Кристина под контролем. Книга первая. by JG Leathers или Порно учительница первая моя Часть 15

Глава пятнадцатая

Бюстгальтер и его варианты

Кристин

Я слегка дрожала, пока он снимал порабощающую цепь между моими сосками, затем вытянула руки, как он приказал, наклоняясь вперёд, чтобы мои груди слегка отвисали от тела. Он держал угрожающе выглядящую раму бюстгальтера свободно в обеих руках, затем поднёс её к моей груди, так что моя свисающая плоть частично проскользнула через широкие резиновые манжеты, но узость отверстия не позволяла ей пройти полностью. Он осторожно обернул широкий, холодный ремень вокруг моей верхней части тела.

— Можешь выпрямиться, Кристин, — сказал он, обходя меня, чтобы встать сзади.

— Хорошо. Теперь выдохни как можно сильнее. — Я выдохнула, и внезапно широкий ремень почти болезненно плотно сжал мои рёбра, затем раздалась серия тех окончательных металлических щелчков!, которые всегда означали, что меня запирают во что-то, что я не смогу снять. Мои груди были протолкнуты через широкие манжеты, и затем они полностью выскочили наружу. Манжеты не были по-настоящему неудобными, но их сжатие определённо ощущалось. Я могла дышать достаточно легко, но пытаться избежать или облегчить своё заточение было безнадёжно, потому что широкий ремень неумолимо занял своё место.

— Выдохни ещё раз, Кристин. — С этим указанием мне пришлось сделать, как он требовал, и, когда я это сделала, я испытала сковывающее сжатие, когда нагрудный ремень был затянут ещё сильнее. Спереди расширенная рама плотно прижалась к моей груди, и интимные широкие ленты безжалостно сжимали, так что мои груди начали набухать кровью, становясь гораздо более чувствительными. Сбруя заставила меня остро осознавать их, выступающих уязвимо, как никогда раньше. Он протянул руку и схватил каждое из моих колец в сосках, и я вскрикнула, когда он потянул за них, но это его не остановило. На мгновение я могла чувствовать слегка приподнятые серебристые контакты на внутренней поверхности нагрудной сбруи, прижимающиеся к моей коже, но вскоре забыла о них, пока моё заключение в бюстгальтере продолжалось без паузы. Овальные отверстия были слегка больше, чем требовалось, и эта особенность конструкции вместе с сжатием нагрудного ремня, внутренними манжетами и лёгкими выпуклостями по бокам отверстий гарантировала, что каждая мясистая выпуклость заметно торчала, дрожа с каждым ограниченным вдохом, который я делала. Я чувствовала себя полностью и непристойно выставленной напоказ, пока он натягивал узкие ремни от верхних изгибов рам чашек бюстгальтера туго через мои плечи, глядя вниз на себя, когда он пристёгивал их к крепёжным и регулировочным приспособлениям сзади. Внезапно оба ремня глубоко врезались в мои плечи, когда он одновременно потянул за их свободные концы. Они глубоко врезались в маленькую мясистую впадину между моими ключицами и плечевыми суставами, слегка приподнимая расширенную раму вокруг отверстий для чашек и обеспечивая плотный, всесторонний контакт с моей грудью. Снова раздались щелчки! их креплений, когда они тоже были заперты на месте, и я застонала от ощущения контроля и ограничения, зная, что скоро я возненавижу это чувство такой связанности. Я ещё не знала, насколько!

— Стой спокойно, пока я подключаю твои ремни против снятия, — неумолимо приказал он.

— Д-д-да, Господин, — простонала я, смирившись, пока он что-то делал сзади. Я почувствовала дополнительное напряжение на двух глубоко вдавленных плечевых ремнях, поднимающихся по моей спине, затем был тянущий вверх рывок, и я услышала и почувствовала ещё один властный щелчок! сзади моего ошейника. Через секунду он потянул назад за моё горло. Он затянул регулировочный ремень от центрального кольца ремней против снятия, пока он не оказывал достаточно силы, чтобы я всё время держала голову высоко. Напряжение, которое он создавал на моём ошейнике, поддерживало его желание, чтобы я всегда гордо несла голову, способная лишь на мгновение опустить взгляд, прежде чем удушающее ощущение заставляло меня снова поднять подбородок.

— Ну вот! Теперь ты носишь основную часть своего бюстгальтера, Кристин! — ухмыльнулся он мне.

— Н-но, Господин! — горько пожаловалась я. — Это не очень удобно.

— А какой бюстгальтер удобен? — спросил он с маленькой злобной улыбкой.

— Н-ну, наверное, никакой, — признала я немного с сожалением.

— Но они не такие уж плохие, как э-э-этот!

— Привыкай, — равнодушно заявил он.

— Это ещё не всё. И, как я сказал, это только основная, несъёмная часть. А теперь подойди сюда к столу, и я покажу тебе различные типы чашек, которые тебе придётся носить. — Он прошёл через комнату, и я последовала за ним, как могла, всё ещё пытаясь привыкнуть к путам, дёргающим за мой стержень с каждым шагом. Я хотела поддерживать свои нежные, набухшие груди руками, пока шла к нему, потому что их подпрыгивание и колыхание на моей груди быстро стали очень неудобными и крайне смущающими. Стол был почти полностью покрыт кубическими коробками, разложенными в пять пар вдоль его длины. Я содрогнулась от мыслей о том, что они содержат. Мне не пришлось долго беспокоиться о содержимом. Он подвёл меня к концу стола, снял крышки с первой пары и поднял их, чтобы я могла осмотреть.

— Это, Кристин, твои «тренировочные» чашки. Ты будешь носить их очень недолго. Они разработаны так, чтобы в основном просто поддерживать и содержать твои груди, одновременно не позволяя тебе касаться их каким-либо образом, — объяснил он, держа гладкие полусферические конусы из яркого, полированного металла. Они напоминали типичные чашки бюстгальтера, но внутри каждая была покрыта гладким резиновым покрытием. Он щёлкнул маленькой шпилькой, и маленькие крышки над сосками открылись на подпружиненных петлях.

— Эти крышки можно снять, если мне понадобится доступ к твоим кольцам в сосках, — объяснил он, затем взял стойку и поперечную конструкцию, которую я не заметила на дне коробки.

— Эта растягивающая стойка вставляется в гнездо на шине между твоими грудями, а эти зажимы прикрепляются к твоим кольцам в сосках. Поперечина может быть зафиксирована в любом месте вдоль стойки, чтобы твои груди и соски могли быть подвергнуты желаемому натяжению.

— Оооох, Господин! — ахнула я, не желая никакого натяжения на них. Я защитно обхватила свои груди дрожащими руками, чувствуя их тёплый, мягкий, упругий вес на ладонях.

— Ага! Аккуратный маленький вариант, и его можно использовать как с чашками, так и без них, — радостно объяснил он, пока я дрожала от страха при мысли о том, каково это будет, зная, что однажды мне не придётся гадать. Он перешёл к следующей паре коробок. Чашки, которые он поднял из этих контейнеров, выглядели точно так же, как первая пара, теперь лежащая на столе: снаружи. Их внутренности, как я увидела, когда он повернул их, чтобы я могла их осмотреть, были совсем другими. Если в первом наборе внутренности были покрыты шелковисто-гладкой резиной, то в этих резиновая поверхность была усеяна сотнями гибких маленьких шипов, все направленные к вершинам! Я содрогнулась от надвигающегося чувства обречённости, с уверенностью осознавая, что скоро я испытаю и эти ужасы.

— Это твои вторичные тренировочные чашки, Кристин. Их ты будешь носить в основном изначально, когда тебя укладывают спать. — Я смотрела на них с молчаливым страхом, чувствуя, как слёзы скапливаются в моих глазах, когда он положил их на стол. Как он мог быть таким жестоким ко мне? Не в силах остановить то, что делала, я следила глазами за его руками, когда он открыл следующую пару коробок и вытащил их содержимое. Третья пара, опять же, внешне напоминала первую и вторую пары, единственное различие заключалось в том, что на их кончиках не было крышек для сосков. Он повернул их ко мне, чтобы я могла заглянуть внутрь. Я боялась увидеть, что будет открыто, но когда посмотрела, то была удивлена, увидев, что внутренние поверхности снова покрыты гладкой зелёной резиной. Однако покрытия были разделены концентрическими спиральными кольцами маленьких, гладких, серебристых бугорков, уменьшающихся в размере по мере приближения к внутренним кончикам. Вершина представляла собой глубокий вогнутый диск из серебристого материала. Я вопросительно посмотрела на него, боясь говорить.

— Сначала ты, вероятно, будешь носить эту пару почти каждый день, — заявил он.

— Это твои основные управляющие чашки, и ты скоро узнаешь о них всё. А эта следующая пара создана, чтобы… э-э… усилить твоё ощущение того, что ты женское животное, скажем так, — сказал он, переходя к четвёртой паре коробок. Он вытащил их из контейнеров с размахом, каким-то образом держа каждую за кончик. Причина, по которой он смог это сделать, стала немедленно очевидной, когда он положил чашки на стол. Вершина каждой, вместо того чтобы быть гладко закруглённой, была оснащена маленькой вторичной чашкой, увенчанной соединителем для шланга институционального типа. Чуть ниже, на телах глубоких чашек, были два других фитинга того же типа. Внезапно меня осенило.

— Вы-вы н-н-не серьёзно, Господин!? — спросила я в состоянии шока, пока он невинно улыбался мне.

— Э-э-это для доения меня, не так ли? Как корову?!

— Совершенно верно, Кристин. Настанет время, когда тебя будут доить, и довольно скоро. Ты даже можешь дойти до того, что будешь отчаянно хотеть, чтобы эти чашки надели на тебя. И включили. Видишь ли, Кристин, тебе давали и будут продолжать давать гормональные добавки, которые стимулируют твои железы к производству молока. Через месяц ты будешь умолять об этих чашках. — Я застонала от разочарования, вспоминая, как мои груди начали чувствоваться полнее и чувствительнее за последнюю неделю. Теперь я знала, почему! Он перешёл к последней паре коробок, того же размера, что и предыдущие.

— Эти, — сказал он, вытаскивая их из контейнеров, — твои дисциплинарные чашки, — серьёзно заявил он, внимательно глядя мне в глаза. Как и другие, они тоже были из яркой блестящей стали и были такими же глубокими, как чашки для доения. Их кончики также были оснащены фитингами для доения, но были и другие точки подключения. Когда он повернул их, чтобы я могла заглянуть внутрь, я увидела, что внутренняя подкладка покрыта зловещими маленькими шипами и концентрическими кольцами серебристых точек! Я в ужасе смотрела на них, мгновенно осознавая, какова их цель.

— Как видишь, Кристин, это комбинация всех предыдущих, поскольку они обладают всеми возможностями каждого типа. Ты всё ещё сможешь быть доенной, пока тебя дисциплинируют, и можешь быть уверена, что это процесс, который тебе никогда не понравится. Я признаю, что они довольно суровы, но это должно быть стимулом для тебя вести себя наилучшим образом. Скоро ты будешь носить эти чашки на постоянной основе. — Я с полной уверенностью знала, что в недалёком будущем эти мучительные монстры будут установлены на моё тело, и я не смогу остановить это или то, что, несомненно, последует, как только мои груди будут заперты внутри них.

— А теперь, милая, немного общей информации. Первое: каждая пара чашек запирается на твой бюстгальтер и не может быть снята без специального ключа. Второе: если не время для занятий любовью, ты всегда, отныне, бодрствуешь ты или спишь, должна будешь носить одну из этих пяти пар. И третье: никогда не пытайся вмешиваться в них или снимать их самостоятельно, так как они могут причинить тебе сильную боль, будучи запертыми на твоём бюстгальтере. Поняла?

— Д-д-д-да, Господин, — несчастно прошептала я, не в силах избежать того, что последует дальше.

— Хорошо! А теперь подойди сюда и стой спокойно, пока я надеваю на тебя твои тренировочные чашки, — приказал он, поманив меня пальцем.

Джон

Она медленно прошаркала ко мне, её глаза со страхом скользили по ряду десяти блестящих бугорков, затем стояла, ожидая, пока я брал её «нормальную» пару. Она не могла избежать их установки благодаря своему стержню, путам и поводку и смотрела вниз на вещи, которые скоро заключат её груди в плен. Она посмотрела мне в лицо, её губы дрожали.

— Пожалуйста, Господин! — почти умоляла она. — Я-я-я до смерти боюсь э-э-этих вещей, и эта сбруя бюстгальтера такая тугая и неудобная. Я едва могу дышать!

— Одна из плат за то, что родилась женщиной, Кристин, — заявил я.

— А теперь наклонись сильнее, чтобы они не защемили, когда я их надену.

— Оооох, пожалуйста, — неохотно простонала она, но сделала, как было приказано. На мгновение я задумался о том, чтобы использовать вместо этого вторую пару, которую я ей показал, или управляющие, — Но затем, — подумал я, — она скоро испытает каждую версию. — Правая чашка скользнула по её груди, полностью и плотно обхватывая её. Она была сделана чуть меньше, чем требовалось. Внутри ободков каждой пары чашек была вторая широкая и толстая резиновая манжета, и потребовалось немного толкания и скручивания, чтобы она скользнула вниз по её дрожащим мясистым шарам. Пройдя это ограничение, я мягко прижал блестящий корпус к окружающей раме бюстгальтера, пока края не скользнули в глубокие пазы окружающей окантовки. Другой рукой я задействовал замки, защёлкнул их, и с удовлетворением прислушался к каждому соединению. Она задрожала, когда сжимающий, заключающий в плен пулевидный полусферический корпус зафиксировался на месте, но всё ещё оставалась слегка наклонённой вперёд, пока я не установил и не запер левую чашку.

— Теперь можешь выпрямиться, — сказал я. — Я хочу, чтобы ты подошла к зеркалу и посмотрела на себя. — Задыхаясь из-за натяжения, которое сеть ремней оказывала на её ошейник, она быстро выпрямилась и изящно, медленно прошаркала к одному из зеркал в полный рост, где осмотрела вещи, запертые на её груди; её руки скользили по их гладким коническим полусферам. Они полностью и отдельно заключали каждую из её грудей. Я наблюдал, как она поворачивалась и поднимала руки, глядя на своё отражение и крепления плечевых ремней. В чём-то сродни разочарованию она топнула ногой под своей длинной юбкой, заставляя её путовые цепи мелодично звенеть в насмешку над её бондажом и заставляя чёрную змею её проволочного домашнего поводка скользить взад-вперёд под подолом в молчаливой издёвке. Кристин повернулась и прошаркала ко мне с особой походкой, которую путы, соединённые со стержнем между её ногами, так легко навязывали. Я не думал, что она даже осознаёт, как ей приходится ходить.

— Ну, Кристин, — улыбнулся я, глядя на неё сверху. — Это последние дополнения к твоей униформе контроля. Как они тебе пока?

— Господин, они ужасно сковывающие и неудобные, — просто заявила она, пытаясь пожать плечами под глубоко врезавшимися ремнями.

— Ну, в этом и вся идея, не так ли? — спросил я.

— И ты ведь сказала, что хочешь быть окончательно контролируемой рабыней.

— Д-д-да, Господин, — согласилась она хриплым шёпотом. — Но я никогда не представляла, что это будет так!

— Кристин, это действительно только начало, знаешь? Твоя униформа контроля — лишь первый шаг на пути. Что-то вроде закладки фундамента для того, что грядёт. У тебя впереди ещё много лет жизни, и тебе придётся принять ещё множество вещей. — Я ухмыльнулся, глядя в её встревоженное лицо, затем слегка приподнял её кольцо в носу и легонько, игриво потянул и покрутил.

— Оооох-ааааррррх! — завопила она, её руки взлетели и обхватили моё запястье, пока она крутила головой взад-вперёд по требованию глубоко контролирующего кольца.

— Хорошо, Кристин, обратно в спальню, чтобы надеть блузку. Мы отложим корсет на следующую неделю или около того, пока ты привыкаешь к этому, затем тебе придётся начать носить его всё время. Я также собираюсь потребовать, чтобы ты скоро начала носить сапоги до бёдер и управляющие рукавицы. У меня также есть планы на постоянную металлическую сбрую для твоей головы, но это придётся подождать пару месяцев, прежде чем я продолжу. — Она ещё не видела сапоги, которые я планировал заставить её носить, но иногда её заставляли носить рукавицы/перчатки на всю длину руки, которые делали её руки совершенно бесполезными. Её голова резко повернулась в ужасе, когда я упомянул металлическую сбрую для головы; глаза расширились от изумлённого страха. Я не знал о её ужасающем сне и влиянии моих слов, но больше ничего не сказал, пока она смотрела на меня в ужасе. С приглушённым звяканьем её путовой цепи она смиренно вышла из комнаты, поводок тянулся по полу сзади, как послушная, но полностью контролирующая змея. Я положил оставшиеся пары чашек в их ящики для хранения, затем вернулся на кухню и убрал остатки завтрака. В спальне наверху она с трудом натягивала свободную хлопковую блузку, которую я для неё оставил. Через несколько мгновений стук её высоких каблуков по мраморному полу предшествовал её появлению на кухне. Оказавшись в комнате, она потратила минуту или две, убеждаясь, что её поводок не зацепился за что-нибудь, процесс, который ей приходилось завершать перед тем, как покинуть или войти в любую комнату. Это была продолжающаяся часть её кондиционирования к постоянному контролю. Я знал, что она теперь страстно ненавидела постоянное ограничение поводком, особенно в своём собственном доме, но это служило для подкрепления её состояния плена. Её блуза была одного из тех пышных типов с множеством рюшей, складок и вышивки, немного мексиканского вида, и она полностью скрывала её новый бюстгальтер. Только сдержанные выпуклости и линии толстого нагрудного ремня и плечевых ремней под непрозрачной тканью показывали, что она действительно так ограничена. Стиль её нового нижнего белья очень напоминал любой бюстгальтер полной поддержки, и поэтому никто бы даже не догадался, что на самом деле это гораздо, гораздо больше, чем кажется. Длинные рукава блузы скрывали её манжеты и цепи-напоминания, но если бы она подняла руку, они бы откинулись назад, обнажая их и прочные звенья, приваренные к ним. Я повернулся и небрежно прислонился спиной к стойке, медленно осматривая её, задерживаясь на её кольце в носу, затем на полностью видимом ошейнике над заключённой выпуклостью её грудей под свободными складками блузы. Она выдержала мой осмотр, молча ожидая, что будет запланировано. Я удивил её.

— Что бы ты хотела сделать сегодня, Кристин?

— Ну, Господин, — скромно сказала она, опуская взгляд настолько, насколько позволял её натянутый ошейник. — Я бы очень хотела пойти на пляж и поплавать, но, наверное, это теперь неосуществимо, раз я ношу всё это, не так ли?

— О, вовсе нет, — сказал я.

— Я знаю пару действительно уединённых мест, куда мы можем пойти, где никто не увидит твоё оборудование, особенно когда ты будешь ходить туда-сюда к воде.

— Да, — с сожалением сказала она, — но со всем этим металлом, закреплённым на мне, я утону, как камень!

— Расслабься, милая, — сказал я, заинтригованный её желанием.

— У меня есть специально разработанные гидрокостюмы с довольно высоким коэффициентом плавучести, и один из них сделан специально для тебя, с учётом того, что ты носишь цепи-напоминания. На самом деле, и тебе это понравится, Кристин, шлем, который соединяется с твоим гидрокостюмом, имеет встроенный кляп, клапаны перекрытия воздуха на трубках и дистанционно управляемые шторки на маске, вроде того шлема, что ты носила прошлой ночью!

— О, Боже! — завопила она. — Я знала, что не должна была это предлагать!

— Я думаю, это замечательное предложение! — с энтузиазмом ухмыльнулся я ей.

— Я-я передумала, — мрачно сказала она, снова глядя в пол.

— Нет! Мы это сделаем! — заявил я.

— Подожди пару минут, я загружу вещи в фургон, и мы отправимся к озеру. — Я вышел из кухни в гараж и через пару минут, загрузив необходимое оборудование, вернулся и обнаружил её, тоскливо глядящей в задний двор, бессознательно всё ещё пинающей ногами против своих коротких пут.

— Подними юбку, чтобы я мог заменить твой ингибиторный стержень на более короткий для поездки. — Молча она сделала, как было приказано, и мне потребовалось всего несколько секунд, чтобы завершить замену, оставив её лодыжки всё ещё в цепях, но теперь с дополнительным набором звеньев, ведущих от центрального кольца к кончику более короткого стержня между её коленями. Затем я схватил короткий поводок, пристегнул его к её ошейнику, затем пропустил замок через внутренние кольца манжет на запястьях и одно, выступающее из петли спереди на поясе юбки. На мгновение она с сожалением потянула против ограничения, как всегда проверяя, затем послушно последовала за мной к входной двери и на улицу. Терпеливо стоя рядом со мной на поводке, она нервно ждала, пока я включал сигнализацию и запирал дом. С лёгким рывком я повёл её по дорожке к фургону. Я на время отключил её шокеры близости, и вскоре она была пристёгнута к своему сиденью, ожидая. Поездка к уединённому озеру заняла бы около часа, так что я включил CD-плеер, и мы поехали. Она сидела тихо, заключённая в строгую сеть запертых ремней безопасности, уныло глядя в окно. Я с нетерпением ждал остальной части дня и планировал, что будет после нашего купания. Вероятно, мы остановимся по дороге обратно и поужинаем в каком-нибудь шумном деревенском баре, просто для разнообразия. Выглядело как хороший день! Поездка была относительно лёгкой, и мы болтали обо всём, пока спокойно ехали по двухполосной асфальтированной дороге, обо всём, кроме того, что произойдёт на озере. Как я и планировал, мы прибыли к пустынному месту, на самом деле просто очень большому, но довольно глубокому пруду за небольшой плотиной, почти через час. Маленькое озеро было пустынным, кроме нас двоих. Оно было около тысячи футов в диаметре, около шестидесяти футов глубиной, и почти никто не утруждался приходить сюда, кроме редких рыбаков, и даже они были редкостью. Я занимался здесь разведывательным сноркелингом пару лет назад, до нашей встречи, и нашёл всю местность довольно очаровательной, но теперь мне нужна была приватность, в первую очередь ради Кристин. Просёлочная тропа к озеру была хорошо скрыта в кустах, и потребовалось осторожное маневрирование, чтобы свернуть с дороги, как только я её нашёл. Я немного сдал назад в кусты, чтобы никто проезжающий не мог увидеть фургон, затем, припарковавшись и заглушив двигатель, вернулся к дороге, чтобы убедиться, что фургон невидим, оставив её пристёгнутой на сиденье. Я подскользнул к её стороне фургона и с рывком открыл дверь.