Мой запретный командор

Глава 1.

Оглушающая сирена разрывает тишину ночной смены. Красный свет бьет по глазам, гулкие удары моего сердца становятся частью сигнализации.

Я подскакиваю с кресла и инстинктивно хватаю планшет со стола. Сработали силовые поля, кто-то проник в наш научно-исследовательский институт без разрешения.

— Лаэрис Вита, там солдаты! — молодой лаборант Дэн влетает в мой кабинет, как ураган, глаза горят от возбуждения.

— Какие еще солдаты? — шепчу я сама себе и кидаюсь к центральной консоли.

Экран покрывается рябью, датчики показывают приближающийся корабль, сигналы опознавателя пусты. Неизвестный транспорт садится прямо на нашу площадку.

По протоколу такие суда сразу же разворачивают, но он уже прорвался сквозь защитный купол базы.

Дэн вылетает из моего кабинета, я едва успеваю подхватить планшет и бросаюсь следом за парнишкой.

Он несется вперед по коридору. Сердце колотится в такт ударам наших ботинок по металлическому полу. Дверь в лабораторию открывается перед нами с шипением, и я резко останавливаюсь.

Через несколько секунд со стороны стыковочного шлюза врывается группа вооруженных людей в черной военной форме. Их лица скрыты визорами, на головах защитные шлемы.

— Отделение «Альфа-Ноль», — чеканит один из солдат. — Защитный протокол, полный доступ. Всем покинуть лабораторию. Немедленно.

Я открываю рот, чтобы возразить, но рядом уже дергают за руку мою лаборантку Лину, оттаскивают ее в коридор. Дэна буквально на руках выносят следом.

Люди в форме движутся быстро, отрезая мне путь к выходу. Остаемся только я, моя лаборатория и непонятный холод в груди.

— Я заведующая отделением, — строго произношу я, ставя руки на пояс. — Что вы себе позволяете? Верните моих сотрудников!

Тот самый солдат, что приказал всем покинуть лабораторию, поворачивается ко мне. За маской не разглядеть его лица. Наверное, он тут главный.

— Приказ Генерала Армии. Идет доставка объекта.

Объекта? Звучит слишком абстрактно.

И тут сквозь толпу солдат ко мне выходит Генерал Армии – Лиам Дрофт – собственной персоной. Высокий, сухой, седовласый, в идеально выглаженной форме и с блестящими звездами на погонах.

— Лаэрис Вита Корн? — голос громовой, от которого хочется встать по стойке «смирно».

Я киваю. Тогда он подносит к моему лбу считывающее устройство в виде пистолета, и на всю лабораторию раздается электронный женский голос:

«Вита Корн. Женская особь, 25 лет, заведующая отделом Ксенобиологии и Экспериментальной Генетики. Основная задача: изучение биологии инопланетных рас, их ДНК, особенностей организма и способов адаптации».

— Все, что вы увидите дальше, совершенно секретно, — генерал строго смотрит на меня.

Я хочу задать ему сотню вопросов, но он уже поворачивается к группе военных за своей спиной.

Щелкают замки шлюза, и в помещение закатывают тяжелую капсулу на антиграве. Металлическая, с прозрачной верхней панелью, такие служат для гибернации.

Я машинально делаю шаг назад, от этого «объекта» веет такой силой, что воздух становится гуще.

Внутри неподвижно лежит мужчина. Длинные черные волосы разметались по плечам, верхняя часть тела обнажена, кожа покрыта едва заметной сеткой тонких прожилок. Возможно, это остатки нанотканей или сенсорного покрытия. Ни одного шрама, ни дефекта – идеальная симметрия мышц, будто он не человек, а произведение генной инженерии. На ногах сидят, как влитые, защитные брюки цвета темной стали. Не ткань, не металл, а что-то между.

Его мышцы напряжены так, будто он вот-вот поднимется.

Но в нем есть что-то странное и что-то неправильное. Точнее сказать: непривычное моему земному глазу, и даже в бессознательном состоянии он выглядит опасным.

— Что за...

Я на автомате хватаю со стола первый попавшийся сканер, подхожу к капсуле. Сканирую. Линии на экране скачут, мигают, и через пару секунд высвечивается красный крест.

— Не считывает, — растерянно произношу я и смотрю на Генерала.

Лиам Дрофт не удивлен, а всего лишь протягивает мне голографический планшет.

— Приказ: объект обследовать, — чеканит он. — Полный доступ только у вас и у меня. Ни одна душа в этом институте не должна знать,

что

вы увидели.

Солдаты молча разворачиваются и уходят. Дверь шлюза с глухим щелчком блокируется.

Генерал осматривает меня с головы до ног. Догадываюсь о чем он думает: такая молодая и уже зав.отделением? Мало кто воспринимает меня всерьез, но, тем не менее, я заслужила это место.

— Предварительный отчет через два часа, — произносит Генерал и последним покидает лабораторию.

Я остаюсь одна с капсулой.

Шумно выдохнув, я подхожу ближе к мужчине и не могу оторвать от него взгляд. Его лицо спокойно, но я ощущаю странное и почти осязаемое поле вокруг него. Оно тянет и пугает одновременно.

И вдруг мне кажется, что он чуть шевельнул пальцами.

— Не-е-е-е-т. Ты в гибернации, это невозможно.

Сканер снова показывает пустоту. Ни признаков жизни, ни теплового сигнала. Пустой объект, и от этого в груди поселяется тревога.

Мне страшно, а еще просыпается любопытство. Вот такой крышесносный коктейль.

— Кто ты такой? — бурчу себе под нос.

Ответа, конечно, нет. Только гул силовых полей за стеной и ощущение, что за стеклом лежит кто-то слишком сильный и кто-то слишком чужой.

И я одна осталась с ним в лаборатории.

******

Мои фантастические!

17 ноября

книга станет платной. Кто не успел, тот опоздал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Приятного чтения!

Глава 2.

Я стою в тишине, вглядываясь в капсулу, и впервые за все время работы в НИИ чувствую, как дрожат мои руки.

Я заведующая отделением. Это моя территория и теперь это мой «объект», а значит и моя ответственность. Но внутри все кричит:

ты не готова к такому!

Десятки раз я представляла себе, как мы столкнемся с чем-то неизвестным, но никогда не думала, что это будет вот так неожиданно, посреди ночной смены.

И еще этот генерал, Лиам Дрофт. Его взгляд до сих пор стоит перед глазами – холодный, оценивающий, как будто он заранее знает, что я облажаюсь. В его присутствии я чувствую себя глупой девчонкой, которая впервые попала в серьезную лабораторию.

Я нервно кусаю губу и делаю шаг к капсуле.

Если я ошибусь – это будет не только конец карьеры. Это может быть катастрофа для всего института. Но что, если я сделаю недостаточно? Что, если упущу то, что поможет мне понять, кто он?

Я подношу ладонь к прозрачной панели. За стеклом неподвижно лежит мужчина, слишком совершенный, чтобы быть случайной находкой.

— Ну что, Вита, — шепчу я себе, — докажи, что заслужила это место.

Только вот что делать, если мой «объект» будто издевается над законами физики и здравого смысла?

Так, спокойно, начнем с привычного: сканеры, датчики, анализаторы. Один за другим они показывают пустоту.

Ни данных о биополе, ни состава тканей, даже базовый экзоскелет в системе не формируется. Будто он вообще не существует.

Такого просто не бывает!

Я хмурюсь, нутро ехидно поддевает, возникает повышенный интерес. В лепешку разобьюсь, а решу эту задачку со звездочкой.

Подсоединяю дополнительные модули к капсуле и даже пробую задействовать старую систему архивного анализа, вдруг этот мужчина относится к какой-то засекреченной расе, о которой все уже забыли? Но и тут ноль.

— Ладно, — расхаживаю мимо капсулы, глядя себе под ноги. — Попробуем с другой стороны.

Я включаю микроскопический датчик импульса, даже сердцебиение не фиксируется. Никакого движения жидкости, ни одного биологического маркера. Он будто мертв.

Но я не верю данным, слишком уж мощная энергетика исходит от него. Да, это не научно, я – ученая, мне впору верить показателям приборов, а не собственным чувствам.

В какой-то момент я ловлю себя на мысли, что просто стою и смотрю на мужчину. Секунды тянутся вечностью. Черты лица настолько безупречны, что кажется – это голограмма.

И эта мысль засела в голове.

— Проверим!

Я знаю, что этого делать КАТЕГОРИЧЕСКИ нельзя. Что, возможно, Генерал прямо сейчас наблюдает за мной по камерам, но я не могу просто смотреть на эту загадку и ничего не делать.

Я подсоединяю капсулу к жизнеобеспечивающим трубкам, пусть система поддерживает его гибернацию. Моя цель не разбудить, а проверить.

Прозрачная панель мягко щелкает. Капсула чуть шипит, когда я запускаю частичную разблокировку. Сердце колотится так, что, кажется, его слышно на весь этаж.

Крышка медленно приоткрывается, выпуская тонкий пар холода.

Я замираю, «объект» так близко. Теперь между нами нет стекла. Я тянусь к нему рукой, хотя сама себе шепчу:

не делай этого, Вита, не надо

.

Но я должна убедиться, что он настоящий. Мои пальцы едва касаются его щеки. Я вздрагиваю, его кожа холодная.

Он выглядит таким безмятежным, но от прикосновения по моей спине пробегает волна паники. Потому что мгновенно возникает ощущение, что он сейчас откроет глаза и схватит меня за горло.

Но на мое счастье мужчина не шевелится.

Я понимаю, что нахожусь в точке невозврата. Если генерал увидит запись с камер, мне конец, но я не могу оторваться от «объекта».

Мой взгляд опускается на его чуть приоткрытые губы. И тут я отдергиваю руку от его лица, будто обожглась.

Жму на консоль, и крышка капсулы снова захлопывается, изолируя меня от него толстым стеклом.

Стоп! Мне показалось или его губы чуть дрогнули???

Да нет! У меня уже развивается паранойя, честное слово.

Мужчина по-прежнему неподвижен, его сон неразрушим.

Вдруг на экранах вспыхивает красный сигнал тревоги, мигалки заливают лабораторию пульсирующим светом.

«Вторжение. Нарушение периметра. Немедленная блокировка всех выходов».

Грохот.

Лабораторию трясет так, что я едва не падаю, а с потолка осыпается пыль.

— Нет, нет, нет, — я бросаюсь к консоли.

На мониторе появляются красные точки. Они двигаются по периметру института слишком быстро.

Блокирую двери лаборатории вручную, затем хватаю шокер – жалкая игрушка против тех, кто ломится сюда.

Дыхание сбивается, и я вдруг слышу шаги. Несколько человек. Прямо за дверью.

Взрыв.

Двери выгибаются внутрь. Я падаю на пол, оглушенная, а в лабораторию врываются вооруженные боевики в серо-черной броне. Без знаков отличия, лица скрыты масками.

Это не наши!

— Капсулу! — рявкает один.

Они даже не смотрят на меня, идут к «объекту». Я подскакиваю, направляю на них шокер, хотя прекрасно понимаю, что это самоубийство.

— Не трогайте его!

Один боевик хватает меня за руку и швыряет в сторону так, что я ударяюсь спиной о консоль и из моих легких резко вылетает весь воздух.

— Нейтрализовать свидетеля, — раздается приказ.

___________________

Мои космические, рада видеть вас!

Листайте далее, там визуалы наших героев ----->>>>>

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Визуализация - 1

Вита Корн, землянка, 25 лет

Таинственный незнакомец (как вы уже поняли - наш горячий командор)

Далее еще немного красивого ------>>>>>>>

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Визуализация - 2

Дорогие читатели, ниже небольшая инструкция, чтобы мы с вами не потерялись.

Мне важны ваши лайки, так я вижу, что история вам нравится. Это очень мотивирует!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3.

Двое в серо-черных тактических костюмах приближаются ко мне. Я отползаю на пятой точке к стене, ногами пинаю обвалившиеся куски потолочной плитки, но эти двое такие быстрые, что мгновенно оказываются возле меня.

Один без раздумий поднимает оружие и холодным стволом упирается прямо мне промеж глаз.

Ну, все, Вита, доигралась. Хотела изучать что-то неизведанное? Получи: вот как раз его пушка, упирающаяся в твой лоб – штука совсем тебе неизвестная. Сердце бешено бухает в горле, не давая сделать глубокий вдох.

Второй вдруг замирает. Его запястье начинает пищать, на маленьком экранчике мигает красный символ. Он поворачивает голову в сторону напарника:

— Стой! У нее был контакт с командором, — он быстро сверяет данные с наручного датчика.

— Что? — раздается недовольный голос из-под шлема.

Тот, что с датчиком опускается передо мной на одно колено, водит своей рукой возле моей головы, опускается ниже, и когда его запястье оказывается возле моей ладони, на экранчике вновь появляется красный символ.

— Биоследы совсем свежие. Забираем ее, — резко чеканит он и встает.

Его напарник прячет оружие, а потом грубо хватает меня за плечо и легким рывком ставит меня на ноги.

— Эй! Отпустите! — я пытаюсь вырваться, но меня разворачивают лицом к стене, безжалостно заламывают руки за спину.

Ощущаю, как мои запястья окутывает что-то холодное. А потом раздается характерный щелчок.

Он надел на меня наручники?! Да как он посмел? Я ему что, какая-нибудь преступница из класса «Е»?

Из коридора раздается лязг металла, кто-то взломал еще одну дверь. Силовое поле мигает, гаснет. Эти боевики работают быстро и точно знают, что ищут.

— Куда вы его везете? — кричу, когда мимо меня катят капсулу.

Прозрачный купол блестит, а внутри мой «объект» все так же неподвижен. Но я клянусь, его губы чуть дрогнули, будто он собирался что-то сказать.

Меня волокут по коридору, ботинки скользят по гладкому полу. Я успеваю лишь заметить, как напавшие на институт выворачивают мой отдел наизнанку: шкафы раскрыты, контейнеры валяются на полу, экраны мигают красным.

Они забирают все. Абсолютно все. И вместе с неопознанным мужчиной – меня.

И где же наш Генерал? Где его непобедимая команда Альфа или как там они себя называют?

Мамочки, мне страшно. Куда меня тащит этот огромный мужчина? На всем пути мне не встречается ни одного нашего солдата. Неужели они всех уничтожили?

— Отпустите меня! Я никому ничего не скажу, — дергаю плечом, пытаясь сбросить с себя чужую руку.

— Поздно, — шепчет мой конвой, и это «поздно» звучит так, что мороз пробегает по коже.

Меня втягивают в шлюз. Краем глаза вижу, как еще двое подхватывают капсулу на антиграве.

— Осторожнее, — произносит тот, что держит меня.

— Кто вы такие?! — рычу недовольно.

— Те, кто забирает свое, — отвечает мужчина с датчиком на руке.

Они двигаются быстро, отрезая пути отступления. Я понимаю, что сейчас не могу вырваться. Но хуже того: я не знаю, в чьих руках я оказалась.

Стыковочный шлюз мчится мимо нас, пока мы не оказываемся на посадочной площадке. Черный корабль без опознавательных знаков ждет, распахнув пасть грузового отсека. Меня заталкивают внутрь вместе с капсулой.

— Я должна сообщить о вас Генералу Армии! — стараюсь держаться спокойно, а внутри все трясется от страха.

В ответ я слышу короткий, почти насмешливый смех.

— Генералу? — переспрашивает мужчина с датчиком на запястье. — Забудь.

Шлюз глухо закрывается, и корабль вздрагивает, отрываясь от платформы. Красный свет станции сменяется яркими красками предрассветного неба.

— Ты теперь с нами, — говорит тот, что держал меня за плечо.

— Я не с вами! Вы меня похитили! — почти кричу я, пока один из бугаев пристегивает меня ремнями безопасности.

Тот, что ходит с датчиком, садится напротив меня и снимает шлем.

Я замираю.

Длинные светлые волосы падают на плечи. Высокие скулы, прямой нос, тонкие и четко очерченные губы. Взгляд – холодный и цепкий. Этот мужчина слишком красивый, слишком идеальный, как и тот, кто спит в капсуле рядом.

— Теперь на своей земле ты предательница, — произносит он спокойно, словно говорит о погоде.

Я приоткрываю рот, чтобы возразить, но слова застревают в горле.

Предательница? Нет. Я просто оказалась в плену.

Слезы начинают душить, я стараюсь незаметно прикусить кончик своего языка, чтобы боль заглушила чувство обиды и несправедливости.

— Можете хотя бы наручники снять? — прошу я тихо, опустив глаза в металлический пол корабля.

Светловолосый встает и ловким щелчком освобождает мои руки. Я потираю запястья и упираюсь макушкой в холодную стену грузового отсека.

В груди клокочет злость и страх, а где-то глубже, против воли, рождается вопрос: если эти люди так похожи на мужчину из капсулы, значит ли это, что они его союзники?

Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, я наблюдаю, как двое в масках закрепляют капсулу.

Они тихо переговариваются на незнакомом мне языке, с резким и грубым произношением.

— Крадх ир солвет Маркẏр, — слова рвутся, словно команды, но в одном из них я распознаю что-то знакомое…

Имя.

Я подаюсь вперед, напрягаясь, ловлю следующий фрагмент, и снова это имя, чуть тянущееся, с акцентом.

Оно пронзает меня, как ток: они говорят о нем, о мужчине в капсуле.

Они назвали его командором… Маркур – это его так зовут?

Корабль сотрясается, и за иллюминатором внизу медленно проплывает крошечная голубая сфера – моя планета, мой дом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4.

Что делать дальше? Куда они меня везут? И как мне связаться с Генералом?

Мысли не дают покоя, а взгляд то и дело цепляется за капсулу, намертво пристегнутую несколькими щипцами к периллам.

Напавшие на институт ушли, я одна в грузовом отсеке.

Интересно, почему командор в гибернации? Кто его туда погрузил?

Да что ж ты будешь делать с моим любопытством. Мне впору свою шкуру спасать, а не думать о таинственном «объекте».

В конце отсека неожиданно гремит взрыв, пол уходит из-под ног. Я впиваюсь дрожащими пальцами в ремни безопасности, сердце бешено колотится, а в ушах стоит рев сирены.

— Держитесь! — кричит светловолосый, который появился ниоткуда.

И его голос тонет в грохоте выстрелов. На внутреннем экране появляется лицо Генерала Дрофта, и я замираю. Его взгляд прожигает даже сквозь помехи связи. Он стоит на фоне флага в полном своем обмундировании.

— Во избежание открытой атаки немедленно верните капсулу и девушку, — строго чеканит он.

— Пожалуй, мы откажемся, — коротко бросает один из незнакомцев, и в ту же секунду обшивка корабля сотрясается от прямого попадания.

Экран гаснет. От удара капсула срывается с креплений. Металл визжит, и «объект» с глухим грохотом врезается в стену всего в метре от меня. Я отклоняюсь в сторону и громко кричу от страха.

Прозрачное стекло начинает трескаться. Сначала появляется тонкая полоска, потом сеть трещинок, будто лед под ногами хрустит. Внутри что-то меняется: напряжение в плечах, легкий изгиб губ, как намек на осознание.

Его веки дрожат, пальцы едва заметно сжимаются. У меня в груди становится тесно, во рту все пересохло. Он опасен, чужой и пугающе прекрасный.

Корабль снова кренит, и я понимаю: когда он откроет глаза, все изменится. И для них, и для меня.

Капсула трещит, панель со звоном разлетается на куски. Я машинально прикрываю голову, но уже в следующую секунду мужчина распрямляется внутри, и на миг мне кажется, что даже шум боя за стенами притих.

И вдруг прямо на моих глазах тонкие черные линии проступают на его голых плечах, на спине, на груди, расходясь в сложные узоры. Они оживают, сплетаются, словно чернильные змеи, и в следующую секунду из этих линий вырастает ткань: матовая и идеально обтягивающая тело.

Я забываю даже дышать. Не понимаю, что вижу… это биотехнология такая? Живой материал? Или часть его самого?

Мужчина с легкостью выпрыгивает из капсулы. Я тихо сижу, вжавшись в себя. Какая технология, какие способности. И почему мне кажется, что, если он посмотрит на меня, я забуду обо всем. И о нападении, и о Генерале, и о том, что должна бояться.

Вибрация пробирает корабль, сирены воют, налет не прекращается. Красные индикаторы скачут по панелям, и на фоне всего этого хаоса про меня будто забыли.

За обзорным стеклом скользит черная тень, и тут корпус сотрясает удар. Корабль Генерала выбросил крепежные клещи. Металлические захваты сомкнулись на обшивке, и звук этого зажима пробирает до костей.

К проснувшемуся «объекту» подбегает светловолосый. Тот самый с идеальными чертами, что снял шлем. Они переговариваются быстро на языке, где звуки щелкают и льются, как что-то вода.

Светловолосый кивает в мою сторону, и командор поворачивается.

Взгляд зацепляет меня, как гарпун. Молния проходит сквозь все тело, распарывает меня изнутри, ток пробегает по позвоночнику, оставляя за собой дрожь.

Я не успеваю вдохнуть, как раздается новый удар. Воздух дрожит, и где-то в соседнем отсеке рвется металл. Дверь взрывается ярким разлетом искр, и внутрь врываются солдаты Генерала.

Я рвусь вперед, желая освободиться, но ремни безопасности врезаются в плечи и в талию, держат намертво. Пальцы скользят по замкам, все бесполезно. Я могу только смотреть и молиться, что меня не зацепит.

Командор двигается так, будто его тело – это оружие. Одним рывком он выбивает лазерный пистолет у ближайшего солдата, резким ударом отправляет его в стену. Другого подхватывает за горло, отбрасывает в сторону, как тряпичную куклу. Никаких лишних движений – только сила, скорость и абсолютная уверенность.

Страшно. И одновременно невозможно не перестать смотреть. Каждый изгиб мышц, каждый резкий поворот корпуса обтянут живым металлом его костюма, и этот танец смерти завораживает сильнее любого ужаса.

Последний солдат падает. Тишина давит на барабанные перепонки. Он поворачивается ко мне.

Ой. Что он задумал? Мне не нравится его взгляд!

Шаг, второй, третий. Его тень накрывает меня, я испуганно смотрю на него снизу вверх. А потом он одним движением срывает ремни, будто они сделаны из тонкой бумаги. Его крепкие руки подхватывают меня так легко, словно я невесомая.

Он скользит взглядом по моему лицу, задерживается на глазах. Затем бессовестно осматривает мое тело, скользит изучающим взглядом до самых ног.

— Поместимся.

Я не понимаю: это приказ или обещание?

— Что-что??? — я растерянно моргаю.

Но командор уже отводит взгляд, и что-то грохочет в глубине корабля.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 5.

Грохот усиливается, корпус корабля стонет, будто его рвут на части. Командор в одно мгновение перекидывает меня через свое широкое плечо и идет быстрым и уверенным шагом куда-то вглубь отсека.

Я болтаюсь сзади, стараясь держать свое лицо подальше от его упругих ягодиц.

— Куда вы меня несете? — я пытаюсь как-то сползти с него, но у него железная хватка.

— Нам надо выжить, лаэрис, — бросает он коротко, и его рука ложится мне на бедро.

Он не вкладывает в этот жест ничего пошлого, только придерживает меня, а мне становится неловко.

Мы сворачиваем в узкий коридор, входим в помещение с полукруглыми стенами, вся поверхность которых светится холодным голубым светом. В центре стоит не спасательная капсула, а крошечное эвакуационное судно, тесное настолько, что там невозможно даже сидеть врозь.

Мое сердце замирает.

— Нет!

Мужчина опускает меня на пол, но остается стоять вплотную. Смотрит сверху вниз, и его взгляд прожигает меня насквозь.

— Некогда крутить носом. Иначе – смерть.

Я хватаю ртом воздух от возмущения.

— Вы собираетесь меня туда запихнуть?!

Его губы едва заметно приподнимаются в уголках, то ли усмешка, то ли что-то опаснее.

— Запихнуть? Нет, — командор делает шаг ближе. — Я лягу вместе с тобой.

Взрыв сотрясает пол, стены дрожат, и из динамиков доносится надрывный голос:

— Командор, поторопитесь! Координаты верны, мы отвлечем землян, а потом вернемся за вами.

Мужчина смотрит на меня так, что права выбора у меня нет и быть не может. И я понимаю: через секунду он все равно сделает по-своему.

— Лаэрис, быстро, — звучит его приказ.

Я колеблюсь всего секунду, но командор уже ложится на спину, и резким рывком уволакивает меня за собой. Сердце в груди бешено колотится, когда я впечатываюсь в его стальную грудь. Металлическая крышка судна закрывается, и наш мир сжимается до пары метров и… его мощного тела.

Между нами нет ни миллиметра просвета. Его грудь подо мной твердая, но теплая. Рельефные плечи, словно живой щит, и в то же время опасная ловушка. Я чувствую, как под моей ладонью бьется его сильное сердце, не сбившееся ни на миг, даже когда вокруг раздается автоматная очередь.

Ох, Великая Материя, как же стыдно-то. Лежу в тесноте с незнакомым мужчиной.

Я зажмуриваюсь, и вот тут обостряются все остальные чувства.

Запах непривычный, чуть терпкий вперемешку с чем-то пряным, от чего кружится голова. Его размеренное дыхание обжигает кожу у виска, и каждый его протяжный выдох ощущается, как прикосновение.

Где-то над головой раздается спокойный мужской голос:

— Отсчет до выброса: десять… девять…

Я чувствую, как его кровь бурлит, как мышцы под моим телом напряжены, готовые к рывку. Он пребывает в постоянной готовности, и это пугает и завораживает одновременно.

Вспышки света прорываются через узкий иллюминатор, отражаются от стен. Я жмусь к нему сильнее, стараюсь забыть, что лежу на нем, что чувствую каждый изгиб его тела.

— Пять… четыре… три…

Я все еще с закрытыми глазами. Его рука обхватывает меня за талию, вторая ложится на затылок, будто он боится, что я разобьюсь о невидимую стену.

— Два… один!

Мир взрывается толчком. Нас выстреливает из корабля в открытый космос, как торпеду, с силой, что выбивает из груди остатки воздуха. Мне хочется кричать от страха, но я только до боли закусываю губу. И в эти секунды единственным, за что я держусь, становится командор.

Судно кидает из стороны в сторону. Вдруг мужчина начинает шевелиться подо мной, и я, не выдержав, приоткрываю один глаз. Наши взгляды встречаются.

— Что вы делаете, лаэр? — шепчу я, подозрительно прищурившись.

— Лаэрис, — он делает паузу, чуть морщась, — ты не могла бы… чуть сдвинуть ножку в сторону? Ты слегка придавила мои…

Я даже не даю ему договорить, резко дергаюсь и тут же бьюсь макушкой о защитную крышку судна.

— Ай! — морщусь болезненно, хочется потереть место ушиба, но скованность не позволяет. — Простите.

Он смотрит на меня с равными долями сдержанного смеха и бездонной терпеливости.

— Осторожнее, лаэрис. У нас впереди еще длинный путь, не надо крушить наш спасительный «джойд».

— Джойд?

— Да, это судно называется «джойд».

И вот я уже красная, как пульт аварийной сигнализации, и думаю, что предпочла бы снова оказаться пристегнутой ремнями на корабле, чем вот так лежать на командоре, пытаясь вести себя прилично.

Джойд трясет, как в шторм, а хватка мужчины становится только крепче. У меня перехватывает дыхание.

— Ты в порядке, лаэрис? — тихим голосом спрашивает он.

— Вы сильно сжали мою грудную клетку, лаэр, — хриплю.

Он слегка расслабляет свои руки.

— Что будет дальше? — выдыхаю я, стараясь не задирать голову, чтобы не видеть его бездонных глаз.

— Теперь ты – моя ответственность. И, кажется, мой выбор.

Я тут же смотрю на него, позабыв про свои же принципы. Его взгляд, как удар: прямой, глубокий, непозволительно близкий. В нем нет ни капли сомнения, только абсолютная решимость.

— Почему? — мой голос срывается.

Его губы едва заметно трогаются в улыбке.

— Потому что, когда ты прикоснулась ко мне, ты изменила все.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 6.

Открытый космос за иллюминатором черный и бездонный, с редкими вспышками звезд. Но все мое внимание приковано к тому, на ком я лежу.

— Что изменилось? — шепчу я, опустив взгляд на дернувшийся кадык командора.

Я ощущаю, как напрягаются мышцы под моими ладонями, в такой близости вообще трудно пропускать мимо чувств все движения крепкого и сильного мужчины.

— Неважно, — отвечает он так тихо, что от вибрации у меня по позвоночнику пробегает дрожь.

Я прикусываю губу и стараюсь не пялиться на серьезное лицо командора.

— Как твое имя? — спокойно спрашивает он, пока джойд несет нас в неизвестном направлении.

— Вита. А вас как зовут?

— Маркур.

— Это имя такое? Или прозвище? — я чуть приподнимаю голову, стараясь заглянуть ему в лицо, но в тесноте все выглядит нелепо: мой локоть упирается ему в бок, нос почти касается его подбородка.

Он чуть усмехается уголком губ.

— Неважно. Можешь называть меня так.

Опять это его «неважно». Что за секретики?

— А к какой расе вы принадлежите? — задаю вопрос осторожно, переживаю, что мое любопытство может легко его рассердить.

Вместо ответа он опускает взгляд прямо в мои глаза. И на миг мне кажется, что вокруг нет ни космоса, ни звезд, только это черное и глубокое, как вселенная, мерцание.

— А ты, лаэрис Вита, разве не успела узнать ничего обо мне, когда сканировала?

Я расстроено выдыхаю.

— Ничего, — признаюсь честно. — Сканер показывал пустоту. Как будто вас вообще не существует.

— Не существует, — тихо повторяет он, словно пробует это слово на вкус. — Именно так многие и думают, когда сталкиваются с представителями моей расы.

Его голос становится ниже, мягче, и почему-то от этого по коже пробегает дрожь. Я замираю, готовая слушать увлекательную историю из уст самого командора.

— Вы это называете «гибернацией», у нас это называется «войлс». Мы умеем замедлять дыхание, пульс, каждую клетку до состояния, которое ваши приборы никогда не уловят. Для вас это пустота, а для нас – способ выживать веками.

У меня перехватывает дыхание.

— Таким образом вы себя спасаете?

Он чуть кивает, и черные глаза вспыхивают изнутри слабым светом.

— Когда тело засыпает, вокруг нас формируется оболочка. Поле, которое вы назвали бы энергетическим. Оно защищает, сдерживает чужие атаки, скрывает следы. Даже твои лучшие сканеры не смогли пробиться сквозь него.

Я ощущаю, как сердце начинает колотиться сильнее. Ведь это объясняет все: и нули в отчетах, и мои пустые графики, и тот ужасный момент, когда мне показалось, что он вовсе не человек, а иллюзия.

— Значит, вы сами себя погрузили в гибернацию, то есть в войлс? — шепчу я, широко распахнув глаза.

— Да. Потому что иногда проще притвориться пустотой, чем дать врагам увидеть твою силу.

Оказывается, рядом со мной, а точнее – подо мной, лежит не просто «объект» из капсулы, не просто мужчина. Это тайна, которая может уничтожить целую планету, а то и всю галактику.

— А я могу почувствовать это поле? — спрашиваю осторожно, хотя внутри уже точно знаю, что хочу не просто почувствовать, хочу прикоснуться снова.

Маркур поворачивает голову, его дыхание касается моей щеки.

— А что ты чувствовала, когда дотрагивалась до меня в лаборатории? — томно шепчет мне на ухо.

Я теряюсь в ответе. Слова куда-то исчезают, и в горле мгновенно пересыхает.

— Ну…, — начинаю неуверенно и тут же прикусываю губу. — Ничего особенного, у вас была холодная кожа. Вот и все.

— И все? — с усмешкой спрашивает он.

Я опускаю глаза и понимаю: он видит меня насквозь. Читает каждое колебание, каждое неровное дыхание.

— Ну… как будто…, — шепчу почти неслышно, — как будто я обожглась.

В его взгляде загорается странный огонь, темный и горячий одновременно. Его руки подтягивают меня выше, а сам он тянется ближе, так, что наши лица разделяют всего несколько сантиметров.

— Вот оно, лаэрис Вита. Ты уже соприкоснулась с моим полем. Твое тело все поняло раньше, чем разум.

Я опускаю взгляд на его четко очерченные губы, нижняя чуть больше верхней… и пухлее… Внутри возникает непреодолимое желание прикоснуться к ним, но я только тяжело сглатываю и возвращаю взгляд к лицу командора.

И в этой тесной ловушке джойда мне приходит осознание: возможно, это самое опасное место во всей вселенной. Потому что опасен не только враг снаружи, но и тот, на ком я лежу.

Надо срочно переключиться. Выключить все свои чувства, отвлечься на что-то нейтральное. И я не нахожу ничего лучше, как спросить:

— Куда мы летим?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 7.

Маркур чуть приподнимает подбородок, глядя сквозь прозрачный купол иллюминатора.

— На Любайрис.

— Любайрис? — слово звучит для меня непривычно, но мягко, почти музыкально. — Никогда не слышала.

— И не должна была, — отвечает коротко командор. — Она скрыта от ваших радаров и не нанесена ни на одну из ваших карт.

— Почему именно туда? — не отстаю я, хотя понимаю, что, возможно, перебарщиваю с вопросами.

Он задерживает взгляд на мне, и его глаза странно темнеют, словно отражают космос вокруг.

— Потому что это место, где даже ваша Армия не осмелится нас искать.

Я сглатываю.

— И что это за место?

Маркур поворачивает голову и говорит почти шепотом, так что его дыхание касается моего виска:

— Планета-тень. Замаскирована астероидным поясом. С поверхности видны лишь вечные сумерки. Там нет солнца, только сияние хребтов из кристаллов, которые светятся изнутри. Атмосфера нестабильна, и любой корабль с примитивным навигатором просто разобьется, даже не заметив, что влетел в ловушку.

Я зажмуриваюсь, представляя мир, где всегда царит ночь. Планета, которая прячет себя сама.

— Красиво звучит, — тихо произношу.

Командор чуть улыбается, и улыбка на его лице кажется опасной, как и все в нем.

— Красиво, но смертельно. Именно поэтому это идеальное место для укрытия.

Внутри у меня смешивается страх и странное восхищение. Он везет меня туда, куда я бы никогда сама не рискнула ступить.

И впервые закрадывается мысль: может быть, я теперь не беглянка. Может быть, я – его пленница, хоть он и говорил что-то там об ответственности.

— Мне надо на Землю! — резко вырывается у меня. Я толкаю его в грудь, но в тесном джойде толку от этого – ноль. — Вы не понимаете! Я заведующая отделением НИИ. Вы – мой объект. Вы похитили меня!

Взгляд командора становится холодным, и у меня перехватывает дыхание. Его колено приподнимается, разводя мои ноги в стороны. Подошва ботинок упирается в металлические стены.

Сильными руками он хватает меня за талию, пальцы сжимают мой халат.

Мне кажется, что он сейчас сломает меня, стоит ему только чуть сильнее надавить на мои кости. И тут в его темных глазах мелькнула яркая искра.

— Лаэрис Вита, — произносит он сквозь стиснутые зубы, а у меня бегут мурашки по коже. — Если бы ты вернулась на свою планету, тебя ждала бы смерть.

— Ч-что?

Его пальцы скользят по моим ребрам, широкие ладони ложатся на спину, прижимают меня к крепкому телу.

— Ты не смогла меня опознать, — медленно объясняет он. — Для вашей Армии – это провал. Для твоего начальства – приговор.

Я сглатываю, сердце бьется в горле. А еще мне не хочется, чтобы он меня отпускал. Чтобы его ладони продолжали скользить по моей спине.

Да что же это за наваждение такое?

— Но… я ведь просто… у меня не было данных!

— Это не имеет значения, — резко обрывает командор. — Ты видела слишком много. Слышала слишком много. Даже если бы ты молчала, они не позволили бы тебе жить.

Я в шоке от его слов. В голове крутится только одно: Генерал Дрофт смотрел на меня, он сам дал мне доступ. Разве он…

— Ты лжешь, — шепчу я, хотя внутренняя чуйка подсказывает: Маркур прав.

Он не улыбается, не играет. Его лицо абсолютно серьезно, и это пугает сильнее всего.

— Ты еще не понимаешь, — говорит он медленно, отчеканивая каждое слово. — Но твоя жизнь принадлежит мне с той самой секунды, как ты коснулась моей кожи в лаборатории.

У меня внутри все переворачивается.

— Нет, нет! — вырывается у меня, я упираюсь кулаками в его рельефную грудь, пытаясь отстраниться от него. — Генерал доверял мне. Он… он сказал, что доступ только у нас двоих. Я – часть системы, понимаете? Я никогда не предам своих!

Маркур чуть прищуривается.

— Ты называешь это доверием? — его голос спокоен, но в нем чувствуется угроза. — Тебя, молодую и амбициозную девчонку, заперли с неизвестным существом и сделали ответственной за то, чего ты не могла выполнить. Ты стала пешкой, а пешку всегда приносят в жертву, лаэрис Вита.

— Замолчите, — прошептала я и накрыла своими пальчиками его теплые губы. Горло сводит судорогой, как будто меня душат невидимые пальцы. — Я… я не пешка.

Грудь командора вздымается подо мной от глубоких вдохов.

И тут…

О, Великая Материя, бедром я ощущаю, как у него в паху возникает напряжение. И оно стремительно растет.

А потом командор начинает покрывать поцелуями мои пальчики.

— Больше нет, — шипит он мне в пальцы, а я как завороженная наблюдаю за ним, даже руку не одергиваю.

— Если все это правда, — я неосознанно наклоняюсь к его лицу, пальцы соскальзывают на мощную шею. — Тогда зачем я вам? Почему вы не устранили меня, как свидетеля?

— Потому что ты сделала то, чего не сделали бы другие. И мой народ долго ждал этого соединения.

Его слова звенят в ушах. Касание. Всего лишь касание, и теперь он говорит, что моя жизнь принадлежит ему?

Я резко втягиваю воздух, пытаясь оттолкнуть от себя безумные мысли.

— Соединения? — непонимающе спрашиваю я. — Я ничего не делала! Просто прикоснулась! Это было случайно!

— Для вас – случайно. Для нас – судьба.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 8.

— Это невозможно, — шепчу я, но сама не верю своим словам.

Ведь я отчетливо помню этот момент. Холод, будто от мертвого тела, а затем внезапное жгучее тепло, пробежавшее по ладони, по венам, по самому позвоночнику. Я тогда подумала, что это просто иллюзия. Но что, если это было именно то, о чем говорит командор?

— Выходит, теперь я в ловушке, — вздыхаю я, опуская голову ему на плечо.

— Не в ловушке, — он проводит ладонью по моей спине, его пальцы уверенно очерчивают изгибы моего тела, — а под защитой.

— Под защитой того, кто похитил меня? — я приподнимаюсь и ловлю его взгляд.

Он приподнимает бровь.

— Если бы я хотел сломать тебя, Вита, то ты уже была бы мертва. Но ты жива только потому, что изменила мое поле.

— Каким образом?

— Мое защитное поле, — его пальцы чуть сильнее вдавливаются в мои ребра, — оно не реагирует на чужаков, но тебя оно приняло.

— Но я всего лишь обычная землянка, — выдыхаю я, и мои губы предательски дрожат.

— Ты не обычная землянка, — Маркур наклоняется ближе, его дыхание горячо касается моего уха. — Моя раса верит в то, что придет лаэрис, чье прикосновение соединит миры. И это – ты.

— Нет, — горько усмехаюсь я. — Вы ошибаетесь.

— Ошибаюсь? — он мягко касается моих волос, скользит пальцами к затылку. — Тогда скажи: почему твое сердце так бьется сейчас? Почему ты дрожишь, хотя я еще ничего не сделал?

Я хочу возразить, но язык словно прилипает к нёбу. Потому что он прав. Каждая клеточка моего тела сейчас горит.

— Я не знаю, — шепчу я и ненавижу себя за слабость.

Маркур улыбается.

— Ты знаешь, лаэрис Вита. Просто боишься это признать.

Он смотрит прямо в меня, а я не могу отвести глаз.

— Тебя тянет ко мне. И ты не представляешь, как мне сложно держать себя в руках. Пусть тебя не пугает мое возбуждение. Это мое тело реагирует на тебя. Ты чиста и красива. И мне повезло, что теперь ты моя «яльтан».

— Яльтан?

— На моем языке это слово означает «пара».

У меня перехватывает дыхание. Возникает ощущение, что все это мне снится. Я начинаю пощипывать свою руку, с каждым нажимом делая себе все больнее и больнее.

— Что ты делаешь? — хмурится командор.

— Проверяю: не сплю ли я. Потому что все, что вы мне говорите – нереально.

Щипать себя не помогает.

— Или это какой-то розыгрыш?

Маркур продолжает озадаченно смотреть на меня.

— Не причиняй себе боль, — в его голосе больше заботы, чем приказа. — Я слишком хорошо чувствую каждое твое движение.

Его ладонь ложится на мое запястье, пальцы бережно обвивают его. Он тянет мою руку к своей груди, прижимает к сильному и горячему телу. Сквозь защитную ткань я ощущаю ровные удары сердца. И понимаю, что оно бьется синхронно с моим.

— Слышишь? — шепчет командор, склонившись так близко, что мои волосы задевают его щеку. — Наши ритмы совпадают. Это не сон, Вита. Это – связь.

Я закрываю глаза, потому что боюсь смотреть на мужчину. Но он не позволяет спрятаться. Его пальцы скользят к моему подбородку, мягко поднимают его вверх, и я вынуждена снова встретиться с его глазами. Они притягивают, как бездонная пропасть, и в то же время обещают безопасность, если только позволю себя унести в этот омут.

— Ты чувствуешь это так же, как и я, — его слова едва касаются моих губ, дыхание горячей волной обжигает кожу. — Иначе ты бы не дрожала так сладко в моих руках.

Я пытаюсь возразить, но губы не слушаются. Силы тают. Словно все, что я знала о себе и своем мире, растворяется, остается только это томительное и пугающе-желанное притяжение.

— Ты моя яльтан, — повторяет он с тихой уверенностью. — Не пленница, а та, кого выбирает сама судьба.

Я сглатываю, и мои пальцы сами собой впиваются в его сильные плечи.

— Это… слишком, — шепчу я.

Маркур наклоняется еще ближе. Его губы почти касаются моих, но он не торопится. Он словно дразнит, проверяет, позволю ли я разрушить эту последнюю границу. Его дыхание смешивается с моим, и я больше не знаю, где заканчиваюсь я, и начинается он.

— Скажи мне «нет», — едва слышно произносит он. — И я остановлюсь.

Я открываю рот, но слова не произносятся. Все мое тело кричит «да», даже если разум еще отчаянно сопротивляется.

И командор это чувствует.

Его губы мягко касаются моих, сначала осторожно и почти невесомо. Поцелуй, похожий на вопрос. Но как только я вздрагиваю и сама тянусь навстречу, его рука сильнее прижимает меня к себе, а поцелуй углубляется. Медленно, жадно, так, что я забываю, как дышать.

Я знаю, что так нельзя, что это неправильно. Я ученая, он – объект, чужой, опасный, запретный. Все во мне кричит: «Остановись! Не вздумай!». Но тело меня предает.

Внутри разливается жар, тянущийся из груди к низу живота, к самым глубинным, давно дремавшим желаниям. Мое сердце рвется наружу, и я понимаю, что еще миг, и я утону в нем окончательно.

Я должна оттолкнуть его. Должна. Но пальцы намертво впились в его плечи. Я захлебываюсь в этом поцелуе, в его уверенной нежности, в его медленном и дразнящем напоре. Он словно играет со мной, растягивает каждую секунду, чтобы я еще яснее осознала: сопротивления больше нет.

Я – запрет. Он – запрет. Мы оба знаем, что не имеем права. Но чем громче разум кричит, тем быстрее мое тело тает в его прикосновениях. Каждая клеточка, каждая жилка откликается на его близость.

Мои губы горят, дыхание сбивается, и в голове роятся мысли: «Нет, Вита. Остановись. Ты теряешь себя. Он враг. Он пленил тебя. Это ловушка!». Но в тот же миг меня пронзает дрожь: сладкая, разрушающая, и я не могу оторваться.

Маркур целует так, будто забирает меня себе целиком, впечатывает в мою память саму суть этого момента. Его ладонь держит мой затылок, и я чувствую, что даже если захочу вырваться, не смогу. Да и не хочу. Я больше не хозяйка себе.

И в этом страшном, запретном, мучительно-сладком поцелуе я понимаю: я принадлежу ему. Хоть и должна бы ненавидеть. Хоть и должна бы бежать. Но мне слишком хорошо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Все мои «нельзя», все запреты и страхи сгорают, превращаясь в пепел. Я слышу, как мое дыхание становится неровным, прерывистым, как сердце колотится в горле, готовое вырваться наружу.

Мир перестает существовать. Есть только этот поцелуй, его сила и моя предательская слабость.

Но вдруг Маркур резко прерывает его, отстраняется, и я едва не падаю обратно на его грудь. Его глаза темные, полные ярости и желания, но он сдерживается. Дышит тяжело, как после бега.

— Дальше нельзя, — произносит он глухо, словно каждое слово дается ему с усилием. Его пальцы еще держат меня, но постепенно ослабевают, а губы блестят от моей слюны. — Есть определенные традиции, которые я не вправе нарушать.

Тишину прорезает холодный электронный голос, от которого я вздрагиваю:

— Внимание! Приземление на планету Любайрис состоится через одну минуту.

Я перевожу дыхание.

— Приготовься, сейчас немного потрясет, — Маркур обнимает меня крепко, фиксируя меня огромными руками на своем теле.

Я кладу голову ему на грудь и зажмуриваюсь. И в мою темноту тут же врывается стук его взволнованного сердца.

Глава 9.

Джойд трясет, будто корабль сам не хочет касаться этой планеты. Сквозь прозрачный купол иллюминатора я вижу, как сверху на нас наваливается темная поверхность: вечные сумерки, которые описывал Маркур. Хребты из светящихся кристаллов мерцают в холодном свете.

Воздух внутри джойда вибрирует от двигателей, от ускорений и от напряжения. Я прижимаюсь к командору, ощущая каждый его вдох, каждое напряжение мышц под своей ладонью. Он не говорит ни слова, но я чувствую: мы вместе на грани.

Его рука скользит к моей, сжимает ее. Я ощущаю, как внутри меня просыпается смесь страха, восхищения и одновременно странное доверие, которое я не могу для себя объяснить.

Корабль рывком прорывается сквозь воздушные слои, и я ощущаю, как джойд впечатывается в землю. Вибрации проходят сквозь все мышцы, и я со всей силы сжимаю широкую ладонь мужчины.

Вокруг царит тишина. Светящиеся кристаллы отражают крошечные блики внутри джойда, окрашивая нас в бледно-голубой свет. Я впервые ощущаю чужую планету не только глазами, но и всем телом. Холодный воздух, едва слышный гул под поверхностью.

Электронный голос джойда прерывает тишину:

— Подготовка к полной изоляции. Внешние датчики активированы.

Я вздрагиваю, и Маркур тут же обнимает меня, как будто чувствует мою тревогу. И я снова таю в его прикосновении между страхом, опасностью и невозможной, притягательной близостью.

Внизу, под светом кристаллов, меня ждет неизвестность. От этого сердце в груди колотится быстрее.

Защитная крышка открывается, командор аккуратно перекатывает меня на бок, а сам выпрыгивает из джойда. Затем он подхватывает меня на руки, и я чувствую себя удивительно уязвимой и одновременно в полной безопасности.

Каждый его шаг уверенный и сильный, и я начинаю понимать, почему я так безоговорочно доверяю ему.

Вокруг нас земля на планете Любайрис странно дрожит.

— Что происходит? — я крепко обнимаю его за шею.

— Нестабильный грунт трещит под ногами, каждый неверный шаг, и ты можешь с легкостью провалиться в зияющую пустоту.

Я всматриваюсь вниз: огромные кратеры, разломы, скальные выступы, которые светятся холодным внутренним сиянием кристаллов. Казалось бы, без Маркура я бы не смогла пройти и двух метров.

— Куда вы меня несете, лаэр Маркур? — шепчу я, едва дыша, стараясь не мешать его движению.

— В убежище, — отвечает он тихо и сдержанно.

Я скептически поднимаю бровь.

— Убежище? Тут, среди кратеров и зияющей земли?

Маркур скользит взглядом по поверхности, затем, не отрывая меня от груди, кивает на скалу у горизонта. Внутри нее едва заметен вход, почти растворенный в камне.

— Это не просто пещера, — шепчет он так, что я чувствую его дыхание на своем виске. — Это – древний форпост моего народа. Место, которое они оставили для своих в случае изгнания или преследования. Никто извне его не найдет.

Я ощущаю, как каждая клеточка тела реагирует на его слова, на близость, на тепло его рук. И чем дольше мы движемся через эти опасные кратеры, тем сильнее во мне растет необъяснимое желание быть рядом.

— Здесь мы можем спрятаться, пока подмога не прибудет. И пока ты со мной, лаэрис Вита, я не отпущу тебя ни на шаг.

Вдали, среди переливающихся кристаллов, таится вход. Он настолько естественно слит с окружающим миром, что без Маркура я бы никогда его не заметила. Он несет меня прямо к нему, словно открывая дверь в новый, неизвестный и одновременно манящий мир.

Командор осторожно переносит меня над очередной просадкой, и я хватаюсь за его плечо, ощущая каждое движение и каждую мышцу.

А в голове роится одна мысль: как я могу связаться с Землей? Со своей лабораторией, с Генералом?

Маркур замечает мое напряжение, слегка приподнимает бровь, но молчит. Еще несколько шагов, и я снова ощущаю, что мое выживание на этой планете зависит только от него.

Внутри меня борются два полюса: страх и желание довериться. Я хочу убежать, вернуться на Землю, вернуть контроль над своей жизнью. Но каждое касание его руки, каждый уверенный шаг через нестабильный грунт вызывает странное восхищение, нечто, что притягивает меня сильнее любого страха.

— Лаэрис Вита, — раздается его тихий голос, когда он переносит меня через очередную трещину. — Здесь ты будешь в безопасности.

В безопасности – не значит лучше. Здесь нет моих правил, нет лаборатории, нет науки. Есть только он, его тело, его сила и его властная забота. И чем дольше я с ним, тем труднее мне думать о Земле, о приказах и о моем прежнем мире.

Передо мной открывается не просто пещера, а целый мир, скрытый внутри привычного скального фасада. Снаружи это выглядело как обычный разлом в земле, а на самом деле здесь расположена высшая степень технологий, словно сама планета прятала сокровища.

Стены излучают мягкий, почти живой свет, переливающийся от кристаллов. Они не только освещают пространство, но и регулируют температуру, дыхание, даже влажность – все подчинено сохранению жизни. Пол прозрачный в некоторых местах, и я вижу сложнейшие механизмы, сеть трубок и проводов, которые будто растут прямо из планеты.

Командор осторожно ставит меня на ноги, и я с открытым ртом медленно обхожу помещение.

Везде панели с голографическими интерфейсами, которые реагируют на движение и взгляд, крошечные спящие дроны-помощники и странные контейнеры с жидкостями, мерцающими всеми цветами спектра. Кажется, здесь можно выжить в самых экстремальных условиях: медицинские капсулы, источники энергии, которые не видели и лучшие земные лаборатории.

— Это невероятно, — выдыхаю я, не в силах отвести взгляд.

Маркур наблюдает за моей реакцией, едва улыбаясь. Его глаза блестят в свете кристаллов, и я понимаю: он здесь дома. Он знает каждый уголок этого убежища, каждую функцию, каждую тайну.

Я осторожно прикасаюсь к стене, и кристаллы реагируют, мягко дрожа под пальцами. Внутри появляется ощущение, будто сама планета принимает мое присутствие, реагирует на меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Среди всего этого великолепия мой взгляд невольно ищет Маркура. И тут я понимаю: не технология, не кристаллы, а он – самый опасный и притягательный элемент этого места.

Я осторожно обхожу одну из прозрачных панелей, любуясь переливами кристаллов, и случайно натыкаюсь на небольшой контейнер с мерцающей жидкостью. Он шатается на тонкой подставке, и сердце сжимается от страха.

— Осторожно, Вита! — раздается резкий голос командора, но я уже слишком поздно.

Колба падает с тихим звонким ударом о пол и разбивается, разлетаясь мелкими искрами света. Пары жидкости мгновенно вспыхивают в воздухе, окутывая меня ярким золотым туманом.

Я вдохнула! Не успела закрыться!

Запах одновременно жжет и кружит голову, бьет прямо в нос. Сильный, необычный, словно смесь металла и тепла человеческой кожи. Сердце бешено стучит, дыхание сбивается, мгновенно все рецепторы обостряются в тысячи раз.

Маркур бросается ко мне, его руки обнимают меня с такой силой, что я не могу ни шагу ступить. Но пары жидкости уже врезались мне в нос, в легкие, и я начинаю кашлять, зажмурившись.

Его запах, его сила, его близость – все смешалось с этим непостижимым химическим вихрем.

Я ощущаю его дыхание, слышу собственный стук сердца и понимаю: этот момент изменил все. Он рядом, сильный, властный, непостижимо близкий. А я не знаю, выживу ли после этого вдоха.

Глава 10.

Я не понимаю, что со мной происходит. Делаю вдох, и в грудь будто вливается огонь. Пары, что вырвались из колбы, прожигают изнутри, и мир перестает быть четким. Все звуки глохнут, остается только Маркур.

— Вита, — его голос тянет меня обратно к реальности, но сам же и уводит глубже, — смотри на меня.

Я поднимаю взгляд и тону. Глаза черные, как бесконечный космос, и в этих безднах я вижу свое отражение – растерянное, горящее, беззащитное.

Он касается моей щеки, и от одного этого прикосновения у меня перехватывает дыхание. Кожа вспыхивает, будто жаждет именно его ладонь.

— Что со мной? — шепчу я, дрожа.

— Не бойся, это не яд, твоей жизни ничего не угрожает, — командор проводит пальцами по моей шее, и по позвоночнику пробегает сладкий ток. — Так должно быть. Так надо, моя красивая яльтан.

Его слова разрывают мое последнее сопротивление. Я понимаю, что тело меня предает: оно тянется к нему, оно выбирает его, даже если разум отчаянно шепчет «нельзя».

— Доверься, — просит он, и его голос обволакивает, как нежный шелк. — Расслабься. Это нужно нам двоим.

Я хочу ответить, мои губы открываются, и в этот миг он прижимает меня ближе, я впервые ощущаю его не как чужака, а как мужчину, которому принадлежит каждый мой выдох.

Он медленно опускается со мной на пол. Его костюм начинает меняться. Живая ткань растворяется прямо у меня на глазах, оставляя под собой тепло кожи, запах чужого мира и силу, которую невозможно описать словами. Это не механика и не магия, это сам Маркур снимает с себя броню. Для меня.

А его руки тем временем медленно освобождают меня от моей одежды. Я не сопротивляюсь. Каждый жест бережный, будто он разворачивает драгоценный сверток.

— Ты даже не представляешь, — шепчет он у моего уха, и дыхание обжигает, — сколько лет я ждал этого момента.

Я зажмуриваюсь от смущения. Сердце колотится в висках, дыхание сбивается. Его ладони скользят по моим плечам, по спине, останавливаются на талии. И я чувствую, как вместе с тканью с меня исчезают страхи.

Мы остаемся полностью обнаженными. Его тело словно высечено из камня – идеальное и сильное. От малейшего движения мышцы перекатываются под кожей, меняя рельеф тела.

Он осторожно кладет меня на прохладный пол, сам нависает сверху. Его губы нежно касаются моих. Сначала почти невесомо, будто спрашивают разрешение. А я не могу отказать. Я сама тянусь к нему, сама открываюсь. И в тот миг, когда наши губы сливаются, во мне взрывается вселенная.

Я забываю, кто я, все рушится. Остаюсь только я – обычная женщина. И он – командор, который делает меня своей.

Он целует так, словно боится потерять, но вместе с тем властно, уверенно, как будто всегда знал: я принадлежу ему. Его пальцы держат мою шею, поглаживают затылок, и от этого по телу бегут волны жара.

— Ты дрожишь, — он улыбается сквозь поцелуй.

— Потому что я…, — я запинаюсь.

Я не могу сказать «боюсь». Это уже не страх. Это что-то большее, глубже.

— Потому что ты чувствуешь, — поправляет он. — И я тоже.

Его лоб прижимается к моему. Он дышит тяжело и горячо, и я понимаю, что это взаимно. Что его тянет ко мне так же, как меня к нему.

Он опускается ниже, покрывает поцелуями мою шею, грудь, живот. Я теряюсь в его руках, в его запахе, в этой странной сладкой неволе.

Маркур прижимает меня к себе так, что между нами уже нет воздуха. Его колено разводит мои ноги, я вздрагиваю, когда ощущаю все его возбуждение у своего бедра. Властные пальцы скользят по моей пульсирующей промежности, задевают самые чувствительные точки.

А потом он медленно входит в меня, постепенно наполняя меня своей мощью. Я впиваюсь в его плечи, упираясь макушкой в пол.

Ощущение легкой боли сковывает мое тело, мне хочется зажаться.

— Вита, — шепчет он, и я слышу в его тоне не холодного командира, а мужчину, которому я действительно нужна, — как же мне хорошо с тобой.

Его дыхание горячо касается моей щеки. Его руки обнимают меня целиком, и я чувствую, как сердце в его груди бьется в такт моему. Два сердца. Два ритма. И в какой-то миг они сливаются в один.

Сопротивляться уже невозможно. Да и незачем. Я принадлежу ему. И он принадлежит мне.

Я закрываю глаза и расслабляюсь. Я не думаю о том, что это неправильно. Я думаю только о том, как прекрасно чувствовать себя живой.

Он шепчет дальше, прямо в мои волосы, в мои губы, в мою кожу:

— Ты красива… совершенна… даже не знаешь, насколько.

Каждое слово ложится на меня, как поцелуй. Я больше не чувствую границ между его телом и моим. Мы сливаемся, становится жарко, дыхание учащается.

Маркур неторопливо двигает бедрами, давая мне время привыкнуть к столь необычным, но до безумия приятным ощущениям.

И мне кажется, что что-то в его теле меняется. Я ощущаю, как его спина напрягается, я вижу, как он стискивает челюсть.

— Мне кажется, что по моей ноге кто-то ползет, — тихо признаюсь ему я.

Становится немного щекотно.

— Все объяснения позже, моя яльтан, — шепчет Маркур. — Не бойся, я не причиню тебе вреда.

Вот уже и вторую мою ногу обвивает что-то мягкое и нежное.

Когда его ладонь касается моей руки, и он переплетает пальцы с моими, я понимаю: это не просто прикосновение. Это клятва. Связь, которую не разорвать.

Я вдыхаю его запах – терпкий, сильный, с привкусом космоса и жара. И мне кажется, что я всегда искала именно этот аромат. Что все в моей жизни вело меня к этому мгновению.

Мир вокруг исчезает. Есть только мы. И в этом мгновении я впервые осознаю, что значит слово «пара». Яльтан.

Наши тела двигаются в одном ритме, в одной гармонии, и вместе с этим слиянием во мне вспыхивает свет – яркий, обжигающий и очищающий.

Мои ноги дрожат, я стону от удовольствия, накрывающего меня с головой. Внизу все пульсирует. И я слышу его шепот – тихий, сдавленный, почти молитвенный:

— Да, вот так. Еще немного.

И следом тело командора взрывается крупными мурашками, он соблазнительно стонет, а в темных глазах мелькает яркая голубая вспышка. На секунду мне даже кажется, что зрачки совсем исчезают, оставляя только неоновый свет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 11.

Я словно выныриваю из тягучего сна. Грудь все еще тяжело вздымается, но огонь, что прожигал меня изнутри, постепенно стихает. Первое, что я вижу, это сильное и обнаженное тело Маркура, мерцающее в полумраке убежища.

И тут же волна смущения накрывает меня так сильно, что хочется провалиться сквозь пол. Я резко отвожу взгляд, ищу глазами хоть что-то, чем можно прикрыться. Моя одежда разбросана неподалеку, но рукой мне до нее не дотянуться.

Командор садится рядом, освобождая меня от своего горячего тела, и я сразу же срываюсь с места, почти на ощупь хватаю первый попавшийся кусок ткани и спешно прикрываюсь, будто это может стереть то, что произошло. Пальцы дрожат, когда я пытаюсь натянуть одежду на себя, застегнуть пуговицы.

Я чувствую на себе спокойный и невозмутимый мужской взгляд. Ни смущения, ни поспешности.

За спиной доносится мягкий шелест, и я украдкой бросаю взгляд через плечо. Его защитная ткань возвращается, снова обволакивает тело командора, словно живая. Покрывает каждый мускул, каждую линию, скрывая от меня то, что еще мгновение назад было моим сокровенным открытием. Секунда, и передо мной снова мужчина в форме, словно ничего и не было. Лишь ремень мелькает в его руках, и он застегивает его спокойным движением.

Я сама же запутываюсь в рукавах халата, и вдруг Маркур оказывается рядом. Его пальцы касаются моего локтя, поправляют ткань, помогают натянуть ее правильно. Едва ощутимое касание, и по коже пробегает разряд тока, прям до мурашек.

— У тебя много вопросов, — тихо произносит он. — И я готов ответить на каждый из них.

Я робко поворачиваюсь к нему, не решаясь задержать взгляд. Но все же встречаюсь с бездонными глазами, словно теперь они всегда будут смотреть прямо вглубь моей души.

Маркур медленно поднимает ладонь и проводит ею по моей щеке. Движение довольно простое, а я теряю почву под ногами. Хочется закрыть глаза и остаться в этом мгновении.

— Это было прекрасно, — произносит командор негромко, но с той самой интонацией, от которой все внутри переворачивается.

Я хочу ответить, но слова застревают. Внутри только вихрь чувств: стыд и восторг, страх и желание, недоверие и… надежда.

Я стискиваю халат на груди, будто он может защитить меня от собственных чувств. Но, встречаясь со взглядом мужчины, тут же понимаю: нет. Никакая ткань, никакая броня не укроет меня от того, что уже случилось.

— Что произошло? — наконец вырывается у меня. — Точнее… я ведь уже взрослая, я понимаю,

что

произошло… но…

Стыдно даже задавать вопрос, но молчать невыносимо.

Маркур двигается так быстро и при этом мягко, что я не успеваю опомниться. Его сильные руки легко подхватывают меня и усаживают на широкий металлический стол. Холод поверхности пробирает сквозь тонкую ткань, но тут же стирается жаром его близости.

Он встает между моих разведенных ног, упирается ладонями по обе стороны от моих бедер. Мы оказываемся в замкнутом пространстве, только я и он, никакого воздуха между нами. Мое сердце бьется так громко, что я уверена: он слышит каждый удар.

Командор склоняется чуть ближе.

— Пожалуй, — говорит он медленно и отчетливо, глядя прямо мне в глаза, — я начну с самого начала.

Я замираю, забываю дышать. Мир вокруг будто растворяется. Холодный металл подо мной, тепло его тела напротив, легкий запах – пряный, космический, такой родной и пугающий одновременно.

Любопытство пересиливает смущение. Я ловлю его взгляд, не в силах оторваться.

Маркур чуть улыбается краем губ, но в этой улыбке нет легкомыслия. Только серьезность и тайна.

— Меня зовут командор Эйлар Маркẏр, — чеканит он. — И «Маркур» это не имя. «Маркур» - это титул. Принадлежность силы, которую я в себе ношу.

Я вздыхаю резко, грудь поднимается, ткань халата натягивается, и я замечаю, как его взгляд на миг скользит вниз, но тут же возвращается к моим глазам.

— Я – яльдариец, и мое настоящее имя мало что значит для чужаков, — его голос обволакивает, и слова будто разливаются в венах. — Мы – древняя раса, которая научилась выживать там, где другие исчезали. Наши тела могут замирать, скрывать жизненные признаки, облекать нас в защиту. С этой способностью ты уже знакома лично. Но еще у нас есть то, чего нет у других, Вита.

Его лицо становится серьезнее.

— По-настоящему мы живем только тогда, когда находим свою пару – яльтан. Женскую особь, которая становится продолжением нас самих. Без нее мы всего лишь пустая оболочка, сила без смысла.

Командор подается ближе. Его лоб почти касается моего. Его дыхание горячо касается губ, и я дрожу от одного этого касания воздуха.

— И я нашел тебя, — он шепчет, и его пальцы чуть сдвигаются по столу, будто готовы коснуться моего бедра, но пока не делают этого.

Я сглатываю. Голова кружится, то ли от признания, то ли от того, что его тело так близко, что я чувствую каждую волну исходящего от него тепла.

— Но почему я? — вырывается тихо и почти умоляюще.

Маркур медленно проводит ладонью по моей щеке.

— Потому что реакция твоего тела отозвалась на мою. Это не выбор, это истина. Это связь, которую не придумать и не навязать.

Его тело, словно стена силы, но в этой стене я чувствую защиту.

— Теперь ты знаешь, — он шепчет мне прямо в губы. — Это не случайность, это судьба.

Командор на миг отводит взгляд, скользя глазами по стенам убежища. Словно оценивает не только меня, но и то, что скрыто в каждом блеске металла, в каждой капсуле, в каждом сиянии чужих символов.

— Это лаборатория, — произносит он спокойно. — Здесь наши ученые искали пути, чтобы помочь яльдарийцам найти своих яльтан. Мы слишком долго жили без пар, слишком много из нас умирало пустыми.

Я сжимаю пальцы на краю стола. Слово «умирало» врезается в сознание, и я невольно представляю его одного, потерянного, без меня. Горло сдавливает спазм.

Он снова поворачивается ко мне, его взгляд пронзительный, горячий, неотвратимый.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Колба, что ты разбила… Ее содержимое было создано как стимулятор. Усилитель влечения, афродизиак. Для твоего тела это оказалось вспышкой, катализатором. Тебя итак тянуло ко мне, Вита, потому что я – твой мужчина. Но пар

ы

сделали это желание нестерпимым.

Я сглатываю, пытаясь осмыслить услышанное. Щеки горят. Все внутри трепещет от стыда и удовольствия от признания.

— Ты хочешь сказать, — мой голос срывается, — что все это было неизбежно?

— Не только неизбежно, — он склоняется ближе, его ладонь ложится на стол рядом с моим бедром, вторая едва касается моего лица. — Это было необходимо нам обоим. Наша близость пробудила во мне новую силу. Ты разбудила ее, — его губы касаются моего виска. — И я готов показать тебе себя истинного.

Я замираю.

И вдруг его зрачки вспыхивают тем самым голубым светом, что я видела прежде, но в этот раз он сильнее и ярче. Его тело будто начинает меняться прямо у меня на глазах.

— Эйлар? — вырывается у меня дрожащим шепотом.

Он только улыбается, и улыбка эта страшно чарующая.

Глава 12.

— Мне нравится, как мое имя звучит из твоих уст, — медленно произносит командор.

Мужчина выпрямляется, и я замечаю, как его плечи напрягаются. Он немного сгибается, пальцы сжимает в кулаки. А затем из-за его спины раскрываются… не крылья, а нечто другое.

Тонкие, гибкие ленты, переливчатые, словно сотканные из темного металла и мерцающего света. Они колышутся в воздухе, будто в воде. Два изящных отростка, которыми Эйлар управляет без единого усилия. На концах каждая лента разделяется на тонкие кисточки, и в этих кисточках заключена сила, я это чувствую.

— Это они, — мой голос едва слышен. Я невольно касаюсь колена, вспоминая то странное прикосновение. — Это они трогали меня тогда?

Эйлар чуть улыбается уголком губ, и в этой улыбке нет ни капли смущения, лишь уверенность.

— Да, моя яльтан. Мы называем их араи́м. Они часть меня, мое оружие.

Я сползаю со стола, смотрю заворожено на командора.

Араимы движутся почти бесшумно, послушные его воле. Одна из них мягко тянется ко мне, будто желая прикоснуться. Я отшатываюсь, сердце замирает в горле. Но араим не стремится схватить или причинить вред, наоборот, он осторожно касается моей ладони. Тепло, нежно, как если бы это были живые пальцы, обнимающие меня.

— Не бойся, — шепчет Эйлар. Его светящиеся глаза пронзают меня, и я вдруг понимаю, что эти странные, чарующие ленты отражают его суть. Сила и уязвимость одновременно. — Для других они страшны. Для тебя – никогда.

Я с приоткрытым ртом смотрю, как араимы медленно обвивают его плечи, затем замирают в воздухе, будто танцуют. Их кончики мерцают, словно синие крошечные искры. Красиво до боли.

Внутри меня борются страх и любопытство. Он выглядит нереально, почти божественно, и это пугает. Но в то же время мне хочется протянуть руку к этой силе, прижать к себе, как я только что прижимала его самого.

Я делаю шаг ближе и шепчу:

— Ты невероятный.

Араимы словно слышат меня: одна из лент мягко касается моего плеча, вторая скользит вдоль бедра. Я вздрагиваю, но не от ужаса, а от ощущения, будто они читают каждую мою эмоцию.

— Они слушают меня, — объясняет Эйлар. — Но еще больше – тебя. Ты моя яльтан, Вита. Они приняли тебя так же, как я.

Ох, Великая Материя! Маркур открыл мне то, что не показал бы никому. Свое истинное «я».

Я не верю своим глазам. Это не иллюзия, не сон. Его тело остается тем же: мужским, сильным, живым. Но за спиной распускаются эти темные ленты, араимы, и мир перестает быть прежним.

Работая в НИИ, я повидала много рас, одни отличались друг от друга, вторые были похожи, третьи дополняли друг друга. Но такого я еще не видела.

Ужас должен был сдавить меня, лишить дыхания. Но вместо этого сердце колотится от восторга. Я словно стою на краю пропасти: шаг вперед, и я сорвусь. И все же меня манит этот шаг.

Какая-то часть меня шепчет: «Беги. Это не человек, это чужой, он другой». Но другая, более сильная, более честная, отвечает: «Останься. Смотри. Это он. Твой».

Я ищу в себе отвращение и не нахожу. Только дрожь, только горячее, смущающее желание коснуться. Провести пальцами по этой сияющей плоти, еще раз убедиться, что они такие же теплые и живые, как его руки.

— Я… я не знаю, что чувствую, — признаюсь себе мысленно. — Страшно и в то же время так красиво. Так правильно.

Араим касается моего плеча, и у меня внутри все сжимается, как от удара током. Но не больного, а сладкого и обжигающего.

И в этот миг я понимаю: неважно, как это выглядит со стороны. Для меня это не чудовище. Для меня это – командор Эйлар Маркур.

И если я приму его, я должна принять всего. Его силу. Его свет. Его тьму.

Я колеблюсь всего миг, а потом все же тяну руку. Кончики пальцев дрожат, будто я совершаю что-то запретное. Араимы шевелятся, будто предугадывая мое прикосновение, и один из них мягко подается ко мне навстречу.

Я замираю и все-таки прикасаюсь к ним сама. Под пальцами легкая упругая поверхность, и я чувствую, как араим чуть заметно откликается, словно мурлычет. У меня перехватывает дыхание.

— Они… такие…, — я ищу слово, робко глядя в глаза Эйлара, — нежные.

Он улыбается краем губ, а в его глазах все еще искрит сияние.

— Они не существовали до этого, — хрипло произносит он. — Появились только после нас. После того, как ты позволила мне быть с тобой.

Я оборачиваюсь к нему, все еще держа ладонь на араиме, и вижу, как он смотрит на меня так, будто я дала ему самое главное.

— Это твоя энергия, Вита, — продолжает он. — Она разбудила мою скрытую силу. Яльдариец не обретает араимов, пока не соединится со своей истинной парой.

Я пытаюсь понять смысл его слов, но сердце откликается быстрее, чем разум.

— Значит, — шепчу я, облизывая свои пересохшие губы, — если бы не я, то их бы не было?

— Никогда, — отвечает он твердо.

И мягкий араим, словно подтверждая его слова, осторожно обвивает мои пальцы, вплетаясь в ладонь.

Я вздрагиваю, но не отстраняюсь. Наоборот, сжимаю его кончик, как руку.

И впервые осознаю: теперь мы связаны куда сильнее, чем я думала.

— А как правильно мне тебя называть? Эйлар или Маркур?

Он делает шаг ко мне, его рука касается моей скулы, я задираю голову, чтобы посмотреть в его красивые глаза.

— Как тебе больше нравится?

Я задумываюсь.

— Мне нравятся оба варианта, — улыбаюсь. — Но Маркуром я буду называть тебя при всех, а когда мы останемся наедине, тогда – Эйлар.

— Скажи еще раз, — шепотом просит он и наклоняется к моим губам. — Назови меня еще раз Эйларом.

— Эйлар…

Только томный выдох срывается с моих губ, как их тут же накрывают губы командора.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 13.

Я сижу на мягком кресле, которое моментально подстроилось под изгибы моего тела. Внутри все еще томится легкий жар.

Эйлар крутится у одного из столов, аркаимы уже спрятались за его спиной. Так интересно было наблюдать, когда эти чувственные ленты словно втянулись внутрь, спрятались под мощными лопатками мужчины.

Заворожено смотрю на командора. Он двигается легко и уверенно, в его руках – прозрачная пластина. Он коснулся ее, и на поверхности вспыхнуло свечение, образовав небольшую чашу с густым янтарным раствором. Пахнет сладко, как дыня, только с пряной горчинкой.

— Пей, — он протягивает мне чашу, — тебе нужно восполнить силы.

Я принимаю, но прежде чем сделать глоток, все-таки задаю вопрос, который свербит в голове с того момента, как он сказал: «пара».

— Эйлар, — начинаю осторожно, — если для яльдарийца так сложно найти свою пару, как же вы размножаетесь?

Он замирает. Его глаза мерцают, словно в глубине клубятся туманные огни. Потом он медленно опирается ладонями о стол, наклоняется ближе и чуть улыбается.

— Ты ведь работаешь в отделе Ксенобиологии и Экспериментальной Генетики, — говорит он. — Должна знать, что у каждого вида свой путь.

— Знаю, — я киваю и делаю маленький глоток. Жидкость теплая, обволакивающая, сладость растворяется на языке, и все тело словно оживает. — Но я хочу услышать это от тебя. Из первых уст, так сказать.

Эйлар обходит стол, забирает чашу из моих рук, словно я ребенок, которому нельзя доверить игрушку, и садится напротив.

— У нас почти никто не рождается, — произносит он спокойно. — Много лет мы искали способы продлить наш род. Мы научились воссоздавать женские клетки искусственно.

Я напрягаюсь, забывая о смущении, включается исследовательский азарт.

— Воссоздавать? Клонировать?

— Не совсем, — он качает головой. — Сложнее. Мы берем матрицу, и под определенными импульсами заставляем ее делиться. Но из десяти попыток только две клетки становятся пригодными.

— А дальше?

Он опускает взгляд на чашу в руках, медленно вращает ее, любуясь, как жидкость вспыхивает голубыми искрами.

— Дальше еще труднее, — признается Эйлар. — При оплодотворении одна из них почти всегда «ломается». Мы называем ее битой клеткой. Она не способна развиться в полноценный эмбрион.

— И значит, рождается только один? — приоткрываю рот.

— Иногда и ни одного, — спокойно отвечает командорр, хотя в его голосе слышна усталость. — А если и рождается, то малыш слаб. Очень слаб. И счастье, если он выживает хотя бы первые годы.

Я прикусываю губу, во мне борются сочувствие и научный интерес.

— Но как я поняла: вы сильная раса. У вас технологии, энергия. Почему вы не можете, — я запинаюсь, не находя слова, — сделать процесс стабильным?

Он медленно ставит чашу на край стола, потом вдруг берет мою ладонь и прикладывает к своей груди. Под пальцами чувствуется ровный и сильный стук сердца.

— Потому что сила и жизнь – разные вещи, Вита, — говорит он тихо. — Мы можем крушить миры, но не можем подарить себе ребенка без пары.

Я резко поднимаю на него глаза.

— Так вот почему яльтан так важна?

Он кивает, его глаза вспыхивают ярче.

— Пара дает нам возможность возродить то, что было утеряно. Слияние энергий делает потомство не только возможным, оно рождает сильных. Таких, что могут жить без искусственных поддержек.

Я молчу, потому что горло перехватило. А командор, все так же спокойно, берет ложку и зачерпывает янтарную жидкость, подносит к моим губам.

— Пей, Вита, — шепчет Эйлар. — Тебе нужно больше знать, но еще больше нужно сил. Нам предстоит сложный полет.

И я послушно открываю рот, хотя внутри все дрожит от открытий.

— Полет?

— Да, мы отправимся на мою планету. Я представлю тебя своему народу, как яльтан. Ты – живое подтверждение того, что мы еще не потеряны.

Я чувствую, как теплая жидкость скользит по горлу, согревая изнутри, и невольно закрываю глаза.

— Ты спросила, почему это так важно, — продолжает Эйлар низким голосом. — Для меня этот вопрос не просто теория.

Я приоткрываю глаза и непроизвольно напрягаюсь.

Эйлар отводит взгляд в сторону, и я чувствую его не как командора, а как мужчину, которому больно.

— Моя мать умерла при моем рождении, — говорит он негромко. — Она была не истинной парой отцу, а лишь одной из женщин, с которой он пытался сосуществовать. Ее тело не выдержало.

Я невольно прикрываю рот ладонью.

— А отец? — почти шепотом спрашиваю я.

Эйлар сжимает пальцы в кулак, из-за его спины показываются кончики араимов, они дрожат, словно откликаясь на его внутренний надлом.

— Отец отдал жизнь, чтобы сохранить меня. Его сила слилась с моей, и потому я выжил. И постепенно я остался один, — Эйлар делает паузу, опускает голову. — Один во всем клане.

Мое сердце сжимается. Я хочу что-то сказать, утешить, обнять, но слова застревают в горле.

Эйлар поднимает на меня глаза.

— Вот почему, Вита, я не могу воспринимать нашу близость как случайность. Ты – не созданная формула, не бледная копия. Ты настоящая и живая. И ты пробудила во мне то, чего я ждал всю жизнь.

Я чувствую, как щеки вспыхивают. Между нами повисает тишина. Я бегло осматриваю убежище, но не выдерживаю тишины и наклоняюсь чуть ближе к мужчине.

— Ты упоминал о силе. Маркур – это титул. Тогда чем владеешь именно ты? — я неосознанно закусываю губу и стараюсь угадать, перебирая варианты в голове. — Может, телепатия? Управление материей? Или регенерация?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 14.

Эйлар усмехается, и эта усмешка вовсе не насмешливая, а теплая, как будто я ребенок, который делает первые шаги и спотыкается. Его араимы мягко колышутся за спиной, будто улавливают мой азарт.

— Ни одна догадка не верна, моя яльтан, — отвечает он низко.

И в голосе слышится явное удовольствие от того, что я не угадала.

— Тогда скажи, — я делаю шаг ближе, ощущая, как внутри все бурлит от любопытства. — Я должна знать.

Командор молчит, и вдруг в убежище становится тише, чем было. Его глаза вспыхивают глубоким синим светом, зрачки утопают в сиянии, и я ловлю на себе этот взгляд, как удар молнии.

— Я управляю разрядами, — наконец произносит он. — Они живут во мне, откликаются на мою волю. Я превращаю их в электрический ток, в молнии.

На секунду мне даже кажется, что волосы слегка подрагивают, будто наэлектризованы. Я сглатываю, не отрывая взгляда от его глаз.

— Поэтому они синеют? — шепчу я.

— Да, — отвечает он мягко. — Когда я держу силу под контролем.

Между нами всего шаг, и в этом расстоянии собирается все напряжение мира. Я чувствую, как по руке пробегает легкая искра. Эйлар едва касается моих пальцев, но этого достаточно, чтобы дыхание сбилось.

Он не отрывает от меня взгляда.

— Смотри, — произносит он негромко.

В его ладонях вспыхивают огоньки, сначала крошечные, похожие на светлячков. Но затем они вытягиваются, сгущаются, и в одно мгновение превращаются в сияющие плети. Тонкие, как нити, и в то же время ощутимо мощные. В воздухе раздается потрескивание, и я невольно делаю шаг назад.

— Не бойся, — его голос звучит уверенно и спокойно. — Они слушаются меня.

Я замираю, заворожено глядя, как энергетические кнуты скользят по воздуху, оставляя за собой тонкие всполохи, словно световые следы. Один из них мягко касается каменной стены убежища, и на поверхности вспыхивает сеть голубых молний, рассыпается по трещинам, как живое кружево.

А другой кнут плавно опускается вниз и скользит по полу, прямо к моим ногам. Я затаиваю дыхание, готовая отшатнуться, но вспышка нежно касается щиколотки, и вместо боли я чувствую лишь щекочущее тепло, как будто кто-то провел кончиком пера по коже.

Командор улыбается от моей реакции.

— Эти плети могут разорвать металл, — признается он, и в его голосе звучит сила. — Но для тебя, яльтан, они всего лишь ласка.

Я не могу оторвать взгляд. Его араимы за спиной колышутся, словно в такт разрядам, и в этот миг он кажется мне не просто мужчиной, а существом из легенды. Полубогом, который держит в руках саму стихию.

Он легко взмахивает ладонью, и энергетические кнуты растворяются в воздухе, оставив после себя только запах грозы и тихое эхо потрескивания.

— Видишь? — Эйлар делает шаг ближе, и между нами не остается просвета. — Теперь ты знаешь, что значит «Маркур».

Я чувствую, как мурашки бегут по коже, и понимаю: теперь я хочу узнать еще больше. О нем. О его силе. О нас.

Еще недавно он был просто командор, суровый и молчаливый, скрытый за своей броней. Я видела в нем носителя власти, а не живое чудо. А сейчас… сейчас передо мной стоит яльдариец – представитель расы, о которой я нигде не читала, никогда не писала статьи, не спорила на конференциях. Просто потому что не знала о их существовании.

Сколько же человек живет в неведении. Мне хочется поведать о ни всему миру!

Кожа Эйлара, словно живая материя, отливает теплом, и я почти уверена, что в ней циркулирует энергия, а не только кровь. Его глаза, светящиеся синим, как плазменные линзы, будто сама природа вплела в его тело элементарные силы Вселенной.

И эти араимы… я могла бы назвать их щупальцами, но это не то слово. Они слишком гармоничны, слишком красивы, чтобы звучать отталкивающе. В них есть грация хищника и нежность шелка, их движение – непредсказуемый язык, в котором я только начинаю различать первые буквы.

О, Великая Материя! Ведь это же идеальная раса для изучения. Они – сами себе оружие и тайна. И в то же время, глядя, как араимы осторожно касаются моего плеча, я понимаю: внутри них заложено не только разрушение, но и способность к защите, к связи, к ласке.

Я ученая, я должна фиксировать факты, выстраивать гипотезы, делать пометки в своем воображаемом журнале. Но вместо этого я ловлю себя на мысли: какой же он красивый. Красивый, но не в том смысле, что у него гармоничные черты лица или совершенное тело. Нет. Его красота в силе, которую он держит под контролем, в дикости, которую он умеет превратить в заботу.

И в тот момент, когда Эйлар поднимает на меня взгляд, я понимаю: все мои научные теории ничто по сравнению с этим живым доказательством.

— Вы совершеннее, чем я думала, — вырывается у меня шепотом.

И его улыбка – короткая, опасная и в то же время почти нежная, становится для меня лучше любых научных данных.

Мне так хочется узнать о яльдарийцах больше.

— А когда мы полетим на твою планету?

— Скоро, Вита, скоро. А пока нам нужно к кое-чему подготовиться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 15.

Я растерянно моргаю, вглядываясь в лицо Эйлара.

— Подготовиться? К чему?

Он отводит взгляд, словно выбирает, как правильно объяснить. Его араимы слегка шевелятся за спиной, от этого по моей коже пробегает странный ток, они реагируют и на мои эмоции.

— На моей планете твоя жизнь изменится, — наконец произносит он. — Ты первая из земных, кто войдет в наши Залы Силы. Первая, кого я представлю Совету.

Я сглатываю и внимательно слежу за лицом командора.

— И это плохо?

— Это опасно, — он скользит пальцами по моему запястью. — Но опасность будет ждать не со стороны моих собратьев, а с другой стороны.

Он медленно обходит меня и встает за моей спиной. Его шумный выдох пролетает по затылку, теряется в моих волосах.

— Вита, — его голос мягкий, но в нем есть та самая властность, которой я уже не могу противиться, — прежде чем мы отправимся на Яльдарис, твое тело должно научиться дышать так, как дышим мы.

В моей голове автоматически всплывают научные термины, гипотезы о газовом составе атмосферы, о возможной биохимической адаптации, но все это рушится в момент, когда его ладони ложатся на мою талию.

— Выпрямись. Вот так, — он чуть приподнимает меня, и я чувствую, как под его пальцами моя кожа вспыхивает.

Я пытаюсь сосредоточиться, но мысли путаются.

— Дыши глубже. Но не грудью, а животом.

Его ладонь скользит ниже, ложится на мой живот. Я не могу сдержать вздох.

— Вот здесь центр. Наполняй его воздухом, не спеши.

Я закрываю глаза и пытаюсь повторить. Вдох, и, кажется, что легкие вот-вот разорвутся. Я хватаю воздух ртом, сбиваюсь. Эйлар смеется тихо и низко.

— Ты торопишься. Мы, яльдарийцы, вдыхаем медленно, потому что каждый вдох впитывает энергию планеты.

— Энергию? — я приоткрываю глаза, и он уже склонился ближе.

Его дыхание щекочет мою щеку.

— Да, — кивает. — У нас воздух не просто смесь газов. Он живой. И если ты будешь дышать слишком поверхностно, он будет казаться тебе ядом.

Меня пробирает дрожь от его голоса.

— Попробуй еще, — шепчет он, и его ладонь вновь нажимает на мой живот.

На этот раз я стараюсь быть внимательнее. Вдыхаю медленно, позволяя воздуху течь внутрь. И вдруг чувствую, будто сама становлюсь частью чего-то большего. По телу пробегает легкая пульсация, как ток.

— Да, — одобряет командор. — Именно так.

Я улыбаюсь, хотя сама удивлена.

— Это похоже на медитацию.

— Возможно. Только у нас это способ выживания.

Он поправляет мои плечи, чуть наклоняет голову назад, пальцы скользят по шее, и я уже не знаю, где заканчивается тренировка и начинается нечто другое.

— А теперь запомни, Вита, — его голос становится ниже, почти интимным. — На Яльдарисе нельзя смотреть в глаза чужому командору дольше, чем несколько секунд. Это вызов. И нельзя касаться араимов другого яльдарийца. Это почти то же самое, что измена.

Я приоткрываю рот от удивления.

Он специально это сказал? Чтобы я понимала, насколько близки мы были? Насколько близки мы сейчас?

Я медленно киваю, но в голове только одна мысль: если каждое упражнение будет таким, я не выживу до его планеты.

— Значит, на Яльдарисе есть мужчины с араимами?

— Да. Иначе откуда бы мы знали о себе и о своих яльтан.

Я делаю вдох, как он учил, но сбиваюсь. Воздух вырывается рывком, и я невольно тихо стону. Его руки тут же крепче обхватывают мою талию.

— Тише, — Эйлар наклоняется так близко, что его губы касаются моей уха. — Слушай меня. Дыши вместе со мной.

И вдруг я чувствую, как его грудь касается моей спины. Он прижимает меня к себе, выравнивая мой ритм своим. Его дыхание горячее и ровное. Я стараюсь повторить, но сердце колотится, как безумное.

— Расслабься, лаэрис, — шепчет он, и его ладонь, широкая и сильная, снова ложится на мой живот, заставляя сделать вдох глубже. — Я рядом. Я держу тебя.

Я закрываю глаза, и кажется, будто мы больше не два отдельных тела. Его грудь, его ритм – мой. Я вдыхаю, и его дыхание врывается в меня. Я выдыхаю, и он будто забирает все напряжение вместе с воздухом.

Мои пальцы дрожат, и я хватаюсь за его запястье, не выдерживая близости. Его кожа холодная, но от этого внутри разгорается еще жарче.

— Так лучше, — шепчет он, и его губы на секунду касаются моей щеки. — Ты учишься быстро.

Я едва не теряю контроль. Мое тело горит, а разум кричит, что это не просто тренировка. Открываю глаза и вижу наше отражение в металлической стене. Его руки, крепко держащие меня. Его глаза, уже не светящиеся синим. Его лицо слишком близко к моему.

Командор замирает, а потом тихо и почти властно приказывает:

— Дыши. Для меня.

И я послушно делаю вдох. Один. Второй. Но с каждым его прикосновением я теряю контроль над собственным телом. Его ладонь на моем животе, его дыхание в ухо обжигает так, что я больше не могу думать о науке, о подготовке, о его расе.

Только о нем.

— Эйлар, — вырывается из меня, а голос предательски хриплый и почти умоляющий.

Он будто слышит каждую ноту в моем дрожащем дыхании. Его пальцы чуть сильнее прижимаются к моей коже. И он шепчет:

— Так надо, моя красивая яльтан. Я учу тебя управлять собой… и мной тоже.

Эти слова окончательно ломают мою оборону. Я чувствую, как во мне что-то рвется наружу. Не мысль, не чувство, а чистый инстинкт. Я резко разворачиваюсь, не давая ему договорить. И прежде чем мой рассудок успевает закричать «не надо», я сама хватаю его за шею и тянусь к губам.

Поцелуй взрывается внутри меня, как вспышка. Его губы горячие, требовательные, но он все равно сдерживается, словно боится сломать меня. А я наоборот, будто тону в нем, в его вкусе, в этом странном электричестве, что пронзает каждую клетку моего тела.

Он на миг отрывается, его глаза пылают синим светом.

— Вот так, Вита, — шепчет он. — Теперь дышим вместе.

И он снова целует меня, но уже глубже. Его пальцы скользят по моему лицу, по шее, и каждое прикосновение, словно огонь по нервам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Все, что остается – это растворяться в командоре и ловить его дыхание вместе со своим.

Глава 16.

Гул пробегает по стенам убежища, и я вскидываю голову. Камни дрожат, с потолка сыплется мелкая пыль.

— Что это? — спрашиваю я, чувствуя, как ладони холодеют.

Эйлар выпрямляется, не выпуская меня из своих крепких объятий.

— Это свои, — отвечает он коротко.

Я осторожно выскальзываю из рук Маркура и обхожу длинный металлический стол.

Входная створка распахивается, и в убежище заходят двое.

Первым входит тот самый блондин, которого я видела без шлема на их корабле. И именно его датчик на руке подавал сигналы о моем взаимодействии с командором. Его волосы сияют в свете ламп, ироничная улыбка на лице. Он сразу бросается к Эйлару и с силой хлопает его по плечу.

— Командор Маркур! — блондин растягивает слово с особым удовольствием. — Чувствую, что вы времени зря не теряли и уже тесно поработали с лаэрис, пока мы уводили землян с этой орбиты.

У меня в груди все сжимается, щеки мгновенно вспыхивают. Я понимаю, что он говорит о том, о чем лучше бы молчать.

Но все смеются. Даже второй, темноволосый, чьи глаза раньше казались мне слишком строгими. Его улыбка мягче, чем я могла представить.

— Это правда, Эйлар? — спрашивает он, и в его голосе больше уважения, чем насмешки. — Ты нашел свою яльтан?

Эйлар кивает, глядя на меня с такой теплотой, что мне хочется подбежать к нему и обнять.

— Нашел.

И тогда я замечаю на лицах мужчин не осуждение, а радость. Почти зависть. Потому что я понимаю: для них это событие – редкость, чудо.

Араимы за спиной Эйлара оживают, будто почувствовали внимание. Их мягкое свечение разливается по стенам убежища, тонкие ленты-щупальца чуть шевелятся, словно дышат.

— Невероятно, — протягивает блондин с завороженным взглядом. — Неужели и у нас такие будут?

— Будут, командор Трокẏр, — отвечает Эйлар спокойным и уверенным тоном. — Верю, что и вы найдете свою яльтан.

Этот самый командор Трокур улыбается, но я ловлю в его взгляде тень тоски. А второй, темноволосый, уже не скрывает любопытства. Он делает шаг ближе, словно мальчишка, увидевший чудо.

— И что ты чувствуешь? Они слушаются тебя? Ты можешь ими управлять?

Араимы мгновенно отзываются, медленно скользят по воздуху, очерчивая плавные линии. На миг мне кажется, что они рисуют невидимые узоры, как будто живут своей волей. Но когда один из них тянется ко мне, Эйлар едва заметно кивает, и лента осторожно касается моей ладони, как дуновение ветра.

Мужчины ахают, переглядываются. Их серьезные лица расплываются в широких улыбках.

— Словно дети, — шепчу я себе под нос и не могу сдержать улыбку.

— Ты счастлив? — вдруг спрашивает темноволосый, и в его голосе звучит неподдельная искренность.

Эйлар смотрит прямо на него. Наверное, он тоже какой-нибудь командор.

— Да. Это как… будто во мне пробудили силу, которая всегда ждала именно ее.

Да уж, неважно, насколько серьезны и сильны эти командоры. Сейчас они трое стоят рядом, как мальчишки, восторженно слушающие старшего, который впервые открыл для себя тайну мира.

А я – невольная причина всего этого.

Мы выходим из убежища, и первое, что я чувствую, это дрожь под ногами. Планета живая, и каждый шаг отзывается гулким эхом. Маркур останавливается, его взгляд сразу становится жестким.

— Вита, я понесу тебя, — тянется он ко мне. — Здесь небезопасно.

Я знаю, что он прав. Но за спиной два его друга, и мысль о том, что они будут смотреть, как я сижу на его руках, словно беззащитная кукла… меня передергивает.

— Нет, — я качаю головой, стараясь улыбнуться. — Я сама.

— Вита! — в его голосе предупреждение.

— Пожалуйста, Эйлар. Мне неловко. Я не хочу, чтобы они, — я запинаюсь и бегло смотрю на строгое лицо командора. — Просто позволь мне идти рядом.

Он молчит пару секунд, но, кажется, слышит больше, чем я говорю словами. Его губы сжимаются в тонкую линию.

— Хорошо. Но тогда строго за мной шаг в шаг. Ни вправо, ни влево.

Я киваю, а внутри даже что-то теплеет: он доверяет.

Мы идем медленно, я буквально впечатываю свои ноги в его следы, стараясь не отставать. И тут мой взгляд цепляется за то, что вырастает впереди. Огромный шаттл, величественный, словно серебристая гора. Он отражает тусклый свет этой планеты, и мне кажется, будто передо мной живая стальная птица.

— Вот это да-а-а-а-а, — вырывается у меня.

Я задираю голову, забываю о мягкой земле под ногами.

И в следующий миг раздается гулкий треск. Земля срывается прямо под моим ботинком. Я даже не успеваю вскрикнуть, как стремительно проваливаюсь вниз, в темный кратер, и холодный воздух ударяет в лицо.

— Вита! — крик Эйлара разрезает пространство.

Я лечу вниз, сердце бешено колотится, руки хватают пустоту. Все рушится, звук камней и песка оглушает меня, и я понимаю только одно: я нарушила главное правило.

Шаг в шаг.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 17.

Мое сердце ухает в пятки, рот наполняется криком, но тут что-то яркое и живое вырывается ко мне сверху.

Из-за спины Эйлара араимы рванулись вниз быстрее, чем я успела осознать, что умираю. Одна стремительно обвивается вокруг моей ноги, цепкая и холодная, но не причиняющая боли. Другая мягко охватывает талию, будто чьи-то нежные руки. Я вздрагиваю, но они держат меня уверенно, не давая рухнуть глубже.

— Эйлар! — вырывается у меня, но слова тонут в гулком шорохе сыплющегося песка.

Араимы тянут меня вверх. Я поднимаюсь в воздухе, зависаю на мгновение, и сердце колотится так, что, кажется, его слышит вся планета. Подо мной зияет пустота, с краями, усыпанными осыпающимися камнями, а вокруг все залито темным светом, исходящим от араимов.

Я чувствую их необъятную, пугающую силу и одновременно их нежность. Они касаются меня осторожно, словно знают: я могу сломаться от одного неверного движения. Кончики-кисточки скользят по коже, оставляя мурашки, и я не могу понять – это спасение или искушение.

Сверху стоит Маркур, его руки скрещены на груди. Его глаза сияют синим, ярче, чем безоблачное небо. Он не двигается, только управляет ими одним взглядом, одним намерением.

Они поднимают меня прямо к нему. Еще миг, и я снова нахожусь на поверхности. Араимы аккуратно ставят меня на землю у ног командора, и лишь потом медленно раскручиваются обратно, будто неохотно отпуская меня.

Я стою, дрожа, вся в пыли и смотрю на Эйлара, а он хмурится. Его голос выходит теплым и резким одновременно:

— Все землянки такие бедовые? — слышу в нем насмешку, но не злую, а родную, как у старшего брата. — Я же сказал: шаг в шаг.

Мне становится стыдно. Я чувствую, как у висков пульсирует кровь. Слова сорвались с губ прежде, чем я подумала:

— Извини-те, — шепчу я, и робко опускаю глаза, спрятав лицо за свисающими волосами.

— Вита, — тихо произносит Маркур, и я слышу, что за его внезапной грубостью стоит забота. — Ты можешь быть бедовой, но будь рядом и ступай по моим следам. Поняла?

Я киваю, по спине пробегает теплая волна: он ругает, но защищает. Вдруг слышится тихий смешок, Трокур подшучивает и хлопает Маркура по плечу, а другой темноволосый кивает с уважением, будто подтверждая: он прав.

Командор легко касается моей кисти.

— Хорошо. Идем, — Маркур прищуривается, его взгляд становится цепким, но в нем уже не строгий упрек, а теплая усмешка. — Или все же пойдешь ко мне на руки?

Я поднимаю на него глаза, и внутри все сжимается от странного трепета. Ни капли колебания, я сразу же отвечаю:

— К тебе на руки.

Маркур коротко улыбается, а у меня по коже бегут мурашки. Его зубы чуть блеснули, а в глазах мелькнула искра, как молния, которую он держит при себе.

— Вот так бы с самого начала, — произносит он тихо, и прежде чем я успеваю смутиться, он легко подхватывает меня на руки.

Я обнимаю его за шею, стараюсь не думать о том, что за нами пристально наблюдают его соратники. Но Эйлар шагает уверенно, не замечая их взглядов, ему все равно. Для него я – самое главное.

И так, на его руках, я «вхожу» в сияющую утробу шаттла, чувствуя себя одновременно уязвимой и невероятно защищенной.

Это другой корабль, не тот, на котором меня увезли с Земли. Внутри все не похоже ни на одну земную технологию. Не металл, не пластик, стены словно сотканы из гладкого полупрозрачного материала, напоминающего перламутр. Поверхность мягко пульсирует, будто живет сама по себе. Линии подсветки не резкие, а текучие, словно свет льется изнутри стен, окрашивая пространство то в голубые, то в серебристые оттенки.

Кресла вытянуты, когда я опускаюсь в одно из них, оно обволакивает меня и подстраивается под мои формы, запоминает меня. Я резко замираю, слишком непривычно. Но Маркур рядом, он нагибается и ловко пристегивает ремни, которые мягко скользят по моим плечам и талии. Каждое прикосновение мужчины будто ток, сердце сбивается с ритма.

— Спокойнее, Вита, — его голос низкий и ровный, и он задерживается у самого уха, отчего мне становится горячо. — Все под контролем.

Я сглатываю, глядя на его серьезное лицо. Внутри все бурлит: я вот прям сейчас впервые сажусь в кресло корабля расы, о которой на Земле не знали вообще ничего. И я лечу с ними. На их планету.

По палубе раздаются шаги, двое соратников Эйлара занимают места в носовой части. Один из них, блондин Трокур, подходит к консоли управления, проводит рукой по панели. Материал реагирует на прикосновение, вспыхивая сеткой линий, будто раскрывается перед хозяином.

— Помни про дыхание, лаэрис, — вдруг обращается он ко мне, даже не оборачиваясь.

Я резко поднимаю голову, он сказал это не случайно. Киваю, хотя Трокур не смотрит в мою сторону.

Эйлар садится рядом, его теплая ладонь накрывает мою. Он ничего не говорит, только его взгляд – обещание, что я не останусь одна.

Шаттл оживает, по стенам бегут искры света, корпус тихо гудит. Моя грудь сжимается от предвкушения и страха.

И в этот момент корабль отрывается от земли.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 18.

Корабль плывет сквозь тьму космоса. Я все еще не могу привыкнуть к новому ощущению: стены будто дышат, свет струится, как вода, панели послушно реагируют на ладонь хозяина. Все вокруг кажется совершенным и гармоничным.

Эйлар и его соратники переговариваются на своем языке. Их голоса звучат низко и напевно, будто они не разговаривают, а поют. Я понимаю, что идет серьезное обсуждение, судя по лицу Трокура, который сидит у консоли, и напряженной линии плеч третьего, молчаливого командора.

— Отдохни, лаэрис, — тихо говорит Эйлар, наклоняясь ко мне. Его ладонь легко касается моей руки. — Мы ненадолго оставим тебя одну.

— Куда вы? — я не удерживаюсь от вопроса.

— Нужно проверить систему стабилизации и внешний облет. Ничего опасного.

Я киваю и остаюсь одна.

Секунды тянутся. Внутри тихо, я оглядываюсь, и взгляд сам собой останавливается на пульте управления. Столько линий, символов, вспышек. Для меня все это – загадка, но один значок я узнаю.

Связь.

Сердце замирает, я делаю шаг ближе, потом еще. Ладони предательски потеют. Я не должна. Эйлар доверяет. А я...

Но мысль не отпускает. Интересно, генерал Дрофт все еще ищет меня? Поднял ли тревогу в НИИ? Или... или уже забыл, списал, похоронил?

Я подхожу к консоли вплотную. Символ связи пульсирует мягким голубым светом, словно зовет.

Оглядываюсь через плечо, в отсеке никого нет. Тяну руку, палец почти касается символа, как вдруг за моей спиной раздается низкий и недовольный тон:

— Серьезно?

Я вздрагиваю так сильно, что едва не ударяю ладонью по панели. Сердце скачет в горле, а по спине пробегает холодный пот. Медленно оборачиваюсь.

Передо мной стоит третий. Тот, чье имя я до сих пор не знаю. Его темные волосы собраны в жгут, взгляд пронзительный. Он не улыбается, и от этого в груди поднимается тревожная волна.

— Друзьям своим собралась звонить? — он делает шаг вперед.

Я автоматически отступаю назад и упираюсь поясницей в холодный край консоли. Отступать больше некуда. Его фигура нависает надо мной, словно стена.

— Я… я просто…, — слова вязнут в горле.

Он резко перебивает меня:

— Запомни навсегда, лаэрис, что я тебе сейчас скажу, — его голос глухой и жесткий. — Это не шутки и не розыгрыш. Ты жива только потому, что прикоснулась к Маркуру.

У меня подкашиваются ноги. Он стоит так близко, что я чувствую жар его дыхания, и каждая клетка моего тела понимает: этот мужчина не угрожает, он констатирует факт.

— Если бы не он, ты уже давно была бы пылью в космосе, — продолжает яльдариец. Его глаза блестят ледяным светом. — Твоему генералу Дрофту было на тебя плевать. Он не искал тебя, он не собирался тебя спасать. Ему нужен был только командор.

Эти слова бьют больнее, чем любая пощечина. В груди что-то ломается, рушится привычный мир. Я чувствую, как к глазам подступают слезы, но упрямо моргаю, не позволяя им вырваться наружу.

— Вы врете, — выдыхаю я.

— Взгляни мне в глаза, — он приближается еще на шаг, и мне приходится поднять голову. — Разве я похож на того, кто врет?

И я замираю, потому что в его взгляде плещется только холодная и безжалостная правда.

Я все еще прижата к консоли, пальцы цепляются за ее край, а его голос становится ниже, тяжелее, будто давит на грудь.

— Советую тебе, лаэрис, на Яльдарисе держаться ближе к Маркуру, — его взгляд прожигает меня насквозь. — Это не Земля, где ты могла прятаться за своими учеными терминами и протоколами. Здесь ты чужая. И если он отвернется…, — он наклоняется чуть ближе, и я ощущаю, как по коже пробегает дрожь, — тебя не пощадят.

У меня перехватывает дыхание.

— Запомни, — его ладонь ложится на панель рядом с моим бедром, и я чувствую, как воздух сжимается вокруг. — Ты – его яльтан. Без него ты – никто.

Я судорожно глотаю воздух, голова кружится от смеси страха и унижения. Слова пронзают меня, как иглы. Он выпрямляется, и только тогда я могу снова дышать.

— Прислушайся к совету, — говорит он, отходя на шаг и глядя на меня сверху вниз. — Если ценишь свою жизнь.

Я опускаю глаза, чтобы спрятать все, что бурлит во мне: злость, страх, желание закричать и доказать обратное. Но голос предательски дрожит, когда я шепчу:

— Я поняла.

Он молчит секунду, словно проверяя, действительно ли я усвоила урок. И только потом поворачивается к двери, его шаги гулко отдаются в металлическом корпусе шаттла.

Я остаюсь одна. С дрожащими руками и ощущением, что на Яльдарисе меня ждет не только неизведанное, но и опасное.

В следующий момент дверь мягко скользит в сторону, и в отсек заходит Эйлар. Его шаги звучат иначе – ровные, уверенные, но без тяжести. Он сразу замечает меня, и в его глазах нет ни тени подозрения. Только привычное спокойствие и та внутренняя сила, которая странным образом всегда дает мне чувство безопасности.

— Ты почему стоишь здесь? — он подходит ближе.

— Просто… смотрела, — выдыхаю я, стараясь говорить ровно. — Здесь так много символов, кнопок… Я не удержалась.

Эйлар слегка улыбается, склонив голову набок. Его глаза привычного темного цвета, без синевы.

— Любопытство – это хорошо, моя яльтан, — он наклоняется и поправляет воротник моего халата, заботясь о мелочи. — Но будь осторожна.

Он задерживает ладонь у моей ключицы, и сквозь ткань халата я ощущаю легкий жар. Мгновение, и мое сердце уже бьется иначе, не от страха, а от чего-то совсем другого.

Я поднимаю взгляд на его лицо, и внутри все сжимается: так хочется сказать, что меня только что пытались напугать, что я чувствую себя потерянной. Но язык не слушается. Вместо этого я киваю, делая вид, что все в порядке.

Эйлар на секунду касается моей щеки пальцами. Нежно и почти невесомо.

— Все будет хорошо, Вита. Я рядом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 19.

Я не знаю, сколько времени прошло в полете. В шаттле нет привычных мне иллюминаторов, здесь лишь ровное свечение панелей и размеренный гул двигателей. Пространство будто отрезано от остальной вселенной, и я не вижу ни звезд, ни черноты космоса. Все, что у меня есть – это ожидание.

И вот внезапно в тишине раздается глухой сигнал, низкий и вибрирующий. Панели оживают, на них проступают символы, чужие линии и сплетения знаков. Я понимаю: мы приближаемся.

— Вита, — голос Эйлара спокоен, но в нем есть оттенок торжественности, — мы входим в атмосферу.

Я замираю, крепче вжимаюсь в спинку кресла. Сердце бешено колотится.

Я должна радоваться, ведь это тот самый момент, о котором можно только мечтать: стать первой земляночкой, ступившей на планету расы, о которой человечество ничего не знает. Но вместе с восторгом поднимается тревога. А вдруг я чужая в буквальном смысле? Вдруг они не примут меня?

Корпус шаттла содрогается. Где-то снаружи раздаются раскаты, словно нас бьют гигантские молоты. Я ощущаю, как меня прижимает к креслу, дыхание сбивается.

— Дыши, лаэрис, — раздается с консоли голос Трокура. — Вспомни практику. Вдох – медленный, через нос. Выдох – длинный, сквозь расслабленные губы.

Я стараюсь, вспоминаю все, как учил Маркур. Вдох. Выдох.

Этот хаос не опасность для меня, а просто вход в другую жизнь.

И вдруг иллюзорное окно оживает прямо передо мной. Похоже, что Эйлар подключил внешний обзор, и я вижу планету Яльдарис.

Сначала только облака: сверкающие, густые, словно взбитое молоко. Мы прорываемся сквозь них, и у меня перехватывает дыхание. Под нами расстилается бескрайний мир, чужой и прекрасный.

Огромные материки, покрытые мерцающими лесами, деревья кажутся живыми кристаллами, их кроны светятся мягким бирюзовым сиянием. Реки сверкают серебром, отражая не солнце, а три луны, висящие в небе. Небо необычного цвета, не голубое, не фиолетовое, а переливчатое, словно каждая его часть окрашена в разные тона.

— Боже, — шепчу я, не в силах сдержать восторг.

— Доброе пожаловать на Яльдарис, — тихо отвечает Эйлар, и в его глазах горит гордость.

Шаттл идет на снижение. Чем ближе мы к поверхности, тем ярче и отчетливее проступают линии городов. Они не похожи на земные. Нет привычных нам прямых улиц и квадратных зданий. Все будто вырастает из самой почвы, из камня и света. Башни плавно поднимаются вверх, сплетаясь в арки, своды и мосты, напоминающие живые организмы.

— Они дышат? — вырывается у меня.

— Почти, — Эйлар улыбается. — Наши дома созданы из особого материала. Он живой, он растет вместе с хозяином.

Меня пробирает дрожь. Это не просто другая планета, это целая цивилизация, которую земляне даже представить не могли.

Шаттл мягко садится на площадку, вырастающую прямо из земли.

— Готова? — Эйлар расстегивает мой ремень и протягивает руку.

Я киваю, но пальцы дрожат. Все внутри сжимается от волнения. Он помогает мне подняться. Его ладонь крепкая, уверенная, и только теперь я замечаю: его араимы слегка шевелятся за спиной, будто чувствуют мое состояние.

Люк открывается, и в лицо ударяет поток воздуха. Не просто свежего, а словно наполненного энергией. Он пахнет чем-то терпким, густым, словно смесь озона после грозы и сладости цветущих растений. Я делаю медленный вдох и чувствую, как легкие будто становятся больше.

Мы выходим на поверхность.

Передо мной раскинулся город, но я не могу назвать его городом в земном смысле. Все движется и переливается. Башни светятся изнутри, мосты переливаются, словно по ним течет энергия.

Рядом с шаттлом выстраивается группа яльдарийцев. Высокие, грациозные, каждый, словно воплощение силы и гармонии. Их глаза светятся: у кого мягким голубым, у кого серебристым, у кого зеленым. Они смотрят на нас внимательно, но в их взглядах нет вражды. Только ожидание.

И вдруг я слышу слова, произнесенные на их языке. Я не понимаю смысла, но ритм речи завораживает. Эйлар отвечает, его голос низкий и уверенный. И тогда один из яльдарийцев, самый высокий, делает шаг вперед и склоняет голову, но не командору, а мне!

Я замираю.

— Что это значит? — шепчу я, вжимаясь в предплечье Маркура.

— Они приветствуют мою яльтан, — спокойно отвечает он.

Я чувствую, как все во мне переворачивается. Их взгляды теперь прикованы ко мне, и я понимаю, что я здесь не просто гостья. Я – пара командора Эйлара Маркура. А значит, для них это священно.

Я робко делаю шаг вперед. Земля под ногами упругая. Я стараюсь держать осанку, не показывать смущения. Но сердце все равно скачет, и ладонь сама ищет прикосновение Эйлара. Он тут же переплетает пальцы с моими.

— Спокойно, Вита, — тихо произносит он, чуть склонившись ко мне. — Я с тобой.

Как же волнительно! Я действительно вступаю в новый мир.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 20.

Я делаю медленный и глубокий вдох. Чувствую, как прохладный воздух Яльдариса наполняет грудь, расправляет легкие. Выдох длинный и плавный. Еще вдох. Еще выдох.

Я стараюсь не волноваться, мысли о дыхании не отпускают. С каждым новым вдохом тревога становится мягче, будто растворяется в тепле ладони Эйлара, сжимающей мою.

И вдруг я осознаю, что мое тело само продолжает этот ритм. Я больше не заставляю себя. Я дышу по инерции, как и нужно. Окончательно расслабившись, я доверяю своему телу и перестаю себя контролировать.

Что ж, вроде ничего страшного не произошло. Это уже хорошо!

Эйлар ведет меня вперед по широкой дороге. Каждое мое движение находится под пристальным вниманием, я чувствую взгляды яльдарийцев, они следят за каждым моим шагом.

Мы направляемся к величественному зданию, которое возвышается над остальными, словно сердце города. Оно переливается бирюзово-золотым светом, а его своды уходят высоко в небо.

— Это что? — спрашиваю я шепотом, сильнее прижимаясь к Эйлару.

— Это Совет, — отвечает он, его ладонь крепко держит мою. — Здесь решаются судьбы планеты. И сегодня решат твою.

Что? Мою судьбу?

Мы поднимаемся по ступеням, которые светятся под ногами мягким сиянием. Как будто сама планета освещает нам путь. Я чувствую, что каждая секунда все сильнее отрывает меня от прошлого, от Земли.

Внутри огромный зал. Стены переливаются живыми узорами, словно на них текут реки энергии. В центре расположен высокий круглый стол, вокруг которого сидят яльдарийцы. Их всего семь. Каждый одет в мешковатую мантию бардового цвета. Их глаза светятся, у кого-то ярко-синим, у кого-то зеленым, у кого-то золотым.

Я опускаю взгляд, но ощущаю их силу всем телом. Это не просто собрание.

Эйлар делает шаг вперед, не отпуская моей руки. Его голос звучит твердо и уверенно:

— Совет, я, командор Эйлар Маркур, привел свою яльтан. Ее имя – Вита Корн.

Тишина, которая следует за его словами, ощущается тяжелее любых звуков. Семь пар глаз устремляются на меня. Я чувствую, как горят мои щеки.

Я снова сосредотачиваюсь на дыхании: вдох… выдох…

Но тут мое внимание цепляется за нечто странное. Тонкие ленты, араимы. Они колышутся за спинами нескольких пожилых мужчин, сидящих в Совете. Их движения плавные, завораживающие, словно часть какого-то ритуального танца.

Я невольно замираю. Эти щупальца-ленты кажутся живыми, но вместе с этим в них нет тепла. Ни капли той нежности, что я ощутила, когда араимы Эйлара впервые коснулись моей кожи.

Они движутся механически, строго, даже мрачно. И вдруг я понимаю почему. Рядом с их хозяевами нет никого: ни женщины, ни пары. Пустые кресла, пустое пространство. И в глазах этих мужчин видна бесконечная тоска.

Мне становится холодно.

Неужели Эйлар и вправду думал, что я могла бы…

Мысль рождается сама собой.

… изменить ему с этими старикашками?

Он ведь меня предупредил, что нельзя касаться араимов чужого.

Маркур поворачивает голову и смотрит на меня с особым интересом. В его взгляде мелькает вопрос, и я понимаю: он заметил то, что я увидела.

Я делаю вид, что держусь спокойно, но внутри меня бушует буря.

— Землянка, — наконец произносит женщина с волосами, переливающимися серебром. Ее голос мелодичный, но холодный, — ты понимаешь, куда ступила?

Я открываю рот, но слова не выходят. Я умею говорить, я должна объяснять, анализировать и убеждать. Но сейчас я просто женщина, которую рассматривают, как чужака.

Эйлар чуть сжимает мою ладонь. Его прикосновение возвращает мне голос.

— Я понимаю, что пришла в мир, который мне не принадлежит, — произношу тихо, но стараюсь, чтобы голос не дрожал. — Но я здесь не по своей воле. И все же, — я поднимаю глаза, встречая их светящиеся взгляды, — я хочу понять вас. И если позволите, стать частью.

В зале вновь воцаряется тишина. И вдруг кто-то из членов Совета, а именно высокий мужчина с глазами цвета расплавленного золота, встает. Он подходит ближе, обходит нас кругом, разглядывает меня, словно редкий экспонат.

— Удивительно, — произносит он. — От землян мы ждали слабости, но эта женщина смотрит нам в глаза.

Я сразу же отвожу взгляд в сторону.

Что там говорил командор? Нельзя смотреть им в глаза дольше трех секунд или пяти? О, Великая Материя! Вита, у тебя все повылетало из головы.

— Землянка она или нет, это уже не важно, — вмешивается Эйлар. — Она – моя яльтан. Датчик командора Трокура зафиксировал реакцию моего поля на прикосновения Виты.

Шепот прокатывается по залу. Я чувствую, как их интерес ко мне становится острее, почти жгучим.

Вдруг один из старейшин, с густыми складками у глаз и тяжелым взглядом, поднимается. Его араимы словно вторят жесту – выгибаются, застывают, будто копья, нацеленные прямо на нас.

— Если она и вправду твоя яльтан, командор Маркур, — его голос звучит хрипло, — значит, вам предстоит процесс слияния.

Все взгляды устремлены на нас, я начинаю нервничать.

Процесс слияния? Это то, о чем я думаю? Нет, ну мне, конечно же, понравилось тогда… в убежище. Но мне не нравится, что Совет решает когда нам нужно снова…

Пальцы Маркура переплетаются с моими, не оставляют ни малейшего сомнения. Он поворачивает ко мне голову. Его глаза сияют, но в этом свете нет угрозы, только тепло. И в ту же секунду я понимаю: он хочет сказать им правду.

— Слияние…, — он делает паузу, проводя большим пальцем по моей руке, будто ставит знак только для меня, — уже свершилось.

В зале раздается сдержанное шипение, будто сам воздух возмутился. Все в Совете перешептываются. Я вижу нахмуренные лица, слышу приглушенное ворчание. Несколько араимов позади их хозяев расправляют ленты, угрожающе приподнимаясь, будто почуяли неладное.

— Что??? — громко переспрашивает один их старейшин и все одновременно встают со своих мест.

И Совет уже кипит. Недовольство, изумление, даже что-то вроде ярости отражается в глазах яльдарийцев. И все они смотрят только на нас.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

На меня.

Глава 21.

— Слияние должно было произойти здесь! — грозно произносит один из старейшин.

Эйлар не опускает взгляда, не прячется. Его ладонь все еще крепко держит мою, будто говорит без слов: «я рядом, я прикрою».

— Мы не могли ждать, — спокойно объясняет командор. — В убежище я нечаянно разбил колбу с афродизиаком, пары проникли в тело Виты. Если бы мы не совершили слияние, мою яльтан разорвало бы изнутри от переизбытка желания.

В зале раздается приглушенный гул. Яльдарийцы обмениваются взглядами, кто-то качает головой, кто-то хмурится еще сильнее. Мне хочется спрятаться за спину Эйлара, но я заставляю себя стоять прямо.

И вдруг он раскрывается. Его араимы, эти чарующие и живые ленты, вырастают за его спиной и расправляются во всей своей мощи. Мягкое сияние прорывается на кончиках кисточек, и они будто оживают, дышат, ощущают этот зал.

Я слышу, как кто-то в Совете резко втягивает воздух. Мужчина наклоняется вперед, его глаза прищурены.

— Значит, ты говоришь правду, командор Маркур, — медленно произносит один из старших.

Эйлар поднимает бровь, и на его губах появляется почти насмешливая улыбка.

— Совет сомневался?

Золотоглазый мужчина, стоящий в центре, склоняет голову набок. Его араимы не движутся, но взгляд пронзает насквозь, словно он видит все мои мысли.

— Мы всегда сомневаемся, — отвечает он тихо. — Но если ее энергия пробудила твою силу, землянка заслуживает услышать правду о нашем мире.

Все головы в зале поворачиваются ко мне.

— Она все обязательно узнает, — спокойно отвечает Эйлар. — Но позже. Сейчас моей яльтан положен отдых. А после я ей сам все расскажу.

— Хорошо, командор Маркур. Нам еще стоит обсудить, как вы попали на Землю.

— О, я очень жажду задать вам несколько вопросов, — довольно тянет Эйлар.

Когда двери за Советом закрываются, я наконец выдыхаю. Эйлар не отпускает моей руки и ведет меня по длинному коридору, стены которого переливаются мягким голубым светом.

Мы поднимаемся по прозрачной платформе, и мое сердце замирает. Подо мной открывается панорама города Яльдариса. Купола, башни, мосты из светящейся материи, парящие над пропастями платформы. Все это выглядит как сон, в который я никогда не поверила бы, если бы не увидела собственными глазами.

— Добро пожаловать в мои апартаменты, — тихо говорит Эйлар, и передо мной с тихим шипением раскрываются двери.

Я вхожу и теряю дар речи. Это не просто жилище. Это целый мир.

Огромный зал, потолок которого украшен голограммой ночного неба: миллиарды звезд мерцают, как в настоящем космосе. Мебель словно вылеплена из полупрозрачного камня, и внутри каждой поверхности пульсирует мягкое свечение, реагируя на прикосновение. В углу расположена живая стена из растений, светящихся нежно-зеленым. В центре стоит широкая лежанка, больше похожая на трон из света и ткани.

Я невольно провожу пальцами по гладкой поверхности стола, который под моим касанием меняет оттенок с серебристого на золотой.

— Здесь как в другой реальности, — выдыхаю я.

Эйлар встает позади и, едва касаясь моих плеч, направляет меня вперед.

— Отдыхай, Вита. Совет сказал правду, ты заслуживаешь знать больше. Но не сейчас.

Я оборачиваюсь, всматриваюсь в его спокойное лицо.

— Почему они были так недовольны?

Он прямо встречает мой вопросительный взгляд.

— Потому что наша первая близость должна была произойти здесь. В специальной капсуле, чтобы приборы фиксировали все: всплески энергии, реакцию араимов, каждый миг процесса.

Мой рот открывается сам собой, и я быстро моргаю, потрясенная.

— То есть мы должны были быть как подопытные крысы?

— Все во имя процветания Яльдариса, — спокойно отвечает он. — Для Совета это важно. Для меня нет.

Внутри меня вспыхивает возмущение, но прежде чем сказать хоть слово, Эйлар резко подходит ближе. Его ладонь ложится на мою щеку, его глаза мерцают синим.

— Я рад, что все случилось именно так, Вита. Вдалеке от их холодных взглядов и мерцающих датчиков, — его голос становится ниже. — Я никому бы не позволил видеть твое прекрасное тело. Сломал бы все камеры, сорвал бы все датчики.

Я замираю, его слова ласкают приятнее, чем любые прикосновения.

— Только я твой первый и последний мужчина, — шепчет он. — Один. На всю жизнь.

Воздух в апартаментах меняется, становится гуще и плотнее. Тишина, в которой слышно только наше дыхание, обволакивает сильнее.

Эйлар все еще держит мое лицо в ладони, его пальцы теплые, сильные, но при этом осторожные, будто он боится причинить боль. Его взгляд горит, и этот огонь прожигает меня насквозь.

— Ты даже не представляешь, Вита, как трудно мне сейчас, — с хрипотцой произносит он. — Я сдерживаюсь из последних сил.

Я прижимаю свою ладонь к его груди. Сердце бьется бешено, вторит моему. Я не могу отвести взгляд от его губ, от сияния в глазах.

— А зачем сдерживаться? — шепчу я, и сама поражаюсь своей смелости.

На его губах появляется резкая и опасная улыбка.

И в следующую секунду я ощущаю легкое движение у себя на талии. Его араимы. Гибкие, живые ленты выскальзывают из-за его спины и осторожно оплетают меня, будто мягкие шелковые ремни. Один из них ложится на мои бедра, второй обвивается вокруг талии, подтягивая меня ближе к командору.

Я всхлипываю от неожиданности и упираюсь ладонями ему в грудь, но не чтобы оттолкнуть, а чтобы удержаться.

Между нами не остается ни миллиметра. Его руки ложатся мне на спину, скользят вниз, и я чувствую, как тело само откликается на его прикосновения.

Араимы сжимают меня чуть сильнее, но не причиняя боли. Как будто они знают, где я особенно чувствительна, и играют на моих нервах, пробуждая желание.

— Вита, моя яльтан, — шепчет Эйлар в мои губы. — Скажи мне только слово, и я не буду больше сдерживаться.

И в этот момент я понимаю: нет силы, способной удержать меня от него. Я хочу его. Хочу до дрожи, до боли, до того, чтобы снова раствориться в нем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я поднимаю глаза и шепчу:

— Не сдерживайся.

Глава 22.

Я тону в объятиях командора. Его руки держат меня крепко, его чувственные араимы обвивают меня, прижимая сильнее, и я уже не различаю, где заканчивается мое тело и начинается его.

В одно мгновение защитный костюм Эйлара начинает таять. Живая ткань растворяется, подчиняясь его воле, оставляя под собой только гладкую и теплую кожу. Мое сердце подпрыгивает к горлу, передо мной не командор, не воин, не хранитель силы. Передо мной мужчина. Настоящий.

И весь мой!

Я вздрагиваю, когда его пальцы начинают неспешно расстегивать мою одежду. Каждый жест, как нежный ритуал, как будто он открывает тайну, до которой не должен дотронуться никто другой. Он не торопится. Его движения мягкие, бережные, и от этого внутри меня поднимается такой трепет, что дыхание перехватывает.

— Ты прекрасна, — шепчет он, и его губы касаются моего виска, потом щеки, потом губ. — Моя яльтан, моя единственная.

И я чувствую, как ткань соскальзывает с моих плеч, оставляя меня беззащитной. Но я не боюсь. Я доверяю ему так, как никогда никому не доверяла. Его глаза сияют синим светом, и в этом сиянии плещется страсть, нежность и обещание вечности.

Когда я остаюсь полностью обнаженной, он делает шаг назад, чтобы посмотреть на меня. Его взгляд не хищный, не жадный, он смотрит так, словно я чудо, явившееся в его жизнь.

Эйлар снова подходит ближе, его ладони скользят по моей талии, по спине, и от этого прикосновения я словно воспламеняюсь. Кожа к коже. Ни одной преграды.

Я прижимаюсь к нему, ощущая его тепло и рельеф его мышц. Его сердце бьется так же быстро, как мое. Наше дыхание смешивается, и мне кажется, что весь мир исчезает. Есть только он.

Его губы жадно находят мои. Поцелуй горячий, властный, но и нежный одновременно. Его язык по-хозяйски вторгается в мой рот. Я растворяюсь в командоре, забываю обо всем. Его руки скользят по моим бедрам, поднимают меня, и я сама обвиваю его ногами, впиваясь пальцами в его плечи.

— Ты моя, — его голос низкий, почти звериный. — И я никогда тебя не отпущу.

— Да, — шепчу я, чувствуя, как во мне распускается что-то новое, дикое и прекрасное. — Я твоя.

Мы падаем на постель, и наши горячие тела встречаются, будто мы созданы друг для друга всеми богами вселенной. Он касается меня так бережно, что я не могу сдержать тихого стона.

И когда его пальцы переплетаются с моими, а араимы мягко ложатся на мою кожу, я понимаю: это не просто страсть.

Это – слияние душ, судеб, судеб планет. Это больше, чем любовь. Это вечность.

Его губы не отпускают мои, а сильные руки подхватывают меня с кровати, прижимая к себе. Я сама тянусь к нему, жадно, не в силах больше сдерживать это безумие.

Мои ноги обвиваются вокруг мощного торса, я трусь грудью о его стальную грудь. Араимы мягко, но уверенно поддерживают меня: одна лента обхватывает за талию, другая скользит по бедру, удерживая меня на командоре.

Я ощущаю его жар, он обжигает, и все мое тело отвечает на этот зов. И в следующую секунду, прямо на весу, он резко и властно входит в меня. Я задыхаюсь от того, как он быстро наполняет меня. Голова откидывается назад, руки цепляются за его плечи, и я слышу собственный крик. Такой искренний, исходящий из самых потаенных уголков трепещущей души.

Эйлар жадно двигается, удерживая меня на весу, и каждое его движение, как волна, накатывающая снова и снова, разбивающая мои остатки разума. Он держит меня крепко, но при этом каждое его прикосновение бережное, как у мужчины, который боится причинить боль той, кого любит.

— Как же в тебе прекрасно, — его шепот обжигает мои пересохшие губы, вспотевшую шею и чувствительную грудь.

Я разлетаюсь на тысячи атомов. Его араимы скользят по моей коже, даря новые ощущения, подталкивают к вершине наслаждения. И я уже не сдерживаюсь, кричу от удовольствия, цепляюсь за него, будто боюсь упасть в эту бездну одна.

Он жаден. Я тоже. Наши тела двигаются в одном ритме, в одном дыхании. Сердце бьется так сильно, что кажется, его слышно на всю вселенную. Я чувствую, как все сжимается внутри, как волна безумства поднимается, накрывает, разрывает меня изнутри.

И я кончаю. Кричу его имя, заливаюсь жаром, дрожу в его руках. Мое тело содрогается, а он продолжает двигаться, пока сам не достигает предела. Его стон, низкий, срывающийся, животный, становится последним аккордом нашей симфонии.

Я чувствую, как он изливается в меня. Жарко, полно и мощно. И в этот миг я понимаю, что это не просто слияние тел. Это своеобразная метка. Я принадлежу ему навсегда.

Его руки крепко обнимают меня, араимы мягко оплетают голени, оберегая от всего мира. Он прижимает лоб к моему, дышит тяжело.

А потом, с трудом сглотнув, Эйлар осторожно опускает меня на постель. Араимы все еще обвивают мои ноги, они гладят меня, успокаивают дрожь в теле.

Я тяжело дышу, пальцы все еще судорожно сжимают мужские плечи. Силы покидают меня, но сердце продолжает бешено колотиться. Эйлар опускается рядом, притягивает меня к себе так, что мое лицо оказывается у него на груди. Его кожа горячая, а дыхание уже ровное и глубокое.

— Тише, — он гладит мои волосы, его ладонь задерживается на затылке. — Все хорошо, Вита.

— Я…, — слова застревают в горле.

Я хочу сказать многое, но ничего не выходит. Лишь тихий вздох, в котором смешаны смущение, усталость и какое-то новое, до боли острое чувство.

Он улыбается. Я слышу это даже по тому, как меняется его дыхание.

— Скажешь потом. У нас будет время.

Я прижимаюсь к нему крепче, его пальцы скользят по моей спине, очерчивают линии моего тела, но уже без страсти, а с нежностью.

— Ты дрожишь, — шепчет Эйлар.

— Я боюсь, — признаюсь едва слышно.

— Не бойся, — его араимы мягко скользят по моим плечам. — Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.

Тепло разливается в груди, и вместе с ним приходит странная легкость. Я позволяю себе полностью расслабиться.

Мы лежим молча. Его дыхание убаюкивает, его пальцы играют с моими волосами. И перед тем как сон окончательно накрывает меня, я слышу его тихий голос над своим ухом:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты не представляешь, как я благодарен судьбе за тебя.

Я засыпаю с этими словами в голове и с улыбкой на лице.

************************

Мои космические, нужна глава от лица командора? Заглянем в его мысли?

Глава 23.

Эйлар Маркур

Я стою в полумраке своих апартаментов и смотрю на Виту.

Моя яльтан спит, свернувшись калачиком на широкой постели. Свет мягко ложится на ее лицо, очерчивает линию скул, изгиб губ, и от этого зрелища у меня сжимается грудь. Никогда еще я не видел ничего прекраснее.

Араимы, чувствуя ее покой, медленно скрываются за моей спиной, их свет гаснет, растворяется в моей коже. Во мне больше нет пустоты. Я стал тем, кем должен был быть с рождения – настоящим яльдарийцем. И все это благодаря Вите.

Я провожу рукой по ее волосам, пытаясь удержать себя от безумного желания прикоснуться к ней. Мое тело тянется к ней, как магнит к полю, как молния к грозовому облаку. Я хочу ощутить ее кожу под ладонью, вдохнуть ее запах, утонуть в ее тепле. И вместе с тем боюсь потревожить этот сон, эту чистоту.

Она кажется хрупкой. Нежная земляночка, которая могла бы сломаться от любого порыва ветра. Но я знаю, сколько силы в ней. Она выдержала все: страх, неизвестность, меня. И теперь она вся принадлежит мне. Нет, не как вещь. Как дыхание. Как сердце.

Я улыбаюсь, чувствуя, как в груди разгорается странная и обжигающая нежность.

Впервые за все годы я не чувствую себя одиноким.

Впервые мне не нужно скрывать ни силу, ни слабость.

Впервые я хочу не просто обладать, а хранить.

Я осторожно приближаюсь, опускаюсь на край постели. Тянусь рукой, и все же прикасаюсь к яльтан. Кончиком пальцев глажу ее запястье, такую тонкую и прозрачную кожу, где вены видны под светом. Она дергается во сне, но не просыпается, лишь глубже зарывается в подушку.

— Ты моя, — шепчу тихо сам себе. — Моя единственная.

Я больше никогда не смогу жить без нее. Яльдарис подарил мне силу, но настоящую жизнь подарила Вита.

Я оставляю ее отдыхать. Она спит так спокойно, что у меня сердце сжимается от нежности, но долг зовет меня. Совет продолжает ждать, пока я любуюсь своей яльтан.

Старейшины тихо переговариваются, а рядом с ними стоят и двое моих братьев по оружию: командор Трокур и командор Лонкур. Их силуэты узнаю издалека: один – сдержанный, как и его энергетические кнуты, другой с искрой дерзости в глазах, но с таким же надежным сердцем.

— Командор Маркур, — произносит золотоглазый старейшина, склоняя голову. — Мы все же хотим услышать твой отчет. Как ты оказался у земных военных?

Я распрямляю плечи, чувствую, как внутри поднимается гнев и горечь вперемешку.

— Я оказался там не случайно, — четко отвечаю я. — Меня туда привели. Моя миссия была ловушкой с самого начала.

Совет зашумел. Я вижу, как их глаза сверкнули недоверием и тревогой.

— О ком ты говоришь, командор?

Я не отвожу взгляда от Совета.

— О том, кому доверял больше всего. О своем заместителе, об Аргене.

Для меня это имя больше не несет ничего, кроме предательства.

— Он сдал меня землянам, — я говорю жестко. — Каждый шаг миссии был рассчитан. Каждый сигнал, каждое прикрытие, все, чтобы я оказался в их руках.

Советник с серебристыми глазами хмурится:

— И где сейчас этот предатель?

Трокур отвечает первым строгим тоном:

— Земляне его прячут. Для них он – ключевой свидетель.

Я сжимаю кулаки так, что костяшки белеют.

— Конечно. Он рассказал им слишком много.

Совет качает головами, гул недовольства разносится по залу. Лонкур добавляет, глядя на старейшин:

— Пока Арген жив и находится под защитой землян, Яльдарис под угрозой. Они знают больше, чем должны.

Голоса Совета проносятся по залу.

— Непростительно.

— Это может обернуться катастрофой.

— Ваши силы, командор, были скомпрометированы.

Я встречаю их взгляды один за другим.

— Но знайте одно, — произношу я, и мои араимы, чувствуя мое напряжение, едва заметно шевелятся за спиной. — Предательство Аргена – не моя вина. Но я не остановлюсь, пока не найду его. Пока не закрою брешь, которую он создал.

Совет молчит. Но в их глазах я вижу тревогу, и, что важнее, сомнение. Сомнение в том, что яльдарийцы в безопасности.

— Командор Маркур, — голос золотоглазого вновь звучит как раскат грома. — Ты говоришь о поиске Аргена. Но как? Его прячут земляне. И главное – твоя яльтан сейчас здесь, на Яльдарисе. Ты оставишь ее одну?

Я делаю шаг вперед.

— Послушайте меня внимательно, — мой голос становится низким и угрожающим. — Вы можете сомневаться во мне, в моей силе и в моих решениях. Но есть то, в чем я не позволю усомниться никому.

Я делаю паузу и смотрю каждому в глаза. Советники начинают нервно переглядываться.

— Вита – моя яльтан, моя женщина. Если хоть один волос упадет с ее головы, если хоть один из вас допустит, чтобы с ней случилось что-то плохое, — я сжимаю кулак и чувствую, как разряды пробегают по пальцам, искры вспыхивают между ними. — Я не посмотрю ни на ваши правила, ни на ваши звания. И тем более ни на вашу власть.

Зал замирает, воздух становится плотным.

— Она – моя сила и моя жизнь. И кто бы ни осмелился причинить ей вред, будь то враг с Земли или член Совета Яльдариса, я уничтожу его.

Гулкий удар молнии прорывается из моих ладоней и исчезает в воздухе, освещая зал на секунду ослепительным светом.

Тишина становится абсолютной. Старейшины, обычно непоколебимые, отводят глаза. Даже Трокур и Лонкур сдержанно кивают. Они знают, что сейчас я не преувеличиваю.

— Я найду Аргена. Но никогда, слышите, никогда, не оставлю Виту без защиты. Потому что теперь ее судьба связана с моей.

Я жду ответа и держу ладонь сжатой в кулак, где еще тлеют остатки гнева и тревоги. Не могу позволить им разгореться сейчас.

Старейшина с золотыми глазами делает шаг вперед и произносит холодным голосом:

— Командор Маркур, насколько ты уверен, что она не предана своему народу? Что она не станет для тебя очередным «Аргеном»?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 24.

Эйлар Маркур

Я вижу, как в глазах некоторых старейшин мелькает недовольство, а у других – тонкая искра опасения. Каждый знает, что предательство хуже любой вражеской армии: оно разрушает род изнутри.

Я сохраняю спокойствие. Я должен ответить не воинственно, это им не нужно, им нужна уверенность. Я чувствую, как араимы за моей спиной напрягаются, улавливая мою реакцию, но они слушаются. Делаю шаг вперед, поднимаю голову и говорю ровно и без лишних эмоций:

— Ты спрашиваешь о доверии так, как будто можно залезть в мысли или в сердце другого человека. Я не сумею заставить Виту забыть о своих корнях. И я не собираюсь этого делать. Наша с вами сущность не отрицает прошлого. Но я не позволю, чтобы прошлое моей яльтан стало орудием против нас.

Я зависаю взглядом на золотоглазом старейшине.

— Ты говоришь словами своей чести, командор, — медленно отвечает он. — Но слова – это не доказательство. Арген говорил красиво, прежде чем отдать твою руку в кандалы чужой воли.

Обрывок его фразы про Аргена звучит, как след в моей памяти. Он оживляет образ предателя, того, кто подставил. Воспоминание колет в груди, как я мог так довериться?! Я чувствую заряд молнии внутри себя, он становится мощнее, но не для мести, а чтобы защищать то, что мне дороже самой жизни.

— Тогда предъяви доказательства, — раздается другой голос, еще более жесткий. — Или рискни: оставь ее здесь, и пусть она пройдет испытание Совета. Пусть мы решим, правду или ложь несет сердце твоей Яльтан.

Я знаю этот ход. Испытание Совета – бюрократическая петля, которую легко завернуть против слабого и неудобного. Я знаю, как их анализы и ритуалы превращают живую кровь в отчетные цифры. Они могли бы наблюдать за ней, измерять, ставить метки и заключения…, а после? После они могли бы использовать эти выводы, чтобы лишить меня права на защиту. Или хуже – продать знание земным, либо тем, кто жаждет нашей силы.

Я сжимаю руки в кулаки.

— Я не оставлю Виту ни на минуту там, где ее будут складывать в отчеты и измерять приборами. Ни один из вас не увидит ее тела, ни один датчик не коснется ее без моего ведома. Если Совет желает проверок, пусть они будут, но только при моем присутствии. И если ее мысли и желания окажутся опасными для нас, тогда судите меня.

Шепот проходит по залу. Кто-то сжимает губы, кто-то опускает глаза. Но не все довольны. Голос, что требовал проверки, вдруг рявкнул:

— И что если она лжет? Что если ее посланцы земляне подготовили ловушку шире, чем ты думаешь? Ты готов умереть за иллюзию?

Слова ощущаются, как удар. Это тонкая угроза не только моей жизни, но и тех, кого я люблю. Вопрос о цене любви, о плате, которую может вынести один человек и о том, что иногда цена слишком велика.

Я делаю шаг навстречу Совету, позволяя араимам подчеркнуто расправиться, чтобы показать силу, которую я уже не скрываю. Мой голос медленно и тяжело разливается по залу:

— Если она – иллюзия, то я готов умереть вместе с ней. Но если она искренняя и настоящая, и вы встанете на пути между мной и ее жизнью, то вы познаете всю силу и мощь Маркура.

Едва я произнес это, в зале раздался смешок, неуважительный и резкий. Один из старейшин, старик с морщинистым лицом и холодными глазами, встал и, перекрестив руки на груди, произнес слова:

— Ты можешь угрожать нам, командор. Ты можешь обещать защиту. Но Совет знает цену: и предательство, и любовь, и жертвы. Мы не примем диктатуры ради одного личного чувства. Ты один из наших ведущих командоров, Маркур, но ты не выше Совета.

Мое терпение на пределе, не такой реакции я ожидал от яльдарийцев, которые годами искали своих яльтан.

Эя, женщина с серебристыми волосами, выходит вперед всех и медленно говорит:

— Командор Маркур нашел свою яльтан. Вы сами видите его араимы. Это не обман, не иллюзия, они настоящие. Землянка пробудила в нем истинную силу яльдарийца. Какие вам еще нужны доказательства, коллеги?

Слова Эи раскатываются эхом, и часть старейшин поворачиваются ко мне лицом. Кто-то видит в моих араимах знак, кто-то доказательство. Я их командор, но сегодня не только ранг имеет вес. Сегодня на кону стоит женщина, с которой меня соединила сама судьба.

— Маркур, — спокойно произносит Жарн, один из старейшин, — ты уже показал нам силу и честь. Ты пришел к нам с неопровержимыми доказательствами. Совет должен уважать это. Я встаю на твою защиту.

За Жарном встает еще один – молодой командор Мерик, который всегда был близок ко мне по духу. Он коротко кивает и, не стесняясь громкости, произносит:

— Я поддерживаю Маркура. Если араимы пробуждены, если яльтан рядом, мы не можем отвергать то, что кажется нам опасным лишь потому, что она не наша.

Но вторая половина Совета не сдается. Тот самый старик с морщинами, который превыше всего ценит порядок, говорит:

— Мы не можем поставить судьбу Яльдариса на кон эмоций одного командора. Мы несем ответственность за роды, за линии и за будущее. Где гарантии, Маркур? Где уверенность, что земляночка не принесет с собой яд чужих интересов?

Командор Лонкур подходит ко мне, встает плечом к плечу и решительно произносит:

— Маркур не отказался от проверки. Пусть они покажут в цифрах и символах, что связь истинна и безопасна.

Я понимаю, что голос Совета разделился ровно пополам. Половина за меня, за то, что я сделал и что я чувствую. Половина – за осторожность и традицию.

— Проверка будет, — уверенно произносит Эя. — Но не под прицелом холодных приборов. Если вы хотите знать, маркеры правды можно найти и в опыте, и в дыхании, и в присутствии. Пусть проверка будет честной: мы будем наблюдать три дня. Маркур будет рядом с ней, неотлучен. Никаких камер, никаких записей, только живой контакт и испытания в присутствии Совета.

Я медленно выдыхаю. Мои араимы за спиной легонько шевелятся, считывая тональность.

— Пусть будут три дня. Но я требую особых условий: никакой записи, никакой передачи данных вне Совета, и если кто-то осмелится вывести ее с планеты без моего ведома, он ответит не только перед вами, но и перед моей силой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 25.

Я просыпаюсь и первым делом вспоминаю о дыхании. Медленный вдох, плавный выдох. Снова вдох, снова выдох. Я делаю это уже не задумываясь, тело само подхватывает ритм.

Эйлар научил меня, и теперь каждая клеточка помнит: чем ровнее дыхание, тем спокойнее сердце.

Я поднимаюсь с мягкой постели и оглядываюсь. Апартаменты Эйлара совсем не похожи на земное жилье. Просторная комната залита мягким светом. Вместо привычных ламп – полупрозрачные панели, переливающиеся легким серебристым сиянием. Ни лишних предметов, ни пыли, все здесь создано лишь для того, чтобы дышать свободно и легко.

Я осторожно опускаю голые ступни на пол. Он не холодный, сразу же подстраивается под мои шаги, пружинит и согревает. В углу мерцает дверь, которая сама отзывается на мое приближение. Любопытство берет верх, и я заглядываю внутрь. Здесь расположен душ.

Он совсем не такой, как на Земле. Нет привычной кабины, труб или крана. Из потолка льются прозрачные струи, переливающиеся всеми оттенками голубого и белого. Когда я шагнула внутрь, потоки тут же обвили тело, словно ласковые руки. Вода не просто омывает, она скользит по коже, оставляя мгновенное ощущение свежести. Я закрываю глаза, подставляю лицо этим мягким потокам и улыбаюсь. Никогда еще купание не было таким приятным.

Выбираюсь наружу с легкой неохотой, стряхиваю капли, которые тут же испаряются с кожи, словно вода и не касалась меня. И тут меня накрывает неловкость. А переодеться-то мне не во что. Я оглядываюсь, ищу глазами хоть какую-то одежду, но в душевой ничего подобного нет.

Приходится выйти в комнату голой. Я едва успеваю сделать шаг, как замираю.

— Ой! — вырывается у меня, одной рукой я прикрываю грудь, а второй – лобок.

У окна стоит высокий Маркур. Он оборачивается через плечо. Его глаза ярко вспыхивают, а на губах появляется теплая и почти игривая улыбка.

— Какая красивая земляночка, — говорит он, и в его голосе слышится то ли восхищение, то ли насмешка.

Я готова провалиться сквозь землю. Стою, не зная, куда себя деть. Он медленно делает шаг ко мне, потом еще. Его взгляд скользит по моему телу так открыто, что у меня перехватывает дыхание, несмотря на все тренировки.

— Маркур, — шепчу я робко.

Он останавливается совсем близко, улыбается шире и кивает на кровать. Я поворачиваю голову и вижу аккуратно сложенную стопку вещей.

— Я думал, ты заметишь их сразу, — с усмешкой произносит Эйлар. — Но, признаться, я ни капли не жалею, что ты вышла именно в таком виде.

Мои щеки горят еще сильнее. Я хватаю одежду и прижимаю к себе, прикрываясь. Но Маркур не позволяет мне одеться. Он садится на край кровати, притягивая меня к себе. Потом он опускает руку на мой живот. Пальцы легко скользят по коже, и от этого прикосновения внутри все на миг зашевелилось от неизвестного трепета.

— Как дела с дыханием? — тихо спрашивает он и начинает покрывать поцелуями мой плоский живот.

Я кладу руку ему на голову, поглаживаю его.

— Все отлично. Мне кажется, что тело уже знает ритм. Но, — я не могу больше держать это в себе, — Эйлар, а что теперь будет со мной? Мы ведь никак не предохранялись. Ты говорил, что все было нужно. Но я не хочу, чтобы меня превратили в инкубатор. Я не хочу остаться здесь только ради детей. Я хочу работать, изучать ваши технологии, вашу расу. Я хочу помогать вам искать другие пары. Я хочу развиваться. А если… если я забеременею? Я могу родить не одного и что тогда? Домохозяйка?

Он внимательно слушает мое взволнованное признание, серьезно относится к моим опасениям. Его руки нежно обнимают меня, в глазах виднеется не раздражение, а уважение. И вдруг он улыбается так, словно собирается открыть мне тайну мира, в котором родился.

— Вита, — мягко произносит он, — ты все говоришь правильно, и я понимаю твои страхи. Твоя жизнь – не только дети. И я не собираюсь брать на себя роль тиранной цепи обязанностей. Вот и пришло время поговорить о том, как у нас устроено продолжение рода. У яльдарийцев все иначе, чем на Земле. И не потому, что мы жестоки, а потому что нам приходилось выживать в иные эпохи.

Эйлар делает глубокий вдох и начинает все медленно объяснять, чтобы я успевала понимать каждое слово:

— Яльдарийцы-мужчины производят «материал», но он не ведет себя, как у ваших людей. В нашем семени все сперматозоиды, как спящие искры. И пробуждает их не только контакт. Именно твое биополе – это ключ. Если оно не принимает мою энергию, то при попадании в тебя, все искры распадаются, становятся пустышками.

Он делает паузу, а я заворожено смотрю на него и тихонько присаживаюсь рядом.

— Мы способны «редактировать» сигнал, направить энергию в те клетки, которые имеют наивысший потенциал развития, — продолжает Эйлар. — Это позволяет нам контролировать качество, и во многом – количество потомства. В норме когда будущие мать и отец приходят к единому решению, тогда пару регулируют и биологические ритмы, и социальные обряды.

Я ловлю каждое слово, как ученый ловит новую гипотезу. Это сложно и одновременно так органично.

— Значит, — я встаю с кровати и начинаю натягивать мягкие лосины темно-синего цвета, — вы самостоятельно управляете сперматозоидами на биологическом уровне? Вы не даете расти тому, что не соответствует?

— Да, — он внимательно наблюдает за тем, как я одеваюсь. — Наши тела работают как фильтр. Если энергия пары не на своем месте, сперматозоиды непригодны для зачатия. А если биополе самки меняется, сливается с биополем яльдарийца, то происходит аккуратное пробуждение. И только те зародыши, которые могут выжить и стать сильными, получают сигнал к делению. Поэтому у нас мало «случайных» беременностей, и мы научились не плодить слабое. Это – выживание вида.

Такое объяснение меня утешает. Ответ оказывается прост, но и до безумия интересен: не механическая диктатура, а биологическая разумность, встроенная в их природу. Это значит, что я не превращусь в фабрику детей. Это значит, что выбор частично на моей стороне и на стороне природы, но не полностью в руках мужчины или приборов Совета.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Так что бояться незапланированной беременности тебе не стоит, — добавляет Эйлар. — Но нам важно понять: что ты хочешь. Я хочу, чтобы ты работала, чтобы ты с учеными Яльдариса сделали вместе то, что сделает наш род сильнее.

Я надеваю удлиненную тунику с рукавами. А потом подхожу к Маркуру и кладу ладони ему на плечи. Он смотрит на меня снизу вверх, в его глазах мелькает грусть.

Его слова открывают для меня новую дверь: не «родить или не родить», а «участвовать, исследовать, созидать».

— Я не хочу, чтобы ты думал, будто я не хочу иметь детей, — тихо говорю я, глядя в его бездонные глаза. — Но мне страшно, Эйлар. Ваш Совет видит во мне подопытного кролика, я так не хочу. Для меня сейчас начинается совершенно новая жизнь: чужая раса, чужая планета, чужие правила.

Сейчас я вижу перед собой не запретного и строгого командора, а мужчину, который уже дал клятву.

— Мы сделаем так, чтобы появление нашего ребенка было выбором, — серьезно отвечает он. — Для нас это священно. Наш малыш будет любим и подготовлен. Но прежде всего ты моя яльтан. Я не отдам тебя ни традициям, ни цифровым строчкам отчетности. Ты будешь рядом и в лаборатории, и в доме. Араимы и наша биология не приговор для твоей свободы.

Слова Эйлара греют так, что внутри разгорается легкий восторг. Я чувствую себя услышанной и поддержанной, как партнер в деле, а не как сосуд.

— Спасибо, — шепчу я, зарываясь пальцами в его волосы. — Я буду помогать искать других яльтан. Это будет мой путь в моей новой жизни.

Он улыбается от спокойного счастья, которое испытывает тот, кто нашел того, ради кого готов сжечь половину звезд. Его араимы снова шевелятся, как удовлетворенные звери.

— Совет дал нам три дня, — томно произносит Эйлар, наслаждаясь, как мои пальчики массируют его голову. — Они будут наблюдать за нами. Но все же одно испытание тебе придется пройти, Вита. И прямо сейчас.

Глава 26.

Я сижу в странном кресле, похожем на мягкий кокон. Оно подстраивается под меня, повторяя каждую линию тела, но от этого легче не становится. Пальцы дрожат, хоть я и пытаюсь скрыть это, сжимая подлокотники. Внутри все сворачивается в узел от тревоги: испытание Совета.

Рядом со мной стоит Эйлар. Его высокая фигура заслоняет меня ото всех, кто собрался в лаборатории. Он тихо разговаривает тихо с женщиной с серебристыми волосами. Я сразу узнаю ее, она сидела в зале Совета. Она кивает на очередную реплику командора, ее внимательные глаза мельком смотрят на меня, потом она вновь смотрит на Маркура.

Я ловлю обрывки их слов о «чистоте сигнала», о «сопряжении», о том, что запись пойдет прямиком в архив. Я верю, что Эйлар сделал все, чтобы обезопасить меня, но сердце все равно взволнованно стучит.

В комнату входит один из ученых, его тяжелые шаги отдаются в тишине. В руках у него небольшой кейс, внутри прикреплены датчики на тонких липучках. Он приближается ко мне, и я невольно всем телом вжимаюсь в кресло.

И тут воздух словно вспыхивает. Араимы Маркура вырываются из-за его спины и врезаются в пространство. Темные и плотные, с синеватыми искрами внутри, они обвивают руки ученого, как стальные змеи. Тот вздрагивает, почти роняя кейс.

— Стоять, — низко и резко произносит Маркур холодным тоном, аж у меня мурашки бегут по телу.

Ученый бледнеет. Эйлар медленно разворачивается ко всем присутствующим. Его взгляд тяжелый, и ни один яльдариец не решается возразить ему.

— Я же сказал, что все сделаю сам, — четко говорит Маркур и забирает у испуганного ученого кейс.

Араимы отступают, но остаются рядом, настороженные и готовые снова сорваться.

Командор поворачивается ко мне, и его лицо меняется. Взгляд становится мягким, таким он бывает только для меня. Эйлар наклоняется ближе, и я чувствую тепло его рук, когда он осторожно крепит первый датчик на мой висок, потом второй. Его пальцы скользят по моему лицу.

— Не бойся, моя яльтан, — тихо произносит он, и только я слышу его. — Они всего лишь хотят увидеть твою реакцию. Записи не будет.

И он резко поднимает глаза к камерам, установленным по периметру лаборатории. Он хмурится, его густые темные брови съезжаются на переносице. Я замечаю, как один из операторов торопливо опускает голову, и красные лампочки на камерах гаснут.

Я делаю глубокий вдох, и на секунду дрожь отступает. С Эйларом мне не так страшно.

Передо мной загорается экран, он похож на огромный прозрачный лист. Я стараюсь дышать ровно, как учил Маркур, и сосредоточенно смотрю вперед.

Сначала появляются нейтральные образы: моя планета из космоса. Сердце делает резкий рывок, но я заставляю себя держать лицо спокойным.

Дальше идет знакомое здание – родной НИИ. Я даже различаю коридор, где проводила часы за расчетами. Мелькают знакомые лица коллег: кто-то смеется, кто-то держит в руках планшет с отчетами. Я едва не улыбаюсь.

Следующая волна картинок ускоряется. Животные: то щенок, то стая птиц, то морской кит, и вдруг смена, на кране уже мелькают кадры катастроф. Горящий дом, рушащиеся мосты, пустые улицы после урагана. Внутри все вздрагивает, но я не отрываю взгляда от картинок. Они ждут моей реакции, и я помню об этом.

Миг, и на экране вспыхивает лицо. Мужчина в форме, резкие черты, твердый взгляд. Генерал Лиам Дрофт. Картинка исчезает. Снова лес, горы, река. Потом мелькают солдаты, колонна машин, оружие.

И снова Генерал. Только теперь его показывают чуть дольше, чем раньше. Он смотрит прямо в камеру, и возникает ощущение, что он смотрит прямо в меня. В груди неприятно ёкает, но я не моргаю. Только впиваюсь пальцами в подлокотники кресла.

Картинки меняются быстрее, будто кто-то нарочно сбивает ритм: то улыбающийся ребенок, то взрыв на горизонте, то флаги Земли, то незнакомые символы Яльдариса. И вдруг снова лица генерала, затем солдат его отряда.

Я только смотрю, ничего не спрашиваю и ничего не комментирую. Лишь ровное и медленное дыхание, как учили.

Эйлар стоит сбоку со скрещенными руками на груди. Я не вижу, но чувствую, как он напряжен.

Картинки гаснут, экран становится прозрачным и растворяется в воздухе. В лаборатории наступает тишина, прерываемая только работой приборов.

— Испытание завершено, — произносит один из ученых.

И подходит ко мне не он, а женщина с серебристыми волосами. Ее движения мягкие и спокойные, совсем не властные, как у большинства старейшин. Она протягивает руки, помогая мне подняться с кресла.

— Мы рады тебе, яльтан Маркур, — говорит она, ее глаза светятся теплом, которого я здесь не ожидала. — Меня зовут Эя Трокур.

Я невольно приподнимаю брови.

— Трокур? А командор…

— Да, — мягко кивает она. — Он мой сын.

В груди становится чуть легче: значит, не все в Совете холодные и настороженные. Есть те, кто видит во мне не врага, а союзника.

Эя осторожно снимает датчики с моих висков, затем отводит меня чуть в сторону.

— После испытания у тебя появится доступ в лаборатории Яльдариса, — произносит она уверенно. — Думаю, твой ум и твоя земная подготовка будут нам полезны.

Я не верю своим ушам: они доверяют мне! Настоящее признание, а не просто терпение из-за командора Маркура.

Женщина чуть склоняется ко мне, и в уголках ее губ играет легкая улыбка.

— Первоочередная задача: помочь другим нашим сородичам найти своих яльтан. Ведь ты же знаешь, что без них наши мужчины пустые.

Я понимающе киваю, бросая взгляд на серьезного Эйлара. Он стоит у экранов и рассматривает какие-то графики.

— Тогда нужно срочно найти яльтан для командора Лонкура, — улыбаюсь я. — А то он злой какой-то.

Эя усмехается.

— Да, это ты верно подметила. И про сына моего не забудь. Мне не терпится увидеть его во всей красе. А еще я желаю понянчить маленьких яльдарийцев, — она подмигивает мне.

— Постараюсь помочь.

Эя расправляет плечи, и мы вместе возвращаемся к остальным. Маркур смотрит на меня с таким гордым видом, что у меня внутри разливается тепло. Я справилась. Я выдержала. И теперь у меня есть право на большее, чем просто быть рядом с ним.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 27.

— Тогда не будем откладывать дела, — произносит Эя и поворачивается к Эйлару. — Командор Маркур, вы не против, если я покажу Вите нашу лабораторию?

Маркур слегка качает головой, затем подходит ко мне.

— Ничего не бойся. Я оставлю тебя с Эей, но ненадолго.

—Хорошо, — улыбаюсь я в предвкушении познакомиться с чем-то новым.

Я иду по широкому коридору, и каждая клеточка моего тела до сих пор не верит, что я здесь. Не в НИИ, не в земных лабораториях с белыми кафельными стенами и запахом антисептика. Я на Яльдарисе.

Рядом со мной шагает Эя Трокур. Ее серебристые волосы отливают сиянием, словно подсвеченные изнутри, а походка уверенная и легкая, как у женщины, которая знает, что ее слово здесь имеет вес.

— Это сектор исследований, — говорит она, и перед нами с тихим шипением разъезжаются створки двери.

Внутри нет привычных столов с приборами. Вместо этого здесь расположены панели и конструкции, которые меняют форму, когда к ним подходишь.

Один из молодых яльдарийцев склоняется над чем-то, похожим на прозрачную сферу. Я присматриваюсь, внутри нее медленно вращается ДНК. Не картинка, а настоящая живая проекция. Я сразу узнаю цепи, они чужды для меня, но логика двойной спирали неизменна.

— Это образец нашей последовательности, — поясняет Эя, заметив мой любопытный взгляд.

— У вас нет «мусорных» участков, — вырывается у меня автоматически. — Структура идеальна. На Земле мы называем это «редактирование генома», а у вас это встроено в природу.

Эя улыбается.

— Вот почему Маркур говорил, что твой ум нам пригодится. Ты видишь то, что молодые исследователи замечают не сразу.

Я тянусь ближе, внутри все скручивается от восторга. Это не просто любопытство. Это мое любимое занятие: исследовать, находить закономерности, сопоставлять. Здесь все создано для того, чтобы я могла применить то, чему училась за Земле: изучать чужие организмы, искать в них ключи к адаптации.

— Я ведь занималась сравнительной биологией, — медленно произношу я, не отрывая глаз от голографической цепи. — Изучала, как разные расы адаптируются к среде. Кто-то меняет кожу, кто-то усиливает нервные пути. Но у вас все иначе. У вас адаптация завязана на энергетику пары.

— Ты поняла это быстрее, чем многие, — кивает Эя.

В этот момент в сферу вливается новый поток данных, и изображение меняется: спираль ДНК окрашивается в голубой оттенок. Он такой же, как свет глаз Эйлара, это цвет молний в его руках.

— Это араимы? — шепчу я, боясь спугнуть открытие.

— Да. Их энергия встраивается в геном, когда рядом появляется яльтан, — уверенно отвечает Эя. — Вот почему ваши отношения так важны для нас.

Я замираю с приоткрытым ртом. Все, чему я училась на Земле, здесь получает новый смысл. Моя работа, мои знания, они не обесценились, как я боялась. Наоборот, теперь они нужны больше, чем когда-либо.

Эйлар говорил, что я смогу помочь искать других женщин. Но теперь я понимаю: я смогу не только искать. Я смогу объяснять, соединять их науку с нашей, строить мост между мирами.

Эя мягко касается моего плеча.

— Добро пожаловать в лабораторию, яльтан Маркур.

Я киваю в качестве благодарности и с головой погружаюсь в изучение новых для меня данных.

Я даже не заметила, как время ускользнуло. Кажется, я только что вошла в лабораторию, а уже сменился свет за окнами, и серебристые панели теперь переливаются мягким фиолетовым.

Передо мной висит голограмма, в ней крутится цепочка ДНК с едва заметным голубым свечением. Я тянусь к панели, меняю угол, чтобы рассмотреть каждый изгиб. Мне хочется записывать, делать пометки, сравнивать со своими земными моделями. Голова гудит, сердце бьется так быстро, будто я открываю тайну вселенной.

— Невероятно, — шепчу я и нервно покусываю губу. — Если я правильно понимаю, связь араимов и яльтан не только энергетическая, но и молекулярная. Они как проводники, запускающие сигналы в самые глубокие слои генома…

Я слышу, как Эя смеется где-то позади.

— Осторожнее, Вита, а то скоро наши ученые начнут с тобой советоваться.

— Внимание! К лаборатории приближается командор Маркур, — раздается электронный женский голос.

Через пару минут двери раскрываются, у входа стоит Эйлар, и он не торопится заходить. Стоит в дверях, руки заведены за спиной.

— Ты здесь уже четыре часа, — медленно произносит он, глядя прямо на меня. — Я искал тебя в апартаментах.

Я смущенно отвожу глаза.

— Я просто увлеклась. Здесь столько всего. Ты видел, как они показывают взаимодействие араимов с ДНК? Это потрясающе. Я даже не заметила времени.

Маркур делает большой шаг внутрь. Его араимов не видно, они спрятаны под кожей.

— Я видел, — низко произносит командор. — Я видел, как ты светилась, глядя на голограмму. Но я хочу, чтобы ты так же светилась, глядя на меня.

Я прикусываю губу. В стороне за столом Эя притворяется, что увлечена своими записями, но я чувствую ее едва заметную улыбку.

Эйлар подходит ближе, его ладонь ложится мне на талию, притягивает к себе.

— Наука может подождать, — шепчет он, почти касаясь моих губ. — Но я – нет.

У меня кружится голова от его близости. Я все еще чувствую в пальцах вибрацию голограммы, но теперь она меркнет перед этим мужчиной, перед его глазами, перед его жарким дыханием.

— Ты ревнуешь меня к лаборатории? — спрашиваю я, стараясь удержаться от улыбки.

— Я ревную ко всему, что крадет у меня твое внимание, — отвечает он, и его голос становится еще тише, почти рычание. — Даже если это всего лишь наука.

Щеки заливает румянец. Я всегда мечтала о таких открытиях, но в этот момент я понимаю: именно командор Маркур стал для меня открытием номер один.

Эйлар прижимает меня ближе, его дыхание скользит по моей щеке. В лаборатории по-прежнему тихо гудят приборы, голограмма ДНК продолжает крутиться в воздухе, но для меня весь мир сжимается до одной точки: до его томного взгляда, проникающего в меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Эйлар, — шепчу я, тревожно бросая взгляд на Эю.

Но женщина только хитро улыбается и тихо выходит из лаборатории, вежливо оставляя нас одних.

— Ты не боишься? — спрашиваю я. — Здесь же все пишется, камеры…

Он медленно оборачивает голову к объективам, и его взгляд становится жестким и хищным.

— Я уничтожу все записи, — бросает он глухо.

Моя грудь поднимается в резком вдохе. Его араимы медленно расправляются, словно крылья, тонкие кончики выплывают из-за его спины.

— Ты играешь со мной, — говорю я, но пальцы сами тянутся к его груди, нащупывают рельефные мышцы под тканью формы.

— Нет, — он наклоняется к моему уху. — Я забираю то, что мое.

Его губы горячо и властно касаются шеи. Мои колени подгибаются, и я хватаюсь за его плечи. Кончиком языка он ведет от ключицы вверх, затем он прикусывает мой подбородок.

— Яльтан Маркур, — произносит он низким голосом, — ты можешь изучать мои гены сколько угодно. Но никогда не забывай: твое главное открытие – это я.

Я закрываю глаза и поддаюсь внутреннему влечению.

— Теперь меня всегда будут так называть? — я облизываю свои губы, пальцами зарываюсь в волосы Эйлара. — Теперь все знают, что я – яльтан командора Маркура?

— Да. Таковы правила.

Эйлар склоняется ко мне еще ближе, его губы касаются моего виска, и я чувствую, как все внутри пылает. Мое дыхание сбивается, я трусь грудью о его мощное тело. Его араимы нежно обвивают мои запястья. Бархатная ткань поглаживает меня, отчего по телу бегут мурашки.

И вдруг раздается холодный электронный голос:

— Внимание! К лаборатории приближается командор Трокур.

Я резко отстраняюсь, а Эйлар поворачивает голову в сторону дверей, его араимы медленно соскальзывают с моих рук.

В следующее мгновение двери с шипением раздвигаются, и в проеме появляется светловолосый командор.

— Мы перехватили сигнал с земного корабля, — четко произносит Трокур. — Он пролетал мимо нашей орбиты.

Я чувствую, как пальцы Эйлара сильнее сжимают мою талию. Он мгновенно хмурится.

— И? — звучит его короткий и опасный вопрос.

Трокур делает шаг вперед. Его взгляд скользит по мне, задерживается на секунду, а потом снова возвращается к Маркуру.

— Вы должны оба посмотреть это видео.

Глава 28.

Мы с Эйларом переглядываемся.

Командор Трокур делает знак рукой, и прозрачная панель вспыхивает серебристым светом. Перед нами рождается изображение, ровное, четкое и официальное.

Я замираю, когда узнаю черты силуэта на экране.

Генерал Лиам Дрофт собственной персоной. Он вновь стоит на фоне нашего флага, его лицо суровое и идеально выбритое, нижняя челюсть отчетливо выступает.

— Жители Земли и союзных станций, — говорит он торжественно, глядя прямо в объектив. — Сегодня я вынужден сообщить о предательстве. Вита Корн, заведующая отделом Ксенобиологии и Экспериментальной Генетики, скрылась в неизвестном направлении.

Внизу экрана появляется моя фотография, которую я делала для пропуска в НИИ. Я чувствую, как по спине бегут ледяные мурашки.

— Она обвиняется в краже секретных материалов и в сотрудничестве с неизвестными внеземными структурами, — продолжает Дрофт отточенным тоном. — С этого момента Вита Корн объявлена в межгалактический розыск. Всем службам предписывается задержать ее и доставить для допроса.

Все! Вся моя жизнь, все мои заслуги в один миг превратились в пыль. Генерал перечеркнул все этими беспочвенными обвинениями.

— Нет, — вырывается у меня, я пытаюсь сглотнуть. — Нет, это неправда! Я ничего не крала!

Картинка мерцает и гаснет, оставляя после себя мертвую тишину. Я не могу дышать. Сердце бьется так сильно, что еще немного, и оно выскочит из груди. Колени подкашиваются, и я хватаюсь за край ближайшей панели, чтобы не упасть.

— Предательница?! — еле шевелю губами. — Они сделали из меня предательницу…

Араимы Эйлара резко колышутся, как молнии, они хлещут воздух, наполняя лабораторию угрожающим гулом. Я вижу, как его плечи напрягаются, как скулы ходят от ярости.

— Ложь, — рычит он низко, его глаза горят. — Они осмелились бросить тень на мою яльтан?

— Эйлар, — я тянусь к нему, мой голос дрожит, — ты понимаешь, что это значит? Я никогда больше не смогу вернуться на Землю. Они будут охотиться за мной.

Он резко оборачивается к командору Трокуру.

— Кто еще видел эту запись?

Командор отвечает спокойно, но в его взгляде есть тревога:

— Сигнал шел на все станции Земли и Союза. Им нужно было, чтобы объявление Генерала стало публичным.

Меня начинает трясти. Все, что я знала, все, ради чего жила – разрушено. Я больше не ученая, не заведующая целым отделением. Для них я теперь беглянка, предатель.

Эйлар поворачивается ко мне и хватает за плечи, почти встряхивая, чтобы я посмотрела ему в глаза.

— Слушай меня, Вита. Они могут объявлять что угодно, но здесь, на Яльдарисе, ты под моей защитой. И пока я жив, никто не посмеет коснуться тебя.

Я всхлипываю, но киваю. Его сила и ярость – единственное, что удерживает меня от падения в пропасть отчаяния.

А внутри тихо и страшно звучит мысль: если Земля сочла меня предательницей, значит, они не оставят попыток найти и уничтожить меня.

Вдруг раздается холодный электронный голос:

— Внимание! К лаборатории приближаются старейшина Совета Зоркур и командор Лонкур.

Мое сердце уходит в пятки, я жмусь к Маркуру, но он уверенно заводит меня за свою широкую спину.

Двери раскрываются, и в зал входят двое.

Старейшина Зоркур – высокий, в мантии бардового цвета. Его темные глаза строго смотрят на меня, и от этого взгляда холод пробегает по коже. Тот самый, которому не понравилось, что наше слияние с Эйларом произошло вне лаборатории.

Рядом шагает командор Лонкур.

— Вот и яльтан Маркур, — ядовитым тоном произносит старейшина. — Землянка, обвиняемая в похищении секретных данных.

— Внимание! К лаборатории приближаются старейшина Совета Трокур.

В лабораторию влетает Эя. Она ошарашено смотрит на меня, затем бросает взгляд на Зоркура.

— Виту оклеветали! — заступается она. — Вы же сами видели результат ее испытания. Если бы яльтан Маркур имела секретные данные, мы бы сразу это поняли.

— Надо устроить больше проверок! — злится старейшина.

Эйлар делает шаг вперед, его араимы на страже, готовые в любую секунду защищать меня.

— Довольно проверок, — угрожающе проговаривает Маркур. — Мою яльтан оговорили. Вита ничего не крала.

Зоркур смотрит на него с холодным презрением.

— Ты слеп, командор Маркур. Земной генерал Дрофт не стал бы делать публичное заявление без веских причин. Если эта женщина вывезла секретные материалы, значит, она – угроза для Яльдариса.

— Угроза? — Эйлар поворачивает голову, его глаза сверкнули молниями. — Она стала моей яльтан. Ты смеешь обвинять ее передо мной?

В груди у меня все сжимается. Я не могу говорить, не могу даже вздохнуть. Кажется, что вот-вот из ладоней Эйлара сорвутся молнии.

— Твои друзья увезли тебя с Земли, — Зоркур делает шаг ближе, его тень падает на голограмму. — А заодно прихватили эту женщину. И теперь из-за нее наши тайны под угрозой.

Эйлар рычит, как хищник:

— Не из-за нее, а из-за генерала Дрофта! Он не может простить, что комнадоры вырвали меня из его рук. И теперь он ищет оправдание своему поражению. Проще всего обвинить Виту. Она в данной ситуации удобная мишень.

Командор Лонкур, стоящий сбоку, скрещивает руки на груди.

— И все же обвинение серьезное. Совет должен рассмотреть его, — равнодушно произносит он.

Вот же, Великая Материя! Я с первого взгляда ему не понравилась.

Я сжимаю кулаки, ногти впиваются в ладони.

— Я ничего не крала. Я вам не враг.

— Совет может сомневаться во мне. Может ненавидеть меня за мои решения. Но я не позволю никому, ни тебе, Зоркур, ни кому-то еще, сомневаться в моей яльтан.

— Слишком дерзко, командор, — ледяным тоном отвечает Зоркур. — Ты ставишь личное выше долга.

Эйлар медленно выпрямляется. Его тень падает на меня, как стена, защищая ото всех взглядов.

— Я ставлю правду выше лжи.

И тут Трокур, который все это время стоял чуть в стороне, неожиданно выходит вперед.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я верю Маркуру. Земляне слишком часто играют в тени. Если генерал Дрофт объявил эту женщину в розыск, значит, он что-то скрывает. Я встаю на сторону командора. Тем более не стоит списывать со счетов Аргена.

Аргена? Кто такой Арген?

Старейшина Зоркур медленно сужает глаза, его губы сжимаются в тонкую линию.

— Ошибка, — шипит он. — Опасная ошибка.

Затем он резко разворачивается, его мантия колышется за спиной.

— Совет еще вернется к этому вопросу.

Он уходит, а за ним удаляется и молчаливый командор Лонкур.

Глава 29.

Я хожу по апартаментам, как зверь в клетке. Туда-сюда, вдоль стен, мимо прозрачных панелей и тихо мигающих источников света. Я уже сбилась со счета: десятый, двадцатый круг? Ноги двигаются сами.

Перед глазами все еще стоит изображение генерала Дрофта, его сухой и холодный голос:

«Вита Корн. Заведующая отделом Ксенобиологии и Экспериментальной Генетики. Объявлена в межгалактический розыск за государственную измену...».

Я сжимаю виски пальцами, будто хочу выдавить этот голос из головы. Предательница. Они назвали меня предательницей.

Меня!

Человека, который всегда работал во благо землян, который просто хотел понять чужую жизнь и чужую природу. И хотел, чтобы между расами возникало благоприятное сотрудничество.

Я спотыкаюсь, останавливаюсь у огромного окна. За стеклом мерцают фиолетовые огни города, медленно движущиеся платформы, мягкое сияние планеты.

Так красиво и так чуждо.

Дверь с шипением открывается, и я слышу тяжелые шаги. Эйлар входит без спешки. У него все спокойно: движения, взгляд, даже дыхание. А во мне все наоборот: вихрь, хаос, тысячи обрывков мыслей.

— Вита, — мягко произносит он, — хватит себя мучить.

Я поворачиваюсь к нему.

— Как ты можешь быть таким спокойным?! Они объявили меня преступницей! Меня ищут на всех каналах! Они думают, что я украла их материалы!

— Они ошибаются, — спокойно отвечает он. — И это можно доказать.

— А пока я кто? Пока я беглянка с ордером на арест!

Эйлар подходит ближе, его араимы едва колышутся за спиной, как прозрачные тени. Он поднимает руку, осторожно касается моего лица, большим пальцем стирает слезу, которую я даже не заметила.

— Слушай меня внимательно, — тихо произносит он. — Ты не одна, мы тебя защитим.

Я отворачиваюсь, и тогда командор берет меня за плечи.

— Вита, посмотри на меня.

Я поднимаю глаза.

— Все, что ты видела на видео – политическая игра, — продолжает он. — Они не могут признать, что потеряли контроль над ситуацией. Им нужен враг, но ты не враг. Ни им, ни нам.

Тяжело вздохнув, я прижимаюсь лбом к его груди. Его тело, как стена, его дыхание медленное и ровное. Он гладит меня по спине, осторожно и не торопясь.

— Я не знала, что все зайдет так далеко, — шепчу я.

Он обнимает меня крепче. Мы долго стоим так, пока внутри все не стихает. Постепенно мое дыхание становится ровным, руки перестают дрожать.

— Идем, — тихо говорит Эйлар и ведет меня к кровати.

Я ложусь на мягкое покрывало, чувствуя, как усталость наваливается всей тяжестью, командор ложится рядом. Он тянет меня к себе, и я оказываюсь в его объятиях, уткнувшись носом в его шею.

— Тебе нужно отдыхать, — шепчет он, перебирая мои волосы. — Завтра мы все обсудим с Трокуром. Мы найдем доказательства.

— А если не найдем? — тихо спрашиваю я.

Он задерживает дыхание на секунду, потом его голос становится почти хриплым:

— Тогда я разрушу каждого, кто осмелится сказать против тебя хоть слово.

Я закрываю глаза.

— Эйлар, не нужно войны.

Он ничего не отвечает. Его ладонь медленно скользит по моей руке, спускается к ладони, переплетает пальцы. Я чувствую, как напряжение постепенно уходит, как тяжесть становится легче.

Я долго молчу, но потом шепчу в темноту:

— Эйлар.

— Ммм?

— Кто такой Арген?

Ощущаю, как его грудь напрягается под моей щекой, как дыхание становится чуть глубже и тяжелее.

— Командор Трокур назвал это имя.

Он долго молчит. Я уже готова извиниться, но потом Эйлар тихо произносит:

— Арген был моим заместителем, моим другом. Мы вместе проходили первые стыковки, первые контакты. Он знал обо мне все. Знал, как я думаю, как принимаю решения.

В его голосе появляется едва заметная боль.

— Он был тем, кому я доверял больше, чем себе.

— И он предал тебя? — спрашиваю тихо.

— Да, — Эйлар отвечает без колебаний. — Он продал наши координаты, передал Земным военным информацию о транспортных капсулах и энергетических модулях. Когда я отправился на контакт, они уже ждали. Это была ловушка.

Он тяжело выдыхает, а я сильнее жмусь к его мощному телу, закидываю ногу на его бедро.

— Тогда я думал, что мне просто не повезло, что кто-то перехватил сигнал. Но потом, когда меня вытащили, когда я узнал, кто стоял за этим, все стало ясно. Арген работал на генерала Дрофта.

Я поднимаю голову и смотрю на него.

— Ты уверен?

— Более чем. Дрофт не смог бы организовать засаду без внутреннего доступа. Только Арген имел нужные коды.

Я нервно кусаю губу. Если это правда, то все гораздо глубже, чем политическая игра.

— И ты думаешь, они до сих пор связаны?

Он смотрит в потолок, на щеках выступают желваки.

— Не думаю, я знаю. Дрофт не просто ищет тебя, Вита. Он ищет нас. Его слова – прикрытие. Они обвиняют тебя, чтобы добраться до меня. А Арген, он где-то рядом. Я чувствую это.

Я обхватываю его ладонь своими пальцами.

— Тогда они оба опасны.

— Да, — он сжимает мою руку. — Но теперь у них есть одна слабость.

— Какая?

Он поворачивает голову, смотрит прямо в меня.

— Ты.

— Я?

— Да. Они не ожидали, что землянка сможет стать моей яльтан. Не ожидали, что связь будет настоящей. Они думают, что ты просто инструмент, а ты уже часть меня.

Я прижимаюсь ближе, касаюсь губами его шеи.

— Значит, теперь мы оба в розыске, — говорю я с грустной улыбкой.

— Пусть ищут, — отвечает он. — Главное, что мы нашли друг друга.

Он снова гладит меня по волосам. Его пальцы медленно скользят по моим прядям, у меня по коже бегут мурашки.

Я резко поднимаюсь и сажусь сверху. Ладонями я упираюсь в его твердую грудь. Наклоняюсь ближе, касаюсь губами его подбородка, целую нежно и трепетно.

— У тебя очень провокационная поза, — произносит Эйлар своим соблазнительным бархатным голосом.

Я улыбаюсь, прикусывая нижнюю губу:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Никто еще не был сверху?

Он чуть запрокидывает голову, глаза становятся темнее.

— Только тебе позволю такое, — тихо отвечает он.

Его руки ложатся на мою талию, пальцы мягко скользят вниз, останавливаются на ягодицах. Я чувствую, как он впечатывает меня в свое тело. Мой командор Маркур начинает возбуждаться, а я медленно двигаюсь на нем, все сильнее разжигая в нем огонь желания. Да и в себе тоже.

Глава 30.

— Ты не боишься, Эйлар? — шепчу я, глядя на властного командора сверху вниз. — Не боишься, что нас разлучат?

Эйлар усмехается уголком губ, чуть приподнимаясь навстречу.

— Боялся, пока не понял, что страх и есть самая бесполезная часть силы.

Я провожу пальцами по его волосам.

— Тогда пообещай, что бы ни случилось, мы останемся вместе.

Он тяжело вздыхает, я смотрю в его красивые глаза, которые начинают светиться голубым.

— Ни Совет, ни звезды не смогут нас разделить. Ты – моя яльтан, а я – твоя опора. Пока бьется мое сердце, я не отпущу тебя.

Эйлар берет меня за подбородок и целует. Наши губы встречаются, наши языки переплетаются. Его пальцы скользят вниз по моему телу, он подхватывает тунику и стягивает ее с меня. Длинны волосы рассыпаются по моим плечам.

Требовательные губы Эйлара сразу находят мою грудь. Я прогибаюсь в спине навстречу его ласкам. Удерживаясь за его широкие плечи, я запрокидываю голову назад, тихо стону. Его шершавый язык скользит по нежной коже, дразнит набухающие соски.

Араимы, словно тонкие бархатные пояски, поглаживают мои плечи, скользят по шее, по рукам. Необычное ощущение, но до безумия приятное. Складывается ощущение, что Эйлар везде.

Его костюм неторопливо исчезает, оставляя горячее рельефное тело. Вот бы так было и с моими лосинами. Их не так просто стянуть, находясь сверху мужчины.

Пальцы Эйлара скользят по моей спине, пробегаются вдоль позвоночника, отчего у меня мурашки бегут по телу.

— Холодно? — заботливо спрашивает он, глядя на мои мурашки.

— Нет, — улыбаюсь я. — Мне хорошо.

Губы командора растягиваются в довольной улыбке. Он помогает мне снять лосины, а потом снова усаживает меня на себя.

Видимо, моему командору понравилось, когда я сверху. Я неторопливо опускаюсь на его идеальное тело, вбирая в себя всю его крепкую мощь. От чувства наполненности хочется кричать. Не от боли, нет, только от удовольствия. Я ощущаю каждый изгиб, нежную кожу, словно все мои нервные окончания усилились в сотни раз.

Я начинаю двигаться вперед-назад, Эйлар садится и крепко обнимает меня. Его горячее дыхание опаляет мою грудь, губами он припадает к моей шее. Целует меня, жадно всасывая кожу. Движения становятся быстрее, внизу живота разгорается пожар.

Араимы обвивают мою талию, помогая удержаться на Эйларе. Кончик одного из араимов скользит вокруг пупка, а затем опускается ниже. Он сладко поглаживает лобок, а затем начинает массировать мой зудящий узелок.

Я резко выдыхаю, но вместе с воздухом из меня вырывается и стон наслаждения.

О, Великая Материя, как же притяно!

Я хочу, чтобы его араимы не останавливались. Я мысленно молюсь об этом, ощущая, как ко мне подступает оргазм.

— Так хорошо, любовь моя? — томно спрашивает Эйлар, прижимая меня к своей горячей груди.

— Любовь твоя? — ерзая на его бедрах, усмехаюсь я.

— Слышал, что это чувство знакомо вам, землянам.

— Это прекрасное чувство, — я облизываю свои губы, находясь уже на пике блаженства.

И в этот момент кончик араима усиливает поглаживания, пальцы Эйлара впиваются в мою кожу, он покусывает мой подбородок, и я громко стону от накатывающей волны оргазма.

Ногтями я царапаю его упругую кожу, замедляюсь, пытаюсь поймать ртом как можно больше воздуха.

Эйлар ловит мои стоны, покрывает поцелуями мое лицо. Я радостно улыбаюсь, ощущая, как внутри все дрожит от яркой волны безумия.

Мой командор аккуратно перекатывает меня на спину, сам нависает сверху. Его мощные руки упираются в кровать возле моей головы. И, так и не выйдя из меня, он начинает медленно и так тягуче вновь разгонять по моим венам патоку наслаждения.

Его араимы уже оплетают мои ноги. Я смотрю на его расслабленное лицо.

— Ты что-то чувствуешь через араимы?

— Все. Как же безумно приятно ощущать твое тело, твою кожу.

Эйлар до упора проникает в меня и замирает. Я наслаждаюсь его мимикой. Он так прекрасен, хочется дотронуться до его пухлых губ, провести по ним языком.

Я тянусь к нему, он наклоняется мне навстречу. Его толчки становятся резче, быстрее. Мы смотрим друг другу в глаза и кончаем одновременно. Сердце готово выпрыгнуть из груди, дыхание перехватывает, а ноги бесконтрольно трясутся.

Маркур нежно чмокает меня в нос и падает рядом на кровать. От его тела исходит бешеный жар, араимы притягивают меня к нему. Я ложусь на его грудь, с трудом сглатываю. Его сердце так же мечется в груди.

— Эйлар? — тихо зову его, провожу указательным пальцем по его влажной груди.

— Да, моя яльтан.

— А ты научишь меня вашему языку?

— Конечно.

Я довольная зарываюсь в его объятия и вздыхаю. С командором Эйларом Маркуром мне ничего не страшно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 31.

Вита сидит передо мной, скрестив ноги на кровати, с упрямо поджатыми губами и выражением сосредоточенности, будто готовится к допросу.

— Итак, — говорю я, — сегодня мы изучим три слова. Только три, иначе ты опять начнешь ругаться на своем земном языке.

— Я не ругаюсь, — Вита морщит нос. — Я эмоционально реагирую. Это разные вещи.

— Конечно, — я не удерживаюсь от улыбки. — Тогда эмоционально отреагируй на первое слово. Ра’тэ.

— Раэ… тэ?

— Почти, но нет, — я качаю головой. — Ты только что сказала «пробирка для технической жидкости».

Она прыскает от смеха, чуть не падает назад.

— А что означает первое слово?

— «Свет», — отвечаю я, глядя прямо в ее бездонные глаза. — То, что у нас рождается внутри, когда мы чувствуем что-то важное.

Она замирает, а потом шепчет:

— Ра’тэ.

На этот раз идеально.

Я киваю, делаю вид, что обдумываю что-то серьезное, и тихо произношу:

— За правильное произношение – награда.

Наклоняюсь и касаюсь ее губ коротким, едва ощутимым поцелуем.

Вита делает круглые глаза.

— То есть, если я выучу весь ваш язык, то…

— …получишь диплом с отличием, — перебиваю я с самым невинным видом.

Она смеется, откидываясь на подушки.

Мои араимы шевелятся за спиной, лениво расправляя тонкие и сияющие ленты. Они будто чувствуют настроение и мягко обвивают край кровати, касаются ее руки, поддерживают, чтобы она не свалилась с кровати.

— Они сегодня спокойные, — замечает она, заигрывая с араимами.

— Они наблюдают, — отвечаю я. — Им нравится, как ты смеешься.

— А тебе?

— Мне особенно.

Вита улыбается, но быстро возвращается к делу:

— Ладно, давай второе слово.

— Кай’лор.

— Что оно значит?

— «Сердце». Но не орган, это скорее «центр силы». Произнеси.

Она пробует:

— Кай-лорр.

Я качаю головой.

— Не «лоР», а мягче. Кай’лор. Конец почти поцелуй.

Моя яльтан прищуривается, вся собирается:

— Покажи как правильно.

Я опускаю голос, произнося медленно:

— Кай’лор.

Она повторяет, и звук выходит чистым и таким тягучим. Я делаю паузу и касаюсь ее лба губами.

— Второй поцелуй, — шепчу я. — Ты быстро учишься.

— Ну, — говорит она с озорством, — теперь мне интересно, какое будет третье слово.

— Та’ин.

— Переведи.

— «Моё».

Она произносит тихо, почти беззвучно:

— Та’ин.

Мои араимы в ту же секунду оживают, вспыхивают мягким светом, будто подтверждая услышанное. Один скользит по ее плечу, другой по моей руке, соединяя нас невидимой линией.

— Осторожнее с этим словом, яльтан, — говорю я негромко. — У нас оно не просто притяжательное местоимение. Если произнесешь его при свидетелях, то это клятва.

— То есть, если я скажу Та’ин Маркур, — она поднимает брови, — ты сразу обязан на мне жениться?

— По нашим законам да.

— Серьезно?

— Абсолютно, поэтому не торопись. Хотя…, — я склоняю голову и улыбаюсь. — Я бы не возражал.

Она смеется, отталкивает меня подушкой.

— Всему свое время, мой командор. Все, урок окончен?

— Еще нет. У тебя остался третий поцелуй.

Я тянусь к ней, и она уже не сопротивляется. Поцелуй выходит долгим и теплым, с тихим шорохом араимов, которые переплетаются где-то между нами.

Когда я отстраняюсь, Вита все еще улыбается.

— Кажется, я начинаю понимать ваш язык.

— Конечно, — шепчу я и глажу ее блестящие волосы. — Это язык, который чувствуется, а не учится.

Я чувствую вибрацию сообщения, пока еще держу Виту в страстном поцелуе. Экран на моем запястье гаснет и сразу же оживает: знак Трокура.

Я вижу короткую строку: «Нужно поговорить. Срочно. Мой кабинет».

Я отстраняюсь и еще раз проводя губами по щеке моей яльтан, шепчу:

— Мне надо к Трокуру. Скучать не будешь?

Она улыбается так, что я ненадолго забываю обо всей дряни, что творится вокруг.

— Нет, — отвечает она. — Я обещала Эе прийти в лабораторию. Она покажет, как работать с вашими технологиями.

— Хорошо. Я быстро вернусь, — тихо говорю я и выхожу из дома.

Коридор до кабинета Трокура кажется короче, чем обычно. Я иду твердо: шаг уверенный и ровный. Араимы чуть подрагивают под кожей, они чуточку наготове, но не агрессивны.

Я вхожу в кабинет, и там уже сидят двое: Трокур со спокойным блеском в глазах и Лонкур – холодная сила в человеческом обличье.

Трокур поднимает руку в приветствии и тут же, без лишних слов, переходит к делу:

— Сигнал с Земли не просто заявление, это удар по нам. Они постарались вывернуть все так, чтобы Вита выглядела виноватой. Мы это видим.

— Как идут поиски Аргена? — спрашиваю я у друзей.

— У нас есть три направления, — говорит Лонкур. — Первое – проверить кто на Земле имел доступ к данным по капсуле. Второе – выявление возможных каналов связи Аргена с Землей. Третье – информационная контроперация: не дать им и дальше распускать ложь о твоей яльтан.

Трокур хмурится:

— Ты предполагаешь, что Арген еще жив и что он действует в интересах Дрофта?

— Я уверен в двух вещах, — отвечает командор. — Арген мог предать нас, и утверждение, что Вита сознательно вывезла какие-то материалы, выгодно, прежде всего, тем, кто хочет получить к нам доступ. Дрофт – такой человек.

Я скрещиваю руки на груди.

— Арген работал на нас изнутри, когда мы были в контакте. У него были коды и таблицы. Если он сейчас на Земле, то они не только получили координаты, они получили понимание нашей технологии. Это куда хуже, чем просто утечка документов.

— Тогда надо вернуть инициативу, — говорит Трокур. — Пора действовать на нескольких фронтах одновременно.

Я выкладываю план, коротко и четко, без театральных пауз:

— Первое: блокируем все внешние утечки. Я приказываю техническому отделу ограничить все внешние входы к архивам и перекодировать ключи доступа. Никаких удаленных запросов без трехстороннего согласования Совета.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Второе: мы запускаем ретроспективный анализ сигналов: кто и когда получал доступ к капсуле, кто снимал логи. Это поможет найти следы Аргена.

— Третье: информационная линия. Мы должны показать, что заявление Дрофта поверхностное. Наша версия будет проста: «Нас подставили. Мы сотрудничаем с земными структурами, но не согласны с методами генерала». Мы подготовим видеообращение, где покажем доказательства вмешательства третьей стороны.

— Четвертое: Арген. Если он где-то рядом, его нужно поймать живым, его допрос важнее мести. Мы не будем убивать ходячее доказательство.

— Пятое: безопасность Виты. Она под наблюдением, но не под арестом. Никаких камер, кроме наших. Никаких внешних сканирований ее биополя. И пока она с нами, никто из внешних не получит к ней доступ.

В голосе Лонкура слышу недоверие:

— А если Земля начнет силовую операцию? Если Дрофт решит не ждать слушаний, а пошлет отряд?

Я смотрю на него спокойно.

— Тогда мы будем вынуждены ответить. Не только дипломатично. Мы не позволим им вывести операцию на наши территории без последствий. Мы покажем, что цена за нападение выше, чем любая выгода. Дрофт должен понять: его поступки обернутся катастрофой и для Земли, и для него лично, если он будет продолжать эскалацию. Но сначала нам нужны доказательства.

Трокур кладет ладонь на стол:

— У тебя есть доступ к архивам миссии. Мы выделим команду из наших лучших аналитиков. Ты возглавишь ее не только потому, что ты командор, Маркур, а потому что это твое дело. Ты знаешь, кому можно доверять.

Я принимаю его предложение, и это для меня больше, чем задача: это шанс убрать пыль лжи с имени той, кого я люблю.

Глава 32.

Я стою у голографического стола в лаборатории, и внутри все дрожит от возбуждения. Настоящего и чистого, как в те моменты, когда ты впервые открываешь не просто формулу, а смысл существования очередной расы.

Передо мной в воздухе спроецированы две проекции ДНК. Одна моя, вторая яльдарийская.

Я тайком сдала свою же кровь, чтобы провести анализ. Надеюсь, мой поступок не сыграет против меня.

Прозрачные спирали медленно вращаются, подсвеченные мягким голубым светом.

Я уже несколько часов анализирую их. Эя дала мне разрешение «ради науки», как она сказала с хитрой улыбкой.

Я хотела понять: почему я? Почему именно я стала яльтан Эйлара? Почему не кто-то другой, из сотен, кого они, возможно, могли встретить?

Запускаю сравнение. Две голограммы приближаются, и система отмечает совпадения светящимися точками. Сначала их немного, какие-то универсальные участки, общие для всех живых видов. Но потом…

Появляется вспышка. Один виток, в самом сердце яльдарийской спирали, совпадает с моим полностью. На сто процентов!

— Не может быть, — шепчу я, делая шаг ближе.

На экране вспыхивает подпись:

участок взаимодействия с энергополем

.

Моя ДНК, земная, «человеческая», содержит тот же фрагмент, который у яльдарийцев отвечает за их связь с араимами.

Я увеличиваю масштаб. Система выдает подробности: кодировка нейроэнергетических рецепторов, отвечающих за синхронизацию с внешним биополем.

И тогда до меня доходит: возможно, я не исключение. Возможно, земляне и яльдарийцы изначально родственные виды, разделенные миллионами лет эволюции и несколькими звездными системами.

Я медленно опускаюсь на край стула, прижимаю ладонь к груди. Чувствую, как быстро бьется мое сердце.

— Вот почему я чувствую его, даже когда он далеко, — произношу я вслух.

Между нашими расами не просто химия, не просто энергия, а биологическая предрасположенность к соединению.

Я снова запускаю анализ, теперь на эмоциональные и гормональные отклики. Графики вспыхивают один за другим.

У яльдарийцев активация пары начинается с энергетического импульса араимов.

У человека – с реакцией дофамина и серотонина.

У меня обе системы работают одновременно.

— Гибридный отклик, — шепчу я, проводя пальцем по экрану. — Я человек с частотой яльдарийца.

Я улыбаюсь. Это потрясающе и немного страшно.

Если мои данные верны, то значит, что связь яльдарийца и его истинной может быть возможна только с теми, чьи тела способны воспринимать этот «потенциал синхронизации».

А значит, наибольшие шансы у землянок.

— Мы родственные звенья, — говорю я восторженно, поражаясь открытию. — Просто они пошли по пути энергии, а мы по пути материи. Но код остался тем же.

Я вывожу результат на общий экран. Серебристые линии ДНК пересекаются, складываясь в идеальную спираль, где витки двух рас переплетены.

Именно так, наверное, выглядит союз, о котором говорил Эйлар: не только любовный, но и генетический.

Две половины одной утерянной системы.

Я чувствую легкий трепет, как будто вся Вселенная на секунду остановилась, чтобы дать мне время все осознать. Но в голове уже все расставлено по полочкам.

И вдруг все становится до смешного простым. Не случайность, не мистика, мы созданы друг для друга.

Не как случайные биологические совпадения, а как две стороны одной формулы, которую звезды когда-то разделили.

Я тихо улыбаюсь и произношу почти шепотом:

— Эйлар, теперь я знаю, почему ты нашел меня. Потому что мы уже были частью одной спирали.

На экране продолжает вращаться голограмма, а я сохраняю результаты.

— Теперь все изменится.

Надо срочно все показать Эйлару, он должен это увидеть. Он должен понять, что все было не случайно.

И словно Вселенная слышит мою мысль, дверь мягко шипит, и в проеме появляется командор Маркур.

Ох, ну до чего же он прекрасен.

— Вита, — произносит он низко, — ты уже шесть часов работаешь здесь. Эя сказала, что ты не выходила.

Я поднимаю голову и улыбаюсь, даже не замечая, как возбуждение в голосе выдает меня.

— Эйлар, я нашла ответ.

Он подходит ближе, взгляд быстро скользит по приборам, по мерцающим линиям, потом возвращается ко мне.

— Что ты нашла?

Я подхожу к панели и касаюсь голограммы. Две спирали вспыхивают голубым и золотым.

— Смотри. Это ты – яльдарийская последовательность. А это – я.

Он наклоняется, взгляд становится сосредоточенным, почти настороженным.

— Видишь этот виток? — я провожу пальцем по центральному участку. — Он идентичен. На сто процентов.

Эйлар моргает.

— Я не понял? Откуда ты взяла свою ДНК?

Я прикусываю губу, делаю виноватый вид, а брови командора недовольно съезжаются на переносице.

— Вита!

— Я сдала кровь, — еле слышно шепчу я, глядя на него снизу вверх.

— Что???

Я быстро беру ситуацию под контроль, прижимаюсь к нему, крепко его обнимаю.

— Эйлар, не волнуйся. Эя включила защитные протоколы, отключила камеры, — глажу его по напряженным плечам, целую в уголок губ. — Кроме нас двоих никто еще не знает. Но ты только посмотрит на совпадение.

Маркур бросает взгляд на проекцию, я выпускаю его из своих объятий.

— Такого быть не может. Мы ведь…

— Из разных миров, я знаю. Но этот участок отвечает за восприятие энергетического поля араимов. И у меня он есть.

Я делаю паузу, чтобы перевести дыхание.

— Это значит, что я не просто подстроилась под тебя. Я была для тебя подходящей изначально. Мое тело и мой геном способны принимать твою энергию. Истинные не создаются случайно, Эйлар. Они находят друг друга по закону биологической совместимости.

Он молчит, но в его глазах вспыхивают молнии.

— Ты хочешь сказать, — произносит он медленно, — что землянки могут быть нашими истинными?

— Не просто могут. Вероятно, именно среди землянок и скрыты остальные яльтан.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я улыбаюсь, чувствуя, как внутри разгорается огонь уверенности.

— И я могу это доказать.

Глава 33.

Эйлар делает шаг ближе.

— Ты даже не представляешь, Вита, что ты сейчас сказала. Это может перевернуть все. Совет не допустит такого. Они не хотят, чтобы мы стали зависимыми от другой расы.

Я вскидываю голову.

— Но это не зависимость! Это естественный отбор, эволюция, просто через звезды. Это не угроза, Эйлар, это шанс.

Он долго смотрит на голограмму, потом переводит взгляд на меня.

— Ты, — он качает головой, а потом обхватывает мое лицо ладонями, — ты говоришь это, как первооткрыватель.

Я тихо смеюсь.

— Я просто хочу понять нас.

Он наклоняется ближе, мы смотрим друг другу в глаза.

— Понять или спасти?

— Иногда это одно и то же.

Эйлар тянет руку и касается голограммы. Спирали реагируют, сливаются, и в тот момент между нашими телами пробегает мягкий электрический импульс. Голубые искры проскальзывают по его руке и касаются моей кожи.

— Видишь? — шепчу я, не двигаясь. — Даже ДНК чувствует тебя.

Он смотрит на наши переплетенные спирали.

— Это не просто совпадение. Это судьба.

Я улыбаюсь, чувствуя, как меня обволакивает его тепло.

— Тогда, может, судьба это просто биология, научившаяся любить?

Эйлар усмехается и тянет меня к себе.

— Если так, то я благодарен науке за то, что она создала тебя.

Он целует меня в лоб, нежно и почти благоговейно, затем шепчет:

— Мы покажем им всем. Пусть Совет видит.

А потом его голос становится твердым:

— Яльдарийцы больше не будут искать вслепую. Они будут искать среди тех, кто рожден под твоими звездами.

Я прижимаюсь к нему. Сердце стучит в унисон с моим, я прикрываю глаза. Его дыхание тепло и надежно касается виска.

— Эйлар, — тихо говорю я, — но если это правда, как нам теперь попасть на Землю? Как выстроить сотрудничество? Генерал Дрофт нас уничтожит, если узнает.

Мой командор медленно выдыхает, отстраняется ровно настолько, чтобы видеть мое лицо.

— Ты права. Он не простит этого ни тебе, ни мне. Для него ты – дезертир, а я тот, кто нарушил границы.

Он проводит пальцами по моим волосам, произносит задумчиво.

— Но у нас есть не только враги, есть и союзники. Мы просто должны сделать первый шаг правильно.

Я хмурюсь, чувствуя, как паника снова поднимается внутри.

— Правильно? А что, если Совет решит, что мои слова чушь? Что я – ошибка природы?

— Тогда пусть попробуют доказать обратное, — отвечает он тихо, а из-за его спины плавно показываются араимы. — Разве они не прямое доказательство твоих слов? Появление араимов для яльдарийца – высшая степень награды.

Он берет мои ладони в свои, его араимы осторожно оплетают мою талию.

— Мы обсудим это с Советом, — спокойно продолжает Маркур. — Но прежде, чем сказать всем, я хочу, чтобы ты рассказала обо всем Эйе. Она поймет и подскажет, как поступить правильно.

— Ты думаешь, она нас поддержит?

— Я знаю, — отвечает он без тени сомнения. — Она видит глубже, чем остальные. И если кто-то способен убедить Совет в твоей правоте, то это Эя. К тому же она говорила тебе, что грезит о маленьких яльдарийцах, что подарит ей Трокур со своей яльтан?

— Говорила, — улыбаюсь я и киваю. — Это открытие изменит все не только для нас, но и для обоих миров.

— Поэтому нам нельзя ошибиться, моя яльтан.

— А если все пойдет не так? — шепчу я.

— Тогда я буду рядом.

Его пальцы касаются моей щеки.

— Мы прошли сквозь звезды, чтобы встретиться. Ни один командор, ни один старейшина не сможет это отменить.

Голограмма позади нас мерцает, две спирали продолжают вращаться, переплетаясь все плотнее, словно сама Вселенная благословляет наш союз.

Маркур покидает лабораторию, обещает найти Эю. Я стою у окна и с замиранием сердца наблюдаю, как над куполами города медленно рассеивается свет.

Когда двери открываются, я сразу узнаю шаги Эи. Они уверенные, ритмичные, будто у женщины внутри встроен метроном власти.

— Ты что-то хотела мне показать, Вита? — ее голос звучит спокойно, но я ловлю в нем любопытство.

Я киваю и активирую голограмму. А потом я вкратце рассказываю ей все, что обнаружила.

— Получается, наши расы когда-то имели общий корень. Может быть, очень давно, до разделения систем, — заканчиваю я свой монолог.

Наступает тишина. Эя стоит неподвижно, только ее серебристые волосы чуть дрожат в свете голограммы. Потом она медленно выдыхает.

— Ты понимаешь, что ты сейчас сказала?

— Да.

— Это значит, что судьба яльдарийцев связана с Землей. Что наши потомки могут быть наполовину земными.

Я киваю.

— Я думаю, что ваши мужчины не должны искать свою яльтан в звездах. Они уже там, на Земле. Мы должны построить мост.

Эя закрывает глаза на секунду, потом произносит:

— Совет не примет это сразу. Для них это – угроза чистоте рода. Они скажут, что мы станем зависимыми от чужих.

— Да, Маркур сказал так же. Но это не зависимость, — возражаю я. — Это развитие! Эволюция через союз. Разве вы не знаете, что адаптация – это признак силы?

Эя медленно открывает глаза.

— Я уверена, что ты в своем юном возрасте не зря занимала руководящую должность на Земле.

Она подходит ближе, кладет ладонь мне на плечо.

— Предлагаю пока ничего не говорить Совету. Не сейчас. Им нужно увидеть доказательства своими глазами. Надо сделать так, чтобы твоя гипотеза стала очевидной. Чтобы они сами пришли к выводу, что связь с землянами не угроза, а спасение.

— И как мне это сделать? — шепчу я.

— Пусть вместо тебя говорят твои данные. Пусть наука станет твоим оружием. Совет боится слов, но не может спорить с фактами.

Она отходит к двери, и уже на пороге оборачивается.

— Я помогу тебе подготовить презентацию для Совета. Но запомни, Вита, если они узнают, что ты провела тест без разрешения, нас обеих ждет трибунал.

И как же мне теперь быть?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 34.

Я почти не спала. Все утро где-то между сном и явью, я просто лежала с закрытыми глазами. Устав пытаться заснуть, я смотрю в потолок, по которому пробегают линии ночной подсветки.

Рядом спокойно спит Эйлар. Он лежит на спине, плечи широкие, грудь равномерно вздымается. Араимы спрятаны, скрылись под кожей, и только на запястьях чуть мерцают бледно-голубые прожилки, как следы от молний.

Простыня сбилась на его крепких бедрах, открывая рельеф мощного и красивого тела. Я приподнимаюсь на локте, долго смотрю на него.

На Земле я изучала строение инопланетных организмов с научной точностью, с холодной дистанцией. Но сейчас никакая наука не может объяснить, почему от одного взгляда на Маркура у меня перехватывает дыхание.

Я медленно улыбаюсь, тянусь, чтобы поправить прядь его волос, упавшую на лоб. И вдруг встречаюсь с его внимательным взглядом.

Как давно он уже не спит?

Эйлар смотрит на меня с прищуром, будто наблюдал уже давно.

Я застываю, чувствуя, как жар ползет по щекам.

— Ра’мир талия, Эйлар, — шепчу я на его языке.

Доброе утро.

Его бровь удивленно ползет вверх. А потом он резко поворачивается на бок, упирается локтем в подушку. Его улыбка опасно мягкая.

— Ра’мир талия, ми яльтан, — хрипло произносит он. — Я тебя этому не учил,

— Я внимательно слушаю, что и когда ты говоришь, — я пожимаю плечами.

Он тихо смеется с волнующей хрипотцой, от которой по телу пробегают мурашки.

— Моя яльтан шпионит за мной.

— Учится, — поправляю я.

Эйлар медленно протягивает руку, обнимает меня за талию и притягивает ближе. Его пальцы сильные, но движения осторожные.

— Скажи еще раз, — шепчет он, губами почти касаясь моего уха.

— Что именно?

— Утреннее приветствие.

Я улыбаюсь и шепчу:

— Ра’мир талия, Эйлар.

Эйлар довольно стонет, закрывает глаза и целует меня сначала в висок, потом в губы, нежно и с тем спокойствием, которое бывает только утром, когда весь мир еще спит.

— Мне нравится, когда мой язык звучит твоими губами.

Я смеюсь, прячу лицо у него на груди.

— Только не говори Совету, что я практиковалась на тебе. Они решат, что яльтан стала лингвистическим оружием.

— Пусть решают, что хотят, — его ладонь скользит вверх по моей спине.

Мы переплетаемся телами, обвиваем друг друга и руками и ногами, лежим в тишине, где слышно только его ровное дыхание и биение сердца. Я чувствую, как его араимы едва-едва шевелятся под кожей, словно реагируют на мой пульс, синхронизируются с ним.

— Знаешь, — шепчу я, глядя ему в глаза, — ты всегда такой уверенный, будто все под контролем.

— Все и есть под контролем, — он улыбается, гладит меня по волосам. — Особенно когда ты рядом.

Я вздыхаю, кладу голову на его плечо. Улыбка сама появляется на моих губах, но в груди все равно что-то сжимается. Может быть, от нежности, может, от страха потерять все это.

Эйлар будто чувствует перемену во мне. Его ладонь ложится мне на спину, успокаивающе меня поглаживает.

— Расскажи мне о себе, — произносит он негромко. — О Земле. О тех, кто был рядом с тобой.

— Ты же знаешь, я работала в институте. Там и проводила все время.

— Это я знаю. Но я спрашиваю не про работу, — он чуть сдвигает голову, заглядывая мне в глаза. — У тебя есть семья, Вита?

Этот вопрос всегда больно колет, будто старый шрам, который уже затянулся, но стоит коснуться, и боль возвращается.

— Нет, — говорю тихо. — Родителей я не помню. Они погибли, когда я была совсем маленькой.

— Кто тебя воспитывал?

— Бабушка, — грустно улыбаюсь я. — Она была врачом. Говорила, что жизнь – это самое ценное, что может быть, даже если она сложная.

— Где она сейчас?

— Ее больше нет, — выдыхаю я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Умерла несколько лет назад.

Наступает тишина. Эйлар тянет руку, касается моего лица, большим пальцем убирает прядь волос.

— Значит, ты все это время была одна.

Я киваю.

— Мне казалось, что так и должно быть. Что одиночество – это нормальная часть пути. А потом появился ты.

Он медленно прижимает меня к себе, подбородком касается моей макушки.

— Теперь у тебя есть дом, — произносит он спокойно. — И есть я.

Мы долго лежим молча.

Я слушаю, как дышит этот сильный и бесстрашный яльдариец. А потом замечаю, как его араимы слегка шевелятся, выбираясь из под широких плеч. Тонкие, живые нити тепла касаются моей кожи.

— Эйлар…

— Что?

— Мне кажется, — я делаю глубокий вдох, — что если бы бабушка могла видеть все это, она бы улыбнулась. Она всегда говорила, что Вселенная не допускает случайных встреч.

Он поворачивает голову и целует меня в висок.

— Умная была женщина, твоя бабушка.

— Она бы тебе понравилась, — я тихо смеюсь. — Правда, вряд ли одобрила бы твою форму.

Эйлар усмехается, прижимает меня ближе.

— Тогда мне остается надеяться, что она одобрила бы то, как я к тебе отношусь.

Я поднимаю на него теплый взгляд.

— Думаю, да. Она всегда ценила тех, кто умеет держать слово.

*****************

Мои космические! Приглашаю в свою новинку.

История будет короткой, горячей и

бесплатной в процессе.

«Одинокая женщина нестабильна» - говорят власти и принимают закон, запрещающий незамужним иметь свое дело.

Чтобы спасти свой ресторанчик, я рискую всем и лечу на планету Фалларис, где живут сильные, красивые и надежные мужчины.

План был простой: пройти испытания, выйти замуж и вернуть ресторан.

Вот только вместо одного мужа я получаю сразу двух.

Одна землянка. Два мужа. И рецепт счастья, который точно выйдет за рамки стандартного меню.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 35.

Командный зал пропитан гулом приборов и ровным свечением панелей.

Трокур и Лонкур стоят по разные стороны от консоли, где бегут потоки данных: цифры, линии, временные метки. Сотни сигналов, зафиксированных за последние циклы, сканируются и очищаются, переплетаются в сложный узор связей.

Я стою рядом, руки скрещены за спиной. Вита сейчас в лаборатории с Эей, она обещала не вмешиваться, но я все равно чувствую ее присутствие.

— Мы запустили ретроспективный анализ всех сетей, — говорит Трокур, не отрывая взгляда от голограммы. — По нашим данным, доступ к твоей капсуле был активирована не один раз.

— Кто получал доступ? — спрашиваю я.

— Смотри, — он указывает на вспышку синего света. — Три записи принадлежат тебе, две мне, одна Лонкуру. И еще одна, она не совпадает ни с одним из идентификаторов.

Мы все замираем, Лонкур сжимает кулак.

— Это Арген, — произносит он глухо. — Только он мог стереть следы так чисто.

— Значит, он был здесь, — говорю я, стискивая челюсть. — Или кто-то действовал от его имени.

Трокур кивает.

— Возможно, он передал ключи кому-то с Земли. И генерал Дрофт получил доступ через канал, оставленный Аргеном.

— Подставили и нас, и Виту, — резюмирую я.

Внутри все холодеет, злость впрыскивается в кровь. Кто-то играет нашими жизнями, и делает это изящно.

Лонкур наклоняется к панели:

— Мы можем отследить источник сигнала. Если Арген действительно передавал данные, след останется на нижнем уровне сети.

— Сделай это, — коротко отвечаю я.

Несколько минут тишины. Я внимательно слежу за тем, как быстрый пальцы друга бегают по виртуальным клавишам.

Потом Лонкур выпрямляется:

— Да, все так и есть. Арген слил информацию о твоей миссии, командор Маркур. Поэтому ты изначально летел в ловушку.

Трокур будто читает мои мысли.

— Не рвись в бой, Маркур. Нам нужно сыграть иначе. Пока все верят заявлению генерала, любой наш шаг станет доказательством их правоты.

— Значит, бить будем не оружием, а словами.

Он смотрит на меня внимательно.

— Ты готов выступить официально?

— Да, — без промедления говорю я.

Комната для вещания круглая и светлая. Позади меня мерцает эмблема планеты Яльдарис.

Запись идет сразу на несколько частот: земные станции, колонии, дипломатические узлы. Мы не скрываемся, пусть все видят, пусть все слушают.

Трокур подает знак, камеры активны. Я делаю вдох.

— Это обращение командора Маркура к генералу Лиаму Дрофту и представителям Земного командования, — начинаю я ровным голосом. — Последние заявления Земного Альянса мы считаем преждевременными и необоснованными.

Я делаю паузу, позволяя словам осесть в эфире.

— Нас подставили. Действия генерала Дрофта угрожают не только нам, но и хрупкому равновесию между нашими мирами. Мы сотрудничаем со многими структурами, но не поддерживаем методы, основанные на страхе и лжи.

Взгляд фокусируется прямо в камеру.

— Я прошу вас, генерал Дрофт, выдать нам Аргена, бывшего офицера яльдарийского флота, бежавшего на Землю. Его действия стали причиной этой цепи событий. Только так можно доказать, что Земля все еще уважает принципы справедливости и сотрудничества.

Я на секунду задерживаю дыхание, зная, что именно сейчас по ту сторону экрана, возможно, сидит человек, который разрушил жизнь Виты.

— В случае если вы добровольно выдадите нам Аргена, мы согласны рассмотреть вопрос о нашем дальнейшем сотрудничестве. И нам есть, что вам предложить, поверьте. И еще я, командор Маркур, официально заявляю: Вита Корн не совершала кражи. Она не вывозила с Земли никаких «секретных материалов» с целью предательства. Она – ученая, ее роль заключалась в исследовании. Ее единственное «преступление» это человеческое любопытство.

Делаю глубокий вдох.

— Мы не ищем войны, генерал. Мы ищем правду.

Свет индикаторов гаснет, запись завершена.

Трокур делает шаг ко мне.

— Хорошо сказал. Сдержанно, но ясно.

Лонкур хмыкает:

— Если Дрофт хоть немного дорожит репутацией, он не сможет проигнорировать этот вызов.

Двери комнаты для вещания раскрываются с тихим шипением.

Я поворачиваюсь и вижу старейшину Зоркура. Он не смотрит на меня, останавливается напротив голографического экрана, где еще мгновение назад шло мое обращение.

— Совет не одобрит открытых вызовов Земному командованию. Особенно после того, как ты публично упомянул имя яльтан.

— Пусть не одобряют. Я не стану прятать женщину, которая спасла меня и стала связующим звеном между нашими расами. И к тому же, в прямом эфире я не называл Виту своей яльтан.

Зокур медленно обходит меня, встает напротив меня.

— Ты понимаешь, Маркур, что совет захочет услышать объяснения про твои слова о сотрудничестве с землянами.

Я не отвожу от него взгляда.

— Я все объясню.

Он внимательно изучает мое лицо, затем внезапно усмехается.

— Гордый, как и твой отец, — цокает старейшина, — и так же безрассуден.

— Иногда безрассудство – единственный способ заставить правду всплыть на поверхность.

— Что сделано, то сделано, — кивает Зоркур. — Теперь ждем ответ.

Старейшина уходит, а Трокур тихо произносит:

— Он явно тебе завидует, командор Маркур.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 36.

Эйлар упрямо молчит, когда мы идем по вечернему городу.

Воздух пахнет озоном и сладковатой пыльцой, здесь всегда как цветущая весна. Сквозь купола зданий пробивается мягкий золотистый свет, отражается в гладких поверхностях улиц.

Теплая и сильная ладонь командора уверенно держит мою руку.

— Куда ты меня ведешь? — улыбаюсь я, и от нетерпения внутри становится щекотно.

— Хочу показать то, что не увидишь ни в одном секторе. Только для тех, кто, — он замолкает, наклоняется ко мне и чуть тише добавляет: — кто по-настоящему наш.

Мы поднимаемся на открытую площадку, вырезанную прямо в скале. Внизу разливается море света, купола, башни, ленты дорог. А наверху небо Яльдариса раскрывается, как живое.

Вместо привычных звезд мигают огромные потоки сияния, словно волны переливающегося серебра. Они медленно двигаются, меняют цвет с лазурного на фиолетовый, и, кажется, что все небо дышит.

— Это араийские шлейфы, — тихо говорит Эйлар. — Они рождаются, когда планета взаимодействует с магнитными полями солнца.

— Как северное сияние, — шепчу я. — Только живое.

Он поворачивается ко мне, в его глазах отражаются потоки света.

— На Земле вы смотрите на небо, а у нас небо смотрит на нас.

Я тихо смеюсь, и в этот момент Эйлар тянет меня к себе. Его руки обнимают меня за талию, мягко, но крепко.

— Когда я был ребенком, — медленно произносит он, не выпуская меня из объятий, — я мечтал показать это тому, кто поймет. Тому, кто почувствует то же, что и я.

Я поднимаю взгляд и вижу в его глазах не командора, не воина, а мужчину, который впервые позволяет себе быть самим собой.

— Я чувствую, — я нежно касаюсь его щеки, — и понимаю.

Маркур улыбается уголками губ, наклоняется ближе. Его дыхание касается моей кожи.

— Тогда доверься, — шепчет он.

Я закрываю глаза, когда его губы прикасаются к моим. Поцелуй не торопливый, не жадный, он как само небесное сияние – теплый, глубокий, пронизывающий до самых клеточек.

Его араимы расправляются за спиной, охватывают нас мягким голубым ореолом. Эйлар соединяет наши лбы, протяжно выдыхает.

— Когда ты рядом, Вита, мой мир перестает быть чужим.

— А когда ты рядом, — шепчу я в ответ, — я перестаю чувствовать себя потерянной.

Мы долго сидим на краю площадки, обнявшись. Внизу медленно гаснут огни города, а небо все еще светится.

Как интересно, что в мире роилась такая история. История о женщине-землянке и мужчине с далекой звезды, которые научились дышать в унисон.

— Они все еще следят, — тихо говорит Эйлар, не поворачивая головы.

— Совет? — спрашиваю я.

Он коротко кивает.

— Им нужно убедиться, что то, что происходит между нами, не случайность. Что я не ослеплен тобой и не нарушаю устав.

Я разворачиваюсь к нему.

— И что же? Ты собираешься притворяться холодным командором, чтобы убедить их в обратном?

Эйлар чуть улыбается.

— Нет. Я просто не хочу, чтобы тебе было больно, если они решат копаться в том, что мы чувствуем.

Я качаю головой, обхватываю его лицо ладонями.

— Пусть смотрят. Пусть видят, как моя жизнь перевернулась на сто восемьдесят градусов.

Он моргает, удивленный моим спокойствием.

— Ты не боишься?

Я скольжу ладонями по его рельефной груди, чувствую, как под пальцами ровно и мощно бьется его сердце.

— Страх? — я тихо улыбаюсь. — Я уже пережила все, чего боялась. Потеряла дом, привычный мир, людей, а потом вдруг обрела тебя. Разве это не безумие? Еще недавно я и не знала, что ты существуешь. А теперь ты стал для меня всем.

Во взгляде Маркура целая галактика эмоций: гордость, недоверчивая нежность, какое-то трепетное изумление, будто он сам не верит, что все это происходит с ним.

— Ты даже не представляешь, Вита, как странно это звучит, — шепчет он. — Для нас любовь – редкость. Мы слишком многое пережили, чтобы позволять себе слабости. Но ты не слабость, ты моя сила.

Он проводит пальцами по моей щеке, по линии подбородка, и по моей коже бегут мурашки.

— Если им так нужно наблюдать, — усмехаюсь я, — пусть наблюдают, как я люблю яльдарийца, который даже во сне, наверное, строит стратегические планы.

Эйлар тихо смеется. Он сейчас такой настоящий и живой.

— Ты неисправима, — шепчет он.

— А ты привык все контролировать, — отвечаю я. — Похоже, у нас с тобой происходит обмен культурой.

Он обнимает меня крепче, прижимает к себе так сильно, что я не могу сделать вдох. Тонкие кончики араимов касаются моих плеч, бережно оплетают предплечья, тянут мои руки к Маркуру.

— Пусть видят, — повторяю я, закрывая глаза. — Пусть видят, как два разных мира могут соединиться, не разрушив друг друга.

Эйлар наклоняется и целует меня в кончик носа.

— Пусть видят, — повторяет он почти неслышно. — Но не поймут. Потому что то, что у нас, не для наблюдений.

Я улыбаюсь, чувствуя, как его пальцы скользят по моей спине.

Где-то далеко, возможно, в этот момент действительно смотрят камеры Совета, но нам все равно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 37.

Просыпаюсь от мягкого гудения системы вентиляции, рядом лежит Эйлар. Он еще спит, но его тело уже настороже: дыхание ровное, но мышцы напряжены.

У меня уже сложилось такое чувство, что мы с ним вместе лет сто. Как же быстро привыкаешь к хорошему, я уже не представляю жизни без своего командора.

Я перекатываюсь на спину, мой взгляд ловит мигающее оповещение. Осторожно тянусь к ближайшему терминалу, думаю, что это просто системное уведомление, но на экране вспыхивает знак Совета. Серебристый символ Яльдариса вращается, пока механический голос не произносит:

— Командор Маркур, получено зашифрованное видеосообщение с Земли.

Я замираю.

С Земли???

Эйлар мгновенно просыпается. Садится, откидывает волосы и насторожено смотрит на меня.

— Ты это слышала?

— Да.

Он касается панели, и на полупрозрачном экране появляется всполох, словно рябь по воде. Затем проступает изображение земной эмблемы, а потом мужское лицо.

— Это Дрофт, — шепчу я.

Все такой же холодный с идеально выглаженной формой и стальным взглядом.

— Командор Маркур, — говорит он, не выражая никаких эмоций, — мы получили ваше обращение. Вы требуете выдать вам Аргена. Возможно, это и случится, но при одном условии.

Он делает паузу, и на экране появляется мое фото из базы НИИ. Подпись: «Вита Корн. Объект утечки данных класса альфа».

— Вы возвращаете то, что принадлежит Земле.

Я чувствую, как холод пробегает по позвоночнику.

— Они все еще уверены, что я что-то украла, — с грустью выдыхаю я.

Эйлар не двигается, только его глаза становятся светлее. Еще немного и из них начнут вылетать молнии.

— Мы не возвращаем невиновных, — коротко, но жестко отвечает Эйлар.

Генерал Дрофт будто приближается к камере, его лицо становится крупнее, взгляд еще злее.

— Мы предлагаем вам официальную встречу на нейтральной орбите станции Кайрон-9, в системе Нирэс, — уверенно произносит генерал. — Мы доставим Аргена туда, но только если вы приведете с собой Виту.

Я столбенею, а Эйлар кладет ладони мне на плечи, слегка разминает их.

— Я хочу поговорить с ней лично и без свидетелей, — продолжает Дрофт. — Вы ведь утверждаете, что невиновны. Пусть лаэрис Корн и докажет это.

Он делает короткую паузу и добавляет почти насмешливо:

— Или вы боитесь, командор, что она скажет что-то не то?

Эйлар напрягается. Его взгляд становится стальным, но он молчит.

Какой смысл возмущаться, если Дрофт трусливо прислал видеозапись. Он не решился выйти на разговор в реальном времени.

— Координаты переданы. Встреча через три стандартных цикла. Решайте.

Изображение гаснет, оставляя после себя лишь напряжение в воздухе.

В комнате повисает тишина.

— Он хочет меня, — говорю я, чувствуя, как голос предательски дрожит. — Он просто использует Аргена как приманку.

Эйлар сжимает кулаки.

— Он не получит тебя.

— Но если мы не полетим, — я поднимаю взгляд, — они решат, что мы что-то скрываем.

— Пусть решают, — глухо отвечает он. — Моя яльтан не станет разменной монетой.

Он резко поворачивается к окну, и его араимы расплетаются из-за плеч.

— Кайрон-9, — произносит Маркур, глядя в окно. — Орбита, на которой даже законы физики ведут себя странно. Поле Нирэс нестабильно. Если это ловушка, мы влетим прямо в пасть космического хищника.

Я тихо подхожу к нему, кладу руку ему на спину. Его Араимы гладят мои пальцы, а потом нежно оплетают запястья.

— Тогда нам нужно подготовиться. И, может быть, довериться судьбе.

Он поворачивается и обнимает меня.

— Судьбе – да. Но не людям вроде Лиама Дрофта.

Эйлар берет мое лицо в ладони, целует в кончик носа.

— Я обещаю: если мы полетим туда, никто тебя не тронет.

Я киваю, хотя внутри все переворачивается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 38.

Я стою перед обзорным стеклом ангара, и все внутри меня дрожит от волнения. За прозрачной панелью стоит корабль Эйлара. Он серебристый, как жидкий металл, с мягкими мерцающими линиями энергии вдоль корпуса.

Нам предстоит полет на Кайрон-9. Нейтральная точка в пустоте. Место, где цивилизации встречаются лишь тогда, когда готовы бросить вызов судьбе.

Скоро я встречусь лицом к лицу с генералом Дрофтом. С человеком, с которым я когда-то работала, и который объявил меня предательницей.

Я делаю глубокий вдох. Воздух Яльдариса мягкий, я уже привыкла к нему, но сегодня он кажется тяжелее, чем обычно. Я пытаюсь следить за своим дыханием, но оно то и дело сбивается.

— Ты в порядке? — раздается тихий голос Эйлара, я поворачиваюсь.

Он подходит ближе, одет в свою строгую командорскую форму. Его араимы спрятаны, словно и они чувствуют важность момента. От него исходит уверенность и спокойствие.

— Да, я просто задумалась, — отвечаю я.

— Боишься?

Его ладонь ложится на мою талию, я кладу ладони на его грудь.

— Я бы солгала, если бы сказала «нет».

Эйлар смотрит мне прямо в глаза.

— Страх – это нормально, Вита. Он делает нас внимательнее.

В ангаре раздается цокот женских сапог, я немного наклоняясь в сторону и выглядываю из-за Маркура.

К нам спешит Эя Трокур. Серебро ее волос сияет, как лунный свет.

— Все готово. Совет, — она делает паузу, — разделен. Официально ваш полет – это сопроводительная миссия.

Командор Лонкур стоит чуть поодаль. У него жесткий взгляд, челюсть напряжена, а руки скрещены на груди.

— Это ошибка, — бросает он. — Генералу нельзя доверять. Командор Маркур, неужели ты передашь свою яльтан на вражеский корабль? Это безумие.

Эйлар медленно поворачивает голову к нему.

— Она не «передается». И я не позволю причинить вред моей яльтан.

Ему даже не нужно повышать голос, дальнейший спор мгновенно затихает.

— Вита, ты получишь доступ к дипломатическому протоколу Яльдариса, — тихо говорит командор Лонкур. — С помощью него ты являешься неприкасаемой для землян. Не подведи.

Я киваю, а Эя слегка касается моего плеча.

— Помни: иногда правильная сторона истории та, где ты стоишь рядом с тем, кого любишь.

И добавляет так, что слышу только я:

— Береги Маркура, ради тебя он пойдет на все.

Когда мы оказываемся на корабле, двери закрываются, и шум ангара тонет где-то далеко.

Мы стоим вдвоем в полутемном переходе. Эйлар притягивает меня ближе.

— Если это ловушка, — он касается моих губ кончиками пальцев, — мы выйдем из нее вместе.

— Вместе, — повторяю я.

Я наблюдаю, как корабль отрывается от платформы. И мы продолжаем стоять перед иллюминатором, чувствуя дыхание друг друга и синхронизируя стук наших сердец перед гиперпрыжком.

Но следуя технике безопасности, мой командор молча ведет меня к кресло, неторопливо пристегивает ремни и садится рядом. И когда корабль врывается в пространство, мы держимся за руки и ощущаем легкую вибрацию.

Экран оживает, и перед нами появляется Кайрон-9. В темной пустоте висит гигантское кольцо света. Полупрозрачное поле переливается зелеными и фиолетовыми оттенками, словно северное сияние.

Вот и сектор между мирами. Время неумолимо приближает нас к встрече с генералом Дрофтом.

У меня бегут мурашки. Эйлар смотрит на сияющее поле и ведет себя сдержанно, снова и снова просчитывает в своей голове различные исходы этой встречи.

— Кайрон-9 никому не принадлежит, — поясняет он. — Но на нем существует правило: никакого оружия.

— Думаешь, генерал не найдет способ обойти это правило?

— Найдет. Но они не знают то, чего знаем мы.

Эйлар загадочно улыбается, а из-за его спины показываются кисточки араимов. Его секретное оружие, сила, которая способна защитить его самого и меня в придачу.

Его зрачки превращаются в маленькие шаровые молнии, но он быстро берет себя под контроль.

Командор Маркур – ходячее оружие. И лучше генералу не делать лишних движений.

Корабль скользит к сияющему кольцу, и пространство вокруг нас колеблется, как вода. Мы входим в зону, где никто не может скрыть истинных намерений.

В груди становится тесно, ожидание сжигает изнутри.

Мы летим навстречу судьбе, но мы уже не одиночки в космосе.

Мы – союз. Мы – выбор. Мы – искра.

Вместе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 39.

Кайрон-9 встречает нас тишиной. Здесь нет привычных технологичных систем стыковки, только прозрачный док и кольца энергии. Мы выходим на платформу, здесь тепло, я бы даже сказала: душно.

Генерал Дрофт нас уже ждет. На нем идеальная форма, как будто он стоит на параде, а не в зоне, где цивилизациям обычно становится страшно. Позади него стоят два офицера, они без оружия. Естественно, генерал не появился бы тут без сопровождения.

— Командор Маркур, — официально произносит Дрофт, — благодарю за содействие в переговорах.

Но когда его взгляд перескакивает на меня, то его официальность исчезает. Я не могу понять, что сейчас чувствует генерал. Одержимость? Веру в собственную правоту? Или страх потерять контроль над миром, который он привык держать в кулаке?

— И вы, Вита Корн.

Просто Вита Корн, не лаэрис, не доктор наук, не специалист по биологии инопланетных рас.

Он намеренно обесценил меня, срезал мой статус, и от этого мне становится очень больно. Сколько раз я помогала ему, сколько раз я работала сутки на пролет без сна и еды, лишь бы поскорее ответить на вопросы генерала.

И вот его благодарность: Вита Корн. Еще и с таким пренебрежением.

Эйлар делает полшага вперед и говорит твердо:

— Вита – научный представитель Яльдариса в этой миссии.

Дрофт улыбается. Хороший актер, но плохой человек.

— Разумеется.

И все же свой мерзкий взгляд он на мне задерживает слишком долго. Будто пытается сломать контроль внутри меня.

— Представитель Яльдариса Вита Корн, — произносит Дрофт, — поговорим наедине? Мне понадобится всего лишь несколько минут.

Я чувствую, как Эйлар напрягается рядом. Его пальцы едва заметно касаются моей спины, словно мысленно он мне говорит: «я рядом».

— Никаких закрытых зон, — строго произносит Маркур. — Только визуальный контроль.

— Удивительно, — с серьезным лицом говорит генерал, — как быстро люди начинают говорить «мы», когда чужая культура дает им иллюзию значимости.

Я делаю вдох, он специально выводит меня из себя? У Эйлара огромная сила спокойствия, а я не такая. Но все же я беру себя в руки и поворачиваюсь к своему командору.

— Все будет хорошо, — тихо говорю я Эйлару, глядя в его бездонные глаза. — Позволь.

Он видит, что я не уступаю страху, и кивает.

Мы отходим на несколько шагов в сторону. Дрофт не теряет ни секунды.

— Вита, что ты делаешь? — его голос уже не официальный, а резкий. — Ты служила Земле, государству, нашей безопасности и нашим людям.

— Я служила науке, — отвечаю ровно. — И служу ей.

Он неприятно посмеивается, словно мои слова для него пустой звук.

— Науке? Ты сейчас стоишь в составе чужой делегации. Ты всего лишь инструмент в их руках, неужели ты настолько слепа?

— Я не инструмент, — говорю твердо. — И с чьей делегацией тут стоять – это мой выбор, который я сделала сама.

Генерал приближается, его глаза вспыхивают огнем.

— Они промыли тебе мозги?

— Они дали мне возможность выбрать.

Я чувствую, как он меня ненавидит за эти слова.

— Вернись, — шипит он. — Пока тебе есть куда возвращаться. Пока Земля еще не признала тебя врагом.

— Это угроза?

— Это предупреждение.

— Нет, — я качаю головой. — Это попытка удержать власть.

Его рука сжимается в кулак.

— Ты понятия не имеешь, что они из себя представляют. Они – хищники, а ты обычный человек. Ты слабая и уязвимая.

— И все же я стою здесь, — говорю с гордостью. — И не боюсь.

Генерал быстро моргает. Он ждал покорности или слез, но не моей решительности.

— Ты пожалеешь, — шепчет он.

— Возможно, но это будет мое решение.

Дрофт делает шаг вперед и хватает меня за предплечье. Его худощавые длинные пальцы больно впиваются в меня.

И вдруг воздух меняется.

Эйлар стремительно направляется к нам, не обращает внимания на двух офицеров, что стоят в стороне. В его глазах мерцают вспышки молний, а из-за спины появляются араимы. Они воинственно настраивают свои кисточки на нас.

Я-то понимаю, что под ударом только генерал. Мне они не причинят вреда. Дрофт отпускает меня и делает шаг назад, он пытается скрыть, что испугался.

Эйлар не говорит ни слова, да ему и не нужно. Его тишина, как ультиматум.

Я подхожу к командору и кладу руку на его предплечье. Он смотрит на меня, и только после этого, напряжение вокруг нас чуть-чуть растворяется.

Дрофт смотрит на нашу связь так, будто видит преступление. Или пророчество, которое он пытался предотвратить.

— Я выполнил вашу просьбу, генерал Дрофт, вы поговорили с Витой, — спокойно произносит Маркур. — И мы, и вы прекрасно знаем, что Вита ничего не вывозила с Земли. Теперь настала ваша очередь отвечать за свои слова: где Арген?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 40.

— Приведите Аргена, — бросает через плечо генерал своим солдатам.

Охранный шлюз активируется, сопровождающие Дрофта выводят фигуру.

Трудно узнать в Аргене того уверенного офицера, которого я видела в голограммах. Он исхудал, плечи осели, но глаза все равно какие-то обозленные.

Его взгляд цепляется за Эйлара, потом за меня.

Он ничуть не раскаивается, только еще больше злится, его лицо яростно заостряется.

— Командор Маркур, — хрипло произносит он. — И… землянка.

Арген произносит свои слова так, словно плюет нам в лицо.

Эйлар не реагирует, у него все под контролем. А я стою рядом, и впервые мне не хочется прятаться за ним.

Аргена ставят перед нами, Маркур активирует протокол записи, нам нужно доставить доказательства Совету.

Предатель хищно улыбается.

— Вы хотите правды? Хорошо, я расскажу. Генерал Дрофт предложил мне то, чего вы, высокородные слуги Совета, никогда бы не дали. Свободу. Доступ. Власть.

Он смотрит прямо в глаза Эйлару.

— А ты… ты первым предал меня, ваша мания отыскать своих яльтан привела тебя в ловушку. И кого ты в итоге выбрал? Землянку? Слабую и ничтожную?

— Ты сам выбрал свой путь, Арген, — невозмутимо произносит командор.

Он рычит:

— Ты думаешь, она любит тебя? Ты думаешь, эта тварь способна понять нашу природу? Она для тебя – никто. Она уйдет, когда поймет, что ты не человек, и оставит тебя пустым.

Я делаю шаг вперед, мне хочется наброситься на его наглую морду и расцарапать ее. Но эмоции в сторону, только хладнокровие и власть.

— Ты ошибаешься, — четко произношу я. — Я никогда не уйду от командора Маркура. Я сама выбрала и приняла его. Не страх, не чужую власть, не иллюзии превосходства. Я выбрала чувство.

Арген стискивает зубы так сильно, что я слышу их скрежет.

— Ты ничего не понимаешь.

Я смотрю прямо на него и довольно усмехаюсь.

— Это ты ничего не понимаешь. Если бы ты не был ослеплен своей гордыней, если бы ты не предал своих соратников и остался рядом, то ты бы уже давно знал, что я – яльтан командора Маркура.

Повисает тишина, воздух становится таким густым, хоть ножом режь.

Арген растерянно осматривает нас с Эйларом, потом смотрит на генерала.

— Это невозможно, — шепчет он.

— Это…, — он делает шаг назад, в его голосе слышен страх. — Т-ты лжешь, ты не можешь быть яльтан.

Эйлар кладет руку на мою поясницу, поддерживает меня. И я наблюдаю, как меняется лицо Аргена, когда он видит живые и сияющие араимы командора Маркура.

Он дрожит, его глаза округляются. Он понимает, что игра кончилась. Но прежде чем что-то еще происходит, грозный голос Дрофта разрезает воздух.

— Хватит.

В руке он уже держит реальное оружие. Он смотрит на Аргена, и в его взгляде нет жалости, только холодная необходимость.

— Ты слишком много видел. И ты мне уже не нужен.

Арген вскидывает голову.

— Ты мне обещал!

— Я обещал ровно столько, сколько было выгодно, — Дрофт направляет на него оружие. — И теперь ты обуза.

Раздается оглушающий выстрел. Я прикрываю руками уши и чувствую, как Эйлар бросается в сторону.

Испуганно смотрю на него, пуля не достигает цели, потому что яльдарийские энергетические кнуты вспыхивает перед Аргеном, и металл рассыпается искрами.

Дрофт орет, и по его команде стены станции оживают.

Мигает аварийная блокировка, слышится противный механический скрежет. Стальные створки опускаются, перекрывая все выходы.

Потом раздается шум, похожий на рой рассерженных ос.

Я поднимаю голову и ужасаюсь: дроны.

Они вылетают из стен, как стая механических хищников. Черные, гладкие, с красными датчиками-«глазами». Они окружают нас.

— Никто не уйдет, — кричит Дрофт. — Земля заберет свое. Девчонка возвращается со мной, а вы больше не представляете политической ценности.

Генерал смотрит на меня хмурым взглядом. И я вижу в нем не генерала, не политика, а одержимого.

Тело Эйлара напрягается, мышцы перекатываются, араимы выходят медленно и угрожающе, как два изогнутых клинка света за спиной. Их сияние становится острее и ярче, как предупреждение.

— Отойди от Виты. Говорю в последний раз!

Но Дрофт только усмехается:

— Даже твоя природа не спасет вас. Мои дроны запрограммированы на любую агрессию. Рывок твоих щупальцев для них первый же предсмертный триггер.

Я начинаю дрожать от страха. Неужели это все?

Но тут в голове что-то щелкает, мозг мгновенно активируется, и взгляд цепляется за пульт станции. Не раздумывая, я бегу к нему.

Я читала, что эта станция – гибрид земных протоколов и чужой гравитационной нейросети.

Мы с Эйларом можем это синхронизировать.

— Эйлар, подай импульс. Такой тихий и частотный, как яльдарийское дыхание.

— Вита…

— Доверься!

Он больше не спорит, а кладет руку себе на грудь, и кончики араимов раскрываются не как оружие, а как сопряжение.

Гравитация дрожит под нами.

Я перенастраиваю нейрополе станции, настраивая его на частоту сигнала яльдарийцев. Мир становится синим, как глубокая вода. Я слышу биение сердца Эйлара, и оно резонирует.

Сеть меняется, и станция признает его. И в следующую секунду дроны начинают дергаться, сбиваться, их алгоритмы запутываются, красные глаза гаснут.

И они падают на пол, как металлический дождь.

Дрофт делает шаг назад, его лицо искажает страх:

— Что ты… что вы сделали?

Эйлар отвечает спокойно и смертельно для генерала:

— Мы выбрали друг друга.

Этот момент истинное доказательство.

Симбиоз. Эволюция. Будущее.

И, когда последний дрон рассыпается на пол, Эйлар поворачивается к Дрофту.

— И теперь Земля будет думать дважды, прежде чем нападать на мою яльтан.

Дрофт бледнеет, Арген смотрит на нас со смесью ужаса и зависти. А я тихо произношу:

— Это не Земля выбирает мою судьбу.

Дрофт открывает рот, но из его коммуникатора взрывается тревога.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Внешний перехват! Яльдарийские корабли на подходе!».

Командор Маркур улыбается уголком губ:

— Командор Трокур всегда приходит вовремя.

Глава 41.

Я чувствую уверенную ладонь Эйлара на своей талии и облегченно выдыхаю. Мой командор продумал все наперед.

Поток света прорезает зал, и на платформу высаживаются яльдарийцы. Во главе них шагает командор Трокур.

Дрофт бросает на нас испуганный взгляд. Ему некуда бежать, и тем более воинственно настроенные араимы Эйлара сразу вводят в ступор.

Но внезапно прямо позади Трокура появляются земные флот-командующие. Среди них есть несколько знакомых лиц. Лично я с ними не знакома, но они не раз мелькали в сводках серьезных новостей. На них строгая форма, красные нашивки. И никто из них не улыбается.

Трокур говорит спокойно, даже слышится победная насмешка:

— Генерал Дрофт, Земные Советы получили сообщение о ваших агрессивных действиях. Вы превысили полномочия и не только на нейтральной станции. Да еще и в условиях дипломатической миссии.

Один из земных адмиралов шагает вперед, от его жесткого взгляда хочется спрятаться:

— Генерал Лиам Дрофт, Федеральный Совет Земли отстраняет вас от командования. Вы задержаны за нарушение протокола межвидовой безопасности и попытку провокации конфликта между цивилизациями.

Лицо Дрофта мгновенно перекашивается. У него выражение человека, который до сих пор не может поверить, что мир не склонится под его волю.

— Вы все слепы! — шипит он. — Она опасна! Они все опасны! Вы не понимаете, что творите!

Солдаты в земной форме подступают к нему. Эйлар чуть подается вперед, но я удерживаю его легким касанием руки. Переплетаю наши пальцы и мысленно прошу его не вмешиваться. Пусть Земной Суд решит, что делать с генералом. Не хочу брать ответственность еще и за его решения судьбы.

Дрофт вырывается из рук военных, его взгляд цепляется за меня.

— Ты еще пожалеешь, что выбрала их! — кричит он. — Ты обречешь Землю! Себя! Вы не понимаете, что породили!

Я смотрю на него с полнейшим разочарованием. И как я могла ему доверять?

— Я выбрала себя, — твердо произношу я.

Его утаскивают свои же, руки скованы энергетическими наручниками, его ранг уже стерт, нашивки позорно сорваны адмиралом.

Араимы Эйлара мягко гаснут, он обнимает меня.

— Все закончилось, — шепчет он мне в волосы и целует.

Трокур поворачивается к нам, пока яльдарийцы уводят Аргена в шаттл.

— Земля избежала войны, — с улыбкой произносит он. — Благодаря вам обоим.

Я жмусь к груди Эйлара и медленно выдыхаю.

Я больше не прячусь за него. Я больше не боюсь смотреть на любой совет, на любую расу, на любую силу.

Я – Яльтан. И этим все сказано.

Гравитационные ленты Кайрона-9 медленно двигаются, как космические крылья.

Теперь нас ждет свобода и новая реальность.

Я поднимаю голову и смотрю на задумчивого командора Маркура.

— Что теперь?

Эйлар смотрит на меня, а затем проводит костяшками пальцев по моей скуле.

— Мы вернемся на Яльдарис. Совет примет решение, что делать с Аргеном. И решит нашу дальнейшую судьбу.

— Думаешь, что они все равно будут против нашей любви?

— Нет, теперь у нас есть все доказательства, что наша связь не ошибка.

Возвращение на Яльдарис проходит спокойно. Когда корабль входит в атмосферу, я смотрю вниз на серебристые купола столицы, на мягкий росчерк света.

Я больше не чувствую себя гостьей. Этот мир стал моим домом.

Разговор с Аргеном был неизбежен. Поэтому после небольшого отдыха мы с Эйларом идем по коридору в сторону изоляционных камер.

Эйлар идет рядом и молчит, но его присутствие ощущается, как щит. Его араимы скрыты.

— Готова? — тихо спрашивает он, прежде чем двери камеры расходятся.

Я не уверена, что готова, но все же киваю.

Изоляционная камера, это не клетка. Яльдарийцы не используют грубости. Скорее она выглядит как прозрачный стеклянный кокон. Только энергетические линии тянутся из пола, как цепи.

Арген сидит на скамье, опустив голову. Но когда он слышит наши шаги, то поднимает взгляд.

— Пришла, — тихо говорит он.

— Да, — отвечаю спокойно.

Он переводит взгляд на Эйлара, на его плечи, на силу и на спокойную мощь, которая даже в тишине давит.

— Командор Маркур, — голос Аргена дрожит, — покажи их еще раз.

Я чувствую, как Эйлар напрягается. Его плечи становятся каменными. Он не обязан это делать. Но он смотрит на меня, и, увидев мой крошечный кивок, медленно активирует свои араимы.

Свет разливается по его спине, а следом появляются две сияющие энергетические ленты. У меня груди становится тепло, даже больно от такой красоты.

Арген долго смотрит на мерцающие живые араимы, а затем чуть слышно шепчет:

— Они такие потрясающие.

Его пальцы дрожат, он с трудом сглатывает и на секунду прикрывает глаза.

— Если бы… если бы я не предал, я мог бы тоже обрести свои араимы?

Я делаю шаг вперед.

— Если бы ты не предал своих, ты мог бы обрести все. Но ты выбрал страх и амбиции вместо судьбы.

— Я, — он открывает рот, но не может закончить. Его глаза судорожно бегают по нам с Эйларом. — Я хотел быть первым, кто покажет совету живые араимы.

— А стал ничем, — строго заканчивает за него командор.

Арген опускает голову.

Теперь он совершенно сломанный, не злой и не страшный. Просто пустой яльдариец, который проиграл самому себе.

Эйлар тихо берет меня за руку, и вдруг из динамиков раздается механический голос:

— Арген Флокур. Совет вынес свой вердикт: вас ждет кибер-изоляция. Контроль сознания. Доступ к сети заблокирован. Перевод в комплекс наблюдения».

Арген не сопротивляется и даже не поднимает глаз, когда его же братья, яльдарийцы, уводят его.

— Ты правильно сказала, — шепчет Эйлар, когда мы уходим. — Он выбрал страх. А ты выбрала путь.

Я смотрю на этого мужчину, который был грозой своего мира, и стал моим.

— Я выбрала тебя, — тихо говорю я и глажу ладонью по его щеке.

И командор Маркур улыбается. Его араимы мягко касаются моей спины, обнимают меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И все было прекрасно до того момента, как механический голос не произнес:

— Командор Маркур и Вита Корн, вы приглашаетесь в зал Совета для оглашения решения.

Глава 42.

Зал Совета сияет белым светом. Все взгляды устремлены на нас, я смотрю на Эю Трокур, она по-доброму улыбается. Значит, все не так плохо.

Эйлар стоит рядом, его рука уверенно держит мою ладонь, наши пальцы переплетены, и этот жест не ускользает от внимания всех старейшин Совета.

Сегодня все решится. Сегодня я объявлю им о том, что узнала сама.

В воздухе висит предвкушение, но не напряжение. Что-то изменилось в настроении яльдарийцев.

Слово берет старейшина Зоркур, он даже встает, немного запутываясь в своей длинной мантии.

— После последних событий, мы признаем: связь с яльтан Маркур не угроза, а эволюционный мост.

Он делает паузу, смотрит прямо на меня.

— И мы признаем тебя, Вита Корн, первым звеном этой связи.

Я с замиранием сердца смотрю на Эйлара, он улыбается. Он спокоен, словно знал, что все так и будет.

— Старейшина Трокур вкратце рассказала нам о твоем открытии, — спокойно продолжает Зоркур. — Но нам бы хотелось услышать все от тебя.

Я делаю шаг вперед, продираю горло несколько раз и оборачиваюсь к Маркуру, он едва заметно кивает.

— Спасибо за доверие, — говорю я. — Спасибо не только от своего имени, но и от имени всех, кто когда-нибудь чувствовал, что не принадлежит ни одному миру.

Я делаю вдох.

— Наши расы слишком долго смотрели на небо, как на границу, а это оказалась дорога.

Я улыбаюсь и касаюсь пальцем панели управления, в воздухе вспыхивает голограмма. Два переплетенных ДНК-витка, земной и яльдарийский.

И я с особым энтузиазмом рассказываю Совету о своем открытии. Все внимательно слушают, перешептываются, кивают.

— И я бы хотела с вашей помощью запустить проект «Звездные Пары». Это программа по поиску совместимых земных женщин, — продолжаю я. — Мы предложим Земле культурный и научный обмен, чтобы каждая сторона могла понять другую через сердце, через знание и, конечно же, через любовь.

Слова звучат просто, но я чувствую, как они отзываются во всех яльдарийцах.

Я стою на месте, от волнения сжимаю свои пальцы, а старейшины начинают тихое активное обсуждение.

— Совет Яльдариса рассмотрел материалы, предоставленные яльтан Маркур, — произносит Эя торжественным голосом. — Генетическая и энергетическая совместимость подтверждена.

И в зале раздаются тихие, но живые аплодисменты.

Эйлар делает шаг ко мне, кладет ладонь на мою спину. Его араимы слегка расправляются, откликаясь на ритм моего сердца.

— Пусть это будет началом, — говорит он тихо, но в зале его слышат все. — Союз не из приказа, а из выбора.

Когда двери Совета за нами закрываются, когда аплодисменты и шум голосов гаснут, мы возвращаемся в наш дом.

Эйлар открывает дверь, пропуская меня вперед. Внутри царит привычная полутьма, энергетические панели слабо мерцают.

Я сажусь на край кровати, Маркур подходит ближе, останавливается за моей спиной. Его пальцы касаются моей шеи, осторожно скользят вниз по плечам.

Я поворачиваюсь, встречая его взгляд.

— Все закончилось? — шепчу я.

— Нет, — он качает головой. — Все только начинается.

Он садится рядом и крепко обнимает меня. Его араимы раскрываются полностью, я провожу ладонью по их упругим лентам, по мягким кисточкам.

— Я люблю тебя, мой командор Маркур, — шепчу я, и сама удивляюсь, как просто звучит мое признание.

Словно я говорила его уже сто тысяч раз.

Эйлар отвечает без слов. Его губы ласково касаются моих. Наш поцелуй без страсти, но с такой нежностью, что внутри все переворачивается.

Я знаю: впереди будет сложно, но мне уже не страшно.

Мы доказали, что любовь – не слабость. Она – форма жизни, способная соединить галактики.

Я кладу ладонь на его грудь, чувствую биение сердца, а Эйлар чуть отстраняется и смотрит мне в глаза.

— Мы построим мост между звездами, моя яльтан. Но сначала мы построим наш мир, наш дом. Я выбрал тебя, и буду выбирать всегда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 43.

Три года спустя

Ночь Яльдариса теплая, две луны Арис и Лона медленно поднимаются над горизонтом, и их свет сплетается в серебряное сияние, что струится прямо на нас.

Сегодня состоится наш ритуал.

Три года прошло с тех пор, как Совет признал наш союз. Три года, за которые яльдарийцы и земляне научились говорить одним языком – языком взаимности.

Теперь настал черед нас с Эйларом сказать свое «да» не просто сердцем, а самой Вселенной.

Я стою в легком платье лазурного цвета, араимы командора Маркура переливаются позади него.

По традиции, поле яльтан и поле яльдарийца соединяются через дыхание.

Эйлар медленно подходит ко мне, шаг за шагом.

— Готова? — шепчет он.

Я киваю.

Мы стоим так близко, что свет наших полей смешивается. Голубое и золотое, его и мое. Я чувствую, как все вокруг будто отступает: стены, воздух, звезды.

Есть только мы.

Эйлар протягивает ладонь и касается моего лба. Легкое прикосновение, и внутри разгорается тепло.

Я ощущаю мягкий и бесконечный свет, как любовь, прожившая не одну жизнь.

— С этого мгновения, — говорит он, — наши силы принадлежат не нам.

— А кому? — улыбаюсь я.

— Тому, кого мы создадим вместе.

Я делаю глубокий вдох. Поле вокруг нас пульсирует, и я чувствую, как древний биологический и энергетический код пробуждается.

У нас с Маркуром происходит слияние не тел, а судеб. Свет, который исходит от нас, поднимается вверх, касаясь купола ночи.

Я слышу, как по всему Яльдарису гудят сенсоры, реакция системы, фиксирующей соединение двух энергий.

И в это волнительное мгновение я не думаю о науке. Я думаю о том, что где-то там, среди бесконечных звезд, кто-то тоже чувствует, как мы меняемся.

Эйлар опускается на одно колено, прижимает мою руку к своей груди.

— Моя яльтан, — произносит он ровным тоном, — ты – мое сердце и моя сила.

Я склоняюсь к нему, прижимаюсь лбом к его лбу.

— Мой командор Маркур, ты – мой дом.

Свет вокруг нас становится плотнее и теплее, словно сама Вселенная обнимает нас в этот миг.

И я понимаю, ритуал завершен. Мое поле откликнулось на него, приняло его. Теперь все возможно.

Эйлар поднимается, берет меня за руку. Мы идем вдоль моста из света, что протянулся к горизонту. Туда, где сливаются две луны.

— Теперь мы официально муж и жена? — шепчу я.

— Теперь мы можем стать родителями, любимая, — отвечает он мягко.

И когда две луны соединяются в одну ослепительную дорожку света, я понимаю, что не могу сдержать слез радости. Я плачу от счастья, от нежности, от осознания, что путь, начавшийся со страха и одиночества, привел меня туда, где рождаются новые звезды.

Иногда Вселенная не требует обещаний. Ей достаточно двух сердец, которые выбрали быть вместе.

Эйлар Маркур

Все вокруг окутано сиянием. Лунный свет ложится на плечи моей яльтан, струится по волосам, и я думаю, что ни одна звезда во всех галактиках не светит так.

Три года я ждал этой ночи. Три года учился быть рядом с ней и не разрушить все, а сберечь.

Вита стоит напротив меня, внешне она спокойная, но глаза выдают ее внутреннее волнение. Я знаю каждый сантиметр ее лица, каждую реакцию, каждый вздох. И все равно сейчас она кажется другой. Земной женщиной, окончательно ставшей частью моего мира.

Когда ее поле откликается моему, я чувствую, как внутри разгорается древний инстинкт. Тот, что сильнее разума и сильнее воли. Появляется не просто желание обладать. А я ощущаю зов, надо срочно продолжить жизнь рода Маркуров.

Важно показать всем, что сила не в одиночестве, а в том, кого ты способен защитить.

Я протягиваю руку, и Вита делает шаг ко мне. В этот миг исчезают звезды, время, имена. Есть только она.

Три года я делил свою яльтан с наукой, с лабораторией, с Советом и с бесконечными заседаниями и исследованиями.

Три года я учился терпению, потому что понимал: она не просто моя. Она – мост между мирами. И если бы я удерживал ее только для себя, я бы потерял женщину, ради которой стоило прожить сто жизней.

Но сегодня нет места науке, сегодня она полностью стала моей. Не как собственность, а как обещание Вселенной, что мы не зря выжили, не зря нашли друг друга.

Я касаюсь костяшками ее щеки, и она с наслаждением закрывает глаза. Ее кожа теплая, и в этом тепле я чувствую биение жизни, то, что вот-вот пробудится.

Где-то глубоко, в сплетении наших энергий, уже загорается искра. Она крошечная, едва ощутимая, но живая.

Это не чудо. Это закономерность любви.

— Эйлар, — шепчет она, — теперь мы едины?

Я киваю.

— Теперь навсегда.

Она прижимается ко мне, и я чувствую, как поле вокруг нас пульсирует, отзываясь на прикосновения, на дыхание, на чувства.

Я смотрю на небо и вижу, как две луны Яльдариса соединяются в одно сияющее кольцо.

Древние говорили, что так рождается новая звезда. Теперь я знаю, что это правда.

Подхватываю Виту на руки, она счастливо хохочет и прижимается ко мне. И я несу свою яльтан в наш дом, укладываю ее на мягкую кровать, бережно стягиваю с ее хрупкого тела платье.

Пока она наблюдает за мной из под опущенных ресниц, я раздеваюсь. Она так соблазнительно закусывает губу, в ее взгляде разгорается огонь.

Я наклоняюсь и утыкаюсь носом в лодыжку. Потом веду им вверх, все сильнее и сильнее возбуждаясь от аромата, что источает ее тело.

Вита раздвигает ножки, манит меня, и с громким стоном впускает меня в себя. Я стискиваю зубы от бешеного импульса, что простреливает по позвонкам. Он заряжает мои араимы новой энергией, они медленно расправляются и нежно поглаживают бедра Виты.

Я упираюсь рукой возле ее головы, ловлю ее томный взгляд и начинаю двигаться в ней. Сначала медленно, как она любит. Я распаляю свою малышку, показываю ей, что могу быть нежным и ласковым. Но новая энергия от наших тел сносит крышу. Мне хочется ускориться, хочется наполнить любимую своим семенем, но я держусь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вита привстает на локтях и целует меня, я начинаю быстрее брать ее. Толчки становятся резче, я вхожу еще глубже.

Да, вот оно – истинное наслаждение. Любовь – это так прекрасно.

Она обнимает меня за плечи и тянет на себя. Мы вместе валимся на кровать.

Вита царапает ноготками мою спину, особенно возбуждает, когда она делает это возле основания моих араимов. Они оплетают ее запястья, словно говорят ей: «не убирай свои прелестные руки».

Мы сливаемся в поцелуе, я ловлю ртом ее стоны, мы дышим в унисон. Я хриплю от накрывающей волны экстаза. И после нескольких толчков, мы вместе падаем в омут наслаждения. И я чувствую, как мое семя выстреливает в ее узкое лоно, как оно сжимает меня внутри, словно хочет высосать все до последней капли.

И я верю, что слияние наших полей в эту ночь, принесет нам самый бесценный подарок.

Глава 44.

Утро на Яльдарисе тихое.

Я стою у окна, в руках чашка с прозрачным напитком, и я чувствую, как по коже бегут мягкие крошечные токи. Они не приносят тревогу, они успокаивают.

Эйлар еще спит. Так редко бывает, когда мне удается проснуться первой. И в такое тихое время я могу любоваться им.

За три года я привыкла к бархатному небу, к свету, который никогда не бывает холодным. Но сегодня я ощущаю все иначе. Сегодня внутри меня свет другой.

Я не сразу понимаю, что это. Просто вдруг чувствую, что я уже не одна. Поле реагирует на мой пульс, араимы Эйлара спят, но едва заметно шевелятся, словно слышат зов нового сердца.

Тихонько ставлю чашку на подоконник и прикладываю ладонь к животу. Не нужно приборов и не нужно анализов.

Я уже знаю.

Маленький огонек внутри уже есть. Он как отклик на прошедшую ночь. На ночь, что стала началом новой жизни не только для нас, но и для всех яльдарийцев.

— Вита, — сонный голос Эйлара звучит за спиной.

Я оборачиваюсь, он уже подходит ко мне, обнимает меня сзади, его руки ложатся поверх моей ладони.

Он молчит, но я чувствую, что он тоже уже все знает.

— Ты чувствуешь? — спрашиваю я осторожно.

— Да, — он кивает, прижимая щеку к моим волосам. — Наш свет стал сильнее.

Я улыбаюсь.

— Это не свет. Это кто-то маленький.

— Тогда Вселенная благословила нас.

Мы стоим у окна, и две луны вновь соединяются на утреннем небе как в нашу ночь.

И это не случайность, это знаки, символы новой эпохи.

Теперь я не просто мост между расами. Я – начало нового рода. Наш ребенок будет наполовину земной, наполовину яльдариец.

Наш малыш будет доказательством того, что разные миры могут не воевать, а любить.

Я поворачиваюсь к Эйлару. Он улыбается по-мужски сдержанно, но глаза сияют.

— Как ты думаешь, кто он? — шепчу я.

Он гладит меня по животу, его араимы мягко вспыхивают, окутывая нас сиянием.

— Неважно. Главное, что он часть нас.

И я понимаю, что он прав.

Мир стал другим. Советы, расы, границы, все это теперь кажется далеким.

Новая эпоха начинается не с великих решений, а с тихого дыхания новой жизни.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Эпилог.

Пять лет спустя

Я стою на балконе нашей квартиры на Яльдарисе, и ветер играет моими волосами. Внизу расстилаются огни города, переливы серебра и голубого света, отражающие сияние двух лун.

Здесь, среди этих мягких огней, жизнь течет спокойно и полноценно, но каждая секунда наполнена смыслом.

Рядом со мной стоит Эйлар, его рука обвивает мою талию.

Наши дети, четырехлетний сын Хэйлар и двухлетняя дочка Лаура, играют во дворе с мягкими, светящимися шарами, которые реагируют на смех и радость.

— Мама! Папа! — раздается звонкий крик, и наши малыши забегают к нам на балкон.

Хэйлар держит в руках маленький кристалл, а Лаура – миниатюрную голограмму, которой они сами научились управлять.

Я улыбаюсь и тереблю густую черную шевелюру сына. Он – копия Эйлара. Лаура похожа на меня.

Муж наклоняется к детям, поднимает их на руки, его еще более окрепшие араимы поддерживают малышей. Он обнимает нас всех одновременно, араимы мягко вспыхивают вокруг нас, обволакивая светом, который пробегается по коже теплом.

— Вы знаете, — тихо говорю я, глядя на их сияющие голубые глаза, — вы – часть нового мира. Часть того, что мы с вашим папой строили все эти годы.

Эйлар целует меня в висок, и его взгляд говорит больше, чем слова: каждый момент рядом со мной, каждый вздох – это любовь, которой хватит на всю жизнь.

Я смотрю на наших детей и понимаю: они – живое доказательство того, что Земля и Яльдарис могут быть вместе, что разные расы могут любить и создавать жизнь, полную гармонии.

Совет уже давно признал нашу работу и нашу семью. Проект «Звездные Пары» процветает: земляне и яльдарийцы обмениваются знаниями, открывают новые миры, а каждая найденная пара – это маленькое чудо и еще один маленький мост между мирами.

Я прижимаюсь к Эйлару, его руки крепко держат меня и детей одновременно.

— Начало новой эпохи всегда начинается с двух сердец, ставших одним, — шепчу я.

Он улыбается и отвечает:

— И теперь наши сердца умножились на жизнь, которую мы создали.

Свет его араимов, улыбки наших малышей, сила нашей любви, все переплетаются в воздухе.

Наступил мир, где нет страха, где нет лжи, где любовь и наука идут рука об руку.

Я закрываю глаза, спокойно дышу и понимаю, что это не конец истории.

Это начало новой эпохи, начало нового света и начало нового рода.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец