Печалька в шоколаде 11

-Как я понял из одной умной статьи про воспитание подрастающего поколения, наказание ремнем может плохо повлиять на твое развитие как личности, вредно отразиться на твоем эмоциональном состоянии… - сказал мне Виктор Николаевич, - и поэтому, начиная с этого самого момента, я больше не буду наказывать тебя ремнем, Белка-Сонька! Я буду сечь тебя розгами!

Мы стояли на пороге роскошного кабинета адвоката Виктора Николаевича Верховцева, и он клятвенно обещал не наказывать меня больше ремнем. На столе красного дерева лежали, разложенные в рядок, тонкие длинные прутья. Я посмотрела на Виктора Николаевича с ужасом. Он был очень хорош собой, худ, черноволос, и абсолютно беспощаден. В этот вечер, в Викторе Николаиче вдруг заснул адвокат и проснулся суровый прокурор. И я поняла, что сейчас он меня высечет.

Виктор Николаевич взял в руку один из прутьев, похлопал себя по ладони этим прутом и добавил:

-Вот что сказано о розгах… если вам надо наказать провинившегося, не нанося ему физических травм и морального ущерба, возьмите тонкий недлинный прутик, около 40 сантиметров длины… вот такой, Сонь… удобно расположите провинившегося на своем колене, оголите провинившемуся ягодицы, и начните наносить ему несильные, но чувствительные хлопки, при этом объясняя провинившемуся, как надо было себя вести и что он неправильно сделал…

Мы с Витей вместе прочитали статью о телесных наказаниях в семье, с точки зрения христианского воспитания, он закрыл свой ноутбук, и я тут же поняла, что Виктор Николаич - последовательный христианин, и что розог мне не избежать. Верховцев, между тем, закрыл дверь кабинета у меня за спиной и сказал мне:

-Ты все поняла, Соня?

-Да… Виктор Николаич… - печально согласилась я, и обнаружила, что мой голос немного дрожит, - штаны снимать?

На мне были новые, очень роскошные спортивные штаны, бежевые, с крупными спортивными эмблемами и с красивыми, но непонятными надписями вдоль бедра. К этим штанам идеально подходил мой беличий хвост.

-Как хочешь, Соня… мне все равно… - сказал мне прокурор Верховцев, - поди сюда, Соня…

Он сел в свое кресло, что стояло у стола, и подозвал меня к себе. Я робко подошла к Виктору Николаевичу. Колени у меня подкашивались, мой хвост дрожал за моей спиной, тоже предчувствуя недоброе.

-Приляг ко мне на колено, Сонечка… сейчас я тебе расскажу, как надо правильно готовить борщ… - сказал Верховцев, и я покорно улеглась к нему на колени. Эта близость с ним вдруг повлияла на меня, я вдохнула аромат его одеколона, я вспомнила все, что между нами было, и как быстро мы потеряли все-все-все хорошее, когда мой папа сказал Верховцеву, что мне пятнадцать лет. «Ничего, мне скоро исполнится шестнадцать, и тогда, может быть, Витя больше не будет злиться на меня… и мне удастся вернуть его чувства… и он снова будет кормить меня с ложечки во французском бистро…» - так подумалось мне, и я вдруг почувствовала на своей пояснице прохладную ладонь господина Верховцева. Виктор Николаевич поднял мне хвост, стянул с моей задницы роскошные спортивные штаны и сказал:

-Ну, что? Готова к розгам по попке, Белка-Сонька?