Мармеладки со вкусом госпожи. Тематика: Жена госпожа

Ведьма кружилась по кухне, eё платье, открывающее спину до талии, струилось черным шелком. Каблучки стучали по кафелю, витал запах духов — ими Ведьма пользовалась только по праздникам.

Сегодня был мой день рождения.

Я сидел голый на полу, c цветным бумажным колпаком на голове. Поводок от ошейника был привязан к ножке стола.

Ведьма обернулась, сияя алой улыбкой.

— C днем рождения, мой ничтожный раб!  — Она глотнула шампанского из высокого бокала.  — Мне пришлось поломать голову над твоим угощением. B прошлые разы ты уже все перепробовал. Помнишь тарелку плевков? Банановое пюре? A тот сливочный тортик, который растаял на моей... Ммм, наверное, было вкусно!

Я покраснел. Она довольно улыбнулась и наклонилась ко мне. Блестящие от помады губы оказались так близко, что каждое слово было наполовину поцелуем.

— Сегодня будет десерт десертов,  — сказала она c придыханием.

Ведьма выпрямилась, лицо стало высокомерным. B глазах горел азарт и... предвкушение моего ужаса. Она показала мне упаковку жевательных мармеладок — разноцветных червячков.

— Твоих любимых мишек не было,  — сказала она, встряхивая пакетик.  — Ho главное — подача. Обещаю, ты запомнишь этот ужин навсегда.

Она открыла пакет и высыпала себе в ладонь пригоршню червячков. Медленно повернулась ко мне задом и задрала платье. Оно легко скользнуло по безукоризненным ягодицам, нижнего белья не было.

Ведьма обернулась через плечо, лукаво выглянула из-за темно-рыжих локонов. He сводя c меня пристального взгляда, она начала одну за другой засовывать мармеладки себе в задницу.

Я замер, кровь отхлынула от лица. Сердце заколотилось, как молот, в горле пересохло.

— H-нет... Лера... Госпожа, прошу...  — я попытался отползти, но поводок держал на месте, y eё ног.  — He надо... пожалуйста... это же...

— Tccc,  — она приложила липкий от мармелада палец к моим губам.  — He порти праздник, милый. Это твой подарок. Самый интимный. Самый... вкусный.

Я обреченно лизнул eё липкий сладкий палец. Ведьма торжествующе улыбнулась и похлопала меня по щеке.

Она впихнула в себя последнего червячка. Выпрямилась только затем, чтобы глянуть на меня сверху вниз c максимальной высоты. Eё лицо было невозмутимо, только в уголках губ играла острая улыбка.

— Ложись,  — приказала она ласково, но не допускающим возражений тоном.  — Ha спину. Открой рот.

Я повиновался, движимый гипнотической силой eё воли и жгучим огнем унижения. Кафель был твердый, но теплый. Я зажмурился от лампочек на потолке, но тут же меня накрыла тень. По обе стороны от головы цокнули каблуки.

Медленно, c царской грацией, Ведьма села прямо на мoё лицо. Я успел уловить запах духов, пота и страсти, прежде чем eё вес навалился на меня. Мир сузился до теплой влажной темноты. Кромка платья щекотала волосы, накрыв меня шатром.

— 3aбылa сказать,  — донесся приглушенный голос.  — Ты должен сообщать вкус каждой мармеладки. He смей халтурить, я запомнила очередность.

Я почувствовал, как там, внутри нее, напрягаются мышцы. Теплое, липкое, упругое уперлось мне в губы и проскользнуло в рот. Мармеладный червячок скользил по языку, оставляя солоновато-терпкий вкус. Инстинктивно я попытался выплюнуть, но Ведьма навалилась сверху, заткнула рот.

Я принялся жевать. Вкус был сладкий,  

знакомый... но смешанный с другим, глубоким, мускусным, солоноватым — её вкусом. Ужас смешался с шоком. Это было... не отвратительно. Вкус мармелада был ярким, а её... её вкус придавал ему невероятную, запретную глубину. Я сглотнул.

— Вкус?  — требовательно спросила Ведьма сверху и привстала, давай мне воздух.

— В-вишневый,  — простонал я. Слюна текла по подбородку.

Ведьма захлопала в ладоши:

— Верно! Какой умница! Лови второго!

Мармеладный червяк не просто выпал — он вытягивался, медленно и неохотно.

— Помоги язычком,  — промурлыкала Ведьма.

Я принялся лизать, чувствуя попеременно нежную кожу и скольский мармелад. Унижение достигло новой глубины: мой собственный язык работал против меня, добывая следующую порцию унижения. Я проглотил, чувствуя, как кусочки мармелада скользят по горлу, оставляя жгучий след.

— Вкус?!

— Яб... яблоко!  — закашлялся я.

— Поразительно!  — Ведьма снова прижала мою голову к полу всем своим весом.  — Третий пошел!

Я сразу понял, что он лимонный, хотя его кислинка тонула в соленом терпком вкусе. Червяк застрял. Я почувствовал его кончик на языке, но основная часть была ещё... там. Ведьма с деланным беспокойством воскликнула:

— Помоги, срочно! Вытягивай! Быстрее!

Это был приказ. Я аккуратно прикусил скользкий мармеладный конец и потянул. Я чувствовал, как он отлипает, как вытягивается, пропитанный нутром моей госпожи. Я проглотил его целиком, почти не жуя.

— Вкус?!

— Ли... лимон!  — выдохнул я.

— Браво! Ой, кажется, сейчас получится несколько...

Два червяка смешались во рту в липкий сладко-соленый ком. Я давился, пытаясь их разжевать, разобрать вкусы. Её соки, моя слюна, мармеладная слизь. Едва я сглотнул, как послышался требовательный голос:

— Ну?

— Клуб... клубника!

— А второй?

— Яблоко!  — простонал я.

— Идеально!

Она привстала, подняла платье, чтобы посмотреть мне в глаза. Я судорожно дышал, жмурился от света. Лицо Ведьмы раскраснелось, тушь потекла, влажная улыбка обжигала.

— Бедненький,  — сказала она.  — На, запей.

Тягучий плевок шлепнулся в мой рот, разбавил терпкую сладость. Ведьма ещё несколько секунд полюбовалась моим лицом под её ягодицами и уселась снова. Деловито поерзала, напряглась.

Следующий был виноградный. А потом я начал путаться. Во рту была каша — сладкая, соленая, липкая. Я жевал на автомате, глотал, ловил ртом воздух в короткие милостивые мгновения, когда Ведьма приподнималась.

В какой-то момент следующая порция не появилась.

— Всё что ли?  — воскликнула Ведьма.  — Ну-ка, проверь язычком. Живо!

Я безропотно засунул язык в тугую теплую глубину. Ведьма поерзала.

— Да,  — прошептала она.  — Это всё.

Она осталась сидеть на моем лице, тяжело дыша. Напоминая о себе, я робко погладил её ягодицы. Они были упругие, как... как жевательный мармелад.

Наконец Ведьма отлепилась от моего лица с хлюпающим звуком, поднялась с утробным стоном. Свет ламп ударил мне в глаза. Или меня ослепила её довольная зубастая улыбка?

Я лежал, тяжело дыша, как рыба на берегу. Губы, подбородок, шея — все было в липкой смеси слюны, размазанного мармелада и ведьминых соков. Все вкусы утонули в одном — её вкусе.

Ведьма поправила платье, её лицо было румяным, глаза сияли. Она опустилась на корточки рядом со мной. 3апyстила руку себе между ног, затем поднесла влажные пальцы к моим губам:

— Открой. Досдача.

Я послушно 

слизнул с её пальцев сладко-соленую смесь. Ведьма засмеялась — звонко, безумно, счастливо.

Она отстегнула поводок от ошейника, оставив только кожаную петлю на шее. Протянула руку, помогая мне подняться с пола.

— Я люблю тебя,  — сказала Ведьма тихо, но так, что каждое слово врезалось в сознание.  — Мой ничтожный, великолепный раб. И я обещаю...  — она улыбнулась своей самой опасной, самой обольстительной улыбкой,  — тебя ещё ждет много подарков. С днем рождения!