Кристина под контролем. Книга первая. by JG Leathers. Из книги Секс книга Часть 7

Глава седьмая

Гости и откровение

Джон

Кристин осторожно вышагивала позади, пока мы возвращались в гостиную. Я игнорировал её стоны от дискомфорта, ведь она вела себя примерно так же, когда ей надевали манжеты, затем когда их заварили, и снова после того, как она вышла из наркоза, когда ей установили кольца. Кристин была довольно живой натурой, и требовалось многое, чтобы надолго её подавить, поэтому я знал, что она скоро научится жить со своим новым оборудованием. Я прикинул, что потребуется ещё около десяти дней, и как только она примет факт, что не может от него избавиться, я покажу ей другие, более интересные возможности этого оборудования. А пока она будет носить эти новейшие дополнения к своему наряду по дому, и я позволю ей одеваться, чтобы скрывать их, насколько она пожелает. Всё это помогало процессу её привыкания, и скоро она будет носить их так, словно они всегда были частью её самой. Чтобы помочь ей в этом принятии, я пригласил на вечер несколько общих друзей на напитки. Они тоже были в «теме», хотя она об этом не знала, и я подумал, что вечер окажется для неё, мягко говоря, просветляющим. Я добрался до нашей спальни, с Кристин, надёжно следующей позади.

— Хорошо, милая, — заявил я.

— Вот программа на сегодня. Ты должна одеться, и можешь сделать это с любой одеждой из того шкафа. Остаток дня в твоём распоряжении, чтобы заниматься, чем пожелаешь, но я хочу, чтобы ты провела минимум два часа на улице. Я удлинил твой уличный поводок достаточно, чтобы ты могла подойти на десять футов к границе участка. У нас будут гости на ужин и напитки около половины восьмого.

— Да, Господин, — пробормотала она и затем посмотрела на меня с тревогой.

— Мне будет разрешено надеть шарф, пожалуйста?

— Нет, не будет. Тебе также придётся продолжать носить кольцо в носу.

— Ооох, Господин! — завопила она. — Я умру от стыда! Особенно когда они увидят его и мой поводок! Как я собираюсь их скрыть?

— Ты не будешь. Таковы правила, Кристин. Соблюдай их.

— Но Господин! Как я должна сидеть за ужином, нося эти штуки?? — всхлипнула она, указывая на свою стальную промежность и длинный блестящий стержень, торчащий между её ног.

— Ты не будешь, милая, — заявил я. — А теперь одевайся, если хочешь. Мне нужно уехать в город на вторую половину дня. Я вернусь около шести часов.

— Да, Господин, — всхлипнула она и изящно посеменила к шкафу, чтобы выбрать одежду на день. Я собрал нужные документы в портфель и оставил её наедине с собой, печально перебирающей одежду, которую я для неё оставил. Когда она переехала жить в мой дом, вся её прежняя одежда была сожжена в камине, пока она смотрела, и теперь она могла одеваться только в одежду, которую я для неё изготовил или выбрал. Я поцеловал её перед уходом, и через пару минут уже был на автостраде, направляясь в город. В итоге она приспособится к своему новому оборудованию, но это будет нелегко.

Кристин

После того как Господин ушёл, я наконец выбрала одежду, которая частично скрывала мои новейшие аксессуары. Я остановилась на короткой джинсовой юбке и прозрачной блузке с длинными рукавами и высоким воротом, которая прикрывала меня «прилично». Похоже, мне больше не придётся беспокоиться о трусиках, как я убедилась, рассматривая свой пояс целомудрия в зеркале, перед тем как с трудом натянуть юбку до щиколоток. Также мне не нужно было беспокоиться о чулках, разве что я бы потратила много времени, просовывая их под манжеты на лодыжках и надевая пояс для чулок. Что касается бюстгальтера, я долго размышляла, затем выбрала модель с полной поддержкой, которая была относительно удобной, хотя немногие из тех, что он разрешил мне купить, можно было так описать. Большинство из них слишком сильно сжимали мне грудь, а их широкие внутренние эластичные ленты вокруг оснований каждой из моих грудей неудобно сдавливали, делая их ещё более заметными, чем они уже были. Наконец я оделась, затем увидела записку на прикроватной тумбочке и подошла, чтобы прочитать её. Дорогая Рабыня, Ты увидишь, что в верхнем левом ящике комода в игровой комнате лежат две цепи и три замка. Теперь ты должна пойти туда и заковать себя следующим образом: самый большой замок должен соединить две цепи с передним кольцом твоего пояса целомудрия. Убедись, что их соединение симметрично, то есть по одной цепи с каждой стороны дужки, когда она заперта на кольце пояса. Другие концы должны быть закреплены (это значит заперты) на твоих манжетах на запястьях, затем ты свободна делать, что пожелаешь, до конца дня, при условии, что проведёшь некоторое время на улице в саду, как я упомянул. Ты должна быть закована до 11:00 утра, Кристин, иначе тебя ждёт наказание. Как ты знаешь, за соблюдением этих инструкций следят. Хорошего дня, дорогая, и помни, что я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО тебя люблю.

Джон

Я посмотрела на часы-радио. Было пять минут до одиннадцати, а мне нужно было пройти всю ширину и длину дома! Не задумываясь, я попыталась сделать длинный шаг из комнаты, но мои путы, скрытые юбкой, резко натянулись, заставив меня задохнуться от ощущения, как они двигают ингибиторный стержень, а значит, и фаллоимитатор! С каждым укороченным шагом всё это устройство должно было двигаться, и я начала всхлипывать от кажущейся невозможной задачи добраться до ящика вовремя, чтобы заковать себя согласно оставленным им инструкциям. Я не хотела этого делать, но после нескольких просветляющих сессий с его хлыстом в предыдущих случаях, когда я пыталась игнорировать его указания, я также не хотела этого. Я поспешила, как могла, по коридору и вниз по лестнице в игровую комнату. Мой домашний поводок скользил по полу позади, словно наблюдательная и контролирующая змея, всегда готовая проявить свою власть. К тому времени, как я добралась до комнаты, я была почти в слезах от ощущений, как фаллоимитатор дёргается взад-вперёд в моих чреслах, и я отчаянно рылась в ящике, вытаскивая замки и смехотворно короткие куски цепи, которые он разрешил мне на день. Каждая была, наверное, всего около двенадцати дюймов длиной, пока я соединяла их с моим поясом целомудрия, затем с манжетами на запястьях, сильно ограничивая мою свободу. Я подошла к зеркалу в полный рост на стене напротив окна и посмотрела на себя. То, что смотрело на меня в ответ, определённо было рабыней. Маленькое и тяжёлое кольцо в моём носу безоговорочно обозначало меня как таковую. Хотя я могла бы сойти за носящую его как модное украшение, не было никакого сомнения в манжетах и цепях, которые сковывали мои запястья и руки. Также тяжёлый проволочный поводок, идущий из-под подола моей юбки, полностью обозначал меня как контролируемую собственность моего Господина. На секунду забывшись, я попыталась нагнуться, чтобы поднять его, чтобы он не зацепился, но, конечно, смогла лишь слегка наклониться, прежде чем мои путовые цепи резко натянулись к манжетам на лодыжках. Толчок пронзающего фаллоимитатора остановил меня! Я не могла до него добраться! Каким-то образом мне нужно было найти что-то, чтобы поднять его. Возможно, вешалка для одежды справилась бы. Уныло я вышагивала с ограниченными и контролируемыми шагами из игровой комнаты обратно в кухню и столовую, чтобы убраться. Закончив, я вернулась в спальню, застелила кровать, затем собрала бельё и начала этот обыденный процесс. Мои цепи и различные ограничения делали домашние дела трудными и раздражающими, не говоря уже о том, что они были неудобными и временами откровенно болезненными, и я была на грани слёз большую часть дня. Мне пришлось есть обед, стоя у кухонной стойки, и даже это было испытанием. Позже днём я вышла на заднюю террасу, повинуясь его инструкциям. Дверь захлопнулась за мной, и я услышала автоматический щелчок её замка с чем-то вроде ужаса. Я оказалась заперта вне дома без возможности вернуться внутрь! Мой поводок был под дверью, хотя, когда я двигалась до оставшейся длины, он неохотно скользил через уплотнитель, не ограничивая меня так полностью, как я думала. Каблуки были неподходящими для прогулок по газону, и я попыталась скинуть их, стоя у запертой двери. Чёрт возьми! Это были туфли с ремешками на лодыжках, которые я надела утром, прежде чем он установил ингибиторный стержень, и теперь не было никакого способа добраться до них и расстегнуть ремешки, которые удерживали их на моих ногах! Я застряла с ними до конца дня, или по крайней мере до его возвращения. Осторожно я спустилась по широким ступеням на газон и начала вышагивать по большой травяной площадке заднего двора, каблуки моих туфель утопали в мягком дёрне, делая ходьбу довольно трудной, не говоря уже о тревожных рывках моего поводка. Мне действительно приходилось следить за тем, куда ступаю, потому что, если бы я упала, не было бы никакого способа встать обратно на ноги. Двор был окружён высокой кедровой изгородью, и поэтому я была одна со своими цепями и на поводке, незамеченная, пока он тянулся по траве позади меня. Я бесцельно бродила почти час, глядя на безопасность дома, теперь недоступную, дёргая запястья против их жалко коротких цепей, но не было никакого спасения от моего связывания! В итоге я вернулась на террасу, опираясь на стол, пока ждала, когда пройдёт время и вернётся мой Господин. Это было долгое и скучное ожидание.

Джон

Движение на автостраде из города было настоящей проблемой, как всегда, когда хочешь быстро добраться домой. У меня было подспудное подозрение, когда телефон остался без ответа, что Кристин каким-то образом заперлась вне дома и, вероятно, теперь прячется в кустах, чтобы никто её не увидел. И точно, вот она на террасе, почти в слезах, выглядящая совершенно беспомощной и абсолютно удручённой. Я открыл кухонную дверь, и она дёрнулась, словно только что получила удар хлыстом по заду, озираясь в смущённом страхе, пока я не поприветствовал её. Улыбка облегчения разлилась по её лицу, когда она увидела, что это я, и она сделала несколько быстрых, укороченных шагов, когда я вышел из дома.

— О, Господин! — вздохнула она, прижимаясь ко мне в объятиях. — Я так рада, что вы вернулись! — Она попыталась обнять меня, но цепи к её манжетам на запястьях остановили её, не давая обхватить меня больше чем наполовину.

— О, чёрт возьми эти цепи! — завопила она, топнув ногой от раздражения.

— Я рад видеть, что ты в порядке, Кристин, — пробормотал я в её ароматные волосы, прижимая её дрожащее тело к себе.

— Я так боялась, Господин, что кто-то увидит меня такой, — захныкала она, неопределённо махнув на себя и своё связывание, затем опустив свои ограниченные цепями руки по бокам.

— Ну, милая, теперь всё в порядке, — сказал я, опустив руку и схватив её поводок там, где он выходил из-под подола длинной юбки, одной рукой, а другой рукой — горсть её цепей на запястьях.

— Пойдём в дом. — Я потянул за цепи на запястьях и за поводок её стержня. Она не могла сопротивляться.

— АААооууу! — задохнулась она, танцуя и корчась от дискомфорта, пока я втягивал её в кухню.

— П-П-П-пожалуйста! Пожалуйста, Гггосподин! О, пожалуйста! Пожалуйста, не тяните за мой поводок!!!?? АААррргггхх!! — продолжала она стонать, когда я тащил её по коридору и вверх по лестнице в спальню. Её руки дёргались против сдерживающих цепей, автоматически борясь за свободу, несмотря на то, что она знала, что это бесполезное упражнение. К тому времени, как мы добрались до моей спальни, она дрожала и тяжело дышала, как загнанная лошадь, всё ещё дико борясь, чтобы освободить запястья от моей хватки за их цепи, её глаза были зажмурены, а голова откинута назад, пока она молча сражалась со своими оковами. Я отпустил хватку, и она медленно прекратила своё неистовое корчение.

— Хорошо, Кристин, — тихо сказал я. — Хватит! Стой спокойно и дай мне освободить твои руки и переставить поводок обратно на твой ошейник. После этого ты примешь душ, затем почистишь своё оборудование и кольца. Я хочу, чтобы ты накрасилась, оделась и была готова через полтора часа. Твоя одежда на вечер лежит на кровати. — Сказав это, я отпер её руки, затем нагнулся, освободил её путовые цепи и снял туфли. Я покинул спальню, заперев за собой дверь. Антония и Даниэль должны были прибыть примерно через полчаса и ждать в гостиной. Тем временем я решил приготовить напитки и подготовить место для вечера. Скоро должны были прибыть кейтеринговые службы, и я хотел, чтобы они всё установили и уехали до появления Кристин. Я занимался делами, пока не прибыли кейтеринговые службы, и вскоре после их отъезда появились мои гости.

— Заходите, дамы! — тихо поприветствовал я их, открыв дверь, прежде чем они успели позвонить в звонок. Они сразу поняли.

— Привет, Джон! — заговорщически прошептали они.

— Нам просто пройти в гостиную? — спросила Антония с улыбкой.

— Да. Там уже приготовлены напитки и закуски, так что располагайтесь как дома.

— Хорошо, — сказала Даниэль своим сексуальным, низким, хриплым голосом.

— Увидимся через некоторое время. Спасибо. — Я посмотрел на часы и поднялся в спальню, чтобы проверить, как идут дела. Когда я открыл дверь, я обнаружил Кристин почти полностью одетой, стоящей перед зеркалом, пока она пыталась застегнуть платье. Она повернулась ко мне, когда я вошёл и закрыл дверь, длинная юбка закружилась от её бёдер, когда она это сделала.

— Г-Господин, не могли бы вы помочь мне застегнуть это, пожалуйста? — жалобно попросила она.

— Конечно, дорогая, — сказал я, подойдя к ней, затем застегнул последние крючки и молнию на её спине, чуть ниже каскада её волос.

— Спасибо, — немного удручённо сказала она, осматривая себя в зеркале в полный рост.

— Должна ли я это носить, Господин?? — спросила она, встревоженная тем, как много её оборудования для сдерживания открывало платье.

— Да! — утвердительно сказал я. — И ты будешь оставаться на поводке своего стержня тоже. — Она неплохо справилась с макияжем и причёской и действительно выглядела весьма потрясающе, её блестящие видимые кольца и манжеты добавляли ещё больше к её внешности. Длинное атласное платье было глубокого электрического синего цвета, плотно облегая её тело до бёдер. Оттуда оно расширялось в полную юбку до пола. В него был встроен бюстгальтер, который восхитительно обхватывал её груди, но всё же оставлял большую часть каждой из них открытой, обнажая восхитительную ложбинку её декольте, и был достаточно тугим вокруг груди, чтобы каждое из её значительных колец в сосках было чётко очерчено. Большие отверстия на кончике каждой встроенной чашки гарантировали, что они полностью выступали в материал платья, к её большому смущению. Верхняя часть платья была спроектирована так, что она спускалась близко к шее и закреплялась узкой лентой, оставляя всю область плеч и рук свободной от покрытия, таким образом, её ошейник, цепи-напоминания на запястьях и манжеты, к которым они были прикреплены, были полностью видны. Платье цепко обхватывало, подчёркивая углубление на её талии, созданное пятисантиметровой поясной лентой её пояса целомудрия, частично открывая некоторые детали механизма запирающей пластины на её нижнем животе. Вокруг талии сдерживающие кольца пояса торчали через укреплённые люверсы, их блестящий хром резко контрастировал с глубоким, переливающимся синим цветом материала. В целом, она была захватывающим видением закованной женщины, и я не мог не облизнуть губы при виде её.

— Аххх, Господин? Я действительно не х-х-хочу этого делать? — тихо умоляла она.

— Неважно, Кристин, — заявил я.

— А теперь пора установить твои последние украшения. Я хочу, чтобы ты стояла спокойно для этого.

— Хорошо, — всхлипнула она, опустив голову настолько, насколько позволял её высокий ошейник. Я опустился перед ней и поднял подол платья, затем запер длинную хромированную цепь между её лодыжками, продев её через парящее кольцо на кончике её ингибиторного стержня.

— Тебе придётся быть осторожной, милая, — проинструктировал я. — Пutу длинные, и ты можешь запутаться, если не будешь осторожна при ходьбе. А теперь я хочу, чтобы ты надела эти туфли. — Это была пара ужасных туфель на шестидюймовых каблуках с платформенной подошвой, которые она особенно не любила, но через мгновение обе были пристёгнуты и заперты на её ногах, заставив её застонать и сжать кулаки с едва подавленным бунтом. Я пристегнул подходящий синий нейлоновый ведущий ремень к кольцу её стержня, затем встал.

— Руки! — непреклонно приказал я. Она протянула их мне ладонями вверх, и я подсоединил ещё одну лёгкую блестящую цепь к её правой манжете на запястье, продел её через правое боковое кольцо её пояса, затем провёл вокруг её талии через другие кольца по обе стороны центрального заднего кольца и через левое боковое, где она была заперта на другой манжете на запястье. Цепь была достаточно длинной, чтобы позволить ей использовать одну руку за раз. Если она хотела дотянуться, она могла легко это сделать, но только ценой того, что другая рука будет плотно притянута к её поясу скользящей цепью. Это устройство также предоставляло возможность закрепить её руки, когда я тянул за цепь за её спиной. Это плотно притягивало оба запястья к её талии, и маленький замок мог удерживать её в таком положении, если я того желал. Просто, но очень эффективно. Она пинала ногами против путовой цепи, явно недовольная своим явно видимым связыванием и расстроенная тем, что её собираются выставить в её настоящей роли, хочет она того или нет. Это всё было частью её обучения и привыкания к тому, чтобы становиться всё более полностью контролируемой.

— Хорошо, милая, — воскликнул я. — Мы отправляемся к волшебнику!

— Простите, Господин? — спросила она, выглядя немного встревоженной.

— Мы спускаемся поприветствовать наших гостей, глупышка, — сказал я ей. Её глаза метались по комнате, ища какой-то путь к бегству. Я потряс синий нейлоновый поводок, и он резко натянулся под подолом её платья, заставив её снова задохнуться от удивления, насколько он её контролировал.

— Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста, Господин! — умоляла она, её губы дрожали.

— Это действительно ужасно, когда вы так делаете!

— Помни об этом, сладкая, — сказал я, — и это не будет делаться слишком часто. Ты знаешь, что я требую немедленного подчинения.

— Д-д-да, Господин. Я постараюсь быть осторожной, — признала она, почти в слезах.

— Хорошо! Пойдём вниз. — Я подошёл к двери, и она послушно последовала за мной примерно в пяти футах позади на конце своего полностью видимого и очевидного поводка. Я держал его достаточно натянутым, чтобы слегка приподнять подол её юбки, открывая заманчивые проблески точки его крепления. Её тонко сплетённая путовая цепь на лодыжках колыхалась в блестящих петлях под прикрытием длинной юбки, позванивая по ковру с музыкальным звяканьем. Она была достаточно длинной, чтобы довольно откровенно вылетать из-под подола платья с каждым шагом. Пока мы спускались по лестнице, она использовала левую руку на перилах, чтобы удерживать равновесие, и это приводило к тому, что другое запястье притягивалось к её талии, подчёркивая, насколько коварно и контролирующе было её новейшее связывание запястий. Через мгновение мы достигли первого этажа, и я повёл её по коридору в гостиную. Вдруг она резко остановилась и начала пытаться отступить.

— Нет! Нет! Я не могу! — сказала она резким шёпотом, откинув голову назад, полностью обнажая плотно обхватывающую её горло блестящую трубку ошейника, сжимая кулаки, пока костяшки не побелели.

— Кристин! — приказал я. — Успокойся! Ты будешь вести себя сейчас, или завтра тебе будет очень жаль! — Она сделала несколько глубоких вдохов, затем подошла ко мне и снова попыталась обнять меня, но цепи на её запястьях решительно удерживали её; она могла лишь частично обхватить мою талию руками.

— П-простите, Господин. Всё просто обрушилось на меня тогда. Вот я, беспомощно закованная, на поводке, в поясе целомудрия, с моими кольцами, ошейником, манжетами и всем остальным, и я очень испугалась!

— Хорошо, милая, — успокоил я, всё ещё держа её поводок, но ласково прижимая её к себе другой рукой.

— На этот раз мы это пропустим, но больше никаких фокусов.

— С-с-спасибо, Господин, — проглотила она. — Ведите дальше.

Я возобновил наше короткое путешествие, затем повернул в гостиную и обнаружил, что Антония и Даниэль заняты тихим разговором. Они перестали говорить, когда я вошёл, Кристин всё ещё была в коридоре на конце своего поводка, и посмотрели на меня с улыбками предвкушения, озаряющими их лица.

— Пойдём, Кристин! — позвал я и слегка потянул за поводок. Из коридора донёсся приглушённый стон дискомфорта, затем она вошла в комнату с опущенными глазами, пока я подтягивал слабину на её поводке, притягивая её ближе. Две другие женщины смотрели в изумлении, затем Кристин повернулась к ним лицом, и её рот открылся от шока.

— Добрый вечер, Рабыня Кристин! — сказала Даниэль с улыбкой. Антония тоже ей улыбнулась.

— В-в-вы знаете!? — задохнулась она, волна смущения залила её лицо.

— Конечно, мы знаем! — сказала Даниэль.

— Мы вас двоих представили, помнишь?

— Да, — сказала Антония. — Мы знали о хобби Джона и его желании иметь настоящую живую рабыню годами! Когда мы узнали, как ты себя чувствовала на той вечеринке в прошлом году, когда мы все так напились, это показалось идеальной парой! Так мы вас и познакомили.

— Я-я-я не знаю, что сказать! — воскликнула Кристин, всё ещё в шоке.

— Даниэль? Ты хочешь сказать, что, когда мы встретились в центре пару недель назад, ты знала, что я ношу под своей юбкой и блузкой?

— Конечно, милая! — рассмеялась она.

— И ты выглядела абсолютно потрясающе! Джон попросил меня незаметно присматривать за тобой, и я была счастлива помочь. — Я размотал поводок Кристин, подошёл к одному из неприметных настенных колец и запер его на месте.

— Напитки, дамы? — спросил я с бара через мгновение.

— Конечно! — восторженно сказала Даниэль.

— Давай отпразднуем выход Кристин в свет!

Через мгновение у всех нас были напитки в руках, и мы пили за её рабство, углубляющееся с каждым днём. С этого момента наше маленькое собрание стало намного более расслабленным, и Кристин почти полностью потеряла свои запреты. Ей потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к устройству своих цепей на запястьях, и она бессознательно демонстрировала своё рабство каждые пару минут, автоматически откидывая путовую цепь, чтобы не запутаться ногами. Мы все смеялись над её затруднёнными усилиями, и она принимала шутки о своём статусе спокойно, начиная проявлять свой обычный живой дух и эксгибиционистскую сторону. В итоге мы перешли к еде и стояли, разговаривая. Несколько мгновений Антония, Даниэль и я стояли у стола, наслаждаясь, затем мы оглянулись в поисках Кристин, гадая, где она.

— Кристин! — позвала Даниэль. — Иди сюда и ешь, или ничего не останется!

— Я-я-я не могу! — жалобно завопила она из гостиной. Мы все рассмеялись над её затруднительным положением. Я оставил её на поводке, пристёгнутом к настенному кольцу, и она могла пройти только до длины своего поводка, не дотягиваясь до двери. Быстро я пошёл и привёл её в столовую, снова пристегнув её, на этот раз с V-образной цепью от задней части её ошейника и кольца на кончике её стержня. Кристин вышагивала к столу, её губы слегка дрожали, пока Антония, Даниэль и я наполняли свои тарелки, затем пыталась сделать то же самое. Две другие женщины сели и начали есть с аппетитом, оживлённо разговаривая, но Кристин просто стояла, выглядя как пятое колесо, держа тарелку в одной руке и столовые приборы в другой. Её глаза метались вокруг, затем Антония заметила её.

— Что случилось, милая? — спросила она с беспокойством.

— Н-н-ну... — жалобно прошептала она, почти в слезах снова. — Я-я-я не могу сесть! И с моими руками, закованными так... я-я-я не могу есть! Даже е-е-если я поставлю еду на с-с-стол, я н-н-не могу наклониться, и мои ц-ц-цепи на запястьях не д-д-достаточно длинные! И-и-и иногда я н-н-ненавижу быть р-р-рабыней! — завопила она. Через секунду Антония и Даниэль были рядом с ней, утешая её очевидное страдание от того, что она так строго контролировалась. Ей потребовалось несколько минут, чтобы успокоиться, но скоро она вернулась к своему обычному состоянию, пока я её кормил. Просто чтобы подчеркнуть её состояние, я потянул её цепь на запястьях за спину и запер её, так что обе её руки были крепко прижаты к её сжатой и заключённой талии. За кофе и послеобеденными напитками последовал разговор, затем заговорила Даниэль.

— Кристин, ты сказала, что не можешь сесть или наклониться, и я уловила самые интересные проблески чего-то между твоими лодыжками! Я также заметила, что ты, кажется, носишь что-то совершенно необычное под своим платьем, и я уверена, что всё это взаимосвязано! — размышляла она. Кристин посмотрела на меня, смущение ясно читалось на её лице, пока румянец покрывал её.

— Ну, Антония и Даниэль, — сказал я, когда они повернулись посмотреть на меня. — Кристин гораздо больше моя рабыня, чем вы, и даже она сама, могли бы вообразить!

— О? Правда? — заинтересованно спросила Даниэль. Я описал им оборудование, которое Кристин теперь носила под своим платьем, и, когда я объяснил, как стержень был соединён с её передним фаллоимитатором, их рты стали широкими О от понимания того, насколько интимно она была в плену. Естественно, они захотели сами увидеть внешнюю часть устройства, и, несмотря на её первоначальную застенчивость, Кристин была поощрена поднять юбку до бёдер и показать Даниэль и Антонии, что именно она носила, запертое вокруг её нижнего тела. Даниэль потянулась назад и игриво дёрнула за поводок стержня, заставив Кристин издать лёгкий непроизвольный крик от неожиданного дискомфорта. Антония смотрела на неё с чем-то средним между желанием и ужасом после того, как ей разрешили опустить юбку.

— Э-э-та штука, должно быть, настоящее и-и-испытание! — дрожа, произнесла она.

— Это не самая лёгкая вещь в мире, которую приходится носить и о которой постоянно напоминают, — проворчала Кристин, дёргая руки против их сдерживающих цепей и пиная ногами против длинной путовой цепи.

— Ну, дамы, — прервал я. — Этот пояс целомудрия — лишь внешняя, видимая часть контрольного снаряжения Кристин.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Антония, когда все повернулись посмотреть на меня, Кристин с испуганным интересом, а две другие с пылающим любопытством в их сияющих глазах.

— Ну, — сказал я, вытаскивая мобильный телефон из кармана брюк и открывая его крышку. — Фаллоимитаторы и крышка-платина над промежностью Кристин значительно более талантливы, чем может показаться на первый взгляд!

— О, боже! — прошептала Антония, вставая и подходя, чтобы встать рядом с Кристин, которая смотрела на телефон так, как парализованный страхом кролик смотрит на гремучую змею, готовую укусить.

— Расскажи! — воскликнула Даниэль.

— Как насчёт подробного объяснения и демонстрации? — спросила она.

— О, Господин! — испуганно прошептала Кристин.

— П-пожалуйста, не делайте того, что вы с-с-собираетесь! — Это было всё, что она смогла сказать, когда я нажал одну из клавиш телефона. Её руки метнулись к длинам их укороченных цепей, пальцы отчаянно скребли по гладкому атласу её платья. Она без раздумий или колебаний задрала его и начала неистово царапать гладкий металлический бугор крышки-платины над своим полом, стоня и неистово корча бёдра. Длинная путовая цепь, прикреплённая к кольцу на кончике её стержня, хлестала в блестящих петлях, пока её бёдра качались и дёргались. Она непрерывно задыхалась и стонала, её глаза то широко раскрывались, то зажмуривались. Между приступами попыток сбежать Кристин жалобно смотрела на меня, всё ещё стараясь оттянуть надёжно запертую крышку-платину от себя. Её глаза были стеклянными, когда она была вынуждена сосредоточиться на ощущениях, атакующих саму её женственность.

— О, пожалуйста! Ааарррр! О, ПОЖАЛУЙСТА! Заставьте это остановиться!! Заставьте это с-с-стать!! — завопила она, её бёдра вращались ещё быстрее. Снова она попыталась нагнуться, заставляя кончик ингибиторного стержня описывать маленькие круги в воздухе за её пятками, ещё более дико разбрасывая её путовую цепь под юбкой. Её крики стали бессвязными, когда я оставил устройство на текущей настройке, примерно десять процентов от полной мощности, затем через минуту я выключил его, и она обмякла в объятиях Антонии, задыхаясь, дрожа и рыдая.

— Что, чёрт возьми, произошло? — спросила Даниэль, её глаза метались между телефоном в моей руке и теперь снова скрытым поясом целомудрия Кристин.

— Просто одно из чудес современной электроники и микроминиатюризации, — улыбнулся я на её вопрос.

— Я всё ещё не понимаю! — воскликнула она.

— Ну, дело вот в чём, — сказал я и объяснил им всем, что именно Кристин теперь носила, запертое на и внутри её тела.