Луна над Катунгой

Часть 1. Красная женщина

У племен, живущих в лесу, появилась новая история. Многие из охотников видели красную женщину. Совершенно голая она бродила по джунглям, не боясь ядовитых змей и хищников. Бывало, её видели ночью, танцующей при свете луны. И стоило ей заметить, что она не одна, за ней наблюдают, она применяла своё колдовство. Подсматривающий, помимо своей воли, вставал во весь рост и шел к ней навстречу. А она призывно раздвигала свои красные ноги и заставляла совокупляться с ней несчастного до тех пор, пока он не усыхал, становился глубоким стариком. Один такой охотник вернулся к своим, но его не узнали, прогнали прочь. Плача, он так и бродит где-то в дебрях. Хотя, может, его уже пожрал леопард или крокодил. Не к добру все это, многие говорят, что эта женщина — предвестник Кровавой луны. А может и есть луна, что спустилась на землю.

Когда Лионза услышала эту историю от Дарио, сильно смеялась. Дарио было не до смеха.

— Это не безобидные суеверия, — говорил он, поглаживая свою небольшую бородку клинышком, — дикари в следующий раз могут стрельнуть в тебя ядовитым дротиком. А если они увидят, что та самая красная женщина у нас, в фактории…

Он тяжело вздохнул.

— Ситуация и так не самая располагающая к покою. Теперь ещё и это.

Лионза потрепала фактора по руке.

— Ничего, — сказала она, — мы разберемся со всеми вашими бедами.

— Мы… — горько усмехнулся Дарио. — Драконьеры прислали одну тебя.

— Это уже много, — улыбнулась Лионза. — К тому же сам знаешь, я одна из всего нашего ордена привычна к местному климату. Или ты хочешь целый отряд, который не будет слезать с отхожих мест из-за дизентерии или не дай Близнецы чего похуже?

Дарио передернуло от отвращения. Он поспешил сменить тему:

— Тебе удалось что-нибудь узнать во время твоих… вылазок?

Лионза покачала головой. Почти ничего. Обрывки хаотических сведений и сказок. От своего первого серьезного задания она ожидала чего-то более понятного. А здесь все изначально пошло не так. Когда она радостная и гордая собой явилась в форт драконьеров в Навадженто, её ждал совершенно обескураживающий приказ: отправиться на корабле далеко на юг, к Черному берегу. Лионза ненавидела море, и первое ее задание состоит в том, чтобы плыть по нему почти два месяца. Но не отказываться же, не говорить, дайте мне другое задание. Юная драконьерка взяла себя в руки и поднялась на шатающуюся палубу. И её тут же вырвало.

Последующие два месяца были худшими в её жизни, если не считать первых нескольких лет после гибели Луании. Лионза валялась на гамаке в трюме, много пила. Эти ужасные будни ей скрашивали только матросы, которые с большой охотой приходили утолить её суккубский голод. Капитан сначала весьма злился, грозился выкинуть нечисть за борт. Ведь после секса с луанийкой парни едва держались на ногах и потом с трудом исполняли свои прямые обязанности. Ситуация накалялась с каждым днем, но к счастью случился шторм. Точнее, это позже стало понятно, что к счастью. В тот момент Лионза хотела даже не умереть, а желала, чтобы ее вообще не существовало.

Шторм кончился, а их вынесло к ранее неизвестному морякам острову. Он оказался населен жуткими ведьмами, которые превращали мужчин в свиней. Но Лионзе удалось спасти часть команды, и после капитан проникся к ней уважением. Он распорядился организовать график дежурств, чтобы экипаж выбывал из строя равномерно, не нарушая процесса мореплавания.

Но все заканчивается, и плохое, и хорошее. И это проклятое путешествие подошло к концу. Лионза с огромной радостью ощутила под ногами твердую землю. Она засмеялась, сбросила обувь, начала танцевать. Её радость омрачала только мысль о том, что возвращаться ей придется тем же способом.

И вот она здесь, в фактории иллатийского города-государства Навадженто. Это был небольшой деревянный форт возле удобной гавани, где жило несколько десятков купцов и ремесленников во главе с фактором и местная обслуга. Отсюда они торговали, точнее, вели обмен. Катунгийцев не интересовали деньги, разве что в виде украшений-монист, зато они с удовольствием выменивали бусы, ткани, одежду, вино, пряности и железные орудия. Особенно топоры. Взамен иллатийские купцы получали золотые самородки, слоновую кость, удивительных животных вроде мартышек или попугаев и, конечно, рабов.

Так они бы и жили себе, но год назад начались странные вещи. На купцов и катунгийцев, торгующих с ними, начались нападения чудовищ. Сначала Дарио полагал, что это леопарды. Но выжившие и свидетели утверждали, что речь идет о жутких тварях, соединяющих в себе внешность леопарда и человека. То есть, таинственными врагами оказались оборотни-котолаки. Дарио немедленно отправил весть о случившемся драконьерам. И вот почти полгода спустя они, будто издеваясь, прислали одну сестру ордена. И мало того, что неопытную, так ещё и саму сомнительного нечистого происхождения. Конечно, они сблизились буквально в первую ночь после знакомства. Но это не отменяло того факта, что Лионза лишь добавляла новых проблем вместо решения старых…

***

Лионза сидела на камне, скрестив ноги и упершись руками в колени. Она не видела, но чувствовала, что сзади к ней бесшумно подходят охотники. Сколько их? Лионза не оборачивалась, закрыв глаза, чтобы не спугнуть, она пыталась различить их по исходящему теплу и дыханию, которое становилось все более неровным. Пятеро, их пятеро. Она, маленькая хрупкая девушка, сидит на камне, а сзади неё пять чернокожих воинов с уже отвердевшими членами. Со стороны, наверно, то еще зрелище.

Первый стал тереться набухшим членом о щеку луанийки, второй — жадно лапать её пышную грудь. Лионзе показалось, что охотники до конца не верят в реальность происходящего. Она взяла члены двух самых смелых себе в ладони. Какие громадины! Когда Лионза оголила головку, то увидела, что она тоже черная. Суккуб жадно присосалась к ней. Член катунгийца едва помещался ей в рот. Он схватил Лионзу за волосы, яростно насаживая её на свою дубину. Второй рукой она скользила по не менее впечатляющему члену, плавно двигая черную крайнюю плоть. Катунгийцы, не искушенные в подобных ласках, дрожали от удовольствия.

Но надо было позаботиться и об остальных. Ещё в Кра-Акене Лионза освоила позу «Скрещенные мечи». И сейчас было самое время её применить. Такого местные точно никогда не практиковали. Лионза точно теперь станет легендой. Она оседлала бедра самого крупного из воинов. Его громадный фаллос с хлюпаньем заполнил её вагину. Одновременно с ним сзади к тугому анусу пристроился его товарищ. Лионза повернула голову, чтобы взять в рот член третьего. Ну и для двух оставшихся были её мягкие ладошки.

Когда все её отверстия оказались заполнены, суккуб на мгновение замерла. А затем начала медленно двигаться, скрещивая все пронзившие её мечи. Член воина, трахающего её вагину, был столь огромен, что при фрикции он просто выталкивал член своего товарища из ануса. Но тот не сдавался, вновь раздвигал ягодицы, растягивал анальный проход девушки. От двойного давления Лионза неистово стонала, выпуская член изо рта со звуком пробки, вылетающей из кувшина. Её любовники скалили зубы и рычали, словно забыв о своей человеческой природе. Первыми кончили те двое, которым Лионза помогала руками. Густые липкие залпы семени попали ей на пышную красную грудь. Сперма потекла вниз, прокладывая струйки на животе. Следующим оказался воин, трахающий её рот. Он наполнил её рот так, что у неё надулись щеки, а лишняя жидкость брызнула из носа. Сразу вслед за ним кончил обладатель огромного члена, наполнив теплом её вагину. Воин, занятый её задним проходом, оказался самым стойким. Он яростно насаживал её ещё несколько мгновений. Его разрядка была молниеносной, но не менее обильной. Лионза проглотила сладковатую густую жидкость. Прочая стекала по груди, животу и ногам. Она чувствовала себя землей, которую полил благодатный дождь. Хороший секс.

Воины лежали вповалку друг на друге. Лионзу же саму немного шатало. Обычно она получала при подобном соитии огромнейший прилив сил. Так оно и было. Но её метод не сработал: вместо того, чтобы увидеть в их мыслях что-то полезное, она получила жуткую какофонию желаний, страхов и иных чувств. Там встречались и образы людей-леопардов, но всё, что можно было понять, это чувство уважения и дикого первобытного ужаса. Да, людей-леопардов хорошо тут знали, их уважали и боялись. Но этого недостаточно для решения проблемы. Впрочем, было кое-что, за что можно зацепиться.

***

— Дарио, — сказала Лионза негромко, покосившись на прочих людей, сидевших в большой общей зале. Она служила купцам как библиотекой, так и местом собраний и молитв.

Помимо драконьерки и фактора, тут был седобородый негоциант, что делал записи на восковой доске, и маленький юный мулат, читающий старый кодекс в деревянной обложке. Из мыслей Дарио Лионза знала, что мальчика зовут Пико, и он его племянник. Оба выглядели слишком погруженными в свои занятия, потому Лионза решилась продолжать.

— Что ты знаешь о Заброшенном городе? — спросила суккуб. Она знала из мыслей фактора, что с этим городом у него есть некая неприятная история, которую она увидела в виде эмоциональных обрывков. Но и в мыслях охотников тоже сразу же всплывал образ этого города, связанный с людьми-леопардами. Так что надо было прояснить до конца, в чем тут дело.

Дарио побледнел и сжал зубы.

— Тебе доложили об этом инциденте? — спросил он.

— Нет, мне выдали приказ, на словах быстро обрисовали ситуацию, и в тот же день я уже была на корабле.

— Так ты не знаешь о моем брате… Энрике?

Да, та самая неприятная история в его мыслях. Но слишком много эмоций. Картинка пока не складывалась.

— Нет, что с ним?

— Он умер. Много лет назад. Но перед этим он бывал здесь, в фактории, вел дела. Эта фактория по сути, часть нашего семейного дела, понимаешь? Даже если кто-то из семьи дальнейшем и не будет вести дела с Катунгой, он должен обязательно отбыть здесь хотя бы год. Такая традиция.

Лионза кивнула. Дарио отпил немного вина из колебасы и продолжил.

— В общем, Энрике очень сблизился с племенем канжари. Мы их меж собой называем Скелеты. Это такие ребята, что охотятся на слонов и единорогов в саванне. И чтобы напугать соседей, рисуют на лицах белой глиной маски-черепа, а на груди кости. И вот от них Энрике узнал о Заброшенном городе. Он думал, что найдет там много сокровищ… Я конечно отговаривал его от этой глупой затеи. Но это Энрике. Он умел зажигать пламя в сердцах людей. Нашлись авантюристы, частью даже не с нашей фактории, тут к югу ещё солемарцы… В общем, нашлись разного рода сомнительные личности, которые согласились пойти с ним в этот город.

— Откуда он знал путь?

— Он и не знал, в том-то и дело! Он говорил, со слов Скелетов, что иногда тому или иному сильному воину снится сон. Женский голос зовет его в этот город. И там, во сне, он якобы видит путь во всех подробностях. И именно там эти воины и превращаются в людей-леопардов.

— Энрике взял в проводники такого воина?

— Нет, он сказал, что у него самого был такой сон… В общем, я его уже хотел посадить под арест, но он сбежал со своим сбродом. И мы почти год ничего о нем не слышали. Я горевал, думал, что он погиб. Даже провел все обряды, как по усопшему. И тут он неожиданно возвращается. Один, одетый, как варвар, в перья и набедренную повязку. Жутко исхудавший… В дикарских татуировках… А на руках маленький ребенок, младенец. Больше никто не вернулся. Энрике потом сказал, что они все погибли по пути. Он один дошел до города.

— И что там было, в городе?

— Не знаю, он толком не рассказывал. Я оказался прав, никаких сокровищ он там не нашел. Зато прошел обряд превращения в человека-леопарда и нажил сына с какой-то аборигенкой. Он бы и остался там жить, но они что-то не поделили с дикарями, которые жили в том городе. В общем, он забрал своего сына и бежал к нам.

— Он стал оборотнем?

— А ты не слышала эту историю?

Лионза покачала головой. Она вообще мало что знала об Иллати. Когда она прибыла в Цвиллиг несколько лет назад, королевство было охвачено гражданской войной. Она сумела добраться до Драконьего бастиона, где, несмотря на все беды, что свалились на эти землю, продолжали обучаться драконьеры. И вот война кончилась, добрый король Альбрехт снова объединил страну. А Лионза получила статус младшей сестры в ордене после долгих и тяжелых допросов и экзаменов перед лицом Капитула. Откуда ей было знать о том, что творилось в это время в Иллати?

— В общем, здесь он еще сдерживал свою новую природу. Он снова оделся в нормальную одежду, но в его жестах, взгляде оставалось что-то звериное, первобытное. Он поспешил отбыть домой. И там люди стали замечать за ним жуткие вещи…

— Он превращался в котолака?

Дарио кивнул и снова выпил. Лионзе показалось, что юноша только делает вид, что читает, внимательно прислушиваясь к разговору. Немудрено, ведь речь сейчас шла и о нём.

— И это привело его к гибели.

— А ребенка он оставил здесь?

— Нет, он очень его любил. Все время с ним играл, сюсюкал, разве что грудью не кормил. Это он придумал ему имя… Пиколло. И забрал его с собой. А Энрике уже был женат. Наша матушка очень удачно его пристроила к племяннице самого герцога Дориа. Представляешь глаза его суженой, когда она увидела это чудо?

Лионза вздохнула и украдкой посмотрела на Пико. Тот выглядел таким хрупким и несчастным. Вообще, красивый мальчик. Черные вьющиеся волосы, как у Лионзы, оливковая кожа, тонкие черты лица и большие золотистые кошачьи глаза. Он походил бы на лесного эльфа Элии, если бы не человеческая форма ушей.

— В общем, досталось ему сильно. Когда Энрике умер, его вдова Альмара вообще предлагала заодно и его сжечь. Отродье нечисти тоже нечисть, так она говорила. Но наша матушка взяла Пико под свою опеку. Он ей приглянулся, да и невестку она сильно невзлюбила. В общем, так он и жил в Навадженто. Матушка пыталась его сначала выучить на юриста. Но он оказался слишком рассеянный и мечтательный для этой науки. Тогда она его отправила учиться на богослова в Союз Городов. Но и оттуда он вскоре сбежал. Стал сюда проситься, в Катунгу. Матушка поплакала и отпустила. И вот он тут. Вот и вся история. Не надо искать этот город, от него одни беды.

— Но если именно там появляются люди-леопарды, значит, в городе я могу найти ответ на вопрос, что им нужно, или хотя бы попробую их остановить.

— Это плохая идея, Лионза!

— Это пока единственная идея, которая может нам помочь!

— Допустим. Но где ты найдешь проводника?

— Поговорю с этими вашими Скелетами, наверняка там кто-то да найдется.

Дарио закатил глаза.

— Ну а зачем я тогда здесь? Не для того, чтобы заменять тебе и другим мужчинам жену вдали от дома. Меня прислали решить вашу проблему, и я это сделаю. Так или иначе.

Купец нахмурился.

— Ладно, поступай, как знаешь. Но я предупредил.

В наступившей тишине громко хлопнула деревянная обложка кодекса. Пико закрыл книгу и стремительно вышел прочь.

***

— Мне, между прочим, уже двадцать один! — говорил Пико. — Я взрослый. Никто не смеет мне указывать, что делать! Ни бабушка, ни дядя, никто!

Лионза в ответ только вздохнула. Стоило ей отойти от фактории, как её догнал запыхавшийся Пиколло. Он сказал, что сбежал и теперь намерен послужить проводником в Заброшенный город.

— Нет, возвращайся! — говорила в ответ луанийка.

— Тебе не нужен проводник?

— Во-первых, если хоть волос упадет с твоей головы, твоя бабушка спустит шкуру с Дарио и всей этой фактории. Во-вторых, откуда ты знаешь, как туда попасть?

— Я вообще-то родился в нем!

— Но ты был слишком мал, чтобы запомнить путь!

— Но я видел его… во сне!

Сердце Лионзы забилось сильней. Это ведь ровно то, на что она надеялась. Что кто-то из племени канжари окажется избранным для обряда. Но этот мальчик? Он макушкой едва достает до пышной груди луанийки. Какой из него леопард?

— Ты же понимаешь, что это опасно? — спросила она строго.

— Я не боюсь! — отчеканил Пико, глядя ей в глаза с предельной серьезностью. — Я видел этот город во сне, знаю в мельчайших деталях путь.

Что удивительно, он действительно смотрел ей в глаза, а не на пышную грудь, которая служила настоящим магнитом большинства взглядов, что в ордене, что здесь, в фактории. Маленький человек был полон решимости. Совсем не похож на того вчерашнего мальчика, который вот-вот расплачется.

— Ладно, — согласилась она. — Но ты будешь действовать по моим указаниям.

Пико кивнул.

— Обязательно! Я буду следовать за тобой, как тень! Ты не пожалеешь об этом, Лионза!

— И куда нам идти?

— Сначала на юго-восток, к озеру Квамура. Там заночуем у Зурибы, он ведет дела с нами, надежный человек. Потом он поможет нам переправиться на восточный берег, а уж там покажу, там есть остатки мощеной камнями дороги…

Опять плыть? Ну, хвала Близнецам, что в этот раз по озеру. Но Лионзу мало прельщала и эта мысль.

— Во сне были столь детальные инструкции?

Пико смутился:

— Не совсем. Но я хорошо знаю окрестности! Изучил все карты, меня брали с собой, когда ездили к Зурибе и Скелетам.

— То есть, ты точно не знаешь, куда идти?

— Знаю! Во сне этот путь был с высоты птичьего полета. Но я все запомнил!

Лионза покачала головой. Определенно стоило схватить этого мелкого за загривок и отнести в таком виде обратно к дядюшке, как нашкодившего котенка. Так было бы разумней всего. Но вдруг он и правда приведет её? Это шанс, куда больший, чем эфемерная надежда на канжари.

— Ладно, веди меня, проводник!

***

Запала Пико хватило ненадолго. Несмотря на то, что юноша был наполовину катунгиец, он явно не был приспособлен для подобных походов. Одет он был, словно щеголь. Подобных ему Лионза видела на улицах Навадженто, пока добиралась до форта драконьеров. Легкая шелковая туника, мягкие сапожки, красивый ракшасский шарф из полупрозрачной ткани, повязанный на голову. Было немного забавно видеть подобно одетого человека здесь, в диких джунглях. Кончик туники постоянно цеплялся за ветки и колючки, сапоги оказались тоже не столь удобны, Пиколло начал прихрамывать, не пройдя и полдня пути. Ещё он оказался сильно избалован и невыносим. Поток жалоб не прекращался. Лионза уже трижды пожалела о своем решении и раздумывала о том, чтобы повернуть обратно.

— Надо сделать привал, — говорил юноша капризным тоном.

— После полудня, — отрезала Лионза.

— Я сейчас развалюсь на части, если сделаю хоть шаг!

— Может, тебя на руках понести?

Глаза Пико загорелись радостью:

— А ты сможешь?

Лионза выругалась по-луанийски.

— Ладно, я понял, это был сарказм, — вздохнул мулат. — Кстати, тут нужно быть очень осторожным. Я общался с охотникам в фактории. Тут столько опасностей, ты даже не представляешь!

— Да ты что! А я и не знала.

— Я серьезно! Кстати, ты была за пределами Луании, когда она утонула?

— Нет, я была прямо там.

— И выжила? Но как?

— Не задавала глупых и бестактных вопросов людям, вот так и выжила.

Пико обиженно засопел и наступила благословенная тишина. Ну, если таковой можно было назвать молчание двух путников. Сами джунгли никогда не молчат, ни днем, ни ночью. Крики птиц и обезьян, шуршание змей и насекомых, скрип и шелест деревьев. Лионза краем глаза посмотрела на мальчика. Пико старался не отставать. Но ноги его были короче, одежда неудобней, теперь он страдал молча. Видимо, его жалобы, разговоры и неуместные вопросы были способом отвлечься. Вообще, Лионза была обычно добрее к людям. Тем более что они быстро становились ее любовниками. Но этот хилый коротышка, судя по всему, будет валяться в прострации несколько дней после секса с ней. Лучше не рисковать, тем более, она полностью удовлетворила свой голод перед выходом с Дарио и чуть позже с двумя следопытами. С другой стороны, его было жаль. Луанийка уже знала его непростую историю, да и сейчас он снова стал напоминать того мальчика в библиотеке. Большие золотистые глаза были готовы брызнуть слезами. Одежда уже не выглядела щегольской, висела лохмотьями.

— А ты сам зачем идешь в город?

— Я же говорил, у меня был сон…

— Он тебе приснился еще в Навадженто?

— Нет, уже здесь.

— А что там было? Во сне.

— Такие сны мне снятся каждую ночь. Обычно начинаются они с того, что я просыпаюсь. Во сне просыпаюсь. Оттого, что слышу женский голос. Ингво Инкулу… Ингво Инкулу. Так он говорит. Я подхожу к окну, отодвигаю бахрому-занавесь и взлетаю. Женский голос зовет меня, а я лечу над джунглями, озером, древним трактом к городу…

— Ингво Инкулу? Что это значит?

— Я думаю, это мое настоящее имя. Но что значит, не знаю. Я как-то так назвался одному охотнику, он начал сильно смеяться. Я так понимаю, это имя не менее жалкое и смешное, чем мое нынешнее…

— Ты наверно хотел бы увидеть свою мать?

Пико засопел.

— А это уже бестактный вопрос, Лионза из Луании!

Они снова погрузились в молчание под звуки джунглей. Тропинка становилась все уже, исчезая в лианах и вьющихся кустах. Лионза предусмотрительно захватила с собой топорик, которым теперь расчищала дальнейший путь.

— Мы точно не заблудились? — спросила она Пико.

— Нет, тут быстро все зарастает… Лионза, берегись!

Суккуб обернулась, но не сразу поняла, что произошло, слишком стремительно развивались события. Что-то свистнуло, Пиколло прыгнул и упал с криком на траву. Мимо Лионзы просвистел еще один снаряд. Дротики! В них стреляют дротиками! Она метнула топорик, он вонзился в большое пышное дерево, откуда с шипением свалилась змея. Мимо Лионзы пролетел ещё один дротик. Суккуб сняла с пояса шакран, метнула. В кустах раздался крик. Суккуб со вторым шакраном бросилась туда. Но дикари уже бежали прочь. Один сильно хромал и оставлял кровавый след.

Лионза бросилась к лежащему Пико. Дротик попал ему в бедро. Она вынула его. Рана не очень глубокая, надо просто промыть и перевязать. Пиколло открыл глаза:

— Я же говорил, тут опасно… — сказал он бледными губами.

— Ты спас меня, — ответила Лионза. Конечно, это было глупо. Но если бы юноша не прыгнул, то дротик угодил бы ей в шею. И возможно, её бы не спасла даже суккубская регенерация.

— Почему они напали?

— Ты же Красная Женщина. Они хотят съесть твое сердце и печень, чтобы излечить все свои болезни…

Лионза вздохнула и покачала головой. Пико весь посерел, на лбу выступила испарина.

— Все будет хорошо, — сказала она, делая перевязку.

— Не будет, это же зангуру… Они всегда мажут оружие ядом мамбы.

— Ядом?

Лионза замерла с натянутой тканью, которой обматывала рану.

— Ну да, я уже чувствую, как он идет по ноге… Эх, а я даже толком и девственности не успел лишиться.

— Толком? То есть, что-то было? — решила спросить Лионза, чтобы немного отвлечь юношу, тем более что она собралась снова размотать ткань и сделать надрез на месте раны.

— Об этом лучше не вспоминать…

***

— Эй, выпустите меня! — закричал Пико. Но его друзья-студенты хихикали с другой стороны двери и подпирали её плечами. Вот же уроды! А Пико надеялся, что наконец-то они его признали за своего, приняли в братство. Но оказалось, что они просто затащили его в таверну, напоили и теперь втолкнули в дом к какой-то гадалке. Что было в этом смешного, Пиколло решительно не понимал.

— Выпустите, а то я… позову стражу!

Ответом ему послужил дружный пьяный смех из-за двери.

— Что тут такое?

От этого жуткого голоса у Пико пошли мурашки по спине. Конечно, он не боялся старух. Но это был голос не старой женщины, а какой-то ведьмы или лича. Идиоты-школяры побежали прочь, хохоча. Пико тоже было бросился открывать дверь, но голос гадалки словно парализовал его ноги:

— Иди сюда, мальчик… Иди ко мне…

Юноша помимо своей воли повернулся и сделал несколько шагов в темноту. Удивительно, но здесь его глаза никак не могли привыкнуть к тьме. Она клубилась, как дым, застилая зрение. Но может, оно и к лучшему? Пико вздрогнул от прикосновения ледяной длани к его руке.

— Иди ближе… — говорила старуха. — Я погадаю тебе.

Пико, весь дрожа от ужаса, повернул ладонь, не понимая, как она различит в такой темени линии на его ладонях. Ответом был жуткий смех:

— Глупый, мне не нужна твоя рука…

— Но ты же… — Пико сглотнул комок, — ты же… хиромант.

— Нет, дурачок. Я херомант! Давай сюда своего дружка!

Пико дернулся, чтобы вырваться, но цепкие руки схватили его за талию.

— Сама судьба привела тебя сюда, мальчик, — похотливо хрипела жуткая старуха. И к ужасу Пико, он даже не мог различить её силуэта во тьме. Невидимые руки спустили его штаны. Член юноши сдавила ладонь. И неожиданно для Пико он стал увеличиваться против его воли. Желания тут уж точно никакого не было, кроме как вырваться с криками прочь. А потом головку обволокло чем-то горячим и влажным. Невидимая старуха взяла его член в рот. Она сделала несколько движений вдоль ствола. Ноги Пико дрожали, но член стал каменным. Сильно сжав губами, гадалка отпустила достоинство студента.

— Прекрасный хер… — сказала она с хриплыми нотками в голосе. Жуткий голос словно стал чуть человечней. — Жаль, что он не послужит тебе… Очень жаль.

— Что… что ты имеешь ввиду?

Вместо ответа старуха снова жадно присосалась к его вздыбленной палке.

— Ты обретешь то, что ищешь, — сказала гадалка, снова отпустив Пико, — найдешь, то, что искал…

— Я ничего не искал!

— Ты ищешь всю жизнь. Себя. И ты найдешь. Когда вернешься в лоно, место, где ты родился. Когда снова воссоединишься с лоном…

Губы старухи снова обхватили головку.

— Какое лоно? Ты о городе, где я родился?

Старуха продолжала жадно сосать. Пико дернулся, чувствуя, как поток семени вырвался из него, наполняя рот гадалки. Он не чувствовал облегчения или удовольствия, просто странную пустоту.

— Ты вернешься в место, где ты родился… — сказала устало невидимая гадалка. — Следуй за Красной Луной и Красной Женщиной. Они приведут тебя к твоей судьбе.

— Ничего не понял…

— Я тоже. Понятия не имею, что я несу, когда гадаю. Это не я, духи говорят.

Пико вздохнул.

— У тебя хороший член. Я бы тебе и в жопу дала, но там шишка вылезла.

— Я пойду… — сказал он.

— С тебя два драко!

***

Пико открыл глаза. И первое, что увидел, это густые черные волосы, завязанные в хвостик. Он был за спиной у драконьерки, она посадила его на закорки и теперь несла на себе. Они были где-то в джунглях. Пико сильно мутило, перед глазами все плыло. Рана на бедре нарывала, отдавая болью до самой пятки. Да, сам идти он точно бы не смог. Надо же, она его не бросила. Пиколло никогда не доверял людям, особенно драконьерам, ведь они некогда безжалостно убили его отца. Потому он меньше всего ожидал подобной заботы.

— Очнулся? — спросила Лионза.

— Куда мы идем?

— Как ты и сказал, к озеру… Я хотела отнести тебя обратно. Но солнце уже клонится к закату. К этому твоему Зурибе гораздо ближе, чем к фактории.

— Тебе не тяжело?

— Ты легче, чем я ожидала. Но не так уж и легко, если честно.

— Яд, я его еще чувствую…

— Да, у меня не получилось все отсосать. Надеюсь, ваш друг знает толк в лечении?

— Не знаю…

— В любом случае, я оставлю тебя у него, сама пойду дальше.

— Ты не найдешь без меня дорогу!

— Разберусь… Ты можешь не пережить это путешествие.

— Ты не можешь меня вот так бросить!

— Я могла это сделать и раньше!

Пико вздохнул. Может, лучше не спорить? Предсказание о красной женщине уже сбылось, к его величайшему удивлению. Может, она все-таки передумает? Что ему остается, кроме как уповать на судьбу?

— Спасибо, — сказал он.

— Всегда пожалуйста.

— Я серьезно. Никто мне еще не помогал вот так.

— Да ладно, а твоя бабушка?

— Моя бабушка… Она очень своеобразная. Бывало, позовет меня, посадит на колени. И потом весь вечер сидит и причитает: «Ах, ты так похож на Энрике… Энрике, мой Энрике».

И плачет.

— Да, непросто тебе пришлось. Но могло быть и хуже. У меня вообще не было ни родных, ни друзей. Ну, кроме одной девушки. Но она… В общем, оказалась тоже не подругой.

— Всегда завидовал тем, у кого есть друзья. У нас, в Навадженто, мальчишки собираются в банды. Ну, по сословиям. У знатных свои, у простых свои. И потом дерутся. Между собой или со студентами, на мечах. Самое лучшее, это круговая оборона. Несколько человек спиной к спине против превосходящего по числу противника. Такая победа считается самой доблестной. Я всегда им завидовал… Ну в смысле, что у меня не было товарищей, с которыми можно драться вот так, спиной к спине…

— Да, за такую дружбу многое можно отдать, — сказала Лионза задумчиво.

Солнце клонилось в сторону моря, освещая все вокруг рыжим светом. Впереди в закатных лучах оранжевой ртутью блестело озеро Квамура.

Часть 2. Великий леопард

Лионза успела повидать разных катунгийцев, и это были стройные люди. Еду здесь добывали в основном охотой и совсем примитивным земледелием. Жиреть было особенно не с чего. Потому она была поражена внешним видом Зурибы. Он обладал высоким ростом и не менее внушительным животом и отвисшей, почти женской грудью. Такое телосложение можно было увидеть у купцов в Крампене, Бальбеке или жрецов Крылатого Быка в Жемчужинах Юга, но никак не здесь, среди диких джунглей.

Впрочем, после церемоний приветствия Лионза поняла, в чем дело. Зуриба усадил гостей пировать вместе с ним. И стол, вернее, циновка, вокруг которой все сидели, скрестив ноги, ломилась от различных яств, как катунгийских, так и иллатийских. Пико, конечно, не сидел, а полулежал головой на коленях одной из жен Зурибы. Она пыталась его кормить, но у юноши почти не было аппетита. Вообще, здесь, в нескольких хижинах на берегу озера, кроме хозяина и нескольких его жен и детей, больше никто не жил. Стояла жаркая душная ночь. Над озером взошла непривычно огромная желтая луна. В зарослях кричали лягушки, причем не квакали, а гомонили на все лады, словно большой сложный музыкальный инструмент.

— Молодость, молодость, — смеялся хозяин, опрокидывая в себя чашу, сделанную из яйца огромной птицы. В чаше было местное пойло, которое называлось сагу. Оно было мутным и кисло-сладким. Лионзе оно напоминало луанийский напиток, сделанный из пальмовых побегов. Правда, тот был безалкогольным.

— Я тоже в молодости видел сон о городе, — продолжал Зуриба, громко чавкая маленькой жареной рыбкой. — Все, как положено: женский голос, я как будто бы туда лечу над джунглями.

Его жены удивленно зацокали и закачали головами. Не в пример мужу, они были стройными, и из одежды носили только украшения из ракушек и набедренные повязки.

— И ты пошел? — спросил Пико, с трудом приподняв голову.

— Сразу нет! Там же нужно не только это! Ты разве не знаешь?

Пико с недоумением посмотрел на толстяка. Зуриба расхохотался, ударив себя руками по бедрам:

— Если хочешь стать аниото, человеком-леопардом, тебе нужно добыть в бою леопарда!

— Не слышал о таком…

— А ты как думал, все так просто? Я после того сна пошел на леопарда! И добыл его.

Старшая жена Зурибы, которую звали Сидури, недоверчиво покачала головой.

— Да, я выкопал ему яму с кольями, привязал козу! Но не думайте, что все было так просто, мне пришлось еще драться с ним! Этим копьем!

Зуриба достал откуда-то копье с железным наконечником, потряс им над головой.

— Я проткнул ему пасть, наконечник вышел из черепушки! А потом самая близкая тебе женщина должна снять эту шкуру! Я пошел к матери, она заплакала и отказалась. Я пошел к сестре. Она сняла шкуру с этого зверя, а он был огромный! И только тогда можно было идти.

— Но почему ты тогда не стал аниото?

— Я пошел по пути из моего сна. Но не было в джунглях никакой старой дороги. Я блуждал много дней, но не нашел никакого города.

— Как так?

— Вот так, тот путь во сне никуда не вел. Я хотел убить себя, прыгнуть в озеро, чтобы меня съел крокодил. Но потом мать мне сказала вот что… Она сначала спросила, я, наверное, сильно хотел стать аниото. Я ответил, да, так же сильно, как выпить чашку сагу после жаркого дня. Мать на то ответила, что сны всегда снятся о том, чего ты хочешь. И они не всегда вещие. Ей самой часто снилось, как она поймала сладкую круглую рыбу. Она просыпалась, шла к озеру, но ничего не ловила. Так же с аниото. Это был ложный сон. Я хотел стать аниото, и мне приснился сон, какой мне описали другие. Вот и у тебя так же!

— Ну нет! — возмутился Пико.

А у Лионзы похолодело внутри. Неужели правда? Что, если мальчик не знает, куда идти? Она залпом выпила свою порцию сагу. Сидури заботливо подлила ей ещё, будто ненароком задев её тяжелой обнаженной грудью. И потом игриво улыбнулась луанийке.

— Да какая разница… — махнул рукой Зуриба. — Не в том участь человека. Это главный урок, что я для себя вынес.

— А в чем?

— Не ищи того, что приходит во сне. Все богатства и удовольствия — здесь, в этом мире. Насыщай желудок, днем и ночью будь весел, гляди, как дитя держит твою руку, своими объятиями радуй подругу!

С этими словами Зуриба прижал к себе Сидури, она похотливо засмеялась. Пико вздохнул.

— Если бы все было так просто, мы бы так и остались зверьми. Человек всегда ищет большего.

— Главное на этом пути не стать снова зверем, — оскалил зубы Зуриба.

— Нам завтра вставать засветло, — сказал Пико.

— Пойдем, я уложу тебя, — ласково сказала молодая жена Зурибы, у которой он лежал на коленях. Пико с трудом встал, они пошли к хижине. Девушка поддерживала Пико за пояс, мальчик сильно хромал.

— Я его оставлю здесь, — тихо сказала Лионза Зурибе. — Сам видишь, куда ему идти. Тут есть лекари? Он ранен ядовитым дротиком.

Зуриба покачал головой.

— У нас тут есть одна женщина, недавно пришла. Она может помочь. Пусть остается, конечно. Если что, отдам его белым, они будут здесь через несколько дней.

***

Когда вторая жена Зурибы вернулась, поздний ужин еще продолжался. Но весьма необычно. Красная женщина лежала на циновке среди яств. Её тело было покрыто разнообразной едой. Зуриба и Сидури стояли перед ней на коленях, поедая угощения прямо с обнаженного красного тела луанийки. Хозяин дома повернулся ко второй супруге и поманил ее толстым пальцем:

— Иди сюда, Эзури! Угощайся!

Щеки юной девушки загорелись от смущения. Конечно, Зуриба часто заставлял её заниматься сексом втроем с его первой женой. Но сейчас эти игры перешли привычные границы.

— Иди, не бойся, — сказала Красная женщина, соблазнительно улыбнувшись.

И тут же глухо застонала. Зуриба впился зубами в её торчащий карминовый сосок. Эзури подошла ближе, чувствуя, как у неё между ног становится влажно и горячо. Она опустилась на колени между раздвинутых ног Лионзы. Сидури жадно ела ягоды с красного живота, Зуриба сосал пышную грудь, будто громадный младенец. У луанийки прям поверх её заветного бутона лежал сочный хрустящий лист мубали. Он своими очертаниями напоминал женские половые губы. Эзури наклонилась, коснулась губами прохладной зеленой кромки. А её язычок скользнул дальше, в горячую влажную глубину. Контраст между зеленой свежей прохладой и красно-розовой горячей плотью будоражил и сводил с ума. Лионза выгнулась и застонала. Её киска стала ещё горячее под напором неопытного язычка младшей жены Зурибы. Забавно, в Союзе Городов бытовало выражение «поесть устрицу», что означало поласкать языком женское естество. Но Эзури сейчас буквально ела её устрицу. Лионза гортанно рассмеялась в ответ на свою мысль. А её любовники продолжали дразнить её эрогенные зоны.

Впрочем, пришло время для основного блюда. Эзури продолжала неистово таранить языком вагину луанийки. Но у самого её носа стало невероятно горячо. А потом нечто уперлось ей в ноздрю. Эзури в ужасе отпрянула, прикрыв рот рукой, чтобы не закричать. Лист мубали отлетел прочь. А выше раковины Красной женщины рос и ширился самый настоящий мужской корень. Что за колдовство?! Зуриба и Сидури тоже застыли в удивлении и страхе. Но Лионза рассмеялась и сказала:

— Мое колдовство не приносит вред. Только удовольствие.

Женщины под действием её чар стали на колени, восхищенно вздыхая, приблизили лица к члену.

— Какой он красивый… — прошептала Сидури.

— Мой тоже хорош, — нахохлился Зуриба.

— Да, твой очень хорош… — согласилась Лионза. — Дай мне его попробовать…

Член Зурибы был не очень большой, но толстый. Лионза с удовольствием сдвинула губами крайнюю плоть, побежала языком по головке. В это же время две женщины ласкали её снизу. Сидури повторяла с Лионзой то, что она сейчас делала с её мужем. Эзури сзади покрывала щекотными поцелуями ягодицы, пальцами скользила в горячую промежность. Лионзу накрыла волна горячего безумия. Душная ночь, огромная луна, джунгли, почти как в Луании… Мысли, много мыслей, чувств, надежд.

Лионза не помнила, как оказалась на спине. Её член оседлала Сидури. Она яростно скакала на ней, словно на породистом жеребце, откинув назад голову. Огромные груди тяжело колыхались в такт. В это же время Зуриба таранил её промежность. Его толстый член упруго скользил между влажных стенок.

Потом они разделились. Лионза так же яростно трахала Эзури по-собачьи, а Зуриба делал это же с Сидури. Женщины при этом были лицом к лицу и страстно сплетались языками. Потом Зуриба свалился без чувств, а Лионза трахала по очереди его жен, пока, наконец, не кончила на их лица и жадно выставленные язычки.

— Как много… — выдохнула Эзури.

— И так вкусно… — простонала Сидури, жадно облизывая пальцы.

— Ну что же, спасибо за ужин, хозяйки. Мне тоже пора на боковую, — улыбнулась Лионза. Хоть после такого выброса энергии спать ей совсем не хотелось.

***

После оргии с Зурибой и его женами у Лионзы осталось тревожное чувство. Что-то в его мыслях пугало её, но она не могла понять, что именно. Может, просто страшное воспоминание из его детства или кошмар… Так сложно читать чужие мысли. Но голова была тяжела от выпитого. Её клонило в сон. А это пойло гораздо крепче, чем она ожидала… Душно, трудно дышать, словно на грудь давит тяжелый камень. Лионза закрыла глаза. Её стремительно понесло куда-то вниз, хотя тело и оставалось на месте.

Открыть глаза было тяжело. Веки были будто мешки с мукой. К тому же что-то неприятно резало кожу. Веревка! Лионза сидела и была крепко связана. Точнее, привязана к кому-то спиной. В окно хижины светила луна, но небо уже начало светлеть. Сзади неё возился и ругался Пико. Судя по всему, это он был привязан к Лионзе.

— Лионза, ты проснулась? — елозил Пико. — Я думал, они тебя отравили. Проклятый Зуриба… Он хочет сдать нас обратно Дарио! Предатель!

— Боюсь, речь о чем-то более серьезном, — вздохнула Лионза. Она напрягла мышцы, пробуя веревки на прочность. Нет, так просто их не разорвать.

Лионза услышала, как к хижине подошли люди. К ним навстречу вышел Зуриба. Девушка шикнула на Пико, который продолжал возиться и жаловаться.

— Нам нужен твой гость, — тихо сказал незнакомец.

— Красная женщина?

— Нет, нам нужен Ингво Инкулу. Красная женщина нам не нужна.

— Ингво Инкулу? У меня только раненый юнец. Какой из него Ингво Инкулу?

— Это он. Мы его чуем. Отдай его.

— Как угодно. Я связал их обоих. Что дадите взамен, аниото?

Аниото… Так здесь называли котолаков! На счастье суккуба и Пиколло, даже оборотни соблюдали церемониал, они не могли просто войти и забрать парня. Нужно было разрешение хозяина, а по традиции он не мог это сделать просто так.

— Что делать? Я не могу развязаться, — прошептал Пико.

— Я тоже… — отозвалась Лионза. — Но…

— Что но?

— Тихо… Я думаю. Зуриба не связал нам ноги.

— Но если ты встанешь, я повисну у тебя на спине!

Лионза замолчала, задумавшись. Зуриба и аниото продолжали торговаться.

— Мы дадим тебе три козы, Зуриба, — говорил незнакомец.

— За самого Ингво Инкулу?! Не смешите меня, аниото!

— Я уже несла тебя на спине… — сказала Лионза. — Но в другой позе. Спиной к спине будет неудобно… Но у нас в Луании есть один трактат о любви. Лиорона знала его наизусть. И там были гораздо менее удобные позы.

— Не понимаю, о чем ты. Но я тебе верю. Если что, прикрою сзади! У меня кинжал! Зуриба его не нашел. Правда, надо освободить руку!

— Твоя нога…

— Болит сильно. Но я справлюсь. Тем более что я не буду ей касаться земли.

Лионза осторожно поднялась. И вовремя. Договорившись на пяти козах и свинье, Зуриба и аниото появились в дверном проеме.

— Они хотят сбежать! — закричал Зуриба.

— Не уйдут! — зарычал один из незнакомцев. Он не выглядел как-то особенно. Типичный местный охотник или воин.

Лионза вместо того, чтобы пятиться назад, наклонила слегка голову вниз и побежала на противников. На её пути возник Зуриба. Луанийка с размаху ударила его лбом в лицо. Толстяк закричал от боли. Лионза тут же ударила его коленом в пах. Это было видимо очень больно. Но если ты спишь с суккубом, а потом пытаешься её предать, это неизбежная расплата. Зуриба согнулся пополам. Лионза с Пико на спине вырвалась из хижины и побежала. Вслед им неслись крики боли хозяина и звериное рычание.

— Святые Близнецы! — кричал Пико. — Они обращаются!

— Значит, у нас есть еще немного времени! — крикнула в ответ Лионза, не сбавляя темпа.

— Это вряд ли!

Огромная тень пронеслась над беглецами. Судя по всему, аниото прыгнул — и оказался впереди. Чудовище выросло на пути Лионзы. Она много слышала и читала про оборотней-лаков в Драконьем бастионе. Но вживую видела впервые. Жуткое зрелище, от которого мороз по коже. Жуткая тварь совмещала в себе черты леопарда и человека. Горящие зеленые глаза, пасть с клыками, пятнистая шерсть, дергающийся в стороны хвост. При этом фигура твари сохраняла человеческие очертания. Котолак стоял на задних лапах, а передние были неотличимы от человеческих рук.

— Иди сюда, Красная женщина! — прорычал аниото. — Отдай Ингво Инкулу! Ты нам не нужна!

Лионза замерла, оценивая, что делать дальше. Бежать бесполезно, котолак способен догнать её в один прыжок. Будь у неё свободны руки…

— Я освободил руку! — шепнул Пико Лионзе.

Котолаки, не получив ответа, медленно окружали беглецов.

— Ты сделала свой выбор. Мы его все равно заберем! А тебя сожрем!

Один из аниото бросился к Пико, но зарычал от боли, отпрянув назад.

— У нас тоже есть когти! — радостно закричал Пиколло. — Один стальной коготь из Навадженто!

Пико, видимо, не только освободил руку, но и дотянулся до кинжала. Аниото, стоящий перед Лионзой, бросился в атаку, но суккуб резко повернулась к нему спиной. Пико вновь взмахнул кинжалом.

— Ты достойно дерешься, Ингво Инкулу, но прибереги силы для Кровавой Луны! — прорычал главный котолак.

— Эй! Оставьте их в покое!

Аниото повернулись в сторону плетеных из тростника ворот. В проеме стояла незнакомая девочка. Одетая, как и все местные, в легкую тунику на голое тело. Множество украшений из каури и монет. На поясе тыква-горлянка. Кто-то из детей Зурибы? Лионза присмотрелась внимательней и вздрогнула от неожиданности. У незнакомки было взрослое лицо. Это была женщина средних лет, довольно миловидная, но непривычно маленького роста. Пожалуй, даже ниже, чем Пико. Зуриба говорил, что у них остановилась женщина-лекарь. Может, это она?

— Предательница Мджани! — сказал один из оборотней. — Какой хороший день! Мы в один день поймали Ингво Инкулу и его…

— Молчи, Джабари! Как ты смеешь так со мной говорить! — прервала его незнакомка.

— Я могу с тобой поступать как угодно, отступница! — зарычал предводитель аниото. — Пака, хватай её!

На это Мджани только рассмеялась.

— Я пришла не с пустыми руками, аниото, — сказала она сквозь смех. — У меня для вас подарок!

С этими словами она сорвала тыкву с пояса и с силой бросила её о землю. Оттуда послышалось злобное жужжание. Не прошло и мгновения, как разъяренный рой диких пчёл облепил оборотней. Они бросились кто куда, в панике не разбирая дороги. Один даже проломил телом хлипкую изгородь.

— Давайте быстрее! — сказала женщина Лионзе.

— Я уже почти разрезал веревки! — радостно сообщил Пико. И тут же упал со спины суккуба, закричав от боли.

***

Джунгли никогда не спят. Шуршат, стрекочут, издают протяжные крики. К ним еще добавился треск ночного костра. У него сидели Лионза и Мджани. У Пико, несмотря на старания последней, начался жар, и он впал в забытье. Над ними висела луна. С прошлой ночи в компании Зурибы она будто бы стала еще больше.

— Есть надежда? — спросила Лионза, обеспокоенно глядя на стонущего в бреду юношу.

— Он сильный. Не ожидала такого, — отозвалась маленькая женщина. Она выглядела уставшей и удрученной.

— Ты приведешь нас в Заброшенный город?

Женщина рассмеялась.

— Я вас спасла от этой участи! Аниото как раз отнесли бы вас туда!

— И не причинили бы вреда Пико?

— До Кровавой Луны с ним было бы все хорошо…

— А потом?

Женщина фыркнула.

— Зачем ты лезешь в то, чего не знаешь, Красная Женщина?

— Я хочу узнать! Ты, похоже, знакома с ними. Что вообще тут у вас происходит? Моя цель состоит лишь в том, чтобы нападения аниото на факторию прекратились.

— Они уже прекратились.

— Откуда знаешь?

— Им был нужен Ингво Инкулу. И теперь он здесь.

— Что значит это имя?

— Это не имя. Это, по-вашему, «Великий Леопард».

— Что-то вроде титула?

— Нет! Ты ничего не понимаешь!

— Ну, объясни тогда!

— Слишком долго.

— Время вроде как есть…

***

Душная ночь. Зажженные костры. Ритмичный бой барабанов. Отблески костра и лунный свет делали древние руины еще более величественными и гротескными. Костров было три. У каждого расстелена шкура леопарда. Три воина, что добыли этих хищников, стояли, склонив головы, ожидая начала ритуала. Пламя блестело на их коже, все юные воители были обнажены.

Три жрицы тоже без одежды, но с множеством украшений в волосах и на шее закружились в ритуальном танце. Мджани следила за танцем, сидя на разрушенной древней стене. Тут же сидели и прочие жрицы.

— Смотри, ученица, смотри, — бормотала старшая. — В следующую луну ты будешь танцевать.

Мджани охватил нервный озноб. Словно ледяным ножом полоснули по позвоночнику. Признаться, она никогда не хотела быть лумани, жрицей Белой Луны. Но таков закон в этих краях. Если женщина бесплодна, её отдают в служение в Заброшенном городе. Так произошло и с Мджани. Во время ритуала взросления она выпила плодородный отвар. Её тело должно было преисполниться легкости, Мджани должна была закружиться в танце. А вместо этого её вырвало. Даже сейчас, спустя несколько лет, Мджани иногда чувствовала во рту мерзкий вкус этого пойла. Но кому какое дело. Многие женщины в деревне и до того пеняли ей за то, что она такая маленькая: «Я тебя в семью не приму. Нарожаешь моему сыну мышей». А после того, как она не прошла испытание, стало ясно: от неё скоро избавятся; зачем им сухая ветка, что не принесет плодов?

Вскоре в деревне появилась лумани в сопровождении большого воина. Все давно говорили, что он стал аниото. Мджани билась до последнего, не хотела идти. Но дюжий аниото сгреб её в охапку и потащил прочь. Пути назад не было. Жрицы тоже не отличались особым радушием. Ей сразу дали прозвище Галаго, потому что она так похожа на этого маленького глазастого зверька.

— Она не выдержит и одного ритуала — смеялись младшие лумани. — Лопнет, как лягушка, надутая через соломинку.

Но старшая, Калемба, уже глубокая старуха, встала на её защиту:

— Не смейте подвергать сомнению волю богини Луманы! Она её избрала для служения, как и всех вас!

И Мджани потихоньку стала втягиваться в служение. Тем более, ничего особо сложного не было. Еду им добывали аниото. Жрицы должны были хорошо знать травы и уметь готовить отвары из них. Облегчать роды, считать лунные циклы. Особенно был важен цикл появления Красной Луны, кровожадной сестры-близнеца богини Луманы. Её звали Н’Гара. И если Лумана давала жизнь, то Н’Гара несла мор, войну, страдания и смерть. Более того, она много тысяч лет была беременна страшным демоном. И необходимо было проводить особый ритуал, чтобы он не появился на свет, каждый раз, когда на небе всходила Красная Луна. Сама Мджани видела в детстве Красную Луну. И помнила, как вся деревня спряталась по домам в суеверном ужасе. И лишь одна Мджани, совсем ещё маленькая, вылезла на крышу и неотрывно смотрела на необычайно огромное и завораживающе красивое ночное светило. Конечно, ей потом досталось от матери. Но оно того стоило. Ей часто снилась потом Красная Луна. И она для Мджани была не предвестником беды, а, наоборот, чего-то хорошего.

Потому, даже став лумани, она не могла до конца проникнуться их верованиями. Часто она покидала Заброшенный город, пока прочие жрицы спали, и бродила по ночному лесу. Одно из преимуществ лумани заключалось в том, что самые страшные обитатели джунглей боялись к ним подходить. Змеи, пауки, и уж тем более леопарды. Ведь первый леопард был сыном Луманы, неслучайно на его шкуре такие же лунные пятна. И цель его рода состояла в том, чтобы помогать и защищать её последовательниц на земле. Впрочем, некоторые леопарды могли попасть под власть Н’Гары. Но такое происходило крайне редко…

***

— Что там такое? Я слышал крик.

— Леопард схватил обезьяну. Обычное дело.

— Это не обезьяна…

Энрике вскинул самострел, целясь в переплетение ветвей.

— Не советую. Если попадешь, он на тебя прыгнет… — сказал солемарец Гвидо, самый опытный участник экспедиции к Заброшенному городу.

— Там человек… ребенок, — упрямо тряхнул головой Энрике. — Долг каждого дракониана помогать ближнему.

Гвидо неодобрительно покачал головой. Самострел щелкнул, болт вонзился в тело хищника. Тот жутко зарычал. Выпустил добычу и прыгнул на Энрике. Юноша, отбросив арбалет, вынул кинжал. Два тела сплелись в смертельном захвате.

Побежавшие авантюристы выставили копья, стремясь помочь Энрике. Но юноша с леопардом клубком катались по земле, можно было случайно задеть и человека. Неожиданно все стихло. Леопард неподвижно лежал сверху.

— А я предупреждал… Но кто послушает старого Гвидо, — вздохнул солемарец, осеняя себя священным знаком.

Хищник зашевелился. Все замерли, готовясь его добить. Но в том не было нужды. Энрике сбросил с себя тушу мертвого леопарда и встал. Он был весь в крови. Кинжал торчал из глазницы огромного кота.

— А где девочка? — хрипло спросил Энрике.

— Какая ещё девочка?

— Леопард схватил девочку…

Что-то зашевелилось в ветвях. Маленькая фигурка бросилась прочь.

— И стоило оно того, — проворчал Гвидо, — никакой благодарности от этих дикарей.

— Никогда не видел, чтобы леопарды охотились на людей… — сказал юный Адольфо.

— Она мелкая, принял за обезьяну… — бросил Гвидо. — Ну что, привал?

***

— Откуда у тебя раны, Мджани?

Девушка опустила голову. Она никому не говорила, что любит бродить по джунглям. Калемба этого не запрещала, но Мджани не видела, чтобы другие лумани так поступали.

— Зачем ты уходила из города? — спросила старая жрица. — Ты не хочешь служить Лумане?

Мджани не знала, что на это ответить. Но уходить далеко она точно не собиралась, некуда.

— Это не твой выбор, как ты не понимаешь. Так богиня решила. Эти раны… такие мог нанести только леопард…

— Да, он бросился на меня… — Мджани, которая все это время крепилась, наконец, не выдержала. Слезы брызнули из глаз.

— Я не думала, что он… он… так сделает! Они же дети Луманы!

— Леопард нападает на лумани в двух случаях: если он попал под власть Н’Гары или под её власть попала лумани…

Мджани заплакала еще сильнее. Жрица не пыталась её успокоить, она испытующе смотрела на маленькую женщину.

— Но Лумана спасла тебя, — задумчиво сказала Калемба после долгого молчания. — Как ты спаслась?

— Большой белый мужчина поразил его из волшебного лука. А потом он дрался с ним, будто будущий аниото…

— Белые люди? Здесь?!

— Да, дюжина белых людей. Тот, кто меня спас, у них главный…

Калемба дернула волосок у себя на обвисшем подбородке.

— Значит, тебя вела сама Лумана… Она хотела нас предупредить. Хвала тебе, Дающая Жизнь! Эй, аниото! Все сюда!

***

Сначала Мджани не узнала своего спасителя. В момент, когда она увидела его впервые, он казался настоящим богом, спустившимся с неба. Или той древней статуей в Заброшенном городе. Но сейчас перед ней был окровавленный избитый юноша, который еле стоял на ногах.

— Зачем его пощадили? — шипела одна из лумани.

— Чужак в Городе… немыслимо…

— Калемба принесет его в жертву! — успокаивала её другая.

Верховная жрица и правда шла, прихрамывая, к пришельцу. В её руках был древний потемневший от старости ритуальный нож. Юноша дернулся при виде её, но он был связан, к тому же его окружали аниото.

— Ты понимаешь наш язык? — спросила Калемба, остановившись напротив белого чужака.

— Понимаю, — ответил он и закашлял.

— На тебе священные раны… — задумчиво сказала старуха. — Это ты спас лумани?

— Я дрался с леопардом, если ты об этом…

— Зачем ты пришел сюда, чужак?

— Вы сами меня позвали…

У лумани, слушающих их диалог, вырвался общий вздох удивления. Калемба едва не выронила нож.

— Я видел красивую женщину в шкуре леопарда и с короной на голове. Она звала меня сюда. Во сне показала дорогу!

Аниото растерянно переглянулись. Но старший быстро опомнился:

— Ты врешь! Белым Лумана не присылает снов. Я видел, как ты говоришь с канджари. Они тебе рассказали!

— Молчи, Джабари! — прервала его Калемба. — Ты знаешь, какое наказание бывает за такое!

Аниото посерел и молча кивнул. Все здесь знали легенду о человеке, который поведал о своем сне чужаку. В тот же день ему на голову упал лунный камень. А всю его семью сожрали леопарды.

— Значит, ты пришел стать аниото?

— Я не знаю, что значит этот сон… Я пришел за ответом. Но если он означает то, что ты говоришь, пусть так и будет.

— У тебя нет шкуры леопарда! — крикнул Джабари.

— Он убил одного в лесу… — нашла в себе силы вмешаться Мджани. Она все это время с замиранием сердца следила за происходящим. И про себя молилась обеим богиням, чтобы этот человек остался жив.

— Но его шкуру должна снять самая близкая ему женщина…

Мджани с бешено колотящимся сердцем выступила вперед. Незнакомец с удивлением посмотрел на маленькую женщину, и кажется, узнал её.

— Я это сделаю!

— Но вы даже не знакомы, — рассмеялись лумани.

— Мы повязаны кровью леопарда, — возразила Мджани, поймав на себе взгляд старшей жрицы. Та испытующе посмотрела на девушку и утвердительно кивнула. А затем протянула ей ритуальный нож рукояткой от себя.

***

Душная ночь. Зажженные костры. Ритмичный бой барабанов. Энрике был обнажен. Перед ним горел костер и расстелена шкура огромного леопарда. Того самого, что он недавно убил в бою. Это вроде было совсем недавно, но так давно. Это происшествие запустило такую цепь событий, что Энрике казалось, будто прошел год. Ещё недавно он был негоциантом из одной из богатейших семей Навадженто. Такой могущественной, что с ней не гнушался породниться сам герцог Дориа. После Катунги его ждала жизнь, полная развлечений и роскоши. Но Энрике всегда искал чего-то большего. Эта легенда о Заброшенном городе будоражила его воображение вовсе не из-за слухов о невероятных сокровищах. Нет, Энрике надеялся, что здесь он станет настоящим. Станет по-настоящему собой, а не тем, кого в нем видели мать, старший брат, навязанная и нелюбимая невеста. Станет собой, как когда-то в детстве, когда он сбегал и прятался от слуг и нянек в старые руины. И когда ему приснилась таинственная женщина и указала путь к Заброшенному городу, он понял, что не может устоять перед таким соблазном.

Его далекие предки родились в бедности и смогли переломить свою судьбу, основать город и стать его богатейшими жителями. А он? Просто идет по проторенной тропе. Шаг влево, шаг вправо — и мать уже закатывает глаза, начинает плакать. Дарио хмурится, Альмара заламывает руки и кусает свои отвратительные тонкие бледные губы. Нет, только он должен решать. И эта богиня из диких земель давала ему возможно единственный в жизни шанс.

И вот его мечта сбылась. Да, ценой испытаний и жертв. Но сейчас он стоит ночью перед зажженным костром. А перед ним танцует спасенная им девушка. Непривычно маленького роста, коротышка даже на фоне её не очень высоких подружек. Но настолько гармонично сложенная. Не девушка, изваянье в эргалийском городе. Энрике никому не рассказывал, чтобы его не подняли на смех. Но первой его любовью была не живая девушка, а статуя, которую он нашел в эргалийских руинах. Её обнаженное мраморное тело было совершенно, безупречно. И она уж точно ни в чем его не упрекала и ничего не требовала.

И вот эта мраморная девушка будто бы ожила. Покрылась темной лоснящейся кожей, стала живой и теплой. Она танцевала вокруг него, одетая лишь в украшения. И Энрике чувствовал сильнейшее волнение, особенно в чреслах. Его член затвердел, хоть и смотрел вниз. Бой барабанов ускорился. Движения девушки тоже, она приблизилась к Энрике почти вплотную. Как ему объяснили другие аниото, он должен был стоять неподвижно и молча. Пока танцующая лумани не подаст ему некий знак. Какой именно знак, и что делать дальше, они так и не сказали. Но когда Мджани слегка коснулась рукой его вставшего члена, он все понял. Лумани показала ему жестом развернуться так, чтобы шкура леопарда оказалась сзади него. А затем слегка толкнула его ножкой назад. Энрике послушно опустился спиной на шкуру мертвого хищника. Его член торчал вверх. Маленькая женщина опустилась следом. Она заворожено и будто с испугом посмотрела на белый фаллос с розовой головкой. Капля смазки блеснула в свете костра. Потом она приподнялась, аккуратно раскрыла свои нижние губы, начала осторожно насаживаться на головку. Шло туговато, хотя Энрике чувствовал, что девушка достаточно влажная. Не то, что холодная и вечно сухая Альмара.

Мджани нежно стонала, двигая бедрами. Её усилия не проходили даром, головка Энрике оказывалась все глубже. Наконец, после очередного движения член скользнул в горячую глубину. Мджани вскрикнула, прикусив губу. Энрике почувствовал, как по чреслам и животу стекает горячая жидкость. Кровь? У неё это впервые?

Лумани начала осторожно двигаться. Как же она красива! Идеально сложенное тело, маленькая грудь, торчащие в возбуждении соски, кожа, блестящая от капелек пота. Энрике старался быть осторожным, но двигался сейчас не он. А Мджани не щадила себя, насаживаясь своей невероятно узкой промежностью на всю глубину члена. Когда это происходило, она закатывала глаза и тихо вскрикивала. Её тело замирало, натягивалось, как струна. Энрике не мог долго держаться. Его член выбросил поток семени, наполняя до предела её маленькую дырочку.

Энрике откинулся назад. Небо кружилось над ним. А луна становилась все ближе и ближе. Он взглянул на Мджани, которая все еще сидела на его твердом члене. И вздрогнул. Вместо неё сейчас была женщина в короне и леопардовой шкуре. Та самая женщина из его сна. Она заглянула в его глаза, и Энрике почувствовал, как шкура леопарда прирастает к его спине, как зверь проникает в его разум и душу, как они становятся с ним единым целым. Точно так же, как он мгновенье назад был единым целым с лумани. Мджани вскочила и убежала в темноту. А Энрике встал и вместо крика из его глотки вырвался звериный рык.

***

Аниото не запрещено вступать в связь с любой из жриц. Этой привилегией они пользовались с большим удовольствием. Даже старую Калембу можно было застать прыгающей на чьем-то болте, а то и двух-трех сразу. Для Мджани всегда делали исключение. Аниото считали её слишком мелкой и непривлекательной. Задница ничего, но груди почти нет. И это на фоне других полногрудых лумани.

Но Энрике был без ума от Мджани. Он буквально не отходил от неё ни на шаг. После первой ритуальной близости он будто только и делал, что искал встречи с ней. А затем грубо заваливал, терзал её отверстия огромным членом. Точнее, его член был самый обычный, но для малорослой лумани он был увесистой дубиной. Это было иногда больновато, но всегда так волнительно и тепло. Мджани таяла в его объятиях. Они лежали вместе. Точнее, она лежала на его груди, обняв бедра ногами. Его член еще был горячий и до конца не потерял твердости. Мджани в тот момент думала, что она никогда не была так счастлива. И никогда не будет. С последним она угадала.

Но пока все было безоблачно. Только вот с юной лумани начались странные изменения. Мджани долго не могла понять, что с ней происходит. Сначала были лёгкие перемены — тонкий запах, едва заметный, но чуждый привычным ароматам джунглей, появлялся в воздухе вокруг неё. Её тело начало меняться: грудь стала болезненно чувствительной, живот — чуть припухшим. Временами её охватывала усталость, словно силы покидали её на целые дни. Она стала более задумчивой, порой удивлялась неожиданным приступам эмоций — радости или тревоги без видимых причин.

Однажды она почувствовала внезапное головокружение и легкую тошноту. Сидя в тени огромного полуразрушенного здания, Мджани прикоснулась к своему животу и впервые ощутила там удивительное тепло — нежное и живое под пальцами. Её сердце забилось быстрее, и в этот момент в душе возникло смешанное чувство — испуг и восторг одновременно. Конечно, она пошла к Калембе, куда же ещё идти?

Та пощупала живот, немного помяла налившуюся грудь, и её сморщенное лицо озарилось радостью:

— Ты носишь в себе великого воина!

— Но как?! Я же сухая ветвь! Потому я и попала сюда!

— Это великое чудо Луманы. Тебе другие не рассказывали? Такое случается время от времени. Лумана сделала тебя своей аватарой. Ты выносишь её сына — Ингво Инкулу, Великого Леопарда!

У Мджани было столько вопросов, но Калемба уже громко звала к себе прочих обитателей Заброшенного города:

— Радость, великая радость! У нас будет новый Ингво Инкулу!

Эта новость вызвала неподдельную радость у аниото. Ну, кроме ничего не понявшего Энрике. Впрочем, когда он осознал, что речь о том, что у него будет ребенок, Энрике тоже радостно закричал, воздев руки. А вот прочие жрицы тоже кричали и плакали, но глаза их были полны зависти и злобы.

***

Шло время. У Мджани родился мальчик. Его сразу же забрала под свою опеку Калемба. Энрике в целом даже нравилась новая жизнь. Все лучше, чем торговаться, сводить дебет с кредитом, вести нудные переговоры. Тут он был свободный и настоящий. Перевоплощаясь в зверя, он отбрасывал все плохое, что делало его человеком. Все это глупое воспитание, что вечно ему навязывала мать, оказалось просто патиной на старинном бронзовом шлеме.

Вечерело. Он сидел на обломанной колонне, свесив ноги. На других колоннах сидели его новые друзья-аниото. Вообще, конечно, удивительно видеть здесь, среди джунглей, столь знакомую архитектуру. Недалеко от Навадженто были древние эргалийские руины. Энрике часто гулял там с друзьями. Но увидеть такие же тут, на далеком Черном Побережье?! Королевство Эргалла простиралось от Южного Цвиллига до самой Элии. Но оказывается, типичный эргалийский город был и в Катунге. Более того, странная местная религия, поклонение луне, это же от эргалийцев. Они поклонялись луне, потому что когда-то завоевали одряхлевшую империю восточных лунаров. И переняли от них как их знания, так и религию. И красная луна… Мятеж Элиассара во всех книгах называли «Восстанием Кровавой Луны»!

Все это было интересно, но стоило Энрике обнять Мджани, поцеловать своего маленького сына, превратиться в котолака, как все эти размышления улетучивались. В детстве Энрике сидел на такой же колонне со своими товарищами. А теперь он сидел среди джунглей с чернокожими воинами-оборотнями. Они ели антилопу. Аниото никогда не готовили пищу, они жадно вгрызались в сырые куски. Их лица были измазаны свежей кровью. Борода Энрике, обычно каштановая, сейчас тоже была красной.

— Повезло тебе, — сказал Джабари, утирая рот. — Только пришел и сразу такая честь.

— Я не совсем понимаю, в чем тут суть…. — отозвался Энрике.

Аниото дружно рассмеялись.

— Все просто, — сказал Джабари. — Твой сын будет Ингво Инкулу.

— То есть, он сразу родится аниото?

— Нет, он будет человеком. Аниото ему не быть при жизни.

— При жизни?

— При человеческой жизни! А после он станет звездой на небе!

Энрике похолодел под палящими лучами катунгийского солнца.

— С этого момента поподробней… — сказал он.

— Когда он пройдет обряд инициации, станет воином, он должен будет сражаться с Н’Гарой!

— С Кровавой луной?

— Да! Точнее, с ее сыном. Она пытается родить сына, который зальет всю землю кровью! Но тут на небе появляется Ингво Инкулу!

— И начинается бой!

Два аниото спрыгнули на землю, не смотря на высоту колонн гораздо выше человеческого роста. Они стали танцевать, имитируя поединок.

— Но как бы ни был силен и страшен сын Н’Гары, Ингво Инкулу всегда побеждает!

— Иначе и быть не может! Ведь тогда никакого мира не будет!

— Квамура вместо воды наполнится кровью! И зальет всю землю!

Энрике так увлекся зрелищем, что забыл, с чего начался разговор. Но тревожное чувство не уходило. Что-то было не так. Он потряс головой, словно отгоняя морок.

— А как Ингво Инкулу попадет на небо? — спросил он.

— Он должен отбросить человеческое тело!

— Что?

— Калемба освободит его дух!

— Разрежет грудную клетку и Ингво Инкулу устремится прямо к Кровавой Луне!

Энрике замер. Он еще не доел свой кусок антилопы. Он посмотрел вокруг. Святые Близнецы, что он забыл среди дикарей? Сидит, ест сырое мясо и слушает рассказ о том, как его сына принесут в жертву… Опять он ничего не решает. Жизнь его самого и его близких зависят от какой-то вздорной старухи и глупых суеверий, которых она придерживается. Стоило ради этого бежать в самое сердце джунглей? Юноша посмотрел на свои измазанные кровью руки и его стошнило.

Часть 3. Кровавая луна

— И вы бежали из города, захватив с собой сына? — спросила Лионза.

Мджани кивнула, не отрывая взгляда от танцующих языков пламени костра.

— Почему ты не пошла с Энрике?

— У меня были свои причины…

— Что теперь будем делать?

— Ничего, тебе надо поспать. Я посижу. Потом я посплю, а ты посторожишь. А утром, как у нас говорят, вырастет новая голова. Тогда и решим.

Лионза кивнула. Неизвестно, что их ждет дальше. Если есть возможность немного отдохнуть, почему бы ей не воспользоваться? Она легла на спину, прикрыла глаза. Заснуть после всего услышанного ей вряд ли удастся. Но полежать, расслабив мышцы, тоже будет неплохо.

Стало почти тихо. Кроме фонового шума джунглей слышался только треск костра. Лионза почти погрузилась в забытье, когда услышала, как Мджани возится возле Пико. Луанийка не стала открывать глаза. Видимо, мать решила провести какие-то лечебные процедуры. Однако один звук немного насторожил суккуба. Тихий металлический лязг. Лионза открыла глаза. И вовремя! Мджани с обнаженным кинжалом сидела на животе мальчика. Руки с оружием подняты высоко над головой. Это точно не спутаешь с лечением. Маленькая и физически не очень сильная женщина целилась в грудь Пиколло, чтобы убить наверняка.

Лионза вскочила, острие замерло у самой груди юноши. Рука Лионзы крепко схватила руки Мджани. Пико застонал в бреду, но не проснулся. Женщины молча боролись над ним, перетягивая на себя кинжал. Но Лионза физически заметно превосходила маленькую жрицу. Она сильно дернула на себя, оружие выскочило из рук Мджани. Та зарычала в ярости.

— Ты мне соврала? Кто ты на самом деле? — спросила Лионза.

— Нет! Вся история — правда!

— Но тогда зачем? Зачем ты хочешь убить своего сына?

— Тебе не понять, Красная женщина!

— Ты все время так говоришь!

Лионза схватила Мджани за талию, подняла и бросила спиной на землю. Затем прижала её коленом.

— Хватить морочить мне голову… — сказала суккуб.

— Я просто служу Н’Гаре… И ты тоже, просто не знаешь об этом.

— Ты поклоняешься Кровавой луне?

— Великая богиня должна родить наследника… И я готова на всё ради неё. Даже убить того, кто был частью меня…

Глаза Мджани горели фанатичным блеском. Лионзе доводилось видеть такой же взгляд. У тех, кто истинно верит в свои слова. И это было странно и страшно. Конечно, Лионза тоже искренне верила в Близнецов. Но она не была готова во имя веры на столь радикальные жертвы. Люди для Лионзы всегда были важней любых догм. Она даже немного отшатнулась от маленькой женщины. Та, воспользовавшись замешательством, бросилась на луанийку, рыча, как дикая кошка. Они покатились по земле. Лионза обнаженными частями тела чувствовала горячую кожу Мджани. Она обхватила её бедрами. И это было… возбуждающе.

— Ох… — прошептала бывшая жрица, — что у тебя там такое?

— Тебе нравится? У тебя, наверно, давно не было мужика, да, Мджани?

Маленькая женщина зарычала и впилась ногтями в лицо Красной женщины. Однако та гортанно рассмеялась, и Мджани почувствовала, как нечто горячее и упругое уперлось ей между ног.

— Что ты делаешь? — закричала Мджани.

— Это единственный способ остановить тебя… Не убивая… — ответила Лионза.

Мджани не могла сопротивляться, Красная женщина использовала неизвестную магию.

— Будь ты проклята… — тихо простонала жрица.

Когда член суккуба оказался внутри неё, она тесно прижалась бедрами к бедрам Лионзы. Её скрещенные ноги подталкивала пятками красные ягодицы. Мджани царапала ногтями спину луанийки. Вся её ярость и фанатизм неожиданно вспыхнули страстью. Лионза страстно таранила маленькую женщину. Из мыслей Мджани она с удивлением узнала, что она не была ни с кем с тех пор, как они расстались с Энрике среди джунглей. О том, как она пришла к поклонению Кровавой луне, было слишком эмоционально и путано. Но было ещё одно яркое воспоминание, которое постоянно всплывало в бывшей лумани. Когда она провожала глазами своего суженого с кричащим ребенком в руках. И Мджани тогда чувствовала облегчение. Значит, с этой фанатичкой не все было потеряно. С этими мыслями Лионза кончила. Мджани прижалась к ней, тихо вскрикнула и потеряла сознание.

Лионза встала. Мджани лежала на земле в прострации. Надо забирать Пико и уходить. В факторию. А потом прочь отсюда, на корабле домой с юношей. Ему тут нечего делать, в этой странной и жестокой стране. И ей тоже.

Луайника склонилась над Пико. Он стонал сквозь сон, на лбу выступила испарина. Кусты сзади Лионзы тихо зашелестели. Она развернулась, ожидая увидеть пришедшую в себя Мджани. Но вместо этого на неё оскалился острыми клыками аниото.

— Я знал, что далеко не уйдете…

***

В этот раз у аниото был приказ доставить и Красную женщину. Они прибыли в город во второй половине дня. Лионзу, Пико и Мджани, крепко связанных, пронесли через все улицы под улюлюканье жриц. И внесли в полуразрушенный храм. Крыша здесь обвалилась. Пленников положили на спину, так что Лионза могла видеть дневное небо. Пико должны принести в жертву, когда на небе появится Кровавая луна. Судя по всему, это будет сегодня. Лионза напрягла мышцы, испытывая прочность веревок. Но аниото связали их гораздо лучше, чем Зуриба.

Мджани после страстного соития так и лежала в прострации. Впрочем, зная, насколько коварна эта женщина, Лионза не исключала, что она притворяется. Над Пико нависли жрицы. Они привели его в чувство, напоили чем-то, потом монотонно запели, окуривая остро пахнущим дымом. Суккуб не знала, это лечение или подготовка к ритуалу. Но когда они ушли, юноше стало немного лучше. По крайней мере, он теперь ворочался и тихонько хныкал.

— Они нас все-таки схватили… — простонал он.

— В тот раз нет. Чуть позже, — отозвалась Лионза.

— Обидно, — ответил Пико. — Всё зря.

— Никогда не сдавайся! Мы ещё живы!

— Теперь мы точно не развяжемся… Не пойму, зачем они нас хотят убить?

— Если вкратце, то жрицы и аниото хотят принести тебя в жертву, чтобы ты победил Кровавую луну. А та женщина, что нам помогла… она наоборот, хотела тебя убить, чтобы Кровавая луна одержала победу.

— Ого! Какой я важный человек, оказывается… Выходит, я столько лет шел на заклание?

Лионза вздохнула. Она не знала, что ему ответить. Она чувствовала и долю своей вины за всё произошедшее. Не надо было идти сюда. Не надо было соглашаться идти с Пико. Надо было ночью поймать кого-то из аниото и допросить, как она умеет. Хотя, судя по всему, в своей зверском виде они слабо велись на её суккубские чары…

— Но все равно было здорово… — шепнул Пиколло. — Никогда мне не доводилось драться спиной к спине. Для меня… было большой честью… прикрывать твою спину, Лионза…

Луанийка едва сдержалась, чтобы не заплакать. Одна слезинка скатилась по красной щеке. Она сжала зубы. Ещё не все потеряно. По пути в Цвиллиг она пересекла огромный материк с юга на север. И не раз попадала во всяческие передряги. Когда училась в Драконьем бастионе, шла война между феодалами, и однажды школа драконьеров тоже была захвачена отрядом головорезов. Она многое успела пережить. И всегда выходила победителем. Так будет и в этот раз. Она спасется и спасет этого маленького человечка. Она ещё в Кра-Акене уверовала в Близнецов. И знала, они ей помогают. Помогут и в этот раз.

Смеркалось. На небе снова серебрилась непривычно большая луна. Слава Близнецам, она обычного цвета. Но у Лионзы было плохое предчувствие. Сердце тревожно билось, по телу шла мелкая дрожь. Жрицы не просто так разместили их на алтарях… До Лионзы донеслись звуки песнопений. Вокруг разрушенного храма загорелись костры. Послышались гулкие удары в большой барабан. Лионза напрягла мышцы в отчаянной попытке освободиться. Бесполезно.

Впрочем, поздно. Луна начала приобретать оранжевый оттенок. Звуки барабана били, словно по голове. От жутких завываний жриц и рычания аниото мороз шел по коже. Пико затих, было слышно только его тяжелое дыхание. Зато очнулась его мать. Она яростно извивалась и что-то бормотала.

— Н’Гара… Н’Гара… Приди ко мне, Повелительница ночи… Прости меня, я не смогла их остановить.

Она не переставала это повторять на все лады, чем дико раздражала Лионзу. Она была готова сама уже принести в жертву эту сумасшедшую фанатичку. А луна меж тем меняла цвет, наливалась багрянцем. Крики были все громче, удары в барабан все быстрее. Лионза похолодела. Луна стала непривычно огромной и такой красной, будто её и правда залило кровью.

В этот момент в храм вошли, приплясывая, три жрицы с огромными ножами в руках. Остальные тоже следовали на почтительном расстоянии. Барабан ускорился, предвещая скорый финал представления.

— Я все надеялся, что ты что-нибудь придумаешь, — неожиданно сказал Пико и заплакал.

Лионза вздохнула. Может, в этих землях Близнецы не властны? Тогда это конец. Она последний раз посмотрела на звездное небо. Как все-таки красиво. И природа здесь немного похожа на ту, что была в Луании… Она тогда лежала на крыше храма с Лиороной. Как давно это было.

— Н’Гара! Н’Гара! Н’Гара! Я призываю тебя! Помоги мне, великая Н’Гара! Дай мне силы, и я остановлю их!

Жрицы остановились возле своих жертв. Следом подошла совсем старая женщина. Барабаны и песнопения смолкли. Стало так тихо, что Лионза могла слышать биение своего сердца. Даже Мджани решила помолчать, не нарушать торжественности момента.

— Первой должна уйти предательница, — сказала старая жрица. — Потом женщина-Н’Гара…

Жрица, стоящая над Мджани, взмахнула ножом, целясь в грудь маленькой женщины.

— Н’Гара! Дай мне силы! — закричала бывшая лумани.

Неожиданно стало темно, луна и звезды исчезли с неба. Всего на мгновение. Лионза даже подумала, что это в её голове помутилось в ожидании смерти. Но крики ужаса прочих участников ритуала подсказали ей, что это произошло на самом деле. А потом пронзительно закричала лумани, которая должна была убить Мджани. Лионза повернула голову и едва не закричала от ужаса. Маленькая женщина ударом руки пробила грудь жрицы. А потом вскочила на алтарь. Разорванные веревки лежали у его подножия. Самое жуткое, когда Мджани повернулась так, что Лионза могла видеть её лицо, оно было искажено в жутком оскале, а глаза светились кроваво-красным светом.

— Она одержима Н’Гарой! — закричала старуха. — Кровавая луна вселилась в её тело! Аниото, остановите эту тварь!

Воины зарычали. Они были в человеческом обличье, но, судя по всему, начали процесс превращения. Но было слишком поздно. Стремительной тенью одержимая женщина прыгнула в их сторону. Бывалые воины бросились к ней, но демон в её теле был гораздо сильнее. Лионза почти не видела бойню, угол обзора не позволял. Но она четко слышала крики, бульканье, треск ломаемых костей. Над ней описала дугу оторванная мужская рука. На лицо Лионзы брызнула чужая кровь.

— Лионза, что тут творится? — стонал Пико.

— Сама не знаю. В Драконьем бастионе к такому не готовили…

Внезапно все стихло. Одержимая Мджани убила нескольких жриц и нескольких аниото. Остальные, видимо, сбежали. Лионза услышала тихие шаги босых ног. Мджани подошла к Лионзе и Пико.

— Моё время… — сказала она скрежещущим низким басом. — Моё время ещё не пришло. Но скоро я вернусь. Вернусь в этот мир! И ты…

Мджани указала пальцем на Лионзу.

— Ты, Красная женщина, поможешь мне в этом!

— Я никогда не буду помогать тебе, Бертегизел! — ответила Лионза, собрав в кулак последние остатки самообладания.

Одержимая расхохоталась.

— Бертегизел ничтожество по сравнению со мной!

— Кто ты?

— Это сейчас не важно. Я откликнулся на крики этой немощной только ради тебя. Ты должна выжить! И помочь мне в будущем! Скоро увидимся, Красная женщина! Скоро увидимся… От судьбы не уйдешь…

Сказав это, Мджани замерла. По её телу прошла дрожь. Красные глаза потухли. Женщина бессильно опустилась на древние плиты храма. Луна снова стала оранжевой.

— Кажется, мы спаслись, Пико! — сказала Лионза. — Надо только развязаться! Пико! Эй, Пико!

Ответом была тишина.

***

Мджани вскоре пришла в себя. Она выглядела, словно человек, которого разбудили в самый темный час ночи. Но она отозвалась на просьбу Лионзы освободить их. Едва суккуб избавилась от веревок, она бросилась к юноше. Он был ещё жив, однако снова потерял сознание.

— Ты можешь его вылечить? — спросила Лионза Мджани.

Та покачала головой.

— Никаких шансов. Не было с самого начала. Яд слишком сильный. Чудо, что он столько продержался.

— Он не может вот так умереть здесь!

— Не тебе это решать! Это его судьба!

— Неужели в тебе нет ничего… материнского? Он… он твой сын!

Мджани вздохнула.

— Мы ничего не можем поделать, Лионза. Все, что я могу, это облегчить его уход. Сделать его быстрым и безболезненным.

Лионза в гневе топнула ногой. Так не должно быть! Всегда есть выход! Она оглядела побоище, которое учинила Мджани с помощью демона. Зрелище было жуткое. Лионза тяжело вздохнула и покачала головой. Аниото лежали с оторванными руками, жрицы с вспоротыми животами. У старухи вовсе не было головы. Среди всего этого хаоса желтела шкура леопарда. Лионза подошла и подобрала её.

— Здесь были кандидаты… — сказала Мджани. — Стать аниото после победы над Н’Гарой очень почетно.

— У котолаков высокая регенерация… Кстати, почему аниото не оживают?

— Их убил сын Н’Гары… После его разящих ударов аниото не оживают.

— Но если бы их убил обычный человек?

— Они бы ожили. Хотя руки наверно не отросли бы.

— А если, — Лионза замерла, будто ее пронзили стрелой.

— А если Пико сделать аниото?!

Мджани фыркнула, как кошка.

— Глупо! Ничего не выйдет!

— Почему?

— Ты сама знаешь, почему. Нужно, чтобы он сам добыл леопарда. Его шкуру должна снять близкая ему женщина. И потом лумани должна посвятить его.

— Ты сама рассказывала, что Энрике нарушил некоторые правила.

— Ничего он не нарушил.

— Откуда жрицам знать, может, все гораздо проще?

— Даже если так, где мы возьмем лумани для ритуала?

Лионза вздохнула.

— Я сама была кем-то вроде жрицы. В Луании. А потом, когда оказалась в Кра-Акене, пришла в такой же храм. И настоятельница тогда мне сказала, что бывших жриц не бывает.

— Ты что такое несешь? Я служу Н’Гаре!

— Попробуй спасти своего сына! Вот, что я несу! И ты все равно лумани, раз была ей! — Лионза подошла и взяла Мджани за руки: — Мы должны попробовать…

***

Обнаженный Пико лежал на шкуре леопарда. Сейчас он казался еще более маленьким и беззащитным. Небо уже серело, луна побледнела, готовясь сдать свою смену.

Мджани, тоже без одежды, неодобрительно качала головой. Но продолжала танцевать. На взгляд, Лионзы без особого энтузиазма. Да и движения жрицы были слишком топорные и примитивные. Лиорона, и та лучше танцевала. Интересно, все лумани настолько не умели танцевать, или Мджани просто разучилась за двадцать лет без практики? Хотя как можно разучиться? Лионза и сейчас могла воспроизвести любой из храмовых танцев. Ну кроме одного, который она не хотела бы никогда повторять…

— Ты сумасшедшая, — сказала жрица Лионзе, продолжая свои нелепые движения.

— Видела бы ты себя совсем недавно… — отозвалась луанийка, присаживаясь возле юноши.

— Но он… не готов, — нашла новый аргумент Мджани.

— Над этим я сейчас работаю, — парировала Лионза. Она коснулась рукой мошонки мулата. Его член начал увеличиваться. Вскоре он был в полной боевой готовности, несмотря на то, что Пико был без сознания.

— Как же он похож на Энрике… — выдохнула Мджани. Лионза уселась рядом со шкурой, решив быть рядом на случай, если что-то пойдет не так.

— Ты так и будешь смотреть? — спросила бывшая лумани, постепенно приближаясь к юноше.

— Ты участвовала в ритуале, на тебя смотрели все обитатели этого города.

— Они не так пялились, как ты…

— Ладно, я отвернусь.

Лионза стала смотреть на разрушенный храм. У него была какая-то смутно знакомая архитектура, будто она уже видела её где-то. В своих странствиях она точно бывала в похожих руинах. Но за последние годы она столько всего видела, может, просто показалось. Меж тем послышался тихий вздох Мджани. Судя по всему, она оседлала Пико.

— Ах, Энрике… — простонала она.

Вздохи участились, Мджани вошла во вкус и ускорилась. Лионза тоже возбудилась, её соски затвердели, между ног стало влажно. Но она обещала не вмешиваться. К тому же это могло разрушить и без того неправильный ритуал. Потому приходилось только смотреть на смутно знакомую архитектуру и слушать, как Мджани страстно трахает своего сына, называя его именем отца.

— Ты такой большой, Энрике, ты не влезаешь весь… Ох, ты наполняешь меня всю… Энрике… ты лучший…

Стоны и всхлипы стали еще быстрее. Наконец Мджани протяжно закричала и затихла, тяжело дыша.

— Всё? — спросила Лионза.

— Заткнись, извращенка…

Она ещё какое-то время возилась и постанывала, видимо, не желая слезать с ещё твердого члена. Потом Лионза услышала, как он встала.

— Что теперь нужно сделать?

— Нужно быстро уходить, аниото могут быть очень свирепы первое время… Пока не научатся себя обуздывать.

Лионза повернулась. Пико лежал так же, как и до того. Его член, откуда ещё вытекало семя, медленно опускался.

— А как скоро начинается превращение?

— Уже должно начаться… Но я не вижу этого.

Лионза наклонилась над Пико, приложила ухо к груди. И потом заплакала. Сердце юноши не билось. Мджани села рядом:

— Я же говорила, что не сработает…

***

Наступившее утро и день Лионза почти не запомнила. Так, обрывками. Как она копала ямы, хоронила убитых. Пико она не хотела нести в яму. Мджани взялась это делать сама, но не хватило сил. В итоге Лионза все же предала его земле. Она хотела завернуть его в шкуру леопарда, но во всей этой суматохе забыла. Когда Мджани стала монотонно отпевать умерших, суккуб увидела ту самую шкуру. Слезы снова хлынули из глаз. Лионза упала лицом вниз на шкуру, зарылась лицом в шерсть.

— Пико, как же так? Ну зачем, Пико?

— Ты убиваешься по нему, будто он твой родич, — язвительно сказала Мджани, закончившая похоронный обряд. Но Лионза видела и на её глазах слезы.

У суккуба не было желания ей отвечать. Она продолжала плакать, словно оплакивала не только этого несчастного юношу, но всю свою жизнь после гибели Луании. Вся накопленная ей боль выплеснулась сейчас через эти слезы. Очередная жизнь, которую она могла бы спасти, но по своей глупости не стала. Зачем было брать его с собой?

— Пико, возвращайся… Пико… возвращайся, — повторяла она в беспамятстве, проигрывая в голове их первый диалог после выхода из фактории. В её голове постоянно возникал образ разодетого щеголя-мулата, который разворачивается и идет обратно к Дарио.

— Пико, вернись… — сказала Лионза в очередной раз. От её слез голова леопарда стала совсем мокрой.

— Пико, вернись…

Что-то толкнуло Лионзу снизу. Она вздрогнула. От горя луанийка видимо уже стала сходить с ума. Толчок повторился. Такое ощущение, будто под шкуру забралась мышь. Мыши? Когда-то Лионза боялась мышей, как всякая уважающая себя девушка. Она вскочила. И к её ужасу, это были не мыши. А скорее, мышцы. Шкура бугрилась мышцами, наливалась изнутри плотью.

— Мджани! — закричала Лионза.

Но бывшая лумани тоже видела это. Она замерла в ужасе. Лионза медленно пятилась, её рука сжала знак Близнецов, висящий на шее. Тем временем шкура превратилась в полноценного леопарда. Огромного зверя. Встань он на задние лапы, был бы не намного меньше виденных ей раньше аниото. Леопард помотал головой и неожиданно сказал голосом Пико с его неповторимыми плаксивыми интонациями:

— Что тут происходит, Лионза?

— Пико? — удивленно выдохнула Лионза.

— Вроде бы меня так звали… — растерянно сказал леопард. — Меня мутит и… не понимаю, мир какой-то другой… Все какое-то другое…

— Его дух… Он вселился в шкуру, — сказала Мджани.

— Такое бывало раньше? — спросила Лионза.

— При мне — нет. Но я слышала одну сказку, там было что-то похожее.

— Я очень устал… — капризно сказал Пико-леопард, — хочу спать.

— Это было в той сказке, — сказала Мджани. — Духу нужен частый сон. Ему нельзя все время быть леопардом.

Женщина подошла, осторожно погладила зверя по голове. Тот устало лег, вытянув лапы.

— Прости меня… — сказала Мджани леопарду. — Прости меня… за всё. Лионза, ты что-то говорила, когда началось превращение?

Суккуб молча кивнула.

— Скажи ему на ухо то же самое. И он уснет. По крайней мере, так было в той сказке.

— А потом?

— А потом снова говори эту фразу, и он проснется.

Лионза склонилась к леопарду и тихо прошептала ему на ухо:

— Пико, вернись…

***

Они шли вдвоем через джунгли. Красная женщина и огромный леопард. Никто не решался напасть на них, даже безмозглые пауки и змеи.

— Я тут подумал, — сказал леопард. — Мне нужно новое имя.

— Тебе не нравится старое?

— Да, никогда не нравилось. И раз уж я родился заново, пусть и имя будет другое. Меня теперь сложно называть "Маленький".

— И какое ты себе выбрал?

— Я думал, ты выберешь. Ты сделала меня таким. Ты и назови меня.

Лионза задумалась.

— Я помню, как ты говорил, что всегда мечтал драться с кем-то спиной к спине… А потом взял и прикрыл мою спину.

Леопард в ответ неопределенно фыркнул.

— Так вот, ты тогда говорил, у вас мальчишки сбиваются в компании, чтобы драться вместе. У нас в Луании было что-то похожее. Часто подростки объединяются в ватагу и уходят жить в горы. Там они становятся друг другу боевыми товарищами. Они называют друг друга рагх-шан.

— Что значит это слово?

— «Прикрывающий спину».

— Мне нравится! Раг… Рак…

— Рагх-Шан!

— Хорошее слово, но мне трудно его выговорить.

— Ты же леопард, на первом слоге надо рыкнуть. Ррррагх… А потом зашипеть — Шшшшан!

— Раххх-сссан.

— Нет, Рагх-Шан!

— Рак… сен!

— Рагх-Шан!

— Рак-сен!

— Рагх-Шан!

— Раксен!

— Ладно, — вздохнула Лионза, — мы еще поработаем над произношением.