, и я машинально потянулась к нему. Имя Нади на экране заставило меня глубоко вздохнуть прежде, чем ответить.

Надя – моя единственная близкая подруга здесь, после переезда. Единственный человек, с которым я могла говорить откровенно.

— Привет, соня! — её голос звучал бодро. — Как прошёл вчерашний эксперимент?

Я прикрыла глаза, не зная, с чего начать и сколько можно рассказать.

— Сложно, — наконец выдавила я. — Очень... необычно.

— Лин, ты в порядке? — её тон моментально изменился. — Эти наги не сделали тебе ничего плохого?

— Нет, нет, всё не так, — я нервно хихикнула. — Просто, понимаешь... мне предложили участвовать в эксперименте по межвидовой любовной... магии. И я не знаю, что делать.

Надя молчала несколько секунд.

— И эта "магия" включает в себя что именно?

Я почувствовала, как тепло разливается по щекам. Даже наедине с собой, не видимая никем, я краснела от одной мысли об этом "эксперименте".

— Это сложно объяснить по телефону, — уклончиво ответила я.

Потом сдалась и рассказала, умолчав о собственных реакциях на коллег.

— Ясно, — я буквально видела, как она закатывает глаза. — И кого из этих чешуйчатых красавчиков ты выбрала для "научного" эксперимента?

Я подавилась воздухом.

— Что? Откуда ты...

— Лин, я не вчера родилась. И я знаю, как эти наги действуют на женщин. Особенно на тех, кто никогда не имел с ними дела.

— Я взяла время подумать, — призналась я, крутя в пальцах прядь волос. — Не могу решить.

— Погоди, — её голос стал серьёзным. — А что вообще за эксперименты такие? Нормальные учёные обычно не предлагают выбрать одного из двух для... чего бы то ни было.

— Межвидовые, — коротко ответила я, не желая вдаваться в подробности того, как именно они собираются использовать мою девственность для научного прорыва.

— Лин, — Надя произнесла мое имя мягко, но настойчиво. — Послушай меня. Этот весь научный центр кажется мне странным с самого начала. Сначала ночные эксперименты, теперь эти... "межвидовые" исследования. Ты уверена, что знаешь, во что ввязываешься?

Я молчала, и моё молчание говорило громче любых слов.

— Подумай хорошенько, прежде чем соглашаться на что-то, — продолжила она. — Ты учёный, а не подопытный кролик.

После разговора с Надей внутри поселилось беспокойство. Она была права — эта ситуация выглядела странно с любой точки зрения. Может, я слишком очарована этими нагами? Может, их магия уже действует на меня?

Я решительно поднялась, переоделась в строгий брючный костюм и поехала в исследовательский центр. Мне нужно было поговорить с Эриком, прояснить ситуацию. В свете дня вчерашнее согласие казалось поспешным и наивным.

Центр казался непривычно тихим в утренние часы. Я шла по пустому коридору, стук моих каблуков отдавался гулким эхом от стерильно-белых стен. Поворачивая к кабинету Эрика, я услышала приглушенные голоса. Дверь была приоткрыта, и я невольно замедлила шаг, узнав говорящих.

— Это абсурд, и ты это знаешь, — голос Марко звучал раздраженно, что нетипично для его обычного спокойствия. — Она не лабораторная мышь.

— Никто и не говорит об этом, — ответил Эрик с нотками нетерпения. — Но ты не можешь отрицать, что эта ситуация — редчайшая возможность для исследования.

— Дело не в исследовании, — прошипел Марко. — Ты просто хочешь быть первым.

— А ты нет? — в голосе Эрика послышалась насмешка. — Брось притворяться святошей, Марко. Я видел, как ты смотришь на неё.

Я затаила дыхание, прижимаясь к стене рядом с дверью. О чём они говорят? Обо мне?

— Я говорю, что должен быть я, — настаивал Эрик. — Я сильнее, моя магия интенсивнее. Если мы хотим получить чистые результаты...

— Чистые результаты? — перебил его Марко с горьким смешком. — Не прикрывайся наукой. Ты просто хочешь её для себя.

— А ты нет? — снова спросил Эрик.

— Я лучше подхожу для этого, — голос Марко стал тише, но не менее настойчивым. — Она больше открыта мне. Ты видел, как она реагирует в моём присутствии. Со мной она чувствует себя в безопасности.

— Безопасность? — хмыкнул Эрик. — Безопасность не создаёт того напряжения, которое необходимо для передачи магии. Для этого нужен страх, волнение, возбуждение — всё то, что она испытывает рядом со мной.

Мои щёки горели. Они спорили о том, кто из них должен лишить меня девственности! Как будто я была каким-то призом, трофеем!

— Знаешь что? — внезапно произнёс Марко. — Давай позволим ей самой выбрать. Проведём с ней день — каждый по отдельности. И она решит.

Повисла пауза.

— Идёт, — наконец ответил Эрик. — Но если она выберет меня, ты не будешь вмешиваться.

— Справедливо, — согласился Марко. — Но если она выберет меня...

— Она не выберет тебя, — уверенно произнёс Эрик. — Спорим?

Последние слова были произнесены так легкомысленно, что кровь застучала у меня в висках. Они спорили! Спорили на меня, как на вещь!

Я слышала шаги, приближающиеся к двери, и быстро отступила, скрываясь за поворотом коридора. Через несколько секунд Марко и Эрик вышли из кабинета и направились в противоположную от меня сторону, продолжая вполголоса обсуждать детали своего отвратительного пари.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Когда звук их шагов стих вдали, я вышла из своего укрытия. Внутри меня кипел гнев, заставлявший руки дрожать, а сердце бешено колотиться. Они играли со мной, манипулировали, лгали! Всё это было не ради науки – они просто хотели получить меня, как какой-то трофей!

Я развернулась и быстро пошла к выходу, почти бегом спускаясь по лестнице. Прохладный воздух улицы ударил в лицо, остужая пылающие щёки, но не гнев внутри.

По дороге домой в моей голове уже формировался план. Да, я пойду на эти "свидания". Но они пожалеют, что решили поспорить на меня, использовать меня. Они увидят, что я не какая-то наивная девочка, которой можно вскружить голову разговорами о науке и магии.

Они скоро узнают, как опасно недооценивать доктора Лину Таврину.

После обеда мой телефон зазвонил, и имя Эрика на экране заставило меня скривиться.

"Даже здесь он первый," — с раздражением подумала я, глядя на мигающий дисплей. Конечно, он опередил Марко. Вечно пытается быть впереди, доминировать, контролировать.

— Слушаю, — ответила я холодно, стараясь вложить в одно слово весь лёд Антарктиды.

— Доктор Таврина, — его голос звучал непривычно официально. — Я хотел бы пригласить вас обсудить детали нашего эксперимента. Возможно, за ужином?

Внутри меня поднялась волна злорадства. Ужин? Он действительно думает, что всё так просто?

— Хорошо, — отрезала я. — В семь заезжайте за мной.

На линии повисла пауза. Я почти видела, как он замер, ошеломленный моим неожиданным согласием. Куда только делся его язвительный характер и вечная самоуверенность?

— Это точно вы? — наконец спросил он, и в его голосе слышалось недоверие.

— Вы меня не знаете, — я вложила в эти слова больше смысла, чем он мог понять.

— Надеюсь это исправить, — успел произнести он прежде, чем я нажала на кнопку сброса.

Я бросила телефон на диван и уставилась в окно, чувствуя, как злость пульсирует внутри. Злость на Эрика и Марко за их спор и манипуляции. Злость на себя за то, что позволила им так легко меня одурачить. И, что было хуже всего, злость на это необъяснимое притяжение, которое я до сих пор ощущала к ним обоим, несмотря на всё.

Ближе к семи я начала готовиться к "свиданию". Эрик всегда был воплощением галантности и утонченности — от идеально сидящих костюмов до безупречных манер. Сегодня я решила подготовить ему сюрприз.

Вместо того, чтобы надеть что-то элегантное, я вытащила из глубины шкафа свою самую неприглядную одежду. Мятая футболка с логотипом школьной команды по плаванию, в которой я иногда спала еще со старших классов. Растянутые спортивные штаны с пятном от кофе на колене. Волосы я небрежно скрутила в пучок, закрепив его карандашом. Завершили образ старые очки в толстой оправе (которые я обычно надевала только дома) и нелепый шарф кислотно-зеленого цвета.

Единственной уступкой были туфли на каблуке, но и они не сочетались с остальным нарядом, создавая впечатление, что я собиралась впопыхах или после тяжелой болезни.

— Я словно дралась за эту одежду с бомжом, — пробормотала я, довольно оглядывая себя в зеркале.

Мои губы изогнулись в злорадной улыбке.

"А теперь посмотрим, как он будет сыпать комплименты," — подумала я с торжеством, хватая сумку и направляясь к лифту.

Я спустилась вниз и увидела его — Эрика Вальраса, стоящего возле блестящего черного автомобиля. Как я и ожидала, он был безупречен – тёмно-синий костюм идеально подчеркивал его широкие плечи, белоснежная рубашка оттеняла смуглую кожу. Его волосы были рассыпаны по плечам, подчеркивая точеный профиль.

Медная змея обвивала его запястье, словно дорогой браслет, периодически поднимая голову, чтобы осмотреться. При виде меня она замерла, её маленькие глаза, казалось, выражали недоумение.

Эрик повернулся, и я с удовлетворением увидела, как его уверенная улыбка на мгновение дрогнула. Он быстро справился с собой, но его глаза выдавали замешательство, когда скользили по моему "ансамблю".

— Доктор Таврина, — произнес он, открывая передо мной дверь машины. — Вы выглядите... неожиданно.

— Надеюсь, вы не ожидали, что я буду наряжаться ради научного обсуждения? — я невинно хлопнула ресницами, забираясь в салон автомобиля.

— Конечно нет, — он закрыл дверь и обошел машину, садясь за руль. — Я всегда ценил в вас прежде всего интеллект.

Его змея скользнула с запястья на приборную панель, изучая меня с почти человеческим любопытством. Я демонстративно отвернулась.

— Куда мы едем? — спросила я, глядя в окно.

— Я забронировал столик в "Лазурном". Лучший ресторан города, — в его голосе звучала гордость. — У них потрясающая средиземноморская кухня.

Я едва сдержала усмешку. "Лазурный" был самым дорогим и претенциозным рестораном в городе. Местом, где женщины появлялись в вечерних платьях, а мужчины – в смокингах. А я собиралась войти туда в растянутой футболке и с карандашом в волосах.

— Звучит великолепно, — я постаралась, чтобы мой голос звучал как можно более энтузиастично.

Эрик бросил на меня быстрый взгляд, его брови чуть приподнялись, но он промолчал. Машина плавно тронулась с места, унося нас в вечерний город.

Первый раунд был за мной, но вечер только начинался. И я была полна решимости показать Эрику Вальрасу, что со мной нельзя играть. Даже если он – могущественный наг с бархатным голосом и глазами, в которых плавится золото.

Ресторан "Лазурный"

По мере того, как мы приближались к ресторану, я наблюдала за Эриком краем глаза. Его профиль оставался безупречным и невозмутимым, но я замечала мелкие детали – как время от времени его пальцы чуть сильнее сжимали руль, как медная змея беспокойно извивалась на приборной панели, как едва заметно подергивалась жилка на его виске.

"Лазурный" возвышался на берегу озера — стеклянное здание, мерцающее огнями, словно драгоценный камень. Когда мы остановились у входа, к нам тут же подскочил молодой парковщик. Увидев Эрика, он почтительно кивнул, но когда его взгляд переместился на меня, в глазах промелькнуло недоумение.

Эрик обошел машину и открыл мне дверь, подавая руку. Я приняла его помощь с преувеличенной благодарностью, стараясь держаться так, словно была убеждена, что выгляжу великолепно.

— Профессор Вальрас! — метрдотель у входа просиял, увидев Эрика. — Ваш столик готов, как вы просили. Лучший вид.

Его глаза расширились, когда он заметил меня, но профессионализм победил, и он лишь слегка поклонился.

— Мадам.

Я чувствовала на себе взгляды, когда мы проходили через ресторан – элегантные пары в вечерних нарядах оборачивались, перешептывались. В любой другой ситуации я бы сгорела от стыда, но сейчас меня питали гнев и решимость проучить Эрика.

Наш столик располагался на террасе с видом на озеро. Вечерняя вода мерцала отражениями огней, а воздух был наполнен ароматами цветущих деревьев и тонкого парфюма.

— Надеюсь, вид вам понравится, — сказал Эрик, отодвигая для меня стул. — Я специально выбрал место, где нам никто не помешает обсудить научные вопросы.

Я опустилась на стул, стараясь принять самую неизящную позу, какую только могла.

— Вина? — предложил он, когда сомелье подошел к столику.

— Лучше пиво, — ответила я с самой широкой улыбкой. — Тёмное, если есть.

Я видела, как сомелье моргнул от неожиданности, а Эрик на секунду застыл, но быстро кивнул.

— Тёмное пиво для дамы и бокал красного вина Château Margaux 2005 для меня.

Сомелье удалился, а я развернула салфетку с преувеличенным энтузиазмом и заправила её за воротник футболки, как нагрудник.

— Итак, профессор Вальрас, — начала я, наблюдая, как его змея скользит по его плечу, явно реагируя на его скрытое раздражение. — Вы хотели обсудить эксперимент? Или спор, на который вы поставили меня сегодня утром?

Эрик замер. Его глаза, обычно тёплые и насмешливые, стали холодными и острыми.

— Не понимаю, о чём вы говорите, — произнёс он с безупречной вежливостью.

— О, я думаю, вы прекрасно понимаете, — я наклонилась через стол, полностью наплевав на этикет. — Я слышала ваш разговор с Марко. Весь разговор. О том, кто из вас будет "проводить со мной эксперимент". О вашем пари. О том, кто из вас будет иметь честь лишить меня девственности во имя науки.

Сомелье вернулся с напитками, и мы оба замолчали, натянуто улыбаясь. Когда он удалился, Эрик неожиданно рассмеялся – глубоким, искренним смехом, который заставил меня отпрянуть.

— Лишить вас девственности? — он покачал головой, и его глаза искрились весельем. — Лина, никто не собирается вас "трогать", как вы выразились. Связь можно установить без проникновения.

Я застыла, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Медная змея склонила голову набок, словно тоже находила ситуацию забавной.

— Хотя, кажется, вы мечтаете о другом, — добавил он с легкой улыбкой.

— Я... я думала...Вы сами говорили — слова застряли в горле, и я почувствовала себя невероятно глупо. Значит, я всё неправильно поняла? Значит, все мои планы мести были основаны на ошибочном предположении?

— Я сказал метафорически. Признаюсь, для того чтобы немного вывести вас на эмоции.

Я нахмурилась. На эмоции? Эта его стратегия – выводить на эмоции, а потом получать то, что нужно. Он сказал про «пожертвование девственности науке»,чтобы оказавшись от этого предложения, я точно согласилась на меньшее.

— Для нагов секс – это не то же самое, что для людей, — объяснил Эрик, сжалившись над моим смущением. — Это прежде всего обмен энергией, связь на уровне, который сложно описать словами. Физический контакт важен, но он может быть разным. Иногда достаточно просто держаться за руки, смотреть в глаза.

Я вспомнила свои ощущения во время "экспериментов" – головокружение, тепло, разливающееся по телу, чувство полета. И всё это происходило без каких-либо интимных прикосновений.

— Тогда почему ваш спор звучал так... двусмысленно? — я не собиралась сдаваться так легко.

— Потому что мы действительно спорили о том, кто из нас установит с вами связь, — пояснил он. — Это важно, Лина. Неправильный партнер может сделать опыт неприятным или даже опасным. Магия, которая высвобождается во время такой связи, непредсказуема.

Его змея скользнула через стол, осторожно приближаясь к моей руке. На этот раз я не отдернулась, позволяя ей коснуться моих пальцев кончиком хвоста.

— Кстати, вам совсем не обязательно было так... одеваться, — Эрик окинул взглядом мою мятую футболку и растянутые штаны. — Я уже видел вашу прекрасную фигуру в шелковой пижаме.

Я почувствовала, как краска снова заливает мои щеки. Он смеялся надо мной! И хуже всего было то, что я действительно заслужила эту насмешку своим нелепым планом мести.

— Я... я думала, что вы... — я запнулась, не зная, как закончить предложение, не делая ситуацию еще более неловкой.

— Что я пытаюсь вас соблазнить? — он усмехнулся, и в его глазах плясали золотистые искры. — Не буду лгать, мысль привлекательная.

Он сделал глоток вина, не отрывая от меня взгляда поверх бокала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Если вы очень попросите, я могу стать вашим первым мужчиной, — произнес он с той же усмешкой, которая делала его лицо одновременно порочным и неотразимым. — Но только после завершения экспериментов. На работе я себе такого не позволяю.

Его тон был легким, почти шутливым, но что-то в его глазах, в том, как напряглись его плечи, говорило, что он не совсем шутит.

— Вы невыносимы, — выдохнула я, но злости в моем голосе уже не было.

— И всё же вы здесь, — он мягко улыбнулся. — Со мной. В этом нелепом наряде, который, как ни странно, ничуть не умаляет вашей привлекательности.

Его змея полностью преодолела пространство стола и теперь осторожно обвивалась вокруг моего запястья. Ее чешуя была теплой и удивительно мягкой на ощупь.

— Знаешь, — сказал Эрик, внезапно переходя на "ты", — мне кажется, мы начали неправильно. Давай попробуем еще раз. Я – Эрик Вальрас, наг, ученый и, время от времени, невыносимый самонадеянный осел. А ты – Лина Таврина, прекрасная женщина с блестящим умом, которая заставляет меня улыбаться так, как я не улыбался уже очень давно.

И каким-то образом, несмотря на всю мою первоначальную злость, на все мои планы мести, я обнаружила, что улыбаюсь ему в ответ.

"Он снова меня очаровал," — мелькнула предательская мысль в моей голове, когда я поймала себя на том, что улыбаюсь Эрику. Как легко он разоружил меня, превратив мой гнев в смущение, а затем в что-то, опасно похожее на симпатию.

Пока мы обсуждали детали эксперимента, к нашему столику приблизилась небольшая группа музыкантов. Мягкие звуки скрипки и гитары наполнили воздух, смешиваясь с шелестом волн озера и приглушёнными голосами других посетителей.

Эрик поднялся и протянул мне руку:

— Потанцуем?

Я оглядела себя с нескрываемым ужасом.

— В этом? — я обвела рукой свой нелепый наряд. — Вы шутите?

— Мне безразлично, — его глаза смотрели прямо и серьёзно. — Я хочу танцевать с тобой, а не с твоей одеждой.

Что-то в его голосе заставило меня подняться и вложить свою ладонь в его. Мы вышли на небольшую площадку у края террасы, где уже кружились несколько пар. Я чувствовала на себе взгляды – любопытные, недоумевающие, осуждающие – но они странным образом перестали меня беспокоить, когда Эрик положил одну руку мне на талию, а другой крепко сжал мою ладонь.

Он начал двигаться, и мне оставалось только следовать. Его движения были уверенными и плавными – словно он не танцевал, а струился, как вода по камням горного ручья.

Каждое его движение имело продолжение в моем теле, каждый шаг предугадывался с такой точностью, что мне казалось, будто мы танцуем этот танец уже сотни раз.

Я никогда не была хорошей танцовщицей, но сейчас, ведомая им, я чувствовала себя грациозной. Он был настойчив, но не груб, направлял меня, но не принуждал. В его руках я ощущала себя одновременно легкой, как перышко, и сильной, как ветер.

С каждым тактом музыки мы оказывались всё ближе друг к другу. Его рука на моей талии становилась теплее, увереннее. Я чувствовала жар его тела сквозь мятую футболку, замечала, как его дыхание становится чуть глубже, чуть медленнее. Моё собственное сердце стучало так громко, что, казалось, должно было заглушать музыку.

Эрик наклонился ближе, и его дыхание коснулось моего уха, вызвав дрожь, пробежавшую по всему телу. Я знала, что он замечает все эти признаки – учащённое дыхание, расширенные зрачки, лёгкую испарину на шее. Он был учёным, исследователем – для него читать физиологические проявления эмоций было так же просто, как для меня читать книгу.

От этой мысли я должна была бы смутиться, но вместо этого что-то внутри меня отозвалось острым, почти болезненным возбуждением. Быть изученной, понятой, расшифрованной без слов – в этом была своя интимность, своя пронзительная красота.

Его медная змея, оставленная на столике, наблюдала за нами немигающими глазами. Её взгляд казался таким же изучающим, как и взгляд её хозяина.

Когда музыка стихла, Эрик не сразу отпустил меня. Его руки задержались – одна на моей талии, другая сжимая мои пальцы – словно он не хотел разрывать контакт. Я тоже не спешила отстраняться, наслаждаясь теплом его тела, его запахом – дорогой парфюм с нотами мускуса и чего-то древесного.

Мы вернулись к столику, и я заметила, что несколько посетителей наблюдают за нами с нескрываемым интересом. Неужели наше притяжение было настолько очевидным?

— Я действительно считаю, что для успешного эксперимента именно я должен установить с тобой связь, — произнёс Эрик, когда мы снова сели.

Его змея тут же скользнула по столу к нему, поднимаясь по руке и устраиваясь на плече, словно живое украшение.

— И почему же? — спросила я, делая глоток воды, чтобы унять внезапную сухость во рту.

— Из-за того, что происходит между нами, — его глаза не отпускали мои. — Это сексуальная связь, Лина. Желание, смешанное со страхом. Напряжение, балансирующее на грани. Именно такие эмоции создают идеальные условия для магического обмена.

Я хотела возразить, сказать что-нибудь рациональное и холодное, но не могла найти слов. Потому что он был прав. Каждой клеточкой своего тела я ощущала это странное, мучительное притяжение к нему.

— Я чувствую, как влияю на тебя, — продолжил он тише, наклоняясь ближе. — Вижу, какая ты поддатливая в моих руках, как твоё тело отзывается даже на самое лёгкое прикосновение.

Его глаза затуманились, приобретая тот особый золотистый блеск, который я уже видела во время экспериментов. Словно в них плавились драгоценные металлы, словно в их глубине извивались золотые змеи.

— Конечно, мои амбиции тоже влияют на мое стремление, — признался он с неожиданной честностью. — Я хочу совершить научный прорыв. Ученый должен быть амбициозным, иначе какой в нём смысл?

Я кивнула, благодарная за эту крупицу искренности. В конце концов, разве не те же амбиции привели меня в этот исследовательский центр?

— Но ты... — он замолчал, словно подбирая слова. — Ты не просто подходящий объект для эксперимента, Лина. Ты невероятная. Твой ум, твоя страсть к науке, твоя смелость... и то, как ты выглядишь сейчас, в этой нелепой футболке, с карандашом в волосах, пытаясь меня проучить... Это делает тебя неотразимой.

Я почувствовала, как жар разливается по моему телу, словно горячий мёд по венам. Его слова проникали глубже, чем должны были бы, заставляя что-то внутри меня раскрываться, тянуться к нему, как цветок к солнцу.

— Вы льстите мне, профессор Вальрас, — я попыталась отшутиться, защищаясь от этой волны эмоций. — Неужели вы говорите такие комплименты всем своим подопытным?

— Только тем, кто приходит на свидание в футболке со школьным логотипом, — парировал он с усмешкой, но его глаза оставались серьёзными, изучающими.

Что-то проснулось внутри меня, когда я встретила его взгляд. Что-то, что было сильнее моей научной рациональности, сильнее всех моих планов и обид.

И я с ужасающей ясностью поняла: что бы ни происходило дальше, какими бы ни были его мотивы, я уже не смогу остаться равнодушной к Эрику Вальрасу и его магии.

Когда вечер подошел к концу, Эрик расплатился, не позволив мне даже взглянуть на счет, и предложил отвезти меня домой. На улице уже стемнело, и ночной воздух был наполнен ароматами цветущих деревьев и свежестью озера.

Его машина тихо скользила по ночным улицам, а я украдкой наблюдала за ним. Свет от уличных фонарей периодически выхватывал из темноты его профиль — четкий, словно вырезанный искусным скульптором. Его руки лежали на руле уверенно и расслабленно одновременно. Длинные пальцы с аккуратными ногтями, явно знающие и нежность, и силу. Смуглая кожа с легким золотистым оттенком, присущим всем нагам.

Медная змея дремала, обвившись вокруг его запястья, изредка приподнимая голову, словно проверяя, все ли в порядке. Ее чешуя мерцала в полумраке, создавая впечатление, что рука Эрика украшена живым, текучим металлом.

Я заметила, как напрягаются мышцы его предплечья, когда он поворачивал руль, как чуть подрагивает жилка на шее, когда он сглатывает. Каждая деталь его облика казалась мне сейчас значимой, притягательной.

— Я уже выбрала, — слова вырвались прежде, чем я успела их обдумать. Это был момент чистой, необработанной спонтанности — И я выбрала тебя.

Эрик медленно повернул голову, и на мгновение его глаза, отражающие свет уличных фонарей, казались нечеловеческими — золотыми, с вертикальными зрачками, как у его змеи.

— Спасибо, доктор Таврина, — его голос звучал мягко, но за этой мягкостью я чувствовала глубокое удовлетворение.

Остаток пути мы проехали в тишине, но это было уютное молчание, наполненное невысказанными обещаниями и ожиданием. Когда машина остановилась у моего дома, Эрик вышел первым и обошел автомобиль, чтобы открыть мне дверь.

Он помог мне выйти, и его рука задержалась на моей чуть дольше, чем было необходимо. Затем, не отпуская моей ладони, он поднес ее к губам и оставил легкий поцелуй на внутренней стороне запястья – там, где бьется пульс.

— Завтра, — сказал он тихо, — расскажи о своем решении Марко.

Я вздрогнула, вспомнив о Марко. В течение вечера он полностью исчез из моих мыслей, вытесненный присутствием Эрика.

— Но... — я запнулась, — как я могу?

— Он поймет, — мягко перебил меня Эрик, и его глаза в лунном свете казались бездонными. — Мы с ним знаем друг друга почти столетие. Он увидит твой выбор в твоих глазах, даже если ты не произнесешь ни слова.

Я представила завтрашнее свидание с Марко, его медовые глаза, его спокойную улыбку, его серебристую змею. Что-то кольнуло в груди – сожаление? Вина? Я отогнала эту мысль.

— Хорошо, — кивнула я. — Я скажу ему.

Эрик улыбнулся и отступил на шаг, возвращая мне мое личное пространство.

— До встречи в лаборатории, доктор Таврина, — произнес он с легкой усмешкой. — И возможно, в следующий раз вы выберете наряд, который не заставит метрдотеля думать, что я привел бездомную на ужин?

Я рассмеялась, внезапно ощущая легкость во всем теле.

— Не обещаю, профессор Вальрас, — ответила я. — Возможно, мне понравилось вас смущать.

— Меня невозможно смутить, — его глаза блеснули золотом. — Но мне нравится смотреть, как вы пытаетесь.

Он сел в машину и уехал, оставив меня стоять у подъезда с бьющимся сердцем и странным ощущением, что я только что совершила выбор гораздо более значимый, чем могла представить.

Поднимаясь в свою квартиру, я думала о том, что произошло за этот вечер. Как мое желание отомстить превратилось в... что? Влечение? Любопытство? Или нечто более глубокое, чему я еще не испытывала?

И где-то в глубине души, в том месте, до которого я не хотела допускать даже собственные мысли, ворочалось беспокойство: правильный ли выбор я сделала?

Под звездами

Часы показывали 20:45, когда я застегнула последнюю пуговицу на приталенном жакете цвета слоновой кости. Строгий деловой костюм – идеальная броня для разговора, который мне предстоял. Марко назначил встречу на девять вечера – непривычно поздно для простого ужина. Я нервно поправила воротник блузки под жакетом. Как скажу ему о своём решении? Прямо в начале? Или дождусь конца вечера? От этих мыслей желудок сжимался в тугой узел.

Мягкий вечерний макияж, волосы, собранные в аккуратный пучок – я выглядела как на защиту диссертации, а не на свидание. Впрочем, это и не свидание. Просто встреча двух коллег, один из которых должен сообщить другому о выборе научного партнёра.

Последний взгляд в зеркало, глубокий вдох – и я вышла из квартиры, стараясь не думать о вчерашнем вечере с Эриком и о том, как тепло его рук всё ещё отзывалось в моей памяти.

Марко

Ровно в девять я спустилась к подъезду, ожидая увидеть уже знакомый служебный автомобиль исследовательского центра. Но улица была пуста, если не считать пары прохожих и одинокого кота, крадущегося вдоль стены дома напротив. Возможно, Марко опаздывает? Или я что-то перепутала?

Внезапный рёв мотора разрезал вечернюю тишину, и через мгновение из-за поворота вынырнул силуэт спортивного мотоцикла. Яркий луч фары выхватил из темноты мою фигуру, и байк плавно остановился прямо передо мной.

Марко снял шлем одним элегантным движением, и у меня перехватило дыхание. Я никогда не видела его таким... раскованным. Взъерошенные поездкой тёмные волосы, небрежно падающие на лоб, кожаная куртка, подчёркивающая широкие плечи, джинсы, облегающие мускулистые ноги – он казался воплощением той опасной свободы, которую я всегда отрицала в своей размеренной научной жизни.

— Добрый вечер, Лина, — его голос звучал ниже, чем обычно, словно сливаясь с утихающим рокотом мотора. — Надеюсь, ты не против небольшого приключения?

В медовых глазах плясали огненные искры, а полуулыбка, изогнувшая его губы, казалась одновременно приглашением и вызовом. Серебристая головка Иски выглянула из-под воротника куртки, любопытно изучая меня своими немигающими глазами.

Не Марко-учёный в белом халате, а Марко-мужчина, дикий и свободный – таким я его никогда не представляла. В нашем стерильном мире лабораторий он всегда казался самым спокойным, самым рассудительным. А сейчас передо мной был совершенно другой человек – нет, не человек – наг, со всей присущей его виду опасной грацией хищника.

— Я... — слова о моём решении замерли на губах. Вместо этого я произнесла: — Я думала, мы идём в ресторан.

Он протянул мне второй шлем, чёрный с серебристыми узорами, напоминающими чешую змеи.

— План изменился. Я хочу показать тебе нечто особенное. Доверишься мне?

Я должна была сказать нет. Должна была вернуться в квартиру и переслать ему сообщение о своём выборе. Вместо этого я взяла шлем и произнесла:

— Только если пообещаешь не превышать скорость.

Его смех был похож на тёплую волну, окутавшую меня.

— Никаких обещаний, Лина. Это было бы нечестно.

Я неуклюже надела шлем, чувствуя, как мои аккуратно уложенные волосы безнадежно мнутся. Марко развернул байк, и я села позади него, неловко пристраивая на сиденье свою узкую юбку.

— Держись крепче, — сказал он, и мотоцикл рванул с места, заставив меня инстинктивно обхватить его торс.

Мы мчались по вечернему городу, огибая автомобили, ныряя в узкие переулки, выскакивая на проспекты. Я не спрашивала, куда мы едем – странное чувство безопасности наполняло меня, несмотря на скорость и неизвестность. Марко управлял байком с той же плавной уверенностью, с какой делал всё остальное – как будто машина была продолжением его тела.

Холодный ветер пробирался под воротник жакета, заставляя меня прижиматься к спине Марко всё сильнее. Под моими ладонями, сцепленными на его животе, что-то шевельнулось – Иска перемещалась под курткой, словно живой ремень безопасности. Раньше такое прямое напоминание о змеиной природе нага заставило бы меня отпрянуть, но сейчас это почему-то показалось правильным — частью того целого, что представлял собой Марко.

Город за стеклом шлема превратился в размытую полосу огней, а моё сердце билось в такт рёву мотора, унося прочь все мысли о выборе, эксперименте и неизбежном разговоре.

Город постепенно остался позади. Дорога пошла вверх, петляя между невысокими холмами, поросшими соснами. Мотоцикл замедлил ход, двигаясь теперь осторожнее по серпантину. Через какое-то время Марко свернул на неприметную грунтовую дорожку, и мы ещё минут пять пробирались через лесную чащу, пока вдруг деревья не расступились, открывая небольшую поляну на вершине холма.

Марко заглушил мотор, и внезапная тишина обрушилась на меня, нарушаемая лишь шелестом деревьев и далёким стрекотом цикад. Я сняла шлем и ахнула. Над нами раскинулось бескрайнее звёздное небо – такое яркое, каким оно никогда не бывает в городе. Мерцающие созвездия, казалось, нависали над самой головой, а воздух был настолько прозрачным, что можно было различить даже самые тусклые звёзды.

— Это... потрясающе, — выдохнула я, запрокинув голову.

— Одно из преимуществ острого зрения нагов — мы видим звёзды даже сквозь городской смог, — Марко стоял рядом, наблюдая за моей реакцией с лёгкой улыбкой. — Но здесь их можно увидеть во всей красе даже обычным человеческим зрением.

Я всё ещё рассматривала небо, когда почувствовала приятный аромат жареного мяса. Опустив взгляд, заметила небольшую деревянную постройку в дальнем краю поляны. Над ней вился дымок, а на веранде горели мягкие фонари.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Что это за место? — спросила я, когда мы направились туда.

— Лучший фастфуд в округе, — подмигнул мне Марко. — После вчерашнего ресторана решил показать тебе другую сторону гастрономического спектра.

Внутри оказалось уютно и тепло. Грубые деревянные столы, аромат специй в воздухе и потрескивание огня в камине создавали атмосферу таинственного лесного убежища. За стойкой стоял крепкий мужчина с густой рыжеватой бородой. Когда он увидел нас, его глаза на мгновение блеснули янтарным светом.

— Марко! Давно не заглядывал, — прогудел он, и я почувствовала, как по моей коже пробежали мурашки. Этот голос был слишком глубоким, слишком рычащим для человека.

— Привет, Грей. Это Лина, — представил меня Марко. — Удиви нас сегодня чем-нибудь особенным.

Мужчина широко улыбнулся, обнажив зубы, которые казались чуть острее обычных, и кивнул:

— Для меня честь готовить для дамы, — он сделал шутовской поклон, но в его взгляде промелькнуло что-то дикое.

Когда хозяин скрылся на кухне, я наклонилась к Марко и прошептала:

— Он... оборотень? Волк?

Марко кивнул:

— Один из лучших поваров в этих краях. Унюхает пережаренное мясо за милю и придёт в ярость, если кто-то испортит хороший стейк.

Вскоре Грей вернулся с подносом, от которого исходил умопомрачительный аромат. Сочные бургеры, обжаренные до золотистой корочки картофельные дольки, какие-то необычные соусы в маленьких плошках. Он расставил блюда на нашем столе, и я заметила, как приветливо он улыбается Марко.

— А я думала, волки не любят нагов, — заметила я, когда Грей отошёл достаточно далеко.

Марко взял бургер и посмотрел на меня с лёгкой горечью в глазах:

— Нас никто не любит, Лина, — сказал он тихо. — Ни волки, ни люди, ни даже другие наги иногда. Мы слишком... иные для всех.

Его слова задели что-то во мне, напомнив о моём собственном отношении при первой встрече. Я отложила недоеденный кусок и посмотрела ему в глаза:

— Марко, я хотела извиниться. За те слова, которые ты случайно услышал при нашей первой встрече. Когда я назвала тебя... мерзким.

Марко замер, его медовые глаза потемнели. Иска, свернувшаяся вокруг его запястья, слегка приподняла голову.

— Ты не обязана извиняться за свои чувства, — произнёс он наконец.

— Нет, обязана. Потому что те слова были продиктованы предрассудками и страхом, а не реальным знанием. Это было непрофессионально и... просто неправильно.

Он смотрел на меня долго, изучающе, словно пытался заглянуть глубже поверхности моих слов.

— Ты изменила мнение о нагах? — спросил он тихо.

— Да, — ответила я просто, чувствуя, как это короткое слово несёт в себе гораздо больше, чем просто признание ошибки.

Мы продолжили есть в комфортном молчании. Бургер оказался восхитительным — сочное мясо таяло во рту, а соус придавал ему какой-то дикий, лесной привкус.

Когда с едой было покончено, Марко достал из кармана упаковку жвачки и протянул мне:

— После такой еды не помешает, — улыбнулся он.

Это был такой простой, такой человеческий жест, что я улыбнулась в ответ, принимая пластинку. Наши пальцы на мгновение соприкоснулись, и я почувствовала лёгкое покалывание — то ли от статического электричества, то ли от чего-то иного.

Выйдя на веранду, я невольно поёжилась от прохладного ночного воздуха. Мой строгий костюм совсем не подходил для вечерних прогулок в горах. Марко заметил это и, не говоря ни слова, снял свою кожаную куртку, набросив мне на плечи.

— Но тебе будет холодно, — запротестовала я.

— У нагов другая терморегуляция, — пояснил он. — Мне не холодно.

В этом жесте не было показной галантности или попытки произвести впечатление. Казалось, он действительно заботился обо мне, просто и естественно, как дышал. Я закуталась в его куртку, чувствуя исходящее от неё тепло и слабый, приятный запах — что-то среднее между сандалом и озоном, словно предгрозовой воздух.

Мы стояли рядом, глядя на раскинувшиеся внизу огни города, мерцающие созвездиями, отражающими небесные. Иска выскользнула из рукава куртки, оставшейся на Марко, и обвилась вокруг его шеи серебристым ожерельем. Сейчас, в этом месте, её присутствие казалось естественной частью мира, таким же чудом природы, как звёзды над нами.

Я знала, что должна сказать ему о своём выборе. Что должна объяснить про Эрика и принятое решение. Но почему-то слова застревали в горле, а момент казался слишком значимым, чтобы разрушать его неизбежными объяснениями.

Звёзды сияли над нами, словно россыпь бриллиантов на тёмном бархате ночи. Мы стояли на краю веранды, и Марко вдруг сделал шаг ко мне, сокращая расстояние между нами. Его куртка на моих плечах создавала иллюзию объятия, но когда он встал позади меня, эта иллюзия стала реальностью.

— Видишь там, — он осторожно поднял руку и указал куда-то в небесную высь, — три яркие звезды, расположенные почти в ряд?

Я кивнула, чувствуя, как его дыхание легко касается моего уха.

— Это пояс Ориона, — продолжил он, и его голос, низкий, бархатный, словно обволакивал меня. — Для нагов это созвездие имеет особое значение. В нашей мифологии это три великих змея, охраняющих врата между мирами.

Его рука медленно опустилась на моё плечо, тёплая даже сквозь ткань куртки.

— А что за этими вратами? — спросила я, повернув голову.

Наши лица оказались так близко, что я чувствовала тепло его кожи. В медовых глазах отражались звёзды, и это было настолько красиво, что перехватывало дыхание.

Сама не понимая, что делаю, я преодолела последние сантиметры между нами и прижалась к его губам. Это казалось самым естественным поступком в мире, будто все дороги моей жизни вели к этому моменту, к этому нагу, к этому поцелую.

Его губы были тёплыми и мягкими, с лёгким привкусом мятной жвачки. Он не торопился, отвечая на мой порыв с нежностью, от которой подкашивались колени. Его руки бережно обхватили моё лицо, большие пальцы легко касались скул, словно я была хрупким сокровищем, которое можно повредить неосторожным движением.

В этом поцелуе не было требовательности или агрессии – только тягучая нежность, медленно разливающаяся по телу, словно тёплый мёд. Время замедлилось, звуки ночного леса отступили, оставляя только стук наших сердец, бьющихся в едином ритме.

Я чувствовала себя так, словно мы знакомы тысячу лет. Будто каждое его прикосновение было узнаванием, а не открытием – возвращением домой после долгого путешествия. Это ощущение было настолько сильным, настолько правильным, что казалось почти пугающим.

Когда наши губы наконец разомкнулись, я выдохнула едва слышно:

— Вау...

Его глаза потемнели, в них плясали золотистые искры, делая взгляд глубоким и гипнотическим. Я смотрела в них, пытаясь осознать, что только что произошло, и внезапно меня посетила мысль.

— Ты меня заставил? — спросила я, не с обвинением, а с искренним любопытством, словно учёный, столкнувшийся с неожиданным результатом эксперимента.

Марко слегка отстранился, его лицо стало серьёзным.

— Нет, я же обещал тебе никакой магии без твоего согласия, — в его голосе прозвучала лёгкая обида. — К тому же... это не то, что я хотел бы получить обманом.

Я верила ему. Что-то в его взгляде, в искренности, с которой он произнёс эти слова, убедило меня лучше любых клятв и доказательств. Поцелуй был моим выбором — неожиданным для меня самой, но абсолютно осознанным.

Весь вечер Марко не произнёс ни слова об эксперименте. Не просил выбрать его, не пытался убедить в своих преимуществах перед Эриком. Он просто был собой — спокойным, внимательным, настоящим. И я оттягивала неизбежный разговор, не в силах произнести слова, которые должна была сказать.

После ещё часа, проведённого в тихих разговорах под звёздами, мы вернулись к мотоциклу. Обратная дорога казалась одновременно слишком долгой и слишком короткой. Я прижималась к его спине, вдыхая запах кожи и ночного ветра, и думала о том, как много может измениться за один вечер.

Когда мотоцикл остановился у моего подъезда, уличные фонари освещали асфальт мягким желтоватым светом. Я сняла шлем и медленно расстегнула его куртку, чтобы вернуть. Каждое движение казалось финальным аккордом чего-то важного, что заканчивалось, не успев начаться.

Марко снял свой шлем, откинул с лица тёмные пряди и посмотрел на меня долгим взглядом. В темноте его глаза казались почти чёрными, но я знала, что в них скрыты медовые искры.

— Ты выбрала Эрика, — произнёс он, и это был не вопрос, а утверждение, произнесённое спокойным голосом человека, который уже знает ответ.

— Да, — тихо сказала я, протягивая ему куртку, и в этот момент с ужасающей ясностью поняла, что вчерашний выбор был поспешным. Что я руководствовалась всем, кроме того, что действительно имело значение.

В стоп-кадре этого момента – он на мотоцикле, я на тротуаре, между нами кожаная куртка, хранящая тепло нас обоих – я увидела развилку судьбы. Один путь вёл к тому, что я уже выбрала, к Эрику, к эксперименту, к логичному и рациональному решению. Другой – к неизвестности, к риску, к чему-то, что началось сегодня под звёздным небом на вершине холма.

Марко принял куртку, его пальцы на мгновение коснулись моих. Иска, обвившаяся вокруг его шеи, смотрела на меня с тем же спокойным любопытством, что и её хозяин.

— Спасибо за вечер, — сказал он с лёгкой улыбкой, в которой не было ни обиды, ни разочарования — только принятие.

Я стояла на тротуаре, не находя нужных слов, пока он надевал куртку. Во рту пересохло, а сердце билось так сильно, словно пыталось выпрыгнуть из груди и остаться с ним. Мысли путались, сталкиваясь и перекрикивая друг друга.

«Скажи ему. Скажи, что передумала. Что хочешь изменить решение. Что сегодняшний вечер всё изменил».

Но я молчала, парализованная не магией нага, а собственными сомнениями и страхом ошибиться.

— До завтра, Лина.

— Пока, Марко, — вот и все, что я смогла выдавить из себя. На глаза наворачивались слезы.

Мотор взревел и через несколько секунд Марко исчез за поворотом, оставив меня в растерянным чувствах.

Гости

Я всю ночь не могла уснуть. Стоило закрыть глаза, как я снова ощущала тепло губ Марко с тем легким ментоловым ароматом от жвачки. Звук отъезжающего мотоцикла словно преследовал меня, отдаваясь эхом в каждом уголке спальни. В какой-то момент я не выдержала и с отчаянным стоном запустила подушку в стену.

— Как это вообще возможно? — прошептала я в темноту комнаты.

Как теперь уснуть, когда в голове настоящий хаос? Меня не покидало ощущение, что я упускаю что-то важное. Что-то, что находится прямо перед глазами, но я упорно отказываюсь видеть. В себе? В них? В нас? Я ученый, я должна принимать взвешенные решения, основанные на фактах и логике. Эксперимент, исследования, научный прорыв — вот что должно стоять на первом месте.

Но у меня есть и чувства. Чувства, которые я так долго игнорировала ради карьеры, а теперь они вырвались на свободу с силой прорвавшей плотину реки.

Я лежала, глядя в потолок, наблюдая, как он постепенно светлеет с приближением рассвета. Телефон в моей руке казался одновременно слишком тяжелым и невесомым.

Я разблокировала его в сотый раз, глядя на контакт Эрика. Одно сообщение, и я могла изменить всё. «Я решила проводить эксперимент с Марко». Восемь слов, способных перевернуть не только проект, но и мою профессиональную репутацию.

Палец завис над кнопкой отправки. Что, если я снова ошибаюсь? Что, если это просто эмоции, вызванные красивым вечером под звездами и мотоциклетной поездкой? Разве можно доверять чувствам, когда речь идет о крупнейшем научном проекте в твоей карьере?

Не помню, когда именно я уснула. Это было похоже на внезапное падение в темноту без сновидений — мгновение назад я мучилась сомнениями, а в следующую секунду провалилась в пустоту.

Настойчивый стук в дверь вырвал меня из небытия. Я с трудом разлепила глаза, не сразу понимая, что происходит. Солнечный свет, проникающий сквозь неплотно задернутые шторы, говорил о том, что утро давно наступило.

Стук повторился, более настойчивый.

— Иду! — хрипло отозвалась я, скатываясь с кровати и натягивая первый попавшийся халат поверх пижамы.

Взглянув на часы, я похолодела. Десять сорок пять! Я проспала не только завтрак, но и начало рабочего дня. Первое в моей карьере опоздание, и надо же было ему случиться именно сейчас.

Не глядя в зеркало (там наверняка было на что посмотреть — растрепанные волосы, следы подушки на щеке и мешки под глазами после бессонной ночи), я поспешила к двери.

Распахнув её, я застыла, словно громом пораженная. На пороге стояли они оба.

Марко в светло-серой рубашке, с аккуратно зачесанными волосами и настороженным выражением в медовых глазах.

И Эрик — безупречный в своем темно-синем костюме, с чуть небрежно распущенными черными волосами, падающими на плечи.

— Доброе утро, соня, — протянул Эрик с той особой интонацией, которая превращала даже самые обычные слова в нечто, от чего по коже бежали мурашки. — Мы решили проверить, не похитили ли тебя инопланетяне.

— Я... проспала, — пробормотала я, чувствуя, как краска заливает лицо. — Извините. Дайте мне десять минут.

— Пятнадцать, — мягко поправил Марко. — Мы подождем.

Эрик окинул его насмешливым взглядом:

— Всегда такой галантный, да, Марко? Настоящий рыцарь в сияющих... чешуйках.

Марко проигнорировал подколку, продолжая смотреть на меня с той же спокойной внимательностью, от которой мое сердце начинало биться чаще.

— Поторопись, у нас сегодня важные тесты, — добавил Эрик, и его змея цвета полированной меди выглянула из-под воротника, словно подчеркивая сказанное.

Я кивнула и уже собиралась закрыть дверь, чтобы привести себя в порядок, но Эрик остановил меня жестом.

— Кстати, Лина, — он сделал шаг вперед, сокращая расстояние между нами до неприлично близкого, — ты даже спросонья выглядишь очаровательно.

Его пальцы коснулись моей руки, скользнули вниз и переплелись с моими. Прикосновение было теплым и уверенным, а в темных глазах плясали золотистые искры.

— Не забывай, что мы договорились, — произнес он тихо, почти интимно. — Я уже подготовил лабораторию для нашего... эксперимента.

Слово «эксперимент» он произнес с такой особой интонацией, что оно приобрело совершенно иной смысл, далекий от научного.

Я ощутила, как по спине пробежала дрожь, но не могла понять, вызвана она волнением или дискомфортом от такого откровенного давления. Особенно в присутствии Марко.

— Эрик, — голос Марко звучал спокойно, но с отчетливыми нотками стали, — не стоит давить на Лину. Особенно сейчас.

Эрик не повернулся к нему, продолжая держать меня за руку и глядя мне в глаза:

— Я не давлю. Просто напоминаю о принятых решениях. Ведь Лина — взрослая женщина, способная отвечать за свои слова. Не так ли?

Последний вопрос был адресован мне, и я почувствовала себя как кролик перед удавом — загипнотизированная и неспособная двигаться.

— Хватит, — Марко шагнул вперед, и я с удивлением заметила, как серебристая голова Иски показалась из-под его рукава, глаза змеи горели холодным огнем. — Ты используешь свое влияние. Это нечестно и непрофессионально.

Эрик наконец отпустил мою руку и медленно повернулся к Марко. Его поза казалась расслабленной, но я видела напряжение в линии его плеч.

— Не все могут позволить себе роскошь быть таким бесхребетным, как ты, — произнес он с наигранной дружелюбной улыбкой. — Иногда нужно проявлять настойчивость, чтобы получить желаемое. Но, конечно, тебе этого не понять, вечно пассивный, вечно выжидающий.

— Предпочитаю называть это уважением, — парировал Марко, его обычное спокойствие начинало трескаться по краям. — Концепция, видимо, тебе незнакомая.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Воздух между ними словно наэлектризовался. Я переводила взгляд с одного на другого, чувствуя, как нарастает напряжение.

Их змеи тоже ощутили это — медная Эрика приподнялась, раскрывая капюшон, а серебристая Иска полностью выскользнула из рукава Марко, обвиваясь вокруг его запястья.

— Прекратите! — мой голос прозвучал выше, чем обычно, с нотками паники, которую я не смогла скрыть. — Пожалуйста. Не надо... не здесь.

Что-то в моем тоне заставило обоих замереть и посмотреть на меня. Должно быть, я выглядела действительно испуганной, потому что их лица мгновенно изменились.

Марко первым шагнул ко мне, его черты смягчились:

— Прости, Лина. Мы забылись. Ты в порядке?

— Всё хорошо, — выдохнул я, хотя мои руки заметно дрожали. Перспектива того, что два нага устроят магическую дуэль на пороге моей квартиры, была не самой успокаивающей.

Эрик тоже приблизился, и теперь они стояли по обе стороны от меня, словно два телохранителя. Или две угрозы — это зависело от точки зрения.

— Мы напугали тебя, — произнес Эрик, и в его голосе впервые прозвучало искреннее сожаление. — Это непростительно. Пожалуйста, прими мои извинения.

Он с удивительной для него мягкостью коснулся моего плеча. Его змея вернулась под воротник, как будто стыдясь своего поведения.

— И мои, — добавил Марко, его глаза искали мои, полные тревоги и заботы. — Мы должны были вести себя профессионально.

Они стояли так близко, что я чувствовала тепло их тел, окружающее меня с двух сторон. В этот момент я словно физически ощутила ту дилемму, с которой боролась всю ночь.

Эти двое — такие разные и в то же время по-своему притягательные. Один — огонь и страсть, другой — спокойствие и надежность. И находясь между ними, я не могла — просто не могла выбрать одного.

— Мне нужно поговорить с вами обоими, — произнесла я наконец, удивляясь твердости собственного голоса. — Но сначала мне действительно нужно привести себя в порядок. Пожалуйста, подождите меня в гостиной.

Я отступила назад, впуская их в квартиру и закрывая дверь.

Этот день уже начался не так, как я планировала. Но, возможно, это был знак, что пришло время переписать план целиком.

Напряжение

Они шагнули в мою квартиру. Неловкое напряжение тишины гудело между нами.

Момент затянувшегося молчания прервал Эрик. На его губах появилась та особенная полуулыбка, от которой у меня всегда перехватывало дыхание — смесь обаяния и чего-то опасного.

— Может, тебе помочь одеться, Лина? — произнес он, растягивая слова с нарочитой медлительностью. — В четыре руки процесс пойдет... эффективнее.

Жар мгновенно прилил к моим щекам. Эрик смотрел на меня с таким откровенным предложением в глазах, что халат, который я судорожно сжимала на груди, внезапно показался сделанным из невесомой бумаги.

— Эрик, — голос Марко звучал с оттенком усталого разочарования, словно он имел дело с непослушным ребенком. — Ты же обещал не смущать и не пугать Лину. Помнишь наш разговор после вчерашнего?

Эрик развернулся к нему с выражением театрального удивления:

— Пугать? Я предложил помощь. Это называется галантность. Но, конечно, откуда тебе знать о таких вещах? Ты предпочитаешь скрываться за своей фальшивой скромностью, притворяясь, что не испытываешь тех же желаний.

— Не приписывай мне свои мотивы, — Марко сделал шаг вперед, его плечи напряглись. — Не все руководствуются только инстинктами. Некоторые из нас способны думать и головой.

— Да неужели? — Эрик хмыкнул. — И что же подсказывает твоя драгоценная голова? Продолжать ходить вокруг да около, пока кто-то более решительный не сделает то, что нужно?

— То, что «нужно»? — повторил Марко, и я заметила, как его кулаки непроизвольно сжались. — Или то, что нужно конкретно тебе, без учета желаний Лины?

Их голоса становились всё громче, а змеи снова начали проявлять признаки беспокойства, выскальзывая из укрытий и принимая боевые стойки.

— Хватит! — воскликнула я, не веря, что этот сюрреалистический спор происходит в моей прихожей в то время, как я стою перед ними в халате и пижаме. — Вы оба — немедленно вон из моей квартиры!

Возможно, это было грубо. Возможно, так не принято разговаривать с могущественными нагами, тем более с твоими непосредственными руководителями. Но в этот момент мне было всё равно. Я решительно направилась к двери и распахнула её.

— Пожалуйста, — добавила я чуть мягче, видя их ошеломленные лица.

На секунду оба замерли, явно не ожидая такой реакции. Затем, к моему удивлению, они молча вышли в коридор. Я закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, выдыхая с облегчением.

Но облегчение продлилось не более трех секунд — после чего раздался осторожный стук.

— Лина? — голос Марко звучал виновато. — Мы приносим свои извинения за неподобающее поведение.

— Да, это было... непрофессионально, — добавил Эрик, и впервые в его голосе не звучало ни соблазнения, ни иронии. — Пожалуйста, дай нам шанс загладить вину.

Я колебалась, не зная, стоит ли открывать. С одной стороны, их поведение выходило за все рамки приличий. С другой — они всё ещё были моими руководителями, и научный проект никто не отменял.

В этот момент мой желудок предательски и очень громко заурчал, напоминая, что я не только проспала рабочий день, но и завтрак.

— Может, позавтракаем вместе? — предложил Марко после короткой паузы. — Я знаю отличное место недалеко отсюда.

— Хоть что-то умное предложил, — пробормотал Эрик, но без обычной язвительности в голосе.

За дверью воцарилась странная тишина, а затем я услышала тихий, но отчетливый вздох Эрика.

— Что на меня нашло? — произнес он так тихо, что я едва расслышала. — Прости, Марко. Я не знаю, что со мной происходит последние дни.

— И со мной, — ответил Марко так же тихо. — Это... необычно.

Я прислушивалась, затаив дыхание, ощущая, что стала свидетелем чего-то важного в их отношениях.

— Дадим ей время, — наконец произнес Марко. — Встретимся внизу через двадцать минут.

Я услышала звук удаляющихся шагов, и, открыв дверь, увидела пустой коридор. Они ушли, не дожидаясь моего ответа.

— Странные, — пробормотала я, покачав головой. Их поведение совершенно выбивалось из привычных паттернов.

Что-то происходило между этими двумя нагами, что-то, связанное со мной, и я пока не могла понять, что именно.

Вздохнув, я направилась в ванную. У меня было двадцать минут, чтобы привести себя в порядок, и еще примерно столько же, чтобы придумать, как сообщить им о своих сомнениях относительно выбора.

Я выбрала простое, но элегантное темно-синее платье, которое придавало мне уверенности. Уложила волосы, нанесла легкий макияж и надела очки — мой профессиональный щит. Последний взгляд в зеркало подтвердил, что я выгляжу собранной и готовой к разговору, хотя внутри всё еще клубился хаос.

Спускаясь по лестнице, я пыталась собраться с мыслями. Как объяснить им, что мне нужно время? Что я сомневаюсь в своем выборе? Что, возможно, есть другой путь? И самое главное — как сказать всё это, не разрушив проект и не испортив отношения с обоими нагами?

Я толкнула входную дверь подъезда и вышла на яркий солнечный свет. Они стояли там, у припаркованного служебного автомобиля исследовательского центра — два высоких, внушительных силуэта на фоне утреннего неба. Такие разные и в то же время словно связанные невидимой нитью.

И в этот момент я поняла, что какое бы решение ни приняла, оно изменит не только мою судьбу, но и что-то важное между ними.

Дорогие

читатели

,

нужна

ваша

помощь

!

Подскажите

,

стоит

ли

менять

обложку

на

эту

или

оставить

привычную

?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Очевидное решение

Завтракали мы в небольшом семейном кафе неподалеку от моего дома. Заведение было полупустым — несколько посетителей за дальними столиками, сонный бариста за стойкой и мы трое, погруженные в неловкое молчание.

Омлет с грибами в моей тарелке выглядел аппетитно, но я едва притронулась к нему, механически перемещая кусочки с одного края на другой. Марко методично нарезал свой французский тост идеальными квадратиками, а Эрик крутил в руках чашку с кофе, не делая ни глотка.

Напряжение между нами было почти осязаемым, словно четвертый участник завтрака. Я чувствовала, как оно давит на плечи, сжимает горло, мешает нормально дышать. В какой-то момент это стало невыносимым.

— Я не уверена, что поступаю правильно, — слова вырвались сами собой, разбивая хрупкое стеклянное молчание.

Оба нага подняли на меня глаза. Реакция Марко была мгновенной — его брови нахмурились, а взгляд переместился на Эрика.

— Что ты ей сказал? — в его обычно спокойном голосе прозвучали нотки обвинения. — Я же просил не давить, не запугивать.

Эрик медленно отставил чашку, его лицо напряглось:

— Я ничего ей не говорил. По крайней мере, сегодня.

— Дело не в эксперименте, — я поспешила прояснить ситуацию, пока они снова не начали перепалку. — Точнее, не только в нем. Дело в том... в том, кого я выбрала.

Мои слова повисли в воздухе, тяжелые и значимые. Эрик замер, его темные глаза сузились, а потом вдруг расширились, словно от внезапного понимания.

— Ты использовал магию, — он едва слышно произнес это, глядя на Марко, но в тихих словах чувствовалась внутренняя буря. — Вчера, когда вы были вместе. Ты повлиял на её выбор.

Я увидела, как по руке Эрика скользнула медная змея, мгновенно обвившаяся вокруг запястья. Её чешуя слегка переливалась, напоминая раскаленный металл.

— Я никогда не использую магию без согласия, — ответил Марко с ледяным спокойствием, но я заметила, как серебристая голова Иски появилась из-под его воротника. — Ты знаешь меня достаточно, чтобы не бросаться такими обвинениями.

— Знаю ли? — Эрик подался вперед. — Последние два дня ты ведешь себя не как обычно.

— Пожалуйста, — я вцепилась в край стола, чувствуя, как внутри нарастает отчаяние. — Не ругайтесь. Я не это хотела сказать.

Они оба повернулись ко мне, и что-то в моем лице, должно быть, заставило их отступить от грани конфликта.

— Прости, Лина, — Марко провел рукой по волосам, жест, который я раньше не замечала за ним. — Мы ведем себя... недостойно.

— Что ты хотела сказать? — спросил Эрик, его голос стал мягче, хотя змея всё еще обвивала его запястье.

Я сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями.

— Мне сложно выбрать между вами, — произнесла я наконец, глядя в пространство между ними. — И я... я хочу попросить вас самих решить, кто из вас будет проводить эксперимент со мной.

Наступила такая тишина, что я слышала, как капает вода из крана где-то на кухне кафе. Марко и Эрик обменялись взглядами, в которых читалось одинаковое потрясение.

— Ты хочешь, чтобы мы убили друг друга? — Эрик первым прервал молчание, в его голосе не было обычной язвительности, только искреннее изумление.

От усталости и напряжения я закрыла лицо руками. Всё шло совсем не так, как я представляла.

— Тебе надо выбрать, Лина, — мягко, но твердо произнес Марко. — Это твое решение. Твоя жизнь. Твое тело. Никто не должен решать за тебя.

Я опустила руки и посмотрела на них с внезапно накатившим упрямством:

— Отказываюсь, — мой голос звучал тише, чем хотелось бы, но твердо. — Я не знаю, как лучше. Вы ведь наги, древняя раса. У вас есть знания, опыт, понимание магии, о которых я могу только догадываться. Кто из вас лучше подходит для этого эксперимента с научной точки зрения?

Марко и Эрик снова обменялись взглядами, но теперь в них читалось что-то иное — словно они вели безмолвный разговор, к которому я не имела доступа.

После долгой паузы Марко повернулся ко мне:

— Эрик будет лучшим выбором, — сказал он тихо. — Он более опытен в таких экспериментах. Его контроль над магией тоньше, точнее.

Я не успела среагировать, как Эрик покачал головой:

— Нет, Марко гораздо лучше подойдет для первичного контакта, — возразил он с неожиданной серьезностью. — Его природная... мягкость снизит психологический стресс. Это критично для чистоты эксперимента.

Я переводила взгляд с одного на другого, не веря своим ушам. Они оба только что... уступили друг другу?

— Но ты всегда добивался максимальной эффективности, — продолжал Марко, обращаясь к Эрику. — Твоя методика дает более быстрые результаты.

— А твоя — более глубокие и устойчивые связи, — парировал Эрик. — В данном случае качество важнее скорости.

Это превращалось в какую-то абсурдную торговлю наоборот, где каждый пытался доказать превосходство другого. Напряжение последних дней, недосыпание, растерянность — всё это внезапно превратилось в пузырь эмоций, который прорвался неожиданно даже для меня самой.

— А давайте вы будете проводить эксперемент вдвоем! — выкрикнула я, и мой голос разлетелся по притихшей столовой, заставив барсту выронить кофейную чашку, а немногочисленных посетителей обернуться в нашу сторону.

Наступила оглушительная тишина. Марко и Эрик застыли, глядя на меня с идентичным выражением шока на лицах. Две змеи, серебристая и медная, одновременно повернули головы в мою сторону, их глаза-бусины, казалось, выражали то же изумление, что и их хозяева.

И только тогда до меня дошел смысл моих собственных слов. О боги, что я только что предложила?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Лисье очарование

После того непредвиденного предложения о совместном эксперименте в кафе прошла неделя. Неделя, которая перевернула моё представление о магии нагов, научных протоколах и, что уж там скрывать, о собственных границах.

Вопреки всем моим ожиданиям, Марко и Эрик не только не посмеялись над моим спонтанным предложением, но встретили его с неожиданным энтузиазмом.

"Триадная магия", "резонансные контуры", "многомерная связь" — термины посыпались на меня как из рога изобилия, пока я сидела с пылающими щеками, осознавая, что только что предложила.

Они говорили о том, что в истории нагов были прецеденты, когда магический потенциал усиливался через триадную связь. Что теоретически, с научной точки зрения, это даже более перспективно, чем парное взаимодействие.

Мой мозг зацепился за слово "теоретически", и я попросила предоставить мне возможность исследовать этот вопрос самостоятельно, прежде чем принимать окончательное решение.

И вот теперь я сидела в институтской библиотеке, в древнем разделе, куда редко заглядывали обычные студенты и преподаватели.

В библиотеке было душно, запах старых книг и пыли создавал особенную атмосферу вневременности. Библиотекарша – милая оборотень-зайка в очках, таких же круглых как у меня, с подозрительной медлительностью вынесла толстую книгу в кожаном переплете.

— "Триады змеиных пар: древнее искусство резонансной магии", — прочитала она вслух название, ее маленький носик нервно дёрнулся, а длинные уши, обычно аккуратно сложенные на макушке, приподнялись в явном беспокойстве. — Это... специфическая литература, доктор Таврина.

Она окинула меня таким взглядом, словно я попросила что-то непристойное, и это заставило меня покраснеть еще сильнее.

— Это для научного исследования, — пробормотала я, принимая увесистый том.

— Конечно, — ее уши дрогнули в жесте, который я не смогла понять, но это было очень похоже на страх. — Как и всё в этой библиотеке.

Я поспешила к дальнему столу, подальше от любопытных глаз. Усевшись в кресло, я сдула пыль с обложки, вызвав небольшое облачко, и открыла книгу.

Я до сих пор не до конца верила, что всё это со мной происходит. Даже не то что Марко и Эрик с воодушевлением приняли мою просьбу, начав обсуждать возможности и перспективы совместного участия в эксперименте. А то, что я, Лина Таврина, образец рациональности и научного подхода, вообще произнесла вслух такое предложение.

Я ведь близко ни с кем не была, ни разу в жизни. А тут сразу два парня. Мужчины, если быть точнее. От одной мысли кровь приливала к щекам. И от обоих сносит крышу, и оба мои коллеги. И оба наги!

Это как решить зайти в комнату, где сразу два хищника, даже не один. Два!

— Какой ужас, Лина, — прошептала я себе под нос, но книгу не закрыла, а принялась листать пожелтевшие страницы с аккуратными рукописными буквами и замысловатыми иллюстрациями.

На странице, озаглавленной "Триады нагов: сущность и предназначение", я наконец нашла то, что искала.

"Триадная связь между нагами – древнейшая и мощнейшая форма магического союза, — гласил текст. — В отличие от парных связей, где энергия течет по прямой линии от одного нага к другому, в триадном союзе она образует замкнутый треугольник, постоянно циркулируя и усиливаясь с каждым оборотом".

Я пробежала глазами страницу, отмечая ключевые детали. Рядом с текстом была изображена сложная геометрическая фигура – треугольник, вписанный в круг, внутри которого переплетались три змеи, кусающие хвосты друг друга. Под рисунком подпись: "Эмблема Триадического Ордена, существовавшего до Великого Раскола".

"Магия триад основана на принципе тройного резонанса, — продолжалось в книге. — Каждый наг вносит в союз свою уникальную частоту, создавая гармоническую триаду, способную открывать порталы в иные измерения, исцелять неизлечимые болезни и преобразовывать материю на фундаментальном уровне".

Я перевернула страницу, и мой взгляд зацепился за абзац, выделенный красными чернилами:

"ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ: Триадическая магия требует абсолютной гармонии между участниками. Малейший дисбаланс, ревность или сокрытие истинных намерений может привести к катастрофическим последствиям для всех вовлеченных. Известны случаи, когда неудачные триадические ритуалы заканчивались психическим слиянием участников, потерей индивидуальности или полной утратой магических способностей".

Я нахмурилась, перечитывая этот абзац. Гармония между Марко и Эриком? Судя по их последним взаимодействиям, они едва могли находиться в одной комнате без напряжения, висящего в воздухе.

Я перевернула еще несколько страниц, вчитываясь в описания ритуалов установления триадической связи. Они были изложены в туманных, метафорических терминах, как это часто бывает с древними текстами, но между строк читалось явное физическое и эмоциональное единение. Очень интимное единение.

Внезапно меня осенило. Я вернулась к началу книги, просматривая введение, указатель, оглавление. Нигде не упоминались люди. Ни слова о возможности включения человека в триадную связь нагов.

"При чем тут вообще человек?" — подумала я с растущим беспокойством. Вся книга говорила только о нагах, о их змеях-компаньонах, о специфической магии, основанной на уникальной природе этой расы. Человек с его обычной физиологией и отсутствием врожденных магических способностей в эту картину никак не вписывался.

Я вздохнула и закрыла книгу, чувствуя себя еще более растерянной, чем прежде. Что я делаю? Во что втягиваюсь? И можно ли вообще доверять книге, которой, судя по состоянию, как минимум несколько столетий?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Отнеся тяжелый том обратно на стойку регистрации, я поймала понимающий взгляд библиотекарши, от которого мне захотелось провалиться сквозь землю.

— Нашли что искали, доктор Таврина? — спросила она с вежливой улыбкой, за которой угадывалось любопытство.

— Не совсем, — честно ответила я.

Возвращаясь к выходу через бесконечные ряды стеллажей, я была так погружена в свои мысли, что не заметила фигуру, идущую навстречу, пока не столкнулась с ним.

— Ой, извините! — воскликнула я, поднимая глаза.

Передо мной стоял молодой мужчина с яркими рыжими волосами, собранными в небрежный хвост. Его глаза, зеленые с золотистыми крапинками, смотрели на меня с веселым удивлением. А за его спиной подрагивал пушистый рыжий хвост — несомненный признак оборотня-лиса.

— Моя вина, — он улыбнулся, обнажив ровные белые зубы с чуть более острыми, чем у человека, клыками. — Я был слишком увлечен книгой и не смотрел, куда иду.

Он действительно держал в руках раскрытую книгу, которую поспешно закрыл.

— Рен Фокс, к вашим услугам, — представился он с легким поклоном. — А вы, должно быть, новый психолог, о котором все говорят? Которая работает с нагами?

Я удивленно моргнула:

— Лина Таврина. Не знала, что обо мне... говорят.

— В таком месте, как наш исследовательский центр, новости распространяются быстрее лесного пожара, — он подмигнул. — Особенно, когда новенькая так очаровательна.

Я почувствовала, что снова краснею. Что за день такой?

— Что вы изучаете? — спросила я, указывая на книгу в его руках, пытаясь сменить тему.

— О, скучные вещи, — Рен махнул рукой. — Метаморфическую биохимию. Я работаю над улучшением контроля при трансформации. Знаете, некоторым из нас сложнее удерживать человеческую форму в моменты... эмоционального напряжения.

Он произнес это с таким комическим выражением лица, что я невольно улыбнулась.

— Должно быть, это непросто, — заметила я.

— Не так сложно, как работать с нагами, — он чуть понизил голос. — Они, конечно, великолепные ученые, но... немного настойчивые, не находите?

Я не смогла сдержать смешок:

— "Настойчивые" — это очень дипломатичное определение.

— А я дипломат, — Рен склонил голову набок, и этот жест был таким по-лисьи, что я снова рассмеялась. — О, я заставил вас смеяться! День удался.

Его непосредственность была заразительной, и я поймала себя на том, что улыбаюсь впервые за долгое время без напряжения и задних мыслей.

— Знаете что? — внезапно предложил он. — У меня есть потрясающая идея. Как насчет чашки кофе? Я знаю местечко прямо за углом, где делают такой капучино, что хочется зарыться в него носом.

Я заколебалась, вспомнив, что должна была вернуться в лабораторию, где, вероятно, уже ждали Марко и Эрик с их бесконечными вопросами и напряженными взглядами.

"Почему бы и нет?" — подумала я вдруг. Небольшой перерыв в компании кого-то, кто не является нагом и не вызывает у меня противоречивые чувства, мог быть именно тем, что мне нужно, чтобы прояснить голову.

— С удовольствием, — ответила я, и Рен просиял улыбкой, от которой его глаза засветились почти золотым светом.

Мы вышли из библиотеки вместе, и, спускаясь по лестнице, я с удивлением почувствовала, как что-то мягкое и пушистое скользнуло по моей талии. Обернувшись, я увидела, что Рен приобнял меня своим хвостом — жест, который среди оборотней считался одновременно дружеским и слегка флиртующим.

Вместо того чтобы отстраниться, как я, вероятно, сделала бы еще неделю назад, я позволила этому случиться, с удивлением отмечая, как легко и непринужденно это ощущалось по сравнению со всем тем сложным клубком эмоций, который возникал рядом с Марко и Эриком.

"Может быть, — подумала я, следуя за Реном к выходу из здания, — иногда самое простое решение и есть самое правильное?"

Кофе оказался именно таким, как обещал Рен — богатый, ароматный, с идеальной молочной пеной. Я сидела на мягком диване в его апартаментах, за огромным панорамным окном расстилался ночной город, мерцающий тысячами огней. Высота была захватывающей — не меньше тридцатого этажа, здания внизу казались игрушечными, а автомобили — крошечными светлячками.

Я не помнила, как согласилась прийти сюда. Смутно вспоминался кофе в маленькой кофейне, смех, какие-то истории из жизни оборотней, которые Рен рассказывал с заразительным энтузиазмом. А потом... что было потом? Как я оказалась здесь, в этой роскошной квартире, на этой головокружительной высоте?

— Нравится вид? — голос Рена прозвучал рядом, и я почувствовала, как диван прогнулся под его весом, когда он сел рядом со мной.

— Потрясающе, — ответила я, стараясь не показать свою растерянность. — Но я не помню, как мы...

— Как мы решили продолжить наше знакомство в более уютной обстановке? — он улыбнулся, обнажая свои чуть заостренные клыки. — Ты сказала, что хочешь посмотреть мою коллекцию редких книг по психологии различных рас. У меня действительно есть несколько интересных экземпляров.

Я нахмурилась, пытаясь вспомнить этот разговор, но в памяти была только пустота. Неужели я настолько увлеклась беседой, что не заметила, как согласилась прийти в квартиру к человеку, которого встретила час назад?

Рен поставил свою чашку на журнальный столик и незаметно придвинулся ближе.

— Знаешь, мне кажется, между нами есть химия, — произнес он, его зеленые глаза в полумраке квартиры казались почти светящимися. — Такая... естественная связь.

Я почувствовала, как его рука легла на мое колено — легко, но собственнически.

— Ты не такая, как другие ученые в центре, — продолжал он, наклоняясь ближе. — В тебе есть что-то... настоящее. Искреннее.

Его лицо было всего в нескольких сантиметрах от моего, и я почувствовала аромат кофе и чего-то еще — диких трав и леса — исходящий от него. Это было приятно, но в то же время что-то внутри меня насторожилось, словно внутренний сигнал тревоги.

— Я всегда считал, что у людей и оборотней гораздо больше общего, чем кажется на первый взгляд, — прошептал он, и его рука начала медленное, но уверенное движение вверх по моему бедру.

Мы были так близко, что я чувствовала тепло его дыхания на своих губах. Еще мгновение, и мы бы поцеловались. Часть меня даже хотела этого — такого простого, понятного контакта без магических усложнений и исследовательских протоколов.

Но что-то было не так. Совершенно не так.

В момент, когда наши губы почти соприкоснулись, мое сознание словно пробило вспышкой ясности. Я никогда бы не пошла в квартиру к малознакомому мужчине. Никогда не согласилась бы пропустить рабочий день ради спонтанной встречи. И уж точно не позволила бы такой быстрой близости.

Я резко отстранилась, тряхнув головой, пытаясь прояснить мысли.

— Ты применил ко мне чары, — это был не вопрос, а утверждение, произнесенное с внезапной холодной ясностью.

Рен замер, в его глазах промелькнуло удивление, быстро сменившееся чем-то похожим на уважение.

— Вот это да, — он откинулся назад, убирая руку с моего бедра. — Не часто встретишь человека, способного распознать лисье очарование. Обычно это работает безотказно.

— Что ты хотел? — я поднялась на ноги, чувствуя, как злость вытесняет недавнюю одурманенность. — Зачем привел меня сюда?

— Ничего плохого, уверяю, — он поднял руки в примирительном жесте. — Просто решил проверить, действительно ли ты так... восприимчива к воздействию, как говорят.

— Говорят? — я сделала еще шаг назад, нащупывая за спиной свою сумку. — Кто говорит?

— Вся лаборатория только об этом и шепчется. Новая человеческая ученая, которая будет участвовать в эксперименте с двумя нагами одновременно, — он склонил голову набок, в жесте, который теперь казался не милым, а расчетливым. — Признаться, не думал, что ты так быстро освободишься от чар. Это... впечатляет.

Мне не нужно было слышать больше. Схватив сумку, я направилась к выходу, чувствуя, как щеки горят от унижения и злости на саму себя. Как я могла быть такой наивной?

— Эй, не обижайся, — Рен поднялся, идя за мной. — Я просто хотел узнать тебя поближе!

— И поэтому применил ко мне лисью магию? — бросила я через плечо, дергая дверную ручку. — Спасибо за кофе.

Я выскочила в коридор, захлопнув за собой дверь, и только тогда заметила, что нахожусь в незнакомом месте. Это не был ни один из жилых комплексов исследовательского центра, которые я знала. Длинный коридор со множеством одинаковых дверей, современный дизайн, никаких указателей.

Я ринулась к лифту и, спустившись в вестибюль, выбежала на улицу. Оказавшись снаружи, я остановилась как вкопанная. Это был не наш город. Высокие футуристичные здания, транспорт, парящий над дорогами, неоновые вывески на языке, которого я не знала.

Паника начала подниматься изнутри. Я осмотрелась, пытаясь найти хоть что-то знакомое, какой-то ориентир. Ничего.

Дрожащими руками я достала телефон, радуясь, что хотя бы он был при мне. К моему удивлению, на экране высветился значок сети, хотя я сомневалась, что мой оператор покрывает... где бы я ни находилась.

Опустившись на бордюр, я открыла сообщения и выбрала контакт Марко. Почему его, а не Эрика - не успела подумать. Пальцы сами забегали по клавиатуре.

"Помоги. Кажется, я в другом городе. Возможно, через портал. Рен Фокс, оборотень-лис из центра, использовал на мне какие-то чары. Не знаю, где я. Здесь странно, как будто... будущее? Пожалуйста, отследи сигнал, если можешь".

Я отправила сообщение и сжала телефон в руках, как спасательный круг. Вокруг проходили странно одетые люди и не-люди, никто не обращал на меня внимания, словно девушка, сидящая на бордюре с паникой в глазах - обычное зрелище для этого места.

Я оглянулась на высотное здание, из которого только что выбежала. На уровне примерно тридцатого этажа я заметила фигуру, стоящую у окна. Даже с такого расстояния я была уверена, что это Рен, наблюдающий за мной с недоуменным выражением лица, словно я повела себя каким-то неожиданным для него образом.

Сколько еще таких, как он, охотятся на таких наивных, как я? И что будет, если Марко не получит мое сообщение? Если я застряла здесь навсегда?

Марко

— И где Лина? — Эрик посмотрел на часы, украшавшие стену лаборатории, его голос выдавал нервозность, которую он пытался скрыть за обычной маской невозмутимости. Пальцы его левой руки барабанили по поверхности стола - верный признак беспокойства, который я научился распознавать за годы совместной работы.

Я отложил планшет с результатами предварительных тестов и посмотрел на своего коллегу. Иска, свернувшаяся на моем запястье, лениво приподняла голову, улавливая напряжение в воздухе.

— Она человек, — ответил я, стараясь сохранить обычное спокойствие в голосе, хотя и сам начинал ощущать странное беспокойство. — Для людей естественно сомневаться, анализировать, переживать о последствиях. Это часть их природы – они не могут просто принять свои импульсы, как мы. Им нужно время, чтобы все обдумать.

Слова звучали логично, но внутри меня росло не свойственное нагам волнение. Особенно мне – Марко, который всегда был образцом рассудительности и выдержки. Где она? Почему не отвечает на звонки? Эти мысли крутились в голове, несмотря на все попытки их прогнать.

— И как мы пройдем этическую проверку, Эрик? — Он встал и начал расхаживать по лаборатории, его змея-компаньон беспокойно извивалась на его плече. — Эти эксперименты достаточно опасны и... — я замолчал, подбирая слова, — достаточно... интимны по своей природе.

— Марко, какой ты зануда, — Эрик остановился у окна и поправил манжеты своей идеально выглаженной рубашки – жест, который он совершал, когда нуждался в контроле над ситуацией. — Наги тоже есть в комитете по этике. Для нас это действительно важно. Если мы установим триадную связь... с человеком. Представь себе значение этого открытия для науки.

Он не договорил, но мне не нужно было слышать продолжение. Я прекрасно понимал, о чем он думал.

— То есть мы будем связаны навсегда. Втроем, — произнес я, встречаясь с ним взглядом и вкладывая в слова всю выразительность, на которую был способен.

— Не факт, что получится, — Эрик пожал плечами, но в его глазах промелькнула неуверенность. — Триадные связи с людьми в истории не описаны. Возможно, их физиология просто не позволит...

— А если получится? — я не отступал, чувствуя необходимость проговорить все возможные последствия до конца. — Что тогда, Эрик?

Он повернулся ко мне лицом, и на мгновение его маска самоуверенности соскользнула, обнажив нечто более сложное и уязвимое.

— Вероятно, связь будет неустойчивой, учитывая разницу в природе наших рас, — произнес он медленно, словно обдумывая каждое слово. — А если она окажется устойчивой, то проблем будет еще меньше — мы будем получать от этого взаимное удовольствие. Разве это не то, к чему стремится любое разумное существо?

Я задумался, и что-то болезненно кольнуло внутри – не ревность, не стыд, а что-то более глубокое и сложное. Я прекрасно понимал, что означает триада: полная гармония между участниками, отсутствие собственнических мыслей, безграничное доверие.

И, да, физическая близость – втроем. Потому что в тройной связи желание не просто разделяется, оно усиливается экспоненциально, захватывая всех участников в водоворот ощущений, которые обычный наг может испытать только в самых сильных парных связях.

Моя рука непроизвольно сжалась в кулак, и Иска, почувствовав мое напряжение, осторожно обвилась вокруг запястья успокаивающими движениями.

И я думал о Лине. О человеке, которая, вероятно, не до конца понимала, что ее ждет. Да, мы использовали ее для научных целей, использовали ее естественную восприимчивость к нашему воздействию. Это было частью исследовательского протокола. Но впервые в своей взрослой жизни я ощущал амбивалентные чувства по поводу эксперимента.

Не хотел причинить ей вред. Не хотел, чтобы она стала просто объектом изучения. И это было очень, очень странно для нага моего склада характера. Мы всегда ставили науку выше эмоций, исследование выше личных привязанностей. Но что-то в Лине – ее искренность, ее борьба со страхами, ее неожиданная смелость – заставляло меня пересматривать привычные приоритеты.

Телефон завибрировал в кармане, и я поспешно достал его, увидев сообщение от Лины. Прочитав первые строки, я почувствовал, как кровь отхлынула от лица.

— Эрик, — позвал я, и что-то в моем голосе заставило его мгновенно обернуться. — У нас проблема. Серьезная проблема.

Я поднял глаза на Эрика, чувствуя, как внутри нарастает тревога.

— Лина попала в Нокталис, — произнес я, показывая ему координаты на экране планшета. — Каким-то образом оборотень-лис Рен Фокс переместил ее туда через портал.

Эрик замер, его лицо мгновенно стало серьезным. Нокталис – город вечной ночи, построенный специально для высших руководителей исследовательских центров и ученых, чьи биоритмы не совпадали с человеческими. Там всегда царила искусственная ночь, что делало его идеальным местом для тех, кто приходил домой под утро после длинных смен в лабораториях.

— Мой пентхаус находится в центральном районе Нокталиса, — Эрик схватил свою куртку. — Я знаю эти локации как свои пять пальцев.

Мы поспешили к ближайшему порталу, расположенному в подвальном этаже исследовательского центра. Но прямо перед активацией портальной арки Эрик остановился и посмотрел на меня с непривычной неуверенностью в глазах.

— Почему она написала тебе? — вопрос прозвучал тише, чем обычно, без характерной для него самоуверенности. — Почему не мне? Я ведь руководитель проекта.

Я встретился с его взглядом, чувствуя, что этот момент требует честности, какой бы болезненной она ни была.

— Вероятно, она считает тебя авторитетом и боится, что ты увидишь ее растерянной, — ответил я спокойно. — Люди часто обращаются за помощью к тем, перед кем им не нужно казаться сильными.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я увидел, как что-то изменилось в лице Эрика.

— Я что, и правда давлю на нее? — спросил он, и в его голосе звучало что-то, чего я никогда прежде не слышал – сомнение в себе.

— На всех, — ответил я без осуждения, просто констатируя факт. — Это часть твоей природы, Эрик. Ты привык доминировать, контролировать ситуацию. Но Лина... она другая.

Эрик кивнул, словно подтверждая что-то для себя, и активировал портал. Мы шагнули в переливающуюся арку, и через мгновение оказались на знакомых улицах Нокталиса.

Искусственная луна висела в небе, создавая мягкое серебристое освещение, а высокие здания тянулись ввысь, их окна мерцали теплым светом. Воздух был свежим, с легким привкусом озона от портальных генераторов.

Я достал телефон и набрал номер Лины. Услышать ее голос было облегчением — он звучал взволнованно, но она была цела и невредима.

— Где ты? — спросил я, стараясь говорить спокойно, чтобы не усугублять ее и так очевидное волнение.

— На пересечении Звездной аллеи и проспекта Астрономов, — ответила она, и я различил звуки городского движения на фоне. — Сижу на скамейке возле фонтана в форме созвездия.

— Мы уже идем, — заверил я ее. — Оставайся на месте.

Эрик жестом указал направление, и мы быстро зашагали по знакомым ему улицам. Через десять минут я увидел знакомую фигуру на скамейке – Лина сидела, обхватив колени руками, и выглядела потерянной на фоне величественной архитектуры Нокталиса.

Как только она увидела нас, ее лицо озарилось облегчением. Она вскочила и бросилась навстречу, и, к моему удивлению, обняла нас обоих одновременно – одной рукой меня, другой Эрика.

В момент этого контакта что-то болезненно сжалось в моей груди. Не физическая боль, а что-то более глубокое – словно часть меня, о существовании которой я не подозревал, внезапно ожила. Ее объятие было отчаянным, полным благодарности и облегчения, и я почувствовал, как Иска тихо шипит, реагируя на мои эмоции.

— Этот лис применил ко мне какое-то очарование, — заговорила Лина, не отпуская нас. — Заставил меня пойти с ним, забыть о работе, о времени. Это все неправильно. Он использовал магию, чтобы я потеряла контроль.

Эрик мягко погладил ее по спине – жест, удививший меня своей нехарактерной нежностью.

— Это нормально для оборотней-лис, Лина, — сказал он удивительно мягким тоном. — Очарование – часть их природы. Его нельзя осуждать за то, что он воспользовался своими естественными способностями. Хотя, конечно, он должен был предупредить тебя.

Я вспомнил о защитном амулете, который дал ей.

— Где медальон защиты, который я тебе дал? — спросил я, отстраняясь, чтобы посмотреть ей в глаза.

Лина хлопнула себя по лбу и закусила губу в жесте, который показался мне трогательно детским.

— Я полная балда, — простонала она. — Забыла его дома. Просто выскочила из квартиры и даже не подумала.

— Все нормально, — сказал Эрик, и в его голосе не было ни тени обычной язвительности. — Ты еще не привыкла к жизни среди магических рас.

Лина округлила глаза, глядя на него с неподдельным удивлением:

— Эрик Вальрас не станет язвить и критиковать? Что с тобой случилось?

— Нет, — просто ответил он и повернулся в сторону одного из высоких зданий. — Пойдем ко мне. Я живу здесь, в двух кварталах. Тебе нужно отдохнуть – после воздействия лисьей магии может кружиться голова.

— Что-то подобное я действительно чувствую, — призналась Лина, прикоснувшись к виску. — Словно легкое головокружение.

Я посмотрел на них и принял решение:

— Я поеду обратно в лабораторию, — сказал я. — Забыл закрыть некоторые процессы в исследовательских протоколах. Это может быть опасно.

Правда заключалась в том, что я хотел дать им время побыть наедине. Эрик и Лина нуждались в установлении более глубокой эмоциональной связи, а не только физического притяжения, которое между ними определенно существовало.

Если мы действительно собирались попробовать триадный эксперимент, все трое должны были доверять друг другу на уровне, который выходил за рамки простого научного сотрудничества.

— Ты уверен? — спросила Лина, и в ее глазах промелькнуло что-то похожее на разочарование.

— Увидимся завтра утром, — ответил я, стараясь не обращать внимания на странное чувство потери, которое охватило меня при мысли о том, что оставляю их вдвоем.

Эрик

— Добро пожаловать в мою скромную пещеру, — произнес я, открывая дверь пентхауса и пропуская Лину вперед. В моем голосе звучала привычная ирония, хотя внутри все еще бурлили непривычные эмоции после нашего разговора с Марко у портала.

— Ого! — воскликнула Лина, остановившись на пороге и окидывая взглядом просторный холл.

Другой реакции я и не ожидал. Четыреста квадратных метров роскоши, панорамные окна от пола до потолка, три спальни, три ванные комнаты, домашний кинотеатр с креслами из натуральной кожи, винный шкаф в потолок, терраса с видом на весь Нокталис. Естественная реакция для человека, привыкшего к более скромным условиям. Но, признаться, мне было приятно видеть это восхищение в глазах каждый раз, когда я приводил сюда кого-то впервые.

— Проходи, не стесняйся, — я жестом пригласил ее внутрь, наблюдая, как она осматривает интерьер в стиле минимализма с дорогими акцентами. — Будь как дома.

— Тогда я разбросаю обувь и одежду по всему полу, — рассмеялась Лина, и звук ее смеха показался мне неожиданно мелодичным в стерильной тишине моей обычно пустой квартиры.

— В таком случае лучше будь как в гостях, — парировал я с улыбкой, чувствуя, как некоторое напряжение последних дней начинает отступать. — Хотя тебе действительно стоит переодеться. После контакта с лисьей магией одежда может сохранять остаточные энергетические следы.

Лина посмотрела на меня, приподняв бровь в жесте, который я начинал узнавать как признак ее скептицизма:

— И что ты предлагаешь?

— Дам тебе свой халат, — предложил я, но тут же заметил, как она поморщилась.

— Лучше футболку, — быстро сказала она, и я понял, что халат показался ей слишком интимным предложением.

— Не вопрос, — согласился я, направляясь к гардеробной. — В ванной есть все необходимое — полотенца, гель для душа. Располагайся.

Пока Лина принимала душ, я прошелся по квартире, почему-то внезапно видя ее глазами постороннего человека. Холодные линии, дорогие материалы, но... пустота. Как будто здесь никто не живет, а только время от времени ночует между сменами в лаборатории.

Когда дверь ванной открылась, я обернулся и почувствовал, как что-то сжалось в груди. Лина вышла с влажными волосами, падающими на плечи мягкими волнами, без своих обычных очков. Моя черная футболка была ей велика и спускалась почти до середины бедер, обнажая стройные ноги. Без строгого макияжа и деловой одежды она выглядела моложе, уязвимее – трогательной слепышкой, которая щурилась, пытаясь сфокусировать взгляд в непривычной обстановке.

Мои инстинкты, которые я так тщательно контролировал в лаборатории, мгновенно проснулись. Хищническая часть моей натуры отметила ее уязвимость, привлекательность, то, как ткань футболки подчеркивала изгибы ее фигуры. Удержаться от более активных действий будет сложно, особенно наедине с ней в моей территории.

Лина начала рассматривать квартиру более внимательно, приближаясь к различным предметам интерьера. Она остановилась возле музыкального центра, встроенного в стену.

— Можно включу? — спросила она, поворачиваясь ко мне с любопытством в глазах.

Я кивнул, и она нажала на кнопку. Из скрытых колонок полилась нежная мелодия — женский голос, поющий что-то чувственное и меланхоличное на языке, который она, вероятно, не понимала.

— Не думала, что ты такое слушаешь, — заметила Лина, слегка наклонив голову. — Звучит очень... интимно.

"Это музыка для секса," — чуть не сказал я, но вовремя прикусил язык. После разговора с Марко я понял, что снова могу ее напугать своей прямолинейностью. Поэтому просто кивнул, не комментируя.

На самом деле эта музыка была частью тщательно подобранной коллекции, которая помогала девушкам расслабиться, когда я приводил их сюда. Мягкие ритмы, успокаивающие мелодии – все для создания нужной атмосферы. Я никогда не скрывал от себя, что использую любые доступные средства для достижения целей.

Но внезапно меня пронзила странная мысль: а ведь если мы действительно станем триадой, больше никаких других девушек не будет. Никаких случайных связей, никаких завоеваний. Триадная связь подразумевала эксклюзивность, полную эмоциональную и физическую отдачу только участникам союза.

Я никогда раньше об этом не думал. Всегда считал, что смогу совместить научный интерес с личной свободой. Но реальность оказалась сложнее.

Проходя мимо зеркала в гостиной, я поймал свое отражение и увидел кое-что новое в собственных глазах. Что-то ужасающее для нага моего склада характера.

Сомнение.

Сомнение в собственных мотивах, в правильности выбранного пути, в том, что я делаю с Линой. Впервые в жизни я не был уверен, что мои действия оправданы целью. И это откровение было более тревожным, чем любые результаты экспериментов.

— Можно посмотреть все комнаты? — спросила Лина, оборачиваясь ко мне с тем любопытством, которое я уже начинал узнавать как одну из ее характерных черт.

Я едва сдержал вздох. Человек – сама идет в капкан. Других девушек приходилось уговаривать даже просто заглянуть в спальню, а она добровольно просит экскурсию по всей квартире, включая самые интимные пространства.

— Конечно, — сказал я напряженно, потому что в голове уже рисовались яркие картины того, что я мог бы сделать с Линой в каждой из этих комнат. Особенно в спальне.

Медная змея на моем запястье беспокойно зашевелилась, улавливая изменения в моем состоянии. Я мысленно приказал себе взять себя в руки.

— Тут кабинет, — я открыл дверь в комнату с массивным дубовым столом и встроенными книжными полками до потолка. — Тут еще одна ванная для гостей. А это... — я замедлил шаг перед последней дверью, — моя спальня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Кровать в моей комнате была огромной – специально заказанная модель king-size с балдахином из темного дерева. Шелковое постельное белье цвета темного изумруда, мягкое освещение от прикроватных ламп создавали атмосферу роскошной интимности.

— Ничего себе! — воскликнула Лина, входя в комнату и широко раскрыв глаза. — Никогда не спала на такой огромной кровати.

И прежде чем я успел что-то сказать или остановить ее, она без всякого стеснения легла на покрывало, раскинув руки в стороны и засмеявшись от удовольствия. Моя футболка задралась, обнажив край кружевных трусиков, и я почувствовал, как у меня перехватывает дыхание.

Я замер в дверном проеме, сложив руки на груди и просто кивая в ответ на ее восторженные комментарии, потому что чувствовал, как из меня сейчас начнет рваться наружу самец, который хочет завоевать самку любой ценой. Каждый инстинкт кричал о том, чтобы присоединиться к ней на этой кровати, прижать к шелковым простыням, показать, для чего на самом деле предназначено это место.

— Ой! — внезапно воскликнула Лина, поднимаясь и заметив заломы на покрывале, которые остались после ее импровизированного тестирования кровати. — Я помну твое красивое покрывало.

Она наклонилась, чтобы поправить ткань, и ее поза – округлые изгибы, длинные ноги, выглядывающий край трусиков – довершила то, что началось с момента ее появления в моей футболке. Желание завалить ее прямо на это покрывало, медленно стянуть эти кружевные трусики, исследовать каждый сантиметр ее кожи было настолько сильным, что мне пришлось закрыть глаза и сосредоточиться на дыхании.

Моя змея-компаньон практически впилась в запястье, реагируя на мое состояние, а в висках стучала кровь. Еще мгновение, и я потеряю контроль, который так тщательно поддерживал все это время.

И тут раздался звонок в дверь.

Я мысленно благословил все силы вселенной за это спасительное отвлечение и, стараясь не показать своего облегчения, направился в прихожую. Открыв дверь, я увидел знакомую фигуру с серебристой змеей на плече.

— Дружище! — воскликнул я с энтузиазмом, который удивил даже меня самого, и обнял ошеломленного Марко.

Я незаметно вытер пот со лба, чувствуя, как напряжение последних минут медленно отступает.

— Как же ты вовремя, мой друг, — произнес я, едва сдерживая нервный смех. — Просто невероятно вовремя.

Марко смотрел на меня с некоторым недоумением – такие бурные проявления дружелюбия были не в моем характере. Но сейчас мне было все равно, что он подумает. Главное, что он помешал мне совершить что-то, о чем я мог бы пожалеть, когда страсть остынет.

— Мне дома стало скучно, — произнес Марко, поднимая пакет с попкорном и двухлитровую бутылку колы. — Подумал, что вы не против компании для просмотра фильма.

Иска любопытно выглянула из-под его куртки, словно тоже интересуясь происходящим. Я заметил легкое напряжение в его позе – характерное для Марко состояние, когда он пытался выглядеть непринужденно, но на самом деле преследовал определенную цель.

— Проходи, — я отступил в сторону, пропуская его в квартиру. — Лина как раз...

Но договорить я не успел, потому что в этот момент из спальни вышла сама Лина. Она все еще была в моей черной футболке, которая едва прикрывала ее бедра, волосы окончательно высохли и рассыпались по плечам мягкими волнами.

Марко замер на пороге, и я увидел, как краска медленно заливает его лицо – от шеи до кончиков ушей. Его обычная невозмутимость дала серьезную трещину, а серебристая Иска, почувствовав состояние хозяина, нервно обвилась вокруг его запястья.

— Привет, Марко, — Лина улыбнулась ему, совершенно не осознавая эффекта, который производит на нас обоих. — Я думала, ты ушел в лабораторию.

— Я... да, был там, — Марко явно пытался собраться с мыслями, не отрывая взгляда от ее ног. — Но быстро закончил все дела.

— Потом объясню, — быстро бросил я, видя вопрос в глазах Лины относительно одежды и обстоятельств.

Желая разрядить атмосферу, я предложил:

— Раз уж Марко принес провизию, может, посмотрим что-нибудь в домашнем кинотеатре?

Идея оказалась спасительной. Мы устроились в кожаных креслах – Лина в среднем, я справа, Марко слева. Я включил легкую комедию, что-то безобидное и смешное, что не требовало глубоких размышлений.

Следующие два часа прошли удивительно легко и естественно. Мы смеялись над глупыми шутками, спорили о сюжетных поворотах, делились попкорном. Лина хихикала над особенно абсурдными сценами, закрывая лицо руками, а Марко неожиданно оказался знатоком киношных штампов, комментируя каждое клише.

Я поймал себя на мысли, что не помню, когда в последний раз так просто и беззаботно проводил время. Обычно мои вечера были заполнены работой, научными статьями или стратегическими встречами. А здесь мы втроем просто... существовали. Без без целей, без планов по соблазнению или достижению результатов.

К концу фильма Лина начала клевать носом. Ее голова постепенно склонилась к подлокотнику кресла, дыхание стало ровным и глубоким. Она заснула прямо в своем кресле, подтянув ноги и обхватив их руками.

Марко и я обменялись взглядами поверх ее спящей фигуры. Молча я принес мягкий плед из спальни, и мы осторожно укрыли ее, стараясь не разбудить. Она тихо вздохнула во сне и повернулась на бок, но не проснулась.

— Кухня? — беззвучно артикулировал я.

Марко кивнул, и мы тихо прошли в кухню, оставив дверь приоткрытой, чтобы слышать, если Лина проснется.

Я достал бутылку дорогого шотландского виски и два бокала. Марко устроился на высоком барном стуле, а я остался стоять, опершись о мраморную столешницу.

— Странный день, — начал я, наливая янтарную жидкость в бокалы.

— Очень странный, — согласился Марко, принимая свой бокал. — Я вел себя... не как обычно.

Я сделал глоток виски, чувствуя, как алкоголь обжигает горло, и решился на откровенность:

— Сегодня в спальне я едва сдержался. Когда она легла на мою кровать... — я покачал головой. — Никогда раньше не терял контроль настолько легко.

— А я обнял тебя, когда пришел, — Марко усмехнулся, но без веселья. — Ты представляешь? Я, который избегает лишних прикосновений, вдруг начинаю раздавать объятия. И когда увидел ее в твоей футболке... — он замолчал, вращая бокал в руках.

— Ревность? — спросил я прямо.

— Не знаю, — честно ответил Марко. — Что-то новое. Что-то, чего я никогда раньше не испытывал. И это пугает.

Мы помолчали, каждый погруженный в свои мысли. За окном мерцали огни Нокталиса, а на кухне тикали настенные часы.

— У меня тоже появились сомнения, — признался я наконец. — О целесообразности эксперимента. О том, правильно ли мы поступаем с ней. Раньше я никогда не задавался такими вопросами.

— И я, — Марко поднял на меня глаза. — Сегодня, когда она написала мне, а не тебе... я почувствовал что-то похожее на... защитнический инстинкт? Желание оберегать её. Я даже думал молчать о её сообщении. Это не свойственно нагам.

Мы посмотрели друг на друга, и в этом взгляде было взаимное понимание и одинаковая тревога.

— Это все из-за человека, — произнес я, и Марко кивнул.

— Но как? — Марко поставил бокал на столешницу. — Мы же не проводили с ней никаких ритуалов связывания. Никакой магии.

Внезапно меня осенило. Я взял салфетку и ручку, начав рисовать знакомый символ — треугольник, вписанный в круг, с тремя переплетающимися змеями.

— Триадная связь не всегда требует ритуала, — проговорил я, рисуя. — Иногда она формируется спонтанно, если участники обладают подходящими энергетическими частотами.

Марко наклонился, изучая мой рисунок:

— Ты думаешь, мы уже входим в резонанс?

— Это объясняет многое, — я добавил еще несколько линий к символу. — Почему Лину тянет к нам двоим одновременно. Почему она не может выбрать. А мы... мы начинаем ощущать человеческие эмоции. Сомнения, ревность, защитнические инстинкты.

Марко допил виски и посмотрел на меня с выражением, которого я никогда прежде не видел на его лице:

— Это ужасно, — сказал он тихо.

— Ужасно, — согласился я, и в моем голосе звучала та же растерянность.

Мы стояли на кухне, два могущественных нага, которые всю жизнь полагались на логику и контроль, и впервые чувствовали себя беспомощными перед силами, которые не могли ни понять, ни остановить.

Из гостиной донесся тихий звук — Лина ворочалась во сне, и мы оба мгновенно насторожились, готовые броситься к ней, если она проснется.

Именно в этот момент до нас окончательно дошло: мы уже не принадлежали сами себе.

— Нужно предложить ей отказаться от эксперемента, — Марко высказал вслух мои мысли. — Пока связь ещё не окрепла.

— Не уверен, что мы сможем отказаться, — задумчиво проговорил я, залпом осушая остатки виски.

— Тогда нужно перестать сомневаться и закончить формирование связи, как можно скорее, пока мы ещё остаёмся сами собой, — сказал Марко и он был прав, чертовски прав.

Триада (откровенно и горячо)

Я проснулась от звуков за окном — не птичьего щебета, как дома, а странного гула парящего транспорта. Где я? Ночь? Или это Нокталис с его вечной искусственной ночью?

Моргая, я попыталась сфокусировать взгляд, но все расплывалось в размытые пятна света и тени.

— Где мои очки? — пробормотала я, ощупывая пространство вокруг себя. — Сколько я спала?

Небольшой ночник в углу отбрасывал тусклый золотистый свет на незнакомую обстановку. Я определенно была в одной из спален, которые вчера показывал мне Эрик — узнавала дорогую мебель и высокие потолки, хотя без очков все казалось призрачным и нереальным.

— Эй! — осторожно позвала я, скидывая мягкое одеяло, которым меня, видимо, укрыли. — Есть здесь кто-нибудь?

В дверном проеме тут же появились две знакомые фигуры. Даже без очков я узнала их силуэты — широкоплечий Эрик и более изящный Марко. Оба.

Видимо, мое лицо было настолько растерянным и испуганным, что они поспешили с объяснениями.

— После лисьего очарования ты отключилась, — сказал Эрик, входя в комнату и протягивая мне очки, которые он, должно быть, снял, пока я спала. — Прямо посреди фильма.

— Да, прямо в кресле заснула, — добавил Марко, останавливаясь рядом с кроватью. — Мы тебя сюда перенесли, чтобы было удобнее.

Мы? Вдвоем? От мыслей о том, что эти два нага несли меня на руках, пока я была без сознания, в груди разлилась странная жгучая сладость, смешанная с досадой. И почему я все проспала? Неужели нельзя было проснуться в такой романтический момент?

— Сколько времени? — спросила я, надевая очки и с облегчением отмечая, что мир снова обрел четкие контуры. Взглянув в окно, я увидела ту же искусственную луну, что и вчера. — Я проспала целые сутки?

— Около шестнадцати часов, — ответил Марко. — Лисья магия может вызывать такие последствия — организм компенсирует энергетические потери длительным сном.

— Лина, — Эрик сел на край кровати, его лицо было необычно серьезным. — Мы можем больше не ходить в лабораторию. Эксперимент отменяется.

Я моргнула, не веря услышанному:

— Я что-то сделала не так? Почему?

Марко тоже сел на кровать, с другой стороны от меня, и теперь я оказалась между ними двумя. Их лица выражали одинаковую смесь решимости и сожаления.

— Мы уже входим в резонанс, — объяснил Марко медленно, словно подбирая каждое слово. — И поэтому у нас начинают появляться... человеческие эмоции. Сомнения, ревность, привязанность. Это меняет нашу природу.

— И твою тоже, — добавил Эрик. — Ты становишься более смелой, более восприимчивой к магии. Мы влияем друг на друга, даже не проводя настоящих ритуалов.

Возмущение поднялось во мне волной, смешанное с разочарованием:

— Это абсолютно ненаучно! — воскликнула я, чувствуя, как в голосе появляются нотки, которых там раньше не было — более решительные, более требовательные. — Я подвергала себя риску, соглашалась на эксперимент, а вы, как только сами ощутили малейший дискомфорт — испугались и решили все отменить?

— Лина, ты не понимаешь, — Эрик наклонился ближе, и я увидела в его глазах что-то похожее на панику. — Если мы создадим триаду, это будет навсегда. Нам придется жить вместе, быть связанными эмоционально и физически. Нам придется...

Он не договорил, но по его взгляду, по тому, как его глаза скользнули по моему телу, а затем переместились на Марко, я все поняла. И это понимание, вопреки всем разумным доводам, меня не только не испугало — оно обрадовало и вдохновило.

— Кажется я и правда получила ваш... ну, нагский характер, — сказала я, удивляясь собственной смелости. — Потому что, знаете что? Меня это совсем не пугает.

Эрик и Марко обменялись быстрым взглядом, в котором я прочитала целый разговор. Затем Эрик пододвинулся ближе, его бедро коснулось моего, и он сделал едва заметный жест Марко, приглашая того подойти ближе.

Марко не заставил себя упрашивать. Через мгновение я оказалась между ними двумя на большой кровати, чувствуя тепло их тел с обеих сторон.

— Ты уверена, что не испугаешься? — прошептал Эрик, и его горячее дыхание коснулось моей шеи теплой волной.

Прежде чем я успела ответить, его настойчивые губы нашли чувствительную кожу чуть ниже уха. Прикосновение было игривым, дразнящим – едва ощутимое касание влажного тепла, – но от него по всему телу прокатилась дрожь удовольствия, заставившая мышцы живота сладко сжаться в предвкушении.

С другой стороны Марко зеркально повторил движение Эрика. Его губы коснулись противоположной стороны моей шеи – более нежно, более деликатно, словно он боялся причинить боль. Но эта томительная трепетная осторожность была не менее захватывающей, чем дерзость Эрика. Я почувствовала, как их дыхание смешивается на моей коже, создавая невидимые потоки тепла.

— Потому что если мы начнем... — прошептал Марко мне на ухо, и его голос прозвучал хрипло, с едва сдерживаемой страстью. — Если мы начнём, то завершим начатое.

Я закрыла глаза, позволяя себе раствориться в водовороте ощущений. Их губы медленно двигались по моей коже, оставляя за собой горящие следы. Каждый поцелуй был как капля расплавленного металла – жгучий, проникающий глубоко под кожу. Я чувствовала, как мое тело отзывается на каждое прикосновение: соски напрягаются под тканью футболки, а внизу живота разгорается сладкое, тянущее тепло.

Я была девственницей, никогда не заходившей дальше нескольких стыдливых поцелуев в студенческие годы. Но мысли, которые сейчас проносились в моей голове, были совсем не невинными.

Два мужчины на кровати, и их обоих я желала с первобытной, животной силой. Желала почувствовать их руки на своем теле, узнать вкус их кожи, понять, что будет, если позволить им продолжить то, что они начали.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Нет, — выдохнула я, и мой голос прозвучал хрипло, незнакомо. — Не испугаюсь. Только... не останавливайтесь.

Они прижались ко мне теснее, и я почувствовала колебание в их движениях – словно они все еще боялись сделать неправильный шаг. Но во мне не было никаких сомнений.

Внутри меня росла уверенность, словно что-то фундаментальное уже изменилось, встало на свои места. Связь между нами пульсировала, как живое существо, требуя разрядки, завершения начатого.

Единственное, что терзало мою душу – невозможность выбора кого целовать первым. Меня тянуло к каждому по-разному, но с одинаковой силой. К Эрику – как к огню, опасному и манящему, обещающему сжечь все условности. К Марко – как к надежной гавани, где можно укрыться от бури, не боясь утонуть в страсти.

Их движения были синхронными, словно они существовали в одном ритме. Теплые ладони одновременно и медленно легли на мои бедра – прикосновение было почти невыносимым в своей интенсивности. Пальцы осторожно сдвинули край футболки, и прохладный воздух коснулся обнаженной кожи живота, заставив меня вздрогнуть. Затем они прижались еще теснее, захватывая меня в объятия, от которых перехватывало дыхание.

Их руки становились все более настойчивыми, продвигаясь выше по обнаженной коже. Каждое касание оставляло след жгучего тепла, которое отзывалось внутри волнами тягучего удовольствия. Пальцы Эрика были более требовательными, он исследовал мое тело с уверенностью завоевателя. Марко же касался меня так, словно я была сделана из тончайшего фарфора.

От нарастающего удовольствия я закрыла глаза, и именно тогда ощутила ее — любовную магию нагов. Сначала это показалось вторжением: волна чужой силы окутала мое сознание, как теплый туман. В этом воздействии я почувствовала их страх – боязнь, что человеческое тело не справится с интенсивностью их природы.

Мое тело на мгновение стало невесомым, словно я парила в теплой воде. В голове зашумело, но это был приятный шум – как звук дождя по крыше или шепот волн о песок. Затем пришла невероятная легкость и сладкое, тягучее чувство, которое разливалось по телу медленными волнами. Внизу живота расцвело влажное тепло, а в груди поселилась сладкая томительная тяжесть предвкушения.

Магия не подавляла мою волю – она усиливала наши собственные желания, делала их ярче, смелее. Я взяла их руки и, не стесняясь, положила на внутреннюю часть своих бедер, позволив коленям разойтись шире. Этот жест был полон первобытной откровенности – я действовала по наитию, слушая призывы своего пробуждающегося тела.

Их ладони плавно скользнули вверх, к самому краю моего белья – к этому последнему барьеру. Я чувствовала, как их дыхание становится рваным, как напрягаются мышцы их тел, прижатых к моему. Воздух стал густым от желания и предвкушения.

В этот момент чьи-то губы накрыли мои – нежно, но настойчиво. Поцелуй был полон сдержанной страсти, и я почувствовала вкус Марко — слегка сладковатый, с привкусом мяты. Одновременно чьи-то пальцы осторожно оттянули ткань моего белья, и прохладный воздух коснулся самых интимных мест.

Один палец плавно скользнул по влажным складкам – прикосновение было настолько откровенным, что мы все одновременно задержали дыхание. Электрический разряд прошел по моему телу, заставив выгнуться навстречу этой ласке.

Реальность происходящего внезапно обрушилась на меня всей своей силой. Это я неужели? Откуда взялась смелость принять их страсть?

Где я взяла сылы отвечать на их прикосновения? Где нашла позволения таять в их руках и считать все это правильним?

— Это не гипноз? — выдохнула я, борясь с нарастающими приятными ощущениями. — Я не очнусь в лаборатории на холодном столе с датчиками на теле?

— А как ты хочешь? — хрипло рассмеялся Эрик, его голос был низким.

— Хочу, чтобы это было правдой, — призналась я, удивляясь собственной честности и тому, как легко слова слетели с губ.

Он не ответил словами. Вместо этого его сильные руки медленно задрали мою футболку, обнажая грудь. Прохладный воздух коснулся разгоряченной кожи, заставив соски еще больше напрячься.

Эрик склонился и провел языком по одному из них – горячее, влажное прикосновение, от которого по телу прокатилась волна электричества. Я невольно выгнулась навстречу, подавая грудь к его губам, а когда он легко прикусил чувствительную вершинку, из моего горла вырвался тихий, дрожащий стон.

Не останавливайся! Только не останавливайся! - Пульсирует мысль. И он продолжает пытать меня лаской, а я снова всхлипываю.

Мой всхлип словно развязал что-то в Марко – он впился в мои губы поцелуем, полным едва сдерживаемой страсти.

Его язык настойчиво скользнул в мой рот, исследуя, требуя ответа. Тем временем его искусные нежные пальцы продолжали свое медленное исследование между моих ног, нащупывая все более чувствительные точки. Каждое движение было точным, выверенным, словно он читал реакции моего тела как открытую книгу.

Словно знал меня лучше, чем я себя.

Когда Марко нежно провел пальцем по особенно отзывчивому месту, горячая волна безудержного удовольствия прокатилась по моему телу с такой силой, что я невольно выгнулась, прижимаясь к его руке. Мои бедра сами начали двигаться и искать его ласку.

Эрик приподнялся, его глаза встретились с моими, и мы улыбнулись друг другу – улыбка полная понимания и предвкушения. В его золотистых глазах плясали искры возбуждения, а на губах играла та самая полуулыбка, от которой у меня всегда перехватывало дыхание.

Одним уверенным движением он подцепил пальцами край моего белья и медленно стянул его с бедер. Ткань скользнула по коже, оставляя за собой след мурашек.

Я знала, что сейчас произойдет. Мое тело было готово – каждая клеточка пульсировала от желания. Разум очистился от последних сомнений, а магическая связь между нами трепетала, как струна, усиливая каждое ощущение до почти невыносимой интенсивности.

Но я не ожидала того, что будет дальше.

— Подготовь ее, — попросил Эрик, обращаясь к Марко. В его голосе не было приказа, скорее это звучало как привилегия, дар, который он даровал своему другу.

Подготовь? Мой разум лихорадочно пытался понять смысл этих слов, но тело уже реагировало на изменение в атмосфере, на новую волну возбуждения, которая исходила от обоих нагов.

Все стало ясно, когда Марко медленно опустился вниз, его губы оставляли жгучий след поцелуев на моем дрожащем животе.

Он коснулся внутренней стороны моего бедра, затем выше, его дыхание обжигало самые интимные места. А когда его горячий, гибкий язык коснулся меня там, где до этого только мои собственные пальцы знали дорогу, шок от неожиданности смешался с волной невероятного удовольствия.

Я поняла, что все мои представления о близости были лишь бледной тенью того, что могли подарить два опытных нага, действующих в полной гармонии друг с другом.

Прикосновение Марко было настолько неожиданным и интенсивным, что я невольно вскрикнула, выгибаясь на кровати. Мои пальцы вцепились в простыни, костяшки побелели от напряжения.

Его движения были медленными, изучающими, словно он хотел запомнить каждую складочку, каждую реакцию моего тела. Горячий язык скользил по самым чувствительным местам, то нежно касаясь, то настойчиво исследуя, заставляя меня задыхаться от нарастающего удовольствия.

Эрик тем временем не оставался в стороне. Его руки продолжали ласкать мою грудь, пальцы играли с затвердевшими сосками, сжимая, поглаживая, заставляя их стать еще чувствительнее.

Его губы оставляли влажный след на шее и ключицах, иногда слегка покусывая кожу, отчего по телу пробегали мурашки удовольствия. Они действовали синхронно, словно были частями единого целого, создавая симфонию ощущений, которые мой разум едва мог обработать.

— Ты такая отзывчивая, — прошептал Эрик, его дыхание обжигало кожу моего уха. — Мы едва начали, а ты уже так реагируешь. Твое тело создано для удовольствия.

Я хотела ответить, но слова застревали в горле, превращаясь в тихие, прерывистые стоны. Марко делал что-то невероятное своим языком – то нежные круговые движения, то более настойчивые ласки, – и я чувствовала, как во мне нарастает напряжение, сладкое и почти невыносимое, готовое вот-вот разорваться.

— Не сдерживайся, — голос Марко был приглушенным, но в нем звучала та же страсть, что и в его прикосновениях. — Позволь себе чувствовать. Позволь нам показать тебе, на что способно твое тело.

Его слова, произнесенные прямо против моей разгоряченной плоти, вызвали новую волну вибраций, от которых мои бедра сами начали бесстыдно и самозабвенно двигаться навстречу его губам и языку.

Волна удовольствия накрыла меня с головой, заставляя кричать их имена и цепляться за простыни. Мое тело содрогалось от ощущений, которые я никогда прежде не испытывала, а в голове взрывались яркие вспышки света.

Когда напряжение отпустило, я лежала, тяжело дыша, чувствуя, как по коже стекают капельки пота. Марко поднялся, его губы блестели, а в медовых глазах горел триумф. Эрик смотрел на меня с выражением хищного удовлетворения.

— Это было только начало, — произнес он хриплым голосом, и в этих словах звучало обещание еще больших наслаждений.

Я поняла, что они правы – триадная связь действительно формировалась между нами, соединяя не только тела, но и души невидимыми нитями магии. И я больше не боялась того, что нас ждет впереди. Наоборот – я жаждала этого всем своим существом.

Эрик начал медленно раздеваться, его движения были неспешными, почти ритуальными. Каждый жест был наполнен грацией хищника, уверенного в своей силе. Рубашка соскользнула с широких плеч, обнажив мускулистый торс, покрытый тонкой дорожкой темных волос. Марко последовал его примеру, его более изящное телосложение контрастировало с мощью Эрика, но было не менее притягательным.

Когда они остались обнаженными, я впервые увидела их во всей красе. Их тела были совершенными – мускулистыми, сильными, созданными для страсти. На коже Эрика проступал едва заметный узор – золотистые чешуйки, которые становились видимыми в моменты сильного возбуждения, переливаясь в полумраке спальни как драгоценные камни.

Их возбуждение было очевидным – два красивых, внушительных члена поднимались почти вертикально, демонстрируя готовность и силу их желания. От этого зрелища у меня перехватило дыхание, а в низу живота разлилась сладкая истома, заставившая сжаться внутренние мышцы в предвкушении.

Я на это согласилась. Нет – я этого желала всем своим существом. Мне самой не верилось в то, что сейчас произойдет, но каждая клеточка моего тела кричала о готовности. А разум хоть и слабо верил в происходящее... он этого требовал.

Триадная связь должна быть завершена. Мы все трое прыгнули с обрыва в воду и пути назад уже нет.

— Не бойся, — прошептал Марко, устраиваясь рядом со мной на кровати. Матрас прогнулся под его весом. — Мы будем осторожны. Твое удовольствие для нас важнее всего.

Эрик лег с другой стороны, и я снова оказалась между ними, но теперь ничто не разделяло наши тела. Тепло их кожи окутывало меня с обеих сторон, их ароматы смешивались, создавая опьяняющий коктейль мускуса, тепла и чего-то дикого, первобытного.

Они начали ласкать меня одновременно – руки, губы, языки создавали танец прикосновений. Четыре ладони скользили по моей коже, находя каждую чувствительную точку, каждое место, от прикосновения к которому я выгибалась навстречу.

Магия циркулировала между нами, усиливая каждое ощущение, связывая наши души все крепче невидимыми узами. Я растворялась в их ласка полностью, тело казалось невесомым и легким как облачко. Мысли ушли.

— Теперь, — прошептал Эрик, и я поняла, что момент истины настал.

Я сняла футболку одним плавным движением, и теперь мы были на равных – полностью обнаженные и в телесном смысле, и в своих желаниях. Больше не было барьеров между нами, ни физических, ни эмоциональных.

Змеи шипели тихо, реагируя на магическое напряжение в воздухе, но меня это совсем не пугало. Наоборот – я чувствовала, как их присутствие усиливает связь между нами, делает ее более полной и естественной, соединяя нас с древней магией их рода.

Мы устроились на боку – я лицом к лицу с Марко, чувствуя тепло его дыхания на своих губах, видя золотистые искорки в глубине его глаз. Эрик лег за моей спиной, его сильное тело прижалось к моему, окутывая теплом и ощущением полной защищенности.

— Прогнись немного, — попросил Эрик тихо, его голос был хриплым от сдерживаемого желания.

Я послушно выгнула поясницу, оттопырив ягодицы, и почувствовала, как он притягивает меня к себе. Его ладони уверенно и настойчиво направили мою попку ближе к его паху. Его внушительный твёрдый член касался ягодиц горячим прикосновением, я ощущала его жар и пульсацию на своей коже. В горле пересохло от предвкушения. Я прикусила губу, чтобы не застонать от нетерпения.

Затем я почувствовала, как твердая головка его члена коснулась моего входа, влажного и готового принять его. «Да», — хотела сказать я, но не успела.

Одним уверенным движением он вошел в меня, и я не ощутила боли. Как ученая, я знала, что если женщина правильно подготовлена и не испытывает страха, болезненных ощущений может не быть вовсе, как и крови. Именно тот случай – мое тело было готово, расслаблено магией и абсолютным доверием к ним обоим.

Эрик замер во мне на мгновение, давая привыкнуть к новым ощущениям – к сладкому растяжению, к ощущению полноты, к волнам удовольствия, которые расходились от места нашего соединения. Затем он сделал несколько медленных, осторожных движений, погружаясь в меня до конца. Удовольствие разливалось волнами по всему телу, заставляя меня тихо постанывать и выгибаться навстречу каждому его движению.

Потом он медленно вышел, оставив меня с острым чувством пустоты и желанием большего.

В тот же момент Марко мягко притянул меня к себе и погрузился в меня. Его глаза смотрели мне в лицо, отслеживая каждую эмоцию, каждый оттенок удовольствия, отражающийся в моих чертах. Его движения были более размеренными, глубокими, он словно исследовал каждый миллиметр моего тела изнутри. После нескольких движений он тоже остановился и снова передал меня Эрику.

Они не делили меня – мы действовали как слаженная команда, где у всех были равные права на удовольствие. Их прерывистое дыхание, их стоны удовольствия распаляли меня ещё больше, хотя казалось, это уже невозможно.

Я чувствовала, как наши энергии переплетаются, создавая тот самый треугольник силы, о котором говорилось в древних текстах. Это было не просто физической близостью – это было рождением триады, магического союза, который изменит нас всех навсегда.

Мое желание нарастало с каждым движением, волны удовольствия становились все интенсивнее, и я чувствовала, что приближаюсь к самому краю наслаждения, балансирую на грани между реальностью и чистым блаженством.

Член Эрика… потом Марко… снова Эрика. Они входили в моё тело так легко и естественно, словно делали это со мной уже много раз.

Развратные звуки соединения наших тел наполняли комнату, наши стоны смешивались в единую мелодию страсти. В другое время я бы постеснялась этих звуков, но сейчас мне казалось – это самая прекрасная музыка в мире. Музыка любви.

Каждая клеточка моего тела пылала от их прикосновений, а магическая связь усиливала каждое ощущение до невероятной остроты. И я знала, что они чувствуют то же самое, что и я – невероятное удовольствие, несравнимое ни с чем, что мы испытывали прежде.

Когда пришел черед Марко снова принять меня в свои объятия, я инстинктивно сопротивлялась тому, чтобы он отпустил меня. Прижалась к нему сильнее, обхватив его за шею и впиваясь ногтями в широкие плечи. Мое тело требовало разрядки, каждый нерв был натянут до предела, и я молила его не останавливаться именно сейчас, когда была так близко к пику.

Марко понимающе усмехнулся, читая мои безмолвные мольбы в глазах, полных отчаянного желания. Он ускорил свои движения, его дыхание стало прерывистым и жарким у моего уха, звуки нашего соединения стали более влажными и интенсивными. Я чувствовала, как он приближается к своей кульминации – его тело напряглось, движения стали более резкими и глубокими.

Вскоре со сдавленным стоном он излился в меня, его тело содрогнулось от силы собственного освобождения, а его семя наполнило меня горячими пульсирующими струями, что только усилило мое собственное возбуждение до критической точки.

Волна его удовольствия через магическую связь захлестнула и меня, заставив кричать его имя и выгибаться в экстазе. Но это было еще не все.

Затем пришел черед Эрика завершить наш ритуал единения. Он бережно повернул меня на живот и лег сверху, его мускулистое тело накрыло меня целиком. Я ощутила его приятную тяжесть, запах его кожи, смешанный с ароматом нашей близости, и его настойчивые, требовательные движения. Его медная змея скользнула по моей спине, оставляя прохладный след на разгоряченной коже.

Эрик был более интенсивным, более властным в своих ласках. Его руки сжимали мои бедра, направляя мои движения, а голос срывался на хриплые стоны моего имени.

Он почти вытаскивал свой член, а затем с силой вдалбливался в меня, все сильнее вжимая в матрас.

Когда он раздвинул мои ягодицы и вошел особенно глубоко я ощутила настолько интенсивно удовольствие, что прокричала его имя.

Мои крик отозвался эхом в нас троих и Эрик достиг пика, я почувствовала пульсацию внутри и его горячее семя.

Потом мы втроем легли на широкую кровать, переплетя ноги и руки в сложном узоре близости. Наши тела блестели от пота, сердца бились в унисон, а дыхание постепенно выравнивалось. Магическая энергия все еще пульсировала между нами, но теперь она была спокойной, умиротворенной – как река после бурного половодья.

Я изменилась. Мы изменились. Приняли нашу триадную связь и стали сильнее. У меня не осталось сомнений, не осталось тревог - все это смыло, унесло змеиной магией или их горячими поцелуями.

Я поцеловала их поочередно – сначала Марко в его мягкие, все еще влажные от наших поцелуев губы, ощущая привкус нашей близости. Затем повернулась к Эрику и прижалась губами к его полным губам, чувствуя, как он улыбается в поцелуй.

— Мы не устали, Лина, — произнес Марко с легкой усмешкой в голосе, его рука ласково гладила мои волосы, раскинувшиеся по подушке.

Я рассмеялась – звонко и беззаботно, как не смеялась уже очень давно, и уткнулась лицом в широкую грудь Эрика, чувствуя, как его сердце бьется под моей щекой.

— Я почему-то так и подумала, — пробормотала я в его кожу, наслаждаясь теплом и безопасностью этого момента.

Я поняла, что триада окончательно сформирована.

Эрик обнял меня крепче, его рука легла на мою спину, а Марко придвинулся ближе, создавая кокон из наших переплетенных тел. Я знала, что это только начало нашего путешествия как триады, и впереди нас ждет множество открытий – как магических, так и эмоциональных

Эпилог

**Эпилог**

Шесть месяцев спустя я сидела на краю рабочего стола Эрика, болтая ногами и просматривая черновики нашей совместной диссертации.

Солнечный свет проникал через панорамные окна его кабинета, освещая страницы исследования, которое должно было перевернуть представления научного мира о магических связях между расами.

— Знаешь, — заметил Эрик, откинувшись в своем кожаном кресле и наблюдая за тем, как я беззастенчиво хозяйничаю в его рабочем пространстве, — ты определенно пользуешься своим особым положением.

— Ну должна же я извлекать из этого какую-то выгоду! — рассмеялась я, помахав перед ним листком с правками. — Кроме того, что меня теперь постоянно изучают коллеги как редкий экспонат.

В этот момент в кабинет вошел Марко, его серебристая Иска лениво обвилась вокруг запястья. Он подошел ко мне и, не говоря ни слова, нежно поцеловал, его губы на мгновение задержались на моих.

— Привет, — прошептал он, отстраняясь. — Я достал три билета на баскетбол. На завтрашний матч.

— А я — три билета в оперу на выходные, — не отставал Эрик, его медная змея показалась из-под воротника, словно тоже участвуя в разговоре. — "Травиата" в исполнении Национального театра.

— А я купила три билета в кино на новый боевик, — засмеялась я, доставая телефон и показывая им подтверждение заказа. — Видимо, у нас будет очень насыщенная неделя.

— Может, сначала допишем проект? — предложил Марко, указывая на разбросанные по столу документы. — До защиты осталось всего два месяца.

Я кивнула и взяла в руки папку с собранными нами данными о других триадных связях с участием людей.

— Связи с людьми действительно редки, — задумчиво произнесла я, листая документы. — Но как ни странно, они часто начинаются со страха или других негативных эмоций. Вот, например, случай Мелиссы — она сначала ненавидела своего брата.

— Брата? — Эрик выглядел возмущенным, его бровь поползла вверх. — Это же...

— Сводного, — поспешила пояснить я. — Сводного брата-лиса. Их родители поженились, когда они уже были взрослые. Никакого кровного родства.

— А еще эта... — Марко щелкнул пальцами, вспоминая, — девушка из Италии. Как ее звали? Бланка?

— О, там вообще были итальянские страсти, — подхватила я. — Бланка была категорически против любых отношений в принципе. А в итоге связалась с альфой северных волков.

— Да... — протянула я, откладывая документы и задумчиво глядя в окно. — Я тоже никогда не могла подумать, что найду свою любовь среди нагов. А уж тем более среди двух нагов одновременно.

— Перед нами сложно устоять, — сказал Эрик, поднимаясь с кресла и подходя ко мне. Он наклонился и поцеловал меня, его руки легли на мою талию.

— Перед двумя — так точно, — ответила я, когда наши губы разомкнулись, и обняла их обоих, чувствуя, как магическая связь между нами пульсирует теплой волной удовлетворения и любви.

За окном раскинулся знакомый пейзаж исследовательского центра, где все началось. Но теперь это место значило для меня гораздо больше, чем просто работа. Это был дом, семья, будущее — все то, что я никогда не думала найти в стенах научной лаборатории.

Наша диссертация станет революционной, я была в этом уверена. Но еще более революционной была та любовь, которую мы создали втроем — доказательство того, что границы между расами существуют только в наших предрассудках, а магия способна объединить самые, казалось бы, несовместимые сердца

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец