Моя собственность (фемдом от лица Новенькой) aka Фемдом рассказы

Этот эротический эпизод не входит в цикл сюжетных "Новенькая", но является каноничным. Действие происходит позже рассказов цикла.

***

Я поцеловала Валеру. Хотя вряд ли кто-то назвал бы это поцелуем, глядя со стороны. Я схватила его за волосы и запрокинула голову, другая рука стиснула ему горло. Я нависла над ним и впилась в рот, засовывая язык как можно глубже, ломая преграду его собственного языка. Валера сдавленно пискнул, и это раззадорило меня еще сильней, я почувствовала себя хищником, забавляющимся с жертвой.

Его руки упирались в мои плечи, бессильно скользили по груди, пытаясь оттолкнуть. То ли он совсем изнемог в моих ласках, то ли действительно отбивался изо всех сил – просто я вдруг обрела неимоверную мощь!

Я оторвалась от его губ, он судорожно вдохнул, и я принялась облизывать ему лицо. Мой длинный язык извивался, делая жертву блестящей, липкой, униженной. Я запыхалась и дышала через рот, обдавая Валеру влажным горячим дыханием.

"Может, надо было освежить себе рот мятной конфеткой?" – засомневалась я. Но, встретив его полуобморочный от наслаждения взгляд, перестала думать о таких глупостях. И вообще перестала думать, отдалась потоку ощущений и чувств, освобожденная от любых предрассудков, желанная во всех своих проявлениях. Я почувствовала, как Валера дрожит в моих звериных ласках, и губы мои растянулись в улыбке.

Я сдавила его сильнее, навалилась всем телом и тут меня до глубины души пробрало осознание: моя грубость – это милость, ведь он целиком в моей власти, я могу делать с ним что угодно! АБСОЛЮТНО ВСЁ! Какая же я милосердная, что выбираю лишь такие невинные забавы, хотя могла бы... Мой садистский хохот потонул в очередном поцелуе.

На этот раз Валера и не пытался сопротивляться, наоборот, стал робко посасывать мой язык. Его услужливость нахлынула на меня пьяной волной, я ощутила внизу влагу и томную слабость. Действительно, хватит мучить раба, раб должен работать!

Я с силой надавила ему на голову, опуская вниз, к своим бедрам. Скорей, живей, тебе понравится! Я перестаралась – он распластался на полу. Лежал и смотрел на меня снизу вверх, прижавшись щекой к блестящей плитке. Моя ступня сама собой опустилась сверху, на другую щеку, теплую и влажную от моей же слюны. Готовый на все, покорный и униженный... Как же унизить еще сильней?!

Я поднялась с дивана, возвышаясь над ним. Глянула сверху вниз так высокомерно, что голова пошла кругом, словно при взгляде с крыши небоскреба! Внезапно я ощутила в мельчайших подробностях, какой он меня видит, чувствует и представляет... Мне понравилось. Да-да, я такая! Теплый румянец прилил к моим щекам. Мой хороший... вот, держи! Мой рот наполнился слюной, густой плевок вытянулся с губ и упал тяжелой каплей к моим ногам – или к его лицу, что в данный момент означало одно и то же.

Прижимая ступней его голову к полу, я наблюдала, как он с трудом дотягивается до плевка. Его язык коснулся сгустка уже холодной слюны и начал медленно слизывать. Плевок растягивался вязкой слизью и исчезал во рту капля за каплей. Валерино лицо приобрело страдальческое выражение, но я буквально ощущала волны наслаждения и обожания, которые поднимались от его распластанного у моих ног тела: они грели меня, переполняли властью и безграничной свободой!

Наконец он сглотнул в последний раз и посмотрел на меня в покорном ожидании. Ноги-то он мне всегда полизать успеет, а сейчас... Я поманила Валеру пальцем вверх, а сама откинулась на диване, потягиваясь в предвкушении. Он знает, что делать.

Но он не торопился, черт побери. От моего колена он продвигался вверх медленными поцелуями по внутренней стороне бедра так благоговейно, словно имел дело с телом богини. Каждый раз, пытаясь растоптать его издевательствами, я будто отталкивалась от батута и улетала в божественные высоты, и вот сейчас на каком-то из его благоговейных поцелуев я действительно ощутила свою божественность... А богиня не желает ждать! Я схватила его за голову и с силой уткнула между своих ног – можно сказать, утопила, если учитывать, как там все намокло.

Я давила яростно и грубо, чувствуя, как сминается его нос, однако его язык в противовес моей свирепости был трепетным и ласковым. Я извивалась и душила, но Валера сохранял ритм и оставался до безобразия нежен.

"Быстрее!" – прикрикнула я. Он продолжал в прежнем ритме.

Внутри меня что-то откликнулось, горячее и неподвластное.

"Остановись..." – попросила я (продолжая, впрочем, его удерживать). Гад не останавливался.

Его спина покрылась татуировками моих закинутых сверху ног – твердая, напряженная, как будто раскаленная! Он продолжал методично двигать языком, доводя меня до исступления.

Я не заметила, когда он ускорился, – взрыв последовал внезапно, я закричала и задохнулась. Хватка моя ослабла (я вовсе не чувствовала рук и ног), но он и не думал бежать, а покорно лежал ТАМ, согревая меня трепетным дыханием. Валера тихонько сглотнул и не смог сдержать стона. Я почувствовала его наслаждение, бедра мои вздрогнули, сами собой подаваясь вперед. Все твое, милый, угощайся, не стесняйся!

Когда он наконец вылез из-под моих бедер, я вгляделась в его лицо: измятое, влажное, покрасневшее. Такой довольный! А взгляд уже не столько покорный, сколько хитрожопый, как у шпиона! Оказывается, в мои владения проник лазутчик?! Надо же, вот беда-а...

Я погладила его по щеке. Меня пронзил приступ жадности. Мое! МОЙ! Я ринулась к нему и обняла крепко-крепко, пальцы заскользили по влажному телу, пахнущему приключением на край света. МОЕ! "Забрать его, присвоить!" – горланило во мне что-то первобытное, глубинное.

И был только один способ утолить эту дикую жадность. Засунуть его в себя!!!

Горячая и твердая сила заполнила мою пустоту, оказалась больше нее и раздвинула ее границы. Я истончалась, стараясь сдержать ее, и в какой-то момент слилась с ней. Я выпускала его из себя только для того, чтобы почувствовать, как он становится моим снова... и снова, и снова, и снова. "Мое! Мой!" – торжествующе вопило мое тело каждый раз, когда он оказывался в моей нежной власти. Или я слышала не свой внутренний крик, а его? Когда он при каждом движении рычал: "Мое, Моя!"

Чуть позже, принимая теплую вечернюю ванну, я почувствовала, как меня обволакивает такое чувство, будто я нежилась в ванне не только телом, но и всей душой. Это было нечто светлое, теплое, уютно-мягкое, но вместе с тем непоколебимое и надежное. Сильное и доброе. Я закрыла глаза и улыбнулась, растворяясь в этом ощущении.