Печалька у Ростовцевых 1

В понедельник с утра, папенька открывает дверь моей спальни без стука. И я с ужасом вижу, что в руке у него - березовый прут. Я стою около зеркала в одних панталонах и в белой сорочке, еще даже без платья.

-Папенька, подождите, я сейчас оденусь и выйду… - говорю я отцу, с ужасом глядя на розгу у него в руках.

-Незачем одеваться! Спущай панталоны и на кровать! Подставляй свою задницу под розги! - раздраженным голосом говорит папенька, и я сразу понимаю, что дела мои плохи, хуже некуда.

-Папенька, за что? - спрашиваю я, и голос у меня дрожит с испугу, пока я опускаю вниз по бедрам свои панталоны.

-Ложись попой кверху, и я тебе объясню… - отвечает он.

Я делаю так, как мне велено: приспускаю панталоны, оголяю себе ягодицы и ложусь на живот, подставляю свою задницу для наказания прутом.

Папенька заносит надо мной розгу, сечет мне ягодицы, попутно начиная допрос:

-Ты почему не ответила благосклонностью на предложение? - спрашивает у меня отец. Он не объясняет, кого имеет в виду, но это и так понятно нам обоим. Речь идет о друге отца, графе Ростовцеве, что приезжал к нам вчера, изволил танцевать со мною два вальса, а потом просил моей руки. Я отказала ему, понятное дело: Ростовцев старше меня лет на двадцать, он друг моего отца, так что я не восприняла серьезно его предложение. Мне только шестнадцать, и я думала, что буду выезжать в свет еще зиму, а то и две, перед тем как мне надо будет сделать окончательный выбор. Но папенька, оказывается, думает не так. Он снова поднимает надо мной розгу, больно хлопает меня по голой попе и говорит:

-Такой человек тебе честь сделал! Александр Иванович - мой лучший друг! Мы с ним вместе гнали Наполеона из Москвы! А ты, мерзавка, что ему сказала??

Получив еще два раза по попе прутом, я говорю папеньке со слезами на глазах:

-Папенька! Я не знала, куда вы с Ростовцевым гнали Наполеона! Меня тогда еще на свете не было!

-Мы гнали его всю дорогу до Парижа, где этот лягушатник и должен был находиться! - строго говорит папенька, и я получаю прутом по попе по вине самого Наполеона, на этот раз.