Кристина под контролем. Книга первая. by JG Leathers. Из книги Моя первая секс учительница Часть 11

Глава одиннадцатая

Дисциплинированный ужин

Джон

Кристин действительно была как на картинке. Она сидела прямо напротив меня за столом, её тело удерживалось корсетом и цепью из-под стола, притягивающей её сжатую талию ближе к краю. Над воротником её прозрачной чёрной нейлоновой блузки блестел ошейник, полностью видимый, а на её груди её надёжно удерживаемые и пленённые груди дрожали с каждым вдохом, который она делала. Тугие ремни от верхних вершин чашек глубоко врезались в её хрупкие плечи, прочно закрепляя их к груди, и я наблюдал, как её руки трепетали в волнении против их цепей каждый раз, когда шокеры активировались. Они громко звякали и лязгали, а её ноги судорожно дёргались, но в целом она, казалось, довольно хорошо приспосабливалась к своему положению. Вино прибыло через пару минут, и после того, как я попробовал предложенный бокал, я его одобрил. Официантка исчезла, получив инструкции, что я дам сигнал, когда буду готов к меню.

— Ну, это своего рода праздничный ужин по случаю нашей помолвки, полагаю. Завтра днём тебе установят следующие части твоего контрольного оборудования, и затем тебе придётся провести пару недель, привыкая к ним и к тому, что они сделают с тобой, или, скорее, для тебя.

— Ч-ч-что будет дальше, к чему мне понадобится пара недель, чтобы привыкнуть? — спросила она, немного в ужасе.

— Не могу сказать, милая. Это будет сюрприз! — улыбнулся я ей, думая, что она действительно будет удивлена, когда начнёт испытывать полный потенциал нового оборудования.

— О, чёрт! — надулась она, затем подняла руку против цепи, чтобы отпить вина. Я внимательно наблюдал за ней, пока она напрягалась против своего бондажа, стараясь вести себя так, как подобает даме за ужином. Когда бокал наклонился к её лицу, кольцо в её носу звякнуло о его край, и она выглядела удивлённой этим звуком, затем улыбнулась про себя, смакуя вино. Ещё несколько минут мы сидели и тихо разговаривали, игнорируя её бондаж и ограничивающий костюм, затем я нажал кнопку, чтобы вызвать нашего официанта. Я сделал выбор для нашего ужина и указал, что детская порция Кристин должна быть нарезана на мелкие кусочки перед подачей на стол, чтобы ей было легко есть. С её закованными запястьями она могла использовать только одну руку за раз, а бондаж локтей значительно ограничивал даже это использование. Маленькие порции были указаны, потому что не было никакого способа съесть полноценный взрослый обед, нося такой строгий корсет. Она ещё не знала, но скоро ей придётся носить полный и очень подавляющий корсет почти всё время, во сне и наяву. Те, что я заказал, были спроектированы с учётом того, что она носит пояс, и, конечно, позволяли мне беспрепятственный доступ ко всем её сдерживающим кольцам, когда мне это требовалось. Это была неторопливая трапеза, и мы провели пару часов, наслаждаясь ею, закончив весь процесс около девяти вечера. Ненавязчивые официант и официантка убрали остатки, пока я сидел и молча смотрел на свою собственность минуту или две. Она продолжала бессознательно и автоматически дёргать свои цепи, инстинктивно пытаясь освободиться, затем, наконец, посмотрела на меня через опущенные глаза.

— Можем мы теперь уйти, Господин?

— Ага! — согласился я.

— Уже почти прошло время твоего сна. Подожди минутку, я освобожу тебя от стула и попрошу принести твой плащ. — Я нажал кнопку вызова, и когда появилась официантка, попросил её принести плащ Кристин. Через минуту она вернулась и накинула его на один из других стульев. Когда занавески закрылись, я встал, затем подошёл к её стороне стола и быстро завершил процесс освобождения её от оков стула. Она шатко поднялась на ноги и стояла тихо, когда я плотно запер её запястья к передней части её пояса. Как обычно, она дёрнула стальные узы и связи, всегда тестируя пределы своей свободы. Я взял её короткий поводок-стержень.

— Нет. Пожалуйста!? — умоляла она, когда я подошёл с ним в руке, но она не могла сбежать, разве что в переполненный главный обеденный зал, где её цепи были бы полностью открыты всем посетителям.

— Да, Кристин. Ты должна носить свой поводок! Теперь стой спокойно и раздвинь ноги.

— Оооох, Господин, — прошептала она, почти в слезах от этой перспективы и топая ногой в раздражении, заставляя её цепи-напоминания заманчиво качаться, но сделала, как было приказано. Я приподнял передний подол её юбки, и снова вид короткого удлинительного стержня, торчащего вниз из её стального покрытия промежности между её бёдрами, обтянутыми чёрным нейлоном, мгновенно вызвал у меня эрекцию. Юбка едва скрывала его присутствие, и я медленно протянул руку и пристегнул прочный чёрный кожаный ремень к его большому, громко звенящему кольцу. Раздался резкий щелчок! и я щёлкнул её поводком. Она издала удивлённый маленький вздох, гортанно застонав, когда я ещё раз властно дёрнул его.

— Пппожалуйста, Господин! — сумела она выдавить, пока я привязывал ремень к подлокотнику стула и брал её плащ.

— Стой спокойно. — улыбнулся я, держа его, чтобы она могла в него войти. Через мгновение длинная скрывающая одежда была накинута на её плечи, затем я освободил поводок от стула и пропустил его через прорезь сзади. Я снова подсоединил его к стулу на мгновение, пока застегивал молнию чуть ниже её горла, оставляя глубоко капюшонированный капюшон пока откинутым назад. Когда я снова нажал кнопку вызова, появился официант и осмотрел костюм Кристин.

— Я вернусь с вашей посылкой через мгновение, сэр, — тихо сказал он и ушёл. Он вернулся через секунды и вручил мне маленькую коробку, которую я велел доставить ранее вечером. Внутри был один из кляпов/бранков Кристин, и я вытащил его, чтобы показать, что будет установлено следующим.

— Пожалуйста! Пожалуйста! Нет? — умоляла и хныкала она, глядя на устройство с смущённым ужасом, отступая до предела своего короткого поводка.

— Ты будешь это носить, Кристин. Теперь стой спокойно, пока я его надеваю.

— Я-я-я буду так смущена, — почти плакала она.

— Никто тебя в нём не увидит. — заявил я.

— Я натяну капюшон, чтобы он скрыл твоё лицо после того, как ты наденешь заглушку, но ты не выйдешь отсюда без кляпа. — Она ничего не сказала, пока я готовился его надеть, затем послушно открыла рот и подняла голову, чтобы посмотреть на меня, когда я протянул подбородочную чашу с кляп-подушкой, направленной к ней. Смущение залило её лицо, но я без колебаний вставил подушку в её рот, затем быстро и надёжно пристегнул её вокруг головы. Через мгновение она была запечатана в его всепроникающее ограничение, замолчав. Она опустила своё покрасневшее и смущённое лицо, когда я натянул глубоко капюшонированный капюшон, так что оно теперь было почти полностью скрыто. Никто не смог бы увидеть, что она была заткнута кляпом внутри него, если только не нагнулся бы и не заглянул в его тенистые углубления. Под развевающейся замшей плаща её руки крутились против их стальных уз, и я схватил поводок за её спиной и слегка дёрнул. В то же время я на мгновение активировал её шокер фаллоимитатора на низкой настройке, чтобы она знала, что находится под электронным, а также прямым физическим контролем. Она яростно извивалась внутри плаща, когда фаллоимитатор взволновался и ударил током, и приглушённый крик вырвался из её расширенных ноздрей из глубокого капюшона. Пора было уходить.

Кристин

Капюшон сильно ограничивал моё зрение, но я была рада укрытию, которое он предоставлял, когда занавеска нашей кабинки отодвинулась, и мы снова вошли в главный обеденный зал. Я могла мельком видеть, как другие посетители смотрели на нас, пока мы пробирались между столами к входной двери, и хотела только как можно быстрее сбежать от моря любопытных взглядов. Мой Господин шёл рядом со мной, его рука, казалось, защитно обнимала мою талию, но как его рабыня я испытывала настоящую причину. Я снова пыталась идти так быстро, как могла, через зал, но он держал постоянное натяжение на моём поводке, срывая мои попытки бежать с непрерывными лёгкими рывками за стержень. Мне пришлось замедлиться, и когда я упорствовала в попытках ускориться, он использовал пульт, и предупреждающие удары током пробежали по нижней части моего тела, пока я не подстроилась под его темп. Мой проход через обеденный зал был ужасно затянутым процессом, и я не могла от него сбежать. Наконец, дверь ресторана закрылась за нами, и мы начали долгий путь обратно к фургону в парковочном гараже. Было почти темно, хотя небо было окрашено оранжевым отсветом заката, и на улице всё ещё было несколько человек. Они тоже смотрели на меня, пока мы чинно шли по улице, и я чувствовала себя такой же заметной, как слон на съезде кроликов, пленницей под своей одеждой. Он убрал руку с моей талии, и я вышагивала рядом с ним, петля поводка между его прорезью на задней части развевающегося плаща тянулась к его кулаку, мягко качаясь между нами. Любой, кто присмотрелся бы, не мог бы не заметить, что я контролируюсь тяжёлым ремнём, но, как он желал, у меня не было абсолютно никакого способа скрыть это или избежать его очевидного управления. С каждым ограниченным высокими каблуками, вышагивающим шагом, который я делала, короткий ингибиторный стержень раздражающе дёргался взад-вперёд между моими бёдрами, и я могла чувствовать, как тянется ограничивающий ремень поводка, пока мои цепи-напоминания касались и звякали о мои ноги. Примерно на полпути от ресторана он снова включил мой фаллоимитатор. Глубоко в моём животе толстый стержень снова начал своё ритмичное извивание и толкание, и для дополнительной стимуляции с каждым отводом клиторальный вибратор оживал! Через десять шагов я снова начала терять всякое чувство реальности, пока волны возбуждения поднимались от моей промежности, и внутри жестокого плена туго застёгнутых чашек бюстгальтера мои стянутые груди ещё больше налились чувствительной кровью, напрягаясь против колец в сосках и удушающих резиновых стяжек вокруг их оснований. Я не могла контролировать качание и раскачивание моих бёдер и безуспешно боролась, чтобы идти нормально, задыхаясь, как скаковая лошадь, пока мы неспешно прогуливались по почти пустынным тротуарам. Низкие стоны вырывались из моего кляпа, и ему пришлось подтянуть меня поводком и тесно сопровождать, когда я начала бесцельно бродить. Мы прошли около половины квартала от ресторана, когда он внезапно остановился.

— Чёрт!! — яростно пробормотал он, затем резко подтянул меня за поводок к стальному столбу для знака.

— Мне надо вернуться в ресторан за кошельком. Чёрт возьми! Я буду отсутствовать всего минуту, — продолжал он, прижимая меня к жёсткой стальной стойке.

— Стой спокойно секунду. — Сзади он пару раз обмотал толстую кожу моего поводка вокруг столба, затем запер его. Я была привязана к столбу! Короткий ремень позволял мне радиус свободы около одного метра, но я не могла сбежать.

— Уууунн! Уннннн! — завопила я на его удаляющуюся спину и бездумно пошла за ним. Поводок немедленно натянулся к короткому стержню между моими бёдрами, и я закричала в кляп от ужасного рывка. Глубоко в моей стальной обшивке промежности внутренние машины продолжали свои непрекращающиеся посягательства, хотя, слава Богу, он выключил мой электронный поводок. На улице всё ещё бродили редкие пешеходы, и в первую минуту моего одинокого и ужасающего бдения никто не подходил близко, но было неизбежно, что кто-то подойдёт. Я стояла вплотную к столбу, отворачиваясь от приближающейся пары и отчаянно надеясь, что они не увидят запертый ремень, который держал меня беспомощно стоящей там.

— Это довольно интересный плащ на ней, — прокомментировал женский голос.

— Да, точно, — согласился её спутник-мужчина, на самом деле не заинтересованный в какой-либо скрывающей женской одежде. Однако его интерес возрос.

— Но… э-э, разве это не ремень, выходящий сзади, чуть ниже её задницы? И смотри! Другой конец заперт вокруг столба!

— Да ладно, Джефф, ты опять видишь розовых слонов! — немного нервно рассмеялась его спутница, утаскивая его за руку.

— Нет! — услышала я его голос, удаляющийся по тротуару. — Я уверен, что она… — В этот момент машина, полная молодых парней, остановилась прямо передо мной и загудела в клаксон. Я отпрыгнула от столба в испуганном страхе, но была немедленно остановлена гудящей длиной моего поводка. Визг дискомфорта пульсировал в моём горле в препятствие кляп-подушки.

— Эээй, детка! Хочешь на вечеринку?? — ухмыльнулся самый громкоголосый из группы с переднего пассажирского сиденья яркого кабриолета. Конечно, у меня не было никакого способа ответить. Он продолжал приставать, воспринимая моё молчание как личное оскорбление.

— Что такое, детка!? Ты слишком хороша для нас? — кричал он, пока его друзья подстрекали его. Он был на высоте, пока не заметил мой запертый и петляющий поводок.

— Эээй! Что это на тебе, детка?? Куда это идёт…

— Простите, ребята. Дама занята и под моим контролем, — твёрдый и глубокий голос моего Господина громко заявил с скрытой угрозой, заставляя панкеров замолчать.

— Вот двадцать баксов. Идите выпейте пива за мой счёт, — сказал он, бросив купюру на колени Громкоголосому.

— Эй, чувак! Мы в порядке! Спасибо за двадцатку! — Машина умчалась в редкий поток машин, пока мой Господин отпирал мой поводок и держал меня. Я чуть не потеряла сознание, когда он заговорил, так сильно было моё облегчение, но теперь реакция на то, что меня оставили одну и беспомощной, дала о себе знать, и я не могла остановить нервную дрожь облегчения, которая меня трясла.

— Теперь всё в порядке, Кристин, — тихо прогремел он.

— Ты снова под моим контролем. — Мы наконец добрались до фургона, и я стояла тихо, пока он отпирал пассажирскую дверь. Он откинул сиденье в лежачее положение, затем bodily поднял меня и уложил на него. Через мгновение я была крепко пристёгнута на месте. Прежде чем дверь закрылась, мой капюшон был откинут с головы, и он надел какую-то маску на мои глаза, затем плотно пристегнул её вокруг головы. Теперь моё лицо было почти полностью закрыто, только мой нос и его очень заметное кольцо были видны. Не было никакого способа стереть покрытие глаз или сместить его положение. Я была полностью слепа. Позже я узнала, что это был защитный щиток для глаз сварщика, но он заменил специальную линзу на сплошную, плоско-чёрную панель, которая полностью исключала любой свет. Последнее, что он сделал перед тем, как закрыть мою дверь, это протянул поводок обратно через прорезь плаща, затем провёл его вперёд между моими ногами. Его свободный конец был подсоединён к подпружиненному креплению под приборной панелью, затем натянут, пока ремень не загудел от напряжения. Это привело к лёгкому оттягиванию фаллоимитатора и гарантировало, что я осознаю его присутствие из-за лёгкого изменения в его выравнивании. Я пошевелила бёдрами, насколько могла, чтобы облегчить неудобное ощущение, но это только усилило его, и я захныкала в кляп от ужасного, непрерывного и всепроникающего чувства плена и внешнего контроля, которое оно заставляло меня так остро осознавать. Моя дверь захлопнулась и заперлась. Я дрожала от восхитительного ощущения полной беспомощности, хотя была в ужасе, что он снова оставит меня одну и совершенно беспомощной. Он обошёл спереди к своей двери, совсем не думая о функции ограничителя близости моего пояса целомудрия. Мне было неизвестно, что он снова её включил. Он ненадолго вышел за пределы моего трёхметрового ограничения, и удары током от всё ещё толкающегося и извивающегося фаллоимитатора заставили меня отчаянно закричать и подпрыгнуть против тяжёлых ремней, удерживающих меня к сиденью. Они немедленно прекратились, когда он открыл свою дверь и скользнул внутрь. Естественно, я не видела, как его губы искривились, когда он сидел, глядя на мою вздымающуюся грудь и слушая мои задыхающиеся вдохи. Я пыталась оправиться от внезапной дисциплины, автоматически вызванной за превышение моих пределов, и в моём уме я вопила.

— Это нечестно!! Это не моя вина!! — Я пыталась говорить, но слова только глухо эхом отдавались в моей голове. Двигатель завёлся, и через несколько минут мы начали поездку домой. Моя ситуация была злодейски сконструирована, потому что с каждым толчком моё сиденье, оснащённое амортизатором, заставляло подпружиненный ремень дёргать за его крепление между моими ногами, добавляя ещё одну переменную к посягательствам вещи внутри моего тела. Внутри фургона, теперь, когда я была скрыта от других людей, я боролась с ремнями и цепями, держащими меня в плену, стараясь сбежать. Кляп-подушка блокировала большую часть криков и мольб, которые я пыталась выплеснуть, но он был слишком хорошо спроектирован и плотно закреплён, чтобы позволить чему-то большему, чем низкие хныканья и вздохи, вырваться. В моём ослеплённом состоянии я могла только беспомощно лежать рядом с ним и страдать в тишине. Поездка, казалось, длилась вечно, но мы в итоге прибыли домой, и он нёс меня, всё ещё невидящую, внутрь и дальше в игровую комнату. Я была измотана событиями дня и вечера и едва могла стоять, пока он снимал мой плащ, затем частично освободил мои запястья от их оков. Через мгновение я висела на шнуровочной перекладине, измотанная и вялая, мои ноги медленно качались взад-вперёд примерно в полуметре над ковром, всё ещё с кляпом. Он быстро и легко снял всю мою одежду и обувь, затем опустил меня и повёл наверх в ванную комнату, где крышка-пластина моего пояса целомудрия была отперта и снята, но только после того, как я снова была привязана.

— Хорошо, Кристин. Пора заняться своими делами. После этого тебя снова запрут, а затем спать, — заявил он.

— МММммннггф! Нннннгх, — простонала я, поднимая руки к кляпу и выгибая брови на него.

— Нет! Он останется до завтрашнего утра, и, возможно, ты будешь в нём даже тогда, — заявил он.

— Я вернусь с этим примерно через пять минут. — и вышел с крышкой-пластиной пояса целомудрия в руке, держа её за короткий торчащий ингибиторный стержень. Дверь в ванную закрылась и заперлась. Я завершила необходимые задачи, затем тихо сидела на краю туалетного столика, печально глядя в зеркало на себя, мой цепной поводок петлёй тянулся от задней части шеи к кольцу, удерживаемому тяжёлой скобой в стене. С каждым дрожащим вдохом, который я делала, мои нежные, всё ещё чувствительные груди уязвимо дрожали, кольца, пронзающие мои соски, и их соединяющая цепь искрились отражениями верхнего света. Над туго пристёгнутым чёрным резиновым кляпом/бранком мои глаза душевно смотрели на меня, пока я разглядывала видимые доказательства того, какой рабыней я стала. Кольцо в моём носу и мой блестящий стальной ошейник рассказывали почти всю историю, но впечатление ещё больше усиливалось моими манжетами на запястьях и их сверкающими цепями-напоминаниями. Предпоследним знаком моего подчинения, подумала я, молча и с некоторым ужасом глядя на своё отражение, была стальная полоса, глубоко зажатая вокруг моей талии, её широкий ремень в промежности плотно прижат к моему животу и спускающийся между моими бёдрами. В зеркале я могла видеть, как дизайн оставлял мой пол полностью доступным, теперь, когда крышка-пластина была временно снята. Мой плен ещё больше подчёркивался обрамлением отверстия и узкими металлическими ремнями, врезанными в мою плоть по обе стороны, вместе с большими стальными кольцами, пронзающими мои нижние губы, мой клитор и капюшон клитора. Слёзы жалости к себе собрались в моих глазах, пока я медленно качала головой против ограничения ошейника и бранка, затем отвернулась от зеркала и соскользнула на ноги, когда дверь в ванную была отперта, и он снова вошёл.