Две луны. 2. Две луны

В то утро я еле-еле – под мелодию противного будильника – оторвал голову от подушки. Вчера я допоздна читал поэтическое переложение нескольких эпизодов великой Махабхараты.

В квартире царила тишина. Я вспомнил: папа с мамой на два дня уехали в гости к моим дяде и тете. Так что мне следует самому позаботиться о завтраке, собрать портфель – и ехать на учебу. С гулом в голове – как был, в одних трусах – я покинул комнату. Прежде чем пройти на кухню и налить себе кофе – я остановился в коридоре перед зеркалом.

На меня смотрело отражение: тощий парень с выпирающими ребрами, взлохмаченной со сна шевелюрой и с фиолетовыми мешками под глазами.

Я вздохнул.

До зеленых чертиков не хотелось начинать новый день!.. Что меня сегодня ждет?.. Как всегда: скучные уроки в колледже. Побои и унижения от одногруппников.

Скорей бы – что ли – повзрослеть. Я надеялся: родители все-таки не заставят меня работать по профессии сварщика, к которой – признаюсь – я питал отвращение. Я лучше соглашусь сидеть за телефоном в гудящем – как улей – колл-центре. «Алло, алло. Михаил Петрович?.. Ваш заказ уже отправлен…».

Я буду приносить в семейную кубышку какую-никакую блестящую монетку. И папа с мамой не смогут меня упрекнуть за то, что за вечерним чаем я увлеченно читаю «Фархада и Ширин» или Сказание о Гильгамеше.

Да… Единственная радость – почитать за чашкой чаю. Так себе у меня перспективы.

Запивая на кухне молочным кофе бутерброд с докторской колбасой – я устало смотрел в окно. С мутно-серого неба хлопьями падал снег. На дворе была вторая половина февраля. Мой самый нелюбимый отрезок года. Когда один день – жаркое солнце и слякоть; прошлогодние кучки собачьих экскрементов, обнаружившиеся под стаявшими сугробами. А назавтра – ни просвета в тучах; мир как бы окутан тенью; снегопад.

Настроение было такое, что хоть в петлю лезь. Казалось: вся Вселенная ополчилась против меня. Но что делать?.. Надо было одеваться и ехать в колледж. Помимо учебников – я сунул в рюкзак томик Махабхараты. Хоть почитаю в метро.

Выйдя из подъезда – под проникающим за шиворот мокрым снегом, я двинулся черепашьим шагом по залитому слякотью тротуару. Редкие прохожие – тоже направлявшиеся к метро – легко меня обгоняли. А куда мне спешить?.. К Вору, который выудит из моего кармана червонцы?.. Или к нацисту Адольфу – всегда готовому почесать кулаки о мою физиономию?.. Эх-х-х…

У стеклянных дверей метро я увидел стройные миниатюрные фигурки двух девушек – раздающих какие-то цветные бумажки; по-видимому – рекламные проспекты.

Я тяжело задышал – выпуская изо рта облачка пара. Сердце у меня заныло.

На меня часто накатывали тревога и слабость, когда я видел своих привлекательных сверстниц. Зажатый пугливый интроверт – в свои семнадцать лет я был, конечно, невинный голубок. Я не знал, что такое сводить девушку в кафе или в парк аттракционов. А женское обнаженное тело видел только на фото в интернете.

Это было причиной режущей мне сердце на дольки острой тоски. Меня мучил страх: я так и превращусь в дряхлого сморщенного деда – ни разу не поцеловав и даже за руку не подержав ни одну девушку…

Я сбавил шаг – но не остановился. И скоро оказался между двух девушек, протягивающих листовки.

- Ай, молодой человек!.. – поймала меня за рукав та девушка, что была справа.

Я повернулся к ней – и застыл соляным столбом, пораженный ее красотой.

На меня смотрели полные блеска монгольские глаза. На щеках девушки играл нежный румянец. Алые губы-лепестки улыбались. Черные брови – точно нарисованы углем; над левой бровью –родинка.

- Ну-ка, принц. Возьми у меня листовку!.. – бойко сказала красавица с раскосыми глазами.

- Д-да… – выдохнул я. Взял листовку и – не глядя – сунул в карман. Я смотрел только на изящную «монголку».

- Тогда и у меня… возьми, – раздался тихий, похожий на журчание ручья, голосок слева.

Я обернулся на вторую девушку. И… чуть не прикусил от изумления палец.

Чудо чудное!.. Эта вторая девушка была не менее хороша, чем первая. Видимо, индийский бог любви Мадана решил пошутить, сведя вместе двух столь восхитительных красавиц.

У «девушки слева» кожа была светло-смуглого оттенка – напоминающего легкий загар. Темные волосы – заплетены в длинные волнистые косы. Девушка смотрела робко, стыдливо. Ее томные агатовые глаза были как глаза лани. Если первая девушка воплощала дальневосточную красоту, то вторая – персидскую, иранскую.

«Персиянка» тоже протягивала мне листовку.

Я – снова не глядя – взял бумажку и спрятал в карман. Очарованный, околдованный, точно пораженный молнией в самое сердце – я топтался между двух красавиц.

Вспомнилось: в тюркской сказке скитающийся батыр видит ночью две луны. Одна луна – настоящая. А вторая – это сияющая красотой шахская дочь, заточенная в башне.

А я… я увидел две луны днем. Это были земные луны с красиво изогнутыми бровями и милыми улыбками. Воистину: если бы моя встреча с красавицами произошла ночью – я не заметил бы небесную луну. Девушки затмили бы свою гуляющую в облаках сестру.

- Хороший ты мальчик!.. – с чистым, как звон маленьких бубенчиков, смехом сказала раскосая красавица.

А «персиянка» слабо улыбнулась своими по-детски чуть пухлыми губами.

Я вконец растерялся. Во мне поднялась подлинная буря. Я успел раздеть девушек глазами. Со сладко замирающим сердцем подумать, каким бы райским блаженством было бы обнимать и целовать обеих красавиц. И как – должно быть – упруги их похожие на наливные яблочки груди.

Я почувствовал, как от стыда розовеют мои уши. Точно кудесницы могли прочесть мои нескромные мысли. В итоге – я бесповоротно струсил.

Пробормотал едва разборчиво:

- Я… Вы… Извините…

И со всех ног бросился за стеклянные двери метро. Взмокший, как жеребенок – сбежал вниз по лестнице.

Я очнулся только в качающемся вагоне электропоезда.

Я развалился на сиденье – прерывисто дыша. Сердце кувалдой ударяло в грудную клетку. Нерадостные беспорядочные мысли – кружились и жалили меня, как стая шершней. Мне хотелось плакать от обиды. Ну почему я не долбаный пикапер, не похититель женских сердец – а несчастный лузер, жалкий замордованный студентик?.. Только что я видел двух прекрасных девушек – будто сошедших со страниц моих любимых сказок. Одна из красавиц многозначительно обронила, что я «хороший мальчик».

А что сделал я?..

Стрельнул номер телефона у той или другой прелестницы?.. Пригласил: «А не встретиться ли нам завтра в кафе «Звездочка»?.. ». Хотя бы просто улыбнулся?.. Нет. Я позорно бежал. Притом, что жил мечтами о девической ласке. Я был точь-в-точь голодный, который настолько забит и запуган, что не решился взять свежую лепешку с подноса – и только в очередной раз проглотил слюну.

Какой же я ничтожный червь!.. Качусь в свой богом проклятый колледж – где меня будут шпынять наглые одногруппники. А девушек я больше не увижу. Завтра – вполне вероятно – они будут раздавать свои листовки уже у другой станции метро.

Но если я и встречу красавиц на том же месте, что и в этот раз – что толку?.. Я ведь трус. Я не посмею добиваться их внимания. Хотя нежные, чуть лукавые взгляды двух волшебниц – это то, чего я страстно желаю.

Я попытался отвлечься чтением Махабхараты, которую достал из рюкзака. Но буквы прыгали у меня перед глазами – слова размывались. Тогда я вынул из кармана листовки – которые получил от девушек. Я ожидал увидеть на цветастых листовках рекламу пылесоса, кошачьего корма или пиццерии. Но… с листовок на меня глянули мои знакомые девушки.

Что за волшебство?.. Я протер глаза. Нет – зрение меня не подвело. С одной листовки на меня смотрела – изображенная кистью умелого художника – та самая «монголка» с жаркими рысьими глазами, держащая белую розу. С другой листовки – подруга «монголки», похожая на молодое деревце «персиянка»; с ярко-алой розой в нежных руках.

Никаких надписей на листовках не было. Девушки точно подарили мне свои портреты – чтобы, глядя на эти портреты, я с тоской вспоминал двух изящных ланей, которых упустил, и корил бы себя за трусость.

Я вложил листовки в томик Махабхараты – и положил книгу в рюкзак. По вечерам, в своей спальне, я буду смотреть на портреты красавиц и плакать, плакать.

Слезы сбегали по моим щекам и сейчас – когда я сидел в вагоне летящего по черному тоннелю электропоезда. Попутчики – от толстой бабки в платочке и с расписанной узорами тряпичной сумкой до заросшего щетиной мужика, от которого разило паленой водкой и немытым телом – косились на меня с некрасивым любопытством. Но что мне за дело было до окружающих?!..

Весь день в колледже я был сам не свой.

Но мне повезло: попа Гаврилы и рыжего Адольфа не было. Одногруппники говорили: Гаврила выстаивает службу в храме по случаю какого-то религиозного праздника – а Адольф отбыл в военизированный тренировочный лагерь бонхедов. Пса и Вора за какую-то провинность хорошенько отчитал Полковник – так что те ходили смирными ягнятами. Подвергать меня особым издевательствам сегодня было некому.

Конечно – «добренькие» «товарищи» по учебе привычно бросали мне в спину оскорбления и даже швырялись скомканными бумажками. Но я этого просто не замечал. Сидя на уроках с отрешенным, как у святого, видом, или во время переменок бродя по коридорам колледжа – я думал о моих прекрасных раздатчицах листовок.

«Ах, если бы я был смелее – я заговорил бы с девушками!.. ».

Я отпустил вожжи своего воображения. Передо мной вставали упоительные картины.

Вот мы с девушками сидим в кафе – заедаем булочками и круассанами ароматный кофе. Шутим и смеемся. Потом гуляем по зеленому летнему парку. Красавицы играют в догонялки – резвятся, как маленькие козочки.

Я испытывал нежность к обеим – и к «персиянке» и к «монголочке» – как какой-нибудь мусульманин. Если б меня озадачили: «Какая из кудесниц будет твоей невестой?.. Выбирай!.. » – я бы с горячностью воскликнул бы: «Обе!.. Они нужны мне обе!.. ».

На предпоследнем уроке (это была химия) – пока морщинистая, как черепаха, преподавательница разжевывала что-то про оксид водорода – в голову мне пришла счастливая мысль. Рабочий день распространителя листовок – скорее всего, длиннее, чем учебный день в колледже. Велика вероятность: когда – отсидев химию и физику – я доеду до своей станции метро, девушки все так же будут стоять у стеклянных дверей, раздавая свои странные проспекты.

Тут главное не сплоховать. Схватить птицу-удачу за пестрый хвост. Не профукать свой шанс номер два.

О, я не струшу повторно!.. С храбростью Ахиллеса «подкачу» к девушкам… Меня опьяняла собственная решимость. Мне казалось сейчас: достаточно сказать красавицам: «привет-привет!.. » – и все пойдет, как по жирному маслу.

Кое-как я отсидел химию и физику. Когда – после уроков – я уже взял в гардеробе куртку, ко мне размашистой походкой, щелкая языком, направился Вор.

«Будут сшибать с меня червонцы», – догадался я. Действие внушения – сделанного Вору Полковником – очевидно, закончилось.

Но Вселенная мне улыбалась. Я благополучно улизнул от Вора – и скоро шагал к метро. О колледже – этом вороньем гнезде – можно было на сегодня забыть. Две красавицы целиком завладели моими мыслями.

Но – когда меня помчал грохочущий электропоезд – моя решимость «подъехать» к двум нежным пери начала таять, как снеговик под мартовским солнцем. В самом деле: выдавить из себя «привет!.. » – недостаточно. Я так и представил: я роняю это банальное словцо – и уставляю глаза на носики собственных ботинок. Девушки недоуменно смотрят на меня – и пожимают плечами.

«А может девушки уже не стоят у метро?.. » – с позорным малодушием подумал я. Тогда я с чистой совестью смогу не испытывать судьбу. Все в моей жизни останется скучным, унылым – зато привычным.

Нет. Нет. Нет.

Ты что, дуралей?.. Унижения, которые ты терпишь в колледже – окончательно превратили тебя в ничтожество?.. Не смеющее даже мечтать о лучшей доле?.. Разве ты не хочешь что-то изменить в своем сереньком существовании?..

Хочу. Хочу. Хочу.

Заведи я дружбу с девушками – моя жизнь заиграла бы всеми цветами радуги. Из зеленой гусеницы я превратился бы в яркую бабочку. Общение с красавицами давало бы мне силы стойко переносить кромешный ужас будней: тягостную опеку родителей – придирки Полковника – издевательства «товарищей» по учебе. Я бы чувствовал себя счастливчиком из персидской или тюркской сказки – которого взяли под покровительство прекрасные волшебницы-пери.

Что я могу для этого сделать?..

Очень просто. Заговорить с девушками.

Пусть я не мастер обольщения. Не брутальный мачо. Не маг и не гипнотизер. Все равно – я должен попытаться. Почему бы после глуповатого «привет!.. » не сказать со всей искренностью: «Девочки, вы такие милые. Я хотел бы с вами подружиться»?..

Чем я рискую?..

Надо понимать: девушки – пусть и затмевающие красотой райских гурий – тоже люди. И нуждаются в общении не меньше моего. То, что «монголочка» и «персияночка» с радостью откликнутся на мое наивное предложение дружбы – не так уж и невероятно. А там – глядишь – с одной из девушек у меня завяжется роман… Жалко, что не с двумя.

Самое худшее, что может случиться: красавицы посчитают меня за дурака – и только посмеются над моим «хочу дружить». Я облизнусь – и уйду с опущенной головой. Но я буду знать, что приложил какое-то усилие для того, чтобы поменять что-то в своей жизни. Попытка – не пытка. А даже если и пытка – все равно надо пытаться…

Чем ближе электропоезд подъезжал к моей станции – тем громче стучало мое сердце. Грудь ходуном ходила. На лбу выступали капельки пота. Вот и пора выходить…

На подгибающихся ногах – слабый, как старичок – я двинулся вверх по истоптанным ступеням лестницы, ведущей в город.

Стеклянные двери… Я нервно сглотнул. И замедлился, как лисица – которая не решается ворваться в курятник, потому что боится собаки.

Но вот я метнулся. Распахнув стеклянную дверь – выбросился на улицу. Выдохнул – озираясь. Кругом было черным-черно. Только падал – кружась – белый снег. Да горел холодным оранжевым огнем круглый глаз одноногого фонаря. А девушки… стояли на прежнем месте – и раздавали свои листовки.

На миг я застыл, как изваяние. А затем шагнул к красавицам – отчаянно соображая, как повести разговор. Но прежде чем я открыл рот – «монголка» глянула на меня своими жаркими глазами и воскликнула:

- Ай, наш хороший мальчик вернулся!..

Я вспомнил: «хорошим мальчиком» она уже называла меня утром.

Раскосая красавица легонько толкнула свою подругу – «персиянку»:

- Ну смотри же!.. Наш мальчик вернулся!..

- Милый заюшка, – слабо улыбнулась смуглая «персиянка».

Разговор начался совсем не так, как я ожидал. Отчего я вновь превратился в истукана – и разве только хлопал глазами.

- Давай знакомиться, – сказала бодрая сияющая «монголочка». – Меня зовут Бхайми. А это, – раскосая кудесница кивнула на свою смуглую подружку, – это Тия.

- Привет… – тихо сказала мне Тия, не поднимая глаз.

- Какие у вас… необычные имена… – выдавил я.

Извилины у меня в мозгу аж выпрямились. Беседа протекала будто в каком-то сюрреалистическом бреду. Минуту назад я трепетал и сглатывал обильную слюну – не зная, как «подкатить» к девушкам. А тут получается, что красавицы сами очень даже не против познакомиться. Не понадобились никакие «пикаперские» уловки. И даже, как будто, девушки ждали меня – да, именно меня, Иванушку-дурачка – с самого утра.

Поразительно. Я-то думал: для двух пери я не больше, чем случайное невыразительное лицо в людском потоке.

Бхайми стрельнула в меня глазками. А Тия украдкой бросила взгляд из-под длинных ресниц.

- А целый день стоять под снегом и раздавать листовки – это, знаешь ли, холодно, – с восхитительным лукавством сказала мне Бхайми.

- Очень холодно, – с нежной улыбкой подтвердила Тия.

Я стоял, широко распахнув глаза. Покоренный. Смущенный. Плохо верящий в происходящее.

- Почему бы тебе не пригласить нас домой и не напоить горячим чаем?.. – проворковала Бхайми, беря меня за руку.

От прикосновения девушки – чуть не закипевшая кровь быстрее побежала по моим венам, разгоняемая дико колотящимся сердцем.

- Д-да… Кон-нечно… Я приглашаю… – едва членораздельно выдал я – чувствуя, что весь заливаюсь свекольной краской. В голове мелькнуло: «Как удачно, что родители в гостях!.. ».

Я внезапно заделался любимчиком богов – которые обрушили на меня ошеломительное счастье?.. Надо теперь не оказаться лопухом и – как Ала ад-дин волшебную лампу – не упустить рыбу-удачу, которая сама плывет в руки.

Но я беспомощно топтался на месте и только зыркал глазами.

Похожая на маленького котенка Тия подошла ко мне и взяла меня за локоть. (У меня подпрыгнул и без того зашкаливающий пульс).

- Так мы идем?.. – сладким голоском поинтересовалась Бхайми.

- Идем… Идемте, девушки… – почти задыхаясь, пригласил я.

Мы двинулись к моему подъезду. Веселая троица: в серединке – я, а красавицы – справа и слева. Все напоминало сон – какой увидишь, если на ночь начитаешься сказок.

Лифт поднимал нас на мой девятый этаж. Девушки стояли – и перешептывались. Бхайми звонко смеялась – как журчит ручеек. Бросала на меня кокетливые взгляды. У Тии на щеках горел нежный румянец. Смугляночка почти не поднимала своих оленьих глаз. А все-таки – нет-нет да и посматривала на меня. Чтобы тихонько прыснуть в кулачок – и что-то сказать на ушко Бхайми, вызвав у подружки улыбку.

Я учащенно дышал. Нервно морщил лоб. И все не мог поверить, что и впрямь веду в свою (вернее – в родительскую) квартиру двух обворожительных красавиц, с которыми только что познакомился. Я – долбаный лузер и рохля!.. Неужели это происходит на самом деле?..

На языке у меня вертелась туча вопросов к девушкам.

Почему у меня такое ощущение, что красавицы поджидали меня с самого утречка?.. Как совпало, что у двух приятельниц – у обеих такие редкие и необычные, как крупные жемчужины, имена?.. Наконец – что за странные листовки?.. Не реклама корма для рыбок или французского парфюма. Для чего раздавать собственные портреты?..

Я бы понял, если б в листовке указывался номер телефона: девушки придумали креативный способ «подцеплять» парней. Но одни портреты… Создавалось впечатление: листовки напечатаны только для того, чтобы я взял эти цветастые карточки – и за долгий учебный день не забыл, каких чудесных красавиц видел утром у метро.

С какой стороны ни взгляни: Бхайми и Тия были будто укутаны в облако тайны.

Но я не спрашивал ни о чем. Я молчал, как морской конек. Я только переминался с ноги на ногу, пытался разгладить ладонью свою чуть взлохмаченную шевелюру и не отлеплял глаз от девушек.

И вот мы на девятом этаже. Я отпер дверь квартиры и (еще раз мысленно благодаря всех богов – от Зевса до Ганеши – за то, что родителей нет дома) выдохнул:

- Девушки, входите.

Бхайми и Тия не заставили себя упрашивать. В прихожей они сбросили курточки и – с улыбками и смешинками – стали поправлять перед зеркалом волосы. Под курточками на девушках были платьица до колен. У Бхайми – красное, а у Тии – черное с блестками. Платья так красиво облегали стройные фигурки девушек!..

Но надо было вступать в роль хозяина. Пока Бхайми и Тия прихорашивались перед зеркалом – я прошел на кухню. Вскипятил воду в электрочайнике. Разлил по трем чашкам ароматный чай – в который добавил по дольке лимона. Я догадался даже высыпать на тарелку печенье.

- Девушки!.. – позвал я. – Идемте пить чай.

За чаем красавицы не изменили своему веселому настроению. Звоном маленького декоративного колокольчика звучал смех Бхайми. Нежно улыбалась Тия. А я все не мог расслабиться. Обжигал рот горячим напитком. Ерзал на своем стуле. Фыркал. Происходящее не укладывалось в моей бедной головушке. Ко мне из тенистых райских садов спустились две гурии. Это было так чудесно, что даже страшно.

- Ну что приуныл?.. – потормошила меня за плечо Бхайми – и в очередной раз мелодично рассмеялась.

- Чтобы ты не грустил, я задам тебе загадку, – сказала Тия. Ее голос был как тихий шелест камыша под дуновением легкого ветерка. – Охотник выстрелил из лука в газель. Стрела пробила ногу газели и вонзилась в ухо. Как такое может быть?..

- Н-не знаю… – промямлил я, чувствуя, что краснею, как вареный рак.

- Не торопись, милый. Подумай, – ласково улыбнулась Тия.

От обращения «милый» меня до корней волос пробрала сладкая дрожь. Еще никогда ни одна девушка меня так не называла!..

- А пока ты думаешь – неплохо было бы организовать ужин, – отставила чашку Бхайми.

- Ужин?.. – я понялся и открыл холодильник.

Из холодильника на меня смотрели: бутылка кетчупа, «кирпич» черного хлеба, кусок сыра и пачка макарон. Да уж, не тот набор, чтобы выставить гостям приличное угощение.

- Можно поесть бутерброды с сыром… – нерешительно предложил я. – Или макароны сварим…

- Нет уж, – сказала сияющая Бхайми. – Подойдем к делу основательно. У тебя деньги есть?..

- Есть…

Родители действительно оставили мне сколько-то червонцев – чтобы я мог позаботиться о своем пропитании.

- Придется тебе, золотой, сходить в магазин, – сказала Бхайми. – Принеси-ка мне листок и ручку: я составлю тебе список – что купить.

Я послушно сгонял в комнату за ручкой и бумагой. Меня не покидало чувство, что я сплю и вижу сон. Ведь не бывает – не бывает же? – наяву, что две ослепительные павы напрашиваются в гости к жалкому лошаре-студентику и при этом не ограничиваются тем, что выпивают по чашке чаю.

Бхайми набросала список покупок – и вручила мне:

- Возьми сумку побольше – и топай в супермаркет.

- И думай над моей загадкой, – добавила Тия.

В списке было не менее двадцати пунктов. Копченая колбаса – соленая рыба – крабовые палочки – майонез…

«Только бы денег хватило», – заволновался я.

- Иди, иди, – девушки проводили меня до двери квартиры.

Вы скажете: глупо отправляться в магазин, оставив дома двух незнакомых барышень. Может быть – они воровки или еще что-то. Но я был загипнотизирован красотой Тии и Бхайми. Плюс к тому – меня не оставляло чувство нереальности всего, что случилось со мной этим вечером.

Я вышел из подъезда. На колючем морозе в голове у меня малость прояснилось. Я подумал: а не отдаться ли мне потоку событий?.. Почему бы не расслабиться и не получать удовольствие?.. Судьба сделала мне царский подарок: на меня обратили внимание две очаровательные красавицы. Так чего мне самому себе отравлять праздник смущением, опасениями и мучительными размышлениями над вопросом «а почему именно мне так повезло? ».

Герой знаменитой арабской сказки Абу-ль-Хасан проснулся на ложе халифа – в роскошных покоях, полных слуг, евнухов и соблазнительных невольниц. Что-то похожее приключилось и со мной. Так не время ударяться в рефлексию!.. Облаченный в халифские одежды Абу-ль-Хасан пировал с прекрасными рабынями. Награждал и карал – сидя на золотом троне. Так и я – отброшу все лишние мысли. И буду наслаждаться обществом Тии и Бхайми. Я тоже своего рода халиф на час.

…С набитой до отказа сумкой – я переступил порог квартиры И позвал весело:

- Девушки, я пришел!..

Тия и Бхайми выпорхнули мне навстречу двумя райскими птичками:

- Милый, а мы тебя заждались!..

Я прошел на кухню и принялся выгружать на стол продукты: майонез, несколько банок рыбных консервов, свежий белый хлеб…

Тия подняла на меня свои томные агатовые глаза:

- Котик, а ты справился с моей загадкой?..

- Пока нет, – улыбнулся я. – Дай мне время еще подумать.

- Ступай-ка в комнату, – распорядилась Бхайми. – Там как раз и подумаешь. А мы с Тией состряпаем ужин. Ты – заодно – сообрази, чем будешь развлекать нас после еды…

- Хорошо… – я послушно потопал в комнату.

Сердце мое то билось часто-часто – вот-вот выпрыгнет из груди.

О боги, боги!.. Бхайми сказала: сообрази, чем будешь развлекать нас после еды. Значит – мои гурии не планируют только поужинать и отчалить. По-видимому – я проведу с девушками не один час… Кришна!.. Иегова!.. Аллах!.. Я страдалец и неудачник – но, похоже, настал прекраснейший вечер моей жизни. Я и впрямь точь-в-точь герой арабской сказки. Какой-нибудь непутевый Ала ад-Дин или Камар аз-Заман – кому счастье само далось в руки.

С кухни слышалось: гремит посуда – хлещет вода из-под крана – возятся и смеются девушки. Сгорая от нетерпения, как сухая хворостинка – я ждал, когда красавицы позовут меня ужинать.

- Все готово, соколик, – лучась радостью, сказала подошедшая Бхайми.

На кухне нам втроем было тесно. Мы перебрались в большую комнату – где расстелили скатерть прямо поверх мягкого пушистого ковра. В несколько заходов девушки перенесли с кухни и расставили тарелки с яствами. Тут вам и крабовый салат, и «мимоза». Половинки вареных яиц – каждая с каплей майонеза. Трехэтажные бутерброды: кругляшок копченой колбаски, ломтик сыра и кусочек селедки на белом хлебе… Фрукты в красивой вазочке: порезанное на дольки яблоко – очищенные мандарины – финики – виноград…

Бхайми разлила по стаканам апельсиновый сок – а Тия положила всем по две больших ложки крабового салата в плошки.

- За твое здоровье!.. – сказала мне сияющая Бхайми, поднимая стакан с соком.

Тия – улыбаясь краешками губ – присоединилась к тосту.

У меня голова шла кругом от приятного волнения. О, я и правда Абу-ль-Хасан, очнувшийся в халифском дворце!..

- Ты разгадал мою загадку?.. – спросила Тия.

- Да. Я думаю: стрела, выпущенная охотником в газель, была заколдованная, – стараясь, чтобы мой голос звучал бодро, ответил я.

- Неправильно!.. Неправильно!.. – смех девушек был как звон серебряных бубенчиков.

- Все очень просто, – одаривая меня улыбкой, сказала Тия. – Газель подняла ногу, чтобы почесать ухо. В этот момент охотник и пустил стрелу. Так и получилось, что – пробив ногу газели – стрела вонзилась в ухо…

- Тогда и я задам вам загадку, – расхрабрился я.

- Ну-ка, ну-ка!.. – обрадовались Бхайми и Тия.

- Загадка такая. Почему у слона глаза красные?..

- Сдаемся, – игриво склонила голову Бхайми.

- Чтобы в помидорах лучше прятаться, – возвестил я.

- Никогда не видела, чтобы слон прятался в помидорах, – по-детски выпятила губку Бхайми. А Тия пожала плечами.

- Ага!.. – воскликнул я с видом победителя. – Вам не приходилось видеть, как слон прячется в помидорах?.. Значит – хорошо прячется!..

Девушки залились нежным смехом.

Тарелки с салатом были опустошены. Бутерброды – умяты. Апельсиновый сок – выпит.

По очереди мы сходили в ванную вымыть руки.

- Ну-с, джигит, – спросила – улыбаясь – Бхайми, – чем теперь нас повеселишь?..

Я думал над этим вопросом, пока ходил в супермаркет. Так что у меня готов был ответ:

- Девушки. Есть шахматы, шашки. Настольные игры – бродилки фишками. Паззлы… Выбирайте.

- Попробуем все, – сказала рассудительная Тия. – До утра – уйма времени.

«Девушки останутся до утра?.. » – от этой мысли я ощутил сладкое томление.

Красавицы унесли на кухню и мигом перемыли всю посуду. Свернули скатерть.

- Ну доставай свои игры, – деловито сказала Бхайми.

Начали мы с шахмат.

Первую партию играл я против Тии.

Скажу честно: я считал себя неслабым шахматистом. С компьютером я рубился на уровне «продвинутый». Я подумал: если не буду зевать и буду хорошенько размышлять над ходами – Тия ни за что меня не обставит.

Пешки, слоны и кони несколько раз стукнули о клетки доски. Когда Тия выкатила вперед ферзя – я утер пот со лба, настраиваясь на длительную и упорную битву. Но Тия передвинула ферзя на одну клетку и объявила:

- Шах. И мат.

Как?!..

Я вытаращил квадратные глаза. Я же был предельно сосредоточен – и с зоркостью ястреба следил за фигурами соперницы. Как Тии удалось оставить меня в дураках?..

А Тия сокрушенно покачала головой. Гримаска недовольства перечеркнула нежное личико девушки. Тия воскликнула:

- Восемь ходов!.. Ты заставил меня сделать восемь ходов!..

Я непонимающе заморгал. А Бхайми сказала мне весело:

- Поздравляю!.. Чтобы разгромить тебя – Тие понадобилось сделать целых восемь ходов!..

Видя, что я по-прежнему не догоняю – Бхайми пояснила:

- Тия – заядлая шахматистка. Класс – как играет. И – конечно – рассчитывала матовать тебя ходов за пять. Так что ты отлично держался, мой принц!..

И «монголочка» одарила меня таким томным горячим взглядом – что я чуть не перестал дышать.

- Давай теперь с тобой сыграем?.. – предложил я Бхайми.

- Ну, я разве что ходы знаю… – не без жеманства отозвалась Бхайми.

- Сыграй, сыграй!.. – подбодрила подругу Тия.

Расставили фигуры и пешки. Я сделал первый ход.

Кони, слоны, ладьи летали по доске. Первые десять минут я еще надеялся одолеть Бхайми. Но ее ферзь выкосил половину моих пешек. Ее слоны и кони грозно смотрели на моего короля. Я весь взмок. Зачем-то взлохматил себе волосы. И стал играть как попало – едва успевая выводить свои фигуры из-под удара фигур Бхайми.

Бхайми действовала спокойно, методично – как Наполеон или Чингисхан на поле сражения. Я пыхтел, как самовар – силясь свести дело хотя бы к ничьей. Но – как я ни изворачивался – ладья и слон Бхайми все ближе подбирались к моему королю. Пока – наконец – красавица не поставила мне мат.

- Я победила!.. Победила!.. – радуясь, как ребенок, захлопала в ладоши Бхайми.

Я кисло улыбнулся.

- Не расстраивайся, верблюжонок, – ласково сказала Тия и погладила меня по волосам.

Третью партию играли Тия и Бхайми. А я с жарким любопытством наблюдал за баталией. Красавицы проделывали такие комбинации – что любой гроссмейстер мирового уровня рыдал бы от зависти.

То я переводил взгляд на нежные лица девушек. Брови кудесниц были сейчас нахмурены – а губы плотно сжаты. Настолько мои очаровашки были увлечены игрой.

Сороковым ходом Тия поставила Бхайми мат.

- Ну вот, Тия, – надулась Бхайми. – Невозможно с тобой играть. Ты всегда побеждаешь!..

- Не расстраивайся, подруга, – улыбнулась Тия. – Давайте лучше собирать паззлы.

Я достал три коробки с паззлами. На одной был изображен паровоз, на другом – тигренок, на третьем – тропический пейзаж.

- Давайте собирать паззлы на скорость!.. – весело предложила Тия.

- Это как?.. – не понял я.

- Каждый будет складывать свою картинку, – объяснила Тия. – Посмотрим, кто справится быстрее всех!..

Мне достался «паровозик». Тия взяла «тигренка», а Бхайми – «тропический пейзаж». Тремя кучками вывалив паззлы на ковер – мы приступили к сборке. Девушки закусили нижние губки от усердия. Глядели сосредоточенно. На какое-то время повисло молчание.

Откровенно скажу: собирать паззлы – я не мастак. Пятьсот «кусочков» соединить в картинку – для меня это нечто за гранью возможного. Я ворошил свою кучку «деталей». Не проворнее черепахи – подбирал одну «детальку» к другой. А сам поглядывал: как там дела у двух моих прекрасных лун?..

А Тия и Бхайми проворно находили нужные кусочки. Так курочка ловко склевывает рассыпанные в траве зернышки. Я с грехом пополам собрал отдельные фрагменты «паровозика» – трубу, колесо. Тем временем «тигренок» Тии был почти готов. Да и Бхайми на три четверти справилась со своими «джунглями».

- Я выиграла!.. Выиграла!.. – сладкоголосым соловьем пропела Тия, добавив последний «кусочек» в свою мозаику. Смешной тигренок, на нос которому села большая желтая бабочка – глядел своими синими глазками, как живой.

- А на втором месте – Бхайми, – вздохнул я.

Передо мной громоздилась почти не разобранная куча деталей. А у Бхайми уже ясно вырисовывалась картинка – не хватало только верхушек у пары пальм.

- Не расстраивайся, котик!.. – заглядывая мне в глаза, Бхайми ласково потрепала меня за плечо. – Давай лучше поиграем в настольную игру-«ходилку»!..

Я улыбнулся. А сам переводил восхищенный взгляд с Бхайми на Тию. Мне бы быть древнеиндийским тысячеглазым богом Индрой, чтобы полтысячи блестящих глаз уставить на Тию, а полтысячи – на Бхайми. Или многоруким Вишну – чтобы разом обнимать обеих девушек.

Еще я подумал: Тия и Бхайми – точь-в-точь прекрасные пери из персидской сказки. Вечно юные волшебницы – столь же прекрасные, сколь и ученые; поражающие гибкостью ума. Выиграть партию в шахматы за восемь ходов и собрать картину из пятисот паззлов – под силу было, по-моему, только пери.

«Настолка» – за которую мы планировали усесться – называлась «Звери идут на водопой». И была рассчитана как раз на трех игроков. Ты управляешь четырьмя фишками: зебрами, леопардами или слонами. Задача: обойдя все препятствия – раньше соперника привести своих животных на водопой. Т. е., поставить все четыре фишки на раскрашенные синим клеточки.

Я думал: в этой игре я не оплошаю. В отличие от шахмат – тут не требуются логика и внимательность. А только везение – чтобы при бросании кубика тебе почаще выпадала шестерка.

Когда мы развернули игровое поле и расставили фишки – похожая на цветущую розу Тия сказала:

- Мы можем одной газетой прихлопнуть двух мух. Будем играть в «Зверят» – и одновременно сочинять сказку!..

- А как это?.. – хором спросили я и Бахйми.

Тия обворожительно улыбнулась:

- Очень просто. Я делаю ход фишкой – и произношу одну фразу для нашей сказки. Потом Бхайми перемещает фишку – и произносит фразу в продолжение моей… Затем ты, котик… Так мы передвигаем фишки – и, как кружева, плетем историю.

- Чудесно!.. – одобрила Бхайми.

- Давайте попробуем, – охотно согласился и я.

- Пусть первый ход будет за тобой, золотой, – проворковала Тия.

- Хорошо…

Я метнул кубик. Переместил своего слона на три клетки. И – воображая себя белобородым акыном в халате и лисьей шапке – проговорил нараспев:

- Давным-давно, в обильной птицами и зверьем степи, жил храбрый батыр…

- Он без памяти любил дочку одного могущественного хана… – в лад продолжила Бхайми, передвигая свою «зебру».

- Но вот незадача, – сказала Тия, делая ход «леопардом». – Правая нога у батыра была ослиная…

Мы с Бхайми так и захлебнулись смехом.

…Время летело птицей. Забыв все на свете – мы переставляли фишки и коллективным разумом сочиняли повесть о батыре с ослиной ногой. Глаза девушек блестели. А я чувствовал себя пьяным без вина. Я кидал жадные взгляды на Тию и Бхайми. Точно облизывал красавиц глазами. Сердце мое сладко замирало – когда девушки называли меня «зайчиком», «золотым» или «милым».

В разгар игры Бхайми вдруг сказала:

- А неплохо было бы искупаться.

- Да, да!.. – охотно подхватила Тия.

Я почувствовал, что краснею. Мне представилось: девушки – голые – плещутся в ванне. Соблазнительная картина!.. Я даже почувствовал возбуждение.

- Сейчас все организуем, – хрипловато сказал я.

В шкафу я раскопал два больших полотенца:

- Вот – держите… Шампунь, мыло, мочалка – в ванной…

- Спасибо, дорогой!.. – Бхайми чмокнула меня в щечку.

По моему телу волной пробежала дрожь.

Девушки зашли в ванную. Скоро послышался шум льющейся из-под крана воды; зазвучал беззаботный смех красавиц. Соляным столбом я застыл у двери ванной. Трудно передать, какие чувства разрывали мне грудь. Я весь трепетал – как осиновый лист на ветру.

Совсем близко от меня – отгороженные только дверью – были две прелестные девушки. Должно быть – уже скинувшие платьица и намылившие восхитительные обнаженные тела. Кровь бурлила в моих венах. О, я бы пожертвовал половиной жизни – лишь бы быть по ту сторону двери вместе с девушками!.. Пощупать их тугие груди; коснуться языком затвердевших сосков…

Неутоленное желание переполняло меня. И слов нет, до чего мне было обидно.

Неужели для Тии и Бхайми я только добрый приятель – с которым хорошо играть в ходилки да обмениваться загадками?.. Своего рода «подружка с яйцами»?.. А я хочу, хочу красавиц – как только парень может хотеть девушку. Как Бхайми и Тия этого не поймут?..

Я был бы так счастлив, если б одна из них стала моей девушкой!.. Да что греха таить?.. Моей мечтой было делить постель с ними обеими. Жаль, что мы не подданные средневекового арабского халифата – где иметь двух жен было нормально.

От сексуального напряжения мне хотелось кричать, как мартовскому коту.

Дверь приоткрылась. Из ванной выглянула Бхайми:

- Дорогой. А ты – что же – не будешь мыться?..

- Я?..

Прежде, чем я сообразил, что значат слова Бхайми – «монголочка» за руку увлекла меня в ванную.

Тут я увидел: Бхайми стоит передо мной обнаженная. Тия – тоже голая – сидела в ванне и мыла свои густые длинные волосы под струей воды.

Бхайми была так близко от меня… Не надо полностью разгибать руку, чтобы дотронуться до похожих на маленькие яблочки грудей… О господи, господи!.. Какая у Бхайми точеная фигурка!.. Бхайми – само изящество!.. Какие жаркие искорки пляшут в ее рысьих глазах!.. Как притягателен треугольничек пониже живота –покрытый аккуратно подстриженным «пушком»…

Сердце мое дико колотилось – чуть не разбивая грудную клетку. От волнения я весь взмок. Руки у меня тряслись. А ноздри раздувались. Я так и шарил по Бхайми взглядом – останавливаясь то на бедрах, то на груди, то на чувственных алых губах.

Бхайми смотрела на меня – и улыбалась. Спросила с восхитительным лукавством:

- Ты же не думаешь принимать ванну в одежде?..

- Что?.. Нет, нет, – чувствуя, что краснею, как зрелый томат, отозвался я.

- Раздевайся, рыцарь, – сказала Бхайми.

Я послушно сбросил футболку, брюки – чтобы остаться в одних трусах. Трусы оттопыривал мой удлинившийся и затвердевший член. Совладать с возбуждением я не мог.

- Ну что же?.. А трусы?.. – спросила Бхайми.

Я сглотнул слюну. Пульс у меня зашкаливал. Но я покорно снял и трусы – оставшись в костюме Адама.

Бхайми положила маленькую ладошку мне на грудь. И сказала:

- Тебе надо просто быть чуточку смелее…

Бхайми встала на цыпочки, сплела руки у меня на шее – и потянулась губами к моим губам.

Меня оглушило биение собственного сердца. Кровь бросилась мне в лицо. Я забыл все на свете: маму, папу, унижавших меня одногруппников, стыд. Как маленького котенка – я сгреб Бхайми в охапку; крепко прижал к себе. Губы наши слились в непередаваемо сладком поцелуе… О, это был первый в моей жизни поцелуй!..

- Какая… какая ты милая… – шептал я, не разжимая объятий – и целуя губы, щеки, глаза, волосы Бхайми.

Не знаю, сколько мы так стояли – минуту или вечность. Я бы сказал: это была минута, которая стоила вечности. Потом Бхайми аккуратно высвободилась из моих рук – и села в ванну. Позвала:

- Иди к нам.

Я тоже влез в ванну – и оказался между Тией и Бхайми. К Тие я был повернут лицом, а к Бхайми спиной. Нам было тесно втроем в маленькой ванне. Но – по-моему – это был тот самый случай, когда на сто процентов работает народный афоризм: «В тесноте – да не в обиде».

Я был в ванне с двумя голыми девушками.

В ванне. С двумя. Голыми. Девушками.

О Брахма, Вишну и Шива!.. Наверное, в прошлых рождениях я совершил уйму добрых дел – раз вы меня так наградили!.. Я – лузер, слабак, груша для битья. Еще сегодня утром я не мог и вообразить, что в руки мне упадет такое счастье.

Тия одарила меня улыбкой и скромно потупилась. А я откровенно таращил на «персиянку» глаза. Боже, до чего она была хороша!.. Мокрые волосы струились потоком, липли к шее. От мерного дыхания слегка поднималась и опускалась маленькая девичья грудь. У нежных губ темнела родинка.

Бхайми сказала: «Тебе надо быть чуточку смелее». Интересно: Бхайми будет ревновать, если смелее я буду не только с ней, но и с Тией?.. Наверное – нет. Не зря же Бхайми позвала меня в ванную – где обе девушки ждали меня голыми.

Набравшись дерзости – я потрепал Тию за щеку. Потом погладил по волосам. По всему моему телу разлилась истома. Я наклонился к Тие – и поцеловал красавицу в губы, в лоб. Запустил пальцы в ее черные локоны.

И вы знаете, что сделала эта стыдливая луна?..

Она обхватила рукою мой эрегированный член. В этот момент мое возбуждение достигло пика. По спине у меня запрыгали мурашки. В следующую секунду последовала разрядка. Я тихонько застонал – изливая сперму.

- Милый!.. – сказала Тия, целуя меня.

Бхайми принялась массировать мне плечи. Сказала:

- Расслабься.

Довольный, как объевшийся сметаны кот – я прилег, положил голову на колени Бхайми.

Из-под крана хлестала вода – потихоньку наполняя ванну. Я разнежился в объятиях двух прекраснейших на свете девушек. Тия вооружилась мочалкой – и принялась скоблить мне тело. А Бхайми – капнув мне на волосы шампунь – мыть мою голову.

Я разве что не мурчал от удовольствия. Закрыл глаза.

Скоро я снова почувствовал возбуждение. Посмотрел сначала на Тию, потом на Бхайми. Я не мог решить: какую из девушек притянуть к себе – так, чтобы вторая не обиделась.

Мой горячий взгляд выдал мои нескромные мысли. Бхайми сказала, смеясь:

- Я охотно уступаю Тие. Сделай это с ней. А когда переместимся на кровать – будет моя очередь.

Не передать, каким волшебным бальзамом (да что там!.. – амброзией, амритой) были для меня слова Бхайми. Девушки не прочь сыграть со мной во «взрослые игры». И даже не ревнуют меня друг к другу. Султан Сулейман так не наслаждался в своем гареме, как я с Тией и Бхайми.

Как был в мыльной пене – я обвил левой рукой тонкую талию Тии. А правой – немножко грубо запрокинул голову красавицы-«персиянки». Жадно – как измученный зноем пустыни дервиш к кувшину воды – припал я к губам Тии. Мы долго не прерывали жаркий поцелуй. Покусывали друг другу губы и сплетали языки.

Затем я переключился на грудь Тии. Я поцеловал правый сосок… Левый… Родинку у левого соска. Потом провел ребром ладони у Тии между грудей… От моих ласк Тия постанывала. И вся покрывалась «гусиной» кожей.

Мой взгляд сместился красавице под живот. Я отметил: если у Бхайми заветный «треугольничек» был в легком пушке – то у Тии начисто выбрит.

Во мне клокотала дикая страсть – готовая брызнуть фонтаном. Как в два черных омута – я смотрел в глаза Тии. Я видел, какая она слабая и хрупкая. И от этого пламя в моем сердце разгоралось сильнее. Вновь обняв Тию – я вошел в нее затвердевшим членом.

Тия тихонько вскрикнула.

Чуть ли не ревя голодным тигром – я резко двигался в ней. У Тии закатились глаза. Приоткрылись алые губы. Она уронила голову на плечо. Совершив очередной толчок – я выплеснул в Тию сперму. Мне стало хорошо. Запредельно хорошо. Я аж издал протяжный стон.

Я выпустил Тию из объятий.

- Теперь давай приведем тебя в божеский вид. Ополоснем, – весело сказала Бхайми. – А потом вымоемся мы с Тией.

- Хорошо… – отозвался я.

- Ну-ка, подними руки, – велела Бхайми.

Я повиновался.

- У-у, какие у тебя кусты!.. – глядя на мои заросшие подмышки, протянула Бхайми.

Она вооружилась моей электробритвой и мигом убрала волосы у меня из подмышек – а заодно и с лобка. Мне стало очень приятно. Освободившаяся от волос кожа – которую Бхайми, вдобавок, увлажнила гелем – «задышала».

Затем Тия и Бхайми ополоснули меня под душем – смыли с меня всю пену. Посвежевший, чистый, избавившийся от лишней растительности – я вылез из ванны. И стал смотреть, как моются Бхайми и Тия.

А эти озорные девчонки точно задались целью до предела меня возбудить. Томно глядя друг другу в глаза, слегка постанывая – красавицы гладили одна другую намыленными руками. Особое внимание уделяя груди и «зоне бикини».

Я смотрел – и у меня текли слюнки. Хотя я только что слил сперму – я ощущал сладкое волнение. Член удлинился и потяжелел – как бы готовясь к новому бою.

Наконец – в капельках воды, с распущенными душистыми волосами – девушки выбрались из ванны. Втроем – как были, голые – мы переместились в комнату. Обтерлись полотенцами. Я пожирал девушек глазами.

Смугляночка Тия стояла, потупившись. Бхайми – смотрела прямо и дерзко. А я – как Буриданов осел перед двумя кучками корма – не мог решить, что меня больше притягивает. Нежность и скромность Тии?.. Или буйная энергия и бесстыдство Бхайми?..

- Ну что, богатырь?.. – грациозная, как рысь, Бхайми подошла ко мне маленькими шажками. – Начнем игру?..

И – с мелодичным смехом – подтолкнула меня к кровати.

- Ложись. Ложись-ка на спину, дружок.

Я послушно вытянулся на кровати. А Бхайми – поправив локон и стрельнув в меня блестящими глазками – села мне на бедра.

Член мой – от соприкосновения с девичьей плотью – вырос и затвердел. Бхайме рассмеялась звонким – чистым, как родник – смехом. Она ввела в себя мой член и – уперев руки мне в грудь – начала совершать движения вверх-вниз. Испытывая неземное блаженство – я разве что не мурчал, как кот, которому чешут за ухом.

Сперва Бхайми двигалась неторопливо. Но она постепенно наращивала скорость – пока не взяла по-настоящему бешеный темп. Грудь Бхайми колыхалась. Волосы спутались. Девушка в самозабвении скакала на моем члене – и восклицала:

- О, да!.. Да!..

Мы оба стонали от страсти и удовольствия.

- Да!.. Да!.. Да!.. – Бхайми красиво изогнулась, запрокинула голову, прикрыла рот ладошкой.

Я фонтанировал в Бхайми спермой. В следующий момент красавица отклеилась от меня – и растянулась на кровати, еще раз прошептав:

- О да!..

Подошла Тия. Не поднимая глаз – она улыбалась. Взобравшись на кровать – устроилась у меня в ногах. Я сел, притянул Тию к себе и нежно поцеловал. Мужской инстинкт подсказывал мне: после того, как я вкусил плоды наслаждения с Бхайми – следует снова уделить внимание Тие.

Левой рукой я обнял за талию Тию, правой – Бхайми. Девушки перемигивались и тихонько смеялись. Казалось: так – расправляя крылья – перекликаются голубки.

- Вы, девушки, случайно не проголодались?.. – спросил я.

Сам я – после сжигающих энергию «взрослых игр» – чувствовал, что мне не помешает подкрепиться.

- В самом деле, – сказала Бхайми. – Стоит перекусить. Пойдем, Тия, нарежем бутерброды.

Когда девушки ушли на кухню – я, крякнув довольным селезнем, встал с кровати и выглянул из окна.

Город был погружен в ночную черноту – которую просверливали только оранжевые лучи одноглазых фонарей. Да горели желтыми прямоугольниками несколько окон соседнего дома. Мне захотелось ущипнуть себя: не сплю ли я?..

Еще сегодня утром я был лишь жалкий студентик – ждущий от жизни только новых пинков. Объект издевательств для хулиганов-одногруппников и послушный сынок авторитарных родителей. Как же с таким неудачником и лузером произошло настоящее чудо?..

Я встретил двух – да: не одну, а двух!.. – прекрасных девушек. Настоящих кудесниц, пери. И эти две бесподобных луны точно разогнали окутывающую меня тьму. Одарили меня дружеским общением и любовью – не требуя ничего взамен. Разве это не сон?.. Или я наяву попал в сказку?..

До сих пор в своей заветной тетрадке я прозой пересказывал дастаны из Шахнаме или перекладывал на стихи древнеегипетские мифы. Но – кажется – пришло время записать историю о чуде, произошедшем со мною самим.