Во власти ректора

Посвящение. Глава 1

– Ева, не могу поверить, что нас позвали на встречу абитуриентов, – воодушевленно щебетала Саша, моя школьная подруга.

– Туда пригласили всех, кто планирует поступать в Институт финансовой грамотности, – спокойно ответила я.

– Как ты можешь быть такой спокойной? Я вся в предвкушении новых знакомств. Как думаешь, там много симпатичных парней?

– Не знаю. Я вообще не хочу туда идти. Парни напьются, девчонки будут на них вешаться и все превратиться в очередной балаган или попойку, – кисло заключила я, натягивая закрытое, строгое платье до колен, которое обтягивало меня, как вторая кожа.

Ткань была настолько тонкая, что проступало нижнее белье. Бесшовные трусики я нашла, а вот от лифчика пришлось отказаться. На улице конец августа, и я делала ставку на то, что холодно мне не станет и мои затвердевшие соски не привлекут ко мне внимание. Темные волосы я собрала в высокий хвост, а на ноги надела белые кеды.

Наконец, мы собрались, вызвали такси и поехали на место встречи.

Мероприятие проводили в самом институте. Актовый зал примыкал к корпусу общежития, и я планировала заглянуть туда, чтобы понять, в каких условиях мы будем жить, если поступим.

Вход был украшен яркой вывеской "Добро пожаловать" и шарами в цвета учебного заведения: бордовый с белым.

Внутри уже собрался народ и активно знакомился. Вдоль стены стояли столы с закупками и графины с соком.

Мы немного задержались, и по будущим студентам уже было видно, что в графине не только сок.

– Выпьем? – спросила Саша и, не дожидаясь, пошла к столам.

Саша налила себе "сок" в одноразовый стаканчик и залпом выпила. Снова налила. Подруга протянула мне напиток, но я отрицательно покачала головой.

Напиваться в планах у меня не было. Осталось два дня до сдачи вступительного экзамена, и я собиралась основательно подготовиться.

Играла музыка, и Сашка поплыла на танцпол.

– Правило "вместе пришли и вместе уходим" сегодня отменяется, – загадочно улыбнулась подруга. – Я планирую завести нужные знакомства.

Я отошла к окну, за которым расположился парк, освещенный уличными фонарями, и села на широкий подоконник.

Сашку из вида я потеряла, поэтому озадаченно шарила глазами по залу, пока мои глаза не натолкнулись на высокого, темноволосого мужчину, который не сводил с меня пристального взгляда.

Он был настолько серьезен, настолько и красивый. Белая рубашка расстегнута на три пуговицы, рукава закатаны до локтей. Он стоял, засунув руки в карманы брюк, и сверлил меня орлиным взглядом.

По телу побежали мурашки. Для студента он был слишком взрослым, а для преподавателя, как по мне, немного молодым.

Какие-то девчонки подходили к нему, что-то спрашивали, он кивал, коротко отвечал, но продолжал наглым образом рассматривать меня.

Стало неуютно под его тяжелым, оценивающим взглядом. По коже побежали мурашки, и я почувствовала, как больно затвердели соски.

Черт! Я соскользнула с подоконника и обхватила себя руками.

Где же Сашка? Но подругу я так и не нашла, а когда снова посмотрела на мужчину, то увидела, как он толкнул боковую дверь и растворился в темноте коридора жилого корпуса.

Мне было откровенно скучно, и я снова посмотрела в сторону перехода в общежитие. За последние десять минут, кроме мужчины, туда вошли еще три девочки. Стало любопытно, и чтобы хоть как-то себя развеять, я решила осмотреть жилые комнаты. Раз проход открыт, значит, вход невозбранен.

Я сделала невозмутимый вид, словно знаю, куда иду и прошмыгнула за дверь.

Длинный коридор практически не освещался, единственный источник света шел из-под двери одной из комнат. Стало неуютно, заглядывать в каждую комнату, что тянулись вдоль коридора, было стыдно, а дальше слишком темно.

Я собралась вернуться в зал, как за дверью яркой комнаты послышались странные звуки. Я испугалась и прислушалась. Вдруг кому-то плохо, но когда я поняла, что это нарастающие женские стоны, меня бросило в дрожь.

– О боже, да, Сан Саныч, втяни мой клитор в себя. О-о-о-о, вот так, – стонала девушка.

Я подошла ближе и приложила ухо к дверному полотну.

– Встань раком, сучка, – грубый, как мне показалось, очень взрослый мужской голос отдал приказ девушке. – О, какая мокрая щелка, я очень ждал свежего мяса в новом учебном году.

Я отпрянула, когда до меня дошел смысл сказанных слов и громкие шлепки тел друг от друга.

Между ног заныло, но меня ошарашил возраст мужчины и тоненький голосок девушки.

Я попятилась назад, но неожиданно уперлась спиной в дверь, которая под моим весом распахнулась, и я практически ввалилась в темную комнату.

Меня по инерции понесло вперед, но чьи-то сильные мужские руки словили и не позволили упасть.

– Наконец-то, я уже заждался, – бархатный, хрипловатый голос обрушился на мое возмущенное и слегка возбужденное сознание, а его владелец мягко опустил меня на пол на колени. – Сразу открывай ротик, – последовал приказ.

Я опешила, не понимая, что от меня хотят, но рот открыла лишь для того, чтобы извиниться, что нечаянно вломилась в чужую комнату. Я не успела сказать ни слова, мой рот наполнился огромным, горячим и чуть солоноватым членом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я округлила глаза и чуть не подавилась, на автомате сомкнула губы, упираясь в чьи-то бедра в джинсах.

Мужчина воспринял это за согласие и принялся двигаться во рту.

– Да, сучка, подключай свой маленький, грязный язык. Я знаю, как ты можешь, – гортанно застонал мужчина, насаживая мое горло на каменный ствол.

Я не могла даже мычать, член протолкнулся до самых гланд, вынуждая дышать носом.

Мужчина схватил меня за волосы, агрессивно намотал хвост на кулак и вколачивал свой набухший до предела член мне в глотку.

– Сука, какая же ты глубокая. Обожаю твой грязный ротик. Ты умеешь практически глотать его. О, да-а-а, сделай так еще раз.

А я буквально давилась возбужденной головкой, которая упиралась мне в заднюю стенку горла. Из глаз брызнули слезы, а мышцы горла рефлекторно сжались, пытаясь протолкнуть содержимое рта дальше. Пытаясь найти упор и оттолкнуться, моя рука легла на гладковыбритую мошонку, и нежные пальчики прошлись под членом.

Мужчина ни на секунду не останавливался, слюни стекали по подбородку и, чтобы спасти себя от мучений и быстрее все закончить, я расслабила горло и задышала носом.

– Я сейчас кончу. Сука, да-а-а, глотай. Бля-я-ять.

Мужчина неистово задрожал, обхватил ладонями мою голову и до упора вогнал член.

Буквально задыхаясь от невозможности вдохнуть полной грудью, я почувствовала, как струя спермы брызнула в слизистую рта и водопадом потекла по гортани.

Я замерла, боясь подавиться, но мужской член вышел из горла и остался лежать на губах, теряя остатки соков на мой язык.

Я сглотнула, автоматически сжав губы.

– Я помню о тебе. Еще не закончил.

Мужчина дернулся и опустошил мой рот.

Я судорожно схватила воздух ртом, пытаясь надышаться. Шок оттого, что произошло, заполнил сознание белым светом.

Меня только что отымели в рот, не спросив разрешения.

Ослабленная из-за нехватки кислорода, я тяжело дышала, но опомниться мне никто не дал. Мужчина подхватил меня под руки, поставил на ноги и, повернув лицом к стене, прижал своим огромным телом.

Меня окутал жесткий аромат табака, древесной смолы и далекой нотки меда. Голова закружилась от подавляющего запаха властного мужчины.

Между складок ягодиц, через тонкую ткань я почувствовала опять окаменелый член, наглые пальцы протиснулись между стеной и моими бедрами и через сомкнутые половые губы надавили на клитор. Другая рука обхватила полушарие груди и сильно сжала в ладони.

От патовости ситуации и умелых пальцев я выгнулась в спине, упираясь затылком в широкую грудь мужчины.

По телу прошелся разряд электричества, и я тихо застонала.

– Вот так, Катюша, люблю, когда ты моя маленькая шлюшка, – выдохнул рядом с ухом незнакомец, а меня это имя отрезвило.

– Я не Катя, – прошептала я, пытаясь отстраниться от мужских рук.

Секундная тишина, и снова властный бархат проник под кожу.

– Вот как? Любопытно. Значит, кто-то сейчас пройдет предварительное просвещение в абитуриентки.

Глава 2

Я дернулась, давая понять, что не согласна с этим решением, но пальцы между ног, глубже проникли через ткань платья и задвигались по кругу в районе клитора.

– М-м-м, – не удержалась я. – Пожалуйста, остановитесь. Отпустите меня.

Все сильнее меня окутал грубый аромат секса, который исходил от мужчины. Теперь я знаю, как пахнет похоть, власть, случайный секс.

– Отпущу, но только после того, как попробую тебя, – прохрипел мужчина на ухо, сильнее вдавил между моих булочек свой огромный член и потерся о меня.

Он собрал пальцами тонкую ткань платья вверх, просунул в трусики руку, раздвинул мои губки и кожа к коже, коснулся возбужденного клитора.

– Какая мокрая абитуриентка.

Широкий язык проник в ушную раковину и принялся имитировать ласку между ног. В это время средний палец мужчины погрузился во влажное отверстие внутренних губ и поступательными движениями, оттягивая кожу клитора в сторону влагалища, начал доводить меня до исступления.

– Че-ерт, – простонал я, дрожа и выгибаясь в руках мужчины.

– Ты будешь умолять меня тебя трахнуть, обещаю тебе. Ты будешь готова на все, лишь бы я снова позвал тебя к себе и насадил на свой член.

Палец ускорился, он трахал мою скользкую поверхность, цепляя клитор, оттягивая его сильнее, подступая ко входу во влагалище, но так и не проникая в него.

Колени ослабли, я сама задвигалась навстречу мужской руке, желая насадиться своей киской и получить освобождение.

Я потерлась ягодицами о твердый член, вынуждая мужчину сорваться и засадить мне поглубже.

Мое тело дрожало от нахлынувшего возбуждения, между ног буквально текло, а истома проникла в каждую клетку моих мышц.

– Какая ты горячая, детка, и нетерпеливая, – мужчина схватил мой подбородок, повернул к себе и впился в мой рот сокрушающим поцелуем.

Я обхватила его голову и потянула сильнее, раскрыла губы и отдалась на растерзание этому похотливому незнакомцу.

Он не целовал, он трахал мой рот своим языком, вылизывал все внутри, кусая губы и посасывая язык.

Я почувствовала, как приближается разрядка и вся сжалась внутри, в ожидании вспышки.

Боже, что он со мной делает? Я никогда ничего подобного не испытывала.

– О нет, сладкая, еще рано, – бросил мужчина и достал свою руку из моих трусиков.

Он отступил, а я привалилась к прохладной стене, тяжело дыша.

– Кто вы такой и что со мной делаете? – рвано выдохнула я.

– На ближайшие пять лет я твой покровитель, а ты моя маленькая, сладкая шлюшка, – мужчина развернул меня к себе лицом и медленно поднял платье до самой талии. – Ты будешь стоять передо мной на коленях, будешь сосать мой член, раздвигать ноги там, где я нагну тебя, скакать, крича и плача, что хочешь еще, а я буду решать, кончишь ты или нет. Поняла меня?

– Нет, – замотала я головой, а в глазах защипало слезы, – Я не сплю с незнакомцами, это впервые, я по ошибке зашла сюда.

Мужчина опустился передо мной на колени, аккуратно подхватил мою ногу и закинул к себе на плечо, качнулся кантика трусиков и сдвинул их в сторону.

Я схватилась за стенку и откинула голову, закрыв глаза. Я понимала, что он будет сейчас делать, и внутри все затянулось мучительным узлом.

Мужчина раздвинул мои влажные складочки и втянул в себя мой запах.

– М-м-м, какая ты ароматная, сучка, я буду драть тебя, пока сознание не потеряешь.

И мужчина резким движением впился ртом в набухшую головку моего клитора, одновременно с этим проникая во влагалище одним пальцем.

Рваные стоны вылетели у меня из горла, я почти рыдала от желания кончить. Я обхватила свою грудь руками и сильно сжала каменные горошины сосков, желая отрезвить себя, прийти в чувства, но лишь сделала хуже: соски связаны с маткой, и через все тело прошла электрическая стрела и взорвалась внизу живота.

Я дернулась от того, как сильно меня прошибло током, схватила мужчину за голову и плотнее прижала к своим половым губам.

– Пожалуйста, закончите это мучение, я больше не могу терпеть, прошу. Делайте со мной, что хотите, но позвольте кончить, – слезы потекли по моим щекам, больше не было сил терпеть эти сладкие пытки, и я готова была на все, чтобы почувствовать облегчение.

Мужчина перестал терзать мою плоть языком, высунул палец, и когда я подумала, что он сейчас встанет, достанет свой член и войдет в меня, незнакомец резким движением проник в меня двумя длинными пальцами и неистово задвигался.

Меня затрясло, я забилась в конвульсиях о стену, уже откровенно рыдая и помогая себе быстрее дойти до вершины, щипая и сдавливая свои соски.

И вот, когда возбуждение достигло апогея и я почувствовала, что вот-вот меня накроет оргазм, вдохнула побольше воздуха в легкие и замерла, в ожидании охренительного всплеска, мужчина достал из моей изнывающей киски свои пальцы и поднялся на ноги.

Я ошарашенно распахнула глаза, но темнота не позволила рассмотреть лицо незнакомца. До меня донесся лишь звук того, что он облизывает мои соки со своих пальцев.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Внизу живота невероятно ныло, все скрутило в жгут и буквально выжимало меня.

– Почему вы... – прошептала я, но голос сорвался от хрипоты.

– Я же сказал, что ты сегодня пройдешь посвящение и ты это сделаешь, – мужчина подошел вплотную, а я жадно втянула в себя запах ненасытности и содрогнулась. – Но легко не будет. А сейчас уходи, пока зверь во мне не сорвался с цепи.

Я стояла и не могла даже шелохнуться. Ноги ватные, колени дрожат. Я не могу уйти, не хочу.

– Иди, – громкий, властный голос разнесся по комнате, и внутри все сжалось. – Из зала не выходи, я найду тебя по запаху.

Глава 3

Я вышла в коридор и тяжело привалилась к стене. Какого черта это было? Сходили на встречу абитуриентов.

В полной прострации я двинулась по коридору на ватных ногах. В голове не укладывались последние полчаса. Кто это был? Он ведь ждал совершенно не меня, но, судя по всему ему все равно, с кем заниматься сексом.

Между ног с новой силой заныло возбуждение. Нет, это не секс, это просто агония. Я не хочу представлять, что он сделал бы, если дошло до проникновения, я хочу это испытать.

Черт, Ева, приди в себя. Ты порядочная, воспитанная девочка, ты не раздвигаешь ноги перед незнакомцами, тем более для разового секса.

В память ворвался умелый язык между ног, и я застонала вслух.

В моей постели был лишь один парень, и тогда он лишил меня девственности. Он считал, что крут, но я тогда не кончила даже от траха, а сейчас я буквально сгорела он ласки клитора.

В промежности запульсировало и, чтобы усилить эту сладкую истому, я сжала мышцы между ног, закатывая глаза от экстаза.

Господи, кого он во мне разбудил? Я с невероятной силой желала насадиться на его член, хотела, чтобы он взял меня, как последнюю шлюху.

Боже, я готова рыдать, лишь бы мне позволили утолить этот адский голод внутри себя. Между ног стало невероятно мокро, порция смазки стекла на внутреннюю поверхность бедер и размазалась по коже.

Постояв еще немного у выхода, я вернулась в зал. Свет ударил по глазам, а грохот музыки буквально оглушил. Народ продолжал веселиться, пить и танцевать.

Наверно, лучше уйти отсюда, но он приказал не выходить, сказал, что найдет, но я боюсь продолжения и одновременно жажду его снова.

Я не обязана подчиняться. Я вообще не знаю, кто это такой. Но уйти не смогу. Не хочу. Не буду.

– Ева, вот ты где, я уже полчаса тебя ищу.

Ко мне подбежала Сашка и заорала прямо в ухо.

– Где ты была?

– Там, – показала я пальцем себе за спину.

– В общагу ходила?

– Наверно, – неуверенно кивнула я. – За дверью коридор с комнатами, но там... Закрыты они.

– Конечно, закрыты. Первый коридор – это комнаты администрации и перепадов, а дальше второй корпус – это для студентов. Но вход туда с другой стороны, с этой стороны редко разрешают проходить.

От этой информации внутри взорвался вулкан. Преподы? То есть я сейчас сосала кому-то из учителей? Кто-то из педсостава лизал мне между ног? Боже, какой кошмар. Это же... Как я теперь поступлю? Как в глаза смотреть буду?

Черт, не то. Как теперь сидеть на парах и не вспоминать этот голос, эти руки и не желать раскинуться на парте, чтобы снова испытать этот наркотический кайф?

Я выхватила у Саши стакан с напитком и залпом его осушила.

Еще, я хочу еще.

– Эй, Ева, ты же не пьешь?

Я кинулась к столу и налила себе еще порцию. Опустошив стакан, я, наконец, утолила жажду и ощутила на губах легкий привкус алкоголя.

Теперь хорошо, теперь почти не трясет.

– Ева, все хорошо? – изумилась подруга.

– Да, Саш. Мне кажется, институт меня сильно изменит, поэтому можно начать уже сейчас.

Сашка убежала продолжать налаживать контакты, а я вышла на небольшой стеклянный балкончик глотнуть свежего воздуха.

Там этот мужчина меня точно не найдет. Со стороны зала в стеклянной двери отражалась вечеринка, и кто находится на балкончике, видно не было.

Дыши, Ева. Дыши, милая. А потом вали отсюда, пока ты не попала в сети преподавателя–развратника. Сама же потом не захочешь выпутываться.

Я оперлась руками о низкие перила балкона и засмотрелась на ночной парк.

Я не слышала, как открылась дверь, но когда сзади ко мне прижалась крупное мужское тело и сильно потянуло носом у меня возле шеи, я поняла, что мне конец. С этой минуты пришел крах всем моим моральным принципам и невинной девичьей душе.

– Я нашел тебя, – бархатный голос прошелестел возле уха. – Ты красивая. Я сразу тебя заметил. Теперь ты попала, девочка. Но здесь кричать нельзя.

Я задохнулась от этих слов. Возбуждение практически отпустило, но этот запрет прошелся по телу волной предвкушения, и я предательски задрожала.

– Скажи, как ты хочешь, чтобы я тебя трахнул?

Я попыталась повернуться, чтобы посмотреть в глаза мужчине, который одними ласками довел меня потери сознания, но мужчина жестко крутанул меня обратно и тихо зарычал.

– Здесь я решаю, что ты будешь делать. Поняла меня? Непослушание жестко наказывается.

Он стукнул между моих ног по ступням своим кроссовком, заставляя шире расставить ноги, и сильно надавил на промежность, практически вдавливая в меня свои пальцы вместе с тканью трусиков и платья.

Я задохнулась от такой резкой смены настроения, но от грубости мужчины по телу побежали острые мурашки.

Господи, что я творю. Нас же могут увидеть, но я не в силах оттолкнуть его. Я никогда не испытывала ничего подобного и жаждала большего.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я просто хотела посмотреть на вас, – тихо прошептала я, а внутри все вспыхнуло с новой силой от ощущения опасности.

– На первый раз я прощаю тебя, но запомни, девочка, я говорю, ты выполняешь. И твоя жизнь в этом заведении заиграет новыми красками. Дерзость я не терплю. Поняла? – рыкнул мужчина.

– Да, – закивала я, сильнее выгибаясь под умелыми движениями ловких пальцев.

– Но я все равно тебя накажу. Нагнись!

– Что вы...

Но я не успела задать свой вопрос, мужчина надавил мне между лопаток, и под тяжелой ладонью я нагнулась вперед.

Он держал и не позволял сдвинуться с места, другой рукой задирая мое платье до самой талии.

Незнакомец раздвинул мои ягодицы, подхватил пальцем тонкую полоску трусиков и оттянул в сторону. Освободив доступ к промежности, он быстро прошелся по ней пальцами, растирая по половым губам мои соки.

– Мокрая, уже, маленькая шлюшка.

И быстрым движением проник во влагалище двумя пальцами.

Он неожиданности и яркой вспышке перед глазами, я застонала и дернулась вверх, но сильная рука не позволила выпрямиться, сильнее нажимая на спину и открывая для хозяина мои прелести.

– Ты не ответила на мой вопрос. Как ты хотела, чтобы я тебя трахнул? – снова спросил мужчина, медленно двигаясь по мне.

Боже, он, наверно, пианист, раз у него такие длинные пальцы. Когда он подставил третий к маленькому колечку моего ануса, я протяжно застонала.

Я знала о таком способе удовольствия, но как огня его боялась.

– Хочешь в упругую попочку? – прохрипел мужчина рядом с моим лицом, плавно вводя в меня большой палец.

Я задергалась от страха и неприятных ощущений, но мужчина схватил меня за шею, зафиксировал в позе раком, смочил свой палец в моей густой смазке и плавно всунул до основания.

В воздухе раздался страстный стон и громкий шлепок. Я потерялась в ощущениях и не соображала, откуда доносятся звуки. Жесткие пальцы во влагалище и анусе ускорили темп, я захрипела и зажала рот рукой, чтобы не нарушить правило тишины. Если мужчина решить наказать меня сильнее, то наверняка заместо пальца в попе окажется его член. Я содрогнулась от этой мысли, непроизвольно сжав все внутри и усилив ощущения.

– Пожалуйста, прекратите эту пытку, – захныкала я.

Мужчина передвинул меня на другой край балкончика и, потянув на себя, прижал к своей груди, сжав шею.

– Смотри вперед, – скомандовал мужчина, глубже засунув в меня пальцы и нащупав во влагалище чувствительную точку, вынуждая самой насаживаться своими дырочками.

– Смотри, сказал, – и пальцы неистово задвигались внутри, выворачивая все нутро наизнанку.

Затуманенными глазами и подчинилась приказу, и от картины, что увидела, я практически кончила.

Впереди под балкончиком, слегка освещенная луной, у стены стояла Сашка, оперевшись руками о стену и сильно отведя ягодицы назад, а сзади со спущенными штанами, в нее вколачивался парень, засунув два пальца в рот моей подруги.

От вида чужого секса я задохнулась, возбуждение достигло своего апогея, и в ожидании приближающегося оргазма, мои мышцы внутри превратились в тиски.

Глава 4

Меня затрясло. Рваное дыхание вырывалось из горла, в такт толчкам мужских пальцев во мне. Чем сильнее стонала и кричала Сашка, тем ближе подступал мой оргазм. Я бесстыдно задрала свое платье еще выше и сжала ладонью обнаженную грудь. Желая максимального погружения, я расставила шире ноги и нагнулась вперед.

Боже, мне было совершенно все равно, как низко я выгляжу. Я, как долбанный наркоман, желала, чтобы меня жестко отрахали, насадили на член прямо здесь, на балконе.

Плевать, что кто-то увидит, я больше не могу терпеть, я схожу сума.

– Пожалуйста, прошу, помогите мне, – молила я, а когда услышала громкий крик подруги, дергающейся от оргазма, я поняла, что сейчас полечу следом.

Мышцы внутри влагалища сжались, дыхание замерло, но когда я только-только почувствовала зарождение огненной волны разрядки, незнакомец вытащил из меня все пальцы разом и резко опустил подол платья вниз.

В это время балконная дверь открылась, и к нам ввалилась веселая компания будущих студентов.

Уши заполнились звонким смехом, а внутри, наоборот, стало дико пусто и болезненно уныло. Между ног все пекло огнем, мои органы жаждали избавиться от напряжения, от адреналина, который метался по моим венам.

С закрытыми глазами я привалилась к стене здания, а по щекам покатились слезы. Я больше так не могу, это издевательство, мучение. Я хочу кончить, хочу, чтобы внутри стало легко и свободно.

Кровь пульсировала в районе клитора, вход во влагалище сжимал спазм. Моя рука поползла по бедру и замерла в районе лобка. Я хочу проникновения, хочу почувствовать наполненность, обхватить мышцами член, сжать его и, наконец, освободиться от всепоглощающей жажды оргазма.

– Ты наказана, терпи. Я найду тебя.

Как удар под дых, на меня обрушились слова незнакомца. Я открыла глаза, но лишь увидела силуэт, который скрылся в проходе в общий зал, закрыв за собой дверь.

Смеющаяся компания не обращала на меня свое внимание, им было весело, они шутили и смеялась.

На ватных ногах я оттолкнулась от стены и, держась за стену, пошла с балкона.

Хватит пыток, хватит игр со мной. Я больше не могу, не выдержу.

Шум музыки и сплошной поток голосов обрушился на мой воспаленный мозг. Мне нужно уйти отсюда, выбраться на улицу.

Я пошла через зал, сквозь толпу танцующих, но это была роковая ошибка.

Выпившие парни, с затуманенными, как у меня глазами, тянули ко мне руки, желая схватить и привлечь к танцу с собой. Я срывала с себя цепкие пальцы, расталкивала будущих студентов и пробиралась на выход.

Одному все же удалось меня заключить в стальные объятия.

– Потанцуй со мной, красавица, – прошептал он.

Кожа горела от возбуждения, каждое прикосновение усиливало дрожь в теле и заставляло все сильнее сжиматься томлению внизу живота.

Парень закружил меня по залу, крепко обхватив за талию, положив другую руку на ягодицы и прижав к своему паху.

Я уже не понимала, где правда, а где галлюцинации. Он просто танцевал со мной, а мне казалось, что он хочет утащить меня в укромное место.

Его лицо было так близко к моим губам, он шептал комплименты, что-то спрашивал, а у меня в голове пульсировала лишь одна мысль: отдаться сильным и умелым рукам.

В какой-то момент я решила сдаться, позволить этому парню вольность или самой взять его за руку и увести в ближайшую свободную комнату.

Я таяла в его руках, плавилась от горячих ладоней, и лишь то, что я не шлюха, а порядочная, воспитанная девочка, останавливало меня от последнего шага.

Губы парня коснулись уголка моего рта, а рука побежала по платью к ягодицам. Внутри все сжалось в комок. Сейчас или никогда.

Сквозь приоткрытые веки, в толпе людей я выхватила суровые глаза красавца в белой рубашке, которые в начале вечера пожирали меня. Внутри вспыхнуло острое чувство опасности. Интуиция закричала, что нужно остановиться и бежать отсюда.

Я оттолкнула ошарашенного парня и помчалась на выход.

Воздух, мне срочно нужно избавиться от давящего взгляда незнакомца, глотнуть свободы, свежего кислорода.

Я бежала, не разбирая дороги. Парк, фонари, деревья, лавки.

Сумасшедшая мысль пронзила сознание. Больше не могу, хочу снова нормально думать, адекватно смотреть на мир.

В углу парка, среди фигурных кустов, я увидела одинокую скамейку.

Это мое спасение, да, сделаю это здесь.

Тяжело дыша, практически не осознавая, что творю, я села на лавку, облокотилась на спинку и закинула на сидение одну ногу.

Подтянув подол платья до самых бедер, я нырнула наманикюренными пальчиками к себе в трусики, раздвинула розовые, воспаленные складочки половых губ и коснулась клитора.

Хриплый стон вырвался из горла. Мне нужно несколько минут, и мир снова заиграет радужными красками.

Подушечками пальцев я надавила на клитор и задвигала ими вокруг дергающейся горошины. Яркие вспышки закружились под закрытыми веками, острые молнии возбуждения пронзали грудь, живот, все нутро.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я спустила пальчики глубже, тронула вход во влагалище и потерла бугорок, что выделял смазку. На ладонь потекла новая порция соков, и я размазала ее по промежности.

Меня выгибало, трясло, все мощнее рвались изнутри стоны от подступающего оргазма.

Я, как сумасшедшая проникала в себя средним пальцем, снова возвращала его к клитору, проходилась круговыми движениями и опять оттягивала нежную плоть ко входу во влагалище.

И когда я почувствовала, что сейчас освобожусь от мучительного напряжения во всем теле, когда, наконец, вздохну полной грудью, над головой раздался строгий, леденящий душу голос незнакомца.

– Быстро убрала от себя руки.

Глава 5

Нет. Нет. Нет.

Это он, его голос.

Я быстрее задвигала пальцами между ног, не желая останавливаться, прерывать сладкую агонию, которая вот-вот обещала обрушиться на меня и освободить от невыносимой муки.

Но он не позволил.

Мужчина жестко обхватил мое запястье, дернул на себя кисть, потянул меня на себя и одним движением пересадил на свои бедра, опускаясь на скамейку.

– Плохая девочка, непослушная, – бархатный шелест вернул меня в комнату в общежитии, заставляя трепетать. – Открой глаза и посмотри на меня.

Я с трудом подчинилась. Одурманенная возбуждением, я посмотрела на мужчину невидящим взглядом.

Сердце затрепетало от понимания, на ком я сижу.

Незнакомец из зала, его непреклонные, жесткие, требовательные глаза, что пожирали меня ранее, сейчас излучали злорадство и чувство победы.

– Вы, – выдохнула я. – Но...

– Я очень люблю непослушных студенток. Но еще больше люблю таких податливых и нежных мотыльков.

– Я не студентка, – еле шевеля языком, запротестовала я, потираясь промежностью о большой и твердый бугорок мужчины.

– Хочешь ею стать?

– Я... Я не знаю. Документы... Баллы и экзамен, – бессвязно бормотал я.

– Я сам проверю твой средний балл и, если он слишком низкий, помогу повысить, – пообещал незнакомец и положил свою ладонь мне между ног.

Я откинула голову назад и закатила глаза.

– Пожалуйста, отпустите меня.

Средний палец сместился и надавил между складками, через ткань трусиков.

– Не могу. Ты хочешь меня, – не спросил, а утвердительно сказал мужчина.

– Да, но вы мучаете меня. Отпустите. Я все сама.

– Нет, сладкая. Ты слишком вкусная, чтобы я позволил тебе кончить без меня, – и мужской палец сильнее вдавил между половых губ, касаясь увеличенного клитора шершавой тканью.

– Пожалуйста, прекратите эту пытку.

Я попыталась насадиться на палец между ног, но в наказание, наоборот, лишилась его.

– Я прекращу. Но ты будешь слушаться меня. Поняла?

– Да, да, – и чтобы усилить согласие, я закивала головой.

Мужчина коснулся моих губ подушечкой пальца и мягко надавил. Я приоткрыла рот и почувствовала солоноватый вкус своих соков.

– Оближи его, – приказал незнакомец.

Я подчинилась, сомкнула губы вокруг крупного пальца и обильно смочила, посасывая, как член.

– Умница.

Мужчина шире раздвинул свои колени, вынуждая сильнее раскрыться и моим ногам, выше поднял подол платья и, отодвинув в сторону тонкую полоску стрингов между ягодиц, приставил увлажненную фалангу к моему анальному отверстию.

Я замерла и напряглась.

– Расслабься, – строго сказал мужчина и, не дожидаясь меня, ввел в попу в одну фалангу.

Между ног запульсировало вожделение. Странное чувство прорвало барьер: страх, неизвестность и желание утолить усиленную жажду.

– Достань мой член, – последовал новый приказ.

Да, я ждала этого требования. Наконец-то.

Я расстегнула пуговицу брюк, затем ширинку и почувствовала под пальцами мощный, налитый кровью член. Мужчина был без нижнего белья. Очень удобно.

Член незнакомца был таким огромным, что еле помещался в кулак и доставал почти мужчине до пупка.

От мысли этого органа у меня внутри я задрожала в предвкушении и страхе, но как только я задвигала рукой вдоль пульсирующего члена, мужчина издал протяжный стон и без предупреждения ввел в меня свой палец до основания.

– Да, моя сладкая, засунь в себя пальчики, почувствуй через стеночку мой.

Я нырнула двумя пальцами себе во влагалище и захрипела. Это было невыносимо.

Новое чувство захлестнуло меня с головой, я не выдержала и начала трахать себя, одновременно насаживаясь попой на импровизированный член.

– Боже, как хорошо. Я никогда ничего подобного не испытывала, – стонала я, практически завалившись на грудь мужчины, сильнее оттопыривая ягодицы назад.

– Я покажу тебе много прекрасного, моя невинная студентка. Я подсажу тебя на себя, ты будешь искать со мной встреч, сама просить большего, будешь течь от одной мысли обо мне, моем члене и языке. Ты будешь отличницей по всем предметам.

Я лежала на груди мужчины и согласно всхлипывала. Неважно, что будет потом, я хочу его член сейчас. Горячим языком я лизнула ложбинку на его шее, а затем слегка прикусила.

Мужчина застонал, вытащил свой палец, откинул мою руку и, приподняв за талию, опустил на свой каменный член.

Неистовый хрип вырвался из моего горла. Его орган был таким большим для меня, что, казалось, я сейчас разорвусь на части. Я попыталась подняться, но сильные руки крепко удержали за плечи.

– Привыкай, сейчас будет хорошо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я замерла и расслабилась. Мужчина приподнял меня и снова опустил. Опять приподнял, и волна удовольствия хлынула на меня таким мощным потоком, что больше не нужно было меня уговаривать, я принялась сама скакать на вздыбленном члене.

– Боже, – хрипела я. – Пожалуйста, закончите это. Я больше не могу.

Мужчина снова потрогал мою анальную дырочку и, смочив пальцы соками, что текли по моим бедрам, проник в двумя пальцами вовнутрь.

– Скачи на мне, сучка. Скачи так, словно я сейчас отберу у тебя твою игрушку, и ты опять останешься не с чем.

Но я уже ничего не слышала. Я уперлась коленями в деревянное сиденье лавки, руками ухватилась за мощные плечи и с невероятной силой насаживала свою киску, свою сочащуюся смазкой вагину на длинный и толстый член.

Моя грудь прыгала в такт скачкам, мужские пальцы трахали дырочку между ягодиц, а я, обливаясь слезами, стремилась к своему первому в жизни всепоглощающему оргазму. Я с такой силой опускалась на член, что яйца мужчины били по промежности, высекая искры у меня из глаз.

– Боже, что это? Что я чувствую? Да, пожалуйста, глубже, – рыдала я.

Я так долго ждала разрядки, что не могла насытиться этой агонией, которая только усиливалась, но никак не взрывалась во мне.

– Я ненормальная, порочная. Что вы со мной сделали? – хрипела я, не ожидая ответа.

– Нет, сладкая, ты сейчас только лишаешься девственности, а грязной и порочной ты станешь со мной позже.

В один миг все прекратилось. Мужчина освободил меня от своих ласк, приподнял и поставил коленями на лавку, развернув к себе спиной.

– Шире раздвинь ноги, – приказал незнакомец.

Я подчинилась и в следующий момент услышала, как рвется ткань моих трусиков.

Между ног стало холодно, но мужская ладонь легла на промежность, смочила пальцы и прошлась по каменному члену.

Мужчина обхватил свой блестящий член, приставил головку ко входу во влагалище и одним рывком наполнил до самого основания.

Не замедляясь ни на секунду, незнакомец обхватил большими ладонями мою грудь и сладко-больно сдавив ее, как сумасшедший, принялся вколачиваться в меня.

От каждого толчка я пронзительно кричала, уцепившись ослабленными пальцами в спинку скамейки.

Он долбил меня, а я насаживалась навстречу, усиливая проникновение и ускоряя приближение оргазма.

Еще несколько сильных и глубоких толчков, и в глубине моего воспаленного сознания взорвалась волна экстаза. Оргазм, мощным потоком разлетелся по каменным мышцам, накрывая и поглощая собой способность думать. Взрыв адреналина беспощадно разорвал хрупкие вены, казалось, глаза наполнились кровью, а спазм перекрыл дыхание, и практически задыхалась.

Несколько секунд я билась в конвульсиях, содрогалась всем телом и неистово кричала, не выдерживая сокрушительного прихода.

Это было бесконечно долго, мучительно-сладко и потрясающе, до глубины моей души. Я даже предположить не могла, что секс бывает таким крышесносным, таким восхитительным и желанным.

Мои колени дрожали, руки ослабли и больше не держали, и в тот миг, когда я поняла, что сейчас полечу в пропасть, сильные руки подхватили мое дрожащее тело и заботливо усадили на скамью.

Глава 6

Я откинула голову назад и попыталась восстановить дыхание. Легкие болели, горло саднило от крика, а между ног пульсировала кровь, разнося сладкое томление по всем мышцам.

Я подняла голову и, поправив на себе платье, выпрямилась. Я испытывала счастье и благодарность к этому мужчине, что вознес меня прямиком в космос.

Незнакомец, чье имя я так и не узнала, стоял и, слегка наклонив голову, изучающе меня разглядывал. Он был уже одет и выглядел так, словно только что не занимался сексом.

Я не знала, что сказать. Кто мы теперь друг для друга? Любовники? Или это был разовый вечер, и больше мы никогда не увидимся.

Нет, он обещал, что мы еще встретимся, и от этой мысли внутри запорхали бабочки. Я хочу этой встречи, жажду, готова на все, ради нескольких минут такого взрывного оргазма.

– Как тебя зовут, девочка? – хриплым, но прохладным голосом задал вопрос мужчина.

– Ева, – еле слышно проговорила я.

– Поздравляю с посвящением в абитуриенты, – хмыкнул мужчина, а губы растянулись в многообещающей улыбке. – Можешь считать, что ты сдала документы, твой средний балл всех устроил, и ты допущена к экзаменам. Тебе комната в общежитии нужна?

Я обескураженно кивнула.

– Да, мне с подругой на двоих.

– Подруга лишняя. Будешь жить без нее. Или ты хочешь, чтобы она смотрела, как я буду тебя трахать?

Я вспыхнула, и щеки залились краской. Значит, мы еще увидимся. И я улыбнулась.

– Нет, не хочу.

– Умница. Комната уже твоя.

Я откашлялась.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я.

– Не стоит, – хмыкнул незнакомец. – Ты еще не представляешь, на что подписалась.

Я шире распахнула глаза, а внутри зародился ком тревоги.

– Не переживай, ты будешь кричать только от удовольствия.

– Простите, а вы кто? – наконец спохватилась я, сообразив, что совершенно не знаю, с кем провела весь вечер, лишилась моральной невинности и обязана быстрому поступлению в институт.

– О, Ева, вот ты где! А мы везде тебя ищем! – услышала я голос Сашки и встрепенулась, быстро пригладила ладонями волосы и испуганно посмотрела на мужчину.

Незнакомец даже не посмотрел в сторону приближающейся компании, лишь кинул взгляд на землю рядом с собой, где бесстыже лежали брызги его густой спермы.

– Макар Игнатьевич, здравствуйте, – воскликнула миловидная девушка, которая подошла вместе с моей подругой. – И вы здесь?

– Уже ухожу, – спокойно ответил мужчина. – Приводил в чувства вашу будущую сокурсницу.

Я бросила на Сашку вопросительный взгляд и вымученно улыбнулась.

– До встречи на экзамене, Ева, – сказал на прощание Макар Игнатьевич и молча ушел.

– Ну, ничего себе, Ева! – воскликнула Саша. – Тебя сам ректор института охранял. Вот так повезло.

А я лишь обескураженно посмотрела вслед уходящему мужчине и судорожно сглотнула, понимая, как сильно я попала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Экзамен. Глава 7

Ночь, лишь свет луны освещает мою обнаженную кожу, покрытую испариной. Внутри зарождается вулкан, капли лавы растекаются по нутру, заставляя вздрагивать безвольное тело. Меня рвано трясет, из горла рвется хриплый стон, и я смотрю вниз. Мои стройные ноги согнуты в коленях и широко разведены, промежность обжигает острый язык, и я чувствую, как по внутренней стороне бедер стекают капельки моей влаги.

Мне нечем дышать, кислорода не хватает. Я жадно хватаю ртом воздух, но коварный язык не дает опомниться, накидываясь на клитор, как голодный зверь.

Я тяну руку к темному затылку, но хозяин сам поднимает голову и смотрит на меня своими бездонными, черными глазами.

У меня захватывает дух, паника врывается в сознание, но мужчина улыбается и мягко вводит в меня два пальца, находит волшебную точку и давит на нее. Все меркнет перед этими ощущениями, дыхание учащается, и лишь одна мысль остается в голове: кончить, получить оргазм, прямо сейчас, немедленно.

Мужчина опускает голову, касается кончиком языка головки клитора, неспешно проводит вниз к основанию и резко втягивает в себя возбужденную горошину. Я вскрикиваю, в напряжении чувствую, как волна разрядки собирается внизу живота и, набирая обороты, стремится вверх. Я распахнула глаза, ожидая приход, но...

– Ева, просыпайся, сегодня экзамен.

Голос Саши вырывает меня из сладкого сна и возвращает в реальность.

Твою ж мать! По телу проходит рябь неудовлетворенности, и я громко рычу в подушку.

***

– Я так волнуюсь! А если мы не сдадим?

Сашка в сотый раз поправила макияж и плотнее заправила блузку в брюки.

Прошло три недели с вечеринки для абитуриентов, и наступил день "Х". Сегодня мы узнаем, поступим ли в Институт финансовой грамотности или нам на ближайший год придется искать работу.

Я выше подтянула белый топ без лямок, а сверху накинула полупрозрачную блузку. Я не любила бюстгальтеры, поэтому, как могла, избегала их. Плиссированная юбка, достигающая середины бедра, и белые гольфы дополнили мой образ первоклассницы. А, что? Сегодня ответственный день, и нужно выглядеть соответствующе.

От мысли об экзамене внизу живота томно заныло.

Три недели я приходила в себя после встречи с брутальным ректором. Я боролась с диким стыдом и желанием снова с ним встретиться. Я не ожидала от себя, что могу настолько желать мужчину. Секс открылся для меня с другой стороны, и теперь, засыпая каждую ночь, мои пальчики тянутся к сокровенным местам между бедер, чтобы снова окунуться в воспоминания, где в темной комнате я прижата к стене, а наглые пальцы раскрывают во мне все низменные чувства.

– Ева, ты меня слушаешь вообще? – окликнула меня подруга.

Я вздрогнула и залилась румянцем, словно Саша смогла прочитать мои мысли и теперь обо всем знает.

– Где ты летаешь последние три недели? – засмеялась Сашка. – Скажи правду, на ректора запала?

– Ни на кого я не запала, – фыркнула я и налила себе стакан воды, чтобы охладить пыл и непрошеные мысли.

А они просились в мою голову постоянно.

Это неправильно. Все неправильно.

То, что было на вечеринке, навсегда останется там и больше не повторится. Я не такая, я не сплю со взрослыми мужчинами ради своей выгоды. Я сдам экзамены и без всяких ректоров. Я умная, прилежная и не распутная девушка. Моя реакция на этого мужчину была исключением, и я больше не позволю этому повториться.

Три недели я металась между жаждой новой встречи с Макаром Игнатьевичем и желанием сбежать, уехать домой и поступить в следующем году в другой институт.

Сначала я искала причины явиться в учебное заведение к его главному, но не нашла. Затем искала любую информацию о нем в сети, но кроме официальных данных я ничего не прочитала. А когда дошло до того, что ночами я ласкала себя, смотря на красивого и мужественного мужчину на экране телефона, я поняла, что действительно запала, подсела на его иглу с первого раза, как он и обещал.

Убегать было не по– взрослому, а я себя именно такой и считала. Неужели у меня нет силы воли сопротивляться порочному ректору? Он же не принуждал меня, а я и не сопротивлялась. Все обоюдно, но безумно неожиданно.

В конечном счете я решила, что таких как я у Макара Игнатьевича много, и даже если мы снова встретимся, он не обратит на меня внимание.

С такими мыслями я собралась на сдачу экзамена, уверенная в своей силе воли.

– Саша, перестань дергаться. Мы готовились с тобой несколько месяцев, ты не глупая, я тоже. Все у нас получиться, – успокоила я подругу.

– Ага, это у тебя приняли документы, даже не открыв папку, а мои перешерстили вдоль и поперек, – вспомнила приемочную комиссию Саша. – Скажи, почему так произошло?

Я пожала плечами.

– Не знаю. Главное, что у тебя их приняли.

Осмотрев себя еще раз и нервно выдохнув, мы вышли со съемной квартиры.

В коридорах института толпились будущие студенты. Кто– то читал конспекты, кто– то стоял, прислонившись к стене, с закрытыми глазами, но большинство беззаботно болтали. Мы с Сашей отыскали нужный нам кабинет и присоединились к ожидающим.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Воронина, Цветкова, Тренева и Катина, заходим на сдачу.

Я подорвалась и испуганно посмотрела на Сашу. Ее фамилию не назвали, значит, будем сдавать отдельно друг от друга.

Подруга пожелала мне удачи, я выдохнула и вошла в аудиторию.

Сердце бешено стучало от волнения, а глаза метались по кабинету в поисках него.

Еще раз осмотрела. Его нет.

Облегчение с примесью разочарования зародилось внутри.

– Девушки, – обратился к нам один из членов комиссии, – на углу лежит список фамилий, посмотрите себя. Кого нет, тяните билет. Чье имя есть в перечне, сначала через кабинет ректора. Значит, у Макара Игнатьевича есть вопросы и к экзамену приступите только через его допуск.

Дрожащими руками я взяла лист бумаги и невидящим взглядом пробежалась по списку. Семь человек, и я числюсь первая. Между ног сладко заныло, перекрывая подрагивающий страх.

Ноги стали ватными, но я заставила себя двигаться к кабинету ректора.

Из моей группы я была единственная в списке, что заставило волноваться еще больше.

Зачем он позвал меня? Все документы в порядке, к экзамену допущена.

Я постучалась и вошла.

– Здравствуйте, – и голос дрогнул.

Макар Игнатьевич стоял у окна и смотрел на улицу. Он не повернулся, а я от волнения взмокла.

Белая рубашка обтянула мощную, широкую спину, выделяя узкую талию, а черные брюки сексуально подчеркивали твердые мышцы ягодиц и длинные, сильные ноги, но когда мужчина обернулся, мое сердце упало в пятки и разбилось в дребезги. Красивый, уверенный в себе, он стоял и смотрел на меня непреклонным взглядом. Как хищник, который заприметил добычу и больше ее не отпустит.

– Ева, – низким голосом протянул ректор, – я ждал тебя. Готова к экзамену?

И я судорожно сглотнула.

Глава 8

Пространство поплыло перед глазами, в ушах зашумело, и только строгий силуэт моего экзаменатора четко выделялся на фоне светлого окна кабинета.

– Подойди, – долетел до меня, как сквозь вату, тихий, но короткий приказ.

Я не сдвинулась с места. В голове набатом гремели мысли: бежать или остаться?

Я ведь прекрасно осознавала, для чего здесь, готова ли я снова испытать гамму греховных эмоций или предпочту остаться порядочной девочкой, но с безмерно скучной жизнью?

А моя жизнь последние три недели была именно такой: серой, безвкусной и однообразной. Все померкло перед этим мужчиной, ни один парень не вызывал во мне и грамма подобного трепета, как мой ректор.

Ева, чего же ты стоишь? Ты желала этой встречи, искала сама, хотела снова вдохнуть его терпкий запах, почувствовать безумный напор, отдаться его несгибаемой власти. Иди и получи то, о чем грезила во сне, о чем мечтала, когда темными ночами ласкала себя тоненькими пальчиками, желая почувствовать мужские и грубые.

– Ты хочешь наказания? – страшный вопрос вернул меня в реальность. – Тебе понравилось растягивать удовольствие и мучиться от желания?

По телу прошлась мелкая дрожь.

Нет, не понравилось, а между ног предательски стало влажно. Вот и ответ на вопрос: я остаюсь.

Я медленно сдвинулась с места и неуверенно подошла ближе.

– Еще ближе, Ева. Я не чувствую тебя.

Я сделала несколько шагов и остановилась на расстоянии вытянутой руки.

Мой ректор бессовестно закрыл глаза и шумно втянул носом воздух возле меня.

– Да, девочка, умница. Запомни: я говорю, ты делаешь. Иначе будешь страдать. Невыносимо сладко, но мучительно.

Я сглотнула и коротко кивнула.

Макар Игнатьевич медленно прошел по моему наряду сверху вниз и по– звериному облизнулся.

– Отличная длина, – указал он взглядом на юбку, а затем перевел на грудь. – Сними.

Я подчинилась. Пальцы мелко дрогнули в предвкушении, от мысли о продолжении кровь прилила к промежности и заставила сжаться мышцы влагалища. Я готова была застонать, но крепко стиснула зубы.

Я не хотела показать мужчине, что уже готова на все. Я и сама внутренне сопротивлялась, но тело – предатель, его не обмануть.

Я сняла блузку и вопросительно посмотрела на ректора. Его строгий взгляд дал понять, что пока я на зачет не тяну. Я взялась за края топа и стянула вниз, на талию.

Под хищным взглядом, который загорелся алым пламенем, на коже вздыбились волоски, а соски колко сжались, превращаясь в камешки.

Макар Игнатьевич взял меня за руку и развернул к себе спиной.

– Маленькая сучка, не могу на тебя долго смотреть, хочу сразу оттрахать, но мне этого мало. Хочу попробовать тебя везде, откусить маленький кусочек и смаковать, наслаждаясь твоими стонами.

Ректор прижал меня к груди, обхватил пальцами соски и больно сжал. Его огромный, возбужденный член грубо уперся в ягодицы и давил в складку между булочками.

Внизу живота образовался невыносимый спазм, и я застонала в голос.

– Хочешь меня?

В ответ я закрыла глаза, подняла руки и обхватила мужчину за шею, затем в подтверждение своего желания, нескромно потерлась попой о его каменный член.

Мужчина зашипел, жестко схватил меня за подбородок и повернул лицо к себе.

– Играешь со мной, девочка? Хорошо, давай поиграем. Ты будешь умолять меня остановиться, обливаться слезами, а потом просить еще.

Мужчина резко наклонил меня к столу и грудью уложил на прохладную столешницу, задрал юбку– клеш к верху и хлестко ударил ладонью по ягодице.

Я взвыла, но не от боли, а от желания большего. Разум в мгновение помутился, а когда мужчина рванул трусики в районе промежности и без предупреждения ввел в мою мокрую киску два пальца, я протяжно вскрикнула и прогнулась в пояснице.

Боже, внизу живота, где– то глубоко внутри, все загорелось, запылало диким пламенем, выжимая из меня стоны и заставляя поддаться бедрами назад.

Стоя сзади, Макар Игнатьевич схватил меня за подбородок, приподнял к себе голову и впился в мой рот пожирающим поцелуем. Его горячий язык ударился о мой, подавил своим напором и начал трахать полость рта. Одновременно с этим, мужчина глубже проник пальцами во влагалище, вынуждая шире расставить ноги. Я буквально истекала соками прямо ему в ладонь.

Он же ничего не сделал, а я уже схожу с ума. Что это? Феромоны? Инстинкт перед сильным самцом или просто мужчина слишком хорошо знает слабые места наивных девочек?

Я лежала животом на столе и чувствовала, что бессильна. Мне хотелось прижаться к ректору, притянуть его губы плотнее, но я не могла, обезоруженная его весом.

Рваное дыхание рвалось из легких, я задыхалась от жара поцелуя, от буйства возбуждения, что буквально распирало изнутри.

– Макар Игнатьевич, пожалуйста, дайте мне то, за чем позвали, освободите меня. Я ждала этого, мечтала, – униженно хныкала я.

Я бесстыдно бормотала мольбу, опустив голову на руки, потеряв всякий стыд и приличие.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Нет, – короткий отказ, и мое влагалище лишилось даже этой скудной ласки.

Я приподняла голову: мужчина опустился на колени, шире раздвинул мои ягодицы, буквально вывернув наизнанку, и жадно впился поцелуем мне в промежность. Его язык стремительно нашел клитор и принялся ласкать возбужденную головку. Затем языком протянул вдоль всей взбухшей плоти к пульсирующему входу и с нажимом вернулся обратно. Он вылизывал меня, как мороженое, собирая языком сливки и жадно желая добавки.

Перед глазами загорелись вспышки света, волна неистового возбуждения ударила под дых и растеклась разрядами тока по мышцам. От этой чудовищно интимной для меня ласки снесло крышу. Я кричала, стонала, хрипела, царапала ногтями стол и умоляла, сама не зная о чем. Мне было так мучительно невыносимо и одновременно изумительно прекрасно. Я хотела, чтобы он не останавливался и при этом быстрее все закончил.

Ректор ускорился, уже не лаская, а буквально трахая меня языком. Я не выдержала и заплакала. Я больше не могла терпеть эту пытку. Мне нужно совсем чуть– чуть, совсем немного, и я достигну вершины наслаждения, но он знал меня лучше, чем я сама, и не позволял кончить.

Внезапно мужчина зарычал и поднялся с колен.

– Сладкая девочка, ты такая ароматная. Не могу больше терпеть, – проревел ректор и закинул мое колено на стол.

Мужчина обхватил руками мои ягодицы, раздвинул их шире и одним резким, сильным толчком вошел в меня огромным членом. Меня подкинуло от острого экстаза, я закатила глаза и гулко выдохнула его имя.

– Произнеси это еще раз!

– Макар Игнатьевич, – прерывисто повторила я. – Вы разрываете меня... О боже!

Мужчина намотал мои волосы на руку и, не дав привыкнуть к своему размеру, как поршень задвигался внутри. Он вколачивался до самого основания, свирепо засаживая член, словно бешеный зверь терзает свою добычу.

Я хрипела, не в силах больше кричать. Оргазм подступал стремительно, накрывая агонией и заставляя задыхаться от переполняющих чувств.

Хлесткий звук наших тел, взмокшая кожа, низкие мужские хрипы и яростное проникновение взорвали порочное нутро.

В один миг я взорвалась раскаленной вспышкой и разлетелась на сотни осколков. Меня прогнуло в пояснице, разрывая и выворачивая сухожилия, потряхивая в сладком припадке.

Разряд не отпускал, кислород в легких заканчивался, и я, как рыба на суши, пыталась хватать его ртом.

Еще несколько ударов сзади, и вдогонку я услышала рев дикого зверя. Секунда, еще одна, и ректор вышел из меня, направляя струю спермы на мои ягодицы. Горячая жидкость обожгла прохладную кожу, а я, обессиленная, упала на стол и расплылась в глупой улыбке. Кайф.

Ректор сел в большое кожаное кресло и посмотрел на меня из– под тяжелых бровей.

– Я не отпущу тебя, девочка. Смирись.

Глава 9

Макар Игнатьевич привел себя в порядок и помог мне. Я поправила одежду, волосы и в нерешительности встала у его стола.

Что дальше? Как мне сообщить экзаменационной комиссии, что я поступила без фактической сдачи? Как вести себя с этим авторитетным мужчиной?

Я, может, и наивная глупышка, которая так легко и бездумно попала в сети порочного искусителя, но все равно понимаю, что он не предлагает мне отношения, лишь секс и только по его требованию. И раз я здесь, значит, согласна на эти условия.

Внутри все трепетало, душа требовала нежности и признания, но на лице ректора читалось лишь упоение своей властью и удовлетворение физического желания.

Я тянулась к нему, как мотылек к раскаленной лампе, но в отличие от бабочки, я знала, что обожгусь, и никто не протянет мне руку помощи. Я лишь средство для дикого секса: молодое, красивое, податливое.

Сейчас внутри смятение, но, кажется, я уже согласна на все. Мне боязно, что со скоростью света я лечу в пропасть чужих желаний, но одновременно с этим трепещу от мысли безудержной близости с моим ректором.

– Ева, – наконец заговорил Макар Игнатьевич, – правила простые: ты беспрекословно подчиняешься всем моим приказам, в институте ни с кем не встречаешься, и тем более не раздвигаешь ноги, спокойно живешь и учишься, или не учишься, тебе решать, а в ответ я даю тебе бюджетное место, защиту и гарантии, что институт ты закончишь на отлично. Все устраивает?

От каждого его слова по коже бегут мурашки. Его низкий тембр пробрался под кожу, лишая воли для любого ответа, кроме «да». Я не представляю, как можно не подчиниться этому мужчине. Ему и делать ничего не нужно, любая девчонка сойдет с ума от его внимания.

Но я все–таки попытаюсь выиграть время для принятия решения.

– Макар Игнатьевич, это очень щедрое предложение, но позвольте немного подумать, – дрожащим голосом попросила я.

Ректор встал, окинул меня плотоядным взглядом и кивнул в сторону двери.

– Идем, у тебя есть время до кабинета комиссии. И Ева, – оглянулся мужчина у двери, – нарушение правил жестоко карается. Мной.

С ошаленными глазами я вышла из кабинета. Ректор шел впереди. В коридоре толпились будущие студенты, и мне казалось, что все знают, чем мы только что занимались. Щеки залило румянцем, тело еще не покинула истома от оргазма, я шла на ватных ногах, не разбирая дороги и смущенно потупив глаза в пол.

Казалось, все шушукались за моей спиной, показывали пальцами, осуждали. Я не смогу жить в такой обстановке. Как учиться, когда преподаватели будут знать, что я даже на экзамен не пришла? Стыдно. Это позор.

Мы остановились возле нужного кабинета, и у стены я увидела Сашу. Она взволнованно на меня посмотрела, а в глазах застыл вопрос. Я лишь пожала плечами и зашла вовнутрь.

– Экзаменационный лист на Воронину, пожалуйста, – холодно бросил ректор.

– Все плохо? – спросил один из членов комиссии.

– Ну, почему же, – Макар Игнатьевич бросил на меня мимолетный взгляд и уверенно посмотрел на коллег. – Все хорошо. Воронина Ева получает автомат и бюджет. Вопросы, которые у меня к ней возникли, успешно закрыты. Девочка умная, талантливая, и я уверен, она нас не подведет. Ева, ты не передумала у нас учиться?

Ректор повернулся в мою сторону, а у меня от его энергетики пересохло во рту.

Черт, я не могу уйти, не имею права. Куда возвращаться? В село, к родителям? Работать продавщицей в ларьке и терпеть вонючие и противные домогательства местного колорита? Нет, не хочу! Я могу больше. И мечты у меня большие. А ректор дает реальный шанс, еще и на бюджет зачислит, не придется подрабатывать.

Давай, Ева, отвечай, не трусь. Не съест же он тебя своим членом.

– Нет, конечно, Макар Игнатьевич. Я очень рада, что поступила именно в ваш институт, – уже более уверенно ответила я.

Ректор незаметно улыбнулся одним уголком губ и принялся что–то писать в моих документах, а вот взгляд единственной за столом женщины мне не понравился. Она зло посмотрела на своего начальника, который был явно моложе нее, и ядовито бросила:

– Не торопись, милочка, ты еще никуда не поступила. Мы здесь все не просто так сидим.

От этой язвы неприятно засосало под ложечкой, и внутри родилась тревога. Надеюсь, она не будет преподавать на моем курсе, иначе даже ректор не поможет.

– Надежда Ивановна, вопрос с Евой решен, а вам, кажется, нужно расслабиться, – отрезал ректор.

– Да, Макар Игнатьевич, нужно, да работы много, – парировала женщина.

– Я помогу вам с этим, обещаю, – мужчина хмыкнул и вышел в коридор, а женщина залилась румянцем.

В ступоре я покинула кабинет, чувствуя, как ревность заполняет сознание. Неужели мой ректор этим вечером будет трахать эту Надежду Ивановну? А есть же еще список девочек, которые должны перед экзаменом пройти собеседование у Макара Игнатьевича.

От такого осознания у меня закружилась голова, и я привалилась влажной спиной к прохладной стене.

Дыши, Ева, дыши. Ты же не думала, что у него одна? Черт, я об этом вообще не думала.

– Эй, красотка. Сдала? – донесся до меня надменный голос какого–то парня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я нашла его глазами и молча кивнула.

– Какая молчаливая, – парень подошел вплотную и, широко улыбаясь, привалился рядом. – Что делаешь сегодня вечером? Предлагаю вместе отметить поступление.

Я встрепенулась и испуганно посмотрела на парня. Правила нарушать нельзя.

– Нет, я занята, – ответила я первое, что пришло в голову.

– Ну, давай, тогда завтра отметим, – он ухватил тоненькую прядь моих волос и намотал на палец.

– Фамилия? – по коридору разнеслось оглушительное эхо.

Все подскочили и выпрямились в струну, а когда я поняла, что этот вопрос адресован моему собеседнику, похолодела.

В нескольких шагах от нас стоял Макар Игнатьевич и недобро буравил худощавое тело парня.

– Я задал вопрос!

– Ванов Павел, – уверенно ответил парень.

– Экзамен сдал? – следующий вопрос ректора.

– Да, – выше поднял подбородок Паша.

– Нет, не сдал, – поправил его ректор.

– Сдал же!

– А я сказал, нет. Собирай вещи и на выход.

– Ты, – указал в мою сторону пальцем ректор, – в сто первый кабинет.

Глава 10

От того, каким зловещим взглядом на меня посмотрел Павел Ванов, дико захотелось провалиться сквозь пол, а лучше вообще исчезнуть из этого заведения.

– Сука, – процедил Павел, отходят от меня.

То, что студента исключили из–за меня, сомнений не осталось, но, насколько это поняли все остальные, я не знала.

Я ничего не сделала, просто стояла у стены, но при этом умудрилась нарушить правила. Теперь парень лишится вуза и неизвестно, что с ним будет дальше.

Так нельзя поступать с людьми, он же не знал, что ко мне даже подходить нельзя.

Я была ошеломлена таким поступком ректора и даже немного возмущена. Как же мне с ребятами общаться? Мы же не в женском монастыре поселились.

Злосчастная совесть не дала мне молчать в тряпочку. Я собрала остатки смелости и бросилась за ректором.

– Макар Игнатьевич, подождите, пожалуйста.

Мужчина остановился и нетерпеливо на меня посмотрел.

– За что вы выгнали этого парня? – я понизила голос до шепота. – Ни я, ни он ничего не совершили. Он же не знал, что со мной даже разговаривать нельзя, да и никто знать не может. Так нельзя. Я запомнила правила и не буду иметь отношений ни с кем, но запрещать разговаривать с людьми, вы не можете.

Я проговорила эту тираду на одном дыхании, боясь, что ректор просто развернется и, недослушав, уйдет прочь.

Он выслушал, но лицо осталось без эмоциональной маской.

– А я и не сказал, что ты нарушила правила, иначе бы уже отрабатывала наказание.

– Тогда за что все это? – не поняла я.

– Закрепление пройденного материала. Чтобы ты знала, что будет со студентом, если ты позволишь себе перейти черту.

Сказать, что я была поражена словами ректора, ничего не сказать. Так просто играть судьбами людей, ради собственной прихоти просто бесчеловечно. Вот только, что я хочу от ледяного, как айсберг мужчины, который не знает, что такое любовь. Он соткан из чистой энергии секса и сам поглощает ее в других в безмерном количестве.

Я открыла рот, но больше сказать ничего не смела.

– Умная девочка, но очень непослушная, – процедил мужчина. – Хочешь, чтобы я вернул парня?

Я неуверенно кивнула.

– Иди за мной.

Я оглянулась, спинным мозгом чувствуя, как Сашка сверлит меня взглядом, и пошла следом за своим душегубом.

Мы спустились на первый этаж и зашли в сто первый кабинет. Здесь стоял длинный стол, один стул, а на стене висел стеклянный ящик с крючками, на которых болтались множество ключей. Из кабинета вела еще одна дверь, где стояли высокие стеллажи с постельным бельем. Видимо, здесь оформляли студентов в общежитие.

Неожиданно ректор схватил меня за шею и с силой потянул вниз. Я упала на колени и уткнулась в ширинку брюк.

Макар Игнатьевич намотал мои волосы на руку и, оттянув голову назад, в ярости расстегнул молнию на штанах и достал возбужденный член.

– Если ты, сучка смелая, будешь мне и впредь перечить, я натяну твои сладкие дырочки одновременно на несколько членов, – процедил мужчина, обхватив свой орган мощным кулаком, и медленно провел им по всей длине. – А сейчас открой свой влажный ротик и отсоси так, чтобы у меня пар из ушей пошел. Судьба твоего друга в твоих руках.

И не дожидаясь, когда я вдохну побольше воздуха, ректор толкнул свой член в мой рот до самых гланд.

Я задохнулась, почти подавилась, а из глаз потекли слезы. Чтобы не сделать ему больно, я глубоко задышала носом, шире раскрывая горло.

– Да, девочка, вот так. Умница, – прохрипел мужчина.

Из–за размера члена было трудно дышать, но, представив его в себе, низ живота в момент отозвался сладким томлением, а мышцы запульсировало.

Боже, в кого я превращаюсь? Еще минуту назад я дрожала от страха, а сейчас готова раздвинуть ноги в комнате, куда могут зайти в любую минуту.

Макар Игнатьевич двумя руками обхватил мою голову и толкался прямо в глотку. Я аккуратно положила ладошку на основание члена и чуть смелее подтянула мошонку вверх, мягко сжимая.

Мужчина застонал, затолкал член до самых яиц и замер, наслаждаясь тем, как спазмирует мое горло, пытаясь избавиться от инородного тела.

– Смотри на меня, Ева, – прорычал мужчина и возобновил движения.

Я тоже сдвинула руку и принялась водить ею вдоль члена, усиливая возбуждение ректора.

Видя мою инициативность, мужчина ослабил хватку и позволил самостоятельно руководить процессом. Я вытащила из горла член и обхватила губами безразмерную головку, втянула в себя, проходясь острым язычком в районе уздечки.

Ректор зашипел, но не остановил меня – значит, нравиться. Пока я обсасывала конец члена, рукой дрочила по всей длине. Огромный орган пульсировал под пальцами, вздутые вены усиленно гнали кровь, делая тверже и без того стальной ствол.

– Поднимись, – приказал ректор, и я быстро встала.

Между ног жгло огнем, требуя мужского участия, и я уперлась руками в стол, в надежде, что этот огромный боров сейчас окажется внутри меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Нет, Ева, быстро легла спиной на стол и свесила голову.

Я оторопела от такого приказа, но мой ректор ждать не хотел. Он подтолкнул меня к столу, уложил на спину и подтянул за плечи к краю. Не дожидаясь моей готовности, встал у головы и неимоверно глубоко толкнулся в мой рот.

– Расслабь горло, девочка, и дыши носом.

Я затрепыхалась, пытаясь отстраниться и сделать вдох, но меня крепко держали сильные руки.

– Я сказал, носом дыши! – рявкнул ректор и чуть поддался назад.

Когда я думала, что он сжалился надо мной, мужчина наклонился вперед, откинул на живот юбку и просунул руку между моих ног, где бесстыдно красовались остатки от трусиков.

Мужчина напористо раздвинул мои влажные складки и требовательно надавил на клитор.

Меня прострелило разрядом тока, от нахлынувшего ощущения я шире раскрыла рот, но застонала носом. Я быстро задышала, наполняя легкие кислородом.

– Умница, вот так. Я научу тебя удовлетворять меня. Пусти меня в свое горлышко, девочка.

Я еще шире открыла рот и расслабила гортань, перед глазами заплясали звезды, а мужские пальцы глубже и грубее проникли в меня, заставляя извиваться на столе от невыносимой агонии.

Уловив ритм, ректор трахал меня с двух сторон: невероятно огромным членом в горло и умелыми пальцами во влагалище. Он безошибочно нашел внутри волшебную точку, нажал на нее, а затем провел пальцами к головке клитора и снова проник вглубь меня.

Другой рукой он зафиксировал за волосы мою голову и насаживал рот на член.

Так неистово и зверски меня никто не имел с двух сторон. Я даже представить не могла, что так можно, и это крышесносно.

Член ректора увеличился еще больше и запульсировал, давая понять, что на грани разрядки. Я шире раздвинула ноги, чтобы позволить ему быстрее довести и меня до оргазма. Я была на волоске, чтобы взорваться ядерной бомбой, но неожиданно мужчина перестал ласкать мою промежность, убрал волшебные пальцы и, запрокинув свою голову, страшно зарычал. В рот брызнул мощный поток густой спермы. Чтобы не подавиться, я сильнее сжала мышцы, удерживая солоноватую жидкость и стимулируя извергающуюся головку члена.

В тот момент, когда ректор вытащил из меня свой расслабленный орган, за дверью послышались голоса.

Я с полным ртом соскочила со стола и одернула юбку. В это время дверь распахнулась, и в помещение вплыла тучная женщина.

Макар Игнатьевич, как ни в чем не бывало, и уже с застегнутыми штанами мило улыбнулся женщине.

– Макар Игнатьевич, какими судьбами?

– Привел новенькую для распределения комнат, – ректор кивнул в мою сторону, а я судорожно проглотила его семя и украдкой вытерла влажные губы. – Хорошая студентка, тихая, дайте ей ключи от пятнадцатого номера, поближе к педсоставу, чтобы взбалмошные студенты не испортили нашу девочку.

– Так это комната рядом с вашей, – удивилась женщина.

– Да, я лично присмотрю за ее хорошим поведением.

Глава 11

Макар Игнатьевич ушел, а мне выдали ключи от комнаты и постельные принадлежности.

Консьержка заполнила бумаги, дала мне расписаться и все это время не сводила укоризненно взгляда.

Или мне так казалось. Видимо, в этом заведении не каждую студентку приводит за ручку сам ректор, чтобы просто получить ключи.

Я бегло осмотрела стол и, не найдя на нем следов своего очередного грехопадения, немного успокоилась. Скорее всего, это мои страхи, что о моей связи с Макаром Игнатьевичем знает весь институт.

Я быстро нашла свою комнату, застелила постель и пошла искать Сашу.

Во-первых, нужно узнать, сдала ли она экзамен, во-вторых, получить для нее комнату и съездить на квартиру за вещами.

Сердце трепыхалось, как испуганная лань. Даже не знаю, как я буду объяснять подруге, почему так легко получила место на бюджете и отдельную комнату.

Сашки в коридоре не было, значит, уже вызвали. Я облокотилась о стену и принялась ждать.

А на самом ли деле я так легко расплатилась с ректором? Думаю, нет и то, что между нами было, это только начало. Внутреннее чутье подсказывало, что Макар Игнатьевич показал еще не все, что предпочитает.

От этой мысли я содрогнулась. Еще месяц назад я не знала и половины тех ощущений, о которых мечтала сейчас.

От воспоминаний внизу живота потяжелело, и трусики смочила капелька моих соков. Я прикрыла глаза, пытаясь отгородиться от аморальных мыслей, но это было очень тяжело.

– Это мне тебя, что ли, нужно благодарить за возвращение в институт? – услышала я уже знакомый голос Павла.

Я открыла глаза и растерянно выпрямилась.

Парень стоял близко и ухмылялся. Что сказал ему ректор?

– Я не знаю, – промямлила я.

– Ну, ты же спишь с ним? Вот и загладила свою вину передо мной.

– Что?! – вспыхнула я и забегала глазами по коридору.

Очень надеюсь, что этого никто не слушал.

– Да, ладно, расслабься. Я пошутил, – засмеялся Павел. – Видела бы ты свое лицо. В общем, не знаю, что ты там наговорила шефу, но он меня оставил. Так что, спасибо.

Парень ушел, а я осталась обескураженно стоять и смотреть ему вслед.

– Ты чего такая красная? Опять престает, что ли?

Сашка вышла из кабинета и тоже посмотрела в спину Павлу.

– Нет. Просто... Неважно. Ты сдала?

– Да, – радостно улыбнулась подруга. – А ты?

Я покраснела до самых ушей.

– И я тоже. Даже комнату успела отхватить, – искусственно бодро сообщила я.

– О, крутяк. Тогда за вещами и заселяться?

Мы двинулись по коридору.

– Саш, я не знаю, почему так, но мне дали одноместную комнату.

– В смысле? А я?

– А тебе мы сейчас тоже пойдем и возьмем.

Сашке мы комнату взяли, но двушку и на другом конце корпуса от меня.

– Ева, ну как же так? Мы же мечтали вместе пять лет жить, а тут... Еще не известно, с кем поселять. Зла не хватает.

И тут у меня пришла одна шальная мысль.

– Знаешь, у меня есть идея, и, если получится, переселим тебя поближе. Ты в какую бы хотела?

– В твою, – буркнула подруга.

– А если не в мою. Давай, используй шанс, – подбодрила я Сашу.

– Я с девочкой познакомилась на встрече три недели назад, сегодня снова пересеклись. Можно с ней, ну и ближе к центру корпуса, а не на отшибе.

– Ладно, устроим.

– А чего это ты такая уверенная? И как ты собираешься все это выбивать?

– У меня свои секреты, – улыбнулась я.

– Уже? От меня? А ну, давай признавайся, покровителя себе нашла?

– В смысле покровителя? Здесь одни бедные студенты, – отмазалась я.

– Ева, я тоже была на встрече абитуриентов и уже наслышана про здешние установки.

– Расскажешь? – сделала я наивные глазки.

– Ну, преподаватели на той встрече негласно выбирают себе девочек на год, и будущие студентки под их покровительством живут как у Христа за пазухой, но при этом скрашивают постель взрослых дядь холодными вечерами. На следующий год все по новой. Ох и бойни здесь, говорят, бывают. Второкурсницы готовы под любого ложиться, лишь бы не потерять все блага. А преподам подавай свеженькое и неискушенное мяско.

Я сглотнула. Так вот, как все происходит? А я, наивная дурочка, решила, что понравилась Макару Игнатьевича, что оказалась особенной. А он меня на год и только для секса?

Внутри вспыхнула обида на ректора и злость на себя.

Я тряхнула головой. Ева, не тупи. Ты же не рассчитывала, что Макар Игнатьевич в тебя влюбится и предложит руку и сердце? Он ничего тебе не обещал, лишь потребовал вставать раком там, где он прикажет. Так почему же тогда так паршиво от слов Саши? Ты же не влюбилась в него, девочка?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– А еще покровители любят делиться девочками, – закончила подруга.

Я от шока посмотрела на подругу испуганными глазами.

– Ева, я не поняла, тебя выбрал покровитель, что ли? Что так переживаешь. И молчала? Кто он? – тараторила Саша, а я только сильнее побледнела. – Подожди! Не хочешь ли ты сказать, что это сам ректор?

– Саша! Блин! Какой ректор? Какой покровитель? Ты видела, где он, а где я? Хватит эту чушь нести, и поехали за вещами.

– А я бы не отказалась, но меня никто не выбрал. А так, все лавры, какие хочешь, а в ответ только ножки свои раздвигай, и все. Ну, может, ротик еще. И попочку. Люблю секс.

– Саша!!! – вскрикнула я.

– Да, ты права, – махнула подруга, – какой тебе покровитель. Ты, даже когда слышишь слово «секс», краснеешь.

Мы вышли на улицу, и я вдохнула полные легкие воздуха.

Знала бы ты, подруга, от чего я действительно краснею.

На телефон пришло сообщение. В удивлении я открыла уведомление и похолодела.

«Приду в полночь. Чтобы была на месте. Буду не один».

Глава 12

Мы съездили на квартиру за вещами, перевезли свои скудные пожитки в общежитие и попрощались.

Я вернулась в свою комнату и легла на кровать. До прихода ректора было еще несколько часов, а настроения не было совсем.

Информация о том, что в институте преподаватели заводят аморальные связи со студентками, выбила почву из–под ног.

Какая же я наивная, думала, что Макар Игнатьевич обратил на меня внимание, потому что я понравилась, а оказывается все намного банальнее – похотливые мужчины пользуются своим положением, чтобы удовлетворять свои низменные потребности.

Вот почему в день встречи абитуриентов он сразу поставил меня на колени, вот почему назвал другим именем. Он ждал тогда другую, ту, что выбрал, а тут я, неопытная, дрожащая от страха и возбуждения. Почему же он изменил решение? И кто та девочка, которая должна была обслуживать его изначально?

В памяти возникла сцена за дверью коридора, где какой–то Сан Саныч тоже устраивал кастинг.

Боже, это не институт, а секта греха и разврата.

И что же мне теперь делать? Нужно поговорить с моим ректором и сказать, что на такое я не подписывалась.

В комнате было очень жарко, я скинула с себя всю одежду и незаметно уснула.

*

Несдержанный стон вырвался из горла, я вынырнула из тяжелого сна и почувствовала, как между ног что–то вибрирует, терзая тело возбуждающими волнами.

Я распахнула глаза и невольно выгнулась от очередной вспышки горячего желания.

Совершено голая я лежала на спине, широко раскинув ноги и руки. Тело покрылось испариной, дыхание участилось, а между ног было очень мокро.

Сквозь темноту, освещенную прозрачным светом луны, я увидела ректора, который сидел у моих ног и что–то держал в руках.

Я взволнованно приподнялась на локтях, но от холодного рыка снова упала на подушку.

– Лежать, – отрезал ректор. – Шире раздвинь ноги и согни в коленях.

Я подчинилась. Пока я спала, он разбудил мое тело, и сопротивляться уже не хотелось. Вся моя решительность сошла на нет.

– Сожми свои соски, девочка.

Я прикоснулась к груди, обхватила пальчиками твердые горошины и сильно сжала. В это время Макар Игнатьевич чем–то вибрирующим коснулся моего клитора, и поясницу прострелило сладкая боль.

– Ах! Что это? – простонал я.

– Мой подарок. Поласкай себя между ног.

Одной рукой я сжала грудь, а другой спустилась к промежности, пальчиками коснулась клитора и сильно надавила.

Я текла, как похотливая сучка. Даже не представляю, как я откажусь от такого искушения, каждую ночь испытывать неземное блаженство.

Под пальцами пульсировала головка клитора, я сильнее надавила на нее, стимулируя круговыми движениями.

– Макар Игнатьевич, я хотела поговорить с вами, – прерывисто произнесла я и ахнула: мужчина прикоснулся вибратором к входу во влагалище.

Внутри все сжалось, дырочка запульсировала, готовая принять в себя что–то большее, чем просто касания.

– Говори, – разрешил ректор, сильнее вдавливая в меня свой подарок.

– О боже, я так не могу, – хныкнула я, мечтая о большем.

– Что ты хотела, Ева?

Ректор взял мои пальчики, засунул их в свой горячий рот, о–о–о, и нежным языком облизал мою смазку. Воображение вмиг представило его язык между моих ног, но ректор и сам прекрасно знал, чего я хочу. Он откинул мою кисть и прильнул жадным поцелуем к моей промежности.

От яркого всплеска ощущений меня выгнуло и почти сломало, я извивалась змеей, шире расставляя ноги и приподнимая таз.

– Хочу вас внутри, пожалуйста, прошу!

– Ты не сказала, какое у тебя ко мне дело.

Ректор вылизывал мою мокрую щелку, а у меня язык не слушался сказать и слово.

– Саша. Ах. Моя подруга. Мм. Мы вместе... Хотели жить. Но... Можно хорошую комнату... в главном корпусе. О–о–о–о. Что это?

– Дай руку.

Я подчинилась, и пальцев коснулся овальный, мелко вибрирующий, силиконовый предмет.

– Это виброяйцо на пульте управления. Когда скажу, будешь ходить с ним, а сейчас протолкни его в себя.

Тяжело дыша и радуясь большей стимуляции, я шире раздвинула складки промежности и медленно начала вводить в себя яйцо. Мои розовые, скользкие губки натянулись, обхватив волнующий предмет, как спелый персик. Я гортанно застонала и протолкнула яйцо глубже, ухватив свисающую петельку.

– Как сладко ты его поглотила, девочка. А теперь сдвинь ножки.

Я подчинилась, закатывая глаза и хрипя от бесконечных вибраций внутри меня.

Ректор взял телефон и несколько раз нажал на экран. Вибрация усилилась, и меня согнуло пополам, буквально разрывая нутро от дикого экстаза.

– Зачем вы меня мучаете? – прохрипела я.

– Вставай, – резко приказал ректор, а я замычала и закачала головой, неистово сжала сосок и потянулась к клитору.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я хочу кончить.

– Встала, я сказал! – оглушил меня стальной голос. – Ты быстро сообразила, что можешь пользоваться своим положением, поэтому я тебе кое–что покажу. Пошли.

Я с трудом встала с кровати, накинула на себя халатик для ванны и на ватных ногах последовала за моим начальником.

Я шла, все время держась за стену. Меня колбасило от подступающего оргазма, но я никак не могла получить долгожданную разрядку.

Мы поднялись на один этаж и зашли в небольшое помещение, из которого вела еще одна дверь. Ректор приложил палец к моим губам, давая понять, чтобы я вела себя тихо.

Я привалилась к стене и тяжело задышала, стоны рвались из груди, но я согласно кивнула.

Ректор мягко приоткрыл дверь, за которой была большая темная аудитория. Мои глаза натолкнулись на два силуэта. Женщина сидела на учебной парте с широко раздвинутыми ногами, а перед ней на коленях стоял молодой, светловолосый парень и ласкал языком ее киску.

– Да, мой мальчик, какой ты сладкий, – простонала женщина и от удовольствия откинула голову назад.

– Надежда Ивановна, сегодня вы увидите звезды.

Глава 13

От осознания, за кем мы сейчас подглядываем, мои глаза расширились, и я закрыла ладошкой рот.

Это же та вредная женщина, которая нахамила мне на экзамене и попыталась перечить ректору. Так вот, что за расслабление Макар Игнатьевич обещал преподавательнице.

Я завороженно смотрела, как падает вся моральная нравственность Надежды Ивановны, и содрогалась от беспощадности моего ректора.

Макар Игнатьевич отодвинул меня от стены, привалился к ней сам и прижал меня спиной к своей груди. Он медленно развязал мой халатик, просунул руку между моих ног и поверхностно, чтобы я быстро не достигла точки невозврата, принялся ласкать половые губки.

Виброяйцо значительно стихло, медленно и мучительно продолжая терзать меня изнутри.

Я тяжело дышала, но не могла отвести взгляд от учительницы и студента.

– Смотри, Ева, что будет, если мне перечить. Теперь она у меня на крючке, и этот парень не конец ее падения.

– Боже, ах, Мишенька, что же ты со мной делаешь? – застонала Надежда Ивановна, сильнее вдавливая лицо студента в свою промежность. Парень ласкал ее языком, громко причмокивая, затем ввел во влагалище три пальца, и женщина дернулась, выгибаясь в спине.

Она расстегнула свою пуританскую блузку, забралась рукой под бюстгальтер и сильно сжала грудь. Она тяжело дышала, вот–вот достигнув разрядки.

– Да, я почти, не останавливайся, сладкий мой.

Но у студента были другие планы.

– Нет, Надежда Ивановна, не так быстро. Вы надолго запомните сегодняшнюю ночь.

Парень поднялся на ноги, снял с женщины блузку и белый бюстгальтер, схватил ее за подбородок и впился влажным от ее соков ртом в губы.

Она прижалась к нему всем телом, страстно и отчаянно отвечая на поцелуй.

– Я чувствую свой вкус у тебя на губах. Какой ты порочный, Мишенька.

– Надежда Ивановна, мой член уже болит, покажите, как вы хотите его, – мягко приказал парень.

Студент сел на парту и достал свой длинный член, провел кулаком по всей длине и кивнул своей наставнице.

– У вас глубокое горло, Надежда Ивановна?

Женщина опустилась на колени, чуть выше приподняла юбку–карандаш, чтобы удобнее было стоять, и одним движением заглотнула член студента по самые яйца.

Парень запрокинул голову и на выдохе замычал. Он положил свою большую ладонь на затылок учительницы и сильнее надавил.

Женщина захрипела, но отпираться не стала. Она приподнялась, глотнула порцию воздуха и снова опустила рот до самого основания.

Парень задавал ритм: быстрый, безудержный, а она подчинялась, пошло причмокивая.

Ее так возбудил молодой член студента, что другой рукой она задрала юбку до талии, шире раздвинула ноги и нырнула пальчиками себе между ног.

– О боже, да. Надежда Ивановна, ваш предмет теперь мой самый любимый. Но я очень плохой ученик.

В это время дверь в аудиторию тихо открылась, и в темное помещение зашел еще один студент. На ходу растягивая ширинку и стимулируя член рукой, он подошел к учительнице, опустился перед ней на колени и тихо произнес:

– Я помогу вам, моя Надежда Ивановна.

Женщина встрепенулась и попыталась поднять голову с члена Мишеньки, но тот не позволил.

– Не волнуйтесь, это будет наш секрет. Вам понравится, я обещаю, – он обхватил ее голову двумя руками и нещадно втолкнул член в ее горло.

Темноволосый парень, что стоял у ягодиц Надежды Ивановны, перенял эстафету и без предупреждения всунул в нее сразу три пальца. Без лишних прелюдий он принялся трахать учительницу сзади, а та от остроты ощущений, глухо застонала и шире расставила ноги.

Это было пошло, безумно аморально, а еще дико возбуждающе: два молодых студента и учительница среднего возраста. Она текла от одного их вида, плавилась от их синхрона с двух сторон.

От этой картины и настойчивых пальцев между моих ног перед глазами все поплыло, тело затрясло крупной дрожью, но ректор крепко прижал меня к себе, закрыв рот ладонью.

Не знаю, как долго я смогу держаться, но мой ректор не оставил мне и малейшего шанса кончить прямо сейчас.

Как только от подступающего оргазма мышцы влагалища начали сжиматься, он выключал яйцо и убрал свою руку с моего лобка, другой же больно сжал сосок, так, что глаза начали слезиться. А затем, все по новой: нежные, неторопливые ласки и твердый стояк ректора у меня между ягодиц.

– Смотри, девочка. Нравиться?

Я молча кивнула.

– Я дам тебе то, что ты хочешь. Ты умница, послушная, но я хочу, чтобы ты досмотрела до конца, – мягкий бархат прошелестел у моего уха.

Я снова перевела взгляд на троицу в аудитории.

– Надежда Ивановна, хотите мощно кончить? – спросил Миша и приподнял голову женщины над своим членом.

Та бессвязно промычала.

Темноволосый парень поднялся на ноги и помог встать дрожащей женщине. Миша снял джинсы и удобнее уселся на парту.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Идите ко мне, – позвал он.

Надежда Ивановна скомкала юбку на талии, ухватилась за плечи Миши и поднялась коленями на парту. Она обхватила стояк своего студента, подвела головку члена к скользкой киске и одним движением опустилась на его член.

Два стона вырвались в унисон. Миша обхватил руками ягодицы своей учительницы, раздвинул их и подтолкнул женщину к активным движениям.

Дважды повторять не пришлось, она схватилась за мощные плечи и начала скакать на студенте, как наездница на коне. Грудь прыгала у лица парня, а он несдержанно зарычал и впился ртом в шею женщины, вылизывая эрогенные зоны и грубо покусывая.

Темноволосый парень, стимулируя свой крупный член, подошел сзади, облизнул палец и медленно ввел его в анус учительницы.

Та от неожиданности задохнулась и уперлась лбом в плечо Миши.

– Мальчики, это слишком для меня. Я никогда... Давайте по очереди, – хрипела она, с трудом шевеля языком.

– Надежда Ивановна, мы научим вас, как и вы нас. Расслабьтесь, – сказал парень сзади.

Несколько раз он ввел и снова достал средний палец из заднего прохода женщины, растягивая и приучая к себе. Затем обильно собрал сочащиеся соки из сладкой дырочки, растянутой членом друга, и хорошенько смазал свой ствол.

Не давая учительнице прийти в себя, он перехватил ее ягодицы у своего друга и раздвинул в стороны булочки. Подставив к темной дырочке крупную головку, он начал медленно вводить в нее член, растягивая девственный анус.

У Надежды Ивановны перехватило дыхание, она замерла, напряглась и очень медленно задышала.

Миша, чтобы облегчить лишение невинности своей учительницы, терпеливо просунул руку между ног и принялся потирать взбухший клитор.

Дыхание учительницы участилось, она нагнулась к Мишеньке и смяла его губы своими. Страх отступил, возбуждение вернулось, она дала понять, что парни все делают правильно.

Наконец, темноволосый полностью погрузил свой член в анальное отверстие женщины и медленно задвигался, доставая его на всю длину и снова резко погружая до хлопка яиц о промежность распутницы. Миша принял его темп, помогая Надежде Ивановне возобновить активное родео на его члене.

Ритм нарастал, в аудитории все громче раздавалось тяжелое дыхание любовников, хриплые стоны и пошлое хлюпанье.

Надежда Ивановна вошла во вкус и яростно заскакала на Мише, а темноволосый беспощадно насаживал ее темную дырочку на свой ствол.

– О боже, мальчики... Да, пожалуйста... Прошу... О Господи... Я сейчас кончу... Ааа... Ааа...

Женщина запрокинула голову назад и неистово закричала, дергаясь в безумном экстазе. Темноволосый обхватил учительницу за голую грудь, несколько раз вогнал в нее член и замер, гортанно хрипя и кончая глубоко у нее внутри.

Только Миша держался до последнего, но в какой–то момент он схватил женщину за талию, повалил спиной на парту и, толкнувшись в нее несколько раз, пустил струю спермы ей прямо на живот.

Ректор вжался в мои ягодицы своим каменным стояком, тихо прикрыл дверь и прошептал на ухо:

– Теперь твоя очередь. Ева.

Глава 14

– Сними халат, Ева, – приказал ректор.

– Макар Игнатьевич, вы собираетесь позвать сюда этих ребят? – испугалась я и схватилась рукой за письменный стол, что стоял у стены.

Яйцо внутри меня снова усиленно завибрировало, и мои ноги налились свинцом.

Я тяжело задышала, задыхаясь от длительного возбуждения, практически теряя сознание от искусных издевательств над моим телом.

Мужчина в два шага стер между нами дистанцию, рывком содрал халат и, намотав волосы на кулак, оттянул мою голову назад.

– А ты что, хочешь принять в себя одновременно два члена? – вскинул брови ректор и с интересом склонил голову набок.

Я сглотнула, представляя этих студентов во мне. С одной стороны, внутри обуял страх, что они меня просто порвут. Я же не Надежда Ивановна, которая за свою жизнь ни на одном члене поскакала. С другой стороны, от этой фантазии внизу живота стянуло таким тесным узлом, что я почувствовала, как сквозь яйцо из влагалища прыснула струйка смазки и потекла по бедру.

Нет. Если я это сделаю, а парни проболтаются, я прославлюсь шлюхой на весь институт.

Внезапно ректор потянул носом воздух. Глубоко вздохнул и на выдохе наклонился к моей открытой шее.

– Я слышу, как ты течешь, сладкая девочка. Я хочу слизать твои соки, засунуть язык глубоко в киску и испить тебя до дна.

Макар Игнатьевич высунул острый язык и провел им от основания шеи до места за ухом, а меня затрясло от его желания.

– Сделайте это, Макар Игнатьевич, пожалуйста, – прошептала я и накрыла свою грудь ладонями. – Не мучайте меня больше, я схожу с ума без вас во мне.

Ректор шумно выдохнул мне в волосы и тихо зарычал.

– Я не железный, девочка, но я хочу наслаждаться тобой, видеть, как ты изнываешь от желания, извиваешься змейкой, от потребности трахнуться. Хочу видеть в твоих глазах мучительную агонию, жажду сделать все, лишь бы получить долгожданную разрядку.

Мужчина опустил руку и коснулся места на внутренней стороне бедра, где остался мокрый след от смазки. Двумя пальцами он собрал влажность и медленно провел вверх по ноге, прошелся по лобку, животику, оставил дорожку вокруг пупка и устремился выше, к груди. Мокрыми подушечками ректор обвел мои острые соски, пачкая их моими соками, а, затем, не сводя с меня пристального взгляда, на моих глазах облизнул свои пальцы.

– Я с тобой только начал играться, Ева. У нас еще много времени, чтобы испробовать все способы удовольствия. Ты подсядешь на меня, как нимфоманка, каждый раз умоляя меня о большем.

Ректор схватил мою испачканную грудь, внезапно наклонился и впился горячим ртом в розовый сосок. Меня накрыла тягучая истома, я выгнулась в его руках и изнеможенно застонала.

Волосы в кулаке ректора не давали свободно двигаться, он раскрыл меня для себя, буквально пожирая мое тело. Он знал все мои эрогенные зоны, но сейчас остановился на груди. Мужчина втянул в себя сосок, обвел кончиком языка по его окружности и несдержанно прикусил.

Я обхватила его голову и сильнее притянула к себе. От ласк вершинок мышцы влагалища начали сокращаться, я дурела от близости, от нестерпимого желания проникновения.

Лаская нежную грудь, ректор просунул руку мне между ног, ухватился за петельку виброяйца и потянул на себя. Вибратор вышел наполовину и теперь стимулировал вход в киску. Я представила, что это гладкая головка члена моего ректора, уперлась мне в дырочку и дразнит.

Я текла мужчине в ладонь, а он собирал мои соки и размазывал по всей промежности.

– Р–р–р, сучка. Твой запах лишает меня контроля. Ты рискуешь, девочка. Если я сорвусь, ты будешь плакать.

Макар Игнатьевич оттолкнул меня на стол и грозно приказал.

– Сядь! Раздвинь ноги и трахни себя моим подарком! Сегодня я покажу тебе, что значит довести меня до исступления.

Я подчинилась. Я и сама хотела, чтобы это все, наконец, закончилось. Терпеть больше не было сил. Ноги подкашивались, руки тряслись, в горле пересохло.

Я села ягодицами на край стола, поставила пятки на столешницу и широко развела ноги. Я готова была рыдать от благодарности, что смогу помочь себе получить долгожданный оргазм.

Между ног дико скользко. Я нашла петельку, потянула наружу виброяйцо и снова резко втолкнула в себя.

От этой манипуляции меня выгнуло в пояснице, грудь подпрыгнула, а я гортанно застонала.

– Ооо бооже, – захныкала я и слетела с катушек.

Я яростно вытаскивала из возбужденной до предела плоти силиконовый предмет и снова вгоняла в себя. Доставала, остервенело проходилась по всей промежности, вдавливала в клитор и снова неистово заталкивали в узкую дырочку.

Меня трясло, колбасило в припадке, перед глазами сверкали искры, а я громко стонала, безудержно трахая себя подаренным предметом.

В один момент горло сковал спазм, судорога охватила все тело, меня неестественно выгнуло, и волна разрядки понеслась по напряженным мышцам.

Я кричала до хрипа, закатив глаза. Оргазм был таким долгим и мощным, что я почти задохнулась от невозможности сделать вдох.

Когда ураганный разряд начал спадать, из моих рук вырвали яйцо, и одним резким движением в пульсирующую дырочку вонзился огромный член.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Ааах, – горло зажгло огнем, но я не смогла молчать.

Ректор схватил меня за бедра, подтянул на край стола, вплотную к себе, закинул мои стопы себе на плечи и начал насаживать меня на свой член.

Нутро вмиг наполнилось экстазом, возбуждение, как прорванная платина, снова охватило каждую нервную клетку, заставляя стремиться навстречу жестким толчкам.

Благодаря тому, что я истекала соками, моя киска легко растянулась под размер ректора и беспрепятственно позволила скользить во мне.

– О боже, я не выдержу... Не смогу... Пожалуйста... Боги, да, сильнее...

Я запрокинула руки за голову и ухватилась за другой край столешницы. Грудь прыгала в такт ударам о промежность, а я больше не осознавала кто я, где и есть ли за стеной еще люди.

Толчки не прекращались, звук от ударов наших тел разносился по помещению, ректор вгонял член так, что его каменные яйца бились по анальному отверстию, высекая во мне новые, неведомые мне ощущения.

– Рррр, – зарычал ректор, раздвинул мои мокрые складки и схватил двумя пальцами увеличенный клитор. – Кричи для меня, девочка. Громко кричи, – и сдавал пульсирующую вершинку.

И я закричала. Оглушительно мощно. Выгнулась в спине и от невыносимой, сладкой, оргазмической пытки забилась поясницей о стол.

Меня трусило от разрядки, а ректор продолжал выгонять в меня свой ствол. В последнее мгновение он вытащил член, в два шага подошел ко мне, обхватил скулы рукой и сдавил, чтобы я шире открыла рот. Пульсирующая голова толкнулась между зубов, и на язык брызнула густая сперма.

Самый восхитительный мужчина, самый развратный секс и самый вкусный член.

В этот момент я поняла, насколько стала зависима. И что я буду делать через год без моего ректора, боюсь даже представить.

Ректор наклонился к моему лицу и тихо прошептал.

– Ты заслужила подарок, моя девочка. Через три дня состоится принятие в студенты, увидимся там. И не говори потом, что ты этого не хотела.

Глава 15

Три дня я не видела своего ректора. Три долгих, мучительных дня в одиночестве. Каждую ночь, лежа в холодной постели, я гадала, куда он пропал, и когда снова его увижу.

На следующий день, после нашей последней встречи ко мне в комнату с радостным визгом вбежала Сашка.

– Как ты это сделала, Ева? Признавайся!

– Что именно? – не поняла я сразу.

– Мне поменяли комнату. Как я и хотела: в центре корпуса. Какой–то парень принес ключи.

– Рада за тебя, подруга. Это компенсация, за то, что мы будем жить не вместе.

– Но как? – попыталась Саша.

– Никак. Просто по–человечески попросила консьержку.

– Ну да, ну да. По–человечески. Попросила, – хмыкнула подруга.

Я помогла перенести вещи Саши, а затем мы немного побродили по городу, мечтая, как будет проходить наша учеба и куда потом устроимся на работу.

– А ты знала, что институт предоставляет рабочие места тем, кто заканчивает с отличием? – сообщила Саша, а я покачала головой.

– А ты откуда знаешь?

– Я, в отличие от тебя, Ева, общаюсь с людьми. Это ты все время где–то пропадаешь или сидишь в своей комнате. Надо наслаждаться жизнью, подруга, а не зауныло смотреть в окно, в ожидании чего–то.

Здесь Саша была права. Эти дни я ни разу не видела Макара Игнатьевича. Он не приходил, ничего мне не передавал, и стало казаться, что все, что между нами было – сон. Сладкий, манящий, нереальный сон.

Без него я не могла нормально дышать. Внутри словно все замерло в тяжелом и тоскливом ожидании. Я изнывала без своего ректора, без его непреклонного взгляда, от которого хотелось сразу подчиниться, без его умелых рук, без наших встреч, наполненных огнем, страстью и безудержным сексом.

Каждую ночь я тянулась ручками к промежности, ласкала себя пальчиками, представляя, что это ректор измывается над моим податливым телом.

Его подарок жег мне ладони. Я хотела воспользоваться им, но когда включала вибратор, чувствовала, как липкое одиночество заползает под кожу и шипит. Я откидывала яйцо и закрывала лицо ладонями, стараясь не расплакаться.

В первый день знакомства ректор обещал мне, что я подсяду на него, и это действительно случилось. Тогда я даже не представляла, о чем он говорит, но теперь он мой наркотик. Его терпкий запах наполнял желанием жить, руки возносили до небес, а мощный член сначала медленно убивал, а потом заставлял дышать полной грудью.

Наивная маленькая девочка, которая позволила уничтожить свой розовый мир и окунуть в мир порока и грешного наслаждения.

Казалось, после ректора я расцвела как женщина. Старшекурсники обращали на меня внимания, предлагали встретиться, а иногда я ловила на себе пошлые улыбки и взгляды.

Вот только мне не только нельзя иметь отношения с местными студентами, но, как оказалось, я и не хотела. Однажды, когда я согревала себя своими пальчиками, на месте ректора я представила одного из симпатичных ребят в своей постели. Ничего не дрогнуло внутри, не завело и даже показалось отталкивающим. Я никого не хотела, кроме Макара Игнатьевича, и текла я от одной мысли о нем.

Наконец, настал праздник для студентов. Я ждала этого дня, как никто в институте. Я решила, что Макар Игнатьевич не может пропустить это мероприятие, и я, наконец, его увижу.

Весь день я была как на иголках, дважды приняла душ, везде убрала лишние волосы, натерла себя ароматным муссом и остаток дня примеряла с Сашей наряды для вечера.

Я помнила, что ректору нравился свободный доступ к моим эрогенным местам, поэтому любые варианты брюк и шортиков я сразу отмела. В гардеробе Саши я нашла черную кожаную юбку–солнце, которую она покупала на какой–то рокерский концерт. Юбочка была тоненькая, расклешенная и еле доходила до середины бедра. Надев на ноги белые гольфики и кеды, а сверху свой короткий топ через плечо, я окинула себя придирчивым взглядом. Да, я выглядела невинно, но в то же время дико сексуально. Молодое тело, нежная кожа и стройная фигура сделали свое дело.

Мероприятие проходило в том же зале, что и посвящение в абитуриенты. По плану праздника сначала был организован танцпол и небольшое шоу, затем официальная часть и снова танцы до упаду.

Я пробежала глазами по залу, но Макара Игнатьевича не нашла. Глаза так и тянулись к двери, за которой находились жилые комнаты педсостава. Под ложечкой предательски заныло.

– Ева, чего ты застыла, пошли танцевать. Смотри, сколько там клевых парней.

Чтобы не вызвать подозрения, я последовала за подругой. Стоя посреди зала, в толпе студентов, я не могла раствориться в атмосфере общего веселья, пока не получу допинг. Все, я стала зависимой от своего брутального наркотика.

Парни вились вокруг меня, пытались ухватить за руку, скидывали оценивающим взглядом мои длинные, стройные ноги, но во мне это все не вызывало никаких эмоций.

Внезапно мой взгляд наткнулся на знакомый силуэт, сердце бешено заколотилось, а между ног стало томно и нестерпимо мокро.

Облегченный, протяжный стон вырвался из горла: он тоже меня заметил и не отводил серьезных глаз.

Все вокруг померкло, только желанная фигура перед глазами и нарастающее возбуждение внизу живота.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ректор незаметно кивнул в сторону выхода, безмолвно приказывая выйти.

Я подчиняюсь и, никому не говоря ни слова, выхожу из зала. Краски ночи стали ярче, воздух вкуснее, а моя улыбка шире. Я шла по дорожке парка и не оглядывалась. Я знаю, что он идет следом. На расстоянии, чтобы нас не заметили. Я иду вглубь территории, туда, где нам никто не помешает сблизиться после разлуки.

Углубившись на достаточное расстояние, я останавливаюсь. Через несколько минут на мою талию ложатся шершавые ладони, в нос ударяет знакомый запах, а бархатный голос шепчет на ухо:

– Скучала?

– Очень, – хриплю я в предвкушении осипшим голосом.

– Хочешь меня?

– Да.

– Я это слышу. Ты пахнешь желанием.

Я молчу, жду, когда мой ректор отдаст мне приказ.

– Сегодня ты окончательно станешь взрослой, и между нами больше не будет границ.

Глава 16

Ректор берет меня за руку и ведет в другую часть парка. Иду молча, не задавая вопросов. Я безумно рада, что он, наконец, вернулся, что вспомнил обо мне и нашел.

Внутри все трепещет от предвкушения того, что он задумал. Я доверяю моему ректору, но волнение с каждым шагом все больше нарастает.

Мы подходим к большой беседке, закрытой с трех сторон. Внутри стоит деревянный стол и две лавки.

– Мне нравится твой образ, Ева, – Макар Игнатьевич окидывает меня похотливым взглядом и почти незаметно облизывается.

Ректор никогда не был со мной груб или непочтителен, даже приказы отдает категорично, но мягко. Возможно, просто не хочет напугать. Я всегда подчиняюсь, он не принуждает меня, а я и не сопротивляюсь.

Взгляд Макара Игнатьевича холодный, напористый, но сегодня что-то изменилось. Глаза живые, наполнены огнем, словно он тоже рад нашей встрече. Он предвкушает наш секс, отчего мое беспокойство только усиливается.

– Что вы задумали, Макар Игнатьевич? – рискую я и задаю вопрос.

– Ничего, что тебе не понравится. Обещаю.

Его губы растянулись в жесткой ухмылке, а я от затянувшегося ожидания поплыла.

Ректор подходит ко мне, берет за талию, садит на стол, а сам становится между моих бедер.

Он гладит меня по волосам, рассматривает лицо, губы, останавливается на глазах. Затем снова возвращается к губам, и они непроизвольно раскрываются.

Макар Игнатьевич берет меня за подбородок, чуть выше приподнимает голову, а большим пальцем с нажимом проходится по нижней губе.

– Сладкая девочка. Я ждал нашей встречи.

Ректор наклоняется ко мне и нежно целует в пухлые губы, неторопливо раскрывает мои дрожащие створки и медленно проводит языком по зубам. Я не шевелюсь, пока его язык не проникает в мой рот и не встречается с моим. От прикосновения внутри нарастает буря, и я издаю стон, не выдерживаю, обхватываю ректора за шею и притягиваю к себе.

Ректор кладет руку мне на затылок, наши губы смыкаются друг на друге, а языки приходят в движение. Все быстрее и яростнее мы поглощаем друг друга, рвано выдыхая носом углекислый газ. Кислорода не хватает, но мы продолжаем яростный поцелуй двух умирающих от жажды людей.

Ректор тяжело дышит, обхватывает мои ягодицы и пододвигает вплотную к своему паху.

Я чувствую силу его желания, ощущаю, как дергается возбужденный член в штанах мужчины. Меня это дико заводит: он хочет меня, прямо сейчас.

Макар Игнатьевич вдавливается сильнее, заставляя ткань трусиков царапать слизистую в нежной щелочке.

Я откидываю голову назад и издаю упоительный звук. Ректор впивается в кожу на шее, кусает, зализывает и снова хватает острыми зубами.

Мне не больно, мне хорошо. Я хочу большего, но не тороплюсь, наслаждаясь близостью с мужчиной, за которым безумно скучала.

Макар Игнатьевич сдергивает с меня топ и пробирается рукой под юбку.

Одним пальцем он поддевает полоску трусиков, натягивает ее и ныряет пальцами в уже мокрые половые губки.

Я закидываю ноги на бедра моему ректору, чтобы дать больше доступа к сладким точкам.

Быстрыми движениями он размазывает мою смазку по всей промежности, затем раскрывает складку и касается клитора.

Я вспыхиваю, как искра, а пожар между ног уже пылает красным пламенем. Тяжесть дыхания усиливается, мне бы сейчас его член, но нет, я знаю, мой ректор любит растягивать удовольствие.

Ректор спускается к входу во влагалище и засовывает в меня сразу два пальца.

– М-м-м, – выгибаюсь в пояснице, и в нетерпении поддаюсь вперед.

Жесткие пальцы неторопливо трахают меня. Ректор хватает в кулак мои волосы на затылке, оттягивает назад и заставляет открыть глаза.

– Сегодня я хочу, чтобы ты текла как никогда. Сегодня нужно быть очень мокрой.

Пальцы интенсивно орудуют у меня между ног, а по моим зрачкам бегает ток. Ректор впивается в мой приоткрытый рот, жадно всасывает его в себя, спускается к подбородку и неистово кусает.

– Какая ты сладкая, девочка, – выдыхает ректор, – какая вкусная.

Внезапно он отрывается от меня, встает на колени, закидывает мои ноги себе на плечи, подвигает ягодицы к самому краю стола и жадно припадает к влажным губкам. Его острый, горячий язык зарывается в истекающую соками щелку и начинает вылизывать, как мороженое.

Я задыхаюсь от бури ощущений, хватаю ртом воздух и несдержанно стону. Между ног все горит, лава поднимается к животу и растекается выше. Грудь качается в такт дыханию, сердце бьется уже в горле, а ноги сводит сладкий спазм.

Ректор пьет меня, слизывает капли с внутренней стороны бедер, жадно кусает нежную кожу и снова возвращается к десерту. Мужские пальцы выворачивают плоть, как розу, оголяя розовый бутон и лишая защиты, язык осторожно касается клитора, а когда меня начинает колбасить, ректор остервенело припадает губами к горошине, втягивает ее в себя и как сумасшедший атакует пульсирующую вершинку.

Меня безудержно трусит. Я хочу, чтобы мой ректор, наконец, трахнул меня, отымел так жестко, чтобы ходить не могла, но он продолжает только мучить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Макар Игнатьевич, не выпуская из захвата клитор, глубоко вводит в меня два пальца и, найдя волшебную точку, ласкает ее.

С криком я валюсь спиной на стол, как сумасшедшая щипаю соски, оттягиваю их, дергаю и до боли сжимаю ладонями грудь.

– Пожалуйста, – хриплю я, выгибаясь в спине. – Я прошу, умоляю. Я больше не могу терпеть эту пытку. Я хочу вас, хочу внутри.

И он сжалился. Пройдясь по промежности широким языком, ректор встает и отводит колени к моему животу.

– Расслабься, девочка, и не двигайся. Сейчас я подарю тебе новые ощущения.

Ректор что-то достает из кармана, собирает прохладным, стеклянным предметом мою густую смазку и подставляет кончик к анальному отверстию.

Я дергаюсь.

– Ш-ш-ш, спокойно.

Ректор вводит мне по влагалище палец, а затем достает и смазывает дырочку между ягодицами. Снова касается стеклянным предметом и слегка надавливает.

– Расслабься, – строго приказывает Макар Игнатьевич, и я подчиняюсь.

Я закрываю глаза и максимально отпускаю все мышцы. Я уже поняла, что это анальная пробка.

Глава 17

Ректор медленно вводить в меня предмет, останавливается, дает привыкнуть и снова продолжает движение.

– Хорошая девочка, сладкая.

Одновременно с тем, как пробка погружается в меня, ректор наклоняется и снова припадает губами к клитору. Возбуждение вспыхивает с новой силой, я раскрываюсь, и пробка проникает до основания.

Одной рукой мужчина расстегивает свои штаны и достает уже каменный член, другой приподнимает меня за руку и обхватывает за шею сзади. Теперь я в цепком захвате.

Набухшая головка касается входа во влагалище, а я не свожу затуманенные глаза с потемневших ректора, и в предвкушении жду.

– Почувствуй, как там узко.

Ректор толкает член глубже, а я выгибаюсь в спине. Мышцы влагалища обхватывают мужской орган, сильнее сжимают, но ректор медленно погружается до основания.

Мы в унисон выдыхаем, и ректор начинает двигаться быстрее. Он чуть отстраняется, смотрит на мою принимающую киску, и стискивает челюсть так, что вздуваются желваки.

Ректор обхватывает меня обеими руками и интенсивно, хлестко и беспощадно таранит мое нутро своим членом.

По телу раскатывается безумный экстаз, глаза закатываются, меня трясет и бросает в пот. Пробка в анусе вызывает неописуемые ощущения, которые одновременно хочется прекратить и испытывать бесконечно.

Я кричу, с каждым толчком все громче и громче. Горло першит, между ног кипяток, волна за волной, меня накрывает судорога наслаждения. Я чувствую, как сжимается влагалище, и я скоро получу долгожданную разрядку.

– Нет, – рычит ректор и выходит из меня в самый неподходящий момент.

Я всхлипываю, тяну его обратно, но он хватает меня за запястья и садит на стол, к себе спиной, на колени.

– Ты кончишь, очень скоро, но не так.

Я сижу ягодицами на своих пятках, а ректор медленно вынимает из меня анальную пробку, и пока дырочка не закрылась, подставляет свой член и вводит головку.

Я судорожно делаю вдох и по инерции пытаюсь отстраниться, но Макар Игнатьевич прижимает меня к себе спиной, обхватывает за грудь, а другой рукой проникает между ног, возбуждая меня и толкая член все глубже в анус.

От его размера меня распирает изнутри, боль растекается по туловищу, и я начинаю хныкать. Это невыносимая смесь сладкой пытки, приправленная болью.

– Ш-ш-ш, так будет не всегда, ты просто слишком невинна и чиста, и сейчас снова лишаешься девственности, – шепчет ректор, проникая языком в мое ухо.

Наконец, член ректора погружается до основания, мужчина несколько секунд ждет, чтобы я привыкла и начинает двигаться снова.

Проникновения в узкую дырочку становятся интенсивнее, а стимуляция клитора все агрессивнее.

Боль проходит так же внезапно, как и появилась, и от новых ощущений меня охватывает неповторимый экстаз. Ректор выходит и снова врывается в анальную дырочку, а у меня фонтан искр брызгает из глаз.

Возбуждение накрывает с головой. Я хриплю, стону, почти кричу, сама насаживаюсь на член ректора.

Хлопки голых тел разносятся по беседке, я извиваюсь ужом под мужскими руками и, еще шире расставив ноги, позволяю ректору трахать меня так, как никто и никогда.

В одно мгновение вспышка накрывает сознание, тело скручивает сладкая судорога, и застыв, с душераздирающим криком, я извергаю из себя все накопившееся возбуждение.

Макару Игнатьевичу только это и надо, словно он ждал только меня. Толкнувшись еще несколько раз, он утыкается в волосы, рвано рычит и изливает в меня поток своей спермы.

Тяжело дыша, мы не двигаемся несколько минут, наслаждаясь абсолютной близостью друг с другом. Все замерло, только оглушительный стук наших сердец говорит о том, что мы только что пережили.

***

Мы возвращаемся в зал как раз тогда, когда начинается официальная часть мероприятия. Ректор идет рядом, а я смотрю только в пол, боясь поднять глаза и увидеть на лицах студентов и преподавателей понимание, что они обо всем знают.

– Добрый вечер, Макар Игнатьевич.

К нам подходит мужчина средних лет, видимо, преподаватель.

– Мы вас потеряли.

– Не нужно было. Я помню о своих обязанностях, – коротко бросает ректор.

Я не успеваю отойти от мужчин, и меня все же замечают.

– Красивая у вас спутница, ректор.

– Это, Ева, наша новая студентка, – поправляет Макар Игнатьевич и сверлит мужчину недобрым взглядом.

– Будущая отличница? – хмыкает незнакомец.

– Это вы мне скажите, она похожа на прилежную ученицу?

Мужчина окидывает меня взглядом и незаметно облизывается.

– Очень. Но если что, мы ее подтянем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Бывший ректор. Глава 18

*5 лет спустя*

– Воронина, зайди ко мне в кабинет.

– Дмитрий Андреевич, что-то срочное? Я для вас отчеты доделываю.

– Я хочу позавтракать. Сейчас. И без приборов.

Я отключаю селектор и со вздохом встаю. Так я долго буду отчеты формировать, но начальник требует десерт.

Подхожу к буфету, беру пачку с крекерами и семеню к двери.

Селекторный телефон снова оживает.

– Ева, у меня слюни уже текут, поторопись.

Черт, приборы. Дмитрий Андреевич не любит, когда я прихожу с ними.

Подбегаю к диванчику, бросаю печенье, задираю узкую юбку до талии и стягиваю черные кружевные трусики.

– Ева! – в нетерпении гаркает начальник.

Заталкиваю белье в щель между подушкой дивана и подлокотником и бегу на выход.

Высокая шпилька цокотит по белому ламинату, не позволяя остаться незамеченной. Но на фирме свой дресс–код, и я ему успешно придерживаюсь.

Забегаю в приемную, машу рукой секретарше Людочке и устремляюсь к шефу. Не стучу, захожу так, запирать замок не смею.

– Люда, я завтракаю. Никого не впускать, – командует Дмитрий Андреевич по громкой связи.

Я подхожу к кофемашине и запускаю две порции американо с молоком. Машина шумная, позволит заглушить звуки разврата, которые скоро начнут здесь происходить.

Стою не двигаюсь, слишком хорошо знаю правила игры и пожелания босса.

Дмитрий Андреевич медленно подходит ко мне сзади, кладет руки на бедра и ведет их к животу, поднимается выше, к груди, сжимает ее и тянется к тоненьким бретелькам моей белой маечки.

Мужчина поддевает их пальцами, спускает по моим рукам, и с груди спадает защитная ткань.

Я по–прежнему не люблю бюстгальтеры, а вот базовых маек с уплотненным передом у меня целый шкаф.

Грудь освобождается от оков и призывно колышется. Шеф прижимает к ягодицам возбужденный член в штанах, сжимает двумя пальцами соски, словно выдавливает из них сок и зарывается носом в мои волосы на затылке.

– Обожаю утро. С тех пор как ты согласилась на меня работать, я не могу дождаться нового рабочего дня.

Ладони Дмитрия Анатольевича отпускают упругую грудь третьего размера, спускаются по талии к бедрам и идут еще ниже.

Медленно он задирает подол юбки и как наркоман жадно гладит мои ноги, бедра, ягодицы, лобок.

Дмитрий Андреевич – искусный любовник, нежный, но чаще всего страсть его накрывает, он не в силах сдержаться и нападает на меня, как голодный дикий зверь.

А мне это и надо. С определенного времени меня возбуждает только нестандартный секс, а от пуританских поз и таких же мужчин, я никогда не кончаю.

Шершавые пальцы устремляются мне между ног, и я чувствую, как из меня вытекает смазка. Я готова не только морально, но и физически.

Без секса я больше не могу жить, поэтому сложившиеся отношения с моим боссом нас обоих более чем устраивают.

Мы оба получали отличный трах в любое время дня. Ночью для него я была недоступна. Личная жизнь под замком, и туда я никого не пускаю.

Умелый палец давит на щель между губками, они раскрываются, и первая фаланга погружается во влажную промежность. Несколько движений вокруг клитора и из горла вырывается хриплый стон. Я откидываю голову на мужское плечо, закрываю глаза, обхватываю ладонями грудь и несильно сжимаю.

– Раздвинь ножки, Ева.

Я подчиняюсь и открываюсь для босса максимально широко. Предвкушаю в себе его толстый член и в нетерпении жду, когда он насладится моим телом.

Длинный палец устремляется к входу во влагалище, на секунду замирает и резко проникает всеми фалангами.

Я вскрикиваю, но большой палец другой руки погружается в мой влажный рот, и я сосу его, облизываю, прикусываю, имитируя минет.

Мужские губы впиваются в нежную кожу на шее, не больно цепляют зубами и оттягивают ее. Острое ощущение вперемешку с горячим пеклом между ног, вызывают дрожь, и я понимаю, что скоро кончу. Первый оргазм у меня всегда быстрый, затем можно продолжить наслаждаться агонией любви наших тел.

И шеф знает это.

Его средний палец интенсивно трахает меня в киску, а сок, который извергается из меня, стекает по внутренней стороне бедер.

Из моего рта убирают палец, берут за подбородок и поворачивают голову к себе. Жесткие губы впиваются в мои, язык проникает в рот и начинает повторять скорость и движения пальца во влагалище.

Ноги подкашиваются, тело скручивает судорогой, и я понимаю, что еще чуть–чуть, и я взорвусь.

– Давай, Ева, мой стояк больше не может ждать.

Дмитрий Андреевич берется за бляшку ремня, и в это время оживает селекторный телефон.

– Дмитрий Андреевич, к вам посетитель. Говорит это срочно.

Черт, это еще кто? Людочка знает, что если шеф говорит не входить, то это закон. Значит, в приемной действительно серьезный человек, который не привык ждать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Сука, кого это принесло? – цедит шеф, помогая мне быстро привести себя в порядок.

Главное – не садиться, иначе вся моя смазка пропитает тонкую ткань юбки, и оправдаться мне будет нечем.

– Дмитрий Андреевич, я знаю, что вы завтракаете, но к вам сейчас зайдут. Извините.

Шеф отходит от меня на несколько шагов, и в тот момент, когда я поправляю вторую лямочку на майке, дверь открывается и заходил высокий, темноволосый мужчина.

Я вмиг разворачиваюсь к кофемашине и хватаюсь за кружки, делая вид, что готовила кофе и теперь несу его шефу.

– Доброе утро, Дмитрий Андреевич! – слышу я до боли знакомый голос, а затем вошедший глубоко втягивает носом воздух и буквально буравит мой затылок взглядом. – Какой знакомый запах сладкого десерта.

Глава 19

*5 лет назад*

«Хочу поздравить тебя с успешным окончанием первого курса. В шесть вечера жду на стоянке».

Такое сообщение я получила от своего ректора. Учебный год закончился, завтра состоится слет абитуриентов, и чем ближе подходил этот день, тем сильнее портилось настроение.

Слова подруги Саши год назад плотно засели в моей памяти. Тогда она сказала, что на слете будущих студентов, преподаватели выбирают себе девочек и становятся их покровителями. Мужчины обеспечивают комфортную жизнь в общежитии, высоким баллом в учебе, а студентки беспрекословно выполняют все сексуальные фантазии своих преподавателей.

Я стала содержанкой ректора, и этот год был для меня самым необыкновенным периодом за всю мою жизнь.

Ректор не только пользовался моим телом, где хотел, не только оформил на бюджет и выделил отдельную комнату, но и научил быть раскованной, искренне отдаваться сексу, желать его и хотеть большего.

Для меня было лишь одно правило: не иметь больше ни с кем отношений, и я успешно его придерживалась. Но дело даже не в том, что мне запретил Макар Игнатьевич, а в том, что я и сама не хотела.

По сравнению с мужчиной все студенты казались неопытными мальчишками, которые неумело флиртовали, коряво пытались засунуть свои языки сокурсницам в рот и пошло звали их уединиться в темных углах. В них не было мужской уверенности, той напористости, которой хотелось подчиниться, самой снять с себя всю одежду и подставить киску для ласки.

Очень быстро я начала ждать встречи с ректором. Я настолько подсела на дофаминовый наркотик от взрывных с ним оргазмов, что если мы не виделись день, между ног горело огнем, требуя потушить языком ректора.

Я весь год ждала повод, чтобы спросить про негласную традицию менять своих девочек на вновь поступивших. Саша тогда сказала, что эти развратники всегда жаждут нового неопытного тела, но я не могла поверить, что Макар Игнатьевич избавится от меня, переключится на другую девочку, а меня бросит или передаст одному из старшего педсостава.

Этот вопрос я так и не задала, страшась ответа, но завтра все станет ясно. Студентов туда не пускают, но я твердо решила попасть на вечеринку и проследить за своим ректором. Я готова лишиться всего, зубрить предметы с утра до ночи, уйти с бюджета, заселиться в общую комнату с девочками, лишь бы не остаться без горячих губ, умелых, но нежных рук и этих подавляющих глаз, от которых увлажнялись трусики.

Какой подарок подготовил для меня Макар Игнатьевич? Может, он скажет, что это все выдумки и никакой традиции между мужчинами в институте нет? Или скажет, что не хочет меня бросать, и тем более никому отдавать, и, что все пять лет мы будем вместе?

К вечеру я привела себя в порядок, выбрила все лишние волосы и надела юбку–клеш, которые так любил мой ректор. Я накупила их несколько штук, чтобы радовать своего покровителя, хотя мне очень не нравилось это слово. Иногда у Макара Игнатьевича было десять минут, он сажал меня на стол, поднимал юбку, сдвигал трусики и трахал до умопомрачения.

Я так горела своим мужчиной, что хотела его всегда. Я полюбила жесткий, быстрый секс, грубое проникновение, сходила с ума от анального секса, от всех игрушек, что приносил мой ректор, но самое любимое было наблюдать, как молодые наглые студенты совращают преподавательниц, а потом от дикого возбуждения сходить с ума на мощном члене моего ректора. Мне казалось, мы сблизились, но я все равно боюсь завтрашнего дня. Боюсь, что он разобьет мне сердце.

Ровно в шесть вечера я стояла на парковке и искала глазами черный БМВ Макара Игнатьевича. Мужчина подает сигнал фарами, и я, еле сдерживая улыбку, бегу к нему.

Приехав в центр города, мужчина ведет меня в красивое здание дорогого отеля. Мы держимся отстраненно, идем на расстоянии друг от друга, а когда поднимаемся в номер люкс, я прихожу в восторг от красоты внутри.

Номер белоснежный, с золотой и черной отделкой, огромная кровать усыпана лепестками роз, на прикроватном столике стоит блюдо с клубникой, сливками и охлажденным шампанским.

Я больше не стыжусь своего ректора, не стесняюсь своих желаний, он научил меня хотеть и брать от жизни все, откинув предрассудки и устарелые моральные принципы. И я брала. Мы любили наши тела, а я, кажется, и душой. Единственное, что было неправильным в наших отношениях, это то, что он ректор института, а я его маленькая студентка.

– Ева, разденься, – поступил долгожданный приказ.

Я медленно сняла маечку, провела дрожащими от предвкушения пальчиками по девичьей груди, дернула торчащие соски и спустилась к юбке. Медленно расстегнула молнию, и юбка упала к ногам.

– Снимай все, – резко сказал ректор, а я уже знала, что строгий он тогда, когда уже желает завалить меня на кровать, раздвинуть булочки и вонзиться в мою сочащуюся киску, но невероятным усилием наслаждается прелюдией и оттягивает момент воссоединения.

Я подхватила ноготочками тонкую ткань и сбросила на пол белье, как действительно ненужную вещь.

Глаза ректора запылали огнем, а кадык судорожно дернулся. Он медленно подошел ко мне, легким касание провел пальцами по шее, спустился к груди, талии, животу. В его глазах читалась жажда взять, присвоить, полностью лишить воли, но он держался.

– Такая белая кожа – нежный бархат, тело хрупкое, а красота по–прежнему невинная.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ректор достал из кармана пиджака синий мешочек и высыпал на руку украшение. Я ахнула, а сердечко забилось сильнее. Золотая подвеска на тоненькой цепочке была необыкновенно красивой: из–под узорчатого колпачка свисала хрустальная капелька, а внутри застыла маленькая, красная роза.

Ректор обошел меня сзади, перекинул через плечо мои длинные волосы и надел украшение. Нежно коснулся губами плеча, проложил дорожку из поцелуев к шее, обхватил мою упругую грудь ладонями и несдержанно выдохнул.

– Это на память, за хорошую учебу. Но это еще не все.

Внезапно дверь номера хлопнула, и в спальню вошел мужчина лет сорока пяти. Он окинул мое обнаженное тело вожделенным взглядом и облизнулся.

Глава 20

*5 лет назад, продолжение*

Я в испуге дернулась и вскинула руки, чтобы прикрыть свою наготу, но ректор властным движением перехватил ладони, завел их за спину и зафиксировал.

Глаза незнакомца вспыхнули огнем, а я задрожала.

– Ева, – хрипло зашептал Макар Игнатьевич, – не бойся, девочка. Это Сергей Иванович, он преподает историю на старших курсах и просто посмотрит на тебя.

– Но я...

– Т–ш–ш, я когда–то тебя обижал? Нет. Я хочу, чтобы ты испытала новые ощущения рядом со мной, но не будет ничего, что ты не захочешь. Хорошо? – и пальцы ректора спустились по животу к лобку, нырнули в промежность и, немедля, нажали на клитор.

Мое напряженное тело в момент отреагировало на касание, и стрела сладкого возбуждения прошлась снизу вверх.

Я сделала глубокий вдох, от невыносимой неги закатила глаза и откинула голову на грудь моего ректора.

Боже, как хорошо и плевать на чужие глаза. Макар Игнатьевич никогда не делал мне больно и сейчас не сделает, я верю ему.

Все еще робея от зрителя в комнате, я шире расставила ноги, давая понять, что со всем согласна и желаю большего.

– Умница, – шепнул ректор и провел горячим языком по внутренней стороне ушной раковины, и у меня по коже побежали мурашки, а низ живота в предвкушении сжался.

Макар Игнатьевич уложил меня на кровать, а сам взял бутылку с шампанским, открыл его и разлил по бокалам.

Я наблюдала только за ловкими руками своего ректора, на постороннего мужчину смотреть стыдилась или боялась. Не знаю. Было страшно увидеть в его глазах осуждение. Ведь до сегодняшнего дня о нашей связи с Макаром Игнатьевичем не знал никто, ну, или я так думала. С другой стороны, этот Сергей Иванович неспроста здесь, значит, тоже является одним из покровителей.

Макар Игнатьевич протянул мне бокал с шампанским и сел рядом. Я приподняла подушку выше, облокотилась и сразу выпила половину напитка. Шипучая жидкость потекла по пищеводу, отчего внутри стало тепло и легко, и я уже не так скованно улыбнулась своему ректору.

Мужчина отставил свой бокал, взял клубнику, обмакнул в сливки и поднес к моим губам.

Я откусила кусочек и закрыла глаза от удовольствия. Сладкий сок ягоды коснулся не только языка, но и верхушек моих сосков. Ректор смазал ореолы клубникой и сливками, а затем жадно, словно умирающий с голода путник, припал губами к вздыбленным от холода и возбуждения вершинкам, и втянул их в рот. Он втягивал их и отпускал, слизывал десерт, терзал зубами и снова зализывал невидимые раны.

От стимуляции груди моментально отозвался огнем низ живота. Сладкий спазм охватил нижнюю часть тела, я выгнулась навстречу жадным губам ректора, прижимая его сильнее к своему телу.

Ректор обхватил грудь рукой, посмотрел на покрасневший сосок, виновато лизнул в последний раз и отстранился.

В моих глазах вспыхнул протест, а в его: насмешка и томное желание.

Ректор снял с себя одежду, раздвинул мои ноги шире, сел между них и взял очередную клубнику. Он окунул ее в воздушные сливки и прорисовал сладкую дорожку от груди до самого лобка. От предвкушения я начала задыхаться, а мужчина влажными поцелуями принялся слизывать крем, опускаясь все ниже к волнующим точкам.

Я тяжело задышала, чувствуя, как острый язык обрисовал впадинку пупка и двинулся дальше.

Сквозь приоткрытые веки я осмелилась взглянуть на преподавателя истории. Он сидел сбоку на кресле и не сводил стеклянных глаз с моего обнаженного и хрупкого тела. Его мощная ладонь легла на возбужденный член в штанах и сжала его, пытаясь утолить адское желание.

Внезапно ректор дошел до промежности, раздвинул гладкие складки, сладкими губами примкнул к увеличенному клитору и втянул в себя.

Меня прошибло обжигающей волной, нервные окончания вздыбились, разрываясь от экстаза. От этой чувственной картины глаза Сергея Ивановича вспыхнули, он опасно улыбнулся и принялся расстегивать ремень на брюках.

По жилам потек чистый адреналин, смешанный с агонией от ласк ректора, невыносимые судороги скрутили мышцы, и из горла вырвался несдержанный стон.

– Боже, Макар Игнатьевич, я хочу вас внутри. М–м–м, не мучайте…

– Прижми колени к талии, – перешел к действиям ректор, и я подчинилась.

Я согнула ноги и прижала к себе, язык мужчины продолжал вылизывать мою киску и высекать из моего рта рваные хрипы, а средний палец покровителя сначала медленно погрузился во влагалище, собрал густую смазку, а затем осторожно проник в анальное отверстие.

Я приподняла ягодицы к верху, непроизвольно стремясь к большему.

– Моя, нетерпеливая девочка, – засмеялся Макар Игнатьевич, а я буквально задыхалась от желания кончить. – Сейчас все будет.

Немного растянув мою запретную дырочку, мужчина вытащил палец, подставил свой вздыбленный член к входу во влагалище и одним рывком погрузился до самых яиц.

Уже никого не стесняясь, я закричала в голос, выгибаясь и шире раздвигая ноги.

– Пожалуйста, мой ректор, трахни меня. Не могу, схожу с ума.

Мужчине не нужно было повторять дважды, он обхватил ладонями мои ягодицы и принялся долбить мою истекающую соками щелку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я обхватила над головой прутья кровати и закатила глаза. Грудь скакала в такт ударам о промежность, рука Сергея Ивановича на своем члене двигалась все быстрее, а импульсы приближающейся разрядки доводили до исступления.

Разрывающая волна оргазма накрыла внезапно и так оглушительно, что мой крик был наполнен болезненной радостью. Я билась в конвульсиях, под тяжелое дыхание учителя истории, а ректор продолжал долбить мою киску, высекая новые искры возбуждения.

– Еще не все, моя девочка, мы не закончили.

Глава 21

*наши дни*

Этого не может быть! Только не он! Судьба не может так подставить меня, не после того, как я год собирала свое сердце по кусочкам и еще четыре строила свою жизнь и карьеру.

У меня прекрасное образование, своя квартира и должность внутреннего финансового аудитора в крупной строительной фирме. Мне двадцать четыре года, нет детей и мужа, но я и не хочу. Слишком дорого мне обошелся опыт первой любви, и теперь я ни за что не отдам свою душу ни одному мужчине, каким бы он ни был.

Я разворачиваюсь к присутствующим и первое, что вижу, это подавляющие волю глаза и пристальный взгляд.

Внутри поднимается буря эмоций, воспоминания душат, и мне не хватает кислорода.

Это действительно он, мой ректор, Макар Игнатьевич, который научил меня быть женщиной, показал, что такое умопомрачительный секс, и подсадил на себя как телом, так и душой.

Он же меня и поломал. Когда знаешь вкус шоколадной конфеты, сладостью сухофрукта сыт не будешь.

Но я долго и упорно создавала себя с нуля, вбивала в сознание, что мужчины – это инструмент, такой же, как и мы для них, поэтому только выгода, только комфорт и охренительный секс.

Я выше подняла подбородок, прямо посмотрела в темные глаза и сказала:

– Дмитрий Андреевич, ваш кофе, – и поставила две чашки на стол. – Зайду к вам позже, когда вы освободитесь.

– Ева Игоревна, не уходите, – раздается властный голос Макара Игнатьевича. – Я скорее по вашу душу.

Меня бросает в жар, на спине выступает испарина, и я судорожно сглатываю.

Меня злит моя реакция на этого мужчину. Я уже не маленькая, восемнадцатилетняя глупышка, которая не могла сказать слово «нет». Чего же я так дрожу?

– Простите, вы кто? – обращается к бывшему ректору мой директор.

– Меня зовут Горный Макар Игнатьевич. Я представляю контрольно–ревизионный отдел антимонопольного комитета, – мужчина достает из кожаной папки бумаги и кладет на стол перед моим шефом. – Меня направили к вам с проверкой. Но не волнуйтесь, это скорее мониторинг внедрения системы внутреннего аудита. Цель проверки: объективность и непредвзятость аудиторских заключений по финансовым мероприятиям вашей компании.

Дмитрий Андреевич нахмурился, быстро пробежал взглядом по документам в руках и вопросительно посмотрел на меня.

– Ева, ты понимаешь, о чем он говорит?

– Да, Дмитрий Андреевич. Макар Игнатьевич хочет проверить, не приплачиваете ли вы мне за то, что я пишу липовые заключения по финансовым сделкам по выигранным тендерам с государственными учреждениями. Не украли ли вы бюджетные деньги, а работу выполнили не в полном объеме.

– Прямолинейно, однако, – хмыкнул Макар Игнатьевич, а по зрачкам пробегает волны азарта.

– О, как! – меняется в лице мой начальник и встает. – С чего вдруг такие подозрения?

– Никаких подозрений. Обычная плановая проверка фирм, которые работают с госструктурой.

– И почему ваш комитет, как положено, не предупредил о вашем приходе? – не сдается Дмитрий Андреевич.

– Предупреждал, но, видимо, уведомление не дошло до вас или затерялось.

– Ну что же. С вашего позволения я сделаю звонок и уточню правомерность ваших действий, а пока можете выпить кофе и озвучить фронт проверки моему аудитору, – мой шеф кивнул на меня и выжидательно посмотрел на Макара Игнатьевича, а у меня холодок пробежал по телу. – Я так понимаю, вы пришли подготовленным, раз знаете даже имя моей сотрудницы. Общайтесь.

Я посмотрела на двух статных мужчин, которые недобро сверлили друг друга взглядом, и мысленно приготовилась к обороне.

Дмитрий Андреевич – высокий, широкоплечий мужчина с большими счетами в банке, учредитель крупной компании и заядлый холостяк. Я работаю на него уже год, столько же сплю с ним. Его женщины вне офиса, меня совершенно не интересуют, в этой компании я не для этого.

Макар Игнатьевич никак не уступал внешности моего шефа. Красивый, до боли притягательный своей надменностью, он был высокий и мускулистый, уверенный в себе, с размеренными движениями и повадками хищника. Один вид заставлял трепетать нутро, а колени подгибаться. Такому хотелось подчиниться вопреки всему. Но больше я не дам слабину и не позволю играть моей волей.

– Ева Игоревна, давайте не будем мешать вашему руководителю, наводить справки и пройдем к вам в кабинет. Или ваша деятельность распространяется только в рамках этого помещения? – завуалированно бросил бывший ректор, и уголок его жестких губ дернулся в ухмылке.

Решил меня зацепить, вывести на эмоции? Зря старается. Конечно, он понял, что прервал своим появлением далеко не деловое совещание, но мне совершенно плевать на его колкости, и я ни за что не покажу ему, что для меня значит его появление.

Проверка так проверка, и ничего большего.

Я кивнула, и головой показала на дверь. Не дожидаясь ревизора, я вышла из кабинета и пошла к себе. Ноги дрожали, но я стиснула зубы и уверенно вышагивала на своей высокой шпильке.

Не успела я зайти в свой кабинет, как дверь сзади захлопнулась, и я обернулась.

– Ну, здравствуй, Ева, – процедил Макар Игнатьевич, – Рад нашей встрече. А ты изменилась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я сделала глубокий вдох и натянула маску удивления.

– Простите, но вы наверно обознались. Мы не знакомы. Кофе?

Мужчина вальяжно подошел ко мне вплотную, чуть наклонился к волосам и втянул воздух носом.

– А вот я не забыл сладкий аромат своей девочки, но смотрю, ты выросла и обросла колючками. Тем интересней будет их ломать.

Пульс застучал в ушах, а пространство вокруг зарябило. Я прекрасно знала, что если бывший ректор что–то обещает, то он это делает.

Макар Игнатьевич – мужчина, который всегда держит слово.

Да помоги мне вселенная.

Я отступила на шаг и вскинула голову.

– Макар Игнатьевич, вы не только обознались, но и превышаете свои полномочия. Если вы не будете ничего пить, то можем приступить к работе.

Еще несколько долгих секунд мужчина сверлит меня серьезным взглядом, затем как ни в чем не бывало, отходит и садится на диванчик.

– Хорошо, Ева Игоревна, хотите поиграть, давайте поиграем.

Я вскидываю взгляд на мужчину и холодею: глаза хищника, который заприметил свою добычу, а в руках он вертит мои черные, кружевные трусики, которые я спрятала в подушке возле подлокотника.

___________

Мои самые крутые читатели, у меня к вам просьба.

Если вам заходит эта история, подарите ей, пожалуйста, Звезду в карточке книги и Подпишитесь на меня, как на автора.

Я здесь новенькая, и мне нужна ваша поддержка!

Обнима, ваша Вета Солло!

Глава 22

Я задыхалась и не могла прийти в себя, разум в полной прострации, а перед глазами туман.

Томный, тягучий поток возбуждения медленно потянулся от влагалища и разошелся по всему телу.

Я была на грани сумасшествия, так влиял на меня Макар Игнатьевич, так умел довести до беспредельного экстаза и лишить воли, сознания, энергии.

Вот и сейчас он что–то задумал и не остановится, пока не достигнет цели, и сопротивляться бесполезно.

Между ног было влажно, соки стекали по ягодицам, а мужской член легко скользил по смазке, глубоко проникая вглубь меня и обратно.

Когда огонь стал невыносим, я потянулась пальчиками к клитору, чтобы помочь себе быстрее успокоить разбушевавшийся пожар, но ректор перехватил мою дрожащую руку и откинул назад.

– Нет, Ева, – прохрипел мужчина. – Я хочу видеть, как ты страдаешь, как мучается от нетерпения, как выгибаешь свое белоснежное тело. Долго.

Ректор сделал еще несколько быстрых движений, затем вышел из меня, лег на подушку, а меня положил на себя сверху, спиной на грудь.

Нетерпеливый язык проскользнул в ушко и начал вылизывать его как промежность, большие руки легли на грудь, нежно сжали и двинулись дальше по телу.

Макар Игнатьевич раздвинул мои ягодицы, слегка приподнял и подставил свой каменный член к анусу.

Я задохнулась от предвкушения и максимально расслабилась. Член толкнулся вперед и начал медленно погружаться в задний проход.

– Дыши, девочка, медленно дыши.

Я подчинилась, мышцы расслабились сильнее, а увеличенная головка проникла вовнутрь. Через минуту весь стояк моего ректора был во мне и начал двигаться.

Из горла вырвались неопределенные хрипы, ощущения, что я испытывала во время анального секса, были непередаваемые. Возбуждение, смешанное с мучительным нетерпением, хотелось намного большего и, одновременно с этим, все разом прекратить.

Проникновения стали быстрее, а я все сильнее извивалась змеей на груди моего ректора.

Мужчина сжалился и положил свою ладонь на раскрытую промежность, двумя пальцами прошелся вокруг клитора, а затем проник в сочащуюся дырочку на все три фаланги.

– М–м–м–м.

Меня выгнуло в пояснице, но я только сильнее насадилась попой на член. Я повернула голову к ректору, и он впился в мой приоткрытый пухлый ротик своими жесткими губами. Это был не поцелуй, а борьба двух жаждущих разрядки людей. Макар Игнатьевич трахал мой рот в такт движениям члена, а я оперевшись стопами о кровать, помогала глубже засаживать в меня возбужденный орган.

– Макар, пора, – донесся до меня несдержанный тон Сергея Ивановича. – Девочка готова.

Ректор оторвался от моих губ и прошептал:

– Разрешишь себе испытать новые ощущения?

– Я боюсь, – тихо ответила я.

– Он только поцелует, а дальше, если сама разрешишь.

Чужие мужские пальцы коснулись моей влажной промежности, а я задохнулась прямо в губы своему ректору. Мой ответ уже не требовался, я была накалена до предела и желала лишь скорой разрядки.

Подушки, изучающе, шире раскрыли блестящие половые губки, размазали по всей поверхности извергающиеся соки и глубоко проникли вглубь меня.

– О боже, Макар Игнатьевич, – выдохнула я.

– Да, моя девочка, знать, что в тебе два мужчины это пугающе приятно.

Сергей Иванович задвигал пальцами в такт проникновениям члена ректора, и я почувствовала, как внутри меня узко, и лишь тонкая стеночка разделяет двух мужчин.

Внезапно к этим ощущениям резко добавились новые. Мужчина припал к моему клитору губами и принялся его вылизывать. Трахая меня пальцами, он ласкал пульсирующую вершинку острым языком, проводил кончиком вниз по всей слизистой и возвращался обратно.

– О боже, – задохнулась я, – что вы делаете? Пожалуйста, умоляю...

Я извивалась на теле Макара Игнатьевича, но он крепко держал меня за ягодицы, а другой рукой ласкал грудь.

– О–о–о, он трахает языком мою дырочку. Ах, боже, не могу терпеть.

Сергей Иванович проник языком во вход во влагалище и имитировал движения члена, а большим пальцем придавил вершинку клитора и массажными движениями стимулировал его, заставляя мое дело содрогаться в судорогах.

– Прошу, Макар Игнатьевич, – почти плача умоляю я. – А–ах, позвольте кончить, умоляю. М–м–м.

Сергей Иванович поднялся.

– Я трахну ее, аккуратно.

Ректор замер, посмотрел на меня возбужденным взглядом, но неожиданно по зрачкам прошлась тень, глаза наполнились бешенством, а на висках вздулись желваки.

Я зашевелилась, требуя продолжения, но ректор одной рукой прижал меня к себе и остановил.

– Достаточно, Иваныч. Можешь идти, – отрезал Макар Игнатьевич.

– Но девочка готова и, главное, хочет, – запротестовал учитель истории.

Одним резким движением Макар Игнатьевич снял меня с себя и поднялся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я сказал, на сегодня хватит! – как гром обрушилось недовольство ректора на преподавателя. – Тебе есть кем заняться!

Сергей Иванович еще несколько секунд не сводил с ректора раздраженного взгляда, затем встал, засунул стояк в штаны и коротко бросил.

– Красивая девочка, чувственная. Выбор сделан.

Дверь захлопнулась, и на меня посмотрели два пылающие ревностью глаза.

– Красивая? Кончить хочешь?

И Макар Игнатьевич одним рывком поставил меня на колени лицом к стене, раздвинул булочки и единым толчком снова вошел в еще растянутый анус.

Я уперлась руками в стену и шире расставила ноги.

Ректор таранил меня как умалишенный, одновременно трахая в попу и неистово стимулируя напряженный клитор. Толчок за толчком он подводил нас к сумасшедшему взрыву, наши стоны смешались, горло болело от хрипов, ноги еле держали, и только сильные руки не позволяли упасть.

Я выгнулась назад и припала затылком к плечу ректора, мужские ладони обхватили полушария груди и сильно сжали, продолжая долбить мою узкую дырочку с невероятной скоростью.

Оргазм накрыл нас двоих одновременно. Горячая сперма растеклась внутри, а из меня побежала сладкая патока экстаза. Наши тела скрутило судорогой, и мы, бьющиеся в конвульсиях, упали на белоснежные простыни и замерли, не говоря ни слова, словно понимая, что больше так хорошо не будет.

__________

Огромное спасибо за поддержку! Вы самые лучшие!

Глава 23

В общежитие мы вернулись глубокой ночью. Ректор был хмурый и молчаливый. Что я сделала не так, где провинилась? Сердце сжималось от тоски. Есть все шансы, что эта восхитительная ночь была последней, и я хотела настолько впечатлить моего Макара Игнатьевича, чтобы он не посмел отказаться от меня. Но где–то я оплошала, раз мужчина молчит и ничего не говорит.

Через два дня наступают летние каникулы, и я должна буду уехать домой, к родителям. Как я покину своего покровителя, если не понимаю, к чему вернусь в новом учебном году?

Может, Сергей Иванович был проверкой, которую я не прошла? Я так была возбуждена, в таком космосе прибывал мой разум, что была готова на все. А мой ректор хотел увидеть, что я жажду только его?

Нет, не думаю. Он сам же сказал, что хочет подарить мне новые ощущения. Тогда, что пошло не так?

Я до сих пор содрогаюсь от мысли, что во мне могло оказаться сразу два члена. Такого никогда не было за весь год. Ректор позволял смотреть за другими, вытворял со мной невероятные вещи, но третьего в нашем бурном сексе никогда не было.

Макар Игнатьевич сам привел Сергея Ивановича, но потом сам же и прогнал. За что же он тогда злится на меня? Почему не в настроении?

И тут я вспомнила, что преподаватель сказал: «Выбор сделан», – неужели Макар Игнатьевич устроил кастинг, и меня выбрали на период второго курса?

Нет. Не поверю, что он мог меня променять. Слишком многое между нами было, слишком близко мы приблизились друг к другу, чтобы потом, вот так просто, отказаться от всего.

Или это только для меня все было на самом деле, было от души и с чувством? А мой ректор просто использовал меня в качестве куклы для постели.

Я не вынесу этого, не смирюсь с тем, что меня будут касаться чужие руки.

Нет, я этого не позволю. Я не шлюха, не подстилка, которую передают из рук в руки. Уверена, между нами есть связь, нежные чувства, и сейчас я себя накручиваю.

Я сжала в кулак хрустальную капельку с розой на груди и вышла из комнаты. Нужно найти Сашку и до вечера отвлечься от грустных мыслей.

– Воронина, ты еще не выехала с общежития? – донесся до меня удивленный голос консьержки, которая заведовала в институте ключами от комнат и постельными принадлежностями. – Уже все почти разъехались, только должники остались, а ты чего выжидаешь?

– Здравствуйте, через два дня уеду. А что за спешка? – не поняла я.

– Комнату освободи и ключи сдай. На следующий год будет новое распределение, списки к концу августа подадут. Или ты думала, что под присмотром Макара Игнатьевича будешь все пять лет жить?

– В смысле? – похолодела я.

Неужели она тоже знает, что за вакханалия творится в стенах этого заведения?

– Что ты глаза по пять копеек сделала? Ректор сказал, что присмотрит за тобой, все, ты адаптировалась. Не знаю, чья ты была протеже, что тебя оберегать от студентов надо, вроде не неженка, но в любом случае таких рекомендованных у ректора каждый год пачками.

Женщина хмыкнула, развернулась и ушла, а я, не дыша, привалилась к прохладной стене.

«Каждый год пачками»;

«Чья ты протеже»;

«Перераспределение комнат».

Нет, консьержка не знает о связях студенток и преподавательского состава, но схему протеже она прекрасно отследила. Значит, права была Сашка, и действительно на встрече абитуриентов мужчины выбирают себе девочек для утех, и что каждый год они их меняют. И меня ждет та же участь.

Я развернулась и вместо того, чтобы идти, как и планировала к подруге, я пошла в кабинет Макара Игнатьевича.

Больше я молчать не собираюсь. Пусть прямо сейчас объяснит, что происходит, почему меня выселяют из комнаты и что значит «Выбор сделан».

Запыхавшись, я поднялась на нужный этаж, остановилась и сдержанно постучалась.

Тишина.

Приложила ухо к дверному полотну, но ничего не услышала.

Постучала громче. И еще громче.

Дернула ручку.

Закрыто.

С бешеным сердцем бросилась в общежитие, в крыло администрации. Внутри все бушевало негодованием, неверием и недоверием.

Страшнее было другое: глубоко внутри я уже знала, что не застану его в комнате, знала, что Саша и консьержка говорят правду, знала, что будет сегодня на встрече абитуриентов, все знала, но упрямо не позволяла себе это принять.

Возле комнаты ректора я остановилась и, даже не постучав, толкнула дверь.

Как и ожидалось закрыто.

Силы покинули меня, отчаяние накрыло с головой, еле волоча ноги, я вошла в свою еще комнату и повалилась на кровать.

Слезы текли из глаз, я проживала стадию принятия, но упорно этому сопротивлялась. Непрерывный взгляд в белый потолок, словно гипноз уволок меня в сон. Я не заметила, как заснула, но подорвалась от громкого возгласа подруги.

– Ева, ты чего спишь, что ли? – воскликнула Сашка, влетая в комнату и волоча за собой чемодан на колесиках. – Вот не понимаю, зачем ты здесь остаешься. Поспать два дня?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Боже, сколько времени? – воскликнула я, увидев, что за окном уже стемнело.

– Почти семь. У меня трансфер через пять минут подъедет. Ты будешь меня провожать?

– Да, конечно. Идем.

Мы вышли из общежития на улицу, а мои глаза так и смотрели в сторону, где располагался актовый зал, и уже была слышна музыка и веселье.

Мне не терпелось пойти туда, найти своего ректора и своими глазами увидеть, как он меня предает.

Пока не приехала машина, Саша промывала мне мозг бессмысленным торчанием в институте, а я не могла объяснить подруге, что она просто впервые не влюбилась. Мой ректор был моей тайной.

Наконец, подруга уехала, и я осталась одна. Что делать: караулить внутри админ общежития или искать Макара Игнатьевича в зале, среди свеженького мяса?

Я решила сначала заглянуть на само мероприятие.

Внутрь мне нельзя, быстро вычислят и выставят с позором, поэтому я подошла к окну первого этажа и заглянула вовнутрь.

Праздник был в разгаре, как и год назад у стены стоял стол с напитками, а по центру танцевали счастливые и немного охмелевшие будущие студенты.

Все это меня не интересовало, я прилипла глазами к двери, которая вела в комнаты для утех – жилое крыло администрации.

Внезапно я увидела его, моего ректора, и внутри затрепыхались бабочки. Он стоял красивый, с уверенной, гордой осанкой и пристально осматривал присутствующих. Я помнила тот его взгляд год назад, который пригвоздил меня к полу и буквально заставил идти за ним. Вот и сейчас, он посмотрел на миниатюрную девушку, которая мило ему улыбнулась и прошмыгнула за дверь. Видимо, знает здешнюю расстановку вещей.

Макар Игнатьевич, не подавая вида и также невозмутимо, подошел к какому–то мужчине, пожал ему руку и, не говоря ни слова, пошел следом за девушкой.

Внутри все оборвалось, спазм сковал горло, и крупные слезинки покатились по нежным щекам.

Я бросилась к главному входу корпуса, почти бегом добралась до админ корпуса и подбежала к комнате моего ректора.

Громкие удары сердца мешали услышать, что твориться в спальне. Я прильнула ухом к двери, и, до боли сжав кулаки, прислушалась.

– Эта ваша комната? – услышала я тоненький женский голосок и зажала рот ладонью, чтобы не разрыдаться в голос. – Я готова для вас на все, мой ректор.

Глава 24

*наши дни*

Я вспыхиваю, подбегаю к Макару Игнатьевичу и пытаюсь вырвать из цепких пальцев свое нижнее белье. Мужчина стремительно отводит руку, а я на шпильке теряю равновесие и падаю вперед.

Чтобы не завалиться на мужчину, упираюсь коленом в сиденье между его ног, а руками хватаюсь за спинку дивана рядом с его головой.

Замираю и тяжело дышу. Мы слишком близко. Чувствую его дыхание у себя на груди, а коленом, как шевелится его член в штанах.

Опускаю голову, и щеки начинают гореть алым пламенем: бывший ректор закрыл глаза и тянет в себя запах моей кожи. Смотрю ниже: бугор между ног становится только больше.

Сердце колотится, как бешеное, между бедер распаляется жар, краски прошлого тараном сбивают всю силу воли, и я начинаю плыть от мыслей об этих руках на моем теле, остром языке на клиторе и просто мощном члене.

Все это будет, снова, если позволю.

А что потом? Боль, разочарование, горькие слезы?

Я отталкиваюсь от дивана, вырываю свои трусики и стремительно отхожу к столу. Дышать трудно, думать еще тяжелее. Я закрываю глаза и считаю до десяти.

Каждый раз, когда истерика подступала к горлу, а желание поехать в институт к своему ректору буквально душило, я заставляла себя считать до десяти, пятидесяти, ста.

До бесконечности. Лишь бы удержаться и не сдаться, лишь бы не броситься к ногам, моля о взгляде, прикосновении, поцелуе.

Без него мое сердце рвалось на части. Он обещал, что станет моим наркотиком, и он это сделал.

Ненавижу его. Ненавижу моего ректора до глубины души.

Легкое колыхание воздуха по взмокшей спине, и я чувствую жар, исходящий от мужчины сзади. Он подходит ближе, медленно и ненавязчиво кладет ладонь мне на бедро, другой убирает волосы с шеи и хрипло шепчет.

– Ты все помнишь, и я помню. Так чего ты боишься?

Не могу ответить, не могу открыть глаза и снова по кругу считаю проклятые цифры.

Настырные пальцы неторопливо перемещаются с бедра к центру живота и спускаются ниже, туда, где кроме тонкой ткани юбки ничего не скрывает мой лобок, мою уже влажную промежность.

Легкое нажатие сильных пальцев, и изо рта вырывается несдержанный стон.

Да, черт возьми! Я все помню. Проклятый ректор. Я глубоко засунула все воспоминания в черную дыру души, которую своим предательством пробил во мне этот мужчина, а он, одним своим появлением выпотрошил все наружу и копается в грязном белье прошлого.

Упрямая ладонь толкается глубже, а я откидываю голову на грудь Макара Игнатьевича и уже тяжело дышу.

Он мой воздух, моя пища, мой ясный день. Был когда–то. А сейчас я стою и позволяю ему снова тянуть меня в пропасть, делать из меня безвольную куклу, которая жила встречами с ним, мечтала о большем, думая, что исключение.

Глупая. Наивная, Ева.

– Скажи, что хочешь меня, – шептал бывший ректор, обхватывая свободной рукой мою грудь. – Скажи, девочка моя.

«Девочка моя»

Эта фраза, как молния пронзила мое сознание и в мгновение отрезвила. Я как была, так и осталась слабой маленькой девочкой.

Не хочу! Ни за что такой больше не буду.

Хочет поиграть? Хорошо, поиграем.

Только посмотрим, кто потом останется в дураках.

Я резко разворачиваюсь в руках мужчины и затуманенными от желания глазами, но с решительным вызовом смотрю на это красивое, но надменное лицо.

– Я. Не ваша. Девочка. И я. Вас. Не хочу, – чеканю я. – У меня есть мужчина, и только от его рук я извиваюсь змейкой, только от его члена кричу от оргазма. Еще вопросы?

Стальной взгляд заволокло тучами, по зрачкам пробежались искры ярости, челюсть сжата, а мощный кадык несдержанно дернулся, выдавая состояние мужчины.

Мы стояли и сверлили друг друга гневными взглядами. Он не сдастся, и я тоже.

Мир застыл, часы остановились, лишь наше дыхание накаляет между нами воздух. Осталось только поднести спичку.

– Ты врешь, – наконец тихо, но еле сдержанно сказал ректор. – Ты врешь сама себе. И я хочу понять почему.

– А хотите увидеть всю правду собственными глазами? – я слетела с катушек, желая как можно больнее задеть этого самоуверенного альфу, который думает, что мой мир сошелся на нем клином.

Макар Игнатьевич в удивлении вскинул брови и ухмыльнулся.

– Удиви. Ева. Что ты хочешь мне показать?

Я отталкиваю мужчину, подхожу к монитору, включаю конференц–связь без камеры с этой стороны и упрямо смотрю на ректора.

– То, что вас можно не хотеть. Не раздвигать ноги по первому требованию. Что я больше не ваша игрушка, не девочка для утех. Теперь я решаю, для кого юбочку задирать, а вы, если хотите, наслаждайтесь зрелищем и возвращайтесь в институт к очередной невинной девочке. Трахайте ее с мыслью обо мне, а потом забудьте. Садитесь. Сейчас будет кино.

Надеюсь, я об этом не пожалею, но сейчас, кроме дикого желания доказать ему, что он проиграл в первом же раунде, больше ничего нет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я вылетела из кабинета, пылая внутри и снаружи, и бросилась к своему шефу.

Пробегая мимо Люды, я коротко бросила:

– У босса обед, никому не входить.

Людочка быстро кивнула и, опустив глаза, покраснела. Как когда–то я, пока один самоуверенный тип не лишил меня чувства стыда.

Я толкнула дверь в кабинет Дмитрия Андреевич и засеменила прямо к мужчине.

Шеф говорил по телефону, но увидев мой решительный настрой и розовые щеки, все понял без слов и положил трубку.

Глава 25

– Ева? Ты пылаешь яростью. Этот ревизор обидел тебя?

– Да, Дмитрий Андреевич, но я с ним разобралась. Хотите пообедать?

Я отодвинула документы подальше от края стола и незаметно нажала кнопку конференц–связи.

– Хочу, – короткой бросает мой босс, видимо, тоже чувствуя утреннюю неудовлетворенность.

Я стягиваю лямочки и спускаю топ до талии. Налитая, высокая грудь призвано качается перед лицом ректора, глаза которого вмиг затягивает пелена.

– Дмитрий Андреевич, выбейте из меня всю злость, пока я кого–то не покусала.

Шеф чуть отъезжает на кресле от стола, расстегивает ширинку и достает уже возбужденный член.

– Обожаю, когда ты такая.

Я задираю юбку, сажусь на край стола перед своим начальником, и широко раздвигаю ноги, уперевшись носками в подлокотники кресла.

– Можно без прелюдий.

Дмитрий Андреевич рычит, встает, берет рукой свой член и подставляет головку к моей пульсирующей дырочки.

– Ты течешь, как сладкая сучка, – и рывком входит в меня до самого основания.

От острого ощущения наполненности меня пронзает волна возбуждения, я откидываюсь назад на локти и запрокидываю голову.

– Боже, как хорошо, – тяну я каждое слово. – Обожаю ваш большой член. Трахните меня, Дмитрий Андреевич!

Дважды шефа просить не надо, в этом вопросе мы нашли идеальный общий язык.

Мужчина обхватывает меня за шею сзади, другой рукой за талию, а я обвиваю ногами мужские бедра и принимаю в себя резкие, жесткие толчки.

Шеф неистово вторгается в меня, не сводя пронизывающих глаз. Я теку от такого взгляда, сама когда–то попросила быть со мной жестким и напористым.

Волна за волной меня накрывает экстаз, первый оргазм подступает к животу, и все жилы скручивает от предвкушения.

Через несколько минут меня накрывает мощная разрядка. Я падаю на стол спиной и выгибаюсь от наслаждения.

Дмитрий Андреевич, останавливает движения, припадает жадным ртом к вершинкам моей груди и зверски втягивает в себя каменный сосок.

Меня колбасит по–взрослому. Соски тесно связаны с маткой, и моя природа наградила меня этой быстрой реакцией.

От такого прикосновения я могу кончить второй раз, но я не спешу, игра продолжается.

Дмитрий Андреевич снимает меня со стола, разворачивает к себе спиной, закидывает мое колено на столешницу, и чуть прогнув в спине, мощно врывается во влагалище.

Я выше задираю юбку, чтобы моему зрителю все было лучше видно, и обхватываю руками шефа за шею.

Он прижимает меня к своей груди и снова яростно долбит в пульсирующую от желания киску.

– О боже, да! Да, мой босс! Вот так! Ооо!

Грудь прыгает в такт ударам о промежность, мужская рука хлестко сжимает ее и тянется к клитору.

– Я сейчас кончу, детка. Ты такая узкая, такая мокрая. Не могу терпеть.

Дмитрий Андреевич сминает подушечками пальцев возбужденную горошину, и электрическая молния пронзает все мое тело.

Больше нет злости, желания отомстить, больше не существует боссов и ревизоров, все мое сознание сосредоточено на пламени между ног, на ярком свете под закрытыми веками.

Я сама поддаюсь назад, стремясь глубже насадиться на огромный член, плотнее прижимаю мужские пальцы, чтобы тот был грубее с моим источником оргазма.

– А– а– а, – не переставая, стону я.

Мужчина вскидывает руку к моему горлу и по самые яйца вонзается в мокрую киску, я срываюсь на крик и начинаю бурно кончать.

Дмитрий Андреевич в мгновение выходит из меня, хватает урну и изливает свою сперму в черный пакет.

Я падаю на стол обнаженной грудью и дрожащая от импульсов оргазма, томно смотрю в глазок камеры.

Голова опустела, эмоции утихли, и на долю секунды промелькнула мысль, что возможно я перешла черту.

Ну и плевать. Пять лет назад он сделал то же самое, только ему не хватило смелости, сказать мне это в лицо.

А я и сказала, и показала.

Выключив кнопку конференц–связи, я сползла со стола, одернула юбку, надела майку и благодарно улыбнулась своему шефу.

– Ева, ты огонь! – сев в кресло, прохрипел мужчина и нежно погладил меня по бедру. – Никому тебя не отдам, зарплату повышу, но ты до смерти будешь работать на меня.

Дмитрий Андреевич улыбнулся и застегнул ремень.

– Хочешь, можешь сегодня пораньше уйти домой.

– Спасибо. Я подумаю. У меня еще отчеты не отправлены. Ну, как я? – я выпрямила осанку и покрутилась перед шефом.

Дмитрий Андреевич серьезно осмотрел меня с ног до головы и кивнул.

– Все в порядке. Ни следа. И, как всегда, восхитительна.

Я благодарно улыбнулась и вышла из кабинета. Это самые идеальные отношения между мужчиной и женщиной. Ни претензий, ни вопросов, без удручающего быта и горы проблем. Зато отличная должность, высокая зарплата, яркий секс и изредка вылазки на совместный отдых.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

С гулко бьющимся сердцем я толкнула дверь своего кабинета. Я была настолько расслаблена, что плевать хотела на реакцию Макара, но мужчины в кабинете не оказалось.

Я даже разочарованно огляделась, пытаясь понять, на какой стадии ушел мужчина, но посередине стола увидела лист бумаги со злостью выведенным почерком:

«Это последний раз, когда ты села на чужой член. Я оценил актерскую игру, но за это ты ответишь!»

Глава 26

Когда пять лет назад я поспешно собрала вещи и уехала домой к родителям, то думала, что спасла себя от боли. Но это не так. Я обрекла себя еще на большие страдания.

Первое время во мне плескалась жидкая лава обиды, на этом и держалась. Я запросила в институте свои документы, отправила их в другое учреждение, и была успешно принята на заочное отделение. Еще бы, у меня в зачетке по всем предметам высший балл, не зря же я спала с самим ректором. Затем нужно было найти работу, но на этом моменте энергия от ненависти к ректору иссякла.

Работу я нашла, обычной продавщицей в продуктовом магазине, с жалкой зарплатой и покупателями, мужская часть которых все время пыталась ко мне приставать.

Днем я еще держалась, но как только оставалась одна, тоска за Макаром Игнатьевичем накрывала с новой силой. Я похудела, лицо стало серым, а под глазами от частых слез залегли синяки. Единственное, что меня спасало в этой агонии, это один из подарков ректора: виброяйцо.

Я закрывалась в своей комнате, доставала розовую игрушку и, закрыв глаза, ласкала себя до острого возбуждения, затем вводила в себя вибратор и, прогоняя в памяти воспоминания о сладких ночах с моим ректором, бурно, до остервенения кончала.

Я стала жить этими воспоминаниями, от оргазма до оргазма. Только он меня возбуждал, только от мыслей о сильном, мускулистом теле моего покровителя я дрожала и еле сдерживала стоны. Но наступало утро, и снова, бесконечно долго начинал тянуться серый, безжизненный день. В груди разрасталась новая порция боли от одиночества, терпение литрами испарялось, и я готова была сорваться, вернуться в институт и упасть к ногам этого предателя. Я безумно его любила, невыносимо скучала за высокомерным взглядом, за широкими ладонями на моем нежном теле и его «моя девочка».

Я была под защитой всесильного, уверенного и категоричного мужчины, а сейчас стала пустой, поблеклой оболочкой своего прошлого. И лишь гордость, которая цепко держалась за воспоминание «Да, мой ректор, я готова для вас на все что угодно», удерживала меня от разрушительного шага.

Так прошел год, затем второй, и я из красивой, ухоженной студентки превратилась в потухший факел.

Сашка не поняла, почему я вдруг неожиданно бросила учиться в нашем институте, но каждый раз, приезжая на каникулы после сессии, рассказывала все новости: кто с кем спит, с кем встречается, кого отчислили или какие новые мальчики появились на ее потоке.

О ректоре ни слова. Да и не интересен он был ей, а я мужественно не спрашивала. Кормить черную дыру в груди информацией, что Макар Игнатьевич живет и радуется каждому дню, было бесполезно.

Я смиренно жила своей больной любовью, понимая, что на этом моя личная жизнь окончена, и лишь ночное удовлетворение себя приносило в мою жизнь яркие краски. Но ненадолго.

Все изменилось тогда, когда в очередной приезд Сашка рассказала, что ректор института сменился и теперь у них рыжая грымза, которая выставила в общаге и в учебе такие жесткие правила, что многие вообще планируют переводиться.

На мой вопрос, а что стало с предыдущим ректором, подруга просто пожала плечами и сказала, что по слухам, он намеренно уволился, потому что хотел жениться на студентке. А естественно, личные связи студенток и преподавателей были запрещены.

Эта новость добила меня окончательно. Он не только променял меня на другую, не только вычеркнул из своей жизни, даже в нее не впустив, но и смог отдать свое сердце такой же молоденькой девушке, как и я. Чем я не подошла? Чем та, другая лучше?

Во мне что–то окончательно сломалось, но я не умерла, как думала в первые минуты, услышав новость, я пришла в дикую ярость. Спасибо вселенной за это.

Я собрала все свои скудные накопления, сорвалась с места и поехала в столицу. Я решила, во что бы то ни стало стать успешной, обеспеченной и снова красивой девушкой. Я больше не буду жить прошлым и одним–единственным мужчиной, который изувечил меня изнутри, теперь я буду пользоваться ими сама, брать от них только нужное и по полной наслаждаться жизнью.

Путь до сегодняшнего дня был трудным. Я создала себя заново. Из серой мыши я превратилась в красивую, статную женщину с уверенным взглядом, в независимую, решительную и расчетливую, с четкими целями на будущее.

Сначала я работала в мелкой фирме бухгалтером, так как высшего образования у меня еще не было, затем благодаря уму и упорству я заработала опыт и уважение в финансовой среде. Ближе к окончанию института я уже работала в достаточно крупной фирме финансистом и была правой рукой директора. В прямом и переносном смысле.

Проблема в том, что ректор сформировал мои сексуальные предпочтения на самом раннем этапе моей женской неопытности. Мужчины моего возраста меня больше не привлекали, младше тоже. Я просто их не хотела, а секс превращался в пытку и отработку обязанностей. А так как любить я больше не умела, то терпеть это все не видела необходимости.

Мой предыдущий директор был привлекательным мужчиной, хмурым, нетактичным и старше меня на пятнадцать лет. Я хотела его, а он не отказывался. Я ничего не просила взамен, мне нужен был лишь секс с ним, а работа и зарплата были и так отличные.

Дмитрия Андреевича я встретила на одной из конференции, куда я поехала со своим шефом. Между нами сразу пробежала искра вожделения, а когда я увидела еле скрываемый стояк в его штанах и оценила его размер, то поняла, кто мой новый кандидат.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

У меня была цель, моя маленькая тайна, и для этого мне нужно было заработать много денег.

Дмитрий Андреевич прямо спросил, сколько я стою, а я прямо и ответила. Люблю открытых мужчин.

Я изучила его фирму, озвучила должность и желаемый доход, но главным условием был наш секс: страстный, спонтанный и без обязательств.

Уже после первого раза я поняла, что с фантазией моего нового босса все в порядке, и мы отлично работаем вместе уже год.

Пока в мою жизнь снова не ворвался Макар Игнатьевич, мой бывший ректор, покровитель, ставший моим учителем, а потом убийцей моей невинной души.

Он появился и снова принялся за старое. Решил, что может указывать мне, управлять мною, распоряжаться моей жизнью.

Нет, Макар Игнатьевич, я выросла и стала сильной и меркантильной стервой. Ты хочешь поиграть? Я не против, но ты еще пожалеешь, что однажды выбрал меня.

Глава 27

На часах было уже восемь вечера, когда я, наконец, закончила формировать отчеты и выключила компьютер.

Весь офис давно ушел, как и Дмитрий Андреевич. Я откинулась на кресле и скосила глаза на записку.

«Это последний раз, когда ты села на чужой член. Я оценил актерскую игру, но за это ты ответишь!»

Тоже мне, командир нашелся. Своим юным студенткам или кем он сейчас руководит, будет указывать, что делать. Но два предложения, выведенные жестким почерком, будоражили нутро.

Какое ему дело до того, с кем я сплю и на ком скачу. Я не его собственность и больше не та доверчивая Ева, которая заглядывала в рот властному мужчине и четко придерживалась установленных правил: ни с кем не встречаться, в любую погоду носить юбки, раздвигать ножки тогда и где скажет покровитель.

Утрись, Макар Игнатьевич. Ты для меня больше не главное звено.

Я смотрела на лист бумаги, а внутри скребли кошки. Зачем он снова ворвался в мою жизнь и пытается подчинить себе? Столько девушке вокруг, бери не хочу, но Макар решил извести именно меня.

Может, своим побегом я доставила ему хлопот? Он обещал меня другому преподавателю, а по факту оставил с носом.

Плевать. Даже думать об этом не буду. У меня своя жизнь, свои мужчины и свои правила.

Я взяла сумочку, телефон и записку. Пусть лежит в сумке. Каждый раз, когда моя воля будет слабеть, а я уверена, это обязательно произойдет, я буду перечитывать эту самоуверенную угрозу и пылать злостью.

– Привет, Карина. Чем занята? Не хочешь встретиться через час и потусить где–то?

Я спускаюсь на парковку и звоню подруге. Настроение напиться и отлично повеселиться.

– Да ладно, не ленись, пошли. Мне нужно негатив слить... Да, при чем здесь шеф, хочу танцевать, а не трахаться... Ты лучшая! – наконец, соглашается Карина, моя подруга с предыдущей работы. – Тогда встречаемся через час в «Дыме». Я плачу за первые коктейли.

Достаю ключи и подхожу к машине. План: поехать домой, принять душ, переодеться и отправиться танцевать.

Так и делаю. Я живу на восьмом этаже многоэтажки новенького района, при въезде охрана, при входе консьержка, а в лифте кожаный диванчик пошлого красного цвета.

– Здравствуй, Ева. Поздно ты сегодня, – встречает меня на правом этаже консьержка Мария Николаевна.

– Здравствуйте. Да, заработалась.

Милая женщина, но любит совать нос не в свои дела.

– Слышала, у нас новый жилец появился. Милый такой, обходительный. А какой видный мужчина, – вздыхает женщина. – Ох, где мои молодые годы? И, кстати, на твоем этаже поселился.

– Да? Нет, не слышала. Мне некогда следить за соседями, Мария Николаевна, да и дома я практически только ночую.

Наконец, подъезжает лифт, и я поспешно прощаюсь с женщиной.

Дома быстро принимаю душ, поправляю макияж и надеваю коротенькое черное платье с глубоким декольте и юбкой–клеш.

Этот фасон – еще один мой пунктик из прошлого. Макар Игнатьевич требовал только такие, и я настолько привыкла к этим юбкам, что не могу отделаться от привычки покупать именно их.

Высокая шпилька и высоко завязанный пучок из волос завершает образ.

Вызываю такси и выхожу из квартиры.

Жду лифт, слышу, как за спиной кто–то закрывает дверь и подходит ко мне. Не оборачиваюсь. Неинтересно, но от легкого касания к шее вздрагиваю и возмущено поворачиваюсь всем корпусом. И перестаю дышать.

На меня смотрят темные глаза Макара Игнатьевича. Нет. Просто Макара.

Цепкий взгляд проходится по моему силуэту, задерживается на вырезе груди, длинных ногах и возвращается обратно к лицу.

На мое счастье двери лифта открываются, и я гордо захожу в кабину.

Дыши, Ева, и не смотри на него. Ты сильная, независимая и ненавидишь этого мужчину.

Макар заходит следом, нажимает первый этаж и становиться сзади. Внутри все клокочет, внизу живота поднимается вязкая истома. Чертов рефлекс. Смотрю в одну точку и считаю секунды, чтобы быстрее выйти на воздух.

Неужели это и есть наш новый обходительный сосед. Быть такого не может. За один день слишком много в моей жизни этого Макара, и если на работе это чистое совпадение, то поселиться в моем доме, подъезде и еще на этаже... Не поверю.

Внезапно кожу на виске опаляет горячее дыхание, и рядом с ухом я слышу хриплый шепот.

– Помню, как эти ножки крепко обнимали меня за талию, пока я жестко вколачивался в твою киску.

Щеки на лице вспыхивают огнем, по телу бегут мурашки, а между ног проносится разряд молнии. Дыхание спирает, воздуха не хватает, лишь слайды неистового секса мелькают перед глазами.

Гад!

Я на автомате поворачиваюсь к Макару, за секунду меняю взгляд с растерянного на презренный, и спокойно, с расстановкой отвечаю.

– А теперь в меня вколачивается другой, да так, что мои ножки не обнимают, а держатся, чтобы не улететь.

В одно мгновение глаза Макара темнеют до цвета ночи. Он прижимает меня к металлической стене и буквально дышит пламенем. Взгляд убийственный, а руки возле моей головы так напряжены, что под кожей вздулись вены.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Наши лица очень близко, вся накопленная смелость тает, как лед, я еле держу вызов в своих глазах, при этом внутренне сжавшись и уже покорно опустив крылышки.

Ненадолго же хватило моей решимости поиграть в кошки–мышки с диким зверем. Кажется, я была, есть и останусь маленьким мышонком в мышеловке опасного кота, который однажды приманил сладким и посадил на цепь.

Секунда, вторая, третья и внутри кабинет раздается сигнал прибытия на этаж.

В голове загорается спасательный фонарь, указывая, куда бежать. Двери лифта дергаются и начинают открываться, но бывший ректор держит меня взбешенным взглядом, затем медленно, на чистой силе воли наклоняется к шее и... нежно целует меня.

Отталкивается от стены, разворачивается и молча уходит. Я стою и ошарашенно смотрю на точку перед собой.

Что! Твою мать! Это! Сейчас! Было?

Сердце тарахтит, как перегревшийся мотор, по спине под платьем стекает струйка пота, а на шее, как клеймо, горит поцелуй ректора.

***

– Две Маргариты, пожалуйста, и, – я поворачиваюсь к Карине и вопросительно жду ее пожеланий.

– И Секс на пляже, – наконец решает подруга.

– И Секс на пляже, – повторяю я заказ официанту.

Тот уходит, а Карина в нетерпении поворачивается ко мне.

– Что с тобой? Ты влетела в клуб, как фурия, вся красная, глаза блестят, сразу два коктейля заказала. Ты поссорилась с Дмитрием Андреевичем?

– Та, чего с ним ссориться. У нас нет для этого точек пересечения.

– Так, а что тогда?

Я только собираюсь все рассказать единственной подруге, которая знает о моем прошлом увлечении, как мой рот открывается и застывает в безмолвии.

В клуб вместе с красивой, очень молодой девушкой вальяжно заходит мой душегуб.

Пропуская спутницу вперед, Макар садится на диванчик напротив.

Глава 28

Самообладание выходит из–под контроля. Я хватаю первый бокал с коктейлем и практически выпиваю залпом.

– Ев, ты решила напиться? – смеется подруга и пьет свой Секс.

– А почему бы и нет? Я взрослая и свободна, а впереди два выходных, – парирую я и допиваю остатки «Маргариты».

Косо поглядываю на парочку напротив. Не поверю, что он, Макар, здесь случайно. Таких совпадений просто не бывает. С другой стороны, этот мужчина слишком любит секс, чтобы от него отказываться, но то, что мы оказались в одном клубе точно неспроста.

Красивая, молоденькая блондинка в ультракороткой юбке и таком же топе, не отлипает от Макара, бесстыже высовывает розовый язычок и ласкает его ухо. Барышня бессовестно обнимает мужчину, закидывает длинную ножку на спутника, оттопырив ягодицы, и что–то томно шепчет.

Широкая мужская ладонь опускается на колено девушки и медленно, словно изучая каждый сантиметр ее кожи, двигается вверх по бедру.

Я предвкушаю продолжение. Остановится или пойдет дальше?

Макар – это не тот мужчина, которого может смутить толпа народа, он сможет довести девушку до оргазма, и это даже никто не заметит, а она опустится до минета, лишь бы снова испытать в себе его умелые пальцы, а за шикарный член душу отдаст. Макар умеет сделать так, чтобы девушка зависела от него и хотела большего.

Так и есть. Неотрывно слежу за его рукой, которая доходит до подола платья, чуть цепляет вверх указательным пальцем, и все фаланги покрывают обнаженные ягодицы блондинки.

Девушка со всем согласна. Она удобнее садится набок и выше подтягивает ногу, раскрываясь внизу.

Мы сидим напротив, поэтому мне отчетливо видно, что творится под столом, а там начинается самое сладкое, в котором Макару нет равных.

Мужская ладонь проходится под тонкой тканью, спускается под ягодицу и... девушка делает резкий, глубокий вдох. Все, пальчики достигли цели, и сейчас промежность блондинки сладко потечет.

Пальцев мне не видно, лишь верхняя часть кисти, но по круговым движениям руки понятно, что Макар нашел заветную точку и массирует ее, высекая искры из глаз девушки.

Плотно обтянутая, налитая грудь тяжело вздымается, глаза полуприкрыты, девушка упирается лбом в скулу Макара, и я уверена, если бы не музыка, то мы бы услышали ее томные стоны.

У самой между ног становиться мокро, ерзаю на диване, стараясь унять разливающееся желание. Чертов бывший ректор, обожаю секс в недопустимых местах, и это он меня так воспитал.

Пальцы ректора смещаются, словно размазывая соки блондинки по всей промежности, затем, останавливаются и пропадают в узкой дырочке.

Черт, мне не нужна фантазия, я буквально вижу, как они погружаются во влагалище и начинают трахать его.

Я помню, как пять лет назад, ректор не просто проникал в меня своими умелыми пальцами, а чуть сгибал их внутри, находя заветную точку и стимулируя ее, пока я остервенело извивалась, кричала, а потом бурно кончала.

Вот и сейчас он делает то же самое со своей спутницей, он трахает ее так, как когда–то доводил меня. Гад, других способов нет?

Я облизываю губы и жду, когда блондинка кончит.

Ритм увеличивается, дыхание девушки уже несдержанное, она обхватывает пальчиками мощные плечи, и от напряжения костяшки белеют.

Да, моя хорошая, я знаю, что ты сейчас чувствуешь. У самой от вашей картины пальчики тянутся между ног, но я упорно держусь, решая, что секс у меня сегодня точно будет.

Макар вытаскивает пальцы, возвращает их клитору, скорее всего, сильно его сжимает и... девушка бесшумно вскрикивает, рвано дергается, затем ее тело пробивает мелкая дрожь. Она закрывает глаза и утыкается лицом в шею мужчины. Минуту ничего не происходит, затем она поднимает голову и дарит своему спутнику счастливую и благодарную улыбку.

Макар достает пальцы, подносит их к губам девушки, и та жадно облизывает свои же соки.

Не могу отвести глаз от этой до боли порочной картины, внутри все горит, сердце бешено гоняет возбужденную кровь. Перевожу взгляд на этого бесстыдника, и меня пронзает пристальный, надменный и ухмыляющийся взгляд.

Да твою же мать! Все это время он наблюдал за мной. Я так увлеклась процессом, погрузилась в воспоминания, что и не заметила, что эта игра была для меня. Только для меня. А девушка, пусть и получила удовольствие, но была нагло использована в нашем с Макаром противостоянии.

Шах, Ева. Гол в твои ворота.

Держу взгляд, но чувствую, что щеки начинают полыхать огнем. Спасибо темному освещению клуба, которое, надеюсь, меня не выдает.

Быстро отвожу взгляд и смотрю на подругу.

– Пойдем танцевать? – кричу я ей.

– Пока не хочу!

Я встаю сама и сексуальной походкой иду на танцпол. Становлюсь ближе к краю и начинаю извиваться под музыку.

Между ног мокро, трусики прохладно касаются моей киски, но это лишь сильнее заводит в ритме музыки.

На Макара не смотрю, но уверена, ему меня хорошо видно.

Сзади прижимается чье–то тело, оборачиваюсь. Ничего так. Подходит, чтобы позлить бывшего ректора.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Парень уже выпивший, беспардонно обхватывает меня за талию и прижимает к себе. Вырез платья туманит ему глаза, он жадно облизывается и тянется языком.

Он мне безразличен, обычный парень лет двадцати пяти, прилично одет, но слишком выпендрежный.

Позволяю ему нырнуть губами в ложбинку между грудью и даже запрокидываю голову, прикрывая глаза, типа от удовольствия.

Секса хочется очень, но не с этим маменькиным сынком.

Смотрю через полуопущенные ресницы на столик Макара. Лицо напряжено, взгляд убийственный, смотрит прямо на меня, а стакан сжимает так, что пальцы белеют.

– Хочу тебя, – шепчет незнакомец и жмется к лобку своим стояком.

Я шепчу на ухо, что согласна. Он хватает меня за руку и тянет в коридор, который ведет в приватные комнаты. Только успеваю махнуть Карине, что отлучусь.

Итак, ставки сделаны, и они очень высоки. А на кону моя киска. Кто победит?

Глава 29

Мой нетерпеливый незнакомец уже в коридоре, где тускло горят лампочки, прижимает меня к стене и жадно шарится по телу. Покрывает кожу на шее и груди короткими поцелуями, оставляя влажные дорожки от своего языка.

Лезет с поцелуем в рот, но я отворачиваюсь, чем сильно злю парня.

Он агрессивно хватает меня за шею, но в лицо больше не лезет, а словно в наказание ненасытно облизывает возле уха, несдержанно покусывая нежную плоть.

Я не собираюсь с ним спать, моя цель другая.

Прикосновения и ласки вызывают приятные ощущения, но не более. Не он мой формат сексуального партнера. Не он.

Искоса осматриваю коридор, я здесь уже была, поэтому помню, что в конце есть пожарная дверь на задний двор клуба. Если Макар не придет, побег будет очень быстрым.

Я люблю секс: страстный, жаркий, неистовый, но я не шлюха, раздвигать ноги перед всяким, кто скажет, что хочет меня.

Незнакомец забирается под платье, кладет руки на мои ягодицы в стрингах и прижимает меня к своему бугру в штанах. Приподнимает ногу под колено, опирает на свое бедро и трется о промежность стояком, по–звериному рыча.

Пять минут. Макара нет. Либо он испытывает собственную выдержку, либо ему плевать.

В последнем очень сомневаюсь, иначе не приставал бы ко мне в офисе, не будоражил память прошлыми отношениями, и уверена, не пошел бы сегодня в клуб с этим спектаклем с белыми волосами.

Плавно передвигаемся к свободной комнате с открытой дверью. Нужно продержаться еще несколько минут и завершать этот фарс.

Парень залезает ко мне в трусики и шумно выдыхает.

– Какая гладкая киска и такая мокрая. Хочу вылезать тебя, да так, чтобы ты молила о моем гиганте в своей вагине.

О, предложение заманчивое, но мне, парень, от тебя будет достаточно и куни, а дальше сам со своим другом разбирайся. Ладно, подумаю. Дырочка и правда течет, изливая из себя желание. Вот только не от этого скорострела, а от одной мысли, что между ног, я увижу голову моего ректора. Бывшего.

Передвигаясь по стене, все–таки заходим в комнату. У стены широкий, кожаный диван и столик, рядом музыкальный центр. Больше здесь ничего и не нужно.

Парень по–прежнему жмет меня к стене у двери, опускается на колени, закидывает мою ногу к себе на плечо и сдвигает трусики.

Моего душегуба так и нет. Значит, пошел он к черту. Я упираюсь затылком в стену и прикрываю глаза, готовая разрешить себе эту ласку и получить разрядку.

Внезапно моя нога слетает с парня, а разгоряченной промежности касается прохладный воздух.

Распахиваю глаза и вижу, что незнакомец с ошарашенными глазами валяется на полу, а над ним нависает Макар.

– У тебя три секунды, чтобы убраться отсюда. Раз.

– Эй, ты чего? – огрызается парень. – Это моя телка.

– Два! – рычит бывший ректор, а глаза налиты кровью бешенства.

Парень поднимается и из–за стояка в штанах еле передвигается.

– Да пошли вы на хер, – плюется злобой. – Держи тогда свою шлюшку на цепи.

Третьей секунды не понадобилось, Макар размахивается и отвешивает парню хук справа.

– Я вырву твой поганый язык и затолкаю тебе же в жопу.

Макара трясет, но парень не дурак, он быстро поднимется снова и, держась за челюсть, выбегает из комнаты. Ректор медленно разворачивается ко мне.

Меня трясет от вида этого зверя, которого я так откровенно завела. Разозленный мужчина, желающий трахнуть, наказать свою жертву – верх наслаждения. Меня колбасит, между ног все безумно горит от возбуждения, а мозг медленно отключается от реальности.

Я из последних сил ловлю уплывающий рассудок и обещаю себе не покоряться бешеному быку.

Макар в два шага стирает между нами дистанцию, хватает меня за горло и прижимает к стене. Мне не больно, это лишь жест покорение воли, но глаза, что смотрят на меня, пробираются в самую душу и рвут там все на лоскуты.

– Играешь со мной, девочка? – рычит мужчина. – Испытываешь терпение?

Мужественно не отвожу взгляд.

– Как и ты со мной.

– Ты не на того напала, Ева. Ты проиграешь, даже не заметив.

– Я не сдамся тебе. Макар, – намеренно делаю акцент на имени без отчества. – Пока один:один.

Секунда, и мужские пальцы врываются мне под юбку, прямо в трусики.

– Мокрая, сучка. Хочешь кончить, – хрипит бывший ректор.

– Ты помешал мне, – закатываю глаза от того, как мужчина сжимает клитор.

– Я же предупреждал, что больше ты на чужой член не садишься!

– Ох, – стон вырывается из горла, а мужские пальцы проникают в узкую киску. – Ты мне не указ... Я тебе больше не принадлежу. О боже!

– Ошибаешься. Ты уже готова сесть на мой член.

– Нет, этому не быть. Иди трахай свою блондинку, – тяжело дыша, шепчу я.

Мужские пальцы ускоряют темп, совершая круговые движения вокруг возбужденной вершинки, оттягивая слизистую вниз и врываясь во влагалище.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мужчина коротко хмыкает, приближается губами к лицу и поверхностно касается рта, медленно перемещается к уху и шепчет:

– Кто–то ревнует, моя девочка? Я сказал, что ты ответишь за скачки на своем директоре, и сдержал обещание. Я наблюдал за тобой, твои мысли все отражались на лице, ты хотела быть на ее месте.

– Нет! Ох! Боже! Ускорься, прошу.

Я хватаюсь за плечи мужчины, шире раздвигаю ноги и позволяю Макару довести меня до взрывного оргазма.

Несдержанный крик разносится по комнате, меня накрывает волной дикого экстаза, и тело содрогается в мучительно–сладких судорогах.

Все заканчивается, я отпускаю мужские плечи, отстраняюсь от Макара и все еще тяжело дыша, поправляю платье.

– И это все на что ты согласна? – пытается задеть меня мужчина.

– С тобой, да.

Смотрю на красивое лицо и вижу вздутые на висках и лбу вены. Опускаю глаза: огромный бугор выдает неудовлетворенность мужчины. Я получила разрядку, а он нет. Так ему и надо. Пусть идет и трахает свою блондинку.

– Ты же знаешь, что я могу довести тебя до сумасшествия. Только вспомни...

– Нет, – поднимаю я руку. – Я ничего не буду вспоминать. Прошло то время, когда ты пользовался моим телом, не спрашивая моих желаний. Больше этого не будет. Теперь я решаю, кто трахает меня, и больше это не ты.

Истому как рукой сняло, и внутри вспыхнула зарытая боль и разочарование, а следом хлынула злость.

– Почему? Нам же было хорошо? Чего ты боишься?

Тебя боюсь, себя боюсь, боли снова боюсь. Боюсь разбудить убитые чувства и потерять себя. Но ему я в этом не признаюсь.

– Тебе нужно только мое тело, и кроме отличного секса ты больше ничего не можешь мне предложить. Секс у меня есть, не хуже, чем с тобой, и этот мужчина обеспечивает меня всем, что мне нужно. Я не завишу ни от кого. Поэтому до свидания, Макар Игнатьевич.

Собираю волю в кулак, открываюсь буквально с мясом от, до боли желанных глаз, и направляюсь на выход. Хвалю себя за выдержку.

– Ева, – хватает Макар меня за запястье, – я вижу, ты очень повзрослела и стала знать себе цену. Ты же, как и я, не можешь жить тусклой, обыденной жизнью. Любишь острые ощущения и вызов.

– И все благодаря тебе. Если что, это не спасибо, – огрызаюсь я, пытаясь забрать руку.

Макар держит цепко, но ласково. Он разворачивает мою руку нежной стороной вверх и большим пальцем гладит кожу на запястье.

По телу бегут мурашки. Это так невинно и чувственно.

– Предлагаю сделку. Тебе понравится, и терять нечего.

Я заинтригованно склоняю голову набок.

– Хм, любопытно, но не больше.

– Я докажу, что меня интересует не только твое тело, но и ты сама, как личность. Мы проведем вместе двадцать четыре часа, и я не прикоснусь к тебе и пальцем. Если выиграю, ты идешь со мной на свидание. Если проиграю, ухожу из твоей жизни. Навсегда.

Глава 30

Смотрю на Макара и пытаюсь понять, что он задумал. Зачем это все? Зачем он так усложняет себе жизнь, если вокруг полно девчонок, которые удовлетворят любые его фантазии?

Неужели просто не может смириться с отказом? Вряд ли. Макар не из тех мужчин, который будет бегать за юбкой. Бегают всегда за ним, а он выбирает. Как когда–то выбрал меня, как потом сменил на другую.

Однажды он женился, были слухи. Значит ли это, что у него есть сердце? Действительно ли он ту студентку полюбил и заинтересовался личностью, как он говорит, а не только податливым телом? Или все намного банальнее, и та девушка просто залетела от него? И чтобы не иметь дел с законом и не опозориться, он завуалировал все серьезными отношениями и женитьбой.

Воспоминания об этом больно ударили в грудь. Нет, Макар манипулятор и точно что–то задумал, но я уверена, что не проиграю. Он не сможет выдержать столько времени рядом со мной, а я очень постараюсь, чтобы он сорвался. И тогда, этот вор моей души, навсегда исчезнет из моей жизни, и я вздохну спокойно.

– Допустим, я соглашусь, выиграть будет не сложно, но зачем тебе это надо? Тебе мало девчонок? И на кой черт тебе сдалась моя личность?

Макар нежно гладит тыльной стороной пальцев меня по щеке и как–то задумчиво улыбается.

– Я обязательно отвечу на твои вопросы. Обещаю. Но не сейчас.

– А когда? – выгибаю я бровь, но становится любопытно.

– В конце нашей истории. Ну что, рискнешь? Или испугалась?

Говорю же манипулятор, но мне и правда интересно, чем все закончится, и, по сути, я ничего не теряю.

– Мне нечего бояться, Макар. Поэтому я согласна. Поехали.

– Куда? – не понимает мужчина, но идет следом.

– У меня выходной, и раз первый акт за мной, значит, эти двадцать четыре часа мы проведем на моей территории.

Я подхожу к Карине, чтобы сказать, что уезжаю, но та увлечена парнем, который ей что–то вливает в уши. За подругу я не переживаю, она взрослая и умная девочка. Сейчас, скорее всего, она обрабатывает парня, а не он ее.

Прощаюсь и выхожу на улицу. Вижу, как Макар садит в такси сопротивляющуюся блондинку. Та обиженно дует губки и уже хмельная, вешается на мужчину.

Наконец, девушка уезжает, и Макар ловит для нас другое такси. Садимся на заднее сидение, стараясь, не касаться друг друга.

Макар серьезен, но не напряжен. О чем–то думает.

Ладно, такси – отличное место, чтобы вывести мужчину из себя.

Автомобиль трогается, а водитель направляет все внимание на дорогу.

Спускаюсь с сиденья чуть ниже, сгибаю ногу рядом с Макаром, и колено кладу на бедро мужчины, раскрывая перед ним сладкую картину.

Приподнимаю платье к животу, отодвигаю полоску трусиков и ныряю пальчиками в половые губки.

Позволяю себе с вызовом смотреть на Макара и злорадно улыбаюсь. На лице мужчины вздуваются желваки, он неотрывно смотрит мне между ног и судорожно сглатывает.

– Нравится? – шепчу я.

Макар переводит на меня взгляд, а по зрачкам бегает ток, который не может скрыть, даже темнота автомобильного салона.

– Не ожидал.

– Ты уверен, что не хочешь отступить сейчас? – улыбаюсь уголком губ и закатываю глаза, сильнее придавливаю пальчиком на клитор и размазываю вокруг него выделяющуюся смазку.

– Даже не подумаю.

Макар вцепляется в кресло перед собой и сильно сжимает край сиденья.

Слышу, как он громко втягивает запах, слышный только ему. Он всегда это делает. Всегда мог найти меня по запаху моего желания, любил мой аромат и наслаждался его концентратом в воздухе.

Я откидываю голову, прикусываю нижнюю губу и продолжаю интенсивно ласкать себя. Я кончила двадцать минут назад, поэтому для второго оргазма у меня достаточно времени.

Ноги дрожат, от ярких волн возбуждения тело трясет, а колено подпрыгивает на бедре мужчины. Вижу, что его член еле помещается в штанах, натягивая ткань до предела. Облизываю губы и громко сглатываю.

Реакция Макара молниеносна, он уже представил мой язык на его крупной головке, как пульсирующий член погружается во влажный ротик и упирается в стенку горла, и орган в штанах распрямляется сильнее и отзывчиво дергается.

Улыбаюсь про себя, но на деле держусь. Проверим, ректор, твою силу воли и насколько ты отвечаешь за свои слова.

Еще несколько движений вокруг клитора и я скольжу пальчиком по гладкой плоти ниже, прямо к входу жаркого удовольствия, погружаю его в дырочку, достаю и размазываю соки по внутренним губам. Снова погружаю, но уже два пальчика, выгибаюсь от дикой потребности трахнуться. Мне мало пальцев, нужен толстый член, хочу его, хочу жестко, но тоже держусь.

Помню, от чего сходил с ума Макар Игнатьевич из прошлого, поэтому достаю пальчики и провожу ими по своим пухлым губам, затем высовываю язык и слизываю соки, острым кончиком обвожу подушечки, а затем медленно засовываю на все три фаланги в рот.

Рядом с собой слышу тяжелое дыхание и дикий гортанный хрип, а затем несдержанное, но тихое:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Сучка маленькая. Я запомню твою нечестную игру.

– Приехали, – прерывает нашу игру водитель и тянется к кнопке света.

Я быстро усаживаюсь, как приличная девочка, и победно улыбаюсь.

Макар расплачивается с такси, и мы идем к лифту. Консьержка спит в своей коморке, лишая себя пачки сплетен, а мы поднимаемся на восьмой этаж.

Открываю дверь и захожу в квартиру, в голове витают сотни идей, как вывести Макара из себя и к одной из них приступаю прямо с порога.

Скидываю шпильку, не оборачиваясь на гостя, иду по коридору на носочках и снимаю с себя ненужное сейчас платье.

В спину летит рык. Конечно, я в стрингах, которые ничего не прикрывают, а бюстгальтера на мне нет вообще.

Делаю круговой пируэт, призывно качая обнаженной грудью, и маню мужчину пальчиком за собой в спальню. Есть у меня одна штучка, которая быстро вернет Макара в его любимое прошлое.

Открываю дверцу тумбочки, достаю картонную коробочку и вместе с ней ложусь на широкую кровать.

Макар, не отводя заинтересованного взгляда, садиться на кресло напротив.

Я снимаю крышку, достаю из бархатного мешочка виброяйцо и нажимаю кнопку вибрации.

От удивления мужчина выпрямляется в кресле, безумно сжимая пальцами подлокотники.

Глава 31

– Ты сохранила его, – хрипит Макар и не сводит с меня вожделенного взгляда.

Шумно сглатывает, когда я подношу виброяйцо к своей промежности. Возбужденную плоть пронзает вибрация, и по телу разливается еле терпимая, мучительная сладость возбуждения.

Дыхание перехватывает и я, закрыв глаза, откидываю голову назад.

– Е– в– а, – тихо протягивает мужчина, видимо, не в силах наблюдать за этой картиной.

От понимания, что он смотрит, внутри вспыхивает азарт, разум блокирует любой стыд, выдавая одно желание: отомстить ему, и ярко кончить.

Я встаю на кровати, цепляю пальчиками тоненькие полоски на бедрах, медленно снимаю с себя трусики и бросаю их в мужчину.

Макар ловит стринги и с силой зажимает их в кулак, на висках вздуваются вены, кожа от напряжения краснеет, а между ног под тканью еще сильнее наливается кровью член.

Я злорадствую про себя, зная, что это только начало.

Подхожу к музыкальному центру и включаю медленную музыку, которую всегда слушаю, находясь дома.

Плавно в такт музыке подплываю к мужчине, ставлю одну ножку на подлокотник и полностью раскрываюсь перед ним.

Обзор красивый, но совершенно недоступный. Уверена, от такой близости он не выдержит и завалит меня на кровать, а я навсегда избавлюсь от его присутствия.

Подношу виброяйцо к промежности и касаюсь обостренного клитора. Тело дергается от прошибаемого импульса, вынуждая приоткрыть пухлый ротик и томно выдохнуть.

Раскрываю половые губки и двигаю вибратор ниже. От того, как сжимается вход в киску, глаза Макара расширяются и наливаются агонией нетерпения. Он практически рвет ткань на подлокотнике кресла, даже не замечая, насколько напряжен.

Я еще дразнюсь и вожу сексуальной игрушкой вверх и вниз, но когда плотно касаюсь узкой дырочки, дико хриплю, а тело содрогает крупная дрожь.

Макар кладет руку себе на член и сжимает его. Он хочет меня, жаждет, чтобы его стояк оказался на месте вибратора и вонзился в мою жаркую плоть.

Моя киска мокрая и источает запах похоти и разврата, смазка вытекает из влагалища и застывает капельками на створках малых губ.

Рука Макара активнее массажирует свой пах, и я улыбаюсь от нужной мне реакции.

– Опустишься до самоудовлетворения?

Провожу пальчиками по груди, перебираю сосок, сжимаю подушечками верхушку и оттягиваю ее.

– Не дождешься, – если слышно шепчет бывший ректор.

Перехожу к ласкам другой груди и делаю то же самое.

– Трахнешь свою блондинку? Я бы посмотрела на это, – дразнюсь я, вынуждая мужчину несдержанно застонать.

– Цель – ты.

– Сутки только начались. Не выдержишь.

– Не обольщался, – голос мужчины садится, и я плохо различаю слова.

– Освободи член, – позволяю себе мягкий приказ.

Мужчина, не спеша, расстегивает молнию на брюках, отодвигает резинку трусов, и на его живот ложится большой, обвитый вздутыми венами орган.

Я сглатываю, желая ощутить эту мощь в себе, сесть на него на всю длину и почувствовать наполненность изнутри.

Не выдерживаю своей же фантазии и резко ввожу виброяйцо во влагалище, глубже протискивая его в себя.

– О боже, – начинаю дрожать от резко нарастающего экстаза, который молниеносно приближает сам оргазм.

– Сука– а– а, – рычит мужчина и хватается рукой за мою щиколотку.

Наигранно возмущенно опускаю на него глаза, но вижу, как на живот мужчины с головки члена капает предэякулят. Мужчина на грани и сколько сможет терпеть еще не известно.

Стряхиваю с ноги руку и отхожу на несколько шагов к стене, чтобы позволить Макару выдохнуть и растянуть свою игру дольше.

Отличный секс с этим мужчиной мне обеспечен и уверена, если я сейчас подойду к нему и сяду своей киской на его стояк, он сдастся, не сможет сопротивляться и проиграет, а я получу взрывной оргазм и внутреннее удовлетворение.

Но играть грязно не хотелось. Мне интересно на кой черт ему сдалась моя личность. Что он задумал? Снова хочет приручить, как маленькую шавку, а потом, пресытившись, выбросить на улицу или найти ей нового хозяина? Не понимаю, но очень хочу.

Поэтому решаю играть честно, но послабления не дам.

Беру телефон и включаю более сильный режим вибратора. Яйцо усиливает свою стимуляцию, и низ живота мелко подрагивает. Я извиваюсь у стены, как у шеста, под музыку скатываюсь спиной на корточки, широко развожу ноги и снова показываю полыхающим глазам мужчины свою блестящую от соков, раскрытую киску. Провожу руками по внутренней стороне бедер, задеваю большими пальцами промежность и откровенно стону.

Звуки нарастающего возбуждения нещадно вырываются из горла: нетерпеливые, отрывистые, мучительные.

Я больше не могу следить за реакцией Макара, вижу, что его адски кроет, но он, как истинный мужчина свое слово держит. Не знаю, где он берет чертовы силы, но я уже терпеть не могу.

Сама ситуация заводит до судорог между ног. Из– за откровенной борьбы между нами, не нужна и фантазия, лишь картина дергающего члена, полыхающие вожделением мужские глаза и любимый подарок внутри меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я сползаю на пол и змеей извиваюсь на ламинате. Меня выгибает в пояснице, скручивает обратно, в ушах стоит бешеный стук сердца, а под закрытыми веками летают яркие вспышки наслаждения.

Больше не могу, хочу помочь себе. Широко развожу ноги и принимаюсь активно стимулировать клитор, чтобы он уже взорвался ко всем чертям.

На границе безумия слышу бешеное рычание, а через секунду горячее дыхание на своем лице.

С трудом открываю глаза и вижу Макара, который навис надо мной, опираясь на руки, и словно бык на родео извергает ярость.

Живота касается пульсирующая головка, и я понимаю, что кто– то из нас сейчас проиграет.

Три, два, один.

Глава 32

Несколько долгих секунд продолжается борьба взглядов. Каждый из нас ждет, что другой отступит и сделает первый шаг.

В уголках моих глаз появляются слезинки. Адски рвется душа на части: нет ничего слаще, чем взрывной оргазм от любимого мужчины. Без чувств – это чистая механика и удовлетворение физических потребностей. Но я не признаюсь ему, не сдамся. Однажды спасовала и потом долго собирала себя в единое целое.

От наших тел исходит аромат секса, жар пылающей кожи дурманит сознание. Все слишком близко, остро и желанно.

Не смотря на телефон, нажимаю режим максимум. Неимоверная стимуляция, отрывисто подрагиваю, выгибаюсь в пояснице и упираюсь животом в торс Макара. Оргазм врывается в мозг и разрывает его на мелкие кусочки, по телу волна за волной проходит невероятная разрядка, кричу в голос, снижая градус давления изнутри.

Это блаженство, умопомрачительное ощущение освобождения.

Глаза Макара темнеют, мышцы лица каменеют, член зажат между нами, и его колбасит мой оргазм. Животом чувствую, как мощный орган мужчины напрягается, и через секунду по коже разливается горячая сперма.

Макар закрывает глаза и рычит диким зверем. Я опускаю спину на пол, а с набухшей головки продолжает стрелять молочная жидкость. От собственного веса на предплечьях мужчины опасно вздуваются вены, но он упрямо не касается меня, держась на силе воли.

Все заканчивается, и мужчина падает на пол рядом. Мы не двигаемся и тяжело дышим.

– Кайф, – почти пою я и улыбаюсь. – Не ожидала, что ты кончишь. Теперь тебя будет труднее довести.

– Ты маленькая, хитрая лиса, – шепчет Макар, и вижу, как губы дрожат в сдержанной улыбке. – Но это моя вина, не оговорил правила, теперь расплачиваюсь.

– О, ты превосходно разрядился и без правил.

– Я мысленно трахнул тебя во всех позах, натянул на свой член все твои дырочки. Я не сдамся, Ева, не надейся.

– Да пожалуйста. Только зачем тебе терпеть все это? Вот дико интересно.

Я поворачиваюсь набок, подпираю голову рукой и чувствую, как семя мужчины течет по животу на пол.

– Макар, я знаю тебя. Тебе нужен страстный, необузданный секс. Всегда был нужен. Что изменилось за пять лет? Зачем тебе моя личность? Я же прекрасно понимаю, если бы ты захотел, я бы не выдержала твоего напора и подставила для тебя даже попку. Или захотелось растянуть игру? Какая– то она извращенная у тебя. Мучаешься ты, а не я.

– Я не буду отвечать на твои вопросы. Ты пока не поймешь. Но к этому разговору мы обязательно вернемся.

– Любишь загадки? Ладно, хорошо. Тогда скажи, ну вот выиграешь ты свидание и дальше что? Договор только на одно, допустим, мы проведем вечер вместе, но это же ничего не меняет. Уверена, ты сделаешь все красиво, ты мастер, в итоге все закончится бурным сексом. То есть цель снова секс? Ну, давай я дам тебе. Вино и конфеты у меня есть, и закроем эту тему навсегда. Ты поставишь себе галочку и уедешь.

– Нет, моя девочка, у меня есть план, и он совсем не такой, как ты представляешь.

– И какой же он?

– Упрямая, – тихо смеется мужчина. – Обещаю, ты все узнаешь, но когда придет время.

– Почему не сейчас? – не понимаю я.

– Ты еще не готова.

Я подрываюсь с пола и сажусь. Плевать, что вся уже измазана его спермой.

– Что значит, не готова? То есть ты снова взялся за старое? Хитростью лепишь из меня куклу, которая тебе нужна? Снова манипулируешь, заставляешь играть по только тебе известным правилам? Решил снова пользоваться людьми, чтобы тешить свое самолюбие? Да, Макар? Так скучно стало в браке? Приелась студентка или растолстела после рождения ребенка?

Меня уже понесло, от злости я вспомнила все и сейчас готова вывернуть душу наизнанку, но сказать то, что накипело за эти годы.

Считаю про себя до десяти. Двадцать... Тридцать...

Макар молчит.

***Макар***

Молчу, даю возможность этой фурии успокоиться, пока не наговорила того, из– за чего сама же потом будет переживать.

Вижу, взгляд стал ровнее, уже не блестит ненавистью.

– Ева, – поворачивает ко мне обиженное лицо. – Я не женат. И детей у меня нет.

Моя девочка встает и идет в сторону ванны.

– Плевать, Макар. На тебя и всю твою жизнь.

Ева закрывается в ванной и включает воду. Чувствую даже на расстоянии, как внутри нее бушует буря эмоций. Не хочу, чтобы она там плакала, но проверять не пойду. Она еще не готова воспринимать меня по– другому, ближе, роднее, нужнее.

Встаю и иду на кухню, вытираю салфетками головку члена и застегиваю джинсы. Жадно выпиваю полный стакан воды, наливаю еще один и несу на тумбочку возле ее кровати.

Сажусь в кресло. Ева выходит из ванны, а меня словно кипятком обливают.

Вот стерва неугомонная. Ева абсолютно обнажена, плавно переступает на носочках и подходит к постели.

С чего она взяла, что я женат? Просто брала на понт или информация такая прошла?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ревнует. Чувствую, что это ее очень разозлило. Моя сладкая, это хорошо, это очень подходит.

Ева откидывает одеяло и ложится на постель. Не могу отвести глаз от ее длинных, стройных ножек, упругой попки, тонкой талии и такой аппетитной груди.

Как же хочется сграбастать ее и нежно зацеловать каждый сантиметр ее тела, обласкать каждую нервную клеточку, чтобы стонала от меня, кричала для меня. Я млею от ее запаха, но этого мало. Хочу снова почувствовать ее сладкий вкус на языке, увидеть улыбку, которую она дарит именно мне, эти восхищенные глаза.

Вот только девочка выросла, и больше нет в ней девичьего восторга. Пять лет назад что– то случилось, в тот самый последний день, что– то заставило нежную Еву уехать от меня. И я узнаю, что это. Медленно, спокойно, но я раскрою ее.

Ева молча ложится, обнимает ногами одеяло и закрывает глаза.

Сижу и не могу отвести взгляд от восхитительной картины, что скрывает сладкое место моей девочки. Еле держусь, чтобы не подойти и не проникнуть в него своим острым языком. Она бы не устояла, а вот я должен.

Мне нельзя проиграть, хоть проказница за два часа уже вынула всю душу. Знает, зараза, мои слабые места. Но я должен сдержаться, обязан выдержать все, что она для меня придумала.

Моя цель важнее, на кону слишком много стоит, чтобы так легкомысленно, как мальчишка поддаться своим эмоциям, один раз получить десерт, но потерять целый торт.

Глава 33

*Макар*

Ева засыпает, и я слышу ее ровное, мирное дыхание. Не шевелюсь, чтобы не разбудить свою девочку. Она устала, знаю, что это так. Мое внезапное появление выбило ее из равновесия, но она умница, сдержалась, даже вида не подала, что знает меня. Но я заметил напряженную спину, когда она услышала мой голос, эту мгновенную тень на лице, когда гордо повернулась и взглянула на меня.

Ева изменилась, стало жестче, упрямее, сдержаннее. Из милого, наивного птенчика превратилась в гордую и холодную птичку. Это я ее так изменил? Чувствую, что злость на меня, не подпускает к себе, держит дистанцию. Нам было очень хорошо вместе, что сейчас не так?

Сижу и не могу заснуть. Могу лечь в гостиной на диване, но дико не хочу выпускать из поля зрения свою девочку. Словно снова могу потерять, исчезнет, и я опять буду долго ее искать. Как пять лет назад, она просто в один день исчезла, а я... Я упустил, не нашел вовремя, а потом закрутили обстоятельства.

О каком браке она говорит? Кто и что ей наплел? Не знаю, но все выясню.

Хорошо, что завтра суббота, и ей не придется пересекаться со своим начальником.

Придушил бы своими руками. За то, что смотрит на нее, за то, что позволяет себе трогать нежное тело, которое всегда было моим. Да, что там трогать, эта тварь имеет власть трахать Еву, видеть искаженное в муках возбуждения красивое лицо, слушать ее быстрое дыхание, вырывающиеся стоны. Блядь, от этой мысли снова прихожу в бешенство, кулаки сами скрипят от неуемного желания начистить морду этому Дмитрию Андреевичу.

Сучка маленькая, устроила мне сегодня ад на земле. И как только смелости хватило? Наглая стерва. А я смотрел в монитор, где в соседнем кабинете она скачет на этом хере, и зубы скрипели от ярости. Не знаю, как вообще сдержался и не стащил ее с этого черта. Член тоже сука, колом стоял. В мыслях я прям там, на глазах любимого босса опрокинул ее на стол и засадил свой стояк по самые яйца, чтобы знала, чья она, чтобы вспомнила, что я могу с ней делать.

Но я усидел, чуть гребанный стул не сломал, не вырвал с корнями подлокотники. Нет, с ней так нельзя. Это для меня она... Нужна в общем, а я для нее прошлое. Неосторожный шаг, грубое действие и откинет меня от нее еще на сотню километров.

Тогда я ушел, чтобы не совершить ошибку, долго стоял под ледяным душем, все яйца себе отморозил. Удивляюсь, как они снова к вечеру начали звенеть от этой чертовки.

Ух, выводит меня, наизнанку выворачивает, испытывает терпение. Квартиру снял рядом, чтобы под присмотром была, шлюшку эту белобрысую у входа в клуб нашел, чтобы не дать моей девочке наделать глупостей. Нет, больше не позволю, нашел и не отпущу.

Моя будет, вся до пальчиков на ножках. Пройду свое же испытание, и тогда Ева никуда от меня не денется. Чувствую, что помнит меня, не выжгла из сердца тот охуительный год, когда мы наслаждались встречами друг с другом.

Все помнит, но упорно не хочет признавать, даже самой себе. И снова вопрос: «Почему? Что я сделал не так?»

Ладно, разберемся.

*

Открываю глаза, тихо стону: все замлело. Заснул прямо в кресле. За окном светло, Ева раскинулась на кровати и беззаботно спит, а вот у меня от этого охренительного вида член вмиг налился кровью и встал колом.

Встаю и подхожу к моему ангелу: белоснежная, упругая грудь темными пиками сосков смотрит вверх, плоский живот, длинные, стройные ножки, одна из которых согнута в колене и отведена в сторону.

Боже, открывающийся вид гладкой киски стягивает яйца в кучу, физически чувствую, как они до боли каменеют. Розовые губки, как бутон цветка выступают из больших верхних, а там рядышком вижу маленькую, узенькую щелочку, которая почти не скрывает вход в рай для моего стояка. Но самое крышесносное, это капелька росы на ее внутренних лепестках, которая так и манит лизнуть ее.

Дыхание перехватывает, и я отступаю на шаг назад. В голове одна мысль: взять, овладеть моим цветочком, втянуть в себя запах ароматной похоти, опылить девочку своей росой.

Черт, может на хер весь мой план? Может сорваться, подарить бесстыжей лисе охуительный утренний оргазм, а потом сграбастать, связать и утащить в свою берлогу? И никуда она больше не денется. Отпущу, когда жить без меня не сможет.

Из мыслей вырывает гребанный громкий звонок телефона. Кто ей может звонить утром в субботу?

Не открывая глаза, Ева находит на тумбочке мобильный, наугад нажимает громкую связь и, продолжая спать, раздраженно хрипит:

– Кто?

– Воронина, спишь, что ли? Давай дуй ко мне.

– Дмитрий Андреевич, я сплю, – бормочет Ева.

– Ты вчера мне такой обед устроила, что я до сих пор не отошел. Хочу добавки. Давай, поднимай свою упругую попку и двигай ко мне. Я как раз ее и хочу.

Сука, вообще охренел, что ли? Внутри просыпается зверь, и мне все труднее стоять смирно. На хрен, сейчас разобью эту трубку.

– Дмитрий Андреевич, сегодня суббота, и это мое время. Я не в кондиции после клуба, терпите до понедельника или закажите себе доставку. Там тоже приличные десерты есть.

На той стороне раздается озверелый рык.

– Доставку, значит? Воронина, тогда так: объявляю тебе сегодня рабочий день, оплатят, как положено, в двойном размере. Через час, чтобы была в офисе или пеняй на себя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ева стонет и трет сонное лицо.

– Хорошо, – кладет трубку и открывает глаза.

Пять долгих секунд она не сводит с меня безэмоциональных глаз, а потом ее мозг окончательно просыпается, она щурится и бьет под дых.

– Хочешь мое горло?

Глава 34

*Ева*

Какой же упоительный мне снился сон, я возбудилась, но кончить не дал дурацкий телефонный звонок. Дмитрий Андреевич вот вообще не вовремя, мог бы подождать еще полчасика и потом звонить.

Между ног чувствую остатки блаженства, жутко хочется удовлетворить физическую потребность, но ручками не тянусь. Вот встречусь с этим нахалом, который смеет будить в субботу утром, и он за все отработает.

Открываю глаза и вижу перед собой до жути напряженного Макара. Первые секунды не понимаю, что происходит, но мозг просыпается, и я вспоминаю эту ночь.

Боже, это была самая трудная ночь в моей жизни. Когда перед тобой человек, к которому тянется душа, ты безумно от него прешься, хочешь коснуться, поцеловать, позволить ему пустить в ход всю фантазию и отдаться, но не можешь, потому что сама себе запретила, потому что упертая, пытаюсь доказать кому– то что– то. Лишь бы потом обо всем не пожалеть.

Макар стоит у стены и не сводит убийственного взгляда. Скорее всего, он слышал разговор и все понял.

А я что? Я вообще забыла про наш договор, что бывший ректор в моей квартире и... Он что, смотрел, как я сплю?

Вот это да! На голую, с раскинутыми ногами?

Опускаю взгляд ниже – хочет меня. Еще бы, конфетка в такой близкой доступности и без обертки.

Между ног влажно, вспоминаю сон, и живот томно тянет. Черт, хочу все– таки кончить прямо сейчас.

Может поиграться пальчиками, а заодно подразнить мужчину?

Или..?

Да, у меня есть лучшая идея, и будем считать, он меня руками не касался.

– Хочешь мое горло? – прямо спрашиваю я.

Крупный кадык на мужском горле судорожно дергается, глаза темнеют и наливаются сумасшествием, а член на глазах вырастает до огромного размера и вертикально выпирает через штаны.

– Ты всегда поднимаешься с такой нужной ноги? – сужает глаза Макар и подозрительно склоняет голову набок.

– Сейчас у меня очень плохое настроение, поэтому пока я не передумала, пользуйся.

Я перемещаюсь по кровати ближе к Макару, обнаженная грудь призывно колышется, а попка волнительно дразнится.

Не говоря ни слова, берусь за ремень штанов и пододвигаю мужчину к себе ближе, расстегиваю бляшку, молнию и достаю стоячий, как истукан орган, который с трудом обхватывает ладонь.

От воспоминаний, какое наслаждение доставляла мне этот детина, между ног начинает гореть, а во рту собирается слюна.

Мы однозначно созданы друг для друга, вот только нам не по пути.

Провожу ладонью вниз и вверх, чувствуя, как под пальцами выступают крупные вены. Уздечка натягивается, и я рассматриваю розовую головку, которая даже при большом желании не каждому поместится в горло.

Кончиком языка касаюсь узелка под головкой и протягиваю до самого верха к миндалевидному отверстию. По центру выступает прозрачная жидкость, говорящая, что мужчина дико возбужден и безумно хочет кончить.

Сколько он стоял и смотрел на мое раскрытое тело, пока я спала и видела похотливый сон?

Слизываю капельку и проникаю кончиком в дырочку. Слышу шумный вдох.

Обвожу языком по кругу головки, спускаюсь под нее и активно смачиваю основание. Приоткрываю пухлые губки, кладу на член и всасываю в себя всю верхнюю часть.

Слышу шумный выдох.

Выпускаю член изо рта и как конфетку на палочке принимаюсь его сосать.

Макар откидывает голову назад и громко стонет.

– Моя ты сладкая девочка, как же я скучал за твоим ротиком.

Головка у мужчин – самая эрогенная зона, и я этим пользуюсь. Влажный ротик максимально поглощает член, а рука двигается вверх и вниз, стимулируя всю длину члена.

– Ты хочешь, чтобы я помог тебе протолкнуть его глубже? – хрипит Макар.

Хитрец, спрашивает разрешения, прежде чем коснуться меня, а сам просто хочет трахнуть в горло, а не растягивать прелюдию.

Трогаю яйца и чувствую, какие они каменные.

Макар шипит, но руками не трогает.

Освобождаю рот:

– Хочу.

Дважды повторять не надо, я только успеваю обхватить конец члена, как две большие ладони ложатся на мою голову и медленно, но с напором давят на затылок.

Шире раскрываю рот, и головка упирается в небо, не останавливаясь, проскальзывает глубже и касается гланд.

– Давай, девочка, откройся мне, – шепчет с надрывом Макар.

Я закрываю глаза и раскрываю горло. Член двигается дальше, до самого основания.

– Е– в– а– а, – стонет мужчина, а мышцы на его бедрах каменеют от предвкушения.

Макар достает член и снова максимально глубоко вводит, выходит и снова врывается вперед. Я плотнее сжимаю губы и подключаю язык. Пока мощный ствол трахает мой рот, я стимулирую длину члена нежным языком, с трудом, но подлизываю точку сплетения под головкой, когда она выходит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– М– м– м– м, девочка моя, обожаю твой ротик. Никогда не забуду, как впервые поставил тебя на колени на Посвящении и загнал свой член, не спрашивая разрешения.

Для упора обхватываю руками ягодицы Макара и сама уже насаживаюсь ртом на огромный член. Я не знаю, как он там помещается, но от этого сумасшествия начинает пульсировать между ног, а от возбуждения сладко стягивать в тугой узел.

Толчки в горло усиливаются, я стараюсь дышать носом, но кислорода не хватает. Сама не могу остановиться, представляя, как каменный ствол долбит в мою истекающую соками дырочку.

Хочу тоже кончить, прямо сейчас. Вытаскиваю член изо рта и смотрю на Макара снизу вверх.

– Помнишь стол в кабинете консьержки, после сдачи экзамена? Хочу сейчас так же.

Глава 35

Зрачки бывшего ректора расширяются до неимоверных размеров. Он помнит. Все помнит.

Макар достает из моего рта член, откидывает меня спиной на кровать и разворачивает головой к себе.

Я спускаюсь чуть ниже, чтобы затылком свисать с края, и смотрю на мужской орган снизу.

Он невероятно мощный, красивый, синие вены художественно обвивают крепкий ствол, рисуя на нем узоры, а розовая голова, словно натянутый наконечник стрелы, уверенно смотрит вверх.

– Ева, ты лиса, поэтому оговорю правила на сейчас, – улыбается Макар, проводя концом члена по моим губам. – Я трахаю тебя в рот и вылизываю твою киску, мы оба получаем желаемое, и никто не проигрывает в нашей игре. Все верно?

– Да–да, – ерзаю я в нетерпении и широко раздвигаю согнутые в коленях ноги. – А если доведешь меня до оргазма без рук, получишь бонус, накормлю тебя завтраком.

– Договорились.

И Макар нависает надо мной, давит членом на губы и протискивается вовнутрь. Медленно, из–за необычного уклона головы, вводит член и шипит от удовольствия.

Мое горло для него полностью открыто, поэтому он без труда проникает на всю длину, а я кладу на нижние зубы свой язык и кончиком давлю на основание его вздыбленного органа.

Макар издает звуки невыносимых мук, мозг выключается, и он жадно припадает к моей промежности.

На первых секундах, даже от его тяжелого дыхания, по нежной и уже влажной плоти пробегает волна дрожи, а когда мужской язык врывается между розовыми створками, меня простреливает внизу живота и выгибает в пояснице. Макар пользуется моментом и глубже проникает в мое горло.

Мужчина упирается коленями в край кровати и, нависая надо мной, медленно вгоняет в мой рот член, потихоньку наращивая ритм и подхватывая его же языком.

Макар губами раздвигает мои половые губки, безошибочно находит клитор, языком освобождает его от защитной кожи и, словно оголенный провод втягивает в себя.

Все тело пронзает мощный разряд электричества, дыхание сбивается, и я начинаю судорожно извиваться от вспышки возбуждения.

Боже, как он это делает? Каждый раз, когда я ложилась под своего ректора, он доводил меня до такого невероятного экстаза, что хотелось лезть на стену, бросаться в ноги, лишь бы он позволил кончить и утолить это мучительное терзание раскаленных нервных окончаний.

Вот и сейчас, он по–прежнему лучший любовник в моей жизни. Я теку от одного его взгляда, дрожу от короткого прикосновения, а когда мужчина берется за мое тело, просто схожу с ума.

Язык Макара извивается в моей щелочке. Он отпускает пульсирующую головку и лижет ее, словно извиняясь за наглость. Ведет острым концом ниже, к истекающей соками дырочке, подводит к краю и издевательски обводит ободок входа.

– М–м–м, – неистово мычу я и чувствую, как порция смазки выстреливает из моей киски.

– Вкусная девочка, безумно ароматная, с невероятно узким горлышком, – шепчет Макар, продолжая долбить мой рот.

Член так глубоко входит в гортань, что мне кажется, это за гранью реальности. Я поднимаю выше руку и кладу пальчики между членом и яйцами мужчины. Там есть особая эрогенная точка, от которой я могу буквально захлебнуться спермой, так стремительно он кончит. Нажимаю пальчиком, давлю нежно, но уверенно и попадаю в точку.

Мужчина издает животный рев и слетает с катушек, ускоряет движения бедрами, впивается жадным поцелуем в промежность и резко, на всю длину вводит язык в мою дырочку.

Я стону в унисон с мужчиной, внизу живота мгновенно собирается бушующая энергия, внутри все сжимается, Макар неистово трахает меня без рук, мышцы входа сжимают его язык, и от этой бесподобной стимуляции я, наконец, взрываюсь оглушительным оргазмом.

Кричать не могу, рот занят, а вот глаза и ноздри расширяются от давления изнутри. Мое тело колбасит, буквально бьет конвульсиями о кровать, а от затяжной разрядки, слезы катятся из внешних уголков глаз.

Это божественное ощущение, я готова рыдать.

Чувствую горлом, как член мужчины дергается, головка увеличивается до максимального размера, Макар достает его, кладет на язык и извергается в рот мощной струей спермы.

Рот наполняется, а мужчина все продолжает кончать. Вкусный мой, ни с кем не сравнимый!

Макар перестает содрогаться, оставляет меня в покое и валится рядом на кровать.

– Ева, то, что ты заставляешь меня испытывать несравнимо ни с кем.

Я проглатываю семя Макара и продолжаю лежать молча. Хочу многое сказать, но боюсь, что потом пожалею. Сейчас слишком еще все остро, сладко и мы слишком близко, а в мои планы не входило подпускать бывшего ректора если не к телу, то к душе точно.

– Меня ждут. Пошли, я обещала тебе завтрак.

Мужчина поднимается вместе со мной, и я вижу, как меняется его лицо, оно снова становится жестким и решительным.

– Ты же в курсе, что твои отношения с начальством закончились? – голос ледяной и непреклонный.

– С чего это? Наша игра не распространяется на мою жизнь в офисе, – специально дразню мужчину, наслаждаясь его бешенством.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Макар делает выпад в мою сторону и прижимает к стене.

– Ева, не нужно будить во мне зверя, иначе ты узнаешь меня совсем с другой стороны?

Глава 36

*Макар*

– Пугаешь? – хмыкает Ева.

– Предупреждаю, – раздраженно бросаю, еле удерживая точку кипения.

– А может мне нравится, когда меня наказывают?

Долгим, пристальным взглядом сверлю в ней еще одну дырку, но девочка не пасует.

– Стерва, – шиплю. – Наказания бывают разными.

Отступаю и Ева вальяжно, при этом по–прежнему голая идет ванну.

Иду следом, не могу отвести глаз от шикарной, точечной фигуры. Ее ягодицы плавно качаются в такт шагам, а у меня слюни текут от этой завораживающей картины.

Как же эта девочка может скрутить взрослого, опытного мужика в бараний рог. Невероятно прусь по ней, жажду схватить и не выпускать из своей постели и жизни, чтобы не только член грела своей киской, но и гребанную душу, будь она не ладна. И откуда только взялась, проснулась спустя столько лет?

Еще с детства я потерял способность чувствовать, беречь людей, тянутся к ним, в себя пускать. Такое бывает, когда ты с неблагополучной семьи, а впоследствии воспитываешься в детдоме.

Но эта маленькая лиса сумела разбудить во мне жажду давать, а не только брать, и теперь мне пиздец, как некомфортно. Боролся с этим желанием, пытался вырвать с корнем, глушил другими, десятками других женщин, но все бесполезно, плевать на всех, кроме этой одной.

Облокачиваюсь на косяк и наблюдаю как Ева, чуть нагнувшись, включает воду, заходит в ванну и становиться под душ.

Чертовка даже занавеску не задвигает, чтобы понервировать меня, специально драконит, испытывает терпение. Ничего не выйдет, у меня есть цель, и я к ней приду. Так или иначе.

Серебряные струи бегут по белоснежному телу и от удовольствия соски Евы становятся колом, превращаются в каменные торчащие пики. Вижу, как кожа покрывается мурашками, Ева прикрывает глаза и тихо стонет.

Сглатываю, потому что у самого все пришло в тонус, но держу себя в руках, только смотрю. Эта девочка и так дала слабину и разрешила себя вылизать, про член в горле даже вспоминать не хочу, иначе выдержке просто придет пиздец.

А Ева умеет играть. Не ожидал. И, главное, так изворотливо, хитро и безжалостно. Только вот мучает она не только меня, но и себя. И думаю, над собой издевается больше, режет без ножа.

Но я согласен, эта игра стоит свеч. Одно только желание взять запретное, чего стоит. Тело буквально трескается от острого желания удовлетвориться, но оттягивание момента дает предвкушение животной разрядки. И когда я доберусь до тела своей девочки, то наслажусь по полной, выпью до дна, поглощу страстные стоны, рвущиеся из ее узенького горлышка.

Ева медленно проводит ладошками по груди, обводит круговыми движениями, мгновение трет соски. Двигается дальше, спускается к животику, смывает остатки моего семени и поворачивается спиной к воде. Ладошки ложатся на попку и так же сексуально моют упругие ягодицы и бедра.

Когда я решил, что пытка закончилась, Ева снова меня обходит на два шага и выбивает весь дух.

Девочка ставит ножку на бортик ванны, отводит в сторону колено, и моим глазам открывается нежный, розовый бутон.

Ева снимает лейку и наводит жесткие струи на свою сладкую киску. Она шумно выдыхает, а я, наоборот, наполняю легкие кислородом. Чертовка, отомщу, за все расплатится. Вот только выиграю пари, и тогда держись моя птичка сильнее, ты будешь плакать и молить о пощаде.

Черт меня дернул вообще предложить этот договор. Придумал бы другой способ, как заполучить свою экс студенточку назад, а теперь придется еще день звенеть яйцами.

Бесстыдница кладет пальчики себе на промежность и раздвигает половые губки. Резкие струи бьют на раскрытый цветок, и Ева тяжело дышит.

Знаю, маленькая, что моего языка тебе мало, чтобы полностью удовлетворить свой аппетит, но ты сама сделала эту ставку, теперь мучайся.

Ева неторопливо проходится от клитора до упругой дырочки и возвращается обратно. От того, как она смывает с себя мои поцелуи, начинает сносить башню, кажется, я дышу огнем, а из ушей валит пар. Стискиваю челюсть и резко выдыхаю.

От этого звука Ева вскидывает на меня взгляд и чуть хмурится, словно я выдернул ее из порочных фантазий, и она, наконец, вспомнила, что в ванной не одна.

– Выступление окончено, поставь чайник.

Я сначала даже не понимаю, что эта просьба относится ко мне, но то, как она делает вид, что не уплывала из реальности, а играла на публику, то есть для меня, улыбнуло.

Лгунья. Маленькая, развратная, но такая желанная врушка.

Улыбаюсь одним уголком рта и выхожу из ванны. Пусть думает, что имеет власть надо мной, считает, что может командовать, сутки закончатся, и я покажу, кто здесь главный.

Ставлю чайник и достаю кружки, слышу за спиной тихие шаги.

Бля–ядь, да она издевается!

Ева входит в помещение в ультракоротком прозрачном, черном халатике в каких–то мелких цветах.

Похуй на халат, черный цвет придает ее коже смуглый оттенок, а выпирающие соски, манящие к себе ягодицы и бритая щелочка, что так призывно выглядывает между ног, срывают крышу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Как в тумане я наблюдаю за ее перемещениями, приготовлением бутербродов и чая. Она никуда не торопится, а я вот судорожно гоню время вперед, чтобы быстрее наступил вечер.

Ева накрывает на двоих, как и обещала, отодвигает стул, садится и... дьявол, ставит ножку на соседний стул, открывая для меня все самое аппетитное.

Кусок в горло не лезет, зато глаза, язык, да и член уже мысленно там, в ней.

Улыбается, знает, что задела, знает и продолжает играть с огнем.

Не отдам, не отпущу, никогда больше не потеряю. Пусть волчицей воет, горло грызет, кожу с меня сдирает, но больше моя девочка не достанется никому.

– Я скажу твоему шефу, что трахаю тебя, – угрожаю я.

Ева вскидывает глаза и поднимает брови.

– Ему плевать, это мое дело.

– Вот как? Сводные отношения? И тебя это устраивает?

– Не тебе мне задавать такие вопросы.

– Плевать. Я еду с тобой.

Глава 37

*Ева*

Как же мне нравится издеваться над Макаром. Его пылающий в глазах пожар просто безумный, напряженные руки, белые костяшки. Я не знаю, сколько у него выдержки, но очень хочу нащупать эту грань.

Я знаю Макара сдержанным и холодным, тогда секс быстрый и глубоко прожаристый. Знаю его ласковым и нежным, тогда мой оргазм взрывается сотнями горящих бабочек, но еще бывший ректор может быть страстным, хладнокровным, опасным и это самое любимое для меня его состояние: грань между рассудком и полным отрешением.

Я доедаю свой завтрак и одеваюсь. Сегодня суббота, поэтому можно позволить себе обычные спортивные штаны и короткий топ.

Макар хочет ехать со мной в офис. Отличное решение. Если он думает, что таким образом усложняет мне жизнь, то глубоко ошибается, его присутствие только мне на руку.

На самом деле трахаться с Дмитрием Андреевичем я не хочу. Вот это проблема. Мне нужна эта работа и деньги, что он мне платит, но после возвращения в мою жизнь бывшего ректора, киска ноет только от одного взгляда на него, а другие перестали дергать мои искрометные ниточки.

Черт бы побрал этого Макара. Но в любом случае, если он появится в офисе вместе со мной, то босс не сможет мной позавтракать, а вот причину появления ревизора на фирме в субботу я точно объяснить не смогу. Пусть сам придумывает объяснения.

Заходим в офисное здание, и кожа шипит от приятной прохлады. В лифте прислоняюсь к металлической стене и медленно остываю.

Макар стоит близко и не сводит с меня коварных глаз. Что–то уже задумал.

Еще один шаг и нет больше между нами пространства. И почему лифт едет так медленно! Мужчина опирается рукой о стену и давит на меня своей неутолимой энергией.

Чувствую, как от жары и волнения по шее стекает маленькая капелька пота и теряется в ложбинке между грудью. Макар следит за ней, затем облизывается и возвращает взгляд к моим глазам. Дышит медленно, но глубоко, а у меня руки начинает мелко дрожать.

Он ничего не делает, не трогает и не говорит, а я уже пылаю каждой клеткой своего тела.

Нас так много связывает, между нами столько всего было, что любое телодвижение, место, обстоятельство возвращают в прошлое и мучают своей притягательностью.

Я плавлюсь, как масло на солнце, от его присутствия, а принципы, решительность, расчетливый план уходят на второй план.

Интересно, если бы я позволила ему вернуться в мою постель, могла бы я сполна насладиться его ласками, а потом продолжить жить дальше по намеченному плану? Наверно нет. Этим мужчиной невозможно насладиться.

Выше поднимаю подбородок и смотрю с вызовом.

– Чувствуешь то же, что и я? – вопрос явно с подвохом.

Вскидываю брови, делая вид, что меня потревожили.

– Ты тоже хочешь пить? – говорю первое, что приходит в голову.

– Очень. Тебя.

– Отойди, пожалуйста, на шаг назад, – делаю попытку вздохнуть свободно, надев незаинтересованную маску.

– Трудно терпеть? – ухмыляется Макар.

– Трудно решить, помочь тебе сдаться или поиграть с тобой еще.

Мужчина расплывается в широкой улыбке, а за спиной звучит сигнал прибытия на нужный этаж.

– Врушка, я слышу твой запах.

– Это ты лгун и всегда им был, – вспыхиваю я, зная, что он говорит правду.

– Не веришь? Могу описать. Когда ты хочешь, чтобы тебя трахнули, – мужчина наклоняется почти к самому уху и хрипло, протяжно говорит, – твоя сладкая девочка выделяет ароматные соки... Это невозможно описать, просто нет в мире слов, которые передали бы весь спектр твоего запаха. Но когда он доносится до меня, у меня срывает крышу, внутри все закипает, а член смотрит только в твою сторону. Почему, Ева?

Я сглатываю и безмолвно смотрю на зрачки, по которым гуляет ток.

– Потому что ты озабоченный? – рискую я.

– Да–а, – спокойно соглашается мужчина и облизывается. – Тобой. И как только, Ева, закончатся двадцать четыре часа, ты ответишь за каждый свой томный взгляд, за каждый стон, за то, что так смело дразнила меня, но не подпускала. Я буду драть тебя без прелюдий, а когда ты будешь просить меня помочь кончить, я оставлю твое дрожащее в экстазе тело и буду наслаждаться безумием твоих терзаний. Ты будешь рыдать, кататься по кровати, в жажде удовлетворить свою развратную похоть, а я буду наслаждаться своей победой. А знаешь, как в итоге ты кончишь? Я вылижу тебя, как самое вкусное мороженое, достану до начинки и полностью поглощу свой сладкий десерт. Представила?

– Прекрати... – я вжимаюсь в холодную стенку, но она больше не остужает меня.

Между ног вспыхивает пожар, от внутренних соков мокнут трусики, и я готова прямо сейчас сдаться в лапы этому необузданному зверю.

С кем я вообще решила тягаться. Овечка против волка. Эта неравная игра. Я самонадеянно думала, что выросла, но нет, я осталась той же девочкой, зависимой от своего ректора.

– Обязательно, моя девочка, а сейчас тебя ждут. Буду наблюдать за тобой по конференц–связи в твоем кабинете, и попробуй только не включи связь с той стороны. И помни, если он только дотронется до тебя, вам обоим не жить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Макар отталкивается рукой от стены и выходит на этаж. Оказывается, мы давно уже приехали.

Иду напрямую в кабинет шефа и бешусь. Мысли путаются, между ног пожар, я так явно представила то, что говорил Макар, что не могу собрать мысли в кучу. А у меня встреча с шефом, и как теперь устоять от его напора?

Гад, увязался за мной, вынудил заключить это пари, а теперь мне самой нужно разгребать всю эту кучу.

В приемной пусто, это и понятно – суббота, поэтому захожу к Дмитрию Андреевичу без стука.

Услышав странные звуки, замираю у двери.

Шеф сидит в кожаном кресле, затылок упирается в спинку, глаза закрыты, а вот рот, наоборот, приоткрыт и издает гортанные хрипы. Рука мужчины лежит под столом и делает характерные движения.

Расширяю глаза в полном недоумении, но до конца не верю, что босс не дождался меня и принялся сам себя удовлетворять.

Или, может, это он так готовит почву? Вряд ли.

Тихо подхожу ближе, но Дмитрий Андреевич открывает глаза, узнает меня и улыбается.

Вот развратник!

– Ева, оказывается, Людочка все про нас знает, и пока я в нетерпении ждал тебя, она предложила аперитив. Давай попробуем втроем?

Глава 38

Мои глаза расширяются, и я медленно подхожу ближе к столу.

Твою же мать. Между ног и правда расположилась наша секретарша, нежная, непорочная Людочка.

Вот это поворот!

Девушка достает изо рта член, поворачивается ко мне и с милой улыбкой приветственно кивает.

Вот это точно: в тихом омуте черти водятся. Даже не стесняется.

Стою и искренне изумляюсь этой девушке и то, что она творит.

Я совершенно не злюсь, никаких теплых, а тем более собственнических чувств к Дмитрию Андреевичу я не испытываю. Я вообще ни к кому ничего не испытываю, кроме одного мужчины, будь он неладен.

Хочу прощупать свои эмоции и на минуту представляю в этом кресле Макара, моего персонального наркотика. В момент внутри вспыхивает буря негодования, грудь распирает от злости и обиды, глаза наполняются желанием прикончить обоих, и я до боли в ладонях сжимаю кулаки.

Стряхиваю наваждение и привожу мысли в порядок. Трудно, и не так быстро, как хотелось бы. Намеренно поднимаю глаза на шефа, чтобы убедиться, что это не мой бывший ректор, и снова опускаю на Люду.

Девушка ласкает языком набухшую головку члена, подлизывая ее основание и в районе уздечки. Умница, знает толк. Интересно откуда?

Босс закатывает глаза и откидывает голову. Ему этих ласк мало, поэтому он обхватывает голову девушки и насаживает ее рот на всю длину.

Незаметно включаю конференц–связь. Макар хотел зрелищ, вернее, их отсутствие, значит, получит.

– Ева, ну так что? Попробуем? – хрипит на выдохе Дмитрий Андреевич.

– Я подумаю, – улыбаюсь я. – Но вы не останавливайтесь, хочу немного понаблюдать за этой порочной картиной. Людочка просто огонь, заводит, – подначиваю я и тихо отхожу в угол кабинета к шкафу, где меня можно не сразу заметить.

– Да–а–а, девочка оказалась находкой, – соглашается шеф, не отрываясь от процесса.

Жду. Сумасшедшая идея приходит в голову, и для накала страстей, я бросаюсь к двери и запираю ее изнутри.

Можно больше не прятаться, сажусь на диван, а сердце взволнованно скачет, так же быстро, как голова Людочки опускается на член нашего шефа.

Не офис, а сборище порока, честное слово. Не зря говорят, что люди притягивают к себе подобных. Кто бы знал, что милая девушка Люда из нашей песочницы.

Миниатюрная девушка, с тонкой талией, узкими бедрами и грудью примерно второго размера, создавала впечатление скромной, с коробкой комплексов овечки.

Всегда с заколотыми вверх волосами обычного русого цвета, закрытая белая блузка, стандартная юбка–карандаш, даже невысокий каблук примитивных туфелек кричал о низкой самооценке и нежелании привлекать внимание. А тут такой поворот. Интересно, как она осмелилась вообще предложить такое шефу? Или это он был инициатором?

Я никогда не занималась сексом втроем, в общем–то, и не тянуло. Мне всегда достаточно одного партнера, главное – выбрать умелого и такого же развратного, как и я.

Лишь раз я была на грани секса с двумя мужчинами, и это было при Макаре Игнатьевиче. Это было тогда, когда он привел на «кастинг» преподавателя истории, но сам же его и выгнал. Помню, я была так возбуждена, что не смогла бы сказать «нет», но Макар почему–то разозлился и не разрешил меня тронуть.

Смешно. Кто–кто, а ему уж точно далеко до стандартных моральных принципов.

В трусиках становится мокро. Нежные пальчики Людочки обхватывают крупный член Дмитрия Анатольевича и натягивают кожу вниз. Его немаленький размер еле помещается у нее во рту, погружаясь и наполняя до отказа. Она тяжело дышит, не успевает глотать кислород, глаза зажмурены, но она очень старается. Головка для нее как сладкий леденец, девушка максимально опускает голову, но недостаточно для шефа, знаю, поэтому ручкой стимулирует длину его ствола.

– Глубже, открой свое узенькой горлышко, – настаивает босс и давит на затылок девушки у себя между ног.

Несколько слезинок вытекают из глаз скромной любовницы, но она усердно открывает рот и начинает дышать носом.

Молодец, быстро учится. Я тоже когда–то быстро училась и вот так же, как сейчас, наблюдала за жарким сексом других людей. Помню, самый любимый был двух студентов и непослушной учительницы. Макар тогда жестко наказал ее ребятами, а уже на следующий день сообщил ей, в каком кулаке держит ее репутацию

.

В ту ночь я вся измучилась, наблюдая за этой оргией, но мой ректор, чуть позже, поощрил меня за это

(об этом можно прочитать в «Ева. Экзамен»).

Что–то Макар не очень торопится нас убивать, но не успела я подумать, как дверь кто–то толкнул, а у меня на лице растянулась злорадная улыбка.

Частое нажатие ручки двери, но все безрезультатно.

– Ева, кого там принесло? – замирает Дмитрий Андреевич, а Людочка выглядывает из–под стола.

– Я разберусь, Дмитрий Андреевич, продолжайте завтракать.

В дверь уже явно долбят ногой, пытаясь ее выбить. Вот же разъяренный зверь, чужое имущество портит.

И с чего вдруг такая бурная реакция? То есть самому трахаться с кем хочет можно, а тут я вдруг стала его собственностью. Не пойму, чего Макар добивается?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Заканчивайте быстрее, а то ваш завтрак может реально накрыться!

Я встаю с дивана и иду к двери, которая уже плюется щепками, Людочка возвращает рот на место, а шеф усиленно таранит ее горлышко.

Берусь за ручку, но не успеваю повернуть замок, очередной удар крошит деревянный косяк, дверь с размаха открывается и отлетает к стене.

Отскакиваю за считаные секунды, но дверь по инерции возвращается обратно, и я исчезаю с поля зрения Макара, оставаясь у стены.

Дмитрий Андреевич закатывает глаза, откидывает затылок на спинку и начинает бурно кончать прямо в горло любовницы под столом. Его громкий стон смешивается с жутким рычанием бывшего ректора, и тут я вижу, как он угрожающе бросается к столу.

Глава 39

На мгновение мне становится страшно за любовников, за столом, и я даже жалею, что так зло пошутила над Макаром.

Если быть честной сама с собой, то мужчина с момента нашей встречи еще ни разу не занялся ни к кем сексом. По крайней мере, на моих глазах.

Мы не пара, не любовники и даже не в свободных отношениях. Я вообще не понимаю, кто мы сейчас. Какие–то враги, которые противостоят друг другу совершено без причины, но при этом и разойтись не могут.

Мне нравится видеть его, знать, что он рядом, но это отголоски прошлых чувств, ему же какого–то черта нужна моя личность, помимо тела, конечно, так бы вряд ли он мучил себя всеми этими пари и ревизией фирмы.

Если допустить, что между нами есть двухсторонняя связь, совершенно невидимая для меня, то он лишь раз засунул пальцы в чужую киску и то, имея для этого основания. Я же на его глазах отдалась Дмитрию Андреевичу и скакала на его члене до сумасшествия. А сейчас обставила все так, что это не Людочка под столом минет делала, а я, и кто из нас здесь дьявол во плоти? Я или бывший ректор?

Какая бы связь между нами ни была, но я реально перегибаю палку. Если Макар сейчас скажет мне все, что обо мне думает, уйдет и больше не вернется, то будет прав.

Он не обозначает конкретно, что от меня хочет, но я же вижу, что каждое мое действие по отношению к другим мужчинам сильно его задевает, а значит, он хочет, чтобы я принадлежала только ему.

Надо заканчивать с этими жесткими играми, ставить окончательную точку и расходиться. Иначе мы просто разрушим друг друга до основания, обидим, поломаем, уничтожим все то хорошее, что еще теплится в памяти.

Стою и судорожно придумываю оправдания, скорее наверно для себя или нет, и для него тоже.

Макар подлетает к столу, кулаки сжаты, лицо багровое, желваки на челюсти с канат, а вены на лбу и висках до синевы вздуты.

Страшная картина – разъяренный мужчина.

В первые секунды, кажется, что он схватит Люду за волосы и живьем оторвет от босса, но Макар на ходу замирает. В это время с полным ртом встает Людочка, от вида дикого зубра давится спермой и судорожно ее глотает. Дмитрий Андреевич чертыхается, вскакивает с кресла и быстро прячет свое уже расслабленное достоинство в брюки.

– Какого черта!.. Что здесь происходит? – ревет босс и начинает метаться у стола, но затем вспоминает, кто здесь главный, и останавливается возле кресла с возмущенным выражением лица. – Макар Игнатьевич, что вы делаете у меня в кабинете? В субботу! И на каком основании сломали мою дверь?

Макар поворачивает голову в сторону перепуганной Людочки, а затем медленно, очень медленно разворачивается ко мне.

Я перестаю дышать, под коленями немеет, шумно сглатываю и как ни в чем неповинная овечка, часто моргаю ресницами.

Все слова застревают в горле, не знаю, что сказать, чтобы хоть немного потушить тот вулкан, что разгорается внутри мужчины.

Извините? Да, сейчас! Или лучше все–таки нажать на тормоз и дать заднюю?

Макар смотрит прямо в душу. Взгляд острый, убийственный. Уверена, в голове он уже прокрутил сотни способов со мной разделаться. Один короткий шаг в мою сторону, замирает, еще один. Словно уговаривает сам себя остановиться.

Выставляю вперед руки, а на лицо надевается виноватое выражение. И это не маска, я действительно чувствую свою вину. Заигралась.

– Извини–те, Макар Игнатьевич. Я не успела вас предупредить, что босс завтракает, – полушепотом пролепетала я, чувствуя, как фальшивлю.

– Ева, какого черта происходит? Что этот человек здесь делает? – орет Дмитрий Андреевич, и я вздрагиваю.

Он еще никогда так со мной не разговаривал, и мне это не нравится. Я понимаю, что многое спровоцировала сама, но и он по факту не должен был устраивать из офиса сексодром, ну или позаботиться о секретности. Мало ли кто мог прийти вместо меня, или банально раньше.

– Что застыла, я у тебя спрашиваю, что ревизор делает вместе с тобой, да еще и в субботу?

От такой наглости открываю рот, чтобы ответить, но не успеваю даже воздуха в легкие набрать, как Макар резко разворачивается, стирает дистанцию с Дмитрием Андреевичем и грозно рычит:

– Не смей. На нее. Повышать. Голос. Ты меня понял? Ты... – Макар держит себя в руках из последних сил. – Еще хоть шаг в ее сторону, хоть один похотливый взгляд, и ты пойдешь по миру с куском своего члена в руках. Дважды не предупреждаю.

Макар отворачивается от моего шефа и, полностью игнорируя меня, широким шагом выходит из кабинета.

Шок! Чувствую себя дрянью. Смотрю на шефа, а тот с открытым ртом на меня.

– Не понял! – бессмысленно заключает Дмитрий Андреевич.

Жутко хочу броситься за Макаром и все объяснить, извиниться, сказать, что заигралась, но и шеф выжидательно смотрит мне в глаза.

– Он сказал, чтобы вы не смели, Дмитрий Андреевич, на меня кричать. И я с ним полностью согласна. У нас с вами могут быть разные отношения в зависимости от ситуации, но орать вы на меня не будете. Продолжайте завтракать, но без меня. У вас сегодня достойное меню. Одобряю.

Разворачиваюсь на носках и быстро вылетаю из кабинета. Лифт не едет, и даже бесконечное нажатие на кнопку не помогает ускорить процесс.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Срываюсь с места и бегу на лестничную клетку. Бесконечные пролеты и ступеньки, и вот я выбегаю на первый этаж.

Вижу Макара через стеклянные двери офисного центра. Он стоит на крыльце как скала: спина напряжена, руки в карманах, взгляд направлен вдаль.

Ускоряю шаг, нужно успеть догнать его, пока он не ушел. А что я ему скажу? «Извини» теперь даже глупо звучит.

Выбегаю на крыльцо, остается два шага, и я, черт возьми, спотыкаюсь и лечу на асфальт с ничтожным писком.

Это конец. За секунду перед глазами пролетает вся жизнь и замирает на картине, где я в больнице с перемотанным бинтами лицом.

Зажмуриваю глаза и всем телом падаю... На сильные руки.

Горячая кожа мужских ладоней обжигает талию через топ, стальная хватка превращается в колыбель, на миг очень близко я выхватываю обеспокоенный взгляд, но тут же все испаряется, словно ничего и не было.

Макар уверенно ставит меня на ноги и так пристально смотрит в глаза, что за последние сутки мне трижды теперь стыдно.

Решаюсь, наконец, извиниться, но в кармане внезапно звонит телефон. Шеф. Принимаю вызов и ставлю на громкую, чтобы дать понять Макару – я ничего от него не скрываю.

– Алло, Воронина... Это... Извини, я не хотел на тебя кричать. Но ты и сама виновата. Знаешь, зачем позвал, и привела ревизора. Слышишь меня?

– Слышу, – а сама слежу за реакцией Макара.

Стоит и практически не дышит. На меня не смотрит, лишь сжатая челюсть выдает его гнев.

– В общем, давай забудем. Я хотел сказать, что в понедельник едем в командировку. Объект в Терешково, на берегу моря. Выезжаем в семь, я за тобой заеду, на месте будем в десять. Так что без опозданий. Все давай.

Сбрасываю вызов и поднимаю глаза на Макара. Вот сейчас самое время.

– Макар... Извини за спектакль, – не своим голосом произношу я.

Он поворачивает на меня голову, несколько секунд таранит взглядом, затем просто молча уходит.

А мне кажется, что сейчас он навсегда исчезает из моей жизни.

Глава 40

Прошла вторая половина субботы и все воскресенье, но Макар так и не объявился. Он не пришел, не позвонил, не написал, никак не вышел на связь. Настроение на нуле, и в этом виновата только я.

Судя по тому, как он меня игнорирует, наше пари аннулировалось на полпути. Он больше не хочет ничего мне доказывать, а, значит, и свою часть договора автоматически может не выполнять.

После офиса я вернулась домой, залезла под одеяло и провалялась там остаток дня. Внутри не было ничего, кроме пустоты, чувства потери и горького одиночества.

Ни один горячий секс, ни один мужчина не может насытить твою жизнь и заставить почувствовать себя счастливой, если для тебя он просто объект для удовлетворения сексуальных фантазий, если просто для тела, для того чтобы убить время.

Я думала, что у меня идеальная жизнь, что в ней есть все необходимое: работа, карьера, деньги, жилье, любовник. И долгое время это было так, но с тех пор как появился Макар, мой бывший ректор, все перевернулось с ног на голову.

Я могу, сколько хочу убеждать себя в том, что этот мужчина не имеет для меня значение, а вернее, однажды перестал иметь, но каждый раз, когда он рядом, я словно оживаю, дышу полной грудью, не двигаюсь, а парню, но как только остаюсь одна, в груди образуется пустота, такой противный вакуум, который затягивает в себя все силы.

Он обиделся и ушел. Оскорбился, потерял терпение, не захотел бороться дальше за ту, которой он сам не нужен. Почему же до меня доходит только сейчас, что не ради моего тела он терпел все выходки, не ради банального секса, его цель была я, что-то большее, чем просто постель.

В противном случае, зная Макара, он просто связал бы меня по рукам и ногам, привязал к кровати и трахал бы, как никто и никогда этого не делал. И я бы не сопротивлялась, разве что первые пять минут, а его бы это только больше заводило. Он любит подчинять, подавлять, приказывать. И я бы тоже безумно возбудилась, потому что сдаться этому мужчине – просто блаженство.

Но он пошел другим путем, Макар решил договориться, поступить честно, дать мне выбор. Я удивлена и действительно заинтригована, но слишком заигралась.

Не думаю, что его цель предложить мне руку и сердце и зачать ребенка, кажется, это история не про этого мужчину, но то, что он стал уважать меня, видеть не только объект для удовлетворения своей похоти – это так.

Он ушел и, наверно, больше не вернется.

Я же этого сама хотела, почему же тогда так хреново?

Люблю? Да, не-е-ет.

Просто нравилось его внимание и заинтересованность? Да.

Жаждала видеть его мучения, издеваться над выдержкой, испытывать терпение, понять предел, границу желания меня? Да.

И я ее нашла, эту границу. Мужчина не только хочет меня, но и уважает себя. Он был готов мучиться, но терпеть пренебрежение, унижение его мужского эго, достоинства... Нет, не будет. Он не игрушка, не мальчишка, который пускает слюни на девочку. Он мужчина, со своим характером и принципами, и я этого не учла.

И что дальше? Вон, его дверь напротив моей, я могу пойти и извиниться, сказать, что сожалению, что виновата. Вот только зачем? Я уже все сказала, но ему это оказалось ненужным.

Что еще сказать? Давай забудем пари, я согласна на... На что? На свидание? Так это не цель всего этого.

Макар куда-то меня подталкивает, к чему-то готовит, хочет что-то конкретное, иначе бы так не заморачивался, вот только мое перепуганное, с печальным опытом сердце не хочет понимать что.

Поникшая я иду ванную и включаю горячую воду. Хочу полежать в пене, насладиться ее нежностью и ароматом, и перестать думать о том, с кем я все равно никогда не буду.

Все правильно, у меня есть работа, сексапильный босс и важная для меня цель, все остальное в топку.

На этой мысли захожу в воду и опускаюсь на дно ванны. Блаженство теплом растекается по всему телу, каждую клеточку поглощает томная нега, мышцы расслабляются, мозг избавляется от всех проблем, затыкает кляпом совесть, и я, закрыв глаза, тихо и протяжно стону.

Да, ванна всегда помогает.

Все мысли растворяются вместе с паром горячей воды, я опускаюсь под воду с головой и слушаю тишину. Глажу свою стройное тело, смывая с него горечь и печаль сегодняшнего дня. По телу расползается внезапная, легкая дрожь, мягкое волнение возникает между ног и отдается нарастающим возбуждением внизу живота. Пальчики тянутся к гладкой киске, и мне некого стесняться, я это делаю.

Воздух в легких заканчивается, и я выныриваю на поверхность. Тяжело дышу, чтобы восполнить потери кислорода или потому, что пальцы находят клитор и уже будят спящий вулкан.

Надавливаю сильнее, издаю громкий стон и в это время слышу, как слетает с петель дверь в ванну и с грохотом ударяется о стену.

Я испуганно распахиваю глаза и натыкаюсь на троих мужчин в черных масках, а истошный крик застревает в горле. Ни слова не говоря, они одновременно завязывают мне рот и глаза, связывают руки и ноги и достают из воды.

От страха я теряюсь и начинаю мычать. Я совершенно голая, не защищенная рядом с этими бандитами, и с меня ручьем стекает вода.

Меня укутывают в простыню, закидывают на плечо и куда-то несут.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я извиваюсь как могу, от страха брыкаюсь и пытаюсь сползти с широкого плеча, но в ответ получаю лишь звонкий шлепок по ягодице.

– Тише, малая, не ссы, с тобой просто хотят поговорить. Перешла дорогу, значит, отвечай.

Глава 41

*Макар*

Сажусь в свой спорт кар и выжимаю педаль газа до упора. На х*й из города, подальше отсюда, пока не размозжил блядскую черепушку этого Дмитрия Андреевича, пока не разорвал на куски.

Перед глазами чертова картина, как он сжимает маленькую голову у себя между ног и насаживает узкое горло на свой член.

В первые секунды даже не верю своим глазам, думаю, что эта стерва запись какую-то включила, специально, чтобы меня позлить, но когда вижу онлайн-трансляцию, буквально слетаю с катушек.

Пока несусь в кабинет, придумываю тысячу способов, как уничтожаю этого похотливого кобеля и наказываю маленькую сучку.

Закрытая дверь окончательно лишает здравого рассудка. Готов зубами вырывать замок, в щепки разносить все препятствия, но увидеть своими глазами, как она предает все то, что я хочу ей дать.

Я хочу, да! Но, черт, она этого не знает. Хочет, уверен. Душу дьяволу продам, на кон все поставлю, но забьюсь на то, что Ева жаждет того же, что и я. Но почему-то упирается.

Подлетаю к столу и как в замедленной съемке вижу белобрысую голову, которая ртом ловит извержение своего босса. Не сразу понимаю, что происходит. Просто не догоняю, где Ева.

Внутри все клокочет, желание убивать шипит паром через уши, а ярость застилает глаза.

Я же ей себя предлагаю. Она же хотела тогда, пять лет назад. Я дурак был, думал, никуда не денется, подождет, но упустил. Сейчас нашел, схватил, но не могу удержать. Что-то незримо стальное стоит между нами и не дает сблизиться. Я к ней на шаг, она от меня на два. И молчит, не говорит, почему отвергает.

Не знаю, как сдержался, как смог взять себя в руки. Отрезвила возмущенная морда Дмитрия и перепуганная секретарша.

Медленно разворачиваюсь в поисках моей дрянной девочки и вижу ее настороженные глаза.

Опять переиграла. Сбился со счета кто кого и сколько раз. Смотрит так невинно, в глазах волнение и капля страха.

Правильно, моя хорошая, бойся. Играй, но не переигрывай. А это был нечестный ход, на грани фола. Кишки за секунду из меня вывернула, мозги расплавила.

Маленькая гадина.

Стою и хочу схватить ее за тонкое горлышко, встряхнуть хорошенько, чтобы границы знала. Поставить на колени и наказать в горло по самые гланды, а потом на этом вот диване раком оттрахать, чтобы знала, как со взрослыми, злыми дядями шутить.

Не постеснялся бы этих двоих, на их глазах бы наказал, но...

Хочу не ее слез, не холода в глазах, а всю душу ее хочу, улыбку, смех, желание только меня одного, чтобы стремилась ко мне, жить без меня не могла.

Спасибо этому мудаку, что голос на нее повысил. Охерел вконец. Привел меня в чувства, от маленькой дьяволицы отвлек, от расправы над ней.

Ушел, чтобы не натворить бед, никого не покалечить. Та, блядь, себя не сломать.

А был на грани. Плюнуть на все, растереть и свалить на хрен отсюда.

Вышел на улицу и вспомнил собственное правило: ничего не решать на горячую голову, не делать на эмоциях выводов. Есть опыт, нах*й повторение.

Стою на крыльце, судорожно пытаюсь успокоиться и решить, что делать.

Ничего не помогает, а когда ловлю это красивое лицо в сантиметре от асфальта и смотрю до боли в мышцах в невинные глаза, понимаю, пока рядом с ней ни черта не получится.

Или сейчас же запихну в машину и там же засажу, пока искры с глаз не полетят, пока не выбью из самого себя всю злость, либо надо валить одному.

Пох*й на извинения. Вижу, она и сама поняла, что переборщила. Вот только мне от этого не легче, внутри все скрутило жгутом и адски выламывает кости.

Скорость, мне нужен адреналин. Клин клином, что называется. Втопил педаль в пол и быстро из города. Скоростная трасса – то, что нужно. Скорость запредельная, все чувства обострены, контроль на грани. Чуть дернуть рулем, и все моментально закончится, но нет, я так легко не сдамся.

Адреналин шарашит по венам и долбит по сердцу, сейчас бы еще смачный минет, вообще бы в клочья разодрало. Но чего нет, того нет. Будем справляться так.

Не могу отпустить картину, засела на подкорке. Слава богу, под столом была не Ева, не моя сладкая девочка. Не простил бы. Но от этого не особо легче. Долгие несколько минут думал, что теряю ее, теряю себя, нас вместе. Не могу отделаться от чертовой боли, что давит в груди.

Вижу вдалеке в поле разрушенный дом, сарай какой-то, сворачиваю туда. Нужна другая боль, чтобы выжечь эту, которая вцепилась в грудину.

Пыль столбом, из-под колес летит земля, со свистом торможу у заброшки, вылетаю из машины и сгибаюсь пополам. Долблю грудную клетку и вою раненым зверем. Подлетаю к покоцанной стене, сжимаю кулак и наношу сокрушительные удары о кирпич.

Перед глазами эта падла. Не Ева, нет, ее начальник, что смеет вообще касаться моего, смеет рот открывать и штаны расстегивать.

И по хер, что он не в курсе о нас, все равно ненавижу.

Костяшки в кровь, штукатурка красится в алый цвет и летит в разные стороны, а я выбиваю из себя всю мерзость, что держится клешнями и душит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Боль в руках не чувствую, зато слышу, как проходит та, что внутри застряла.

Потихоньку, пиздец, как медленно, но становится легче.

Останавливаюсь, хватит себя калечить. Смотрю на разбитые кулаки и как придурошный улыбаюсь. Приятно. Теперь хорошо.

Опустошенный, опускаюсь на землю и приваливаюсь к несчастной стене.

Не отступлю! Не уйду! Моя будет!

Только сначала накажу.

Глава 42

*Ева*

Ничего не вижу, страх оглушает, и я не могу сосредоточиться на передвижениях похитителей, чтобы понять, куда меня несут.

Точно не вниз. Брыкаться нет смысла, цепкие руки крепко прижимают к плечу и не выпустят добычу. Замираю, чтобы усыпить их бдительность. Нарываться не хочется, да и сбежать нет шансов, все конечности связаны.

Чувствую, что поднимаемся по лестнице, значит, на улицу не выходим. Еще пролет, мужчина не останавливается. Дальше крыша. Боже, зачем они несут меня туда?

Чувствую, как по влажной ткани простыни и мокрым волосам гуляет воздух. Теплый ветерок словно намекает, что не все потеряно, что все будет в порядке, но так думать слишком наивно.

Жутко страшно, сердце колотится в горле и, кажется, что я сейчас потеряю сознание. Слез нет, я не вижу врага, только вся сжимаюсь, желая стать невидимой.

Внезапно меня ставят на прохладный бетон, упирают спиной в какой-то столб и поднимают вверх руки.

Дергаюсь, но опустить локти не могу, слышу звон цепи и понимаю, что веревку зацепили за крюк.

– Что вы делаете? – хриплю я и судорожно дергаю руками и головой, чтобы хоть как-то приспустить повязку.

– Тише, цыпа, – незнакомый шепот у самого уха. – Всего лишь сладкая расплата.

Дышу тяжело, пульс зашкаливает.

– Я никому ничего не сделала! – паника прорезает голос, и я начинаю кричать. – Отпустите! Кто вы?

В ответ тишина, но когда чужие руки начинают шарить по моему телу поверх простыни, окончательно слетаю с катушек.

– Нет! Уберите руки! Вы что-то напутали! – дергаюсь, извиваюсь, почти рыдаю.

Я на грани истерики, не могу поверить, что это происходит со мной. Я никому не переходила дорогу, меня не за что наказывать.

Сколько этих рук? Три, четыре, пять? Сколько здесь мужчин? Неужели они все хотят взять меня?

Боже!

Снова тишина, только далеко внизу шум машин и завывание ветра по всей крыше.

Наглые руки исчезают и с меня снимают последнюю защиту – простынь.

Стою не двигаюсь, кровь долбит в висках, отдаваясь набатом в воспаленном мозгу.

Совсем рядом слышу чье-то шумное дыхание.

– Кто здесь?

– Тш–ш–ш, – понимаю, что это мужчина.

И моего соска касаются мягкие губы. Делаю резкий вдох, а мужчина в унисон со мной резко втягивает сморщенную горошину в свой рот.

Страх и жуткий адреналин в венах делают свое дело: мое сознание растворяется за занавесом повязки, нервы натягиваются до предела, а от прикосновений незнакомца тело пронзает сотнями возбуждающих игл.

Пытаюсь дернуться, чтобы рассеять наваждение, но рвущаяся истерика притупляется неторопливыми, но такими волнующими ласками мужских пальцев. Они обводят второй сосок по кругу, хватают вершинку и сильно сдавливают.

Я издаю стон.

– Кто вы? – тихо шепчу.

Но вместо ответа на мои губы ложатся подушечки, призывая молчать и оставляя после себя солоноватый вкус.

Мужская рука успокаивающе проводит по волосам, переходит к шее, спускается по ключице, ложбинке между грудью и замирает внизу живота. В это время такую же нежность получает спина, вдоль позвоночника которой, бегут мурашки.

Еще касания: снизу по ноге, круговые движения по бедру, горячие губы на груди, которые словно посасывают леденец на палочке.

Сколько их, я не знаю, но тревога снова подкрадывается и потряхивает меня.

– Тш–ш–ш, – снова этот шелест, но он больше не может успокоить, и меня бьет откровенная дрожь: ужас, смешанный с затаившимся возбуждением.

Словно почувствовав мое состояние, мужчина опускается на колени, берет мою ногу и закидывает себе на плечо. Чего-то ждет, словно рассматривает гладкую киску, легким прикосновением проводит по сомкнутым половым губкам, а потом рывком примыкает к ним ртом и насильно проталкивает язык в складочку.

Он знает, что делает, потому что точно попадает в пробудившийся клитор и безжалостно проходит по нему острием языка.

Я прикрываю глаза и шумно выдыхаю. Ноги дрожат, стоять на одной нет сил и если бы не цепь, удерживающая меня за запястья, я бы, наверно, уже рухнула.

Мужчина ненасытно вылизывает мою щелочку, широко раскрывая ее пальцами и погружая язык в самые сокровенные места.

Чувственный вход во влагалище предательски течет, извергая из меня капли смазки. Мужчина подхватывает их языком и бесстыже размазывает по промежности.

Внезапно в меня погружаются два пальца и медленно совершают поступательные движения, а горячий рот в это время поедает клитор, как сливочное мороженое.

Я больше не могу сдерживать себя. Дикое желание заглушает страх, и я стону.

– Пожалуйста, остановитесь... Ох... М-м-м.

Дыхание учащается и тяжелеет, я сама шире отвожу колено, чтобы позволить незнакомцу быстрее довести меня до оргазма.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дырочка пульсирует и сильнее сжимает крупные пальцы. Грудь быстро вздымается и колышется, а возбужденные соски на контрасте охлаждает ночной воздух.

Все мое тело наполняется огнем, который может потушить только один человек – незнакомец между ног.

Внизу живота собирается лава, заполняет собой все пространство и, в клочья разрывая напряженные мышцы, взрывается атомной бомбой. Взрывная волна стремительно разносится по ноющему телу и меня откидывает назад. Если бы не руки незнакомца, я бы улетела спиной в столб.

От сладкой судороги во всем теле я истошно кричу, меня колбасит в разные стороны, но мужчина, обхватив ягодицы, с хриплым рычанием жадно поглощает мое извержение.

Я слышу тихое ругательство. Мужчина поднимается на ноги, резко разворачивает меня к себе спиной, давит на поясницу, вынуждая прогнуться, и одним резким движением входит в мою киску.

Я слепну от яркости ощущений. Его крупный, твердый член высекает из меня искры, мне хочется больше, быстрее, не могу терпеть нарастающее возбуждение, хочу, чтобы меня трахнули нагло, жестко, безжалостно.

Сама шире расставляю ноги, и незнакомец ускоряет ритм. Он вколачивается в меня по самые яйца, заставляя хрипеть от разрывающих изнутри импульсов.

Я буквально рыдаю душой, как хорошо мне сейчас и как одновременно тревожно. Наши тела созданы друг для друга, мы как пазл одного идеального целого, но вместе с этим из-за неизвестности инстинкт самосохранения мигает красным. Чем для меня все это закончится?

От кипящей смеси эмоций и яростных, пронзительных толчков, мышцы влагалища сжимаются, приближая очередной взрывной оргазм.

Мужчина легко это считывает, потому что выходит из меня, снова поворачивает к себе, берет под ягодицы и садит на свои бедра. Член, словно раскаленный кол глубоко погружается в узкую дырочку, и я корчусь от невыносимых, рвущихся к разрядке ощущений.

Я как обезумевшая кошка от валерианы, подтягиваюсь на цепях и резко опадаю на центр моей агонии.

По щекам текут слезы. Хочу большее, чтобы порвало от оргазма на части, но никак не могу этого достичь. Отсутствие зрения обостряет нервные окончания, а недавний страх и секс с незнакомцем обрушивает на меня необъяснимое помешательство, и сопротивляться этому невозможно.

Внезапно мои руки снимают с крючка, даря, как награду свободу действиям, но я больше не хочу бежать. Я обхватываю мощную шею и лишь активнее опускаюсь на член.

Наши лица теперь слишком близко, и я улавливаю знакомый запах похоти. Не может этого быть, он бы не посмел!

Не снимаю повязки, не готова видеть его лицо, лишь шепчу губами:

– Ты?

Мужчина куда-то отходит, садится на кожаный диван и дает мне понять, что я больше не его заложница. Я же, почувствовав опору под ногами, не могу остановиться и остервенело несу нас к самой вершине наслаждения.

В груди клокочет обида, сердце сжимается от ненависти к Макару за пережитый страх, из-под повязки по щекам стекают крупные слезы, но я в исступлении продолжаю подниматься и резко опускаться на пульсирующий член уже знакомого незнакомца.

Еще несколько движений, и я разлетаюсь на сотни меридиан, замираю, выгибаюсь, откидываю голову назад и начинаю выть серной.

Влагалище неистово пульсирует, извергая из себя накопленное напряжение. Макар прижимает к себе мое обессиленное тело, зарывается носом в волосы и рычит диким зверем, а я чувствую, как внутри меня разливается его горячая сперма.

Наконец, все проходит, мужчина расслабленно откидывается на спинку дивана вместе со мной и меня накрывает истерика: это уязвленная душа рыдает от горечи безжалостного поступка.

Макар снимает с меня повязку, исступленно гладит по волосам и целует во влажный висок, лоб, глаза, скулы.

– Прости, малышка! – сильнее прижимается губами. – Я потерял рассудок, просто снесло крышу. Прости, прошу!

Пытаюсь вырваться, встать и уйти, мелко бью кулаками по твердому торсу, но крепкое кольцо рук не позволяет сдвинуться и с места.

Все, что мне остается, это изливать обиду на грудь ректора и мысленно проклинать тот день, в который мы встретились.

– Я ненавижу тебя! Ненавижу! Я испугалась! Ты даже не представляешь, что я пережила в тот момент, когда эти уроды ворвались ко мне в ванную. Хочу, чтобы ты провалился в самую черную бездну, исчез с лица земли, пропал из моей жизни. Навсегда.

Навсегда!

________

Дорогие мои, для меня важен и ценен каждый мой читатель, поэтому прошу вас, подпишите, пожалуйста на меня, на вашего автора. Мне будет радостно видеть вас в ряду своих подписчиков. А скоро вас ждет новая книга, и так вы ее не пропустите! Благодарю вас за отзычивость!

Глава 43

Макар крепко прижимает меня к себе, не отпускает, не дает встать и убежать с этой чертовой крыши.

Его член по-прежнему во мне, я чувствую, как он снова наливается кровью, готовый к новому акту моего физического подчинения.

Я не могу сопротивляться его мощному напору, мышцы сжимаются вокруг его твердого органа, и моя киска невольно сокращается.

Но в душе все слишком накалено, жгущая обида бушует и сносит все барьеры недавнего перемирия. Этот мужчина неисправим, он всегда берет то, что хочет, всегда ломает, прогибает под себя. Ненавижу его, всем своим окаменелым сердцем. Видеть его не могу, вдыхать его проникающий под кожу запах, возбуждающий до предела аромат. Не могу, не хочу, но сопротивляться каждый раз все труднее.

Мужчина обнимает меня, так властно, но так заботливо, словно я его от кончиков волос до пальчиков на ногах. Когда-то я мечтала о таком отношении к себе, теперь боюсь. Он просто сотрет меня с лица земли, вырвет с моего уютного мира с корнями, будет думать, что дарит себя, но на самом деле медленно убивает.

– Отпусти меня, Макар. Дай уйти и исчезни сам из моей жизни. Прошу, – тихо шепчу я, не в силах больше с ним бороться.

– Я не могу, Ева. Больше не могу. Я хотел, но не смог. Меня без тебя не существует.

Мужчина гладит меня по волосам, перебирает прядки, опускается к обнаженной спине и ласково проходится ладонью вдоль позвоночника.

– Неужели ты не видишь, что мы разрушаем друг друга, причиняем боль, будим все самые темные стороны нас. Какой в этом смысл?

– Я не хочу этого. Перестань бороться со мной и прими. Давай научимся быть вместе, Ева?

Я поднимаюсь с его груди и смотрю в глаза. Там плещется тоска, неуловимое сожаление и упрямство. Сильная смесь, которая не позволит ему отступить.

– Ты только что взял меня без моего согласия...

– Тебе было хорошо, – уголок его губ дергается, но он возвращает серьезное выражение лица.

– Да, но когда люди в масках ворвались в мою квартиру, вытащили голой из ванны и связали, мне было очень плохо. Плохо и дико страшно.

– Они бы не причинили тебе вред. Приказ был доставить тебя сюда. Я не знал, что ты раздета.

– А лапали они меня у столба тоже по твоему приказу? – возмущаюсь я.

– Ты была в простыни, и они не коснулись ни одного твоего сладкого места. Я бы просто не позволил этого никому. Они быстро ушли и ничего не видели.

– Зачем ты это сделал? Хотел напугать? Доказать свою силу, власть, что если захочешь, можешь отдать меня на растерзание толпе мужчин?

Воспоминание о пережитом страхе снова взбунтовали все нутро, хотелось выцарапать эти бесстыжие, но такие любимые глаза, разодрать кожу на лице, причинить боль.

– Хотел наказать, но переиграл сам себя.

– Ты перешел черту.

– Как и ты, Ева!

Макар немного отодвигает меня от себя, расстегивает пуговицы на рубашке, снимает ее и надевает на мое уже подмерзающее тело.

Я и не заметила, что дрожу. Меня так трясет от пережитых эмоций, что даже и не поняла, что кожа покрылась мурашками.

Я намереваюсь подняться с мужчины и освободить свою промежность от твердой провокации, но сильные руки дают понять, что против этого.

– Вчера ты почти убила меня, – продолжает Макар. – Наше пари заключалось в том, чтобы я сутки не касался тебя, но ты решила испытать и мои нервы. Одно дело смотреть, как ты трахаешь сама себя, и стирать зубы от напряжения, другое дело, видеть, как ты отдаешься другому. Ты вывернула мою душу наизнанку, Ева. Выпотрошила заживо и прошлась по ней каблуками.

– Макар, а с каких пор у тебя есть душа? – зло хмыкнула я. – Я признаю, я действительно переборщила в офисе, но тебя кроме отменного траха ничего никогда не интересовало. И пари ты заключил исключительно ради моего тела. То есть снова нужен просто секс. О какой душе ты говоришь? Я бы скорее поверила, что ты с удовольствием присоединишься третьим, если бы под столом у шефа была я, но чувства? Ты сейчас опять манипулируешь мной? Какой-то сложный путь ты выбрал в мою постель.

– Ева, мне не нужно твое тело. Вернее, я больше не хочу только его.

Макар тяжело вздыхает и ласково заправляет локон волос мне за ухо. Я пытаюсь понять, что он задумал, прочитать хоть что-то на его лице, но вижу только непонятную муку в глазах.

Неужели он... Да, нет. Это бред.

Видимо, от внезапного открытия мои глаза расширились до размера луны над нашими головами, потому что мужчина грустно улыбается и кивает.

– Ты правильно все поняла, моя девочка. Вижу на твоем прекрасном личике удивление, смешанное с неверием. Я и сам долго не мог в это поверить, отгонял от себя эти мысли, пытался с ними бороться, заменить на другие другими. Но... ничего не вышло. Ты засела вот здесь, – мужчина стучит кулаком по своей грудине, а я глаза не могу отвести от этого сексуального тела. – Ты вцепилась клешнями и не выдрать даже раскаленными докрасна щипцами. Я все перепробовал и понял, что поможет только одно.

Я очень хотела задать следующий вопрос, но боялась услышать ответ. Мне кажется, я уже знаю его. Я так долго мечтала об этом, тогда пять лет назад и потом еще несколько лет, что сейчас, если он произнесет это вслух, я сломаюсь. Все то, что я возводила вокруг себя годами, просто рухнет, рассыплется в пыль, падет без шанса на спасение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я быстро качаю головой, безмолвно прося, нет крича, чтобы он не продолжал, но у мужчины на этот счет свои взгляды.

– Ева...

– Нет, молчи!

– Не могу, я теряю тебя.

– Меня и так у тебя нет.

– Есть, и ты это знаешь. Знаешь и сопротивляется. Хочу понять, почему?

– Отстань от меня, Макар! Все, разговор окончен!

Я снова пытаюсь встать, но мужские ладони обхватывают мое лицо и заставляют посмотреть в темные как ночь глаза, в которых с каких-то пор появился маленький огонек, освещающий эту дьявольскую душу.

– Я люблю тебя, Ева! Я не могу без тебя жить!

Глава 44

Меня колотит крупная дрожь. Слова, такие нужные когда-то, такие желанные и жизненно необходимые долгое время, сейчас буквально оглушают, разрывают сознание, барабанные перепонки, все нутро. Сердце трескается, душа рвется на части.

Я не в силах бороться с нахлынувшими эмоциями: боль, забытая тоска, смертоносная любовь и добавляется страх.

Вроде вот, протяни руку, и моя заветная мечта сбудется, ворвется в серые будни и окрасит все в малиновый цвет, но страх перед потерей не дает сдвинуться с места. Все слишком свежо в памяти, и я, как оказалось, совсем не железная леди.

Непроизвольные слезы, крупными каплями катятся по щекам, но мужчина не двигается, ждет, боится разрушить тонкую грань, на которой я сейчас балансирую.

А я словно вернулась в прошлое, погрузилась в себя и свои воспоминания.

– Я любила тебя, Макар, пять лет назад. Любила того Макара Игнатьевича, который научил меня быть женщиной, раскрыл меня, сделал чувственной, открыл мир безумных оргазмов. Я не только подарила тебе свое тело, но, как выяснилось, отдала себя всю, с потрохами чертовой наивной души. Я знала, что в институте царит вакханалия. Знала, что преподаватели каждый год выбирают себе новых студенток, чтобы пользоваться молодым телом взамен на покровительство. Все знала, но надеялась, что это не про нас.

Когда ты устроил кастинг на меня, но затем не позволил прикоснуться, я решила, что ты оставишь меня себе, что ты тоже привязался и не хочешь делить меня ни с кем. Ты был черствым, никогда не показывал своих эмоций, но тот день дал мне понять, что ты можешь что-то чувствовать. Но я ошиблась.

В день посвящения в абитуриенты я пришла к зданию зала, как воришка спряталась у окна, выискивая тебя глазами. И нашла. Ты был таким красивым, статным, величественным в своем гордом образе главы института, но когда ты попрощался с собеседником и пошел вслед за молоденькой будущей студенткой, мой мир рухнул. Как ненормальная мазохистка я прибежала под двери твоей спальни, чтобы услышать, увидеть все своими глазами. И тогда рухнула и моя жизнь. Через дверь все было прекрасно слышно, она назвала тебя ректором и сомнений не осталось.

Такой боли, как в тот день я не испытывала никогда. У тебя не хватило смелости открыто сказать мне в глаза, что между нами все кончено, ты просто подло, трусливо приказал консьержке забрать у меня ключи от одиночной спальни, просто нашел себе новую сладкую девочку, взамен наскучившей.

Ты спрашиваешь, почему я тебя не подпускаю к себе? Макар, ты был моим миром, в котором я дурочка растворилась, а потом стал моим гробовщиком. Я целых два года жила тряпкой, безликим существом, который только ел и спал, а потом, после того как узнала, что ты женился на студентке и уехал, еще три года собирала себя из мелких осколков.

Я больше не хочу любить, не хочу никому доверять, хочу только брать, пользоваться и идти дальше. Ты говоришь, что любишь меня? А где твоя любовь была столько времени? Почему ты решил, что имеешь права сейчас ворваться в мою жизнь и снова пытаться подстроить ее под себя?

Я замолчала. Изливать все, что накопилось у меня за столько лет, я могу часами, но какой смысл. Я сказала все, чтобы он понял, кем для меня был, и кем стала я сегодня.

Мне хочется и рыдать и громко смеяться. Смесь боли от воспоминаний и радость, что я избавила себя от гнетущих мыслей, вопросов без ответов, бушевала у меня в груди. Хотелось разодрать кожу, чтобы окончательно вычистить себя от мук, и одновременно целоваться, настолько легко мне стало сейчас, настолько свободно.

Макар смотрит отрешенно, словно тоже погрузился в туман прошлого, но тишина будит его, а в глазах отражается глубокое ошеломление, подавленность, горечь и какая-то маленькая искра облегчения.

– Е-в-а, – хрипло протягивает он, – ты поспешила всего на один день, на один чертов день. В день отбора меня не было в моей комнате. Один преподаватель, старый мой друг, захотел ту девчонку, но ей нужен был только ректор. Она знала скрытые правила института, кто-то из старшекурсников рассказал. Он попросил прикинуться мной, чтобы подсадить ее на себя, и тогда она бы уже никуда не делась. Мне было плевать, на всех и на все. Тогда в зале я передал ему ключи от своей комнаты и ушел. Меня там не было, я вышел через задний двор, сел в машину и уехал.

Блять, Ева, я не участвовал в отборе именно из-за тебя. Я грозился, что ты без меня жить не сможешь, а попался на крючок сам. От мысли, что на тебя будет смотреть другой мужчина, коснется тебя, срывало крышу. Я не сразу это понял. В тот день, когда историк приходил в гостиницу. Ты права, я выгнал его именно потому, что почувствовал – ты только моя.

Я гонял по городу всю ночь, а затем завалился к товарищу, напился и проспал световой день. Для меня было откровенным ударом осознавать, что я влюбился в студентку. От мысли о тебе дышать не мог, как и не мог быть открыто с тобой из-за разницы статуса. Мы и так неплохо нарушили закон, а чтобы быть вместе и дальше, нужно было кому-то уйти из института. Я решил, что это буду я. Я понимал, что доверия мне мало с моим-то образом жизни, поэтому хотел доказать, что ты важнее любой должности.

Когда я вернулся, тебя уже не было. Я искал, спрашивал о тебе, но оказалось, что ты просто собрала вещи и уехала. Первым порывом было узнать твой адрес и броситься за тобой, но я успокоился и понял, что могу выдать нас, подставить тебя. Я ждал нового учебного года, хотел сначала увидеть тебя и во всем признаться. Какого было мое удивление, когда я узнал, что ты забрала документы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

После того дня мне дорого обошелся ремонт моего кабинета. Я рушил все. Я дурак, решил, что тебе на меня наплевать, что ты просто пошла дальше своей дорогой. Гордый, блядь, не стал ничего выяснять, просто подался во все тяжкие. Потом меня попросили освободить должность. Я плохо справлялся с обязанностями. Я уволился и уехал, но ни на каких студентках не женился. Это ложь или банальные сплетни.

Несколько лет жил в другой стране, думал, что успокоился, что все во мне утихло, прошло, но когда вернулся, устроился в министерство в ревизионный отдел, и мне на глаза попался список аудиторов с твоей фамилией. Словно в кипящий омут окунули. Одно твое имя разрушило все возведенные стены, и платина неутоленных чувств, прорвалась и затопила все вокруг.

Блять, у меня руки зудели, настолько я не мог дождаться приказа на проверку твоей фирмы. Когда увидел, думал, там же в кабинете схвачу и увезу так далеко, что никто и никогда тебя больше не найдет. Но я услышал твой сладкий запах желания... и понял, что ты больше не моя.

Я таким наивным дураком никогда себя не чувствовал. В тот день я осознал, что не уйду из твоей жизни, буду добиваться, снова и снова тебя завоевывать, пока ты не сдашься и не согласишься быть со мной. Единственное, я не понял, почему ты с первой минуты нашей встречи так агрессивно ко мне настроена. Теперь все понятно, и очень жалею, что не нашел тебя тогда, пять лет назад.

Ева, сейчас я обнажен перед тобой не только физически, но и морально. Ни одна живая душа не знает меня таким, каким знаешь ты. Я не предавал тебя и не отказывался. Никогда. Ты веришь мне?

– Да, – еле слышно, глотая слезы, отвечаю самому дорогому мужчине на свете.

– Ты будешь со мной, девочка моя?

Взгляд Макара, как и время вокруг нас застывает в ожидании ответа.

А я медленно качаю головой.

– Нет, – и начинаю двигаться на все еще твердом, как его намерение, члене.

Глава 45

Внутри бушует океан, а в его холодных водах шипит и застывает огромными пластами расплавленная магма.

Я одновременно и дышу, и задыхаюсь. От признания Макара внутри вспыхивает животворящий, ослепляющий свет и поднимает меня до небес, до ярких звезд космоса. Как бы я хотела слышать эти слова пять лет назад, когда это все было для меня жизненно необходимым. Сейчас голубой свет пытается осветить мрак моей души. Я настолько сильно любила, настолько невыносимо страдала по этому мужчине, что, кажется, выжгла в себе все дотла. Черная пустыня развернулась в глубине грудины и засасывает в себя все радости возможного женской счастья.

Я привыкла так жить: без сильных эмоций, особого сочувствия, интереса к другим людям. Мне так давно перестало быть это нужным, что застывшее во мне чувство одиночества стало единым со мной организмом.

Макар предлагает мне все изменить, открыться чувствам, поддаться эмоциям, но мне больно даже думать об этом. Как решится на то, чтобы снова впустить в себя любовь? Нет, не так. Как удержаться не выпустить ее. Она, как консервы долгого хранения, сидит в самом дальнем и темном углу моего существа, и если снять с нее цепи, она разорвет меня изнутри. Ей нужен будет стопроцентный объект для вожделения. А есть ли он у меня?

Верю ли я искренности Макара? Думаю да, ему нет смысла врать, тем более тело мое он уже получил, да и сейчас я не собираюсь уходить без последнего десерта.

Любит ли он меня? Трудно в это поверить, но его слова звучат убедительно. Такие мужчины, как он не бросаются признаниями. Но я не готова, снова раствориться в своем ректоре, не могу снова доверить ему сердце, пройти через сомнения, ревность, чувство собственности.

Просто не хочу больше ничего чувствовать. Не хочу!

Я медленно приподнимаюсь на Макаре и также упоительно опускаюсь. Член во мне уже пульсирует, готовый ринуться в бой и довести меня до взрыва мозга. Но я не тороплюсь. Не спешит и Макар.

Мой ответ его обескуражил. Он ошарашенно смотрит мне в глаза, а между бровей пролегает глубокая, хмурая морщинка. Я все еще не его, и он это понимает.

Я снимаю с себя мужскую рубашку и чувствую, что начинаю гореть изнутри. Закрываю глаза, чуть откинув голову, ускоряю темп.

Под закрытыми веками кипят слезы. Они топят меня внутри и стремятся излиться. Мне так хорошо, так радостно и одновременно невероятно плохо. Печаль душит, не позволяя сдаться желанным рукам.

Я перестаю сопротивляться, слезы катятся по щекам, капая на обнаженную грудь и стремительно скатываясь к животу.

– Ева, – шепчет Макар, но я быстро качаю головой, призывая больше ничего не говорить.

Он снова сделал это: сначала уничтожил, потом возродил. Вот только жизни у меня закончились.

Я кладу свой палец на жесткие мужские губы, затем обхватываю руками широкую шею, прижимаю мужчину к груди и, рыдая, разгоняю возбуждение между ног.

Мужчина обхватывает меня за ягодицы и с силой насаживает член. Он чуть поддается бедрами вперед, глубже и резче врываясь в меня.

Да, так хорошо, никакой нежности, никакой любви и красивых слов, только жесткий, безэмоциональный трах. Так лучше для нас обоих.

С каждым толчком я стону еще громче. Хрипы, что вырываются из горла, перебивают тихий вой от понимания, что я ставлю точку в наших и так несуществующих отношениях.

Наклоняюсь к самому уху моего любовника и в приказном тоне прошу:

– Трахни меня, Макар. Трахни так, словно это последний раз, когда ты будешь во мне. Хочу кричать от разрыва мозга, когда буду кончать под тобой и извергаться соками.

Дважды просить и не нужно. Макар словно только и ждал моего разрешения. Он крепче подхватывает меня под ягодицы, срывается с места и буквально кидает на столик за моей спиной. Откидывает в сторону вазу с цветами, тарелку с фруктами, на пол летят бокалы и ведерко с бутылкой красного вина. Оказывается, меня ждало еще и свидание, но мы умудрились до него не дойти или, наоборот, слишком быстро перескочили этот пункт.

Глаза в глаза, и он снова вгоняет в меня член по самые яйца. Между ног кипит лава, от бешеного взгляда напротив в груди мечется душа. Макар снова выходит из меня и опять обрушивает на мое нутро свой зверский напор. Удары его яиц о мои ягодицы взрывают новый поток ощущений. Сейчас нас секс хищный, разрушающий, бескомпромиссный. Моя грудь колышется в такт ударам, шея в тисках цепких пальцев. Он не сводит с меня глаз, пытается читать, понять, запомнить.

Я растворяюсь в ощущениях и закатываю глаза. Хочу еще и еще, и еще.

– Так тебе нравится? Любишь, когда жестко? На хер нежность, туда же чушь о любви? – рычит Макар и буквально наказывает меня своим каменным членом.

– Да-а-а, – стону я, – так лучше всего.

Одним движением мужчина ставит меня на ноги, разворачивает к себе спиной, закидывает мое колено на столик и вгоняет член в киску сзади.

Очень глубоко! Я безумно так люблю.

Падаю вперед и упираюсь ладонями в стол, выгибаюсь, подставляя бедра и открывая доступ к промежности.

Грубые пальцы пробираются к лобку через живот. Пока мужской член трахает меня сзади, спереди стонет клитор. Воспаленный и уже дергающийся бугорок в момент отзывается на прикосновения Макара. Мужчина нажимает на него, недолго катает, а затем обхватывает двумя подушечками пальцев и растирает до искр в моих глазах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Меня простреливает острое, невыносимое ощущение, которое рождается во влагалище, несется стрелой до самого горла и вылетает громким криком.

Мое тело горит в безумной агонии, я подмахиваю ягодицами, сильнее насаживаясь на член, но этого всего мне дико мало.

Приподнимаюсь, прижимаюсь спиной к мужской груди и ставлю уже стопу на столик.

Макар обхватывает мое горло, резче вгоняет член и с безумным исступлением терзает клитор.

Да, наконец, он достал до самой заветной точки внутри меня. С хлюпаньем из меня вытекает смазка, подхватывая ее пальцами, Макар размазывает соки по чувственной, до обостренной дрожи промежности, доводя меня до дикого экстаза.

В один момент все вокруг замирает, становится тихо, только в ушах шумит кипящая кровь. Собранный внизу живота энергетический шар застывает и взрывается миллиардами всполохов. Волна оргазма несется от клитора вверх, достигает отключенного мозга, и я начинаю безудержно кричать. Тело трясется в сладком припадке, и я вонзаюсь ногтями в кожу на руках Макара, пытаясь удержаться на ногах.

От сильного спазма мышцы влагалища сжимают член, Макар дергается, чертыхается, и в меня стреляет бурный поток неудержимой спермы. Мужчина зарывается мне в шею и рычит до срыва голоса.

Сладкая истома охватывает наши тела, Макар выходит из меня, и мы валимся на диван.

Я лежу на мужчине сверху и кайфую от неги, что течет по венам. Макар крепко обнимает меня руками, словно боится, что я испарюсь, пока он приходит в себя.

Безумно хорошо. Так волшебно и изумительно может быть только с этим мужчиной, но я стойко решаю следовать своим чувствам.

Пока бывший ректор еще на той стороне рая, я собираю всю волю в кулак и высвобождаюсь из объятий, беру мужскую рубашку, накидываю на обнаженное тело и молча иду с крыши.

– Ева! – последняя попытка остановить меня.

– Прощай, Макар, – шепчу не оборачиваясь. – Прости, но я не потяну тебя.

Глава 46

Утро встречает меня рано, громким звонком Дмитрия Андреевича. Я нехотя открываю глаза и смотрю на часы: шесть тридцать.

– Воронина, я выезжаю, ты готова?

– Нет, – бурчу я.

– Тогда у тебя полчаса.

Сбрасываю звонок и заставляю себя подняться. Захожу в ванну и смотрю на свое отражение в зеркале: красивая, молодая, но очень печальная.

Вчера я гордо ушла с крыши и даже не обернулась. Словно после двух бокалов вина в голове стало туманно и пусто. Макар опустошил меня своим признанием, насильно вынул душу. Если бы я не поспешила с выводами, а провалялась в казенной кровати еще денек, все могло бы быть по-другому. Без слез, разрыва сердца и обреченной точки на личной жизни.

Но я ушла, и время назад не вернуть. Имеет, то, что имеем.

Я заперла входные двери на все замки, с сожалением посмотрела на сломанную в ванной, залезла в постель и накрылась одеялом с головой. На мне все еще была рубашка Макара. Его аромат, который пропитал ткань, вызывал тоску и желание вернуться, одновременно с этим дарил упоительное успокоение, словно мужчина лежал рядом и нежно обнимал.

Я сделала правильный выбор. Я прожила наши счастливые отношения давным-давно, еще в своей голове, представляя и фантазируя о нашей семье, счастье, детях. Прожила, дошла до финиша и отпустила. Только так мне удалось избавиться от зияющей дыры в груди, от боли неразделенной любви.

А сейчас, когда он предлагает мне то, что для моего мозга уже было, я не чувствую нужного отклика, только страх, что снова бросит и уйдет. Ведь страх не пережит, а загнан глубоко вовнутрь.

А вот утро решило сменить мое настроение, и сейчас я чувствую себя разбитой. Я еще не сожалею, что отказала мужчине своей мечты, но уже отгоняю от себя безжалостные качели «а что было бы, если…».

Могла бы и попробовать.

Попробовать, обломиться и снова мучиться?

Не хочется.

Хочется его любви, горячих рук, бархатного голоса и такого невыносимого тяжелого взгляда.

Хочу, но боюсь.

Трясу головой и умываюсь холодной водой. Я не поняла, насколько мы едем в командировку, поэтому собираю вещи в сумку дня на три.

Я даже рада, что уезжаю из города, есть все шансы не пересечься с Макаром. Даже подумываю взять на пару недель отпуск, если он лично продолжит проверку нашей фирмы. Хотя, мне кажется, вряд ли. Он уйдет, как тогда, не обернувшись. Ему больше не нужно пытаться меня вернуть, точки над «и» расставлены, смысла встречаться больше нет. Он не остановил, не догнал, не заставил вернуться, значит, принял мой выбор.

От этой мысли в груди неприятно сдавило. Черт, вчера так все правильно казалось, и выбор, и последний секс с мужчиной, которого я любила больше жизни, а сегодня яркие лучи солнца лишь освещают мрачность моего одиночества.

Я вздыхаю, беру сумку и, выйдя из квартиры, бросаю быстрый взгляд на дверь Макара. Интересно, он дома или снова поехал к товарищу топить горе в алкоголе?

Ускоряюсь и выхожу из дома. Возле парадного входа вижу машину Дмитрия Андреевича и его самого. Иду в сторону шефа, но внимание привлекает движение сбоку. Перевожу взгляд, и сердце уходит в пятки, как кипятком обливают, честное слово. Здесь же у своего автомобиля стоит Макар и неотрывно смотрит на меня, засунув руки в карманы джинсов. Он выглядит потрясающе: выспавшийся, побритый, в однотонной белой футболке, светлых синих джинсах и кроссовках.

Сердце бухает, не могу отвести глаз, но прилагаю максимальные усилия.

Останавливаюсь на тротуаре между двумя машинами.

– А он что здесь делает? – неприятно удивленно спрашивает босс.

Если бы я знала. Я поражена появлением Макара не меньше шефа, а бывший ректор, в свою очередь, невозмутимо стоит и сдержанно улыбается.

– Дмитрий Андреевич, забыли? Я ваш ревизор, выездные проверки тоже практикуем, – с усмешкой отвечает Макар.

– Я еду на переговоры с партнерами, вам нечего будет проверять, – не сдается босс, а мне интересно, кто из них имеет более весомые аргументы.

– А почему вы решили, что вы мне интересны? У меня проверка аудита, и еду я за вашей сотрудницей.

Шеф переводит на меня недоумевающий взгляд и спрашивает:

– Что он за бред говорит? Он реально может вот так увязаться?

Макар выглядит, как всегда, непреклонно и самоуверенно, такому не говорят нет, такой не отступает назад. Его упрямство сносит все препятствия, и если этому мужчине отказать, он просто найдет другой путь добиться своего.

– Макару Игнатьевичу никто не указ, – задумчиво отвечаю шефу, залипнув на губах ректора, которые еще вчера касались моей разгоряченной кожи.

Что ты задумал Макар, в какие игры хочешь втянуть, чтобы заставить меня вернуться к тебе? Внутри вибрирует адреналин, и я громко сглатываю.

– Черт-те что! – ругается шеф и открывает водительскую дверь. – Садись, Воронина, время поджимает.

Макар сдвигается с места, обходит автомобиль сзади, садится у дальнего колеса так, что его не видно, и мы слышим шипящий звук. Затем мужчина встает, возвращается к пассажирской двери своей машины и невозмутимо говорит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Дмитрий Андреевич, вы где-то колесо пробили, менять нужно. Поэтому Ева едет со мной. Или вы больше не спешите?

Шеф бросается к колесу и начинает шипеть, как его же шина.

– Ты какого хрена пробил мое колесо? – рычит и надвигается на ревизора Дмитрий Андреевич. – Ты блядь совсем...

– Оу, оу, оу, – поднимает применительно Макар руки. – Тише, большой босс, ты же вроде опаздываешь. Я всего лишь вытащил гвоздь, который ты привез на резине.

И Макар кидает в шефа длинный, ржавый предмет.

– Твою же мать! Мы так опоздаем на встречу, а я с этими ребятами два месяца переговоры вел. Короче, Воронина, быстро дуй в Терешково, а я меняю колесо и следом.

Вот же жук, уверена, этот гвоздь появился исключительно благодаря Макару и все для того, чтобы я ехала с ним в машине. Трындец.

Кидаю сумку на заднее сидение и плюхаюсь на переднее.

– Зачем ты на самом деле здесь, Макар? – складываю руки на груди.

– Я забыл показать тебе еще одну сторону меня, о которой ты не догадываешься. Она может тебе понравиться.

Глава 47

*Макар*

Она села ко мне машину. Блядь, пальцы на руках онемели от сжатых кулаков, так напряжен был, пока она принимала решения. Я должен быть сдержанным, должен быть паинькой, все только так, как любит моя девочка. Это не трудно, совсем. Главное – унять дикое желание схватить, прижать к себе, никому больше не показывать.

Чертовы чувства! Как люди с ними живут? Они же мешают рационально думать, слушать реальные свои желания. С ума сводят, вот что они делают, прямо жилы выворачивают, если нет рядом этой беснующейся девчонки.

Я думал, что победил. На той гадской крыше сначала решил, что своим наказанием все испортил, как мог зализал ее страх и обиду, но когда услышал, почему она меня не хочет, реально охренел.

Как вообще возможно, чтобы в жизни все вот так через жопу случилось? Это какой дьявол ее отвел от меня, какое стечение обстоятельств? В голове просто не укладывается, что из-за банального недоразумения и недосказанности мы потеряли столько лет, часть жизни наперекосяк, а ощущение, что не жил вообще!

Я рассказал ей все как было, впервые душу наизнанку вывернул, искренним был, как ни с кем и никогда, и она услышала меня. Видел, как дрогнула в глазах бронированная стена, почувствовал, что она вот-вот сдастся, и уже внутри начал ликовать, предвкушая свою победу.

И я реально думал, что победил в этом пиздец трудном бою. Но она сказала «нет».

«Нет!» блядь.

Только мои костяшки на руках знают, чего стоил мне этот ее ответ.

Она ушла, а я остался сидеть неподвижно, не понимая, чего ей еще надо, что хочет, почему нет? Она же хочет меня, любит, так же как и я ее, но упрямая девка, отказалась быть со мной.

На долю секунды я решил сдаться. Гордость, сука, тоже есть. Я не пацан какой-то стелиться перед девчонкой, чтобы, наконец, трахнуть ее. Не пацан, в том то и дело. Мужик, который любит один раз и навсегда, который обидел, который, по ее мнению, бросил, променял, заменил, использовал.

Это я понял к утру, когда долго и нудно пытался понять, почему она не хочет быть со мной. Я прокрутил в голове все, что мог вспомнить и понял – от меня она видела только желание обладать ею, обладать ее телом и ни разу не услышала, то, что любят все женщины – слов любви и привязанности.

А я как тупой мужик думал, что для нее это и должно было быть доказательством моих чувств. Когда мужчина хочет только одну женщину, оберегает ее, заботится, создает комфорт, решает проблемы – это и есть его любовь. Только началась она у нас неправильно, не с того места, поэтому Ева ничего и не поняла.

Наутро я твердо решил, что не сдамся. Покажу ей свои чувства именно с той стороны, с которой хочет ее видеть она. Это будет последний шанс для нас двоих, последняя попытка.

И если услышу снова «нет», значит, уйду и больше никогда не появлюсь в ее жизни.

Блядь, от этой мысли желудок сводит узлом. Добьюсь, чего бы это ни стоило.

Утром стою под ее домом вместе с этим перцем. Ликвидировать его не составило труда, даже в детском саду себя почувствовал. И вот она едет со мной, а я глубже втягиваю воздух, дышу ее присутствием, ароматом своей девочки.

Дурак, куда я собрался? Я же без нее труп.

Смотрит удивленно и одновременно холодно. Терплю, спокойно объясняю, все как есть, что снова буду добиваться ее, только тем способом, от которого она растает, как в самой романтической мелодраме.

– Может, не стоит тратить время? Хватит мучить нас обоих, а, Макар? – не унимается Ева, а мне все равно, пусть говорит, хочу не только дышать ею, но и слышать сладкий голосок.

– Все будет хорошо. Хочешь чего-нибудь?

Ева удивленно вскидывает брови и напряженно отворачивается. Ждет подвоха.

Расслабься, моя девочка, на этот раз никаких игр не будет, не нужно защищаться, просчитывать ходы, обороняться. Только улыбаться и получать удовольствие.

Едем в полной тишине уже час, лишь легкая попсовая музыка из колонок на фоне разбавляет между нами невидимые, электрические разряды.

Ева не может расслабиться, а я ее не трогаю. Нужно время, чтобы снова доверилась и почувствовала себя в безопасности рядом со мной.

Откидываюсь на спинку, перестаю бешено сжимать руль и просто наслаждаюсь дорогой. Боковым взглядом вижу, что Ева затихла. Заснула. Тихо торможу на обочине, убираю упавшие пряди с красивого личика и осторожно, несильно опускаю спинку сидения.

Вот так должно быть удобно. На улице жарко, чуть приоткрываю окно, возобновляю движение, и кожу моей девочки, ласкает легкий ветерок.

*Ева*

Открываю глаза и не сразу понимаю, где нахожусь. Шикарный номер отеля, а с места, где я лежу на огромной кровати, открывается вид на панорамное окно, за которым простирается терраса, а дальше пляж и... О боже, синее, взволнованное, как и все во мне, море.

Макар? Это он принес меня сюда, больше некому. Подрываюсь с постели, смотрю время на телефоне: девять сорок пять.

Черт, встреча через пятнадцать минут, а я даже не знаю, в какой части поселка нахожусь. Дмитрий Андреевич меня убьет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Так, разберусь с Макаром потом. Вижу сумку, хватаю первое попавшееся адекватное платье из шифона, которое, слава богу, практически не мнется, переодеваюсь, хватаю сумочку и выбегаю из отеля.

Даже не хочу думать, сколько стоит проживание здесь, настолько отель впечатляет меня своей роскошностью.

Подлетаю к администратору и прошу срочно вызвать для меня такси, на что получаю ответ, что машина уже ждет у выхода.

Удивляюсь, но по дороге к машине. Вылетаю в стеклянные двери, и в лицо ударяет теплый, солоноватый воздух приза.

Божественно! Но тоже позже.

Сажусь и не успеваю даже назвать нужный адрес, как автомобиль трогается с места.

– Вы знаете, куда мне нужно ехать?

– Конечно, – спокойно отвечает водитель. – А это просили передать вам. Американо с холодным молоком. Как вы любите.

Сижу в изумлении, но стакан с кофе беру, как минимум для того, чтобы водитель вернул все внимание на дорогу.

С удивлением смотрю на кофе и понимаю, что за всем этим стоит не кто иной, как Макар. Но откуда он знает про холодное молоко? Внутри растекается тепло, и я делаю большой глоток теплого напитка, чтобы сбить с себя наваждение от такого внимания к своей персоне.

Смотрю на стакан, и еще одна стрела летит в мое сердце. На белом картоне выбито черными буквами «Шанс есть. Всегда».

Ну, нет, это чистое совпадение, но я как дурочка смотрю в окно и улыбаюсь.

За семь минут мы доезжаем до нужного места, я благодарю водителя и бегу к офисному зданию, ориентир которого скинул на телефон мне мой шеф.

Возле входа меня тормозит старушка.

– Милая, у тебя не будет монетки для бабушки?

Даже не сразу понимаю, что это обращаются ко мне. Сто лет не видела бабушек, которые просят помощи.

Торможу, роюсь в сумочке. Я никогда не ношу с собой наличные, только карты, только безнал, но на удивление нахожу тысячу рублей. Не помню, чтобы я ее сюда клала. Ну и ладно. Кладу бабушке в стаканчик купюру и собираюсь бежать дальше, но она цепко хватает меня за запястье и тихо говорит:

– За добро добром платят. Послушай меня, выкинь все из головы и дай шанс. Себе дай, счастливой станешь.

Замолкает и смотрит так пристально, без улыбки и насмешки, а у меня мурашки по телу бегут.

Глава 48

Встреча длится уже полтора часа. Я замерзла и хочу есть. Кондиционер шарашит так, словно мы не в офисе с закрытыми окнами, а на пляже сидим. Шеф почти успел, опоздал всего на пятнадцать минут. Вот и отлично, вообще не вникаю в разговор, в голове крутится совсем другое.

Макар.

Где он? Судя по всему, в машине я заснула, но как такое может быть, чтобы я не проснулась, когда меня переносили в номер отеля? От мысли о его руках между лопаток бегут мурашки. Даже не хочу представлять, как он смотрел на меня спящую, как бережно укладывал в постель и уходил. Машина, кофе – все его рук дело. Что он хочет доказать? Что может быть заботливым? Ну, так я и не сомневалась. Весь год, который я проучилась в институте, он решал мои проблемы. Да и чего душой кривить, благодаря ему у меня их и не было.

Ладно, проехали. Довез, дозу кофеина организовал, спасибо ему.

Всеми силами отгоняю мысли об этом настырном мужчине, и наконец, мне удается сосредоточиться на предстоящей сделке.

– Ну так что, наша компания со всем согласна? – обращается ко мне Дмитрий Андреевич.

Я вздрагиваю и наталкиваюсь на вопросительный взгляд шефа. Быстро делаю вид, что задумалась и киваю.

– Думаю да, но для окончательного ответа я хотела бы изучить сами документы.

– Договорились, тогда встретимся с вами завтра, можно уже вдвоем, и я отвечу на все ваши вопросы, – улыбается мне юрист компании-партнера и так нагло смотрит, словно уже разложил меня на столе в соседнем кабинете.

Господи, откуда у этих мужчин столько самомнения? Ничего особого из себя не представляет, даже от перхоти избавиться не в состоянии, а строит из себя героя-любовника.

– Александр Евгеньевич, если у меня и возникнут вопросы, то я буду их обсуждать с вашим руководителем, – смотрю на заместителя генерального директора компании-партнера и надеюсь, что мой откровенный намек был понят, – а если все сложится удачно, то и с двумя руководителями сразу. В любом случае я дам знать.

Встаю и собираю свои документы, боковым взглядом наблюдаю, как нервно подрывается юрист, и в это время слышу насмешливое хмыканье его начальника.

– Ева, едем обедать, – командует Дмитрий Андреевич.

Эта его фраза только усиливает мое нервное напряжение. Еще неделю назад от таких завуалированно брошенных фраз я сразу загоралась и готова была обедать за первым же поворотом, но сейчас что-то неизменно во мне переключилось, сломалось, и я очень сдержанно, чтобы не нагрубить отвечаю.

– У меня месячные, возьмите на обед местный деликатес.

– Фу, Воронина, я про еду говорю. Есть хочу, а ты все о сексе думаешь, – ехидно улыбается шеф и так, чтобы никто не увидел, щепает меня за задницу.

Я не на шутку разозлилась – через тонкое платье было, вообще-то, больно.

– Нет, я в отель, – бросаю я, хватаю документы и хочу быстрее уйти. – Как все еще раз проверю, позвоню.

– Нервная ты какая-то сегодня. Видимо, и правда, эти дни. Где хоть остановилась?

Я на секунду замираю, но в итоге жму плечами и ускоряю шаг.

А где и правда, мой отель, в котором, между прочим, всем мои вещи.

Черт, хоть бы название посмотрела. Не ходить же теперь по всему поселку и не выискивать знакомое здание.

Очень надеюсь, что таксист, что привез меня сюда, еще стоит на парковке. Хотя к чему эти ложные надежды?

Я почти смирилась с тем, что мне придется обойти все местные отели, как у выхода из офисного центра меня ловит девушка в костюме невероятного небесного цвета. Вот это точно работающий маркетинг, я захотела себе такой же.

– Не желаете провести два удивительно романтичных дня в эко-отеле за городом? Вас ждет идеально чистый хвойный воздух, теплый бассейн, свежие фрукты и самые настоящие песни лесных птиц. Если вы устали от пыльных будней и вас достал шеф, наш эко-отель для вас.

– Девушка, на мне где-то написано, что мне нужен такой отдых? – с любопытством и немного злым тоном уточнила я.

– Если честно, то да, но не обижайтесь, – не растерялась девушка, но мне показалось это даже смело. – У нас сейчас проходит акции, два дня по цене одного. Поверьте, вы захотите вернуться туда еще раз.

– Нет, спасибо, – вздохнула я, вспоминания, зачем в действительности сюда приехала, и раздражение вспыхнуло с новой силой.

– Выкиньте все из головы и дайте себе шанс стать счастливой, – догнали меня запоздалые слова, и словно в спину толкнула невидимая рука.

Да что же сегодня весь день со всех сторон мне этот «шанс» прилетает. Была бы я суеверной, уже бы решила, что вселенная знаки посылает, но я не такая. На последней ступени я все же оборачиваюсь и задумчиво смотрю на пиарщицу. А может и правда хотя бы раз в жизни сделать то, что мне не свойственно? Вот взять, передумать и поехать в этот отель на два дня, спрятаться от этого мира с его работой, боссами, похотливыми мужчинами и насладится природой и собой.

Резко разворачиваюсь и возвращаюсь.

– А знаете что? Я согласна! Но если прямо сейчас! Там все включено? А то я даже без вещей.

Девушка расплывается в улыбке и показывает на автомобиль рядом с тротуаром.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Абсолютно все. И вещи там как раз таки совершенно не нужны, а у вас даже будет свой личный обслуживающий персонал.

Глава 49

Через тридцать минут я уже входила на территорию зеленого эко-отеля, который находился в глубине хвойного леса. Я тяну ароматный воздух и почти закатываю глаза от удовольствия и предвкушения. Как здесь вкусно пахнет хвоей.

Девушка, которая представилась Яной, прямым ходом из машины повела меня в мой персональный домик, десятки которых были раскинуты на огромной территории и находились друг от друга на таком приличном расстоянии, что обещанному уединении действительно быть.

– Не хотите сдать свой телефон в камеру хранения? – спрашивает Яна.

– Зачем? – не поняла я.

– Сюда приезжают наслаждаться тишиной и звуками природы. Если есть хоть малейший шанс, что вас будут беспокоить, например, по работе, то можете сдать телефон.

Я на секунду задумалась, а затем вытащила мобильный и протянула девушке. Отдыхать так отдыхать. Никаких Дмитриев Андреевичев, Макаров Игнатьевичев и прочих мужчин.

– А вот и ваш дом, – указала рукой перед собой Яна, а я открыла рот.

Передо мной стоял огромный, двухэтажный, треугольной формы сруб с одним сплошным окном до самой крыши. В окружении пушистых сосен он выглядел таинственно и даже как-то одиноко.

– Внутри вас ждет завтрак и большой ассортимент фруктов, алкогольные напитки и соки. Внутри есть небольшая спа-комната и джакузи, за домом придомовая зеленая территория. В общем, за вами закреплен персонал, он все расскажет, покажет и поможет. Если будут вопросы, в доме есть внутренний телефон.

– Ого, действительно все включено, можно и не выходить. А когда мы будем оформляться? Нужно же оплатить это чудо. Кстати, сколько это все стоит? – я остановилась у порога и вопросительно уставилась на девушку. Впервые вижу, чтобы «сначала стулья, а потом деньги».

– Уже все оформлено и оплачено. Наслаждайтесь отдыхом, Ева, – Яна покрутила передо мной моим же телефоном, – и дайте себе шанс стать счастливой.

Я открываю рот, чтобы остановить этот поток «шансов», но девушка улыбается, разворачивается и легкой походкой идет обратно к главному корпусу.

Я глубоко вздохнула и развернулась к моему стеклянно-деревянному чуду. Войдя вовнутрь, я ахнула во второй раз. Задняя стена дома, как и передняя, была полностью из стекла, а вот боковые, которые и формировали треугольник, из деревянных бревен. Внутри дома было невероятно много света и кислорода, но при этом температура воздуха была идеальной.

Как только я ступила на порог первого этажа, в доме заиграла моя любимая музыка в исполнении флейты. Никто кроме моей подруги не знает, что ее звуки уносят меня в мир грез и фантазий, которые я могу позволить себе очень редко и только, когда остаюсь одна. Флейта расслабляет, снимает оковы холодной леди, срывает маски, и я становлюсь хрупкой, нежной, мечтательной девочкой Евой, которая всем сердцем желает перестать бороться за место под солнцем, а уже по праву его занять.

Я скидываю обувь, отбрасываю сумочку и иду изучать дома. С первого этажа виден второй, там спальня, а вот внизу находится все самое интересное: обеденный деревянный стол, на котором стоит ваза с фруктами, ягодный морс и в качестве второго завтрака – воздушная творожная запеканка, украшенная малиной, орехами и сливками.

Хмурюсь.

– Эй, что происходит? – громко кричу я. – Я начинаю волноваться.

В ответ тишина. Все дело в том, что я обожаю ягодный морс и эту чертову запеканку, и не со сметаной, а со сливками, а спелые манго и виноград «Дамский пальчик» я ревностно покупаю только у одного продавца в своем городе, потому что очень важно, чтобы эти фрукты были дозрелыми.

Откуда этот отель знает мои предпочтения, если я только час назад согласилась сюда приехать?

Слюнки уже текут, но я обхожу стол и осматриваю помещение дальше: искусственный камин, ворсистый ковер, на вид очень воздушный диван, телевизора нет, кондиционер, небольшая кухонька на месте. Впереди в отдельном стеклянном закутке уже бурлит голубая вода джакузи, выход из которого плавно переходит в сочный, коротко подстриженный газон с мангальной зоной и местом отдыха.

Ух, шикарно, но сама себе мясо я жарить не буду.

Внезапно справа раздвигаются двери и с двумя бокалами игристого шампанского выходит... Макар.

Сначала я даже не осознаю, кого вижу, затем меня кидает в жар, в голову ударяет кровь, и я хватаюсь рукой за стул. Какой же он все-таки красивый: босой, светлые льняные штаны закатаны до колен и очень сексуально выделяют крепкие бедра и упругие ягодицы, сверху на мужчине такая же светлая легкая рубашка, закатанные рукава выставляют напоказ мощные, увитые венами предплечья, верхние три пуговицы расстегнуты, и взгляд упирается в загорелую часть груди и крепкую шею.

Он смотрит прямо, но так легко и непринужденно, что я чувствую себя занудой, которая собирается закатить скандал и уйти отсюда, громко хлопнув стеклянной дверью.

Макар неторопливо подходит ближе и протягивает один из бокалов.

– Мускатное, белое, полусладкое, – и дарит ослепительную улыбку.

– Макар, это твоих рук дело? – спрашиваю я, но бокал беру.

Делаю глоток, и по пищеводу несется прохладное, пряное блаженство. Почти стону.

– Тебе нравится? – отвечает вопросом на вопрос.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Автомобиль к отелю, американо с холодным молоком, фрукты, запеканка, флейта, мускатное... Откуда ты узнал, что я все это люблю? Ты же обо мне ничего не знаешь.

– Настоящие мужчины не сдают своих союзников, – Макар подходит совсем близко, почти вплотную, и я слышу от него невесомый терпкий запах хвои.

Он протягивает руку мне за спину, отрывает ягоду винограда и подносит к моему рту. Не отвожу глаз от его темных, в которых сейчас бегают теплые, солнечные лучики. Он словно другой: родной, уютный, но не менее сексуальный и желанный.

Аккуратно хватаю губами виноградину.

– Ну, раз союзник, то тогда у меня лишь один вариант. Кроме нее меня так хорошо больше никто не знает.

– Не ругайся только, она желает тебе только счастья, и я благодарен Карине, что она дала мне шанс и помогла.

– Опять этот шанс. Его ты тоже сегодня полдня мне под ноги кидал?

Макар молчит, лишь улыбается.

– Хорошо, оригинально. Ну, а если бы я не согласилась приехать сюда, чтобы тогда делал?

– Бросил бы к твоим ногам еще десяток таксистов, стаканчиков с кофе, каких-нибудь воздушных шаров, десертов, мальчишек с цветами, ну и, конечно, бабулек с предсказаниями.

– Старушка тоже была твоя? – округлила я глаза. – Впечатляет, правда.

Я действительно была поражена, насколько Макар заморочился, чтобы ни о чем не подозревающая я самостоятельно приняла решение и приехала сюда.

– Зачем все это, Макар?

– Я уже сказал тебе в машине, что хочу показать еще одну сторону меня, о которой мало кто знает. Плюс, ты должна мне свидание. Пари на двадцать четыре часа закончилось, и я доказал, что секс с тобой – это не единственное, что я от тебя хочу. Но знай, это было невероятно сложно.

– То есть это все ради свидания?

– Это и есть свидание. Обещаю, тебе понравится. Ничего не будет того, чего ты сама не захочешь, – Макар нежно проводит пальцем по моей щеке. – Не уйдешь?

Глава 50

Смотрю на этого невероятного мужчину и почему-то даже не злюсь. Он всегда добивается того, чего хочет, а всеми этими прелюдиями просто расслабил меня и создал хорошее настроение.

Я еще раз окидываю свой сексапильный персонал взглядом и кошусь на обстановку вокруг.

Черт, да почему бы и нет? Два дня обещают быть волшебными. Когда я еще позволю себе плюнуть на все и отдохнуть? Тем более я ничем не обязана Макару, это полностью его инициатива и результат никто не обещал.

– И что ты мне предлагаешь? – спрашиваю я, зная уже ответ.

– Только отдых, релакс, и меня в твое распоряжение, – победно улыбается мужчина, который уже понимает, что я не уйду. – Кстати, эко-отдых предполагает нахождение здесь без одежды, но я решил, что ты не оценишь, если я появлюсь перед тобой в одном переднике на бедрах.

Я не сдерживаюсь и смеюсь. Если бы он знал, насколько сильно я бы это оценила.

Легкое и непринужденно общение окончательно располагает к бывшему ректору. Куда-то делась подавляющая настойчивость Макара, его тяжелая энергетика, непреклонный нрав и бескомпромиссность. Таким, каким он был сейчас: легким, веселым, открытым, мне нравился больше, хотя чего обманывать себя, именно его темная сторона меня всегда и возбуждала, будоражила до коликов в пальчиках, сносила крышу, толкала к грани. Но мне стало любопытно посмотреть и на светлую его сторону, которая сейчас открывалась для меня впервые и безмерно изумляла.

Мы вышли на террасу за домом, к мангальной зоне, где стояли мягкие кожаные кресла, небольшой диванчик, столик, большой гриль и несколько высоких уличных обогревателей, которые ночью будут служить фонарями.

Я хотела присесть, но неподалеку увидела... мольберт на стойке и разноцветные баночки с краской.

– А это что?

– Это арт-терапия, входит в программу отдыха, – объясняет Макар. – Хочешь попробовать?

– Да, интересно, – и я иду прямиком к разноцветным баночкам.

Мужчина нажимает пару кнопок на музыкальном центре возле столика и по территории плывет волшебная музыка флейты. Макар вальяжной походкой, с руками в карманах догоняет меня, и мы опускаемся на траву возле красок.

Внутри поднимается трепетная волна чувств, которая поглощает и отключает в голове все барьеры, заставляет втянуть колючки и реально отбросить все сомнения, предрассудки и опасения. Есть только это место, это мелодия и мы, мирно сидящие близко друг к другу и не пытающиеся побольнее царапнуть.

– Просто опусти пальцы в краску и твори, Ева.

Макар следит за мной внимательным, оценивающим, немного задумчивым взглядом, словно ему очень важно, чтобы мне понравилось то, что он предлагает. Он ловит мои движения, ищет улыбку.

Я не решаюсь, не зная, что буду рисовать. Для меня это новый опыт. Вроде просто краски, а, кажется, обнажаешь душу, изображаешь то, что на уме, внутри.

Мужчина подсаживается сзади, не прислоняется, но я чувствую жар его тела, теплое, спокойное дыхание на волосах. Он осторожно берет мою кисть, медлит, давая возможность забрать руку, отстраниться, затем опускает мои пальцы к фиолетовой краске и макает в нее. Я чувствую, как фаланги обволакивает мягкая, нагретая на солнце субстанция. Мы вместе подносим испачканные кончики и просто проводим по белоснежному полотну. Я становлюсь смелее, кого мне стесняться, двигаю кисть по кругу, словно ласкаю нежную кожу, желая доставить удовольствие.

Крепкие пальцы нежно держат мое запястье, чуть касаясь ладони и повторяя за мной движения. Дыхание рядом с ухом учащается, я вслушиваюсь в него, считаю протяжные вдохи и выдохи. Обостряется все: зрение, осязание, слух. Сердце ускоряет ритм.

Дело не в арт-терапии, я просто не могу расслабиться из-за волнующего меня мужчины, которые сидит невероятно близко, но делает все, чтобы я чувствовала свою свободу.

Макар отпускает мою руку, макает пальцы в краску и вскидывает к полотну. Неосторожное движение и капли летят мне на одежду, а парочка даже попадает на щеку. Ошарашенно смотрю на испорченное платье и возмущенно оборачиваюсь, опускаю свои пальцы в краску и в отместку брызгаю на Макара. Он не успевает увернуться, и цветные капли орошают его с головы до самой груди.

– Ах ты! Я же нечаянно! – смеется мужчина и внезапно пачкает мне нос.

Я пытаюсь развернуться, чтобы защититься, но валюсь набок. Смех прорывается сквозь возмущение, я машу испачканными руками, пытаясь достать до Макара, но он быстрее и сильнее, а руки длиннее, он перехватывает мои и разрисовывает мне щеки.

Кое-как, задыхаясь от смеха, отползаю от мужчины, подхватываю вязкую жидкость и взмахом руки брызгаю в его сторону.

– Да, ты посмотри на нее, неугомонная!

Подрываюсь и пытаюсь бежать, но Макар проворнее, подскакивает на ноги, в несколько больших шагов догоняет меня, хватает за талию, и мы, потеряв равновесие, валимся на траву. Чтобы не задавить меня своим крупным телом, мужчина на лету переворачивается и падает на спину, а я сверху на него.

Пытаюсь скатиться, но он щекочет под ребрами, я в ответ пинаюсь ногами и стремлюсь вырваться, но, конечно, безуспешно.

Макар подминает меня под себя, и в этот момент весь мир замирает. Наши лица так близко, что потоки дыхания смешиваются в один общий и жизненно необходимый. Глаза в глаза, и губы на расстоянии поцелуя. Мужская ладонь на моей спине прожигает ткань и добирается до кожи, но я ничего не замечаю, кроме бегающего теплого света по зрачкам мужчины передо мной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Кажется, секунда-две, и мир между нами рухнет, все снова окрасится в цвета похоти и страсти. Чувствую смесь дикого желания и стойкого разочарования. Мы не можем быть просто рядом друг с другом, мы можем только истязать свои тела, высасывать энергию друг друга и расходится опустошенными. Всепоглощающий секс и следом длительная ломка.

В тот момент, когда я готова была признать провал нашего свидания, Макар внезапно улыбается, целует меня в испачканный кончик носа и быстро встает, поднимая и меня в вертикальное положение.

– А ты, оказывается, умеешь беззаботно смеяться? Чудное открытие, – мужчина тянет меня к дому. – Но нечего валяться, у нас еще по плану джакузи, стоун-терапия и ужин в моем исполнении. Готова?

Ошарашенно смотрю на широкую спину и послушно переставляю ноги.

Он поцеловал меня в нос, не в губы! Сдержался, не позволил этому вечеру закончиться, как и любому другому в нашем болезненном прошлом.

Я смотрела на мощную шею, аккуратно выбритый затылок, упрямый профиль и смеющиеся глаза, в которых на галерке плескалось твердое решение. Он хочет показать, как может быть по-другому, создавая совершенно иные воспоминания, не рвущие на лоскуты нутро, а приносящие упоение и желание повторить. Десятки, сотни, тысячи раз.

И, кажется, я начинаю сдаваться.

Глава 51

Остаток дня прошел в такой же непринужденной и веселой атмосфере, как и начался изначально. Я все время наблюдала за Макаром, но его расслабленные движения, разговоры на отвлеченные темы, которые совершенно не касались нас и нашего прошлого, и легкий незавуалированный флирт все больше располагали меня.

Сначала я все время ждала подвоха, что вот-вот Макар снова станет самим собой, и кроме, как неподдельного желания взять меня, в его глазах я больше ничего не увижу, но его взгляд окутывал теплом и спокойствием, улыбка была искренней и по-детски мальчишечьей, от него веяло уютом и уверенностью в каждом движении, и я перестала ждать очередного разочарования, а решила полностью отдаться моменту.

Боялась ли я близости с этим мужчиной? Конечно, нет! Но после того, как я поняла, что люблю его до глубины души, просто секса мне стало мало, даже такого искусного, как с Макаром.

И дело не в самом «мало», а в том, что я чувствовала, когда уходила от него в свою комнату общежития: ненужной, опустошенной, одинокой вещью. Каждый раз, раскрываясь для своего ректора и видя в его глазах пожар, я надеялась, что именно сегодня он предложит мне что-то большее, чем только фееричный секс, но этого не происходило, и я снова поникшая, с тяжестью в груди возвращалась к себе.

Сколько раз надежда склеивала сердце, а молчание ректора его разбивало, не счесть, и теперь я просто боюсь испытать это снова.

Люблю ли я секс? Обожаю. Боюсь ли я любить? Да. Потому что любовь приносит боль.

Сегодня все по-другому. Макар другой. Но насколько он настоящий? В какой-то момент я поняла, что устала выискивать в нем притворство, поэтому решаю просто провести эти волшебные два дня на полную катушку, и будь что будет.

После того как мы вернулись с арт-терапии, я иду в душ. Мое платье было испорчено, но в домике для гостей была предусмотрена льняная рубашка до колен. Макар сказал правду, на буклете, что лежал на тумбе, пропагандировалось телесное освобождение, но тем, кто не мог сбросить с себя социальные оковы, предлагалась тонкая рубаха.

Когда я выхожу в ней в общий зал, Макар окидывает меня медленным взглядом, но ничего не говорит, лишь нервно дрогнувший кадык дает понять о его истинных чувствах.

Делаю глоток шампанского, съедаю дольку услужливо нарезанного манго, и мужчина ведет меня к джакузи, рядом с которым расстелен небольшой коврик, вокруг расставлены и зажжены маленькие свечи, аромапалочки, а в керамической ванночке, из которой идет пар, в воде лежат крупные, черные камни.

– Тебе придется это снять, – он улыбается одним уголком губ и кивает на мою рубашку.

Сердце делает кульбит, но я натягиваю равнодушную маску, невозмутимо вскидываю брови и начинаю медленно расстегивать пуговицы на одежде. Мужчина тоже решает идти до конца, он не сводит с меня заинтересованных глаз, и только по тому, как вздуваются вены на его руках, я понимаю, что спрятанные в карманах пальцы сжаты в кулаки.

Я скидываю с себя одежду и остаюсь в одних тоненьких трусиках. Зрачки мужчины полыхают огнем, но он лишь указывает на матрац, призывая лечь.

Слушаюсь, с замиранием сердца ожидая, чем все закончится. Он стремится показать мне, что не только хочет мое тело, но и любит меня саму, а я все же хочу узнать так ли это.

В тихом свете вечернего солнца, проникающего через окно, Макар сосредоточенно опускается передо мной на колени, а я откидываю все терзающие мысли и расслабляюсь, доверяя мужчине этот вечер.

Его руки, теплые и уверенные, скользят по моим плечам, словно исследуют невидимые дороги, ведущие к тайнам моей души. Он начинает с легких движений, словно меня касаются крылья бабочки, затем заметно усиливает напор. Я закрываю глаза и ощущаю, как уходит напряжение, как становятся неважными сомнения и страхи.

Макар осторожно массирует спину, его пальцы проходят по мышцам, как нежный шепот, обещающий покой. Я чувствую, как ладони ректора, будто заклинание, пробуждают во мне что-то глубокое, что-то, что всегда было там, но скрывалось под толщей повседневной рутины.

С каждой минутой я ощущаю, как тело становится легким. Он работает с каждым сантиметром, его движения ритмичны и спокойны, а мое предательское сердце бьется в унисон с его. Я слышу близкое дыхание, через подушечки пальцев ритм его пульса. Дышу глубже, чувствуя, как каждый вдох наполняет покоем, а каждый выдох освобождает от оков.

Иногда руки Макара задерживаются возле груди, ягодиц, задумчиво замирают и снова продолжают путь по моей спине.

По коже бегут мурашки, она горит под умелыми пальцами мужчины, и я понимаю, что между нами не просто физическая близость, а все-таки что-то более глубокое и неизменное, что связывает нас, но мы упрямо все это время пытаемся не замечать.

Время тянется бесконечно и в то же время пролетает в мгновение. На спину вдоль позвоночника ложатся теплые, гладкие камни, и я окончательно растворяюсь в волшебстве этого вечера.

Удивительная терапия, и почему я не знала о ней раньше? Макар накрывает меня тонкой простыню, садится рядом и ласково гладит по волосам.

В его глазах застывает мягкий свет от свечей, он смотрит с невероятным теплом и какой-то капелькой сожаления.

Он тоже почувствовал, сколько мы упустили, гоняясь за вожделенной страстью и удовлетворением примитивных инстинктов. Сейчас нам не нужны слова. Они никогда не были нам нужны, но сегодня, здесь, все совсем по-другому.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Не с каждым человеком комфортно просто молчать, наблюдать за танцами огня и слушать музыку, погрузившись в мысли.

Сейчас я ярко осознаю, что с Макаром прекрасно все. Он не только дарит фееричный секс, заставляет испытывать остроту желания, космическую разрядку, но и окутывает покоем, уверенностью в завтрашнем дне, он может не только брать, но и отдавать: свое тепло, свою заботу, неподдельное внимание.

И дело совсем не в массаже, а в том, что, откинув страх и погрузившись в себя, я в полной мере, через мужские прикосновения, сдержанное дыхание и силу воли не переступить дозволенную грань, почувствовала, насколько ему дорога, нужна, насколько любима.

Можно оградить себя от предполагаемой боли и предательства, можно зарыть голову в песок, надеть плотную повязку на глаза и делать вид, что все хорошо. Но нет, не хорошо. Нам друг без друга невероятно плохо, дико одиноко, будто дышишь одним легким и живешь только наполовину.

Я хочу быть счастливой, хочу быть с мужчиной, любовь к которому я закопала под огромной толщей обид и недосказанности.

Осталось только позволить себе это.

Глава 52

Кажется, я заснула, потому что, когда открыла глаза, к душевному равновесию добавилась и физическая легкость. Хотелось танцевать. Скинуть с себя простынь, высоко поднять руку с бокалом шампанского и босиком, плавно покачивая бедрами, плыть по паркету под мелодию флейты.

Я села, натянула на грудь тонкую ткань и поискала глазами Макара.

Он стоял на улице возле гриля ко мне спиной. Расслабленный, он переворачивал щипцами кусочки стейка и, кажется, что-то напевал.

Честно, я засмотрелась. Я безумно люблю этого мужчину, безумно хочу его, но еще сильнее мечтаю стать неотъемлемой частью его жизни, той половинкой, которая и в горести и в радости будет идти рядом, крепко держа за руку.

Сейчас мне кажется, что тогда, пять лет назад я приняла желаемое за действительное. Я весь год боялась, что он бросит меня, променяет на другую студентку, и когда день Х настал, я лишь увидела то, что всегда ожидала.

Макар прав, я поспешила всего на день, не дала ему и шанса объясниться, поделиться своими решениями.

Жалею ли я об этом? Конечно, да! Но поступи я по-другому, была ли бы сейчас между нами эта всепоглощающая любовь, эта уверенность, что мы единое целое, половинки которого, наконец, воссоединились?

Пройдя через печаль одиночества, поиски, испытания на выдержку и бесконечные «нет», «нельзя», «боюсь», я точно укрепилась в мыслях, что только с этим мужчиной я смогу быть по-настоящему счастлива, только он умеет поднять меня до небес, сбросить, но поймать за миллиметр до столкновения с землей. Он моя душа, мой кислород, мой шанс увидеть яркие краски жизни. Но пока он об этом еще не знает.

Я накидываю рубашку и, мягко ступая по полу, выхожу на террасу. Теплый воздух треплет мои волосы, а запах мяса наполняет рот слюной. Макар оборачивается на звук и дарит невероятно ласковую улыбку, а в глазах застывает надежда.

– Привет, кайфуша! Присаживайся, я почти закончил.

– Я заснула. Ты просто мастер массажа, – улыбаюсь в ответ и утопаю в перине уличного диванчика.

– Я мастер во всем, не знала? – смеется мужчина и несет тарелку с ароматным шашлыком.

– Нет, не успела.

– Все впереди, – и Макар игриво щелкает меня по кончику носу.

Как можно быть таким независимым, порой суровым типом, от которого веет притягательной мужественной силой и одновременно чутким, внимательным и заботливым.

Я не отвечаю на провокационное утверждение, но про себя очень даже с этим соглашаюсь.

Макар разливает шампанское по бокалам, кладет мне на тарелку сочный стейк, вальяжно откидывается на спинку и поднимает бокал.

– Хороший день, – заключает Макар и пьет напиток.

– Согласна.

– Завтра будет еще лучше.

– А что будет завтра?

– Увидишь.

– А сказать не можешь?

– Не хочу, – Макар не выдерживает и смеется, а я, раздосадованная любопытством, тихонько бью его кулачком в широкое плечо.

– Издеваешься? – тоже улыбаюсь.

– Немного.

Мужчина нарезает стейк на небольшие кусочки, накалывает вилкой один из них и подносит к моему рту.

Смотрю на мясо, затем на ректора.

– Кормить с рук тоже входит в программу отеля?

– Это входит в мою личную программу.

Я приоткрываю рот и аккуратно обхватываю кусочек пухлыми губами.

Макар сглатывает, отстраняется и закидывает себе в рот пару кусочков стейка.

– Ты смотришь по-другому, – внезапно говорит он. – Что-то изменилось.

Я забираюсь на диван с ногами, поворачиваюсь корпусом к Макару и не могу отвести взгляд. Черт, как же я хочу почувствовать его запах, растворится в его поцелуе, стонать от нежных прикосновений.

Какого черта нужен был весь этот день? Кому и что нужно доказывать? Он хочет меня, я хочу в ответ. Он говорит, что любит? Это докажет только время, одним днем не получится убедить. А я? А я уже говорила, что люблю безумно. Осталось сказать это ему.

Я делаю глоток шампанского для смелости, отставляю бокал, и с дико стучащим сердцем без предупреждения пересаживаюсь на бедра мужчины лицом к лицу.

Он не удивляется. Готовый на все, он обхватывает меня за бедра и ближе подтягивает к своему паху.

Ух, не нужно было. Я же хотела сначала поговорить, но даже одно такое движение вызывает томный импульс между ног, а в глазах вспышку света.

Все, плотина треснула. Мое дыхание утяжеляется, мысли разлетаются в разные стороны. Если бы Макар сейчас накинулся на меня, то не встретил бы сопротивления.

Но он молчит, сидит и делает вид, что расслаблен, вот только, то и дело колышется рубашка, где под ребрами грудины долбит, как бешеное мужское сердце.

– Изменилось, – наконец подтверждаю я и снова молчу.

– Что? Не можешь сказать?

– Не хочу, – кидаю ответочку ректору, и тот широко улыбается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Издеваешься? – продолжает игру Макар, а я понимаю, как мне этого не хватало.

Нам не нужно меняться, нет необходимости переставать быть собой, нам всего лишь нужно знать грань, предел друг друга.

– Да!

Я нарочно двигаю бедрами, слегка потираясь промежностью о пах мужчины, и у того резко напрягается лицо, а глаза блестят, как гладь зеркала, в котором я четко вижу себя с уже пылающими от желания помыслами.

– И нарываешься.

Улыбаюсь.

– Сама, – уточняет Макар.

Молчу.

– Ты согласна?

И я понимаю, о чем он. Ради моего ответа мы здесь и собрались.

Не отвечаю, а руки Макара пробираются к бедрам под рубашку и обжигают воспаленную от предвкушения кожу. Бегут мурашки, и мужчина чувствуют мою реакцию, смотрит на мои губы, но упрямо ждет ответа.

– Ева, ответь.

Но вместо ответа я наклоняюсь к его лицу и нежно касаюсь губами его губ.

Все, ответ дан, назад дороги нет, и стоп-кран срывает у обоих.

Макар набрасывается на мои губы, сминает их, с напором раскрывает и проталкивается языком вовнутрь. Как же я соскучилась за его несдержанностью.

Отвечаю жадно, и невыносимо хочется почувствовать его в себе. Везде.

Языки сплетаются, дыхание смешивается, мужские руки беспрепятственно шарят по моему телу, я лишь плотнее жмусь к широкой груди и все сильнее растущему бугру под ширинкой светлых штанов.

– Люблю тебя до безумия, – шепчет Макар, уперевшись лбом в мой лоб. – Хочу тебя. Долго, глубоко, навсегда.

На мои глаза набегают слезы, но им не суждено пролиться. Мужчина целует каждую ресничку, ловит каждую слезинку, параллельно расстегивая на мне рубашку.

– Не плачь, моя девочка. Я с тобой, я рядом. Больше никогда, слышишь, никогда не оставлю тебя. Говори со мной, не прячь мысли и чувства. Без тебя меня нет, не отпущу, никому не отдам.

Он срывает одежду, обнажает мое хрупкое тело и покрывает жадными поцелуями. Ласкает языком шею, опускается к ключице и стремится ниже.

Я податливо выгибаюсь назад, подставляя упрямым губам свою грудь, розовые и уже затвердевшие соски и не стесняясь стону, когда один из них попадает в капкан горячего рта.

Макар властно сжимает полушарие груди, а у меня импульсы стреляют между ног. Чувствую, как теку и прямо на брюки ректора, превращая и трусики в мокрую тряпочку.

– Скучала, – хриплю я. – Невыносимо долго и мучительно. Все внутри рвется на лоскуты от счастья быть в твоих руках. Люби меня, Макар, люби до сумасшествия. Прошу. Всю себя отдам, но больше не уходи.

– Обещаю! Ты будешь самой счастливой девочкой на свете. Моей девочкой.

Он просовывает пальцы в трусики и утопает во влажности моей страсти, безошибочно находит воспаленный клитор и одним нажатием доводит меня до оргазма.

Господи, однажды это сведет меня с ума! Он, мой бывший ректор, без которого я никогда и не жила.

Я хриплю, кричу и содрогаюсь в сильных, родных руках от невероятной разрядки. Я не боюсь упасть, он удержит, не отпустит. Я верю ему. Больше, чем себе.

Пока я пылаю в агонии, Макар утыкается носом мне в шею и дышит со мной в унисон. Он терпеливо ждет, когда волна наслаждения схлынет, и я снова буду готова отдаться ему.

Я тяну руки к ширинке, освобождаю член, и мне в ладони ложится невероятная мужская сила, рельефная от налитых кровью вен.

– Трахни меня, Макар Игнатьевич. Подари такой оргазм, который можешь только ты.

Мужчина подхватывает меня под бедра, приподнимает и опускает прямиком на свой каменный стояк. Несдержанный рык вырывается из его горла, а я сильнее сжимаю мышцы влагалища, обнимая свой ненасытный рай.

Я слишком узкая для него, всегда была маленькой, от этого удовольствие становилось только острее. Вот и сейчас, не могу сдержаться, чтобы не задвигаться на нем, но даю себе короткие секунды привыкнуть, а затем срываюсь на дикий скачь.

Он так глубоко, так резко меня опускает, что искры из глаз летят, сил нет терпеть это безумие внутри меня: пожар, смерч, что сносит остатки разума, вулкан, который уничтожает своими соками все живое вокруг.

По моим щекам текут слезы освобождения, долгожданной близости, не телом, а душой.

Мне не хватает нашего ритма, не хватает напора и прошу:

– Освободи себя, стань собой, – прошу я, закатывая глаза.

– Уверена?

– Да! Хочу! Прошу тебя! Нужно.

Со мной на руках Макар вскакивает на ноги, ставит меня на диван на колени, прижимает грудью к мягкой спинке и сильно прогибает в пояснице. Одним резким движением врывается в узкую дырочку и начинает долбить мою киску с невероятной скоростью.

Я не могу выдержать внутреннюю волну возбуждения и кричу, гортанно стону, никого не стесняясь в округе.

– Кричи, моя девочка, твой голос – мелодия для меня. Хочу бесконечно слышать тебя.

Макар обхватывает меня за шею и буквально насаживает на свой член. Остервенело, испепеляюще агрессивно, не сдерживая похоть, просто трахает, как развязную сучку.

Пусть он нежно любит меня днем, а ночью становится самим дьяволом.

Я расставляю шире ноги, глубже прогибаюсь в пояснице, раскрывая для мужчины свою промежность и желая быстрее кончить.

Мужчина вколачивается все сильнее и глубже, не жалея, не страшась причинить боль.

– Засунь себе руку между ног, хочу видеть, как ты трогаешь себя, как дергается твоя киска от собственных ласк.

Я слушаюсь приказа, завожу руку между ног и погружаю два пальца между скользкими половыми губками.

Боже, помоги, это невыносимо. Надавливаю на клитор, стимулируя его грубыми круговыми движениями, стремлюсь ниже и касаюсь мужского члена, который резко погружается и снова выходит из меня.

Слышу наполненное сладкой мукой рычание, в голове вспыхивает свет и внезапно, без предупреждения по телу разносится судорога безумного, яркого, крышесносного оргазма. Мышцы влагалища невероятно сильно сжимаются и замедляют движения Макара, головка члена попадает в тиски и срывает все пломбы.

Мое тело трясет в экстазе, мощный поток спермы изливается в самые дальние глубины моего тела, Макар прижимает меня к своей вздымающейся груди и хрипло стонет.

Ноги не держат, мощный торс мужчины дрожит, он ложится спиной на диван и удобно укладывает меня на себя.

Он шепчет что-то на ухо, его голос глубокий, теплый, как обещающий сладость сон. Я улыбаюсь, чувствуя, как его дыхание касается моей кожи. Мы тяжело дышим, время как будто останавливается, есть только мы, и все, что нам нужно — это этот миг.

Чувствую, как мой ректор крепче прижимает меня к себе, словно боится, что я испарюсь, и в этот момент понимаю, что его прикосновения — это больше, чем просто физическая близость, это соединение душ.

Мы остаемся так, застывшие в объятиях, и я не хочу, чтобы ночь кончалась. Я думала, что такое больше никогда не повторится, но здесь и сейчас это происходит с нами. Мой мир наполняется светом и красками, а его дыхание дарит покой и уверенность, что нас больше ничего не разлучит.

***

Утром я открываю глаза с первыми лучами солнца. Мягкая постель окутывает теплом, я потягиваюсь и с улыбкой на лице поворачиваюсь к самому невероятному мужчине в моей жизни.

Но его рядом нет, подушка пустая.

Поднимаюсь и обнаженная иду искать своего ректора. Утренний секс – самый вкусный и полезный завтрак. Замираю у перил второго этажа, бегаю глазами по первому. Макара не видно. Спускаюсь, обхожу дом, все закутки, выхожу на террасу... Макара в доме нет.

Неприятный звоночек звенит в районе солнечного сплетения, но я не позволю мрачным мыслям забрать у меня долгожданное счастье.

Принимаю душ, завтракаю, но с каждой минутой на солнце моей души набегают тучи.

Нет, он не ушел, это еще ничего не значит. Он вышел к администратору, по делам, за кофе. Я слоняюсь из угла в угол уже битый час, но по-прежнему остаюсь в доме одна.

Наступает время отъезда, я надеваю свое платье и ухожу.

Одна, как и приехала.

Глава 53

Захожу на ресепшен в общем здании эко-отеля, сообщаю, что съезжаю, забираю свои вещи, телефон и уточняю, не должна ли я за что-то заплатить.

– Нет, за все уже заплачено, а за дополнительные услуги молодой человек оплатил утром.

Значит, они видели, как уезжал Макар.

– Скажите, мужчина, что жил со мной в доме... У него телефон отключен, – вру я, – забыл зарядить, он не оставлял для меня никакого сообщения?

Девушка-администратор осматривает под стойкой свой стол и качает головой.

– Нет. Он расплатился, отдал свой комплект ключей и попрощался. Все.

Я кивнула, развернулась и медленно пошла на выход. Вызвав такси, я села на скамейку под пушистую иву у искусственного пруда и как неживая уставилась в одну точку на зеленоватой глади воды.

Я поверила ему, отпустила натянутые вожжи, снова открылась, позволила напомнить мне, что такое любить, доверять и отдаваться без сомнений, а он просто ушел.

Ушел, даже не попрощавшись. Чего он добивался? Неужели просто хотел трахнуть меня, просто овладеть телом? Не понимаю. Он красивый, статный, притягательный мужчина, ему любая даст, только помани пальцем, зачем нужно было так усложнять себе жизнь ради одной ночи. Ради волшебной, наполненной огненной страстью ночи, но все же одной.

Не понимаю.

Он что-то хотел себе доказать? Может, мне? Или кому-то? Но это бессмысленно все равно.

В груди давит, словно на сердце положили огромный, невероятно тяжелый камень и сели всей толпой сверху. Я даже не знаю, что чувствую. Боль? Она не такая. Какая-то опустошенность образовалась внутри, безразличие, отрешенность. Мне совсем не хочется плакать, кричать, истерить, я словно превратилась в невидимку или нет, мир потерял краски, а я к нему интерес.

Я просто кукла, которую нужно периодически заводить. Это конец. Меня больше не возродить.

Подъехало такси, и я называю адрес отеля. Нужно забрать вещи, а после связаться с Дмитрием Андреевичем и узнать, когда мы возвращаемся домой.

Черт, я же должна была посмотреть документы по сделке и встретиться по поводу правок с руководством партнерской фирмы.

Тяжело вздыхаю, понимая, что совершенно ничего не хочу, а хуже всего то, что даже не беспокоюсь, что подвожу свою фирму.

В отеле забираю сумку с вещами, осматриваю шикарный номер и делаю вывод, что Макара здесь не было. Созваниваюсь с боссом, который оказывается меня потерял и уже собирался уезжать сам. Подъезжаю к месту встречи, закидываю на заднее сидение багаж, и мы трогаемся в обратный путь.

Я смотрю в окно, а в памяти всплывает поездка сюда.

«Я забыл показать тебе еще одну сторону меня, о которой ты не догадываешься. Она тебе понравится».

Хмыкаю про себя. Понравится? Да, чего душой кривить. Очень понравилась эта сторона ректора, вот только это ничего не меняет, натуру человека не изменить, тем более, если он сам этого не хочет.

– Воронина, где ты была, у тебя был отключен телефон. Мой оборвали партнеры, а до тебя не достучаться, – спрашивает Дмитрий Андреевич, продолжая следить за дорогой.

– Я отдыхала. Здесь есть отличное тихое место и решила, что вполне заслужила два дня отдыха, – отвечаю я спокойно, но со льдинками в голосе, чтобы у шефа даже не возникла мысль меня отчитывать.

– Могла бы и предупредить. Я, конечно, сказал, что вышлем правки электронной почтой, но я думал, мы с тобой проведем время вместе.

– Не получилось, – без объяснений обрезаю я.

Мы уже выехали на трассу за пределы поселка и неслись в направлении нашего города. Время пути полтора часа, и мне очень хотелось тишины, молчать и просто смотреть в окно на пролетающие деревья, но Дмитрий Андреевич считал по-другому.

– Ты была с ним? – прямо спрашивает босс.

Я медленно и удивленно поворачиваю голову к мужчине и пытаюсь понять цель вопроса. Мы с шефом при желании отлично проводили уикенды, трахались в офисе на завтрак, обед и ужин, но всегда, абсолютно всегда наши отношения оставались свободными. Никаких претензий, вопросов, оправданий. Мы свободные люди и могли делать что хотим, даже спать с другими. К чему сейчас этот вопрос?

– Была, – прямо отвечаю и жду реакции.

Если у моего шефа изменилось приоритеты, и он нацелен на отношения, то я должна это знать, чтобы, либо обрубить это на корню, либо мирно расстаться как работодатель и подчиненная.

– Почему не сказала, что у вас роман?

– Во-первых, у нас нет романа, – эту часть объяснения было трудно признавать. – Во-вторых, с каких пор я должна докладывать о своей личной жизни?

Получилось грубо, но сейчас меня лучше не трогать.

– Я не прошу докладывать, просто ждал тебя.

– Ясно. Мой отъезд был очень спонтанным, даже для меня, и если вам станет менее обидно, то я не знала, что там будет наш ревизор.

Дмитрий Андреевич просто кивает, принимая услышанное, и больше не задает вопросов.

Внезапно позади нас раздается оглушительный сигнал клаксона. Шеф вскидывает взгляд на зеркало заднего вида, а я продолжаю безразлично смотреть в окно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Настойчивый и длинный сигнал повторяется, благодаря опускающимся сумеркам понимаю, что водитель автомобиля еще и мигает нам фарами. Шеф хмурится и нажимает на газ, а я все же смотрю в боковое зеркало, чтобы понять, что происходит, и вижу машину Макара. Он мечется совсем рядом, пытаясь обогнать, но встречный поток машин ему не позволяет.

Снова раздается сигнал, свет фар освещает салон, но шеф одним резким движением опускает зеркало вниз, и я замечаю, как напряжена его челюсть.

Сердце ускоряет свой ритм, близость Макара нагоняет жуткое волнение, и я прихожу в смятение.

Что он делает? Зачем сигналит? И вообще, почему я снова его вижу?

Шеф разгоняется до высокой скорости, и я паникую.

– Дмитрий Андреевич, что вы оба творите?

– Он хочет, чтобы я остановился, – холодно отрезает босс.

– И?

– А я не хочу.

– Почему?

Ладно я не хочу видеть этого мужчину, но шеф-то чего такой агрессивный?

– Почему? Потому что ты эти дни провела с ним, Ева, а не со мной, – он повышает голос, а меня накрывает озарение.

Дмитрий Андреевич больше не относится ко мне, как к приятному и периодическому времяпровождению, он меня ревнует.

Этого мне еще не хватало.

– Дмитрий Андреевич, сбавьте скорость, я хочу доехать домой невредимой, – строго говорю я, понимая, что он только что лишил меня моей работы.

Мне совершенно не нужны все эти сцены, ограничение моей свободы и попытки приручить. С грустью понимаю, что проблем добавляется.

Шеф жмет на тормоз, и я вижу, как Макар чудом не врезается в наш зад. Мурашки бегут по коже. Не хватает еще в аварию попасть. Откидываюсь на сидении и прикрываю глаза. Нужно остановиться и поставить точку в отношениях с Макаром, иначе эти гонки, это соперничество с моим шефом никогда не прекратится и неизвестно чем закончится.

– Остановите, пожалуйста, – тихо прошу я.

Глава 54

Дмитрий Андреевич стискивает сильнее зубы, но тормозит и останавливается на обочине. Я продолжаю сидеть, не решаясь выйти и снова встретиться со своей душевной болью.

Внутри все застывает, но я понимаю, что это обманчивое затишье. Макар – тот мужчина, который легко вскрывает все мои чувства и эмоции, и я теряю уверенность в своих решениях.

Через боковое зрение, вижу, как Макар выходит из машины, быстрым шагом приближается к нашей и в ожидании останавливается, тяжело дыша.

– Он тебя обидел? – спрашивает Дмитрий Андреевич.

– Нет, я сама во всем виновата.

– Если хочешь, мы можем поехать дальше или я могу выйти и сказать все, что нужно за тебя.

Качаю головой. Я не хочу превращать все в детский сад, мы взрослые люди и должны разобраться со всем раз и навсегда.

Делаю глубокий вдох и выхожу из машины. Останавливаюсь возле мужчины на расстоянии метра. Он взволнован, глаза бегают по моему лицу, оценивая настрой.

– Ева, – выдыхает он, а я поднимаю руку.

– Нет, Макар, давай сначала я, пока не передумала. Эта ночь была лучшей за последние пять лет. Ты особенный для меня, ты тот мужчина, с которым не сравнится ни одни другой. Ты больше, чем просто страсть и шикарный секс, но у нас ничего не получается. Мы не можем измениться. Это просто невозможно. Поэтому пусть вчерашний день останется последним, что мы будем помнить друг о друге. Это приятные воспоминания, где нет места грусти. Живи своей жизнью, а я буду строить свою.

Я замолкаю и наблюдаю, как сжимаются кулаки мужчины, как он изо всех сил старается сдерживаться, чтобы не спугнуть, не вынудить меня развернуться и уйти.

– Ева, все не так, как ты думаешь. Все настолько банально, что я уверен, через время мы будем вспоминать и смеяться над этой ситуацией.

– А я не уверена, мне совсем несмешно! – мой голос дрожит, но повышает тональность. – Знаешь, совсем невесело просыпаться и понимать, что ты одна, что и через час, два, пять по-прежнему одна. Ты получил все, что хотел и снова ушел. Ни слова, ни строчки, ни сообщения. У тебя не хватило мужества сказать «прощай», поэтому сейчас я тебе говорю. Макар, прощай, не ищи больше со мной встреч. Ты говорил, что любишь? Возможно, но тогда докажи и оставь меня в покое. Не мучай, хватит постоянно надо мной издеваться и медленно каждый раз убивать.

Я заводилась с каждым словом, с каждой памятной минутой о сегодняшнем утре, я не кричала, но голос звучал с надрывом, обещая перерасти в истерику.

– Нет, Ева, стой, не ставь точку. Я не бросал тебя, черт возьми, ничего не изменилось между нами. Ты спала, я встал раньше и поехал в ближайший город тебе за подарком. Я принял самое важное в своей жизни решение и, не медля ни секунды, принялся его реализовать. Поверь, пожалуйста, моим словам! Посмотри на машину! На обратном пути я гнал как умалишенный, я хотел вернуться до твоего пробуждения. Черт, Ева, это какое-то дурацкое, я бы сказал невозможное даже стечение обстоятельств. Придурок выехал на встречку, у обоих скорость большая. Я начал тормозить, он тоже, мы, слава богу, ушли от удара, но меня занесло, и я опрокинулся в кювет. Я был пристегнут, поэтому не пострадал особо, но сам машину бы не достал. Меня вытащили, но пришлось ждать спасателей, полицию и пройти через эту бюрократию. Машина, на удачу, на ходу, но посмотри, она помятая: правая сторона, крыша. Ты увидишь, что я не вру. Ты спросишь, почему не позвонил? – Макар достает из кармана телефон, по которому словно проехался танк. – Гребанный телефон вылетел через открытое окно, когда машина перевернулась, и сдох, а твой номер я не помню на память. Прости, пожалуйста, я уже тогда понял, как для тебя все это будет выглядеть, но я не уходил, не бросал, не предавал тебя! – Макар поднимает руку, проходится по своей голове, а я вижу ссадины на предплечье. – Это какое-то очередное испытание наших отношений на прочность, на доверие, и я очень надеюсь, что ты мне веришь.

Макар стоит такой большой и красивый, а в глазах застыла боль потери, обреченность и усталость. Я только сейчас замечаю на его виске кровоподтек, на руках красные ссадины, одна штанина немного порвана, а машина действительно помята. Внутрь врывается облегчение, но его недостаточно, чтобы стереть из сердца печаль, которая образовалась от веры в совершенно другие намерения Макара, в то, что он снова меня бросил. Словно я устала и больше не хочу давать ему шанс. Я верю его словам, верю в то, что он говорит правду, но почему-то легче не становится.

– Макар, у нас нет отношений, поэтому нечего испытывать, – зачем-то говорю я.

– Да, но я хочу, чтобы они были. Именно поэтому я уехал утром, именно поэтому мне нужно было в город, а потом гнал, потому что спешил к самой прекрасной девушке на свете.

Макар лезет в карман штанов и достает красную коробочку.

– Я хотел преподнести тебе это совсем не так. Хотел красиво, чтобы ты запомнила этот момент на всю жизнь, но все пошло не по плану. И если здесь и сейчас мне нужно сказать это, я это сделаю. Самое важное, чтобы ты поверила, а романтические моменты я еще буду дарить тебе всю оставшуюся жизнь.

Макар внезапно опускается на одно колено, открывает коробочку и протягивает мне.

– Ева, я безумно тебя люблю, моя жизнь, как бесконечные сумерки, если в ней нет тебя. Я клянусь тебе, что никогда не предам, никогда не сделаю больно, буду беречь тебя, заботиться, и исполнять все твои желания, потому что ты самое дорогое, самое бесценное, самое жизненно необходимое, что у меня есть. Или будет, если ты согласишься. Девочка моя, выходи за меня замуж, дай нам шанс быть счастливыми, и ты никогда об этом не пожалеешь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Макар замолкает, а у меня словно сердце вырывают, а потом запихивают обратно.

Эпилог

Поздний вечер, Макар ждет меня в постели, но мне нужно кое-что сделать. Это важно. Для нас обоих. И я иду в ванну.

Останавливаюсь возле зеркала и смотрю в свое отражение. Нервная дрожь пробивает до костей, хотя, на самом деле, причин для волнения нет. Натянуто улыбаюсь сама себе и принимаюсь осуществлять задуманное, а в памяти слайдами вспыхивает день, пять лет назад.

Пять лет назад, там, на пыльной дороге, разбитая и опустошенная я стояла перед любимым мужчиной и бледнела от его слов.

«Девочка моя, выходи за меня замуж, дай нам шанс быть счастливыми, и ты никогда об этом не пожалеешь».

Он делал мне предложение. Черт его побери!

Он! Делал! Мне! Предложение!

Я могла ожидать любые объяснения, совершенно разные предложения быть вместе, но чтобы этот закоренелый холостяк, мечта сотен девчонок, у которых сразу намокали трусики при виде этого харизматичного брутала, предложил руку и сердце, согласился остепениться, лишил себя новых побед на любовном фронте, стал для кого-то одним-единственным, который приходит лишь к одной, только в ее постель, даже представить не могла, что такое возможно.

И вот он стоит передо мной на одном колене, протягивает безумно красивое и дорогое кольцо, просит отдать ему свою душу и обещает хранить ее до конца дней. Лицо напряжено, в глазах застала надежда, сильные, мужественные руки незаметно подрагивают. Он волнуется, боится отказа, что его не примут, не доверятся, что любовь к нему не настолько сильна, чтобы согласиться дать даже мизерный шанс.

Я смотрю на любимого человека и все это легко считываю. Он изменился, действительно стал другим, все мое ноющее нутро тянется к нему и рыдает, от мысли, что я откажусь.

Вот только все эти годы я не жила без него, лишь существовала. Окружила себя иллюзией благополучия, вниманием мужчин, заглушая боль от раны, которая так и не затянулась.

Можно переключить мозг, внушить себе безразличие к чему угодно, но сердце не обманешь, оно выбрало свою половинку и поставило на этом жирную точку.

По щекам потекли слезы, я знала ответ, знала, но молчала. Без него моя душа мертва, рядом с ним расцветает весна. Может ли у нас ничего не получиться? Может, и будет больно, но шанс на счастье-то все равно есть. Какой смысл ходить блеклой оболочкой, если можно попробовать создать что-то действительно светлое, теплое и прекрасное.

Я плакала и шептала «да», но это короткое слово сорвало мои мечты с петель. Макар обнимал меня, крепко, безумно жадно прижимал к себе, целовал каждую слезинку, ловил каждый вдох, глушил каждый хрип, а я как безумная все кричала: «Да! Да! Да!».

Стоя там между машинами, я, наконец, ожила, обрела себя настоящую, наполнилась экстазом от близости родного человека, от его нежности и уверенности в завтрашнем дне.

Я сказала «да», села в его машину и уехала в наше светлое будущее.

Прошло пять лет, как и обещал Макар, ничего между нами не изменилось. Сначала я ждала, когда над нами затянутся тучки, потом хоть одну, затем облаков, но нет, у нас по-прежнему светит яркое солнце, и я больше не жду подвоха.

Доверять трудно, восстановить доверие практически невозможно, но мы сумели. Мой мужчина ни разу не дал повода в нем усомниться, в чем-то заподозрить или просто заволноваться.

Макар хорошо продвинулся по службе и стал большим начальником, а я все-таки осуществила цель, ради которой много работала и копила деньги. С помощью большой суммы и влияния мужа через свое ведомство, министерство образования назначило меня новым ректором Института финансовой грамотности. К этому назначению я готовилась последние пять лет, и даже наш хеппи-энд не заставил меня передумать. Сколько девочек испытало там свой первый оргазм, а сколько влюбилось и осталось с разбитым сердцем, сколько слез пролито и беременностей скрыто.

Думаю, никто не знает, но первым делом, после того как я вступила в должность, я разогнала из своего заведения всех извращенцев, похотливых преподавателей, которые пользовались своим положением и ломали молодые девичьи мечты. Да, благодаря институту я встретила Макара, но благодаря ему же, я стала той стервой, которая закрыла эту лавочку порока.

Подчистив все и проработав там два года, я удовлетворенная и со спокойной душой ушла, открыла свою фирму аудита и делала то, что лучше всего у меня получается – помогала бизнесменам приобрести душевное равновесие.

Мы с Макаром жили счастливо, не хватало лишь одного.

Я все еще взволнованная, выхожу из ванной, но уже по другому поводу. Макар, обнаженный и невероятно сексуальный стоит возле окна, а свет луны оттеняет его смуглую кожу.

Я подхожу сзади и обнимаю своего мужчину.

– Люблю тебя безумно. До сих пор, до покалывания в пальчиках.

Макар разворачивается и упирается мне в живот каменным стояком, берет мои руки и целует каждый пальчик, а в глазах бегают возбужденные чертики.

– Люби меня сегодня нежно, словно я бесценная хрустальная ваза.

– Твое желание для меня закон. Е-в-а, – шепчет мужчина и подхватывает меня на руки.

Он кладет меня на край кровати, закидывает себе на плечи ноги, опускается передо мной на колени и начинает целовать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он любит целовать меня везде, а сегодня начинает с трепещущего бугорка, который моментально откликается на присутствие моего мужчины.

Первый раз я кончаю быстро, а потом можно наслаждаться друг другом всю ночь, и Макар это знает.

Он раскрывает розовые половые губки, находит подрагивающую плоть и нежно касается губами моего клитора.

Это всегда рай, это яркие молнии у меня под закрытыми веками. Вот и сейчас, одна из них пронизывает все тело, и как от удара током его выгибает, грудь покачивается, привлекая внимание, но очередь еще не дошла, мой муж сегодня решил начать снизу.

Он обводит клитор кончиком языка, теребит его, играется. Моя дырочка сжимается в такт будоражащим волнам экстаза, соски так сильно каменеют, что я чувствую, как они сжимаются, из горла рвется хриплый стон, но я только шире развожу ноги.

Язык Макара проходится по всей влажной плоти, обводит кольцо входа и, дразня до дрожи, погружается глубже. Мужчина пьет меня, вдыхает аромат желания, у него острый нюх, и он всегда знает, когда я уже пылаю.

Ураган оргазма зарождается глубоко внутри, дыхание учащается, киска все сильнее сжимается и извергает свои соки. Мой муж видит это, он все обо мне знает. Подушечкой пальца надавливает на воспаленный бугорок, проводит между губ, оттягивая плоть до самой дырочки, одновременно с этим втягивая в рот уже кричащий клитор.

И меня разрывает. Я взрываюсь на сотни мелких искр, лучей света, неистово кричу, выгибаясь так, словно меня ломает. Макар дает мне несколько минут, чтобы разум вернулся в тело, затем нависает надо мной и медленно входит.

Я все еще в полете, моя киска сжимается от бешеной разрядки, и Макар этим пользуется. Он очень любит чувствовать силу моего оргазма, мощь его энергии.

Мои ноги все еще на плечах мужа, он, не торопясь, входит в меня и снова оставляет без себя.

По коже бежит ток, каждая клеточка, каждое нервное окончание дрожит от невероятно чувственного удовольствия. Это невыносимо трудно терпеть, безумно хочется жесткого, отвязного траха, чтобы эта ночь запомнилась нам обоим. Это важно.

Макар чуть ускоряет ритм, но ему этого недостаточно. Он тоже сходит с ума от возбуждения, и я слышу, как он шипит, скрипит зубами, но держится, потому что попросила я.

Мой муж спасает нас обоих. Он перекидывает мои ноги на одно плечо и скрещивает их. В промежности становится дико узко, его глаза вспыхивают дьявольским огнем, и он резко вколачивает член по самые яйца.

– Твою же мать, это невыносимо! – стону я, сжимая простынь над головой. – К черту нежности, трахни меня, Макар Игнатьевич, – и у бывшего ректора срывает крышу.

Он сгибает мои ноги и прижимает колени к моей груди, одним движением врывается в узкую дырочку и, нависнув надо мной, глаза в глаза, с неистовой скоростью вколачивается в нутро до основания.

Это очень глубоко, бесстыже сладко, бессовестно изумительно. Я не сдерживаюсь и кричу, сильнее прижимаю к себе ноги, а Макар обхватывает мою голову руками и жадно впивается в приоткрытый рот.

Вторая волна оргазма несется по телу и на безумные несколько минут обрушивается Армагеддоном. Я бьюсь в конвульсиях, содрогаюсь в экстазе, мое тело трясет в безумии, но муж продолжает целовать, затем тоже замирает, и я чувствую, как мощная струя спермы орошает мое влагалище, обжигает кипящей жидкостью, а губы вибрируют от звериного рычания моего мужчины.

Так хорошо может быть только с Макаром, и я точно знаю, что без него меня нет.

– Я люблю тебя, девочка моя, больше жизни!

– И я тебя люблю, – шепчу я. – Но скоро тебя будет боготворить еще один крошечный, но с огромным сердцем человечек.

Макар резко приподнимает голову, мучительно долго смотрит в мои глаза и, наконец, спрашивает.

– Ты беременная? В тебе мой ребенок? – растерянно бегает глазами по моему лицу, а затем прижимается лбом к моему лбу. – Я не знаю, чем заслужил такое счастье, но Ева, ни ты, ни наш малыш никогда не узнаете, что такое печаль. Наизнанку вывернусь, но вы будете только улыбаться. Спасибо! Спасибо, моя девочка, что ты со мной и даришь мне такой невероятный подарок.

На мою щеку падает горячая капля, и я прижимаюсь к мужским губам, зная, что все так и будет, мой муж – человек слова, и мы будем самыми счастливыми девочками на свете.

____________

Вот и закончилась непростая история Евы и Макара. Честно, люблю я эту пару. Много испытаний выпало на их долю, но они смогли найти в себе силы не отступить и стать счастливыми.

Книга была бесплатной, если она понравилась вам, прошу, отблагодарите меня вашими отзывами об истории. А если подпишетесь на меня, как на автора, то я буду радовать вас новыми и не менее острыми историями.

_____________

Ловите яркую историю про Миру и Марка. По секрету скажу только вам здесь: Марк

–

крайне непростой мужчина и, дочитав роман до конца, вы откроете для себя самый главный его секрет, который не оставит вас равнодушными.

Книга публикуется Бесплатно в процессе!

ВО ВЛАСТИ КРЕДИТОРА

***

– Я не буду исполнять ваши изощренные фантазии, – голос дрожит, но я все еще сопротивляюсь.

– Девочка, ты подписала договор, и месяц будешь делать все, что я тебе скажу. Срок уже начался, так что давай приступим к делу.

Я уставала на двух работах, пока гражданский муж не нашел мне другую. Одну и очень хорошую.

Он убедил меня, что всё прочитал и там идеальные условия. И я поверила. Дура.

Я тогда не знала, что он продал меня своему кредитору. Властному мужчине, пресыщенному богатством, которому я нужна только для порочных утех.

Конец