Генерал и я. По мотивам Секрет Небес: Реквием

От автора

Я - давняя поклонница небезызвестного в нашей стране приложения "Клуб Романтики".

Как и многие другие девушки, с удовольствием погружаюсь в мир любовных новелл и 2D мужчин.

На сегодняшний день одна из самых топовых историй клуба - "Секрет Небес. Реквием".

По ней я и решила написать этот мини-фанфик.

Мой фаворит - генерал Дмитрий. Ему и будет уделено в истории все внимание.

Все права на персонажей, вселенную, сюжет принадлежат компании

Your Story Interactive.

Данный фанфик - мой творческий порыв прикоснуться к любимой новелле не только как читатель. Никаких заработков на истории не подразумевается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 1. Предыстория

Мир, каким мы его знали, перестал существовать.

Небо, когда-то чистое и безмятежное, теперь было затянуто плотной дымкой, сквозь которую едва пробивались солнечные лучи. Города, некогда кипящие жизнью, превратились в безмолвные руины, поглощенные природой. Улицы, где раньше слышался смех и гул машин, теперь были пустынны. Немногочисленные выжившие старались держаться в тени, цепляясь за существование в этом новом, жестоком мире.

Катастрофа, которую позже назвали Апокалипсисом, случилась внезапно. Никто так и не понял до конца, что стало ее причиной: то ли война на Небесах, то ли эксперименты, вышедшие из-под контроля, то ли сама природа восстала против человечества. Но результат был очевиден — цивилизация рухнула, оставив после себя горы обломков, горькие воспоминания и толпы демонических отродий.

Те, кто выжил, сбились в небольшие группы, чтобы бороться за ресурсы, за безопасность, за право дышать этим отравленным воздухом еще один день.

Среди таких групп был военный отряд, возглавляемый генералом Дмитрием. Суровый, непреклонный генерал стал для своих людей символом порядка в этом хаосе. Его слово было законом, его решения — окончательными. Но даже он, закаленный в боях и потерях, не мог предугадать, что однажды в его жизнь ворвется она — Лейн, таинственная девушка-криптограф, которая бросит вызов сердцу сурового генерала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 2. Миссия "Архив"

Этот день был таким же, как и все предыдущие: серым, мрачным, бесконечно дождливым. Капли стучали по крыше, словно пытались пробить ее, чтобы добраться до тех, кто прятался от непогоды внутри.

Лейн сидела за письменным столом в огромной уютной комнате, которую успела обжить за три прошедших недели, и смотрела прямо перед собой на стену, увешанную картами, письмами, заметками и обрывками старых книг. На столе перед ней лежала Книга Апокалипсиса — древний, потрепанный фолиант, неожиданно обнаруженный в монастырской библиотеке несколько месяцев назад. И с тех пор Лейн пыталась расшифровать его в надежде найти ответы на вопросы, которые мучили всех: что стало причиной катастрофы? И есть ли шанс все исправить?

Но сегодня, как и вчера, и позавчера, и три дня назад работа не шла. Лейн смотрела на страницы, испещренные странными символами и полустертыми записями, и чувствовала, как отчаяние сжимает ее грудь. Дождь за окном, казалось, усиливал это ощущение беспомощности, навевая мысли о том, что мир никогда не изменится, что они обречены вечно жить в этом беспросветном мраке.

Девушка откинулась на спинку стула, закрыв глаза. «Почему ничего не получается?» — думала она. Возможно, не хватает знаний. Или нужен кто-то, кто сможет взглянуть на книгу свежим взглядом. Но кто? Все члены отряда занимались выполнением собственных задач: Анна лечила раненых и параллельно изучала отродий; бессмертные Каин, Анхея и Пилеон днями напролет прочесывали местность, а еще они настолько были сосредоточены на сохранности собственных секретов, что редко шли на контакт с людьми; Грег же все свободное время посвящал спортзалу и, как ни странно, анализу катаклизма. Ноа, Ян и Лестер тоже не годились в помощники криптографа — никому из них не было никакого дела до древних шифров.

«Может Кира»? Лейн фыркнула при этой мысли. Кира только и ждет, чтобы подставить ее.

Оставался Дмитрий. Суровый генерал умело руководил их небольшим отрядом. Лишь благодаря его опыту и умению всегда держать себя в руках они выходили живыми из самых сложных ситуаций. Мысль о том, чтобы обратиться к Дмитрию, взбудоражила Лейн. Но она тут же отбросила ее. Нет, генерал слишком занят своими делами, не стоит беспокоить его по мелочам.

Внезапно в голове Лейн мелькнула идея. Она вспомнила о секретном Архиве на окраине города. Если верить слухам, это место — бесценное хранилище знаний. Когда-то она не придала значения легендам об Архиве, но теперь, казалось, это был единственный шанс. Если Архив действительно существует, там могут быть инструменты или записи, которые помогут ей расшифровать Книгу Апокалипсиса.

Лейн встала, решительно сжав кулаки. Она знала, что Дмитрий будет против — он не любил рискованных вылазок без крайней необходимости. Но сидеть сложа руки больше нельзя. Ей необходимо докопаться до истины, а значит придется действовать самостоятельно!

Набросив на себя плащ и взяв сумку с необходимыми вещами, девушка решительно вышла из комнаты. К огромной досаде в коридоре она столкнулась с Кирой, которая, как всегда, выглядела самодовольной.

— Куда это ты собралась? — с подозрением спросила Кира, скрестив руки на груди.

— По делам, — коротко ответила Лейн, стараясь обойти ее.

— Дмитрий в курсе? — Кира ухмыльнулась, явно наслаждаясь моментом.

— Не твое дело, — бросила Лейн, и торопливым шагом направилась к лестнице, ведущей на улицу.

Дождь хлестнул девушке в лицо, едва она показалась в темном дверном проеме. Недовольно поморщившись, Лейн, на минуту замешкалась, но быстро взяла в себя в руки. Схватив первый попавшийся зонт с подставки, она решительно шагнула в непогоду.

К счастью, бывший университетский двор был пуст. Даже у часовни не было ни одного прихожанина. Видимо затяжной дождь окончательно отбил у местных желание покидать обжитые места.

Не оглядываясь, Лейн пересекла двор и вышла за периметр. Она знала, что это рискованно, но другого варианта у нее не было. Архив мог быть ключом к разгадке, и она была готова пойти на все, чтобы найти его. Тем более та часть города, куда направлялась Лейн, считалась относительно безопасной. Отродий там истребили, а местность регулярно проверялась патрулями. Пообещав себе, что все будет хорошо, девушка уверенным шагом двинулась к цели.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3. Ярость Генерала

Дождь лил как из ведра, превращая землю вокруг их убежища в грязное месиво. Дмитрий стоял в самом центре просторного холла, его лицо было искажено гневом. В руке он сжимал записку, которую нашел в комнате Лейн. Короткое, дерзкое сообщение:

"Ушла на поиски Архива. Вернусь, когда смогу."

— Как она могла? — его голос, низкий и хриплый, прокатился по залу, заставляя присутствующих съеживаться. — Кто дал ей право самовольно покинуть отряд? Кто?!

Огромный мужской кулак со всей силы ударил по стоящему неподалеку столу, отчего карты и прочие документы тут же очутились на полу. Остальные члены отряда боялись даже вздохнуть. Дмитрий чувствовал, как ярость пульсирует в висках, смешиваясь с чем-то еще — с тревогой, которую он не хотел признавать.

— Она даже не сказала толком, куда идет! — продолжал он, обращаясь больше к себе, чем к другим. — Одна, в такую погоду, в этом проклятом мире... Она что, совсем сошла с ума?

В голове Дмитрия проносились мысли, одна тревожнее другой. Он представлял Лейн заблудившуюся в городских руинах, столкнувшуюся с мародерами или, что хуже всего, с теми, кто охотился за их группой. Его сердце сжалось от страха, который он тут же загнал в самый дальний угол сознания. Нет, он не мог позволить себе слабость. Он был генералом, лидером, и его долг — думать о безопасности всех, а не об одной упрямой девушке.

Но почему именно она? Почему ее исчезновение выбило его из колеи так, как ничто другое? Дмитрий знал ответ, но не хотел его признавать. Лейн всегда была для него загадкой — дерзкой, умной, непокорной. Она бросала ему вызов на каждом шагу, и это... это сводило его с ума. Он ненавидел ее за это. Или, может быть, ненавидел себя за то, что не мог остаться равнодушным.

— Я отправляюсь на ее поиски, — резко сказал он, обрывая свои мысли. — Найду ее во что бы то ни стало, даже если придется обыскать каждый камень в этом проклятом городе.

— Дмитрий, — осторожно вмешалась Кира, положив ладошку на напряженную руку генерала. — Может, она сама вернется? Не стоит рисковать собой из-за ее глупости.

В ответ на Киру обрушился полный ярости взгляд.

— Лейн — часть этого отряда, и мы не бросаем своих. Понятно? — процедил генерал.

Кира, покраснев, отступила. Дмитрий уже повернулся к остальным, отдавая приказы, но в голове его продолжала крутиться одна мысль:

"Держись, Лейн. Я найду тебя, даже если это будет последнее, что я сделаю."

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4. Тайна Архива

Лейн шла по пустынным улицам, едва различая дорогу сквозь пелену дождя. Зонт почти не защищал от непогоды. Ее плащ промок насквозь, а ноги утопали в грязи, но она не останавливалась. Мысли о Книге Апокалипсиса не давали ей покоя. Она должна была найти Архив как можно скорее.

Вспоминая все, что слышала о нем, девушка брела по бесконечным лабиринтам улиц, внимательно всматриваясь в каждый дом. У нее была подсказка — заброшенная городская ратуша, построенная из красного кирпича. По слухам, именно под ней и располагался старый Архив, хранящий в себе тысячи томов бесценных знаний.

Тем временем над разрушенным городом сгущались сумерки. Лейн остановилась, опершись о чудом уцелевшую стену, чтобы перевести дух. Ее дыхание было тяжелым, а мысли путались. Она начала сомневаться, правильно ли выбрала путь. Может, Архив был всего лишь мифом? Может, она зря рискнула, покинув отряд?

— Нет, — прошептала про себя криптограф, пытаясь собраться. — Я не могу сдаться. Не сейчас.

Она выпрямилась и двинулась дальше, но с каждым шагом силы покидали ее. Руины становились все более непроходимыми, а улицы — все более узкими и запутанными. Лейн чувствовала, как отчаяние подкрадывается к ней, словно тень, готовая поглотить ее целиком. Вдруг на самой окраине города, среди полуразрушенных зданий она наконец заметила то, что искала: старую вывеску, едва видимую под слоем грязи и ржавчины. «Городская ратуша» — прочитала она, и сердце ее заколотилось. Здание, когда-то величественное, теперь было наполовину разрушено, вокруг лежали горы красного кирпича. Но Лейн знала, что самое ценное могло сохраниться в подвале.

Она осторожно подошла к входу, который был завален обломками. Пришлось потратить почти час, чтобы разобрать завал, но в конце концов ей удалось протиснуться внутрь. В уцелевшей части здания царила тишина, нарушаемая только звуком капель, падающих с потолка. Лейн зажгла ХИС, и мягкий зеленый свет выхватил из тьмы старый обветшалый коридор, который вел вглубь некогда помпезного помещения.

Пройдя по нему, Лейн уткнулась в еще один коридор, из которого когда-то давно служители ратуши попадали в свои рабочие кабинеты. Дойдя до самого последнего, девушка растерялась: никаких намеков на Архив. Она уже было решила отправиться изучать другие укромные уголки, как вдруг ее взгляд упал на прореху в стене, которая для обычной щели, образовавшейся в результате разрушения, казалась слишком ровной. Приглядевшись Лейн поняла, что перед ней — потайная дверь.

Недолго думая, Лейн нажала на нее. Удивительно, но дверь легко открылась, а за ней показались ведущие вниз каменные ступени, покрытые толстым слоем пыли.

— Архив... — прошептала девушка, чувствуя, как волнение охватывает ее. — Ты здесь.

И Лейн начала искать.

Фолианты, карты, старые записи — все, что могло помочь ей расшифровать Книгу Апокалипсиса. Время шло, дождь на улице не прекращался, а Лейн, увлеченная поисками, даже не заметила, как наступила ночь. Тьма сгущалась, и только искусственный свет ХИС освещал мир вокруг нее.

Вдруг она что-то услышала. Это был тихий, скребущий звук, словно что-то двигалось в темноте. Лейн замерла, прислушиваясь. Сердце заколотилось, а рука инстинктивно потянулась к ножу, закрепленному на поясе — неожиданному подарку Дмитрия, который он преподнёс ей всего несколько дней назад.

— Кто здесь? — тихо спросила девушка, но ответа не последовало.

Звук повторился, ближе. Лейн повернула фонарь в сторону шума, и ее кровь застыла в жилах. Из тени выступило существо — нечто среднее между человеком и зомби, с горящими глазами и когтями, готовыми разорвать ее на части. Отродье. Один из тех, кто появился после катастрофы, мутировавших и обезумевших.

Лейн отступила, чувствуя, как страх сковывает ее тело. Она знала, что не сможет справиться с ним в одиночку. Существо рычало, приближаясь, и она поняла, что у нее есть только один шанс — бежать.

Но, прежде чем девушка успела сделать шаг, раздался выстрел, после которого существо взвыло и замертво рухнуло на пол.

Лейн обернулась. В дверях стоял Дмитрий с дымящимся пистолетом в руке. Его лицо было искажено гневом, но в глазах читалось едва различимое облегчение.

— Ты... — начала Лейн, но он перебил ее.

— Ты вообще думаешь, что делаешь? — голос генерала был низким и опасным. — Ты могла погибнуть!

Лейн, все еще дрожа от страха, попыталась собраться с мыслями. — Я... я нашла Архив. Здесь может быть то, что нам нужно. Я не могла просто сидеть сложа руки.

Дмитрий подошел ближе, его взгляд был тяжелым, как камень. — Ты могла сказать мне. Мы бы нашли способ. Но нет, ты решила рискнуть своей жизнью, как будто она ничего не значит.

Лейн опустила глаза, чувствуя, как вина сжимает ее грудь. — Я... я не хотела тебя беспокоить.

— Беспокоить? — он рассмеялся, но в его смехе не было радости. — Лейн, ты... — он замолчал, словно не находя слов. — Ты для меня... — он снова остановился, сжав кулаки. — Не делай так больше. Поняла?

Лейн кивнула, чувствуя, как непонятно откуда взявшееся тепло разливается по ее телу.

— Ладно, — наконец сказал Дмитрий, смягчая тон. — Покажи мне, что ты нашла. И давай поскорее уберемся отсюда, пока сюда не набежало еще больше этих тварей.

Лейн улыбнулась, чувствуя, как напряжение немного спало. — Спасибо, что нашел меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 5. Прикосновение в темноте

Ночь опустилась на город, поглотив последние проблески света. Дмитрий и Лейн вышли из Архива, неся с собой несколько ценных дневников и документов, которые, как надеялась Лейн, помогут расшифровать Книгу Апокалипсиса. Но радость от находки быстро сменилась тревогой. На улице было слишком темно, а впереди — километры опасного пути до убежища.

— Мы не сможем добраться до «Адама» сегодня, — резко сказал Дмитрий, оглядываясь вокруг. Его голос был напряженным, как струна. — Слишком рискованно. Мы переночуем в ратуше. Там есть уцелевшие помещения. Лейн хотела возразить, но понимала, что он прав. Она кивнула, чувствуя, как усталость накрывает ее с головой.

Для ночлега Дмитрий выбрал кабинет с большим дубовым столом и кожаным диваном. Он запер дверь и подпер ее крепким массивным креслом, чтобы максимально обезопасить их находжение здесь. Лейн опустилась на диван, чувствуя, как напряжение последних дней начинает отпускать.

— Мы сделали это, — сказала она, пытаясь разрядить обстановку. — Старые записи помогут изменить все.

Дмитрий молчал, перебирая свои вещи. Его лицо было каменным, и Лейн почувствовала, как тревога снова подкрадывается к ней.

— Дмитрий, — осторожно начала она. — Что-то не так?

Он резко обернулся, его глаза горели гневом. — Что не так? Ты серьезно? Ты чуть не погибла сегодня, Лейн! Ты самовольно покинула базу, даже не подумав о последствиях!

Лейн вскочила с дивана, чувствуя, как вспыхивает ее собственная злость. — Я сделала это для всех! Для нас! Ты же сам говорил, что нам нужны ответы!

— Ответы? Ты думаешь, что твои геройские поступки помогут их найти? Ты даже не подумала, что могла погибнуть! А что бы я тогда делал? Как бы я объяснил это другим?

— Ты бы справился, — резко ответила Лейн. — Ты всегда справляешься. Ты же наш великий генерал, не так ли?

Дмитрий шагнул к ней, его лицо было искажено гневом. — Ты эгоистка, Лейн. Ты думаешь только о себе. Ты даже не представляешь, как твои действия влияют на других!

Лейн почувствовала, как будто он ударил ее. Ее глаза наполнились слезами, но она не позволила себе заплакать. — Эгоистка? Я? Ты серьезно? Я рискую своей жизнью, чтобы найти способ спасти всех, а ты называешь меня эгоисткой?

— Да, — холодно ответил он. — Потому что ты не думаешь о том, что будет, если ты погибнешь. Ты не думаешь о тех, кто тебя любит.

Лейн замерла, чувствуя, как ее сердце сжимается. — Кто... кто меня любит?

Дмитрий замолчал, словно осознав, что зашел слишком далеко. Он отвернулся, сжав кулаки. — Забудь. Просто... не делай так больше.

Лейн почувствовала, как гнев сменяется обидой. — Ты не имеешь права так со мной разговаривать. Ты не имеешь права судить меня.

— Я имею право, — резко ответил он. — Потому что я отвечаю за тебя. За всех. И если ты не в силах понять, что твои действия имеют последствия, то, может, тебе не место в этом отряде.

Лейн почувствовала, как будто он ударил ее снова. Ее глаза наполнились слезами, и в этот раз она не смогла их удержать. — Хорошо. Если я такая обуза, то, может, мне и правда стоит уйти.

Она схватила свою сумку и двинулась к двери, но Дмитрий удержал ее за руку. — Куда ты собралась? На улице ночь, и там полно опасностей.

— Отпусти меня, — прошептала она, чувствуя, как его прикосновение обжигает ее кожу. — Ты сам сказал, что я эгоистка. Так зачем тебе меня останавливать?

Дмитрий сжал ее руку сильнее. Тишина в кабинете ратуши была почти осязаемой, нарушаемая только их тяжелым дыханием.

Напряжение между Дмитрием и Лейн достигло предела, и теперь оно вырвалось наружу, как шторм, сметающий все на своем пути. Дмитрий, не в силах больше сдерживаться, резко рванул Лейн к себе. Его руки обхватили ее талию, а губы впились в ее губы в жадном, страстном поцелуе.

Лейн сначала вздрогнула от неожиданности, но затем ответила ему с такой же силой. Ее руки вцепились в его плечи, пальцы комкали ткань рубашки. Она чувствовала, как мощное тело генерала прижимается к ней, как его тепло смешивается с ее теплом. Их поцелуй был яростным, полным невысказанных эмоций, которые копились между ними слишком долго.

Не отпуская Лейн, Дмитрий начал исследовать ее тело, постепенно освобождая девушку от одежды. Лейн помогала ему. Ее пальцы дрожали, когда она расстегивала пуговицы на своей рубашке. Это было так интимно и одновременно так естественно — обнажаться перед ним. Вскоре вся одежда Лейн оказалась на полу.

С трудом сдерживась, Дмитрий медленно опустил голову. Его губы нашли затвердевшие на холоде соски Лейн, и он начал ласкать их, то нежно, то с жадностью. Девушка закинула голову назад, чувствуя, как волны удовольствия разливаются по ее телу. Ее пальцы впились в волосы генерала, прижимая его ближе. Внизу живота затягивался тугой узел.

— Дмитрий, — прошептала Лейн, чувствуя, как ее тело вибрирует от его прикосновений.

Он не ответил, а в следующее мгновение его руки соскользнули вниз, к ее бедрам, чтобы прикоснуться к самому интимному месту. Ловкие пальцы разомкнули плотные складочки, нашли клитор и начали поглаживать его, то нежно, то с нажимом. Лейн застонала, чувствуя, как теряется в новых ощущениях. Ее ноги дрожали, и она едва могла стоять.

— Ложись, — приказал генерал, его голос был низким и хриплым.

Лейн послушно опустилась на диван. Тело девушки было напряжено, сердце билось так громко, что, казалось, его слышно даже сквозь стены. Дмитрий быстро разделся и теперь стоял перед ней полностью открытым. Он был великолепен в своей мужской красоте. Лейн с любопытством разглядывала его шрамы, и к каждому ей натерпелось прикоснуться.

Не торопясь, Дмитрий подошел к лежащей на диване девушке. Взгляд медленно скользил по ней, подмечая каждую деталь. В Лейн его возбуждало все: высокая упругая грудь с аппетитными сосками-горошинами, тонкая талия, аккуратный впалый живот и гладко выбритые складочки, скромно спрятавшиеся между сведенных вместе точеных ножек.

Понимая, что сил терпеть больше нет, генерал развел ноги Лейн в стороны, и разместился между ними.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты готова? — спросил он, его голос был полон заботы, несмотря на едва сдерживаемую страсть, которая пылала в глазах.

Лейн кивнула.

Дмитрий наклонился, чтобы поцеловать девушку, а затем вошел в нее одним резким толчком. Лейн вздрогнула, чувствуя, как ее хрупкое тело принимает его. Она была тесной, а он — большим и напористым. Первые мгновения соития были наполнены смесью боли и удовольствия.

— Ты в порядке? — спросил генерал, давая ей время, чтобы привыкнуть.

Лейн снова кивнула, чувствуя, как ее тело адаптируется к нему. — Да. Продолжай.

Дмитрий начал двигаться, сначала медленно, а затем с нарастающей интенсивностью. Его движения были ритмичными, мощными, уверенными, и Лейн чувствовала, как волны удовольствия накрывают ее с головой. Руки девушки впились в спину любовника, а ноги самопроизвольно обхватили его талию, отчего проникновение стало глубже.

Лейн не верилось, что она смогла принять такого крупного мужчину. Генерал до предела растянул ее, а его член то и дело касался шейки матки, но все это доставляло ей неописуемое удовольствие.

— Дмитрий, — вскрикнула девушка, чувствуя, как ее тело содрогается от чистейшего наслаждения. — Я...

Он прервал ее поцелуем и прижал к себе сильнее, чтобы Лейн не ускользнула от него в момент оргазма. Дмитрий чувствовал ее спазмы и это сводило его с ума. Сделав еще три мощных толчка, генерал излился в расслабленное тело Лейн.

Глава 6. Ледяной рассвет

Утро, встретившее Дмитрия и Лейн за пределами ратуши, после затяжного дождя было холодным, серым и, самое главное, тихим. Никаких отродий в радиусе сотен метров, а значит, их маленькая группа могла без приключений вернуться в «Адам».

Лейн шла рядом с Дмитрием, едва поспевая за его быстрым шагом. Ей ничего не оставалось, кроме как смотреть на прямую спину и напряженные плечи генерала. Взгляд мужчины был устремлен вперед, будто он старался не замечать присутствия девушки. Молчание между ними было тяжелым, как булыжник, давящим на грудь.

Поравнявшись с Дмитрием, Лейн украдкой взглянула на него. Лицо генерала было холодным, почти каменным. Ни тени улыбки, ни намека на теплоту. Удивляясь такому контрасту, она невольно вспомнила, как всего несколько часов назад были нежны руки Дмитрия. Его голос — тихий и ласковый — что-то шептал ей на ухо, отчего по ее коже бежали мурашки. Слегка покраснев, Лейн вспоминала, как они трижды за прошедшую ночь теряли себя в страсти. Дмитрий был изобретателен и неутомим. В постели с ним она успела побыть и наложницей, и госпожой. И каждая из ролей пришлась ей по вкусу.

Теперь же, с наступлением утра, генерал словно превратился в другого человека — отстраненного, недоступного.

— Дмитрий, — тихо обратилась Лейн, почти боясь нарушить это гнетущее молчание. — Что случилось? Почему ты так со мной?

Он даже не повернул голову. Его голос был резким, как удар хлыста:

— Не сейчас, Лейн. Мы должны вернуться на базу.

Сердце девушки сжалось. Она хотела кричать, трясти его, заставить объяснить, что происходит. Но вместо этого лишь стиснула зубы и шла дальше, чувствуя, как обида и боль разрывают ее изнутри.

Всего несколько часов назад этот суровый генерал гладил ее волосы, его губы касались ее кожи, он смотрел на нее в темноте так, будто она была единственной, кто имеет значение. А теперь? Теперь он даже мимолетных взглядов не бросал в ее сторону. Как будто все, что было между ними, исчезло, словно дым.

— Ты пожалел? — снова заговорила Лейн, на этот раз громче. Ее голос дрожал, но она старалась держать себя в руках. — Пожалел о том, что было между нами?

Дмитрий наконец остановился и повернулся к ней. Его глаза были холодными, как лед.

— Лейн, — сказал он, и в голосе не было ни капли тепла. — Это была ошибка. Мы не должны были этого допускать.

Она почувствовала, как земля уходит из-под ног. Сердце билось так сильно, что заглушало мир вокруг. Девушка едва слышала его слова. Ошибка? Все, что было между ними, все, что она чувствовала, было ошибкой?

— Ты... ты не можешь так думать, — прошептала она, чувствуя, как слезы подступают к глазам. — Ты был со мной... ты был нежен...

— Это было слабостью, — перебил генерал, его слова звучали резко, как удар. — И больше этого не повторится.

Лейн почувствовала, как ее глупое влюбленное сердце разрывается. Она хотела кричать, плакать, но вместо этого лишь сжала кулаки и кивнула. Она не могла показать Дмитрию свою боль. Не хотела, чтобы он видел, как сильно ранил ее.

— Хорошо, — сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал твердо. — Если это то, что ты хочешь, так тому и быть!

Дмитрий сдержанно кивнул, после чего отвернулся и пошел вперед по дороге, не дожидаясь Лейн. Растерянная девушка шла за ним, чувствуя, как слезы катятся по щекам. Она не понимала, что произошло. Почему он так изменился? Почему то, что было для нее таким важным, для него стало ошибкой?

Теперь прошедшая, наполненная стратью ночь казалась далеким сном. А наяву был только холод — и боль, которая не отпускала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 7. Трещина в броне

База «Адам» встретила Дмитрия и Лейн напряженной тишиной. Члены отряда, собравшиеся у входа в главный корпус, смотрели на них с явным беспокойством. Даже бессмертные выглядели не так самоуверенно, как обычно: во взгляде Анхеи читалось что-то похожее на сострадание, Каин был как всегда загадочен, но наблюдал за ситуацией с явным интересом, и даже Пилеон на время оставил свою привычную язвительность. Никто не спешил задавать вопросы, которые, казалось, витали в воздухе.

Кира стояла в стороне от всех, ее глаза сверкали подозрением и гневом. Она успела заметить легкий стыдливый румянец на щеках Лейн, пересекаемый дорожками не успевших высохнуть слез, а еще приметила след от поцелуя на шее криптографа. А ведь еще вчера его точно не было! Было видно, что Лейн избегает ее - Киры - взгляда, и старается не смотреть на Дмитрия. Генерал же обычно сдержанный, но внимательный, теперь казался отстраненным и будто виноватым. В голове Киры начали складываться догадки, которые лишь разжигали ревность.

Неожиданно в коридоре показалась Донован. Не став тратить время на приветствия, она приказала:

— Дмитрий, Лейн, следуйте за мной!

Дверь в кабинет, откуда Донован железной рукой руководила «Адамом», закрылась с глухим стуком, и Лейн почувствовала, как ее сердце начинает биться чаще. Она знала, что сейчас будет нелегко, а на поддержку генерала рассчитывать не придется.

Кабинет Донован был небольшим, но внушительным. Стены, увешанные картами и схемами, казались давящими, холодный свет настольной лампы подчеркивал суровость обстановки. Лейн стояла рядом с Дмитрием, чувствуя, как каждый ее нерв натянут до предела. Донован сидела за столом, ее пальцы медленно постукивали по деревянной поверхности, словно отсчитывая секунды до взрыва.

— Вы оба знаете, что самовольное оставление базы — это не просто нарушение, — начала Донован, ее голос был тихим, но каждый звук резал, как лезвие. — Это предательство. Вы поставили под угрозу не только себя, но и всех, кто зависит от вас.

Лейн опустила голову, чувствуя, как гнев и стыд смешиваются внутри нее. Она хотела объяснить, что все было не так, как кажется, но слова в такой обстановке были бесполезными.

— Ты! — Донован повернулась к ней, ее глаза горели холодным презрением. — Ты первая пересекла периметр. Ты знала, что это запрещено. Ты знала, что это может привести к катастрофе. И что ты сделала? Пошла на поводу у своих эмоций, как ребенок.

Лейн почувствовала, как внутри нее все сжимается. Она хотела закричать, что это несправедливо, что она не могла поступить иначе, так как очень хотела найти то, что поможет ей дальше расшифровывать Книгу Апокалипсиса и ответить на все вопросы. Но вместо этого Лейн лишь молчала, борясь со слезами, подступающими к глазам.

— А ты, Дмитрий, — Донован перевела взгляд на него, — ты, лидер, прославленный генерал, пошел за одной девчонкой, не подумав об остальных. Ты бросил базу, бросил своих людей, ради чего? Ради того, чтобы бежать за ней, как мальчишка?

Дмитрий молчал. Его лицо по-прежнему оставалось непроницаемым, но Лейн заметила, как пальцы мужчины сжались в кулаки. Он не смотрел на Донован, взгляд был устремлен куда-то вдаль, будто этот видавший все ужасы мира солдат старался отстраниться от происходящего.

— Ты должен был остановить ее, — продолжала Донован, ее голос стал жестче. — Вместо этого ты последовал за ней, как будто у тебя не было другого выбора. Ты едва не подвел нас всех! Чудо, что вы вернулись в «Адам» живыми и невредимыми.

После этих слов в кабинете повисла гнетущая тишина. Донован пыталась справиться с челюстью, которая нередко подводила ее в минуты напряжения. Лейн и генерал отстраненно молчали, глядя в разные стороны.

— Дмитрий, — немного успокоившись, Донован снова обратилась к нему, — ты знаешь, что делать. Она - член твоего отрада. Накажи ее за самовольство. Со всей строгостью! Это необходимо для дисциплины, чтобы другим неповадно было.

Лейн подняла глаза, встретив холодный, почти безразличный взгляд Дмитрия. Не говоря ни слова, он кивнул, соглашаясь с приказом Донован, после чего развернулся, чтобы уйти. В это же мгновение Лейн почувствовала, как ее многострадальное сердце разрывается на тысячи мелких осколков. Все закончилось, не успев начаться...

Кира, подслушивающая за дверью, не смогла сдержать улыбку. Дождавшись, когда генерал и Донован покинут кабинет, она подошла к Лейн.

— Ну что, — начала Кира, — насладилась вниманием генерала? Думала, что ты особенная? — Ее голос был ядовитым, как у самой злобной змеи. — Ты ошибаешься. Он никогда не будет твоим.

Лейн не ответила. Ей хотелось только одного — как можно быстрее очутиться в безопасности своей комнаты. Но Кира не отступала:

— Ты думаешь, что между вами что-то есть? — продолжала снайперша. — Это просто игра для него. Ты — недоразумение, и скоро он это поймет.

Лейн отвернулась и пошла прочь, оставляя Киру одну. Пока она не знала, что делать и как справиться с этой болью. Единственное, что Лейн понимала — больше никогда она не сможет доверять Дмитрию.

***

Генерал сидел в своей комнате, уставившись в стену. Его мысли были хаотичны. Он знал, что должен был держать дистанцию, что близость с Лейн была недопустима. Но почему тогда в душе сейчас такая пустота? Почему обиженный взгляд этой таинственной девушки теперь преследовал его? Взяв в руки пистолет, Дмитрий машинально проверил механизм. Донован была права — дисциплина важнее всего.

Но теперь это слово - дисциплина - казалось ему неприподъёмно-тяжёлым.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 8. Одна

Просторная комната, в которую ее поселили сразу по прибытию в Оксфорд, теперь казалась Лейн маленькой и душной, словно камера. Единственное окно, затянутое плотной пыльной шторой, пропускало лишь тонкие полоски света, которые падали на стол, заваленный листами с шифрами и переводами. Сколько дней она провела здесь по приказу генерала, фактически отрезанной от внешнего мира? Три? Пять? Неделю? Она чувствовала, как время тянется, будто каждая минута — это вечность, наполненная тишиной и одиночеством.

Как всегда, Книга Апокалипсиса лежала рядом. В мягком предвечернем свете страницы фолианта казались живыми, зловещими, будто шептали что-то, чего Лейн пока не могла понять. Пальцы девушки дрожали, когда она пыталась расшифровать очередной отрывок. Голова гудела от напряжения, а в глазах стояла туманная пелена.

И все-таки вылазка в Архив, за которую Лейн сейчас расплачивалась, принесла результаты! Старинные манускрипты поддались ей и помогли найти ключ к расшифровке текстов. Теперь она медленно, но уверенно приближалась к поиску ответов, которые все так страстно желали получить.

Однако разделить эту радость ей было не с кем.

Отложив в сторону карандаш и блокнот, Лейн поднялась с кресла. После многих часов изнурительного и кропотливого труда её тело было тяжёлым, будто налитым свинцом. Электронные часы на полке показывали пять вечера. А это означало, что пришло время для другой работы: в качестве наказания генерал придумал для нее унизительную повинность — стать кем-то вроде прислуги в отряде. Лейн убирала и мыла за другими членами отряда посуду, наводила порядок на кухне, в общей ванной комнате и гостиной, готовила на всех ужин.

Новые обязанности раздражали Лейн.

Бесчисленное количество раз она порывалась послать к черту Дмитрия вместе с Донован и придуманное ими наказание. Но что-то всегда ее останавливало, и она покорно шла выполнять ненавистную работу.

Вот и сейчас, подходя к кухне, Лейн пыталась побороть накатившую волну раздражения. Девушка знала,

что

ждет ее за закрытыми дверями - горы немытой посуды, неубранные столы, заляпанный пол и мусор во всех углах. Порой у Лейн возникало чувство, будто этот немыслимый беспорядок разводят намеренно, чтобы сделать ее наказание невыносимым и еще более унизительным. Но, возможно, ей просто казалось...

Как и ожидалось, кухня была пуста, но следы присутствия членов отряда остались повсюду: грязная посуда в раковине, крошки на столе, разлитый кофе. Лейн взяла тряпку и начала убирать, её движения были механическими, бездушными. Каждый раз, когда она мыла тарелку или вытирала стол, она чувствовала, как унижение сжимает её горло. Сейчас она была не солдатом, не членом отряда, а служанкой, которой можно помыкать.

Где-то в глубине особняка слышались голоса ребят. И хотя они звучали приглушённо, Лейн узнавала каждый из них. Вот Кира говорит что-то резкое, а в ответ раздается смех. От досады Лейн сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони и оставили на нежной коже алые бороздки. Ей хотелось кричать, хотелось выбежать из комнаты и остановить насмешки Киры. Но она знала, что не сможет. Она была изгоем. Её присутствие здесь терпели только потому, что пока она была полезна.

Полезная вещь, которую можно использовать, а потом выбросить.

Когда часы показали шесть вечера, Лейн приступила к приготовлению ужина.

Вдруг на кухню зашла Кира. Она прислонилась к дверному проёму и, скрестив руки на груди, посмотрела на Лейн с едва заметной улыбкой.

— Ну как, расшифровала уже свою книжку? — спросила Кира, её голос был сладким, но яд капал с каждого слова. — Или просто сидишь и страдаешь, как жалкая собака?

Лейн не ответила. Она сосредоточилась на нарезке овощей, стараясь не дрожать. Но руки предали её — нож соскользнул, и она едва не порезала палец.

— Осторожнее, — насмешливо сказала Кира. — Генерал не оценит, если ты испортишь ужин. Хотя... кто знает, может, он уже и не ждёт от тебя ничего хорошего.

Лейн почувствовала, как слёзы-предатели подступают к глазам. Но плакать перед этой мерзавкой она не собиралась. Напротив, девушка ощутила непреодолимое желание защитить себя! Сжав зубы и собрав всю волю, Лейн остановила непрошенный поток эмоций, после чего вскинула голову и открыто посмотрела сопернице в глаза.

— А от тебя? Ты действительно думаешь, что твои жалкие попытки привлечь внимание Дмитрия что-то значат? — Лейн усмехнулась, медленно обводя Киру взглядом. — Ты просто фон, бледная тень. Когда все закончится, генерал даже имени твоего не вспомнит.

Не ожидавшая такого отпора Кира сжала ладони в кулак, однако лицо ее по-прежнему оставалось каменным. Лишь легкая дрожь в уголках губ выдавала, как глубоко задели ее эти слова.

— А ты? — прошипела она, пытаясь парировать. — Ты думаешь, он тебя всерьез воспринимает? Ты для него просто…

— Я хоть не пытаюсь казаться тем, кем не являюсь, — Перебила Лейн, шагнув ближе к сопернице. Голос её звучал спокойно, но немного насмешливо. — Ты слишком заурядна, Кира. Слишком предсказуема. И Дмитрий это видит.

В следующее мгновение Кира вскрикнула — не от боли, а от ярости — и бросилась на Лейн. Пальцы снайперши вцепились в волосы, кулак ударил по плечу. Он такого яростного выпада Лейн растерялась. Изо всех сил она пыталась оттолкнуть Киру, но та вцепилась в нее мертвой хваткой, пытаясь повалить на пол.

— Прекратите! Немедленно!

Громовой голос Дмитрия прокатился по кухне, и через секунду он уже растаскивал девушек, крепко вцепившись в их запястья.

— Вы с ума сошли обе?! — проревел генерал. Его глаза метали молнии. Тяжелый взгляд остановился на Лейн.

— Тебе мало проблем, что ты уже доставила? Решила спровоцировать драку в отряде?

Лейн замерла, не веря своим ушам. Царапины, что оставила Кира на ее теле, горели, будто в них вливали яд. Но она не замечала этой боли, потому что после слов Дмитрия у нее что-то разорвалось внутри.

Тем временем Кира решила воспользоваться замешательством генерала и вырвалась из его стальной хватки. Дыхание девушки сбилось, волосы растрепались, но в глазах всё ещё пылал огонь ненависти. Она посмотрела на Лейн — и вдруг её рука рванулась вперёд.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Лезвие кухонного ножа рассекло белоснежную кожу. Лейн закричала от боли.

Через мгновение на свежевымытый каменный пол упали первые алые капли.

— Кира! — вскрикнул Дмитрий, и, схватив снайпершу за руку, одним ударом выбил нож.

***

Лейн прикоснулась к порезу на запястье и увидела кровь на своих пальцах.

Все вокруг вдруг стало неожиданно тихо.

Кто-то из членов отряда увел Киру подальше.

Но генерал все еще находился рядом. Лейн не смотрела на него, но чувствовала его присутствие.

Неожиданно ее раненой руки деликатно коснулись горячие пальцы.

— Давай помогу обработать и перевязать. — Непривычно мягкий голос Дмитрий вывел Лейн из оцепенения.

Невзирая на адскую боль, она одернула руку, демонстрируя всем своим видом, что не желает ни его помощи, ни прикосновений.

— Лейн? Ты истекаешь кровью...

— И что? — её голос дрогнул, но она не позволила ему сломаться. — Тебе-то какое дело?

Дмитрий замер. Его глаза, обычно такие пронзительные, теперь казались растерянными. Похоже, впервые в жизни бравый генерал не знал, как правильно себя повести.

— Не будь ребёнком.

Лейн сделала резкий шаг назад, отчего ей в висках ударила кровь.

— Ребёнок? — она засмеялась, и этот звук был острее лезвия. — Ты назвал меня провокатором. Обвинил во всех смертных грехах. Сделал из меня бесправную служанку, которую любой желающий может пнуть. А теперь строишь из себя благородного спасителя?

— Лейн, я пришел не для того, чтобы снова ссориться...

— Тогда зачем? — её шёпот был горячим и прерывистым. — Чтобы ещё раз напомнить, что я для тебя ничего не значу?

Дмитрий резко выдохнул, словно её слова ударили его в грудь.

— Ты всё переворачиваешь.

— Нет, — Лейн еще раз отступила назад, чувствуя, как предательская влага застилает глаза. — Ты сам всё сказал. И теперь мне не нужна твоя помощь. Ни твои перевязки, ни твоя жалость.

Произнеся последнее слово, Лейн отвернулась от Дмитрия и не спеша покинула кухню. Она не хотела видеть ни его, ни других членов отряда.

Добравшись до своей комнаты, девушка закрыла на замок дверь и прижалась к ней спиной, словно пытаясь отгородиться от всего мира.

И только тогда, в тишине старой комнаты, она позволила себе заплакать. Слёзы текли по её щекам, горячие и горькие. Она чувствовала себя раздавленной, униженной, брошенной. Генерал, который когда-то верил в неё, теперь даже не смотрел в её сторону. Анна и Анхея, возможно, и сочувствовали ей, но их молчание было таким же болезненным, как насмешки Киры. Они не могли помочь ей. Никто не мог.

Кое-как обработав и перевязав рану, Лейн опустилась на пол, обхватив колени руками. Она чувствовала, как одиночество сжимает её сердце, как обида разъедает изнутри. Она была одна. Совершенно одна. И мир вокруг неё, казалось, становился всё темнее...

Глава 9. Надежда

Зловещая трещина обезображивала луну, словно уродливый шрам. Но, несмотря на раскол, ночное светило в глазах Лейн сохранило свою таинственную привлекательность и притягательность. Девушка могла часами любоваться им, глядя, как серебристый диск освещает неприветливое небо, возвышавшееся над их почти уничтоженным миром.

Вот и сейчас холодный лунный свет падал на полуразрушенные стены базы «Адам». Где-то за периметром, в руинах Оксфорда, слышался далекий вой — то ли ветер гулял по разбитым небоскребам, то ли зараженные чуяли свежую кровь.

Лейн стояла перед зеркалом в своей комнате и пыталась стереть с лица следы очередной бессонной ночи. Руки дрожали — не от страха, от усталости. Три дня почти без сна! И все ради того, чтобы поскорее завершить перевод самых сложных фрагментов Книги Апокалипсиса, которые, как уверена девушка, дадут ответы на многие вопросы. Буква за буквой она складывала обрывки пророчеств, как пазл. И у нее получилось.

Копье Лонгина.

Способно подчинить отродий.

Координаты.

Лейн сжала листок так, что бумага хрустнула. Это могло быть спасением. Или смертельной ловушкой. Но выбирать не приходилось.

Нужно сообщить генералу.

От мыслей о предстоящей встрече у девушки все сжалось внутри. После той безобразной стычки с Кирой, случившейся пару недель назад на кухне, Лейн не оставалась с Дмитрием наедине. Кажется, не только она избегала генерала, но и генерал избегал ее. Что ж, у любой ситуации есть положительная сторона, и Лейн была уверена, что именно отсутствие общения с этим упрямым, мрачным, чрезмерно уверенным в себе мужчиной дало ей возможность так быстро завершить перевод и добыть ценную информацию.

***

Кабинет Дмитрия был таким же холодным, как и его взгляд. Лейн вошла без стука — она не видела смысла соблюдать формальности.

Генерал сидел за столом, склонившись над картами, но она знала — он заметил ее сразу. Всегда замечал.

— Я нашла.

Он медленно поднял голову. Его проницательные голубые глаза скользнули по ее лицу, заметили синяки под нижними веками, сжатые губы и морщинки на лбу, свидетельствовавшие о том, что девушка в последнее время очень часто хмурилась.

— Что именно? — голос Дмитрия был ровным, без эмоций.

— То, что ты просил. Информацию, которая поможет нам спастись. — Лейн швырнула слегка помятый листок на стол. Он приземлился рядом с рукой Дмитрия, но тот даже не взглянул.

— Нужно найти Копье, — продолжила Лейн. — Оно позволит контролировать зараженных.

Генерал, наконец, взял бумагу и пробежался по ней взглядом.

— Ты уверена?

— Да. — Она скрестила руки на груди. — Хочешь проверить мои источники?

От резкого ответа пальцы Дмитрия слегка сжали края бумаги.

— Лейн...

— Все. Я свободна?

Она развернулась к двери, но его голос остановил ее:

— Завтра выдвигаемся к указанным координатам. Ты идешь с нами.

Лейн замерла. Потом медленно обернулась.

— Берешь меня, чтобы я подтирала за вами? Или кофе подавала?

— Хватит. — Дмитрий встал, и вдруг между ними стало тесно, хотя он даже не подошел ближе. — Ты нужна там. Без тебя не найдем. О твоей безопасности я позабочусь.

— О, теперь я нужна? — Она усмехнулась, но в голосе дрогнуло. — А раньше я была «ошибкой», которую нужно было стереть, да?

Плечи генерала напряглись.

— Лейн, сейчас не то место и не то время.

— Конечно. Потому что для тебя никогда нет «того места» и «того времени».

Лейн развернулась и рывком распахнула дверь. Однако покидать кабинет Дмитрия не торопилась. После небольшого замешательства она проговорила:

— Хорошо! Я пойду с отрядом. Но не ради тебя.

***

Коридоры базы «Адам» были почти безлюдными. Лейн шла быстро, чтобы поскорее укрыться в стенах своей комнаты. Но не успела свернуть за угол, как перед ней возникла фигура в черном облегающем комбинезоне.

— Ну что, прислуга, — Кира ухмыльнулась, — опять бегаешь к генералу со своими дурацкими теориями?

После инцидента с ножом Кира на какое-то время оставила Лейн в покое. Видимо испугалась последствий. Но ненадолго. Жгучая ревность снова и снова заставляла снайпершу цепляться к Лейн, изводить ее насмешками и презрением.

— Пропусти, Кира.

— Ой, а что такое? — девушка нарочито округлила глаза. — Нашла еще один способ выслужиться перед генералом?

Лейн стиснула зубы.

— Я предупреждаю последний раз...

—Пугаешь? — Кира засмеялась. — Думаешь, после того как ты переспала с ним, он к тебе еще хоть раз прикоснется? Все видят, что Дмитрий обходит тебя стороной. Весь отряд потешается над твоей глупостью и наивностью.

От злости Лейн сжала зубы так, что они заныли. Ладонь непроизвольно сложилась в кулак.

Как же ей хотелось снести с лица Киры эту наглую самодовольную ухмылку. Но вместо этого она процедила:

— Пошла прочь!

Кира уже было собралась что-то ответить, но окрик Анны помешал ей. Сестра Дмитрия стояла на другом конце коридора и сверлила снайпершу хмурым взглядом. Обрадовавшись неожиданной поддержке, Лейн обошла Киру стороной и поспешила в комнату, не забыв поблагодарить Анну робкой улыбкой.

Ночь. Крыша базы.

Лейн сидела на краю здания, свесив ноги в пустоту и наслаждаясь одиночеством. Где-то внизу за стенами периметра шевелились тени — зараженные чуяли живых. Их хриплое дыхание сливалось с ветром.

Позади послышались шаги.

Девушка не обернулась. Ей никого не хотелось видеть.

— Ты должна отдыхать. — глубокий, немного резкий мужской голос раздался в ночи.

Дмитрий. Конечно.

— Отдых — для тех, кто уверен, что проснется.

Генерал стоял сзади, не приближаясь.

— Завтра будет тяжело.

— А когда было легко?

Пауза.

— Лейн, прости.

Она наконец повернулась. Его лицо в лунном свете казалось высеченным из камня, но в глазах что-то изменилось — исчезла прежняя холодность.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— За что? За то, что назвал меня ошибкой? Или за то, что превратил в служанку?

— Я не мог иначе.

— Конечно. Дисциплина прежде всего.

Она встала, прошла мимо Дмитрия, намеренно задев его плечом.

— Лейн...

Девушка остановилась.

— Завтра… будь осторожна.

Она не ответила. Просто ушла. А он, прислонясь к холодному камню, смотрел, как её силуэт растворяется в ночном мареве.

Глава 10. Копье Судьбы

Утро встретило их серой непроглядной пеленой. Солнце, словно стыдясь происходящего, пряталось за плотной дымкой. Мир окрасился в холодные, безжизненные тона, отчего реальность становилась еще мрачнее. Воздух был тяжелым, пропитанным запахом сырости и тления.

Отряд выдвинулся на рассвете. Ради миссии Донован позволила взять автомобиль, один из немногих остававшихся на ходу. Ян сел за руль, генерал разместился на соседнем сиденье. Лейн, Анна и Грег заняли места позади. Вслед за автомобилем на небольшой высоте бесшумно летели бессмертные. Все были молчаливы и сосредоточены.

Взгляд Дмитрия скользил по развалинам, будто он ожидал засады за каждым углом. Лейн тоже молчала. Лишь сидевшие рядом Анна и Грег изредка обменивались дружескими репликами, разряжая обстановку. Время от времени сестра Дмитрия поворачивалась к Лейн, ободряя ее улыбкой, но разговор никто из девушек начать не решался.

Дорога заняла почти три часа. Чем ближе была цель, тем ощутимее становилось напряжение, витавшее в воздухе. Неизвестность заставляла каждого быть начеку. Даже бессмертные — Каин, Пилеон и Анхея — вели себя тише обычного, их бесстрастные лица не выдавали эмоций, но в глазах читалась настороженность.

Полуразрушенный Лондон встретил гостей гробовой тишиной. Координаты, расшифрованные Лейн, привели отряд к старому особняку, чудом уцелевшему среди руин. Его стены, покрытые трещинами, всё ещё хранили следы былого величия. По обеим сторонам от крыльца стояли резные колонны. Местами разбитые, но всё ещё поражающие своим великолепием витражи украшали окна на первом и втором этажах.

— Осматриваем каждый угол, — приказал Дмитрий, и отряд рассыпался по дому.

Лейн держалась в стороне от остальных. Поднявшись на второй этаж по широкой деревянной лестнице, которая, как и особняк, чудом избежала разрушения, девушка осторожно побрела по коридору, заглядывая в опустевшие комнаты. Ничего даже отдаленно напоминающего копье ей на глаза не попадалось.

Она медленно шла, прислушиваясь к скрипу половиц под ногами, пока не остановилась у последней двери. Легкий толчок, и перед ней открылась роскошная спальня, полностью меблированная, с огромной кроватью по центру и пыльным трюмо, над которым возвышалось растрескавшееся зеркало. Словно завороженная, Лейн подошла к кровати и провела пальцами по покрывалу — некогда шелковистому, теперь потускневшему от времени.

Комната когда-то явно принадлежала девушке.

На полу у окна лежала записная книжка в кожаном переплете. Лейн осторожно подняла ее, открыла первую страницу и прочитала имя: Одри.

Кто ты была?

— подумала Лейн. —

Мечтала

ли

о любви? О будущем? Или просто жила, не зная, что

весь окружающий мир

однажды рухнет?

Она так глубоко ушла в собственные мысли, что не услышала шагов за спиной.

— Нашла что-нибудь полезное?

Голос заставил её вздрогнуть. Лейн резко обернулась.

Дмитрий стоял в дверях, его высокий силуэт заполнил собой весь проем. Как и Лейн минутой ранее, генерал медленно оглядел комнату. На мгновение его взгляд задержался на кровати, а после переметнулся на девушку. В глазах мужчины загоралось пламя.

Лейн поняла, какое направление приняли мысли генерала, отчего по спине пробежали мурашки.

Каждая клетка ее тела помнила его руки, оставившие на ней невидимые метки. Она чувствовала, как предательски слабеют колени, а низ живота сжимается от навязчивого, стыдного желания. Лейн знала: стоит Дмитрию приблизиться, коснуться — ее сопротивление растворится, как сахар в кипятке. Собственное тело предаст ее, а этого никак нельзя было допустить.

— Следишь за мной? — спросила Лейн, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

— Нет, — ответил Дмитрий, не отводя взгляда. — Просто хочу убедиться, что с тобой все будет хорошо.

— Откуда такая забота? — девушка скрестила руки на груди, словно защищаясь. — Ведь я для тебя не больше, чем досадная ошибка.

Дмитрий сжал челюсть.

— Лейн, так было нужно.

— Кому? Тебе? Отряду? Донован? Или ты просто решил, что мне не стоит надеяться на большее?

Он резко шагнул к ней, глаза потемнели.

— Ты думаешь, мне было легко отстраняться, делать вид, что ничего не было, наказывать тебя перед всеми?.. И нет, ты — не ошибка! Ты — единственная, кто за последние месяцы заставила меня чувствовать что-то, кроме долга.

Лейн замерла. Меньше всего она рассчитывала услышать от сурового генерала признание.

— Тогда почему?

— Потому что я не могу позволить себе слабости! — его голос прозвучал резко, почти зло. — Потому что если я начну думать о тебе, а не о выживании, люди погибнут.

— Я не прошу тебя выбирать между мной и ними! — вскрикнула Лейн. — Я прошу… не делать вид, будто между нами ничего не происходит.

— Ты не понимаешь, — тихо проговорил Дмитрий после небольшой паузы. — Каждый раз, когда я смотрю на тебя, я хочу забыть обо всем, что творится вокруг. Хочу просто увести тебя туда, где никто не найдет.

Лейн затаила дыхание. Его слова обожгли, как огонь.

— А что, если я хочу того же? — прошептала она и попыталась приблизиться к Дмитрию.

Генерал резко отвернулся, будто её ответ причинил ему боль.

— Мы не можем.

— Почему?

— Потому что я не позволю себе разрушить то, что еще осталось. Люди доверяют мне, и я их не подведу. Больше никогда...

Договорить Дмитрий не успел. С первого этажа раздался встревоженный крик Грега:

— Генерал! Срочно!

В это же мгновение в глазах мужчины появилась привычная жесткость.

— Нужно идти, — процедил Дмитрий сквозь зубы и стремительно покинул комнату. Лейн последовала за ним.

Все члены отряда собрались на улице. Поначалу генерал не понял, в чем дело, но едва он услышал нечеловеческий вопль, раздавшийся поблизости, его кровь заледенела в жилах.

— Отродья!

Твари выходили из тени. Их изуродованные тела мелькали среди развалин. Зараженных было много. Слишком много.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Кольцом! — рявкнул Дмитрий, выхватывая оружие.

Лейн прижалась к стене дома, отступая. Одно из отродий с перекошенной пастью бросилось прямо на неё.

Девушка не успела среагировать.

Тут же перед ней, как стена, встал Дмитрий. Его удар был стремительным и яростным — тварь отлетела, издавая визгливый вой.

— Держись за мной! — крикнул генерал, не оборачиваясь.

Глава 11. В западне

Вой тварей разрывал тишину, сливаясь в жуткий хор голодных глоток. Отродья выскакивали из-за развалин, их перекошенные лица искажала ярость, когтистые руки царапали камень.

— Не дайте им себя укусить! — крикнул Дмитрий и рванулся вперед, лезвие его ножа сверкнуло в воздухе, рассекая гниющую плоть.

Грег, сжимая в руках неизвестно откуда взявшийся железный штырь, обрушил его на ближайшего зараженного. Череп хрустнул, и тварь рухнула, но тут же на ее месте появились еще двое.

— Их слишком много! — крикнул Ян, выстрелив из пистолета в монстра почти в упор.

Каин взмыл в воздух, его ослепительно-белые крылья развернулись во всю ширь, отбрасывая подлетевших отродий. Удар получился такой силы, что многие твари уже не смогли подняться.

— Пилеон, расчисти отход к машине! — бросил он, и демон, оскалившись, ринулся в бой, круша зараженных голыми руками. Слышался лишь хруст ломающихся костей. Недолго думая, Анхея метнула к нему на помощь, прикрыв спину демона от выпрыгнувшего из тени чудовища.

Анна, прислонившись к стене, перезаряжала дрожащими руками пистолет. Патронов осталось совсем немного. Но в глазах девушки застыла решительность — уничтожить как можно больше отродий, чтобы они не могли причинить вред ее брату и друзьям.

Лишь Лейн не могла сражаться. В ужасе озираясь по сторонам, она прижалась к двери особняка, держа перед собой рюкзак, словно щит. Ее сердце колотилось так, что казалось, вот-вот вырвется из груди. Несмотря на то что девушке не удалось сблизиться с отрядом, в эту роковую минуту она переживала за каждого. И особенно за темноволосого властного генерала, который даже в разгар боя умудрялся раздавать спасающие жизни приказы.

— Держись ближе! — проговорил Дмитрий, наклонившись почти к самому уху Лейн, после чего резко отбросил в сторону очередную тварь. В этот же момент из-за угла дома вынырнул еще один зараженный — огромный, с длинными, как бритвы, когтями на неестественно скрюченных пальцах, и бросился на Лейн.

— Нет!

Дмитрий рванулся вперед, отталкивая девушку в сторону. Тварь промахнулась, но острый коготь впился в плечо генерала, разрывая кожу и мышцы. Кровь брызнула на землю.

— Дмитрий! — вскрикнула Лейн.

Генерал стиснул зубы, размахнулся и всадил нож в горло отродья. Оно противно захрипело и рухнуло к ногам мужчины.

— Надо отступать! — Каин опустился рядом с Дмитрием и Лейн, его крылья на время закрыли их от атакующих.

— Мы не прорвемся с раненым! — Пилеон, оказавшийся поблизости, свернул шею еще одному зараженному, но их будто становилось больше.

— В особняк! Там можно укрыться! — предложила Лейн, с тревогой глядя на побледневшего Дмитрия. Силы стремительно покидали его.

— Вы с генералом так и сделаете, — проговорил Каин после короткого раздумья. — А мы отвлечём отродий на себя и уведем их в сторону наших патрулей. За вами вернемся утром.

Лейн кивнула, соглашаясь с планом ангела, после чего схватила Дмитрия за руку и утянула в темный коридор особняка. Каин захлопнул за ними массивную дверь, затем скомандовал остальным: «Быстрее к машине!»

Грег и Ян прикрывали отход, отстреливая зараженных последними уцелевшими патронами. Анхея подхватила Анну и за считанные секунды перенесла к автомобилю. Следом подлетели Каин и Пилеон.

— Грег, Ян, Анна — в машину! Двигайтесь на восток, там самая ближайшая точка, которую контролируют наши патрули. Мы полетим следом! — скомандовал Киан и взмыл вверх. Пилеон и Анхея последовал за ним.

Отряд рванул прочь, уводя за собой стаю зараженных.

Особняк остался позади.

***

Тишина. Все звуки снаружи стихли, но Лейн боялась пошевелиться.

Она сидела на пыльном деревянном полу, прижавшись спиной к двери. Генерал находился рядом. Обессилив, он тоже опустился на пол. Его голова была высоко запрокинута, глаза закрыты, одна нога согнута в колене, а не ней покоилась рука с заряженным пистолетом. Даже в таком состоянии он был готов к бою.

Тяжелое дыхание Дмитрия вывело Лейн из оцепенения.

— Ты... в порядке? — прошептала она, различая в полумраке его бледное лицо.

Он попытался улыбнуться, но боль сковала его черты.

— Не смертельно...

Рана горела, а в глазах плыло.

Лейн сжала зубы, напуганная его состоянием.

— Держись... Я тебя не потеряю.

***

Старый особняк дышал спокойствием. Казалось, в этом проклятом мире надежнее убежища не найти. Лейн крепко держала Дмитрия за талию, чувствуя, как его тело вздрагивает от боли при каждом шаге.

— Держись… Еще немного, — прошептала она, вглядываясь в полумрак широкой лестницы.

Деревянные ступени скрипели под ногами.

Дмитрий стиснул зубы, но не издал ни звука. Только его дыхание стало тяжелее, а пальцы впились в плечо Лейн, когда он споткнулся на последних ступенях.

— Вот черт… — хрипло выругался генерал.

Лейн не ответила — она уже приметила дверь в конце коридора. Та самая комната с большой кроватью станет для них пристанищем на эту ночь.

***

— Сюда, — Лейн подвела Дмитрия к кровати, и он рухнул на матрас, зажмурившись от вспышки невыносимой боли.

Рубашка в том месте, где была рана, обильно пропиталась кровью.

Лейн отбросила рюкзак на пол, расстегнула его дрожащими пальцами. Аптечка. Слава Богу, Анна всегда снабжала их всем необходимым.

— Придется снять рубашку, — сказала она тихо, но твердо.

Дмитрий кивнул и попытался сделать это самостоятельно, но резко вдохнул, когда прилипшая к телу ткань натянула травмированную кожу.

— Давай я…

Лейн аккуратно начала отдирать рубашку от раны. Дмитрий втянул воздух сквозь плотно сжатые зубы, его мышцы напряглись, но он сумел сдержать стон.

— Терпи… Почти…

Ткань отошла с хлюпающим звуком, и Лейн замерла: рана оказалась глубже, чем она думала. Кожа вокруг сильно покраснела — шел стремительный воспалительный процесс.

— Черт!

Дмитрий приоткрыл глаза, уловив ее испуг.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Плохие новости? — голос его был хриплым, но в уголках губ дрогнула усмешка.

Лейн не ответила. Она достала из аптечки антисептик и бинты, чтобы промыть рану. На всякий случай подготовила нож.

— Будет больно, — предупредила девушка.

— Я знаю, — Дмитрий откинул голову на подушку, закрыл глаза. — Делай.

Лейн прикусила губу и решительным движением прижала пропитанный спиртом бинт к ране.

Генерал вздрогнул всем телом, его руки впились в простыни, но он не издал ни звука. Только жилы на шее напряглись, челюсть сжалась.

В течение последующих пятнадцати минут Лейн продолжала очищать рану, вымывая из нее грязь, оставленную отродьем. Признаков заражения не было, но состояние Дмитрия беспокоило ее — лоб мужчины покрылся испариной, словно в лихорадке, губы побледнели, дыхание было частым и поверхностным.

Наконец, Лейн наложила повязку, туго перетянув рану бинтом.

— Готово…

Дмитрий открыл глаза и посмотрел прямо на нее.

— Спасибо, — прошептал он.

Лейн, немного смутившись, кивнула в ответ, но взгляда не отвела.

***

Лейн сидела на краю кровати, наблюдая за тем, как поднимается и опускается грудь генерала в такт дыханию. Скудные лучи предзакатного солнца отбрасывали

тени на его лицо, то подчеркивая резкие черты, то смягчая их.

Тело Дмитрия было покрыто паутиной шрамов — белых, давно заживших и розоватых, свежих. Каждый рассказывал историю. Историю боли, потерь. Историю выживания.

— Ты должен поспать, — прошептала она, когда Дмитрий в очередной раз открыл глаза, чтобы посмотреть на нее затуманенным взором. И суровый генерал подчинился. Его веки отяжелели, он постепенно погрузился в сон.

Следом усталость накрыла волной и Лейн. Глаза закрывались сами собой. Девушка едва успела накинуть на себя и Дмитрия одеяло, прежде чем ее тело предательски ослабло. Она легла на другой стороне кровати, сохраняя дистанцию, но тепло находящегося рядом мужчины тянуло как магнит. Последнее, что Лейн почувствовала — рука Дмитрия, накрывающая ее пальцы.

Глава 12. Сон наяву

Тьма вокруг была густой, почти осязаемой. Комната тонула в полумраке. Лишь бледные лучи расколотой луны пробивались сквозь покрытое пылью оконное стекло, выхватывая из темноты очертания мебели. Лейн открыла глаза, и первое, что она ощутила — тепло чужого тела рядом.

Дмитрий!

Девушка резко повернулась к лежащему на другой стороне кровати мужчине. Однако он оказался гораздо ближе, чем она ожидала. Интересно, кто к кому придвинулся во сне?

— Давно не спишь? — спросила Лейн, чтобы как-то сгладить неловкость. После забытья ее голос звучал немного хрипло.

— Не так уж и давно, — ответил генерал, но по легкой усталости в его взгляде она поняла: Дмитрий отдыхал очень мало. Все это время он охранял

ее

сон. Хотя должно было быть наоборот.

Ругать его за пренебрежение к собственному здоровью было бессмысленно, и Лейн это понимала. Дмитрий - воин. И пока им угрожает опасность, он не сомкнет глаз.

— Как ты себя чувствуешь? Рана болит? Повязка не разошлась? — затараторила смущенная Лейн, после чего приподнялась и протянула руку к его плечу.

Дмитрий поймал ее запястье, остановив хаотичный осмотр.

— Все в порядке. Благодаря тебе!

Лейн кивнула, но тревога не отпускала. Она опустила взгляд на перевязанное плечо генерала, где под слоем бинтов скрывалась глубокая рана, нанесенная отродьем.

— Ты не должен был так рисковать, — прошептала девушка.

Дмитрий провел пальцем по нежной коже ее руки. Его ладонь была горячей и шершавой, но прикосновение вышло на удивление нежным.

— Должен! — просто ответил он.

На несколько долгих мгновений в комнате воцарилась тишина.

Не отпуская руку девушки, Дмитрий продолжал неторопливо поглаживать ее хрупкое запястье. Лейн же в это самое время пыталась успокоить свое глупое влюбленное сердце, готовое выпрыгнуть из груди от нахлынувших чувств.

Где-то вдалеке раздался леденящий кровь обреченный вой зараженного. Он заставил Лейн вспомнить об отряде, который пожертвовал собой ради их безопасности.

— Как ты думаешь, ребята… они справились? — девушка повернулась к окну, будто сквозь тьму и километры разделяющего пространства могла разглядеть Грега, Яна, Анну, Анхею, Каина и Пилеона. — Эти твари… они стали хитрее.

Дмитрий усмехнулся, но в его голосе не было и капли легкомыслия:

— Ребята знают, как выжить. Они не новички. Грег — он не подведет. Да и Каин отлично себя проявил в последней битве. А Анну я сам учил защищаться.

— Но если…

— Если бы что-то пошло не так, мы бы это уже знали. — Дмитрий перехватил ее взгляд. — Давно ты так волнуешься о них?

Лейн нахмурилась.

— Они рискнули своими жизнями ради нас, когда увели за собой огромный очаг.

Уголок губ Дмитрия дрогнул в полуулыбке. Похоже, ему было приятно услышать, что новенькая проявляет беспокойство о других членах отряда.

— А за меня переживаешь?

Вопрос застал Лейн врасплох. Сначала она хотела ответить резко или отшутиться, но под его пристальным взглядом слова застряли в горле. Вместо этого она пробормотала:

— Ты же сам все видел, когда я тебя перевязывала...

— Видел. — Пальцы генерала медленно спустились с запястья и скользнули по ее ладони, вызывая мурашки. — Ты все делала очень старательно…

«Он что, флиртует со мной?», — промелькнуло в голове Лейн.

Тепло от прикосновений Дмитрия разливалось по коже, и девушка внезапно осознала, как близко они находятся. Дыхание генерала смешалось с ее вздохами. Каждая клеточка ее тела будто тянулась к нему.

— Дмитрий… — голос Лейн звучал предостерегающе, но в нем не было желаемой твердости.

— Да? — он приблизился, и теперь его губы почти касались ее виска.

— Ты же сам говорил, что мы не должны…

— Говорил. Но справиться с этим наваждением мне не под силу.

«Наваждение» — какое точное определение тому, что между ними происходит.

— А что будет завтра? — прошептала Лейн, хватаясь за остатки здравого смысла. — Снова скажешь, что все было ошибкой?

Оперевшись на локоть здоровой руки, Дмитрий приподнялся и, посмотрев девушке прямо в глаза, проговорил:

— Лейн, я уже сказал, но готов повторить. Ты - не ошибка. Ты - моя самая сокровенная мечта и ради тебя я готов на все, даже расстаться с жизнью. Завтра за стенами этого особняка нас ждет ад. Завтра любой из нас может умереть. И я не в силах этого исправить, но сделаю все, чтобы с тобой ничего не случилось...

Увидев испуганный взгляд девушки, Дмитрий осекся. Затем, помолчав немного, добавил:

— Это не то будущее, которое мне хочется тебе предложить. Но другой реальности нет. Ты - уникальна. Ты - спасение для этого мира. Я же простой солдат, для которого долг превыше всего, а гибель в бою - наивысшее благо. «Долго и счастливо» - не про нас. У нас есть только «здесь и сейчас», Лейн.

Девушка закрыла глаза. Слова генерала били прямо в сердце — слишком правдивые, слишком жестокие.

Не в силах справиться с нахлынувшими эмоциями, Лейн притянула Дмитрия к себе и впилась в его губы жарким поцелуем. К черту Апокалипсис! К черту конец света, обязательства, страх! Она слишком сильно желала этого мужчину! И пусть завтра он снова станет невыносимым, холодным, отчуждённым — эта ночь принадлежит им!

Рука Дмитрия скользнула под рубашку, обнажая талию Лейн. Мозолистые пальцы прошлись по ребрам, вызвав волну мурашек. Губы генерала нашли шею девушки и принялись оставлять на ней горячие поцелуи. На короткое мгновение Дмитрий слегка сжал нежную кожу, заставив Лейн вскрикнуть от боли и удовольствия.

Одежда мешала, но Дмитрий не торопился. Он медленно раздевал Лейн, и каждое прикосновение было выверенным, каждое движение — направленным на то, чтобы услышать ее стон, почувствовать, как ее тело отзывается на него. Когда пальцы генерала коснулись нежной груди, Лейн вцепилась в простыни. А ее ноги сами произвольно раздвинулись, призывая к более смелым и утонченным ласкам.

Темноту комнаты разрывал прерывистый звук дыхания любовников. Лейн чувствовала, как горячие ладони Дмитрия скользят по ее бокам. Вдруг он одним резким движением перевернулся, усаживая ее сверху. На долю секунды лицо мужчины исказила гримаса боли — дало о себе знать раненое плечо, но в глазах генерала читалась только темная, хищная решимость.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Смотри на меня, — приказал он хрипло, удерживая ее бедра навесу.

Лейн едва успела кивнуть, как его руки начали свое медленное, методичное исследование. Большой палец скользнул по затвердевшему соску, заставив ее выгнуться.

— Чувствительная

...

— Дмитрий довольно усмехнулся и сжал сосок чуть грубее. Лейн ахнула. Одновременно с болью она почувствовала разливающуюся по телу истому.

Генерал не останавливался. Одна рука продолжала играть с грудью девушки, а другая опустилась ниже, скользнув между ее ног. Первое прикосновение к клитору заставило Лейн резко вздохнуть.

— Дмитрий…

— Тише, — он медленно водил пальцем по ее влажным складкам, наслаждаясь тем, как реагирует податливое девичье тело. — Хочу видеть, как ты теряешь контроль.

Пальцы мужчины двигались все быстрее, кружа вокруг клитора, надавливая, доводя до грани. Лейн схватилась за его запястье, но не пыталась остановить — только держалась, чувствуя, как волны удовольствия накатывают все сильнее. Вот-вот чистейшее наслаждение накроет ее с головой.

Но Дмитрий не дал ей желаемого. Вместо этого он медленно убрал руку, оставив девушку дрожащей и неудовлетворенной.

— Теперь вместе, — прошептал генерал, и Лейн поняла, чего он хочет.

Все также стоя на коленях, она немного подалась назад и ощутила, как твердый член Дмитрия давит на вход. Медленно, мучительно медленно, Лейн опустилась на него, чувствуя, как он заполняет ее, растягивает, заставляет забыть обо всем.

— Боже… — девушка закинула голову, когда он вошел до конца.

Дмитрий стиснул ее бедра, но не торопился, давая ей привыкнуть.

— Теперь двигайся, — приказал он.

И она начала.

Сначала медленно, почти нерешительно, но с каждым движением нарастал ритм. Руки генерала скользили по ее телу, цепляясь за изгибы, сжимали грудь, заставляя Лейн вздрагивать.

— Быстрее, — прошипел Дмитрий, и Лейн повиновалась.

Она двигалась на нем с неистовством, чувствуя, как каждый толчок приближает к желанному оргазму. Воздух горел в легких, но остановиться было подобно смерти.

— Да… вот так… — игнорируя боль в плече, Дмитрий приподнялся, чтобы захватить губами ее сосок.

Их тела слились в едином ритме – влажном, жарком, первобытном. Лейн чувствовала, как нарастает давление внизу живота.

— Кончай, — приказал генерал, и впился пальцами в ее ягодицы, заставляя опускаться резче.

И девушка не смогла сопротивляться.

Волна оргазма накрыла с такой силой, что Лейн вскрикнула, потеряв на несколько мгновений связь с реальностью. А после, опустошенная и счастливая, опустилась на грудь Дмитрия.

Сделав несколько мощных толчков, генерал, утратив всяческий контроль над собой, излился в нее.

***

... Мыслей в голове не было. Только легкость.

Обессиленная Лейн лежала на груди Дмитрия, чувствуя, как его сердце бьется в такт ее собственному. Мужчина провел рукой по ее спине, и в его прикосновении чувствовалось столько нежности и трепетности, что у девушки защемило в душе.

«

Никуда ты не денешься от меня, генерал!

»

Глава 13. Тени прошлого

Лейн погружалась в сон медленно, как в теплые воды озера. Последнее, что она ощутила перед тем, как сознание покинуло ее — крепкие руки Дмитрия вокруг талии и его ровное дыхание у себя в волосах.

Но сон не принес желанного покоя.

Внезапно девушка обнаружила себя в незнакомом пространстве — это было просторное помещение, похожее на кабинет. Панорамные окна, благодаря которым вокруг было много солнца и света, выходили в сад. Оглянувшись вокруг Лейн осознала, что по-прежнему находится в особняке, только в другой его части. Неожиданно позади нее раздался голос:

— Ты наконец пришла!

Девушка резко обернулась.

Перед ней стоял мужчина. Высокий, ангелоподобный, с волосами белее свежего снега, ниспадающими ниже плеч. Его глаза — два бездонных озера синевы — смотрели пристально, будто видели не только ее тело, но и саму душу. Красивое лицо украшала загадочная полулыбка. Лейн казалось, что она уже видела этого мужчину. Но не могла вспомнить, когда, где и при каких обстоятельствах.

— Кто ты? — Лейн инстинктивно сделала шаг назад, но уперлась в огромный письменный стол. Бежать было некуда.

— Микаэль

.

— Чувственные губы незнакомца тронула едва уловимая улыбка. — Ты ищешь то, что может спасти этот мир. И я пришел указать тебе путь.

Он сделал неопределенный жест рукой, и внезапно между ними возник образ — величественная мраморная статуя женщины с грустным ликом и разведенными по сторонам изящными руками.

— Астрея, — прошептала Лейн, хотя не понимала, откуда знает это имя.

— Копье ждет тебя в ее руках. Но спеши, тьма уже стучится в ворота! — прошептал Микаэль, и его ангельский облик начал растворяться на глазах изумленной девушки. Однако, прежде чем он бесследно исчез, Лейн еще раз услышала голос.

— Почему бы после пробуждения тебе не прогуляться по саду?..

А после все исчезло.

***

Лейн проснулась с резким вздохом, как будто вынырнув из глубины.

Комната была погружена в предрассветную синеву. Рядом Дмитрий спал глубоким сном, его обычно строгое лицо сейчас выглядело почти беззащитным.

Сердце Лейн бешено колотилось.

"Это был просто сон... Не может же..."

Но пальцы сами собой сжали край покрывала. Что-то внутри настойчиво твердило — нужно проверить.

Осторожно, чтобы не разбудить генерала, она выбралась из постели. Прохладный воздух коснулся обнаженной кожи, заставив вздрогнуть. Быстро натянув брошенную поблизости одежду, Лейн выскользнула в коридор.

Как и накануне, особняк был пуст. Каждый осторожный шаг девушки отдавался эхом в мертвой тишине. Не торопясь, Лейн спустилась на первый этаж и прошла по темному коридору. Внезапно что-то похожее на интуицию заставило ее остановиться у одной из закрытых дверей.

Недолго думая, она распахнула ее и очутилась в комнате из видения.

Это был просторный, некогда уютный кабинет с огромными витражными окнами, выходящими в заросший кустарником сад. Лейн осмотрелась вокруг, но ничего интересного или опасного не увидела. Потоптавшись немного на одном месте, она все-же решила пересечь комнату и подойти к неприметной стеклянной двери.

Ржавая ручка на удивление легко поддалась и Лейн вышла в сад. Вокруг царило запустенье: густо росли заброшенные кусты, на разбитых дорожках лежали мертвые деревья, трава прорастала сквозь трещины в камнях, где-то вдалеке виднелась полуразрушенная арка. А посреди этого хаоса стояла чудом уцелевшая статуя.

Поборов нерешительность, Лейн медленно подошла к ней. На мраморном пьедестале стояла ангелоподобная девушка с печальными глазами. Её каменные, широко разведенные руки держали древнее копье.

Лейн с трудом верила своим глазам! Сердце бешено колотилось в груди, а ладони самопроизвольно потянулись к находке.

В тот момент, когда её пальцы сомкнулись вокруг древка, по телу пробежала волна жара. Энергия, древняя и незнакомая, влилась в неё, заставив вздрогнуть. Глаза на мгновение потемнели, в ушах зазвучал далекий шепот…

— Лейн!

Резкий окрик вырвал её из этого состояния. Она обернулась — Дмитрий стоял в нескольких шагах, его лицо было напряжено.

— Ты нашла его? — тихо спросил он. — Чёрт возьми... Ты действительно нашла его! — голос генерала от волнения звучал чуть хрипло. В это мгновение он выглядел почти молодым, словно сбросившим с себя груз прошедших лет войны. Девушка невольно залюбовалась его мужественным лицом и глазами, в которых впервые видела проблески надежды. Копье Лонгина - шанс человечества на выживание!

Не в силах внятно ответить на вопрос, Лейн кивнула.

Дмитрий сделал шаг. Ещё один. Внезапно его сильные руки обхватили её и прижали к груди так крепко, что она едва могла сделать вдох. Губы приникли к волосам Лейн, горячее дыхание обожгло кожу.

— Ты сделала это – шептал он. – Моя девочка! Моя чертовски упрямая малышка!

Голос его был хриплым, но в нем звучала неприкрытая нежность. Лейн замерла.

Моя

. Не «ошибка»? не «эгоистка»?

Моя!

Он отстранился ровно настолько, чтобы увидеть её лицо. Внимательный взгляд мужских глаз прошелся по нежным чертам. А следом большая рука скользнула по щеке Лейн, сильные пальцы задержались на подбородке.

— Знаешь, в чем сейчас твоя проблема? — внезапно проговорил он, и уголки его губ дрогнули от сдерживаемой улыбки. — После секса ты выглядишь чертовски соблазнительно. Да еще и с этим копьем в руках... Просто грех.

Прежде чем Лейн успела ответить, губы Дмитрия захватили её в жадном поцелуе. Одна рука генерала впилась в её волосы, другая сжала грудь через тонкую ткань рубашки. Лейн почувствовала, как тело мгновенно отвечает на этот натиск. Внизу живота вспыхнуло уже знакомое приятное тепло. Свободная рука девушки сама потянулась к мужчине. Пальцы впились в плечо, когда она почувствовала, как что-то твердое давит на её бедро. В голове туманилось от этого контраста: древний могущественный артефакт в одной руке, и такой живой, такой настоящий мужчина в объятиях второй руки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Дми... — Лейн задыхалась между поцелуями, но он не дал ей договорить. Уверенные пальцы генерала расстегнули верхние пуговицы ее рубашки и коснулись обнаженной груди. Чувствительные после бурных ночных ласк соски отреагировали на прикосновение сладкой болью. Девушка едва сдерживала себя. Еще мгновение, и драгоценный артефакт полетит на землю...

Внезапно тишину старого сада разорвал рев двигателя.

Дмитрий резко оторвался от Лейн, его тело напряглось, как у зверя, почуявшего опасность. Пока Лейн растеряно хватала ртом воздух, генерал привел в порядок ее волосы и одежду.

Автомобиль остановился напротив особняка, после чего послышались три хлопка дверьми и знакомые голоса.

Переглянувшись, Дмитрий и Лейн поспешили навстречу друзьям.

Глава 14. Возвращение

Дорогие читательницы!

Очень прошу вас об обратной связи!

Так как я - начинающий автор, мне важно понимать, в правильном ли направлении я двигаюсь.

В моих историях сцены близости получаются довольно откровенными.

Пожалуйста, напишите свое мнение - стоит продолжать в том же духе, или лучше чуточку "приглушить"? Очень хочется узнать ваше мнение и относительно сюжета - интересно ли вам?

Буду очень благодарна за каждый комментарий.

______________________________________________________________________

Лейн и Дмитрий одновременно вышли из особняка, щурясь от резкого утреннего света. Воздух был свежим, почти мирным - странное ощущение после бойни, которая развернулась здесь накануне. В нескольких шагах от крыльца, рядом с внедорожником их уже ждали Грег, Анна и Ян. Над машиной, широко раскинув крылья, парил Каин - его зоркие глаза скользили по окрестностям, выискивая угрозу.

Анна не стала ждать. Едва завидев брата, она рванула к нему. Лицо ее было бледным от тревоги, под глазами залегли темные круги, говорившие о том, что девушка провела бессонную ночь.

— Покажи плечо, — потребовала Анна, хватая Дмитрия за рукав. Ее пальцы дрожали - видимо она боялась того, что могла обнаружить.

Он слегка поморщился, но позволил ей оттянуть ткань рубашки, обнажив перевязанную рану.

— Все в порядке, — сказал генерал спокойно. — Лейн помогла.

Анна бросила на девушку быстрый, оценивающий взгляд - в нем мелькнуло что-то между благодарностью и подозрением. Но времени на разбор чувств не было.

— В машину, — резко скомандовал Ян, заводя двигатель.

Прежде чем занять свое место, Дмитрий шагнул к багажнику и щелкнул замком. Лейн быстро сообразила, что от нее требуется, молча подошла и бережно уложила копье, прикрыв его найденной рядом тканью. При закрытии металлической дверцы их пальцы слегка соприкоснулись, но генерал тут же отдернул руку, словно обжегшись.

— Быстрее, — бросил он сухо, избегая удивленного взгляда Лейн.

Девушка стиснула зубы.

Опять

. Стоило появиться остальным, и Дмитрий тут же отстранился, превратился в холодного, недосягаемого командира. Как будто между ними ничего не было.

Она резко развернулась и направилась к машине, чувствуя, как где-то глубоко внутри вновь защемило.

«

В эту игру можно играть вдвоем, генерал...

»

Лейн разместилась на заднем сиденье между Анной и Грегом. Она видела, как сидевший спереди Дмитрий поправил боковое зеркало. На мгновение их взгляды встретились в отражении. В глазах мужчины мелькнуло что-то похожее на извинение, но Лейн проигнорировала этот «сигнал», демонстративно отвернувшись к окну.

***

Машина плавно закатилась в ангар базы «Адам». Лейн вышла последняя. Дмитрий уже ждал ее снаружи, сжимая в руке завёрнутое в ткань копьё. Стараясь избегать его взгляда, девушка перехватила артефакт и направилась к корпусу, где располагалась жилые комнаты. Но, не успев сделать и двух шагов, остановилась.

Впереди, опершись на бетонную колонну, стояла Донован. Руки женщины были скрещены на груди, проницательный взгляд скользнул по каждому из членов отрада, задержавшись на раненом плече Дмитрия, а затем — на оружии в руках Лейн. Когда она поняла,

что

это такое, брови её слегка приподнялись.

— Ценный трофей, — сухо отметила она, кивнув в сторону копья.

Лейн лишь пожала плечами, не вдаваясь в объяснения. Но, кажется, они и не требовались.

— Дмитрий, — Донован перевела взгляд на него, — через полчаса у меня в кабинете. Я слышала ты ранен, так что сначала смени повязку.

Генерал едва заметно кивнул, после чего, не гладя на Лейн, проследовал за Анной в медблок. Остальные молча разошлись.

Не задерживаясь, Лейн тоже отправилась в свою комнату. Оказавшись в относительной безопасности за запертой дверью, она аккуратно положила копье на стол и замерла на несколько секунд, глядя как блестит холодный металл наконечника. Всё это казалось странным. Донован никогда бы не вызвала Дмитрия просто так. И почему только его одного, ведь копье они нашли вместе?

Что-то тут не так

...

Быстро умывшись и переодевшись, Лейн покинула комнату, не забыв предварительно спрятать копье в полу - под одной досок. Да, пришлось повозиться с гвоздями, но надежнее тайника она пока не придумала.

Прижимаясь к стенам, девушка двинулась по коридору. Каждый шаг отзывался напряжением в мышцах. Она знала, что делает глупость - подслушивать разговоры командиров было строжайшим нарушением. Но гораздо важнее знать, что задумала Донован.

Кабинет профессора находился в самом дальнем углу корпуса. Добравшись до него, Лейн замедлила шаг, затаила дыхание. Дверь была прикрыта, но не плотно - сквозь щель пробивался свет и слышались голоса. Дмитрий был уже внутри.

Лейн видела, как Донован медленно обошла свой массивный дубовый стол, пальцы нервно постукивали по полированной поверхности.

— Задача выполнена, Дмитрий. Девчонка расшифровала пророчество, нашла Копье Судьбы. Теперь от нее можно избавиться. Она - балласт.

Голос Донован был холодным, как сталь.

Генерал стоял неподвижно. Его лицо нечего не выражало, лишь руки, сжатые в кулаки, выдавали напряжение.

— Она - часть отряда. И останется с нами, — проговорил он бескомпромиссно, четко произнося каждое слово.

— Она - бомба замедленного действия, — парировала Донован, нисколько не смутившись его холодного тона. — Неизвестно, где Лейн пробыла три последних года и почему появилась именно сейчас. Ты не боишься, что она предаст нас в самый неподходящий момент? Готов пожертвовать безопасностью Анны и остальных членов отряда ради нее?

— Лейн не предаст, — уверенный голос генерала пронесся по огромному, напичканному современным оборудованием кабинету.

Донован резко остановилась, наклонив голову.

— Надо же… — ее губы растянулись в улыбке, но глаза оставались ледяными. — Кажется, у моего любимого племянника новая интрижка, а я и не заметила.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дмитрий не ответил.

— Я понимаю, почему ты хочешь оставить эту малышку. — Донован сделала шаг ближе. Голос ее притих, и от этого казался только опаснее. — Но поверь, вокруг найдется немало девушек, готовых так же широко раздвигать для тебя ноги, не ставя при этом под угрозу наше будущее. — Она сделала театральную паузу — Просто оглянись...

Лейн едва не вскрикнула от возмущения, услышав полные презрения слова Донован. Сердце бешено колотилось, в висках пульсировала кровь.

Но Дмитрий не сдался.

— Хватит. — его голос прозвучал как удар хлыста. — Ты переходишь все границы,

тетя

. Лейн останется в отряде! Это не обсуждается.

Донован замерла, изучая его лицо.

— Как же быстро мы перешли от профессионального к личному. И все-таки спрошу еще раз: ты уверен, что готов рисковать целым отрядом из-за какой-то шлю...

— Осторожнее в выражениях, — предупредил Дмитрий, и в его голосе впервые прозвучала открытая угроза.

В кабинете повисла напряженная тишина.

— Как скажешь. — наконец бросила Донован, разворачиваясь к окну. — Но помни, если девчонка станет угрозой, я сама решу ее дальнейшую судьбу. И тебе не понравится, как я это сделаю.

Не желая продолжать этот бессмысленный спор, Дмитрий резко развернулся и направился к выходу.

Лейн едва успела отпрянуть в тень за дверью.

Глава 15. Я с тобой

Прошло семь дней.

Семь долгих, мучительно тянущихся дня с тех пор, как Лейн и генерал вместе с отрядом вернулись на базу «Адам». Но вместо того, чтобы каждую свободную минуту нежиться в объятиях Дмитрия, Лейн снова осталась одна, запертая в четырех стенах своей комнаты, с гложущей тоской в груди.

Она не видела Дмитрия.

Не слышала его голоса.

Не чувствовала его рук на своей коже.

Да, она знала, что он здесь - в Оксфорде, но между ними будто вновь возникла невидимая преграда. Генерал не искал встречи днем, не приходил к ней под покровом ночи. И все-же однажды ей почудилось, будто он тайком наблюдает за ней, когда она вместе с Анной, Грегом и Анхеей стояла у часовни во внутреннем дворе. В это мгновение по ее спине словно прошелся разряд электрического тока.

А так

бывало только тогда, когда на нее смотрел Дмитрий.

Сейчас же, лежа в холодной кровати и пялясь в потолок, Лейн особенно остро чувствовала свое одиночество. Невольно она начала прислушиваться к звукам извне - где-то вдали раздавались окрики патруля, но ни один из этих голосов не принадлежал ее упрямому генералу. Хотя она точно знала - он там, охраняет покой тех, кто ему дорог.

Зараженные подходили все ближе к периметру, слишком нагло, слишком организованно. Дмитрий был занят круглые сутки - совещания, стратегии, приказы и ночные дежурства, где он стоял плечом к плечу с солдатами, вглядываясь в темноту. Лейн понимала, что он не мог просто бросить всё и прийти к ней, но ее сердце продолжало сжиматься от страха вновь стать ненужной.

А ещё в голове постоянно крутился тот проклятый разговор, что она подслушала в день возвращения. Донован требовала избавиться от нее, но Дмитрий отказался. Интересно почему? Неужели профессор права в своих подозрениях и Дмитрий что-то чувствует к ней - Лейн?

Девушка перевернулась на бок, прижимая подушку к груди.

Донован ненавидела ее - это было ясно. А вот чувства Дмитрия оставались загадкой. Да, пару раз он намекал на то, что между ними возможно что-то большее, чем секс. Но стоит ли верить словам мужчины, за которым бегает половина живущих на базе женщин, начиная с Киры.

Задумавшись, Лейн прикусила губу.

Поверить очень хотелось, ведь она сама давно и безнадежно влюблена в генерала. Глупо отрицать очевидное...

Неожиданно дверь скрипнула, и Лейн вздрогнула, обернувшись. На пороге стояла Анна с лёгкой улыбкой на губах.

— Не ожидала меня? — девушка впорхнула в комнату без приглашения, держа в руках небольшой пакет.

Немного удивленная Лейн улыбнулась в ответ. Прогонять гостью не стала.

В отличие от многих на базе, Анна никогда не проявляла к ней враждебности. Напротив, за последнюю неделю она пару раз приносила еду, когда Лейн пропускала ужин. Иногда они вдвоем прогуливались во дворе. Общаться с Анной было легко: она не задавала лишних вопросов, не лезла с непрошеными советами. Главной страстью девушки стала наука – с помощью нее Анна мечтала спасти человечество от заражения. Но Лейн всерьез опасалась, что новая подруга готова пожертвовать собой ради этого.

Уверенным шагом сестра Дмитрия пересекла комнату и положила перед Лейн аккуратный сверток. Ее каштановые волосы, как всегда, были собраны в небрежный хвост, в умных проницательных глазах под строгими очками таилось предвкушение.

Заинтригованная Лейн покосилась на Анну, а после осторожно развернула пакет.

Перед ней лежало платье.

Простое, черного цвета, с узкими бретелями и скромным вырезом в области груди. Не роскошное, но красивое. Женственное.

— Это...

— Мое. Ни разу не надевала — не мой стиль, — Анна подняла платье и протянула Лейн. Та машинально приняла его, ощущая прохладу материи под пальцами. — Но подумала, тебе может понравиться. Все-таки, ходить постоянно в одном и том же - не самое приятное.

Лейн подняла глаза.

— Зачем?

Анна наклонилась вперед, и ее улыбка стала теплее.

— Потому что ты здесь одна. Потому что я вижу, как ты тоскуешь. И потому что... — она сделала паузу, — мой брат, черт возьми, слишком долго делает вид, что не замечает тебя.

Лейн потупила взгляд, сжимая платье в руках.

— Он генерал. У него есть дела поважнее. — Скрывать от Анны свое увлечение Дмитрием Лейн смысла не видела. Наверняка эта умная девушка сама уже обо всем догадалась.

— Да, есть, кто же спорит! — Анна фыркнула. — Но на ревность у него время нашлось. Три дня назад он чуть не бросился на Грега с кулаками за то, что тот

слишком близко

к тебе подошел?

Лейн резко подняла голову.

— Что?

— Ага. Ты не знала? — Анна встала, явно довольная собой, поправила рукав куртки и добавила. — Думаю, теперь у тебя есть повод выглядеть...

заметнее.

Она подмигнула и направилась к двери, но на пороге обернулась.

— Кстати, Дмитрий не будет дежурить сегодня вечером, я уговорила его отдохнуть. Так что, если вдруг захочешь, можешь

случайно

прогуляться в коридоре у восточного выхода... А я скажу остальным, чтобы моего брата не беспокоили.

На этом дверь за Анной закрылась. Ошарашенная Лейн осталась наедине с платьем.

В ее голове уже зрел смелый план.

***

В узком переходе к восточному корпусу тени были особенно густыми. Лишь редкие тусклые лампы отбрасывали желтоватые пятна света на бетонные стены и пол. Лейн двигалась бесшумно, прижимаясь к холодной поверхности, сердце колотилось так громко, что, казалось, его эхо разносилось по всему коридору.

Она знала, что не должна здесь находиться, но не могла больше ждать.

Ей необходимо увидеть Дмитрия, прикоснуться к нему, услышать его голос. И пусть он отругает ее за беспечность! Лейн верила, что вслед за этим последуют трепетные, долгожданные мгновения близости.

Черное платье, подаренное Анной, облегало каждую линию ее тела, подчеркивая изгибы, которые обычно скрывала мешковатая одежда. Ткань была мягкой, легкой, шелковистой на ощупь. Когда Лейн надела это платье после душа и подошла к зеркалу, она не узнала себя - в отражении на нее смотрела настоящая роковая красотка: соблазнительная и дерзкая. Но сейчас, блуждая по темным коридорам, девушка чувствовала себя уязвимой в таком наряде.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Только бы никто не увидел...

Ей везло - вокруг было пусто. Время ужина - большинство солдат в столовой. Лишь редкие патрули бродили по периметру. Лейн четко рассчитала маршрут, избегая тех участков, где она могла попасться им на глаза. И теперь ей оставалось лишь свернуть за угол, чтобы оказаться у

его

двери.

Внезапно из темноты бокового прохода вывалилась массивная фигура и замерла.

От неожиданности на несколько долгих секунд Лейн оцепенела. И это стало роковой ошибкой.

Тяжелая рука впилась ей в плечо и резко развернула, прижимая к стене.

— Ну-ну, куда это ты так спешишь, кошечка? — хриплый голос, пропитанный перегаром, прозвучал над самым ухом девушки.

Лейн узнала его - это был один из солдат Донован, Грохов, отъявленный подонок. Его грубое лицо, перекошенное в ухмылке, склонилось к ней так близко, что она разглядела желтые зубы и почувствовала зловонное дыхание на своей коже. Маленькие глазки-щелочки блестели похабным интересом, когда он оглядывал ее с головы до ног.

— Отпусти, — голос девушки прозвучал резко, но мужчина никак не отреагировал, словно не услышал ее.

— К кому, интересно, наша малышка в таком соблазнительном наряде пробирается? — Грязная ладонь скользнула по обнаженному плечу Лейн, вызывая волну отвращения. — Уж не ко мне ли?

— Я сказала,

отпусти

! — девушка рванулась, но он лишь сильнее прижал ее своим телом, пригвоздив к стене. Лейн почувствовала его возбуждение. От страха желудок сжался в тугой узел.

— А ну-ка, не дергайся, — зло проговорил Грохов и сцепил ее запястья над головой. Вторая его рука принялась жадно шарить по телу, пальцы впились в бедро, поднимая подол платья. — Ишь, какая строптивая! — он хрипло засмеялся, — Да мне как будто так даже больше нравится…

Лейн отчаянно извивалась и царапала руку насильника, пытаясь вырваться из капкана, но он лишь сильнее прижимал ее к стене, своим весом лишая возможности двигаться.

— Ты же хотела внимания, да? — проговорил он издевательски, омерзительно-влажные губы почти коснулись ее уха. От возбуждения дыхание Грохова стало прерывистым. — Генерал занят, но я могу тебя

развлечь

.

Нет. Нет. Нет!

— все нутро Лейн вопило от ужаса, а по лицу катились лишь молчаливые слезы. Крик застрял в груди. Но сдаваться без боя Лейн не собиралась.

Собрав последние силы, она извернулась и ударила насильника коленом в пах. Грохов застонал, но не отпустил — лишь разозлился сильнее.

— Ах ты, сука! — взревел он, и замахнулся на девушку, намереваясь до крови размозжить ей лицо.

Лейн сжалась, приготовившись к боли. Но удара не последовало. Вместо этого ей неожиданно легко стало дышать. А после раздался грохот. Насильника отшвырнуло от нее с такой силой, что он врезался в противоположную стену.

Лейн, шатаясь, подняла голову и увидела Дмитрия.

Его глаза горели яростью.

— Ты мертв,

— проревел генерал и кинулся на мужчину.

Грохов, не успевший увернуться, получил следующий удар, который отправил его на пол. Кровь хлынула из сломанного носа солдата, но Дмитрия это не остановило. Каждый его удар был точным, жестоким, смертоносным.

***

Будто сквозь туман Лейн наблюдала, как кулак Дмитрия в очередной раз сжимается, готовый обрушиться на уже бесчувственное тело Грохова. В глазах генерала горела холодная решимость, та самая, что заставляла трепетать даже самых закаленных бойцов.

— Дмитрий! — ее голос прозвучал хрипло, но она бросилась вперед, цепляясь за его руку. — Остановись... пожалуйста! Ты убьешь его.

Ее пальцы дрожали, когда она обхватила его запястье и почувствовала под кожей бешеный пульс. Генерал замер, его плечи напряглись, но он не оттолкнул девушку.

Медленно взгляд мужчины перешел с окровавленного лица Грохова на Лейн.

Она увидела, как что-то дрогнуло в его глазах. Ярость отступила, сменившись чем-то более сложным - болью, облегчением, бесконечной усталостью. Ладонь Дмитрия разжалась, и он резко отшвырнул Грохова, как ненужный мусор.

Ты... — голос его сорвался. А после Дмитрий неожиданно шагнул вперёд и схватил Лейн за руку. — Идём.

Она не сопротивлялась.

Он втолкнул её в свою комнату и захлопнул дверь.

Глава 16. Муки выбора

Глава для тех, кому строго есть 18+

__________________________________________________________

Дверь захлопнулась с глухим стуком, и Лейн почувствовала, как дрожь наконец отпускает ее. Комната Дмитрия была такой, какой она и представляла - строгой, почти аскетичной, с аккуратно сложенными картами на столе и оружием, разобранным для чистки. Запах кожи, металла и чего-то неуловимо мужского витал в воздухе, смешиваясь с ароматом его парфюма.

Дмитрий включил стоящую на прикроватной тумбе лампу. Мягкий свет выхватил из темноты резкие черты его лица. Генерал стоял перед Лейн, дыша тяжело, как будто ему стоило невероятных усилий сдерживать рвавшиеся наружу эмоции. Пальцы сжимались в кулаки, разжимались и снова сжимались - он вел невидимую борьбу с собственными демонами.

— Ты не пострадала? — спросил генерал низким голосом. — Он тебя не...

— Нет, — Лейн покачала головой. — Ты успел.

Дмитрий закрыл глаза, резко выдохнув, словно эти слова сняли с него невидимые оковы.

— А мог не успеть! Опоздай я хоть на минуту, этот ублюдок изнасиловал бы тебя, Лейн! О чем ты думала, пробираясь сюда на ночь глядя, да еще в таком наряде?

— Я хотела понравиться тебе, — робко проговорила девушка и опустила глаза.

Дмитрий был прав - от печальной участи ее спасло лишь чудо. Повезло, что после дежурства генерал сразу направился к себе в комнату, а ведь мог зайти к Анне, Донован или встретиться с другими членами отряда в общей гостиной.

Все невысказанные обвинения, претензии, оправдания повисли между ними стеной. В комнате воцарилась тишина, прерываемая лишь случайными разговорами проходивших мимо двери солдат, которые возвращались в казармы.

Лейн первая нарушила молчание:

— Почему ты избегал меня всю неделю? — вопрос сорвался с губ сам собой.

Дмитрий замер. Было видно, как его плечи напряглись под футболкой.

— Я не избегал тебя, — проговорил он несколько мгновений спустя. Но оба знали, что это была полуправда. Дмитрий прятался от Лейн за обязательствами, чувством долга, ответственностью. — Мне нужно было подумать, принять

правильное

решение.

— Какое решение? — Лейн сделала шаг вперед, но генерал отступил к столу, сохраняя дистанцию.

Ответа не последовало.

— Разве ты уже не сделал выбор, — сбивчиво прошептала она, — когда отказался отдать меня Донован?

Дмитрий резко поднял голову. Его глаза расширились.

— Ты все слышала?

— Да. — Лейн не стала отрицать. — Я стояла за дверью. Слышала, как она требовала от тебя избавиться от меня. И как ты сказал «нет».

В комнате снова повисло молчание. Дмитрий стоял неподвижно, уперевшись взглядом в узкое окно.

— Ты не должна был этого слышать, — наконец проговорил он. — Тетя зачастую бывает груба в выражениях...

— Да плевать мне на нее! — вскрикнула Лейн, перебив его. Затем, немного успокоившись добавила — Ответь, почему ты отказал ей?

Услышав очередной неудобный вопрос, Дмитрий глубоко вздохнул.

— Потому что я хороший командир. А хорошие командиры не отдают своих людей на растерзание.

Лейн резко выпрямилась, глаза вспыхнули обидой.

Ах ты самовлюбленный, самоуверенный болван!

— Хороший командир? — голос девушки дрожал от возмущения. — Вот и вся причина?

— Да! — ответил генерал, сохраняя невозмутимый вид. На деле же в его жилах будто закипела расплавленная сталь - он видел, как дрожит её нижняя губа, как учащённо поднимается обтянутая тонкой тканью грудь. Каждый нерв в его теле требовал одного - стереть эту боль с её лица.

— Давай я провожу тебя до твоей спальни, — выдавил Дмитрий, резко отталкиваясь от стола, тем самым давая понять, что вопрос закрыт.

— Не надо! — Лейн отступила вглубь комнаты, показывая, что не намерена никуда уходить. Да, свидание пошло не по плану, но сдаваться она не собиралась.

Копившееся в ней томление требовало выхода.

— Лейн, пожалуйста, не искушай меня, — мягко сказал Дмитрий, не оставляя попыток вразумить девушку. — Знала бы ты, каких усилий мне стоит сдерживать себя сейчас. Это чертово платье ... — его голодный взгляд скользнул по ее фигуре, задержавшись на груди с выступающими сквозь ткань сосками. — Оно сводит меня с ума. Я хочу сорвать его с тебя, прижаться к твоему обнаженному телу и забыть обо всем.

Обрадованная услышанным Лейн шагнула к нему, но Дмитрий отшатнулся назад, сжимая кулаки так, что костяшки побелели.

— Я не стану этого делать. Не сегодня. Не после того, что случилось в переходе. Ты и так пережила достаточно.

В глазах генерала читалась яростная борьба между желанием и осознанием, что сейчас любое его прикосновение может напомнить ей о насилии, от которого он ее едва спас. Повернувшись к двери, Дмитрий распахнул ее и сделал шаг в коридор, но голос Лейн заставил его обернуться.

Девушка по-прежнему стояла посередине комнаты. Ее глаза коварно блестели.

Взявшись за бретели платья, Лейн медленно потянула их вниз. Легкая ткань послушно сползла, обнажив упругую грудь с темными, уже набухшими от возбуждения сосками.

Дмитрий замер, дыхание перехватило.

Его взгляд буквально прилип к идеальным изгибам, которыми он грезил всю прошедшую неделю.

— Черт возьми, — вырвалось у него хрипло. — Лейн, что ты делаешь?!

В коридоре раздались шаги и чей-то смех. Дверь в комнату все еще была распахнута, а это значит, что любой из проходящих мимо солдат мог случайно увидеть полуобнаженную девушку.

Резким движением Дмитрий захлопнул дверь и щелкнул замком. Они вновь остались одни в небольшом пространстве его спальни. В два шага генерал преодолел расстояние между ними, прижав Лейн к стене.

— Боже, что ты делаешь со мной, — прошептал он. Горячий взгляд мужчины жадно скользил по ее обнаженной груди. Пальцы провели по ребрам, едва не касаясь заветных изгибов, а после впились в талию Лейн.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты же понимаешь, что сейчас я не смогу быть нежным?

— И не нужно, — ответила Лейн, слегка выгнув спину, подставляя грудь его ладоням.

Дмитрий подхватил девушку под бедра и посадил на край стола, властно раздвинув ей ноги. Платье услужливо задралось, обнажая гладкую кожу. Глаза вспыхнули диким огнём, когда он увидел, что у Лейн под одеждой ничего нет. Проведя ладонью по горячей, уже влажной плоти, генерал прорычал:

— Сумасшедшая девчонка, что ты блять творишь! Попробуй только еще раз прогуляться по базе без белья, когда меня нет рядом. Накажу! — его голос звучал возбуждающе хрипло, а руки до синяков сжимали обнаженные ягодицы, заставляя Лейн выгнуться навстречу.

Прежде чем она успела ответить, горячий рот Дмитрия накрыл правый сосок, зубы слегка сжали набухший бугорок, вызывая у девушки крик восторга. Язык кружил вокруг то нежно, то агрессивно. С другим соском играли пальцы генерала, закручивая и оттягивая его.

Постепенно влажные поцелуи спускались ниже - по трепещущему животу, все еще скрытому под тканью платья, к дрожащим внутренним сторонам бёдер. Дмитрий вдыхал аромат девушки, губы касались нежной кожи в самых чувствительных местах. Раскрыв розовую плоть, мужчина несколько мгновений с упоением любовался возбуждением Лейн. И она нисколько не смущалась этого.

— Ты такая мокрая, — прошептал он, и прошелся языком по обнаженному клитору.

Лейн охнула от неожиданности и впились в волосы генерала.

Передышки Дмитрий не давал, стремительно приближая чувственный экстаз. Его умелый рот вытворял с ней что-то немыслимое.

Мышцы девушки сжались в предвкушении. А когда генерал ввел два пальца в ее тело, она едва не сорвалась на крик. Постепенно Дмитрий ускорял движения. Его ладонь билась о её плоть, пальцы изгибались внутри, находя то чувствительное место, от которого Лейн буквально выгибалась на столе.

Когда её ноги задрожали, а дыхание стало прерывистым, мужчина усилил натиск, яростно лаская клитор языком. Мощная волна оргазма накрыла Лейн, полностью лишив ее возможности двигаться. Тёплая влага хлынула на пальцы Дмитрия.

Генерал медленно поднялся. Вид распростертой на столе Лейн с широко разведенными ногами едва не заставил его излиться. Поспешно расстегнув брюки, он освободил возбужденный до боли член и одним сильным толчком вошел в девушку, заставив ее вскрикнуть.

— Боже, — прошептал он, ощущая, как она пульсирует вокруг него. — Ты - идеальна.

Лейн обхватила любовника ногами, ее пятки впились в его поясницу, подтягивая ближе. И он начал двигаться. Сначала медленно, выходя почти на всю длину, прежде чем снова погрузиться в ее тепло. Но с каждым движением темп нарастал. Его бедра ударялись о ее. Стоны наполняли комнату.

Лейн откинула голову назад, пальчики вцепились в плечи генерала, оставляя на покрытой шрамами коже красные следы ногтей. Каждый толчок заставлял ее стонать, тело вздрагивало, принимая его все глубже.

Дмитрий чувствовал, как напряжение нарастает, как его живот сжимается. Долгожданная разрядка была близко. Наклонившись, он захватил губы девушки, припав к ней в глубоком поцелуе. Как только их языки сплелись, он взорвался внутри ее лона.

Обессиленный Дмитрий опустил голову на плечо Лейн. Два сердца бешено колотились в унисон.

— Смотри, до чего ты меня довела...

Отдышавшись, генерал подхватил обмякшее от удовольствия тело девушки и отнес на кровать. Прежде чем укрыть ее одеялом и лечь рядом, он стянул сбившееся на талии платье, небрежно бросив его на стул.

Что ж, наряд сделал свое дело

.

После бурного секса волосы Лейн были растрепаны, кожа покрыта румянцем. Дмитрий не мог оторвать взгляд. Его рука невольно потянулась к ней, нежно дотронулась до плеча.

— Ну что, это то, чего ты хотела сегодня?

— Можно подумать, ты этого

не

хотел.

— Нет, конечно, — Дмитрий глубоко вздохнул. — Я хороший командир, Лейн. А хорошие командиры не спят с подчинёнными.

Она резко приподнялась на локте, широко раскрыв глаза - пыталась понять, серьёзно ли он это говорит или издевается. Дмитрий выдержал её взгляд ровно три секунды, прежде чем уголки его губ дрогнули, и на лице расплылась та самая редкая, по-мальчишески озорная улыбка, которую она видела лишь пару раз за всё время их знакомства.

— Да замолчи ты уже, «хороший командир», — проворчала Лейн, и уютно устроилась у него на плече.

Дмитрий рассмеялся низким грудным смехом, от которого по её спине пробежали мурашки.

Глава 17. Враг за спиной

И еще немного контента 18+

______________________________________________________________

Предрассветную тишину комнаты нарушало лишь ровное дыхание влюбленных. Лейн проснулась первой, ощущая рядом тепло мужского тела. Дмитрий крепко спал, прижавшись грудью к её спине. Его рука покоилась на талии Лейн, легко сжимая ее во сне – будто генерал боялся, что девушка исчезнет.

И в этом непроизвольном жесте было столько нежности, что Лейн невольно улыбнулась.

Она нужна Дмитрию

! Жаль упрямый генерал сам до конца этого не понимает.

Лейн прикрыла глаза, наслаждаясь моментом. Что может быть правильнее, чем просыпаться вот так, в его постели, в безопасности его объятий? Никакой спешки, никакого апокалипсиса, никаких зараженных, только тихий рассвет за окном, уютная комната и его тело, прижатое к ней.

В особенности Лейн будоражила нижняя часть прижимающегося к ней тела...

Стараясь не разбудить генерала, девушка медленно приподнялась и оглянулась. Дмитрий все еще крепко спал, теперь уже откинувшись на спину, черты его лица были смягчены покоем. Пройдясь жадным взглядом по сильному мужскому торсу, Лейн остановилась на бедрах, где под тонким пледом четко вырисовывался внушительный контур его напряженного члена.

Игриво закусив губу, Лейн осторожно отодвинула ткань и принялась любоваться достоинством Дмитрия с тем же упоением, с которым он накануне любовался ее прелестями. Внизу живота появилось приятное возбуждение. Поддавшись чувственному порыву, девушка скользнула вниз и принялась оставлять лёгкие поцелуи на груди и животе генерала, с удовольствием подмечая, как подрагивают мышцы пресса. Постепенно она спускалась ниже - к своей главной цели.

Член Дмитрия был великолепен - толстый, с набухшими венами и влажной от возбуждения головкой. Лейн не удержалась, прикоснулась губами сначала к основанию, затем провела языком по всей длине, ощущая, как он дёрнулся в ответ.

— Ммм… — хриплый стон вырвался из груди Дмитрия, но глаза его ещё были закрыты.

Лейн ухмыльнулась, довольная собой, приоткрыла рот шире и обхватила губами верхнюю часть, одновременно лаская кончиками пальцев чувствительные яички.

— Ты что творишь, малышка? — прошептал генерал, приподнявшись на локтях. Его взгляд был затуманенным то ли от недавнего сна, то ли от наслаждения.

Прекратить эту сладкую пытку у него сил не было. Протянув руку, Дмитрий положил ладонь на голову девушки, не останавливая, а лишь направляя, подчиняясь её ритму. Поняв, что все делает правильно, Лейн окончательно осмелела. Медленно и сладострастно она ласкала языком член, время от времени заглатывая так глубоко, что головка упиралась в горло.

Генерал дышал прерывисто. Его пальцы все крепче впивались ей в волосы.

— Черт! — Дмитрий закинул голову, когда её язык сделал особенно коварный виток вокруг головки. Одновременно с этим рука девушки ускорила движение у основания.

Стремясь изменить позицию, Дмитрий потянул Лейн на себя, но та проявила крайнюю несговорчивость, уперевшись кулачком в его живот. Исподлобья, не прерывая интимную ласку, она посмотрела генералу в глаза и покачала головой, давая понять, что сейчас

ее

очередь управлять ситуацией.

Не желая оставаться безучастным, Дмитрий сменил тактику.

Нагнувшись, он подтянул бедра Лейн ближе, фактически заставив ее перевернуться. Теперь его руки доставали до самых чувствительных уголков ее тела. Ладонь генерала скользнула сначала к груди, прошлась по соскам, затем спустилась к впалому животу и остановилась между бёдер. Девушка не смогла сдержать стона, когда его пальцы нашли ее клитор и слегка надавили на него.

Они двигались в унисон - её губы скользили по его члену, его пальцы кружили по её плоти. И скоро оба оказались на грани.

— Лейн! — предупреждающе прохрипел Дмитрий, но девушка лишь ускорилась, желая в полной мере прочувствовать его наслаждение. Когда волна накрыла генерала, горячая, густая сперма хлынула ей в рот. Лейн с жадностью приняла её, глотая каждую каплю, пока её собственное тело не затряслось от оргазма, спровоцированного его ловкими пальцами.

***

Полчаса спустя база начала пробуждаться.

В мало освещенных коридорах ещё царила предрассветная синева, но Дмитрий уже торопливо выводил Лейн из крыла, где жили солдаты, стараясь избежать лишних глаз.

— Быстрее, — его голос звучал отрывисто, но в нём не было привычной командирской жесткости. Пальцы, сжимающие её руку, выдавали желание продлить эти украденные у мира мгновения. А спешка была лишь досадной необходимостью.

Лейн шла рядом с генералом, укутанная в его рубашку, которая болталась на ней, как нелепый балахон. А под рубашкой виднелось то самое платье, в котором соблазнительница явилась к нему прошлым вечером.

— Ты так переживаешь, будто мы совершили преступление, — она рассмеялась, когда он резко дёрнул её за собой в тень колонны, завидев ночной патруль в дальнем конце двора.

— Если бы это было преступление, я бы просто отправил всех свидетелей в карцер, — проворчал Дмитрий. — Но, если честно, не хочется давать солдатам повод следующие пять лет сплетничать о том, как я провожал на рассвете прекрасную девушку, которая к тому же является членом моего отряда.

— «Прекрасную»? А мне казалось, что я для тебя словно заноза в под кожей.

Поняв, о чем она, Дмитрий негромко рассмеялся. А после добавил:

— Иногда так и бывает, — он провёл большим пальцем по её запястью, и этот нежный жест противоречил его привычной суровости. — Но ты моя заноза. И значит, никому другому трогать тебя не позволено.

Поняв, что этими словами Дмитрий фактически объяснил, почему не отдал ее на растерзание Донован, Лейн затаила дыхание. Посмотрев генералу в глаза, она увидела в них чувства, о которых он не решался говорить. Боясь разрушить хрупкость момента, девушка медленно потянулась к возлюбленному.

Они замерли, прижавшись друг к другу. Дмитрий, забыв на миг о своей осторожности, обнял её за талию и уткнулся носом в мягкие, растрепанные после бурной ночи волосы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Пахнешь, как будто провела ночь в моей постели, — прошептал он, и его горячее дыхание обожгло ей кожу.

— Невероятная наблюдательность, генерал, — Лейн приподняла бровь, но сердце её бешено колотилось от восторга.

Дмитрий фыркнул и, не выдержав, прижал её к стене, склонившись для поцелуя. Его губы были твердыми и настойчивыми, но движения - бесконечно нежным.

— Ты сводишь меня с ума, — признался он, отстраняясь ровно настолько, чтобы их лбы соприкоснулись.

— А ты - меня, — ответила Лейн, и оставила легкий, словно прикосновение бабочки, поцелуй на кончике его носа.

За углом послышались голоса: утренний патруль сменял ночной. А значит медлить было нельзя. Взяв Лейн за руку, Дмитрий направился в сторону ее комнаты, не заметив, как в дальнем конце коридора мелькнула тень.

***

Предрассветный холод пробирался сквозь тонкую ткань ее блузки, но Донован не ощущала его - ее кровь кипела от ярости. Она стояла в полумраке служебного коридора, вцепившись в ржавый металл вентиляционной решетки, и наблюдала за тем, как у дальней колонны Дмитрий прощался со своей любовницей.

Даже в тусклом свете аварийных ламп ей было видно, как он держал девчонку за подбородок, заставляя ее поднять глаза. Обычно жесткие черты генерала смягчились, когда он что-то нашептывал ей, а та застенчиво улыбалась.

Донован брезгливо поморщилась.

Накануне поздним вечером, когда основательно помятый Грохов вломился к ней в кабинет и рассказал о «происшествии», она сначала ему не поверила. Первой ее мыслью было, что недовольный службой солдат хочет отомстить генералу, придумывая про него небылицы. Но немного поразмыслив и оценив ущерб, нанесенный лицу Грохова, она поняла, что никто кроме Дмитрия не осмелился бы так его покалечить. Все знали, что Грохов злопамятен, мстителен и что она - Донован - покровительствует ему.

А это значит - все сказанное правда! Ее племянник, не скрываясь, кинулся защищать честь шлюшки, которая кралась к нему в спальню под покровом темноты.

Похоже, в отношениях этих двоих все зашло слишком далеко. И это следовало прекратить!

Идиот. Слепой, наивный идиот.

Злость подкатила к горлу Донован, горькая и обжигающая. А ведь она предупреждала Дмитрия. Намекала, что от девчонки лучше избавиться. Но вместо того чтобы отправить девку куда подальше, он лишь глубже увязал в этом сентиментальном болоте.

Лейн уже выполнила свою роль - расшифровала книгу, нашла артефакт. Теперь она стала не просто бесполезной, а опасной: знала слишком много, скрывала копье. И главное - имела влияние на генерала. А он был нужен самой Донован.

С помощью Копья Лонгина профессор намеревалась изменить этот мир, восстановить его из руин и встать во главе новой цивилизации. Копье поможет укротить отродий, превратив их из хаотичной угрозы в послушное орудие. Она живо представляла, как целые полчища заражённых покоряются её воле. Выжившие будут благодарны. Наконец-то появится тот, кто защитит их от бесконечного кошмара. Кто даст хлеб, кров и безопасность. Кто не дрогнет перед необходимостью жертв. А тех, кто осмелится усомниться в её методах ждет расплата.

Но для воплощения этих замыслов нужен Дмитрий.

Её племянник, непоколебимый генерал. Пока он стоит на страже интересов любимой тети, никто не посмеет задавать лишних вопросов. Никто не заглянет слишком глубоко. У неё же будет время разгадать секреты Копья, подчинить себе его могущественную силу. А после того, как отродья окажутся в ее власти, она займется бессмертными.

Донован мечтала забрать и их силу тоже.

Эта мысль заставила её губы растянуться в улыбке.

Ей нравилось представлять, как она, простая смертная, получит власть над теми, кто считал себя выше человечества. Жалкие крылатые создания будут ползать у её ног, умоляя о пощаде, а она решит, достойны ли они стать частью её нового мира.

Профессор сжала кулаки, вернувшись к реальности. Проводив колючим взглядом влюбленную парочку, она задумалась над решением внезапно возникшей проблемы. Девчонка-криптограф все портила: отвлекала Дмитрия от миссии, заставляла его ослушиваться, ослабляла ее - Донован - влияние. Племянник становился неуправляемым. А значит, ситуация требовала немедленного вмешательства.

Глава 18. Холодный расчет

В кабинете Донован царила тревожная тишина, нарушаемая лишь мерным тиканьем настольных часов. Воздух был густым, пропитанным запахом старой кожи и металла. Опущенные жалюзи погрузили комнату в полумрак, который рассеивал зеленоватый свет настольной лампы. Когда в дверь постучали, профессор, не поднимая глаз от документов, бросила короткое:

— Войди.

Дверь открылась, пропуская внутрь Киру. Снайперша вошла бесшумно, сделала пару неуверенных шагов и остановилась напротив стола. Никогда до этого момента Донован не назначала ей аудиенцию в своем кабинете. Командующая базой «Адам» вообще предпочитала не иметь дел с рядовыми солдатами, пусть они и были членами элитного отряда, которым руководил ее племянник. Исключением был только Грохов. А тут личное приглашение, да еще и с просьбой сохранить все в секрете.

Тщеславие Киры ликовало!

С трудом подавляя нетерпение, она принялась ждать.

Наконец Донован отложила бумаги и медленно подняла на девушку глаза. Взгляд её, обычно колючий и оценивающий, на этот раз смягчился, в нём будто появились нотки почти материнской теплоты.

— Кира, — начала Донован, и её голос прозвучал неожиданно добродушно. — Спасибо, что пришла. Присаживайся.

Она жестом указала на кресло, стоявшее напротив. Кира, слегка ошарашенная таким приёмом, молча повиновалась.

— Я давно хотела с тобой поговорить. По душам, — Донован сложила руки на столе, её пальцы сплелись в чёткую, продуманную фигуру. — Ты знаешь, ты всегда мне нравилась. С первого дня, как только примкнула к нам. Сильная, целеустремлённая, несгибаемая. На тебя можно положиться. В тебе нет этой слабости, этой сентиментальной шелухи, что мешает другим ясно видеть цель.

Донован позволила словам повиснуть в воздухе, давая им просочиться в сознание снайперши, лестью размягчая броню её настороженности.

— Я всегда мечтала видеть именно

такую

женщину рядом с Дмитрием. Смелую. Равную ему. Ту, что сможет быть ему опорой, а не обузой. Которая будет вдохновлять его на борьбу за наш мир, а не отвлекать мелкими личными драмами.

Кира слушала, не шелохнувшись, но в её глазах профессор все чаще замечала мелькавшие искорки гордости, интереса, пробудившейся надежды. Конечно, Донован прекрасно знала, что Кира давно по уши влюблена в Дмитрия. Но до сегодняшнего момента ей было на это абсолютно наплевать. Теперь же она в тайне радовалась этой маленькой драме, ведь ее так удачно можно обернуть в свою пользу.

Убедившись, что девушка воспринимает информацию, как нужно, Донован продолжила:

— Но сейчас рядом с ним, к моему огромному огорчению, находишься не ты, а другая женщина. Я думаю, ты понимаешь,

о ком

идет речь. И её присутствие, её влияние – это прямая угроза. Угроза здравому смыслу и авторитету генерала, а значит – и безопасности всего вашего отряда. Она ослепляет Дмитрия, делает его уязвимым. Мы не можем дальше этого допускать!

Профессор откинулась на спинку кресла, её взгляд стал тяжёлым.

— От этой угрозы необходимо избавиться. Ради будущего Дмитрия. Ради

вашего

совместного будущего. И мне нужна твоя помощь, Кира. Только на тебя я могу положиться в этом деле.

***

Дмитрий сжимал в руках карту местности, на которой была собрана информация о новых очагах зараженных, появившихся в радиусе сотни километров. Новости были тревожными. Его брови гневно сошлись на переносице.

— Немедленно? Но это нелогично. Мы нужны здесь! Отродья атакуют каждый день. База может не выстоять.

Донован вздохнула, делая вид, что разделяет его озабоченность.

— Данные спутникового сканирования показывают аномальную активность в старом исследовательском центре на самой окраине мертвой зоны. Это не может быть простым совпадением. Возможно, мы нашли ещё один артефакт. Медлить нельзя! Это задание высочайшего приоритета! Я отправляю тебя с отрядом на зачистку и разведку.

Дмитрий нахмурился, изучая карту. Его внутреннее чутье, выточенное годами выживания, кричало о нестыковках. По спине пробежал холодок.

Слишком все это внезапно... Что-то было не так.

— Бросить всё и мчаться за сотню километров? Это нелогично.

— Именно логика диктует действовать в этой ситуации быстро, — парировала Донован, её голос оставался ровным, но в нём появилась стальная нотка. — Промедление может стоить нам уникального шанса. Или обернуться новой волной атак на базу. Это приказ, генерал!

Она сделала ударение на последнем слове.

Некоторое время Дмитрий напряженно молчал. Донован видела его колебания и сомнения, но давить сильнее опасалась, чтобы не вызвать еще больше подозрений. Племянник далеко не глуп. Он быстро распознает ложь, стоит лишь произнести одно неосторожное слово. Поэтому она терпеливо ждала решения строптивого генерала. К ее огромному облегчению он, пусть и с неохотой, подчинился приказу.

— Хорошо, — Дмитрий с силой выдохнул, подавив в себе тревогу. — Со мной пойдет весь отряд?

— Почти весь, — с нарочитым безразличием подтвердила Донован. — Грег, Ян, Лестер, Анна и, конечно, наши бессмертные. Каин, Пилеон и Анхея помогут с разведкой. Их способности будут незаменимы. Задание сложное и долгое. Рассчитывайте минимум на неделю. Несомненно, вам пригодилась бы там и Кира, но я слышала она заболела. Кажется, отравление. Позволим бедняжке отлежаться. Вместо нее возьмите другого снайпера.

В груди Дмитрия похолодело. Он посмотрел на тётю, пытаясь найти в её непроницаемом лице намёк на подвох.

— А Ноа и Лейн? Знания криптографа могли бы пригодиться при анализе артефакта, если мы его найдём.

Донован покачала головой, показывая окончательность своего решения.

— Лейн остаётся здесь. Её текущая задача – изучение Копья Судьбы. Это куда важнее гаданий о возможных находках. Мы должны понять, как оно работает, а она наш лучший специалист. Ей нельзя отвлекаться. Что касается этого парнишки – Ноа, то там, куда вы направитесь, он будет бесполезен. Пусть продолжает заниматься архивами в библиотеке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дмитрий в очередной раз бросил тяжелый взгляд на Донован, но та лишь деловито изучала карту на столе.

— Я не хочу оставлять её одну.

На лице Донован мелькнуло что-то похожее на усталую снисходительность.

— Дмитрий, — она произнесла его имя мягче. — Я понимаю твою озабоченность. Но ты должен доверять мне. Я позабочусь о том, чтобы с Лейн всё было в порядке. Она будет под защитой. Ты же знаешь, я всегда действую в интересах отряда. В наших

общих

интересах.

Она посмотрела на него прямо, и в её взгляде была непоколебимая уверенность, которую он знал с детства. Та уверенность, что заставляла верить в лучшее, когда рушился весь мир.

***

Стук в дверь был резким, торопливым. Лейн, сидевшая за столом и в сотый раз перечитывающая расшифрованную информацию о Копье в попытках понять, ничего ли она не упустила, вздрогнула и бросилась открывать.

В проёме стоял Дмитрий. Его лицо было мрачным, тело – напряжённым, словно каменная глыба. В глазах генерала бушевала внутренняя буря, которую он тщетно пытался усмирить.

— Мы уезжаем, — выпалил он, без предисловий, его голос звучал отрывисто. — Срочное задание. Зачистка исследовательского центра на окраине.

Лейн почувствовала, как по спине пробежал холодок. Сердце неприятно сжалось.

— Надолго?

— Неделя. Минимум.

— Я… я с вами? — в её голосе прозвучала робкая надежда, хотя по его лицу она уже всё поняла.

Дмитрий отрицательно мотнул головой, его челюсть напряглась.

— Нет. Донован приказала тебе остаться. Говорит, нужно изучать Копьё. — Он произнёс это с такой горечью, что Лейн стало ясно – он и сам не верит в этот предлог.

— Но почему? — прошептала она, чувствуя, как на глаза наворачиваются предательские слёзы. — Я могу помочь! Я не хочу оставаться здесь одна…

— Я знаю, — он шагнул вперёд, в комнату, и захлопнул дверь за спиной. Всё его существо источало напряжение и какую-то отчаянную решимость. — Чёрт возьми, Лейн, я знаю. Что-то не так. Я чувствую. Но это приказ. Я не могу иначе...

Он не договорил, лишь смотрел на Лейн с мрачной решимостью. В его глазах читался страх – не за себя, а за неё. Страх оставить её здесь без своей защиты.

Лейн увидела эту боль, эту внутреннюю борьбу, и её собственный страх отступил, сменившись жгучим желанием дать ему хоть каплю утешения, доказать, что

они

сильнее любых приказов. Она прижалась к нему, обвила руками его шею, притянула суровое мужское лицо к своему.

— Тогда просто будь со мной, — прошептала она ему в губы. — Прямо сейчас.

Её поцелуй был не нежным, а жадным, требовательным, полным немого обещания и тоски перед предстоящей разлукой. Дмитрий ответил ей с той же яростью, с тем же отчаянием. Его руки обхватили её бёдра, он слегка приподнял Лейн и вжался в нее всем телом, прижимая к двери. Старое дерево затрещала под их весом.

Между ними не было нежности. Лишь животная, первобытная потребность ощутить друг друга, слиться воедино, чтобы хватило сил пережить грядущие дни разлуки и тревоги.

— Не останавливайся — простонала она, когда его губы перешли на ее шею, оставляя на коже горячие, влажные следы.

Понимая, что времени на прелюдию у них нет, Дмитрий задрал юбку Лейн и одним рывком стянул с нее белье. Его собственный ремень отщёлкнулся с громким звуком. Согнув одну ее ногу в колене, он резко вошёл в девушку, без предисловий, заполняя её собой мощным, уверенным движением. Лейн вскрикнула от внезапности и острой, почти болезненной полноты, впиваясь пальцами в его предплечья.

Его ритм был жёстким, диктуемым страстью и отчаянной попыткой запечатлеть этот миг в памяти, чтобы хватило на долгие дни разлуки. Он крепко держал её за бедро, задавая темп. В это же время вторая рука жадно шарила по телу Лейн. Оттянув топ вниз, он обнажил ее грудь. Поласкав затвердевшие соски, генерал спустился ниже, туда, где соединялись их тела, и принялся гладить пальцами самую чувствительную точку женского тела.

Лейн закинула голову на дверь, её дыхание сбилось, превратившись в прерывистые стоны. Окружающий мир словно исчез. Осталось лишь нарастающее, нестерпимое давление внизу живота. Каждый толчок Дмитрия отзывался эхом во всём её теле. Чистое, обострённое ощущение настоящего захватило Лейн.

— Я вернусь, — прохрипел генерал ей в ухо, и его слова прозвучали как клятва. — Я всегда буду возвращаться к тебе. Понимаешь?

Она не могла ответить, лишь кивнула, чувствуя, как волна оргазма накрывает её, заставляя тело содрогаться в судорогах наслаждения. Через мгновение её спазмы вытянули из него ответную, яростную разрядку. Он глухо застонал, в последний раз вдавившись в неё, и замер, тяжело дыша, прислонившись лбом к двери над её плечом.

Они стояли так несколько мгновений, слившись воедино, пытаясь отдышаться. Затем Дмитрий медленно, явно нехотя, отпустил девушку. Его лицо было серьёзным, а в глазах снова появилась та же тревожная тень.

— Будь осторожна, — попросил он тихим голосом. — Обещай мне.

— Обещаю, — прошептала Лейн, и отошла от двери на ослабевших ногах.

После того, как они оба привели себя в порядок, Дмитрий посмотрел на неё долгим, пронзительным взглядом, будто пытаясь запомнить каждую черту, а затем резко развернулся и вышел, не оглядываясь.

Дверь за ним захлопнулась с тихим щелчком.

***

Вскоре затихла и база, проводив ушедший на опасное задание отряд. Чтобы лишний раз не провоцировать Донован, Лейн во двор не выходила, наблюдая за сборами ребят из окна своей комнаты. В глубине души она надеялась, что генерал бросит прощальный взгляд в ее сторону, но этого не случилось. Молча глотая слезы, девушка смотрела, как два броневика покидают периметр «Адама».

Тоскливый вечер медленно перетек в беспокойную ночь.

Лейн ворочалась в постели, не в силах найти покой. Мысли кружились вихрем, возвращаясь к одному и тому же: напряжённому лицу Дмитрия и его хриплому шёпоту «Я вернусь к тебе».

Стоило ей, измученной, погрузиться в неглубокий сон, как начинались кошмары. Ей снилось, что Дмитрий зовёт её, но она не может его найти в лабиринте из руин. Снился раскатистый голос, доносящийся словно из глубин Преисподней. Он призывал ее к себе, наводя ужас. Лейн пыталась убежать, но тщетно. Ее ноги словно топтались на месте.

Наконец, настало утро. Но и оно не принесло облегчения.

Серый свет лился из окна, усиливая таившиеся в комнате тени вместо того, чтобы развеять их. Гнетущее чувство одиночества и предчувствия беды сжимало горло. Чтобы заглушить внутреннюю панику, Лейн с почти маниакальным упорством принялась за работу. Вновь достав из тайника Книгу Апокалипсиса, она разложила вокруг себя листы с пометками и переводами. Пальцы скользили по шероховатым страницам, выискивая то, что могло быть упущено.

Она должна разгадать секрет Копья! Во что бы то ни стало. Нужно как можно быстрее покончить с этой войной, чтобы вернуть Дмитрию покой, которого он заслужил. А еще Лейн хотелось доказать, что её присутствие здесь не случайность и не ошибка. Это её миссия, и она должна с ней справиться!

Внезапно в дверь постучали.

Лейн вздрогнула, сердце болезненно ёкнуло.

Медленно, словно надеясь, что незваный гость устанет ждать и уйдет, она пересекла комнату. Открыла.

На пороге стояла Донован. Выглядела она безупречно: строгий костюм, аккуратно уложенные волосы, открытый взгляд. В её глазах читалось что-то отдалённо напоминающее участие.

— Лейн, — голос профессора зазвучал неожиданно мягко, почти доверительно. — Я вижу, ты не теряешь времени даром. Это похвально, — сказала она, углубив взгляд в комнату девушки, где были разбросаны бумаги. — Но даже самый преданный работе ум нуждается в передышке. Небо прояснилось, воздух свеж. Пройдемся со мной по двору? Нам есть о чём поговорить. Без формальностей.

Лейн почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Всё внутри нее кричало, что это плохая идея. Инстинкты требовали запереть дверь и никуда не выходить. Она хотела отказаться, сославшись на работу и усталость после бессонной ночи, но посмотрев в бесстрастные глаза Донован передумала. Отказ мог ее разозлить. Вызвать подозрения. А сейчас, когда Дмитрия не было рядом, лишний конфликт Лейн совсем ни к чему.

Нужно сохранять видимость покорности. Пересилив внутренний страх, девушка кивнула, стараясь, чтобы ее жест выглядел естественно.

— Конечно, профессор. Прогулка действительно не помешает.

— Отлично, — улыбка Донован была тонкой, как лезвие бритвы. — Я рада, что мы понимаем друг друга. Возьми куртку потеплее и пойдём.

Глава 19. Путь в Ротков

Внутренний двор базы «Адам» встретил Лейн неестественной, почти гробовой тишиной. Ни патрулей, ни солдат, снующих туда-сюда, выполняя приказы. Вокруг было пусто и безлюдно.

— Странно, куда все подевались? — невольно вырвалось у Лейн. Девушка беспокойно оглядывалась по сторонам. Грудь сдавило от дурного предчувствия.

— Я всех отозвала, — будничным тоном ответила Донован, останавливаясь посреди двора. — Чтобы нам никто не мешал.

Лейн остановилась рядом, чувствуя, как холодок тревоги сковывает её спину. Повернув голову, она посмотрела на Донован и увидела не женщину, а хищницу. Холодную, безжалостную и абсолютно спокойную.

— Не мешал?.. — переспросила Лейн, и её голос дрогнул.

Донован повернулась к ней.

— Ты умная девушка, Лейн. Должна понимать. В игре с такими высокими ставками нет места личным привязанностям. Они ослепляют. Делают сильных – слабыми. Дмитрий забыл о своём долге, начал сомневаться в приказах, в моих решениях. — Донован сделала паузу, пытаясь справиться с челюстью, которая опять подвела ее в неподходящий момент. — Ты заставляешь его колебаться. А колебания в нашем мире ведут к смерти. Я не могу этого допустить. Ради него. Ради всех нас. Так будет лучше. Поверь.

Последняя фраза прозвучала как приговор. Лейн отшатнулась, ужас наконец прорвался сквозь оцепенение. Она хотела закричать, побежать, но было уже поздно.

Донован едва заметно кивнула в сторону крыши ближайшего корпуса.

Тихий, почти неслышный

пффф

прорезал воздух. Девушка почувствовала острый жгучий удар, похожий на укус гигантского насекомого. Лейн вскрикнула, схватившись за шею, где засела небольшая стрелка-дротик. Мир поплыл перед глазами, краски смешались в мутную пелену. Ноги подкосились. Последнее, что она увидела, прежде чем тьма поглотила её, – это бесстрастное лицо Донован.

Напоследок профессор произнесла:

— Мне нужно, чтобы он оставался Солдатом, а не мальчишкой, теряющим голову из-за первой попавшейся девчонки. Ты – помеха. А помехи устраняют.

***

Сознание возвращалось к Лейн медленно и мучительно. Сквозь туман в голове пробивался навязчивый низкочастотный гул. А еще вибрация, которая отзывалась в висках тяжёлой, пульсирующей болью.

Девушка попыталась пошевелиться. Изменить положение ног было легко, а вот руки оказались связанными за спиной. Пластиковые хомуты больно впивались в запястья. Она лежала на холодной металлической скамье, вжавшись щекой в импровизированную подушку из жесткой парусины. Прислушавшись к звукам вокруг Лейн поняла, что находится в самолёте.

— О, наша принцесса очнулась, — раздался рядом скрипучий, пропитанный желчью голос.

Лейн медленно, с трудом повернула голову. Напротив на деревянном ящике сидел Грохов. Его маленькие, заплывшие после кулаков Дмитрия глазки блуждали по её телу с таким откровенным, животным вожделением, что по коже побежали мурашки. Губы Грохова растянулись в ехидной кривой ухмылке, обнажая жёлтые зубы.

— Чего уставилась? Рада видеть? — он сплюнул на заляпанный пол между ними. — Я тоже рад. Скучно одному тут было. А с тобой, глядишь, повеселее будет.

Лейн попыталась приподняться на локте, но голова закружилась, и она снова рухнула на скамью.

— Осторожней, — с фальшивой заботой протянул Грохов. — Натерпишься ещё. В Роткове, куда мы тебя везем, мужики давно баб не видели. Будут тебе рады!

От этих слов у Лейн все похолодело внутри.

Видя ее ужас, Грохов цинично хохотнул. А после продолжил, наслаждаясь беспомощностью девушки:

— Что, криптографша, язык проглотила? Где же твой могучий защитник? Ах, да… — он притворно хлопнул себя по лбу. — Генерал оставил тебя, а сам свалил на задание вместе с остальными. Романтично, правда?

Грохов наклонился ближе, от него пахло потом и перегаром.

— А ты думала, он тебя прикроет? Наш Дмитрий – настоящий солдат! Он не оставит службу ради какой-то шлюхи. Поматросил тебя, дуреху, и выбросил на помойку, как использованную тряпку. Или ты правда думаешь, что он не догадывался о планах своей тетки в отношении тебя?

Вопрос повис в воздухе.

Лейн стиснула зубы, пытаясь не подать вида, насколько ее уязвили эти слова. Но ненависть пересилила страх.

— Заткнись, Грохов, — хрипло выдохнула она. — Ты просто жалкий прихвостень, который выполняет грязную работу за похлёбку.

Ухмылка мгновенно сползла с его лица, сменившись звериной злобой. Он резко встал и одним шагом преодолел расстояние между ними.

— Ах ты, сука! — Грохов рывком приподнял Лейн, заставляя смотреть на себя. — Я тебе сейчас покажу, кто тут жалкий! Думала, только у генерала на уме похалявить? Ан нет, и у других хер в штанах на тебя встаёт. Только у нас с ним способы разные. Он, поди, нежно, с поцелуйчиками? А я научу тебя, как надо мужика ублажать. На всю жизнь запомнишь.

Грохов протянул руку и грубо впился Лейн между ног. Даже сквозь плотную ткань кожаных штанов девушка ощутила мерзкое, унизительное касание его пальцев. Он с силой сжал, не лаская, а сминая нежную плоть, пытаясь причинить боль и продемонстрировать свою власть.

— Какая ты вся упругая, — он хрипло засмеялся, его перекошенное лицо приблизилось к её лицу. — Уже горячая... От страха, стерва, или от того, что наконец-то к тебе прикоснулся настоящий мужик?

Лейн вздрогнула от боли и отвращения, пытаясь отползти по скамье, но Грохов двинулся за ней, не отпуская своей грубой хватки.

— Сопротивляйся на здоровье — прошипел он, и в его глазах вспыхнул дикий, нечеловеческий огонь. — Мне так даже интереснее. Генерал, небось, пылинки с тебя сдувал? А я вот как люблю.

Шершавые пальцы Грохова расстегнули молнию и попытались залезть под ткань. Лейн забилась в истерике, слезы хлынули из её глаз, смешиваясь с грязью на щеках. Она пыталась вырваться, но пластиковый хомут впивался в запястья, а вес насильника все сильнее прижимал ее к скамье.

Когда грубая рука коснулись горячей кожи внизу живота, Лейн закричала – коротко, подавленно, но Грохов тут же прикрыл ей рот второй ладонью, пахнущей махоркой и потом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Тише, ты, — его дыхание стало тяжёлым и прерывистым от возбуждения. — Не ори. Всё равно никто не придёт.

Отвращение и ужас парализовали девушку. Она зажмурилась, готовясь к худшему.

— Грохов. — Женский голос прозвучал совсем рядом. — Отойди от неё. Немедленно!

Грохов замер, но не отпрянул. С трудом оторвав злорадный взгляд от бледного, залитого слезами лица Лейн, он обернулся. В проходе стояла Кира. Её снайперская винтовка была непринуждённо перекинута через плечо, в другой руке виднелся длинный армейский нож, лезвие которого отсвечивало тусклым металлическим блеском в свете лампочки.

— Отвали, снайперша, — прохрипел Грохов, его глаза были мутными от похоти и злости. — Не твое дело. Твоя работа – стрелять, а не указывать. Я своё беру.

— Донован сказала доставить её в Ротков в целости, — бескомпромиссно проговорила Кира, постукивая кончиками пальцев по прикладу винтовки. — «В целости» не подразумевает твоих грязных развлечений. Отошёл! Последний раз говорю!

— Да что ты мне сделаешь?! — Грохов хохотнул, но его смех прозвучал нервно. Он не торопился отпускать Лейн. — Пожалуешься Донован? Так она сама…

Кира не дала ему договорить.

— Тронешь её снова, и следующий транквилизатор будет в твоей грязной шее. Отойди. Это не просьба!

Они замерли в немом противостоянии. Грохов тяжело дышал, пытаясь справиться с яростью. Его прервали на самом интересном месте, и он проклинал Киру за это. Пробормотав сквозь зубы что-то невнятное, он медленно, с ненавидящим взглядом, отполз от Лейн и поднялся на ноги.

— Ладно, ладно… Играешь в благородство, стерва. Настоящего мужика на себе не ощущала, вот и злишься.

Кира не ответила, бросив короткий, ничего не значащий взгляд на Лейн, которая вся дрожа, судорожно глотала воздух, пытаясь успокоиться. А после подошла и одним быстрым движением ножа рассекла путы, сковывающие руки девушки.

Внизу под крылом самолёта расстилались бескрайние, покрытые снегом и руинами просторы.

— Пристегнись, — сухо бросила Кира. — Скоро посадка.

Через полчаса самолёт с противным скрежетом выпустил шасси и пошёл на снижение к заброшенному аэродрому на окраине Роткова.

Глава 20. Ледяные ветра

Старый военный самолёт с противным скрежетом выпустил шасси и, грубо тряхнув пассажиров, совершил посадку на единственной уцелевшей взлетной полосе. В иллюминаторе показался заброшенный аэродром Роткова, за которым простирались бескрайние, укутанные в снега просторы Сибири.

Двигатели затихли. В наступившей тишине было слышно, как завывают снаружи ледяные ветра.

Кира первая ступила на трап, оглядывая профессиональным взглядом окрестности – полуразрушенные здания, руины ангаров, уходящие в белесую мглу, и группу из трёх вооруженных людей, уже двигавшихся к ним навстречу. Это были солдаты, оставленные здесь Донован для контроля за территорией.

— Грохов! — крикнула Кира, не оборачиваясь. — Заправь самолет и готовься к обратному вылету.

Из темноты грузового отсека донеслось недовольное ворчание, но спорить со снайпершей Грохов не стал. Проходя мимо Лейн, он бросил в ее сторону полное ненависти и презрения «сука», после чего отправился выполнять поручение.

Кира жестом велела Лейн следовать за собой. Девушка молча подчинилась, неуверенно спускаясь по обледенелым ступеням. Ватные после пережитого ужаса ноги подкашивались, мысли путались от нереальности происходящего и остатков транквилизатора. Морозный воздух обжигал лёгкие.

Приказав ей ждать у самолета, Кира подошла к военным. Несколько долгих минут она разговаривала с ними, время от времени показывая головой в сторону Лейн. Мужчины в ответ лишь кивали, внимательно слушая приказы, которые Донован передала через Киру.

Когда с разговорами было покончено, снейперша снова приказала Лейн идти за ней. Вдвоем они подошли к видавшему виды армейскому джипу, стоявшему в стороне. Резким движением Кира распахнула заднюю дверцу и жестом показала Лейн забираться внутрь.

— За что? — тихо, почти шёпотом спросила Лейн. — Что я сделала?

Ответом ей было молчание.

Обычно искажённое язвительной усмешкой лицо Киры в этот раз было отстранённым, в глазах не плескалось привычное злорадство. Лишь холодная решимость, как у идеального солдата.

Поняв, что взывать к милосердию нет смысла, Лейн шагнула к машине и быстро забралась на ледяное сиденье. Холод пробирал ее до костей. Страх и обида терзали душу. В голове роились сотни мыслей, и ни одна из них не приносила утешения. Она снова осталась одна – без Анны, Анхеи, Грега и других членов отряда, с которыми успела немного подружиться.

Она осталась без Дмитрия.

Генерал вновь выбрал долг.

Внезапно череду горьких размышлений прервал голос Киры:

— Ты сама виновата. Не надо было лезть, куда не просят. А ведь я много раз советовала тебе оставить Дмитрия в покое, но ты не послушалась. Теперь пожинай плоды. Донован не потерпит рядом с нашим генералом такую как

ты

. Так что для тебя же будет лучше просто смириться и затеряться здесь. В этой глуши. Выживешь – молодец. А про Дмитрия забудь!

С этими словами Кира захлопнула дверь. Громкий хлопок отсек Лейн от окружающего мира.

Машина тронулась, покачиваясь на ухабах разбитой дороги. Лейн смотрела в заиндевевшее стекло на утопающий в белой мгле самолет, который готовился к возвращению в Оксфорд, но уже без нее. Слёзы текли по щекам девушки, застывая на коже ледяными дорожками.

***

Девять дней спустя. База «Адам»

Броневики, покрытые грязью, с рёвом въехали на территорию базы «Адам». Дмитрий, не дожидаясь, пока машины полностью остановятся, спрыгнул на землю. Его лицо было мрачным, движения — резкими и отрывистыми. Он отдал Грегу несколько формальных распоряжений, после чего торопливыми шагами направился к главному корпусу.

Задание, на которое их так поспешно отправили, было выполнено: исследовательский центр зачищен, все отродия уничтожены. Все прошло гладко. Слишком гладко. Разумеется, ничего ценного они не нашли и никакой аномальной активности, о которой так пафосно рассуждала Донован, не обнаружили. Лишь обычное, пусть и многочисленное, скопление тварей. И это настораживало.

Сердце Дмитрия бешено колотилось, тошнота, вызванная дурным предчувствием, подступала к горлу. Та самая, загнанная глубоко внутрь тревога, теперь вырывалась наружу, сжимая грудную клетку ледяными тисками. Он почти бежал по длинным, знакомым коридорам, не отвечая на приветствия встречающихся солдат. Остановился лишь у двери, за которой его ждала

она

.

Рванув ручку, генерал ворвался в комнату не стучась.

Но его встретила гробовая тишина.

Дмитрий в растерянности огляделся по сторонам. На столе аккуратными стопками лежали бумаги Лейн с шифрами и переводами. Рядом валялся карандаш, будто отложенный на минутку. В открытом ящике стола виднелась Книга Апокалипсиса, из которой торчали многочисленные закладки. На спинке стула висел её тёплый свитер. Даже любимая чашка стояла на привычном месте.

Всё было на своих местах. Кроме самой хозяйки комнаты.

— Лейн? — голос Дмитрия прозвучал неестественно громко в этой давящей тишине.

Он прошел глубже внутрь, как будто надеясь найти её спящей на кровати. Но комната была пуста. Совершенно пуста. Взгляд генерала упал на едва заметный слой пыли, скопившейся на поверхности стола, тумбочках и другой мебели. Все указывало на то, что Лейн не было здесь уже несколько дней.

По спине Дмитрия пробежал колючий холод. Он бросился к выходу, но резко остановился на пороге, едва не столкнувшись в дверном проёме с Донован. Она подошла бесшумно, словно призрак, в ее оценивающем, проницательном взгляде сквозило что-то похожее на сочувствие.

— Где она? — выдохнул Дмитрий, едва справляясь с бушевавшими в груди эмоциями. — Где Лейн?

Донован тяжело вздохнула, сделав скорбно-сочувствующее лицо. Она положила руку на его плечо, но он дёрнулся, скидывая её прикосновение.

— Успокойся, Дмитрий. Я хотела подготовить тебя, но…

— Где она?! — генерал рявкнул уже громче, заставляя её отступить на шаг. В его глазах бушевала паника, смешанная с ослепляющей яростью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Она ушла. — сказала Донован тихо, но чётко, глядя ему прямо в глаза. — Примерно неделю назад. Ранним утром. Покинула периметр, никому ничего не сказав. Проскочила мимо патруля и скрылась в неизвестном направлении, словно преступница.

Дмитрий смотрел перед собой, не в силах поверить в услышанное. Слова, сказанные Донован, отскакивали от его сознания, не желая складываться в картину.

— Не может быть! Это ложь. Она не ушла бы. Не бросила бы… — он растерянно оглянулся на комнату, где повсюду лежали ее вещи. — Книгу Апокалипсиса. Лейн не расставалась с ней!

— Именно поэтому это так шокирует, — мягко, почти с жалостью продолжила Донован. — Она ничего не взяла. Ничего не сказала. Просто испарилась. Мы обыскали всю округу, Дмитрий. Отправляли отряды на ее поиски несколько дней подряд, пока это не стало слишком опасным. Но ни единого следа не обнаружили.

Она сделала паузу, давая Дмитрию время осознать услышанное. А после продолжила:

— Я не хотела верить. Но факты – вещь упрямая. Видимо, её что-то напугало. Или кто-то. — Донован посмотрела на него с притворным сочувствием. — Возможно, она просто не выдержала ответственности. Не справилась. И предпочла бегство. Некоторые люди просто не созданы для нашей жизни, племянник. Они ломаются.

Дмитрий молчал, сжав кулаки. Его разум отказывался принимать то, в чем так усердно убеждала Донован. Это была ложь. Он чувствовал ее каждой клеткой своего тела. Лейн не сбежала бы. Не бросила бы всё, над чем так усердно трудилась несколько месяцев подряд. Не бросила бы его.

— Это неправда, — прохрипел он. — С ней что-то случилось. Или… — Взгляд Дмитрия внезапно стал острым. Он посмотрел на Донован, и в его глазах вспыхнуло прозрение. — Или

ты

что-то сделала.

Донован не моргнув глазом выдержала его взгляд. Она даже не пошевелилась.

— Осторожнее с обвинениями, генерал, — её голос стал холодным и формальным. — Ты на грани нарушения устава. Я понимаю, ты расстроен. Но твои личные чувства не должны застилать тебе глаза. Факты – вот что должно руководить тобой!

Она сделала шаг вперёд, усиливая свое влияние.

— Лейн сбежала. Бросила тебя. Бросила всех нас в самое напряжённое время. Это называется дезертирство. А может, и не только дезертирство, – она сузила глаза. — Подумай сам. Почему именно сейчас? Сразу после того, как она получила доступ к самым ценным данным о Копье? После того, как ты, ослеплённый ею, рассказал ей всё о наших системах безопасности, разведке, патрулях – это не кажется тебе подозрительным?

Волна ужаса накатила на Дмитрия. Донован выстраивала версию, в которой Лейн оказывалась предательницей.

— На что ты намекаешь? — тихо спросил Дмитрий. В его голосе слышалась сталь.

— Я не хочу в это верить, поверь мне, — тон Донован снова смягчился, став ядовито-сочувствующим. — Но мы должны рассматривать все версии. Возможно, её переманили культисты. Или она всегда работала на них. Её появление здесь было слишком… своевременным.

Донован снова доверительно положила руку Дмитрию на плечо, и на этот раз он не оттолкнул её, парализованный чудовищностью услышанного.

— Она предала нас, Дмитрий. И в первую очередь

тебя

. Это мерзко! Но не будем раскисать! Помни, ты – генерал. Лидер. Эти люди, — она кивнула в сторону окна, за которым сновали солдаты, — смотрят на тебя. Они ждут, что ты будешь действовать как командир, а не как влюблённый мальчишка, потерявший голову. Забудь о Лейн. Её здесь больше нет.

Сказав это, она развернулась и вышла из комнаты, оставив его одного. Дмитрий стоял неподвижно, ощущая, как почва уходит из-под ног. Мечты, в которые он поверил с таким трудом, рушились на глазах. Ярость, боль, неверие и отчаяние боролись в нём.

Он хотел кричать, рвать и метать, обыскать каждую пядь земли до самого горизонта, чтобы найти ее. Но слова Донован как ядовитые шипы впивались в его мозг.

С грохотом, от которого содрогнулись стены, генерал ударил кулаком по столу, разметав стопки сложенных бумаг. А после он стоял посреди хаоса, тяжело дыша, с глазами полными боли и гнева. И впервые за долгие годы чувствовал себя абсолютно беспомощным.

Глава 21. В паутине лжи

Дмитрий стоял недвижимо, вглядываясь в пустоту комнаты Лейн. На его лице, окаменевшем от напряжения, не было видно эмоций, лишь сузившиеся глаза указывали на то, что генерал о чем-то серьезно размышляет. Вдруг он резко развернулся и решительным шагом направился во двор.

Действуя с отточенной методичностью, Дмитрий проверил оружие, взял пару запасных магазинов, наточил нож, положил в рюкзак ХИС, аптечку, небольшой запас воды и еды на несколько дней. Все его движения были выверенными, лишенными суеты, хорошо скоорденированными.

Собравшись, генерал молча направился к выходу.

— Дмитрий, опомнись! — голос Донован, полный неподдельной тревоги, прозвучал ему вслед. — Это безумие! Ночью за периметром смертельно опасно!

Он не обернулся и не ответил. Массивные ворота базы «Адам» закрылись за его спиной с глухим стуком. Мужская фигура растворилась в вечерней дымке.

Два дня он бродил в поисках Лейн один. Утром третьего дня к нему присоединились Грег, Ян, Лестер и Анна. Они нашли его на развалинах старой заставы в пяти километрах от базы. Лицо Дмитрия было серым от усталости, но взгляд оставался ясным и острым.

— Мы с тобой, — коротко бросил Грег.

Дмитрий лишь кивнул, и они молча принялись за поиски.

Днями напролет генерал вместе с членами отряда прочесывал местность по спирали, расширяя радиус поиска, не жалея времени на осмотр каждого потенциального укрытия — подвалов, полуразрушенных тоннелей, чердаков уцелевших зданий. Ночью во время привалов он присматривался к аномальным огням, мелькавшим вдалеке, прислушивался к звукам, раздававшимся в округе. Местами ему чудилось, что Лейн зовет его, и он срывался на этот зов, но все это оказывалось лишь иллюзией.

Молчание генерала было красноречивее любых криков. Он не позволял себе ни ярости, ни отчаяния – только неумолимый всепоглощающий поиск. Дмитрий мало ел, спал урывками, сидя прислонившись к стене с оружием на коленях.

Но результат был один и тот же. Ни следов, ни намёков, ни клочка ткани от одежды Лейн. Руины полуразрушенного мира хранили тайну ее исчезновения, а ветер сметал пыль с мостовых, словно стирая саму память о её существовании.

К исходу пятого дня они остановились на краю огромного разлома. Перед ними простиралась лишь мгла.

Анна, обессиленно опустилась на камень.

Грег мрачно смотрел под ноги.

Ян и Лестер тревожно переглядывались.

Дмитрий стоял неподвижно, смотря в пустоту. Его спина, всегда такая прямая, сгорбилась. Впервые в осанке генерала проступила не усталость - он был сломлен.

Дмитрий сделал всё, что мог, но потерпел поражение...

***

Возвращение на базу было безмолвным.

Дмитрий вошел в ворота первым, не оглядываясь на остальных, и сразу направился в крыло, где располагались солдатские казармы. Сбросив рюкзак и пропитанную пылью одежду, он быстро принял душ, после чего отправился в свою комнату. Дверь за ним захлопнулась с таким фатальным звуком, будто замуровывала его заживо.

С этого дня генерал перестал существовать.

Его заменила тень – угрюмая, молчаливая и безразличная ко всему. Он не выходил на построения. Не появлялся на утренних совещаниях. Дежурства по периметру, проверка постов, распределение заданий – всё это легло на плечи Грега и Яна, которые хоть и были крайне озабочены, но не решались нарушить добровольное заточение командира.

Единственным, кто регулярно видел генерала, был солдат, приносивший паёк. Но чаще всего эти тарелки, нетронутыми, выставлялись обратно через несколько часов. Очень скоро к пайку по приказу Дмитрия добавились бутылки. Сначала это было виски из запасов Донован, затем — более крепкий и грубый самогон, что гнали солдаты на дальних форпостах.

Анна пыталась прорваться сквозь стену отчаяния, возведенную братом. Ни раз она стучалась в его дверь, умоляя поговорить с ней, взывала к разуму, вспоминала общее детство и отца.

— Дмитрий, пожалуйста, открой! Дай мне хотя бы посмотреть на тебя! — ее голос срывался от слёз.

Но в ответ она слышала лишь тяжелые шаги в глубине комнаты. Однажды, после её особенно настойчивых попыток, из-за двери донёсся хриплый, почти нечеловеческий рык:

— ОТСТАНЬ!

Донован, видя, что ее план сработал не так, как задумывалось, сначала наблюдала со стороны. Но когда на базе появились проблемы с дисциплиной, решила вмешаться. Однажды вечером вместе с солдатом, принесшим ужин, она вошла в комнату генерала. Воздух внутри был спёртым и тяжёлым. Дмитрий сидел на краю кровати, опустив голову, в руках он сжимал почти пустую бутылку с темно-коричневой жидкостью.

— Дмитрий, это должно прекратиться, — начала она твёрдо. — Ты губишь не только себя. Ты губишь…

Он медленно поднял на неё взгляд. В его некогда ясных глазах бушевала мутная чёрная буря ненависти и боли. Он не сказал ни слова. Просто поднял руку и с силой швырнул бутылку в стену рядом с её головой. Осколки заполнили помещение, капли алкоголя брызнули во все стороны.

— ВОН! — прорычал генерал, и в его голосе послышалось нечто нечеловеческое, что заставило даже Донован на мгновение испытать ледяной страх.

Она вышла, плотно прикрыв за собой дверь.

На её лице не было ни злости, ни огорчения – лишь острое раздражение. Генерал, на поддержку которого она рассчитывала в осуществлении своего замысла, был сломлен. И все из-за проклятой криптогравши, которая так некстати запудрила ему мозги.

Кто бы мог подумать, что боль от предательства, в реальность которого Дмитрий уже почти поверил, сделает его неуправляемым и ... бесполезным.

От досады Донован сжала челюсть так, что зубы заскрипели.

Несколько мгновений она стояла неподвижно, обдумывая дальнейший план действий. Решение пришло быстро и оказалось настолько очевидным, что было удивительно, почему оно раньше не пришло ей в голову.

Отчеканенным шагом Донован направилась к своему кабинету, на ходу приказав стоящему на посту дежурному позвать к ней Киру.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

***

Глубокой ночью, когда база погрузилась в сон, снайперша тихо кралась по коридору солдатского блока. Добравшись до двери в комнату Дмитрия, она в нерешительности замешкалась. Неужели ее мечтам все-таки суждено сбыться? Донован ясно дала понять, что одобрит их союз с генералом, нужно лишь самой сделать первый шаг. Причем чем раньше, тем лучше.

И Кира решилась.

Глубоко вздохнув, она повернула защелку и скользнула в темноту, где пахло спиртом и отчаянием.

Её глаза, привыкшие к полумраку, быстро различили на кровати мужественную фигуру генерала. Дмитрий спал тяжёлым, пьяным сном, дыхание его было хриплым и неровным. Рядом на полу валялись полупустая бутылка и скомканная футболка.

Сердце Киры забилось чаще - от страха, от предвкушения, от жажды того, что наконец стало достижимым.

Одним быстрым движением она стянула с себя куртку, джинсы и ботинки. Белье трогать не стала, решив, что Дмитрию самому будет интересно с ним повозиться. Её бледная кожа мерцала в лунном свете, пробивавшемся сквозь неплотно задернутые занавески.

Подкравшись на цыпочках к кровати, Кира легла рядом с генералом. Ощутив жар его тела, она в блаженстве прикрыла глаза.

Дмитрий не шевелился.

Поддавшись порыву, какому-то дикому и отчаянному, Кира склонилась над ним и коснулась губами его губ. Поцелуй был лёгким, несмелым, словно прикосновение бабочки, но наполненным страстью и надеждой, что копились в ней годами.

Дмитрий вздрогнул и застонал. Сон отступил мгновенно, сменившись тяжелым похмельным пробуждением. Он открыл глаза и несколько секунд вглядывался в расплывчатый силуэт над собой. Мозг отказывался верить.

— Лейн? — вырвался у него хриплый недоверчивый шепот.

— Нет, — тихо ответила Кира, и её голос вернул его к суровой реальности.

Генерал резко отшатнулся, с трудом сел на кровати, смотря на снайпершу с недоумением.

— Кира? Чёрт возьми… Что ты здесь делаешь?

— Я пришла к тебе, — просто сказала она, не отводя взгляда. Её рука потянулась к его обнажённой груди, пальцы скользнули по коже, покрытой старыми боевыми шрамами. — Ты не должен быть один. Особенно сейчас.

Дмитрий отстранил ее руку, но движенье это было медленным, заторможенным. Алкоголь и парализующая боль, засевшая внутри, сковали его волю.

— Убирайся, — пробормотал он, пытаясь собраться с мыслями. — Сейчас же.

— Почему? — к удивлению Дмитрия, Кира впервые ослушалась приказа. Более того, она придвинулась ближе, и он почувствовал, как её бедро коснулось его ноги. — Она бросила тебя, Дмитрий. Сбежала, как последняя трусиха. А я - вот. Я всегда была здесь. Я сильная. Я никогда не предам тебя.

В её словах звучала поражавшая искренность. Кира действительно верила, что с исчезновением Лейн наконец получит свой шанс.

— Забудь её, — прошептала она уже совсем близко. Ее губы снова потянулись к его губам, а рука опустилась ниже, к поясу его штанов. — Позволь мне быть с тобой. Позволь мне помочь тебе всё забыть. Ты хочешь этого, я знаю.

Настойчивость Киры была такой отчаянной, такой обезоруживающей. Она предлагала себя не как утешение, а как замену, как лекарство от боли, которое должно было стереть из его головы всю память о Лейн. И в пьяном тумане, где грань между реальностью и кошмаром была так тонка, это предложение казалось генералу пугающе заманчивым.

Глава 22. Пробуждение

Кира замерла, вглядываясь в лицо Дмитрия, выискивая признаки его капитуляции, подтверждение того, что он теперь принадлежит ей. Ее рука слегка подрагивала, когда она накрыла ладонью пах генерала и почувствовала под плотной тканью зарождающееся возбуждение. Глаза снайперши восторженно сверкнули, язык прошелся по пересохшим губам, приоткрывшимся в ожидании поцелуя.

Она предвкушала, что Дмитрий вот-вот накинется на нее, подомнет под себя и овладеет, поддавшись порыву страсти. Но этого не происходило.

Не желая упускать момент, Кира потянулась к генералу сама. Тонкие пальцы ухватились за молнию брюк, но расстегнуть ее она не успела. Сильная мужская рука резко сомкнулась на её запястье. Хватка была стальной, почти болезненной. Дмитрий приблизил её лицо к своему так, что их носы едва не соприкоснулись. В полумраке его глаза, налитые тьмой и болью, светились недобрым огнём.

— Довольно, — голос Дмитрия был низким и хриплым, в нем не чувствовалось и следа страсти. — Сейчас ты выслушаешь меня очень внимательно.

— Ты для меня – солдат. Одна из многих. Твоя задача – метко стрелять и выполнять приказы. Не больше. Ты не та женщина, которая будет согревать мою постель.

Раненая жестокостью его слов, Кира попыталась вырвать руку, но хватка генерала лишь усилилась.

— Да, я могу тебя трахнуть. Здесь и сейчас. В любой позе, которую ты пожелаешь. Потому что я – мужчина, а ты – женщина, и тело иногда глупее разума. Но это будет просто секс. Пустой и ничего не значащий. Я могу без передышки долбить тебя до утра, но, если ты думаешь, что после этого у меня появятся к тебе чувства – ты глубоко ошибаешься.

Кира смотрела на него широко распахнутыми глазами. Уязвлённая и напуганная презрением, которое он даже не пытался скрыть, она больше не вырывалась. Только слушала.

— А знаешь, что будет после? — продолжил Дмитрий, не обращая внимания на её страх. — Мне станет мерзко. От себя. От тебя. От того, что ты, решив воспользоваться моей слабостью, пришла сюда и предложила своё тело. И мой следующий приказ как генерала будет – вычеркнуть тебя из состава отряда, чтобы ничто не напоминало мне об этой досадной ошибке. Ты станешь пятном, которое я сотру, Кира! И никто тебе не поможет. Даже моя «любимая» тётушка, приказавшая тебе лечь под меня.

Казалось, и без того огромные глаза Киры расширились ещё больше. Её душило унижение, смешанное с яростью.

Больше всего на свете в эту минуту она ненавидела Донован и мечтала провалиться сквозь землю.

— Но это ещё не вся правда, — Дмитрий наконец откинул руку девушки, будто отбрасывая что-то грязное. — Самое главное – я никогда не перестану искать

её

. Я буду рыть землю руками, буду идти по краю света, буду ломать кости каждому, кто встанет на моём пути. Пока я дышу, для меня существует только Лейн. И никто другой. Никогда!

Он замолчал, дав этим словам повиснуть в тишине маленькой комнаты.

— Теперь ты всё знаешь. Выбор за тобой: остаться профессионалом или стать ошибкой, которую я исправлю одним росчерком пера.

Ошарашенная Кира бросилась из кровати, словно ошпаренная. Бескомпромиссные слова Дмитрия, словно ядовитый дым, разъедали всё, на что она надеялась. Она не посмотрела на него больше ни разу. Спешно натянув джинсы, обувь и куртку, снайперша ринулась к двери, резко дернула ее и выскользнула в тёмный коридор, не оборачиваясь. Очень скоро ее торопливые шаги стихли в ночи.

Дмитрий тяжело вздохнул, провёл ладонью по лицу, смахивая остатки хмельного тумана.

В комнате воцарилась давящая тишина.

Генерал погасил в себе последние всполохи гнева и снова лег, уставившись в потолок. И лишь раненая луна, освещавшая уголок его постели, знала о чем он думает.

***

Наступившее утро было ясным и прохладным.

Генерал Дмитрий вышел во двор и уверенным шагом направился к главному корпусу. Лицо его было бледным, немного осунувшимся, но чисто выбритым, взгляд – ясным и твердым. Как всегда, он был одет во все черное. Широкие плечи стягивала потертая кобура, в которой покоился именной пистолет его отца.

— Построение через пять минут! — пронесся по периметру голос Дмитрия. Это был привычный командный баритон, от которого у многих солдат по спине бежали мурашки.

Весть о его возвращении разнеслась по базе со скоростью лесного пожара. Грег, выходя из столовой, замер с кружкой в руке, и на его суровом лице появилась редкая улыбка. Анна, увидев брата из окна медицинского пункта, выдохнула с таким облегчением, что у неё подкосились ноги. Лестер и Ян одобрительно переглянулись. Даже вечно недовольный Пилеон довольно хмыкнул — хаос подходил к концу.

Отряд снова обрёл своего командира.

И только один человек старался слиться с тенями. Кира, занятая на утренней проверке оружия, при виде Дмитрия резко отвернулась, сделав вид, что яростно чистит уже сияющий ствол своей снайперской винтовки. Её поза была скованной, упёртый взгляд в пол выдавал жгучую смесь стыда и обиды. Но она сделала свой выбор. Она осталась солдатом. Теперь между ней и генералом лежала пропасть, через которую не было мостов.

***

Построение закончилось, задачи были распределены, солдаты разошлись по постам. Дмитрий, перекинувшись парой слов с Каином, стоявшим около церкви, направился в кабинет Донован, намереваясь еще раз расспросить ее об обстоятельствах исчезновения Лейн. Внутреннее чутье подсказывало, что именно тетка виновата в пропаже его любимой девочки. Но доказательств не было.

Однако Дмитрий и предположить не мог, что они появятся так быстро.

Из дверей главного корпуса появился Ноа. При виде генерала он внезапно замер, затем, немного помешкав, сделал шаг вперед.

— Генерал, — тихо начал он, подойдя почти вплотную. — Мне нужно поговорить с вами. Наедине.

Дмитрий повернул к нему голову и оценивающе взглянул. Обычно самоуверенный и саркастический, в этот раз Ноа был непривычно сдержан, словно боялся чего-то.

Поразмыслив мгновение, Дмитрий кивнул и глазами показал парню идти следом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Оказавшись в относительно уединенном месте, генерал выжидающе посмотрел на подчиненного. Под пристальным взглядом холодных голубых глаз Ноа поначалу заменжевался, но быстро сумел взять себя в руки. А после выпалил:

— Я знаю, что случилось с Лейн...

Следующие несколько минут он торопливо пересказывал Дмитрию события, невольным свидетелем которых стал. С математической точностью Ноа описывал каждое действие Донован, Киры, Грохова и других солдат, замешанных в преступлении против Лейн.

Генерал слушал молча. И лишь плотно сжатая челюсть с проступающими желваками выдавала его ярость.

***

Ротков. Поздняя ночь

Лейн куталась в тонкое одеяло, лежа на холодной кровати в комнате, которую когда-то делила с Анной, и смотрела на облупившийся угол прикроватной тумбочки. Тело ныло от усталости, каждая мышца кричала о перенапряжении, но сон не шёл. И этой милости она лишилась. Вместо отдыха – бесконечная череда мыслей, страхов, воспоминаний и внутренних диалогов, которые помогали не сойти с ума.

Здесь, на разрушенной базе «Сибирь» в Роткове, криптографическому таланту Лейн не нашлось места. Да и к чему он, если Книга Апокалипсиса осталась на другом конце света? Теперь Лейн была обычным рядовым солдатом – бесправным и уязвимым. Вместе с другими убирала снег на подступах к имению, чистила картошку в ледяной воде, пока пальцы не теряли чувствительность и не синели, готовила ужин, ходила в патрули, вгрызаясь в темноту расширенными от страха зрачками, разгружала ящики с провизией и припасами, начищала оружие.

Но все эти физические тяготы были лишь фоном для моральных унижений.

Нередко Лейн приходилось осаживать подвыпивших солдат, норовивших залезть к ней под юбку. Но она научилась давать отпор – резко и жёстко. Один раз даже выбила зуб слишком настойчивому ухажеру. Столь отчаянное сопротивление порождало к ней лишь б

о

льшую неприязнь. И Лейн боялась, что однажды она просто не сможет защитить себя. Рассчитывать на девушек-солдат, живших на базе, тоже не приходилось. Все они смотрели на Лейн с насмешками и презрением, видя в ней чужую.

Снова она стала объектом для травли. Снова не смогла стать «своей».

Отчаяние накатило на нее тягучей, удушающей волной. Оно сдавило горло, выжало слёзы, которые текли по вискам и впитывались в подушку, не принося облегчения. Лейн пыталась дышать глубже, чтобы успокоиться, но воздуха не хватало.

«Все бросили»

, — прошептал в голове навязчивый голос.

Анна, которая стала почти сестрой. Отряд, с которым она делила паёк.

И он.

Дмитрий.

В первые дни это имя было её талисманом, оно давало ей надежду, согревало изнутри. Она верила, что он уже в пути. Что вот-вот раздастся грохот, распахнутся ворота, и он появится на пороге – огромный, неумолимый – её генерал. Он сметёт всех, кто посмел ее обидеть.

Она представляла, как найдет покой в его объятиях, выплачет на сильной широкой груди всю обиду и боль. А после Дмитрий заберет ее обратно в «Адам».

Но дни шли. Никто не приезжал.

Вера таяла с каждым закатом, оставляя после себя горькую, ядовитую пустоту. Может, он и правда поверил Донован? Может, он смирился с её «побегом»? А может, он просто нашёл ей замену? Ту же самую Киру, которая смотрит на него со щенячьем обожанием.

Эта мысль обжигала сильнее любого мороза.

Все чаще внутренний голос говорил: её предали. Бросили. Выкинули, как ненужный хлам.

Лейн сжалась в комок, пытаясь стать меньше, незаметнее, совсем исчезнуть.

Она закусила губу, чтобы не застонать, но тихий надрывный звук всё равно вырвался наружу и затерялся в темноте полупустой комнаты. Она была одна. Совершенно одна в этом ледяном аду, и надежды на спасение не осталось. Только безысходность, холод и всепоглощающее отчаяние, от которого не хотелось жить.

Глава 23. На краю бездны

Ротков встретил ее безразличным молчанием, когда она под вечер возвращалась в городское имение Романова после очередного задания. Другие солдаты ушли далеко вперед, торопясь к ужину, а Лейн медленно брела по занесенным снегом улицам города-призрака, застывшего в агонии вечной зимы. Вокруг не было ни души. Лишь изредка вдалеке меж серых домов мелькали одинокие фигуры. Это были местные жители – молчаливые и угрюмые, будто холод выжег из них все слова, оставив лишь суровую необходимость выживать. Небо над городом казалось низким, свинцовые точи заволокли все вокруг, не оставив просвета.

Изо всех сил Лейн пыталась не сойти с ума в этом ледяном аду. Делала что прикажут, не задавала лишних вопросов, старалась быть незаметной. Иногда ей казалось, что она уже умерла.

И лишь ее разбитое вдребезги, плачущее от боли сердце упрямо твердило – она еще жива. Пока жива...

Образ Дмитрия Лейн загнала в самый тёмный, самый дальний угол своего сознания и накрепко заперла там. Она запретила себе думать о его тёплых руках. Запретила вспоминать низкий уверенный голос, шепчущий ей на ухо, что он обязательно к ней вернется. Запретила представлять его лицо, озарённое редкой, но такой дорогой улыбкой. Запретила надеяться.

Лейн понимала: одна случайная мысль, и хлипкая дамба внутри рухнет, сметённая лавиной боли, тоски и осознания собственного одиночества. И тогда она точно лишится рассудка. Окончательно и бесповоротно.

Но по ночам, когда измождённое тело наконец расслаблялось, а сознание теряло бдительность, ростки надежды пробирались наружу. На короткий миг к Лейн возвращалась вера в то, что генерал придет за ней, согреет и больше никогда не отпустит. А после наступал рассвет: холодный, неприветливый, мрачный. И реальность накрывала ее, сковывая душу сильнее ротковского мороза.

***

Шаг за шагом, погруженная в свои мысли, Лейн свернула с главной дороги и углубилась в узкий проулок между домами, чтобы сократить путь к имению. На улице совсем стемнело. Тени вокруг стали гуще. Неожиданно Лейн замерла, пригвожденная на месте дурным предчувствием, а затем резко бросилась бежать. Тени вокруг нее ожили.

Из-за угла полуразрушенного сарая вышли трое: двое мужчин, коренастых и плотных, как медведи, и женщина с заостренным лицом, иссушенным лишениями. Недолго думая, мужчины ринулись в сторону Лейн. Несмотря на внешнюю неповоротливость, их движения были быстрыми и точными, лишенными суеты.

Ужас вонзился в горло Лейн, но она не позволила ему парализовать себя. Повинуясь инстинкту выживания, который сработал быстрее мысли, она рванулась назад, пытаясь спастись из ловушки. Увы, ничего не вышло. Один из мужчин схватил ее за руку с такой силой, что кости затрещали. Из горла Лейн вырвался короткий рваный крик.

«Потише!», — прошипела женщина, и безэмоциональным взглядом впились в Лейн.

Девушка отчаянно забилась, пытаясь выскользнуть, ударить, укусить. Ее кулак угодил во что-то мягкое – в живот одного из нападавших, – но тот лишь прохрипел, не разжимая хватки. Второй мужчина, не говоря ни слова, обхватил ее сзади, плотно прижав руки Лейн к телу, лишив возможности двигаться. Беспомощность накатила волной тошноты, затмевая разум.

Лейн была как птица, попавшая в капкан, чьи жалкие попытки вырваться лишь глубже вгоняли в нее стальные зубья.

Вдруг женщина, стоявшая все это время в стороне и бесстрастно наблюдавшая за происходящим, достала из складок своей потертой шубы небольшой грязный платок. Лейн едва успела заметить его, прежде чем ткань с силой прижали к ее носу и рту.

В один миг мир сузился до небольшого клочка материи. Он странно пах – терпко, сладко и оттого еще более мерзко. Этот аромат ассоциировался у Лейн со смертью – так приторно по осени пахнут увядающие цветы на заброшенных могилах.

Лейн закашлялась, пытаясь отвернуться, вдохнуть глоток чистого морозного воздуха, но грубые мужские руки крепко удерживали ее. Легкие горели, требуя кислорода, а в горло и нос била удушающая ядовитая сладость.

Темнота, что окружала их, теперь постепенно застилала глаза. Свинцовые тучи, низко висевшие над головой, сплелись в единую черную пелену. Звон в ушах нарастал, заглушая бешено колотящееся сердце. Последнее, что Лейн почувствовала, прежде чем сознание погасло окончательно, – это обжигающий холод снега на щеке, когда ее ноги подкосились. А после чьи-то руки грубо подхватили безвольное тело.

***

Сознание возвращалось к Лейн медленно и неохотно. Путанные мысли продирались в реальность будто сквозь толстый слой ваты. Затылок ныл тупой болью, а виски словно сжимали невидимые тиски. Девушка застонала, пытаясь поднять руку, чтобы прикоснуться к лицу, и тут же с ужасом осознала, что не может. Холодный металл впился в ее запястье.

Лейн резко дернулась и, превозмогая тошноту, раскрыла глаза. Несколько раз моргнула, чтобы привыкнуть к свету люминесцентных ламп, а после огляделась по сторонам. Первое, что ей бросилось в глаза – затхлый, заляпанный пятнами неизвестного происхождения матрас, на который ее «заботливо» уложили похитители. Одна рука девушки была прикована к старой батарее, покрытой слоями облезшей краски. Вторая свободно лежала на грязном полу. Подняв голову вверх, Лейн увидела осыпающуюся штукатурку на потолке и голые, почерневшие, местами надломившиеся от сырости и времени деревянные балки. Казалось, что ненадежная конструкция вот-вот обрушится и заживо погребет ее под слоем камней и пыли.

Сердце заколотилось в панике. Лейн метнула взгляд по сторонам. Комната, куда ее принесли похитители, оказалась просторной, но абсолютно лишенной мебели. Выбитые окна были затянуты грязной полиэтиленовой пленкой. Из щелей, образовавшихся в иссохших деревянных рамах, дул сквозняк.

Лейн поежилась от холода. Мысли лихорадочно путались в попытках найти выход из сложившейся ситуации. Она понимала: кроме как на себя, рассчитывать не на кого. Новые коллеги точно не пойдут искать ее ночью. Необходимо было что-то придумать, но ум, все еще частично находящийся под воздействием снотворного, отказывался подчиняться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вдруг единственная дверь в комнату распахнулась. Внутрь вошли четыре человека и полукругом встали в метре от Лейн. Все были одеты одинаково – в черные мантии, ниспадающие до самого пола. Лица троих гостей скрывали объемные капюшоны. А вот четвертый показался смутно знакомым. Приглядевшись, Лейн поняла, что перед ней Ник – бывший напарник Грега. Однажды он пытался выкрасть Книгу Апокалипсиса, надеясь угодить своим новым друзьям-культистам, ради которых предал генерала и весь отряд. Теперь добрался до самой Лейн.

Высокий и худощавый, Ник стоял чуть в стороне от остальных. Его капюшон был небрежно скинут на плечи – он явно хотел быть узнанным. Взгляд был цепким, высокомерным. Губы скривились в откровенно злобной ухмылке, которая не предвещала ничего хорошего.

Липкий ужас сковал Лейн изнутри. Ник – предатель! Она до сих пор помнила, как он, воспользовавшись доверием, напал на нее и попытался забрать Книгу. Лишь своевременное вмешательство отряда спасло ее от беды. Теперь Дмитрия и остальных рядом нет. А это значит, что никто не вырвет ее из цепких лап сумасшедших культистов.

***

Первым тишину, воцарившуюся в комнате, нарушил Ник. Его успевший позабыться голос прозвучал слащаво и одновременно ядовито.

— Ну, здравствуй, Лейн. Рад видеть, что ты в целости и сохранности. Наконец-то ты с нами. Пусть и не по своей воле, — он развел руками, будто представляя ей эту мрачную комнату как нечто желанное. — Но мы над этим поработаем.

Лейн сглотнула ком в горле, заставляя свой голос звучать твердо, хотя все внутри дрожало.

— Что вам от меня нужно?

— Прямо к делу? Что ж, это мне в тебе всегда нравилось, — Ник усмехнулся. — Все просто. Нам нужна твоя помощь, чтобы разгадать секрет Копья.

Лейн непонимающе сморщила лоб.

— Какого Копья?

— Не притворяйся глупее, чем ты есть, — ответил Ник, и от его снисходительного тона у Лейн по коже побежали неприятные мурашки. — Копья Лонгина, конечно. Того самого, что вы с генералом любезно отыскали спустя столько времени. Что может даровать немыслимую силу. — Последнюю фразу Ник произнес с особым воодушевлением. — Мы не можем позволить, чтобы столь великое оружие оставалось в руках таких глупцов, как вы. Не каждому дано понять, какая мощь заключена в священном древке. А как гласит пророчество нашего Ордена, ключ к этой мощи – ты, Лейн.

Услышав это, Лейн не удержалась и коротко, с истеричной ноткой, рассмеялась. Звук вышел сухим и горьким.

— Ты сошел с ума, Ник! Вы все тут спятили! Это Копье давно уже не имеет ко мне никакого отношения. Оно находится за тысячи миль отсюда! И я понятия не имею, как заставить его «подчиняться». Прежде чем я что-то выяснила, Донован сослала меня сюда. И теперь я простой солдат. Такой же, каким был ты еще совсем недавно.

Ник не стал спорить и придаваться воспоминаниям, а лишь широко, торжествующе ухмыльнулся в ответ.

— География — такое изменчивое понятие. За Копьем уже отправился наш человек. Скоро, очень скоро оно будет здесь, в Роткове. И мы хотим быть готовы его принять. А ты нам в этом поможешь. Ты сделаешь все, чтобы Копье раскрыло свою силу и передашь этот дар нам.

Лейн смотрела на него, широко распахнув глаза. Кусок хлеба, который она проглотила утром, подкатил к горлу, рискуя вырваться наружу. Она поняла. Это не просто фанатики! Это люди, жаждущие власти. Они хотят использовать силу артефакта, чтобы подчинить себе отродий и держать в страхе оставшихся в живых людей. Их цель – заставить этот застывший в агонии мир склонился перед своей волей. А может быть такая цель не только у них... Ужас от внезапно пришедшей в голову догадки на миг парализовал Лейн.

Возможно, Донован тоже хочет завладеть силой копья!

Разрозненные кусочки мозаики в ее сознании начала складываться в единую чудовищную картину.

Лейн вспомнила, как Донован, обычно холодная и отстраненная, внезапно проявила живой интерес к Копью, едва они с отрядом доставили его на базу. Несколько раз она лично между делом подходила и задавала вопросы, которые на первый взгляд казались безобидными. Тогда Лейн списывала это на обычное желание профессора держать все под контролем. Но теперь стало понятно: Донован выжидала и шпионила за ней.

И как только Лейн закончила расшифровку нужного фрагмента Книги Апокалипсиса, Донован избавилась от нее, а себе забрала все наработки и оба артефакта, чтобы воспользоваться ими в собственных алчных целях. Дмитрий же, сам того не зная, стал удобным предлогом, чтобы сослать Лейн в Ротков.

«

А точно ли он ничего не знал?

» – промелькнуло в голове.

Сомнение тяжелым камнем опустилось на измученную душу Лейн.

Неужели генерал тоже предал ее?

Неужели все его слова о том, что он мечтает быть только с ней

–

лишь

фарс в угоду амбициям Донован?

Едва эти мысли осели в сознании девушки, все недомолвки генерала обрели новый, зловещий смысл.

Ее мир с грохотом рухнул.

Золотой свет надежды, который еще теплился в душе Лейн, внезапно превратился в зловонный отравляющий туман. Вера в Дмитрия, все это время дававшая ей силы жить, обернулась в пепел. Внутри окончательно что-то сломалось. Лейн могла поклясться, что слышит, как разбиваются вдребезги ее мечты о будущем, которое она так хотела построить со своим упрямым генералом

.

По щеке девушки скатилась одинокая слеза. А следом за ней пришло осознание: бороться больше не за чем...

Глубоко погрузившись в собственные мысли, Лейн не видела, что Ник внимательно наблюдает за ней. Глаза парня лихорадочно блестели, казалось, он наслаждается агонией, уничтожавшей девушку.

— Что затихла, подруга? Прикидываешь в уме, как быстрее помочь нам? — Ник самодовольно усмехнулся.

Собрав в кулачок остатки мужества, Лейн выпрямила спину насколько это было возможно, глядя прямо Нику в глаза, а потом обвела взглядом остальные безликие фигуры в капюшонах.

— Нет. Я не буду вам помогать. Вы можете хоть до конца веков держать меня здесь прикованной к этой батарее, но я ничего для вас не сделаю.

Ник медленно, словно хищник, играющий с добычей, сделал два шага вперед. Он наклонился к самому лицу Лейн. Запах ладана и свечей ударил ей в ноздри.

— Это ты сейчас такая смелая. Уж я-то знаю, как отчаяние придает храбрости, — он прошептал это так тихо, что услышать могла только она. А после уже громче продолжил, — но посмотрим, как ты заговоришь после того, как с тобой пообщаются наши братья. Они умеют переубеждать.

Ник выпрямился и громко щелкнул пальцами. Дверь в комнату снова скрипнула, и внутрь вошли двое — те самые коренастые бугаи, что напали на нее в переулке. Их лица были словно каменные маски, а взгляды тяжелыми и безразличными. Они остановились у входа, ожидая приказа. Весь их вид говорил о том, что они не знают, что такое жалость.

***

Следующие пять дней слились для Лейн воедино в бесконечную изматывающую полосу боли. У нее не было ни сна, ни еды, только всевозможные оттенки страдания. Время потеряло всякий смысл, измеряясь лишь интервалами между визитами ее мучителей.

Ад, учиненный для нее, был ужаснее тем, что в нем физические пытки совмещались с психологическими. Фанатики во главе с Ноа были изощренны. Они понимали, что сломать дух Лейн – верный пути к ее послушанию.

Дважды в день палачи привязывали девушку к длинной доске и переворачивали, окуная головой в воду, а затем вытаскивали, когда она начинала тонуть. И так раз за разом, пока Лейн не теряла сознание. Нередко это действо сопровождалось шутками Ника об охоте на ведьм. Однако утоплением изуверства не закачивались. По ночам Лейн не давали спать. В ее комнате бесконечно горели лампы. Яркий люминесцентный свет проникал сквозь веки, не позволяя мозгу отключиться. Тупая, неотступная головная боль стала постоянной спутницей Лейн.

Еду и воду давали ровно в том количестве, чтобы она не умерла, но постоянное чувство голода и жажды стало еще одним инструментом пытки. Иногда ее будили ледяной водой, вылитой на лицо, когда она на секунду проваливалась в забытье. Зачастую заставляли часами стоять в неудобной позе, угрожая, что в случае неповиновения начнут по-настоящему ломать кости.

А следом за пытками шли уговоры. Будучи уверенными, что наконец сломили сопротивление Лейн, культисты предлагали ей примкнуть к Ордену. Но каждый раз она находила в себе силы говорить «нет». И все начиналось сначала.

Боль стала единственной вселенной Лейн. Она пожирала ее изнутри, выедала сознание, стирала личность и воспоминания. Стараниями сумасшедших культистов девушка превратилась в сгусток страдания, прикованный к ледяной батарее в заброшенной комнате.

Даже образ Дмитрия, так бережно хранимый в глубине ее сознания, несмотря на сомнения, начал расплываться, выцветать под потоками бесконечной боли и мучений.

В один из таких моментов, когда отчаяние достигло дна, а тело содрогнулось от измождения и нервного перенапряжения, губы прошептали единственную мольбу, на которую еще было способно ее существо. Это не было обращением к Богу. Это был крик души, доведенной до края.

«Убейте меня...»

Смерть ее больше не страшила. Напротив, Лейн призывала ее, как избавление. Смерть должна стать концом этой бесконечной агонии. И эта мысль была последним, что у нее оставалось.

***

Лейн понимала, что умирает.

Ее тело, изможденное голодом, жаждой и бесконечными пытками, отказывалось служить. Сил сопротивляться больше не было. Да и желания тоже. Орден, Донован и их мрачные цели — все это превратилось в далекий, бессмысленный шум. Единственной реальностью была боль, а единственным желанием — ее прекращение.

Лейн лежала на грязном матрасе, не в силах пошевелиться, уставившись в осыпающийся потолок. Сознание плавало, цепляясь за обрывки мыслей, но и они не вызывали ничего, кроме апатии. А еще не было ни страха, ни надежды. Лишь пустота и тихий немой вопрос: когда же это наконец закончится?

На исходе шестого дня ее оставили в покое. Держали в полной тишине и, наконец, приглушили свет. Возможно, это была очередная изощренная пытка, а может, просто решили, что с нее достаточно. Лейн почти не отличала одного состояния от другого. Время от времени она проваливалась в тяжелое беспокойное забытье, где не было снов.

Вдруг в эту гробовую тишину ворвался звук – резкий, отчетливый.

Выстрел.

Где-то далеко, на первом этаже в другом крыле здания.

Лейн не шевельнулась. Ее мозг, заторможенный страданием, не хотел ни на что реагировать. Это чужая война. Ее это больше не касалось.

Но звуки нарастали, как приближающаяся гроза.

Еще выстрелы, уже ближе.

А дальше – крики, грохот опрокидываемой мебели, тяжелые быстрые шаги по лестнице.

В коридоре за дверью послышалась возня, а следом за ней – чей-то отчаянный, оборванный на полуслове хрип.

Затем раздался громкий властный голос, который заставил почти остановившееся сердце Лейн дрогнуть.

— Проверить все комнаты! Живо!

Дверь в ее пыточную с грохотом отлетела с петель, ударившись о стену. В проеме появился генерал. Высокий, весь в черном, с дымящимся пистолетом в руках. Его покрытое отросшей щетиной лицо было искажено нечеловеческой яростью. Голубые глаза, быстро привыкшие к полутьме, остановили свой взгляд на ней. И словно в замедленной съемке Лейн наблюдала, как в них отражаются боль и ужас.

А после ее веки закрылись...

Глава 24. Перейти черту

Время в комнате замерло.

Грохот выстрелов и крики извне постепенно стихли.

Мир за стенами перестал существовать в тот миг, когда Дмитрий переступил порог. Его взгляд, метавший молнии всего секунду назад, приковался к жалкой женской фигурке, скорчившейся на грязном матрасе. И все существо бывалого солдата содрогнулось от одного этого зрелища.

Осторожно, почти не дыша, генерал подошел к Лейн и медленно опустился рядом ней на колени. Полы его безупречного черного пальто небрежно распластались на грязных, истоптанных сапогами мучителей половицах. Но Дмитрия нисколько это не волновало.

— Лейн... — обратился он к лежавшей с закрытыми глазами девушке. Его обычно громкий голос сорвался, став тихим и хриплым.

Сняв перчатки, он дрожащей рукой коснулся ее щеки. Кожа Лейн была холодной, словно восковой. На заостренных скулах и подбородке проступали синяки, оставленные грубыми прикосновениями чужих пальцев. Девушка была так худа, что казалось, еще немного, и от нее останется одна лишь тень.

Почувствовав нежное прикосновение, Лейн из последних сил открыла глаза и посмотрела на генерала. Но в ее взгляде не было ни радости, ни слез, ни даже удивления. В нем была одна только пустота. Глухая и безразличная, за которой не осталось ничего живого. В глазах читалось: «Поздно. Все уже кончено».

Отчаяние сдавило грудь Дмитрия с такой силой, что невозможно было вздохнуть. Он видел — жизнь по крупицам покидает тело его любимой светлой девочки, но не знал, как это остановить. Повинуясь какому-то душевному порыву, генерал принялся шептать молитвы в надежде, что боги услышать его и помогут Лейн. А после на него накатила новая волна ярости, вызванная стремлением действовать и вопреки всему спасти Лейн от гибели, на которую все они ее обрекли.

Сдавленно выругавшись, Дмитрий рванулся к наручникам, которые приковывали девушку к батарее. Голыми руками он попытался разомкнуть их, но замок оказался крепким. Недолго думая, Дмитрий достал пистолет, отвел дуло в сторону и в упор выстрелил в соединительную цепь. Оглушительный грохот в замкнутом пространстве заставил стены содрогнуться.

Лейн тоже вздрогнула.

Ее измученное тело, не знавшее в последнее время ничего, кроме боли, сжалось в комок от резкого звука. Это крошечное непроизвольное движение стало каплей жизни в море ее апатии, и для Дмитрия оно значило больше, чем любые слова. Шанс еще есть!

Он снова наклонился к ней, закрывая Лейн собой от любопытных взглядов членов отряда, прибежавших на выстрел.

— Прости... — прошептал генерал, прижимая лоб к ее виску. И в этом коротком слове была вся его собственная, вывернутая наизнанку боль. — Прости меня, что я так долго возвращался к тебе.

Остальные слова застряли в горле.

Дмитрий поклялся, что у него еще будет время на признание. Главное — спасти Лейн, унести ее из этого ада.

Осторожно, с невероятной для его мощи бережностью, генерал подхватил девушку на руки. И снова ужаснулся. Она не весила почти ничего. Легкая, как пушинка, хрупкая, как высохший лист. Пальцы сквозь одежду ощущали ее выпирающие ребра, во внутреннюю сторону руки впивались острые позвонки.

От осознания того,

что

Лейн переживала тут, пока он верил лжи Донован, пока терял время в бесплодных поисках, пока жалел себя, ударившись в попойку, в душе Дмитрия все переворачивалось. Волна самоотвращения и брезгливости подкатила к горлу. Он презирал себя. Проклинал Донован и Киру. Ругал Ноа за его чрезмерную осторожность и долгое молчание. Ненавидел всех, кто довел ее до этого состояния.

— Господи! — выдохнул Грег, и в этом возгласе был весь ужас, застывший на лицах вошедших солдат.

Отстранив одного из бойцов, к ним навстречу вышла Анна. Ее лицо, обычно невозмутимое, на мгновение исказилось гримасой шока. Быстро взяв себя в руки и проявив профессионализм, Анна приложила два пальца к шее Лейн и несколько секунд стояла молча, словно к чему-то прислушиваясь. Затем сестра Дмитрия выхватила фонарик из кармана и аккуратно посвятила им в глаза Лейн, оценивая реакцию зрачков.

— Пульс нитевидный, сознание на грани. Шок, сильнейшее истощение, переохлаждение, — ее голос был резким. — Срочно в усадьбу Романова. Немедленно! У нас совсем мало времени!

Дмитрий уже не слушал, направляясь с девушкой на руках к припаркованному неподалеку от убежища культистов автомобилю. Насколько это возможно, он крепко прижимал Лейн к своей груди, пытаясь согреть теплом собственного тепла. Внезапно их догнал Ян и прямо на ходу укрыл Лейн своим пуховиком. Генерал с благодарностью взглянул на давнего друга.

Последнее, что проплыло в затуманенном сознании Лейн, когда ее выносили из ада, — это мелькнувшая в дверном проеме картина: на ступенях, запрокинув голову, в неестественной позе лежал Ник. Распахнутые остекленевшие глаза бывшего солдата смотрели в затянутое свинцовыми тучами небо Роткова, не видя его. И в этом взгляде не было ни торжества, ни ужаса — лишь принятие финала.

***

Комната Лейн и Анны в доме Романова теперь напоминала лазарет. Воздух пропитался антисептиком и лекарствами.

Большую часть суток Лейн существовала в полумраке. Вся ее жизнь теперь сводилась к медицинским манипуляциям. Анна все делала строго по расписанию, с методической точностью: меняла капельницы, поправляла трубки, входящие в вену на исхудавшей руке, делала уколы витаминов и обезболивающего, обрабатывала и перевязывала плохо заживающие ссадины, заставляла пить питательные смеси. Движения сестры Дмитрия были точными и быстрыми, а взгляд — внимательным и лишенным всякой сентиментальности.

Для Анны это была война, а врагом стала смерть, подкравшаяся к Лейн вплотную. И она по капле эту войну выигрывала.

Наконец, угроза самого страшного отступила. Тело Лейн проявило удивительную жажду жизни. Цепляясь за все возможности, что предоставляло лечение, оно восстанавливалось и крепло, хоть и медленно. Щеки девушки постепенно округлялись, синяки сходили, раны затягивались, кожа перестала быть тонкой и прозрачной, словно пергамент. Физически она возвращалась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но за стенами плоти царила мертвая тишина.

Душа Лейн превратилась в эмоциональную пустыню. Она больше ничего не чувствовала. Смерть подошла к ней слишком близко и уничтожила все своим ледяным дыханием.

Даже с членами отряда, которые заглядывали в комнату с робкими словами поддержки, девушка поначалу почти не общалась, ограничиваясь кивком или коротким «спасибо». Но шли недели. Вслед за телесными ранами начали затягиваться и душевные. Постепенно Лейн становилась все восприимчивее к деликатной каждодневной поддержке друзей. Анна с тихой радостью наблюдала, как подруга возвращается к жизни: робко улыбается шуткам Грега, с интересом слушает рассказы Яна, тепло беседует с Анхеей и краснеет от двусмысленных намеков Каина.

Лишь в отношении Дмитрия Лейн сохраняла показательную холодность. Стоило его шагам раздаться в коридоре или силуэту мелькнуть в дверном проеме, как девушка отворачивалась к стене или закрывала глаза, притворяясь спящей. Генерал стал живым воплощением боли, которую ей едва удалось пережить. Его присутствие обжигало незажившие раны ее души.

И он это понимал. Понимал и принимал свою вину как неизменный приговор.

Иногда по ночам, когда Лейн еще лежала под капельницами, Дмитрий отсылал Анну. Скрываясь в полумраке их комнаты, он останавливался в нескольких шагах от кровати Лейн и стоял там часами, вглядываясь в очертания ее лица, прислушиваясь к ровному, наконец-то спокойному дыханию. В эти тихие минуты его грызло чувство стыда, острое и унизительное. Стыда за свое бессилие. За тупость, с которой он позволил Донован одурачить себя. Он, генерал, привыкший командовать и все контролировать, оказался слепой пешкой в чужой игре.

Но самой страшной иронией судьбы было осознание того, что чувство долга, которым он всегда гордился и которое ставил превыше всего, едва не стало причиной гибели Лейн. Прислушайся он тогда к своему внутреннему чутью и не уйди на бессмысленное задание, повинуясь приказу Донован все из того же чувства долга, ничего бы этого не произошло.

Лейн доверяла ему, а он ее подвел...

Эта девочка пережила столько, что не каждому мужчине под силу. Теперь Дмитрию оставалось лишь тайком смотреть на нее, понимая, что он заслужил ее молчаливый укор. Он заслужил каждый взгляд, прошедший сквозь него. Он принес ее в жертву на алтарь своего долга, и теперь расплачивался за это.

***

Одним из вечеров после того, как члены отряда разошлись по своим комнатам, Анна решилась заговорить с Лейн о брате.

— Он за тебя очень переживал, — тихо начала она, нарушая молчание. — Все это время. Когда ты спала, он часто приходил. Стоял там, у двери, и просто смотрел. Часами.

Лейн, готовившаяся лечь в постель, замерла. Ее взгляд устремился в одну точку, пальцы до побелевших костяшек сжали край одеяла.

— Я не хочу говорить о нем, Анна.

— Я знаю, — с сожалением ответила подруга. Ее голос был мягким, но она решила не отступать. — Но я все равно скажу. Пожалуйста, выслушай меня, Лейн. Те лекарства и питательные смеси, которыми мы поднимали тебя на ноги, ты думаешь, это в Роткове просто найти? Дмитрий рыскал по заброшенным аптекам и магазинам, обошел всех местных жителей, был в монастыре, предлагая им обмен на табак и провизию. Он даже ездил в ту часть города, где хозяйничают отродья, чтобы пробраться в заброшенные дома в поисках подходящих лекарств и еды для тебя. Он делал все, чтобы ты выжила.

Лейн ничего не ответила. Она сидела на краю своей кровати неподвижно, теребя подол шелковой ночной сорочки.

— А когда он узнал, как с тобой здесь обращались... — Анна покачала головой. — Я редко видела его таким. Это было жутко. Он абсолютно потерял контроль над собой. И это не удивительно, если учесть состояние, в котором мы тебя нашли. Все понимают, что ты оказалась в таком положении в том числе и по вине наших так называемых коллег. Дмитрий в этот же день выгнал всех отсюда. Весь гарнизон. Командира разжаловал. А того урода, который к тебе приставал...

Анна сделала небольшую паузу, глядя на Лейн.

— ...немножечко избил. Выбил зуб. Одним ударом.

И тут уголки губ Лейн дрогнули. Почти незаметно. Словно тень улыбки мелькнула и погасла.

— Мы потом все смеялись, — продолжила Анна, — когда узнали, что оказывается, это у него второй выбитый зуб. Первый, говорят, ты сама ему вышибла. Дмитрий как услышал об этом, так загордился тобой.

— Правда? — Лейн медленно перевела на подругу взгляд, и Анна увидела, как в ее глазах, до этого абсолютно пустых, промелькнула живая эмоция.

Глухая стена отчуждения дала первую трещину.

— Честное слово, — кивнула Анна, и ее губ коснулась улыбка.

____________________________________________________________________________________

Дорогие читательницы!

Спасибо за интерес к альтернативной истории Дмитрия и Лейн.

В следующей главе - финал!

Глава 25. Сквозь лед и пламя

Добавила сразу две новые главы! Приятного чтения!

Арты для поддержания вайба истории

Надеюсь, авторы не будут против, что я использовала их чудесные работы

***

После разговора с Анной в обледеневшем сердце Лейн что-то дрогнуло. Тихий, но настойчивый голос сестры Дмитрия смог проникнуть в самые темные, самые потаенные уголки ее души. И теперь мысли о генерале, которые Лейн так яростно гнала от себя в последнее время, вновь безраздельно завладели ее сознанием.

Немного усмирив свой гнев, девушка перестала отворачиваться к стене, заслышав шаги Дмитрия в коридоре. Перестала вставать и уходить с кухни, когда он заходил налить себе кофе. Перестала делать вид, что его не существует.

Теперь она позволяла себе наблюдать.

Лейн смотрела за генералом украдкой из-под опущенных ресниц, сидя на диване в общем холле, пока он, стоя у карты, отдавал распоряжения Грегу и Каину. Ее взгляд скользил по его мужественному профилю, по резкой линии скул, по складкам у губ, которые за последние недели стали глубже. Она ловила каждое его слово, каждый жест, словно пытаясь найти в них ответ на самый главный мучивший ее вопрос: знал ли он? Был ли он в сговоре с Донован? Участвовал ли в этом сокрушающем предательстве?

Но чем пристальнее она вглядывалась, тем яснее становилось: перед ней был не расчетливый заговорщик, а командир, несущий на своих плечах неподъемный для обычного человека груз. Она видела его собранность, которая скрывала под собой постоянное внутреннее напряжение. Видела, как взгляд Дмитрия, скользящий по лицам солдат, выискивал не только готовность к действию, но и подмечал усталость, страх, и боль. Он был сосредоточен и серьезен, и эта серьезность была следствием гипертрофированного чувства ответственности. Дмитрий боялся ошибиться снова. Боялся одним неверным словом, одним приказом сломать хрупкое равновесие, что им всем удалось выстроить здесь.

Все это пробудило в Лейн странные, уже почти позабытые эмоции. Ей было интересно разгадывать новую, более сложную и травмированную версию человека, в которого она оказалась так безнадежно влюблена.

Постепенно Лейн начала ловить себя на том, что все чаще задерживает взгляд на его сильных, привыкших к оружию руках, на широких плечах, очерченных черной тканью футболки, на упрямо сжатых губах. И внутри нее, под слоем недоверия, распускалось что-то теплое. Ее снова, с непреодолимой иррациональной силой, влекло к Дмитрию. Это чувство поднималось из глубин, но безжалостно сметалось волной страха. Доверить ему свое сердце снова? Обнажить ту рану, что едва затянулась? Позволить ли ему вновь стать тем единственным маяком, без которого нет жизни?

Нет.

Она боялась.

Боялась так, как не боялась даже в застенках у культистов. Потому что там боль была физической, а здесь она могла убить душу окончательно.

И потому Лейн продолжала молчать, оставаясь в тени.

***

Прошло еще десять дней. Лейн уверенно шла на поправку. С позволения Анны она начала ненадолго выходить из имения. Ледяной воздух Роткова отлично бодрил и даровал мыслям ясность. В патрули девушку не брали — Анна строго-настрого запретила любые нагрузки. Однако ей разрешались недолгие прогулки по территории усадьбы и близлежащим улицам в сопровождении кого-то из отряда. Чаще всего компанию составляли Грег, Анхея, Каин и Ян. Лейн искренне наслаждалась такими моментами. Каждый шаг по хрустящему снегу, пусть и медленно, возвращал ее к жизни, к ощущению собственного тела, которое вновь становилось сильным и послушным.

Дни текли размеренно. И Лейн начало казаться, что так будет всегда.

Но в один из вечеров Дмитрий собрал всех на первом этаже в холле. Опираясь о массивный стол, он коротко объявил:

— Два дня на подготовку к отъезду. Полным составом возвращаемся в «Адам».

По залу прокатился вздох облегчения, послышались сдержанные, но радостные возгласы. Отряд хотел вернуться в Оксфорд. Улыбки озаряли лица солдат. Лишь одна Лейн замерла у дверного проема, словно ее ударили током. Сердце девушки ушло в пятки, спазмом ужаса сдавил горло.

Вернуться в Адам. К Донован...

Ночью сон никак не шел к Лейн. Она ворочалась на постели, прислушиваясь то к скрипам старого дома, то к глубокому размеренному дыханию Анны, то к собственному бешено стучащему сердцу. Страх, облепивший девушку, словно паутина, был двойным. Она не знала, что хуже: остаться одной в этом ледяном городе, где за каждым углом ее мог поджидать сумасшедший, жаждущий мести фанатик, или вернуться в «Адам», где ее ждала расчетливая Донован вместе со своим прихвостнем Гроховым и вероломной Кирой, которые уже однажды избавились от нее, как от ненужной вещи. Оба варианта казались удручающими и не сулили ничего хорошего.

Лейн понимала: без Дмитрия она уязвима. Лишь с ним она чувствовала себя по-настоящему защищенной. Но не станет ли возвращение в «Адам» для нее очередной ловушкой?

Мысли метались в поисках ответов.

Отчавшись уснуть, Лейн сбросила одеяло и встала с кровати. Босые ноги коснулись холодных половиц, но она не обратила на это никакого внимания. Накинув на плечи легкий плед, девушка бесшумно, чтобы не разбудить Анну, выскользнула из комнаты и спустилась по темной лестнице в холл.

Пространство первого этажа тонуло во мраке и тишине, нарушаемой лишь потрескиванием поленьев в камине. Оранжевый свет живого огня метался по стенам, отбрасывая причудливые пляшущие тени. Но одна из этих теней казалась слишком густой и четкой. Лейн присмотрелась и замерла.

На диване, развернутом к лестнице, сидел Дмитрий. Он не спал. В его согнутой руке застыл бокал с темно-золотистым виски. Голубые глаза генерала, отражавшие пляшущие блики огня, были прикованы к ней с самого момента ее появления на ступенях.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дмитрий молча смотрел на Лейн — напуганную, растерянную, босую, закутанную в плед, со спутанными волосами и широко распахнутыми глазами. В его взгляде не было ни вопроса, ни удивления. Лишь осязаемое напряжение витало в воздухе между ними.

Несколько бесконечных мгновений они молча пожирали друг друга глазами.

А после, словно загипнотизированная его пристальным взглядом, Лейн сделала шаг вперед. Затем еще один. Плед сполз с ее плеч, но она не заметила. Тонкая ткань короткой ночнушки бессильна была скрыть дрожь, пробегавшую по ее телу. Каждый шаг по застеленному ковром полу был и пыткой, и наслаждением. Ноги сами несли Лейн к нему.

Генерал не отводил глаз, пожирая ее образ, следя за тем, как соблазнительную линию бедер при каждом движении очерчивал золотистым светом огонь.

Она остановилась вплотную перед ним. Так близко, что ее обнаженные колени почти касались его колен, обтянутых тканью брюк. Дыхание перехватило. Лейн чувствовала исходящее от Дмитрия тепло, смешанное с запахом виски и дыма. Она смотрела на него сверху вниз, а он на нее — снизу вверх. Воздух вокруг словно трещал от невысказанных слов и подавленных желаний. Пальцы генерала сжали бокал так, что костяшки побелели.

Внезапно, без всякой логики, в сознании Лейн вспыхнула дерзкая мысль. Она была результатом долгого томления, которое копилось в ее теле бесконечные месяцы, проведенные вдали от генерала. И теперь это томление вырвалось наружу, отметая прочь страх и сомнения.

Взгляд Дмитрия был магнитом, его близость — наркотиком.

Ве́домая этим импульсом, Лейн медленно, не отрывая глаз, опустилась перед мужчиной на колени. Плед окончательно упал на пол, обнажив выступающие ключицы и хрупкие, еще не вернувшие прежнюю округлость плечи.

— Лейн, что ты делаешь? — голос Дмитрия прозвучал хрипло. От неожиданности его пальцы разжались и выпустили бокал, который покатился по ковру, оставляя темный след вылевшейся жидкости.

Но она словно его не слышала.

Ее холодные пальцы оказались на удивление ловкими. Лейн быстро расстегнула пряжку ремня, пуговицу и молнию. Отвела ткань в сторону, освобождая его напряженное, готовое к действию мужское естество. Он был большим, твердым и едва умещался в ее ладони.

Дмитрий попытался остановить Лейн, положив руку на ее запястье. Но этот жест не был убедительным. В нем не было силы, лишь тень сопротивления, которая растворилось в ее настойчивом взгляде. Генерал завороженно наблюдал, как она склоняется к нему, как ее мягкие влажные губы смыкаются вокруг его возбужденной плоти. Как ее длинные локоны шелковистой волной ложатся на его ноги.

На мгновение его утомленному мозгу, расслабленному алкоголем и пляшущими на стенах бликами огня почудилось, что все это лишь игра воображения. Но легкий стон, сорвавшийся с приоткрытых губ Лейн убедил в реальности происходящего.

Дмитрий резко откинул голову на спинку дивана, когда она втянула его член в рот почти на полную длину. Пальцы генерала впились в волосы девушки, собрав их в узел. Каждым нервом своего тела он ощущал эти незамысловатые, но сводящие с ума движения. Это было сладкое, всепоглощающее, пьянящее наслаждение, против которого железная воля Дмитрия оказалась бессильна. Язык Лейн скользил по самым чувствительным точкам его плоти, губы плотно сжимались вокруг головки, даруя новые ощущения, и он тонул в этой неге, забывая обо всем.

Лейн ощущала, как его тело напрягается все сильнее в стремлении достичь финала. Теперь генерал был полностью в ее власти. Удвоив усилия, она продолжала ласкать его руками и языком. Расслабляла горло, чтобы он мог войти как можно глубже. Ей нравилось, как он скользит у нее во рту, нравилось слышать его неконтролируемые стоны и осознавать, что она сокрушила волю Дмитрия.

Лейн чувствовала, что он вот-вот взорвется в глубине ее горла, дастаточно лишь пары движений...

Но внезапно она остановилась, отстранилась и медленно поднялась на ноги. Ее полный превосходства взгляд встретился с его затуманенным. В голове промелькнула еще одна шальная мысль: оставить Дмитрия в таком состоянии, сбежав в свою комнату. Но тут же Лейн поняла — она не может поступить так с ним. Не может поступить так с

собой

. Несмотря на отчуждение, недоверие и страх, она желала его. Желала так, как может женщина хотеть своего мужчину.

Не давая себе возможности передумать, Лейн опустила руки вниз и сбросила с себя последнюю преграду — нижнее белье. Затем она встала коленями на диван по обе стороны от его бедер, нависая над Дмитрием. Он оказался между ее ног, и ее влажная, готовая к соитию плоть соприкоснулась с его напряженным членом.

Не отводя взгляда от мужчины, она неторопливо опустилась на него. Он вошел в нее глубоко, заполнив собой пустоту. И они оба не смогли сдержать низких сдавленных стонов, сорвавшихся с их губ в унисон. Глаза Лейн закрылись от переполнявших чувств. Она положила руки генералу на шею, ее тонкие пальцы впились в густые черные волосы на его затылке.

Лейн начала двигаться. Неторопливо, чувственно, полностью контролируя ритм, отдаваясь каждому толчку, каждому проникновению до самого предела. Она чувствовала его всего, вплоть до сантиметра, ощущала каждую пульсацию внутри. Это был древний совершенный танец двух тел, идеально подходящих друг другу.

Постепенно страсть нарастала. Волна удовольствия, которой они оба жаждали, подкатывала все ближе. Остроты эмоциям добавляли руки Дмитрия, сжимавшие обнаженные ягодицы девушки. Теперь он буквально насаживал ее на себя, заставляя выгибаться в пояснице. А после большая ладонь поползла вверх и нетерпеливо отдернула тонкую ткань ночнушки, обнажив упругую грудь. Пальцы генерала сомкнулись вокруг налитого темно-розового соска, сжав его с такой силой, что тело Лейн изогнулось от сладострастной боли, смешанной с невыносимым наслаждением. Видя, что ей нравится, Дмитрий принялся яростно тереть и щипать напряженный бугорок.

Лейн, полностью растворившаяся в чувственном восторге, склонилась к губам Дмитрия, чтобы подразнить его. Но он решил играть по своим правилам. В страстном жадном поцелуе генерал впился в нее. Его горячие губы со вкусом виски были напористы и умело вели ее к экстазу. И в этот миг Лейн поняла, как безумно соскучилась по нему. Не только по его телу, но и по этому чувству полного слияния, которое наполняло ее светом изнутри.

— Лейн, я больше не могу... — прохрипел Дмитрий, и его тело напряглось как струна.

Это стало отправной точкой и для нее. Ее собственный оргазм накатил мощной, ослепительной волной. Он кончил глубоко внутри нее, и ее имя, сорвавшееся с его губ, было последним, что она услышала, прежде чем со сдавленным криком содрогнулась в его объятиях.

И еще немного атмосферных артов с Пинтерест.

Надеюсь, их авторы будут непротив :)

Они замерли, тяжело дыша, все еще соединенные. Лейн не торопилась расставаться с этим восхитительным ощущением наполненности. Да и чувствовала она себя великолепно. Тело, получившее долгожданную разрядку в объятиях генерала, было легким и гибким. Лейн казалось, что она теперь способна на все!

Дмитрий тоже не пытался отстраниться. Завораживающими гипнотическими движениями он поглаживал девушку по спине, наслаждаясь последними мгновениями единения. Генерал понимал — то, что произошло между ними ничего не меняет. Пока не меняет.

***

Лейн поднялась с колен Дмитрия и поспешно привела себя в порядок. Ноги дрожали.

Нет, она не жалела о случившемся, но хорошо, что в комнате из освещения только огонь в камине — темнота надежно скрыла румянец стеснения, запоздало распустившийся на ее щеках. Только что она была очень смелой, а теперь не знала, как начать разговор со стоящим напротив генералом.

— Дмитрий... — ее голос прозвучал неуверенно, сорвавшись на шепот. Она сглотнула. — Может... может, мне не стоит возвращаться в «Адам»?

Ей не хотелось жаловаться на Донован и Киру. Не хотелось ворошить прошлое. Расскажи она правду о том, как оказалась здесь, пришлось бы спросить его прямо: «Ты знал?». А этого Лейн тоже боялась. Боялась услышать ответ, который разобьет то хрупкое доверие, что только начало возрождаться вновь. Поэтому ее аргументы вышли расплывчатыми и немного детскими.

— Я уже привыкла здесь. И я могу быть полезна в Роткове. Могла бы координировать или продолжить расшифровывать Книгу Апокалипсиса, если кто-то привезет мне ее сюда.

Дмитрий слушал Лейн молча, скрестив руки на груди. Его лицо оставалось невозмутимым, но даже в полумраке было видно, как он недоверчиво прищурил глаза. Генерал не перебивал, давая ей выговориться, придумать новые отговорки, чтобы остаться в Роткове. Но в этой его выдержке было что-то настораживающее.

Когда она замолчала, исчерпав скудный запас неубедительных доводов, Дмитрий спокойно, но со стальной интонацией, которая не оставляла места для возражений, произнес:

— Лейн, ты возвращаешься с нами. Твое место в отряде.

— Почему? — вырвалось у нее, и в голосе зазвенела обида. — Чтобы Донован снова могла вершить надо мной свой суд? Чтобы я снова стала пешкой в ее, в

ваших

играх?

Услышав обвинение, проскользнувшее в словах, Дмитрий едва заметно вздрогнул. Он понимал, как выглядит ситуация с позиции Лейн, и осознавал, что переубеждать ее сейчас, сотрясая воздух, бесполезно. Эта девочка слишком много пережила, чтобы продолжать верить пустым обещаниям. Ее почти сломали, растоптали, уничтожили. Ее почти убили. И он виноват в этом не меньше Донован.

— Ты никогда пешкой не была, — голос генерала оставался ровным, но в нем появилась резкость. — И не надо становиться ею сейчас, прячась здесь, как испуганный заяц.

— Я не прячусь! — вспыхнула Лейн, его слова попали в самое больное. — Меня сюда

запрятали

. И я не хочу снова оказаться между

вами

! Тобой и твоей ненаглядной тетушкой, у которой на тебя явно большие планы. Ты же сам видел, во вы что меня превратили!

— Именно поэтому ты должна вернуться, — ответил Дмитрий спокойно, хотя его душа разрывалась, чувствуя боль в ее надломленном голосе. — Сидя тут, ничего не доказать. Покажи свою силу, глядя в глаза врагу, а не поворачиваясь к нему спиной.

— Это легко говорить, когда ты генерал! Да еще любимый племянник. — В голосе Лейн зазвенели слезы. — А я для нее всего лишь помеха. Назойливое насекомое, которое маячит перед носом и отвлекает тебя от миссии по спасению человечества. И я не хочу, чтобы из-за меня у тебя начались проблемы с близким человеком.

Еще одна правда, от которой он не имел права отвернуться. Дмитрий прекрасно знал, что тетка недолюбливает Лейн, но никогда не воспринимал угрозы всерьез. Ему казалось, что со временем Донован смирится и все поймет. Он продолжал выполнять приказы, повинуясь чувству долга, и не видел необходимости что-то менять. Возможно, так и продолжалось бы и дальше, если бы Лейн не исчезла из его жизни.

Дмитрий тяжело вздохнул.

— Проблемы из-за тебя у меня начались с того момента, как я впервые на тебя посмотрел, — произнес он устало, глядя ей прямо в глаза. — Но я ни о чем не жалею.

Пораженная столь обезоруживающей откровенностью, Лейн замерла. Несколько долгих секунд они стояли в тишине, пристально изучая друг друга. А после Дмитрий продолжил:

— Я не могу оставить тебя здесь. Не после всего, что случилось. И к тому же, ты нужна отряду. Мы так и не выяснили, как справиться с отродьями.

— Но Донован...

— Забудь о Донован, Лейн. — Перебил Дмитрий. — Забудь о ее кознях. Все это теперь не имеет никакого значения. Возвращайся с нами в Оксфорд и доделай то, что начала: раскрой тайны Копья. Дай всем нам и людям, оставшимся в живых, шанс!

На секунду генерал сделал паузу, оценивая ее реакцию на свои слова. Увидев, что Лейн не торопится с ответом, он продолжил:

— В «Адаме» ты будешь под защитой всего отряда. И, конечно, под моей защитой, если ты в нее еще веришь. Я не позволю Донован или кому бы то ни было снова причинить тебе вред. Но для этого ты должна находиться рядом. Доверься мне в этом. Пожалуйста.

И снова несколько долгих мгновений они изучали друг друга. Наконец, Лейн опустила взгляд и кивнула:

— Хорошо. Будь по-твоему.

Поднимаясь по лестнице, Лейн думала лишь об одном: он сказал, что она нужна отряду, не сказал, что нужна

ему

.

Глава 26. The End

Два дня пролетели как одно мгновение. Они были наполнены суетой сборов и приглушенным волнением от предстоящей дороги. Многие солдаты стремились как можно быстрее вернуться в Оксфорд.

В назначенный день вместе с отрядом Лейн поднялась на борт самолета. Того самого, который много недель назад привез ее в Ротков. Память тут же услужливо подкинула обрывки воспоминаний: одеревеневшие руки, стянутые жгутом, свинцовая тяжесть в висках от транквилизатора и леденящий душу страх перед лицом Грохова. Она резко вдохнула, отгоняя наваждение. Еще один шрам на сердце. Но не смертельный.

Она все-таки выжила и смогла сохранить себя.

Перелет в Оксфорд оказался спокойным, без происшествий и споров. Рядом, как ангел-хранитель, постоянно находилась Анна. Ее присутствие успокаивало Лейн и отвлекало от тревожных мыслей. При этом было заметно, что подруга находится в прекрасном расположении духа. Долго гадать о причинах этого не пришлось. Уличив момент, когда все на борту были заняты своими делами, Анна наклонилась к уху Лейн и тихо прошептала:

— Ну что, я смотрю твои ночные бдения в холле пошли на пользу? Цвет лица куда лучше. Да и блеск в глазах наконец-то появился.

Как только Лейн поняла, о чем идет речь, тут же залилась румянцем, но взгляд не отвела. Ей нечего было стыдиться. Они с Дмитрием взрослые люди. Да и что там Анна могла рассмотреть в темноте? Впрочем, задать этот вопрос Лейн не решилась. Не хотела услышать ответ, который окончательно ее смутит.

Дважды на протяжении полета к ним подходил Дмитрий. Абсолютно не смущаясь косых взглядов других членов отряда, он присаживался на корточки перед Лейн, чтобы их лица были на одном уровне, и спрашивал: все ли в порядке? На какое-то мгновение его пальцы, будто невзначай, касались ее запястья. И от этих легких прикосновений у Лейн бежали мурашки по спине. Чтобы не смущать брата и подругу, Анна деликатно вставала и уходила в другую часть самолета, а после возвращалась и смотрела на Лейн с хитрым прищуром.

Когда самолет приземлился в Оксфорде, генерал без лишних слов подошел к Лейн и взял ее рюкзак, чтобы ей не пришлось нести его самой. Точно так же он поступил в Роткове, когда они покидали имение: Дмитрий просто снял рюкзак с ее плеча и перекинул его на свое. А когда Грег спросил, не распространяется ли такая забота на остальных членов отряда, генерал лишь молча пожал плечами.

Для Лейн столь открытое проявление заботы, тем более со стороны Дмитрия, было непривычным. Она с удивлением и настороженностью наблюдала за происходящим, но в ее душе уже начали порхать глупые бабочки.

В аэропорту их встречали бойцы с «Адама». Приказав отряду рассредоточиться по машинам, Дмитрий неожиданно взял Лейн под локоть и направился к стоящему в отдалении автомобилю. Уложив рюкзаки в багажник, он открыл заднюю дверь, пропуская Лейн внутрь. Девушка удобно устроилась у окна, наблюдая, как остальные члены отряда и солдаты, прилетевшие с ними из Роткова, занимают места в других машинах. Она знала, что через несколько минут они будут на базе «Адам», но волноваться по этому поводу больше не видела смысла. Даже если все это было очередной ловушкой, то она в нее уже угодила.

Не найдя себе места в остальных машинах, к их броневику подошел Ян. Через стекло Лейн услышала обрывки негромкого разговора между ним и Дмитрием. Затем соседняя дверь открылась, и, к ее удивлению, на заднее сиденье рядом опустился генерал. Сегодня он почему-то предпочел ехать сзади, а его обычное место спереди занял Ян.

Почти одновременно двигатели всех машин тихо взревели, и кортеж плавно тронулся с места.

***

Когда массивные ворота базы «Адам» с глухим лязгом захлопнулись за спиной, сердце Лейн вздрогнуло. Ее глаза, широко распахнутые от пробудившегося страха, забегали по периметру двора, выискивая в сутолоке солдат знакомые ненавистные силуэты. Она ждала, что вот-вот из тени появится фигура Донован с леденящей душу ухмылкой, или Кира выйдет навстречу и, как всегда, окинет ее высокомерным взглядом. Каждый мускул в теле Лейн напрягся в ожидании.

Но ничего не происходило.

База жила своей обычной жизнью. Солдаты сновали туда-сюда: перетаскивали ящики с оборудованием, заправляли машины, вычищали оружие. Кто-то, завидев Дмитрия, спешил навстречу с приветствиями. Генерал отвечал коротким кивком. Его возвращение действовало на людей успокаивающе, он умел вносить в хаос строгий порядок.

Из главного здания вышел Ноа. Увидев вернувшихся друзей, он широко и искренне улыбнулся, затем быстрым шагом направился к группе. Поравнявшись с Лейн, Ноа остановился. Улыбка не сошла с его лица, но в глазах появилась тень вины и сожаления.

— Извини, что я так долго молчал, — прошептал он так тихо, что слова долетели только до нее, затерявшись в общем гуле.

Лейн слегка нахмурила лоб, в ее взгляде мелькнуло недоумение, смешанное с настороженностью. Что он имел в виду? Молчал о чем? Но задавать вопросы сейчас не было ни сил, ни желания. Она лишь коротко кивнула в ответ, давая понять, что услышала.

Лейн перевела дух и окинула взглядом собравшийся почти в полном составе отряд. Не хватало только Киры. Ее отсутствие Лейн заметила еще в Роткове, но интересоваться причинами, по которым та не прилетела вместо со всеми, не стала. Теперь же любопытство брало верх. «Где она?» — промелькнуло в голове. Как давно сходящая с ума по Дмитрию Кира могла пропустить его возвращение? Это было просто немыслимо. Лейн еще раз медленно провела глазами по двору, сканируя крыши, темные проемы окон. Ничего. Снайперши нигде не было видно. К своему облегчению колючего, полного жгучей ревности взгляда Лейн тоже на себе не ощущала.

От дальнейших размышлений о таинственном исчезновении Киры ее отвлек спокойный голос Дмитрия, раздавшийся прямо над ухом:

— Пойдем, я провожу тебя в твою комнату.

Утомленная долгим перелетом Лейн кивнула и пошла за ним. Вместе они двинулись по лабиринту старых коридоров. Генерал молча шагал рядом с девушкой, неся ее рюкзак. Оба были погружены в собственные мысли.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Наконец они остановились у знакомой двери. Той самой, у которой когда-то прощались всего на несколько дней. Казалось, это было целую вечность назад...

Дмитрий протянул Лейн ее вещи, а после безапелляционно произнес:

— Через час жду тебя в кабинете Донован.

Сердце Лейн ушло в пятки.

Неужели Дмитрий все-таки предал ее? На глаза навернулись слезы, когда она смотрела на широкую прямую спину удаляющегося генерала.

Спасибо авторам за такие замечательные арты. Надеюсь, никто не против, что я для атмосферности включила их в историю.

***

Ровно через час Лейн стояла у двери кабинета Донован.

Ее руки предательски дрожали. Чтобы хоть немного успокоиться, она сжала их в кулаки. Душа разрывалась на части: внутренний голос яростно шептал: «Беги пока не поздно!», а израненное сердце, вопреки всему, твердило: «Дмитрий не мог так поступить. Не мог привести тебя на заклание». Несколько долгих минут она металась в нерешительности, не смея постучать, прислушиваясь к тому, что происходит внутри. Но из-за двери не доносилось ни звука.

Внезапно дверь бесшумно распахнулась прямо перед ее носом, заставив вздрогнуть. В проеме, словно почувствовав ее присутствие, стоял Дмитрий.

— Проходи, — сказал он, отступая в сторону и жестом приглашая ее внутрь. Голос его был спокоен, но во взгляде, на мгновение встретившемся с ее испуганным, она прочитала скрытую поддержку. Он словно говорил ей: «Доверься. Все будет хорошо».

Сделав шаг в кабинет, Лейн замерла. Помимо Дмитрия, в комнате были

они

— Донован, сидевшая в кресле посетителя с бесстрастным лицом, и Кира, стоявшая у стены со скрещенными на груди руками, устремив взгляд в пол. Увидев их, Лейн инстинктивно попятилась назад, но наткнулась на твердое плечо Дмитрия. Его теплая ладонь мягко легла ей на талию, не давая отступить.

— Профессор Донован и Кира что-то хотят сказать тебе, Лейн. Выслушай их, пожалуйста, — голос генерала прозвучал тихо, но напористо, заполняя собой гнетущую тишину.

Лейн застыла в ожидании, внутренне сжимаясь в комок, готовясь к очередной порции яда, унижений и лжи.

Первой, набравшись смелости, начала Кира. Она подняла голову, и Лейн с удивлением увидела в ее глазах не привычную ненависть, а стыд и смущение.

— Прости меня, Лейн, — голос снайперши дрогнул, выдавая внутреннюю борьбу. — Я вела себя как настоящая стерва. Завидовала тебе, твоей близости к Дмитрию, и позволяла себе откровенные гадости. Я... я понимала, что он ко мне ничего не чувствует, но видеть, как он смотрит на тебя, было невыносимо. Я оскорбляла тебя и подрывала твой авторитет в отряде. Это непрофессионально и подло. И то, что случилось... мое участие в твоей ссылке в Ротков... — она сглотнула, сжимая пальцы. — Я не должна была стрелять в тебя транквилизатором и не должна была позволять похитить тебя из «Адама». Теперь я понимаю, что на тот момент приняла неправильное решение. Но тогда я была счастлива, что тебя убрали с дороги. Прости, если сможешь. Мне больше нечего сказать.

Резко развернувшись, Кира быстрым шагом вышла из кабинета, хлопнув дверью. В комнате воцарилась тишина, еще более оглушительная после ее речи.

Донован молчала. Ее челюсть была сжата так сильно, что скулы двигались, а сухое щелканье было слышно даже на расстоянии. Она смотрела куда-то в стену, делая вид, что генерала и Лейн нет поблизости.

Тогда Дмитрий подошел к столу, сел в главное кресло и недовольно посмотрел на тетку. Его взгляд был тяжелым, с нажимом. В нем читалась потаенная угроза. Недовольно поморщившись, Донован медленно повернулась к Лейн. Взглянув на девушку холодно и оценивающе, она, наконец, произнесла:

— Извини меня, Лейн, — ее голос был ровным и безэмоциональным. — Мой племянник настаивает, что я была не права в своих методах. Но я действовала так, как считала нужным для безопасности базы и успеха миссии. Возможно, я переусердствовала, стараясь избавиться от тебя, и недооценила силу привязанности Дмитрия.

Она сделала небольшую паузу, ее губы искривились в подобие улыбки.

— Я признаю, что твои способности и знания бесценны для нашего дела. Также я признаю твои отношения с Дмитрием. Со своей стороны я обещаю больше не вмешиваться в вашу личную жизнь. Пока ты действуешь в интересах «Адама» и человечества, я буду относиться к тебе как к равной. На этом, полагаю, инцидент исчерпан.

Произнеся эти слова, Донован поднялась и с высоко поднятой головой вышла из кабинета, оставив позади ошарашенную Лейн и усмехающегося Дмитрия. Конечно, генерал понимал, что тетушка так просто не отступится от своих планов, но заставить ее поменять мнение — это уже огромное достижение.

Оглушенная хлопнувшей за Донован дверью, Лейн стояла неподвижно, все еще осознавая произошедшее. Ее взгляд, полный недоумения, медленно перешел на Дмитрия. В голове пульсировал вопрос: «Неужели это победа?». Глаза встретились с глазами генерала. И в их синеве, обычно холодной и сосредоточенной, теперь светилась нежность.

И тут ее взгляд скользнул по массивному столу из темного дерева, за которым сидел генерал, а не Донован. Рядом лежали приказы с его подписью. Вдруг она осознала с поразительной ясностью: Дмитрий занимал место главы базы «Адам». А Донован только что находилась здесь как посетитель.

Видя замешательство Лейн, Дмитрий медленно поднялся со своего места и подошел к ней, его мозолистые пальцы обвили ее дрожащую руку.

— Что происходит? — прошептала девушка, не в силах вымолвить больше. В ее глазах читался немой вопрос, смешанный с потрясением.

Дмитрий тихо вздохнул. Большой палец генерала принялся успокаивающе водить по ее костяшкам.

— Когда я вернулся с задания в назначенный час, Донован сказала мне, что ты ни с того ни с сего сбежала с базы на следующий день после нашего отъезда, — произнес Дмитрий низким голосом, в котором слышалось эхо до сих пор живой боли. — Поначалу я не поверил. Не мог. Отправился искать тебя сам. Но, разумеется, не нашел никаких следов.

Он на мгновение замолчал, его взгляд стал отрешенным, будто он вновь переживал те темные дни.

— После, ослепленный яростью, я ударился в пьянство. Почему-то мне казалось, что ответы, хоть какие-то, можно найти на дне бутылки. Я топил в виски и злость на тебя, и ненависть к себе за собственную слепоту. Так продолжалось до тех пор, пока я не узнал правду от Ноа. Мальчишка рассказал мне во всех подробностях, как Донован и Кира поступили с тобой. — Пальцы Дмитрия непроизвольно сжали ее руку чуть сильнее. — Узнав истину, я открыто пошел против Донован. Фактически, поднял на базе бунт. Удивительно, — в его голосе прозвучала горькая усмешка, — но почти все солдаты, до последнего рядового, приняли мою сторону. Кроме Грохова. Но на него быстро нашлась управа. В итоге я поставил тете ультиматум, и, чтобы остаться на базе и продолжить свои драгоценные исследования, она вынуждена была уступить.

Генерал сделал шаг ближе к Лейн, сократив дистанцию.

— Теперь профессор под присмотром Анны занимается исследованиями в лаборатории. А я полностью контролирую «Адам». Все ресурсы, людей. — Он поднял руку и мягко убрал прядь волос со щеки Лейн. — И я надеюсь, ты разделишь это бремя со мной. В последнее время на базу обратилось за помощью много выживших. Давай вместе подумаем, как сделать их жизнь безопаснее.

***

Ночью сон не шел к Лейн. Она лежала, уставившись в потолок, в то время как в голове бесконечным эхом крутилось признание Дмитрия.

Они оба стали жертвами. Оба были сломлены, обмануты, изранены коварством Донован. Эта мысль была одновременно и горькой, и сладкой.

Сердце Лейн трепетало, выбивая один и тот же ликующий ритм:

Дмитрий не предатель!

Он искал ее, и как только узнал, где она, тут же примчался за ней. А перед тем, как сегодня отпустить ее отдыхать, генерал подвел Лейн к сейфу в своем новом кабинете и вернул то, что было похищено вместе с ее доверием: Книгу Апокалипсиса, стопки записей с расшифровками и, завернутое в темную ткань, Копье.

— Донован забрала это себе, как только ты покинула «Адам», — тихо сказал он, и в его глазах читалась безмолвная просьба о прощении.

Теперь, когда яд подозрений был нейтрализован, а власть Донован сломлена, в голове девушки оставался лишь один вопрос: как им с Дмитрием быть дальше?

Лейн больше не хотела врать самой себе. За всеми выстроенными из гнева и страха баррикадами скрывалась простая неумолимая правда: она безумно любила этого человека. Любила его сильные руки, его уставшие глаза, его гипертрофированное чувство долга. Она была готова положить к его ногам свою жизнь, свою веру, свое искалеченное, но все еще бьющееся сердце.

Но нужно ли это было ему?

Нужна ли она ему, опаленная предательством, со шрамами на душе и теле? Или получение прощения от нее было лишь частью его прощения самого себя?

Словно в ответ на ее терзания в дверь постучали. Тихо, но уверенно. Сердце рванулось в бешеной скачке. Забыв о сомнениях, Лейн сорвалась с кровати и кинулась открывать.

На пороге стоял Дмитрий. Как обычно, он был одет во все черное: простые темные штаны и футболка, обтягивающая мощный торс, превосходно подчеркивали его мужественность. Волосы генерала были мокрыми, на темных прядях после душа блестели капли воды. От кожи едва уловимо пахло сандалом. Без малейших раздумий Лейн отступила вглубь комнаты, пропуская его. Дмитрий переступил порог, и за его спиной с тихим щелчком закрылась дверь.

И снова они смотрели друг на друга, не говоря ни слова.

Жадным взглядом генерал изучал Лейн. Она открыто стояла перед ним в тонкой полупрозрачной ночнушке, с разметавшимися по плечам волосами, с глазами, в которых читалось все — страх, надежда, безудержное желание — и не пыталась спрятаться.

— Я не мог не прийти, — прозвучал низкий и хриплый голос Дмитрия, нарушивший тишину. — Но в твоей власти прогнать меня, если сочтешь мое присутствие неуместным.

От переполнявших чувств Лейн не смогла произнести ничего внятного, лишь упрямо покрутила головой. А после шагнула к нему навстречу.

В тот же миг его руки нашли ее талию и притянули так сильно, что она почувствовала каждый мускул его тела. Губы генерала обрушились на ее губы, и этот поцелуй был не мягким и не нежным. Он был жаждущим, требовательным, почти яростным. В нем сосредоточилась вся тоска прошедших месяцев, вся боль разлуки, вся ярость от обмана и всепоглощающая радость воссоединения.

Лейн ответила Дмитрию с той же силой, вцепилась пальцами в его влажные волосы, прижимаясь к нему всем телом, желая стереть любую дистанцию. Он подхватил ее на руки, и ноги девушки сами обвили его бедра, впиваясь пятками в мускулистые ягодицы. Не отрываясь от ее губ, он отнес ее на кровать и опустил на прохладные простыни.

Одним резким движением Дмитрий разорвали тонкую ткань ночнушки и отбросил лоскуты в сторону. Его жадный пожирающий взгляд заскользил по ее обнаженному телу. Лейн не пыталась прикрыться, напротив — она выгнула спину, подставляя ему свою грудь. Ее соски уже были набухшими от желания и жаждали его прикосновений.

— Я так по тебе скучал, — прохрипел генерал, и его горячие губы обрушились на беззащитную плоть. Язык закружился то вокруг одного, то вокруг второго соска, сжимая и посасывая их с такой силой, что по всему телу Лейн пробежали судороги сладкой боли. Одновременно с этим рука Дмитрия спустилась вниз и принялась ласкал клитор, доводя девушку до исступления.

Лейн вскрикнула, ее руки впились в простыни, бедра непроизвольно задвигались навстречу его пальцам. Между ног мгновенно стало влажно. Готовое принять мужчину тело требовало облегчения.

— Дмитрий, пожалуйста... — взмолилась Лейн, уже не в силах терпеть эту сладкую пытку.

Он поднял голову, его глаза были дикими, почти черными от страсти. Быстро стянув с себя всю одежду, генерал встал на колени между широко разведенных ног девушки. Ему нравилось видеть, как она без стеснения извивается, предлагая ему свою трепещущую плоть.

— Ты вся горишь, — прошептал Дмитрий, и еще раз провел большим пальцем по чувствительному бугорку, заставив Лейн вздрогнуть и громко застонать.

Медлить больше не было сил. Подхватив Лейн под бедра, он подался вперед и плавно вошел в нее, растягивая до предела. Лейн закинула голову назад, ее губы раскрылись в безмолвном крике блаженства.

Генерал сразу задал интенсивный ритм. Звук их тел, сливающихся в порыве страсти, ее сдавленные стоны, его хриплое дыхание — все это соединилось в одну симфонию, предвещавшую грандиозную разрядку.

— Скажи, что ты моя, — прохрипел Дмитрий, вонзаясь в нее с новой силой. Его пальцы впились в ягодицы Лейн, приподнимая ее навстречу каждому удару.

— Твоя! — выдохнула она, уже не помня себя, ее сознание утонуло в море чувственных ощущений. — Всегда... только твоя!

Немного изменив позицию, Дмитрий облокотился на одну руку, продолжая сжимать бедро девушки второй рукой. Не прерывая ритмичных движений, он наклонился ниже, губами нашел чувствительный сосок Лейн и слегка сжал его. Этого оказалось достаточно, чтобы отправить ее в свободное падение. Оргазм накрыл девушку сокрушительной волной, заставив все ее тело содрогнуться. Чувствуя, как она сжимается вокруг него, Дмитрий с глухим стоном толкнулся в нее еще несколько раз и излился горячими пульсациями в глубине ее лона.

Чудесный арты на тему чудесной пары. Спасибо авторам

***

Расслабленные, она лежали на скомканных простынях. Голова девушки покоилась на плече генерала, пальцы ласково водили по груди. Умиротворенная Лейн слушала ровный, стук его сердца и понимала, что наконец нашла покой в этом разрушенном мире.

— Я думаю, мне стоит перенести свои вещи в эту комнату. Ты же не против? — спросил Дмитрий, и Лейн уловила в его голосе едва заметную улыбку.

Приподнявшись на локте, она внимательно посмотрела на генерала, а после отвела глаза в сторону, делая вид, что задумалась. Дмитрий слегка нахмурился. Он явно ожидал другой реакции на предложение жить вместе. Но тут Лейн снисходительно произнесла:

— Думаю, найду в шкафу уголочек для твоих футболок.

В ответ генерал громко рассмеялся, а после, ни сказав больше ни слова, притянул ее к себе. Она снова устроилась у него на плече, вдыхая его запах, чувствуя под щекой теплую, покрытую шрамами кожу.

В эту ночь Лейн впервые за долгое-долгое время уснула без страхов, сомнений и боли. Ее сон, охраняемый Дмитрием, был глубоким и безмятежным. Теперь она была уверена в завтрашнем дне. Потому что ее «завтра» неразрывно связано с ним.

И пусть за стенами «Адама» их мир продолжал рушиться, охваченный тьмой и безумием, Дмитрий и Лейн знали — на его обугленных руинах они построят свое собственное, новое и счастливое будущее. Вместе.

___________________________________________________________________

Дорогие, спасибо всем, кто дочитал мой фанфик до конца!

Буду признательна за ваши оценки и комментарии

Конец