ДАМА И СТРАНСТВУЮЩИЙ РЫЦАРЬ (Дама заставила лизать)

Знойное солнце королевства Альтарии палило землю без жалости. Пыльная дорога, петлявшая среди холмов, была белой и раскаленной, а воздух звенел от звенящей тишины. Странствующий рыцарь сэр Элиан в своих доспехах, отяжелевших от жары, медленно вел коня под уздцы. Его мечта о подвигах и славе в этот миг казалась такой же призрачной, как марево над горизонтом.

И тут он увидел ее.

Она шла навстречу, босая, по жаркой пыли дороги. Простое платье из серого льна не могло скрыть ее изящного стана, а ветер играл прядями волос цвета воронова крыла. Но не это поразило Элиана. Его поразила ее удивительная, неземная красота, которая странным, невозможным образом сочеталась с земной реальностью — ее босыми ногами, покрытыми тонким слоем дорожной пыли. Они были изящными, но сильными, и каждый шаг девушки был полон безмятежного достоинства. Элиан замер, не в силах отвести взгляд.

Девушка заметила его пристальный взгляд и улыбнулась. Ее улыбка была спокойной, словно она читала его самые сокровенные мысли.

«Приветствую тебя, странствующий рыцарь. Я вижу, ты путешествуешь по миру в поисках приключений? » — ее голос был тихим, но четким, как звон хрусталя.

Элиан, смутившись, что его застали врасплох, склонил голову. «Да, прекрасная дама. Я странствую, чтобы доказать свою доблесть и стать самым лучшим рыцарем».

Тогда девушка остановилась перед ним, и ее темные глаза пронзили его насквозь. «Я верю в тебя. Но доблесть измеряется не числом поверженных драконов. Ты станешь лучшим рыцарем, если будешь защищать слабых и беззащитных, и, если твое сердце будет руководствоваться не тщеславием, а служением».

Эти слова пали в самую глубину его души. Они были ответом на вопрос, который он сам себе не решался задать. И тогда им овладел порыв, сильнее разума и воли. Благоговейно сэр Элиан опустился на колени на пыльную землю.

«Спасибо за твои слова, прекрасная дама. Они дороже любой награды. Ты не только мудра, но и прекрасна, и... я хочу служить тебе. Позволь мне выразить свое почтение. Позволь мне поцеловать твои ноги».

Девушка внимательно посмотрела на него, и в ее глазах вспыхнула искра одобрения. «Хорошо. Целуй! » — сказала она с мягкой, но непререкаемой властью в голосе.

Она сделала шаг вперед. Но вместо того, чтобы просто протянуть ногу, она велела: «Склонись ниц».

Элиан, не колеблясь, повиновался. Его шлем уперся в горячую землю. И тогда он почувствовал легкое, но уверенное прикосновение. Она поставила свою босую, пыльную ступню ему на голову.

В этот миг мир перевернулся. Это был не жест унижения, а акт величайшего посвящения. Тяжесть ее ноги была легче пуха, но означала больше, чем корона. В этом прикосновении была вся вселенная: милость и власть, вызов и благословение. И он понял. Понял всем существом, что его странствия обрели смысл. Он нашел не просто даму сердца, а свою Госпожу. Ту, кому он будет служить до последнего вздоха.

«Я, сэр Элиан, клянусь своей честью и своей жизнью быть твоим верным рыцарем, моя Госпожа! » — прошептал он, и каждый слог клятвы выжигался в его сердце.

Девушка медленно убрала ногу. «Теперь ты можешь совершить обряд преданности».

И тогда сэр Элиан, все еще стоя на коленях, с благоговейным трепетом склонился к ее стопам. Он не просто прикоснулся к ним губами — он целовал их с такой любовью и покорностью, что дыхание перехватывало. Он целовал каждую пылинку, приставшую к ее коже, как священную реликвию. Его губы, грубые от ветра и солнца, с нежностью, неведомой ему прежде, касались ее пятки, подъема, изящно изогнутых пальцев. Он чувствовал под губами тепло ее кожи, тонкую структуру пыли, смешанной с потом дороги, и ему казалось, что он причащается к самой сути земли и неба, воплощенной в ней. В этом прикосновении не было и тени страсти в обычном ее понимании — лишь чистейшее, возвышенное служение. Он пил из этого источника смирения, и каждый глоток делал его сильнее.

Подняв голову, он встретил ее взгляд. В ее глазах читалось безмерное одобрение, и в этот миг он был вознагражден сполна. Не сказав больше ни слова, она кивнула и пошла своей дорогой, растворившись в дрожащем мареве. А он остался на коленях, преображенный, с вкусом дорожной пыли и вечности на губах.

С того дня странствующий рыцарь сэр Элиан исчез. Но в королевстве Альтарии появился новый защитник — Рыцарь Пыльных Стоп. Он сражался с разбойниками, терроризировавшими деревни, защищал крестьян от произвола знати, и на его щите не было ни герба, ни девиза.

И появилась у него странная, священная привычка. После каждого свершенного благодеяния, после каждой защищенной невинной души, он подходил к той, кому помог — будь то знатная дама в шелках или испуганная крестьянка в рубище, — и, склоняясь на колено, с той же благоговейной любовью, что и тогда на дороге, целовал ее ноги. Неважно, были они обуты в парчу или босы и в грязи.

Сначала женщины пугались, знатные дамы возмущались, простолюдинки застывали в немом недоумении. Но, заглянув в его глаза, все видели там не странность и не дерзость, а нечто иное — чистую, почти религиозную преданность. Он целовал не их, земных женщин, а тот далекий, божественный образ, что навсегда запечатлелся в его душе. В этом жесте была память. Память о той Госпоже, которая однажды встретилась ему на пыльной дороге и открыла ему истинную суть служения.

И поцелуй Рыцаря Пыльных Стоп стал в Альтарии знаком высшей благодарности и защиты. Говорили, что после этого поцелуя в сердце женщины вселялись мир и уверенность, а сам рыцарь становился еще сильнее, черпая силы в этом ритуале служения Вечной Женственности, чей лик он однажды узрел.

И стал он, как она и предрекла, одним из самых известных и истинно благородных рыцарей, каких только знало то королевство. А в самые трудные моменты, перед лицом опасности, ему достаточно было вспомнить прикосновение ее стопы на своей голове и вкус пыли на ее ногах, чтобы обрести непоколебимую силу.