Моя Аврора

1. Крышесносное цунами.

Аврора.

- Собирайтесь! - говорит и запыхается Алина.

Алина улыбается и продолжает хапать воздух ртом, облокачиваясь двумя ладонями на наш столик.

Шокировано обвожу девочек взглядом, чтобы понять, о чем говорит Алина. Но девочки в ответ с такими же лицами переглядываются со мной.

- Куда, Алин? Хорошо же сидим, - пожимает плечами Юля.

- Я только что выбила нам проходки в очень безумно страшное место! Собирайтесь, сказала! - кричит резко, и мы с девочками вздрагиваем.

- Тебе здесь безумия мало? - смеется Катя и рукой показывает на танцпол.

Мы с подругами сегодня празднуем юбилей Катерины. Ей сегодня исполнилось двадцать лет, потому и сидим сейчас за вип-столиком в клубе, чтобы хорошенько поздравить нашу подругу. Но, честно говоря, меня даже коктейли не вставляют.

Скучно как-то, хотя и ужаснуться есть чему… Вот, допустим, наша староста в очках и чулках сейчас отплясывает на танцполе, как в последний раз, и ее двое парней лапают и шею кусают. Или вот с параллельного курса парень сильно травы обкурился и носится по танцполу голышом.

Из нас четверых Алинка всегда ищет треша на свою пятую точку, и я её практически всегда в этом не поддерживаю, но сегодня поистине скучно как-то.

Мы в этом клубе частенько отдыхаем, потому и юбилей Кати сейчас проходит как обычная пятничная посиделка. Но я молчу об этом и всем своим видом показываю, что мне весело, ведь Катю обидеть не хочется.

Пока девочки пытаются остановить и образумить Алину, встаю и иду к балкону, чтобы лучше осмотреть танцпол. Вижу своего одногруппника, и Федор меня замечает тоже. Обмениваемся улыбками, а потом некрасивыми жестами.

Ненавижу Федора. Нарцисс блондинистый, который уже половину универа у себя в постели перевернул задом к небу. И не сомневаюсь, если в его списке молодые преподаватели имеются.

Но должна признать, он красив, а ещё прекрасно владеет своей красотой, но не в отношении меня. С Федей у меня полная конфронтация. Взаимная неприязнь и отчаянное отвращение.

Мы в одной группе, и я единственная там, кого он не нагнул задом к небу.

- Аври! - кричит Алина.

Оборачиваюсь на девочек и вижу, как они стоят с куртками и смотрят на меня.

Вздыхаю, понимая, что Алина снова уделала всех и выгрызла то, что хотела, а значит, мы всей фантастической четверкой едем в очень безумно страшное место, на которое она невиданным нам способом достала проходки.

Спускаемся по лестнице, и на выходе сталкиваюсь с Федором Солнцевым. Стоит курит на крыльце и по телефону говорит, но, заметив меня, вздыхает и, не убрав от уха телефон, кричит мне:

- Ангел чат решил покинуть?

Закатываю глаза от того, что меня раздражает эта кличка, которой меня называет Федя. Я родилась с белоснежными волосами, и, как говорит он, улыбка моя невинная и ангельская. И, возможно, внешне я действительно на него похожа, но внутри я далеко не ангелочек, не божий одуванчик и даже не ягодка…

- Да, ибо падший сюда нагрянул, - вздыхаю и средний палец ему показываю.

- Трусливая, - усмехается.

- Гордая, - бросаю через плечо.

- Даже не пахнет, - смеется.

- И не учуешь, ведь здесь тобой рецепторы душит, - говорю и оборачиваюсь, натянув ехидную улыбку.

Федор усмехается и занимает прежнюю позу, продолжив телефонный разговор.

У нас с ним вот такие словесные перепалки постоянны, и они не несут никакого характера, ведь мы просто-напросто друг друга на дух не переносим. Но…

Если бы Солнцев был моим братом, то я бы его любила, конечно, а вот если бы был парнем, то я бы его мозги в первую же секунду миксером перемолола или же дрелью черепную коробку пробурила или сковородкой отходила или…

В общем, я этих восторженных возгласов и слюнных потеков по поводу Солнцева не разделяю. Несмотря на его привлекательность, груду мышц и атлетического тела, я знаю, какой он внутри - сволочь ещё та.

Знаю, потому что мы с десятого класса в одном помещении учимся. Вот даже в нынешнее время и то в одной группе! Преследует меня хитрюга в обличии совершенства, манит всех вокруг, создавая воронку, чтобы и меня затянуло, но я стойко держусь, ибо красота его для меня ничего не значит.

По боку мне, и я ещё в школе поняла, что мой типаж это темненькие, ведь они темные и им свойственно быть падшими. А вот этот Солнцев строит из себя ангелочка недоделанного, а внутри сам дьявол!

- Ты его знаешь? - подцепляет меня под локоть Алина.

- Кого? - растерялась я и насупилась.

- Светловолосого, - кивает на Федора.

- Так это Солнцев! Кто же его не знает? - фыркает и пожимает плечами Юля.

- С вашего универа что ли? - морщится Катя.

- Угу, - кивает Юля.

Мы с Юлей хоть и на разных факультетах, но всё же в одном университете, потому она прекрасно знает, кто такой Федя, и я, конечно же, её посвятила о его нескончаемом списке жертв. И благодаря мне Юля в нашем университете прославилась, ведь она оказалась единственной, кто наградила оплеухой Солнцева.

Та-дам! Слава мне! Спасла из лап чудовищных свою подругу! Юля — дочь лучшего друга моего отца, и они вернулись в наш город, когда нужно было поступать в университет.

- Мы, наверное, в ваш университет переведемся, а то в нашем вот такие закончились, - смеется Алина.

- Ну я бы не сказала, что из-за того экземпляра готова буду с документами маяться, - хмыкает Катя.

Катя с Алиной учатся в другом университете и в одной группе. Познакомились мы на соревнованиях по волейболу, и это было самым эпическим сражением за последние несколько лет среди женских команд наших университетов.

Мы учились на первом курсе, мы одногодки, и играли мы до последнего. Тренера смеялись, и гудок звенел, но мы не переставали кричать друг другу угрозы и бить по мячу. Заядлыми друг другу врагами в этот момент были мы с Алиной, а Катя и Юля были верными подругами.

В общем, из яростной игры всё вылилось в четырехлетнюю дружбу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Итак, он Солнцев, а имя его Луч? - смеется Алина, пока мы ждем такси.

- Черт, - бросаю я и усмехаюсь.

Замечаю, как Солнцев в машину свою черную огромную садится и срывается с места с визгом и дымом из-под колес.

- Ох, - округляет рот Алина.

- Так-так, - высматривает меня и улыбается Катя.

- Нет, девочки, - вздыхает Юля, - Аврора его слишком хорошо знает, и поверьте, там даже интереса нет, - усмехается.

- Он всю женскую половину универа на колени поставил, галочку напротив каждой разукрасил, и в душе у него души нет, но вместо неё имеется болото из слез девичьих, - пожимаю плечами.

- Ужас, - морщится Катя.

- Значит, сифилисный, потому и чешется на всех. Жаль, а на лицо симпотный, - вздыхает Алина.

Смеемся над Алиной и усаживаемся в такси. Черноволосая бестия впереди, а мы втроем сзади. Первая из нас не выдерживает Юля:

- Что за место-то?

- Сюрприз для Катюши, - играет пальчиками Алина, словно эдакую хитрость задумала.

- Ненавижу от тебя сюрпризы, - фыркает Катя и поправляет свой золотистый локон волос.

- И я люблю тебя, - усмехается.

- Намекни, к чему готовится хотя бы? - улыбаюсь устало.

- Приготовьтесь к выбросу норадреналина, возбуждению и пробуждению животных инстинктов, а также сужайте ножки и приготовьтесь к крышесносному цунами!

- Снова на гонки едем? - вздыхает Юля и кладет свою рыжеволосую голову мне на плечо.

- Не угадала! В этом месте мы с вами не были ни разу, но обещаю бурю эмоций и огнище!

- Заинтриговала, - улыбаюсь.

- А то, - подмигивает мне Алина.

***

Девочки! Забираем в библиотеку новинку!

Обещаю, будет красочно и сочно! Юмор обязателен!

Прошу поддержать историю вашими звездочками и подписками, чтобы следить за моими новинками и поддержать Сашу и Аврору!

P.S. ПАРОЧКА ОГОНЬ!

2. Великолепная четверка

Аврора.

Такси останавливается в мрачном заброшенном районе. Вокруг — массивные здания с четкими контурами, покрытые яркими граффити. В воздухе витает едва уловимый ритм музыки, но я не могу понять, откуда он доносится.

- Это шутка? - выгибает удивленно бровь Катя.

- Идем, принцесса, - улыбается Алина и тянет её за руку в направлении одноэтажного серого здания.

Подходим к единственной железной двери, и Алина прикладывает к сканеру четыре штрихкода на телефоне.

Переглядываемся с девчонками и усмехаемся, но внутри я почему-то начинаю дрожать. Хотя почему почему-то?

Мы красивые молоденькие девушки приехали в какую-то глушь, и самая сумасшедшая из нас пытается нас затащить в какой-то страшный омут камней, железа, сырости и темноты.

И вот почему мне не дрожать?

Потому и дрожу, пока мы идем по тускло освещенному коридору, который с каждым метром ведет нас чуть ли не под землю.

Подходим к железной калитке, и нам открывают её двое здоровых огромных халков. Сглатываем вчетвером одновременно. Юля в меня вжимается, а Алина в Катю. Хотя должно было быть все наоборот.

- Добрый вечер. Распишитесь в документах о неразглашении. То, что вы увидите, то никому не расскажите, в противном случае будут последствия. В первый раз? - басит один.

- В первый, - вздыхает Катя и берет из его рук четыре листка. - Ручку дадите? Или нам кровью подписывать? - усмехается.

- Дим, - кивает один другому.

Нам выдают ручки, и мы разбираем у Кати листки бумаги. Вчитываюсь в каждое слово и хмурюсь, понимая, что Алина нас затащила на некий квест, а я их не люблю в принципе, ведь не понимаю, как может нравится то, что ты ничего не понимаешь, а тебя ещё и пугают при этом.

Отдаем обратно листы с нашими закорючками, и для нас открывают калитку.

- У вас мест нет, поэтому спускайтесь и вставайте в любом месте в толпе. Предупрежу по своей милости, что у клетки лучше не стоять, ведь вашу Белоснежку кровью запачкать могут, - кивает на меня и улыбается.

Морщусь, когда на меня девочки поворачиваются, и глаза округляю от шока, когда мне говорящий вдруг подмигивает.

Жуть...

Нет, мне нравится, что меня замечают парни, и некоторые из них даже в любви признаются, не пообщавшись со мной, но вот чтобы вот такой здоровый и удачный мне подмигнул, это меня даже спускает с небес на землю. Хочется спрятаться за стенку и окаменеть, чтобы слиться, и он меня больше никогда взглядом не нашел.

Родители не для такого цветочек свой выращивали, и я сама вот при таком исчезнуть готова, потому с дрожью в теле вцепилась в Катю и сглатываю.

- Кровь? - шепчет Юля.

- О да! - радостно глаголет Алина и входит первая.

Идем за ней, и с каждой секундой мои глаза становятся все шире и шире, а дрожь уже в конвульсии превращается.

Очень много народу, и все мы находимся под землей. Огромное квадратное открытое пространство, и имеются балконы, где перила заняты кричащими людьми. По середине ринг и орущая толпа вокруг него. Над рингом окно, откуда виднеется небо. Три бара в углах этого пространства и одни огромные железные двухстворчатые двери.

- Это же подпольные бои! - шипит Юля.

- Да! - отвечает радостно Алина.

- У тебя полное отсутствие инстинкта самосохранения, - кричу Алине.

- И она хочет избавить нас от него, ведь ее сюрпризы об этом только и говорят! - ворчит Катя.

- Зануды! - фыркает Алина. - Идем к бару, вам явно нужна доза алкоголя! - утягивает Алина Катю.

Мы с Юлей за ними следом идем и головами вертим, рассматривая каждого и всё вокруг. Много молодежи, и они кричат, ставят ставки у нас под носом. Люди в черных классических костюмах ходят среди толпы и собирают деньги, помечая что-то в планшетах.

Атмосфера азартная и шумная, но все равно жути нагоняет ещё больше. Потому в баре я за несколько минут осушаю свой бокал, а потом заказываю ещё и, когда чувствую нотку спокойствия, расплываюсь в улыбке симпатичному бармену.

- И как такую ангельскую натуру занесло в такое местечко? - подмигивает мне симпатичный брюнет, когда повторяет мне коктейль.

- Она затащила, - тычу пальцем в Алину.

- Успокойся, - смеется она и отмахивается.

- Подруги? - улыбается парень.

- Да, все вчетвером, - кивает на каждую Катя.

- Фантастическая четверка? - смеется.

- Угу, - киваю.

- И кто же из вас каменный булыжник?

- Я за него, - поднимает руку Юля.

- Ну для булыжника ты слишком красивая, и я бы подумал, что ты огонь, - подмигивает.

- За огонь я, - выпрямляет спину Алина.

- Невидимка?

- Я за неё, - смеется Катя.

- А ты? - смотрит на меня бармен.

- Я, конечно, на шпагат сажусь, но так сильно не растягиваюсь. Я скорее шторм, - говорю, и парень смеется, а вот девочки нет.

Девчонки знают, какая я внутри, потому и приняли эту версию спокойно, а вот парень явно повелся на внешность.

Ну что же делать? Доказывать не собираюсь, ибо неинтересно. Хотя парень симпатичный, и, может быть, что и вышло, но я не очень-то в отношениях нуждаюсь.

Так что пусть думает, что я ангел.

- Добрый вечер! Надеюсь, вы все сделали свои ставки? Сегодня нас ждет долгожданный бой! Сам Дэк сойдется с вашим обожаемым Льдом. Парни с минуты на минуту появятся в клетке и подарят вам бурю эмоций! И так, встречайте!

- Девочки! Слышали?! Мы в первый раз, да ещё и на долгожданный бой?! Да нам явно везёт! Может, ставку сделаем? - визжит и машет на нас головой Алина.

- Нет, - бросаю я.

- Ох, какая ты! Идём тогда поближе, а то не видно здесь ничего! - ворчит и щурится на меня.

Девчонки воздушным поцелуем бармена награждают, а я, усмехнувшись, вперёд них пошла. Встала среди девчонок, где, видимо, специально для таких, как мы, было выделено место, ведь под ногами была начерчена красная черта.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Безжалостный Дэк! - кричит ведущий, и из огромных дверей появляется огромная груда мышц в татуировках. - Тринадцать восемь побед и только два проигрыша! Сегодня он займёт свой титульный левый угол!

Девочки визжат, мои так же, как и я, хлопают зенками и рот открытым держат, ведь сканируем Дэка сразу четырьмя камерами.

- Мне бы этого Дека на одну ночь к себе между ножек, и я бы, наверное, неделю бы не вставала, - облизывается Катя.

- Ага, - задыхается Юля.

- У меня мурашки! - визжит Алина.

- В правом углу ваш любимец и наш холодный принц! Встречайте! Лёд! Двадцать четыре победы и одно поражение!

Из этих же дверей появляется такая же груда мышц, но чуть меньше ростом и без татуировок. Но какая у него мускулатура и пресс стальной, откуда кубики вывалиться пытаются, ведь им там явно мало места!

Красивый брюнет с голубыми глазами, которые и вправду напоминают лёд, и вижу я это вживую и на экране огромного висящего телевизора над своей головой.

Он смотрит в камеру, а на лице лишь только слегка уловимая ухмылка. Нет страха в глазах, нет дрожи в теле, только холодное красивое лицо и уверенность во взгляде.

А потом за его спиной я замечаю Солнцева! Да чтоб его! Он вот тут вообще каким боком?!

Оборачиваюсь на девочек и хмурюсь. Юля глаз от экрана оторвать не может, а Алина и Катя хмурятся и переглядываются.

- А вы чего с таким же открытым ртом не стоите?

- Потому что они знают его, - моргает Юля.

- Вот этого? - показываю пальцем вверх на экран над моей головой.

- Угу, - скучающе отозвалась Алина.

- Это Саша Ледов. Тоже на четвертом курсе и из нашего университета. В общем, такой же ублюдок, как и из вашего университета.

- И не спрашивайте, откуда мы его знаем, - машет головой Алина.

- Откуда? - шепчет Юля.

- Весь университет о нем гудит! Этот проныра везде без вазелина залазит! У нас практика производственная на носу, а этот кадр и так на учебе особо не появляется...

- И теперь понятно почему! - фыркает Алина, перебив Катю.

- Так ещё его к ней допустили, хотя четверых наших одногруппников на курс ещё оставили! Все думали, он мажор местный, хотя про родителей ничего не известно, а оказывается, на боях зарабатывает.

- Все равно мудак! - фыркает Алина.

- Ну он же такой красивый! Как он может быть мудаком? - шепчет Юля, и мы все шокировано смотрим на неё.

- Не смей! Он на пары приезжает и сидит на них от силы минут десять, а потом идешь в туалет, а там он с какой-нибудь шалавой! В общем, не зря у него фамилия такая и кличка. Он один сплошной лед, и сердца там нет, - морщится Катя.

- У одного вместо души болото из девичьих слез, у другого лед вместо сердца! Нормальные, то есть?! - ворчит Юля.

- Есть, конечно! Только вот не такие, которые как с обложки журнала сошли, - цокает Алина.

- Да начнется бой! - кричит ведущий.

Оборачиваюсь лицом к рингу и сразу же встречаюсь взглядом с Солнцевым, который стоит в углу за клеткой, и на его футболке надпись «лед». Он хмурится, а потом вдруг на балкон смотрит. Снова на меня и опять на балкон. Резко бросает на меня испуганный взгляд и брови сдвигает к переносице.

Странный он...

Небось, покурил чего запрещенного?

3. Кошмар.

Аврора.

Уже третий раунд.

Знаю, потому что ведущий так сказал!

Смотрю и глаз не могу оторвать, ведь и страшно, и больно каждый раз, когда кому-то из них кулаком прилетает, но весь этот процесс так душу захватывает.

Девушки вокруг визжат, а я словно и не дышу. Смотрю завороженно и не моргаю, потому боюсь пропустить каждый удар. Это ужасное и страшное зрелище, но оно поистине вырабатывает во мне некие чувства, которые я испытываю, когда на американских горках катаюсь или с высокого трамплина в бассейн прыгаю.

Необъяснимо, и на всё это смотреть противно, но я почему-то всё равно не могу глаз оторвать от того, как их мышцы напряжены и выпускают силу при ударе, как они уходят, изгибаясь, и как они двигаются по клетке, словно хищники.

Юля в уборную ушла, а девочки нам за коктейлями. Когда прозвучал конец раунда, все девочки снова завизжали. Я снизу видела только парня в правом углу, которому на ухо всё что-то шептал Федя и вытирал кровь полотенцем с его лица. Так называемый Лёд улыбался в ответ Солнцеву и пытался отдышаться.

- Вероника, ты тоже здесь? Не сразу заметила! - кричит передо мной девушка.

- Привет! Конечно! Сегодня ведь столько папиков намечается! Это шанс! - отвечает другая, и я морщусь.

- Думаешь, они уже выбрали нас? - спрашивает первая и машет рукой в сторону балкона.

Выбрали? Что?

Хмурюсь и смотрю по сторонам.

Периметр очерчен красной линией, и внутри этого периметра одни девушки. И понимание, что мы с девчонками явно встали не туда, врезается мгновенно. Оборачиваюсь и иду к бару. Ускоряю шаг и пытаюсь протолкнуться, а потом передо мной встает какая-то огромная двухметровая скала и вздыхает.

- Ну идем, ангелочек. Тебя выбрали, — говорит он.

- Вы, наверное, перепутали, — отвечаю я дрожащим голосом.

- Ты здесь одна такая ангельская, поэтому сомнений нет. Идем, — усмехается здоровый лоб.

- Не пойду я никуда. Меня вообще выбирать нельзя. Да и кто посмел?! - кручу головой и пячусь назад.

Мужчина усмехается, а потом я за долю секунды оказываюсь в двух метрах от земли, вися на плече вниз головой. Пинаюсь, кусаюсь и пытаюсь выбраться, но куда мне тягаться с таким огромным зверем?

- Отпустите меня, пожалуйста, - вздыхаю я, понимая, что мне нужно сейчас очень-очень невинной притвориться.

- Уж извини, девочка, но ты сама в квадрат встала, - хмыкает и несет меня.

- Какой квадрат?! Отпусти меня! - шиплю и колочу его по спине.

Я пыталась быть невинной! Правда! Но стоило только услышать про квадрат, и меня накрыло яростью и страхом, что меня сейчас из этого квадрата выбрали явно для квадратного пиздеца!

А я все же невинная! Девственница ещё! Мне вот вообще нельзя вот так! Да я ещё ни разу член в живую не видела, а меня уже на убой невинности несут!

- Пусти!- шиплю,- Помогите! - кричу изо всех сил и пытаюсь девочек глазами отыскать, но не выходит!

*Звук гонга.

- Четвертый раунд! Гоу! - кричит ведущий в микрофон, и я смотрю на ринг.

Лед делает пару шагов и замахивается правой рукой, уходит от удара соперника и левой наносит ему удар в ребро. Пока Дэк сгибается и разминает шею, наши с так называемым Льдом взгляды встречаются. Он вдруг фыркает, а потом делает два быстрых шага и ударом снизу бьет в челюсть Дэку. Татуированный падает на ринг, а Лед снова бросает взгляд на меня и зубами снимает перчатки.

- Пусти! - стону я.

- Отпускаю, - ставит меня на пол уже на балконе и берет за плечи двумя руками.

Разворачивает меня, словно куклу, и я врезаюсь глазами в седовласого мужчину вековой давности, который улыбается мне хищно своей явно вставной челюстью и делает глоток темного из бокала.

Жуть...

- Вам чего, дедуль? - морщусь.

- Ммм. Ангелочек с виду, а перчик внутри? - улыбается мерзко.

- Та-а-ак, меня явно не туда доставили. Прошу прощения, мы уходим! - разворачиваюсь и толкаю скалу, которая меня принесла сюда, в обратную сторону.

- Не зря я за тебя такие бабки выложил, - смеется, - яйца уже зачесались, - рычит.

Мерзость…

- Не советую ко мне прикасаться, ведь иначе в рай не попадаете! А вам ведь скоро уже и подумать стоит о месте проживания своей души! - шиплю я, когда меня снова скала на дедулю разворачивает.

Ну и сила у этого зверюги!

Дрожу внутри от страха, но виду не подаю. Я вообще не из робкого десятка, но когда на канун стоит такое, то внутри становится жутко страшно.

Хлопаю глазами и сглатываю под жутким и отвратительным взглядом озабоченного старца. Сердце стучит в грудной клетке словно истеричная пташка, которая вот-вот сдохнет от сердечного приступа.

- Я кричать буду, - шепчу и делаю шаг назад.

Врезаюсь спиной в громилу, а он меня на несколько шагов вперед к озабоченному толкает.

Всё… Мне страшно!

- Я люблю, когда кричат…

- Сергей, эта девчонка моя сегодня. С начала боя приглядел, не обессудьте, - раздается грубый безэмоциональный голос.

Что!?

Оборачиваюсь и замечаю Ледова. Стоит в расслабленной позе, облокотившись на перила, и смотрит на старого извращенца.

Саша вблизи ещё красивее и здоровее намного. Потный весь, капли стекают по его кубикам, а я каждую взглядом провожаю. На лицо не смотрю, ведь там кровавые потеки и вообще зрелище, хоть глаза зажмуривай.

- Свали и глаза мне не мозоль! Дэка вырубил, а я столько денег на свою шавку поставил! Эту не отдам, потому что за неё тоже немало выложил! Да у меня уже член стоит, и это с первой же секунды! - рычит Сергей и громко ставит бокал на стол.

Вздрагиваю и сглатываю.

- Что? Да я даже гроша у вас не брала! Вы кому тут сказки рассказываете?! - морщусь я, а потом разворачиваюсь и лбом в скалу ударяюсь. - Пусти! - топаю ножкой.

- Нет, - качает головой и снова меня разворачивает.

Ааааа!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Я за девчонку возмещу, - говорит спокойно Ледов.

- Я не продаюсь! Ничего возмещать не нужно! Вы меня явно с кем-то перепутали!

- Ты сюда вошла и подпись свою поставила, а значит, этому месту принадлежит твоя киска. Я ее выкупил, поэтому рот закрыта и рядом села! - закричал Сергей, и я вздрогнула.

Ноги подкосились, и я дезориентировалась. Все вокруг плыть начало, и воздуха в легких хватать вдруг перестало, словно в один момент кран перекрыли. И я вроде хапаю кислород ртом, но он все равно не поступает.

- Либо возмещаю за девчонку, либо табла прямо сейчас лишаешься, - спокойно говорит Ледов.

- Костя! - чуть ли не взвизгивает старче.

Замираю и зажмуриваюсь, ибо думать ни о чем не могу. Сердце бешено дребезжит внутри, все тело сковалось. До ушных раковин доносятся звуки глухих ударов, но я головы не поворачиваю, а продолжаю стоять на месте и жмуриться.

«Это все кошмар»- мысленно про себя проговариваю.

Потом слышу похожий на поросячий визг звук и сглатываю. Открываю рот и хапаю воздух им, чтобы наконец наполнить легкие кислородом, но ничего не получается!

- Идем! - шипит Ледов передо мной.

Открываю глаза, а перед взором голая огромная и широкая грудь. Выглядываю из-за него, а за Ледовым лежит и стонет извращенец. Сглатываю и запрокидываю голову, чтобы в лицо Саше посмотреть. Вымолвить ничего не могу, ведь язык окоченел и не двигается. Потому верчу отрицательно головой и глазами по ссадинам его бегаю.

Саша даже вот такой красивый. Черная кучерявая шевелюра, густые темные брови, нос прямой, хотя должен быть кривой. Губы хоть и разбиты, но форма их ровная. Глаза небесно-голубые и обрамлены густыми длинными ресницами. Скулы твердые, и он почему-то желваками играет, смотря на меня в ответ.

- Не беси меня! - рявкает, и я вздрагиваю.

- Не кричи на меня, - шепотом и с одышкой говорю я, смотря ему в глаза.

- Иди за мной, - вбирает он носом воздух и шипит.

- Мне домой идти нужно, - делаю шаг назад.

Он матерится про себя, а потом бросается на меня. Я снова оказываюсь на плече и снова вниз головой в паре метрах от земли.

Я больше в жизни на Алинины сюрпризы не соглашусь!

Никогда!

Кричу, бью по обнаженной спине, впиваю когти в его кожу, а он просто шипит. Пинаю коленкой в грудь, ерзаю на его плече, и он кричит:

- Я из-за тебя проблемы нажил, так что замри, пока я тебя с балкона не выбросил!

- Пусти! Я верну деньги! - кричу.

- У тебя даже за полгода такой суммы не наберется! - рычит он и бросает меня на диван.

Сам возвращается к двери и запирает её на ключ. Бросает на меня взгляд, и я сглатываю, подбираясь вся внутри.

- Сиди и жди, - фыркает.

Вместе с ключом в руке Ледов скрывается за другой дверью, а потом через несколько минут за ней слышатся звуки падающей воды.

Натягиваю черные брюки чуть не до пупка и растягиваю рукава черной водолазки до ладошек. Скукожилась вся и бегаю глазами по комнате.

Я сижу на черном дермантиновом диване. У стены стоит кровать с бордовым постельным бельем. Стены в комнате темно-серые и сырые. Свет приглушенный. За одной дверью скрывается ванная, за другой — выход.

Звуки льющейся воды стихли. Через несколько секунд из ванной вышел он. Его бедра были обернуты в черное полотенце. Черный демон-искуситель собственной персоной. Красивый, мускулистый, огромный и подсушенный. На лице больше не было крови, но ссадины ещё красовались.

Он изогнул шею и вдруг оскалился:

— Зовут как?

— Алиса, — вру.

— Врешь, — усмехается.

— Наташа?

— Бред.

— Я Клавдия! - говорю уверенно.

— А я Себастьян, — смеется.

— Красивое имя,- улыбаюсь наиграно.

— Ну да, как и Клава, - хохочет.

В дверь постучали. Ледов усмехнулся и неторопливо пошел открывать. Щелкнув замком, он впустил Федю, который сразу ворвался в комнату.

И я так рада была его видеть!

4. Долг...

Аврора.

- Ну и какого хрена ты тут забыла? - садится рядом Федя и улыбается.

Ледов снова запирает двери и с рюкзаком, который принес ему Федя, скрывается за дверью ванной.

- В рай опоздала, пришлось к вам спуститься, - бормочу. - Мне идти нужно. Девочки, наверное, уже потеряли.

- Всех, с кем ты пришла сюда, уже по домам отправили, воткнув дозу снотворного, - хмыкает.

Хлопаю глазами, смотря в лицо Федору, и в услышанное верить не хочу. Ну что за страсти он мне тут рассказывает? Очевидно же, что шутки шутит…

- Очень смешно. Куда смеяться?

- Да не до смеха, Аврора, - вздыхает. - Где проходки достала?

Его лицо серьезностью покрылось, а мое тело в этот же момент страхом. В голове уже паникой фонит, и я дышать чаще начинаю, ведь вижу, что не глумится надо мной.

- Я… Я не знаю. Их Алина где-то откопала. Сегодня у Кати юбилей, и мы праздновали. Всем скучно стало, и Алина развлечение организовала, - судорожно отвечаю дрожащими губами.

Ледов выходит из ванной комнаты в джинсах черных рваных и белоснежной футболке. Смотрит на нас и усмехается, пока идет к холодильнику.

- Развлечение? - усмехается Федя. - Тебя чуть не трахнули, Ангелок! Сейчас бы уже девственности своей лишилась, и твоим бы первым старый ублюдок был! Ебать, развлечение бы было, да? - смеется.

- Я не девственница, - хмурюсь я.

Откуда он вообще знает? Конченный идиот!

- Ну ты мне-то не пизди, Аврора! - смеется и идет к холодильнику.

- Мне домой пора! - ворчу я и поднимаюсь с дивана.

- На место села, - бросает безэмоционально Ледов и отпивает светлое из бутылки.

- С меня хватит этой болтовни! - ворчу я. - Тебе я деньги верну! - тычу в него пальцем. - А ты в аду оставайся! - тычу пальцем в Федора. - Двери откройте!

- Нам пару часов нужно здесь отсидеться, ведь не поверят. Так что сидим и ждем, Аврор, - хмыкает Федя.

- Какие пару часов? Это что за место вообще такое? Ты на тачку тоже мордобоем заработал? А в университете знают, чем ты тут занимаешься? Знала же, что ты конченный! Чуяла, что ты черт, и не ошиблась!

- Всё выплюнула? - смеется Федя, - пиво будешь? - протягивает бутылку светлого.

- Буду! - хватаю.

- Это закрытое место, сюда не просто попасть и особенно девушкам...

- Боже! Хватит ей сказки рассказывать, Федь, - стонет Ледов на кровати в обуви, - это подпольные бои и место, где крутятся огромные деньги на крови и шлюхах. Ты стояла в периметре среди них, подписала документ, и тебя выбрали, оплатив за тебя фиксированную сумму этому месту. Подписала ты именно то, что это место теперь владеет тобой. Тебя могли убить, издеваться, трахать, и обо всем в случае твоей кончины позаботилось это место, чтобы тебя никто не нашел. Так вот, Клава, ну и как тебе развлечение? - щурится он на меня, а я на него с губами открытыми смотрю и не дышу.

- Ужасно, - шепчу я, - что вы от меня хотите? Сколько я вам должна? - смотрю то на Федю, то на Сашу.

- У тебя таких денег не будет. Из-за тебя Саня ещё на три боя выйдет и неустойку оплатит, но ты должок вернуть должна, - вздыхает и садится рядом Федя.

- Как? - хмурюсь.

- Твой отец лучший спортивный агент. Саню нужно в большой спорт запустить. Сами пытались, но без поддержки только на подпольные можем претендовать, - хмыкает.

Мой папа поистине является лучшим спортивным агентом, и в его списке значатся мировые спортсмены. Мама у меня спортивный юрист, и, конечно же, я ещё со школы была единственной целью спортсменов. Ведь родители у меня просто счастливое комбо для них!

Ну вот влюбляюсь я в одного, и всё, считай, будущее ему обеспечено, ведь у моих родителей на это есть все возможности! И поэтому папа слезно умоляет меня о спортсменах позабыть и запретить себе даже думать об этом! Мама же просто улыбается и говорит, мол, кого найдешь, того и примем!

- Что, твои богатые родители твои стремления поддержать не могут? Мой отец на это не пойдет, - складываю руки на груди обиженно, косясь глазами на Федора.

- Аврора, у меня родители никогда богатыми не были. Они живут в полуторке в ужасном районе. У Сани вон вообще алкаши, и он знать не знает, где они. Мы всего добились сами, и тут ты с небес спустилась...

- Но в школе ещё говорили же, что ты чуть ли не наследник нефтяного магната, — шепчу и хлопаю глазами.

- Ну слух разнес сам я, — смеется, — мозгов особо не было, а повыебываться хотелось, — смеются в один голос Солнцев и Ледов, — мы с Саней с девятого класса по боям двигаться начали, потому и деньги имели, — стучит горлышком бутылки об мое Федя и улыбается.

Смотрю на этих двух красивых бугаев и морщусь от того, насколько они гнилые. Все девушки в университете бегают за Солнцевым в надежде на свое богатое будущее, слезы льют и мечтают, а он, зная, что никому этого не обеспечит, нагло врет и пользуется.

Говорила же, что души там нет, а вместо неё болото! Так вот, я теперь уверена в этом как никогда!

- Папа не согласится, — качаю головой.

- Вот и вернешь нам долг тем, чтобы он согласился. Считай, что мы вложились, — хмыкает Федя, отрывая этикетку с бутылки.

- И как ты себе это представляешь? Прихожу я такая домой и с ходу отцу приказываю за вас взяться? Да он меня даже слушать не станет! — расхохоталась я в голос.

- Почему ты ещё девственница? — вдруг спрашивает Ледов, смотря в потолок, лежа на кровати.

- Есть на то причины, — бросаю я и отворачиваюсь от него, фыркая.

- А я, кажется, догадываюсь, — смеется Федя, — к тебе же ещё со школы одни разрядники подкатывали. Слухи ходили, мол, замути с тобой, и карьера спортивная обеспечена! У тебя же даже мама спортивный агент! Явно родители запретили с ними шоркаться, а спортсмены столбами стоят и другим прохода не дают, да? — ржет придурок.

-Она спортивный юрист! Мне никто и ничего не запрещал! — рявкаю я обиженно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Ну и почему тогда парня не было? — язвит Солнцев.

- Достойного не нашла! Одни ублюдки на горизонте, у которой вместо души болото из девичьих слез! — шиплю на Федю.

- Ну и до старости девственницей останешься! Так и помрешь невинной и точно в рай вернешься! - шипит он мне в ответ.

- Да уж лучше так! Чем сифилис по всему университету передавать!

- Что?! Какой сифилис? Я чист! - рычит Федор.

- Ты половину университета перетрахал! Ты хотя бы проверялся? Там ведь явно уже он имеется! - ворчу я.

- Завидно? Хочешь помогу? - смеется в голос.

- Солнцев, от тебя кромешным адом фонит! Я тебе тогда отказала и сейчас говорю, что ты никогда в моем вкусе не будешь! - закатила глаза.

- Взаимно! Я к ангельским натурам даже пальцем не притрагиваюсь, ведь душу выворачивает наизнанку! - морщится он.

- У тебя ее нет, придурок!

- А что, если правду сказать? Мол, спасли её, с вас должок? - рассуждает вслух Ледов.

- И нас на следующий день похоронят, после того как узнают. Нет, нужно что-то другое, - отвечает Солнцев.

- Ничего не нужно! Вы меня слышите вообще? Отец не согласится! Сумму мне скажите, и вам лучше деньги верну, хватит уже шестеренки напрягать зря!

- Десять миллионов, - бросает Ледов, и у меня глаза на лоб полезли.

- Да ну на хер, - шепчу.

- Фу, тебе не идет, Аврора, - морщится Солнцев.

- Ну так и не слушай!

- В общем, идея пришла мгновенно, и она единственная подходящая в связи с условиями. Представь Саню своим парнем и попроси помочь с карьерой, - хмыкает Федя и улыбается победно.

- Гениально! Браво! - хлопаю в ладоши и смеюсь.

- А что? Ты долг нам вернешь, а Саня в большой спорт попрет, я у твоего папы научусь на производственной практике. На которую ты меня сунешь, представив своим любимым лучшим другом, и всё, считай, друг другу все угодили! - пожимает плечами Федя.

- Ты точно придурок! Мне не поверят! - рычу.

- Сделаем так, чтобы поверили, - хмыкает Ледов и поднимается с кровати. - Выбора у тебя нет, Клава, - встает напротив меня, и я сглатываю. - С этим местом не шутят, и мы всё отдали, чтобы жопу твою чистой оставить, так что с тебя должок, и шуток здесь нет никаких. Ты либо соглашаешься, либо мы тебя обратно Сергею возвращаем, - говорит он серьезным тоном.

- Солнцев? - смотрю на него невинно и дрожу.

- Прости, ангелочек, но всё обстоит теперь так. Я тупанул, беспокоясь о тебе, и вылилось всё в такую сумму, так что нужно возвращать, - поджимает губу Солнцев и вздыхает.

Смотрю на бутылку светлого и мысленно Алину проклинаю. Сглатываю, понимая, что должна хотя бы попробовать, ведь меня данные персонажи криминального чтива спасли из старых лап векового извращенца, да и деньги такие выложили немалые. Которые, наверное, годами копили, раз родители такие достались.

Успокаиваю себя только тем, что явно потом карму себе осветлю, если все-таки получится.

- Хорошо, - вздыхаю.

5.Ну, здравствуй, Саша...

Аврора.

Выходим из ужасного места, и я наконец хватаюсь за свой телефон, с которым мне его и сумку вернули у калитки.

Вырвала из лап Халка свое и уничтожила его взглядом, но и без обзывательств его не оставила. Пока я рычала, а он загружался, Федя тянул меня за локоть и смеялся, как придурочный.

Пока идем в машину Феди, пытаюсь дозвониться до девочек, чтобы узнать, все ли они в порядке. Парни в один голос твердили, что они под снотворным и их должны были уложить в такси, но я все равно хотела убедиться во всем сама. Потому и трезвонила им не переставая.

- Ммм?

- Юля! Наконец-то! Вы где? - возликовала я.

- Мы? М… м… в такси, похоже, причем возле дома Кати, — хрипит она.

- Девчонок буди и заходите домой! - крикнула.

- А ты где?

- А я дома уже! Вы так перебрали, что я переживать начала, что в такси уснете! И, видимо, не зря! Алине по голове ударь, чтобы точно проснулась! — шиплю я.

Вру, потому что мне ясно дали понять, что они ни о чем знать не должны. Да и мне самой обо всем рассказывать вообще не хочется. Я ведь попала в такую грязь, что даже желания об этом говорить никакого нет.

- Хорошо, — вздыхает, — я отпишусь, как домой зайдем. Странно, я вообще ничего не помню, — зевает.

- Пить меньше надо было! — ворчу и скидываю.

Смотрю на улыбающегося Федора и морщусь от отвращения. Вот прямо-таки хочется его сковородкой по лицу красивому отходить!

Раздражает!

Подходим к старому ангару, и Ледов открывает его. Входим внутрь, и у меня глаза на лоб убежали, а рот непроизвольно открылся. В ангаре было огромное количество первоклассных элитных машин.

- Ну ты челюсть-то на место верни и губу не раскатывай, — усмехается Саша.

- Это ваше? - шепчу я и медленно моргаю.

- Ох, если бы, — цокает Солнцев, — это спрятанные машины тех, кто ещё внутри, — говорит он и идет к своему черному внедорожнику, а я за ним.

- А ты куда поскакала, Клава? — спрашивает Ледов.

- Домой. Солнцев подвезет, — показываю пальцем на Федю, но хмурюсь на Ледова.

- Нет, Ангелочек. В адскую машину святых не сажу. Там презервативы валяются, трусики недельной давности и сперма по всему салону, — говорит серьезно, и я морщусь.

- Фу! - морщусь я.

- Именно, — выгибает игриво бровь Федор, — А если серьезно, то должок возвращаем с той самой секунды, как согласилась. Потому повезет тебя домой твой парень Александр Ледов, — смеется.

- Да уж лучше с ним, чем с трусами недельной давности и твоей отвратительной магмой! — ворчу и иду к Ледову.

- Девочки говорят, она вкусная! — смеется мне в спину черт.

- Меня тошнит! — кричу и смотрю на впереди стоящего и улыбающегося Сашу.

- Да ты даже не пробовала! — кричит в спину, когда Саша открывает двери черной «Бугатти».

- И слава богу! — выставляю ему средний палец, не поворачивая голову, ибо глазами обвожу черную малышку.

Ледов садится за руль, а я дрожащими пальчиками к машине прикасаюсь, и мне чуть ли не визжать хочется. Какая она красивая и настоящая. Черненькая и урчит блаженно, когда он двигатель запускает.

— Смотри не описайся от счастья! — смеется Солнцев, когда окно своего черного танка опускает.

Только собираюсь ему ответить, как он резко дает по газам и уезжает, потому закрываю рот и дергаю за ручку, усаживаясь на сиденье. Вдыхаю свежий аромат мяты и бергамота и успокаиваюсь. Обвожу взглядом салон и выдыхаю, что здесь нет спермы, чьих-то трусов и презервативов. Салон на радость очень чистый и блестит.

— Чисто, — шепчу и улыбаюсь, продолжая бегать глазами по салону.

Папа всегда говорит, что у мужчины машина должна быть чистая, ведь это показывает его порядочность и опрятность.

Я люблю чистоту и сама убираюсь в своей комнате. Люблю органайзеры, люблю, чтобы всё стояло аккуратно и без грамма пыли.

- Ну мы можем сделать грязно, — появляется в миллиметре от моего лица его лицо с ссадинами и шепчет.

Морщусь и отстраняюсь медленно, продолжая смотреть в голубые глаза Ледова. Красивый парень, скрывать смысла нет, и он явно не лишен женского внимания. Ведь с такими внешними данными и силой у его ног не меньше, чем у Солнцева, девочки попой к небу тянуться.

Он улыбается и поворачивается к рулю, а потом бросает мне:

— Говори адрес.

Называю тихонечко и кошусь на него неодобрительно. Не знаю почему, но от него у меня по телу поросль мурашек пробегает. Она то на позвоночнике, то на руках, то внизу живота или вовсе по затылку.

Едем молча, и меня уже напрягают эти ощущения из-за нахождения рядом с ним, потому решаю хоть что-то узнать, раз придется его парнем своим представлять.

— Почему подпольные бои? И почему только сейчас в большой спорт появилось желание идти?

— Заработок хороший. У меня сегодня крайний бой был. Я наконец мог разорвать договоренность, но ты на мою голову свалилась, потому ещё три боя стоять. В большой спорт не возьмут с участием в подпольных. Поэтому ждал, мечтал, грезил, готовился и копил на свою будущую карьеру. И опять же ты свалилась, и Солнцев успокоил, что не зря всё будет, мол, ты белый билет.

— Значит, когда из лап старых забирал, уже знал, что просить взамен будешь? — хмыкаю.

— Конечно, я бы за девчонку столько денег выкладывать по доброте душевной не стал, — хмыкает и смотрит за дорогой.

— Значит, мне ещё повезло? И спасибо, наверное, сказать нужно? — язвлю и морщусь.

— Не стоит благодарности, главное с делом помоги, и сочтемся, ведь всё, что я на тебя потратил, я на карьеру себе копил.

— А Солнцев тебе каким боком помогает? Личный оруженосец?

— Сначала вместе начинали в подпольных, а потом поняли, что одному из нас это легко дается, ведь сильнее и быстрее, а другому живой грушей быть нужно. Федя хорошо удары запоминает, легко может чужой стиль применять. Потому он вроде как мой тренер, и благодаря ему у меня только одно поражение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— И он хочет быть твоим агентом? — усмехаюсь.

— Как оказалось, ему это нравится, и по сути он сейчас им является, ведь все мои проблемы решаем мы вместе, а бывает, он один от моего лица, — пожимает плечами.

— С производственной практикой есть шанс, что получится, а вот с агентством… Я не думаю, что мама с папой поверят или же сразу возьмутся за тебя. Наверное, придется доказывать, — вздыхаю и смотрю в окно.

— Постараешься, — усмехается.

— Ну вообще-то постараться должен и ты. Цветочки, якобы свидания, подарки, внимание…

— Вот и приобретешь себе всё это сама, а им скажешь от меня. Я на тебя и так уже потратился и ещё сверху не планирую, — смеется.

Закатываю глаза в ответ, а он улыбается, смотря за дорогой. Обмениваемся номерами телефонов и соцсетями. Делаю с ним селфи, чтобы родителям показать хотя бы одно подтверждение наших якобы отношений.

Быстро замазываю ему в редакторе ссадины и с улыбкой показываю свой шедевр ему, он усмехается и продолжает вести молча машину.

А потом мой телефон издал звук.

— Да, пап?

— Время видела? Я водички попить встал и чуть инфарктным не словил, когда тебя дома не обнаружил! — ворчит сонно.

— Меня Саша домой уже везет. Пару минут, и я на пороге, — говорю и кошусь на Ледова.

— Саша? Надеюсь, это ещё одна подруга? — прочищает горло папа.

— Нет, пап. С недавних пор это мой парень, — хриплю я.

— Что?! И ты мне об этом сейчас только сообщаешь? Мать-то хотя бы в курсе?!

— Я не хотела говорить вам, пока в серьезности не была уверена…

— Что?! Сейчас вот среди ночи ты в ней убедилась?!

— Да.

— Ещё скажи предложение сделал?! - смеется папа, но по голосу слышно, как дрожит от нервов.

Поворачиваю голову на Ледова, а он мне кивает, подавая знак, что говорить мне о предложении все-таки нужно.

— Сделал, - вздыхаю.

— Что?! - вскрикивает папа, а я губы кусаю нервно.

— Пап, я пока не приняла. Сказала, что с вами познакомиться нужно, да и притереться друг к другу.

— Спасибо, что кольцо не надела! Боже, кто он такой?! Как вдруг так резко появился?! Где вы едете?! - ворчит.

— Уже в комплекс заехали, - говорю и глаза закатываю.

— Понял! Выбегаю!

— Пап?! - вскрикиваю я.

Кричу в трубку, но уже бессмысленно, ведь папа скинул. Сглатываю и кошусь на Ледова, а тот продолжает протяжно и расслабленно вести машину, словно ничего и не происходит такого глобального.

У него все хорошо, когда у меня все явно уже трагично!

— Папа, наверное, выбежит, - предупреждаю тихо.

— Слышал.

— Ты в ссадинах, - шепчу.

— Скажешь правду и про родителей алкашей не забудь, - говорит спокойно.

— Думаешь, жалость поможет?

— Ненавижу это слово, но правду сказать нужно. Ведь если он мной займется, то всё рано или поздно узнает, - вздыхает Саша.

Мне очень страшно становится, когда подъезжаем к забору моего дома, а особенно ужасней становится, когда ворота открываются и в них стоит мой отец в халате домашнем.

— Видок у него сногсшибательный, - усмехается Саша и выходит из машины.

Закатываю глаза и тоже выхожу из машины, а потом сглатываю, когда мне на поясницу ложится горячая огромная ладонь Ледова. Дрожать начинаю, когда замечаю, как у папы брови к переносице сдвигаются и он быстрыми шагами на нас надвигается.

— Ну, здравствуй, Саша, - щурится папа и пронзительно сжигает Ледова.

Хлопаю ресницами, смотря на то, как они с папой похожи. Рост один в один и оба черноволосые, у папы синие глаза, а у Саши голубые, носы ровные. У папы чуть тоньше форма губ, а у Саши больше. Уши одинаковые и стрижка тоже.

К одному парикмахеру ходят?

— Здравствуйте, - подает руку Ледов моему отцу.

Папа сажает глаза, бегает по его малинам глазами, а потом все же жмёт ему руку в ответ.

Я завидую Ледову! Он же словно лёд стоит замёрзший и не дрожит, а уверенно отвечает и вообще себя ведёт так, словно ему на всё происходящее параллельно! Когда я стою рядом с ними и внутри умираю от сердечной аритмии и кислородного истощения в лёгких!

— Ледов, значит, - хмыкает папа, и Саша хмурится, явно не понимая, как и я, откуда папа знает его фамилию.

Папа смотрит на него, а потом на меня, и, видимо, понимает по нашим выражениям лица, что мы оба стоим в явном негодовании.

— Аврора, ты хоть знаешь, чем Саша занимается? - удивленно выгибает папа бровь.

— Знаю, - отвечаю тихо.

— Чем?

— Подпольными боями, - говорю, и папа рот открывает, и я быстрее добавляю: - И в защиту скажу, что ему осталось всего лишь три боя, и он разрывает договоренность.

Папа замолкает и косится неодобрительно на Сашу, который до сих пор стоит в своей белоснежной футболке и хмурится.

— А вы откуда меня знаете? - вдруг спрашивает Ледов.

— Был однажды в том месте, и как раз бой твой шел. Не там свой потенциал демонстрируешь, - смотрит на Сашу надменно мой отец.

— Выбора не было. Деньги нужны были. Влез по глупости и обязан был, - ровно и четко, без эмоций и правду в глаза, говорит Саша, а я глазенками хлопаю.

— Ясно, и как же вы познакомились? - щурится папа и складывает руки на груди.

— Общий друг, - отвечаем одновременно и косимся удивленно друг на друга.

— Друг? - хмурится папа.

— Солнцев Федя. Он ещё со школы со мной общается и в универе вместе учимся в одной группе, и вот практику к тебе производственную вместе пойдем проходить, - всё сразу выпалила.

Ну а смысл по щепотке? Уж лучше сразу бомбу скинуть, чтобы он лишнюю информацию даже во внимание не взял и не интересовался, когда это у меня друг и парень появился.

— Боже, - хватается папа за голову, - это сон, наверное... Не может же быть, что я столького о тебе не знал? - смотрит на меня, - чем ещё удивишь, Аврора?

— Замуж хочу и восемь детей родить. Добро с мамой дадите? К внукам готовы? - улыбаюсь, а папа сглатывает и Ледов тоже.

Смотрят на меня вдвоем испуганными глазами и словно не дышат.

— Она пила? - спрашивает папа у Саши.

— Да, но при мне бутылку пива только, - морщится Саша.

Папа вздыхает и выдает:

— Ладно, Саша. Спасибо, что дочь привез, и жду завтра к нам на ужин. Будем разговаривать и выяснять, где я дочь свою упустил, - подает ему руку.

— Доброй ночи, - жмёт в ответ папе руку.

Ледов внезапно оказывается передо мной. Двумя пальцами легко касается моего подбородка и в эту же секунду его горячие, влажные губы касаются моей щеки.

***

Дорогие мои!

Спешу напомнить, что ваши подписки и звездочки греют мое авторское сердечко. ????

6. Небесами послана...

Александр.

- Он меня знает! - бросаю в трубку другу.

- Кто?

- Отец её! - рычу и глушу машину у своей многоэтажки.

- Не понял. Вы что, уже познакомились?! - вскрикивает Федя.

Сам не понял, как все произошло. Все как-то слишком быстро, и это настораживает, но выбора нет, так что пришлось просто сравняться с течением и плыть.

Аврора, словно чудо света, свалившееся мне на голову, и чему удивляться, что все складывается так удачно?

С ней, видимо, вот так волшебно всегда, она поистине словно ангелочек, только вот вместо нимба у неё рожки имеются. В этом я убедился, когда у Сергея её пытался забрать. Язык помело, но остренький. Как она ему отвечала, я аж про себя смеялся. Вот либо глупая, что маловероятно, либо и правда просто с жутью этого мира ни разу не встречалась и поэтому поверить в происходящее не могла.

Солнцев часто упоминал какую-то девушку с прозвищем «ангелочек». Я думал, это просто очередное клише, но когда увидел её вживую, понял, почему он её так называет.

Аврора очень беловолосая и с длинными прямыми волосами. Видно, что некрашеные, и удивительно, что вот такое чудо вылупилось. Глаза синие и сверкают, губы пухленькие и яркие. Брови серенькие и ровные, носик вообще как у куклы, так и хочется его щелкнуть.

Талия тонкая, да она сама вся такая маленькая и беленькая, нежненькая и с виду невинная. Но и по факту ей ещё оказалась, когда услышал, то вообще чуть ли не пулю в висок словил.

Ну не бывают же вот такие чудеса света? А если бывают, то чем мы с Федей такое заслужили?

Хер знает…

Федя не раз говорил, что его тянет к этой девушке. Но не как к девушке. Он утверждал, что она напоминает ему умершую сестру. И когда после третьего раунда он попросил меня о немыслимом, а я же нашел ее взглядом, и все стало ясно. Я, конечно, согласился помочь другу.

Когда к Санычу в кабинет бежали, то он ещё меня и успокоил тем, что вариант есть через её отца попробовать. Поэтому за деньги уже не переживал, ибо стоило только фамилию её услышать.

Мы все знаем её отца. Он агент звёзд мирового спорта, и к нему сложно попасть. Но рулетка повернулась, и пуля вылетела. Теперь остаётся только ждать и надеяться, что деньги, вложенные в Аврору, не потрачены впустую.

- Он ей по дороге позвонил, а она ему сразу с ходу сказала, что парень домой везет, - усмехаюсь, - он не поверил, и пришлось нагнать, что предложение ей сделал. Вот и выскочил в халате из дома. Когда мою фамилию сказал, я загрузился качественно, потому спросил, и он, оказывается, в клетке был, смотрел мой бой.

- Я так и знал, что Аврора небесами послана! Да, сука! Да! - радостно визжит в трубку.

Сам почему-то счастлив и, пока поднимаюсь в квартиру, рассказывая Феде все, что произошло. Тот над эмоциями никогда не скупился и поэтому визжит в трубку радостно.

- Я вот одного понять не могу, раз ты так ею восхищаешься, чего своей не сделал?

- Не моя история, - цокает, - красивая и ангельская натура, божий одуванчик и вишенка на торте, и все это не мой типаж, хотя признаю, что лишний раз поиздеваться над ней хочется. И самое главное, у меня член не поднимется ее сломать, - смеется мне в трубку.

- И ты решил благородно мне на шею ее свесить?

- Ну мы вообще такой вариант с тобой изначально не рассматривали… А тут она сама и вот такое стечение обстоятельств… Явно это всё от соприкосновения её светлой ауры с твоей. Бомбануло так бомбануло лавиной счастья! - смеется,- Я с десятого класса аурами с ней сражался, и меня вот так не затрагивало, а на тебя почему-то всплеснуло. Так что берем возможность, которая сама в руки пришла, и действуем, - говорит уже серьезно Федя.

- И до какого времени игру эту играть? - усмехаюсь.

- Пока отец её дорогу нам не проложит, а там дальше сами поедем и скажите, что характерами не сошлись. С кем не бывает, верно? - хмыкает.

- А если она влюбится в меня? - смеюсь.

- Исключено, а вот за тебя боязно, - смеется друг.

- Не мое, так что тоже исключено, - хмурюсь.

- Ты с ней в комнате был двадцать минут наедине и не трахнул! Когда такое было, чтобы ты смотрел на девчонку плотоядно и не взял? - ржет.

- Ты тоже не трахнул!

- У меня другое, и я объяснил, а вот с тобой это уже странно! - смеется, - Ну да и ладно. Влюбитесь, так и ещё лучше будет!

- Я грех на душу брать не буду, - усмехаюсь и слышу, как друг закатывается от смеха.

- Ангелочек, да? Понял же, почему? - смеется.

- Понял, - улыбаюсь, - всё, давай. Ко мне Вероника прийти вот-вот должна.

- Опять сбежит?

- Угу.

- Ладно. Привет ей передай и скажи, чтобы волосы в нормальный цвет покрасила, а то смотреть страшно, - сказал и звонок отключил.

Быстро принял душ и надел шорты, разогрел ужин и сел за стол. Входные двери открылись, и я выглянул в коридор.

Вероника снова с новым оттенком волос, потому и закатил глаза. Взялся за пульт и переключил канал, пока сестра мыла руки. Упала рядом со мной и молча схватилась за свою порцию. Покосился на неё и в какой раз убедился, что вылитая наша мать, схожесть стопроцентная.

- Выиграл? - спрашивает, причмокивая.

- Да,- вздыхаю.

- Заплатили?

- Да.

- Денег дашь? - смеется.

- Да, но немного, - усмехаюсь.

- Почему?

- Вырастишь и сама заработаешь, - смотрю на неё.

- Зверюга, - шипит и глаза сужает.

- Мать звонила? - спрашиваю и вздыхаю.

- Да, и снова денег просила, но перед этим, конечно, сказала, что любит меня сильно-сильно и что скоро заберет из детского дома, - тихо отвечает сестренка и в тарелке ковыряется вилкой.

- Уже три года забирает, - хмыкаю.

- Отец вчера сдох, - шепчет сестра.

- Похер.

Доели молча и разошлись по своим комнатам. Специально купил трехкомнатную квартиру, ведь когда жил в съемной полуторке, тесниться с сестрой было невыносимо. Лег в кровать и закрыл глаза, а в голове вакханалия из воспоминаний образовалась об отце.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мне правда похер, что он сдох и даже нигде не ёкает, ведь всему, чему научил меня синий отец, так это блоки ставить и бить первым. Все детство я был ребенком для издевательства и личной грушей алкаша.

Мама ещё тогда не пила и пыталась выбраться из этого кошмара, но не вышло. Они спились вдвоем, а на мне была Вероника. В детдом позвонил я сам лично, и несколько месяцев сестра меня проклинала, а потом все-таки включила голову и поняла, что уж лучше так, чем в синей яме.

Я старше всего лишь на четыре года, но уже являюсь единственным ее родным человеком и кормильцем. Сестре семнадцать, и она вот-вот выпустит я и получит квартиру, мать прознала и, конечно, вспоминала о дочери, вот только не забирает её, а в уши нагло заливает о своей сильной любви.

Мне пару раз пыталась позвонить, но на хер шла. Отец пару раз вылавливал и кровью истекал. Мне эти люди безразличны, ведь в свое время выбили у меня к ним любовь, оставив там только злость и обиду.

Как зарабатывать? Где деньги брать? Главная проблема детства. Потому и пошел в вышибалы местные. Столько жести творил, что даже не счесть, а потом познакомился с Федей.

Оба приняли участие в подпольном бою и потом сошлись в финале. Выиграл я, ибо по силе и выносливости лучше, но если бы судили по очкам, то выиграл бы Федя. Зауважал, потому и сдружились.

Потом университет, и деньги нужны были крупные, потому и отправился в клетку. Тупануть и, несмотря на всё, подписал, потому что в уши залили суммы, а там слюни потекли.

По итогу стал личной псиной на трехлетний срок, и после первого же поражения понял, что проигрывать здесь нельзя. Тебе не выплатят то, что было обещано, ты стянешь с переломами и гематомами и будешь обязан выплатить неустойку.

Поэтому с Федей тактику разработали. Он смотрит соперника в бою, а потом готовит меня к бою, где сумма выигрыша пилится пополам, ведь получает он от меня прилично.

Но нам же стало мало, и это произошло после того, как мы с общим другом встретились. Он пояс выиграл и бизнес свой на выигранные деньги создал, и после одного лишь мордобоя нажил себе имя и недвижимость, бизнес и море бабла. Когда мы каждую неделю чуть ли не молимся перед рингом, чтобы я отстоял.

Поняли, что я могу и техника у меня есть, потому и загорелись войти в большой спорт. Вот и стали откладывать деньги на агента, пока срок клетки не подойдет к концу.

И он подошел, и деньги были, даже агента нашли! А тут вот оно как всё чудесно обернулось, и теперь есть шанс быть с агентом, который в шесть раз больше берет и намного больше возможностей открывает.

Чудеса, в которые до сих пор поверить не получается…

На телефоне звук уведомления играет, и я тянусь к нему. Пропущенные от Карины, Оксаны, Оли. Сообщения от Нади, Оксаны, Карины, Оли, Марины, Ани и многих других. Листаю вниз, потому что может же и ангелочек написать. И написала всё-таки, причем сорок минут назад.

Клава: Рубашка и брюки классические имеются?

Я: Нет.

Клава: Ну хоть что-нибудь из классики? М-м-м?

????

Я: Нет.

Клава: Значит, приобрести необходимо!

Я: Зачем?

Клава: Что значит зачем?

????‍♀️

Ты на ужин завтра к нам идешь!

Я: Смысл ужинать в брюках и рубашке?

Клава: Издеваешься?! Ужин значит официальный прием. Если ты припрешься в своих рваных джинсах и белой футболке, то папа мне не поверит!

Я: Тогда приду в трусах

????

Клава: Ну не стоит так кардинально менять свой имидж, Саша. Ты просто купи рубашку и брюки с туфлями, чтобы отец мне поверил и заметку себе сделал, что ты не зверье какое-то, а всё-таки уважающий себя спортсмен!

Я: Подумаю

????

Клава: Думать не нужно! В твоем гардеробе необходима классика, ведь если всё-таки у нас получится, то тебе придется выходить в свет, где люди только в классике и ходят! Встречи, интервью, пресс-конференции и т. д.

Хмурюсь, понимая, что к этому я не готов, да и вообще об этом не думал. Честно говоря, я планировал просто на ринг выйти, пару соперников размазать и пояс забрать.

И то, что мне пишет Аврора, мне не нравится, и я классику не люблю. Мне больше спортивные вещи нравятся и максимум из повседневных — джинсы и футболки.

Но мне сейчас уже деваться некуда, ведь пуля выпущена и летит к цели.

Я: Ладно.

7. Паника...

Аврора.

Я в панике!

Конечно, я всё понимаю и прекрасно отдаю себе отчёт, что Ледов — это машина для убийств, зверь для клетки и родом он из пьющей семьи. Где точно в рубашках и брюках не ужинали, ведь там, скорей всего, из сковороды в одних трусах и кто быстрее больше в рот напихает макарон.

Но эти двое потребовали с меня то, к чему явно сами ещё не готовы! Потому я в панике! Ведь увидят родители, с кем я связалась, мама завизжит, а папа всё к чертям сошлёт и запрет поставит.

И я бы должна этому способствовать, мол, ну не вышло, и я тут ни при чём. Но не могу!

Взялась за дело, должна и, значит, до конца пойду, главное — всё ускорить и отвязаться от этих проблем.

Потому утром набираю старосте и слезно выпрашиваю номер телефона Солнцева. Староста заикается от шока, чему я не удивляюсь, но всё-таки высылает цифры.

Поедая бутерброд, после того как проводила родителей, до сих пор шокированных новостью о наличии парня в моей жизни и о том, что мне сделали предложение, я набираю Солнцеву.

- Федя!

- Это кто? - сонно хрипит мне в ухо.

- Конь в пальто! У нас проблемы!

Федя меня узнает и внимательно выслушивает. Я же стараюсь не замечать писклявый голос на заднем фоне о том, какой он прекрасный и как там его хотят и скучают. По итогу расписываю всю проблему и обозначаю, что они явно ни к чему не готовы и даже представить себе не могут то, к чему им нужно быть готовыми.

- Не разочаруй меня, Солнцев, и скажи, что у тебя рубашка и брюки есть? - вздыхаю.

- Эм… да их у меня полно! - врёт.

- Разочаровал, - вздыхаю и падаю лбом на стол.

- Да ладно тебе, ничего страшного нет. Купим!

- Вы даже ходить в этом не умеете! Себя преподнести! Ну приедет он в этой рубашке и будет сидеть как не в своей тарелке, а папа у меня ценит в мужчине порядочность, опрятность, выдержку и престиж. Хоть эти слова для тебя знакомы?

- Опрятность знаю! Это значит чисто? Да?

- Кошмар! - визжу я.

- У нас проблемы? - шепчет.

- Катастрофа! Нужен ускоренный курс! И я одна не справлюсь!

Бегло прогоняю всю проблему в голове и понимаю, что мне необходима Катя. Она из такой же богатенькой семьи, где ужинают в классических одеяниях. Да у Кати не дом, а замок!

И до вечера, если я натаскать Сашу смогу, то Кате необходимо будет натаскать Солнцева до практики, раз он в компании отца собрался её проходить, а папа утром сказал, что деканату по наши души сам наберёт.

Кошмар!

- Так, Солнцев, слушай меня внимательно! Мне одной из подруг придётся обо всём поведать, ибо эту проблему одна и без помощи я не решу. Отец тебя к себе на практику вместе со мной берёт, а тебе, как и другу твоему, нужно статус свой повышать, хотя бы внешне и как агенту выглядеть, а не как черту!

- Понял я! - рычит и перебивает меня. - Что делать нам?

- Через час в ЦУМе, знаешь, что это?

- Торговый рынок? - спрашивает серьезно.

Серьёзно! Жесть!

- Да, - безнадёжно вздыхаю я. - В навигаторе забейте и там через час у входа ждите!

- Ладно.

Прохладно!

Дрожащими руками набираю Кате и бегу в спальню, чтобы быстро собраться. Бегло ей рассказываю обо всём и предупреждаю, что мне не жить, если она хоть кому-то проболтается, мол, за мной тогда сам сатана из этой клетки придёт и придушит.

Катя соглашается мне помочь, хотя признаётся, что она в полном шоке и я явно дура. Слушаю молча, пока она мне мозги вправляет, а потом, когда она вздыхает, я улыбаюсь, понимая, что дело с Катей решено.

По итогу быстро покидаю дом и запрыгиваю в свою новенькую Ауди Р8. Жму на газ и срываюсь со свистом. Подъезжаю и вижу, что инь и янь стоят у входа и зевают, как зверюги, которые напрочь лишены норм приличия. Были надежды на Солнцева, но с тем, что я узнала, что никаких связей в нефти у него нет и классики никакой тоже, они упорхнули.

Вижу Катерину, которая, заметив меня, выходит из своего «Мерседеса» последнего класса. На ней сейчас классические брюки-клеш и белая водолазка, а поверх бежевое новомодное пальто.

Я же на быструю руку одевалась, потому не так шикарно выгляжу. На мне джинсы-палаццо и черный корсет, а поверх — теплый пиджак.

Катя улыбается, когда замечает на мне корсет, который подарила мне, и подмигивает. Беру ее под локоть и киваю ей на двух зверюг, чтобы наглядно продемонстрировать фронт работы.

Она вздыхает, но кивает.

- Привет, — говорит Федя и глазами скользит по Кате.

- Привет и забудь. Не светит и не потянешь. Она сегодня твоя фея имиджа и не больше. Фалангой между своих ног её тронешь, и я тебя прокляну! — быстро даю понять, чтобы слюни подобрал Солнцев.

- Привет, — усмехается Катя.

Смотрю на Ледова, а он на нас с Катей и молчит. Не выдерживаю и бросаю:

- Привет, Саша! - говорю протяжно.

- Здравствуй, — язвит и по слогам произносит.

- Молодец. Надежда есть, — улыбаюсь.

- Давайте перекусим и как раз обсудим план действий?

- Да, — отвечаем все хором, и Катя усмехается.

Подходим с Катей к дверям и намеренно застываем, парни за нами тоже. Вздыхаем с Катей и продолжаем стоять на месте, ожидая, когда хоть до одного из них дойдет.

- Ну и чего застыли? — спрашивает Солнцев.

- Системный перегруз, — усмехается Ледов. — Пусть остужаются, загрузятся и догонят, — открывает он дверь, и мы с Катей входим.

- Не перегруз! Это элементарные действия, которые мужчины должны выполнять при девушке! Если вы даже с журналисткой идете, а она вам вопросы задает и раздражает, вы все равно должны распахнуть для неё двери. Ясно?! — говорю обоим, и загружаются теперь они.

В кафе нам с ехидной улыбкой распахивает двери Федор, а Ледов глаза закатывает. Завтракаем все вместе, и с Катей понимаем, что после магазинов нужно будет в ресторан ещё сходить, ведь эти двое едят как животные.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Руками в соус макали картошку фри! И нагетсы! И бургеры! Хотя рядом с ними положили перчатки и столовые приборы.

- Так, парни… — Достаю телефон и открываю заметки. — Быстро говорим свои размеры, — смотрю на них.

- Члена тоже? — смеется Солнцев, и Саша усмехается.

- Сложно, — закатывает глаза Катя. — Ледов, ну ты же вроде нормальный, может друга угомонишь?

- Угомонись, — усмехается Саша, смотря на Федю.

- Не могу, — пожимает плечами Федя и смеется.

- Я пытался, Соболева, — пожимает плечами Саша, и я снова падаю лбом об стол.

- Боже, Ангелочек, ты чего? — шепчет Федя.

- Это трагедия! — стону я в стол.

- Самая настоящая, — вздыхает Катя.

- Скончалась? — усмехается Ледов.

- Нет. Сейчас пострадает, и второе дыхание проснется. Аври так с первым прощается, — хмыкает Катя.

- Аври? Её разве не Клава зовут? — продолжает глумиться не смешно Ледов.

- Клава? Из «Лунтика» жаба, что ли? — смеется Федя.

- Ага, — ржет Саша.

- Пропало всё и закончилось сейчас. Мы не сможем, дело проигрышное, — рассуждает вслух Катя.

Дышу чаще, ибо внутри уже горит желание самой себе доказать, что смогу. Я это сделаю!

Быстро поднимаю голову и вижу, как двое здоровых красивых невоспитанных лба вздрагивают.

- Размеры! Одежды! И мне даже не интересно, Солнцев, как ты член свой измеряешь и для чего! — рычу.

Они хмурятся, но размеры называют. Выходим из кафе и разделяемся, ведь нам сразу было понятно, что вдвоем этих лбов научить невозможно. Ржут, как кони, и ничего на слух не воспринимают. Потому Катя утянула Федю, а я Ледова.

8. Привыкай, Саша...

Аврора.

- Итак, сначала рубашки и брюки, потом пиджаки и смокинг, - пишу в заметках.

- А платить кто будет за это? - спрашивает за моей спиной Ледов.

- Я за вас двоих. С Катей потом рассчитаюсь за Федора.

- Думаешь, настолько все плохо, что мы не сможем оплатить себе одежду? - хмурится Саша.

- Думаю, вам это неинтересно, но это все же необходимо, и заставлять вас у меня времени нет, - пожимаю плечами.

Заходим в первый бутик, и я девушке показываю работу, называю размер, и она скрывается. Толкаю Ледова в примерочную и заставляю снять футболку. Сажусь на диванчик напротив примерочной и открываю фото мужчин в классике, чтобы примерно понимать, что именно подойдет Ледову. Бросаю на него взгляд и зависаю. Он закидывает руки за плечи, и я невольно задерживаю дыхание, наблюдая, как футболка медленно ползет вверх, обнажая его спину.

Сначала показываются крепкие плечи – широкие, словно высеченные из камня. Затем – рельефная спина, где каждая мышца словно создана природой для того, чтобы притягивать взгляд. Когда футболка наконец-то оказывается над головой, я замечаю, как играют мышцы на его руках. Они такие сильные, с четко очерченными венами. А потом мой взгляд скользит ниже – к подтянутому животу с кубиками пресса.

В этот момент время словно замирает. Я не могу оторвать глаз от его тела, от того, как идеально все сложено. Его кожа такая гладкая, с легким загаром, а мышцы – упругие и сильные. Он бросает футболку в сторону, и я прихожу в себя. Смотрю ему в глаза, а он улыбается ехидно и смотрит на меня победно из-под своих густых ресниц.

Щурюсь и только хочу высказаться в свою защиту, как меня перебивает девушка:

- Вот несколько моделей, - протягивает одежду, - Помочь примерить? - закусывает она нижнюю губу и смотрит на Ледова.

Закатываю глаза и киваю. Ну а зачем мне девушку приятного лишать? Сама не могу, так пусть хотя бы другие потрогают!

Смотрю, как она застегивает ему белую рубашку и смущенно улыбается, и замечаю, как усмехается Ледов, смотря на неё.

- Ты дрожишь... эм... - смотрит на бейджик, - Аня, - говорит Саша.

- Это волнение, - отвечает она и улыбается ещё шире.

Ну просто наималейшая картина, аж противно! Потому утыкаюсь в телефон и продолжаю смотреть на мужчин в классике.

- Аня, я сам справлюсь, - усмехается Саша.

- Уверены? - обиженно спрашивает она, и я тихо хмыкаю.

- Да, - отвечает резко Ледов.

Ну и бездушный же! Вот точно два сапога пара с Солнцевым! У того болото, и у этого души полное отсутствие!

Девушка уходит, склонив голову вниз, а я вздыхаю громко.

- Это было грубо, Ледов.

- Она специально застегивала медленно, а мы же вроде как торопимся? Или мне её попросить вернуться и в этой кабинке трахнуть? - спрашивает он громко, и я шокировано застываю.

Да у меня все волосы дыбом от стыда встали!

- Торопимся! - шиплю.

Вижу, как он с манжетами мучается, и, фыркая, иду ему на помощь. Хватаю его за руку и разворачиваю к себе лицом. Одергиваю рукав и застегиваю, со вторым расправляясь так же. Поднимаюсь на носочки и тянусь к воротнику. Чувствую взгляд Саши на своем лице, но намеренно смотрю только на воротник, но когда замечаю, как вздымается высоко его грудь, бросаю на него взгляд и встречаюсь с его голубыми.

Смотрим друг на друга глаза в глаза и словно не дышим. Он хмурится, и я тоже.

- Вроде всё. Смотрись, - бросаю ему и поворачиваю к зеркалу.

Ему идут рубашки, ведь в ней Саша сейчас словно воплощение мужской красоты и совершенства.

- Мне не нравится, - морщится он.

- Почему?

- Я не люблю рубашки.

- А мне нравится! - шиплю я и подзываю девушку: - Нам вот таких две! И правильно я понимаю, что эта модель под пиджак?

- Верно, - кивает девушка.

- Значит, упакуете две белых рубашки и две черных. А есть ли рубашки моделей для свободной носки?

- Конечно. Подобрать?

- Да, - отвечаю я и возвращаюсь к Саше.

Расстегиваю рубашку довольно быстро и освобождаю его кисти рук. Он смотрит за мной внимательно и усмехается.

- Как ты быстро раздеваешь, - хмыкает.

- Ну тебя же медленно возбуждает? Вот и тороплюсь, - шепчу и помогаю ему снять рубашку.

Саша улыбается и даже когда я помогаю ему застегнуть другую модель. Смотрю на него в другой рубашке и только убеждаюсь в том, что он создан для классического мужского стиля. Да он даже лучше, чем мужчины на фотографиях.

На кассе он оплачивает сам, и я, конечно же, улыбаюсь этому. Дальше мы идем за брюками и пиджаками.Снова примерочная, и на этот раз Ледов девушке в помощи отказывает сразу и сам же всё на себя надевает. Взяли пару брюк черного цвета и одни серого, подобрали ремень кожаный и пиджака взяли два, а именно черный и серый.

Дальше пошли за костюмом и смокингом. Костюм выбрали серый и синий, смокинг, конечно же, черный, и во всех них он выглядел отпад.

Я даже облизнулась пару раз, предвкушая, как у мамы слюни потекут и папа желваками поиграет. И, видимо, об этом я думала достаточно, пока смотрела на Ледова, ведь он усмехнулся и выдал:

- Ну и чего зависла?

- Оцениваю шансы и разрабатываю тактику, - закусываю губу.

Подхожу ближе к Ледову и провожу указательным пальцем по его груди. Он сглатывает, а я глаза закатываю.

- Ты напряжен, Саш. А должен чувствовать себя в этом властелином всего сущего, тем более тебе очень идет классика. Ты в ней другой совершенно, - поднимаю на него глаза, и мы снова встречаемся с его голубыми.

- Мне в этом всем неудобно, - шепчет он.

- Привыкай, Саша. Если всё получится, то повседневной одеждой будет всё это, а джинсы и футболки перейдут на выходную, чтобы до магазина съездить или мусор выбросить, - улыбаюсь.

- Я мусор в шортах выбрасываю, - улыбается он и шепчет.

- Я почему-то даже и не удивлена, - закатываю глаза с улыбкой, - Итак, если вдруг тебе нужно расстегнуть пиджак, а его расстегивают только тогда, когда присаживаются за стол, то необходимо левую руку спрятать в карман, а правой расстегнуть. Если хочешь спрятать в карманы две руки, то обязательно растягиваешь пиджак, иначе собирается гармошка и будет выглядеть всё по-деревенски. Спина постоянно ровная и голова повыше. Говори себе в этот момент, что ты лучший, красивый, совершенный. Нужно взглянуть на время, то правую руку прикладываешь к пуговицам пиджака, а на второй смотришь время или достаешь телефон.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дальше мы уже берем ему туфли, потом выбираем наручные часы, галстуки и носки.

- Трусы мне тоже выберешь классические? - смеется идущий за мной Саша с пакетами в руках.

- А ты с бананчиками что ли носишь? - усмехаюсь.

- Однотонные,- подмигивает.

- Значит, в новых трусиках нужды у нас нет, - улыбаюсь.

- Дальше куда?

- В ресторан.

- Проголодалась? Уже?- хмурится.

- Элементарному этикету учиться будем, - хмыкаю я.

Слышу, как усмехается, и сама улыбаюсь. Заходим в ресторан, и для меня Саша распахивает двери, но по-своему и не как джентльмен. Ведь он просто рукой толкнул их над моей головой и подтолкнув вперед пакетом.

Наделила его озлобленным взглядом, а он в ответ заулыбался, как мальчишка.

Нам отдали столик, и когда мы подошли, я замерла.

- Ну что опять? - вздыхает Саша.

- А ты как думаешь?

- Пригласить сесть?

- Допустим, правильно, но как ты пригласишь? - улыбаюсь и смотрю на него.

- Проходи, садись, - пожимает плечами.

- Ты просто молча обязан отодвинуть для дамы стул. Сегодня вечером для меня это сделает папа, чтобы показать, что он мой отец, а для моей мамы это будешь обязан сделать ты. Пропускаешь в столовую первыми дам и как только они оказываются у стола, то отодвигаешь стул и пододвигаешь обратно, когда она чуть привстает. Понял?

- Запомнил, - хмурится.

Садимся за стол и открываем меню. Саша облокачивается на локти и смотрит в меню сверху вниз, склонив голову.

- Саш, голову держи всегда прямо, поэтому когда смотришь документы или меню, то лучше облокачиваться на спинку стула и держать это перед лицом.

Саша кивает, и я киваю ему в ответ. Даю ему ускоренный курс по этикету и замечаю, как он хмурится, но слушает внимательно, ведь не усмехается и не вздыхает.

- Это всё так важно для твоего отца? - спрашивает, когда жует кусочек мяса.

- Неприлично разговаривать с набитым ртом, - отвечаю я и улыбаюсь, когда он впивается в меня нахмуренным взглядом и перестает жевать.

- Папа уважает в спортсменах порядочность и контроль. Любит, когда они преподносят себя профессионально и выдержано. А вообще он считает, что мужчина обязан быть рядом с женщиной статным, так же глазами её уважать и соответствовать её красоте. Он любит чистоту и крайней его фразой, адресованной мне, было, что чистый салон машины говорит о порядочности человека. Поэтому я вчера улыбнулась тому, что у тебя было чисто и не было никаких трусов недельной давности, магмы и презервативов.

- Хуёво, похоже, сейчас Феде, - смеется Саша, и я смеюсь следом.

- Я в этом не сомневаюсь, ведь у папы к агентам двойные стандарты, потому Катю попросила взяться за него, ведь она в этом выращена.

- Откуда ее знаешь? - спрашивает он.

- На первом курсе соревнования по волейболу среди женских команд наших университетов проходили, и мы были соперницами. Уступать никто не хотел, вот и сдружились. Есть еще Алина с твоего университета и Юля с моего.

- Темникова?

- Да. А ты, смотрю, всех девушек знаешь. Тоже, как дружок, сифилис разносишь? - усмехаюсь.

- Не всех, а только тех, кто на языках у одногруппников сидит. Темникову считают оторвой и ждут не дождутся очередной её выходки. Соболеву хотят из-за денег и ставки ставят, кто к ней яйца подкатит. Я в универе появляюсь раз в месяц, чтобы долги закрывать, поэтому трахаюсь я со всеми и не только с университетскими.

Говорит он серьезно, а я морщусь, понимая, что передо мной ещё хуже Солнцева восседает. Тот еще кобелина оказывается Ледов, не удивлюсь, если он полмира задом к небу нагнул.

9.Антихрист

Аврора.

- Рубашку наденешь белую, которую можно носить без пиджака! Брюки и ремень, туфли и часы…

- Ладно, - перебивает, - Во сколько приезжать?

- В семь, и это уже через четыре часа, - вздыхаю и беру телефон, чтобы написать Кате.

Я: Как успехи?

Катя: Он прислужник сатаны, но ему идет классика. До ресторана нам ещё долго, а у вас?

Я: А мы уже все.

Катя: Езжай готовится, я, думаю, одна справлюсь. Он хоть и шутит отвратительно, но слушает внимательно. Так что не все безнадежно.

Я:

❤️

Катя:

❤️

- Катя ещё задержится, а нам уже пора, - поднимаю руку, чтобы подозвать официанта.

- Я с Федей приехал. Подожду его, - говорит спокойно и что-то печатает в телефоне.

- Ну уж нет. Я на вас двоих одну Катю не оставлю. Поднимайся и поехали, я тебя отвезу, - ворчу я и достаю карту, но оплатить не успеваю, ведь на миллисекунду меня опережает Ледов.

Смотрю на него и улыбаюсь. Саша глаза закатывает и усмехается, облокотившись на спинку стула.

- Ну что на этот раз?

- Ледов, ты не безнадежен, - шепчу и расплываюсь в широкой улыбке.

- Я так рад, - язвит и ехидно улыбается.

Садимся ко мне в машину, и пока я слежу за дорогой, рассказываю о себе Ледову, а именно: что люблю, как провожу свободное время, к чему стремлюсь и о чем мечтаю. Ледов слушает молча, бывает, даже вздыхает, словно я его угнетаю, но уж извините, он обязан это знать!

Узнаю, что у него есть младшая сестра в детдоме, и она каждую ночь сбегает и ночует у него. Забрать он ее не может, по той причине, что официальной работы у него нет и семьи тоже.

Спрашиваю о родителях, но в ответ получаю лишь короткое слово «алкаши». Хмурюсь, но понимаю, что Ледов не хочет об этом распространяться, видимо, слишком личное, и потому замолкаю.

- Ты хотя бы целовалась? - вдруг спрашивает Ледов спустя несколько минут тишины.

- Нет, - отвечаю и сглатываю, а он усмехается, смотря в окно.

- И не хотелось попробовать? - смеется.

- Хотелось и хочется, но с кем и кому это позволю, я не нашла.

- А ты прямо в активном поиске, как я посмотрю, - продолжает насмехаться.

- Вообще-то нет, я в выжидательной позиции, - хмурюсь и сжимаю руль.

- Думаешь, само придет и трахнет? - улыбается, когда мы взглядами встречаемся.

- Думаю, найдем друг друга и поцелуемся, - бросаю ему, словно прошипела.

- Боже... - хватается за живот, - сверните мне уши трубочкой! Как можно быть такой мечтательной и наивной? - смотрит на меня и продолжает смеяться.

- О чем ты? - хмурюсь я.

- Да тебя даже Федя не трахнул по той причине, что грех на душу брать не захотел. Ты же словно ангел во плоти. Вся такая беленькая, нежненькая, лучезарная, красивая, правильная. И если парни на крючок подсаживаются, то когда узнают, что ты ещё и невинная, то член падает и перед глазами боженька пальчиком грозит. Никто тебя не найдет, Клава, - смеется придурок.

- Ты просто меня не знаешь...

- Ты мне сейчас всю жизнь свою рассказала, где сплошь и рядом божественная ахинея. Я пока слушал, реально поймал себя на мысли в церковь сходить и за тебя свечку поставить, чтобы у тебя все получилось, - закатывается от смеха Ледов, а я загружаюсь.

- Да я сам антихрист внутри! - шиплю я, и Ледов с ума от ржача сходит.

- Что со мной не так? - шепчу и смотрю на него, когда мы останавливаемся возле его дома.

Ледов морщится и улыбается одновременно, словно я в какашку какую-то наступила, а потом вздыхает полной грудью и выдает:

- Минусы какие-нибудь имеются?

- Рассеянность, упрямство… - начинаю я перечислять.

- Остановись! - рассмеялся Ледов. - Аврора, скажи, что во мне тебе не понравилось при первой нашей встрече? - смеется, запрокинув голову на подголовник.

- Волосы дыбом встали от страха, потом ты вел себя надменно, грубил, угрожал, лапал, приказывал…

- Потому что я внушаю страх, потому что я не воспитан правильно, ведь в своей жизни я видел только грубость и желание прикончить своего ребенка. Потому что я люблю контроль и кайфую, когда мне подчиняются. Я грубый, ибо жизнь у меня была такой, и что выросло, то выросло. И все эти минусы ты увидела при первой встрече, и девчонки, когда видят это, идут на меня, осознавая, что их ждет. А ты? На тебя посмотришь и понимаешь, что такое чудо портить нельзя.

Говорит он, а я рот открываю и вздохнуть боюсь. Сердце кровью обливается, и плакать хочется, чтобы пожалеть его. Не ожидала такого услышать и не ожидала, что у меня явные проблемы. Зависла вместе со временем и погрузилась в мысленный процесс, который меня таранил ещё больше, чем Ледов сейчас, - правдой!

- Я останусь девственницей до конца своих дней? - шепчу и сглатываю, понимая, что я безнадежна.

- Скорей всего, - смеется Ледов. - Нет, в мире бывают исключения, и, возможно, найдется тот отчаянный, который захочет на все это совершенство позариться, и тогда все получится, и вы сразу в загс пойдете. Ты ему восемь детей настругаешь, а он потом со временем на стороне другую иметь будет. Вот и предупреждаю тебя, что парни любят дьяволиц, а не ангелочков, - хмыкает Саша и смотрит на меня устало.

- Но вот тот старик же меня купил…

- Купил и трахнул бы, потому что на тебя ему плевать. Ему просто в тот час захотелось тебя, и он прекрасно понимал, что совершит с тобой и отряхнет его от тебя это место. Но в обычной жизни все не так, и любому парню, у которого при первой встречи на тебя встал, после пары минут разговора с тобой приходит осознание, что после придется унижаться и объяснять, почему он второй раз в тебя не войдет, или же в загс топать придется. Потому и не решаются, а идут искать девчонку с чертинкой, чтобы после совесть не болела, когда отряхиваться будет, - пожимает плечами и вздыхает.

- Пиздец, - стону и падаю лбом в руль.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Хочется зареветь, ведь я себя чувствую сейчас до самого низа униженной. Я-то всё думала, почему на меня одни спортсмены клюют и на горизонте других нет. И все было предельно понятно, но я даже об этом и не думала до этого момента.

Да, я красивая, и да, я ангельски красива, выращена в любви и заботе, родители вложили в меня правильное воспитание, и я, по сути, идеальна.

Но простой парень не возьмет, а спортсмены идут на это только по той причине, что мои родители им нужны. Да даже вот эти два громилы и то клюнули только потому, что отец им мой нужен!

Суки! Все парни — трусливые засранцы!

- Ты когда плачешь, слезы, случайно, не святая благодать? — продолжает издеваться.

- Скройся, Ледов, — рычу.

- Ну я пошел? — усмехается.

- Иди, — шиплю.

Приезжаю домой сломленная и озлобленная на саму себя и на всю свою идеальную и правильную жизнь. Иду на кухню, ведь хочу выпить кофе, которое в жизни не пила, ведь кофеин плохо влияет на сердце. А я сейчас хочу его! Чтобы плохо повлиял!

Мама сидит за барной стойкой и печатает что-то в ноутбуке. Сокрушаюсь напротив неё и вздыхаю громко. Мама улыбается и подносит к своим губам кружку с чаем.

- Я хочу покрасить волосы в черный цвет, — говорю я твердо, и мама извергается на меня чаем.

Хлопаю глазами пару секунд, а потом вытираю с лица капли чая и морщусь.

- Извини, Аврора. Просто эта новость меня слегка шокировала, — смеется мама и тянется уже с салфеткой ко мне.

Вытирает с моего лица свой чайный фонтан и улыбается, а потом целует в щеку и снова садится на стул.

- Итак, с чего вдруг такое желание?

- Я святая, — вздыхаю.

- Да? — округляет глаза мама.

- Да! Вот даже Ледов мне признался, что считает меня совершенной и ангельской натурой! А меня это раздражает!

- Ну ты у нас и вправду ангелочек…

- Мама! — перебиваю её.

- Аврора, я не понимаю…

- Объясняю! Вот я внешне белоснежная вся такая и правильная, нежная и красивая, и Ледов на крючок подсел и сразу мне предложение вон сделал. А что, если ему вся эта правильность надоест и он чертовщину пойдет на стороне искать? Это же неправильно — быть вот такой! — показываю на себя.

- Эм… И ты думаешь, черный цвет волос в этом тебе как-то поможет? — улыбается мама.

- Я хоть внешне на сатану похожа буду!

- Не думаю, что это правильное решение, ведь корни отрастают быстро и смотреться будет всё ужасно. Но я тебя, кажется, поняла, — усмехается мама. — Поистине мужчины любят чертей в юбках, ведь с ними им проще время проводить и ни к чему они не обязывают, но подсознательно они ищут таких, как ты. Ведь только с такими они видят свое будущее и готовы к серьезности, и не нужно ничего в себе менять. Раз Александр пошел на этот шаг, значит, он полностью серьезен к тебе и любит тебя осознанно, — говорит мама, а я про себя глаза закатываю.

Перевожу тему разговора в другое русло, ведь поняла, что ни черта меня она не поняла. И с ней это обсуждать категорически опасно, не дай бог прознает ещё.

Прихожу к себе в комнату и распахиваю гардеробную. Осознаю то, что внутренне себя уже никак не понимаю, потому принимаю решение изменить себя внешне.

Ледов мне словно весь мир вверх дном перевернул и глаза открыл на то, что я вовсе и не замечала. Я загорелась идеей, что мне необходимо что-то сделать, чтобы меня не считали окружающие божьим одуванчиком, чтобы во мне видели парни желанную для них девушку, чтобы все члены мира приказывали им следовать ко мне! Хотеть меня! Желать и не бояться действовать!

Поэтому я надеваю на себя не свойственную для меня одежду и которую считала слишком открытой, собираю волосы на макушке, чтобы как можно больше открыть взор на свое тело, и наношу кричащий страстью макияж.

10. С небес свалилась...

Александр.

Я так сильно ржу про себя, что боюсь поперхнуться. Стоило мне только в дом к ним зайти, как я не смог сдержать смех, потому и закусил кулак, чтобы не заржать в голосину! А посмеяться было над чем, ведь меня встретил ангелочек в обличии дьявола! Стояла посередине своих родителей и улыбалась, вздернув свой маленький носик.

Сергей Андреевич плечами пожимал и усмехался, протягивая мне руку в белоснежной рубашке и серых брюках. А Надежда Константиновна глаза закатывала и косилась на свою дочь подозрительно в белоснежном платье с рукавами.

Чертенок была в черном платье без бретелек. Оно обтягивало её тело, словно скотч. Грудь даже слегка выпирала. На лице вообще огонь адский. Стрелки черные и ресницы накладные, губы красно-ядовитые, и сверкала она вся пламенем. На голове гнездо из волос белоснежных, и, честно говоря, ей идет с собранными, она словно выглядит повзрослей и посерьезней.

Смех и грех в одном обличии!

Не думал, что она так близко к сердцу воспримет мои брошенные ей слова от злости. Я же на самом деле просто взбесился от того, насколько она до скрежета в зубах правильная и волшебная. Разозлила меня тем, что учила и унижала весь день, указывая мне на то, что я неандерталец какой-то. Вот и прыснул ей правдой в глаза, ну и слегка приукрасил и жути навел, а потом победно рассмеялся и покинул её машину.

И вот сижу ужинаю за их столом и кошусь на рядом сидящую Аврору в обличии типичной Клавы и улыбаюсь, как придурок. Ну честное слово, я в жизни так не ржал! Абсурдная ситуация и, сука, такая смешная!

- Александр, вы уж извините меня за нескромный вопрос, но все же мне очень интересно услышать ваш ответ… Почему подпольные бои? - спрашивает Надежда Константиновна.

- Я не из такой семьи, как Аврора, и мне приходилось выживать все свое детство, пока родители спивались. Единственное, что я умел, так это бить, ведь растили меня именно так. Вот и пошел за заработком в вышибалы, чтобы нас с сестрой прокормить. С возрастом, естественно, и запросы возросли, и денег нужно было больше, да и сестру в детский дом забрали. В общем, оказался я там по обычной причине, мне нужны были деньги, - отвечаю я, и у Надежды Константиновны челюсть отвисает.

- Боже, прости, я…

- А ты не скрываешь, как я вижу, свое прошлое, - перебивает Сергей Андреевич и спокойно разрезает кусок мяса в своей тарелке.

- Разве есть в этом смысл? Вы же наверняка узнали обо мне, - пожимаю плечами.

- Ты прав, - усмехается, - и узнал, что у тебя контракт с Александром правда заканчивается, и вот теперь интересно, что же будет дальше?

- Не знаю, - ухмыляюсь, - друг говорит в ММА попробовать, ведь шансы есть, и денег я подкопил достаточно, чтобы в себя вложиться, а я думаю еще контракт с Санычем продлить.

- Интересно. А как же моя дочь в твои грандиозные планы вмещается? - усмехается Сергей, и я осознал ошибку.

Ни слова про Аврору не сказал, хотя вроде как у нас же любовь. Да я даже сижу сейчас рядом с ней и только на её отца смотрю, а про ангелочка в обличии черта позабыл напрочь. Оплошал, потому и реабилитироваться нужно.

Поворачиваю на неё свою голову и улыбаюсь, ведь видок её меня смешит зверски. Аврора хмурит брови и бегает глазами по моему лицу, явно не понимая, что ей делать нужно, и это ещё больше смеяться заставляет.

Делаю глубокий вдох и беру её за руку, слышу, как она сглатывает, и, улыбаясь, целую её в костяшки, а потом произношу:

- Для любви всегда есть место.

Сергей Андреевич вздыхает, а потом вытирает рот салфеткой и кивает своей жене, а после смотрит на меня и выдает:

- Пошли, я тебе газон свой покажу, - улыбается.

Киваю и усмехаюсь. Бросаю взгляд на Аврору и снова спокойно смотреть на неё не могу. Хочется салфеткой все её лицо вытереть и по носику этому маленькому щелкнуть. Дурочка наивная.

- Ледов, я... - начинает она шептать и накладными ресницами хлопать.

- И я тебя люблю, - усмехаюсь и все-таки щелкаю её невесомо по кончику носика.

Поднимаюсь и иду следом за её отцом на террасу. Выходим и садимся за столик, где стоит уже бутылка темного и два бокала.

- Виски? - спрашивает он, пока наливает себе.

- Я за рулем, - отмахиваюсь.

- Можешь остаться, - улыбается.

- Не смогу, сегодня сестра ночевать должна прийти.

- Её отпускают? - удивляется.

- Она сбегает, - хмыкаю.

- Знаешь, Ледов, ты мне импонируешь, ведь я из подобного дна вылез и добился всего этого сам. Но дочь доверить тебе я не смогу, пока ты в клетке Александру служишь. Аврора поведала нам с Надеждой о вашей истории любви, и я сначала подумал, что это своего рода способ подобраться к моим услугам, но после твоего ответа, что ты на распутье, я увидел, что ты даже не горишь желанием идти в большой спорт. Мне кажется, это желание твоего друга Солнцева, верно?

- Не совсем, - усмехаюсь, - я заинтересован, но, честно говоря, даже не представляю, что меня там ждет. Федор мне как брат и как тренер, мы даже мой выигрыш пополам делим, ведь я несколько лет не проигрывал благодаря ему. Мы взрослеем и оба понимаем, что клетка это не навсегда, и если Солнцев видит себя в будущем связанным с чем-то другим, то я понимаю, что мое будущее это только бой.

- Друг видит себя твоим агентом?

- Он уже им является, - усмехаюсь, - правда, не официально.

- И он познакомил тебя с моей дочерью?

- Это было простым знакомством, и я прекрасно понимал, что ваш ангелочек мне не подходит. Но сердцу не прикажешь, потому и любовь нагрянула, как ваша дочь из неоткуда появилась и на голову свалилась. Так что сейчас что есть, то есть, и как обстоят дела, вот так они и обстоят.

- Замуж зачем сразу звать?

- Упускать не хочу, - усмехаюсь.

- Буду с тобой откровенен. Я не дам согласие Авроре, пока ты участвуешь в подпольных боях. И я палец об палец не ударю, чтобы помочь тебе с твоим будущим. Но из уважения к тебе лично, симпатии и того, что я видел в клетке, и что ты мне близок по духу, я возьмусь за твоего друга и дам ему навыки. Дальше сами по себе, но если вдруг тебе все-таки нужна моя дочь, то ты должен заставить меня в это поверить, потому что то, то что твориться сейчас между вами, это лишь влюбленность, и о серьезности нет никакой речи, или же вовсе фарс для моих глаз. И да, если я все-таки буду уверен в этой любви, то я буду обязан взяться за твою карьеру. Надеюсь, я достаточно точно описал для тебя твое будущее направление? - усмехается и смотрит на свой бокал в руке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- А если произойдет так, что мы вообще с Авророй распрощаемся?

- Ты сунул нос ко мне, взял мою дочь и сказал о любви, и если она об этом всем пожалеет, то не сомневайся, что пожалеешь и ты. Я уничтожу в считанные секунды тебя, твою репутацию, и ты даже в подпольные бои вернуться не сможешь. Другу тоже достанется, не сомневайся, - говорит серьезно и подмигивает мне.

Я, блядь, весь внутри скукожился в этот момент, ибо понял, что у ангелочка отец сам дьявол. Честно говоря, я теперь вот это всё не хочу и жалею, что дурака одного послушал и бабки на Аврору спустил. Знал бы я, куда залезу, то в жизни бы так не поступил.

Понимание, что я буду на всю свою жизнь обречен на ангельское благоухание, мне вообще не вкатывает. Я с ней это даже представить не могу, и всё, что мы решили провернуть, явно нам обернулось боком.

Что теперь? Заставить себя Аврору полюбить? Быть с ней вместе до самой последней минуты жизни ради какой-то карьеры?

Что?

Да я на такое согласен не был!

Делаю, как говорила Аврора, а именно держу голову прямо, расправляются плечи, и смотрю на свои часы, отодвинув медленно манжет.

- Сергей Андреевич, всё сказанное к сведению принял. И мне бы хотелось продолжить наш диалог, но, как я и сказал, ко мне должна вот-вот сестра нагрянуть для ночлега, - улыбаюсь ему и внутри гневом живу.

- Уже уходишь? - усмехается и злит меня этим.

Ведь я не люблю поражения, но здесь я даже сражаться не хочу, ведь заведомо понимаю, что то, что стоит накануне, мне жертвовать этим нельзя. Ладно десять миллионов, но мое заработанное имя в клетке, это то, чем я живу сейчас, и то, что имею благодаря этому. Но, сука, эта моя черта характера, а именно упрямство, как всегда дает о себе знать и требует щелкнуть по носу самого дьявола.

- Ну вы сильно не переживайте, я ещё вернусь.

Вижу, как из ехидной улыбки Сергея Андреевича проявляется ухмылка, что значит, щелкнул, и меня это, конечно, радует. Жму победно ему руку и ухожу в машину. Запускаю двигатель и набираю тому самому дураку, который на всю эту хуйню подтолкнул меня. Говорю, чтобы в зал мчался, и Федя без лишних вопросов соглашается. Мчу в зал и когда добираюсь, то срываю к херам с себя всю эту классическую хрень и надеваю шорты.

Федя приезжает, и мы встаем в ринг. Он на лапы, а я в перчатки. Пока пробиваю, рассказываю до мельчайших подробностей, и я всеми эмоциями даю ему понять, что всё на хер мимо меня, ведь я именем своим рисковать не собираюсь.

- Ну и чего ты злишься? Нашел за что беспокоиться! Твое имя в клетке значится только до поражения! Ещё одно, и тебя, как и Дэка, выбросят!

- Ты меня слушал вообще?! Я говорю, что дальше это только с этой на всю жизнь! Ведь иначе всё, что я вдруг обрету, он у меня это заберет! Я с какого хера должен своим именем и свободой рисковать?!

- Да с такого, что тебе, кроме этого, рисковать, сука, нечем! - вдруг кричит Федя и сбрасывает лапы.

- Блять, Саня! Включи мозги и подумай о будущем! С Авророй открывается много возможностей, где ты не только себе их откроешь, но и мне, а самое главное, сестре! Без неё тебя ждет только клетка до поражения, а потом остатки денег, на которые ты будешь просто выживать! - бросает он и толкает меня в грудь двумя руками. - Я буду работать на каком-нибудь цеху, как отец, и таскать мешки на хребту, а Вероника шляться беспризорно то к маме, то к тебе, - тычет указательным пальцем в меня и кричит.

- Ну так иди и открывай нам эти возможности сам! Какого черта ты меня в эту херь толкаешь?! - толкаю его в ответ.

- Второй заход не сработает! Пуля уже летит, и только тебе на это идти! Я вообще не понимаю, в чем причина?! Аврора же красивая, и всё при ней! Что ты нос воротишь?!

- Ты серьезно?! Красивая, не спорю, но, сука, там пусто и ничего не вставляет! Лишний раз притронуться боязно! Девчонку жалко, я как ей скажу, что, блядь, она теперь на всю жизнь обречена со мной быть?

- Мы же у неё ещё не спрашивали, а вдруг согласится? - садится на ринг Федя.

- Нет. Она меня боится, сама сказала, что при виде меня у неё волосы дыбом от страха встают, а сегодня я в этом и сам убедился. Поцеловал её в руку и держал, чувствуя, как её всю лихорадит от страха. Я грех на душу брать не хочу, она же кони из-за меня двинет. Куда ей со мной быть? Нежная натура, а я жестко предпочитаю.

- Влюби.

- Она меня боится! - повторяю. - Как она влюбится-то? - раскидываю руки по сторонам.

- От страха до любви всего один шаг, - усмехнулся Федя.

- От ненависти до любви всего один шаг, - поправил я его и вздохнул.

- Да похуй, разницы нет. Притворись добрым и нежным. Влюбится и вокруг тебя порхать своей светлой аурой будет, а ты принимай да на стороне трахай. Чем не жизнь? При бабках, при жене красивой, при любовницах и с огромными возможностями.

Раздается уведомление сразу на двух телефонах, и мы, хмурясь, хватаемся за них.

И вот честное слово, это, блядь, уже ненормально! Аврора точно с небес свалилась и нас аурой накрыла своей ангельской, ибо вот так везти нам не может!

11. Монастырь...

Аврора.

- Значит, любишь? - щурится папа.

- Люблю, - отвечаю быстро.

- За что? - вопросительно изгибает бровь.

- Ты сам-то видел его? Красивый, сильный, уверенный в себе...

- Обонятельный и не избалованный, - вонзается вдруг в разговор мама и запрокидывает в горло целый бокал вина.

- Ну Надь? - стонет папа.

- А что? Я тоже видела! Да я вообще сегодня мираж словила! Он же вылитый ты в молодости, - смеется мама, - и ты вообще рад должен быть, что дочь тебе подобного парня привела.

- Да я счастлив! - весело раскидывает руками в стороны папа. - Знала, что он в ММА собирается? - спрашивает резко у меня.

- Знала, конечно,- киваю, - и поддержу, если оно будет так, - хватаю бокал и подобно маме запрокидываю себе в горло.

- Аврора, ну ты же не глупая девочка, неужели не видишь? - начинает папа.

- Не вижу что? Он любит меня, а я люблю его! Да за двадцать один год я впервые парня к себе подпустила и привела к тебе знакомиться, а ты мне сейчас какие-то страхи внушаешь? Это любовь, папа! - продолжаю держать планку.

- Боже мой! - стонет отец. - Я так больше не могу! Что у тебя за вид сегодня?! У меня даже серьезный разговор с тобой не клеится! - усмехается.

- А эта твоя дочь думает, что Александр ей изменять будет, - смеется мама, и я лбом в стол падаю.

- Что? - смеется отец.

- Она вообще хотела волосы в черный цвет покрасить, мол, она слишком святая и парню это якобы надоесть может. Доченька беспокоится, что Александру надоест и он на сторону за чертовщиной побежит, - все рассказывает мама, и мне стыдно до жути.

- Спасибо, мама, - поднимаю большой палец вверх.

- Тебе кто такое сказал? - смеется папа.

- Личные наблюдения.

- Ну ты очки свои одевать не забывай, когда наблюдаешь. Любой мужчина ищет себе правильную, красивую, воспитанную и равную себе женщину. По молодости, конечно, хочется веселья, и потому проще взять простушку и отряхнуться...

- Я уже ей сказала, Сереж, - перебивает мама и смеется.

- Я дура и выгляжу ужасно? - улыбаюсь и смотрю на смеющихся родителей.

- Ты не дура, просто у тебя это первые отношения, и конечно ты всего боишься и глупа, но выглядишь ты ужасно смешно, - говорит мама и продолжает смеяться.

- Ладно, давайте попробуем серьезно, хорошо? - растирает лицо ладонями папа и перестает смеяться. - Аврора, мы с мамой не дадим согласие на свадьбу, пока не удостоверимся в том, что это поистине настоящая любовь...

- Но пап! - перебиваю я его и дрожу от того, что ничего не вышло.

Как я буду этим двоим десять миллионов отдавать? Да где я их достану? Если у родителей попрошу, то как в глаза им потом смотреть буду? Назад дороги нет!

- Но мы даем согласие на отношения, и мы будем бдительно следить за их развитием. Александру нужно будет покинуть клетку, и я незаметно по своим связям это сделаю на днях, ведь моя дочь не будет связана с этим местом. Никогда! Ни при каких условиях!

- А как он деньги зарабатывать будет? Он же меня возненавидит! - пожимаю плечами и наиграно возмущаюсь.

- Я даю гарантию, что буду через твоего друга стряпать из него бойца в ММА, но, Аврора, это останется только между нами.

Киваю отцу и улыбаюсь, внутри все бабочки удовлетворено запорхали, и я прямо ощутила вкус победы.

- Но если всё пойдет в отрицательную сторону, я даю слово, что уничтожу его, этого неведомого мне Солнцева, и тебя в монастырь отдам.

Все счастье резко упорхнуло, и я сглотнула.

- Ну почему именно в монастырь?! - стону.

Мама начинает судорожно смеяться, а папа усмехаться, я же уже переживаю и мысленно пакую чемоданы в место, где, видимо, мне было предначертано быть изначально.

Ужин кончился, и я вместе с ним скончалась. Потому валюсь на кровать и стону в подушку, понимая, что я теперь не только должна помочь этим лбам, но и продолжать играть любовь с Ледовым. И вот интересно, как они следить за нами собираются? Что они под этим имели в виду?

В общем, хоть мне и было сказано, что всё озвученное папой останется в секрете, я понимаю, что всё равно обязана сообщить двум лбам. Создаю чат и набираю текст:

Я: Папа согласился. Но будет действовать через Солнцева, чтобы никто ничего не знал. Потому вы ничего не знаете!

???? Через пару дней Ледова выпустят из звериной клетки, и об этом позаботится он сам.

???? Практика начнется с понедельника, поэтому, Солнцев, без опозданий и в классике!

???? Родители сказали, будут следить за развитием наших отношений, и если что-то пойдет не так, то он уничтожит вас и меня отправит в монастырь.

P.S.: Ребят, я в монастырь не хочу!

Солнцев: Ты чудо

????

Ледов: Тебя даже отец к своим отправить угрожает

????

Я: Я долг выполнила, теперь вы должны мне! В монастырь я не собираюсь, а папа слова на ветер не бросает! Мне на вас параллельно, а к монашкам я не хочу! Поэтому пятые точки напрягли и действуем, кой влезли!

Солнцев: ????????

Ледов: Так уж и быть, сейчас в церковь заедем и свечку за тебя поставим????

Я: Не стоит, ведь я и так ваши молитвы слышу! План действий-то какой?

Солнцев: Любовь на горизонте ❤️‍????

Ледов: Прощайся с нимбом, теперь моя очередь из тебя другую делать ????

Что?! В каком смысле?

Пальцы задрожали, и я брезгливо телефон отбросила. Да у меня дыхание затруднялось, и я чуть свет не потеряла. Что значит другую? Что такое нимб в его понимании?! Зачем его лишаться? Какая ещё любовь и на каком горизонте? Боже мой! Связалась же на свое трепещущее сердце!

Со всеми этими мыслями я еле до душа дошла, ведь всё тело страхом накрыло, и дрожала каждая конечность. Спать легла чуть ли не с молитвами, чтобы отвел от греха на сотню километров. А проснулась от телефонного звонка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Ммм?

- Проснись и пой! - визжит в трубку Алина.

- Петь не хочу, - бормочу.

- Аври, это видеозвонок, - смеется Юля, и я смотрю в экран, открывая по очереди глаза.

- А пить хочешь? - смеется Алина.

- Сегодня воскресенье, девочки, кто пьет в воскресенье? - бурчит Катя в таком же сонном состоянии, как и я.

- Издеваетесь? У нас завтра начнется производственная практика! Это нужно отметить! - задорно говорит Алина.

- И у тебя уже есть предложение? - спрашиваю я.

- И я с ним уже согласилась, - смеется Юля.

- Ну излагайте, чего грех таить? - говорит Катя.

Меня раздражает уже каждое слово, которое хоть как-то связано с раем и адом! Почему меня это вообще преследует?! За что?!

- Мы едем на пейнтбол! - визжит Алина.

- Это что такое? - хмурится Катя.

- Это стрелять из ружья пулями с краской и бегать по периметру сражения от врагов, - усмехаюсь.

- А враги тогда кто? - спрашивает Катя.

- Мои братья и их друзья! У них полная комплектация команды из шести человек, - смеется Юля.

Хмурюсь и пытаюсь вспомнить о её братьях, а когда вспомнила, так с кровати вскочила в ужасе.

Два придурка, которые меня у Юли дома чуть до инфаркта не довели! Двойняшки и двоюродные братья Юли, которые частенько приезжают к её семье в гости, и на одной такой встрече была я! Только я в бассейне плавала, ибо меня с диким ржачем туда бросили и вылазить не давали, пока я им грудь бы не показала. Меня тогда Юля спасла тем, что тапкам их отходила по очереди, и эти два задиры чуть младше нас!

- Гера и Дамир? Откуда четверо ещё прибавилось? - хмурится Катя.

- Они все вместе на отдых куда-то летят, в общем, пересадка здесь, а мне их из дома нужно вытравить. Вот и придумали с Алиной, как их на весь день занять и нас тоже, - отвечает Юля.

- О, я их займу! - хохочет Алина.

- Вчетвером против шести? Мы не вывезем, и я пас, - говорю я.

- Вот и звоним проконсультироваться и заодно найти двух здоровых тела, дабы шансы уровнять. Нам нужны мужчины с силой и выносливостью, хитрость и ум у нас уже имеется, - смеется Юля.

- Список бывших Алины открывали? - смеется Катя.

- На то он и список бывших, чтобы о нем не вспоминать! Нужно новую кровь! - рычит Алина.

Сообщение от Кати:

«Предлагаю Солнцева и Ледова, и перед тем, как ты ответишь мне «нет», прочитай до конца! Ты сказала, что вам предстоит притворяться парой, бывают в жизни случаи, когда все случается неожиданно, а Алина, это тот самый случай. Девочкам нужно знать о наличии его в твоей жизни, а об остальном можно и промолчать. По мне, так шикарный случай, чтобы избежать в будущем неловкости. Решай сама.

P.S.: И я очень хочу увидеть, как Солнцева расстреляют».

Хмурюсь и думаю, а почему бы и нет? Я бы тоже посмотрела на то, как этих двоих уложат в два счета двойняшки.

- Аври! Ну ты что там зависла? - кричит Юля.

- Давайте Солнцева и Ледова?

- Нет! - одновременно кричат Юля и Алина.

- Девочки, я не говорила, но, видимо, время настало, потому сообщаю… Я встречаюсь с Ледовым, - вздыхаю я, и все молчат. Долго молчат.

- Ахереть! - шепчет Алина.

- Я уж думала, с Солнцевым! Так начала, что я уже номер психиатра набирала, - выдыхает Юля.

- Солнцев, оказывается, его лучший друг, поэтому можно сразу двоих позвать, - пожимаю плечами.

- Кать? Ты как? Слышала? Ледов? - спрашивает Алина.

- Не спрашивай, ибо я в таком же шоке, - подыгрывает Катя.

- Но как? - спрашивает Юля.

- Они вас в такси упаковывать мне помогали! В итоге мы друг другу понравились и списались, а вчера он на ужин к моим родителям приходил.

- Жесть, - шепчет Алина с глазами на выкат.

- Зовем?

- Зови, - смеется Катя.

12. Игра окончена...

Аврора.

Жду на террасе Ледова и Солнцева, которые должны за мной приехать к дому, ибо нужно было папе показать, что всё правда. Солнцев слишком продуманный и сам выдвинул это предложение, когда я обо всем случившемся написала в чате и поведала ещё одну историю знакомства с Ледовым, которой мы должны придерживаться рядом с моими подругами.

Я сообщила родителям, с кем и куда еду, а за мной должны были приехать мой якобы друг и мой якобы парень. Честно говоря, я думала, что Ледов не согласится, но он все-таки отправил смайлик большой палец вверх, пока мы в чате с Солнцевым разрабатывали стратегию. Ведь мне до сих пор боязно после его странного ответа, значение которого я так и не поняла. Потому и дергаюсь нервно, ожидая двух здоровых лбов.

- Ты ещё не умчалась? - появляется папа на террасе и прикуривает сигарету.

- Сашу с Солнцевым жду, - вздыхаю.

- Оу, тот самый Солнцев? Интересно, - усмехается папа, - Стрелять-то помнишь как?

- Помню, - киваю.

Папа частенько брал меня на охоту, и пока он с коллегами пригублял разогрев, я шмаляла по деревьям и даже пару сорок пристрелила. Меня учил стрелять дядя Гриша, троюродный брат папы. Он и был главарем на всех вылазках на охоту.

Звук автомобиля уже был слышен, и я сорвалась на выход, а потом прислушалась и обернулась. Папа в халате и с сигаретой в зубах шел за мной.

- Ты куда? - морщусь.

- С зятем поздороваться и на знаменитого Солнцева посмотреть, - хмыкает.

Блин! Ну, Федя, не подведи!

Выходим, и перед нами стоит и черный танк Солнцева. Двери открываются, и из них выходят парни. Солнцев, как всегда, обаяшка, а Ледов унывашка. Оба одеты в спортивный стиль. На Солнцеве синий костюм с белыми лампасами, а на Саше черные спортивные штаны и черная толстовка.

Я сама надела спортивное, но решила и дальше поддержать свою идею изменить внешний вид. Потому на мне черные леггинсы, где прекрасно видно мою упругую попку, и черный обтягивающий лонгслив на замке по горло. Волосы собрала в высокий хвост, чтобы не мешались, когда я двойняшек расстреливать буду.

- Добрый день, - протягивает руку с улыбкой Солнцев моему папе.

- Добрый день. Так вот ты какой, знаменитый Солнцев, - хмыкает отец и жмёт ему руку.

Ледов подходит ко мне с хмурым лицом, а я сглатываю и делаю механически шаг назад. И он вдруг резко озаряется улыбкой и наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку.

И целует!

Я замираю и рот открываю от неожиданности. В нос пробрался его аромат, и, почувствовав бергамот с мятой, слюни потекли, от чего я сглотнула. Ледов выпрямляется, а я замершая стою и бегаю по его красивому лицу глазами.

- Ну ты только в обморок не упади, - шепчет он и подмигивает.

Дальше он меня покидает и здоровается с папой, а я уже не желая ничего слышать иду в машину и заползаю на задние сидение. Поприветствовав отца, и они впереди садятся, и мы отъезжаем от дома.

- Жива? - смеется Ледов, когда поворачивается ко мне.

- Жива, - смеется Солнцев.

- Мертва! Предупредил бы хотя бы! - бурчу я.

- У нас любовь, Клава. Готовься, скоро в засос тебя целовать начну для полного развития наших отношений, - усмехается, и я сглатываю.

- Не пугай, а то сейчас сознание потеряет, - толкает Солнцев в плечо Ледова.

Ледов улыбается и подмигивает мне, а потом садится правильно, лицом к дороге, и спрашивает:

- Ну и с кем воюем?

- Юлины братья и их друзья.

- Мы с ними в команде? - спрашивает Солнцев.

- Вы в команде с нами.

- С девчонками? - морщится он.

- Катя, Алина, Юля и я, против нас шести парней, и нам нужны были двое верзил. И так как под моей рукой только вы, значит, и сражаться вам за меня, - говорю утвердительно и гордо.

- Соболева, значит, будет. Шикарно, - улыбается Солнцев.

- Темникову терпеть не могу. Выскочка, - ворчит Ледов.

- Да ладно тебе, я вот вообще молчу, что там Лаврентьева будет. Она мне единственная щеканку прописала за мои последние пять лет, - смеется Солнцев.

- Враги-то потянут? - поворачивается ко мне Ледов, и я в сиденье вжимаюсь.

Улыбается чертенок, пока у меня волосы на затылке дыбом встают.

- Вас первых и грохнут, - бросаю я и улыбаюсь ехидно, чтобы скрыть страх.

- По сколько лет? - спрашивает Солнцев, пока мы смотрим на друг друга с Ледовым.

Красивый он, конечно, но ужасно пугает меня своей улыбкой прелестной и оскалом белоснежным. А ещё я не понимаю, с чего бы вдруг такое ко мне внимание? И за что такая улыбка? Мне страшно, потому и сглатываю, а потом отвечаю:

- На пару лет младше нас, - кошусь на улыбающегося Ледова и дрожу.

- Малолетки, - хмыкает он и снова садится правильно, а я выдыхаю.

- Значит, быстро справимся и в зал скатаемся, - усмехается Солнцев.

- Я бы так их недооценивала, - начинаю я, и они смеются.

- Ангелочек, поверь, мы это сделаем быстро, - смеется Солнцев.

Подъезжаем к парковке и выходим из машины. Оказывается, все уже в сборе и проходят ускоренный инструктаж. Быстро надеваем с парнями экипировку и встаем рядом. Все на нас косятся, а двойняшки улыбаются мне и машут. Закатываю глаза в ответ и выставляю средний палец.

Инструктаж закончился, и парни все принялись обмениваться рукопожатиями, а мы с девчонками живые мишени рассматривать.

- Так, я двойняшек себе забираю, - закусывает губу Алина.

- Мне бы просто чистой остаться, ведь с такими здоровяками мы явно не справимся, - стонет Катя.

- Предлагаю прятаться за своих халков, а потом уже по остаткам долбить, - смеется Юля.

- Гениально! - смеюсь я.

Идем к своей зоне и смеемся, обсуждая все подряд, а потом нас догоняют наши сокомандники.

- Так, девчонки, первая Темникова атакует, - говорит Солнцев жизнерадостно.

- Что?! - хмурится Алина.

- Солнцев, у нас уже стратегия есть, и в ней вы первые на убой, - говорит Катя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Да-ага! Темникова первая, потом Лаврентьева, а я тебя прикрою, - подмигивает ей Солнцев.

- Федь, у тебя уже припадок начался, иди в кусты. Снайпером будешь, - шиплю я и толкаю его.

- В кустах вы с Саней! - смеется он, и я шаг ускоряю.

- Куда? - хватает Ледов меня за шкирку.

- От кустов подальше! - ворчу я и выбираюсь из его захвата.

Два лба смеются надо мной, а девочки уже позиции заняли. Ускоряюсь и падаю за заброшенную помятую машину. А потом вздрагиваю, когда рядом падает Ледов.

- Тут занято, - шепчу я, пока он двигается ближе ко мне.

- Подвинешься, - улыбается.

Звучит сирена, и я заряжаю.

- Рано, - шепчет Саша.

- Тш!

- Ты чего шикаешь на меня? - шепчет и улыбается.

- Замолчи и не мешай! - шиплю.

Смотрю и вижу голову одного из друзей двойняшек. Выдыхаю и жму на курок.

Бах!

- Команда синих! Одно из восемнадцати поражений! - раздается голос из сирен.

Вижу ещё одного и заряжаю быстро, смотрю в прицел и выдыхаю.

Бах!

- Команда синих! Два из восемнадцати поражений!

- Ты откуда так стрелять научилась? - шепчет рядом Саша.

- С папой на охоту езжу, - тихо отвечаю я и выслеживаю цель.

- По животным стреляешь?

- По сорокам, - улыбаюсь, когда вижу шлем.

Бах!

- Команда синих! Три из восемнадцати поражений!

- Блять! Ледов, угомони снайпершу! Сейчас перестреляет всех, хер поиграем! - кричит Солнцев из кустов.

Смеемся вместе с Сашей, и между нами снаряд пролетает. Поняли, что нас заметили, и оба к колесам отползли. Выглядываю и замечаю, что Юля и Алина ползут. А потом вижу, как трое идут на них.

- Нужно помочь, - шепчу Ледову.

- Пусть Темникову грохнут. Мне не жалко, - шепчет Ледов и губу нижнюю закусывает.

Смотрю на него с мольбой, и он вздыхает:

- Ну вот что ты так на меня смотришь?

- Иди, Саш. Я тебя прикрою. Заодно флаг возьми, - шепчу.

Он бегает несколько секунд глазами по моему лицу, а потом хмурится и срывается с места. Держу его на мушке и прикрываю. Вижу, как Солнцев за ним бежит, и глаза закатываю. Ну вот точно два сапога пара!

Понимаю, что все, кроме нас с Катей, на синих идут, потому кричу ей, чтобы за флагом шла. Катя кивает и тихонько крадется. Вижу шлем и выдыхаю.

Бах!

- Команда синих! Четыре из восемнадцати поражений!

- Команда красных! Два из восемнадцати!

- Нашел, - раздается голос позади.

Оборачиваюсь и вижу дуло из кустов, а над ним счастливое лицо Геры. Он выпускает пулю, а я каким-то чудом ухожу. Поднимаюсь, пока он заряжает, и с визгом несусь прочь.

Бах! И прямо в правую мне ягодицу.

- Попал! - разбивают ладошки двойняшки передо мной.

- Команда красных! Три из восемнадцати!

- Мы, кажется, тогда не закончили, - смеется Гера.

- Так и не увидели, - облизывается Дамир.

Целюсь в Дамира и стреляю.

- Команда синих! Пять из восемнадцати поражений!

Срываюсь с места и бегу, а два шакала за мной и стреляют. Забегаю в лабиринт и бегу куда глаза глядят, даже путь не запоминаю.

- Давай с другого, я здесь! - кричит Дамир.

Заряжаю ружье и выставляю вперед. Иду не спеша и оглядываюсь.

- Аврора, ты просто разденься, а мы тебя обласкаем!

- Конечно! К чему нам все эти краски? Мы тебя своей разукрасим, - смеется Гера.

Злость берет свое, потому забираюсь на стенку вверх и нахожу голову Геры.

Бах!

- Команда синих! Двенадцать из восемнадцати поражений! Один флаг захвачен.

- Сука! - шипит он, и я улыбаюсь. - Где ты, Белоснежка?!

- Ох, если найду, то я всю раздеру тебя в клочья! - рычит подо мной возле стены Дамир.

- Команда красных! Семь из восемнадцати!

- Слышал? - кричит Гера.

- Разберутся! Я пока в нее не войду, хер улечу отсюда! - кричит подо мной Дамир.

Зажмуриваюсь и боюсь шелохнуться. Несколько секунд проходит, и я открываю глаза, а потом сердце в пятки уходит и душа мгновенно тело покидает, когда я перед своим лицом вижу улыбающегося Дамира.

- Попалась!

Бах! Я прямо в очко ему правое стреляю. Отползаю подальше и заряжаю ружье.

- Команда синих! Шестнадцать из восемнадцати поражений! Два флага захвачены. Команда красных проиграла!

Наставляю ружьё на Дамира и шепчу:

- Игра окончена!

- Кончим вместе? - раздается над моим ухом голос Геры.

13. Белоснежка...

Александр.

Девчонки визжат и прыгают, а мы с Федей краба даем друг другу. Парни руки нам пожимают и по плечу хлопают, а я улыбаюсь. Мне реально понравилось, и соперники были отнюдь не слабаки, и девчонки ещё те ящерицы, ведь везде, где можно, проползали, пока мы с Федей отстреливались и на себя цели брали.

- Аври где? - спрашивает Катя.

Блять! Снова про неё забыл, потому и стону в голос, ведь, сука, забываюсь, и ладно при подругах её, а если опять при отце оплошаю? А я, похоже, могу!

Хотя азарт её и точное уничтожение целей до сих пор покоя не дает. Как она за ружьё держалась и шикала на меня, мне понравилось. Серьезная вся такая и устрашающая. Ну прям Зена, только вместо меча ружьё.

По сорокам она стреляет, видите ли! Не поверил, ведь держала профессионально и дышала правильно. Лупила четко в цель и перезаряжалась быстро. Всё делала с точностью и хладнокровием, что невероятно поразило меня.

- Двойняшки где? - спрашивает Юля.

- Белоснежку по лабиринту гоняют, - усмехается парень.

- Черт! - срывается с места Юля, и все девчонки за ней.

- Что за Белоснежка? - кричит им в спины Федя.

- Аври! - кричит Катя.

- Что значит гоняют? - кричу и иду за ними.

- У этих шакалов замкнуло на нее однажды, я еле спасла из лап их похотливых. Думала, год прошел, забылось всё, но, похоже, нет, - шипит Юля.

- Что?! - хмурюсь я.

- Алин! - кричит Юля.

- Ледов! Там девушку твою сейчас раскулачить пытаются, а ты спокойным шагом идешь! Дуй давай на помощь и передай шакалам, чтобы меня так же погоняли! - шипит Темникова, и я с места срываюсь.

Несусь, и хер знает почему, а потом как слышу её визг, так сразу башню клинит.

- Стой! Без мордобоя, Саня. Нельзя! - кидает мне ружьё Федя и бежит к другому входу лабиринта.

- Она мне губу разбила!- шипит один.

- Да не кричи, а то дальше убежит,- хрипит второй.

Иду на голос, рассчитываю в голове путь. Я люблю шарады и головоломки, поэтому с лабиринтами справляюсь легко. Нет, я не умный, но с логическим мышлением у меня полный комплект. Поэтому сразу нахожу двойняшек и Аврору, загнанную в угол.

Она видит меня и замирает, пока одинаковые на неё медленно надвигаются.

- Как я тебя сейчас вздерну! - смеется Гера.

- Ну будь ты смелее, зайчонок, мы же год о тебе мечтали, - шепчет второй.

- Вам, похоже, не жить, мальчишки, - шепчет она, смотря на меня, и я улыбаюсь.

Молодец, и поняла она правильно.

Наставляю оружие на первого и стреляю. Быстро заряжаю, и второму в голову краской прилетает. Снова заряжаю и оттягиваю затвор.

Бах! Бах! Бах!

Одному в голову несколько раз, бросаю взгляд на второго и улыбаюсь, видя, как Федя его так же из ружья добивает.

Шипят и корчатся от боли, пока мы всю краску на них выпускаем.

- Ты как? - спрашиваю, когда подхожу к ней вплотную.

Аврора смеется и двумя руками за меня хватается, чтобы от истерики своей не свалиться.

- Охуенно! - бросает она радостно и закатывается от смеха, и я за ней.

Матерится, чертовка! Ну умора!

- Ангелочек, - смеется Федя, - ну не идет же тебе, - морщится.

- Да похер, - смеется, и я сам вместе с ней.

Блять! Ну смех и грех! Чудо в белых волосах!

Держу её под локоть, пока она истерично ха-ха свое ловит, и выходим из лабиринта. Девчонки глаза закатывают и улыбаются, а ангелочек всё остановиться не может и за сердце уже держится.

- Ну так, значит, пьем? - улыбается Темникова.

- Само собой! - смеется Аврора и дает пять Алине.

Переглядываемся с Федей и усмехаемся. Идем за девочками к костру, где за победу нам предоставляют беседку и полный комплект для шашлыков. Девочки толкают нас к мангалу, выдав нам пару бутылок пива, а сами садятся в беседку и бурно начинают что-то обсуждать и смеяться.

Усмехаюсь, смотря на Аврору. Смешная она, и я в жизни так не смеялся, а из-за неё уже второй раз за живот хватаюсь. Мне, оказывается, нравится её смех, ведь он такой легкий, звонкий и до костей пробирает. Улыбка до ушей, и ей очень она идет.

- Ну слюни-то подбери, - смеется за спиной Федя.

- Они на запах капают, - усмехаюсь и смотрю на мясо.

- Нравится же? - щурится и улыбается.

- Не скрывал, но все равно не решусь, - делаю глоток темного.

- Ну да. До поры до времени, - усмехается он, и раздражает этим меня.

- Ну и о чем ты?

- Да просто ты так на помощь к ней сорвался, что я думал, не догоню, и убьешь пацанов ненароком. А потом вообще чуть сума не сошел, пока ты на неё зависал, смеющуюся. Тебя так ни одна ещё не интересовала. Похоже, типаж твой — ангельские натурэли, - смеется.

- А твои соболи? - усмехаюсь, и Федя резко улыбку прячет.

- Да пошла она обратно к своим же! Я тут и так для неё, и сяк, в цуме этом как собачонка команды выполнял, а Катя? Она же только слово «хватит» знает!

- На лопатки, значит, уложила? - усмехаюсь.

- Не хера! Выкручусь и сам уложу!

- Никто ещё не смог, - хмыкаю я.

- В смысле? - морщит лоб Федя.

- Ну в университете ставки ставят, и они уже до запредельных сумм взлетели, но так никто нагнуть ее не смог. Короче, мне кажется, она тоже девственница.

- Да ну нет! Хочешь сказать, мы сейчас в кругу сектанток по невинности?- корчится Федор.

- Ну Темникова точно не в секте, - усмехаюсь, - Лаврентьева?

- Сектантка, ибо не одному мне она по лицу шарахнула. И что делать? Член-то соболя требует! - ворчит Федя.

- Греши, если она тебе даст, - хмыкаю.

- Даст! - рычит он.

- Валяй, - улыбаюсь и делаю глоток.

- Верти шашлык и учись! - бросает мне злобно и идет в беседку, - Соболь!

- Ну хватит уже, Солнцев! Ты мне не интересен! - стонет Катя, и я смеюсь.

Пока Федя искал подход, я уже дожарил мясо и допил бутылку. Поставил на стол, и девочки накинулись на шашлык, вот только одна белоснежная сидела в телефоне и пила.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сел и нахмурился, смотря на её скучающий зад, а потом я, как и все, вздрогнул, когда она соскочила и завизжала:

- Нашла! - радостно рассмеялась.

- Врубай, Аври! - завизжала Темникова.

- Ну всё, это кондиция, - хмыкнула Юля.

- Чья? - спрашивает Солнцев.

- Двух безбашенных, - показывает на Аврору и Алину.

- Ангелочек? Ты, поди, перепила, Лаврентьева, - смеется Федя.

- Аври, когда напьется, то хуже Алины становится. Наверное, они поэтому и сдружились, - говорит Катя.

- Помнишь, как они в волосы друг другу вцепились на волейболе? - смеется Юля.

- А то! Даже тренера не полезли! - смеется Катя, а мы морщимся с Федей и ни единому слову не верим.

Но спустя пару минут убедился, что в обличии ангела целый омут чертей затаился!

Музыка из колонки прибавилась на всю максимальную громкость, и две пьяные ненормальные начали петь и на стол ногами лезть.

Я за шашлык схватился, чтобы спасти, ведь готовил тщательно, и ради кого? Чего?

Смотрю на Аврору, и челюсть отвисает. Девчонка с телом явно дружит. Изгибается вся, бедрами заманчиво двигает, словно круги описывает, улыбается и за шею себя гладит. Присаживается, ножки сексуально развивая, и ручками по воздуху водит.

Эти, сука, её леггинсы! В первую же секунду заметил их и оценил задний вид. Там всё кругленькое и упругое. А кофта? Она же так грудь её облегала, что я мог теперь точно определить размер. Там двоечка, и прямо-таки для моей ладони.

Сглатываю, когда она у меня над головой оказывается и приседает передо мной медленно, да так сексуально, что я тазик на член ставлю, ибо он встал, как ракета!

Она танцует с Темниковой, а я тазиком с шашлыком прикрываю стоящий член и теку на Аврору.

Потом они садятся передохнуть, и я к ней перемещаюсь. Сажусь рядом и смотрю на жизнерадующуюся до скрежета в зубах Аврору, носик её дергается и так и просит щелкнуть. Губы пухлые в улыбке расплываются, но словно кричат попробовать, а глаза сверкают, словно требуют свои не отводить.

- Дай поцелую? - шепчу ей в ухо, и она замирает.

И как же меня снова вставляет, что она вот так реагирует. Вижу, как по скулам поросль мурашек бежит, и вдыхаю аромат её страха. Чувствую, как дрожит, и улыбаюсь, ибо испытываю что-то схожее с наслаждением. Солнцеву зубки показывает, а меня боится.

Занимательно…

- Кого? - шепчет она и сглатывает.

- Тебя, ангелочек, - шепчу и губами касаюсь её ушка.

Аврора делает судорожный вдох и продолжает строить из себя глупышку:

- Куда? - выдыхает тихо.

- В губы хочу, - шепнул и прикусил мочку уха.

Член стоит, и меня словно электрической сетью резко окутывает, когда она дышать чаще начинает, чувствую, как от неё жар исходит, и млею от того, как мне тепло с ней становится. Облизываю губы, готовясь к истоме, и представляю, как вставят её ангельские губешки.

- Я всё сам сделаю, только губки дай, - шепчу и улыбаюсь, кайфуя от ее конвульсий страха.

Аврора поворачивает голову и вонзается в меня своими синими глазенками на секунду, а потом на губы смотрит и дышит часто.

Томить её и более издеваться над собой я не стал, тем более заметив, как все головы на нас повернули. После её таких танцев любой бы парень в свою всосался, потому и мне необходимо стало.

Касаюсь невесомо её губ и вдруг получаю электрический разряд в сердце. Хмурюсь и крепче захватываю её нижнюю, а меня ещё одним пробирает. Сам начинаю задыхаться и потому крепче хватаюсь за её губы своими. Смыкаю наши губы, и брови вверх взлетают, оттого какая Аврора удивительно сладкая и пухлая, мягкая, влажная и так охуенно хапающая наш кислород.

Пробую её, всасываю каждую губу, прикусываю нижнюю и невесомо провожу языком по её поверхности. А потом такой дзен ловлю, когда она вдруг отвечать начинает. В каждом её неуверенном действии свое узнаю, потому и обволакивает меня некой радость, что не безнадежна ангелочек. Только научить нужно, и я научу… Теперь я хочу этого!

И только я решаюсь углубить поцелуй и желаю языком ей в горло влезть, как она вдруг скользит губами влажными в сторону моей щеки и скрывает лицо за моим. Хапает воздух носом, уткнувшись мне в скулу, словно от мира всего прячется и дрожит.

- Достаточно? - шепчет еле слышно.

- На первый раз — да, - шиплю я обиженно.

Поцелуй разорвала, когда я хотел штурмовать дальше. Да где это видано, чтобы не я, а меня во французском поцелуе опрокинули?

14. Котик...

Аврора.

- Соболева! Ну дай поцелую! Вон даже воробушки клювами состыковались! Дай мне пасть свою! - Солнцев лезет на Катю, а она отталкивает его брезгливо.

- Хватит, - стонет Катя.

- Юль! - выдыхаю я.

Дрожь по телу до сих пор, и все мысли словно сгустками тумана стали, нависли в сознании, и наступила темнота кромешная. Очень влажно и нежно, как оказалось, вкусно и приятно, и я бы хотела ещё, но сердечко так сильно билось в конвульсиях, что я прямо-таки ощутила себя раздавленной. Все тело вакуумом обволокло, и кислород нигде не поступал. Сердце билось в груди, а казалось, за долю секунд в каждом сантиметре тела побывало.

Мне очень понравилось, и Ледов был на удивление нежен, и я не жалею, что мой первый поцелуй был вот таким, потому что он был потрясающе вкусным, правильным и ненавязчивым.

Юля усмехается и берет буханку хлеба, а потом бросает её в затылок Солнцеву.

- Лаврентьева, ты страх потеряла? - шипит Солнцев.

- Солнцев, ты сейчас навсегда трах потеряешь, если пакли свои от Кати не уберешь, - вздыхает Юля устало.

Улыбаюсь притворно, чувствуя, как все тело ломит чем-то ранее мне неизвестным. Словно истома накрывает меня всю, и внизу живота, как при месячных, боль образуется. Потому свожу ноги и когтями за край лавочки цепляюсь, чтобы очередной импульс боли вытерпеть. Выдыхаю, когда отпускает, и замечаю Катин пристальный взгляд.

- Идем подышим? - говорит губами не слышно, и я киваю.

Алина танцует и музыку прибавляет, а Юля вздыхает, когда она её танцевать утягивает. Хмыкаю Юле, и она в ответ глаза закатывает с улыбкой.

Спускаемся к речке с Катей и идем по берегу рука об руку. Я вдыхаю полной грудью свежий воздух и блаженно выдыхаю, когда кислород пьяные частички в организме обволакивает.

- Это было ужасно? - вдруг спрашивает Катя.

- Ты о первом поцелуе? - хмыкаю я.

- Да.

- Это было вкусно, но последствия какие-то болезненные, и я их больше испытывать не хочу, - усмехаюсь устало.

- Это либидо разгорелось и требовало большего, - улыбается Катя. - Было очень интересно за вами наблюдать, - смеется тихо.

- Почему? - улыбаюсь я.

- Я видела Ледова, высасывающего девичьи души в коридорах университета, и могу сказать, что он впервые на моих глазах был нежен и трепетал. Он словно боялся сделать что-то не так. И признаюсь, я чуть не рассмеялась, ведь ему это не свойственно. Девочки шепчутся, что Ледов жестокий и что только не творит с девчонками, а вот тебя словно боялся целовать. Так я к чему веду-то, ты лучше эту грань не переходи и держи его вот на такой дистанции, раз с вами такое приключилось. Потому что влюбиться недолго, а в Ледова этого делать нельзя.

- Почему?

- Не пугай меня, Аври, - смеется Катя и смотрит на меня. - Этим двоим от тебя что-то нужно, и ни о какой искренности от Ледова даже речи идти не может. Девочки что только не говорят о нем, а Алина мне на ушко шепнула, что Гаврилина Лика, которая с ним месяц встречалась, всем рассказывает, что Ледов фамилии своей соответствует. Он на любовь не способен и девчонку чуть до сердечного приступа не довел своей мерзлотой. Поэтому будь осторожнее и попытайся держать дистанцию, ведь твоей первой любовью не должен оказаться вот такой кусок льда, иначе в монахини запишешься, - смеется Катя, а я глаза закатываю от одного лишь слова, связанного с божеством.

Ну сколько можно?!

- И что, мне девственницей ещё ходить? Я ведь уже решительно хочу…

- Ну вам же только притворяться нужно, а на деле-то не любить. Так что можешь спокойно в сторонке ее лишаться, да и он явно на тебя не молится, ведь он в пятницу в универе был, и я в туалете с очередной его видела. Мы хмыками обменялись, и я в другой туалет ушла.

- Ну точно два сапога пара с Солнцевым, - усмехаюсь.

- Угу, - вздыхает Катя.

- Федя же тебе нравится, да? - смеюсь.

- Честно? - хмыкает Катя и смотрит на меня, пока мы не спеша по берегу идем. - Нравится его напор и упрямость, да и внешних данных он не лишен, но ты же знаешь, что папа мне не даст ни с кем подобным быть. Я обязана найти под стать папе, и только когда он добро даст, то тогда я и поцелуюсь, и секс познаю наконец-то, - вздыхает Катя и пинает песок.

- Он до сих пор грезит о наследнике?

- Да, и это каждодневная тема. Дочь в кресло не сядет, а вот зятю он его отдаст. У папы состояние ухудшается с каждым месяцем, и дяди, как стервятники, его добивают. Я смирилась с тем, что должна, но так найти и не могу того самого, которого отцу представить.

- Объединим поиски? - смеюсь и спрашиваю.

- Можно попробовать, - смеется Катя.

Идем, рассуждаем обо всем на свете, пинаем песок и смеемся, а потом меня всю страхом заполняет и тело сковывает, когда до ушей доносится:

- Аврора! Нам еще нужно! - кричит в паре метрах Ледов и сверкает своим звериным оскалом.

Идет вместе с Солнцевым и улыбается зловеще, а потом сужает глаза, словно жертву застолбил, и срывается на неё.

На меня!

А у меня адреналин все показатели напрочь взорвал, и чуть ли из тела не выпрыгнуло сердце, потому и я с места сорвалась и втопила такую скорость, словно я лань, которую хрен догонишь.

Бегу и не знаю, куда именно, я дышу только адреналином и потому бегу только прямо. Но куда уж мне там, простой девчонке, против спортсмена…

Он хватает меня за локоть, а я под эффектом загнанного зверька, конечно, из последних сил за тушку свою сражаюсь, вот и неосознанно со всего маху ему между ног пинаю.

Ледов хватается за пах и рычит, матерится и стонет, а я от осознания, что натворила, глаза округляю и рот свой тоже.

- Прости, - шепчу и за губы свои хватаюсь дрожащими пальчиками.

- Блять, лучше беги! - рычит он.

Ледов на меня гневный взгляд бросает, и меня словно ледяной водой обливают. Подбородок задрожал, и я, сжав кулачки, с места сорвалась, ибо после его ужасного выражения лица все резервы адреналина распахнулись, и страх взял власть над разумом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мне конец!

Несусь и запыхаюсь, но страх сильнее, чем усталость и отдышка, потому скорости не сбавляю и прямиком по камням и скалам. Смотрю назад, а Ледова нет нигде. Останавливаюсь и хватаюсь за бок, который колит, и воздух ртом хапаю, сгибаясь. Ноги гудят и уже забиваются, чувствуя, как тяжелеют и гудят.

- Херово бегаешь, — говорит он позади, и я визжу от страха.

Срываюсь с места, но не успеваю на этот раз сбежать. Ледов одной рукой хватает меня за талию и с силой инерции укладывает на песок. Сам ложится сверху и выдыхает, приплюснув меня к земле.

Дышать тяжело, ведь это тело весит, наверное, тонну! Пытаюсь двумя руками его в грудь толкать, но чего уж там? Бессмысленно всё!

Смотрю на Ледова и носом судорожно дышу, пока он оскаливается и глазами участки моего лица прожигает.

— Мне тяжело, — шепчу, и он на губы смотрит.

— А мне больно, — шепчет он, и я ещё раз толкаю его в грудь.

Саша вздыхает, словно я его утомила, и хватает две мои руки за запястья, а потом двумя руками фиксирует их над моей головой.

Мне почему-то вообще это положение дел сейчас не нравится, тем более когда он между ног у меня лежит вот такой огромный. А ещё я, кажется, его член чувствую своей киской, и она у меня пульсирует, словно истерит.

— Я больше так не буду, — машу судорожно головой и шепчу, выдыхая.

— Угу, — мычит он и смотрит на мои губы, — ты дрожишь, — шепчет и сглатывает.

— Я боюсь, — шепчу.

— Нужно привыкать, Аврора, — шепчет возле моих губ и, словно хищник, воздух через нос вбирает.

Толкается в меня между ног, и я ещё больше дрожать начинаю и дышать чаще. Стиснула зубы и глаза зажмурила, а ещё пальцы сжала и на ногах, и на руках.

— Открой губки, Аврора, — водит невесомо своими губами по моим.

— Не надо, Саш, — шепчу, — сейчас никого нет, это не нужно, — шепчу и смотрю ему в глаза.

— То не было поцелуем, — хмурится он.

— Того было достаточно, — сглатываю.

Ледов вдруг усмехается, наклонив голову, и наконец встает с меня. Поднимаю корпус с земли и хватаюсь за ноги, которые все это время болели, но, видимо, из-за тяжести на всё мое тело, я это ощущала не так сильно.

— Идем, — протягивает мне руку, смотрю на его ладонь и сглатываю.

— Да что же ты нежная такая? — закатывает глаза. — Не бойся, — кивает на свою руку.

— Я ног не чувствую, Ледов, — вздыхаю.

Пытаюсь поменять положение ног, но они словно камни и гудят ужасно сильно, от чего я морщусь и шиплю.

Ледов садится, хватается пальчиками за мою голень. Разминает и хмурится, а мне так хорошо становится, что он мнет, словно он в неё жизнь обратно запускает.

— Забились, — усмехается и смотрит на меня.

А мне снова так больно и тяжело становится, и я метаться душой начинаю и всё-таки вымаливаю:

— Ледов, ты не останавливайся. Продолжай, пожалуйста, — тихо стону я и нижнюю губу закусываю, протягивая ему другую ногу.

Ледов начинает смеяться и встает на ноги. Смотрит на меня и головой качает, губу закусив.

— Вставай, ангелочек, — протягивает мне две руки.

Берусь за них и поднимаюсь на две свои окаменевшие конечности и даже шага не могу сделать.

— Не дойду, — стону и чуть ли не плачу.

— Доедешь, — усмехается и садится на колено ко мне спиной, выставляя две руки вверх.

А я знаю, что это за жест, и он так приглашает меня на шею к нему сесть. Папа меня всегда так усаживал, и я очень любила ездить на шее, да и сейчас же явно вернуться самой у меня не получится. Потому и взбираюсь на Ледова, еле ноги поднимая.

— А почему не на ручках? — смеюсь тихо, когда он со мной на своей шеи встает.

Ох, как высоко! Аж дух захватывает! Я вцепилась в его руки чуть ли не когтями.

— Ну вот ещё, — смеется Ледов. — Бедра расслабь, а то душишь, — усмехается.

— Прости, — шепчу и расслабляю. — А что с моими ногами? Я теперь ходить не буду? Я ведь вместо них сейчас камни ощущаю.

— Перегрузила, и мышцы забились. Дойдем, и я помну твои нежные ножки, домой приедешь, и в теплую ванну лезь. Утром гудеть будут, но не пугайся. Выпьешь обезболивающее, и всё хорошо будет, — говорит и даже не запыхается.

— Не тяжело? — спрашиваю и хмурюсь.

— Нет, — усмехается, и я улыбаюсь.

— Я руки отпущу, ты только когти свои убери, — спустя секунду он говорит.

— Ой, — быстро отпускаю его руки и складываю их на его шевелюру.

— Не страшно? — смеется.

— Мне нравится, — смеюсь я, и смеется Ледов.

Он несет меня на своей шеи, а я видами наслаждаюсь и улыбаюсь. И не замечаю, как зарываюсь в его густую шевелюру и скребу коготками, но когда понимаю, что творю, то, конечно, прекращаю и сглатываю.

— Не останавливайся, — шепчет он, словно мурлычет.

Сглатываю и зарываюсь, пропуская через пальцы его волнистые волосы. Медленно чешу его голову и вздымаясь вместе с ним от глубокого дыхания. Зарываюсь пальцами от затылка к макушке и улыбаюсь, когда он мурлычет.

Ну прямо котик.

***

- Диана, а почему звезд так мало? ????

- Ох, Саша, знала бы я... ????

- А ты стараешься? ????

- Оче-е-е-нь... ????

- И я тоже. ????

Ставим звезды Саше и Авроре! Давайте подарим это ребятам? Ммм?

Скоро планируется еще одна новинка) Подписывайся, чтобы не пропустить ????

15. Жесткая игра...

Аврора.

- Это что такое? Я-то думал, убивать бежишь, а сам на шею посадил? - смеется Солнцев, когда мы к ним подходим.

Катя и Солнцев так и остались стоять на том месте, с которого я убежала от Ледова. Ворковали о чем-то, и на Кати лица нет, когда у Солнцева, как обычно, все лицо в ослепительной улыбке.

Мне её очень жаль, и я вижу, что Солнцев ей нравится, но и я уверена, что у них ничего не выйдет. Потому что Солнцев Кати не подходит, но почему бы просто не поразвлечься? Не посовращать Солнцева и по носу его не щелкнуть?

- У меня ноги окаменели, - шиплю.

- Забились, - поправляет Ледов.

- Угу, - киваю, - Кэт, хочешь прокатиться? - улыбаюсь и закусываю нижнюю губу.

- Нет, - улыбается, но я же вижу, что да.

- Что за наглость, ангелочек? - смеется Солнцев.

- Замолчи, Солнцев, и на колени, - выгибаю надменно бровь.

Ледов смеется подо мной, и я улыбаюсь, зарываясь в его волосы пальцами, и он замолкает резко, а потом мурлычет.

- Жесть! Ты что с другом моим творишь?! - рычит Федя.

- На колено и узнаешь, - улыбаюсь я.

- Лед?! - наиграно корчит злость Федор.

Снова царапаю коготками от затылка к макушке и зарываюсь в волнистые мягкие волосы Ледова. Чувствую его мурашки на затылке и улыбаюсь хитро.

- Я сейчас Снежок, Федь, - мурлычет Саша, и я нижнюю губу закусываю.

Смеемся все вместе, и Солнцев все-таки встает на колено, а Катя залезает к нему на шею. Счастливая сидит и ножками болтает. А я улыбаюсь, что хоть что-то для неё радостное сделала.

Мы же, как маленькие девочки, сидим на шеях двух громил и видим мир намного дальше. Что увидим, то обсуждаем с Катей и счастливо смеемся котиков своих коготочками царапая.

Приходим в беседку, а Юля с Алиной уже синий свет видят. Спорят, как всегда, о чем и друг другу доказывают, тыча телефонами. Нас не замечают, и я выдыхаю даже, ведь объяснять, почему мы на шеях этих громил, мне не приходится.

Падаю на лавочку из бревна возле забытого костра и закидываю ноги на неё, облокотившись на кисти рук.

Ледов садится напротив, уткнувшись в телефон, и что-то активно печатает. Хмыкаю и смотрю на закат солнца. Прикрываю глаза, наслаждаясь теплыми остаточными лучами солнышка, и вдыхаю через нос. Ноги гудят и болят, все мышцы словно камни и тянут в самый низ, но я терплю и просто наслаждаюсь моментом.

Весь этот день для меня был слишком красочным, хотя моя жизнь именно так и проходит. Я всегда попадаю в неприятности, и поэтому девочки так ко всему спокойно отнеслись, но все же я мечтаю о любви.

Думала, что мне это пока не нужно, но сегодня что-то изменилось во мне, и я её хочу испытать, я хочу любить и быть любимой. Теперь не только лишить себя невинности, теперь я хочу найти своего человека. Доброго, душевного, сильного, уверенного в себе и нежного ко мне. Чтобы он меня обнимал, и мне с ним хорошо было. Чтобы он целовал, а я счастливо ему в губы улыбалась. Чтобы, как в эротических романах, он был ко мне нежен и касался меня невесомо везде, чтобы любил меня нежно, и я вдыхала его аромат…

- Заснула что ли? - врывается в мои мысли Ледов, и я распахиваю глаза.

Выдыхаю, прощаясь с ними на некоторое время, и смотрю на Ледова.

Красивый парень, причем очень красивый, словно нарисовали его для рекламы или же для поглощения женских сердец. Глаза ледяные, как и душа его. Правильно Катя сказала, что Саша соответствует своей фамилии. Он жестокий и грубый, ведь сражаясь в клетке, он может убить…

- Саш, а ты убивал?

- Был один бой, - берет он мою ногу, - понимал, что не вывезу, и четвертый раунд уже был, - начинает массировать, и я блаженно глаза закрываю, - пришлось ударить в место, после которого он рухнул замертво.

Узнаю ужасные вещи и должна бояться, но я не могу. Ледов так нежно массирует мою голень пальцами, что я просто не могу сейчас думать о чем-либо таком, ведь я блаженствую. Также кайфую, когда он это делает со второй.

Чувствую, как начинает оживляться голень, и ощущаю тепло, потому закусываю губу с прикрытыми глазами, а когда пальцы Ледова оказываются на моей ляховой области и мнут ее, то голову запрокидываю и выдыхаю с тихим блаженным стоном.

Ледов резко утягивает меня за ногу к себе, и я, проскользнув по бревну ягодицами, молниеносно оказываюсь у него между ног. Бегаю глазами округлившимися по его хмурому лицу, а он дышит часто и смотрит на мои губы.

Сердце бьется, словно в грудную клетку стучится и просит открыть, а в голове словно глобальный вопрос навис, но вот какой я даже понять не успеваю, ведь Ледов впивается мне в губы и целует меня уже совсем по-другому.

По-звериному!

Он кусает меня до изнывающей боли, всасывает до максимального вакуума, вторгается нагло в мой рот и зубами бьется об мои. Он не целует, он словно с губами моими сражается и со всей силы сжимает мои ягодицы.

- Нет! - отталкиваю его.

Ледов хватает мои руки грубо и рычит, кусая за нижнюю губу, заводит мои руки за спину силой и снова внедряется в мой рот своим шершавым языком чуть ли не до самого горла.

- Я не хочу!

Машу головой, а он пытается губы мои поймать и рычит. Хватает меня рукой с грубой силой за подбородок и пальцами скулы сжимает, заставляя приоткрыть рот. Высвобождаю руку и со всей силой бью ему ладошкой по щеке. Во всем теле сигналы SOS, я очень сильно паникую и потому дышу часто, и в глазах слезы наворачиваются.

Ледов резко отпускает и с рычанием отталкивает меня, так что я с бревна на землю валюсь. Поднимаю голову и вижу, как он уходит, не обернувшись.

Слёзы, которые всё это время наворачивались, вытекли наружу, и по моим щекам стекли солёные дорожки. Дышу часто и смотрю на то, как капают капли на землю.

Так вот, значит, как он души высасывает…

- Аври? Ты как? - поднимает моё лицо двумя ладошками Катя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И мне так больно стало внутри, когда я её страх в глазах увидела. Она за меня испугалась, и мне до слёз обидно стало, что я такая дура, что всё это время думала, что в безопасности. Доверяла тому, кто груб, жесток и убил однажды.

Реву оттого, что всё это было на глазах у девочек, что ко мне применили насилие, что меня оттолкнули так, словно я кусок дерьма.

- Вызови такси, пожалуйста, - шепчу всхлипывая.

- Хорошо, - кивает Катя и достает телефон.

И пока я сидела, ожидая такси, и вытирала слёзы, девочки меня добивали правдой. Говорили, что всё это следовало ожидать, и Ледов это типичное животное, а не мужчина. Что он бабник и слова «нет» не знает.

Да и мне бы плевать было на всё это, но то, как он впился в меня и как с силой заставлял отвечать, а потом скинул с бревна, так, словно с крыши высотки, меня заставило посмотреть на всю эту историю с другой стороны.

И теперь всё, во что я влезла, для меня больше не кажется какой-то игрой, ведь мне теперь страшно за себя. Я же словно маленький зайчонок, которого загнали два хищника в угол и трясут, издеваясь. И стоит мне только слово против сказать, как меня сожрут. Святая простота и дура наивная.

Сажусь в такси, блуждая в своих мыслях и выводах, вижу, как Солнцев бежит, а за ним Ледов с ледяным лицом идёт и смотрит словно мне в душу. Отворачиваюсь, поджимая губы от злости на свою простоту наивную, и даю знак таксисту уезжать.

С обидой и спать ложусь, перебирая всё то, что случилось уже в сотый, наверное, раз. Засыпаю с непосильным трудом, выметая все мысли о Ледове вон. Поганой метлой прогоняла и всё же каким-то чудом заснула.

Утром расчесала волосы, нанесла пару штрихов на лицо, надела блузку и клетчатую прямую юбку до середины бёдер и отправилась вместе с папой на работу.

Начало производственной практики и начало создание карьеры Ледова. И был выбор покончить с этим прямо сейчас и покатится папе или же продолжить всё, осчастливив двух недостойных этого людей.

Я выбрала второе, потому что по-другому я не умею. Похоже, я и вправду святая, ведь всё равно иду на это, оправдывая себя тем, что на злое нужно добром отвечать. Тем, что у этих двоих есть причины быть вот такими, и они добра не видели ни разу, а я им это дам.

Заслуживают ли? Зачем им это? Почему я так хочу? Наверное, потому что мне, несмотря на всё, просто-напросто их жаль.

- Ты какая-то хмурая, что случилось? - спрашивает папа, когда мы в офис заходим.

- У меня все мышцы болят, я как выжатый лимон. Оказывается, пейнтбол это очень жестокая игра, - хмыкаю я.

- А ты думала, это как по сорокам пострелять? - усмехается папа. - Иди в кадры, тебя там твой куратор ждет. Познакомишься, документы заполнишь и можешь ехать домой. Я сегодня планирую день знаменитому Солнцеву посветить. Так что можешь пока силы возобновлять, но завтра на работу.

Киваю папе и иду в кадровый отдел. Мне выдают документы, и я иду заполнять анкеты. Сажусь за стол, и рядом появляется, присаживаясь с такими же документами, Солнцев.

- Привет, - шепчет он.

- Привет, - отвечаю, не поднимая головы.

- Ангелочек, он не хотел…

- Всё нормально, я сама виновата. Заполняй документы, - перебиваю его.

- Ты не виновата, и всё не нормально, - шепчет он.

- Я виновата в том, что открыла клетку, а потом вошла вовнутрь. Можешь не притворяться, что это тебя как-то беспокоит. И можешь не волноваться, я свою роль выполню. Не откажусь, потому что я не вы, и я не хочу винить себя за то, что была причиной ваших разрушенных целей, мечты и жизней, - смотрю на него, и Солнцев хмурится.

- Себе на ус мотай и передай своему другу, чтобы больше ко мне на километр не приближались, если на горизонте родителей нет.

- Так не получится…

- Я всё продумала, - перебиваю его и вздыхаю. - Я буду сама выезжать из дома, а говорить родителям, что с ним, уведомляя вас в чате об этом. Чтобы одну историю знали втроем, и мой отец был уверен в развитии наших отношений. Вы всё сообщаете в ответ, что я должна знать для отца. Ты под папиным подчинением с этого дня, а у меня куратор есть, потому встречаться мы с тобой здесь будем редко, и при этих встречах «привет» и «пока», улыбка дружелюбная и «как дела». Соблюдаете дистанцию, и я помогаю дальше. Если нарушите, то вам конец, а я в монастырь.

Солнцев кивает и опускает голову на документы, без своей обычной ослепительной улыбки.

16. Боже, Ледов...

Аврора.

*Две недели спустя…

Катя: Мы едем?

Я: Кать, это ты должна решить.

????

Я любое твое решение поддержу

????

Катя: Мне в нем чего-то не хватает, но он прям идеально папе подходит. Я в замешательстве!

????

Я: Мы едем?

????‍♀️

Катя: Да.

Я: Ок.

????

Блокирую телефон, усмехаясь, и выключаю компьютер. Пока иду сообщить, что работу закончила Виктору Васильевичу, вспоминаю, как познакомилась Катя с Кириллом несколько дней назад.

Мы как обычно с девчонками сидели пятничным вечером в клубе и смеялись. Катя ушла в бар за очередной порцией коктейля, хотя могла попросить официанта. Мне показалось это странным и не зря, ведь стоило мне только с балкона ее золотистую голову обнаружить, как пришло понимание, что к чему.

Катя стояла возле бара и смеялась с каким-то парнем. Когда вернулась, то я не выдержала и накинулась с расспросами.

Кирилл Звонов — средний сын местного владельца супермаркетов. Обычная внешность, но хорошо воспитан и уже имеет высшее образование. Работает в офисе отца на хорошей должности. Обеспечен, ведь имеет свою недвижимость и несколько машин. Умеет себя показать обществу и вроде бы всё, что нужно, в нем.

Да вот только Катю он не цепляет, она хоть и не признается ни в чем, но мне почему-то кажется, что дело всё в Солнцеве. Засел в ней, как в половине моего университета, и, похоже, Катя пополнила его болото девичьих слез.

Кирилл не прекращал одаривать своим вниманием Катю и открыто признался, что она ему очень нравится. Он возит её везде, и они часто ужинают вместе, а недавно он предложил поехать с его друзьями в загородный комплекс на выходные. Катя позвала меня с собой.

Толкаю двери кабинета Виктора Васильевича и сообщаю ему, что работа закончена. Выбегаю из офиса и мчусь домой паковать чемодан, ведь за мной приедут Катя с Кириллом через час.

Родителям сказала ещё вчера, что с Ледовым на все выходные в загородном комплексе буду, но в чате написать об этом забыла. Когда уже была готова и сидела на террасе, ожидая Катю, то сообщила в чате парням.

В ответ мне, как обычно, ответили пальцами вверх, и все две недели после того, что случилось с моим сознанием, я выдыхала. Я не видела Солнцева и самое главное — я не видела Ледова. Конечно, я знала об их успехах, ведь Солнцев сообщал об этом в чате, а где-то и сам Ледов, и что-то мне по секрету ведал папа. Я была рада за них.

Солнцев за две недели выбил для своего друга два официальных боя, нашел по наводке отца именитого тренера и обзавелся тремя спонсорами.

Ледов пропадает с самого утра на тренировках со своим новым тренером, и в те две пятницы состоялись эти два боя, в которых он одержал победу. Его рейтинг ползет вверх, и папа его хвалит, ведь тренер Ледова держит связь с моим отцом, и он хвалится успехами Ледова.

Папа души не чает в нем и поражается тому, насколько он выдержанный, сильный и техничный боец. Ликует, что у Саши есть все шансы забрать пояс.

Я тоже рада за него и только благословляю на дальнейшие успехи. Я не жалею, что сделала такой выбор, ведь, по сути, я угодила всем. Все ведь счастливы и всем всё нравится, так что живем дальше и любим друг друга понарошку.

Только заезжаем в загородный комплекс, как раздается уведомление в телефоне. Открываю чат, ведь именно оттуда сообщение и пришло.

Солнцев: Ангелочек! Не заселяйся и паспорт пока свой не давай! Мы в пути! Оказывается, твои родители решили сделать вам с Ледовым сюрприз и взяли тоже себе домик в этом комплексе. И не спрашивай, откуда я это узнал, ведь не поверишь!

Я же промолчала, потому что задрожала вся. Да я словно инеем покрылась, ибо поняла, что все было на грани, и мы об этом даже не знали! Каким-то чудом Солнцев прознал, и каким-то трудом мне придется себя заставить жить в этом самом комплексе все выходные с Ледовым и строить ему глазки при родителях.

Кирилл ушел к своим друзьям, и я обо всем поведала Кате. Она в лице изменилась и сглотнула несколько раз, но приняла все, что услышала, и пожелала мне удачи.

Села в административном домике на диван и принялась ждать двух парней, из-за которых у меня с сегодняшнего дня и на все выходные явные проблемы.

Где-то через минут сорок они появляются с чемоданами в руках. Солнцев в рубашке и брюках, а Ледов в джинсах и толстовке. Две недели их не видела, и за это время они оба изменились. Солнцев — типичная агентская акула с новой стрижкой и серьезностью в лице. Ледов словно стал еще больше и мускулистей. Выбрил виски и чуть укоротил свою волнистую шевелюру.

И стоило им заметить меня, как я заслужила абсолютно два разных выражения лица. У блондина радость на лице была написана, а у брюнета безразличие и усталость в глазах.

- Ангелочек! Я скучал! - раскинул руки в стороны Федор.

- Не могу сказать того же, - вздохнула я и поднялась с дивана, - жить тоже втроем будем? - спрашиваю у Солнцева, намеренно избегая глазами Сашу.

- Родители нас не поймут, - усмехается.

- Отлично. Возьмешь себе домик сам, - говорю и иду на ресепшен, волоча за собой чемодан.

Снимаю солнечные очки и наконец звоню в звоночек, чтобы взять домик и сходить в душ, но сказать ничего не успеваю, ведь рядом появляется Ледов и аромат мяты и бергамота окутывает меня.

- Дом на себя оформляю. Иди и жди, - бросает он холодно.

Смотрю на него, а он лица даже не поворачивает, но сглатывает. Хмурюсь, а потом и вовсе, фыркнув, хватаю чемодан и выхожу на улицу.

Через несколько минут Ледов выходит и подходит ко мне. Утыкается в телефон и кивает мне идти за ним. Иду позади и глазами его сканирую. Сердечко почему-то волнительно стучит в грудине, и воздуха мало становится, словно меня в коробку картонную запихнули и крышкой прикрыли.

Подходим к маленькому панорамному домику, где окна наполовину прикрыты рулонными шторами. Заходим, и я улыбаюсь от прекрасного вида. Домик маленький, словно прозрачный, но такой уютный. Маленькая гостиная, совмещенная с кухней. Бежевый диван, а перед ним журнальный столик. Плазма и много растений в напольных горшках. Красивая большая ванная с душевой кабиной и круглой белой ванной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Спальня с одной кроватью, и это, конечно, заставляет дрожать, но и понимаю, что выбора у меня нет. Смотрю на кровать, и рядом встает Ледов.

- Диван раскладывается. Я на нем буду, - говорит он, и я сглатываю.

Дрожу и волнуюсь рядом с ним, но виду не показываю. Сердце бешеные ритмы задает в груди, и легкие снова мятой и бергамотом заполняются, полностью игнорируя кислород.

- Родители могут без предупреждения зайти, - говорю тихо себе под нос.

- Будем спать в одной кровати? Не боишься? - тихо спрашивает.

- Не дай мне об этом пожалеть, - шепчу и поворачиваюсь к нему лицом.

Саша поворачивается ко мне и наконец смотрит на меня своими ледяными глазами. Бегает ими по моему лицу и странно улыбается.

- Не дам, - шепчет.

Вздыхаю и иду распаковывать чемодан. Потом понимаю, что хочу чего-то сочного, ведь после его взгляда весь мой организм словно высох. Шепот вообще заставил перепонки свернуться, а ноги до сих пор гудят и дрожат.

Холодильник оказался полностью набитым продуктами, и я улыбнулась, когда нашла в нем персики. Помыла их и сложила в вазочку, поставила на журнальный столик и, впившись в один зубами, пошла переодеваться.

Ледов уже ушел в соседний домик к другу, и я могла спокойно принять душ. Надела короткие джинсовые шорты и черную майку, взяла книгу и села на диван, чтобы наполнять свой организм сочностью и читать, пока ожидаю начала игры и своих родителей, которые думают, что сделают нам сюрприз.

Уже несколько страниц, и персиков становится все меньше и меньше, и я, вчитавшись, даже не смотрю на то, как Саша возвращается, а потом идет в душ. Слышу звук падающей воды, потому и понимаю, что это он, и он в душе.

Уже начинается самое интересное, и я даже через строчку читаю, чтобы дойти до желанного момента, и не дай бог родители сейчас с сюрпризом завалятся и все испортят.

Впиваюсь в персик зубами и высасываю из него сок, пока глазами по строчкам бегаю. Натягиваю улыбку, ибо уже близка, и сюжет набирает обороты. И вот когда остается буквально считанные строчки до конца главы, я затаиваю дыхание. Дочитываю до точки и не могу сдержать эмоции:

- Да! Да! Да! - смеюсь и кричу.

Бросаю взгляд вперед, и меня словно стрелой пронзает. Все тело замирает, а сердце в пятки спускается, словно прячась. Вся радость упорхнула, потому что мозг уже всю развязку позабыл, ведь передо мной стоял только что вышедший из душа Ледов в одном полотенце.

Я застыла.

Да!

Потому что есть там на что застыть! И то, что я прочитала, и то, чему я радовалась, явно не сравнится с тем, что я вижу сейчас вживую.

Груда стальных перекатывающихся мышц, высеченное из чего-то прекрасного мужское смуглое тело. Черный церковный крест на груди и эти капельки, стекающие по совершенному телу, которым я сейчас завидую.

- Боже, Ледов, — шепчу я. — Ты почему такой… голый?! — взвизгиваю.

Он хмурится, пока я глаза округляю, а потом улыбается, когда его глаза на мою грудь опускаются.

- У тебя почему сосочки встали? — спрашивает и скалится.

Опускаю глаза на свою грудь и, убедившись в его словах, хватаюсь двумя руками за грудь и сглатываю, когда на него глаза возвращаю.

- Это…

- Сюрприз! — врываются в дом родители и застывают на пороге.

Папа смотрит на меня и хмурится, пока я за грудь свою держусь, а мама рот буквой «О» делает, смотря на Ледова в одном полотенце.

- Мама? Папа? — шокировано я моргаю.

И это неподдельная эмоция! Ведь я явно в шоке от обнаженного Ледова, от того, что соски мои торчат, и от того, что в этот абсурдный момент ворвались мои родители, застав нас вот так!

Испанский стыд!

- Я даю согласие на брак, — сглатывает мама, не отрывая глаз от Ледова.

- А я ещё, пожалуй, понаблюдаю, — шепчет папа, продолжая распиливать меня своими глазами.

Ледов закусывает нижнюю губу и проводит рукой по затылку, явно демонстрируя моей маме свое совершенство. И мама челюсть на место не возвращает, да она даже скрыть не пытается, что зависла на этом божественном виде.

И меня это разозлило!

Сжимаю персик в руке и кидаю его в Ледова. Персик прилетает в его счастливое лицо, но не долетает, потому что Саша, как в боевике каком-то, ловит мой персик одной рукой и с ехидным оскалом впивается в него зубами. Подмигивает мне и жует его, но словно меня пережевывает.

- Иди оденься! — шиплю я и пальцем на спальню показываю.

- Угу, — с улыбкой уходит и бесит меня.

17. Пошла жара...

Аврора.

- Вы как здесь оказались? - спрашиваю у родителей, когда мы садимся за барный стол.

- Решили провести выходные с вами, да и сегодня сезон охоты открывается, а в этом загородном комплексе как раз будут его праздновать. Мы и собрались с мамой сразу двух зайцев убить, - улыбается папа и щурится на меня подозрительно.

Эти два зайца, видимо, мы!

- Угу, ну и здесь вся его шайка-лейка собирается, - закатывает глаза мама.

- Дядя Гриша тоже будет? - округляю глаза.

- Он уже здесь, и все мои друзья, - говорит папа и расплывается в победной ухмылке, - Проведем семейные выходные и как раз представлю будущего зятя своему окружению, - подмигивает.

- С дядей знакомить собрался? - взвизгиваю я.

- Угу, - мычит, - и он уже готовится к знакомству. Сказал, пока всего Ледова не выпотрошит, крестницу на растерзание не отдаст, - говорит отец, а у меня глаза за затылком спрятались и все тело в страхе скрутилось.

- Сереж, хватит дочь запугивать, - смеется мама, - пошли уже заселяться?

- А вы где жить будете?

- В доме за вами, вместе с Гришей и всем папиным окружением, - закатывает глаза мама.

- В трехэтажном коттедже?!

- Да, и там бассейн есть, банька, свой пруд на заднем дворе и мангальная зона на большую компанию, бильярд и...

- Я с вами!

Папа смеется и заправляет мне локон за ухо. Гладит за подбородок, пока мама встает позади меня и обнимает за плечи. Смеемся с родителями, я напрашиваюсь с ними, но они только смеются и дарят мне родительскую любовь.

Ледов выходит в футболке и шортах, здоровается уже как следует с моими родителями, и папа сообщает ему, что через пару часов мы выдвигаемся на охоту.

Родители радостные покидают нас, и мы выдыхаем. Кошусь на Ледова боковым зрением и словно сгораю на месте. Какой же он красивый и огромный, атлетичный и...

Жестокий!

- Охота? На меня охотится будет? - смотрит на меня и спрашивает Саша.

Иду на кухню и делаю себе зеленый чай, смотрю на Ледова, и он кивает, дав знак, что и ему тоже нужно сделать чай. Ставлю кружки и сажусь напротив него.

- Сегодня открытие сезона, и все папины друзья, естественно, здесь, а ещё твой худший кошмар, мой дядя Гриша, - делаю глоток.

- Знакомить, значит, собирается? - усмехается, - Что не так с твоим дядей? - смотрит на меня пристально, и мне почему-то некомфортно.

Да я сейчас себя малюсенькой мышкой ощущаю, напротив которой огромный кот сидит.

- Увидишь и поймешь, - вздыхаю, - ты должен умудриться каким-то образом общаться с ним как можно меньше. Я буду рядом и возьму его на себя. И самое главное, не пей с ним ни при каких условиях!

Сказала я, и он вроде понял, но стоило нам в коттедж к ним прийти, как я поняла, что Ледов меня так и не понял!

Дядя Гриша огромный медведь, потому и охотится он на крупную дичь, ибо его даже медведи боятся. Шрам на пол-лица, но все равно красивый мужик, а самое главное, он слишком простой. Любит принять горючее перед охотой и во время ее, да и после, и перепить его так никто и не смог. Этим он гордится и потому спаивает всех!

И как только мы на пороге появились, то заслужили многочисленные взгляды папиных друзей, где читалась подозрительность, а мой медведь вообще взглядом уже прикончил Ледова.

Мужчины подняли стопки над столом и пригубили сразу по три стопки. Ледову наливал папа, и я пыталась остановить его, но стоило мне только на подозрительный взгляд отца напороться, как я стушевалась.

Жены остались в доме для готовки и распития вина, а я, как член их команды охотников, конечно, увязалась за мужчинами, и дядя Гриша был против, что неудивительно! Ведь понял, что я сегодня на охране Ледова и явно помешаю ему расправится с ним, но папа встал за меня! И я думала, что он за меня, но прогадала!

Я надела охотничий костюм мамы, а Ледову выдал запасной мой папа. И когда мы вышли к квадроциклам, то братья смотрели на нас с Ледом, подмигивая фарами весело и подозрительно, и я уже в тот момент поняла, что нам конец!

По итогу папа за шкварник усадил меня к себе на квадроцикл, а Ледова утянул к себе дядя Гриша. Шах и мат без особых усилий они поставили мне оба!

Бросила жалостливый взгляд на Ледова, и он глаза округлил шокировано.

- Продержись, - губами ему сказала, и он нахмурился непонимающе.

- Держись, дочь, - усмехается папа и газует на месте.

- Мужики! Путь известен, кто последние, те на кормушках! - кричит дядя Гриша.

Все пять квадроциклов срываются с места. Папа выживает газ, а я, крепче ухватившись за него, уже вижу, как дядя Гриша вырывается вперед.

- Папа, жми! Я на кормушках стоять не собираюсь! - визжу.

Папа смеется и выдает мне то, от чего у меня волосы дыбом встают:

- У нас квадроцикл слабенький, дочь.

Я же сдаваться не намерена, ведь очевидно и так, что отец с дядей всё продумали и просто-напросто меня с поля расправы над Ледовым хотят слить!

Меня взяла ярость!

- Стой! Я за руль!

Папа смеется и останавливается. Пересаживаемся, и у меня пелена страха и ярости перед глазами встает. Выжимаю всю дурь из движка, словно из себя, и срываюсь с места. Обгоняю два квадроцикла и уже выдыхаю, что на кормушках стоять не буду, папа смеется и говорит мне маршрут, но я ему не верю больше, а смотрю на то, куда едут ещё два квадроцикла.

Нагоняю дядю Гришу и бросаю в него своим счастьем, что я нагнала этого медведя.

- Ангел мой, да ты сегодня сама бесовщина? - кричит дядя.

- Я сегодня не по сорокам лупить буду, а по тебе, если Ледова спугнешь!

- Чему пугаться-то? Нормальный мужик! - кричит Ледов, и у меня скулы сводит от злости.

- Ещё только начали, красавчик! - ржет медвед, и Ледов хмурится.

Папа не может остановиться закатываться от смеха, а я яростью дышу и не сбавляю скорости.

- Только попробуй! - рычу я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Если я первый, то он со мной сражается! Если ты, то капитулирую! - кричит медвед.

Выбор плох, и он был таким изначально, но деваться некуда, и придется решаться и молиться, чтобы я первая пришла, ведь если не соглашусь играть, дядя Гриша все равно способ найдет с ним сразиться в выпивке. А так ведь шанс есть спасти нас обоих!

Выжимаю газ на полную и обгоняю дядю, нагло подрезая его.

- Пошла жара! - смеется дядя и прибавляет газу.

- Аврора! - кричит папа.

- Держись, папа! - сама визжу от страха.

Страшно, адреналин играет в крови, но я все равно на всей скорости по лесу мчусь, виляя между деревьев.

- Доча! - визжит папа.

- Я сама боюсь! Но мне надо выиграть, пап! - визжу и я.

Дядя Гриша равняется со мной, и я подрезаю его. Дядя смеется, и я слышу, как кричит Ледову.

- Ты во что моего ангела превратил?

- Да я сам в ахуе! - смеется Ледов и даже не подозревает, что его ждет, если я сейчас не выиграю!

Дурак! Для него же стараюсь!

А потом во мне что-то щелкнет, да так, что я себя стопарю. Ну почему я снова должна печься об этой красивой заднице? Он хищник, а я зайчонок, и у меня есть свой персональный медведь. Так почему бы не щелкнуть по носу Ледова? Пусть дядя покажет ему, где раки зимуют!

Будь что будет…

Сбавляю газ, и дядя Гриша вырывается вперед. Доезжаю до точки и глушу мотор. Дядя с улыбкой на лице подходит ко мне и облокачивается на руль, смотря на меня в упор.

- Сбавила?

- Да.

- Зачем? - улыбается.

- Сделай из него мужика, - щурюсь я и смеюсь.

- Добро даешь? - смеется и подмигивает.

- Благословляю, - подмигиваю в ответ.

Папа смеется и бросает бутылку кристально чистой жидкости дяде Грише. Саша подходит к нам со счастливой улыбкой, и дядя срывает крышку бутылки. Папа выдает два граненых стакана и ставит раскладной столик, а Ледов, не понимая, щурится на меня.

- Сражайся, Саш. Я в тебя верю, - усмехаюсь.

- В чем?

- Александр, существует только один человек среди нас, который является неоднократным победителем в одной интересной игре, и этот человек я, - говорит гордо дядя Гриша и наливает в два стакана водку до краев.

- Что за игра?

- Вы отжимаетесь тридцать раз и выпиваете половину стакана, сразу отжимаетесь еще тридцать раз и до последней капли осушаете стаканы. Игра длится до конца охоты, за это время будет четыре раунда, и первый сейчас. Тот, кто продержится до конца, тот и выиграл, - говорю я.

- Бред, - морщится Ледов.

- Струсил что ли? - смеется папа.

- Понял, что не потянет, - смеется дядя Гриша.

Саша фыркает и падает на землю, оперевшись на руки. Дядя Гриша расплывается в улыбке и падает рядом с ним. Я тоже улыбаюсь, когда папа начинает считать, и эти два огромных хищника отжиматься.

18. Мой хороший...

Александр.

Иду за Гришей, ведь так он попросил его называть, и поражаюсь тому, насколько он выглядит атлетично. Сказал, что тоже боксом занимался, но нашел себя в другом. Охота — это его стихия, потому он курирует егерей по всей стране.

Я таких здоровяков ещё не встречал и, когда увидел его, подумал, что мне в случае чего придется изрядно продышаться, пока вырубать буду, но все оказалось на моей стороне, ведь Гриша оказался добряком.

Вот только забавы у него странные и шутки мерзкие, а ещё злит меня тем, что красавчиком называет и подкалывает. Я вообще в охоте полный ноль и желания в ней разбираться нет, но деваться некуда, так что пришлось принять исход судьбы.

Гриша везде со мной, я даже поссать отхожу, и он рядом. Напрягает это изрядно. Я не удивился, когда он озвучил, что загонять дичь я иду с ним, а Аврору отец утащил.

Я две недели думал о ней и о своем глупом поступке. Я ступил, точнее, я просто поддался желанию взять и трахнуть. Член стоял, и я хотел Аврору. Она не ангелочек, она словно дьявол в его обличии, ведь как она меня к этому сама подвела, я и сам сначала не понял. Думал, все просто, и она вот просто такая нежная и мягкая, лучезарная и добрая. Я даже не искал в её действиях коварство, а нужно было.

Аврора сделала все, чтобы я захотел её, и вот так меня накрыло. Возможно, она не отдавала себе в этом отчет, но должна же была понять, что я ей не подружка или девственник, и у меня, конечно, флягу сорвет на то, как она губы кусала, дышала, глаза блаженно закрывала, и ресничками подрагивала, как она застонала.

Я же спустил все свои контроли, ибо захотел её здесь и сейчас. Ну взял и терзал, как обычно, чтобы показать, что хочу безумно, а в ответ “нет”, чем злила меня. Я, конечно, пытался себя остановить, но потом в голову хрень залезла, что я вообще ей противен и, кажется, ей нравится Солнцев, это произошло, когда мне ладошкой её прилетело. Вот я и оттолкнул, ощущая отвращение к ней и к самому себе, и впервые почувствовал злость на друга.

Я же вижу, что Солнцеву ангелочек не нужен, потому что он на Соболя подсел, но вот это ощущение, что ты девчонке противен и она намного больше расположена к твоему другу, в тот момент меня подорвало.

О прозрении, конечно, поведал Феде, тот только посмеялся, а потом нахмурился и задумался. А потом его слово, возможно, как меня окончательно от ангелочка развернуло в другую сторону.

Дальше случился следующий вечер, где Федя мне рассказал то, от чего я посчитал себя настоящим дебилом, который потом все две недели мучился от снов и мыслей о ней, но оправдывать себя и унижаться не собирался. Потому и ждал, когда само всё в руки придет.

Оказалось, все было намного проще. Я напугал ангелочка своим напором, которая еще никогда такого не видела и не ощущала. Взял силой и думал, что она разгорится так же, как я, но Аврора испугалась.

И вот спустя две недели все пришло само в мои руки. За две недели разлуки наметились целых два дня вместе с ней. Я был счастлив и предвкушал наше притворство для ее родителей до того, пока ее не увидел.

Аврора боится, сторонится, глаза прячет и дрожит. Знаю, что напугал, и понял, что сделал это сильно. Поэтому настрой счастливый был утерян, и я не представлял уже, как пройдут эти два дня, ведь стоило только заметить ее страх в глазах, как я сам себя бояться начинал. Точнее, даже словом ее обидеть своим боялся, и чего уж там про какие-либо действия говорить?

Я же думал, всё, и больше смеха в моей жизни не будет, но как прекрасно было снова окунуться весь этот ангельский омут. С ней я словно по облачкам, блядь, прыгаю и улыбаюсь, как дебил. Увидел ее смущение вперемешку с шоком, пока она на меня, пристально пялилась, и до последнего смех в себе держал, когда соски ее торчащие увидел.

Конечно, реакция женского тела на такой-то вид нормальная, но как отреагировала ангелочек, я же прям в счастье с головой окунулся.

И вот я снова в предвкушении и хочу уже нашего притворства, но эта хренова охота и ее дядя мне мешают! Потому что я уже несколько часов рядом с здоровяком, а не с ангелочком перед глазами ее отца.

Уже два раунда пройдено, и я прямо-таки загорелся тем, чтобы бандуру эту сделать и оказаться уже рядом с Авророй.

- Следы видел? - раздается сбоку.

Еще один из друзей отца Авроры идет с ружьем и улыбается.

- Видел! Большой попался! Раз здесь ты, значит, круг сужаем уже. Оружие заряжай!

Бах! Раздается выстрел, и мы все переглядываемся.

- Кто посмел?! - кричит Гриша.

Идем на звук выстрела, и когда замечаю белоснежную голову в конском хвосте, расплываюсь в улыбке. Аврора стоит с ружьем, а её отец сидит на корточках и улыбается в окружении еще трех друзей.

- Кто?! - рычит Гриша.

Прохожу мимо сидящих и вижу огромного лежащего кабана, которому веревкой копыта обвязывают.

- Племянница твоя, - смеется один.

- Ты что, кабана моего грохнула? Ты по сорокам должна была лупить! - истерит Гриша.

- Ученик превзошел учителя, - смеется Аврора, и я улыбаюсь.

Подхожу к ангелочку и тянусь руками, пока она улыбается с радостью в глазах, и даже дотронуться не успеваю, как сзади раздается:

- Третий раунд, красавчик! Айда-ка сюда, - рычит Гриша, и я глаза закатываю.

Достал! Он словно специально, блядь, меня к ней не подпускает! Фыркаю и выхватываю стакан из его руки.

- С первого раза до дна и тридцать отжиманий! - шиплю.

- Правила не меняем, - смеется.

- Струсил что ли? Или понял, что не потянешь? - шиплю.

Гриша хмурится зловеще, а потом залпом выпивает весь стакан водки, а усмехаюсь и следую за ним. Отжимаемся тридцать раз под счет Сергея Алексеевича. Все стоят молчат и смотрят, и если первых два раунда проходили под смех и счастливые лица, то сейчас ни у кого такого на лице не наблюдалось.

Да потому что заебали со своей охотой! У меня лань перед глазами, а я ее так ухватить и не могу уже весь день!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я, конечно, и так себя далеко сейчас не трезво ощущаю, но выжимаю все тридцать с легкостью, а вот Гриша последние пять явно с усилиями.

Поднимаюсь на ноги, усмехаясь, и сразу же голова кружиться начинает. Да так, что хочется извернуться всё обратно, то, что принял. Моргаю медленно, а у меня перед глазами вообще ни хрена нет.

- Ну всё, накрыло, - смеется кто-то.

- Ну кто победил?

- Ничья. Оба же на ногах стоят, - смеются.

Сглатываю и пытаюсь шагнуть, но меня словно вниз к земле утягивает. Вообще ни хрена не вижу и не чувствую тела. Но мне так легко в душе, а вот в горле ком отвращения стоит.

Делаю шаг, и в сторону штормит, меня ловит маленькое тельце, и щурюсь, чтобы рассмотреть.

- Ледов, стой, мой хороший, - смеется она и лезет мне подмышку, - еще чуть-чуть продержись, и ты сделаешь его! Прошу, - смеется она и ведет меня к квадроциклу.

Мой хороший…

- Я больше не смогу, - шепчу и машу головой.

Ноги еле волочу, и упасть так хочется. Все кружится, и я вообще весь мир не понимаю. Где? Кто я? Как мне выжить?

- Надо! Его впервые кто-то догнал! Ты, если выиграешь, то я тебя расцелую! - закатывается от смеха.

Смотрю на её неподдельную искреннюю радость, совместно с азартом и надеждой на мою победу, и зависаю с улыбкой на лице. Глаза её горят красиво, словно блестят. Улыбка прекрасная, которую хочется целовать. Носик красненький от холода и дергается слегка при её очаровательном смехе.

- Ты такая красивая, - шепчу я.

Она перестает смеяться и смотрит на меня, словно не верит в то, что слышит. А потом расплывается в улыбке и краской розовой заливается.

- Ну и накрыло тебя, - усмехается.

Она садит меня на квадроцикл и смотрит с улыбкой.

- Держись. Дома ещё один раунд. Я быстро поеду, чтобы не заснул, - смеется и садится передо мной.

Запускает квадроцикл и играется газом. Обнимаю её за талию маленькую и тоненькую. Утыкаюсь в её макушку лбом и вдыхаю её благоухание, от которого меня в какой уже вставляет по-зверски.

Аврора пахнет спелыми яблоками, а я их очень люблю.

- Поцелуешь, если выиграю? - шепчу и чувствую, как она в моих руках дрожит и вздыхает.

- Если выиграешь, Ледов, то я тебя зацелую, - усмехается тихо, - держись, котенок, - смеется.

Котенок!

Блять… Как мне это понравилось, ну просто отвал башки!

Мы как-то слишком быстро оказались у коттеджа, и пока мы ехали, я пытался отдышаться и открывать глаза как можно чаще, но они предательски закрывались.

- Не продержался? - раздается голос её мамы, и я мычу, уткнувшись в голову Авроры.

- Они уже едут. Помогай его в чувства привести. Он смог, и ещё один раунд бонусом сделали, и дядя уже на ногах не стоит, - лепечет Аврора.

- Вы меня…

- Поднимайся, мой хороший, - тянет меня женская рука от Авроры дальше, и я мычу. - Тебе нужно Гришу выиграть. Давай, давай, Сашенька, иди к теще.

Аврора тихо смеется, но я ничего не понимаю. Кажется, я попал в другой мир, и происходящее вокруг ускользает от моего разума.

- Я с ангелочком только пойду. Она меня зацеловать обещала, если я выиграю, - улыбаюсь и смеюсь, склонив голову вниз.

Дочь и мама смеются и стаскивают меня с квадроцикла. Обе мне под мышки залезают и домой ведут.

- Сашенька, если ты выиграешь, то и я тебя расцелую, - смеется её мама.

Меня садят за стол, где очень много женщин, и я расплываюсь в улыбке, облокотившись на спинку деревянной лавки.

- Дамы! А меня сегодня целовать будут, - говорю я, и они все смеяться начинают.

- Выиграл что ли?

- Дядя ещё раунд выпросил, сдаваться не собирается, но он уже в таком же состоянии, как мой, - смеется Аврора, и я улыбаюсь.

Мой…

Ангелочек, да я сейчас вообще весь твой и для тебя!

Не в силах держать в себе желания уже нацеловаться с ней вдоволь, тянусь к ней, а она смеется.

Где страх? Где дрожь? Ну почему она от смеха сейчас закатывается, когда я серьезно иду своими губами на неё?

- Поцелуй сейчас, - тянусь к ней через угол стола.

- Нет, - смеется она и ладошкой мои губы останавливает.

- Ну что за милость? Почему наши вот такими пьяными быть не могут? - смеются дамы, а я хмурюсь.

Какими такими? Что происходит? Почему они все умиляются?

- Девочки, ему трезветь надо! Не выдержит, - качает головой какая-то мне неизвестная дама.

- Прочихается пусть! Меня постоянно это трезвит! - еще одна лепечет.

- Контрастный душ! - не успеваю я зрение сфокусировать уже на другую.

- Заметят, что помогли! Лимонная вода! - говорит она и у меня брови взлетают вверх.

Хлопаю глазами и машу головой на каждую кричащую женщину. Боже, да они же все ненавидят этого зверюгу.

- А почему вы мне помогаете? - морщусь я.

- Если ты выиграешь, то мой муж уснет спокойно, а мы наконец с девчонками нормально вечер проведем, - говорит женщина и ставит на стол стакан молока. - Пей.

- Молоко? - округлил я глаза.

- Да. Теплое, специально для тебя подогрела, красавчик, - подмигивает мне.

Ну точно супруга Гриши, потому что уже раздражает!

19. Нежное существо

Аврора.

Какой же Ледов нежное существо, когда пьяный. Он же словно маленький ребенок или забитый в уголочек котеночек. Глазки как у кота из «Шрека» и движения плавные, моргает медленно, обмякший и улыбающийся постоянно!

Вот что хочешь с ним сейчас делай и говори тоже, Ледов все равно вот так глазки строить будет и улыбаться.

Умора!

Я такое впервые в жизни вижу! Обычно если папины друзья напьются, то кричат на друг друга. Доказывают что-то и ругаются с женами по всякой ерунде!

А Ледов?

От него сейчас не только я в явном шоке и умилении, на него все женщины этого дома смотрят и умиляются!

Ха-ха-ха!

Он допивает молоко, и мы все слышим звуки квадроциклов. Тетя Наташа быстро убирает следы нашего приступления, а я смеюсь и вытираю усы молока со своего пьяного кота.

Да я не то чтобы поцелую, я ведь его расцелую, если он выиграет! Никто не смог, а Ледов смог! Даже папа глаза округлил от шока, когда он с земли поднялся после отжиманий и устоял.

Животное! Мое животное, которое утрет носик самому дяде Грише!

- Где он? Пустите меня! - вырывает из дружеских лап и шатается дядя Гриша.

- Я здесь, - поднимает руку Ледов и икает.

- Раунд! - рычит медведь.

- Хорошо, - кивает и икает снова Саша.

Все замерли в предвкушении, и нависла тишина в доме, пока они выпивали из стаканов водку. Я более не смеялась, а дрожала и боялась за Ледова. Я переживала за его победу!

Вздохнула только, когда стаканы на стол встали, и снова дыхание перехватило, когда он на пол упал и начал отжиматься. Все хором считали и крестики держали. Саша отжимался, а я словно вместе с ним. Мне было так сильно тяжело и больно смотреть на его последние силы.

Закусываю губу и чувствую, как сердечко трепещет, когда он крайний раз выживает. Сглатываю, когда он поднимается и шатается.

Смотрит на меня, а его словно по кругу метает, но он нашел точку, за которую зрительно держаться нужно. И эта точка я!

Дышу часто, когда он продолжает шататься и держаться на ногах из последних сил. Все молчат и ждут, пока дядя Гриша закончит. И когда ему остается крайний раз, я уже губы поджимаю, понимая, что все было зря. Дядю Гришу хрен перепьешь!

Медведь аккуратно поднимается на ноги, расставив руки в стороны, шатается ещё сильнее, чем Ледов, а в следующую секунду падает на пол, и все женщины визжат от радости!

Да! Да! Да!

Бросаюсь к Ледову и запрыгиваю на него, и стоит же котяра! Устоял даже от меня! Целую радостно все его лицо и смеюсь. Мама кидается на нас и обнимает. Папа смеется и по плечу ему хлопает, а Ледов глазами моргает и, видимо, вообще ничего не понимает.

Котяра!

- Дочь, его домой надо, - смеется папа.

- Знаю! - визжу я радостно и вишу на Ледове, обхватывая его ногами и руками. - Я сейчас Солнцеву позвоню, чтобы пришел за нами.

- И Федор здесь? - округляет глаза папа.

- Да, - пытаюсь слезть с Ледова, но он возвращает меня на то же место.

- Мы дойдем, - шепчет он, смотря на мои губы, и икает.

- Не уверена, что…

- Я смогу, - кивает и держит меня на себе.

- Хорошо, - киваю я и сглатываю. - Отпусти, Саша, - шепчу.

- Не хочу, - сглатывает он и прижимается лбом к моему.

- Ты обещал, что...

- Ладно, - перебивает и ставит меня на пол, смотря на меня с болью в глазах.

Беру наши вещи, пока папа помогает Ледову дом покинуть, а после следом за ними дом покидаю.

Залезаю Саше под руку и толкаю его вперед, радостно салютуя папе. Идем маленькими шажками в наш домик, и когда оказываемся в нем, то я прямиком веду его в ванную, чтобы он принял контрастный душ.

И стоило мне оказаться с ним наедине, как все счастье резко упорхнуло. Потому что Саша смотрел на меня пристально и плотоядно, пока я помогала ему снять камуфляжный костюм.

- И когда ты меня поцелуешь? - шепчет.

- Целовала же уже. Причем всё твое лицо, - хмыкаю я и стягиваю с него ботинки.

- Я по-другому хотел, - машет он головой.

Он начинает сползать по стенке, и я двумя ладошками упираюсь ему в грудь, чтобы остановить этот процесс. Он подбирается и выпрямляет с огромным трудом. По-другому...

Снова зверски? Чтобы я души лишалась? Чтобы истерзал меня всю?

Ну уж нет. Я не настолько была счастлива, чтобы самой на это пойти и родителям продемонстрировать этот ужас.

- И так было достаточно, чтобы родители не усомнились, - говорю и сглатываю, - дальше сам, - киваю ему на одежду, а после выхожу из ванной.

Беру наши вещи и смахиваю экран телефона. Пропущенный от Кати. Хмурюсь, смотря на время, но все же перезваниваю.

- Прости, я не...

- Помоги мне! - плачет Катя, и меня дрожью накрывает.

- Ч-что случилось? - телефон трясется, и ознобом все тело отдает.

- Аври, я в комнате закрылась. Он с друзьями смеется надо мной и двери выламывает... Он изнасиловать пытался! - плачет она навзрыд, а я уже из дома выбегаю.

- Я сейчас! - скидываю телефон и со всей дури несусь к домику Солнцева.

Колочу по дверям и кричу его, слезы наворачиваются от страха за Катю. Федя открывает двери и глаза округляет от шока, смотря на меня.

- Не понял...

- Быстро! Бежим!

- Куда? Ты чего ревешь? - хмурится он и глазами по мне испуганно бегает.

- Соболеву изнасиловать пытаются! - кричу я и реву.

И больше ему слов уже никаких не нужно было от меня слышать, ведь Солнцев сам меня под руку схватил и потащил по дорожке.

Забежали в дом, который снял Кирилл, и увидели огромное количество пьяных тел. Девушки и парни чуть ли не на полу валялись в пьяном кумаре. На такое смотреть было противно, но когда мы услышали Катин визг сверху, то было уже не до этого вида.

Солнцев вломился в комнату первым, выбив двери с ноги, а я на пороге замерла от ужасной картины.

Катя плачущая лежала на кровати с разорванным платьем, и радовало только то, что мы успели, ведь нижнее белье на ней все же было.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Что творил с двумя парнями Солнцев, я старалась не смотреть, но звуки были ужасными, и от этого адреналин в голову долбил. На дрожащих ногах, со слезами на глазах, я ухватила Катю и её вещи, а потом мы покинули этот злосчастный дом, обе проливая слезы и держась за руки.

Затащила её к нам в дом и переодела. Укутала её покрывалом и обняла. Так и сидели на диване, обнимая друг друга и проливая слезы, пока к нам не вышел Ледов. Пьяный до одури, но адекватный не как все.

Улыбнулась ему горько и кивнула на плачущую Катю, которая уже лежала у меня на коленях. Он словно ребенок моргал глазками своими и молча наблюдал или же загружался.

- Соболева? - шепчет, когда подходит ко мне, пошатываясь, сзади дивана.

- Да, - шепчу и глажу её, пока она дремлет.

- Да как так-то? Это белочка? - тянет руки к Кате, но я бью его по руке.

- Ай!

- Тише, Саш. Она плакала, - шепчу.

- А почему она здесь плачет? - шепчет.

- Потому что её чуть не изнасиловали в этом комплексе, - шепчу.

- Что?! - округляет он глаза и губы.

- Соболева! - врывается и кричит Солнцев.

Катя вскакивает и головой вертит испуганно. Солнцев зловеще надвигается на нас с окровавленными кулаками и рассеченной бровью, и я сглатываю. Но благо дело, Ледов сейчас пьяный и каким-то образом с грохотом оказывается на полу. Потому и замираем все, смотря на него стонущего.

- Ледов, ты пьяный что ли?! - рычит Федя.

- Да. Мы в игру играли, - шипит Ледов.

- Что?!

- Федь, я потом всё расскажу. Другу помоги подняться, - судорожно говорю и закрываю собой Катю.

- Я уже сам встал, - садится на диван Ледов рядом с Катей.

Солнцев сейчас ещё страшнее Саши. Скулы ходуном ходят, и в глазах бесы, дышит часто и выдыхает через нос.

- Ай! - вздрагивает Катя.

- Так ты настоящая? - округляет глаза Ледов.

- Заебись отдохнули! Один в умат пьяный! Другую чуть не изнасиловали! Ты чем порадуешь?! - кричит, и я вздрагиваю.

- Сань, руки от неё убрал, иначе и тебе ебло разобью! - рычит он снова.

Под крики и рычания Солнцева мы все садились за барный стол. Я налила всем чай, а Ледову пришлось делать крепкий. Я села рядом с Катей и держала её за руку, а Ледов рядом с Солнцевым, который смотрел на него и уже улыбался.

- Ну и что это за хмырь, Соболева? - спрашивает Солнцев.

- Разве теперь имеет значение, кто он? - смотрит в кружку, - спасибо, Федь, - сглатывает.

- За что? - шепчет Ледов мне, облокотившись на стол, пока я смотрю на розовую ауру между этими двумя.

- Он ее от изнасилования спас, - шепчу и глаза закатываю.

- Не вставил что ли? - прошептал, и я смехом поперхнулась.

Конечно, мы заслужили неодобрительные взгляды, и мне стало стыдно, потому и Ледова ладошкой в лицо оттолкнула, чтобы на место сел.

- Аври, ты телефон мой забрала?

- Да.

- Вызови такси.

- Ты никуда не поедешь, - вздыхает Солнцев.

- Я домой хочу.

- А я хочу всё знать, а точнее, по какой причине ты мне отказываешь, а с каким-то конченым ублюдком здесь оказываешься. Так что руки в ноги и ко мне в дом, - рычит он, и мы одновременно с Ледовым выдыхаем.

Смотрим друг на друга и улыбаемся. Дурак пьяный, но такой милый.

Когда провожают Катю, успокаиваю тем, что я рядом и если она только крикнет, я Ледова запущу, ведь он сейчас очень управляемый.

Катя устало улыбается и уходит, а я, закусывая губу, разворачиваюсь и иду к Ледову. Хватаю его за футболку и утаскиваю в комнату. Укладываю огромного кота на кровать и накрываю одеялом. Делаю из диванных подушек границу между нами и сама ложусь туда же. Он всякий бред несет вслух, а я смеюсь и слушаю.

Подумать не могла, что Ледов может быть добрым и душевным, смешным и таким милым. Может, потому что, как говорит папа, чтобы оправдать себя перед мамой, алкоголь в мужчинах открывает двери внутреннего его мира.

Я же теперь в растерянности и не знаю, как относится к Саше. Он мне, конечно, нравится, ведь это очевидно. Он красивый, сильный, упрямый, и тело его — это просто высеченный гранит. И я его боюсь, потому что есть за что. Он ведь даже человека убил! Но то, что я увидела в нем сегодня, меня словно внутренне подорвало. Другой Саша, и он другой внутри. Снаружи хищник, а внутри котенок.

20. Проблемы...

Аврора.

Просыпаюсь и нежусь, потому что мне так тепло и даже глаза открывать не хочется. Но потом, когда чувствую спиной вздымающуюся грудь, распахиваю их резко.

Саша обнимает меня и прижимает крепко к своей груди. Пытаюсь выбраться, но он ещё крепче стискивает меня, что я ягодицами ощущаю его эрекцию.

У меня паника!

- Саша! - вскрикиваю.

- Тише.

- Что?! Отпусти меня! - нервничаю и кричу.

- Не кричи, - шепчет.

- Пусти меня!

- Давай ещё чуть-чуть молча вот так полежим? Мм? - утыкается мне носом в макушку, и меня в дрожь бросает.

Все тело порослью мурашек покрывается, и дышать становится трудно. И это не страх, потому что это паника! Меня парень в постели обнимает и членом тычется мне в ягодицы! Какой лежать молча?!

- Нет! - кричу.

Саша вздыхает и поднимает руку. Быстро сбегаю с кровати и каким-то образом запутываюсь в одеяле, потому и падаю на попу на пол. Жмурюсь от боли и терплю, пока она пройдет. Открываю глаза и натыкаюсь на соболезнующий взгляд Ледова.

- Больно?

Фыркаю и освобождаю ноги от одеяла, не отвечая ему ничего. Поднимаюсь на ноги и быстрым шагом покидаю спальню. Забегаю в ванную и наконец начинаю дышать, хватаясь за лицо.

Это же что-то значит! Значит же?! Что всё это значит?!

Срываю с себя одежду, потому что горю вся, и мое тело явно нуждается в холоде! Захожу в кабинку и включаю тропический душ. Становится легче телу, но в голове до сих пор мысли в панике носятся и кричат.

Я впервые проснулась в объятиях парня! И с кем? С Ледовым! Я впервые поцеловалась! С кем?! С Ледовым! Да у меня всё, мать вашу, впервые, и всё это с ним!

Выхожу из кабинки, и меня паника не отпускает, а ещё больше накрывает, потому что я не взяла с собой чистую одежду и полотенце! Вижу полотенце Ледова и, простонав, хватаю его. Оборачиваюсь, словно броней, и, отдышавшись, словно к бою готовясь, вышла из ванной и вздернула нос, когда в спальню вернулась.

- Вау, - смеется, - Мы стали так близки? - усмехается.

- Не дождешься! - шиплю я и распахиваю шкаф.

- Тогда верни мое, - усмехается.

- Возьмешь мое, - говорю и беру одежду.

- Свое хочу, - шепчет он, оказавшись рядом со мной.

- Верну, - сглатываю и делаю шаг назад.

- Сейчас, - улыбается, и я бегу в ванную.

Выбегаю из спальни и застываю. В меня вращается Ледов и хватает за талию, чтобы я не грохнулась.

- Вы по очереди что ли встречаете в полотенцах? - спрашивает папа в дверях, - Табличку хоть на двери вешайте, - хмыкает.

- Доброе утро, - говорим одновременно с Сашей.

- Доброе, - усмехается, - Саша, на пару слов, - кивает на улицу.

- Угу, - отпускает меня и уходит следом за папой.

Вздыхаю и иду в ванную, чтобы одеться и оставить так нужное ему полотенце! Надела белый топ короткий и юбку теннисную белую. Выглянула в окно и выдохнула, увидев, как папа улыбается.

Открыла холодильник и взяла грохоту яиц, помидор, докторскую колбаску, хлеб и, когда увидела лепешки, обрадовалась. Включила плиту и разбила яйцо, помидорами и колбасой посыпала. Положила сверху лепешку и выложила на тарелку.

Слюни потекли, но я принялась делать всё по второму кругу, ведь мне ещё котяру огромного кормить. Выложила на тарелку второй шедевр и принялась складывать в треугольники.

Осталось только ждать, когда остынут и можно впиваться зубами, но слюни уже потекли, и желудок скручивался, требуя кусочек пищи. Потому схватила яблоко. Подошла к столу, положила яблоко, и оно покатилось к краю. Потянулась за ним через весь стол и схватила у самого края.

Выпрямилась, смотря на него, и только откусить собралась, как меня развернул резко к себе лицом Ледов, а потом за долю секунды усадил на стол. А я вот так в загрузке, с яблоком у рта, с разведенными ногами, только хлопаю глазами и рот открыть боюсь, потому что смотрит он на меня плотоядно, стоя между моих ног.

Сглатываю, скользнув по его обнаженному телу в полотенце и каплях душа, и снова резко в глаза смотрю.

- У нас проблемы, - шепчет он и опускает взгляд на мои губы.

- К-какие? - шепчу и вижу, как сглатывает Саша.

- Я тебя хочу, - шепчет он, утыкаясь своим лбом в мой.

Дышит часто через нос и жмурится, словно болит у него что-то. Его губы в миллиметре от моих, и его аромат уже в меня вселился. И дышу я только вдыхая запах мяты.

- Дай поцелую? Клянусь, большего не позволю себе, - шепчет, словно умоляет.

Наверное, это мята так мне мозги напрочь снесла или жалость, ибо я сама не знаю почему, но я неуверенно прошептала:

- Целуй.

Ледов выдыхает и берет меня двумя ладошками за щеки, а потом накрывает мои губы своими. Медленно и аккуратно он целует меня, а я его. Всасываем губы друг друга и языками переплетаемся. Он терпимо кусает меня за нижнюю губу, и у меня что-то внутри возгорается. Отчего я выпускаю яблоко из руки и пальцами зарываюсь в его волосы на затылке.

Он отпускает мое лицо, дав мне свободное пространство, и я выпрямляюсь, чтобы теснее прижаться к нему не только губами, а быть ближе всем телом. И он, словно чувствуя, чего я хочу, обнимает меня и притягивает ближе к краю стола, а точнее к его эрекции.

Наши головы часто меняют положение, а поцелуй становится все глубже и ритмичнее. Он не трогает, он не зверствует, не властвует, а только целует и обнимает меня. И я чувствую его между своих ног, но не паникую. Меня берет интерес из-за моих ощущений, ведь я там сейчас такая мокрая, и там словно тянет, к себе призывая.

И такое чувство у меня впервые и снова с Ледовым. Но мне же мало, я теперь хочу познать большее, и он не трогает, не высасывает душу, тем самым дает возможность довериться ему.

Я надеюсь на Ледова и меня берет интерес, потому пока я смакую его губы, а он мои медленно и глубоко, закидываю ему ноги на бедра и скрещиваю их за спиной. И жажда усиливается, а между ног что-то радуется, когда я плотнее прижимаюсь к его эрекции и внутренней стороной бедер чувствую его бархатную кожу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ледов вдруг издает глухое рычание в поцелуе, и я, вздрагивая, убираю резко ноги с его талии и отлипаю от его губ.

- Нет. Нет. Нет. Аврора, это стон. Верни всё как было, - шепчет он и пытается мои губы поймать.

Отстраняюсь от него и смотрю на его лицо, округлив глаза. У него губы кроваво-алые и влажные. Боже мой! Это вот я с ним так что ли?!

- Ты даже стонешь, словно рычишь, Ледов, - шепчу я.

Он усмехается, склонив голову, и снова смотрит мне в лицо, закусывая губу.

- Давай ещё?

- Нет. Дядя Гриша говорит, если дичь рычит, значит бежать надо, - шепчу и сглатываю, поражаясь тому, что я с губами его сотворила.

- Я уже ненавижу дядю Гришу, - улыбается.

- Он тебя теперь тоже, - улыбаюсь я, понимая, что медведь ему победы не простит.

Ледов уходит, чтобы одеться, а я сажусь за стол и до сих пор не могу ото всего, что произошло, отойти. Поверить не могу в то, что сама хотела целовать его. А самое что страшное, что я хочу ещё и тоже в это не верю.

Ем и чувствую, как все опустошенные резервы наполняются. Саша садится напротив и улыбается. Впивается в сэндвич зубами и глаза закрывает.

- Не нравится? - выгибаю удивленно бровь.

- Нравится. Готовить умеешь, значит?

- Все девушки это умеют, — пожимаю плечами.

- Не все, — хмыкает.

- У тебя есть такие, что не умеют готовить? — не верю я в услышанное.

Потому что готовить умеет каждая, но есть те, которые говорят, что не умеют, а на самом деле это не так.

- Бывали, — усмехается.

- Они тебе врали. Ты души из них вытягиваешь, и они, конечно, тебе готовить желанием не горят. Все мы готовить умеем.

- Вытягиваю души? - хмурится он.

- Ну, зверствуешь и властвуешь, терзаешь и высасываешь саму жизнь, - пожимаю плечами.

- А зачем узнавала про меня?

- Я не узнавала. Меня просто предупредили, чтобы я… — осеклась.

- Договаривай, - вздыхает Ледов.

- Чтобы я дистанцию держала, ведь ты только больно делаешь и фамилии своей соответствуешь. От тебя только холод, когда любая девушка о тепле мечтает.

- Ну и иди тогда к Солнцеву за теплом своим, — хмыкает и поднимается со стула. — Спасибо. Уже наелся, — бросает слова и тарелку толкает.

21. Ну давай поплаваем…

Александр.

Аврора меня какой раз лицом в дерьмо тычет, как котенка. Я к ней как к самому святому в своей жизни отношусь. Тронуть боюсь и слово плохое сказать, а она мне? Фамилии я своей соответствую, видите ли! Ну извините уж, что я не Солнцев, Теплов, Горячев и Огнев.

Я Ледов, твою мать!

Нет, я люблю, когда девушки от страха дрожат и мурашками покрываются, и мне это определенно вкатывает, но с Авророй всё не так. Меня теперь раздражает, что она меня боится и со зверем сравнивает, считает, что я саму жизнь из девок высасываю!

Ну что за бред?

Бля… Ну там вообще всему учить нужно! Под себя настроить можно, главное — нежный подход соблюдать, чтобы неким теплом заманивать. И я буду!

Даже несмотря на то, что она меня обидела, почему и психанул. Но только сейчас, когда иду к другу, понимаю, что сделала она это ненамеренно. Ведь не хотела говорить, осеклась же, а я настоял. Психанул, обиделся, но зато узнал причину, почему боится.

Наслушалась дур всяких и сделала не свои выводы, а их за свои приняла. Но Аврора не понимает, что между нами происходит, и потому продолжает придерживаться их. А я понял… Оба хотим друг друга и оба нуждаемся в тепле друг друга.

Я понял это, когда утром проснулся и ни хрена не помнил ничего, но тепло чувствовал, потому что на моей груди Аврора спала и обнимала. Почему вдруг и как так оказалось? Я не понял и не помнил, но обнял крепче, потому что мне хорошо было.

Она отвернулась, а я мерзнуть не хотел, потому обнял её снова и носом в волосы её уткнулся, понимая, что мне вот так, чтобы было хорошо и тепло, дольше хочется.

И стоило мне совсем чуть-чуть заметить её сексуальность, пока она за яблоком тянулась, открывая мне вид на попку круглую, так у меня все рецепторы взорвались и слюни потекли. Член встал и требовал. Но я же понял уже, что таким сильным желанием её пугаю, потому и выпросил хотя бы поцелуй, потому что ни на что большее в этот момент даже надеяться не смел. И целовались мы так, что меня рвало на части и скручивало в трубочки каждый кусочек меня. Я сгорал, ибо понимал её тело и всё происходящее с нами. Она хочет меня так же, как и я её.

И всё шло к этому медленно и мучительно долго, но ведь шло. Но я гортанно застонал, потому что меня впервые сильно вставило от одного лишь поцелуя. Аврора испугалась, посчитав это рычанием, и всё кончилось мгновенно.

Вхожу в дом к Феде и застываю на пороге, когда вижу целующегося его с Соболевой.

- Ни хера себе! А эту сюда как занесло? - чуть ли не вскрикиваю я.

- Блять! Постучался бы ради приличия! - усмехается Федя и смотрит на убегающую в спальню Соболеву.

- Постучался бы и не увидел тогда это, - смеюсь.

- Что надо? - смеется Федя.

- Пар выпустить. Перчатки и лапы есть?

- Взял, конечно. Пошли. Ты сегодня тоже на лапах постоишь, - усмехается.

Ушли подальше от глаз, и первым на лапы встал Федя. Колотил и уходил от удара со скоростью света, пока Солнцев мне любезно напоминал о вчерашнем происшествии. А я потихоньку и другое вспоминать начал. По итогу вспомнил всё и в улыбке расплылся.

Даже вчерашний вечер, который я только сейчас вспомнил, говорит только о том, что Авроре я нравлюсь, но опять же ей к этому очевидному самой прийти нужно. Мне лишь подталкивать остается.

Солнцев, оказывается, подраться успел, пытаясь спасти Соболеву Катю от изнасилования. Потому и бил мне в лапы даже яростнее меня, пока всё в красках описывал.

- А это что тогда сейчас было? - смеюсь.

- Я влюбился, - усмехается Федя и садится на землю, снимая перчатки.

Скидываю лапы и вдыхаю поглубже лесного воздуха, а потом тоже падаю рядом с ним.

- Сочувствую, - хмыкаю.

- Да. И с ней всё просто не будет, - вздыхает Федор.

- Почему?

- Потому что из кожи вон лезть придется, чтобы взаимность получить. Соболева явно от меня что-то скрывает, целует, хочет, но что-то ей этого не дает сделать.

Смеюсь во весь голос, услышав, что с другом такая же херня происходит. Солнцев спрашивает, а я ему всё как на духу вываливаю.

- А я так и знал, что всё у нас заебись будет, - смеется друг.

- Пока ещё нет, ведь мы только на тропу встали и штурмовать нельзя даже, - усмехаюсь.

- Ты с ангелочком аккуратнее. Если моя — черт в юбке, то Аврора — это…

- Знаю, и мы все подвязаны на её крылышках, - вздыхаю, перебив друга.

Мы усмехнулись друг другу, дали краба и разошлись по домам, а потом оба вышли на улицу в непонимании. У меня не было Авроры, и я думал, она с Соболевой, а у Феди не было Соболя, и он думал, она с Авророй. Поняли, что вариант только один, раз вещи на месте, значит, они в том самом коттедже, где сидит озлобленный Гриша.

Заходим в коттедж, и нас встречают с улыбками, чему я был удивлен, и всё было прекрасно, пока Гриша меня с балкона не увидел.

- Ну и зачем пришел? - рычит он.

- За Авророй, - усмехаюсь.

- Я тебе ее не отдам, пока реванша не будет, - улыбается.

- Гриш, у него бой во вторник. Пить больше нельзя, - смеется Сергей Алексеевич.

- Значит, быть дуэли из оружия!

- Хватит мне Ледова пугать! - кричит Аврора и выходит из двери сбоку в белых спортивных штанах и купальном мокром бюстгальтере.

Сердце в пятках оказывается, пока я на плоский животик пялюсь. Ком в горле, воздуха больше нет в легких, и яйца гудят, когда я её тело глазами облизываю.

- Ангел мой, за дверью скройся! - рычит Гриша.

- Пап? - закатывает глаза Аврора.

- Дочь, я Сашу предупреждал. Он самого утра ноет, что глотку ему перережет, - смеется отец её.

- Теть Наташ? - стонет ангелочек.

- Аврора, я бессильна, - закатывает она глаза.

- Литрбол! Если выиграешь, то я его не трону! - вдруг кричит Григорий.

- Принято! - кричит Аврора.

Восемь стаканчиков поставили на стол и дали два теннисных мячика Авроре и Грише. Со мной рядом уже встали Солнцев и Соболева в купальном топе и юбке. Все смотрим и смеемся, как ангелочек с зверюгой расправляется. Из-за кого? Из-за меня!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мне нравится ее семья и эта атмосфера. Вроде взрослые и серьезные люди, но простые и веселятся, словно дети. Даже Гриша, внушающий страх и ужас внешне, словно мальчуган-разбойник внутри.

Потому и стою смеюсь, как все присутствующие, смотря на то, как Аврора уже третий стаканчик в себя вливает. Ещё один, и она выиграет, опьянеет, и я буду любоваться.

- Катерина, а ну отойди от солнечного, - рычит и утягивает Соболеву к себе Гриша.

- Почему? - хлопает глазками Катя.

- Потому что нужно айсбергов женщине. Холодный и рассудительный мужчина — это правильный и серьезный настоящий мужчина. Этому, - тычет пальцем в Федю, - с фамилией не повезло, - смеется.

Закусываю кулак, сдерживая смех, видя, как гневается Солнцев, а потом бровь выгибаю надменно, когда ошарашенное лицо Авроры наблюдаю. Ну вот правильно же дядя Гриша говорит! Вот кого слушать нужно, а не девок, которые я не раз поимел.

Аврора фыркает и теннисным мячиком в голову Грише швыряет.

- Я выиграла! - выпивает залпом четвертый стаканчик и с грохотом ставит его на стол.

Секунда проходит, и Аврора сглатывает, а после расплывается в улыбке и стреляет из пальца в Гришу.

- Пиу!

- М-да… Накрыло Ангела пеленой синей, - усмехается он.

- Дочь? - улыбается ее мама.

- Нормально всё, - выставляет руку, приказывая сохранить спокойствие маме.

Поворачивается на меня и глаза свои блестящие сужает. Улыбаюсь, когда она на меня идти начинает, а потом смеюсь от того, как ангелочек меня за грудки одной рукой схватила и за собой потащила под гул восторженного смеха.

- Куда? - смеюсь тихо.

- Купаться.

- У меня шорт нет, - смеюсь и иду за ней.

- В трусиках поплаваешь.

Ну давай поплаваем…

***

- Диана, у меня предчувствие такое, что я вовсе не плавать буду... ????

- Поплаваешь, Саша, не бойся. ????

- Мне что-то страшно... ????

- Ох...????

22. Влюблён...

Александр.

Входим в двери, и я оглядываюсь, пока она меня утягивать за собой продолжает.

Огромный бассейн, и свет здесь только от его подсветки, есть ещё одна дверь, и скорей всего она ведет в баню. Бросаю взгляд на её ягодицы и приподнимаю уголок рта, видя, как она идеальна. Даже после четырех стаканчиков Аврора вышагивает ровно и уверенно каждый свой маленький шажочек.

Подходим к лестнице и я только сейчас осознаю, куда она ведет. Поднимаемся наверх и оказываемся рядом с трамплином. Я стою к нему спиной.

Смотрит на меня и улыбается, а я хмурюсь и сам, как дурак, улыбку натягиваю.

- Я тебя спасла, Ледов, - шепчет она и за края тянет вверх мою толстовку.

- Угу, - улыбаюсь и жду дальнейших ее действий.

- А могла тебя на растерзание дяде отдать после твоей выходки, - щурится и футболку с меня стягивает.

- Почему не отдала? - улыбаюсь, видя, как она глазами по моей груди медленно скользит.

- Жалко стало, - берет край спортивных штанов и стягивает их с меня, уходя вниз вместе с ними.

Вдыхаю глубоко и голову запрокидываю, чтобы сглотнуть и пыл угомонить. Да и не смотреть на прекрасный вид у моих ног и члена.

Она выпрямляется, и я смотрю на неё. Сглатываю, любуясь её красотой. Дышу медленно, наслаждаясь её цветом синих глаз. Смотрю на губы и свою нижнюю кусаю. Она делает шаг ближе ко мне и кладет ладошки на мою грудь, обжигая меня ими. Горю уже всем телом и дышу чаще, когда она приподнимается на носочках, и потому тянусь к её губам, ведь не в силах больше сдерживаться.

Я хочу её!

Но Аврора толкает меня, и я лечу вниз в прохладную воду бассейна. Выплываю и хватаю воздух ртом, бросаю на неё гневный взгляд и сглатываю.

Ангелочек сейчас другая и теперь пугает меня, потому что не дрожит и действует решительно. Медленно, смотря на меня, она спускает с себя белые спортивные штаны и открывает мне полноценный вид на свое тело.

Член каменеет, и сердце грудину выламывает, пока я глазами её описываю. Аврора усмехается и грациозно прыгает в воду. Не дышу, а только смотрю, как она всплывает и движется на меня. Даже прохладная вода не помогла остудить агонию внутри, потому все предохранители включил, чтобы держаться и не накосячить, после чего снова две недели жалеть буду.

Когда она передо мной вплотную встала, я только сглотнул и запретил себе даже слово сказать, бегая по её по серьезному лицу озадаченно. И я такой болезненный укол в сердце принял, словно его клинком проткнули со всей дури, потому что ангелочек неожиданно схватила меня двумя своими маленькими ручками за щеки и накрыла поцелуем.

Аврора обвила меня ногами, и я, блаженно выдохнул ей в губы и поочередно отключая все предохранители, обнял её и прижал сильнее к себе. Углубил поцелуй, скрещивая наши языки, и ухватил за голову, чтобы ещё глубже её вкушать.

Целую медленно, но хочу чаще, держу за талию, но хочу трогать везде, хочу в неё, но даже думать сейчас об этом себе запрещаю. Потому болит всё тело и ноет невыносимо член, я мучаюсь, пока по капле получаю желанное мне.

Аврора обнимает меня за шею, прижимаясь ко мне всем телом, и как только я чувствую грудью её возбужденные соски, то чику срывает. Ведь кожа к коже, и вот она вся в моих руках, хочет так же, как и я её. Рано и не здесь, но вместо капли уже хочется глоток!

Кусаю её за нижнюю губу и углубляю поцелуй с учащенным ритмом. И как только до меня доносится её еле слышный стон, я решаюсь на отчаянный шаг… Ладонями накрываю её талию и медленно скольжу до ягодиц. Слегка сжимаю их и стону тихо ей в губы, чувствуя, как душа от радости торжествует внутри. Аврора дышит часто через нос, а я ещё ритмичнее целую, чтобы только мною дышала и не пыталась меня остановить.

Подхожу к бортику и хватаюсь одной рукой за него, а второй сильнее сжимаю её бедро. Изгибаю её на бортик, углубляя чаще поцелуй, и придерживаю за бедро. Дальше действую уже не думаю о последствиях, ибо и так уже издевался над собой достаточно. Потому решительно разрываю поцелуй и впиваюсь губами в ее тонкую шею. Языком и губами втягиваю её кожу и слышу судорожное дыхание Авроры с еле уловимым стоном.

Глажу до ягодицы и приподнимаю, чтобы она ещё больше изогнулась в спине и облокотилась на бортик. Скольжу губами к ключице, а потом сам стону, когда оказываюсь ими на дорожке между её наливных.

Аврора запускает свои пальчики мне в волосы, и я снова ловлю этот кайф, который познал только с ней, и меня накрывает с головой дикое желание оказаться в ней. Потому совершенно не думаю о последствиях и как это воспримет ангелочек, я инстинктивно толкаюсь ей между ног своей эрекцией.

Аврора изгибается, сделав глубокий судорожный вдох через нос, а я уже губами ее накрываю. Она впивается когтями мне в черепную коробку и сжимает ногами меня, сигналя мне о нашем соединении тел, и я с рычанием хватаюсь второй рукой за бортик и толкаюсь в неё ещё теснее, чтобы познала, что её ждёт.

Она стонет гортанно и с глубоким вдохом через нос разрывает поцелуй. Обнимает меня крепко за шею и целует в щеку невесомо, оставляя меня ни с чем на полпути.

- Нет, Саша, - шепчет и дышит так же, как я, учащенно.

Висит на мне и прячется за моей шеей, продолжая дышать. Держусь двумя руками за бортик бассейна и останавливаю себя, жмурясь. Член пульсирует, яйца гудят, словно звенят и по вискам долбят. Сердце стучит, словно я несколько часов трахался, не отдыхая. Мышцы напряглись, и чувствую, как жаждут полопаться. Да я сейчас сам лопнуть хочу и просто исчезнуть, чтобы всю эту мучительную боль не испытывать.

Требовать от неё и брать силой не смогу решиться, ведь всего лишусь и её тем более. Потому дышу часто и даже не спрашиваю, почему отказала, ведь и так чувствую, что ей и этого хватило. Дрожит же на мне и дышит учащенно, сердцем к сердцу друг к другу, и чувствую же, как ее тоже с ума сходит.

Вместо вопроса или какого-нибудь ответа, я целую ее в маленькое плечико и обнимаю, вздохнув глубоко. Поразительно…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

От одного лишь поцелуя вот так вставило, как никогда после секса не вставляло.

- Ну вы там все? А то мы тоже хотим! - кричит Федя, и я усмехаюсь.

Аврора уплывает и даже не смотрит на меня. Перевожу дух, оперевшись двумя руками о бортик, и вижу идущего на меня Солнцева.

- Перчатки и лапы? - садится передо мной на корточки и улыбается.

- Тут только кастрация поможет, - смеюсь устало.

- Поплыл ты конкретно, - усмехается, - выходи. Нас на разговор её отец зовет.

- Зачем? - хмурюсь.

- Не знаю, но чувство плохое.

Болеть всё резко перестало, но мышцы так и остались в напряженном состоянии, а на смену всему пошло одно предвкушение чего-то серьезного.

Обтерся полотенцем, который мне принес друг, и бросил взгляд на двери, где скрылась от меня Аврора, пока одевался. А потом вышел из дверей и наткнулся на серьезное лицо Сергея Алексеевича.

Идем с другом за ним и переглядываемся, потому что оба ожидаем сокрушения, но и не понимаем, как могли оплошать и где. А когда садимся на ротанговую мебель и он начинает говорить, у обоих челюсть отвисает.

- Во вторник у тебя бой, и в среду вы летите в Нью-Йорк. Если выигрываешь там бой, то два человека внутри этого дома готовы стать спонсорами. Ты, Федор, должен позаботиться о том, чтобы отец Катерины стал спонсором твоего спортсмена.

- Причем тут Соболева-то? - хмурится Федя.

- Федор, ты меня разочаровываешь, - хмыкает, - у Катерины отец нефтяной магнат. У тебя возможность есть заполучить такого спонсора для своего спортсмена, который ему этот самый рейтинг до высот возвысит за короткий промежуток времени и твой агентский. Напросись на встречу, выпроси спонсорство, сделай это, пока имеешь в руках такую возможность. А я тогда смогу организовать бой с титульным бойцом, чтобы вырастить Ледову рейтинг до боя за пояс.

- Почему вдруг помочь решили? - спрашиваю и хмурюсь.

- Причин не доверить тебе свою дочь не нашел. К тому же, если у Солнцева получится такого спонсора тебе приставить, то престиж моего агентства повысится. Моя агентская жилка каждый день мне шепчет поставить на тебя всё, ведь тренер даже гарантии дает. В общем, пока от вас одни сплошные плюсы, и так почему бы не помочь ускорить процесс?

До сих пор не могу поверить, что мне, сука, так везет в последнее время. Блять, да всё в руки идет само и без особого треша. Нет, в чем-то должна же быть загвоздка или подковырка?

Что я сделал такого, что меня так небеса наградили?!

Заходим в дом обратно, и я сразу взглядом на неё бросаюсь. Сидит в кругу папиных друзей и смеется. Красивая девушка, счастливая, ангельская внешность, фигура членоразрывающая, и с ней тепло, хорошо, улыбка с лица рядом с ней не сходит.

Да всё же в ней идеально, и понял, что мне больше притворяться не нужно, ведь уже самому себе становится очевидно, что я в нее влюблен.

23. Плейлист дяди Гриши

Аврора.

Вот это я дала жару! Причем во всех смыслах.

Выбежали с Катей из парилки с визгом и сразу в бассейн прыгнули остужаться. Запыхаясь, обвожу пространство взглядом и выдыхаю, когда локаторы мои не засекают Ледова.

То, что я сотворила, я этого хотела, но даже представить не могла, что это будет намного эффектнее. Я же думала наказать вроде как, раз он так желает моих поцелуев, то дать пряник, а потом забрать его резко и убежать. А что-то пошло не так…

Точнее, я почувствовала что-то не то снова. Я словно погрузилась в омут Ледова и вылезать оттуда не хотела. Почувствовала снова этот интерес и желание некое везде Сашу ощутить и лучше, словно до конца. А потом щелкнуло меня осознание, что моя душа в опасности, потому что он высасывал её и выталкивал из меня своим членом. И чуть не вытянул!

Потому что, как только я остановила нас, то меня так трясло и убивало, что я сокрушалась на его плечи обессилено и оживить себя пыталась, хапая ртом реальность. И мне очень стыдно сейчас, когда сознание от пьяной пелены проясняется. Потому что я бы на такое не решилась трезвая, это во всем дядя Гриша виноват.

Потому смотреть мне сейчас на Сашу страшно, ведь подумает ещё не вось что обо мне, а я планировала заставить его извиниться передо мной за свою выходку с тарелкой.

Я честное слово не поняла, причем тут Солнцев и почему я заслужила такую озлобленную реакцию. Он же сам сказал договорить, я вот и сказала. А он тарелку толкнул, на меня ядом прыснул, страхом брызнул и ушел, заставив себя виноватой посчитать. Но поразмыслив вслух с Катей, я стала уверена в своей правоте, ибо хватит меня уже запугивать!

Плыву к Кате и кошусь на двери, в которых он может появиться.

- Они с твоим отцом разговаривают. Не бойся, не до тебя им сейчас, - хмыкает она.

- Зачем? О чем? - хмурюсь я и цепляюсь за бортик.

- Я не знаю, Аври, - усмехается.

- Ладно. У Солнцева потом выясню. Ты не обожглась? - смеюсь.

- Обожглась, да только не из-за твоего эпичного «Сейчас как поддам», - смеется Катя.

- А из-за чего тогда?

- Солнцев. Мы с ним целовались всю ночь и разговаривали и обнимались и…

- Спали? - округлила я глаза.

- Секса не было, мы просто спали в обнимку, - смеется.

- И ты мне только сейчас об этом говоришь?

- Ну я тебя вообще-то слушала, ведь ты так душу изливала о Ледове, что я перебить не осмелилась, - закатывает глаза.

- И вы теперь вместе?

- Не знаю, но я хочу, но отец и я…

- А Федя что по этому поводу думает?

- Я не сказала.

- Почему?

- А как мне сказать ему, что мы обречены и то, что сейчас мы испытываем, продлится совсем недолго? - вздыхает Катя.

- А что, если он понравится отцу? Он ведь сейчас агент спортсмена, а не просто студент из простой семьи.

- Думаешь, стоит попробовать? - смотрит на меня с некой надеждой.

- Я-то думаю, но вот прислушиваться ко мне не советую, - усмехаюсь.

- Да ладно тебе. Я вон тоже барьеры сняла, так что не переживай. Вместе в ад попадем, - смеется.

- Ну хоть в монастырь теперь не пустят, и на том хорошо, - смеюсь.

Мы вышли из бассейна и сели за стол вместе с женщинами. Мама сказала, что папа ушел разговаривать с парнями, но ее улыбка меня успокоила. Потом тетя Наташа достала домашнее вино, и мы все с удовольствием его попробовали. Даже Катя активно обсуждала модные тренды с тетей Юлей.

Потом и мужчины к нам подсели. Дядя, как всегда, бубнить начал на тетю Наташу, а она смешно его на три буквы посылать. «Иди спи» у неё вылетало через каждое его словосочетание, от чего мы все дружно смеялись.

Чувствовала взгляд Ледова, потому что ознобом отдавало в разных местах и мурашками покрывалось, но я не решалась взглядом ответить. Потому дегустировала лучше, чтобы стыд пропал или его видно не было из-за пьяного румянца.

Дядя Гриша спать так и не ушел, хотя тетя Наташа его неоднократно туда посылала. Но куда уж там медведу спать, когда все ещё сидят? Вот он и прибавил музыку на колонке и второе дыхание открывать пошел.

Смеялись над ним все, а потом следом кинулись. Ухватила Катю и заставила отплясывать вместе с нами. Смеялись и радовались в своей пьяной одури.

Следующая стадия дяди была любовь к тете Наташе. Как только он включил медленную музыку, она проскользнула и попалась сбежать наверх, но разве можно сбежать от моего дяди, когда даже дичь ни разу не смогла?

Папа с мамой тоже встали и сплелись руками. Тетя Юля своего Юрика утянула. Солнцев забрал из-под меня Катю, а я изо всех сил её собой держала. Потому что понимала, если отпущу, то одна останусь и меня холодом снова накроет, мерзлота по мою душу придет, котяра в свои лапы утащит.

Утащил.

Отказывать было нельзя, ведь родители бы восприняли все по-другому и появились бы вопросы, на которые я бы точно ответить не смогла. Потому стояла в его горячих объятиях и всеми способами скрывала лицо. То носом ему в грудь уткнусь, то ухом прижмусь, то на плечо лягу.

- Ты почему не смотришь на меня? - шепчет он.

- Не смотрю?

Мысленно ругаю дядю Гришу, что он уже вторую медленную музыку включает.

- Не смотришь, - тихо говорит.

Да что у него за плейлист такой слезливый?!

- Да времени всё не было подходящего…

- А сейчас не подходящий? - смеется, и я обтекаю от стыда.

- Я за дядей слежу пристально, - цокаю.

Маячу дяде, чтобы музыку переключил, а он мне подмигивает и громче прибавляет.

Да что такое-то?!

- Ты стесняешься что ли? - смеется Ледов.

Вбираю воздух полной грудью и только сейчас понимаю, что моей ошибкой было позволить впиться когтями в его ладошки, потому что я этим ответила утвердительно. И Саша, конечно, понял, потому что в следующую секунду поднял мою голову двумя пальцами за подбородок и усмехнулся, потому что я продолжала уводить взгляд.

- Ты вся горишь, словно стыдишься, - шепчет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Пф… Чего мне стыдиться-то? Я же сама поцеловала…

- Посмотри на меня, - приказывает.

- Нет, - бросаю твердо.

Вижу, как тетя Юля весело к колонке движется, и мысленно молю, чтобы дошла и на пути её медведь не съел.

- Стыдишься, - смеется.

Музыка повеселела, и я, выдыхая, крутанулась под его рукой и побежала к тете Юле так же, как она, бедрами вилять. Вижу, как Солнцев весело с Катей отплясывают, и потихонечку танцуя к ним крадусь.

- Солнцев, что папа хотел от вас?

- Спроси у Саши, - усмехается он.

- Я у тебя спрашиваю! Сказать сложно?

- А почему у него не спросишь? - выгибает надменно бровь и танцует.

- Какая разница, у кого? Говори! - шиплю я и танцую.

- Ну так спрашивай, раз разницы нет, - раздается сзади, и меня словно водой холодной окатили.

Что делаю я? Улыбаюсь благодарно Солнцеву и танцуя крадусь подальше от Ледова.

Что делает он? Саша хватает меня и закидывает себе на плечо, и только я кричать собралась, как вдруг все захлопали и засмеялись. Улыбаюсь родителям и машу, прощаясь, ведь Ледов меня на улицу тащит, чтобы окончательно в стыде утопить.

- Куда идем? - вишу вниз головой.

- Домой, - ровно отвечает мне.

- Я не хочу.

- А я хочу, - произносит твердо и холодно.

- Иди, - отвечаю ему в тон его голоса.

- Уже иду, - смеется.

- Ну меня-то оставь, - поднимаюсь на его огромном плече на локтях и смотрю на отдаляющийся коттедж.

- Нам поговорить нужно, - усмехается. - Блять, я вообще впервые буду такой хренью сейчас заниматься, - смеется.

- Не надо никакой хренью заниматься, - пытаюсь слезть. - Отпусти! - шиплю.

Заходим в дом, и он меня на стол усаживает, а сам между ног моих встает, и это опьяняет и в то же время в краску загоняет, потому что мы уже на этом столе вот так были!

24. Котяра...

Аврора.

- Посмотри на меня, - шепчет.

- Нет.

- Тебе стыдно за то, что ты меня сама поцеловала или за то, что большее мне позволила? Стесняешься, потому что испытала что-то? - спрашивает и пытается в глаза мне заглянуть.

- Отойди от меня, - толкаю его в грудь, - мне от тебя жарко, - задыхаюсь.

- Не отойду, - смеется, - пока не признаешься, но толстовку снять помогу, - усмехается и берется за края моей белой толстовки.

Меня страхом заполняет резко, и хватаясь за его руки судорожно, чтобы остановить. Глаза округляю и сглатываю, когда на него смотрю. Дышу часто и чувствую, как горю, и воздух хапаю носом горячий, и вообще руки у него очень горячие.

- Не надо! - визжу, - Я же там без ничего, - шепчу.

Саша нахмурился, но когда понял, то в оскале расплылся зверином.

- Даже трусиков нет? - шепчет и губу закусывает, скалясь.

- Даже их нет, - машу головой и смотрю на его губы.

- Ангелочек, ну почему ты такая? - вздыхает и лбом к моему прикладывается.

- Какая? - шепчу ему в губы и хочу снова их на себе ощутить.

- Волшебная, нежная, невинная, простая и, - молчит, - глупая, - усмехается в миллиметре от моих губ.

- Я не глупая, - шоркаюсь зачем-то о кончик его носа своим.

- Глупая, ведь неосознанно нас двоих мучаешь, - шепчет и сглатывает, - ты же меня так же хочешь, как и я тебя, - прокрадывается руками мне под толстовку, и я дышать чаще начинаю.

- Позволь мне показать чуть больше? - шепчет и трется носом своим мне об щеку и кладет холодные ладони мне на голую талию.

Трезвая я бы, наверное, сбежала и визжала сейчас, а вот под домашним вином тети Наташи я горю предвкушением и киваю под эффектом сладкой истомы, из-за интереса и желания снова ощутить его холодный омут.

Саша более не медлит, ведь кусается меня за нижнюю губу с улыбкой, а потом глубоко берет мои губы своими. Целует так, что сладко во рту становится и стонать хочется оттого, что быстрее желаю, потому сама языком в него углубляюсь.

Наши головы часто меняют положение, а мы всасываем губы друг друга и тихо вздыхаем оттого, как нам это нравится.

Словно током пробивает точечно, когда он ладонями под толстовкой вверх гладит. Вдыхаю судорожно и хватаюсь за грудки его толстовки.

Он убирает ладони с моей оголенной кожи и кладет их на мои кулачки, а потом разрывает поцелуй и вылазит из черной толстовки. Хлопаю глазами, пока он стягивает с себя футболку. Дышу часто и смотрю на него внимательно, когда он снова ко мне возвращается.

Забирает у меня свою толстовку из рук и снова накрывает мои губы своими. Кусает их совсем чуть-чуть больно, и стону еле слышно, потому что мне очень нравятся его губы и хочется мне уже большего, потому что ноет всё тело, а в животе коллапс из порханий бабочек.

Глажу его грудь твердую, словно камень, и брови домиком изгибаются вместе со вздохом счастья. Трогаю его аккуратно и глажу невесомо, слыша и чувствуя вибрации его мурчания. Вспоминаю, что ему нравится, когда я в волосах его блуждаю, потому и запускаю пальчики от затылка вверх в его волосах. Обхватываю ногами его талию и притягиваюсь к нему, чтобы снова ощущать его эрекцию, потому что между ног это требует что-то. Просит слезно, потому там и мокнет всё.

Дух перехватывает, когда он снова мне под толстовку пробирается и скользит ладонями по моей голой спине. Поэтому дыхание снова рвется на равные части, и мурашки бегут следом за его холодными ладонями.

Ледов выдыхает рвано, словно готовясь к чему-то, и, вдыхая полной грудью через нос, вдруг берет в ладонь мою грудь.

Попыталась разомкнуть наши губы, но он углубил поцелуй и чуть сжал мою грудь, отчего я только и смогла что простонать тихо ему в губы, выгибаясь.

Слишком прекрасные ощущения испытываю, когда он чуть сжимает мою грудь и между пальчиком с соском моим играется. Это меня в какой-то транс погружает, где всё сознание напрочь сметает.

И когда он поднимает толстовку вверх, я под этим чувством и его эффектом, руки поднимаю чтобы помочь. Саша медленно убирает мои ладони с груди, смотря мне в глаза, а я сглатываю и по его лицу бегаю глазами судорожно. Я словно молю, чтобы он снова меня разума лишил, потому что чувствую, как смущение надвигается.

- И тут само совершенство, - шепчет и гладит подушечкой большого пальца по моей нижней губе.

Открываю рот и закрываю глаза, вдыхая через рот, а потом выдыхаю, когда его губы скользят по моей шее к ключице. Чувствую дикое и странное желание, чтобы он мою грудь поцеловал. А потом вздыхаю судорожно и впиваюсь со всей силы в его кожу на голове когтями, когда его губы на моем соске оказываются.

- Саша, - хапаю часто воздух.

Он молчит и продолжает коротко и невесомо целовать, а потом вдруг всасывает мой сосок ртом, и я сама в его лицо теснее жмусь всем телом.

- Саша-а-а, - стону и задыхаюсь.

- Скажи, что тебе нравится, - шепчет он в мои губы, которыми я ловлю его.

- Нравится. Нравится, Саш, - задыхаюсь, шепча, и он меня целует в губы.

Он мурлычет уже, словно рычит, а я сильнее сжимаю его бедрами и уже чуть ли не рву на нем волосы. Несколько раз столкнулись зубами, но не остановились, а только глубже захватывали друг друга.

- Ангелочек, - пытается отдышаться, - либо сейчас останавливаемся, либо я больше сдерживаться не смогу, - кусает за губы меня и шепчет.

Дышу часто и горю изнутри, сотрясаясь от дрожи и дикой истомы. Желание бьет по мозгам, и там сильнейший катаклизм бушует. Хочу дальше, хочу больше, но что потом? Гореть от стыда? Бежать за ним, когда он отряхиваться будет?

Я же ведь бревно и ничего не знаю. Глупая, ведь сам так сказал, но глупая, потому что элементарно чувств не понимаю. Я ведь хочу сейчас всем телом Сашу и даже внизу живота. А руки мне куда сложить, если всё происходить будет? Как мне ноги разместить? Как я чувствовать себя буду?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Стоп!

Что значит сдерживать себя? Так это Саша всё время сдерживался? И понимание того, что Ледов там дальше, как и говорят, меня заставляет сглотнуть и задохнуться. Толкаю его медленно одной рукой в грудь и смотрю на свою наготу стыдливо.

Вбираю воздух через нос и хватаю свою толстовку, чтобы скрыть позор.

- Аврора?

- Останавливаемся, - шепчу.

- Хорошо, - выдыхает резко через нос.

Саша отпускает меня на пол, точнее помогает, намеренно касаясь везде за голые участки моей кожи, и я снова ловлю судорожно воздух ртом. Он сглатывает, смотря на меня еще секунд несколько, а потом уходит молча в ванную.

Я же на ватных ногах, с разрывом сердечных сосудов и вялыми мыслями плетусь в комнату. Надеваю короткие шорты, футболку и укутываюсь в одеяло. А потом засыпаю быстро, потому что всё, что испытала, словно измотало.

Голова трещит, и тело всё словно камень, пытаюсь перевернуться на другой бок, опершись на ступни, но тяжело сделать даже этого. Стону в голос, понимая, что это похмелье, а я его всеми видами не переношу, потому что овощем себя чувствую.

Я же сегодня вовсе не овощ, потому что сегодня у меня не только голова трещит и ком отвращения стоит в горле, у меня ещё низ живота скручивается и паховые мышцы болят.

Помню всё и не жалею, потому что это был опыт, и мне нужно было познать это, но я снова с Ледовым что-то сделала в первый раз, и мне всё равно стыдно.

Как девушки вообще после такого в глаза парням смотрят?

Слышу глухие тяжелые шаги и накрываю себя одеялом с головой, чтобы спрятать свой стыд и волнение.

- Проснулась?

- Да.

- Вылезай уже. Я завтрак нам приготовил, - усмехается.

Завтрак? Приготовил его Ледов?

Не веря в услышанное, хочу проверить глазами, потому выбираюсь наружу и осторожно, сводя брови к переносице, смотрю на Ледова. Он стоит, скрестив руки на груди, в футболке цвета хаки и спортивных шортах. Смотрит на меня по-доброму и усмехается.

- Ты готовить умеешь? - щурюсь и шепчу.

- Я с шестнадцати лет живу один, и денег на заказную еду, бывало, не было, потому я выживал как мог, готовя различные блюда, - пожимает плечами.

Интересно…

Ледов уходит на кухню, и я выбираюсь из постели и несусь умываться, а потом маленькими и осторожными шажочками двигаюсь на кухню. Сажусь за стол, и меня встречает стопка блинчиков и кружка чая. Беру один блинчик и рассматриваю его, как археолог раскопанную драгоценность.

Боже! Они же ровные и тонкие!

Складываю в треугольник и кусаю. От сладости аж слюни побежали, и глаза прикрылись со стоном. Вкуснотища!

Сахара, муки и молока в меру, словно вот они, самые идеальные пропорции…Поразительно!

Мужчины готовят, конечно, но им подвластно мясо и различные жирные блюда, но вот что блинчики хотя бы один представитель из них приготовил, это целое открытие! Поставь моего папу за плиту и скажи блины вот такие тонкие и ажурные приготовить, так он вместо блина лепешку на тарелку разместит.

Я же даже не заметила, как Ледов рядом оказался, потому что уже четвертый блин блаженным стоном награждала. И стоило ему голос подать, как я вздрогнула и чуть не поперхнулась.

- Вкусно?

- Угу, - сглатываю и мысленно уповаю, чтобы он также позади остался, а не перед лицом моим встал.

- Я боксировать пошел.

- Ладно, - бросаю я и выдыхаю, когда спиной его ощущать перестаю.

Больше блинчики я есть не могу, но хочу, и пока пью чай, вспоминаю, что папа о чем-то с ними говорил, потому решаю спросить ещё одного участника таинственного разговора.

Надеваю спортивный комбинезон, обтягивающий тесно, синий, носки белые длинные гармошкой собираю поверх комбинезона. На макушке собираю волосы в хвост, накидываю белую ветровку и выхожу из дома.

На газоне возле нашего дома стоят Солнцев без футболки и Ледов без неё тоже. Светлый удары принимает, а темный точно и холодно со всей дури и необычайно звериной силой бьет. Солнцев поверх его головы защитой проводит несколько раз, а Ледов молниеносно уворачивается и снова пробивает так, что звук его удара, кажется, даже соседние дома слышат.

Котяра!

Бьет не на жизнь, а насмерть, в лице мерзлота, удары точные и расчетливые, мощная сила и энергетика тяжелая. Он дышит часто и напрягается мышечно до боли в моих глазах. Секунда, и он, разворачиваясь, пинает ногой по выставленной защите Солнцевым.

Даже птицы затрещали и с деревьев улетели резко, когда этот звук услышали, а я же тоже вздрогнула, и сердце заколотилось, вспоминая его в той клетке и как мне смотреть нравилось на все это.

Сглатываю, а потом на пару хищных глаз натыкаюсь и, как те птички, крылья свои подальше уношу, более не взглянув на двух зверюг.

25. Коварство божье..

Аврора.

То, что поведал мне папа, меня несказанно обрадовало, ведь всё идет куда лучше и быстрее, чем мы все предполагали. Что значит, осталось притворяться нам совсем недолго, и притворяемся мы прекрасно. Наверное, нужно было актрисой себя попробовать, ведь такой талант пропадает… эх.

Зачем папе нужен был при разговоре Солнцев, я так и не поняла, но потом успокоила себя тем, что он агент же его, потому и всё слышать должен был. А потом я загрузилась, когда смотрела на нежности тети Наташи с дядей. Конечно, я рада за парней и счастлива, что помогла, что была соучастником их радости, но то, что через месяц это всё закончится, меня заставило грустить.

Будем ли мы так же тесно общаться потом с Солнцевым? Будет ли Ледов в моей жизни мелькать?

А потом вообще загрузилась тем, что вспомнила, что всё, что творится сейчас с Ледовым, своего рода игра для родителей, и нет же никакой серьезности. И это меня так обидело внутри…

Чрезвычайное бедствие случилось в мыслительном процессе, и взрывной пузырь лопнул, выплеснув правду в глаза. Ледов сдерживается, он притворяется, издевается, наверное, ведь буквально несколько минут назад они оба без футболок смотрели на меня, как на смешную зверушку. Переваривают меня вдвоем и просто держат у лап своих, а Ледов развлекается с моей глупостью и наивностью, добротой и нежностью.

Почему?

Да потому что он ведь такой. Холодный, расчетливый, яростный хищник, который даже человека убил, да и до крови раз в неделю в пол вбивает.

С чего ему быть со мной нежным или робким, аккуратным и заботливым? Теплым? Чтобы мне комфортно было с ними в клетке существовать и поразвлекаться заодно с моей наивностью и недальновидностью.

- Папа сказал, Саша без машины, может, вы с нами поедете? - вырывает мама из мыслей.

- Да, потому что Катю ещё подвезти нужно будет, а Саша с Федей поедет, - киваю.

- Ну хорошо, - целует мама меня в висок, а я на плечо к ней ложусь и обнимаю.

- А Саша-то где?

- С Федей боксирует.

- Ох, посмотрела бы на прелесть эту, - смеется мама, - кстати, вы же безопасны с Сашей?

Хмурюсь, а мама, которая секунду назад улыбалась, вдруг глаза округляет.

- Безопасны? - спрашиваю, и она рот округляет.

- Вы что, мне внуков делаете?! - визжит мама, и папа резко на нас оборачивается.

- Что?! - рычит папа.

Я молчу и дрожу, потому что не знаю, что и сказать в ответ. Что значит «безопасны»? В чем? И причем тут дети? А потом как понимаю, так сама глаза округляю и рот подобно букве «о» изгибаю.

Они же про секс и презервативы! Да? Но пояснять уже было поздно, ведь мама папу уже в спину толкала и отправляла поговорить с Ледовым, кричала, что бабушкой ей ещё рано становиться, а мне матерью.

Папа, бросив на меня хмурый взгляд, направился на улицу, а я за ним. Но мама обратно усадила и начала мне говорить такое, от чего у меня волосы все дыбом встали и везде.

Я узнала, что девушки, родив, получают огромнейший стресс по организму, утрачивают свою красоту, что потом, как маме, приходится искусственно её восстанавливать. Потом другие женщины подключились, и я узнала, что рожать новую жизнь — это больно, и потом все отвисает, и тело становится дряблым. Да и вообще мне этого пока не нужно, я ведь ещё университет не закончила, и мы глупцы, раз не предохраняемся.

Дядя Гриша сидел, дышал яростно и несколько раз срывался разорвать Ледова на части, а я хлопала глазами и не дышала. Ситуация абсурдная, и я в шоке сидела и молчала, ибо понимала, что мне ответить даже не дадут. А я ведь просто не поняла сначала, да и не ответила, а мама уже выводы сделала и папу к Ледову отправила, чтобы наставления дал.

Испанский стыд!

Я вообще теперь больше Ледову в глаза не посмотрю. Никогда!

Сели в машину к родителям, и я ещё раз Соболеву поблагодарила за то, что чемодан мой собрала и в коттедж притащила. Ехали мы молча, мама ворчала что-то еле слышно папе, а папа руль яростно сжимал до белых костяшек.

Я же форменно сгорала от стыда и злилась на свою тупость. Катя почему-то сидела без настроения и тоже молчала, я пыталась разузнать, но она лишь головой качала, дав мне понять, что говорить сейчас не хочет.

Дома я выдохнула и в душ забралась, чтобы хоть чуть-чуть стыд свой смыть, но стоило мне после к телефону прикоснуться и в экран посмотреть, так я снова в голос завыла от нахлынувшего желания закопать себя где-нибудь под лиственницей в земле и чтобы меня никто и никогда не нашел, тем более Ледов.

Ледов: Это что за прикол такой был? Предупредила бы хоть, что мы теперь демографию улучшаем. ????

Отвечать я не хотела, но и не хотела, чтобы он думал, что я виновница всего этого абсурда. Потому и ответила.

Я: Я сглупила. ????‍♀️ Мама спросила про нашу безопасность, а я не поняла, что она презервативы имела в виду. Там дальше она кричала, и папа фыркал, дядя Гриша убить тебя хотел, и я слушала серенады о том, что мне ещё рано.

Ледов: ????

Смешно ему, видите ли! Ледову смешно, когда мне хреново! Это все мои нулевые навыки и знания в области секса виноваты!

Фыркала я полдня на себя, на ситуацию и на Ледова тоже! Потому что мне обидно, что меня он считает глупой!

Я настроилась решительно искоренить в себе этот недостаток, потому позвала к себе Алину на помощь. Катю и Юлю просить было бессмысленно, ведь они так же, как и я, в этом вопросе ноль, а Темникова у нас ещё та соблазнительница.

Она ворвалась ко мне в комнату, улеглась на мою кровать, включила айкос и слушала назревшую проблему.

Я сказала, что хочу секса с Ледовым и хочу сделать всё правильно, и этого ей хватило услышать, ведь говорить начала уже она.

Уши вяли и глаза на лоб лезли, когда она решила наглядно мне всё показать, включив порнушку. Комментировала каждое действие и объясняла, как нужно это Ледову. Я же форменно сгорала от стыда и за волосы хваталась от ужаса.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Было и так понятно, что Ледов сдерживался, а когда я услышала, как он это делает, и увидела, как это происходит и как кричит женщина, я была уже точно уверена, что он сдерживался.

- Видишь ли, девочки говорят, он зверь в постели, а ты у нас ещё не раскрывшийся бутон. Так вот тебе мой совет, Аври, запасись смазкой и обезболивающим! - усмехается Алина.

- Он может сдерживаться, он это делает, - судорожно отвечаю я.

- Ледов? Чушь! Все мужчины теряют свои грани дозволенного, тумблера взрывают, когда перед ними распятая и голая желанная леди лежит. Над ними берет вверх животный инстинкт!

- Ужас…

- Да где же тут ужас? - смеется. - Ты ещё не пробовала же! Попробуй, вдруг ты из таких же, - тычет пальцем в экран ноутбука на стонущую девушку.

- Таких? - округляю глаза.

- Ну да. Тех, кто жестко и глубоко любит. Вот как Вероника Углева. Она на Ледова после секса все равно облизывается и ещё хочет. Хвалит его и рассказывает, как он её, и потому я тебя и готовлю, потому что информацией из первых уст владею.

- Я жестко не люблю.

- Да откуда тебе знать, если он ещё в тебе ни разу не был? - хмыкает.

- Я вот так боюсь, - показываю на экран, - и мне так не нравится. Это мерзко и ужасно.

- Со стороны так кажется. В самом процессе, когда участие примешь, так же стонать от блаженства будешь, - усмехается.

- Нет.

- Аври, я, конечно, не первый год тебя знаю, но давай честно? Ты пушистая только внешне, внутри такой же ураган колючек, как и у меня. Да, ты невинная и да, ты в чем-то полный ноль, твои реакции на настоящий мир вообще глаза рви, потому что ребенку подобно удивляешься. Ты нежный цветочек, но внутри-то та ещё оторва! В волосы вцепиться можешь, как мне на волейболе, пить и веселиться, как заядлая тусовщица, искать приключения на свою задницу. Я поэтому и не удивилась, когда вдруг ты с Ледовым оказалась, потому что понимала, что ты все равно что-нибудь отчебучишь. Так вот, ты если не проверишь, то не узнаешь!

- Я дьяволица?

- Да ты само коварство божье!

Закатила глаза и улыбнулась, но внутри поняла одно… Я не из таких! И проверять я это теперь точно не буду!

26. Какой Вегас?...

Аврора.

- Виктор Васильевич просит зайти, - падает мне на стол талмуд бумажный, и Кира щурится поверх него.

Секретарша злая!

Я вообще не понимаю, что я ей сделала, но она меня за что-то явно ненавидит, ведь закидывает работой, которую делаю я наспех и с многочисленными ошибками, лишь бы домой с папой успеть уехать.

Киваю ей и иду к своему куратору в кабинет.

- Звали?

- Да. Проходи и садись, - кивает на кресло.

Сажусь и глазами по кабинету блуждаю, пока он что-то печатает в своем ноутбуке.

- Сергей Алексеевич попросил тебе несколько выходных дать, а я не хотел, признаюсь. Потому что ты сделала за все это время здесь то, что даже моя секретарша не смогла за два года.

Ну понятно! Злая Кира, потому что завидует.

- Но мы сошлись на том, что ты дистанционно недельку можешь поработать, как раз придешь, и Кира уже место освободит, - говорит он, печатая в ноутбуке.

- Вы ее увольняете? - округлила я глаза.

- Да.

- За что?

- За то, что продемонстрировала мне, что есть работники куда работоспособнее ее. Ты до конца практики на ее месте будешь, а я поисками займусь, - хмыкает.

- Да вы безжалостный. Вдруг у нее дети голодают? Квартира в ипотеке? Или финансовые проблемы?

- Аврора, - смеется, - нельзя в нашем бизнесе держать людей по доброте душевной, нужно расти, значит, сотрудники тоже высококлассными быть должны.

- Ладно. Зачем мне выходные? Я не просила, - хмурюсь.

- У Сергея Алексеевича спрашивай. Я тут уже информацией не владею, - усмехается.

Иду выяснять у папы, с чего вдруг он так позаботился о моих выходных. В лифте встречаю самую душевную девушку в папином агентстве. Марина полненькая, но красивая и добрая. Глаза у нее такие зеленые, словно изумрудные.

- Ты платье выбрала? Ой, что это я?! Тебе и выбирать не нужно, в любом красивая будешь, - болтает Марина, и я улыбаюсь.

В субботу, а это завтра, юбилей агентства. Потому у всех здешних женщин всю неделю на языках одни наряды.

- Выбрала. Оно черное, как у черта, - смеюсь, - А ты? - спрашиваю, чтобы поддержать беседу и ее не обидеть.

- Да. Оно красивое и шелковое, - мечтательно отвечает.

- Ты будешь еще красивей? Смотри не затми меня, Марин, - беру ее под локоть и подмигиваю.

- Да куда уж мне, - смеется.

Выхожу на верхнем этаже и иду к папе в кабинет. Вхожу без стука, ибо я же дочь и мне позволительно. Папа у окна стоит и по телефону говорит, а я в кресло сажусь и жду.

- От работы отлыниваешь? - хмыкает и садится за стол.

- Да вот пришла узнать, почему меня на целую неделю ссылают на дистанционное? Зачем мне выходные?

- Я сюрприз хотел сделать, но ладно… - усмехается, - Маме подарком на день рождения будет недельный отдых в Вегасе, - подмигивает, и я улыбаюсь.

- Мы летим с мамой в Вегас? - мечтательно сжимаю кулачки у лица.

- Вы и мы с Сашей, - улыбается папа.

- Петровым? - думаю о папином друге.

- Ледовым, Аврора, - смеется, - И теперь понимаю, что не зря ему предложил. Совсем уже друг друга потеряли из-за его боев, - усмехается.

У меня глаза на лоб залезли, и всю затрясло от резкого ощущения озноба.

- Какая прекрасная новость! - восторженно произношу я, - Спасибо, папочка! - нервно дергается улыбка.

- Иди уже работай, - смеется, - Маме не говори, это я должен сообщить, - добавляет, когда я у дверей уже оказываюсь.

Киваю ему с натянутой улыбкой, а потом скрываюсь за дверью и снова глаза округляю. Мне холодно и зябко, даже пока я к своему месту к телефону спешу. Сглатываю, вцепившись в телефон, и открываю нашу недельную переписку, где он всю неделю надо мной смеялся и победами своими хвастался.

Я: Ледов! Какой Вегас?! ????

Ледов: Я сглупил. ????‍♂️ Твой отец предложил, а я не понял, и он меня не так понял. А дальше я уже паспорт свой скидывал ему и слушал, как мне надо лететь. ????

Я: Издеваешься?! Это же не смешно! Ладно два дня с тобой жить, но неделю…?!

Ледов: Мы будем «безопасны». Обещаю демографию не улучшать. ????

Я: Нет! Отказывайся! Скажи: «Заболел!» Скажи: «Ногу сломал!» Скажи и откажи!

Ледов: Нет.

Я: Что значит «нет»?! Ты удар пропустил?! Что с твоей головой, Ледов?! Нам неделю из себя влюбленных строить! Неделю каждую минуты с родителями быть! Мы не сможем! Всё уничтожим!

Ледов: Справимся.

Я: Отказывайся! Иначе эта неделя будет самой страшной в твоей жизни!

Ледов: Уже угрожаешь? Интересно. ????

Я: Ты напросился! ????

Ледов: Уже начинать дрожать?

Я: Да!

Дышу гневно и глазами в одну точку на столе смотрю. Ещё одна стопка бумаги падает мне на стол, и я взрываюсь.

- Да хватит уже! - кричу.

- Работай, а не в телефоне сиди! - кричит Кира.

- Кто бы говорил?! Сама каждую минуту в него пялишься и смеешься! - поднимаюсь со стула и кричу через стол.

- И работать успеваю! А у тебя завал на столе!

- Потому что ты этот завал со своего стола на мой перекладываешь!

- Заткнись! - кричит Кира.

- Сама заткнись! - кричу ей, и она меня за волосы хватает.

Хватаю её за волосы и тяну на себя. Бью её коленкой по ногам и шиплю. Она меня толкает, и я её тоже.

Я бы такое не сделала, но вот Ледов этот, он же выбесил меня! Кира просто под горячую руку попала, и я хотела уже ей этой рукой хорошенько так приложить, как вдруг нас оттянули друг от друга.

Виктор Васильевич Киру держал и кричал ей, чтобы ноги её с этой минуты в офисе не было, а над моим ухом, держа меня, Солнцев ржал.

Придурок!

- Кто тебе чертей подсадил, Ангелочек? - смеется.

- Ледов! - фыркаю и толкаю Федора локтем.

- Да как посмел?! - наиграно возмущается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Не сохранился, когда родился! - фыркая, собираю разлетевшиеся документы.

- Аврора, на сегодня свободна. Езжай домой и восстанавливайся, - и Виктор Васильевич смеется.

Да что все ржут вокруг?!

- Да не я же не сохранилась-то?! - кричу Виктору Васильевичу.

- Домой, Аврора. И волосы причеши. Солнцев, проследи, чтобы в машину села, - усмехается.

Подхожу к зеркалу и стону, запрокинув голову. Волосы у меня словно током несколько раз подряд било, и они каждый раз все сильнее и сильнее поднимались.

Пока причесываюсь, в отражении вижу, как Солнцев ржет и документы собирает.

- Что вы все смеетесь надо мной?! - не выдерживаю я и луплю его расческой по плечу.

Солнцев смеется и документами закрывается, а я со всей дури и часто его по плечу бью.

- Аврора! Не греши и езжай домой, а то тучи уже над зданием сгущаются! - кричит Виктор Васильевич, и Солнцев ещё громче ржать начинает.

Я в бешенстве и одновременно в ауте.

Как вы все меня достали! Не ангелочек я! Не божество! Ну сколько можно?! Со всей дури бросаю расческу в глаз смеющемуся Солнцеву, и из окна раздается звук грома.

В этот момент я сама хотела перекреститься, как Виктор Васильевич, но стоило мне бросить взгляд на нависшего над офисным столом Солнцева, который словно умирал от смеха, я закатила глаза и направилась на выход.

- Прокляну ведь, довыебываешься! - бросаю через плечо Солнцеву.

- Аврора, да что с тобой?! - кричит в след Виктор Васильевич.

Но я уже в лифт вхожу и на кнопку жму. Двери закрываются, и Солнцев в них впихивается. Толкаю его обратно, но куда уж там?

Смеется и встает рядом, нажав на кнопку первого этажа.

- Рассказывай, дьявол в юбке, - смеется.

- Он в Вегас на неделю со мной и родителями летит! Ты же понимаешь, что мы под угрозой?

- Справитесь, - улыбается.

- И ты туда же?! Не справимся!

- Почему?

- Потому что неделю притворяться! Неделю!

- Вам уже и притворяться не нужно, - смеется.

- Все получилось? Я свободна? - округляю глаза и смотрю с надеждой на лицо Солнцева.

- Нет, и можешь со свободой попрощаться, - смеется странно и пугающе.

Выходит из лифта, а я за ним несусь. Он уже машину мне подзывает, а я к нему подбегаю.

- Что это значит?!

Вместо ответа я получаю смех, и меня толкают в машину. Перед носом закрывается двери, и машина уезжает.

27. Поздоровался...

Александр.

- Мама денег мне скинула вчера, - говорит Вероника, пока мы по парку идем.

В четверг еще прилетел и думал о сестре. Потому сегодня выпросил ее на прогулку. Рассказал ей о своих подвигах, а она, оказывается, знала и смотрела трансляции. Гордится мной, и это по глазам видно, ведь смотрит мягко и улыбается.

- Откуда у нее деньги? - хмурюсь.

- Не знаю, - пожимает плечами и сладкую вату запихивает в рот, - сказала, что на работу устроилась, но я не верю.

- Заняла, наверное, у кого-нибудь, - хмыкаю.

- Говорит, что заберет меня вот-вот.

И я глаза закатываю. Ну слышать больше этого не могу. Не заберет она ее, а вот квартиру выданную забрать сможет.

- Вероник, документы на квартиру готовятся. Она не заберет тебя, пока ты квартиру не получишь, а потом...

- Коть, я знаю, - улыбается она, - не фыркай, - подмигивает.

Закатываю глаза, снова это прозвище. Она меня так специально называет, ведь не может дать, чтобы сестра не задирала. Видит же, что не нравится, потому и называет.

Однажды вообще в кабинете директора детского дома меня так звала, а у старухи глаза чуть не выкатились, я несколько минут доказывал, что это насмешка и никакого инцеста быть не может.

Задал сестру обратно в детдом и на тренировку помчался. Тренер сказал: «Не расслабляемся», значит, и дня отдохнуть мне не даст. Потому и знакомому в Вегасе позвонил, чтобы я так форму не терял и каждый день тренировался.

Я же, когда мне Сергей Алексеевич позвонил, напрягся сначала, а потом и вовсе возрадовался, когда он мне предложил с ними полететь. Конечно, согласился, потому что форменно тосковал без ангельской ауры над своей простой.

Писал каждый день и останавливал себя, чтобы не навязываться. Всю неделю ждал и молил, чтобы снова с ее родителями и с ней оказаться. И мне же снова повезло!

Не понимаю, что происходит и почему все так хорошо складывается, но мне определенно все нравится. Да я радуюсь каждый божий день!

Уже подъехал к залу тренера, как вдруг телефон завибрировал и на бортовом компьютере лицо Солнцева высветилось.

Беру телефон, смахиваю экран и читаю:

Федя: Смотри, до чего Ангелочка довел! Говорил же… АККУРАТНЕЕ! ????

Улыбаюсь и включаю видео.

Аврора в телефоне что-то строчит и, судя по всему, со мной переписывалась. Подходит черненькая мощная девушка и бросает ей на стол стопку бумаг. Они кричат на друг друга, и я вслушиваюсь в каждое слово. Улыбаюсь, а потом смехом закатываюсь, когда они волосы друг другу рвут и Аврора коленкой её пинает.

Умора!

Дальше я все слюни выплеснул на лобовое, ибо слушал весь диалог между ней и Федей, и главный мой кумир был мужчине с сединой на голове. Как он крестился после звука грома, я чуть кони не двинул. А последняя фраза Авроры меня вообще пополам сломала, потому что я в руль упал лицом и умирал от смеха.

Я: «Прокляну ведь, довыебываешься». ????????

Федя: Я бы на твоем месте напрягся! Проклянет если, то все наше везение закончится! Что ты с ней творишь, Ледов? ????

Я: Пообещал «безопасность» и демографию не улучшать. ????

Федя: И ее это так взбесило?! ????

Я: Взбесило её то, что я не собираюсь отказываться лететь в Вегас. Она мне даже угрожала, что это будет моя самая ужасная неделя в жизни. Судя по всему, готовиться начала. ????

Федя: Крепись! ????????

Федя: Завтра в смокинге!

Я: Помню.

Я же думал, тренировка прошла идеально, потому что видео улыбку тренера и утвердительные кивки головой, но под конец он меня все принизил.

- Сань, у тебя все слишком в личной жизни что ли хорошо? - усмехается.

- Допустим, - улыбаюсь.

- Сделай так, чтобы страстно было, а то удары вес потеряли. Прилетают, словно лапкой пушистой бьют.

- Понял, - киваю и хмурюсь.

Тренер уходит, а я на лавку сокрушаюсь и только сейчас ведь понял, что неделю уже не трахался. Последний раз в ванной после Авроры кончил, чего вообще себе не дозволял никогда. Но там выбора она мне не оставила, ведь я изнемогал и от боли страдал, потому и взял член в руку, и стоило только в голове всё воспроизвести, как за две секунды кончил.

Потом два боя и восстановление, где я о трахе и вовсе забыл. Схватил телефон, когда в машину сел, и открыл контакты, листал номера девчонок. Потом в соцсети полез, и там куча непрочитанных и желающих, да только что-то отвернуло, так что я телефон отбросил и голосовую запрокинул.

Оказался дома, зашел в душ и стол смотрел на член. Яйца полные и зудят, но висит и всё, ничего не хочет. Хмыкнул и приступил себя намыливать, и пока голову шоркал, вспомнил, как Аврора мне её чесала, а потом и вовсе улыбнулся, представляя, как она бегать от меня завтра будет на юбилее агентства.

Сглотнул, потому что член встал, и снова всё тело заломило. Стоял, смотрел на него, а потом с рычанием взялся за длину и рукой двигать приступил, вспоминая ее грудь, дыхание, мурашки и поцелуи. Четыре секунды. Пиздец!

Рекордсмен, сука!

Разъяренный сокрушился в кровать и уснул от чувства облегчения в яйцах. Утром к Веронике сгонял и сообщил, что неделю не будет. Скинул ей денег на всю неделю. Тренировку еле вынес, размяг как зефир. Тренер головой покачал, а я нахмурился.

Дома после душа в смокинг полез, понял, что изменился. Ведь смокинг был ещё с Авророй приобретен, и с того времени мои мышцы стали больше в руках, а в талии поджался.

Приехал к ресторану и, взглянув на наручные часы, понял, что опоздал, потому и не стал Солнцеву звонить, а сам вовнутрь поплелся. Мимо столиков проходил и улыбался, когда замечал, как девчонки губы закусывают и облизываются. Готов сорваться и натрахаться на всю оставшуюся жизнь.

Думал я, пока меня молнией не прибило, когда её увидел…

Схватился за край стола, оказавшись рядом с другом, и сглотнул. Федя мне бокал протянул, а я влил себя половину и задышал наконец-то.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Аврора смеялась напротив какой-то пышной девушки и улыбалась так, что у меня всю грудину крошило. Волосы волнами и у виска собраны на макушке в хвост. Прическа словно водопад моих мучений!

Рукава платья переходили в перчатки, и на руке виднелось огромное серебристое кольцо. На ней было черное платье с огромным разрезом на ноге и открытыми ключицами.

Как её отец такую из дома вообще выпустил?! Это что за разрез? Почему нога чуть ли не до киски её открыта?!

Обвожу взглядом вокруг неё и каждого сучонка запоминаю. Пялятся и улыбаются на неё. Смеются и губы закусывают, осматривая её с ног до головы.

Нормально смотреть с головы до ног! А не вот так!

- Сегодня журналист с тобой говорить будет, так что много не пей. И иди с ангелочком поздоровайся, чтобы вопросы не возникли, - серьезным тоном говорит Федя.

- Какой журналист? - хмурюсь и ещё один глоток делаю.

- Спортивный. Тобой уже интересуются. Вчера рейтинг поднялся, потому что два спонсора в работу включились. Ты теперь будешь давать интервью. Поэтому не пей, - забирает у меня бокал и кивает на Аврору.

Вбираю воздух поглубже и иду к своему ангелочку, смотря на каждого, кто ее глазами съедает.

Руки чешутся набить морду всем, и это до того, пока я глазами в неё не уперся.

- Ледов! - взвизгнула.

Я разомлел.

- Угу, - промычал, схватив её за талию одной рукой, и накрыл поцелуем.

Все её губы в себя вобрал, а потом каждую смаковал. Углублялся в неё языком и блаженно стонал, когда она своим его касалась.

- Ледов, ну где твои манеры? - раздается сбоку голос Сергея Алексеевича, и я замираю.

Отстраняюсь от её губ на миллиметр, бросив взгляд на лицо ошарашенное, и, улыбаясь, чмокаю её в губы снова.

- Соскучился так, что все приличия позабыл, - смотрю на её отца.

- Оно и видно, - смеется, - сегодня журналист с тобой общаться будет. Про личную жизнь вопросы пропускай, - говорит он и подает мне руку.

Жму и киваю.

Смотрю на Аврору, а она как стояла с ошарашенным лицом, так и осталась стоять с ним. Улыбаюсь и за талию её к себе ближе притягиваю.

Она когтями мне в ладонь впивается на своей талии, а я улыбку натягиваю, чтобы не зашипеть.

Ее родители смотрят на нас счастливых и улыбаются. Первая нарушает тишину её мама.

- Саш, я так рада, что ты согласился с нами лететь, но как же тренировки? - хлопает она глазами.

- Степаныч со своим другом договорился. Так что тренировки Саша не пропустит, - отвечает за меня Сергей Алексеевич.

- Он на тренировки ходить будет? - вдруг радостно спрашивает Аврора.

- Да, но с полудня до самого утра я с тобой, - улыбаюсь ей.

- Я так рада! - натягивают улыбку, смотря на родителей.

- Так, ну ладно! Хватит мне тут поводы для слухов давать. В Вегасе налюбитесь, - ворчит и оглядывается её отец.

Возвращаюсь к столу, где меня, закусив кулак, ждет Федя. Встаю рядом и смотрю на придурков, которые на неё смотрели до того, как я «поздоровался» и отсалютовал всем бокалом, кто теперь смотрит на меня уже со злостью.

При всех, так сказать, пометил.

- Ну ты, блять, и поздоровался, - давится смехом Федя.

Сам кулак кусаю, чтобы смех скрыть, потому что замечаю, как через пару столов Аврора косится.

28. Красная черта...

Аврора.

Испанский стыд! Все теперь косятся на меня и видят, как я сгораю от стыда.

- Дочь, всё хорошо? - спрашивает мама, когда мы за столом вдвоем остаемся.

- Нет. Теперь все смотрят, - вздыхаю и вливаю в себя бокал шампанского.

Залпом!

- Ну они и до этого смотрели, - смеется мама и ставит ещё один бокал передо мной, - а теперь они смотрят и жалеют, что упустили. Саша умный парень, сразу провел красную черту.

- Какую ещё черту? - хмурюсь я и еще делаю глоток.

- Ну проще говоря, он всем показал, что ты его, - улыбается мама и стучит об мой бокал своим.

Еще глоток делаю, ведь ставить на стол, не выпив, после сталкивания бокалов нельзя. Дядя Гриша всегда так говорит.

Черту, значит, красную он провел?! Да как он вообще здесь оказался?! Впился еще в меня, как животное. Помаду мне всю съел. Вкусно было, я не спорю. Но я крест красный поставила ещё неделю назад и сказала себе, что дистанцию увеличиваю вдвое! А тут меня красной чертой обделяют, помалу съедают и присутствуют на моем празднике жизни, снова заставляя меня смущаться и сгорать от стыда!

Ну уж нет!

Я начну ужасную для Ледова неделю с сегодняшнего дня!

- Мам, как заставить его пожалеть об этом?

- О чем? - хмурится мама.

- Что он черту эту красную провел! - шиплю я и делаю глоток шампанского.

Долгий!

- Ну прям как я в молодости! - смотрит на меня и цокает мама, - Ладно, дам тебе пару советов, чтобы нервишки ему пошатала. Только не переборщи! А то сбежит же прекрасный экспонат, и останешься у разбитого корыта, - морщит носик ехидно мама.

Что там про молодость свою мать моя имела в виду, я не поняла, но советы все выслушала, радостно запивая принятую информацию шампанским.

Итак, вычисляем мне жертву и обе сходимся на сыне Льва Петровича, владельца автосалонов по всей Москве. Мама сообщает, что зовут его Виталя.

Пристально смотрю на Виталю и улыбаюсь, спустя пару минут он решается ко мне подойти. Меня тряхнуло, потому что вдали он казался не таким огромным человеком, каким оказался вблизи. Да он словно дядя Гриша с молодым лицом.

- Здравствуйте, - говорит он, и мама моргает часто.

- Здравствуйте! - одновременно сглатываем и отвечаем.

- Аврора, верно?

- А я Надежда, - улыбается мама.

- Верно, - киваю.

Кошусь на Ледова и внутренне торжествую, когда замечаю его пристальный взгляд и свешенные брови к переносице.

Ну сейчас я сотру эту твою черту красную!

- Может пообщаемся в сторонке, Виталя? У меня есть для вас с отцом шикарное предложение, - улыбаюсь.

- Спонсорство? - усмехается. - Я-то думал, познакомимся поближе, - хмыкает.

- Увы, у меня любовь и все дела, - закатываю глаза и улыбаюсь.

- Ну раз так, не судьба, то давай выслушаю твое шикарное предложение, - усмехается.

Беру его под локоть и тащу в сторонку, улыбаюсь радостно, когда мимо Ледова с Солнцевым проходим.

И прямо ощущаю, как мне и одновременно холодно и жарко с той стороны, на которую он смотрит.

Беру бокалы шампанского нам с Виталей и сталкиваем их. Я начинаю хвалить Ледова, рассказывать о его боях и победах, потому что из первых уст знала. Всю жизненную историю, мол, откуда родом и как поднялся в рейтинге. Какие спонсоры есть сейчас и что необходимо на него поставить.

Виталя слушал и улыбался, а я ещё зрительно Ледова высматривала и радовалась, видя, как он задыхается злостью и Солнцев ему перед лицом рукой машет, чтобы кислород для него добыть.

Виталя проводил до столика и сообщил, что предложение поистине шикарное и он огласит его отцу. Он ушел, а мама рассмеялась.

- Я думаю, достаточно. Даже второго этапа не нужно, ведь Сашенька тогда проблем нагородит, — смеется.

- Угу, — улыбаюсь, — смотрит?

- Испепеляет, — цокает мама.

Вечер подходит к концу, и мой рассудок тоже, ибо я согрешила… Я напилась!

- Ой, дочь, тебе домой надо, — закатывает глаза папа и отбирает у моего раскрытого рта бокал шампанского.

- Не надо, — забираю.

- По попе давно ремнем не получала? Домой сейчас поедешь, водителя вызвал.

- Ни разу не получала, — закатываю глаза.

- Надь? — смотрит папа на маму. — Ну, Надя-я-я? И ты туда же? — стонет.

- Сереж, не бубни. Дай надраться, — ворчит мама и залпом выпивает бокал.

- Блять! — шипит папа, и мы с мамой смеемся друг другу в лицо.

- Я пописать! — кричу.

- Аврора! — шипит папа в спину, пока я мимо него ковыляю.

- Я собственной персоной, — киваю ему и дальше шатаюсь.

Иду по коридору, а он словно вращается. Держусь за стенку и смеюсь. Всё так красиво, но вдруг становится зябко, и это потому что из двери возле туалета Ледов выходит, а за ним красивая маленькая девушка в платье не хуже чем у меня.

- Ну что ты тут стенку трешь? — спрашивает он, вдруг появившись передо мной.

- В туалет ползу, — смеюсь и по груди его ладошкой бью.

- И долго ты так ползаешь?

- Не знаю, — смеюсь, запрокинув голову назад, и падаю.

Не упала!

Ледов поймал и таким холодным взглядом наделил, что я продрогла резко.

- До свидания, Александр, — проходит мимо девушка, и я её взглядом провожаю.

- Алекса-а-андр, — пародирую, — это кто? — смотрю в его лицо.

- Журналист.

- Ничего себе журналисты нынче, — округляю я глаза.

- Угу, — смотрит ей вслед, а не на меня.

- Красиво я твою черту красную стерла? — смеюсь и иду по стеночке к намеченной цели.

Я хочу в туалет!

- Какую черту? — смеется и идет рядом.

- Жирную!

- Не понимаю, — смеется и идет передо мной спиной вперед, — потрудись объяснить. Хотя, думаю, в таком твоем состоянии это очень затруднительно, — говорит он, и я смотрю на него со злостью.

Резко! Так что у меня голова кружится начала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Ты меня сейчас пьяной назвал?! — кричу, и Ледов глаза округляет.

- Не назвал, но имел в виду, — хмурится.

- Значит, назвал!

- Ты чего кричишь на меня?! — рычит и резко встает передо мной.

- Ой, Ледов, отнеси меня в туалет. Я сейчас описаюсь, — говорю и падаю ему на грудь.

- Блять, — шипит и берет меня на ручки.

- Ты чего напилась так?

- Праздновала, что черту твою красную стерла. Видел, как он на меня смотрел? Как улыбался? Слушал внимательно и добр ко мне был. Значит, плевали все на черту твою, не пометил!

Смеюсь я, а через секунду визжу и на пол шмякаюсь. Ледов руки разжал и мне упасть позволил! Животное! Холодный зверь!

Шиплю и тру попу, потому что прилетала на неё.

- Сама теперь ползи! - рычит грозно, что я вздрагиваю, и уходит.

- И поползу! Котяра ты безжалостный! - кричу ему в след.

- Кто?! - останавливается и голову ко мне поворачивает медленно.

- Котяра! - кричу.

Секунда, и он срывается ко мне, а я с визгом ползу на четвереньках к туалету. Но куда уж там? Ходячий на двух или ползающий на четырех? Ясное же было дело, что я доползу первая!

Да!

Захлопнула дверь прямо перед его носом и рассмеялась, как сумасшедшая.

- Ну ты и зверюга! Мне же страшно было!

- Иди писай! - прилетай по двери, и я подскакиваю.

Глаза закатываю и иду по своим делам. Мою руки и вижу себя две в отражении. Они красивые, хоть и явно пьяные. Смеюсь над своим умозаключением и подхожу к сушилке рук. А потом глаза округляю, когда Ледов заходит.

- Я не закрылась?

- Тут замка нет, - говорит он и хватает меня, усаживая на столешницу. - Кто я?

- Котяра, - морщу носик и улыбаюсь.

- Ну ты и пьянь, - смеется и накрывает меня своими губами.

29. Холодно...

Аврора.

Он впивается в мои губы, а я в его. Чувствую дикое желание и отдаю ему власть. Кусаю Сашу и дышу часто. Смеюсь ему в губы, когда он за бедра меня в себя вжимает. И стоило только почувствовать его эрекцию, как меня всю сожгло внутри. Игра газиков от шампанского дала о себе знать, потому что я сама от себя ужаснулась, когда его за скулы пальцами схватила и сжала со всей силы, утягивая на себя.

Прислонилась к зеркалу, и Ледов навис надо мной, издав рычание. Терзала его губы, углубляясь в него языком, и сжимала скулы пальцами.

- О господи! - раздается папин голос, и дверь хлопает.

- Ну почему сейчас-то? - шипит и отстраняется Саша.

Поднимает меня и поправляет подушечкой большого пальца мне помаду. Улыбается и ставит на пол.

- Саш? - спрашиваю тихо.

- Мм?

- Ты котяра, - щурюсь я и жду его ярости, чтобы ещё раз вот так как было.

- Нет, ангелочек. Такого эффекта уже не получится, - смеется.

- Ледов! - кричит папа.

- Идем, - смеется и за руку тащит меня из туалета.

Выходим, и я вижу засыпающую маму на плече у папы и злющее его лицо.

- Папа, ты эффект испортил, - хмурюсь я.

- Да вы с матерью завтра такой эффект от меня словите, что потом месяц пить не будете! - шипит он. - Быстро ее в машину! - шипит на Ледова.

Папа маму на ручки берет, а меня Ледов. Несут нас в неизвестное, а мне нравится, потому и ножками болтаю.

- Саш, ты такой красивый, - шепчу и губу закусываю, наслаждаясь его профилем.

- Ты тоже, - улыбается.

- Я знаю, - улыбаюсь и утыкаюсь носом в его шею.

Аромат мяты и бергамота, и это так успокоило, расслабило и заставило прикрыть глаза.

Поворачиваюсь, чтобы лечь удобнее, и резко глаза распахиваю. Вертолеты, и они гудят и крутятся перед глазами. В горле подкатывает комок отвращения, и я срываюсь в ванную. Всю душу извергла и еле до душа доползала. Вышла из ванной, а у меня мама уже в кровати лежит и стонет.

- Мама?

- Меня отец за тобой отправил, - вздыхает она.

- Зачем?

- За пиздюлями, которые мы сейчас получать будем, потому что опозорили его, — вздыхает еще раз.

- Когда? — хмурюсь я и глаза округляю.

- Вчера, дочь! Не переживай, скоро вспомнишь. Меня тоже память не сразу посетила.

Вышли из моей спальни и спустились, за голову держась руками, за утренний накрытый стол. Перед нами стаканы с шипучими таблетками папа поставил, и мы вдвоем с мамой залпом выпили.

- Это позор! — кричит папа.

- Не утрируй, Сережа.

- Что?! Ты себя видела вообще?! А все видели! Ты ноги еле переставляла и на ходу засыпала! А дочь твоя?! В туалете чуть с Ледовым детей не наделали! — кричит папа, и меня трясти начинает.

Вилка падает на пол одновременно с сердцем в пятки. Сглатываю и мысленно блуждаю в поисках этого момента. А как вспоминаю, так на стол головой сокрушаюсь.

Тут уже даже и не испанский стыд, тут эпичный конфуз! Чрезвычайное бедствие!

- Вы делали детей? — шепчет мама.

- Нет, папа вовремя успел, — шепчу я в стол.

- Что?! — визжат оба.

- Да я не про детей! Хватит уже! Знаем мы, что такое презервативы! Можно я себя в монастырь собирать пойду, чтобы там от стыда спрятаться? — хнычу.

- Я звонил утром, сказали, даже Надю не возьмут, так что дома сиди, — ворчит папа.

Завтракали мы молча, потому папа был зол, да и у нас с мамой состояние было такое, что звука издавать не хотелось. В кровать упала и завыла в подушку. Телефон ожил, и я, не смотря, взяла его и прислонила к уху.

- Да?

- Доброе утро, — раздался его голос на том проводе.

И он был таким насмешливым и язвительным, что я сильнее в подушку лицом вжалась и зубы стиснула.

- Доброе, — ответила и мысленно глаза закатила, вспоминая, как я его за скулы хватала и как я его целовала.

- А я думал, скинешь, — смеется.

- Зачем мне это делать?

- Ну как? Ты что, не помнишь?

И тут я понимаю, что мне намного будет проще жить, если он будет думать, что я ничего не помню. Точнее, я буду знать, что он думает, что я ничего не помню. Гениально!

- А я что-то забыла?

- Да.

- Что?

Молчание продлилось несколько секунд, а потом я услышала смешок.

- Ничего.

Улыбнулась и губу закусила.

- Саш?

- Мм?

- Ты чего звонишь-то? — усмехаюсь.

- Как дела спросить, — хмыкает.

- Хорошо, — кусаю кулачок, улыбаясь.

- Ну и прекрасно, — бросает резко и скидывает.

Как я его? Самой не верится, что получилось! И всё это сделало мой день, потому что я больше не стыдилась! Я чувствовала себя в дамках и вышагивала по комнате, высоко подняв голову.

Мне более он не писал, а я прямо горела желанием ещё уколоть, но останавливала себя, потому что ещё пока на мелководье плаваю и лезть на глубину опасно.

Наступил следующий день, и я вещи начала собирать. В чемодан полетели летние платья, короткие юбки и топы. Раз с Ледовым в одном номере жить, то от сорочек отказалась. А потом подумала, что мое удобство мне важнее, потому всё-таки их взяла. Нижнее белье, носки, два купальника и косметичка.

Сделала себе в душе сахарную депиляцию во всех местах, раз летим в лето и купальник будет основной моей одеждой. Высушила волосы, поправила лицо, оделась и вышла к родителям, ждавшим меня внизу.

Водитель доставил нас в аэропорт, и мы сели в бизнес-класс. Ледова не было, и я сглотнула, а потом голову повернула на вход, словно ища его и безнадежно ждав, и выдохнула, когда он показался в поле моего зрения.

Шел красиво, как король, но почему-то хмурился. Он был в джинсах рваных и бомбере белом с черной футболкой под ним. И пока я любовалась этим видом, он уже вплотную пошел. Бросил на меня взгляд, кивнул и принялся с родителями здороваться.

- Здравствуйте, — холодно бросает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Саш, что-то случилось? На тебе лица нет, — спрашивает мама.

- Случилось, и я хочу оставить это при себе, — хмурится.

- Семейное? — спрашивает папа.

- Да.

- Помочь? — вздыхает папа.

- Нет.

Папа кивает ему, и он наконец идет на меня и садится рядом. Достает телефон из кармана и что-то печатает. Кошусь на него и щеки кусаю изнутри. Мне таким холодным он не нравится, он словно как при первой нашей встрече холодный и отстраненный. Красивый и внушающий страх.

Смотрю в иллюминатор и волосы за ухо заправляю, вспоминая снова, из какой он семьи, и выдвигая предположение, что же могло случится. Я же всё-таки слишком добрая и нежная натура, потому что молча и двух минут не продержалась, ведь всё сердце избылось в терзаниях мысленных о его какой-то беде.

- Саш? — зову тихо и смотрю, как он в экран пальчиками жмёт.

- Мм?

- Что случилось? — шепчу.

- Ты же слышала, — шепчет и телефон к лицу ближе подносит, переворачивая его в разные стороны, словно всматривается во что-то.

- Ну я же…

- Что ты же? — перебивает меня. — В мое дерьмо лезть не нужно. Радуйся, что в твоей жизни такого нет, и сиди молча, — шепчет и смотрит в телефон, хмуря брови.

Ответил так, что я рот открыла и словно душу мне изрезали за один миг. Вдохнула ещё раз, по его профилю глазами пробегая, а потом выдохнула, когда отвернулась к иллюминатору. Стало холодно и зябко, сердечко спряталось и заболело, а в легких при каждом вдохе тяжелеть стало. Обидно и почему-то очень больно.

30. Растекающаяся обида...

Аврора.

Как только в номер зашли и он ноутбук увидел, попросил его и, не раздеваясь, кинулся за стол. Открыл его, спросил пароль и принялся что-то печатать.

Я как стояла в коридоре, так и осталась. Спустя несколько секунд насупилась и потащила чемодан в комнату и его с собой взяла.

Итак, комната просторная с большой круглой кроватью и шкафом, встроенным в стену. Напротив кровати кресло круглое в форме пузырей. Интересный дизайн, конечно. Всё белоснежное, и из комнаты идут два выхода. Одна дверь ведет на балкон, смежный с гостиной, а вторая в ванную. Гостиная вмещает в себя всё подряд, а именно кабинетный стол, за которым сидит Саша, обеденную зону и коридор с выходом из номера. Телевизора нет, и дивана, естественно, тоже, что значит, спать нам всё-таки вместе.

Его телефон начинает подавать жизнь, и он, смотря в ноутбук, подносит его к уху.

- Долетел. Нашел её? Блять, Федя, спасибо большое. Я должен буду. Хорошо. Да, понял я. Спасибо.

Выключает телефон и откидывается на спинку кресла, хватая себя за щеки. Выдыхает и замечает меня.

Сглатываю, когда он уводит взгляд и закрывает крышку ноутбука, а потом беспристрастно, как раньше, проходит мимо меня. Останавливается всё же и через плечо бросает:

- Я в душ.

Успокаиваю себя тем, что такая хладнокровность Саши только на руку мне, но в глубине души чувствую себя виноватой, и за что — сама не понимаю. А потом вообще хмурюсь, понимая, что родители наверняка спросят меня о его проблеме, и как мне сказать, что и я даже не знаю, хотя вроде как любовь его и должна ведь знать.

Со всеми этими мысленными потоками раскладываю вещи в шкаф и решаю, что я сюда всё-таки отдыхать приехала и Вегасом наслаждаться, а не о нём печься.

Потому снимаю с себя белую футболку и тянусь за бледно-розовым коротким легким платьем. Надеваю и из-под него расстёгиваю и снимаю бюстгальтер, потом и джинсы стягиваю. Беру сумку с купальником и полотенцем. Поправляю платье, оборачиваясь, и сразу застываю, когда вижу Ледова в полотенце на бедрах и смотрящего на меня пронзительно.

Долго там стоит? Смотрел, как я переодевалась?

Сглатываю и чувствую, как язык тяжелеет, потому смотрю на него в ответ и так же молчу. Хмурюсь и глаза опуская, прохожу мимо него, направляясь к выходу из номера. И Саша за руку меня хватает.

- Куда?

- Радоваться своей жизнью, — шепчу и стягиваю его руку со своей.

- Я нагрубил… — доносится в спину.

- Я знаю, — перебиваю его и скрываюсь за дверью.

В нашем отеле РИО есть четыре бассейна, и я за эту неделю планирую посетить каждый и наплаваться вдоволь! Потому решительно направилась в один из них.

Зашла в кабинку и надела на себя розовый купальник. Нашла свободный лежак и расстелила на нём полотенце. Положила сумку и вошла в бассейн. Людей большое количество, и вокруг бассейна пальмы.

Плыву и изгоняю мысли о Саше и его холодности, а потом глаза закатываю, ибо стоило же всего этого ожидать. Ведь он такой, и меня предупреждали. Случилось что-то серьёзное, и Саша стал настоящим, естественно, холодным и отстранённым. И мне должно быть параллельно! Но почему тогда так сердечко колет?

Выхожу из бассейна и ложусь на свой лежак, воткнув в уши наушники, чтобы слушать музыку и принимать солнечные ванны, чтобы мне снова тепло было, а не так зябко.

Вечер в Лас-Вегасе уже наступил, а я уже решаюсь в номер войти. Выдыхаю резко и захожу, и выдыхаю, когда его спящего замечаю.Принимаю душ и надеваю сорочку шёлковую цветом чайной розы и ложусь с ним рядом, а потом тоже спиной поворачиваюсь и тихонько вздыхаю. А потом следом за ним в сон проваливаюсь.

И так проходит следующий день, только его вовсе нет, ведь он на тренировке, а я в ноутбуке за работой. Мама с папой, как и ожидалась, с расспросами накинулись, а я голову опустила и плечами в ответ пожала.

Когда закрыла ноутбук уже на следующий день, то пошла к родителям уже в третий бассейн за вторые сутки. Я радуюсь своей жизнью, но что-то совсем мне этого делать не хочется. Иду к бассейну и вижу маму с коктейлем в руках и одетую в бикини. Подхожу к ней и падаю на лежак рядом.

- Наработалась? - спрашивает мама.

- И сделала всё, что должна была за три дня сделать, и за это Ледову спасибо и его мерзлоте, - хмыкаю.

- Мы тоже с папой переживаем, но и лезть права не имеем, - пожимает плечами, - но он сегодня вроде повеселее, - хмыкает.

- Как ты это поняла? - усмехаюсь.

- Ну они с папой бар вон осушают с самого обеда, - кивает на бар, и я удивленно бровь изгибаю.

- А тренировка?

- Папа твой компанию захотел и отменил тренировку Саши, - смеется.

Смотрю на Сашу снова смеющегося и улыбаюсь легонько. Он сейчас в одних шортах и в солнечных очках, запрокидывает голову, смеясь, и папа рядом его по плечу бьет и смеется.

Лежали с мамой на лежаках и думали, как бы её день рождения отменить, который уже завтра. Обе сошлись на том, что пойдем все вместе вечером в ресторан и зажжем, как в фильмах.

Плыву и за бортик бассейна ухватываюсь, смотрю на танцующих и радующихся людей и вздыхаю. Здесь с закатом солнца начинается ночная жизнь, и народу в это время становится намного больше. Потому что Лас-Вегас — это ночь, веселье, море выпивки и азарт.

Талии касаются чьи-то руки, и я испуганно оборачиваюсь. Ледов держит меня за талию сзади и смотрит прямо в глаза серьезно и холодно.

Сглатываю и боюсь пошевелиться. Бросаю взгляд на его губы, и снова этот штиль воспоминаний проносится перед глазами. Ошарашена тем, что он вдруг спустя сутки обратил на меня внимание, поэтому и не дышу, хотя рот открыла, чтобы воздуха хапнуть. Почему вдруг?

Ах да… родители смотрят.

Ощущать этот холод мне не нравится, а видеть тем более, потому и отворачиваюсь, бросая взгляд снова на веселящихся людей. До ушей доносится его резкий выдох, а потом и вовсе меня накрывает огромная глыба льда. Накрывает меня со спину своим весом и кладет руки на бортик, на которые я уже смотрю и дрожу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Ангелочек, ты меня обманула, - шепчет.

- Не понимаю, о чем речь, - жму плечами и воздух вбираю резко.

- Красная черта, туалет, мы там целующиеся. Ты это помнишь, - усмехается рядом с моим ухом.

Всё!

Мне некомфортно! Меня трясет! Душа словно медленно расщепляется, и в грудной клетке колом сердце встает. Делаю судорожный легкий вдох, и меня ещё волной аромата мяты и бергамота накрывает, отчего плечи, которые все это были к шеи прижаты, рушатся вниз, и голова тяжелая падает ему на грудь.

- Угу.

- Зачем обманула? - хмыкает.

- Очевидно же, мне стало стыдно, что была настолько пьяна, что чуть не испортила юбилей агентства.

- Или стыдно было, что ты меня на ревность выводила и страстно в туалете целовала? - бросает вопрос прямо в лоб, и я словно оперилась.

Все перья мои и волосы дыбом встали от стыда!

- Шампанское было полугадким, я отчет себе не отдавала. Все, что произошло, на твоей совести, - бросаю я и пытаюсь сбежать.

- На моей совести? - смеется.

- Конечно! Ты меня взбесил! Нагло впился в меня и всем показал, что я твоя, а потом ещё раз впился в меня, и пузырьки шампанского взорвались! - шиплю себе под нос и пытаюсь выбрать из его лап.

Ледов тихо смеется, наблюдая за моими попытками выбраться, а потом хватает меня за скулы и впивается в мои губы.

Дурман! Это похоже на него, потому что как только наши губы соприкоснулись, я словно обмякла. И так хорошо стало!

Ледов вобрал воздух через нос и медленно, углубляясь, лишал меня кислорода. И я отдавала, ибо сама желала поделиться. Ощущаю, как тепло внутри становится, и ещё хочу, потому разворачиваюсь и кладу ручки ему на затылок, а потом пальцами зарываюсь в шевелюру Ледова.

Саша мурлычет, а мне словно легче от этого становится, как будто целый булыжник с плеч упал, и я свободней стала.

Но всё обманчиво, ведь это всего лишь дурман или же эффект его. Ледов же сказал и показал, что внутрь лезть нельзя, потому что внутри него холодно, и сейчас тепло только для того, чтобы родители вопросы задавать перестали.

И почему-то обидно становится, да так, что я отказываюсь от тепла сама и отстраняюсь. Бросаю взгляд на родителей, уже сидящих вместе, и вижу на их лицах улыбку, хмурюсь и сглатываю, отстраняясь на несколько сантиметров от Ледова.

- Достаточно, Саш. Они счастливы, — киваю на родителей, стараясь не смотреть ему в глаза.

Он хмыкает яростно и резко уходит, оставив меня одну форменно растекаться от обиды.

31. Пар...

Аврора.

Поднимаемся к себе в номера, и я улыбаюсь, таща на себе маму из-за папы, который еле ноги переставляет, но идет, потому что его Ледов тоже держит.

Мои родители сегодня дали жару, и мы с Сашей впервые действовали вместе слажено. Мама испробовала различные коктейли своим организмом, потому и не заметила, как её танцевать иностранец утащил.

Папа, конечно, иностранцу втащил, и это было началом ужаса, который творился на протяжении нескольких часов. Различные расы набежали на нас и что-то кричали. Тут и у мамы второе дыхание включилось, ведь она начала крыть всех русским матом и толкаться.

Папа хоть и находился в объятиях решающего вопрос Ледова, но стоило ему увидеть, как его жена чем-то недовольна, то и у него дыхание второе открылось.

В общем, мы еле с Сашей родителей своих утащили, и при входе в отель мне сообщили, что утром мы обязаны покинуть отель. Папа на три буквы их послал и кивнул, а мама неприличным жестом наградила.

Мы с Ледовым смех сдержать не могли и тащили их в номер, слушая пьяный лепет.

- Видел, как я его? - спрашивает папа.

- Видел, - смеется Ледов.

- Да ты ему даже рожу не начистил! - вдруг кричит мама, и я, смеясь, ей рот ладошкой закрываю.

- Вот я тебе что скажу, Сань. Женщины коварны! Вот ты вроде любишь, но и придушить хочешь. В постели душишь, а потом снова ее любишь. И этот круг никогда не размыкается, потому что любишь, - рассуждает и рассекает рукой воздух папа.

- А что, если боишься придушить? - спрашивает Ледов, и я сглатываю.

- Ааа! - вдруг кричит папа, и мы все вздрагиваем. - Встречался я с таким в начале! Вон то исчадие ада святой прикидывалась, - кивает на нас с мамой. - Робел и трепетал перед ее ножками, а что в итоге? Теперь душу каждую ночь и люблю одновременно. Мой тебе совет, беги и не оглядывайся!

- Понял, - смеется и открывает двери номера.

Заходим в спальню с мамой, и она вдруг говорит:

- Ты папашу своего не слушай. Я не прикидывалась, это животное меня сам совратил, - говорит и падает на кровать.

Смеюсь и одеяло достаю из-под неё, пока Ледов папу рядом укладывает.

- Сань, утром на тренировку не пойдешь. У этой день рождения завтра, а нас с отеля выгоняют, надо будет место проживания найти, - лепечет папа с закрытыми глазами.

- Понял.

- Сашенька, ты такой понимающий, - вдруг издает звук мама, обнимая папу.

Смотрю на них и улыбаюсь, а потом ерепенюсь, когда вдруг Ледов меня за руку берет и утягивает за собой.

- Идем, - улыбается.

- Куда? - забираю свою руку.

- В номер наш или ты присоединиться хочешь? - кивает поверх моей головы и смеется.

Оборачиваюсь и вижу, как мама с папой целуются, и меня таким отвращением накрывает, что я не выдерживаю и вперед Ледова несусь на выход.

Он идет сзади меня и смеется, держась за живот, а я дышу чаще и форменно пылаю от возмущения.

Ни стыда ни совести!

Мне теперь в кошмарах будет эта картина сниться!

Толкаю двери в номер и сбрасываю сумку на пол, направляясь в душ. Ни о чем не думаю, а просто иду, как бульдозер напролом. Хлопаю дверью и стягиваю с себя платье, бикини и всё в корзину грязного белья бросаю.

После душа чуть ли не сокрушаюсь от отчаяния. Я не взяла сорочку и полотенце, потому, фыркая, из корзины достаю свое белое короткое платье и надеваю на мокрое тело.

Крадусь из ванны в направлении шкафа и застываю, когда на кресле Ледова замечаю с телефоном. И он не в него смотрит, а на меня из-под ресниц и желваками зловеще играет.

Он вдруг шевельнулся, а я вздрогнула и сглотнула, а потом ещё раз сглотнула, когда он глазами меня форменно жрать начал.

Стою зачем-то, замерев, и на него смотрю, обтекая водой и страхом. Дышу чаще и мурашками покрываюсь от растекающейся холодной воды по телу.

- Ты издеваешься!? - вдруг рычит он, и я на месте подпрыгиваю.

Ледов резко встает, а я визжу и с места срываюсь, несясь куда глаза глядят.

Потому что мне страшно!

Забегаю за стол, и он напротив меня оказывается. Дышит часто через нос, словно бык, как на красную тряпку на меня смотрит.

- Ледов, а ну успокойся! - визжу и бегу, когда он вдруг быстро огибает стол.

- Мне пар спустить нужно, - рычит он и смотрит на меня хищно.

- Какой пар?! - кричу.

- Секс надо, - бросает он, и у меня брови взлетают.

- Ну попроси у кого-нибудь, - раскидываю руки по сторонам.

- Прошу! - изгибается, словно умоляет.

- Я? Что? Ну не-е-т. Не у меня проси. Я не буду. Я не…

- Давай петтинг? - перебивает меня резко.

- Это ещё что такое?! - кричу.

- Секс без соприкосновения половых органов.

- Мне уже первое слово в этом предложении кричит «нет»! Никакой от меня помощи ты не дождешься!

- Аврора, дело очень важное. Тренер ругается и может сказать моему, а тот отцу твоему, и всё… пиши пропало! Все поймут, что между нами ничего нет! - шипит он и по столу ударяет, отчего я вздрагиваю.

Сглатываю, смотря на него шокировано. Ну он совсем уже голову себе отбил? Ну как так можно на жалость давить и одновременно требовать?!

И ведь, кажется, получается это у него, ведь мне становится жаль, когда я на этот умоляющий омут кристального голубой смотрю.

- Давай я тебе девочку закажу? - шепчу и глазами по его лицу бегаю.

- Что? - вдруг истерично смеется. - Нет! - злобно бросает мне. - Мне разговаривать во время этого нужно, а они на нашем не говорят! - рычит.

- Зачем тебе вдруг пар этот выпускать?

- Я размяг. Удары каждый раз разные, то легкие, то яростные, и это от отсутствия эндорфина в крови!

- Выпей таблетку?

- Мне нужен секс! - вдруг кричит он, и я сглатываю.

Я глупая дурочка, которая вдруг решается идти ва-банк с хищником.

- Допустим, я соглашусь помочь тебе, но мне же взамен что-то нужно взять, - сужаю глаза ехидно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Да бери что хочешь! Ты мне главное помоги! - рычит он.

Улыбаюсь победно и расслабляюсь, опустив плечи и наконец вздохнув. А потом бросаю ему то, что все двое суток меня озадачило и требовало ответов.

- Что случилось в твоей жизни?

Саша перестает дышать и хмурится. Несколько секунд он бегает по мне своими глазами, а я снова учащенно дышать начинаю, потому что горю и уже думаю, что зря я вообще спросила.

- Сестра из детского дома сбежала. Несколько дней искал, даже к матери ездил, но мать вокруг пальца обвела, сказав, что не знает. Солнцев нашел, пока я сюда летел. Нашел её у матери и вернул в детский дом, а я, вместо того чтобы разбираться во всей своей херне, здесь у тебя секс вымаливаю! Потому что мне нужно весь этот стресс снять и в норму себя привести, чтобы вопросы не возникли!

И после услышанного мне становится ещё больше жаль Сашу и хочется просто обнять его и сказать, что все будет хорошо, но ему ведь не это нужно.

Хищнику нужна жертва, чтобы все свои инстинкты успокоить. И я, наивная простота, жертвую собой.

- Ладно, - шепчу спустя пару минут под его пристальным взглядом напротив.

- Ладно секс?

- Ладно без соприкосновения половых органов! И я не разденусь! - кричу и ножкой топаю.

- Так не получится! Он же ведь не встанет! - кричит он и двумя руками на пах свой показывает.

- Он уже стоит! - двумя руками показываю туда же через весь стол.

- Не хочу в одежде, - хмурится.

- Нет! - раскидываю руки и кричу на него.

- Ладно, - вздыхает.

- Ладно девочку вызываю?

- Ладно в одежде!

- И что мне делать? - спрашиваю тихо, когда он ко мне подходит.

- Не дрожать для начала, - шепчет и смотрит на мои губы.

- Но я же боюсь, - шепчу и сглатываю, когда на его губы смотрю.

- Я буду нежен, - шепчет, а потом целует.

32. Хочу...

Аврора.

Я уже на столе сижу, а он между моими ногами, с моими губами расправляется. Да так, что я вдохнуть не успеваю, потому его ароматом в этот миг живу и полностью растворяюсь. Ну как же он целует…

Стону тихо ему в губы, а он рычит подобно зверю. Задирает платье и кладет ладони мне на таз, а потом часто трогать его начинает, а я руки его резко убираю, испугавшись. Не разрывая глубокий поцелуй, и дышим вместе и часто, словно в унисон, и руками сражаемся. Он тянет их обратно и за губу меня кусает, а я отталкиваю и в ответ его кусаю.

Сражения не выдерживает Саша и отстраняется на миллиметр от моих губ.

- Где трусики, Аврора? - шепчет и специально касается моих губ.

- Забыла… - выдыхаю я и сама накрываю его своими губами.

Что сейчас со мной творится, я не понимаю, но знаю одно, что прекращать я это не хочу!

Плевать мне на дистанцию!

Потому углубляю поцелуй, схватившись за его скулы, и за талию к себе утягиваю ближе. Он с рычанием приподнимает меня за ягодицы, сжимает их, пока несет меня, а я выдыхаю ему в губы и через долю секунды снова впиваюсь.

Кладет меня на кровать и сам сверху нависает, разместившись между моих ног. Он пытается разорвать поцелуй, а я истерично губами его губы хватаю и ноги сдвинуть пытаюсь, одновременно и край платья на обнаженную киску.

Ледов либо почувствовал, либо ощутил, либо он мысли читает, потому что в следующую секунду он хватает две мои руки и фиксирует их над моей головой. Отстраняется и улыбается, смотря на мой испуг на лице.

- Саш, мы так не договаривались, - качаю судорожно головой.

- Я просто посмотрю, - шепчет и наклоняет голову, чтобы посмотреть на меня там.

Такой волной мощной адреналина накрыло, что я сама не поняла, откуда у меня силы появились толкнуть его одной ногой в талию и перевернуть нас.

В итоге я сидела плотно на его каменном члене, выпирающим из шорт, держа теперь его руки над его головой.

Саша вдруг нахмурился и задышал через нос, а я выпрямилась, испугавшись, что что-то не так сделала. Он сел, посмотрел на меня секунду, а потом поцеловал, обхватив мою талию двумя руками.

Запустила одну руку в волосы его на затылке, а другой по груди гладить начала и целовала так, чтобы он, подобно мне, больше разрывать эту сладость не желал.

Он гладил мне спину, переплетаясь со мной языком, а я плечи расправляла при каждом его блуждании. Наверное, это было связано с движением моих губ и блужданием в его рту моего языка, ведь мое тело просило двигаться тоже. Потому я двигалась то вперед-назад, то вверх-вниз, натыкаясь и ерзая на его члене.

Саша задыхался и мурчал, а я горела везде и особенно сильно горела там, где чувствовала его член. Моя киска словно плакала, требуя шоркаться об него и сильнее вжиматься. Она просила Ледова, и я сама уже хочу его там.

Саша уже целует мою шею и тихонько снимает бретельку платья, а я продолжаю медленно шоркаться об его горячий камень и задыхаться от чувства, которое требует большего.

- Аврора, - мурлычет мне в ухо Саша, и я пальчиком провожу от его ключицы до низа живота.

Он кусает меня за мочку уха и переворачивает нас, впивается в мои губы и двумя руками от колен гладит меня до ягодиц. Это рождает целый рой мурашек по всему телу, и дух перехватывает, потому я растерялась и не успела воспротивиться тому, когда Ледов ладонь свою на моей киске разместил.

Я застыла, а потом задышала чаще, улетая в другую Вселенную, когда он пальцами по складкам водить начал. Он ими кружил, заставляя кружиться все мои внутренности и чувствовать яркую и сладкую истому.

- С ума сойти, какая ты там нежная, гладкая и мокрая…

- Девочка…

- Мой ангелочек…

Шептал он рядом с моими губами, пока я тихо стонала и пальцы свои закусывала, получая шквал невиданных мне ранее ощущений с закрытыми глазами.

- Саша… - шепчу, но словно умоляю.

И он целует меня, так что я долго гортанно стону, словно получила то, о чем так долго мечтала.

Он кружит между моих складок чаще, и я дышу учащенно через нос, чувствуя надвигающуюся волну чего-то мощного и желанного. И Саша словно чувствует, что я её жду, вводит в меня палец там, и я, раскрыв рот, наконец получаю этот всплеск. А потом и волной накрывает такой мощной, что я содрогаюсь.

- Саша! - стону, выгибаясь.

- Да, ангелочек, да, - запыхается он и падает своим лбом на мой, медленно лишая меня своего пальца.

Дышим часто друг другу в губы вместе, словно в унисон, и Саша конском носа об мой трется, а я ответить не могу, потому что отойти не могу после того, что испытала.

Это было невероятно! Я от этого чуть сума не сошла! Это же ни на что не похоже! Это ощущение даже сравнить не с чем!

- Саш, а это что такое сейчас было? Мм? - облизываю сухие губы и снова часто дышу.

- Оргазм, - улыбается и целует меня в щеку.

- Но мы же... - осекаюсь.

- Это и называется петтингом, - целует меня в кончик носика.

- Мне нравится петтинг, - шепчу и улыбаюсь.

- Это ты ещё секс не пробовала, - смеется и кусает за мочку уха.

- Я помогла? - глубоко вздыхаю, когда мою мочку уха всасывает.

- Очень, - мурлычет и смеется.

- Ты тоже оргазм испытал?

- Угу.

- Тебе так же волшебно было?

- Да.

- А с чем бы ты это сравнил?

- Ты чего такая говорливая? - приподнимается на руках и смотрит на меня, улыбаясь.

- Ты же сказал, разговаривать любишь.

Хмурюсь и чувствую себя глупо, когда Ледов ржать начинает и перекатывается на бок, утягивая в свои тиски. Смотрю на него ядовито, а он смотрит в ответ с теплой улыбкой.

- Ну вот за что ты мне такая?

- Какая?

- Волшебная, как оргазм наш, - смеется.

Ледов ещё несколько минут смеялся надо мной, когда я с расспросами к нему полезла. В итоге ответов я не получила, а злость на него появилась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он в душ пошел, а я ждать очереди осталась. Чувствовала себя истекающей и ждать не смогла, потому открыла пачку влажных салфеток и убрала все, почуяв новое ощущение… Клитор почему-то был набухшим и пульсировал, словно изнемогал и плакал, что ему чего-то не досталось.

Ну прямо открытие за открытием!

И что вот это значит?!

Интуиция мне говорила, надо секс попробовать, а голова твердила, мне и петтинга достаточно.

В общем, сидела я, ждала, когда Ледов из душа выйдет, и более уже держать себя не смогла. Ведь все пульсировало и требовало!

Ну подумаешь, дистанции не будет! Ну могу же я попросить, чтобы зверем не был, пусть делает, как мне нравится, а не ему! Может же быть нежным! Да и раз он по всему у меня первый, ну и пусть таким останется! Сама же девственность потерять хотела!

- К черту! - шиплю я и срываюсь к нему в душ.

Хлопаю дверью и снимаю через голову платье, пока иду на Ледова, стоящего в полотенце. Он шокирован явно, ведь глаза его округлились и дыхание участилось, и мне так хотелось крикнуть ему, что я тоже в шоке! Но я сдержалась и, приблизившись к нему, молча накрыла его губы своими.

Мы состыковались губами и стали наращивать с запредельной скоростью темп наших губ. Сума сходила от сладости Ледова и горела от его теплых ладоней на всех участках моего обнаженного тела.

- Ледов, я тебя хочу…

33. Знать все...

Александр.

Я в ахренел!

Она ворвалась в ванную словно валькирия. Через голову стянула с себя платье, и я завис, ибо там всё для меня и как мне надо, что я и так ощутил, но увидев, я окончательно с катушек слетел. Поцеловала меня снова первая, и я ведь только прорычав, уже в нее весь целиком и полностью нырнул. Целую её, как она меня, и не верю.

- Ледов, я тебя хочу, - в губы мне рычит.

Да ну нахуй?!

Ни секунды не медлив, пока она вдруг не передумала, я её подхватываю и усаживаю на столешницу. Углубляюсь, хватаюсь везде за неё и стону в губы. Наконец-то!

Она дышит часто и волосы на мне рвет, пока я с её губами, шеей, грудью расправляюсь. Стонет мое имя, и я рычу, пока её кожу всасываю.

- Только нежно…

И какой-то щелчок срабатывает, да такой ужасной и мучительной волной накрывает, что я форменно растекся и со стоном зарычал, голову запрокинув.

Нежно? Нежный секс?

Да я бы, наверное, и смог, но с Авророй у меня такого не выйдет. Это я понял, когда в туалете сорвался. Я из последних сил при прелюдии держусь, а окажусь я в ней, там ведь все контрольные точки нахуй снесет! А мне её пугать нельзя, все ведь на её крылышках держимся!

В первые, сука, я боюсь трахнуть! И у меня реально сердце колотится от страха, и руки сейчас трясутся от ужаса!

- У меня презервативов нет, - шепчу я и сглатываю, смотря в потолок.

Потому что на неё смотреть не могу, ведь сорвусь и всё, пиши пропало!

Хочу и очень хочу, но боюсь! Нужно просто привыкнуть, наверное, чтобы вот так на неё не бросаться и стать для неё первым, но сейчас под всеми этими эффектами я только её разорву.

- Как нет? - запыхается она.

- Я же не думал, что тебя так петтинг вставит, что ты набросишься на меня, - улыбаюсь.

- Но почему у тебя их нет?

- Не нужны были, потому что секса не было, - усмехаюсь.

- Можно без них?

Да что за хуйня?!

Сердце кровью обливается, и яйца реально вместе с ней умоляют, но я же себя знаю. У меня девчонка девственница была, и я её не щадил, я как бы и не смотрю, что там у них между ног, когда спиной к себе ставлю и тараню. Нужны были для поддержания физики и не больше, но тут-то?

Как я её на четвереньки поставлю? Как я её сосать заставлю? Как я её трахать буду?

А я буду!

Если чику сорвет и она подпустит! Я не смогу нежно, я даже долго не смогу!

Петтинг только доказал, что я чертов рекордсмен!

Она меня оседлала, в волосы мои забралась, голую грудь погладила и пару раз всего лишь поерзала на меня, как я кончил прямо в шорты! И это у меня, сука, впервые!

Потом я молился и охреневал, сколько ей со мною нужно было расправляться, чтобы кончить. Мне, сука, секунды, а у неё, блять, часы! Всячески пытался до оргазма довести, и уже из последних сил решился на отчаянный шаг! Вошел в нее пальцем, и она сразу меня изнутри сжала, содрогнулась, и я от счастья чуть ли не завизжал!

- Конечно, только давай сразу имена детям придумаем? - улыбаюсь ей и носом шоркаю об её, а сам внутри на части себя на разрываю, словно зверь.

- Мне рано детей, - сглатывает она.

- Значит, останавливаемся? - спрашиваю.

- Угу.

Аврора опустила глаза, а я выдохнул наконец-то.

Вроде не обеднел и отказал деликатно, но все равно, сука, стремно. Сам хочу и хочу долго и много. Везде её лапать, целовать, ласкать, хотя ни разу этого не делал. Хочу с ней всего, но…

Но надо как-то к этому подготовиться, чтобы не набросится и не кончить за гребанных несколько секунд.

Не смотрю на то, как она в душ заходит. Стараюсь не смотреть, но глаза предательски косятся и все равно находят. Член конвульсия словил, и я лишь фыркаю, призывая его угомонится. Думаю о всяком мерзком, а потом и о Веронике.

Что устроила девчонка, до сих пор в голове не укладывается. Как мать её обработала профессионально! Это прям на золотую медаль и почетную грамоту тянет.

Она квартиру получила прям в день восемнадцатилетия, и это, конечно, моя заслуга, ибо по связям ускорили процесс. Чтобы сестре приятно было, что государство преподнесло, а не брат ей всунул.

Мать…

Змея продуманная!

Шестое чувство мне шепчет уже какой день, что это ещё цветочки были и надо бы приготовиться к ягодкам.

Сергей Алексеевич предложил помощь, когда я объяснялся за свою отчужденность и плохое настроение, ведь он подумал, что у нас с Авророй что-то не так, и выбора мне не оставил, как о своем дерьме поведать.

Он сказал, что связи есть. Да такие, чтобы матушку мою приструнить и запрет на приближение к Веронике оформить. Я, конечно, отказался, ибо и так его помощи в моей жизни достаточно, одна его дочь чего стоит.

Я бы всё отдал, чтобы Аврора на меня так же смотрела, как я на неё. Опять же Сергей Алексеевич носом ткнул, сказав после юбилея, когда мы красивых усадили в машину, что он видит, как я люблю, а у дочки его любви ко мне нет.

Я форменно с башни в тот момент вниз слетел и разбился так, что мозги вышибло. Я и любить? Пф…. Да в жизни нет!

Думал я так, пока Авроре утром не позвонил. Думал посмеяться и пристыдить, ведь нравится мне, как она от меня краской залитая бегает, а в ответ такой оперкот словил, что до вечера восстанавливался.

Я люблю.

Потому что начал думать с того, что мне обидно стало, что она не помнит такое, ведь произошло-то пиздец какое. Она меня, как яростная львица, пленяла и дьяволу подобно искушала. А закончил думать тем, что ревновал ее как дурак и сгорал от желания морду начистить ублюдку и ее пожалеть об этом заставить.

Вот и пришел к выводу, который и Сергей Алексеевич мне в баре подтвердил, что значило, что со стороны уже давно всё видно.

И я только рад, что влюбился не в какую-то дичь, а в Аврору. Чистая, добрая, нежная, красивая, идеальная, совершенная и волшебная. С ней меня преследует удача и счастье, без неё меня преследует дерьмо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Правильно тогда Солнцев сказал, она ведь с аурой своей прозрачно-чистой нас всех укрыла, и мы счастливы.

Я же рад и отпускать её уже никогда не планирую. Позер мне на пояс и деньги, мне главное — она. Но я же нужен с деньгами Веронике и с поясом Солнцеву. Потому и зависим от этой игры, которую я уже игрой не считаю, но обидно, что продолжает играть Аврора.

Но я все равно надеюсь, да и уже уверен в том, что все у нас будет хорошо, потому что я это сделаю. Покажу, что такое любовь, и она поймет, что любит, точнее, полюбит. Потому и не отпускаю её из объятий, когда она уже спит, отвернувшись. Я ведь и отпустить уже, кажется, не смогу.

Вот только как не сорваться, чтобы ей больно случайно не сделать и не спугнуть?

Не знаю…

Потому пока петтинг, который нам обоим зашел.

Ну и встрял же я…

Проснулся раньше её, ведь Сергей Алексеевич звонком разбудил. У Надежды, так она попросила себя называть, сегодня день рождения, а нас с отеля выгоняют.

Потому уже в арендованной машине за рулем сижу и жду, когда Сергей Алексеевич себе минеральной воды возьмет и мне кофе.

- Так, я знакомому набрал, он сказал, у него доля есть в одном отеле, поэтому номер нам предоставит аж чуть ли не вип, — говорит Сергей Алексеевич, когда я трогаюсь.

- Нам тоже?

- А вам бунгало, — смеется и половину бутылки минеральной воды осушает.

- И куда едем? — хмыкаю.

- Обратно за своими, ведь отель находится на побережье Атлантического океана. В туристическом районе Баваро, в Пунта-Кана.

- А тренировки? — выгибаю вопросительно бровь.

- Купим лапы и перчатки, на мне по боксируешь. Хоть молодость вспомню, — усмехается.

- Молодость? — хмурюсь.

- Ну а ты что думал? Я ведь Саныча не понаслышке знаю. Сам у него в клетке стоял, — говорит ровно и смотрит в окно.

Я же напрягся и сглотнул, понимая, что дело темным пахнет, и вот это «не понаслышке» мне вообще не нравится.

- А с Надеждой вы как познакомились? — захожу издалека.

- Тоже приперлась туда, — бросает и хмыкает, смотря в окно задумчиво.

Что значит «тоже»?!

Руль сдал до беления костяшек, и жарко стало резко. Уже жаренное по носу вдарило, и сейчас только аккуратно дальше спрашивать.

- Тоже? Там кто-то еще был?

- Ну всё, — хмыкает и ставит бутылку минералки в ноги. — Знаю я всё, — смотрит на меня. — Вы, придурки, хоть бы по углам посмотрели, что в комнате камер нет, когда план свой придумывали.

Жму по тормозам, и машина колом встает. Поворачиваюсь к нему корпусом и по лицу глазами бегаю.

Я в ахуе!

— Что?! Вы когда узнали?! Вы… Вы что сразу не сказали?!

— Надя… — цокает. — Загорелась тем, что истории наши схожи, и такой же любви дочери пожелала. Я же до последнего тебя на мушке держал и Гришу в подмогу взял. Не ожидал, но ты всем понравился, да и мне тоже. В общем, дело теперь так обстоит, раз ты в курсе. Любовь твою вижу, ее любви ещё нет. Потому желаю удачи и прошу ей ни слова не говорить. Да и в твоих же это интересах. Я на тебя все поставил, потому не подведи и возьми этот пояс, ведь те самые два спонсора — это я и Саныч в лице моих близких друзей.

34. Виды...

Аврора.

- Мама? А у вас нет случайно лишних презервативов? - спрашиваю и краской заливаюсь.

Уже несколько минут решалась задать ей этот вопрос, когда мы вдвоем остались.

Как мы только добрались до нового отеля, так мама сразу пожелала начать свой день рождения под лучами солнца на искусственном пляже.

Атлантический океан сегодня на удивление спокоен, и поэтому людей допустили к пляжу. Мама удовлетворена, и океан спокойный, так сказал папа. Он с Сашей вещи наши размещать направился и дальнейший тур дня составлять, пока мама попку свою подпекает, так он тоже сказал.

В общем, сегодня всё для мамы.

- У вас закончились что ли? - округляет глаза.

- Да, - закрываю глаза от стыда, но маме наверняка кажется, что жмурюсь я от солнца.

- Дось, на такие поездки лучше чемоданом запасаться, - смеется. - А вообще, у меня в сумке должна быть вторая пачка противозачаточных, - сказала и полезла в сумку.

- А вы что, только ими? - сглатываю и беру протянутую мне пачку.

- Папе презервативы не нравятся, мол, ощущения не те. Потому ты у меня и засела в животе, - смеется и коктейль потягивает.

- Ну спасибо, - шиплю я.

Смотрю на коробочку, а потом пластину с пилюлями достаю. В живую их ни разу не видела, но знаю, что такое и как принимать. Потому что Алина, как только их принимать начала, всей своей троицы поведала.

- Побочные знаешь? Как принимать? - спрашивает мама.

- Как принимать знаю, и побочные тоже, - киваю.

- У меня организм при первом разе воспринял их редким случаем. А раз ты из меня вылезла, то предупреждаю, что может либидо повыситься, - подмигивает.

Да ну и ладно. У меня и так дикое желание на Ледова наброситься, так что я, даже и не переживая, сунула первую таблетку и коктейлем запила.

Ну всё! Я готова! Осталось только Ледова дождаться и сообщить, что нам презервативы не нужны, так что можно брать.

Переворачиваюсь на живот, как мама, и от жаркихлучшей на своей попе млею и засыпаю.

- Аврора? - шепчет рядом с моим лицом Саша.

Открываю медленно глаза и, когда убеждаюсь в том, что это он и рядом, улыбаюсь.

- Мм?

- Поплаваешь со мной? - приподнимает уголок рта, и я счастливо вдыхаю.

- Угу.

Саша мне руку протягивает, а я с улыбкой, смотря на его идеальное тело, принимаю. Идем за руки в воду, и я на родителей кошусь. Смотрят и улыбаются, что значит, всё им нравится и притворяемся мы хорошо.

Мне уже по шею океан, но я стараюсь не отставать от Саши, которому океан ещё по грудь. Он, видимо, заметив мои старания, усмехнулся и сгреб меня в охапку, разместив на себя лицом к лицу.

Обвила ногами его талию и руками плечи, а потом не выдержала.

- Саш, а ты океан любишь или море? - смотрю на его губы, которые чуть опухли и покраснели.

Это я его так…

- Я там и там ни разу до этого дня не был, так что сравнить не могу, - пожимает плечами.

- Прости, пожалуйста, - корчусь в мольбе.

Какой стыд! Ну конечно, не был! Он же в клетке сидел!

- А ты? - приподнимает уголок рта.

- Море, - улыбнулась.

- Почему?

- Оно безопаснее. Океан непредсказуем, сильный, огромный, бушующий и холодный, - рассуждаю.

Бросаю взгляд на родителей и вижу, что они ушли.

- Родители ушли, так что можешь отпустить, — говорю и толкаюсь ему в грудь, чтобы отплыть.

- Океан холодный, а мне с тобой тепло, и бушующий, и мне с тобой спокойней, так что сиди, — говорит и возвращает мои руки к себе на плечи.

- Он же сейчас спокойный, — моргаю часто и смотрю на него удивленно.

- Я тоже, — прошептал у моих губ и поцеловал.

Медленно и вкусно он овладел моими губами, да так, что через меня словно ток пропустили и кольнуло во всех местах. Зародился импульс внизу живота, и он отчаянно пульсировал, когда Саша ладонями меня за ягодицы взял и приподнял чуть выше. Это мне дало возможность продемонстрировать, что я хочу его и настроена решительно, чтобы он был у меня первым.

Я же зарылась в его волосы на затылке и углубила поцелуй, оказавшись над его губами. Саша уже одной рукой держал меня за ягодицу, а другой поясницу мою исследовал.

Участила поцелуй и задышала часто, когда его окаменелость бедрами почувствовала. Там снова чертинка завелась и билась в конвульсиях, требуя.

Ну я и повелась на эти требования, потому что уже сама вся в конвульсиях бьюсь и горю. Но Саша остановил, и мне это не понравилось.

- Ангелочек, люди же кругом, — смеется и голову опускает.

- И что? — хмурюсь я, и он резко на меня удивленный взгляд бросает.

Нет, это все же шокированный взгляд.

Людей боится? Ну так нас же не видно, и мы далеко, и какая уже мне разница, где он первый будет? Я настроена решительно! Потому что требуется мне это сильно! Там ведь все горит и плачет!

- Тебя акула укусила? — смеется.

Что смешного?! Ну вот что?! Неужели он не видит, что я готова!

- Мне льдинкой в глаз попало! — шиплю. — Презервативы нашел? — сужаю глаза, смотря на него пронзительно.

- Нет, — хмурится.

Что значит нет?!

- Я противозачаточные начала пить, так что давай продолжай, — закатываю глаза, а потом тянусь к его губам.

- Что?! — отстраняется. — Боже! — стонет в небо. — Ты где их нашла? — смеется мне в лицо.

- Мама дала. Что за вопросы?! Я говорю, повода для беспокойства нет. Детей на горизонте не предвидеться. Я готова. Давай бери меня, но нежно, Ледов! — шиплю я и за шею его на себя тяну, но он отстраняется и смеется.

Ну почему?!

- Подожди! — уворачивается от моих губ и смеется. — Ну не здесь же твой первый раз должен произойти, ангелочек? — хватает меня за скулы. — Здесь нежно не получится, — цокает.

Прав же, котяра такая!

Фыркаю и отталкиваюсь, чтобы уплыть от него. Пока плыву сама от себя в шоке нахожусь, потому что недавно стыдилась после каждого поцелуя нашего, а теперь с ума схожу от агонии между ног и кидаюсь на Ледова.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он явно в шоке, да и я не меньше! Но я же решила и мне нужно, ведь всё во мне это просит, а с кем-то другим не могу. Ледов же мой парень понарошку и рядом, мне только с ним сейчас, да и чего уже стесняться?!

Мы же петингом занимались!

Выхожу на берег и чувствую, что киска моя намокла, и это не от океана, там чувствуется вязь и тепло, что значит от Ледова.

Фыркая, подхватываю сумку и иду в кабинку для переодевания. Снимаю мокрое бикини и вытираю всё. Надевать бикини уже не хочется, а нижнее белье я не взяла. Шорты джинсовые без трусиков доставят мне дискомфорт, потому, порыскав в сумке хоть что-то, отыскала бежевое вязанное платье.

Надевать на голое тело такое опасно и дарует мне целый ворох смущения, потому что разрез до вверху бедра, ведь для пляжа то платье. Да и грудь моя сосками своими выбираться из него будет.

Смотрела, в руках его вертела, по итогу я надела, потому что тут ещё хуже меня ходят девушки. Ниточки, а не купальники, и благо дело кусочками ткани всё перекрыто, а у меня платье до самых щиколоток и на шее завязано. Ну подумаешь я там голая и кожа груди у меня по сторонам виднеется? Ну и пусть соски торчат! Тут ведь это нормально! Ну и ладно, что я без трусиков, это, между прочим, для здоровья хорошо! Пусть проверится, может тогда требовать так не будет!

Вышла из кабинки и пошла к нашим лежакам. Подошла, а папа резко глаза ладошкой закрыл. Мама улыбнулась в тридцать два зуба, а Ледов сначала глазами меня просканировал и губы облизал, а потом резко так злобно посмотрел, что я вздрогнула на месте.

- Дочь, что за вид? - смеется папа.

- С местным населением сливаюсь, - киваю на мимо проходящих двух девушек.

Смотрим все. Мама кривится, я же морщусь, а Ледов и папа улыбаются, шеи изгибая.

- Сережа!

- Не шипи, - смотрит на маму и улыбается, - У тебя же день рождения, дорогая. Идемте в бар.

- Сейчас? - удивляюсь.

- Ну да. Там ведь уже программа началась. Наде понравится, - смеется.

Смотрю на себя в этом платье и понимаю, что нужно переодеться забежать, а потом замечаю, как Ледов меня и сзади и спереди рассматривает, и решаю в нем остаться.

35. Сладкая...

Аврора.

В баре оказалось очень много девушек разных возрастов, а мужчин незначительное количество, что говорило о том, что программа исключительно для представительниц женского пола.

Разместились мы у бара, который был ну очень большой и круглый. По центру танцпол и диджей с аппаратурой. Шесть барменов как комарики летали то к одним посетителям, то вот к нам. И мне бы все нравилось, ведь я предвкушала, когда это все закончится и мы с Ледовым в бунгало окажемся. Но Ледов решил от мамы не отставать в коктейлях, и папа ему форы не давал, и я, понимая, что мне сегодня можно ничего не ждать, решила праздновать на всю катушку.

В итоге Ледов осушил уже шестой коктейль и вовсю уже ворковал с мамой, я же шестой только допивала и глазами его испепелить пыталась.

Мама зачем-то про противозачаточные ему рассказывала и о своем случае с редкой побочкой. Ледов сглотнул и на меня с испугом почему-то посмотрел, когда мама что-то ему тихо сказала и по плечу радостно ударила кулачком.

Только я хотела расспросить, как вдруг передо мной из-за барной стойки красивый мужчина вылез и подмигнул. Я сглотнула коктейль и зависла, открыв рот. Потому что он вдруг руку мою погладил и к диджею направился. Я же только потом заметила, что вот таких красивых в трусиках было столько же, сколько и барменов. А потом и поняла, что все это время, пока они ими прикидывались, на самом деле они были стриптизерами!

Нормально! Мне все нравится!

Концертная программа была ошеломительна, и движения их изумительны, а как они по барному столу перед женскими сердцами своими выпуклостями водили, это было шикарно. Мы с мамой визжали и смеялись, пока Ледов с папой напивались. А потом случился со мной чернокожий парень со своими огромными кубиками пресса и золотыми трусиками.

Он передо мной и так и сяк ложился и брал мои руки, чтобы на себя расположить. Мама ручками своими к нему тянулась и тоже трогала счастливо, пока я с открытым ртом дышала часто.

Во мне все горело и истекало. Я была без трусиков, и каждую каплю своего возбуждения я умоляла на месте остаться и в платье не пропитаться. Грудь болела, соски терлись об ткань вязанного платья, и во мне зародилось сильное желание все снять с себя! Но нельзя, себя ведь сама не прощу…

Чернокожий ушел к маме, а ко мне другое счастье привалило. Светленькое такое и в трусиках беленьких, ну прямо-таки сам святой.

Я сглатывала и трогала, сжимала его кожу, и так хотелось лизнуть его, вкусить светлость его очей и сладость его розовых губ. Но что-то пошло не так, ведь меня резко развернуло на сто восемьдесят градусов, и перед лицом моим стоял Ледов.

Пытался буравить меня глазами, но не получилось, ведь когда Сашенька пьян, он милый, а если злым пытается себя показать, то ещё милее.

- А ну-ка пойдем, - тянет меня за руку, пока я парню в белых трусиках через плечо улыбаюсь.

- Отпусти, Ледов. Дай закончит, - шиплю я и второй рукой стягиваю его со своей.

- Кончит? - удивляется он с бокалом в руке и отпускает.

- Ну или кончит. Главное, дай и мне закончить, - облизываю губы и тянусь к светлым волосам ручками.

Но когда остаются считанные сантиметры до блондина, то меня резко разворачивает на себя Ледов и подхватывает себе на плечо.

- Верни обратно! - кричу я и щипаю его.

- Нельзя, - качает он головой и пошатывается вместе со мной.

Отпускает меня на пол и улыбается, наклоняясь к моему лицу.

- Ты пьян, - улыбаюсь.

- Ты тоже, - смеется. - Я сделаю лучше, - кивает.

- Ты о чем? Танцевать так же собрался? - смеюсь.

- Да, - смеется. - В тебе.

Дыхание перехватило и биение сердца участилось, оттого что я поняла, что меня сейчас ожидает, и я этого, конечно, хочу, но вот так, в пьяном бреду? А если я забуду? А если мы не будем безопасны?

- Саш, я в таком состоянии не хочу в первый раз, - головой машу.

- Да что ты святую из себя строишь? - хмурится. - Мы уже им занимались! Просто сейчас новую стадию попробуем. Я же ведь весь вечер решался.

- Ты про петтинг что ли? Там что, стадии есть? - спрашиваю с глазами на лбу.

- Именно. И в этой стадии мне без алкоголя нельзя, - машет головой. - Пошли уже в бунгало, показывать буду, - тянет за руку, а я иду.

Потому что мне интересно, и вот это чувство предвкушения снова испытать всплеск волшебства во мне интерес разогревает.

Само бунгало расположено над маленькой частью Атлантического океана, искусственно выведено на берег. Таких бунгало много, и все они соединены деревянными дорожками.

Приходим в бунгало, и я снова поражаюсь интерьеру. Маленькое помещение, но здесь же всё есть, и оно такое чистое и белое. Кровать обычная, но с металлическим ажуром. На стенах кокосы висят и искусственная зелень. Она даже с потолка свисает, и когда на неё смотришь, кажется, что там целый лесной мир. Ванная за дверью круглая, душ со стеклянной прозрачной кабиной и компактная кухня с барной стойкой в стиле хай-тек.

Пока смотрю на потолок, Саша передо мной оказывается без майки и в боксерах. Опускаю глаза на него, а он тихо хмыкает и уголки рта легонько приподнимает. Тянет меня за талию к себе ближе и сглатывает.

- Я буду нежен, - шепчет у моих губ.

Киваю ему и накрываю его поцелуем. И снова этот электрический ток от губ и по всему телу прошелся, от чего я вздохнула ему в губы, а он повторил.

Он руками к завязкам платья потянулся на моей шее, а я своими когтями его торс невесомо царапала. Платье упало на пол, и я вдохнула глубже, чтобы поцелуй углубить, шагнула на Сашу, и он меня на руки к себе за ягодицы взял.

А мне, оказывается, так нравится, когда он меня за попу своими лапищами берет, что у меня истерия какая-то в груди рождается.

- Ну где опять твои трусы, Аврора? - стонет он мне в губы, когда на кровать укладывает.

- В сумке мокрые, - кусаю его за нижнюю губу и улыбаюсь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Боже, - выдыхает и захватывает мои губы своими.

Целует нежно, нависая надо мной, и мурлычет, чуть сжимая одной рукой мою грудь, и я блаженно задыхаюсь от истомы, родившейся внизу живота.

Он целует уже шею, ключицы и грудь, а я зарываюсь в его шевелюру и царапаю легонько коготками. Целует уже живот, и я запрокидываю голову, закусывая губу, потому что испытываю странное желание и грязное такое.

Я словно искушением заполняюсь, желая его губы на своих складках. Он кончиком языка вокруг пупка круги рисует, а я с тихим стоном живот в себя вбираю и большего хочу.

Ледов телепатическими способностями обладает, иначе я не могу объяснить, как он вдруг оказался между моих ног.

И не чем-то там другим, а лицом!

Я стыдом залилась и смущением укрылась, прикрываясь руками там. Но куда уж там мне против Ледова и его холодного и серьезного взгляда?

Он бросил в меня своими льдинами, а я рот открыла и замерла. Пока дышать пыталась, он простительно смотрел и руки мои убирал.

Я глаза закрыла, а потом чуть с ума не сошла, когда он губами меня там коснулся. Меня же словно лавой накрыло, и я сгорала в ней, радуясь, что горю. Он языком по складкам провел, а я вместе с его движением вверх в спине со стоном изогнулась.

- Саша…

- Блять… - дышит часто, - ты такая сладкая… - шепчет, а потом резко впивается в меня там.

36. Блаженство...

Александр.

Поплавали так поплавали в океане, только после этого я себя таким мудаком ощутил и сердце на осколки разбилось, ведь снова отказал.

Она с такой надеждой и мольбой на меня смотрела, а я как чертов импотент- нет и всё! Потому принял решение, что для неё это сделаю, поцеловав её между ног. Убивался тем, что это стремно для мужчины и вообще я такого себе никогда не позволял. Ну заподло же? Решался и даже уже плюнул на всё, смотря на то, что ей все равно весело и не надо мне на коленях перед её киской стоять, но Надежда в меня страх внедрила. Сказала, что Аврора может побочку словить, которая либидо до всех максимальных точек повышает.

Я знать не знал ничего про либидо это, но меня оповестили, и я надрался коктейлями, пока смотрел, как она на стриптизеров реагирует.

Аврора и так секса хочет, а тут ещё либидо это, и что мне, блядь, делать нужно было?! Ясен пень, что пить и давать ей оргазмы петтингом, потому что я боюсь закончиться и озвереть так, что она напугается и я её потеряю. И она напугается, ведь ей море подавай, а не океан бушующий от одного лишь вида ее личика ангельского и тела сексуального.

Потому сейчас только так, и на большее я решиться пока не могу, хотя хочу ее всю оттрахать и во все дырочки. Вот просто взять и до самых громких стонов, шипения и мольбы, а потом ласкать её вот так, как сейчас, и кайфовать от её сладости.

- Саша! О боже! - стонет и изгибается.

Аврора мне волосы уже дерет, а у меня от этого только предохранители по очереди щелкают. Я же жру её сейчас, а не целую, потому что видеть, как она изгибается и как стонет, это отрыв башки и потеря этого самого контроля.

И я сейчас, её вылизывая, сам стону, потому что мне нравится это. Никогда не пробовал, никогда так не делал, а ей захотел и хочу ещё.

Я же озверел и отрезвел одновременно!

Всасываю её складки и языком вылизываю, а потом им же маленькую бусинку нащупываю и над ней расправляюсь. Мне мало, и я хочу большего, тем более чувствуя, что Авроре нужно, да и сам я уже устал!

Даже не решался и не думал, а просто под своим привычным эффектом, пожелав для себя большего, вошел в неё пальцем и продолжил целовать.

- Саша! - вхожу. - Саша! - всасываю клитор. - Саша-а-а!

Наконец-то!

Слизываю языком всю ее вкусность, и она ножками своими смущенно меня сжимает. Улыбаюсь, целуя её в бедро, и отдышаться пытаюсь.

Я так долго в ней не смогу! Сколько мне её до оргазма доводить приходится, это же уму непостижимо!

Ангелочек? Да она дьявол! Сама сатана!

Поднимаюсь, пошатываясь ещё под эффектом алкоголя и Авроры, а потом шагаю в ванную, чтобы остудить член и себя ледяным душем.

Включаю тропический режим и стою лицом к верху. Не кончил, но член был готов уже содрогнуться и излиться. Потому болит каждый сосуд и яйца полные до беспредела. Член стоит, и даже вода ледяная не помогает.

Выдыхаю и выхожу из душа. Полотенце обматываю вокруг бедер, и резко двери открываются.

Сглатываю, видя, как она опять на меня обнаженная идет, и в голос завыть хочется. Смотрю на её раскрасневшееся личико и щеку закусываю изнутри.

- Саша, а ты тоже оргазм испытал?

Оргазм! Как она это слово говорит! У меня же снова все на место встает, и клиент не по-детски.

- Был готов, но ты сделала это раньше, - опускаю глаза, фиксируя полотенце.

- Но…

- Все нормально. Я привык, - улыбнулся ей.

Аврора вниз резко ушла, и я за ней взглядом. Она на колени передо мной встала и за полотенце схватилась.

Я такой испуг словил, что аж завизжал:

- Ты чего делаешь?! - прикрываюсь обратно.

- Ледов! Я кончила, а ты нет! Это ведь нечестно! - шипит она и руки мои убирает.

Я завис, ведь нихуя не понял. Она полотенце с меня сорвала и застыла на несколько секунд, смотря на мою ракету, нацелившуюся уже прямиком в небо.

- О боже! - глаза округляет. - Он почему такой огромный?! - шепчет.

Я рассмеялся в голос, запрокинув голову назад, и это был истеричный смех. Но продолжился он недолго, ведь я застыл, и с лица улыбка исчезла, когда я ощутил, как в ее рту оказался. Молниеносно бросил на неё взгляд и убедился. Аврора губами скользит по всей моей длине и обратно. Целует в головку, а я содрогаюсь.

Блять! Да что за на хер, а?!

Где грани? Где нельзя, где можно?! Где её смущение?! Стыдливость?! Откуда она вообще, блять, знает, что его сосать надо?!

- Аврора? - шиплю я, зажмурившись.

Жмурюсь, потому что смотреть на это не хочу, ведь сердце кровью обливается, потому что она ведь ангелочек! Святой наш человек!

Она рукой его обхватывает и двигать начинает кожу, сосав мой член. Целует и двигает чаще, сжимает пальцами и сама чуть слышно стонет.

- Ахуеть! - шиплю.

Я же сдался и окончательно расслабился. Одной рукой зарылся ей в волосы и начал помогать ей съедать меня, а потом сам начал навстречу ей толкаться.

Горячо, и это убило, мокро, и это умертвило, я во рту ангелочка и по самые гланды, и это оживило. Бросил на неё взгляд и зарычал, смотря на то, как она сосет меня.

Она кончиком языка по головке проводит, и я вспышку ловлю. Да так, что хочется на пол рухнуть и распластаться от кайфа. Ноги дрожат, и руки почему-то тоже, пока я за голову её держусь рукой и изливаюсь в её горячий ротик.

Кончил! Прямо в рот ангелочку! Ну ахуеть! Куда молиться?!

Улыбаюсь, смотря на её губы с моим членом, а когда в глаза смотрю, то хмурюсь и бояться начинаю.

Она встает и подходит к раковине, полощет рот, нагибаясь так, что у меня опять ракета, а не член между ног. Хватаю с пола полотенце и бегом закрываю его, чтобы больше эта сатана на него не накинулась.

Она поворачивается ко мне лицом, а я сглатываю, прикрываясь полотенцем.

- Ну как я тебя, да? - улыбается.

Пиздец! Остановите землю, потому что мне срочно сойти с неё нужно!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Ты… ты откуда так…

- А, да это конкурс у Алины на день рождения был, там так же делать нужно было, - смеется.

Ну ахуеть! Конкурс, блять! Это был конкурс!

- И что же вы там вот так сосали? - сглатываю.

- Огурцы, - смеется.

- Да ахуеть! - кричу я резко, и она вздрагивает, - огурцы? Аврора, ты серьезно? Ты блеять вообще с этой вселенной? Я нихуя уже не понимаю! Ты же ангелочек! Какого зуя ты сосать-то, блять, умеешь? Огурцы!

Я сорвался, ибо уже мне конкретный пиздец пришел. Я просто все состыковать воедино не могу случившееся с ней. Это открытие взбесило, хотя вставило по самое сердце, так что я, сука, такой оргазм от менета словил, какой ещё ни разу не ловил.

Она задышала часто, брови нахмурила, бросила на меня злобный взгляд и ушла, хлопнув дверью, оставив в полнейшем шоке и с огурцом стоячим между ног.

- Да нахер! - зарычал я и за ней пошел.

Вырвался из ванной, нашел её взглядом и пошел с отдышкой на неё решительно. Впился в губы, схватив за затылок, и укусил до стона за нижнюю губу.

Разорвал пополам сорочку, которую она надеть успела, и подхватил обнаженное совершенно тело. Уложил её обратно в постель и целовал так, чтобы даже пискнуть не смогла.

К черту все! Я в неё хочу!

Аврора быстро носом воздух ловит, а я с её губами расправляюсь, языком по самые гланды вхожу. Трогаю её между ног и, когда убеждаюсь в том, что она мокрая для меня, с рычанием входу в неё пальцем.

Аврора стонет и дышит часто, изгибается, пока я ритм учащаю и её стоны губами ловлю. А потом во мне ещё больше пламя гореть начинает, когда она снова мои волосы рвать начинает.

Рычу ей в губы, когда она стонет, и меня клинит, так что я под этим эффектом, ни о чем не думая, как о желании, хватаюсь за член и головкой её складки описываю.

Остался крошечный резерв контроля, который молил меня остановиться, но стоило Авроре за волосы меня к себе ближе потянуть и поцелуй углубить, как и его к зерам снесло.

Нашел членом вход в Аврору и, укусив её за нижнюю губу, вошел во всю длину, чувствуя, как сорвал её бутон.

- Саша!

Оглушающий стон, и он во все мое нутро проник и сглотнуть заставил, пока я замер в ней и растекался от резкого блаженства.

37. Любовь...

Аврора.

Схватила его за волосы и углубила поцелуй, в ярости от того, что мне мало стало того, что он по интимным складкам им водит. Я хочу его. Мне даже вот такое животное сейчас можно, потому сил моих больше нет так мучиться от этой истерической истомы. Меня же всю на части разрывает и по ушам сердечко бьется.

Саша зарычал, а потом, укусив меня за нижнюю губу, наделив болью, вошел в меня во всю свою длину.

Сокрушительная волна пронеслась с его толчком по всему моему телу и вырвала из меня очень громкий стон. Он замер во мне, а я ещё больше задыхаться начала без его губ, от последовательных ощущений после этой сокрушительной волны.

Было больно, но совсем чуть-чуть, а вот ощущения были сокрушительными, и я захотела еще. Потому схватила его с шипением за ягодицы и, впиваясь когтями, толкнула его в себя ещё и застонала снова.

- Блять! — рычание.

И всего на секунду я усомнилась во всем, а потом Саша озверел, да так, что толчки его в меня все больше и больше даровали эти спазмы и волны блаженства. Он меня в пучину счастья утаскивал и порождал во мне чувство, которое испытывать к нему было нельзя.

Я стонала и шипела, пока он меня таранил с немыслимой скоростью. Я чувствовала себя такой яростной и изнемогающей по волшебству Саши, потому я горела и впилась в его губы зубами.

Мне нужно было чаще и глубже, хоть и было больно, и входил он до самого предела. Но я ведь желала его зверя! Потому с яростью, несмотря на изнывающую больно там, выставила ногу и бушующим адреналином в крови перевернула нас, оказавшись на нем сверху.

Села и застонала, запрокинув голову, потому что было намного больнее и так волшебно одновременно.

Бросив на него резкий взгляд и приподняв уголок рта, я начала сама насаживаться на Сашу, да так, что он стонал подо мной вместе со мной. Я смотрела на него и любовалась его пронзительным взглядом. Нет стыда и нет смущения, потому что мы словно душами сейчас слились. Он словно моей ранее неведомой мне частичкой души был.

В этот момент во сне всё, что можно, словно расцвело, словно что-то вырвалось наружу, и я вздохнула. Я царапала его грудь, живот и прыгала на нем, чтобы достичь надвигающегося волшебства.

Оргазма!

- Блять! Аврора! - рычит яростно.

Саша держит меня за бедра, а я ерзаю и насаживаюсь, и как только я круговыми движениями начинаю опускаться на него во всю длину, меня наконец накрывает.

- Саша! - стону.

Он приподнимает меня за бедра и совершает еще пару толчков в меня, пока я нежусь под этим самым волшебством, опираясь на него прямыми руками. А потом чувствую, как во мне там ещё горячее становится, и Саша содрогается, издав рычание.

Падаю ему сокрушенно на грудь и улыбаюсь, расплавляясь от его жара и своего изнутри. Дышим часто оба и смеемся тихо.

Складываю ручки у него на груди под свой подбородок и смотрю, улыбаясь, на него и медленно моргая. Саша в ответ улыбается и за щеку меня гладит, а я чувствую, как во мне теплое чувство зарождается.

Ледов мне нравится по всем параметрам, он мне подходит по всем показателям, я хочу вот так с ним каждую секунду. Но…

Между нами есть одно огромное «но»…

Мы притворяемся.

И то, что зарождается сейчас во мне, похоже на то, что Ледову явно не нужно. Я влюбилась, и я боюсь любить. Ему ведь это не нужно, и я ему нужна только для того, чтобы роль свою сыграла, а он пояс получил, сделал карьеру и выбился из клетки в люди.

Вздохнула, сокрушенная своими выводами и мыслями, отправилась в душ. Там болело, и в груди уже больно было, мысли вихрем кружили в голове, а я только дышала и слушала свой разум.

Всё, что сейчас между нами, вот-вот скоро закончится, потому что бой за пояс уже через три недели.

А я уже и не хочу, чтобы закончилось, да мне и представить это тяжело.

И даже когда Ледов ко мне в душ зашел и смотрел на меня плотоядно под струями тропического дождя, я дрожала и билась в конвульсиях, потому что хотела его и боялась своих чувств к нему.

Глупая и наивная, ведь так он меня называет, и я уже согласна с этим. Влюбилась в Ледова, когда нужно было всего лишь притворяться, сделала его в своей жизни везде первым и подарила ему свою невинность, я сделала так много, чтобы показать, что я уже давно не притворяюсь. Но Ледов только брал, довольствовался и смеялся, как и все, показывая, что со мной он только из-за причины.

Не слушая разум, я принимала его поцелуи и дышала с ним одним кислородом, пока он снова и снова меня доводил до волшебного чувства и разогревал одно, которое было только моим, и пока он нежно заполнял меня собой в душе, снова в кровати, на барном столе, я убеждала себя, что это чувство останется моей маленькой тайной.

Пусть будет больно потом, но сейчас пусть будет вот так волшебно. Ведь я не рассчитываю, что хищник влюбится в маленького трусливого зайчонка, забитого в углу, потому что это невозможно. Но вот зайчонок влюбился, и ему очень хочется побыть в волшебстве перед расправой, а вот это очевидно.

И когда я снова была на нем и горела внутри от нашего соития, Саша мне дарил притворную любовь и нежность. Он гладил, смотрел, будто восхищался, дышал так, словно у него кислородное голодание. Я улыбалась, и он млел. Мурлыкал, целовал везде, обнимал крепко и шептал мне то, что меня снова и снова тянуло к нему всё сильнее и сильнее.

А потом мы наконец заснули, обвитые руками и ногами, прижимаясь друг к другу телами и вдыхая один воздух на двоих.

Утро дало о себе знать, когда Саша гладить меня начал и кусать за мочку уха. Ему было достаточно моей улыбки, чтобы в следующую секунду снова оказаться во мне.

Утренний душ мы приняли вместе, я прижимаясь к плитке, а он толкаясь в меня. Только я надела полупрозрачное нижнее белье, как вдруг оно было сорвано, и я прижата к кровати.

- Саша, - смеюсь и пытаюсь от него освободиться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Саша смеется, нависая надо мной, и фиксирует наши руки над моей головой.

- Куда собралась? - кусает меня за нижнюю губу, улыбаясь.

- На солнышко хочу, - ловлю его губы.

- Твое солнышко тебя здесь погреть хочет, - трется кончиком носа об мой и вдыхает.

- Мое? - сглатываю и вместе с ним вдыхаю судорожно.

- Аврора... - шепчет и осекается.

Саша щекой трется об мою щеку и глубоко дышать начинает, словно сейчас решается на что-то, а мне от его такой нерешительности не по себе становится. Я словно всем своим существом чувствую, что меня что-то нехорошее ждет.

- Что, Саш? - тихо спрашиваю и сглатываю.

Саша нависает надо мной. Желваками играет, пока глазками своими по моему лицу бегает. Не могу спокойно смотреть на красоту его лица, пронзительного звериного взгляда, чувствовать его животную и ужасающую энергетику, потому кусаю себя за губы и дышать чаще начинаю.

- Я люблю тебя, - шепчет он, и я рот безмолвно отплываю.

И это так в сердце пронзающую боль пропускает, что я вдыхаю, а выдохнуть не могу. Бегаю по его лицу глазами и не понимаю.

Глаза мои не моргают и иссушаются уже, кислород в легкие не поступает, но я продолжаю по его лицу глазами бегать и молчать, пока он меня одной рукой по лицу гладит.

- Сложно поверить? - шепчет и улыбается горько.

Киваю, ведь вымолвить ни слова не получается. Я ведь и язык не чувствую, и кажется, сердце уже не бьется, да я сейчас под Сашей словно каменный булыжник, и толку от меня никакого, потому что я словно самой жизни лишилась и не знаю, что сделать, чтобы ожить.

Как любит? Как я? Тоже полюбил, пока мы притворялись?

Не верю, потому что тяжело поверить, и это не ожидаемо, потому я не дышу, хотя отчаянно сердечко в груди держу, чтобы наружу не выпорхнуло.

- Это так, ангелочек. Я влюблен и, кажется, очень сильно. С моей стороны давно уже нет никакого притворства, я ведь думаю о тебе днями и ночами, ревную тебя к любому взгляду, радуюсь твоему смеху и сгораю от твоего смущающегося взгляда. Я больше не притворяюсь, я тебя по-настоящему люблю.

- Саша...

Саша перебивает меня и продолжает говорить то, что меня изнутри реветь заставляет:

- Я знаю, что все это кажется насмешкой или некой игрой, ведь трудно поверить, что все это привело меня к тому, что я завис на тебе. Полюбил и отпускать не хочу. Тебе нужен другой, но я хочу быть нужным тебе. Я постараюсь быть нежным и тем самым морем, но я устал прятаться за этим притворством. Я люблю тебя и...

- Я тебя тоже люблю, Ледов, - перебивая, шепчу, и по щеке слеза радости скатывается.

Саша расплывается в улыбке и большим пальцем надавливает мне нежно на подбородок, и когда я приоткрываю губы, он накрывает их своими.

БОНУСНАЯ ГЛАВА

Александр.

Три недели пролетели со скоростью света, и останавливалось время, только когда она была подо мной, рядом или вовсе на мне.

Пока я был на тренировках и готовился к предстоящему бою, Аврора работала. С тренировки срывался и мчался за нею на всех порах. Я домой её не пускал, да и она особо делами не горела, потому уже потихоньку я её к себе перевез.

Сергей Алексеевич возникал и ворчал, угрожал мне, что так неправильно, но я только улыбался в ответ счастливо. На СТО на меня рукой махали и, смеясь, головой качали.

С сестрой всё закончилось благополучно, и опять же не без помощи Сергея Алексеевича. На мать наложили запрет о приближении. Вероника мне чуть в горло не вцепилась, но спустя две недели, когда мы все узнали, что отец оказался живым и мать специально давила на жалость и внушала сестре надежду на свою возникшую вдруг любовь. Вероника поняла, что никогда матери не была нужна, ведь заявившийся отец к ней в квартиру всеми силами пытался вызвать у неё сожаление к голодающим родителям.

Я в этот момент сидел пил чай с Авророй у сестры на кухне и слушал речь ублюдка в коридоре. Аврора слышала, и она держала меня за руку, не дав сорваться и умертвить его, каким он считался до этого дня.

Всему пришел конец, когда я услышал слезы сестры, тогда и Аврора нахмурилась и руку отпустила, дав мне возможность озвереть. Вышел в коридор, и ублюдок шок словил. Вероника кивнула и к Авроре ушла, а я наконец ответил отцу за все те удары, которые терпел все свое детство.

Пару хуков хватило, чтобы Аврора вызвала полицию и позвонила отцу. Там-то Сергей Алексеевич и подключил связи, предоставив доказательства, что сестре лишенные родительских прав мать и отец жизни не дают и вламываются в квартиру. Вероника подтвердила, что мама вымаливала её продать и предлагала жить вместе, объясняя, что любит её и очень сожалеет, но ей нужны деньги для погашения задолженностей.

Я более и не переживал за сестру, а всё больше и больше поражался, как мне повезло с Авророй. Она пришла и всё плохое в сторону сдвинула. Ворвалась в мою жизнь и в белый цвет всё перекрасила. С её появлением я дышать начал, любить научился.

Сижу на диване возле бассейна в съемном доме Сан-Франциско, куда мы вчера прилетели на бой. Смотрю через солнечные очки только на неё, а я Аврора словно чувствует мой похотливый взгляд, потому плавает красиво и улыбается хитро.

Рядом падает Федя, но я продолжаю наслаждаться видом и улыбаться. Он в костюме, хотя жара просит чуть ли не догола раздеться и, как Аврора, в прохладном бассейне от неё спасаться. Потому я в коротких купальных шортах и с ледяной лимонной водой в руке.

- Видами небесными любуешься? - смеется тихо.

- Угу, - улыбаюсь другу.

- Красиво плавает, - усмехается. - Ангелам халоу! - машет ей рукой.

- Солнцев, хэлоу, а не халоу, - кричит и закатывает глаза Аврора.

Смеюсь, когда у друга с лица улыбка сходит и он грузиться начинает.

- Блять, я же так сегодня всем подряд говорил. Ладно, проедем. После боя пресс-конференция, всё в силе? Не передумал? - усмехается и бокал у меня забирает.

- Тупой вопрос, - улыбаюсь, и Федя хмыкает.

- Сергей Алексеевич, похоже, чувствует, завтра прилететь к бою вместе с Санычем собирается. Не боишься, что прямо на конференции в горло вцепится? - смеется.

- Аврора не даст, - улыбаюсь. - Бой его смотрел?

- Да. Завтра перед выходом продемонстрирую тебе, - хмыкает.

- Как все-таки все получается интересно… Я пояс получаю, а никому уже он и не нужен вовсе, - усмехаюсь.

- Ну он нужен тебе, ведь тебя грохнут, если пояс не возьмешь. Саныч с Сергеем Алексеевичем на кон все поставили, - смеется. - А я себе судьбу сам накаркал. Реально же теперь магнатом нефтяным буду. Знал бы ещё в детстве, что это правдой будет, охренел бы от счастья, - смеется.

- Приглашение когда получу? - усмехаюсь.

- Катя ещё дизайн платья выбирает. Хер знает, когда выберет, это, наверное, только вон той известно, - кивает на Аврору и улыбается, когда она ему средний палец показывает.

- Это она тебе намекает, чтобы ты в свой номер валил, - смеюсь.

- Да я по стояку твоему давно понял, что валить надо, - смеется и встает. - Ладно, давай, много не кончай, - жмёт мне краба и уходит.

Усмехаюсь и поднимаюсь с дивана. Подхожу к краю бассейна и, отбросив очки, оскаливаюсь, видя, как меня Аврора уже ждет и улыбается.

Ныряю к ней и выплываю, подхватив её под бедра. Аврора даже воздуха вдохнуть не даёт и сразу поцелуем своим сладким заполняет.

Какой-то немыслимой силой всё тело заполняется, и дышать становится трудно. Я каждый раз при её таком напоре некие всполохи энергии ловлю. Она меня в одни мгновения может то нежным для себя сделать, то котярой быть.

Так она во мне животный инстинкт называет, и не Ледов или Саша, а именно котяра.

Умора!

- Папа звонил, сказал, что лично прилетит бой смотреть, - шепчет в губы.

- Федя уже сообщил, - шепчу я и сильнее её к себе прижимаю.

Аврора закусывает губу, когда я в неё толкаюсь, и улыбается, запрокинув голову, когда я в ее шею впиваюсь.

- Саш, с меня тренер слово взял о твоем воздержании, - вздыхает.

- Я уже два дня воздерживаюсь. Я больше не могу, - кусаю нижнюю губу и скольжу рукой в её трусики.

- Он сказал, что из-за меня твои удары неточные, и ты рискуешь проиграть бой, - шепчет она, когда я её влагу размазываю.

- Мне плевать, Аврор. Я уже выиграл и сорвал куш в своей дерьмовой жизни. Так что хватит над моим членом и сердцем издеваться и дай мне себя, ведь иначе силой возьму, - ловлю ее губы и задыхаюсь.

- Идем, - задыхается она и медленно отрывается от моих губ.

Выходим из бассейна и прямиком в душ вдвоем. Целую сладкие губы под тропическим дождем и мурлыкаю от наслаждения. Аврора отрывается с ехидной улыбкой и, оставляя дорожку из поцелуев, спускается вниз на колени. Смотрит на меня, а я дышать перестаю, любуясь опухшими от меня губами и ангельским личиком, залитым краской. Подушечкой большого пальца глажу её губы и глаза прикрываю от её вида.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

На коленях обнаженная, смотрит на меня влюбленными глазами, опухшие от меня губы и лицо всё в каплях воды. Моя Аврора.

- С огурца решила начать? - улыбаюсь.

- Угу, - отвечает, когда член ртом своим берет.

Дух захватывает, когда она так делает. Смотрю и каждый раз любуюсь, как её губы его обволакивают и она до предела его глотает.

Беру её за макушку и голову свою запрокидываю от наслаждения. Плавлюсь внутри, пока она меня высасывает, слюнявит и облизывает. Аврора ладошкой его обвивает, а я уже на грани кончиться. Она буквально два раза совершает движение ладошкой, и я в её горячий ротик изливаюсь, получая пик наслаждения.

Из душа в кровать падаем, и там другой мир открывается для нас обоих. Аврора улыбается и встает на четвереньки передо мной. Коварная женщина, с ума по ней схожу. Ангелочек ведь, а что в сексе творит, это просто уму непостижимо.

Хватаю ее за бедра, глажу, любуясь её сочностью, членом влагу размазываю, готовясь к самому прекрасному и желанному погружению. Толкаюсь, и мы оба стонем в унисон.

Я люблю в ней быть, ведь там узко и горячо. Слышу стоны и рычу, словно зверь. Я ее готов каждую секунду вот так любить и часами не покидать ее.

Она стонет, пока я со всем животным инстинктом ее тараню до глубины души. Задыхается, когда я в самую грань упираюсь. Выгибается, когда я её белоснежные локоны на себя тяну. Трахаю её, а ангелочку это нравится.

Оба дышим часто, предвкушаю разрядки и нашего с ней волшебства, как она оргазм называет. Но не получаем, потому что Аврора решила сама в свои руки всё взять и хорошенько меня отметелить.

Да я и не против, потому губу, улыбаясь, закусил и лег, как послушный котик, подчиняясь своей нежной хозяйке.

Аврора, немедля, ножку перекинула и медленно, с прямой спиной, смотря пронзительно на меня с блаженством в глазах, насаживать меня начала.

Она любит так делать, потому что любит смотреть, как я под ней извиваюсь, шиплю, рычу и мурлычу, моля остановиться и дать передохнуть, чтобы быстрее её не кончить. И она кончает, когда мучениями моими наслаждается, насаживаясь на меня с немыслимой скоростью.

Ангелочек?

Ни в коем случае! Там внутри сам сатана таился! И выпустил его я, и трахает она меня, зверствует она надо мной, и же этому счастлив, до самой последней капли спермы. Всё, блядь, вытянет, а потом ещё ехидно в носик поцелует.

И так мы друг друга по несколько часов изматываем, потому что насытиться друг другом не можем, ведь мало нам, и мы ещё хотим, но силы рано или поздно кончаются… Потому сгреб её в охапку после душа и зарылся носом между подушкой и ее лицом, когда она уже глаза прикрыла, обессиленная.

Утром проснулся и несколько минут смотрел на неё спящую, не отрывая глаз. Я без неё уже жизни не представляю и говорить о любви не перестаю. Я так сильно её люблю, что дышать без неё не получается.

Накрыл нежным поцелуем и получил ответный, а потом и улыбку. Аврора в волосы коготками зарылась, а я замурлыкал.

- На бой пора, Саш. Пояс забирать, — шепчет.

- Со мной на ринг выйдешь? — шепчу.

- Выйду, — улыбается.

Вышла. Не испугалась и весь бой выдержала, стоя за углом, сложив ручки у губ и молясь о моей победе.

Бил со всей своей дурью и её взглядом после искал, чтобы каждый раз убедится, что она есть и не испугалась, не убежала и не отставила. Последний гонг, и судья объявляет мою победу. Расплываюсь в клубке, когда моя плачет и улыбается, а потом к ней в объятия несусь и целую жадно, слизывая капли нашей победы с её щечек.

Пресс-конференция уже идет, а я только на неё смотрю, сидящую среди репортеров и болельщиков.

- Александр, вы планируете дальше вступить в бой? Говорят, после вашей победы уже как двое соперников мирового уровня хотят с вами сойтись на ринге!

- Не думаю, что я выйду на ринг. У меня сейчас уже совершенно другие мечты и планы, — усмехаюсь и смотрю на Аврору.

- Александр, можно ли узнать о вашей личной жизни? Кто она, та самая обладательница чемпиона с поясом?

Смотрю на Аврору и улыбаюсь во все тридцать два зуба. Она голову опустила и краской залилась, словно снова свой испанский стыд словила. На папу своего косится и заметно дрожит. Я долго этого ждал, хотел ещё в первую нашу ночь на колени перед ней встать и просить её о том, чтобы всегда рядом была, но Солнцев идею подкинул, чтобы красиво всё сделать и разом всех по носу щелкнуть.

Вот и вопрос этот специально заготовленный по его просьбе, ведь я к нему три недели готовился.

- Ты свалилась мне на голову ниоткуда и неожиданно. Поразила меня своей добротой и желанием помочь. Ангельская твоя красота только глаза выкалывала и заставляла проецировать каждый день и ночь в своей голове. Ты научила меня быть трепетным, нежным и ласковым. И это только для тебя, потому что ни с кем другим я таким никогда быть не смогу. Я люблю каждую твою частичку тела, каждый твой мозговой штиль. С тобой я радуюсь, смеюсь и люблю. Аврора, я не представляю жизни без тебя! Ты, помнится, выплюнула глупость, когда мы ехали к тебе домой в первый же день нашей игры, но я уже давно понимаю, что ты не сглупила, а словно заведомо знала, что нас ждет и к чему мы придем. Я готов на весь мир заявить и сейчас признать, что я окончательно потерялся в твоей ласке, нежности и доброте и никогда не хочу ее потерять. Ты выйдешь за меня замуж, ангелочек?

Всего секунду мы смотрели друг на друга пристально, а потом она сорвалась с места со слезами на глазах и улыбкой, а я к ней на астру под вспышки камер и вопросы журналистов.

Аврора кинулась мне на шею и совсем разревелась от счастья. Я смеялся, пока она мне плечо заливала водопадом. А потом она шмыгнула и прошептала в губы:

- Я согласна, Ледов.

*

**

Ну вот и всё, друзья... Мне жаль расставаться с Авророй и Сашкой, потому что с ними мы были в этой истории явно на одной волне)) Честно говоря, когда я только начинала всматриваться мысленно в сам сюжет, я поняла одно... Я не хочу шаблонных ГГ! В итоге получилась Аврора — наш маленький ангелочек, вокруг которой порхают родители и подруги, которая наивна и мечтательна, которая может верить в добро и сама же его дарить людям)

В противовес вышел у меня Сашенька — мой шедевральный мальчуган, который, несмотря на свою жестокость и холодность, умеет любить. Сашенька умеет красиво таять, да?)

Я хотела отойти от шаблонов и, кажется, я смогла написать достаточно нетипичный роман... А вы как думаете? У меня получилось?

Если вам понравилось, то прошу не забыть наградить нашу парочку своими реакциями, а потом беги в мою новинку:

— Её соседушка — не кто иной, как Арсений Медведев, — заявляет сестра, и меня буквально скручивает от страха. Ком встаёт в горле, кости начинают дрожать, а волосы, кажется, пытаются установить связь с космосом, чтобы попросить помощи.

В голове крутятся все те ужасы, что рассказывали о нём сёстры. Теперь, зная его имя, страх становится ещё более осязаемым. Арсений Медведев… Звучит как приговор.

Всматриваюсь, продрогнув всем своим существом, в окно и с трудом сглатываю, когда замечаю того самого татуированного гиганта. Он вальяжно заходит в дом и тут же выходит обратно, держа в руках мангал, словно это пёрышко. Ну точно животное!

Теперь я понимаю, почему сёстры так предостерегали меня. Этот человек олицетворяет собой всё то дикое и омерзительное, о чём они рассказывали. И теперь он — мой сосед…

Он явно не с нашего поля ягода… Он вообще словно огромный медведь из лесной рощи, который прокрадывается на такие вот полянки и жадно пожирает вот такие беззащитные ягодки, как я!

Конец