Кристина под контролем. Книга первая. by JG Leathers (Секс книга) Часть 20

Глава двадцатая

Ещё одна ночь

Кристин

Он снова это сделал со мной!!! Я не думала о том, что он подвергнет меня ощущениям от стимуляторов, пока я танцевала с незнакомцем, но это случилось, и хотя я пыталась сопротивляться, они неизбежно меня захлестнули. Я едва добралась до кабинки, даже с помощью Джейсона, и на этот раз восстановление заняло гораздо больше времени, затем я почувствовала огромную усталость, подкрадывающуюся из-за всего, что со мной сделали сегодня.

— Господин? — спросила я. — Не могли бы мы поехать домой, пожалуйста? Я просто выжата.

— Конечно, Кристин. Я оплачу счёт, и мы уходим. — Он подозвал нашу официантку, рассчитался, затем подошёл к моей стороне кабинки и помог мне встать. Обняв меня за талию, мы медленно прошли через зал и вышли в прохладный ночной воздух. Я всё ещё не полностью контролировала свои ноги, потому что они продолжали сильно дрожать с каждым шагом. Почувствовав это, он подхватил меня на руки и понёс к фургону, мои руки обвили его шею, голова откинулась назад; глаза закрыты. Ему удалось открыть дверь, всё ещё неся меня, затем он усадил меня на сиденье и пристегнул, как обычно, прикрепив короткий цепной поводок к задней части моего ошейника. Мои руки были притянуты к талии, и я слабо услышала твёрдый щелчок, когда они были заперты на передней части ремня безопасности. В этот момент мне уже было всё равно, и я просто уснула. Казалось, прошло всего несколько секунд, когда я почувствовала, как он отстегнул и поднял меня с глубоко мягкого сиденья, затем полусознательно понёс к входной двери, мой поводок свисал с ошейника, медленно покачиваясь, словно хвост, красноречиво говорящий о моём подчинении. Через мгновение мы были внутри, и дверь моего особняка/тюрьмы с глухим стуком закрылась. Он понёс меня наверх в спальню и мягко положил на свою кровать, затем медленно и осторожно начал меня раздевать. Я просто лежала и позволяла этому происходить, почти снова засыпая, но он слегка встряхнул меня.

— Не двигайся, Крисси, я собираюсь снять твою прикрывающую пластину, чтобы ты могла сделать необходимое перед тем, как тебя оденут в твой ночной костюм, — сообщил он, и я услышала, как защёлки открылись.

— Мммм. Оооох! — пробормотала я, забыв о внутренних креплениях. На внутренней поверхности прикрывающей пластины маленькие петли распахнулись, заставив меня ахнуть от их вторгающегося движения, затем, наконец, стержни, вторгавшиеся в моё тело, вышли. Я вздохнула с облегчением и медленно села. Он поднял руки к моим грудям, и через несколько секунд чаши моего бюстгальтера тоже отстегнулись, слегка отскочив наружу, но всё ещё прилипая к моим грудям. Он нежно провёл пальцами под их краями и вокруг них и медленно оторвал их. Прохладный воздух, обтекающий их, вместе со свободой от их сжатия и плена, ощущался абсолютно восхитительно, и я дышала так глубоко, как позволяла нагрудная лента, потянувшись вверх и мягко массируя мою до сих пор пленённую плоть, чувствуя, как стальные кольца проходят через мои всё ещё напряжённые и чувствительные соски. Я слегка потянула за них, но, конечно, они остались прочно закреплёнными в моей плоти, несъёмными.

— Хорошо! — бодро сказал он. — Пора тебе заняться своими делами перед сном. — Я медленно, в изнеможении, пошла в ванную, пленница на конце моего поводка, затем с благодарностью села на унитаз с лязгом металлических оков, ударившихся о сиденье. Он запер другой конец на настенной скобе.

— Я вернусь примерно через пять минут, после того как подготовлю твою кровать и оборудование, хорошо?

— Д-да, Господин, — пробормотала я и с благодарностью сидела в покое, когда дверь закрылась и заперлась за ним. Ровно через пять минут она снова открылась, и он вошёл и освободил меня.

— Пойдём, Рабыня! — приказал он.

— Пора спать! — Снова я шла впереди него, полусонная, но со страхом входя в его спальню, затем через гардероб в мою камеру. Он потянул за мой поводок, подтягивая меня к изголовью кровати, затем прикрепил короткую цепь от блестящей скобы на изголовье к моему ошейнику, пока я смотрела вниз на открытую, скоро обволакивающую резиновую тюрьму. На поверхности матраса лежал мой спальный кляп и две блестящие стальные чаши для моего бюстгальтера. Я вздрогнула при мысли о том, что снова буду заключена и заставлена молчать, но от этой жизни мне не было спасения. Он взял один из серебристых холмов, повернул его, и внутри я увидела маленькие резиновые шипы.

— Оооох, пожалуйста, Господин! Пожалуйста, не заставляйте меня их носить?! — умоляла я, забыв, что отныне я должна подчиняться этим «тренировочным» чашам каждую ночь. Я попыталась отвернуться и избежать своей судьбы, только чтобы быть резко остановленной поводком, когда он натянулся. Повернувшись к нему, я подняла руки, пытаясь защитить свои напряжённые, набухшие груди, и посмотрела вверх, дрожа от страха и отвращения к тому, что должно было последовать. Без слов он положил чашу обратно на кровать и вытащил замок из кармана, подходя к тому месту, где я стояла, дрожа и начиная плакать от отчаяния.

— Повернись, Кристин, — неумолимо приказал он, затем: — Руки! — Автоматически я завела руки за спину, свела запястья вместе, и раздался твёрдый щелчок, когда дужка замка прошла через кольца моих манжет на запястьях и ещё одно на середине задней части моего стального пояса. Я сдержала рыдающий протест, пока он снова делал меня беззащитной.

— Повернись! — последовала его следующая инструкция, и я неохотно повернулась к нему лицом, мои груди теперь были выставлены вперёд в дрожащей уязвимости. Он пристегнул цепь к переднему кольцу моего ошейника, затем потянул её вниз, чтобы зацепить за удобное кольцо в полу рядом с кроватью, удерживая меня согнутой, глядя на густой ворс тёмного ковра.

— Ооох, Боже!!! — жалобно ахнула я, когда он снова взял чашу и подошёл к тому месту, где я стояла, закреплённая и ожидающая, с дрожащими грудями, свисающими с моей груди, готовыми к заключению. Я смотрела вниз на ограничивающую и наказывающую чашу с едва сдерживаемым ужасом, затем наблюдала, как она медленно поглощает мою дрожащую плоть, и почувствовала маленькие шипы на внутренней поверхности. Они были очень неудобными, но не достаточно острыми, чтобы повредить кожу, и нечленораздельные вздохи и стоны от игольчатых ощущений вырывались из меня, когда он плотно прижал её к моей груди. Я неистово извивалась и дёргалась от дискомфорта, отчаянно пытаясь избежать того, чтобы её закрепили на моём теле, пока свежие рыдания от страдания и неудобства сотрясали меня.

— Не двигайся, Кристин! — приказал он.

— Или я заменю их на твои дисциплинарные!

— Аааа! Оооох! Господин!! Господин! Это больно! Это боооольно!! — выла я, когда чаша неумолимо вдавливалась вверх, сжимая мою грудь и загоняя сотни маленьких выступов ещё глубже в чувствительный, мясистый холм. Раздался маслянистый скользящий звук, когда её края вошли в свои монтажные пазы, затем последовали маленькие щелчки, когда защёлки закрылись. Потоки горьких слёз скользили по моим щекам, и я смотрела сквозь наполненные слезами глаза, пока он прилаживал вторую чашу ко мне. Если что, это было ещё больнее, и я жалобно плакала, пока он закреплял её на месте, затем освободил цепь с передней части моего ошейника. Я медленно выпрямилась, с каждым вдохом чувствуя, как каждый из скрытых шипов впивается в мою пленённую и сжатую женственность. Снаружи они выглядели такими невинными, но для меня, носителя, они были поистине дьявольскими, ужасными устройствами для мучений, и я снова зарыдала, дёргая руки и плечи против их замка, когда он взял мой спальный кляп.

— Пппожалуйста, Господин!!! Ох, пожалуйста! Я не могу это вынести!!! — выла я, когда он поднял кляп к моему лицу.

— Это всё часть твоего обучения, Кристин. А теперь открой рот! — сурово сказал он.

— Нет! Пожалуйста??!! Нет! Отпустите меня-ааааргх-мммф! Ннннгх! — выла я, пока он надавливал на подушку, обрывая мои вопли на середине, когда огромная, плотно прилегающая резиновая подушка проскользнула мимо моих зубов и полностью заполнила мой рот. Я неистово танцевала на конце своей цепи, отчаянно пытаясь его избежать, но он легко перехитрил меня и схватил конец внутреннего ремня, продел его через пряжку, затем жестоко затянул на затылке. Мои умоляющие протесты мгновенно оборвались, и я неистово мотала головой, насколько могла, пытаясь помешать ему закрепить широкий внешний ремень. Как бы отчаянно я ни билась и ни извивалась, чтобы избежать его, я не могла отсрочить неизбежное, и через мгновение была закреплена в ужасном глушителе, дикие слёзы текли из моих глаз, пока игольчатые внутренности чаш продолжали глубоко впиваться в мои груди. Он внимательно наблюдал за мной минуту, пока я извивалась перед ним на конце своей цепи, пытаясь молить одними глазами, чтобы он убрал эти ужасные вещи с моего тела, но он ничего не сделал, чтобы облегчить мои страдания. Он протянул руку, и его тёплая ладонь надавила на моё плечо, заставляя меня сесть на край кровати, плача ещё сильнее в приглушённых всхлипах отчаяния, дёргая закованные руки против замка, удерживающего их за спиной к поясу. Снова, без жалости, его рука твёрдо надавила на моё плечо, и я рухнула назад на холодную резиновую поверхность, лёжа на своих связанных руках и извиваясь; пытаясь найти какой-то способ, любой способ уменьшить болезненное сдерживание моих грудей. Не было никакого спасения, как бы я ни извивалась и ни поворачивалась! Он легко перевернул меня на живот и освободил мои руки, затем снова на спину и пристегнул боковые ремни к моему поясу. Наклонившись над моим лицом, он пристегнул два ремня кровати к D-образным кольцам на моих плечевых ремнях, но пока оставил их свободно закреплёнными. Он перешёл к правой стороне и отрегулировал натяжитель, затем вернулся и сделал то же с левым. Я колотила всё ещё свободными руками по чёрному резиновому матрасу, страдая от того, что меня так легко контролируют, но он быстро исправил это, встав на колени над каждой рукой и пристегнув ремни для запястий к кольцам моих манжет, удерживая их далеко от тела и почти неподвижно. Я продолжала неровно задыхаться, пока он эффективно и молча завершал мой постельный бондаж, чувствуя, будто меня привязывают для казни. Конечно, я проходила через эту рутину сотни раз, но всё ещё неистово била ногами, чтобы избежать того, что должно было последовать. Это было бесполезно. Он применил ту же технику, чтобы обездвижить их, как сделал с моими руками, и через минуту я была полностью беспомощна, тёплая, человеческая женщина, надёжно привязанная к своей блестящей чёрной резиновой кровати жертвоприношения и покаяния. Он отошёл в сторону и провёл минуту спиной ко мне, затем вернулся с моей прикрывающей пластиной и огромными «спальными» фаллоимитаторами, установленными на её внутренней поверхности. Под кляпом я снова завыла, пока он готовился их вставить, пытаясь напрячь мышцы против ремней, которые так широко раздвигали мои ноги. Огромный, пулевидный стержень ненадолго прижался к моим проколотым кольцами половым губам, затем медленно начал скользить вверх в моё уязвимое тело. Это был ужасный процесс, особенно в этот раз, и я впала в неистовство приглушённого извивания, пытаясь остановить каждый миллиметр его неотвратимого продвижения! В то же время гладкий, гибкий, длинный анальный фаллоимитатор вдавился в мой зад, и я закричала от ужасного ощущения двойного проникновения в мои самые интимные части! Двойное ощущение проникновения было слишком сильным, и я потеряла сознание от изнеможения и ужаса, зная, пока меня захлёстывало, что скоро всё будет снова надёжно заперто, а затем всё моё оборудование будет скрыто под зловещим покрытием толстого чёрного листа. Я была удивлена способностями моего тела к адаптации, потому что через несколько минут я больше не чувствовала первоначального дискомфорта и страдания, хотя определённо знала, что все различные части были на месте. Теперь всё, что я могла, — это приглушённые, низкие стоны и хныканья от недовольства моим состоянием, но он ещё не закончил со мной и перешёл к другому подготовленному оборудованию, которое будет контролировать меня этой ночью.