«Я счастлив»

Это было в ночь перед экзаменом.

В общаге было пусто, как было пусто в моем сердце.

За мутным окном общаги виднелись фигуристые снежинки, падающие с чёрного неба. Их молочно-белые тельца словно маленькие десантники лавировали в воздухе, падая на козырьки крыш.

Никита ушел по девкам, а Лёха попал в больницу из-за язвы. Так что в моей маленькой комнате была тишина.

Я сидел за ноутбуком и безэмоционально смотрел порно в пятый раз за день, словно в этом был смысл. Одни и те же лица, пышные груди и бедра, длинные пенисы проникали друг в друга, игнорируя сердца.

На мелком, заваленном конспектами и коробочками от Доширака, столе лежала книга. «Лимонов. Это я Эдичка».

Читал её уже третий раз, заливаясь смехом от начальной сцены, когда молодой и одинокий эмигрант, Эдуард Лимонов голым ходил по отелю, сверкая членом в окне, рядом с офисом.

Я не мог позволить себе такое. Сликшом сильно я порос мхом своей тоски, которая как гангрена давила на сердце и разум, мешая жить.

Тем не менее, мой эскапизм от прочтения разных книг, просмотров сериалов и фильмов, рос с невероятной силой. Порой, ч мог даже не пойти на пару, лишь бы дочитать какого-нибудь "Ведьмака" чтобы узнать, кто уже убил Веземира.

Но от этого, моя жизнь не становилась лучше. Я легко путал свое сознание тем, что читаю и отвлекаюсь от реального мира, но иногда, мир был все таки более шумным. Особенно в тревожные Новогодние ночи, когда большая часть одногруппников в баре, сокурсники пьет за стенкой, а ты, поедаешь оливье, купленная в магазине и смотришь в десятый раз «Молодежку», со смехом реагируя на сцены травм хоккеистов.

Я сидел в этом мелкой серой комнатушке с желтыми крашенными стенами и не мог понять. Зачем я живу ?

Девушки у меня никогда не было, как и отношений. Эта часть жизни для меня стала самым ядовитым веществом в моем сердце. Каждый раз, когда я вижу довольную парочку, красивую девушку, я понимаю, что у них все классно, у девушки есть классный парень, а если нет– найдётся сотни человек, кто готов отдать все за любовь. Моя некоторая фригидность по отношению к противоположному полу стала моим волшебным плацебо. Лучше вообще никогда не общаться с девушками и даже не думать "а может", чем дать себе ложные обещания, а потом рыдать с окровавленным сердцем о том, что тебя бросили.

Поэтому, я сидел в комнате и тихо смотрел порно, чтобы выплеснуть не нужную энергию. Наверное так лучше... Наверное..

Тем не менее, в минуты самого сильного отчаяния, в этой желтой комнате, с прокуренным запотевшим окном, я наконец-то почувствовал тревогу.

— А если меня завтра убьют ? — пронеслось в голове гулом стальных рельс. — А если, завтра меня зарежут ? Я ведь девственик.. Я — начал мысленно накричать себя я, долго упираясь взглядом в стену.

И я стал рыдать. Мне стало так одиноко и так страшно. 21 год несётся в пустоту, а я все еще нецелованной юноша, когда даже у прыщавого Савелия было уже две девушки.

Разглядывая как за окном впахивал дворник, убирая снег пластмассовой лопатой, одновременно покуривая и выпуская синий, сизый дым, который поднимался до ночи и уже там, словно шаманский образ, показывал мне силуэт.

Корчуганова. Это была моя преподавательница по органической химии. Статная женщина пролетела у меня в голове. Её слегка завитые волосы каштанового цвета, голубые глаза, песочная фигура и аромат её духов.

Нехотя я отбросил образ из головы и пошел спать.

Но сон никак не приходил. Я зарывался под толщу одеяла, утыкался носом в подушку, ощущал как пахнет белое одеяло порошком и свежестью, но ничего не выходило. В тумане моей жизни впервые появился огонь, костер который мог меня согреть. Надежда.

Часто я на её парах представлял, словно она моя жена. Будто мы вместе гуляем с ней, держась за руку. Я что-то веселое рассказываю и я слышу её заливистый нежный смех. Мы бежим пронося ноги по тёплому, нагретому от оранжевого солнца песку, ощущая горечь жары во рту. Мы, обуреваемые страстью, снимаем с себя все вещи и обнажённые наши сердца сливаются в долгом, томном поцелуе. Её мокрые губы, язык, соприкасаются с моим ртом, а мои горячие руки прикасаются с её сладким, Медовым грудям.

— Не может быть этого. — закричал я. Влюбился ! Твою мать ! — начал я, встав с кровати, ударяя себя по лицу.

На часах было около девяти. За окном пузырились цвета неонового света перемешиваясь со снегом. В прожилках света пронизывались фигурки людей. Не зная что, делать, я решил позвонить брату.

— Абонент временно недоступен — сказал гордо автоответчик и резко послал меня туда, откуда я только что, выполз.

Комната желтого цвета пожирала меня. Словно я заперт в психушке и потерял свободу, а вместе с ней и разум.

Мне становилось одиноко настолько, что пожалуй, я был бы рад поговорить, даже с врагами лишь бы не слушать пронзительное тиканье часов, звуки транспорта за окном и легкого гомона за стеной.

Психика отказывалась верить и чувствовать и стал ощущать озноб и покрываться инеем. Снова зарылся в одеяло и стал постоянно думать о лишь о Надежде, представляя её реакцию, когда я "как бы" в фантазии, признался ей в любви.

Я стоял с ней рядом, в тесной аудитории, прямо во время того, когда все одногруппники ушли домой.

За окном стоял не то дождь, не то снег и покрывал всю улицу мерзким холодом.

Я сидел на первой парте, а она сидела за большим деревянным столом, попивая свой любимый латте на молоке. под столом вертелись ее тонкие ноги в чёрных колготках с узорами. Желтый свитер который был на ней, лишь вырисовывал её силуэт, вместе с клетчатой узкой юбкой.

— Надежда Владимировна — начал я.

— Что, Владислав ? — спрашивала она, улыбаясь мне и как-то странно разгадывая меня своими стеклянными голубыми глазами.

— Они не придут. Все на работе, кто дома, кто заболел. — сказал я, оглядывая пустую аудиторию во округе.

Внезапно, когда-то неровные парты, стоявшие словно алкоголики в пивных ларьках, деревянные столы выстроились в армейский батальон.

Рядом совсем не было никого. Только её нежное дыхание проносилось эхом по помещению, напоминая мне о любви.

— Хм — сказала шатенка, с заколотыми в металлическую заколку волосами, и перелистнула журнал. — Главное, что ты здесь, больше мне никто не нужен. Слушай — сказала женщина — честно говоря, мне нет смысла тебе объяснять способы гидролиза кислот. Ты и так ведь это знаешь, не так ли ? — произнесла с некоторой гордостью в интонации женщина.

— Ну... Да... Понимаю — сказал я, поглядывая испугано в её чистые, светящиеся глаза, которые изучали свет.

— Не хочешь прогуляться ? У меня тут время появилось. Странно конечно это слышать от учителя, но ведь ты же спишь ? Так что фантазии могут распыляться, вот так ! — сказала Надежда Владимировна и тут же предстала в открытом, слегка эротичном, наряде с белыми крыльями наперевес.

— разве я имею право быть с вами ? Я ведь.. — начал я неуверенно говоря, видя как Надежда Владимировна уже за спиной поглаживала мои плечи. Её божественное прикосновение рук, подобно потокам теплой воды, проносилось ласковой, медовой дремотой.

Её голос такой слышный и глубокий впивался в самые чувствительные части тела. В сердце.

— Разве любящее сердце не имеет право на спасение ? — говорила Надежда, перелететев поближе ко мне и, схватив мои ладони в свои. Она нежно улыбнулась мне— Любовь, Влад, есть самая сильная сила. Помни об этом.

— Надежда Владимировна.. — сказал я, ощущая как что-то горькое и одновременно великое, прикасается к моему сердцу, проникает в самую тяжёлую глубь и освобождает меня, точно от оков, которые связывали меня целую вечность.

— Я знаю... — сказала женщина, подняв меня к себе.

С ней я не боялся высоты и был так счастлив, словно всю жизнь ждал только этого момента. Словно именно в этот момент все то счатье которое убегало от меня, пряталось и уходило, материализовалось в доброе, божественное существо, о котором я мечтал всю свою ебанную жизнь.

— Я люблю тебя — сказал я, плача, смеясь и корчась, то ли от боли, то от от счастья.

По моему телу текла такая теплая и приятная вода.

В мгновение, аудитория университета уплыла и рассыпалась в миллионы фотонов. Наши тела с ней переместились в небо, на самый верх, в молочные облака, на которых стояли целые города ангелов. Зелёные, с кремовым оттенком храмы, аквамариновая лазурь неслась по ним, точно водопад, только наоборот.

Надежда несла меня, обняв своими руками, сжав как нежного ребёнка. Я слышал её сердце, она ощущало моё.

От неё веяло лилиями и ароматом роз. Летя по бескрайнем лазурным просторам, мы общались

— Всю жизнь я мечтал только одного.. любви — кричал я, чувствую как порывы ветра лобылазали мое лицо.

— Я знаю... Знаю, милый.. Все твоё детство я следила за тобой. Видела, как ты чуть не умер во время родов, как задыхался в кислородной камере.. Я.. Видела.. Всю твою боль...— сказала сбиваясь Надежда, точно рыдая– Но я всегда была рядом.. Всю жизнь грела тебя, пока ты жил... — проносилось эхом последнее слово, точно удары колокола в церкви.

Жил.

—Я.. Мечтаю, чтобы ты был с нами — сказала Надежда, постепенно опускаясь на ярко зелёный остров. Туда. В Рай.

Она нежно поставила меня на зелёнуюполянку, рядом с теми самыми соснами из моего детства.

Мы оба рыдали и заливались слезами, словно были одним сердцем.

— Прошу, миленький, оставайся со мной, умоляю.. Я отдам тебе своё сердце.. Здесь ты под нашей защитой.. Прошу.. Не уходи — говорила Надежда.

Я шел за ней, сам того не понимая, что иду по крыше дома, влюблённый в собственную фантазию, прямо на край. К ней.

Её светлый, почти солнечный силуэт вдохновлял меня и зачаровывал так, что я не чувствовал холода...

— Прошу — сказала женщина, протягивая свою руку в белой перчатке. — Умоляю.

Долетев до асфальта, я понял. Я счастлив