Дык даже и сериалы были другого качества

Упорно отказывавшаяся от роли графини Ольги Камастро шикарная брюнетка Флоринда Болкан требовала роль Титти Печчи - Шалойе, суя в физиономию режиссера грандиозное портфолие с ее ролями в большом кинематографе, привлекая на свою сторону тоже что - то заменьжевавшихся Франсуе Перрьен и сумрачного Микеле Плачидо.

- Ты, гнида, - визжала брюнетка рассерженной кошкой, грозя выцарапать глаза режиссеру, - вспомни себя же, как тебе по башке Джемма камнем вдарил ! А ты, бородавочный, но не де Нира, вспомни, сука рваная, как подослал к Ален Делону юную Энн Парийо !

- Голую, - веско добавил еврейский продюсер Харви Вайншток, спосланный Советом Холливуда на предмет повышения квалификации в условиях закончившейся сексуальной революции за океан.

- С трогательным пушистым лобком, - добавил Мартин Скорсезе, не осмелившийся бросить своего друга на глумление европейским кинематографистам. - А у тебя ? - он пренебрежительно толкнул Болкан в высокую грудь, гневно сотрясающуюся под тонким шифоном платья. - Жосткий триммерованный бобрик.  

- Все они такие, - сурово подтвердил подошедший вместе с фронтовиками Лунь Носатый, кутаясь в простреленную ракетой земля - земля дедовскую шинель. - Всю дорогу голые, то ли дело в высокоразвитой цивилизации.

- А ты вообще молчи, сволочь ! - орала Флоринда, вцепляясь советско - плагиатному в плешь ногтями. - Скажи спасибо, что не закрыли тебя, пидараса, как дружка твоего Гиркина.

- Агент, - шепнул опытнейший и пребывающий в курсах за всю х... ю Скорсезе на ухо Харви, - кислород ему перекрыли в рунете.

- Х... на него, на козла красного, - отрезал Вайншток, возвращаясь к общественной дискуссии, несколько подзатухшей по причине усталости Болкан. - А вот Эдвиж Фенек, например.

Услышав ненавистное имя вечно и неизменно конкурентки, Болкан устало опустилась на пол, села, скрестив ноги, и принялась, перечислять, выразительно наглядностью загибая пальцы :

- Барбара Буше, Кэрролл Бейкер ...

- Зыкина, - подсказал ей коварный Скорсезе, - любовница Подгорного.

- Мать петушастого попсовика двухтысячных, - совсем уж непотребно развеселился Вайншток. - У них столько всякой х... ты было и есть, что мама, не горюй.

- Готфрик мамка - то, - шепнула Болкан, как - то неожиданно догадавшись обо всем и сразу, - анархии.

- А папа - стакан портвейна, - закончил спор режиссер, давая сигнал к началу съемочного процесса. - Ну и ладно, вот и повеселились, а сейчас пора за работу, товарищи.

Все они встряхнулись и собрались, выдав итогом такого качества продукт, какого больше никогда не будет.