1. Жар и влага

роман ЛАРИСКА целиком

©

1. Жар и влага

У нас играет музыка. То ли Вивальди, то ли ещё какая-то убаюкивающая хрень… Сейчас бы подошло что-нибудь взрывное: «…хочется, хочется чёрную смелую женщину… в День Победы! »

-Ну, иди ко мне моя кис-с-ска, – говорю еле слышно – моя маленькая, любимая бля-а-адь, моя ш-ш-шёловая ш-ш-люш-ш-шка… ш-ш-ш-ш…

Она смотрит на меня зачарованно. В её глазах плавится янтарь… Я вижу, как плывут её опрокинутые глаза, как её карий зрачок неподвижен, он будто не видит ничего…

-Я господин твой – говорю я как чародей-заклинатель, как факир, играющий змеючке на дуде, и понижаю голос до шёпота – ты меня слыш-ш-шишь?

Нет, она ничего не слышит… и не видит ничего.

-А что это на тебе столько тряпок, девочка? Всё – долой! – впрочем, нет, я сам… я люблю всё делать сам. Но не успеваю – она в нетерпении, стремительно освобождается от всего…

-Отъеби меня, мой господин – выдыхает она, и смотрит почти с испугом.

Вот так вот – прямо в лоб…смелая чёрная женщина… Впрочем,   хорошо ты сказала, моя девочка. Зачем нам всякие словечки, уси-пуси, всякие голубиные воркования. Здесь всё должно быть обнажено. Я обожаю эти грубые слова, и она это чувствует. Знает. Я люблю её за это, свою сумасшедшую, потрясающую в своём бесстыдстве, шёлковую потаскуху.   Ах, какая у нее кожа! (ах – ах…)

Я провожу пальцем снизу вверх от её колена по бедру, всё выше, выше, по груди, к горлу… я чувствую, как пульсирует кровь… чувствую её рот, жадный рот, ее влажные губы… всё на ощупь… какой у моей девочки потрясающий ландшафт… холмы и впадины… каким жаром дышит плоть… сколько в ней страсти.

Ах, как я люблю подобную покорность… гордую покорность, замешанную на неподдельной страсти.

Она сосёт мой палец, сосёт, сосёт!.. всасывает меня всего… но это только прелюдия. Она целует мне грудь и медленно сползает ниже… становится на колени… о, боги, боги… идите все к чёрту! Не подсматривайте за нами!.. Не суйте свой любопытный нос в чужие дела!..

Она берёт мой царский скипетр в руки… о, как она это делает!.. как торжественно, с каким значением. Её язык… её бойкий язычок подвижен, он творит какую-то сумасшедшую вакханалию!.. и губы, влажные губы, жаркие губы, жадные губы… мой скипетр она вмещает весь в свой маленький ротик… о, да! Это не ротик, это – субстанция жизни, вместилище страстей. Я тоже хочу присутствовать… Я пальцем залезаю туда, к её языку, дёснам, зубам, щекам… в жар и влагу…

Жар и влага…

Жар и влага – так создаётся Жизнь… так она творится, если кто ещё не знает об этом.

Жар и влага – абсолютные величины любви, если кто ещё этого не понял.

Жар и влага…

Я трогаю её упругий язычок – восставший клитор, я залезаю большим пальцем в её эдем (давайте называть вещи своими именами)… указательный палец я аккуратно просовываю в попку… и там… (извините за подробности, но это – азы, школа, как доставить женщине наслаждение) там с двух сторон я массирую её жаркую плоть – перегородку, отделяющую задний проход от влагалища.

Изучайте анатомию, молодые люди, не по книгам. Женщина существо, которое требует всестороннего изучения её тайных входов. Иначе вы её не оставите около себя. Она всю жизнь будет искать такого учителя. А где она его найдёт, спрашивается? Таких, как я – единицы. Разве на всех меня хватит?

Она сходит с ума, она кричит и корчится, и стонет. Эти звуки, эти любовные корчи – их не перепутать ни с чем. Пусть всё летит в тартарары, весь мир, все эти крохотные вселенские страсти – всё к чёрту! но эти звуки будут жить вечно. Крик удовлетворенной женщины есть лучшая музыка на земле…

Это я вам говорю – большой знаток входов и выходов.

Она же теперь – сама покорность…

Она лижет меня. О, эта кошачья природа – облизать своего котёнка. Лижет и лижет, лижет и лижет… и сама страстно желает того же…

О, как разнообразны бывают входы в эдем.

Почему не устраивают конкурсы красоты этим штучкам? Мисс «Княжна» вселенной! Ой-ля-ля… Звучит? Если кто не знает, сообщаю: «княжной» знатоки называют самую красивую пи… (не будем примитивны) звезду – тем более, она и есть истинная звезда для нашего брата – исследователя тайных входов.

Я бы предложил себя на роль председателя жюри. А что? Я кое-что понимаю в этих штучках. Кое-что – это скромно сказано, я знаю о них практически всё. Я умею отличить истинную красоту, от красоты кажущейся. Бывают, конечно, «знатоки», которые не могут отличить не только истинной красоты, но вообще не понимают, какая связь существует между НЕЙ и красотой. Нам с такими неотёсанными олухами не по пути. Для нас красота – превыше всего!

У моей девочки штучка что надо. Ни стройность ног, ни упругость груди – ничто, в сравнении с истинной красотой ее нижних губ. Она следит за ней, лелеет, массирует, старательно моет и подбривает – она всегда в форме, всегда готова любить и быть любимой. Она умеет застигнуть меня врасплох и предложить себя в совершенно неожиданном ракурсе. Она может быть всякой: целомудренной, кокетливой, радостной, распущенной и, наконец,   истинно гневной! Вы видели когда-нибудь гнев мерцающей звезды? Это, доложу я вам – зрелище! Я заметил, у неё даже есть «выражение губ» – от таинственно завлекающего, до призывно страстного… с высунутым восставшим язычком (ах – ах!).

Я припадаю к её эдему своими губами… Здесь кожа так нежна и чувствительна. Здесь нужно быть особенно нежным и постепенным. Её клитор у меня во рту. Он раздваивается, (вы знали об этом, не изучающие анатомии двоечники?) – это самое сокровенное местечко (я-то анатомию изучал не по учебникам – знаю, я всё знаю про их сокровенные местечки), и когда я языком «расщепляю» его – она начинает стонать. А я всё лижу и лижу… и вновь я слышу стоны и ощущаю её корчи…

Но нет… дудки! Никогда не будьте во власти женских желаний. Не то они быстро сядут вам на шею и начнут помыкать вами. Особенно такая – мисс Штучка. Будьте бдительны, и ведите свою партию до победного конца!

-Залезай на меня – говорю я тоном, не требующим возражений.

И наша любовная игра продолжается… мне нравится смотреть, как она двигается на мне. Эти мерные движения, словно лёгкая качка на море. Вверх – вниз, вверх – вниз… под музыку Вивальди. Главное не расслабляться, не заслушаться этими сладостными звуками утомлённого любовью итальянца… иначе всё может быстро закончиться. (Всё-таки «АукцЫон» не дал бы мне расслабиться и поплыть…)

Мне же необходимо прерваться, и я незаметно делаю себе больно. Я ногтями сдавливаю свой распалившийся член, готовый вылить в неё все свои накопления – всю армию нахальных и вёртких сперматозоидов, стремящихся, во что бы то ни стало, зацепиться за эту прекрасную жизнь. Я вот зацепился однажды, и ничего – доволен. Сделать больно своему лучшему другу – хитрый приёмчик (дарю начинающим любовникам). Но она хочет совсем другого…

Вы знаете позу 69. Ну, напрягитесь, это же элементарно… 6 и 9 –  эдакий перевёртыш. Там где у неё голова, у меня... тоже голова, но маленькая, а где моя голова, там уж...

Сейчас мы её вам покажем.

Она сползает к моему другу, и вновь подставляет мне свое вечное жаркое, животрепещущее Царство. Я не могу более сдерживаться. Она выпивает меня…

Вот так. И бдительным был, и строгим, и даже властным… но разве с женскими желаниями возможно совладать? Особенно, когда в наставницах такая змеючка. Играл, играл ей на дудке, а оказывается – сам пляшу под её дуду.

Одно утешает: «Что хочет женщина – того хочет Бог». Значит у Бога на сегодня такие хотения…

В следующий раз я посажу её за парту и проведу разъяснительную работу. С такими сумасшедшими девчонками необходимо много работать. Тогда, быть может, из наших игр получится что-нибудь гармонически завершённое…

2. Исповедь разрушителя или Как я нашёл свою суку

Я ненавижу мобильники. Только они умеют так ломать кайф. Только они своими гнусными мелодиями способны так беззастенчиво врываться на мою территорию. Все мелодии мобильников одинаковы и все они – отвратительны.

Она своими быстрыми неуловимыми пальчиками пробежалась по клавиатуре, ТЕМИ пальчиками, и ТЕМ язычком проворковала: «Да. На перекрёстке, да? Да…». И выраженье лица у неё стало другое. Благоокруглое, ничего не выражающее, как луна на рассвете. Глазками похлопала – и привет.

-Я поеду? Мне нужно.

-Да, пожалуйста…

-Мы увидимся ещё?

-Конечно. Всенепременно. Звони… на городской.

Мой мобильник где-то валялся – разряженный, с нулевым балансом.

Я всегда поражался, как они владеют своими лицами. Сколько там всего припасено. Она взяла трубу уже с другим выражением. Как только пропела ее Сольвейг – она сама превратилась в тихую и возвышенную Сольвейг, маленькую как колибри с голоском из мобильника.

-До встречи, любимый… – Это мне. И её круглая задница исчезла в дверном проёме.

Вообще-то, с этой мисс Штучкой я только познакомился. Дней двадцать назад. Я так и не понял, мисс она или миссис – встречается с каким-то мэном из их круга, а кто он ей – муж, друг, коллега? Один из этих – офисных мальчиков. Наверняка зануда, педант и импотент.

Мне абсолютно плевать на этого типа, чем они занимаются, и занимаются ли они вообще чем-нибудь. Потому что знаю, ничем путным они заниматься не могут.

Я ей вопросов не задаю.

Она у нас бизнес-леди, а это для меня, что-то вроде… космической пыли. Всё это где-то там – в иных мирах, в другом измерении…

Я раньше пил, поэтому мне было не до таких вот мисс Штучек. Мне вообще было ни до чего. Если кто не знает – питиё это моя работа. Такая же ответственная и тяжёлая, как всякий труд, связанный с постижением пищи ДУХОВНОЙ. Я не знаю, можно ли с вами говорить о пище духовной, всё ли вы правильно поймёте…

Я открою вам страшную тайну: я пил так, как Господь Бог уничтожал в своё время Содом и Гоморру. Как ураган Santa Cleo уничтожила в своё время всю прибрежную часть Калифорнии, со всеми их калифорнийскими отелями, банками, Кадиллаками и аборигенами. Я не пил – я убивал себя и всё, что попадало в моё поле. Я постигал науку РАЗРУШЕНИЯ.

О, это великая наука. Есть Брахма – распространяющий, Вишну, – проникающий и Шива – разрушающий. Так вот, я  и есть Шива-разрушитель. А когда я постиг эту науку – мне стало просто не интересно пить.

Так вот, когда я пил, как Бог и смерч вместе взятые, мне тоже были нужны их штучки. Только не такие леди, а просто штучки, которым не звонят по мобильнику сразу после спаривания, которые не спрашивают у меня глазами и уголками сомкнутых губ всякие глупости: «А мы будем жить дружно и умрем в один день? ».

Нет. Те штучки были волшебные. Они исчезали так же легко, как и появлялись. Это были ОДНОРАЗОВЫЕ штучки. Лёгкие, как пластмассовые стаканчики.

С этой мисс всё было не так. Меня на неё вывели силы небесные или мой волчий нюх.

Я бродил, неприкаянный, по своим лабиринтам. Я бродил по своим лабиринтам одинокий, как Дух изгнанья. Я бродил по своим лабиринтам и ничего не хотел. Но нюх мой, мой тонкий волчий нюх «нюхача от бога» уловил Запах Женщины. Среди стаи бездарных и блёклых штучек, расцвеченных разнообразным тряпьём, среди всей этой толпы крохотных тайн и никому не нужных драм, похожих друг на друга, как яйца в лукошке, я увидел Её – эту Белесую Суку.

Почему белесую? А чёрт его знает почему, она светилась каким-то белесым сиянием истинной Суки. И всё. И этого было достаточно. Она тоже узнала меня. Мою неприкаянную почерневшую от горя физиономию.

Так истинный ценитель, среди кучи мусора находит свой бриллиант, так Художник, среди всего многообразия мира, его надоевших примитивных форм, улавливает Запах Истины, так и я…

Я просто нашёл свою суку по запаху.

Вот тогда я увидел два карих неподвижных зрачка, я почти физически ощутил их взгляд на своей коже. В них плавился янтарь и ещё что-то порочное, необъяснимое – моё.

Я подошёл к ней, спросил:

-Ты кто?

-Лариса – сказала она простодушно, жутко смущаясь.

-Пойдём со мной, Лариса, я покажу тебе свои лабиринты.

Она ничего не слышала. Я это видел по блеску ее глаз, по бархатному зрачку, обращённому в мои лабиринты.

Она слышала звуки свирели и шла за мной – покорная – к своей погибели.

На вид ей было меньше тридцати, вся такая ухоженная, стильная. Мне понравилась её круглая задница.

Я что-то нёс ей про живопись, какой я крутой художник, готовлюсь к выставке. А сам думал, насколько её «упакованный» вид соответствует её кредитоспособности. Эх, мани, мани, денежки!.. Вы всё время порхаете не в тех местах. Вы старательно облетаете стороной мою обитель.

Когда мы шли по Крымскому мосту от Дома художников, она меня, наконец, услышала. Говорила, что обожает всякое творчество, что сама когда-то занималась музыкой.

-Вы знаете, я даже думала заняться продажей картин. Но тут своя специфика (да уж специфика в нашей стране специфическая – обмани ближнего своего) – вы мне поможете? (Помогу, помогу, сейчас только до родных пенат доберёмся).

-Конечно. Меня тебе бог послал. Я большой дока в этих делах.

Я её трахнул в этот же вечер…