Вынужденный выбор... ч. 1

Воздух на мысе был густым и очень  соленым. Он не обжигал легкие,   как городской смог, а наполнял их влажной прохладой, смешанной с ароматом полыни и нагретой за день сосновой коры...

Николай лежал на плаще-палатке, раскинувшись на самом краю обрыва, под которым неспешно дышало море. Глаза его были закрыты, но он не спал. Он слушал окружающий мир...

Шум прибоя внизу был похож на отдаленное дыхание какого то  гигантского существа, и такое  ровное и умиротворяющее.

Здесь, в десяти  километрах от города, исчезала суета его автосервиса, вечный запах бензина и машинного масла, назойливые звонки клиентов и тихая, привычная, как фон, неудовлетворенность собственной жизнью...

Ему было сорок пять, и он давно уже не принадлежал себе.

Он был мужем Ольги, отцом двадцатилетней Кати, владельцем небольшого  бизнеса, который кормил семью, но,   который, давно перестал быть его  страстью. Он был частью механизма, хорошо смазанной шестеренкой, которая вращалась день за днем, год за годом. И только эти редкие вылазки в горы, к морю, возвращали ему ощущение самого себя. Просто,   как обычного  человека.

Мужчины, который может лежать на траве и ни о чем не думать...

Шорох шагов по осыпающейся гальке заставил его приоткрыть глаза. Солнце стояло еще высоко, и в его лучах он увидел лишь чей то силуэт.

Не местный, подумалось ему. Местные сюда не ходят, предпочитая обустроенные пляжи в центре бухты.

– Простите, Вы не подскажете, как отсюда лучше спуститься к воде? – раздался женский голос. Негромкий, и немного неуверенный...

Николай приподнялся на локоть, заслоняясь ладонью от солнца. Перед ним стояла молодая женщина. Лет тридцати, не больше. Стройная, в простых джинсах и темно-синей футболке, с рюкзаком за плечами. Волосы, под цвет спелой пшеницы, были собраны в хвостик, а на лице играли какие то  смешинки,   то ли от смущения, то ли от того, что сама ситуация ей показалась чем то  забавной...

– Тропинка вон там, за большим камнем, – Николай махнул вперёд  рукой. – Но она крутая, будьте осторожнее!

– Спасибо, – она кивнула, но не ушла, а стояла, оглядывая окрестности.

Вид был и правда открывался потрясающий: бирюзовая дуга бухты, темно-зеленые складки гор, уходящих к горизонту, и бесконечное, сияющее море. – Красиво до невозможности! Прямо дух захватывает!

– Да, это точно, – согласился Николай. – Я сюда, когда надо отдохнуть от всего, приезжаю часто...

– Повезло Вам, – девушка повернулась к нему, и он тогда только  разглядел ее лицо. Широко расставленные серо-зеленые глаза, прямой нос, упрямый подбородок. Никакой косметики. Лицо было живым, одухотворенным, не как у восковых кукол с глянцевых обложек, что он иногда листал в очереди к зубному врачу...

– Не то чтобы повезло, – усмехнулся он. – Просто я  знаю места. А Вы откуда, если не секрет? Не здешняя?

– Из Москвы, – ответила она. – А сейчас вот тут. Переехала...

Сказала это с такой смесью решимости и сомнения, что Николай почувствовал что-то вроде участия...

– Смелый шаг. С работой  удаленной?

– Пока нет работы вообще, – она вздохнула и, словно решившись, сбросила рюкзак на землю и присела на соседний камень, на почтительном расстоянии. – Просто… надоело всё. Бег по кругу. Метро, офис, ипотека, кредиты... Решила всё изменить. А здесь… здесь так  дышится!

Николай смотрел на нее и понимал всё прекрасно...

Этот порыв, это желание сбежать от себя прежнего было ему тоже знакомо. Только он давно похоронил его под слоем многочисленных  обязанностей и долгов...

– Имя-то у Вас какое? – спросил он.

– Марина. А Вас?

– Николай.

– Очень приятно, Николай.

Они помолчали, слушая, как ветер гуляет в ветках сосен. Разговор, начавшийся, как случайная реплика, вдруг обрел странную легкость.

С Мариной было говорить просто. Она не пыталась произвести впечатление на него, не кокетничала, а просто была собой, немного потерянной, но твердой в своих решениях...

Он рассказал ей о городе, о том, какие здесь люди, где лучше покупать продукты, какие районы считаются спокойными. Она слушала внимательно, часто  задавала вопросы. Оказалось, она ищет не просто работу, а хочет заняться тем, что умеет и любит,   декоративной отделкой. Венецианская штукатурка, лепнина, создание фактур...

– В Москве я этим и занималась, но там бешеная конкуренция, все заказы через знакомых, через гигантские студии. А тут, я думаю, может, ниша немного  свободная... Люди здесь стали много  строить дома, ремонтировать… Хочется делать красивое...

– Сложное дело, – честно сказал Николай. – У нас народ практичный, на дорогие изыски, вряд ли  разорится. Но попробовать можно...

– Я и приехала попробовать, – улыбнулась она. Улыбка у нее была светлая, и очень заразительная...

Они просидели так еще с час. Солнце начало клониться к западу, отливая медью склоны гор. Пора было возвращаться. Николай поднялся, отряхнул брюки.

– Мне на автостоянку, к машине, – сказал он. – Вам куда?

– Я пешком, до города дойду, тут  недалеко...

– Давайте подвезу Вас!

– Не стоит, я не хочу Вас отвлекать.

– Какое там, отвлекать, – махнул он рукой. – По пути же...

В машине, пахнущей старым кожзамом и его же сигаретами, стало немного обоим неловко. Пространство салона сблизило их, сделало случайное знакомство более, что ли каким то немного  интимным.

Он включил музыку,   что-то старое, советское, и они ехали молча, глядя на убегающую за окном дорогу...

Когда он остановился у ее съемной квартирки на самой окраине, Марина вышла и, уже захлопывая дверь, сказала:

– Спасибо Вам, Николай. За компанию и за Ваши советы...

– Не за что, – ответил он. – Если что, обращайтесь. Я в автосервисе на Индустриальной, «Ника-Авто» называется. Все местные знают.

– Хорошо, – она кивнула. И вдруг, словно спохватившись, достала из кармана джинсов телефон. – Может, оставите Ваш номер? А то вдруг я заблужусь еще где!

Он продиктовал. Она набрала, и у него в кармане завибрировал его собственный, всегда вечно занятый телефон...

– Позвонила Вам, чтобы у Вас мой был, – сказала она и улыбнулась снова той своей, прямой и открытой улыбкой. – До свидания!

– Всего доброго, Марина!

Он смотрел, как она, накинув рюкзак на одно плечо, шла к подъезду старой пятиэтажки. Высокая, прямая, немного одинокая фигура. И что-то в груди у него дрогнуло, заныло знакомым, давно забытым чувством,   предвкушением каким то. Предвкушением чего-то нового в своей обыденной жизни...

Прошло почти три недели...

Воспоминание о встрече с Мариной поначалу было ярким пятном, но будни быстро затянули его своей серой плёнкой.

Автосервис, вечные проблемы с поставщиками, ссора с Ольгой из-за того, что он как то забыл про родительское собрание у Кати, поломка подъемника… Жизнь так и шла своим чередом...

Он иногда вспоминал ту прогулку, тот смешанный запах моря и полыни, светлые глаза Марины. Вспоминал с легкой, почти ностальгической грустью, как вспоминают хороший, но давно закончившийся фильм. Он даже не был уверен, сохранился ли ее номер в его  телефоне или он стер его случайно, листая контакты...

Как раз в один из таких дней, когда он, весь в мазуте, копался в двигателе старенькой «Тойоты», зазвонил телефон. Неизвестный номер.

Обычно он сбрасывал, поручая общение с новыми клиентами администратору, но что-то ёкнуло внутри.

– Алло? – ответил он, зажав трубку плечом и продолжая крутить гайки.

– Николай? Здравствуйте, это Марина. Мы на мысе с Вами  встречались…

Голос ее показался ему напряженным, чуть взволнованным.

– Марина, конечно, помню, – он отложил ключ, выпрямился. – Как Вы? Устроились?

– Да, вот, собственно… Я не знаю, к кому еще обратиться. Можно, я к Вам подъеду? Там, где Вы работаете? Мне посоветоваться нужно кое о чем. Ненадолго, я Вас не оторву от работы?

Она говорила быстро, словно боялась, что он откажет...

– Подъезжайте, – не раздумывая, сказал Николай. – Только я тут весь в грязи, имейте в виду.

«Ника-Авто» на Индустриальной, 15. Спросите Николая...

– Спасибо! Я буду через полчаса...

Он положил трубку и вдруг осознал, что стоит с глупой улыбкой посреди гаража. Потом спохватился, пошел в свою каморку-офис, смыл с рук большую часть мазута, попытался пригладить волосы.

«Идиот, – ругал он себя. – Женатый идиот. Какая разница, в чём ты ее встретишь? ».

Но разница всё же, видимо, была. Ощущение было таким, будто в его устоявшийся, пропахший бензином мир ворвался глоток того самого горного воздуха...

Она приехала точно через полчаса на такси. Была в тех же джинсах, но в белой блузке, и волосы были распущены по плечам. Золотистые пряди переливались на солнце. Она выглядела еще более хрупкой и неуместной на фоне всех этих ржавых кузовов и покрышек.

– Простите за беспокойство, – сказала она, пожимая ему руку. Ее пальцы были тонкими и прохладными.

– Да бросьте, – он провел ее в свой «офис» – маленькую комнатушку с старым диваном, столом, заваленным бумагами, и плакатом с календарем на стене. – Присаживайтесь. Что случилось?

Марина села на край дивана, положив сумку на колени:

– Вы тогда советовали присмотреть домик где-нибудь на окраине, подальше от городского шума. Я, в общем, его  нашла. В поселке Приморский, километров десять от города. Маленький, старый, но свой участок, камин и вид на море из окна. Хозяйка,   пожилая женщина, уехала к детям, сдает за смешные деньги.

– Это же отлично! – искренне обрадовался Николай.

– Да, но… – она помялась. – Мне нужна работа. Срочно. Деньги, которые я привезла, тают. А с работой тут… смотрю туго. Я обошла все строительные фирмы, которые нашла. Одни предлагают работу разнорабочей, другие смотрят на меня,   как на дуру, когда я говорю про венецианскую штукатурку. Говорят, «у нас тут везде  гипсокартон и обои, девочка! ».

Она сказала это с такой обидой в голосе, что Николай невольно улыбнулся:

– Я же Вас предупреждал, народ у нас очень здесь консервативный...

– Но я не сдаюсь, – подбородок ее упрямо вздернулся. – Просто… нужно как-то продержаться первые месяцы, пока не появятся свои клиенты. Я думала… не знаете, может, где нужен маляр, штукатур? Я не гордая, готова на любую простую работу!

Николай смотрел на нее и чувствовал прилив какого-то странного, отеческого восхищения. Хрупкая, казалось бы, девушка, а какая упрямая!

Не просит денег, не ноет, а ищет какой-нибудь  выход...

– Марина, я автомеханик, – развел он руками. – У меня клиенты,   это машины. В Вашей сфере я пустой ноль. Могу, конечно, поспрашивать знакомых, но гарантировать ничего не могу!

– Я понимаю, – она кивнула, и в ее глазах мелькнула тень разочарования. – Просто Вы сейчас  единственный человек здесь, с кем я более-менее знакома. И Вы показались мне… адекватным мужчиной!

«Адекватным».

Смешное слово.

После двадцати лет брака он и сам не был уверен, адекватен ли он еще,   как мужчина, и даже как личность. А тут молодая женщина говорит, что он адекватный.

Прямо комплимент!

– Спасибо на добром слове, – усмехнулся он. – Я поспрашиваю. Обещаю. А Вы дайте мне Ваш номер нормально, запишите в этом журнале, а то в тот раз я его, оказывается,   не сохранил в телефоне...

Он достал журнал, и она продиктовала. На этот раз он тщательно внес его и  в контакты телефона:

— «Марина. С мыса».

– Спасибо Вам, Николай, – она поднялась. – Я Вас больше не буду отвлекать.

– Да Вы и не отвлекаете, – он встал рядом. Они стояли близко в тесной каморке. Он чувствовал легкий, свежий запах ее шампуня, какой-то цветочный, нежный, такой разный от запаха бензина и пота, который его обычно окружал. Импульс был сильным и неожиданным. Он протянул руку и обнял ее за плечи, легонько, просто по-дружески...

– Все наладится, Вы не волнуйтесь!

Марина на секунду замерла, ее тело стало сразу жестким, неподатливым. Затем она аккуратно, но твердо высвободилась из его объятия, сделав шаг назад к двери...

– Спасибо, – повторила она, и ее улыбка на этот раз была вежливой, но немного уже отстраненной. Как у школьной учительницы, одергивающей слишком расшалившегося ученика. – Я тогда побегу. Еще раз спасибо за всё!

И она вышла, оставив его одного в душной комнатке с витающим в воздухе цветочным шлейфом и жгучим чувством стыда.

Он был как мальчишка, пойманный на глупости...

«Женатый мужик, а ведешь себя,   как пацан», – мысленно выругал он себя.

Но за  стыдом чуть зашевелилось другое чувство,   азарт. Она не оттолкнула его грубо, не назвала хамом.

Она просто не поддалась!

А значит, игра была еще не проиграна. Она только начиналась...

После того визита что-то изменилось. Между ними возникла невидимая связь – телефонная ниточка, протянутая через весь город. Марина позвонила через пару дней, чтобы поблагодарить его за готовность помочь. Разговор снова был легким. Она рассказывала о своем домике в Приморском, о том, как чистила камин, как ходила на море за грибами-мидиями. Он рассказывал о своих буднях, о капризных клиентах, о дочери, которая собиралась замуж.

Они говорили обо всем и ни о чем. Эти беседы стали для Николая глотком свободы. Он ловил себя на том, что ждет ее звонков, что придумывает поводы позвонить сам. Однажды он спросил, не нужно ли ей помочь с чем-то по дому – починить кран, прибить полку. Она вежливо отказалась, сказав, что справляется сама.

Он узнал, что она не замужем. Серьезных отношений в Москве не осталось, как она сказала, «все выгорело». Она была свободна, и эта ее свобода манила и раздражала его одновременно. Он, связанный по рукам и ногам, чувствовал себя рядом с ней таким же свободным. Хотя бы по телефону.

Ольга ничего не замечала. Их брак давно превратился в совместное ведение хозяйства. Они спали в одной постели, но жили параллельными жизнями. Ее мир состоял из работы в бухгалтерии, сериалов и разговоров с подругами. Его мир из сервиса, рыбалки по выходным и этих тайных телефонных разговоров с Мариной. Он не считал это изменой. Измена,   это постель. А это… это было лекарством от старости. От скуки. От ощущения, что жизнь прошла мимо.

Он снова пригласил ее заехать в сервис, сказал, что нашел кое-какую информацию по работе. Марина приехала, на этот раз на маршрутке. Она выглядела уставшей, но глаза горели.

– Я вчера получила первый заказ! – объявила она, едва войдя в его кабинет. – Небольшой, всего одна стена в кафе в центре. Но я смогу показать, на что способна!

– Вот это новости! – он искренне обрадовался за нее. – Поздравляю! Ну, рассказывай!

Она села и стала с жаром рассказывать о встрече с владельцем кафе, о том, какой эскиз она ему предложила, о материалах, которые ей пришлось заказывать из Краснодара. Николай смотрел на нее, на ее оживленное лицо, на жесты тонких рук, и чувствовал, как нарастает то самое, давно забытое влечение. Она была не просто симпатичной. Она была яркой...

Необычной...

Когда она закончила свой рассказ, он встал и подошел к ней.

– Я тобой горжусь, – сказал он и снова попытался ее обнять. На этот раз не по-дружески, а ближе, интимнее, стараясь притянуть ее к себе.

Марина снова отпрянула. Но на этот раз ее реакция была иной. Она не застыла, а отшатнулась, и в ее глазах вспыхнуло не смущение, а что-то вроде какой то даже  досады.

– Николай, пожалуйста, не надо, – сказала она твердо. – Давай не будем портить хорошее. Мне очень Ваша… твоя поддержка нужна. Ты единственный, с кем я могу поговорить здесь. Давай оставим всё, как есть!

Он опустил руки, чувствуя себя окончательно дураком.

—  «Ваша поддержка».

—  «Портить хорошее».

Она выстраивала четкие границы, и он в очередной раз налетел на них, как муха на стекло.

– Прости, – пробормотал он. – Я этого  не хотел…

– Я знаю, – она смягчилась. – Всё в порядке. Но я серьезно. Давай просто будем друзьями. Хорошие друзья сейчас на вес золота!

Он кивнул, не в силах выдержать ее прямой, честный взгляд. Друзья. Какая горькая ирония.

Он, сорокапятилетний мужчина, желающий эту молодую женщину, и она, предлагающая ему дружбу?

Классика!

Марина уехала, пообещав держать его  в курсе насчет заказа. Николай остался один со своими мыслями. Стыд снова накатил на него, но на сей раз к нему примешивалось небольшое  раздражение. Почему она так упорствует?

Она что, не видит, что он мужчина? Что он может ей дать больше, чем просто советы по телефону? Он мог бы помочь деньгами, связями, даже защитой. А она предлагает «дружбу». Как какому то подростку!

Но чем больше он злился, тем всё  яснее понимал,   именно эта ее недоступность, эта внутренняя сила и делали ее такой притягательной. Она была не из тех, кого можно купить или взять напором. Ей нужно было что-то другое. Что именно,   он ещё не знал. И это незнание сводило его с ума.

Он посмотрел в заляпанное маслом окно своего кабинета, за которым кипела жизнь его сервиса, его надежной, предсказуемой тюрьмы. И понял, что игра обещает быть долгой и сложной.

И он, против всех правил и здравого смысла, был готов в нее играть!

Потому что Марина стала для него тем самым глотком свежего воздуха, без которого он уже, кажется, задыхается.

Продолжение следует...