Окраина (глава 3, последняя)

Часть 1

Ко мне подошёл Илья, брат Коли, и потащил на дамбу. Когда-то наши пруды чистили от ила и углубляли их. Построили дамбу из земли, и за неё землеройная машина выбрасывала весь ил. Со временем дамба сильно заросла кустарником и деревьями. И там были такие укромные местечки под кронами ив и верб, вот туда мы и пришли с Ильёй, понятно же и зачем.

Чувствуя моё плохое настроение, он не торопился, обнимая и целуя в соски, шею, а затем и в губы. А я балдел от этого и сразу забыл о своей ревности. Сам взял в руки его большую ялду и медленно дрочил.

Мы зашли под крону ивы и исчезли под ней. Он надавил мне на плечи, и я встал перед ним на колени и, не выпуская члена из рук, стал его лизать. Илья совсем не торопил меня и был мягок и нежен. Я сам заглотил головку, понимая, что чем глубже я её беру, тем больше удовольствия он получает. Я давился членом, слюна стала густой, а член жёстким и бордовым по цвету, вены проступили по нему, увеличивая его ещё больше.

Обхватив мою голову двумя руками, Илья стал кончать. Не хватало воздуха, но я терпел, чувствуя, как член бьётся в моём горле и сперма сама течёт в пищевод. Но я всё равно старался её сглотнуть, наверное, дополнительно стимулируя член и принося ему ещё большее наслаждение, так что Илья качнулся и стонал так, что нас могли услышать. Он простелил свои треники и уложил меня на них, пристроившись бочком ко мне.

Такой сильный оргазм забрал наши силы, даже мои, и мы молчали. Мне было классно, я вдруг понял, что имею какую-то небольшую власть и силу над этим брутальным, симпатичным парнем. У меня стоял член, и я попросил его подрочить мне. Он раздел меня полностью и лёг на меня сверху, я лежал на спине. Стал медленно и чувственно снова целовать всё тело и в губы и дроча мой член. Я почувствовал, что у него снова жёстко стоит член.

- Ляг на живот.

Я перевернулся и распластался под ним, он стал целовать шею и спину, постепенно опускаясь к попе. Стал её мять и, плюнув на пальцы, стал ими ласкать мою дырочку. Я балдел, было невероятно приятно от новых ощущений. А он всё смачивал и смачивал её и лёг на меня полностью и уже членом стал скользить по очку. Я стал догадываться, к чему дело идёт.

Но хотел ли я этого? Нет, не хотел, мне было страшно, что меня будут дразнить, а как с родителями? Они же меня прибьют. А член всё сильнее и сильнее вдавливался в очко, и это трение продолжалось уже долго, и очко уже не может сопротивляться и постепенно сдаётся. Я его уже не чувствую, а его залупа уже раздвигает сфинктер, и Илья тяжело дышит мне в ухо. И я, как подорванный, пытаюсь выскользнуть из-под него и умоляющим голосом прошу:

- Нет, Илья, нет! Ну, не надо! Ну, пожалуйста!

На секунду его напор ослабевает, но мне хватило этого времени, чтобы выскользнуть из-под него.

- Ты чего испугался? Я же никогда никому не расскажу об этом! Давай ещё раз попробуем?

Но я уже стал одеваться. Я шёл домой и чувствовал попой это охуительное давление тёплого и упругого члена на очко. Именно тогда, уже после всего, я сдался этой сладости, и у меня возникла мысль, что, наверное, я зря отказался, ведь это было невероятно приятно. Именно после этого я в лёгкую отдался его брату Кольке. Остаток дня и вечер я чувствовал член Ильи и его плавное скольжение по очку.

На следующий день я не пошёл в насосную, решил готовиться к поступлению в институт. Родители были на работе, и я стал заниматься. Но ко мне пришёл Коля.

- Ждали, ждали с Толяном тебя с Михой, но вы так и не пришли.

- Да вот, решил готовиться к поступлению, пока время есть.

Колька начал играться со мной, шутя ударяя меня в плечо и отскакивая. В итоге мы побегали друг за другом по квартире, а затем он завалил меня на диван и вдруг спрашивает:

- А что, к Новому году ты отсюда уедешь в центр города?

- Колёк, мы вообще все разъезжаемся: ты в военное училище, я в областной центр в институт, Толик мечтает быть технологом на консервном заводе, как его дядька, это наши последние месяцы дома.

И я подумал: "Получается так, что Илья всё рассказывает Кольке? Неужели и обо мне всё рассказал?" И в подтверждение моей мысли Коля говорит:

- Пососи мне!

Я испуганно уставился на него. Говорю:

- Ага, разбежался! Пососи ты мне!

Колёк сполз с меня и стал раздеваться, сняв и трусы. Его член почти стоял и был, может, совсем на немного поменьше, чем у Ильи. И я не выдержал, сам опустился перед ним на корточки и засунул его тёплый член в ухо, потом во второе, ну а затем стал водить им по лицу, чувствуя, что он уже жёстко стоит. Открыв рот, я глубоко взял его в рот, а Колёк резко задолбил меня. С усилием освободившись от члена, говорю:

- Давай и ты у меня!

Он тут же присел, сдёрнул мои треники с трусами и стал лизать мой член. Нереальный кайф накрыл нас. Он ни разу не задел у меня зубами, и я впервые подумал:"Наверное, на брате тренировался". Мы почти одновременно кончили и сперму не выплюнул ни он, ни я, всё проглотили.

Утром пошёл к Мишке. Он уже занимался уроками на пианино, но радостно бросился ко мне. Миха был в каком-то возбуждённом состоянии, всё время меня обнимал и, сжимая мне плечи, беспричинно смеялся, был как будто выпивши. Ну и в итоге признался мне, что его родители уехали в Москву по поводу эмиграции в Израиль. Голда Меир прилетала в Москву и смогла договориться с руководством СССР, чтобы евреев выпускали из страны на новое место жительства. Израилю нужны люди, много людей. Я расстроился очень. Мойша классный парень и очень хороший друг. Мы в порыве обнялись и стали целовать друг друга. Он мне говорит:

- Вот на этом стуле мои родители любили трахаться, мама прыгала на отце, а он сидел и мял её груди. Я тоже мечтал так попрыгать. Давай раздевайся и садись на стул.

Я сел, и у меня жёстко встал член. Он смазал себе очко и стал садиться на мой член. Меня накрыло таким кайфом, о котором я даже не подозревал. Миха прыгал на мне, и мы целовались в губы. Он попросил дрочить ему, и я, схватив его стоящий член в руку, стал очень быстро дрочить. Мы задыхались от скорости и необыкновенного наслаждения.

Первым стал кончать Миха прямо мне в руку и себе и мне на грудь. Я улавливал членом его спазмы очка и уже на каком-то немыслимом взлёте стал кончать Мишке в попу. Моя первая ебля, мой первый оргазм в парня, который потряс меня своим необыкновенным кайфом. Мы сникли, но продолжали обниматься и благодарно целовать во всё, куда дотянулись наши губы.

Миха, соскочив с меня, пошёл в туалет, я в ванную. Я смотрел на себя в зеркало и не угадывал, совсем взрослый и такой симпатичный парень смотрел на меня. И то, что сейчас произошло, это необыкновенно, это самое лучшее , что у меня было за всю мою короткую жизнь. И ещё меня грела и радовала мысль, что я ебал, а не меня. И мне это так понравилось. Мы лежали голыми на диване и нежно ласкали друг друга, а потом стали дрочить и мять члены.

- Ты меня ещё хочешь?

- Да, Мих!

Он встал рачком, и я увидел его заросшую волосами дырочку. И меня поразила картинка, как мой член, медленно раздвигая стенки сфинктера, входил в попу до яиц и снова появлялся из Мишкиных глубин, принося мне охуительное наслаждение. Второй раз я ебал Миху долго, пока оба не задёргались в оргазме.

- Миш, а можно, я и завтра утром приду?

- Да, конечно, можно, приходи. Я буду ждать тебя.

Миша никогда не делал попыток трахнуть меня, и его и меня это вполне устраивало. Кто-то из пацанов рассказал Коле, что на совхозном поле поспела кукуруза и её уже можно было варить. Мы вчетвером решили сходить на это поле и полакомиться молодой варёной кукурузой, отварив её дома. Нашли это поле и набрали четыре авоськи. Лето, уже жарко с утра, и мы расположились в лесопосадке на зелёной травке. Стали раскручивать Миху на еблю. Он явно стеснялся и отнекивался. Тогда Толик говорит:

- Пойдём отойдём, я тебе кое-что скажу, - и, обняв Миху за плечи , повёл его подальше от нас.

Я с недоумением спросил Колю:

- Куда это он его повёл?

- Куда, куда?!

- Ебать повёл, вот куда. Давай и мы здесь потрахаемся!

От его слов у меня сладко заныло сердце и стал вставать член.

- Давай! Только сначала я тебя!?

Колёк недовольно возмущался, что я всегда обговариваю его предложения в свою сторону, что я хитрый. Но сам снял с себя трико с трусами и футболку. Он был очень стройный и немного смуглокожий. На животе проступали кубики, а попка была совсем небольшой, но очень красивой. Я тоже разделся, у нас уже стояли члены. Он лёг на спину и задрал согнутые в коленях ноги и стал слюной смазывать своё очко. Я встал перед ним на колени и тоже стал слюнявить пальцы, но слюны почти не было. Он мне говорит:

- Давай, вставь мне в рот, и я твой член смажу слюной.

Он был опытен, у него это точно не в первый раз. Ещё выше приподняв ноги и таз, прошептал:

- Давай!

Я стал вставлять, он помогал мне своей рукой, направляя мой член точно в очко. Стал медленно входить. Ойкнул от боли, скривился, но я продолжал давить своим тазом, загоняя член всё глубже в Колю. Млея от кайфа и растворяясь от наслаждения, я вошёл в него полностью и так же медленно назад. Второй толчок был быстрее, и я стал наращивать темп. Колёк смотрел мне в глаза, шепча:

- Не торопись...

Какой там "не торопись", если тебе так хорошо и хочется ещё большего. Заработал тазом быстро и чётко, смачно ударяясь яйцами об его попку. Колёк стал дрочить свой член, и мы оба стали шумно дышать, но я всё наращивал темп. И вот оно, состояние невесомости и какого-то полёта, когда ты отрешён от всего и только наслаждение овладевает тобой с каждой секундой всё больше. Членом улавливаю спазмы очка, и Колёк шумно кончает себе на живот, а я глубоко в него.

Полнейшее удовлетворение растекается по телу, ты отрешён от всего и только благодарность к партнёру сейчас в тебе. Я на Коле, и мы нежно и лениво обнимаемся и целуемся во все части лица и шеи.

- Ахуеть, чем вы тут занимаетесь! Там объездчик едет на лошади. Прячемся!

Побросав кукурузу, мы с Колей спохватились и, натягивая на ходу одежду, не вытираясь, бросились в заросли посадки. Объездчиком называли сторожа на коне, который охранял совхозное добро и в совхозе, и на его полях. Он был злой, и с ним невозможно было договориться. Ловил всех, а потом приходили штрафы, которые нужно было оплачивать. Но Колёк, схватив меня за руку, побежал в кукурузное поле. Кукуруза была почти в два раза выше нас, и мы пробежали метров двести и упали в межрядную траву. Он спросил у меня:

- Тебе понравилось со мной?

- Очень! Хочу ещё.

- А у тебя уже с кем-то было?

- Да, уже раз семь.

- С Ильёй?

- Нет, с Михой!

А сам подумал: "Колёк проболтался", значит, так можно и с Ильёй.

- А тебя уже кто-то пробовал?

- Нет.

- Что, и Толька даже не просил у тебя?

- Нет.

Мы улеглись рядом и смотрели друг на друга. Всё-таки Колёк симпатичный парень, зеленоглазый, черноволосый, с пацанской открытой улыбкой, а на тело вообще идеален. Я полез к нему с поцелуями сам. В ту минуту я вспомнил ту сладость, когда член Ильи скользил по моей попе, и мне хотелось повторения этого.

Часть 2 (последняя)

Коля - парень действия. Он навалился на меня и, подминая под себя, стал стаскивать с меня треники с трусами, а затем переворачивать на живот. Он тяжело задышал в ухо, и я покрылся мурашками, беспрекословно подчиняясь его воле и желанию. Он стал смачивать свои пальцы слюной и заскользил ими по моему очку, постепенно всовывая их в попу, сначала один, потом второй палец. Было и больно, но и приятно, и я терпел. Упал на меня весь и заскользил членом по очку, всё сильнее вдавливаясь в него. Я расслабленно лежал под ним, балдея от этого приятного скольжения, и уже чувствовал, как его член, постепенно преодолевая сопротивление очка, стал понемногу входить. А он всё увеличивал давление тазом, и вдруг его член со всего маха въехал в меня почти полностью.

Я заорал, боль была невыносимой, и я стал вскидываться под ним. Но он крепко держал меня в своих объятиях, и его член вошёл в меня до яиц. Я смог вскочить под ним на колени, но Колёк стал с силою прижимать меня к траве, и я снова упал на живот. Наверное, от борьбы мне стало значительно легче. А он всё говорил и говорил, чтобы я расслабился и немного потерпел.

- Ну вот, лучше же стало?!

Да, стало не так больно, и я стал успокаиваться и привыкать к новому ощущению распирания моего очка настоящим и совсем немаленьким членом. Он стал во мне двигаться, понемногу, не на весь член, стал нежно целовать в шею и лизать ухо, захватывая его полностью в рот. Было щекотно и приятно, а попа ныла болью, а его хуй всё увереннее и быстрее двигался в ней. И я вдруг почувствовал, что, несмотря на боль, мой член стал вставать. Я вроде бы и не хотел, а он сам стал твердеть. А Колька всё свободнее двигался во мне. Он тоже почувствовал, что я стал принимать его, а не отталкивать.

Скорость всё нарастала, дыхание его стало более глубоким и шумным, и я понял, что он скоро кончит. Сначала я почувствовал, как в меня не сильно, совсем чуть-чуть, ударила тёплая сперма, и он застонал, но продолжал таранить меня, и ещё я чётко улавливал спазмы члена, и от всего этого я сам чуть не кончил под ним. Это было здорово и очень всё необычно.

Коля лежал на мне, и я чувствовал, как слабеет его член и тело. Он сполз с меня, и мы легли бочком, лицами друг к другу. Он обнял меня, а я его, такого гибкого и немного влажного. Искать Толика и Мишу не хотелось, нам было очень хорошо вдвоём.

Провалявшись в траве около часа, мы снова захотели друг друга. Вслух об этом мы не говорили, но наши руки всё время трогали и ласкали друг друга. Глаза снова заблестели желанием, а раздраконенные членами попки были не против повторения. Я предложил Коле попрыгать на мне. Не сразу всё получалось хорошо, мой член выскальзывал из него, если он низко наклонялся ко мне, пытаясь поцеловать в губы. Вторая поза рачком мне понравилась больше. Я не церемонился с Колей, вбивая свой член в его уже совсем растраханную мной попу. Он кончил сразу же, как дотронулся до своего члена.

Его второй заход в меня снова был болезненным, и я так и не смог расслабиться до конца, чтобы кончить. В посадке нашли свою брошенную кукурузу, домой пришли под вечер, голодные и очень счастливые. Родителей дома не было. Они тоже ходили на танцы, в театр, в гости к друзьям.

Я вымылся в душе и голым лёг на диван, вспоминая, как я ебал сегодня Колю. Мне очень нравилось быть в активе, когда ты руководишь процессом. Очко ещё немного ныло, и меня всё ещё преследовало ощущение его заполненности членом. Лёг на бок. Член и яйца тяжело сползли вниз. Как же я любил свой член, который приносит мне столько удовольствия и наслаждения. Утром, в ванной, открыв головку, уловил запах, идущий от неё. Как же он мне нравился, пахло парнем, пахло самцом, и он будоражил моё воображение и напоминал о страстном сексе.

Пока не было Мишкиных родителей мы тусовались у него, зависая до позднего вечера. Мы стали трахаться друг с другом, не таясь и совсем уже не стесняясь. Мне больше нравилось трахать их: и Мишу, и Толика, и Колю. Думаю, в ту неделю мы полюбили друг друга. Я-то знал, что я голубой, я хотел этого, а вот кто они, мои друзья, - вопрос. В эту разнузданную неделю я понял, что в сексе лучше Коли никого нет. Выдумщик и экспериментатор, юморной, меньше всех стеснялся, когда надо - был наглым. Отдавался играючи, но всё равно больше любил быть в активе. Мы вдвоём с ним заёбывали Толю с Михой, которые не особо-то противились нашему напору.

Приехавшие из Москвы Михины родители в спешке стал увольняться с работ и распродавать свою скудную мебель и пианино. Управились за неделю, и все трое улетели в Москву. Больше Мишу я никогда не видел. Признаюсь, проводив друга и любовника, я плакал. Миша был очень честным пареньком и никому ни в чём не отказывал, чужие проблемы воспринимал как свои. И ведь именно он придумал больницу, массажи, свечи. И мне до сих пор кажется, что он не был голубым, он просто подыграл мне, он всё делал для меня. На пруду меня встретил Илья.

- Где вы все пропадаете? Неделю не видел тебя. Пойдём на наше место.

И мы пошли с ним под кроны ив и подальше от людей. Мы целовались и сосали друг у друга. Он снова пытался меня силой завалить, но я стал говорить ему, что давай я первым тебя, а потом ты меня. К моему большому удивлению, Илья согласился и сам лёг на живот. Смочив слюной его дырочку и свой член, я лёг на Илью, потом приподнялся на одной руке, а второй, взяв свой член, направил точно в очко. Илья дёрнулся.

- Ты только не торопись.

Моя головка вошла в его попу, и я, полулёжа на нём и опираясь на обе вытянутые руки, мелко, но быстро заработал тазом. Илья шёпотом заойкал, когда я стал погружаться в него глубже. Я вошёл в него полностью и задвигал тазом ещё быстрее, смачно ударяясь о его попу.

Блядь, я занимаюсь своим самым любимым делом, я ебу парня на два года старше! Меня накрыло эйфорией, я победитель! Я ебу всех: Илью, Колю, Толяна и Миху! С каким-то радостным ожесточением я вколачиваю в Илью свой член, быстро, жёстко, не обращая внимания на его стоны и вскрики. А затем ложусь на его полностью и руками хватаюсь за его плечи и всем телом и с силой подаюсь вперёд, максимально глубоко проникая в Илью. Я был безжалостен, я самец.

Первым не выдержал Илья, я почувствовал членом судорожное сжимание его очка, и его спазмы были так сладки для меня, что и я, задвинув член до упора, задёргался в оргазме, глубоко кончая в Илью. Стал понемногу приходить в себя, Илья лежал с закрытыми глазами. Член мой стал успокаиваться, и я встал с Ильи. Спросил его:

- Ну а ты ещё меня хочешь?

- Пока ничего не хочу, ты охуенный!

- Ну тогда я пойду?

И я ушёл, оставив голого Илью лежать под ивой. Дома я ещё долго не мог успокоиться, чувствуя в себе такую силу и потенцию, казалось, я ещё с десяток парней смогу удовлетворить. Мой член стоял, я его вымыл в тёплой воде и вечером вышел на улицу погулять. Мы стали разговаривать с Верочкой. Я много шутил и лапал её за тело, стараясь прижаться к её сиськам. Она обзывала меня по-разному, но сама была не против. Компания наша была большая, и ещё подошёл Толик. И вот я неожиданно почувствовал, что Тольке нравится Вера. И в тот вечер мы оказались с ним соперниками. Наверное, мой рассказ о том, что у меня с ней было, вызвал в Тольке интерес к Верочке. Поняв, что Тольке она нравится, я назло ему и от ревности к Тольке пошёл её провожать. Она жила в частном доме. У калитки я её засосал и стал мять её груди, хотя мне все её прелести были по барабану.

На следующий день я в красках рассказал всё Тольке. Конечно, Толька не был тем, кем я. Он почти равнодушно относился ко всем нашим забавам, и меня это злило и расстраивало. И вдруг Толька, зная, кто я, говорит:

- Оставь Веру в покое, зачем она тебе?

Понимая его слова совершенно по-своему и обижаясь на него за это, я ему ляпнул:

- Давай, трахну тебя пять раз, и Верунчик будет твоя.

И Толька сказал:

- Хорошо.

Мы пошли ко мне. Хотя был и крем, но Толька так и не смог расслабиться, и ему было больно. Мы оба были напряжены, и кончил только я, а у него даже не стоял, и шла только смазка. Сказал, что придёт завтра утром. И снова всё произошло не так, как мне хотелось. Он принимал меня за соперника. И тогда я решил напоить его вином и расслабить.

Мне сосед купил бутылку вина "Агдам" на мои деньги, я взял кое-какую закуску, и мы вечером пошли к пруду. Расположились на мягкой траве и неспешно пили вино, разговаривая о нашей жизни. Толику я наливал больше, себе поменьше, но пьянеть стали оба.

- Толик, ты такой классный и красивый парень, что я готов для тебя на всё, ты мой самый лучший друг. Я полез целоваться к Толику, он мне отвечал, иногда доминируя надо мной, заваливал меня и сам целовал в губы, шею и соски. Но у него не было никаких позывов трахнуть меня. Я расстегнул ему брюки и, достав его полувозбуждённый член, стал ему сосать. Он полез к моему члену, и мы легли валетиком. Стал стаскивать с него брюки с трусами, и, закинув его ноги себе на плечи, я навалился на него, согнув пополам, и кремом стал смазывать его очко. Толик был расслаблен, и очко тоже. Я стал вводить член, который без труда вошёл весь в Тольку. У меня была цель - довести его до оргазма без рук. Задвигался в нём, целуя в губы. Он меня обнимал и крепко прижимал к себе. Но мне казалось, что в такой позе он не кончит, и я поставил его рачком. Член влетал в него без сопротивления, на третий день я его неплохо растрахал. После минут 10-15 в такой позе Толик стал стонать, и я всё сильнее впечатывался в Тольку. И так получилось, что кончать стали одновременно. И это было здорово, Толя кончил без рук. Сказал, чтобы два дня я дал ему отдых, не трогал его. Конечно, я был непротив. На танцах я не подходил к Верочке, хотя видел, как она желала этого, ловя мои взгляды. Толик был рядом с ней и после танцев пошёл её провожать домой.

На следующий день ко мне зашёл Колёк. Я спросил у него, что это он не был на танцах? Оказывается, у него не было хороших брюк, их надел старший брат Илья. Они так бедно жили и только на одну материну зарплату, что у Коли не было своих брюк, не было рубашек, носков и даже трусы носил старшего брата. Мы с ним пососались, и он ушёл домой.

Вечером я рассказал родителям, как бедно живёт мой друг Коля. Расчувствовавшиеся родители разрешили отдать ему одни мои новые брюки, рубашку, футболку. А трусы, носки и старые туфли я отдал ему сам. Мы жили намного лучше других, у родителей были большие зарплаты. И уже тогда высшие чины коммунистов имели талоны в местный центральный универмаг и получали продовольственные заказы.

Колёк был невероятно рад подаркам, и я был от этого просто счастлив, что так помог своему другу и любовнику. Это нас с ним ещё больше сдружило, и я стал влюбляться в Колю по-настоящему, как когда-то в Толю.

Илью стали готовить к отъезду в училище, после которого его берут уже в другое училище, и он после его окончания будет офицером. Его это не пугало, гражданская жизнь его уже напрягала больше. Мы с ним снова встретились у пруда, и я его снова трахнул. Он рукой дрочил себе и быстро кончил, а я его ещё долго имел, пока у него снова не встал и он не кончил снова с рукой.

Так мы надолго распрощались с Ильёй. Я подозревал, что именно он соблазнил брата на голубые забавы. Похоже, что он такой же, как и я. А Толик и Миха попали к нам по слабости характера или по юношеской гиперсексуальности. Ну а там, кто его знает точно, почему мы так сблизились. Толик стал с нами меньше общаться, а с Верой, наоборот, стал приходить к ней днём, и они встречались вечерами. В итоге уехали поступать в Армавир, Вера в медицинский на фельдшера, а Толик в механико-технологический на отделение консервирования, о чём и мечтал. Там они тоже встречались и уже в наш городок приезжали как пара.

Мы здорово сдружились с Колей. Он приходил ко мне, и мы трахались и долго ласкались. Мне нравилось, когда я сидел на диване, а голый Николай ложился мне на колени, и я, склонившись над ним, целовал его лицо, губы, глаза, уши, расчёсывал его чёрные волосы, смотрел в это юное и симпатичное лицо, и моё сердце щемило и было наполнено такой любовью к нему, почти до слёз. Он засыпал у меня на коленях, и я, подложив под его голову подушку, вставал и любовался его телом. Его такой красивой грудью с маленькими сосками, его кубиками на прессе, его членом. Я накрывал его простынёй и не потому, что было холодно, была жара, а потому, что мог любоваться им бесконечно долго и наверное всю бы свою жизнь.

Но его мама ходила ещё весной в военкомат, и Колю должны послать в военное училище. И ничего тут не поделаешь, такова жизнь.

страницы [1] [2]