Запретный Плод

Глава 1: Возвращение в другую жизнь

Загородный дом Световых, вечер пятницы. Роскошный прием в честь возвращения Алисы из Европы.

Алиса Светова стояла на пороге родительского дома, чувствуя странное смешение ностальгии и легкой тоски. Три года в Барселоне, изучение арт-менеджмента, независимая жизнь — и вот она снова здесь, в этом позолоченном мире московской элиты. Воздух был густ от ароматов дорогих духов, сигар и кофе. Гости, знакомые с детства лица, улыбались ей, но их взгляды оценивали уже не как ребенка, а как женщину.

Именно в этот момент она увидела его. Артем Орлов. Он стоял у камина в гостиной, непринужденно беседуя с ее отцом. Друг семьи. Человек, который когда-то помогал ей с домашними заданиями и смеялся над ее детскими шутками. Но сейчас... сейчас он смотрел на нее иначе. Его темные, почти черные глаза, скользнув по ее фигуре в лаконичном платье от Michael Kors, задержались на лице с выражением, в котором она прочла не отеческую нежность, а чисто мужское, пристальное внимание.

«Алиса, наконец-то!» — Игорь Светов, ее отец, обнял ее. — «Артем, смотри, наша девочка совсем взрослая стала!»

Артем медленно подошел. Он был выше, чем она помнила, а его присутствие — более весомым. «Привет, Алиса, — его голос, низкий и бархатный, прозвучал как ласка, но в глазах читался вызов. — Выросла.»

«Время не стоит на месте, Артем, — парировала она, заставляя голос звучать ровно, хотя сердце бешено колотилось. — В отличие от вашего вкуса в галстуках. Все тот же консервативный стиль.»

Ее отец рассмеялся: «Вот и началось! Только наша Алиса может так с тобой разговаривать, старина!»

Артем не улыбнулся. Его взгляд скользнул по ее длинным светлым волосам, по открытой шее. «Да, у нее острый язык. Но я всегда ценил... прямоту.»

Позже, когда она поднималась по мраморной лестнице в свою комнату, она почувствовала его взгляд на спине. Он жег. Обернувшись на площадке, она поймала его глаза. Он не отвел взгляда. И в этой молчаливой дуэли она поняла — все изменилось. Навсегда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 2: Нежеланое предложение

Кабинет Игоря Светова в семейном холдинге «Светов Групп», утро понедельника.

Через неделю после вечеринки Алиса приехала в офис отца, чтобы обсудить свое будущее. Она планировала устроиться куратором в частную галерею, но Игорь имел другие планы.

«Дочка, я не хочу, чтобы ты начинала с низов, — сказал он, разливая кофе. — Ты будешь руководить отделом арт-менеджмента в нашей новой дочерней компании.»

«Папа, я хочу сама...»

В этот момент в кабинет без стука вошел Артем. «Игорь, у нас срочное совещание по слиянию с «Перспективой». — Его взгляд скользнул по Алисе. «Алиса.»

«Артем, как раз кстати! — обрадовался Игорь. — Я хочу, чтобы Алиса возглавила арт-направление в новом проекте.»

Артем холодно посмотрел на нее. «Она неопытна. Это серьезный проект, Игорь.»

«А ты поможешь ей, — махнул рукой отец. — Будь ее наставником.»

Алиса чувствовала, как закипает. «Мне не нужен наставник. Я справлюсь сама.»

«Видишь, какой у меня независимый ребенок? — с гордостью сказал Игорь. — Решено. Алиса, ты начинаешь с понедельника. Артем будет тебя курировать.»

После ухода отца они остались одни в кабинете.

«Тебе не следовало соглашаться, — сказал Артем, подходя ближе. — Это не место для игр.»

«А вы всегда так относитесь к женщинам в бизнесе? Считаете их неспособными?»

«Я считаю неспособными детей, которые играют во взрослых, — резко ответил он. — Ты понятия не имеешь, как устроен этот мир.»

«А вы научите? — ехидно спросила она. — Или только будете читать нотации?»

Его пальцы сжали край стола. «Не искушай судьбу, Алиса. Ты можешь пожалеть.»

Но в его глазах она увидела не гнев, а нечто иное — то самое опасное влечение, которое видела на вечеринке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3: Первый рабочий день. Гроза за стеклом.

Офисный небоскреб, 35-й этаж. Поздний вечер, начинается гроза.

Первый рабочий день Алисы оказался сложным. Команда с недоверием встретила молодую дочь босса, а Артем целый день демонстративно избегал ее, поручив своему заму Максиму показать ей рабочие процессы.

К вечеру небо потемнело, и начался ливень с грозой. Большинство сотрудников разошлись, но Алиса осталась — она хотела доказать, что справится с первым же заданием без помощи Артема.

Когда она уже собиралась уходить, в ее кабинет вошел он. Без пиджака, с расстегнутой на две пуговицы рубашкой.

«Почему еще здесь?» — его голос прозвучал резко.

«Заканчиваю работу над брифингом для «Перспективы», — ответила она, не поднимая глаз от компьютера.

«Максим мог бы это сделать.»

«Я не нуждаюсь в услугах твоего помощника, — холодно сказала она. — Или ты думаешь, я не справлюсь?»

Внезапная молния осветила кабинет, и на секунду она увидела его лицо — напряженное, с темными глазами, полными какой-то внутренней борьбы. Гром грохнул прямо над зданием.

Он подошел к ее столу. «Ты играешь с огнем, Алиса.»

«Мне нравится огонь, — она наконец подняла на него глаза. — В отличие от тебя, я не боюсь обжечься.»

Он наклонился, оперевшись руками о стол с обеих сторон от нее. Их лица оказались в сантиметрах друг от друга.

«Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, — прошептал он. — Ты девочка, которая...»

«Я не девочка!» — резко встала она, оказавшись так близко, что почувствовала тепло его тела. — «Мне двадцать три года, и я прекрасно знаю, что делаю.»

Он смотрел на ее губы, его дыхание участилось. Еще одна молния, еще один удар грома. Казалось, сама природа бушует вместе с ними.

«Это ошибка, — хрипло сказал он, но не отходил.»

«Чья?» — выдохнула она.

Внезапно он выпрямился и отошел к окну, повернувшись к ней спиной. «Иди домой, Алиса. Завтра важный день.»

Когда она выходила из кабинета, он все еще стоял у окна, наблюдая за грозой. Его отражение в стекле было строгим и непроницаемым, но сжатые кулаки выдавали внутреннюю бурю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4: Авария и точка не возврата.

Прошло две недели. Алиса погрузилась в работу, доказывая свою компетентность команде. Но напряжение между ней и Артемом только росло. Они обменивались колкостями на совещаниях, их взгляды встречались через весь зал, и каждый такой миконтакт оставлял после себя дрожь в коленях.

В пятницу она задержалась допоздна, готовя презентацию. Выйдя на улицу, обнаружила, что начался настоящий ливень. Решив не ждать такси, она села в свою машину.

Дождь хлестал так сильно, что дворники не справлялись. На скользкой дороге ее неожиданно занесло, и она въехала в бордюр. Удар был несильным, но переднее колесо повредилось. Машина встала как вкопанная посреди пустынной улицы.

Сердце бешено колотилось. Первой мыслью было позвонить отцу, но она представила его панику. Второй — вызвать эвакуатор, но это означало ждать неизвестно сколько в кромешной тьме под проливным дождем.

Дрожащими пальцами она нашла в телефоне его номер. Он ответил на второй гудок.

«Алиса?» — его голос прозвучал настороженно.

«Я... у меня небольшая авария, — проговорила она, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Машина не едет.»

«Ты ранена?» — мгновенно спросил он, и в его тоне появилась резкость.

«Нет, я...»

«Где ты?» — перебил он.

Она назвала улицу.

«Сиди в машине. Запирай двери. Я через пятнадцать минут.»

Он положил трубку. Ровно через двенадцать минут его черный Cayenne резко остановился рядом. Он выскочил из машины, не обращая внимания на ливень. Его рубашка моментально промокла, облепив мощный торс.

Распахнув ее дверь, он быстро осмотрел ее. «Все цело?»

Она кивнула, не в силах вымолвить слово.

Он помог ей выйти, его рука крепко держала ее за локоть. Открыл переднюю дверь своей машины, усадил внутрь. Позвонил кому-то, коротко объяснив ситуацию с эвакуатором.

«Я отвезу тебя домой, — сказал он, садясь за руль.»

«Нет! — вырвалось у нее. — Не к родителям. Я не хочу их пугать.»

Он посмотрел на нее долгим взглядом, затем резко тронулся с места. «Хорошо.»

Он вел машину молча. Дождь продолжал хлестать по стеклам. Она смотрела на его профиль — напряженный, сосредоточенный. Он ехал не в сторону ее квартиры и не к родительскому дому.

Через сорок минут они остановились у ворот загородного дома, скрытого в лесу. Большой, современный, с панорамными окнами.

«Где мы?» — тихо спросила она.

«В моем доме, — коротко ответил он, выходя из машины. — Тут никто не помешает.»

Он повел ее внутрь. В доме пахло деревом, кожей и его парфюмом. Все было безупречно, стерильно, без следов женского присутствия.

«Ты можешь принять душ, — сказал он, указывая на лестницу. — Вторые двери справа. Я принесу тебе что-нибудь переодеться.»

Когда она вышла из душа, завернутая в банное полотенце, он стоял в спальне с футболкой и спортивными штанами в руках. Его взгляд скользнул по ее обнаженным плечам, по каплям воды на ключицах.

Он подошел ближе. «Ты уверена, что не хочешь, чтобы я отвез тебя домой?»

Она покачала головой, не в силах вымолвить слово. Сердце стучало где-то в горле.

Он протянул одежду, но когда она взяла ее, его пальцы сомкнулись на ее запястье. Касание было обжигающим.

«Это последний шанс, Алиса, — прошептал он. — Скажи "нет" сейчас, или я не смогу остановиться.»

Она посмотрела ему прямо в глаза, в эти темные, почти черные глубины, полные бури. И вместо ответа поднялась на цыпочки и прикоснулась губами к его.

Это был поцелуй не нежности, а голода. Года сдерживаемого желания, запретных фантазий и того напряжения, что копилось между ними все эти недели. Его руки обхватили ее талию, прижимая к себе так сильно, что она почувствовала каждый мускул его тела. Полотенце упало на пол, но ей было уже все равно. Все барьеры рухнули.

Он поднял ее на руки и отнес к кровати. В ту ночь не было ни стыда, ни сомнений — только две души, нашедшие друг друга после долгой разлуки, хотя физически они никогда прежде не были так близки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 5: Утро после

Первые лучи солнца пробивались сквозь панорамные окна, заливая спальню теплым светом. Алиса медленно открыла глаза, на мгновение дезориентированная. Не ее комната. Не ее кровать.

Потом память нахлынула волной. Дождь. Авария. Его дом. Его руки на ее коже. Его губы, исследующие каждую клеточку ее тела с такой яростью и такой нежностью, что у нее перехватило дыхание даже сейчас, при одном воспоминании.

Она повернула голову. Он спал на спине, одно рука закинута за голову, другая все еще лежала на ее талии, как будто даже во сне он не хотел отпускать. Свет играл на его смуглой коже, подчеркивая рельеф мышц, шрамы на плече, темные ресницы, казавшиеся невероятно длинными на фоне резких черт лица. Он был прекрасен. И абсолютно, совершенно недоступен.

И тут же, словно ледяная вода, ее окатила реальность.

Она лежала в постели женатого мужчины. Друга ее отца. Человека, который был для нее запретной территорией с тех пор, как ей исполнилось шестнадцать.

Что они наделали?

Осторожно, стараясь не разбудить его, она приподнялась на локте. Ее тело ныло приятной усталостью, напоминая о страсти прошлой ночи. Но вместе с физическим удовлетворением приходило и жгучее чувство стыда. Она переспала с Артемом Орловым. И это изменило все.

Он пошевелился, его рука на ее талии сжалась. «Ты уже проснулась?» — его голос был хриплым от сна, глубоким и бархатным.

Она не смогла ответить. Комок в горле мешал говорить.

Артем открыл глаза. Его темные зрачки сузились от света, потом сфокусировались на ней. Он смотрел на нее несколько секунд, и она видела, как воспоминания проносятся в его взгляде. Страсть. Жажда. А потом — то же самое осознание, что и у нее. Холодный, жесткий расчет.

Его рука медленно убралась с ее талии.

«Как ты себя чувствуешь?» — спросил он, садясь. Простыня сползла, обнажив его торс.

«Я… я не знаю, — честно призналась она, отводя взгляд. — Это была ошибка.»

Он замер. Воздух в спальне стал густым и тяжелым.

«Ошибка?» — он произнес это слово тихо, но в его интонации была сталь.

«А как еще это назвать, Артем? — она посмотрела на него, и ее голос дрогнул. — Ты женат. Ты друг моего отца. Мы… мы не должны были.»

Он резко встал с кровати, его движения были наполнены сдерживаемой яростью. «Не надо было звонить мне тогда. Не надо было смотреть на меня так, словно ждешь, что я тебя съем. Не надо было целовать меня в ответ.»

«А ты не должен был везти меня сюда! — вскочила и она, закутавшись в простыню. — Ты не должен был… не должен был этого начинать!»

«Я начинал? — он резко обернулся к ней. — Это ты с самого начала играла в эту игру, Алиса. С тех самых пор, как вернулась. Твои взгляды, твои дерзкие ответы. Ты сама все это спланировала?»

Ее будто ударили. «Что? Нет! Я никогда…»

«Или ты просто хотела проверить свою власть над мужчиной, который всегда был для тебя недосягаем?» — его слова были остры, как лезвие.

Она подошла к нему, забыв о наготе, о стыде, о всем, кроме жгучей обиды. «А ты? Тебе было интересно доказать, что любая женщина падет к твоим ногам? Даже дочь твоего лучшего друга?»

Они стояли друг напротив друга, грудь к груди, дыша так тяжело, словно только что пробежали марафон. Глаза Артема пылали. Он схватил ее за плечи, но не оттолкнул, а притянул к себе.

«Ни одна женщина не чувствовала себя так, как ты в моих руках прошлой ночью, — прошипел он, прижимая ее к себе так сильно, что она почувствовала каждую линию его тела. — И я не падал к ногам ни одной женщины. Никогда.»

Ее сопротивление иссякло. Слезы выступили на глазах. «Что нам теперь делать, Артем?»

Он отпустил ее, провел рукой по лицу. Внезапно он выглядел уставшим. По-настоящему уставшим.

«Одевайся. Я отвезу тебя домой, — он повернулся и направился к ванной. — И Алиса… то, что произошло…»

Она замерла, ожидая. Осталось в прошлом? Забудем? Ошибка?

«…этого больше не повторится, — закончил он, не оборачиваясь, и захлопнул дверь.**

Она стояла одна посреди роскошной спальни, чувствуя, как ее сердце разрывается на тысячи осколков. Он сказал, что этого не повторится. Но почему-то в его голосе не было облегчения. Была только та же боль, что терзала ее.

Она оделась в свою мятую, пахнущую дождем одежду. Когда она вышла из спальни, он уже ждал ее внизу, одетый в свежую рубашку и брюки. Безупречный, холодный, недоступный Артем Орлов. Тот самый, которого все знали.

Они ехали в полном молчании. Он смотрел на дорогу, его пальцы сжимали руль так крепко, что костяшки побелели. Она смотрела в окно, видя, но не замечая проносящиеся мимо деревья.

Он остановил машину у ее дома.

«Твоя машина будет отремонтирована сегодня. Максим свяжется с тобой, — сказал он, глядя прямо перед собой.**

«Спасибо, — прошептала она, открывая дверь. — За все.»

Она вышла и, не оглядываясь, пошла к подъезду. Она не видела, как он сжал кулак и с силой ударил им по рулю. Не слышала, как он прошептал ее имя, полное такого же отчаяния, что было и в ее сердце.

Дверь ее квартиры закрылась. Артем еще несколько минут сидел в машине, глядя на ее окно. Потом резко тронулся с места. Он был прав. Это была ошибка. Предательство по отношению к его лучшему другу. Риск для его репутации. Глупость.

Но почему тогда, когда он вспоминал ее тело, прижатое к его, ее стоны, ее глаза, полные доверия и страсти, он чувствовал, что совершил не ошибку, а сделал что-то… правильное? Что-то неизбежное.

Он включил музыку на полную громкость, пытаясь заглушить голос в голове, который нашептывал одно и то же: «Это не конец. Это только начало.»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 6: Украденное мгновение

Прошла неделя. Семь долгих, невыносимо пустых дней. Алиса погрузилась в работу с маниакальным упорством, стараясь не думать, не чувствовать, не вспоминать. Но каждую ночь она просыпалась в поту, ее кожа горела от призрачных прикосновений, а губы помнили вкус его поцелуев.

В офисе они превратились в идеальных профессионалов. Артем был холоден, корректен и безжалостно эффективен. На совещаниях он обращался к ней «Алиса Игоревна», его взгляд скользил по ней, не задерживаясь. Казалось, той ночи и правда не было.

В пятницу, ближе к вечеру, Алиса задержалась, чтобы закончить презентацию для нового клиента. Большинство сотрудников уже разошлись. Внезапно ее служебный телефон издал короткий сигнал — смс.

Неизвестный номер: Спустись в подземный паркинг. Сектор B. Сейчас.

Сердце провалилось куда-то в пятки, а потом забилось с бешеной силой. Это мог быть только он. Никто другой не стал бы писать с такого номера и в таком тоне.

Она почти машинально встала, накинула пиджак. Руки дрожали. «Этого больше не повторится», — сказал он тогда. Что это? Проверка? Игра?

Лифт спускался мучительно медленно. Двери открылись в полумраке подземной парковки. Сектор B был отдаленным и почти пустым.

Его черный Cayenne стоял в дальнем углу. Она подошла, дверь пассажира бесшумно отъехала.

«Садись», — прозвучал его голос из темноты салона.

Она села, дверь закрылась. Он сидел за рулем, не глядя на нее, его профиль был напряжен.

«Что ты хочешь, Артем?» — спросила она, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Он резко завел машину и выехал с парковки. Они ехали в гнетущем молчании. Он не сказал ни слова, пока они не оказались в том же загородном поселке, у его дома.

Он заглушил двигатель и повернулся к ней. В темноте салона его глаза горели темным огнем.

«Я не могу, — выдохнул он хрипло. — Черт возьми, я не могу перестать думать о тебе. Я пытался.»

«Ты сам сказал...»

«Я знаю, что я сказал! — он ударил ладонью по рулю. — Но это неправда. Это ложь, которую я пытался сказать себе.»

Он вышел из машины, распахнул ее дверь и буквально вытащил ее наружу. Его руки сжали ее плечи.

«Скажи, что ты не хочешь этого, — прошипел он, прижимая ее к холодному металлу машины. — Скажи, что ненавидишь меня за ту ночь. Скажи, что я тебе противен. И я отпущу тебя. Сейчас же. И больше никогда не трону.»

Она смотрела в его глаза, полные бури, боли и той же всепоглощающей жажды, что пожирала и ее изнутри. Она видела, как он борется с собой. И видела, что он проигрывает. Так же, как проигрывала она.

«Я не могу этого сказать, — прошептала она. — Потому что это будет ложью.»

Словно плотина прорвалась. Его губы нашли ее с такой стремительностью, что у нее перехватило дыхание. Это был не поцелуй, а заявление. Наказание и награда одновременно. Он поднял ее на руки и понес в дом.

На этот раз не было нерешительности, не было стыда. Было только яростное, отчаянное соединение, как будто они пытались впитать друг друга в себя, пока снова не наступит холодная реальность.

Позже они лежали в постели, и его пальцы медленно скользили по ее спине.

«Мы с ума сошли, — тихо сказал он. — Это самоубийство.»

«Тогда почему мы здесь?» — она прижалась щекой к его груди, слушая стук его сердца.

«Потому что без этого безумия я уже не могу дышать.»

Так начались их тайные встречи. Украденные часы в его загородном доме. Быстрые, полные напряжения свидания в пустом офисе по выходным. Однажды он увез ее на два дня в старинный город Суздаль, сняв номер в отеле под вымышленными именами. Те дни были похожи на сон — они были просто мужчиной и женщиной, без прошлого, без обязательств, без лжи.

Они много говорили. Он рассказывал о своем детстве, о том, как строил бизнес с нуля. Она — о годах учебы в Европе, о своих мечтах открыть собственную галерею. Они спорили об искусстве, о политике, смеялись над глупыми шутками. И каждый раз, когда она думала, что знает его, он открывался с новой стороны — уязвимый, ироничный, глубокий.

Но всегда, как тень, над ними висело осознание конечности этого счастья. Каждый раз, прощаясь, он смотрел на нее с таким выражением, будто видел в последний раз. А она, возвращаясь в свою квартиру, чувствовала, как стены ее одинокой жизни смыкаются вновь.

Однажды ночью, когда она дремала, прижавшись к нему, он прошептал в темноте, думая, что она спит: «Что я делаю с тобой? И что я буду делать без тебя?»

Она притворилась спящей, но эти слова впились в ее сердце, как шипы. Они оба знали — эта тайна не может длиться вечно. Рано или поздно мир ворвется в их хрупкий рай и разрушит его. Но пока они были готовы платить любую цену за эти украденные у судьбы мгновения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 7: Тень жены

Их тайный мир существовал в хрупком балансе, пока однажды в понедельник утром равновесие не было нарушено.

Алиса готовилась к встрече с итальянскими партнерами, когда дверь в ее кабинет бесшумно открылась. На пороге стояла Элеонора Орлова.

Жена Артема была воплощением холодной элегантности в строгом костюме Chanel пепельного цвета. Ее волосы были убраны в безупречную гладкую прическу, а взгляд светлых глаз был подобен сканирующему лазеру.

«Алиса, не правда ли?» — ее голос был ровным, без единой ноты приветствия. — «Мы виделись на вечеринке у ваших родителей.»

Алиса почувствовала, как кровь отливает от лица. «Элеонора. Да, конечно. Чем могу помочь?»

Элеонора закрыла дверь и медленно прошлась по кабинету, изучая интерьер с видом искусского критика. Ее пальцы провели по стеллажу с каталогами, по спинке кресла.

«Артем говорит, вы проявляете недюжинные способности, — произнесла она, останавливаясь у окна. — Для столь юного возраста.»

«Я стараюсь оправдать доверие, — Алиса сжала руки под столом, чтобы скрыть дрожь.

«Доверие... да, — Элеонора повернулась к ней. Ее улыбка была холодной и безжизненной. — Вы знаете, Алиса, мой муж — человек привычки. У него есть определенные... слабости. Мимолетные увлечения.»

Каждое слово было отточенным кинжалом. Алиса пыталась сохранить самообладание. «Я не думаю, что это ко мне относится.»

«О, нет? — бровь Элеоноры изящно поползла вверх. — Видите ли, я наблюдаю. И я заметила, как он стал позже возвращаться домой. Как сменил парфюм. Как его телефон теперь всегда на беззвучном режиме.»

Она сделала несколько шагов к столу, опершись на него изящными пальцами с безупречным маникюром.

«Я не буду устраивать сцен. Наш брак с Артемом — это не только личные отношения. Это альянс. Слияние активов, репутаций, социального статуса. Мы пришли к взаимному согласию закрывать глаза на некоторые... временные неудобства.»

Алиса чувствовала, как ее тошнит. «Я не понимаю, к чему вы ведете.»

«К тому, — Элеонора наклонилась чуть ближе, и Алиса уловила аромат ее дорогих духов, — что у всякого развлечения есть свой срок. И я бы не хотела, чтобы чье-то детское увлечение разрушило то, что мы с Артемом строили годами.»

Она выпрямилась, снова став невозмутимой и холодной.

«Вы — дочь его лучшего друга. Ваш отел доверяет Артему как брату. Вы действительно хотитe стать причиной, по которой эта дружба рухнет? По которой ваши родители будут смотреть на вас с отвращением?»

С этими словами Элеонора развернулась и направилась к двери. На пороге она остановилась.

«Будьте благоразумны, Алиса. Не заставляйте меня принимать меры. Удачи с итальянцами.»

Дверь закрылась. Алиса осталась сидеть за столом, дрожа всем телом. Слова Элеоноры висели в воздухе, словно ядовитый туман. Она была права в каждом слове. Их роман был не просто изменой — он был предательством по отношению к ее отцу. К ее матери. Ко всем, кто им доверял.

Весь день Алиса провела как в тумане. Встреча с итальянцами прошла на автопилоте. Она почти ничего не помнила.

Вечером, когда она собиралась уходить, в ее кабинет вошел Артем. Он выглядел уставшим.

«Максим сказал, тебя сегодня посещала Элеонора, — произнес он без предисловий. — Что она хотела?»

«Она... интересовалась ходом проекта с итальянцами, — солгала Алиса, опуская взгляд.

Он резко подошел, поднял ее подбородок пальцами. «Не ври мне. Я вижу твои глаза. Что она сказала тебе?»

«Она дала мне понять, что наша... связь... имеет срок годности, — выдохнула Алиса, отводя взгляд. — И что последствия будут ужасны для всех.»

Лицо Артема окаменело. «Она не имеет права...»

«Она имеет всяческое право! — вспыхнула Алиса. — Она твоя жена, Артем! А я... я что? Тайная любовница? Девушка по вызову?»

«Не говори так, — он схватил ее за руку. — Ты для меня нечто большее, и ты знаешь это.»

«А что именно? — в ее голосе прозвучали слезы. — Ты можешь назвать это? Ты можешь представить меня родителям? Сказать: "Игорь, познакомься, это женщина, которую я люблю"?»

Он отпустил ее руку, и в его глазах мелькнула боль. «Ты знаешь, что сейчас это невозможно.»

«Да, — прошептала она. — Я знаю. И Элеонора прекрасно об этом осведомлена.»

Он повернулся и вышел из кабинета, хлопнув дверью.

В ту ночь Алиса впервые не ответила на его сообщение. Она сидела в темноте своей гостиной и понимала — тень жены легла между ними, и эта тень была длиннее и страшнее, чем она могла представить. Игра в тайную любовь внезапно обрела реальные, пугающие очертания.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 8: Случайная встреча

Прошла неделя после визита Элеоноры. Напряжение между Алисой и Артемом достигло пика. На работе они общались только по деловым вопросам, их разговоры стали сухими и лаконичными. Тайные встречи прекратились. Казалось, трезвый расчет и чувство вины взяли верх над страстью.

В пятницу вечером Алиса договорилась встретиться с подругами в одном из модных ресторанов в центре Москвы. Она надеялась, что шумная компания и бокал вина помогут ей отвлечься от мрачных мыслей.

Она уже подходила к столику, заказанному ее подругами, когда ее взгляд упал на знакомые силуэты в глубине зала. За столиком у панорамного окна сидели ее родители — Ольга и Игорь. Рядом с ними — Артем. И Элеонора.

Алиса замерла на месте, чувствуя, как пол уходит из-под ног. Это была худшая из возможных случайностей.

«Алиса! Иди к нам!» — уже махала ей рукой мать, заметив ее.

Отступать было поздно. Сжав пальцы в кулаки, она с прошлой улыбкой направилась к их столику.

«Какая встреча, дочка!» — Игорь Светов встал, чтобы обнять ее. — «Мы как раз отмечаем успешное закрытие сделки с Артемом. Присоединяйся к нам!»

«Я... я здесь с подругами», — попыталась отказаться Алиса, избегая смотреть в сторону Артема.

«Пустяки! Позови их к нам! — настаивала Ольга. — Чем больше, тем веселее! Артем, ты не против?»

Алиса рискнула взглянуть на него. Артем сидел неподвижно, его лицо было маской вежливого равнодушия. «Конечно, нет.»

Элеонора улыбалась холодной, отработанной улыбкой. «Да, Алиса, оставайся. Будет интересно.»

Через десять минут Алиса, извинившись перед подругами, сидела за столиком между своей матерью и Элеонорой. Напротив — Артем и ее отец.

Это была самая мучительная трапеза в ее жизни.

«Игорь, я тебе говорил, каким находчивым специалистом оказалась наша Алиса? — Артем обращался к ее отцу, но его взгляд на секунду задержался на ней. — Она нашла блестящее решение по контракту с галереей «Перспектива».

«Горжусь тобой, дочка!» — Игорь Светов сиял от счастья, не подозревая, что каждое слово Артема — обоюдоострое лезвие.

«Да, Артем только и говорит, какой у вас талантливый новый сотрудник, — тонко вставила Элеонора, дотрагиваясь до руки мужа. — Прямo зачарован твоими успехами.»

Алиса чувствовала, как под столом ее колени начали дрожать. Она взяла бокал с водой, но вода в горле стояла комом.

«Артем всегда был для Алисы примером, — заметила Ольга, и ее добрые, ничего не подозревающие глаза сияли. — Помнишь, Игорь, как она в детстве ходила за ним хвостиком? Всегда слушалась его советов.»

Артем слегка побледнел. «Детство... оно быстро проходит.»

«И слава богу! — рассмеялся Игорь. — А то представь, Артем, если бы она и сейчас за тобой бегала как щенок? Смешная картина!»

Алиса чуть не поперхнулась. Она видела, как скулы Артема напряглись.

«Я думаю, Алиса уже выросла из таких инфантильных привязанностей, — мягко, но весомо сказала Элеонора. — У нее, наверное, уже есть молодой человек? Какой-нибудь... ровесник.»

Все взгляды устремились на Алису. Она чувствовала на себе тяжелый, испепеляющий взгляд Артема.

«Нет... никого пока, — проговорила она, глотая слова.

«Не переживай, дочка, — отец ласково потрепал ее по руке. — Ты у нас красавица. Кто-нибудь достойный обязательно найдется. Правда, Артем?»

Артем медленно поднял свой бокал с виски. Его пальцы сжали хрусталь так, что казалось, он вот-вот треснет.

«Без сомнения, — его голос прозвучал низко и жестко. — Кто-нибудь... достойный.»

Взгляд, который он бросил на нее поверх бокала, был полон такой боли, такой ярости и такого бессилия, что у нее сжалось сердце. В этот момент они оба понимали всю чудовищность ситуации. Он сидел напротив женщины, которую любил, и должен был делать вид, что она для него всего лишь дочь друга. А она сидела рядом с женой мужчины, без которого не могла дышать, и должна была слушать, как ее родители наивно мечтают о каком-то мифическом «ровеснике».

«Знаешь, Артем, — Игорь Светов с теплотой смотрел то на дочь, то на старшего друга, — я всегда мечтал, что ты будешь для Алисы как старший брат. Защитишь, поможешь, направишь. И вижу, мои мечты сбываются.»

Артем опустил взгляд. «Я всегда буду защищать Алису, Игорь. Всегда.»

В его словах был скрытый смысл, понятный только им двоим. Элеонора уловила этот подтекст. Ее улыбка стала еще более натянутой.

Алиса больше не могла этого выносить. «Извините, мне нужно... позвонить», — пробормотала она и, поднявшись из-за стола, почти побежала к выходу.

Она вышла на прохладный ночной воздух, прислонилась к стене и закрыла лицо руками, пытаясь перевести дыхание.

Через несколько минут позади нее раздались шаги. Она узнала их, даже не оборачиваясь.

«Алиса...» — его голос прозвучал прямо над ее ухом.

«Не подходи ко мне, — прошептала она. — Пожалуйста. Я не вынесу этого.»

«Ты слышала, что я сказал твоему отцу? — он стоял так близко, что его тепло согревало ее спину. — Я буду защищать тебя. Даже если это будет стоить мне всего.»

«Ты не можешь защитить меня от этого, Артем, — она обернулась к нему, и по ее щекам текли слезы. — От этой лжи. От этого цирка. Твоя жена сидит там, мой отец говорит о братских чувствах... Это невыносимо.»

Он хотел прикоснуться к ней, но в этот момент дверь ресторана открылась.

«Артем? — послышался голос Элеоноры. — Мы ждем тебя. Игорь хочет предложить тост.»

Он замер, его рука опустилась. Боль в его глазах была невыразимой.

«Иди, — прошептала Алиса. — Иди к своей жене.»

Она видела, как он борется с собой. Видела, как каждое его волокно сопротивляется. Но через мгновение он кивнул и медленно повернулся, чтобы вернуться в ресторан. Обратно в свою жизнь. Туда, где ей не было места.

Алиса смотрела, как он уходит, и понимала — эта случайная встреча переломила что-то между ними. Теперь они не могли притворяться, что их тайна существует в вакууме. Она ворвалась в реальный мир, и реальный мир оказался безжалостным.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 9: Ультиматум

Три дня после злополучного ужина Артем не выходил на связь. Алиса отправила ему несколько осторожных сообщений — сначала деловых, потом с вопросом, все ли в порядке. Ответа не было. Это было хуже, чем любая ссора. Это была пустота.

На четвертый день, ранним утром, когда Алиса только приехала в офис, ее телефон наконец вибрировал.

Артем: Мой дом. Сегодня в 20:00. Важно.

Коротко. Без лишних слов. Сердце Алисы сжалось от тревожного предчувствия.

Всю дорогу до его загородного дома ее не покидало ощущение надвигающейся беды. Когда он открыл дверь, она поняла, что ее опасения были не напрасны. Он выглядел ужасно — осунувшийся, с тенью щетины на щеках, в мятой футболке. В его обычно безупречном доме царил беспорядок — на столе стоял недопитый виски, повсюду валялись бумаги.

«Что случилось?» — спросила она, едва переступив порог.

Он молча протянул ей конверт. Внутри лежала пачка фотографий. Они с Артемом у его дома. Они в Суздале, целующиеся на улице. Они в его машине на подземной парковке. Кадры были четкими, не оставляющими сомнений в природе их отношений.

Алиса почувствовала, как подкашиваются ноги. «Элеонора?»

«Она принесла их мне вчера. Вместе с этим, — он указал на стопку документов на столе. — Финансовый анализ. Если наш развод будет скандальным, акции обеих компаний рухнут. Потеряем десятки миллионов. Инвесторы откажутся от новых проектов.»

Он подошел к бару, налил себе виски, отпил большymi глотками.

«Но это еще не все, — его голос был хриплым. — Она пошла к твоим родителям.»

У Алисы перехватило дыхание. «Что?!»

«Вчера вечером. Когда тебя не было дома. Она показала фотографии твоей матери.»

Алиса прислонилась к стене, чтобы не упасть. «Мама...»

«Ольга ничего не сказала твоему отцу. Но она позвонила мне. Она... плакала.» Артем сжал стакан так, что пальцы его побелели. «Она сказала, что я предал их доверие. Что я разрушил их семью. Что она не может смотреть мне в глаза.»

Он поставил стакан с такой силой, что стекло треснуло.

«Игорь для меня как брат. Я обязан ему всем. А я... я сделал это с его дочерью.»

«Со мной! — воскликнула Алиса, подходя к нему. — Я не ребенок, Артем! Я взрослая женщина, которая сделала свой выбор!»

«Твой выбор? — он горько усмехнулся. — Алиса, мне сорок два года. Я друг твоего отца. Я воспользовался твоей... детской влюбленностью.»

«Это не детская влюбленность! — она схватила его за руку. — Я люблю тебя. А ты? Ты любишь меня?»

Он закрыл глаза, его лицо исказилось от боли. «Это не имеет значения.»

«Имеет! Это единственное, что имеет значение!»

«Нет! — он резко оборвал ее, отстранив ее руку. — Имеют значение долг. Честь. Обязательства. Я не могу позволить Элеоноре разрушить все, что мы с твоим отцом строили двадцать лет! Я не могу стать причиной развала твоей семьи!»

«А нашу семью? — прошептала она, и по ее щекам потекли слезы. — Ту, что мы могли бы создать?»

Он отвернулся. «Элеонора поставила ультиматум. Или я заканчиваю эти... отношения, или завтра эти фотографии и финансовый отчет будут у твоего отца и у всех наших партнеров.»

В комнате повисла гробовая тишина.

«И что ты выбрал?» — едва слышно спросила Алиса, уже зная ответ.

Он медленно повернулся к ней. В его глазах не было ничего, кроме пустоты и отчаяния.

«Я не могу, Алиса. Я не могу разрушить все это. Жизнь твоего отца. Карьеру твоей матери. Твое будущее.»

«Мое будущее? — она горько рассмеялась. — Ты решил за меня?»

«Ты не понимаешь, что будет, если все раскроется! — его голос сорвался на крик. — Тебя будут презирать! На твою мать будут показывать пальцем! Твой отец... твой отец не переживет этого!»

«А ты думал обо мне? — она подошла к нему вплотную, смотря ему прямо в глаза. — Что будет со мной?»

Он посмотрел на нее, и в его взгляде она наконец увидела правду. Ту правду, что скрывалась за всеми его словами о долге и ответственности. Он любил ее. Безумно, безрассудно, глубоко. И именно поэтому он был готов отпустить ее.

«Ты сильная, — прошептал он, касаясь ее щеки. — Ты справишься. Ты построишь новую жизнь. С человеком, который будет достоин тебя.»

«Я не хочу другого человека, — разрыдалась она, прижимаясь к его груди. — Я хочу тебя.»

Он обнял ее, и его объятие было таким же отчаянным, как и ее. Они стояли так несколько минут — два человека, проигравшие войну, которую сами же и начали.

Потом он мягко отпустил ее. «Тебе нужно уйти.»

«Артем, пожалуйста...»

«Уходи, Алиса, — его голос снова стал твердым, как сталь. — Пока у меня хватает сил тебя отпустить.»

Она посмотрела на него в последний раз, пытаясь запечатлеть в памяти каждую черту его лица — темные глаза, полные боли, линию губ, которые больше никогда не коснутся ее, сильные руки, которые больше не будут держать ее.

Потом повернулась и вышла, не оглядываясь.

Дверь закрылась. Артем остался один в тишине своего безупречного дома. Он подошел к бару, налил еще виски, но не стал пить. Вместо этого он с силой швырнул стакан в камин. Стекло разбилось с громким звоном, разлетевшись на тысячи осколков.

Так же, как и его сердце.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 10: Разрыв

Следующие несколько дней Алиса прожила как в тумане. Она не появлялась в офисе, сославшись на болезнь. Лежала в постели, уставившись в потолок, и не могла заставить себя думать, чувствовать, жить. Казалось, все цвета мира померкли, оставив после себя лишь оттенки серого.

На четвертый день ее уединения в дверь позвонили. Сердце бешено заколотилось — безумная, наивная надежда, что это он. Что он передумал.

Но за дверью стояла ее мать. Ольга Светова выглядела постаревшей на десять лет. Ее глаза были красными от слез, а в руках она сжимала дорогую кожаную сумочку так, будто это был якорь, удерживающий ее на плаву.

«Мама...» — Алиса отступила, пропуская ее внутрь.

Ольга вошла, медленно осмотрела квартиру — немытую посуду в раковине, шторы, плотно задёрнутые, дочь в мятом халате.

«Так значит, это правда, — тихо сказала Ольга. Ее голос дрожал. — Я до последнего надеялась, что Элеонора все выдумала... что это какие-то фотошоп...»

Алиса молча опустила голову. Оправдываться было бесполезно.

«Как, Алиса? — голос матери сорвался. — Как ты могла? С Артемом? Он... он же как брат тебе! Он друг твоего отца!»

«Он мужчина, мама, — глухо ответила Алиса. — А я — женщина.»

Ольга всплеснула руками. «Не смей так говорить! Ты — наша дочь! Он — женатый мужчина, который дал клятву перед Богом и людьми! И он... он старик по сравнению с тобой!»

«Ему сорок два! И я люблю его!»

Слова повисли в воздухе тяжелым, ядовитым облаком. Ольга отшатнулась, будто ее ударили.

«Любишь? — она засмеялась, и этот смех звучал горько и неубедительно. — Это не любовь, Алиса! Это... это извращение! Болезнь! Он воспользовался твоей молодостью, твоей неопытностью!»

«Нет! Это я...»

«Молчи! — резко прервала ее Ольга. — Ты не понимаешь, что натворила. Твой отец... — ее голос дрогнул. — Если он узнает, это убьет его. Буквально. У него проблемы с сердцем, о которых ты не знаешь. Этот удар он не переживет.»

Алиса похолодела. «Сердце? Какой... какой удар?»

«У него уже был микроинфаркт полгода назад! — выкрикнула Ольга. — Мы скрывали это от тебя, чтобы не пугать! И если он узнает, что его лучший друг... что его дочь...» Она не смогла договорить, закрыв лицо руками.

Алиса опустилась на диван, чувствуя, как почва уходит из-под ног. Отец. Больное сердце. Она могла стать причиной его смерти. Мысль была настолько чудовищной, что не укладывалась в голове.

«Мама... я не знала...»

«Конечно, не знала! — Ольга вытерла слезы, и ее взгляд стал твердым. — Теперь слушай меня внимательно, дочь. Это должно закончиться. Немедленно. Навсегда.»

«Но...»

«Никаких «но»! — Ольга подошла к ней и ухватила за плечи. — Ты уволишься с работы. Ты прекратишь всякое общение с Артемом. Ты уедешь из Москвы.»

«Уеду? Куда?»

«Неважно! В Петербург. В Милан. В Нью-Йорк! Куда угодно! — глаза Ольги блестели лихорадочным блеском. — У нас есть связи. Мы устроим тебя в любую галерею. Ты начнешь новую жизнь. Забудь все, что было здесь.»

«Я не могу его забыть, — прошептала Алиса, и слезы снова потекли по ее щекам. — Я люблю его.»

Ольга смотрела на нее с странной смесью жалости и отвращения.

«Тогда выбирай, Алиса. Либо ты забываешь этого человека, либо ты теряешь отца. Возможно, навсегда.»

С этими словами Ольга развернулась и ушла, оставив дочь одну с невыносимым выбором.

Вечером того же дня Алиса сидела в темноте, обняв колени, и смотрела на фотографию в своем телефоне. Это было селфи, сделанное в Суздале. Они с Артемом смеются, его щека прижата к ее виску, на заднем плане — золотые купола церквей. Они выглядели так счастливо. Так естественно.

Она вспомнила отца. Его добрые глаза, его теплые объятия, его гордость за нее. Она представила его на больничной койке. И поняла, что выбора у нее нет. Никогда не было.

Она взяла телефон и набрала сообщение. Простые, безжалостные слова, которые разорвут ее жизнь надвое.

Алиса: Ты был прав. Это должно закончиться. Я уезжаю. Прошу, не ищи меня. Не пиши. Не звони. Для меня ты умер. Прощай.

Она не ждала ответа. Просто удалила его номер, удалила все их переписки, все фотографии. Сотрела его из своей жизни, как стирают пыль с поверхности.

Где-то в городе, в своем кабинете, Артем прочитал это сообщение. Он сидел в темноте, как и она, и смотрел на эти слова, не в силах поверить, что это конец. Он хотел позвонить, умолять ее остаться, сказать, что они найдут выход. Но вместо этого он просто опустил голову на руки. Он знал, что она права. Это был единственный выход.

На следующее утро Алиса позвонила отцу и сказала, что приняла предложение о работе из Милана и уезжает через неделю. Игорь Светов был удивлен, но обрадован — он всегда хотел, чтобы дочь увидела мир. Он и не подозревал, что на самом деле его дочь не бежит к новой жизни, а бежит от старой. От единственного мужчины, которого она когда-либо по-настоящему любила.

Разрыв состоялся. Тихий, без сцен, без прощаний. Просто пустота, которая осталась между ними, огромная и безмолвная, как океан.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 11.1.

Милан встретил Алису проливным дождем и безразличной суетой. Небольшая квартира-студия в районе Навильи, вид на мутный канал, коробки с нераспакованными вещами. Все было чужим, холодным, лишенным тех запахов и звуков, что составляли фон ее прежней жизни.

Работа в галерее «Брера» стала ее единственным спасением. Владелица, синьора Франческа, — женщина за шестьдесят с пронзительным взглядом и бескомпромиссным вкусом — сразу разглядела в Алисе и талант, и глубоко запрятанную боль. Она не задавала лишних вопросов, просто нагружала работой: каталогизация архива, переговоры с капризными художниками, организация выездных выставок. Алиса работала по двенадцать часов в сутки, возвращалась домой и падала без сил, чтобы не думать. Не вспоминать.

Прошло два месяца. Москва, Артем, вся прежняя жизнь стали похожи на сон, яркий и болезненный, но все же сон. Она научилась улыбаться, шутить с коллегами, заказывать кофе на ломаном итальянском. Но по ночам ее по-прежнему мучили кошмары, в которых она видела глаза отца, полные разочарования, и слышала голос Артема, зовущий ее из темноты.

Однажды утром, готовясь к важной встрече с коллекционером, она почувствовала внезапный приступ тошноты. Еле успела добежать до уборной. Спустила на холодный пот. «Нервы», — решила она, списав все на стресс.

Но «нервы» повторялись с пугающей регулярностью. Каждое утро. К ним добавилась необъяснимая усталость, сонливость и странное отвращение к любимому кофе. Однажды, проходя мимо аптеки, она зашла, движимая смутным, еще не осознанным страхом.

Две полоски. Яркие, недвусмысленные.

Она сидела на полу в своей студии, прислонившись к холодной стене, и смотрела на тест, лежавший на кафеле. В ушах стоял оглушительный гул. Ребенок. Его ребенок. Ребенок, зачатый в том самом загородном доме, в тех объятиях, которые она пыталась забыть.

Первой реакцией был ужас. Паника. Как? Что теперь делать? Ребенок Артема Орлова. Ребенок от женатого мужчины, друга ее отца. Это был не просто разрыв, это была пожизненная связь. Которая могла все разрушить.

Она схватила телефон, чтобы позвонить ему. Пальцы дрожали. Но потом опустила его. Что она скажет? «Поздравляю, ты станешь отцом, но твоя жена устроит скандал, а мой отец, возможно, умрет от инфаркта»?

Нет. Она не могла.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 11.2.

Она не знала, кому можно довериться. Друзья в Москве? Они не поймут. Мать? Мысль о ее реакции вызывала леденящий душу страх.

В отчаянии, сама не понимая почему, она написала синьоре Франческе. Короткое, сбивчивое письмо с просьбой о встрече.

Пожилая женщина выслушала ее, не перебивая, в своем кабинете, заваленном эскизами и каталогами. Алиса рассказала все. О любви. О запрете. О разрыве. И о ребенке.

Франческа молчала, глядя на нее поверх очков. Потом вздохнула.

«Моя дорогая,— сказала она на чистом русском, к удивлению Алисы. — В жизни настоящего искусства тоже много драмы. Я была замужем три раза. Я понимаю в страсти и в трагедии.»

Алиса смотрела на нее в ошеломлении.

«Выбор за тобой, bambina, — продолжила Франческа. — Но помни: ребенок — это не ошибка. Это не наказание. Это возможность. Возможность начать все заново. С новой любовью.»

Ее слова стали первым лучом света в кромешной тьме. Алиса плакала, а Франческа гладила ее по руке.

«Ты сильная, — сказала она. — Сильнее, чем думаешь. Ты справишься. А я помогу.»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 11.3.

Той ночью Алиса не спала. Она сидела у окна, положив руку на еще плоский живот, и думала. Она представляла ребенка. Его глаза. Будут ли они темными, как у отца? Или светлыми, как у нее?

Страх никуда не делся. Но к нему добавилось что-то еще. Чувство ответственности. Желание защитить эту новую жизнь. И странное, едва зародившееся чувство... надежды.

Она вспомнила слова Артема в ресторане: «Я всегда буду защищать тебя, Алиса. Всегда.» Теперь она должна была защищать их ребенка. Одна.

На рассвете она приняла решение. Она оставит ребенка. Она не будет сообщать Артему. Не сейчас. Возможно, никогда. Это ее крест. Ее тайна. Ее новая любовь.

Она посмотрела на восходящее солнце, окрашивающее крыши Милана в золотистые тона. Впервые за долгие месяцы в ее душе воцарилась не пустота, а тишина. Тяжелая, трудная, но наполненная смыслом.

Она была больше не просто Алисой, сломленной несчастной любовью. Она была матерью. И это меняло все.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 12: Две жизни

Милан, 4 месяца спустя

Алиса вышла из кабинета врача, машинально сунув ультразвуковое фото в сумку. «Девочка, — сказал доктор. — Развивается прекрасно». Она шла по оживленной улице Виа Монтенаполеоне, не замечая роскошных витрин. Внутри нее билось два сердца. Ее собственное, все еще носящее шрамы, и другое — крошечное, незнакомое, но уже безраздельно владевшее ее миром.

Беременность стала ее щитом. Утренняя тошнота, изжога, причудливые вкусовые пристрастия — все это создавало плотную завесу, отгораживающую ее от прошлого. Она разговаривала с дочерью. Называла ее Ариадной — ниточкой, ведущей из лабиринта ее горя. Рассказывала ей о картинах в галерее, о забавных итальянских словах, о вкусе свежей чиабатты. Никогда — об отце.

Ее тело менялось, и вместе с ним менялась она сама. Исчезла угловатость, появилась плавность движений, новая, спокойная уверенность. Синьора Франческа, ставшая ее ангелом-хранителем, перевела ее на удаленную работу, окружила заботой и ни разу не позволила себе осуждающего взгляда.

Однажды вечером, листая ленту Instagram, Алиса наткнулась на фотографию из Москвы. Благотворительный вечер. В центре кадра — Артем. Он стоял с бокалом в руке, улыбался, но его глаза... его глаза были пустыми. Как у человека, который выполняет свою роль по инерции. Рядом с ним — Элеонора, ее рука собственнически лежала на его рукаве. Алиса быстро пролистала дальше, но образ его опустошенного взгляда преследовал ее весь вечер. Он страдал. И часть ее, та самая, что все еще любила его, страдала вместе с ним.

Москва, тот же день

Артем Орлов существовал в режиме автопилота. Работа, деловые ужины, редкие выезды с Элеонорой на светские мероприятия. Их брак превратился в тщательно отрежиссированный спектакль для чужих глаз. Дома они жили в разных крылах особняка, их общение сводилось к обсуждению бытовых вопросов.

Он стал жестче, циничнее. Сотрудники боялись его вспыльчивости. Только с Игорем Световым он оставался прежним — верным другом. Эти встречи давались ему тяжелее всего. Каждый раз, глядя в добрые, ничего не подозревающие глаза Игоря, он чувствовал себя подлецом.

«Алиса звонила вчера, — сказал как-то раз Игорь за обедом. — Говорит, в Милане все прекрасно. Осваивается, работает в какой-то известной галерее. Молодец, а? Ни капли не сомневался в ней.»

Артем сглотнул комок в горле. «Да, она молодец.»

«Скучаю по дочке, — вздохнул Игорь. — Но она права, пусть поживет в мире, наберется опыта. Ольга, правда, почему-то очень переживает, не на шутку. Все плачет, бедная. Говорит, что-то ей нехорошее чудится.»

Артем отложил вилку. Аппетит пропал. Он знал, почему плакала Ольга. Он был соучастником ее лжи.

В тот вечер он приехал в свой загородный дом — единственное место, где мог остаться наедине со своими мыслями. Он прошел в спальню, которая стала для него святыней и проклятием одновременно. Здесь все оставалось так, как в ту ночь, когда она ушла. Даже ее заколка для волос лежала на прикроватной тумбочке.

Он взял ее в руки. Маленькая, простая, из белого золота. Он помнил, как она выронила ее, уходя. Он поднял и не смог выбросить.

«Где ты, Алиса? — прошептал он в тишину. — Простишь ли ты меня когда-нибудь?»

Он не знал, что в этот самый момент в Милане Алиса, положив руку на свой округлившийся живот, чувствовала первое, едва заметное шевеление. Как трепет крыла бабочки. Как тихий стук в дверь будущего.

Их жизни текли параллельно, разделенные километрами и ложью. Он — в роскошной тюрьме своего выбора, тоскуя по прошлому. Она — в добровольном изгнании, строя хрупкое, но полное надежд будущее. Две вселенные, связанные невидимой нитью, имя которой было Ариадна.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 13: Нити судьбы

Милан, 7-й месяц

Живот Алисы уже невозможно было скрыть под просторными платьями и пиджаками. Она перестала появляться в галерее, работая исключительно из дома. Синьора Франческа стала ее надежным щитом, прикрывая ее от любопытных взглядов коллег историей о «сложном курсе гормональной терапии», вызвавшем увеличение веса.

Ариадна заявляла о себе все активнее. По ночам она толкалась, не давая матери уснуть, и Алиса, лежа в темноте, водила ладонью по напряженной коже, угадывая очертания пяточки, локтя. Это был диалог без слов, самая чистая и сильная связь из всех, что она знала.

Однажды днем, разбирая почту, она наткнулась на электронное письмо от русскоязычного журнала об искусстве, с которым когда-то сотрудничала. В рассылке анонсировалась большая выставка в ГМИИ им. Пушкина, куратором которой выступил ее бывший преподаватель. Сердце екнуло. Москва. Казалось, другая жизнь.

Она уже хотела закрыть письмо, когда взгляд упал на мелкий шрифт в списке спонсоров. «Орлов Холдинг». И ниже: «Лично курирует проект: Артем Орлов».

Кровь отхлынула от лица. Он. Всегда он. Казалось, его тень преследовала ее даже здесь, за тысячи километров.

Внезапно Ариадна сильно толкнула ее в ребро, словно протестуя против материнского волнения. Алиса глубоко вдохнула, положив руку на место толчка. «Все хорошо, малышка, — прошептала она. — Все хорошо. Он не найдет нас. Я не позволю.»

Но в ту ночь ей приснился сон. Артем стоял в пустой белой комнате и смотрел на нее. Он не улыбался, не говорил. Просто смотрел. А потом его взгляд опустился на ее живот, и в его глазах вспыхнуло такое изумление, такая надежда и такая боль, что она проснулась с криком, залитая слезами.

Москва, тот же день

Артем просматривал финансовый отчет по предстоящей выставке, но цифры расплывались перед глазами. Он чувствовал себя в ловушке. Каждый день — одно и то же. Пустые победы, бессмысленные сделки, холодное ложе в доме-казарме.

Он часто ловил себя на том, что ищет ее в толпе. Светлые длинные волосы, прямой стан, смелый взгляд. Однажды на каком-то вернисаже ему показалось, что он видит ее — ту же линию шеи, тот же наклон головы. Он чуть не бросился через весь зал, прежде чем понял свою ошибку. Незнакомка обернулась, и он увидел совсем другое, чужое лицо.

Он начал ненавидеть Милан. Этот город стал для него символом всего, что он потерял. Он запретил себе искать информацию о ней, понимая, что это мазохизм. Но его пальцы сами находили в поиске новости о миланских арт-событиях, надеясь случайно наткнуться на ее имя.

В тот вечер он сидел в баре своего клуба, потягивая виски. К нему подошел Игорь.

«Старина, ты выглядишь ужасно, — с беспокойством сказал Игорь, опускаясь в соседнее кресло. — Работаешь как проклятый. Ольга тебя по телефону не узнала — говорит, голос как у покойника.»

«Накопилось, — отмахнулся Артем.**

«Слушай, а помнишь ту нашу старую идею — открыть филиал в Европе? В Милане, кажется, обсуждали?»

Артем замер, стакан застыл на полпути к губам. «Милан?»

«Да. Местные партнеры вышли на нас. Предлагают интересные условия. Надо бы человека подкованного послать, все обсудить. Может, сам слетаешь? Развеешься.»

Сердце Артема забилось с бешеной силой. Милан. Город, где она была. Это был знак. Искушение. Опасность.

«Я... подумаю, Игорь.»

«Конечно, подумай. А то Элеонора опять будет ворчать, что ты все в работе.»

Артем смотрел на золотистую жидкость в стакане. Поездка в Милан. Шанс. Но шанс на что? Увидеть ее? Узнать, что она счастлива без него? Или разрушить тот хрупкий мир, который она, вероятно, выстроила?

Он не знал, что в этот самый момент Алиса, обессиленная после бессонной ночи, принимала решение. Она достала с антресоли старый чемодан и начала медленно собирать «тревожный чемоданчик» в роддом. Маленькие пинетки, крошечный боди, пачка подгузников. Прикосновение к этим вещам вызывало странное спокойствие. Это была реальность. Ее реальность.

Она положила руку на живот, чувствуя, как Ариадна переворачивается.

«Нам никто не нужен, правда, девочка? — тихо сказала она. — Мы справимся сами.»

Но где-то в глубине души, в самом потаенном ее уголке, жил крошечный огонек той надежды, что приснилась ей в глазах Артема. Огонек, который она боялась даже назвать по имени.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 14

Милан, роддом «Фатебенефрателли», 3:17 ночи

Первую схватку Алиса приняла за спазм от неудобной позы во сне. Вторая, через двадцать минут, заставила ее сесть на кровати, остро и ясно осознав: началось.

Тишина ночной квартиры взорвалась адреналином. Она действовала на автопилоте, как rehearsed много раз: звонок синьоре Франческе (та, не теряя самообладания, сказала, что выезжает), проверка сумки, вызов такси.

В такси, глядя на проплывающие в предрассветной мгле огни Милана, она думала не о боли, а о нем. Где он сейчас? Спит ли в своей пустой спальне? Чувствует ли, что в этот самый момент его дочь делает первый шаг в мир?

Москва, кабинет Артема, то же время

Артем не спал. Он сидел за своим столом с пачкой распечатанных документов о миланском филиале. Деловая необходимость поездки была очевидна. Но его терзали сомнения. Он боялся не переговоров. Он боялся себя. Своей одержимости. Своего желания найти ее, даже зная, что это разрушит все.

Он взял со стола тяжелый хрустальный пресс-папье, подарок Игоря на открытие их первой совместной компании. Провел пальцами по гравировке. Он предал этого человека. Предал его доверие самым гнусным образом.

Внезапно острая, ни с чем не связанная боль пронзила ему грудь. Не физическая, а какая-то глубинная, тоскливая. Как будто кто-то вырвал из него кусок живой плоти. Он вздрогнул и чуть не уронил пресс-папье.

Это было иррационально, безумно, но единственная мысль, пронесшаяся в голове: Алиса. С ней что-то не так.

Милан, роддом, 08:45

Схватки стали частыми и болезненными. Алиса, сжимая поручень кровати, пыталась дышать, как учили на курсах. Синьора Франческа не отходила от нее, вытирая ей лоб влажным полотенцем и говоря что-то успокаивающее по-итальянски.

«Signora, вам нужна эпидуральная анестезия?» — спросила акушерка.

Алиса покачала головой. Она хотела чувствовать каждое мгновение. Каждое движение своей дочери навстречу жизни. Это была ее битва. Ее победа.

В перерывах между схватками она закрывала глаза и представляла море. То самое, что видела с ним в Сочи, когда была подростком. Он тогда учил ее нырять с маской. Она боялась, а он держал ее за руку и говорил: «Я рядом. Я не дам тебя в обиду.»

Слезы текли по ее вискам и смешивались с потом. Его не было рядом. И он никогда не узнает, как она нуждалась в нем в эту минуту.

Москва, аэропорт Шереметьево, 10:20

Артем стоял в бизнес-зале, глядя на табло с вылетами. Рейс в Милан — на выходе. Все было готово. Чемодан. Документы. Переговоры назначены.

Но его обуревало странное, паническое чувство. Та самая боль в груди не отпускала, превратившись в сосущее чувство тревоги. Он достал телефон, собираясь позвонить Игорю и отказаться от поездки под любым предлогом.

В этот момент его телефон vibrated. Сообщение от Элеоноры.

«Не забудь, сегодня в семь ужин с инвесторами из Дубая. Твоя присутствие обязательно. Я не буду терпеть твои опоздания, как в прошлый раз.»

Холодный, деловой тон. Приказ. Напоминание о той клетке, в которой он жил.

Он посмотрел на выход на посадку. На свободу. На призрачный шанс. Потом на сообщение жены.

Сжав зубы, он отправил короткий ответ Максиму: «Отмени мой вылет. Все переговоры перенеси на видео-конференц-связь.»

Он развернулся и пошел к выходу из аэропорта. Он сделал свой выбор. Очередной раз выбрал долг, а не сердце.

Милан, роддом, 13:10

«Тужься, Алиса! Еще! Одна последняя хорошая потуга!» — кричала акушерка.

Алиса собрала все свои силы, все свое отчаяние, всю свою любовь в один мощный рывок. Мир сузился до боли, до приказаний врача и до поддерживающей руки Франчески.

И вдруг — тишина. А потом — пронзительный, яростный, самый прекрасный звук в мире. Крик.

«È una bambina! Una bellissima bambina!» — кто-то радостно сказал.

Крошечное, сморщенное, прекрасное существо положили ей на грудь. Ариадна. Ее ниточка. Ее спасение.

Алиса прижала дочь к себе, рыдая от счастья, от боли, от облегчения. Она смотрела на маленькое личико, на темный пушок на голове, и искала в нем его черты.

«Папа бы тобой гордился, — прошептала она, целуя влажный лобик. — Он бы тебя так любил...»

Но его здесь не было. И она одна должна была быть для этой маленькой девочки и матерью, и отцом, и целым миром.

Москва, особняк Орловых, вечер

Артем стоял у окна в гостиной, наблюдая, как накрапывает дождь. Ужин с инвесторами прошел на удивление гладко. Он был остроумен, обаятелен, убедителен. И абсолютно пуст внутри.

Он поднес к губам бокал, но не пил. Он чувствовал себя так, будто в его жизни что-то безвозвратно закончилось. Что-то важное. Будто дверь, которая была приоткрыта, захлопнулась навсегда.

Он не знал, что в этот самый момент, за тысячи километров от него, его дочь, его плоть и кровь, засыпала на груди у матери, впервые вдохнув воздух этого мира. Мира, в котором для него не было места.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 15: Лицо ангела

Милан, квартира Алисы, 6 недель спустя

Рассвет заливал комнату нежным персиковым светом. Алиса лежала без сна, прислушиваясь к ровному дыханию Ариадны в колыбели рядом. Эти ночные бдения стали ее ритуалом — время, когда мир замирал, и оставались только они вдвоем.

Дочь росла, меняясь каждый день. Сморщенное личико округлилось, кожа стала гладкой и нежной. Но самое завораживающее — это ее глаза. Они все еще были младенчески мутными, но цвет уже угадывался — темный, глубокий. Почти черный.

Каждое утро, встречая этот серьезный, изучающий взгляд, Алиса замирала. Она видела в нем Артема. Его упрямый взгляд, когда он был чем-то недоволен. Его сосредоточенность, когда он работал. Это было одновременно и благословением, и проклятием. Его дочь несла в себе его неизгладимый отпечаток.

«На кого ты смотришь так, моя радость? — шептала Алиса, беря крошечную ладонь в свою. — На папу?»

Ариадна сжимала ее палец, и Алисе казалось, что она слышит в этом жесте его силу, его упрямство.

Однажды синьора Франческа, навещая их, долго смотрела на спящую Ариадну.

«У нее его глаза,— тихо сказала она. — Того человека с фотографии в твоей комнате.»

Алиса вздрогнула. Она не знала, что Франческа видела старую фотографию, случайно оставшуюся в книге, — Артем и ее отец на рыбалке, он смеется, откинув голову.

«Очень сильная энергия, — покачала головой Франческа. — Такой взгляд не спрячешь. Он будет спрашивать.»

«Он никогда не узнает, — с надрывом сказала Алиса. — Я не могу...»

«Ребенок — не секрет, bambina. Он — правда. А правда всегда находит дорогу.»

Москва, офис «Орлов Холдинг»

Артем просматривал отчет по миланскому проекту. Переговоры шли успешно, все решалось на расстоянии. Но его что-то глодало. Та самая, необъяснимая тоска, что поселилась в груди в день, когда он отменил поездку.

Он отложил планшет и потянулся к внутреннему телефону.

«Максим,зайдите ко мне.»

Через минуту его помощник стоял на пороге.

«Шеф?»

«Тот частный детектив, который вел дело по слиянию с «Кедром»... Он все еще на нас работает?»

«Да, Артем Викторович. По договору до конца года.»

Артем медленно покрутил в пальцах дорогую ручку. Совесть боролась с отчаянием. Он знал, что это безумие. Саморазрушение. Но не знать было уже невыносимее.

«Я хочу найти человека, — тихо сказал он. — В Милане. Женщину.»

Максим не подал виду, что понял больше, чем следует. Он просто кивнул.

«Какие параметры?»

«Алиса Светова. Двадцать четыре года. Художник, арт-менеджер. Работала в галерее «Брера». Найти ее текущее местоположение. И... — он замолчал, подбирая слова. — Узнать, как она живет. Все ли у нее... хорошо.»

«Понял. Будет сделано.»

Когда Максим вышел, Артем встал и подошел к окну. Он только что пересек черту. Нарушил их молчаливое соглашение. Он искал ее. И боялся того, что найдет. Боялся увидеть ее счастливой с кем-то другим. С каким-нибудь улыбчивым итальянцем.

Он не знал, что детективу понадобится меньше недели, чтобы найти не только Алису. Первое донесение будет кратким: «Объект найден. Проживает одна. Имеет ребенка. Девочка, примерно два месяца от роду.»

И этот отчет, лежащий на его столе через несколько дней, перевернет его мир с ног на голову. Потому что при нем будет фотография. Нечеткий кадр, сделанный длиннофокусным объективом. Алиса в парке, катящая коляску. И крупным планом — личико младенца с темными, серьезными глазами. С его глазами.

Но это будет потом. А пока Артем стоял у окна, глядя на ночной город, и не подозревал, что его дочь, его маленькая Ариадна, только что впервые осознанно улыбнулась во сне, увидев лицо ангела. Его лицо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 16: Отчёт

Москва, кабинет Артема, 10 дней спустя

Конверт лежал на столе из полированного черного дерева. Обычный, ничем не примечательный, кроме того, что его содержимое могло взорвать жизнь Артема, как бомба.

Он получил его утром, от Максима. Тот передал его без комментариев, с нейтральным выражением лица, но Артем уловил в его взгляде тень… жалости? Предостережения?

Весь день он не прикасался к конверту. Провел совещание, подписал документы, отчитал за опоздание менеджера. Вел себя как обычно. Но внутри все было сжато в тугой, болезненный комок.

И вот, ближе к вечеру, когда офис опустел, он остался наедине с безымянным конвертом. Он медленно вскрыл его. Внутри лежала стопка листов и несколько фотографий.

Первые страницы — сухой отчет:

Объект: Светова Алиса Игоревна.

Местонахождение:Милан, район Навильи...

Текущий статус:Проживает одна, арендует квартиру...

Работа:Удаленно сотрудничает с галереей «Брера»...

Он пролистал дальше, его пальцы похолодели. И вот он увидел то, что искал и одновременно боялся увидеть.

...Имеет ребенка. Девочка. Дата рождения: [дата, которая навсегда врежется ему в память]. Зарегистрирована как Ариадна Светова. Отцовство не установлено.

Воздух вырвался из его легких со свистом. Ребенок. У нее был ребенок. Девочка. Рожденная через... Он быстро посчитал. Через девять месяцев после их последней ночи.

Его сердце заколотилось, отказываясь верить. Он схватил фотографии. Они были сделаны скрытой камерой, не лучшего качества, но достаточно четкие.

Алиса в солнечных очках, катит коляску по набережной канала. Она выглядела… другой. Повзрослевшей. В ее позе была новая, спокойная уверенность, но и тень усталости вокруг глаз. Он вглядывался в ее изображение, жадно выискивая признаки несчастья, но видел лишь сосредоточенную нежность, с которой она смотрела вперед, на коляску.

И потом — последняя фотография. Крупный план. Личико младенца, спящего в коляске. Сморщенный носик, пухлые губки. И главное — глаза, закрытые во сне, но разрез… и темные, почти черные ресницы, падающие на щеки. Его ресницы. Его разрез глаз.

В мире не осталось ни звука. Артем сидел, не дыша, уставившись на фотографию. В его голове пронеслись обрывки мыслей, быстрые, как молнии.

Мой ребенок. Моя дочь. Ариадна.

Почему она не сказала?

Она ненавидит меня так сильно, что лишила меня права знать?

Игорь… О, Боже, Игорь. Его внучка.

Элеонора.

Больное сердце Игоря.

Волна жгучей, всепоглощающей ярости накатила на него. Ярости на Алису, которая украла у него это. На себя — за свою слабость, за свой выбор. На весь этот несправедливый мир.

Он с силой швырнул стакан с виски в камин. Хрусталь разбился с оглушительным грохотом, разбрызгивая янтарные капли по каменной кладке.

Потом ярость сменилась таким вселенским, леденящим душу ужасом, что ему стало физически плохо. Он положил голову на стол, пытаясь перевести дыхание.

Его дочь. Его плоть и кровь. Растет в чужой стране, без отца. Не знает его запаха, его голоса, его защиты. И он ничего не знает о ней. Не знает, какой у нее характер, как она смеется, как пахнет макушка ее головы.

Он снова посмотрел на фотографию. На это крошечное, беззащитное существо с его глазами. И в этот момент все — долг, обязательства, брак, репутация — померкло перед одним простым, животным, неоспоримым фактом.

Это мой ребенок. И я не могу жить, зная, что она есть, и не быть рядом.

Он поднял голову. Его лицо было бледным, но в глазах горела новая, стальная решимость. Все страхи, все сомнения были сметены одним взглядом на фотографию дочери.

Он достал телефон. Его пальцы дрожали, но голос прозвучал твердо, когда он набрал номер Максима.

«Отмени все мои встречи на завтра, — сказал он, не отрывая взгляда от фотографии Ариадны. — Срочно. И приготовь мой частный самолет. Я лечу в Милан.»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 17: Лицом к лицу

Милан, квартира Алисы, следующий день

Алиса укачивала Ариадну, напевая колыбельную. День был странным, тревожным. Она чувствовала беспокойство всем существом, будто перед грозой. Ариадна тоже была капризной, плохо спала и все время просилась на руки.

Раздался звонок в дверь. Алиса нахмурилась. Она не ждала никого — синьора Франческа была в Риме, курьер обычно звонил заранее.

Она подошла к двери, все еще держа дочь на руках, и посмотрела в глазок.

Сердце остановилось, а потом забилось с такой силой, что в ушах зазвенело. За дверью стоял Артем.

Он выглядел ужасно — осунувшийся, с лихорадочным блеском в глазах, в мятой рубашке, словно он не спал всю ночь. Он просто стоял и смотрел на дверь, словно видя ее насквозь.

Алиса отшатнулась, прижимая к себе дочь. Нет. Этого не может быть. Он не мог найти ее. Не мог.

«Алиса, — его голос прозвучал за дверью, хрипло и без всяких предисловий. — Открой. Я знаю, что ты там. Я знаю все.»

Она замерла, парализованная страхом. Мысли метались: Как он узнал? Что ему нужно? Он заберет ее?

«Уходи, Артем, — выдавила она, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Уходи, пожалуйста.»

«Я не уйду. Я буду стоять здесь до тех пор, пока ты не откроешь. Или пока соседи не вызовут полицию.»

Она знала, что он не блефует. Он был способен на это. Медленно, дрожащей рукой, она повернула ключ и открыла дверь.

Они стояли друг напротив друга в тесном коридоре, разделенные пропастью из лжи, боли и месяцев разлуки. Его взгляд скользнул по ее лицу, задержался на ее фигуре, и в его глазах вспыхнула знакомая боль. Потом его взгляд упал на Ариадну, спавшую у нее на груди.

Тишина повисла густая, тяжелая. Он смотрел на дочь, и его лицо преобразилось. Вся ярость, вся решимость исчезли, уступив место какому-то почти религиозному благоговению и бесконечной нежности.

«Моя, — прошептал он, и это было не вопросом, а констатацией факта, вырвавшейся из самой глубины души.**

Алиса инстинктивно прикрыла дочь рукой. «Она моя.»

«Наша, — поправил он тихо, поднимая на нее взгляд. В его глазах стояли слезы. — Алиса… почему?»

Этот простой вопрос, заданный с такой болью, сломал ее защиту. Слезы хлынули из ее глаз.

«Что я могла тебе сказать, Артем? Поздравляю, у нас будет ребенок, но твоя жена уничтожит мою семью? Ты сам сделал свой выбор! Ты выбрал долг, а не нас!»

«Я был трусом! — его голос сорвался, он сделал шаг вперед, но она отступила. — Я ошибался! Но ты… ты не имела права скрывать от меня это! Это моя дочь!»

Его слова висели между ними, острые и беспощадные.

В этот момент Ариадна, разбуженная raised voices, проснулась и тихо захныкала. Оба замолчали, глядя на нее.

Артем замер, затаив дыхание. Он смотрел, как она шевелит губками, как ее темные глаза, его глаза, открываются и смотрят на мир с младенческим недоумением.

«Можно… можно я подержу ее?» — попросил он, и в его голосе была такая незащищенность, такая мольба, что у Алисы сжалось сердце.

Она хотела отказать. Захлопнуть дверь. Вычеркнуть его снова. Но она видела его лицо. Видела, как он смотрит на их дочь. И в глубине души она поняла — он имеет на это право.

Медленно, не сводя с него глаз, она протянула ему Ариадну. «Поддержи голову.»

Его руки, такие сильные и уверенные в бизнесе, дрожали, когда он принимал крошечный сверток. Он держал ее так осторожно, словно она была сделана из хрусталя. Он смотрел на маленькое личико, на свои собственные глаза, смотревшие на него с доверчивым любопытством.

«Привет, — прошептал он, и его голос сломался. — Привет, Ариадна. Я твой папа.»

И в этот момент Алиса увидела, как по его щеке скатилась слеза. Он не пытался ее скрыть. Он просто стоял посреди ее скромной гостиной, держа на руках их дочь, и плакал. Плакал от счастья, от боли, от осознания того, что он потерял и что обрел.

Ариадна смотрела на незнакомое лицо, и вдруг ее губки растянулись в беззубой улыбке. Детской, рефлекторной, но такой прекрасной.

Артем задохнулся. «Она улыбается… мне?»

Алиса не смогла сдержать собственную улыбку сквозь слезы. «Да. Кажется, ты ей нравишься.»

Он поднял на нее взгляд, и в его глазах бушевала буря — радость, раскаяние, решимость.

«Алиса, — сказал он твердо. — Все меняется. Сейчас. Все.»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 18

Они сидели в ее маленькой гостиной — бывшие любовники, разделенные пропастью, но связанные крошечным существом, которое Артем не выпускал из рук. Он укачивал Ариадну, не в силах оторвать от нее взгляд, а Алиса наблюдала за ними, чувствуя, как в душе борются страх и какая-то новая, хрупкая надежда.

«Расскажи мне все, — тихо попросил он, не глядя на нее. — С самого начала.»

И она рассказала. О двух полосках в миланской аптеке. О панике. О разговоре с матерью и ультиматуме. О решении уехать и скрыть правду ради отца. О родах, в которых она была одна. О первых бессонных ночах, о страхе, о том, как училась быть матерью без поддержки.

Он слушал, не перебивая, и с каждым ее словом его лицо становилось все мрачнее. Когда она закончила, он поднял на нее взгляд, и в его глазах стояла такая боль, что ей захотелось его обнять.

«Ты прошла через все это одна, — его голос был глухим. — Потому что я оказался слабаком. Потому что я позволил страху управлять мной.»

«Ты сделал выбор, Артем. Как и я.»

«Неправильный выбор! — он резко встал, аккуратно передав ей спящую Ариадну. — Я выбрал долг перед людьми, которые манипулировали мной. А ты… ты выбрала долг перед нашей дочерью. Ты была сильнее. Всегда была сильнее меня.»

Он прошелся по комнате, его энергия буквально разрывала небольшое пространство.

«Все кончено, Алиса. Сейчас же. Я развожусь с Элеонорой. Сегодня же я ей все скажу.»

Ужас сдавил горло Алисы. «Нет! Артем, подумай! Она уничтожит тебя! Она пойдет к моему отцу!»

«Пусть идет! — он обернулся к ней, его глаза пылали. — Я больше не буду жить в этой лжи. Я не позволю своей дочери расти, думая, что ее отец — подлец, который отказался от нее. И я не позволю женщине, которую я люблю, нести этот крест в одиночку.»

Слова повисли в воздухе. Женщину, которую я люблю. Он не говорил этого ей раньше. Никогда.

Алиса смотрела на него, и ее защитные стены дали трещину. «Любишь? Даже сейчас? После всего?»

Он подошел к ней, встал на колени перед диваном, на котором она сидела, и взял ее свободную руку. Его пальцы были теплыми и твердыми.

«Всегда. Каждую секунду. Эта любовь сводила меня с ума, губила, но она была единственной реальной вещью в той фальшивой жизни, что я вел. А теперь… теперь у нашей любви есть лицо. Имя. Ариадна.»

Он посмотрел на спящую дочь, потом снова на Алису.

«Я все исправлю. Я поговорю с Элеонорой. Потом с твоими родителями. Со всем миром, если понадобится.»

«А если отец не простит? Если его сердце не выдержит?»

Лицо Артема стало суровым. «Я буду рядом с ним. Я буду умолять его о прощении. Я буду делать все, что в моих силах. Но я не могу больше прятаться. Мы не можем.»

Он прикоснулся к щеке Ариадны, и та во сне пошевелила губками.

«Она заслуживает знать правду. И заслуживает иметь отца. Полноценную семью.»

Алиса смотрела на него — на этого сильного, властного мужчину, который стоял перед ней на коленях, сломленный и возродившийся, и в его глазах она видела не страсть, не желание, а нечто большее. Ответственность. Преданность. Любовь, прошедшую через огонь и выстоявшую.

«И что же мы будем делать?» — тихо спросила она.

«Мы начнем все сначала, — сказал он. — Сейчас. Здесь. Мы будем семьей. А все остальное… я беру на себя.»

В его голосе была такая непоколебимая уверенность, что ей захотелось верить. Верить, что на этот раз он не отступит. Что их любовь, стоившая им столько боли, сможет стать их спасением.

Он поднялся, наклонился и поцеловал ее в лоб. Нежно, почтительно. «Я вернусь. Очень скоро. И мы больше не расстанемся. Обещаю.»

Когда он ушел, Алиса осталась сидеть в тишине, прижимая к груди дочь. В квартире пахло его парфюмом, напоминая о буре, что только что пронеслась здесь. Но впервые за долгие месяцы в ее душе было не опустошение, а странное, тревожное, но живое чувство — надежда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 19

Москва, особняк Орловых, поздно вечером

Элеонора ждала его в гостиной, облаченная в шелковый халат, с видом королевы, ожидающей доклада подданного. На столике стоял недопитый бокал шампанского.

«Наконец-то, — холодно произнесла она, окинув его взглядом с ног до головы. — Ты выглядишь так, будто тебя поезд переехал. Где ты пропадал? Опять задержался на «работе»?»

Артем не стал ничего отвечать. Он прошел к бару, налил себе виски, сделал большой глоток. Жидкость обожгла горло, придавая решимости.

«Элеонора, нам нужно поговорить.»

«Опять? — она изящно зевнула. — Если это о твоих очередных тратах на тот дурацкий современный арт, я не в настроении.»

«Это о разводе.»

Тишина в комнате стала абсолютной. Даже тиканье напольных часов замерло.

Элеонора медленно поставила бокал. «Повтори.»

«Я сказал, что мы разводимся. Завтра же мои юристы подготовят все документы. Я обеспечу тебе щедрое содержание, но ты получишь то, что хочешь — свободу.»

Она встала, и ее лицо исказила гримаса холодной ярости. «Ты сошел с ума. Из-за этой дешевой девчонки? Ты действительно готов разрушить все, что мы строили?»

«Мы ничего не строили, Элеонора! — его голос прорвался, громовой раскат в натянутой тишине комнаты. — Мы играли в идеальную пару для чужих глаз! И я устал от этой игры.»

«А я устала от твоих глупых капризов! — она подошла к нему вплотную. — Ты не получишь развода. У меня есть фотографии. У меня есть доказательства. Я уничтожу тебя. Я уничтожу ее. И ее семью.»

Именно этого он и ждал. Угрозы. Теперь он мог играть по своим правилам.

Он достал из внутреннего кармана пиджака телефон и нажал кнопку. Из динамика раздался их разговор, начиная с его слов о разводе.

Элеонора побледнела. «Ты... ты записываешь?»

«Я научился играть в твои игры, дорогая, — холодно сказал он. — У меня тоже есть кое-какие материалы. О твоих... деловых партнерах из Дубая. О твоих личных счетах, которые ты так старательно скрываешь. О твоих попытках манипулировать котировками акций моего холдинга.»

Он сделал шаг вперед, и теперь он был тем, кто давил.

«Если ты тронешь Алису, ее родителей или мою дочь, я обнародую все. Ты потеряешь не только деньги, но и репутацию. Твои богатые друзья отвернутся от тебя. Ты останешься ни с чем.»

Она смотрела на него с ненавистью, смешанной с изумлением. Она никогда не видела его таким — безжалостным, собранным, готовым на все.

«Твою... дочь?» — прошипела она.

«Да, — с гордостью сказал он. — У меня есть дочь. Ариадна. И я буду отцом, которым должен быть. А ты... ты будешь тихо и мирно получать свои деньги и исчезнешь из моей жизни.»

Они стояли друг напротив друга — два фехтовальщика, обнажившие клинки. Но в этот раз его клинок оказался острее.

Элеонора поняла, что проиграла. Угрозы больше не работали. Он был готов сжечь все дотла ради этой девчонки и ее ребенка.

Она медленно отошла к дивану и опустилась на него, словно все силы ее покинули.

«Хорошо, — прошептала она, глядя в пустоту. — Ты получишь свой развод. Но помни, Артем... Ты разрушил все. И однажды ты пожалеешь об этом.»

«Я уже много о чем жалею, — тихо сказал он. — Но это решение — единственное, в котором я уверен.»

Он развернулся и вышел из гостиной, оставив ее одну в огромной, роскошной и безжизненной комнате. Битва была выиграна. Но война за их будущее только начиналась.

---

Артем вышел на улицу и сделал глубокий вдох холодного ночного воздуха. Он достал телефон и набрал номер Алисы. Она ответил почти сразу, ее голос был полон тревоги.

«Все кончено, — сказал он, глядя на звездное небо над Москвой. — Она согласилась на развод.»

На том конце провода повисла тишина. Потом он услышал ее сдавленный вздох. «А родители?»

«Завтра, — твердо пообещал он. — Завтра я все расскажу Игорю.»

Он не знал, что ждало его впереди. Не знал, простит ли его друг. Но он знал одно — ради дочери, ради Алисы, ради их будущего, он был готов на все. Даже на то, чтобы потерять все, что имел.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 20: Исповедь

Кабинет Игоря Светова, утро

Солнечный свет заливал просторный кабинет, играя на полированной поверхности стола и позолоте корешков в книжных шкафах. Игорь Светов, только что закончивший утренний брифинг, с удивлением поднял взгляд на секретаршу.

«Артем? Без предупреждения? Конечно, вводи.»

Артем вошел. Он был бледен, но держался с той прямой, почти военной выправкой, которая была ему свойственна в моменты наивысшего напряжения. Игоря это насторожило.

«Старина, что случилось? — Игорь отложил папку. — Ты выглядишь... Ты в порядке?»

«Игорь, — голос Артема прозвучал низко и серьезно. — Мне нужно поговорить с тобой. Очень важный разговор. Можно присесть?»

Игорь кивнул, жестом предложив кресло. Артем сел, положил сцепленные руки на колени и несколько секунд молча смотрел в лицо своему другу. В лицо человека, который доверял ему как брату.

«Игорь, то, что я скажу, причинит тебе огромную боль. И я не прошу прощения заранее, потому что не заслуживаю его. Я лишь прошу выслушать меня до конца.»

Игорь нахмурился, его добродушное выражение лица сменилось настороженностью. «Говори. Что стряслось?»

Артем сделал глубокий вдох, словно ныряя в ледяную воду.

«Я люблю твою дочь, Игорь. Я люблю Алису. Не как дядя или наставник. Я люблю ее как мужчина любит женщину.»

Сначала Игорь просто не понял. Его лицо выражало лишь недоумение. Потом, по мере того как слова доходили до сознания, его черты начали медленно искажаться. Неверие. Шок. И наконец — растущая, всепоглощающая ярость.

«Что... что ты сказал?» — его голос был тихим и опасным.

«У нас с ней были отношения. Тайные. Больше года. Они начались после ее возвращения из Европы.»

Игорь молча встал из-за стола. Его лицо стало багровым. «Ты... ты... — он не мог подобрать слов. — С моей дочерью? С Алисой? Ей двадцать три года, Артем! А ты... ты друг ее отца! Ты словно брат ей!»

«Я знаю, — Артем не отводил взгляда, принимая на себя весь гнев. — И я знаю, как это подло. Но это не было игрой. Не было прихотью. Я люблю ее.»

«Любишь? — Игорь с силой ударил кулаком по столу, заставив вздрогнуть все на нем. — Ты смеешь говорить это слово в моем кабинете?! Ты разрушил ее жизнь! Ты воспользовался ее доверием!»

«Я развожусь с Элеонорой, — продолжал Артем, не отступая. — Чтобы быть с Алисой. Чтобы быть отцом их ребенку.»

Последняя фраза повисла в воздухе, как гильотина. Игорь замер, его глаза расширились от шока.

«Ре... ребенку?» — он прошептал, и его голос вдруг стал старым, слабым.

«Да. У Алисы родилась дочь. Ариадна. Моя дочь. Твоя внучка.»

Игорь Светов отшатнулся, словно от удара. Он схватился за край стола, чтобы не упасть. Дыхание его стало прерывистым, хриплым.

«Внучка... — он повторил, глядя в пустоту. — Ольга... Ольга знала?»

«Да. Она заставила Алису уехать, чтобы скрыть это от тебя. Из-за твоего сердца.»

Словно этого было достаточно, чтобы сломать последний оплот. Игорь медленно опустился в кресло. Все его тело дрожало. Он закрыл лицо руками, и из его груди вырвался тяжелый, надрывный стон. Это был звук человека, чей мир рухнул в одночасье.

Артем встал и подошел к нему. «Игорь, прости меня. Ненавидь меня. Но не отрекайся от дочери. И от внучки. Алиса... она была так одинока все эти месяцы. Она приняла это решение только чтобы защитить тебя.»

Игорь не отвечал. Он сидел, сгорбившись, и трясущимися руками сжимал виски. Прошло несколько минут, показавшихся вечностью.

Наконец он поднял голову. Его глаза были красными, полными слез и боли.

«Убирайся, — прохрипел он. — Убирайся из моего кабинета. Убирайся из моей жизни. Я не хочу тебя больше видеть. Никогда.»

Артем понял, что это все, чего он может ожидать сейчас. Он кивнул.

«Я ухожу. Но знай, Игорь... Я буду заботиться о них. Всегда. Я отдам за них жизнь.»

Он развернулся и вышел, оставив Игоря Светова одного с его разбитым сердцем, с его разрушенным доверием и с горьким знанием, что у него есть внучка, которую он, возможно, никогда не увидит.

Дверь закрылась. Игорь остался один в тишине своего кабинета. И впервые за много лет он заплакал. Горько, безнадежно, как ребенок.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 21: Прощение

Милан, спустя две недели

Алиса гуляла с коляской по парку Семпионе, пытаясь отвлечься от гнетущих мыслей. Прошло две недели с того дня, как Артем улетел в Москву для решающего разговора с ее отцом. С тех пор от него не было никаких вестей.

Он звонил лишь однажды, коротко сообщив, что разговор состоялся, и Игорь потребовал, чтобы он исчез. Больше ничего. Никаких подробностей. Ни слова о том, что будет дальше.

Тревога съедала ее изнутри. Она представляла отца, сраженного горем, мать, разрывающуюся между долгом и любовью к дочери. Она винила себя. Все это было ее ошибкой.

Ариадна мирно посапывала в коляске, и Алиса смотрела на нее, чувствуя одновременно безграничную любовь и острую боль. Что, если ее дочь никогда не узнает своих дедушку и бабушку? Что, если ее решение скрыть правду навсегда разлучило их семью?

«Я все испортила, малышка, — прошептала она, поправляя одеяло. — Прости меня.»

Внезапно ее телефон завибрировал в кармане. Незнакомый номер. Московский.

Сердце упало. Больное сердце отца... Нет, только не это.

Дрожащей рукой она поднесла телефон к уху. «Алло?»

На той стороне повисла пауза, а потом раздался голос, который она не слышала много месяцев. Голос, полный такой боли и усталости, что она едва узнала его.

«Дочка...» — прошептал ее отец.

Алиса замерла, не в силах вымолвить слово. Слезы хлынули из ее глаз.

«Папа...» — это было все, что она смогла выдавить.

«Почему, Алиса? — его голос дрогнул. — Почему ты не сказала мне? Думала, я не пойму? Не приму?»

«Мама сказала... про твое сердце... Я боялась...»

«Твое место здесь, дома! — в его голосе прорвалась привычная отеческая строгость, но сейчас она звучала иначе — сквозь боль. — С твоей дочерью. С нашей... внучкой.»

Он произнес это слово — «внучка» — с таким трепетом, что у Алисы сжалось сердце.

«Папа, прости меня... Пожалуйста, прости...»

«Я... я не знаю, смогу ли я когда-нибудь простить его, — голос Игоря снова стал жестким. — Но ты... ты моя дочь. И я люблю тебя. Всегда.»

Он сделал паузу, и Алиса слышала, как он с трудом сглатывает комок в горле.

«Ольга все рассказала. Про угрозы той женщины. Про твой страх. Я не должен был... я должен был быть тем, к кому ты придешь за помощью, а не кого ты будешь бояться.»

«Это не твоя вина, папа...»

«Приезжай домой, Алиса, — попросил он, и в его голосе снова послышались слезы. — Пожалуйста. Привези... привези нашу внучку. Я хочу ее увидеть.»

Это было все, о чем она могла мечтать. И все, чего она боялась. Возвращение. Лица. Боль.

«А... а Артем?» — осторожно спросила она.

На той стороне снова повисло тяжелое молчание.

«Я сказал ему, чтобы он не появлялся в моем поле зрения. И я не готов его видеть. Но... — Игорь тяжело вздохнул. — Он твой выбор. И отец твоего ребенка. Я не могу диктовать тебе, с кем быть. Но дай мне время. Много времени.»

Это было больше, чем она могла надеяться. Это была щель в стене. Возможность.

«Хорошо, папа. Мы приедем. Скоро.»

«Жду, дочка. Береги... береги мою девочку. И свою.»

Он положил трубку. Алиса стояла посреди парка, сжимая телефон в дрожащей руке, и рыдала. Рыдала от облегчения, от боли, от надежды.

Ариадна проснулась и тихо захныкала, услышав материнские рыдания. Алиса наклонилась над коляской, вытирая слезы.

«Все хорошо, малышка, — прошептала она, целуя дочь в лоб. — Мы едем домой. К дедушке.»

---

В тот же вечер, когда Алиса собирала вещи, в ее квартире раздался звонок. На пороге стоял Артем. Он выглядел изможденным, но в его глазах был мир, которого она не видела давно.

«Я говорил с Игорем, — сказал он, не входя. — Он разрешил мне проводить вас в Москву. Если ты не против.»

Она смотрела на него — этого сильного, могущественного мужчину, который ради нее и их дочери был готов на все, даже на вечное изгнание из мира, который он построил.

Она шагнула вперед и обняла его, прижавшись лицом к его груди. Он замер на мгновение, а потом его руки обняли ее, крепко, как будто он больше никогда не отпустит.

«Мы едем домой, — прошептала она. — Все вместе.»

Он не сказал ничего. Просто держал ее, и в его объятиях было все — и раскаяние, и надежда, и обещание нового начала. Начала, полного трудностей, но начала, которое они наконец-то могли встретить вместе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 22: Возвращение

Москва, аэропорт Шереметьево

Самолет коснулся взлетно-посадочной полосы с мягким шипением тормозов. Алиса сжала руку Артема, сидевшего рядом. Он ответил на ее пожатие, его пальцы были твердыми и уверенными, но она чувствовала легкую дрожь. Они оба понимали, что сейчас начнется самое сложное.

Он настоял, чтобы лететь с ними. «Я не оставлю вас одних ни на одном этапе этого пути», — сказал он, и в его голосе не было места для возражений.

Когда они вышли в зону прилета, Алиса увидела их первыми. Родители. Они стояли чуть в стороне от толпы, и Алиса поразилась, как они изменились за эти месяцы. Отец казался постаревшим, сгорбленным, его обычно уверенная осанка была сломлена. Мать, всегда такая ухоженная и собранная, выглядела бледной и растерянной, ее пальцы судорожно сжимали ремешок сумочки.

Их взгляды встретились. На секунду в воздухе повисла ледяная тишина, полная невысказанной боли и упреков. Потом Ольга, не выдержав, сделала шаг вперед, ее лицо исказилось от сдерживаемых слез.

«Доченька...» — вырвалось у нее, и она, забыв обо всем, бросилась к Алисе, обнимая ее так, словно боялась снова потерять.

Алиса рыдала у нее на плече, чувствуя знакомый, родной запах материнских духов. «Мама, прости меня...»

Игорь стоял неподвижно, его взгляд был прикован не к дочери, а к Артему. В его глазах бушевала буря — гнев, предательство, боль. Артем выдержал этот взгляд, не отводя глаз, его поза была прямой, но не вызывающей — скорее, готовой принять любой приговор.

Потом взгляд Игоря медленно, нехотя, опустился на коляску, где спала Ариадна.

Все замерли. Даже Ольга отпустила Алису и, вытирая слезы, смотрела на внучку.

Игорь медленно подошел к коляске. Его движения были скованными, будто каждое давалось ему с огромным усилием. Он наклонился, заглянул под капюшон.

Ариадна, разбуженная движением, открыла глаза. Ее темные, как у Артема, зрачки сфокусировались на незнакомом лице. Она не заплакала, а лишь с любопытством уставилась на деда.

Игорь замер. Он смотрел на это крошечное личико, на его черты, в которых угадывалось и его дочь, и его лучший друг. Человек, которого он когда-то считал братом. Его губы задрожали.

«Папа... — тихо сказала Алиса. — Это Ариадна.»

Игорь не ответил. Он медленно, почти с благоговением, протянул палец и коснулся крошечной ладошки. Ариадна рефлекторно сжала его, ее маленькие пальчики обхватили его грубый палец с неожиданной силой.

И тут случилось то, чего никто не ожидал. Из груди Игоря Светова вырвался сдавленный, похожий на стон звук. Слезы, которых он, казалось, стыдился, покатились по его щекам. Он не пытался их смахнуть.

«Внучка... — прошептал он, и его голос сломался. — Моя внучка.»

Он больше не смотрел на Артема. Не смотрел на Алису. Все его существо было сосредоточено на ребенке. На этом хрупком, новом жизни, которая, несмотря на все ошибки и боль, была продолжением его рода.

Ольга снова разрыдалась, но теперь это были слезы облегчения. Она прижалась к плечу дочери.

Артем стоял в стороне, наблюдая за этой сценой. Он не смел приближаться, понимая, что его присутствие — все еще открытая рана. Но в его глазах, устремленных на дочь и на плачущего над ней Игоря, была невыносимая боль и тихая надежда.

Игорь выпрямился, все еще держа свой палец в ручке внучки. Он посмотрел на Алису, и в его взгляде была уже не ярость, а глубокая, неизбывная грусть.

«Поедем домой, — хрипло сказал он. — Ребенку нельзя на холоде.»

Он развернулся и пошел к выходу, не глядя на Артема. Но он не сказал ему уйти. Не выгнал. И в этой молчаливой терпимости был крошечный, но самый важный шаг.

Артем молча взял коляску, и они пошли за Игорем — семья, расколотая и собранная заново, связанная теперь не только болью и обманом, но и тихим дыханием спящего ребенка. Дорога к прощению будет долгой, но первый, самый трудный шаг был сделан. Они были дома.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 23: Хрупкий мир

Загородный дом Световых, две недели спустя

В доме, где Алиса выросла, воцарился хрупкий, обманчивый мир. Ариадна стала его центром, его солнцем, вокруг которого вращались все остальные планеты со своими ранами и обидами.

Игорь проводил с внучкой каждую свободную минуту. Он мог часами сидеть в кресле-качалке, держа ее на руках и что-то тихо напевая. Он купил самую дорогую и безопасную коляску, завалил детскую игрушками, нанял лучшего в Москве педиатра для регулярных осмотров. Это была его форма покаяния — забота, выраженная в материальных вещах, так, как он умел.

Но с Артемом он по-прежнему не разговаривал. Когда тот приезжал — а он делал это каждый день, — Игорь либо уходил в свой кабинет, либо делал вид, что его не существует. Молчаливое перемирие держалось только благодаря Ариадне.

Ольга, разрываясь между мужем и дочерью, пыталась наладить хоть какое-то подобие нормального общения. Она приглашала Артема к столу, задавала ему нейтральные вопросы о работе, но разговор не клеился. Воздух за столом становился ледяным, как только Игорь бросал на Артема свой тяжелый, полный укора взгляд.

Алиса чувствовала себя как на минном поле. Она была счастлива видеть, как отец привязывается к дочери, но сердце ее разрывалось при виде Артема, который терпеливо, день за днем, приезжал в дом, где его терпели лишь как неизбежное зло.

Однажды вечером, когда Ариадна уже спала, а Игорь ушел в кабинет, они сидели в гостиной втроем — Алиса, Артем и Ольга. Наступило неловкое молчание.

«Мама, — тихо начала Алиса. — Мы не можем так продолжать. Мы... мы думаем снять квартиру в городе.»

Ольга испуганно посмотрела на нее. «Что ты? Зачем? Тебе здесь хорошо! Ариадне...»

«Ариадне нужен мир, — мягко, но твердо сказал Артем. — И ей нужен отец, который не чувствует себя гостем в доме ее матери.»

Ольга потупила взгляд. «Игорь... он просто не может...»

«Я понимаю, — Артем кивнул. Его лицо было усталым. — Я не прошу его простить меня. Но я не могу быть тенью. Для Алисы. Для дочери.»

В этот момент в дверях появился Игорь. Он слышал их разговор. Его лицо было мрачным.

«Так значит, ты уходишь? — его голос прозвучал резко. — Опять убегаешь?»

Артем встал, встречая его взгляд. «Я не убегаю, Игорь. Я даю тебе пространство. И строю дом для своей семьи.»

«Своей семьи, — Игорь горько усмехнулся. — Хорошо устроился. Разрушил мою и построил свою.»

«Папа, прекрати! — Алиса встала между ними. — Это моя семья! Моя дочь! И мужчина, которого я люблю! Ты должен принять это!»

«Должен? — Игорь смотрел на нее, и в его глазах снова вспыхнула боль. — Я никому ничего не должен. Особенно ему.»

Артем подошел к Алисе, положил руку ей на плечо. «Не надо, Алиса. Он прав. У него есть право на свою боль.» Он посмотрел на Игоря. «Мы переедем. Но Ариадна будет часто бывать здесь. И я всегда буду благодарен тебе за то, что ты принял... их.»

Он не сказал «нас». Он понимал, что это пока невозможно.

Игорь молча смотрел на них — на дочь, стоящую плечом к плечу с человеком, которого он когда-то считал братом, и который нанес ему самую страшную обиду. Он видел их солидарность. Их единство. И понимал, что борется с ветряными мельницами.

Он тяжело вздохнул и, не сказав больше ни слова, развернулся и ушел.

На следующее утро Артем приехал за ними. Пока Алиса укладывала вещи Ариадны, он стоял в холле. Игорь вышел из кабинета. Они смотрели друг на друга через прихожую.

«Она похожа на тебя, — неожиданно тихо сказал Игорь. — Когда злится. Смотрит точно так же.»

Артем кивнул, не зная, что ответить.

«Если ты причинишь им боль... — голос Игоря снова стал жестким. — Любую боль. Я убью тебя.»

Это не была метафора. В его глазах была сталь.

«Я скорее умру, — честно ответил Артем.**

Игорь отвернулся. «Чтобы увидеть внучку, звони Ольге. Она будет назначать время.»

Это было все. Не прощение. Не примирение. Но правила игры. Границы.

Когда машина тронулась, увозя их в новую жизнь, Алиса смотрела в заднее стекло на фигуру отца в дверях дома. Он был одинок и несчастен, но не сломлен. И она знала — это была не точка. Это было начало долгого пути, на котором когда-нибудь, возможно, они все найдут мир.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 24: Новая жизнь

Москва, апартаменты с видом на Москву-реку, месяц спустя

Их новое жилье мало походило на уютное гнездышко. Просторные, светлые апартаменты в стиле лофт с панорамными окнами были больше похожи на выставочный зал, чем на дом. Здесь не было ни одной личной вещи, кроме тех, что они привезли с собой — несколько книг Алисы, ее эскизы, коробка с детскими вещами Ариадны. Все остальное — диваны, столы, даже картины на стенах — было подобрано дизайнером и дышало холодным перфекционизмом.

Артем пытался. Он нанял лучших декораторов, заказал самую безопасную мебель для детской, установил систему климат-контроля. Но в его попытках создать идеальный дом не было души. Это была еще одна красивая, дорогая клетка.

Алиса чувствовала себя здесь чужой. По утрам она просыпалась от крика Ариадны и, бредя по скользкому полированному полу на кухню, чтобы разогреть смесь, ловила себя на мысли, что тоскует по старому, потрепанному ковру в родительском доме и запаху маминого кофе.

Артем практически жил на работе. Он погрузился в новые проекты с таким остервенением, будто пытался убежать от самого себя. Он приходил поздно, когда Ариадна уже спала, и уходил рано утром, пока она еще не проснулась. Когда Алиса пыталась заговорить с ним об этом, он отмахивался: «Нужно обеспечить будущее, Алиса. Для нас. Для нее.»

Однажды вечером Алиса, уставшая после бессонной ночи, нашла его в кабинете, уставившимся в экран монитора, но явно не видящим его.

«Мы не можем так жить, Артем.»

Он вздрогнул, оторвавшись от мыслей. «Что? Что случилось?»

«Случилось то, что мы живем как соседи, — голос ее дрогнул. — Ты построил нам золотую клетку и поселился в ней, как постоялец. Я не вижу тебя. Ариадна не знает своего отца.»

Он с трудом сглотнул, проводя рукой по лицу. «Я знаю. Просто... все так сложно. Твой отец... Работа... Я чувствую, что должен все контролировать. Все исправить.»

«Ты не можешь исправить прошлое, запихнув нас в самый дорогой дом в Москве! — вспылила она. — Нам нужен ты! Твой смех. Твое присутствие. Твои объятия по утрам. А не твои деньги!»

Он молча смотрел на нее, и в его глазах она увидела того самого потерянного, напуганного мальчика, которого он так тщательно скрывал от мира.

«Я не знаю как, — тихо признался он. — Я не знаю, как быть просто... мужем. Отцом. Всю жизнь я был только бизнесменом. Бизнес — это единственное, что у меня получалось.»

Ее гнев растаял, сменившись щемящей жалостью. Она подошла к нему, обняла его голову и прижала к своей груди.

«Никто не учит нас этому, — прошептала она. — Мы просто... будем учиться вместе. Сейчас. Пойдем.»

Она взяла его за руку и повела в детскую. Ариадна бодрствовала в своей кроватке, размахивая погремушкой.

«Возьми ее, — сказала Алиса.**

Он, все еще неуверенный, взял дочь на руки. Ариадна уставилась на него своими темными глазами, потом потянулась к его лицу и ткнула пальчиком в щеку.

Артем замер. Потом из его груди вырвался странный звук — нечто среднее между смехом и рыданием.

«Она... она тронула меня.»

«Она узнает своего папу, — улыбнулась Алиса. — Даже если он притворяется непробиваемым титаном.»

Он качал Ариадну на руках, и его поза постепенно расслаблялась. Он рассказывал ей что-то шепотом, а она лепетала в ответ.

В тот вечер они втроем устроились на огромном, слишком идеальном диване в гостиной. Включили какой-то глупый мультфильм. Ариадна заснула у Артема на груди, уткнувшись носом в его рубашку. Он не решался пошевелиться, боясь ее разбудить.

«Вот видишь, — тихо сказала Алиса, прижимаясь к нему. — Ничего сложного.»

Он посмотрел на спящую дочь, потом на Алису, и в его глазах наконец-то появилось нечто, кроме вины и ответственности. Появился мир. Признание.

«Завтра, — сказал он, — я возьму выходной. Мы поедем... я не знаю, куда. В зоопарк. Или просто гулять в парк.»

«Это звучит идеально, — улыбнулась Алиса.**

Они сидели так еще долго, в тишине, нарушаемой лишь ровным дыханием их дочери. И впервые за долгое время их дом, холодный и безликий, начал понемногу наполняться теплом. Теплом простых, настоящих моментов, из которых и строится настоящая жизнь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 25

Парк Горького, солнечное субботнее утро

Артем нес Ариадну в слинге — ярком, цветастом, который так контрастировал с его обычным строгим стилем. Он чувствовал себя немного нелепо, но странное ощущение гордости перевешивало смущение. Алиса шла рядом, ее рука лежала на его сгибе локтя, и она с улыбкой наблюдала, как прохожие оглядываются на импозантного мужчину с младенцем.

Ариадна, завороженная, смотрела на мир широко раскрытыми глазами. Ее маленькая ручка торчала из слинга, и она пыталась поймать солнечный луч.

«Смотри, она пытается схватить солнце», — улыбнулся Артем, и в его голосе прозвучала непривычная нежность.

Они купили мороженое и сели на скамейку у пруда. Алиса кормила Ариадну из бутылочки, а Артем наблюдал за этим процессом с сосредоточенным видом, словно изучал сложнейший бизнес-процесс.

«Нужно проверить температуру, — сказал он, протягивая руку. — Капнуть на запястье.»

Алиса послушно капнула. «Все в порядке, шеф.»

Он кивнул, удовлетворенный. В этот момент его телефон завибрировал. Он посмотрел на экран, и его лицо помрачнело. Это был Игорь.

Алиса увидела имя на экране и замерла. Артем посмотрел на нее, потом на Ариадну, и медленно поднес телефон к уху.

«Игорь, — сказал он нейтрально.**

На той стороне повисла пауза. «Где вы?» — голос Игоря был ровным, без эмоций.

«В парке. С Ариадной.»

Еще одна пауза. «Ольга говорит, у нее сегодня режутся зубки. Она капризничает?»

Артем посмотрел на дочь, которая мирно посасывала смесь. «Нет. Пока все спокойно.»

«Хм. — Игорь помолчал. — У нас тут... купили ей прорезыватель. Новый. С водой внутри. Можно в холодильник положить.»

Артем закрыл глаза. Это был не просто звонок. Это был оливковая ветвь. Крошечная, хрупкая, но ветвь.

«Спасибо, Игорь. Мы... мы заедем позже. Если можно.»

«Ладно. — Игорь резко бросил, словно стесняясь собственной уступчивости. — Чтобы не пропал.» И положил трубку.

Артем опустил телефон и посмотрел на Алису. Она смотрела на него с затаенным дыханием.

«Он купил Ариадне прорезыватель, — медленно сказал Артем. — Пригласил нас заехать.»

Слезы выступили на глазах у Алисы. Это был первый, крошечный шаг. Не прощение. Не примирение. Но признание. Признание того, что они — часть семьи. Его семьи.

Они просидели на скамейке еще с час, наслаждаясь простым утром. Артем, к удивлению Алисы, отключил телефон. Впервые за все время, что она его знала, он был полностью здесь, с ними.

Он рассказывал Ариадне о утках на пруду, о деревьях, о небе. Говорил тихим, спокойным голосом, которого она раньше не слышала. Алиса наблюдала за ними и чувствовала, как в ее душе расцветает что-то хрупкое и прекрасное. Надежда на то, что их странная, исковерканная, неправильная семья может быть счастливой.

Когда они поехали к родителям, Артем был молчалив. У подъезда он на мгновение задержался, глядя на знакомую дверь.

«Все будет хорошо, — мягко сказала Алиса, беря его за руку.**

Он кивнул, глубоко вздохнул, и они вошли внутрь.

Игорь открыл дверь. Его взгляд скользнул по Артему, но на этот раз в нем не было ледяной стены. Была лишь усталость и сложная смесь эмоций. Он молча отступил, пропуская их.

Ольга сразу же забрала Ариадну, прижимая к себе с материнской нежностью. Игорь стоял в стороне, наблюдая.

Артем достал из сумки тот самый прорезыватель. «Вот... мы его охладили, как вы сказали.»

Игорь кивнул. «Положи на стол.»

Неловкое молчание. Потом Игорь повернулся и пошел на кухню. «Чай будет?» — бросил он через плечо. Не глядя на Артема. Но обращаясь к нему.

Артем перевел дух. «Да. Спасибо.»

Это было все. Всего лишь чай. Но в этой простой фразе был целый мир. Мир, в котором, возможно, когда-нибудь, они снова смогут сидеть за одним столом. Не как отец и зять. Не как друзья. Но как семья. Семья, которую связала не только боль, но и любовь к маленькой девочке с темными, как у отца, глазами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 26: Исцеление

Загородный дом Световых, спустя три месяца

Прошлое лето сменилось золотой осенью. Ариадна, теперь уже уверенно сидевшая и ползавшая, стала центром вселенной для своих дедушки и бабушки. Ее первый зуб, ее первый лепет — все это фиксировалось и обсуждалось с благоговейным трепетом.

Отношения между Артемом и Игорем медленно, но верно оттаивали. Они никогда не возвращались к прежней легкости, но лед недоверия постепенно таял, сменяясь осторожным уважением. Они находили общий язык в заботе об Ариадне. Игорь консультировался с Артемом по поводу установки новой, более безопасной системы ворот у бассейна. Артем спрашивал совета у Игоря, какого педагога лучше нанять для раннего развития.

Однажды вечером, когда Алиса и Ольга уложили Ариадну спать, мужчины остались на веранде с бокалами коньяка. Долгое время царило молчание, нарушаемое лишь треском поленьев в камине.

«Спасибо, — негромко сказал Артем, глядя на огонь. — За то, что позволил мне быть частью... всего этого.»

Игорь тяжело вздохнул, покручивая бокал в руках. «Я делаю это не для тебя. Для нее. Для Ариадны. Она должна видеть, что ее семья... в порядке.»

«Я знаю. И все равно спасибо.»

Они снова замолчали.

«Знаешь, — Игорь заговорил снова, его голос был необычно тихим. — Когда ты с ней... ты становишься другим. Не тем железным Артемом, которого все боятся.»

Артем усмехнулся. «Она меня завораживает. Каждый день открываю в ней что-то новое. Вчера, например, она впервые отчетливо сказала «папа».

Игорь посмотрел на него, и в его глазах мелькнуло что-то теплое, почти отеческое. «Ольга говорила. Она ревнует, что первым словом было не «баба».

Они оба тихо рассмеялись. Смех был немного напряженным, но это был смех.

«Я много думал, — Игорь отпил глоток коньяка. — О том, что произошло. Да, ты поступил как последний подлец. Но... я тоже был неправ.»

Артем смотрел на него, не веря своим ушам.

«Я видел, как ты смотришь на мою дочь, — продолжал Игорь. — Еще до всего этого. И я видел, как она смотрит на тебя. Но я отказывался это замечать. Для меня ты навсегда оставался тем двадцатилетним парнем, с которым мы начинали бизнес. А она — моей маленькой девочкой. Я не хотел видеть, что вы выросли.»

«Игорь, тебе не нужно...»

«Нет, нужно, — перебил его Игорь. — Я был слеп. И моя слепота чуть не стоила мне дочери. И внучки.» Он посмотрел прямо на Артема. «Я не говорю, что все забыл. Рана еще болит. Но... я вижу, как ты заботишься о них. И я начинаю верить, что, возможно, твои чувства... настоящие.»

Это было больше, чем Артем мог надеяться услышать. Он кивнул, чувствуя, как комок встает в горле.

«Они — мое все, Игорь. Я дышу ради них.»

Игорь медленно кивнул. «Так и должно быть.» Он поднял свой бокал. «За Ариадну.»

Артем поднял свой. «За Ариадну.»

Они выпили. Молчание, которое последовало за этим, было уже другим — более спокойным, примиренным.

В этот момент из дома вышла Алиса. Она увидела их сидящими вместе, и ее лицо озарила улыбка. Она подошла к Артему, обняла его сзади за плечи и поцеловала в макушку.

«Она уснула, — сказала Алиса. — И вам тоже пора закругляться с этим коньяком.»

Игорь смотрел на них — на свою дочь, обнимающую мужчину, которого он когда-то считал братом, и видел, как ее глаза сияют от счастья. И в его сердце, наконец, начала затягиваться самая глубокая рана.

Он поднялся с кресла. «Пойду, проверю, как там Ольга.» На пороге он обернулся. «Алиса, не забудь забрать тот пирог, что она испекла. Для Ариадны, когда подрастет.»

И он ушел, оставив их одних на веранде.

Алиса прижалась щекой к голове Артема. «Все хорошо?»

Он обнял ее руку, прижатую к его груди. «Да. Впервые за долгое время... все хорошо.»

Они сидели так, глядя на заходящее солнце, окрашивающее осенний лес в багряные и золотые тона. Дорога к исцелению была долгой и болезненной, но они прошли ее. И теперь, оглядываясь назад, они понимали, что каждая боль, каждая слеза привели их к этому моменту — моменту тихого, прочного счастья, основанного не на страсти и тайне, а на прощении, доверии и любви, прошедшей через все испытания.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 27

Их апартаменты, канун Нового Года

Год, принесший им столько боли и столько счастья, подходил к концу. За окном метель застилала огни Москвы, превращая город в волшебную сказку. В гостиной пахло хвоей и мандаринами — Артем впервые в жизни сам наряжал елку, под восторженный лепет Ариадны, сидевшей у него на плечах.

Алиса наблюдала за ними, сердце переполняла теплая, спокойная радость. Они нашли свой ритм. Артем научился отключаться от работы, проводя вечера с семьей. Алиса, с помощью синьоры Франчески, организовала небольшую онлайн-галерею, совмещая материнство с любимым делом. Даже Игорь стал регулярно навещать их, и его визиты уже не были напряженными — он приходил как дедушка, чтобы повозиться с внучкой.

Ариадна засыпала под бой курантов, убаюканная колыбельной в исполнении Артема. Он уложил ее в кроватку, долго смотрел на спящее личико, потом вернулся в гостиную к Алисе.

Они сидели на полу у дивана, прижавшись друг к другу, и смотрели на огни елки.

«Самый странный и самый лучший год в моей жизни», — тихо сказала Алиса.

Артем обнял ее крепче. «Потому что он привел меня к тебе. К вам обеим.»

Он замолчал, и Алиса почувствовала, как его сердце забилось чаще.

«Алиса, — он повернулся к ней, его лицо было серьезным и в то же время уязвимым. — Я знаю, что наше начало было... далеким от идеала. Мы причинили друг другу так много боли. И я знаю, что я не заслуживаю тебя.»

«Артем...»

«Дай мне договорить, — он взял ее руки в свои. — Все, что я делал в жизни — строил компании, заключал сделки, зарабатывал состояния — все это было просто подготовкой. Подготовкой к тому, чтобы встретить тебя. Чтобы быть достойным тебя. Пусть и не идеальным образом.»

Он опустился на одно колено. В его пальцах появилось маленькое бархатная коробочка.

Алиса застыла, не в силах вымолвить слово.

«Алиса, — его голос был тихим, но полным безграничной любви. — Ты подарила мне смысл. Ты подарила мне дочь. Ты научила меня любить, прощать и быть человеком. Пожалуйста, подари мне еще одну честь. Стань моей женой.»

Он открыл коробочку. Внутри лежало кольцо — не вычурное и огромное, а изящное, с большим, но благородным сапфиром, окруженным бриллиантами. Оно было уникальным, как и их история.

Слезы текли по лицу Алисы, но это были слезы счастья. Она смотрела на этого сильного, могущественного мужчину, который стоял перед ней на коленях, смотря на нее с такой надеждой и любовью, что ее сердце готово было разорваться.

«Да, — прошептала она, кивая сквозь слезы. — Тысячу раз да.»

Он с облегчением выдохнул, его лицо озарила самая искренняя улыбка, какую она когда-либо видела. Он снял кольцо с бархата и дрожащей рукой надел его на ее палец. Оно сидело идеально.

Он поднялся и поцеловал ее — нежно, глубоко, с обещанием всей их будущей жизни.

В этот момент из детской донесся довольный лепет. Они разошлись и, улыбаясь, пошли в комнату дочери. Ариадна стояла, держась за прутья кроватки, и с любопытством смотрела на них своими темными глазами.

Артем взял ее на руки. «Слышала, малышка? Мама сделала папе самый большой подарок в жизни.»

Алиса прижалась к ним обеим, образуя кружок — их маленькую, но прочную семью. За окном взрывались салюты, возвещая о начале нового года. Нового этапа их жизни. Этапа, основанного не на тайне и страхе, а на любви, доверии и обещании, данном под бой курантов и счастливый лепет их дочери.

И они знали — что бы ни принесло будущее, они встретят это вместе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 28

Загородная вилла в Подмосковье, конец лета

Вместо пышного дворца или шикарного ресторана они выбрали уединенную виллу на берегу озера. Там, где когда-то началась их запретная страсть, теперь начиналась их законная жизнь.

Это была не та свадьба, которую мог бы организовать Артем Орлов — не многолюдный светский раут с сотнями гостей. Это была небольшая, почти семейная церемония. Но в каждой детали чувствовалась его рука — безупречный вкус, внимание к мелочам и желание сделать этот день идеальным для Алисы.

Арка из дикого винограда и белых роз стояла на самом берегу, отражаясь в спокойной воде. Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в нежные персиковые и золотые тона.

Алиса стояла в доме, глядя на свое отражение в зеркале. Простое платье из шелкового атласа без лишних украшений, фата из тончайшего кружева, доходившая до пола. И сапфировое кольцо на пальце. Она была спокойна. Не было ни капли сомнений, только тихая, глубокая уверенность.

Дверь открылась, и вошел Игорь. Он замер на пороге, глядя на дочь, и его глаза наполнились слезами.

«Папа, — улыбнулась она ему.**

«Дочка... — он подошел и взял ее руки. — Ты так прекрасна.»

«Спасибо, папа. За то, что ты здесь.»

«Где же мне еще быть, — он сглотнул комок в горле. — Я... я желаю тебе счастья. Настоящего. И я верю, что он... что Артем его тебе даст.»

Это было высшей формой благословения. Алиса обняла отца, чувствуя, как последние остатки былой боли тают в этом объятии.

Наступил момент. Под руку с отцом она вышла в сад и пошла по лепестковой дорожке к арке. Гостей было немного: Ольга, сияющая и плачущая одновременно; синьора Франческа, специально прилетевшая из Милана с огромной шляпой и влажными глазами; несколько самых близких друзей, знавших их историю.

И Артем. Он ждал ее под аркой, и в его взгляде, полном любви и благоговения, застыл весь мир. Он был в темном костюме, без галстука, и выглядел одновременно и счастливым, и серьезным, как будто понимал всю меру ответственности этого момента.

Игорь довел Алису до него, пожал ее руку и отошел на место рядом с Ольгой, взяв ее за руку.

Церемония была короткой и проникновенной. Они сами написали клятвы. Простые слова о верности, поддержке и безусловной любви. О том, что они прошли через огонь и воду, чтобы найти друг друга, и теперь ничто не разлучит их.

Когда священник объявил их мужем и женой, и Артем поцеловал ее, со стороны гостей раздались аплодисменты. Но самый громкий и радостный звук издала Ариадна, сидевшая на руках у няни. Она захлопала в ладоши и заливисто рассмеялась, словно понимая значимость момента.

Артем оторвался от поцелуя, улыбнулся и протянул руки к дочери. Няня поднесла ее, и он взял Ариадну на руки, стоя рядом со своей новой женой. Семья. Целая и нерушимая.

Праздник продолжился за длинным столом под открытым небом. Были тосты, смех, музыка. Игорь поднял бокал за здравие молодых, и его голос был твердым и искренним. Артем ответил тостом, благодаря Игоря и Ольгу за их дочь и за шанс все исправить.

Когда стемнело и зажглись гирлянды, Артем увел Алису от гостей к озеру. Они стояли, обнявшись, и смотрели на отражение звезд в черной воде.

«Я никогда не думал, что могу быть так счастлив, — тихо сказал он. — Ты — мое чудо, Алиса. Ты и наша дочь.»

Она прижалась к нему. «Мы сделали это, Артем. Мы прошли через все. И выстояли.»

«И будем стоять всегда, — пообещал он. — Я люблю тебя, жена.»

«И я тебя, муж.»

Вдалеке слышался смех гостей и щебет Ариадны. А они стояли, слившись в одном поцелуе под звездным небом, в начале своей новой, долгой и счастливой жизни. Их история, начавшаяся как запретный роман, нашла свое законное и прекрасное продолжение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 29: Полночь

Вилла постепенно затихла. Гости разъехались, довольные и умиротворенные. Ольга и Игорь, забрав крепко уснувшую Ариадну, отправились в гостевой дом на территории усадьбы, чтобы дать молодым первую брачную ночь.

Алиса стояла в центре спальни, внезапно ощущая легкую дрожь в коленях. Все было так торжественно, так... официально. Роскошная комната, лепестки роз на гигантской кровати, шампанское в серебряном ведерке. Это была картинка из глянцевого журнала, а не та интимная, порой болезненная близость, к которой они привыкли.

Артем вошел, сняв пиджак и расстегнув воротник рубашки. Он выглядел уставшим, но счастливым. Его взгляд скользнул по ней, по лепесткам, по шампанскому, и он мягко улыбнулся.

«Напугана?» — тихо спросил он, подходя.

«Немного, — призналась она. — Все так... идеально.»

«И поэтому ненастояще?» — он дотронулся до ее щеки.

Она кивнула.

Он взял ее за руку и подвел к распахнутой французской двери, выходящей в сад. Ночной воздух был прохладным и пьянящим от запаха цветущего жасмина.

«Забудь про идеальность, — прошептал он, обнимая ее сзади и глядя на звезды. — Здесь, сейчас, есть только ты и я. Такие, какие мы есть. Со всеми нашими шрамами и воспоминаниями.»

Он повернул ее к себе, и его пальцы медленно потянули за молнию на ее платье. Шелк с мягким шелестом упал на пол. Потом он снял с себя рубашку, и в лунном свете она увидела знакомые очертания его тела — сильные плечи, шрамы, которые она помнила на ощупь.

Не было спешки, не было яростной страсти их первых тайных встреч. Было медленное, внимательное исследование. Как будто они заново узнавали друг друга. Теперь не как запретные любовники, а как муж и жена.

Его губы находили каждую родинку, каждую извину шрама от кесарева на ее животе, целуя их с благоговением. Его руки скользили по ее коже, вспоминая каждую линию, но открывая их заново, с новым смыслом.

«Моя жена, — он повторял это слово, как мантру, между поцелуями. — Моя Алиса. Навсегда.»

Она отвечала ему той же нежностью, снимая с него оставшуюся одежду, чувствуя под пальцами биение его сердца — ровное и уверенное. Они были разными людьми — больше не дерзкой девчонкой и ее тайным любовником. Они были партнерами. Родителями. Супругами.

Он вошел в нее медленно, давая ей время привыкнуть, и они замерли, глядя друг другу в глаза. В его взгляде не было прежней бури — лишь глубокая, бездонная любовь и покой.

«Я так долго шел к этому моменту, — прошептал он, двигаясь внутри нее с неспешной, почтительной нежностью. — К моменту, когда я могу любить тебя, не скрываясь. Не испытывая вины.»

Она обвила его ногами, притягивая глубже, и в ответ прошептала: «Теперь мы свободны.»

Их любовь в эту ночь была не взрывом страсти, а тихим, мощным слиянием. Это было подтверждением клятв, данных несколько часов назад. Это было исцелением всех ран, нанесенных друг другу. Это было началом новой жизни.

Позже они лежали на разбросанных лепестках, их тела были влажными и расслабленными. Алиса прижималась к его груди, слушая ровный стук его сердца.

«Знаешь, о чем я думаю?» — тихо сказал он, гладя ее волосы.

«О чем?»

«Что наша Ариадна, когда вырастет, никогда не поверит, что ее такие скучные родители когда-то были героями такого драматического романа.»

Алиса рассмеялась. «Мы подарим ей на шестнадцатилетие эту историю. В качестве предостережения.»

«И инструкции, как не надо поступать, — улыбнулся он. — Но знаешь что? Несмотря на всю боль... я бы прошел через все это снова. Потому что это привело меня к тебе.»

Она подняла голову и поцеловала его. «И ко мне.»

За окном запел соловей, и его трель смешалась с их тихим смехом. Ночь была теплой, будущее — ясным, а любовь, пройдя через все испытания, стала только сильнее. Они были дома. Друг в друге.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 30. Эпилог: Семейный портрет

Пять лет спустя, их загородный дом

Раннее осеннее утро. Солнечные лучи пробивались сквозь высокие окна студии Алисы, играя на банках с красками, кистях и незаконченных холстах. В центре комнаты на небольшом возвышении стояла Ариадна. Пятилетняя девочка с темными, как у отца, глазами и светлыми, как у матери, волосами, старалась стоять неподвижно, но ее пальцы нетерпеливо теребили край платья.

«Еще чуть-чуть, солнышко, — мягко сказала Алиса, делая очередной мазок на большом холсте. — Папа скоро вернется.»

«Я устала, мама, — надула губки Ариадна. — И мне скучно.»

В этот момент дверь в студию открылась, и вошел Артем. Не один. На его плечах сидел двухлетний карапуз с таким же темным взглядом — их сын Игорь, названный в честь деда. Сам Артем выглядел на десять лет моложе, чем в те дни, когда они только встретились. На его лице почти всегда играла улыбка, а в глазах исчезла та вечная тень усталости и вины.

«Папа! Игорь!» — Ариадна сорвалась с места и помчалась к ним, забыв о скучной позе.

Артем опустил сына на пол, и тот, смешно переваливаясь, побежал к Алисе, крича: «Мама! Кра-ка!» Он обожал смотреть, как она рисует.

Артем подхватил дочь на руки и подошел к мольберту. «Ну-ка, посмотрим, что у нас тут.»

На холсте была изображена их семья. Не идеализированная, а живая. Алиса рисовала их в саду. Артем, сидящий в кресле-качалке с книгой. Ариадна, пытающаяся поймать бабочку. И маленький Игорь, спящий у него на коленях. И сама она, стоящая чуть поодаль с палитрой в руках, смотрящая на них с улыбкой.

«Это... потрясающе, — тихо сказал Артем, глядя на картину. — Ты поймала самую суть.»

«Суть чего?» — улыбнулась Алиса, поднимая на руки сына, который тут же принялся пачкать ее фартук краской.

«Нашего счастья. Нашего мира.»

Их мир действительно был прочным и глубоким. Бизнес Артема процветал, но он больше не был для него единственным смыслом. Он научился делегировать полномочия и проводить время с семьей. Галерея Алисы стала известной в узких кругах, и она наконец-то нашла баланс между творчеством и материнством.

Отношения с Игорем и Ольгой стали теплыми и безоблачными. Дедушка обожал внуков и был их главным защитником и спонсором всех шалостей. История их бурного прошлого стала далеким воспоминанием, уроком, который сделал их только крепче.

Вечером того же дня они сидели все вместе в большой гостиной. Ариадна читала младшему брату книжку, с трудом разбирая слоги, но с огромной важностью. Артем и Алиса сидели на диване, наблюдая за ними.

«Знаешь, о чем я подумала сегодня, пока писала картину? — тихо сказала Алиса, положив голову ему на плечо.**

«О чем?»

«О той ночи, когда ты нашел меня в Милане. Как ты стоял на пороге с фотографией Ариадны. Какой у тебя был взгляд.»

Он обнял ее крепче. «Я тогда впервые в жизни по-настоящему испугался. Понял, что могу потерять вас навсегда.»

«Но не потерял.»

«Нет. И никогда не потеряю.»

Они сидели в тишине, слушая, как Ариадна выговаривает: «И... и д-ра-кон... п-р-ы-г-н-у-л...»

Их жизнь не была идеальной сказкой. Были и ссоры, и усталость, и трудности. Но сквозь все это проходила прочная, как сталь, нить любви и взаимного уважения. Они прошли через огонь и воду, чтобы обрести это простое, настоящее счастье — вечер в кругу семьи, детский смех и тихую уверенность в завтрашнем дне.

Артем наклонился и поцеловал Алису в макушку.

«Спасибо, — прошептал он. — За все.»

Она подняла на него глаза и улыбнулась той самой улыбкой, которая когда-то свела его с ума, — дерзкой, нежной и полной любви.

«Это я должна сказать тебе спасибо. За то, что нашел в себе силы выбрать нас.»

За окном садилось солнце, окрашивая небо в багрянец. В доме пахло яблочным пирогом, который пекла Ольга. Ариадна, наконец, одолела дракона, и маленький Игорь засыпал у нее на коленях.

Их история подошла к концу. Но их жизнь — нет. Она только начиналась. И каждый ее день был обещанием новой радости, новой любви и нового счастья в их большом, шумном и бесконечно дорогом друг другу семейном кругу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец