Операция. 1. Возвращение блудного мужа. Из сборника Порно на глазах у мужа

Олег измерял свою  жизнь практически  квадратными метрами...

Тридцать пять лет назад, когда они с Ниной поженились, у них было всего восемнадцать метров в коммуналке, завешанных ковром и заставленных книгами.

Потом — сорок два метра в «хрущевке», где ванна была такой, что в ней можно было мыться только сидя, зато своей.

Теперь у них была эта трешка в новом районе, под девяносто метров, которые Олег с гордостью называл своими  «апартаментами». Вот только в этих «апартаментах» он всё чаще и чаще  чувствовал себя не хозяином, а каким то приблудившимся  постояльцем.

Охлаждение в семье не пришло внезапно, как ураган. Оно подкрадывалось тихо, как сквозняк из неплотно закрытой форточки. Сначала исчезли разговоры перед сном. Потом  совместные просмотры фильмов под одним пледом. Затем Олег перестал замечать, когда Нина красила волосы или покупала новое платье. Его взгляд, когда он смотрел на нее, стал привычным, обезличенным, как взгляд на диван, на котором сидишь каждый день.

Нина тоже заметила это не сразу.

Она была слишком занята,   их жизнь, их быт, их взрослая дочь Катя, которая уже сама готовилась стать матерью.

Но однажды вечером, когда она мыла посуду после ужина, а Олег, уткнувшись в телефон, издавал короткие, довольные носовые смешки, она вдруг почувствовала это физически, эту  тишину.

Не отсутствие звуков, а отсутствие какого то резонанса. Она говорила что-то о планируемой поездке к Кате, он автоматом  отвечал «угу», но его душа была где-то далеко, в том  сияющем экране смартфона...

Она вытерла руки и тихо подошла к нему сзади. Олег этого даже не заметил.

Он смотрел в телефоне на кого-то,   молодую, стройную блондинку в спортивном купальнике, которая делала замысловатую асану на фоне бирюзового океана.

Лицо Олега было освещено мягким, почти юношеским интересом. Таким взглядом он когда-то смотрел на нее, Нину, на пляже в Коктебеле, тридцать шесть лет назад!

У Нины не было никакой  ревности.

Был просто неожиданный укол,   острый и точный. Не к блондинке, а к тому призраку, которым она была сейчас для Олега. К этому сиянию молодости, которого у нее, пятидесятивосьмилетней женщины с сединой у висков и парой лишних килограммов на бедрах, уже не могло быть по определению...

Она молча отошла и пошла в спальню. Сердце стучало глухо и обидно.

Той ночью она практически не спала.

Лежала на спине и смотрела в потолок, подсвеченный оранжевым светом фонарей с улицы. Рядом тихо посапывал Олег. Его рука, привычно лежавшая на ее талии еще с тех самых пор, с восемнадцати метров, теперь давно уже была прижата к себе. Он спал, отвернувшись от нее.

«Я стала для него какой то старой  мебелью, наверное», — прошептала она сама себе в темноту. И тишина ей ничего виновато не ответила.

Мысль была горькой, но не катастрофичной. Нина не была по жизни  женщиной, которая опускает руки.

Она проработала всю жизнь школьным учителем литературы. Она знала, что любая драма имеет завязку, кульминацию и развязку. И если сюжет ее собственной жизни застрял в рутине, значит, пора вносить в него новые повороты!

Она не собиралась скандалить. Крики и упреки,   это для молодых, у которых много пороху и мало опыта. У нее был огромный  опыт. Тридцать пять лет брака,   это не только совместно нажитое имущество, это знание человека,   почти как самого себя. Она знала все его слабости, все его «кнопочки». И если он ищет глазами молодость, значит, ему ее не хватает. Что ж!

Молодость,   не только в лице и фигуре. Молодость,   это же  состояние души. И у нее, черт возьми, еще было что и чем это разбудить!

План начал формироваться у нее в голове, медленный и методичный, как подготовка к выпускному сочинению.

Она назвала его про себя: «Операция “Возвращение блудного мужа”».

С легким, самоироничным оттенком. Без иронии в их возрасте было совсем никак.

На следующее утро она встала раньше обычного. Надела не свой застиранный халат, а шелковый пеньюар, который Катя подарила ей на прошлый день рождения и который до сих пор лежал без дела. Приготовила не обычную овсянку, а сырники с вишневым вареньем, которые Олег обожал.

Когда он, помятый, в своих заношенных до дыр домашних штанах, вышел на кухню, он на секунду в растерянности замер.

— Нина… а что у нас за праздник? — удивленно спросил он, усаживаясь за стол.

— Праздник жизни, Олежек, — улыбнулась она, ставя перед ним кофе. — Просто решила, что понедельник, тоже неплохой повод для маленькой радости...

Олег посмотрел на нее, потом на сырники, потом снова на нее. В его глазах промелькнуло что-то теплое, ей знакомое.

— Спасибо, — сказал он, и в его голосе прозвучала неподдельная мягкость. — Я как раз сегодня на голодный желудок собрался идти.

Первый камень был брошен...

Днем она поехала в город. Не по хозяйственным делам, а сама по себе. Она прошлась по магазинам, но не по тем, где покупала кастрюли или занавески, а по бутикам. Она примерила платье,   не какое то  практичное, темное, скрывающее фигуру, а легкое, цвета спелого персика, с открытыми плечами. Оно сидело на ней… иначе как то. Не так, как двадцать лет назад, конечно. Но оно подчеркивало еще сохранившуюся линию талии, цвет ее глаз. Оно заставляло ее держать спину прямо.

— Вам очень идет, — сказала молодая продавщица. — Этот цвет освежает.

«Освежает», — скептически подумала Нина, глядя на свое отражение. Не «омолаживает», а «освежает». Честное слово! В точку!

Она купила это платье. Дорогое, безумно дорогое для их бюджета. Но это была не просто трата. Это была уже прямая инвестиция. В саму  себя!

Вечером, когда Олег вернулся с работы, она встретила его не в растянутых трениках, а в этом платье. Волосы были уложены, на шее,   легкий шарфик, который он подарил ей на годовщину свадьбы и который она давно не надевала.

— Нина? — он остановился в прихожей, снимая туфли. — Ты… мы куда-то идем?

— Нет, — улыбнулась она. — Мы остаемся. Ужин готов. Иди мой руки и за стол!

Олег прошел в ванную, а Нина пошла на кухню, чувствуя, как у нее слегка дрожат колени. Глупость. Ей пятьдесят восемь, а она нервничает, как девочка перед первым свиданием!

Ужин был особенным. При свечах. С вином. С музыкой,   не их привычными советскими шлягерами, а джазом, который они когда-то любили.

Олег был смущен и явно обескуражен. Он то и дело поглядывал на нее с неловким любопытством.

— Нина, с тобой все в порядке? — наконец спросил он, отодвигая тарелку с остатками паштета, который она приготовила с огромным трудом.

— Всё прекрасно, — сказала она, глядя на пламя свечи. — Просто я сегодня поняла, что мы с тобой живем,   как соседи по коммуналке. Каждый в своей комнате. Ты  в своем телефоне с молодыми девушками, я  в своих мыслях о дочери и внуке. Скучно нам, Олег. Скучно стало!

Олег даже чуть покраснел. Он откашлялся:

— Я не смотрю на девушек… я просто… листаю ленту.

— Ты смотришь, — мягко сказала она. — И я тебя не виню. Они красивые. Яркие. А я… я стала какой то частью интерьера. Как этот диван. Удобный, привычный, но который уже не радует глаз. И я не в обиде на тебя...

— Что ты несешь! — попытался возразить он, но в его голосе не было убедительности. Он знал, что она права.

— Я не упрекаю, я констатирую факт, — Нина отпила вина. — И я решила, что с меня хватит. Если тебе не хватает яркости, я ее тебе предоставлю. Но своей, домашней, родной. Или ты уже настолько разлюбил эту «мебель», что не готов дать ей лишний  шанс?

Олег смотрел на нее, и в его глазах шел сложный внутренний процесс. Стыд? Раскаяние? Удивление? Возможно, всё было  вместе...

— Я тебя не разлюбил, — тихо сказал он. — Просто…

— Просто привык, — закончила за него Нина. — Привычка, да, это страшная сила. Но я не намерена быть твоей привычкой, Олег. Я либо твоя жена, твоя женщина, либо… — она не договорила, но пауза повисла в воздухе тяжелым колоколом.

Олег молчал. Потом потянулся через стол и взял ее руку. Его ладонь была теплой, шершавой. Знакомой до боли.

— Ты моя жена, — сказал он просто. — Прости меня...

Это было только начало всего плана...

«Операция» потихоньку перешла в активную фазу. Нина понимала, что одного разговора и нового платья мало. Нужно было ломать шаблоны, выдергивать Олега из этого  болота рутины с корнем.

В субботу она разбудила его в семь утра:

— Вставай, мы едем!

— Куда? — сонно ещё прохрипел он, зарывшись лицом в подушку. — У меня же выходной.

— Именно поэтому и едем. Надевай кроссовки и ветровку!

Олег бурчал, но послушался. Он давно забыл, каково это,   подчиняться ее спонтанным решениям. Раньше, в молодости, это было нормой,   сорваться в полночь на электричке к морю или поехать в лес за первыми подснежниками.

Они сели в машину, и Нина повезла его за город, в сосновый бор, где они когда-то, в первые годы брака, часто гуляли с маленькой Катей.

Воздух был холодным и пьянящим, пахло хвоей и влажной землей. Они шли по знакомой тропинке, и Нина взяла его под руку. Сначала Олег напрягся, потом расслабился.

— Помнишь, — сказала она, указывая на старый, кривой дуб, — здесь Катя впервые увидела белочку. Кричала так, что, кажется, ее в Москве было слышно...

Олег хмыкнул, и на его лице появилась улыбка:

— А помнишь, как мы тут заблудились, когда ты решила срезать путь? И вышли к какому-то пионерскому лагерю?

— А они нас кормили кашей из алюминиевых мисок! — рассмеялась Нина. — И ты говорил, что никогда в жизни не ел ничего вкуснее.

Они шли, и воспоминания оживали, теплые, как лоскутное одеяло. Они вспоминали смешные моменты, трудности, которые преодолевали вместе. Олег постепенно оттаивал. Он сам начал искать в памяти забавные эпизоды.

— А помнишь, нашу первую квартиру? — сказал он. — И как у нас с потолка в тазик капало? А мы этот тазик ставили между кроватей, и ты назвала его «поющим фонтаном нашего несчастья».

Нина рассмеялась, и смех ее прозвучал молодо и звонко:

— А ты тогда нашел какого-то сантехника-алкоголика, который починил нам трубу за бутылку портвейна и два бутерброда с колбасой!

Олег вдруг остановился и посмотрел на нее. По другому посмотрел. Не сквозь нее, а в нее, в упор.

— Мы ведь многое прошли с тобой, да? — тихо сказал он.

— Прошли, — кивнула она. — И пройдем еще. Если ты захочешь!

Он не ответил. Просто сжал ее руку покрепче.

Это был уже второй шаг. Возвращение общей истории, общего воспоминания. Олег жил в сиюминутном «здесь и сейчас», а она вернула его в их общее «всегда».

Вечером того же дня Нина совершила еще один смелый поступок.

Когда Олег пошел в душ, она через минуту  зашла в ванную следом. Он уже  стоял под струями воды, и через матовое стекло душевой кабины виделась его фигура, уже не юношески подтянутая, а с седеющей грудью, с легкой выпуклостью живота, но все еще сильная, мужская...

Олег даже вздрогнул, увидев ее:

— Нина?

— Место занято что ли? — спросила она с легкой улыбкой, сбрасывая свой  халат.

Она вошла под душ.

Вода окатила ее, теплая и смывающая всю усталость, все сомнения. Она видела его изумление, смешанное с какой то даже  растерянностью. Они не мылись вместе уже сто лет.

Кажется, с тех пор, как Катя пошла в школу, и утренняя суета стала слишком отвлекающей...

— Дай я тебе спинку потру, — сказала она деловито, взяв мочалку.

Олег замер, повернувшись к стене. Она водила мочалкой по его лопаткам, по пояснице, чувствуя под пальцами знакомые родинки, шрам на бедре сбоку. Его тело было картой их совместной жизни. И она сейчас  заново изучала ее...

Потом он медленно повернулся. Вода стекала с его волос на лицо. Он смотрел на нее. На ее тело, которое тоже было не идеальным, на котором тоже остались следы времени и родов. Но в его взгляде не было никакой  критики. Было… опять какое то узнавание. И пробуждение давно забытого чувства.

— Нина… — прошептал он.

Она не сказала ничего. Просто подставила лицо под струи воды, закрыла глаза. И почувствовала, как его руки легли ей на талию. Сначала неуверенно, потом крепче. Он притянул ее к себе. Мокрые тела соприкоснулись. И это было не как в молодости,   стремительно и жарко. Это было медленно, глубоко, почти до боли знакомо и в то же время уже  новым ощущением...

Он наклонился и поцеловал ее. Поцелуй был несильным  от воды и времени, но в нем была та же самая страсть, которую она считала навсегда утраченной. Это был не поцелуй привычки. Это был поцелуй сегодняшнего его  выбора...

Они не пошли в спальню. Они остались в душе, скользящие, неуклюжие, смешные и невероятно живые. Это было не самая страстная их близость за тридцать пять лет, но, возможно, одна из самых честных и откровенных. Когда всё закончилось, они стояли, обнявшись, под почти прохладной  водой, и оба смеялись,   тихо, счастливо, как два заговорщика, совершивших маленькое безумство...

— Ух ты, — выдохнул Олег, прислонившись лбом к ее лбу. — Я и забыл… что так можно!

— Можно, — улыбнулась она, проводя рукой по его мокрой щеке. — Если очень захотеть, то можно!

Они вытерлись большим банным полотенцем, молча, с глупыми улыбками на лицах. И в тот вечер Олег лег спать, обняв ее, как в старые добрые времена. Его рука снова лежала на ее талии, тяжелая, теплая, собственническая. И Нина почувствовала, как что-то замерзшее и сжавшееся у нее внутри наконец-то растаяло...

На следующее утро Олег вел себя иначе. Он не уткнулся в телефон за завтраком, а смотрел на нее. Украдкой, с интересом, как будто заново открывал для себя не только ее, но и сам факт, что он еще способен на такие порывы.

Нина решила не останавливаться на достигнутом. Если он искал в интернете «вкусной жизни», она покажет ему, что самая вкусная жизнь,   та, что происходит на его собственной кухне.

Она вспомнила, что в молодости Олег обожал ее фирменные чебуреки. Но с годами она перестала их готовить,   слишком хлопотно, много возни с тестом, да и жареная пища стала нежелательной. Но сейчас было не до диет. Сейчас была война за внимание мужа, а на войне все средства хороши!

Вечером, вернувшись с работы, Олег замер на пороге кухни. Воздух был густым и пряным, пахло жареным луком и мясом. На столе лежала гора золотистых, пузырящихся чебуреков.

— Святая простота… — прошептал он, как человек, увидевший волшебный мираж. — Нина, ты с ума сошла! Мы же умрем от этого холестерина!

— Умрем, но зато  счастливыми, — парировала она, смахивая со лба прядь волос. — Садись, ешь, пока горячие...

Олег сел, почти благоговейно взял первый чебурек, обжегся, зашипел и откусил. На его лице расцвела блаженная улыбка:

— Точно… точь-в-точь,   как тогда. Помнишь, на нашей первой кухне, когда мы ели их, обжигаясь, и смотрели «Иронию судьбы»?

— Помню, — кивнула она, садясь напротив. — И ты облил меня жиром с чебурека, и я целых три дня оттирала свой новый свитер.

— Зато какой был вкус! — воскликнул он, откусывая еще. — Спасибо, Нина. Правда, спасибо!

Они ели, вспоминали, смеялись. Олег ел с таким аппетитом, словно ему снова было тридцать. А Нина смотрела на него и понимала: он тосковал не по молодым девушкам, а по тем эмоциям, которые были с ними связаны,   по легкости, по радости, по ощущению праздника. И все это она могла ему дать раньше. Просто она об этом  забыла, переключившись как бы  на «режим экономного энергопотребления»...

После ужина, когда Олег, насыщенный и довольный, устроился на диване с телевизором, Нина совершила свой самый рискованный шаг. Она взяла его телефон. У них не было секретов друг от друга, пароли они давно знали.

— Олег, можно я твой телефон на минуточку? — спросила она как ни в чем не бывало.

Олег насторожился:

— Зачем?

— Хочу кое-что посмотреть!

Он нехотя кивнул, не сводя глаз с телевизора, но Нина видела, как напряглись его плечи. Он, наверное, думал, что она пойдет проверять его историю браузера или переписку в мессенджерах...

Но она сделала не это. Она открыла камеру, перевела ее в режим селфи, подошла к дивану и прижалась щекой к его плечу.

— Улыбнись, — сказала она.

Олег оторвался от экрана, ошарашенный:

— Что?

— Говорю, улыбнись. Хочу нашу фотографию сделать. Доказательство, что мы еще живы и способны на кое какие безумства!

Олег смотрел в объектив с глупым, растерянным выражением. Нина щелкнула. Потом еще раз. Потом она повернулась к нему и поцеловала его в щеку, пока он сидел, остолбенев. Щелчок...

— Нина, что с тобой? — рассмеялся он, наконец, отстраняясь. — Ты себя как то странно ведешь!

— Я себя веду, как жена, которая снова  влюбляет в себя мужа, — отчеканила она, просматривая снимки. — А это, между прочим, требует определенной доли креатива и даже наглости!

На фотографиях они были смешной парой, он, красный, как рак, с круглыми глазами, она,   с сияющей, немного хитрой улыбкой. Но они были вместе. Живыми и натуральными...

Она выбрала лучший кадр, где он все-таки улыбался, и установила его ему на рабочий стол смартфона.

— Вот, — сказала она, возвращая телефон. — Пусть напоминает тебе постоянно! И не вздумай убирать!

Олег взял телефон, посмотрел на экран. Он молчал. Потом поднял на нее глаза. И в них не было ни смущения, ни раздражения. Была уже тихая  благодарность...

— Ты права, — тихо сказал он. — Мы еще живем понемногу дальше!

Он потянулся к ней, обнял и прижал к себе. Сидели так молча, под мерный голос диктора с телеэкрана. И в этой тишине было больше страсти и понимания, чем во всех их вчерашних телодвижениях в душе.

Нина понимала, что она сегодня выиграла важный бой. Но война за их общее будущее еще не была закончена. Предстояло самое сложное,   не дать ему снова скатиться в привычную колею. И у нее был свой план...

Нина знала, что одно дело  романтика дома, в контролируемых условиях, и совсем другое,   выйти в свет, где существовали те самые «молодые и яркие». Нужно было провести кое какие  «полевые испытания».

В ближайшую субботу она объявила, что они идут в ресторан. Не в их привычную столовую с пельменями и котлетами, а в модное место в центре, о котором она прочитала в глянцевом журнале, сидя  у парикмахера.

Олег снова удивился, но уже не сопротивлялся. Он даже, кажется, начал получать удовольствие от этой новой, непредсказуемой Нины...

Она надела свое персиковое платье, сделала укладку. Олег, видя ее приготовления, надел не свой старый пиджак, а хороший, шерстяной, который она давно уговаривала его хоть раз надеть...

Ресторан был именно таким, каким она его представляла — шумным, полным людей, с приглушенным светом и громкой музыкой. И да, там было много молодых пар. Девушки в коротких платьях, с гладкими лицами и смеющимися глазами. Нина почувствовала легкий укол паники. А что, если он снова начнет смотреть по сторонам? Если вся ее работа пойдет насмарку?

Олег действительно оглядывался. Но его взгляд был другим. Он смотрел на этих молодых людей с любопытством, но без того взгляда, который она видела в его глазах дома. Он скорее изучал здешнюю обстановку.

Их посадили за столик в углу. Олег, изучая меню, поморщился:

— Цены, конечно, грабительские. За эти деньги можно неделю дома питаться!

— Мы платим не за еду, Олег, — сказала Нина, — мы платим за атмосферу. За возможность посидеть и посмотреть на людей. Вспомни, когда мы последний раз были в ресторане? На двадцатипятилетие свадьбы? Пять лет назад!

Олег вздохнул, но сдался. Они заказали еду, вино. И тут началось самое интересное!

К их столику подошла официантка. Молодая, лет двадцати пяти, очень миловидная, с озорными глазами и обаятельной улыбкой. Именно такой тип женщин, судя по всему, нравился Олегу.

— Что будете заказывать? — спросила она, и ее взгляд скользнул по Олегу с легким, профессиональным флиртом.

Нина увидела, как Олег напрягся, готовясь, видимо, ответить ей той же монетой. Но Нина опередила его.

— Милая, — сказала она официантке тепло и участливо, — у Вас такой прекрасный макияж. Не могли бы Вы посоветовать, какое вино лучше к утиной ножке? Я вот в них не очень разбираюсь, а Вы, наверное, знаете намного лучше!

Она говорила не свысока, а как старшая подруга.

Официантка, очень этим польщенная, сразу же оживилась:

— Ооо, конечно! Я бы посоветовала вот это вино,   пино нуар, оно у нас нарасхват…

Олег смотрел на них, и на его лице застыло выражение полного недоумения.

Он ожидал, что Нина будет ревновать, хмуриться, а она… она вступала в диалог. Более того, она взяла ситуацию под свой контроль, превратив потенциальную соперницу в свою же  союзницу.

Официантка, улыбаясь, ушла делать заказ.

Олег облегчённо выдохнул:

— И что это было?

— Это, дорогой мой, называется женская дипломатия, — усмехнулась Нина. — Я не стала с ней бороться, я ее нейтрализовала добром. И, кстати, она дала откровенный  совет по этому вину...

Олег покачал головой, но в его глазах читалось уважение.

«Да ты, жена, оказывается, стратег», — словно говорил его взгляд.

Вечер прошел прекрасно. Они ели, пили, разговаривали. И Олег больше не смотрел на молодых девушек. Он смотрел на Нину. И в его взгляде было восхищение. Не только ее внешним видом, но и ее смекалкой, ее внутренней силой.

По дороге домой, в машине, он сказал:

— Знаешь, а ты сегодня была самой яркой женщиной в том зале.

— Потому что я одна была с тобой, — парировала она.

— Нет, — он покачал головой. — Потому что ты знаешь, кто ты такая. А эти девочки… они еще ищут себя. А ты уже давно  нашла. В этом есть своя прелесть!

И это была лучшая похвала, которую она слышала за последние годы...

Жизнь постепенно менялась. Олег не превратился вдруг в страстного любовника из книжного  романа. Он остался собой,   немного ворчливым, привыкшим к комфорту. Но он уже  изменился во многих  мелочах...

Теперь он сам иногда предлагал сходить куда-нибудь. Он стал чаще помогать по дому,   не потому, что она просила, а как будто старался быть достойным ее этой «операции». Он снова начал замечать мелочи,   новую прическу, новое блюдо. И самое главное,   он снова стал прикасаться к ней просто так. Обнять за талию, когда она стояла у плиты. Провести рукой по волосам, проходя мимо. Поцеловать в затылок, когда она читала.

Они снова стали партнерами не только в быту, но и в жизни. Они снова смеялись. Они снова шептались по ночам, как подростки.

Однажды вечером, лежа в обнимку на диване, Олег сказал:

— Нина, а ведь я, кажется, начал в тебя влюбляться заново!

— Кажется? — подняла она ехидненько бровь.

— Нет, не кажется, — быстренько поправился он. — Я влюбляюсь. Ты стала для меня загадкой. Как будто я тебя заново узнаю!

— Я и есть загадка, — улыбнулась она, прижимаясь к его плечу. — Просто ты почти  на тридцать пять лет забыл об этом!

Он рассмеялся и поцеловал ее в макушку.

Нина понимала, что это не конец истории.

Это новая глава.

Глава, в которой они были уже не просто Олег и Нина, муж и жена, соседи по жизни. Они снова стали Олег и Нина,   любовники, друзья, даже сообщники.

И в этой главе было место и романтике, и эротике, и жизненной мудрости, и даже юмору. Потому что без юмора в их возрасте,   ну совсем никак!

Она посмотрела на их совместную фотографию на экране его телефона, лежавшего на столе.

Да, они были немолоды. У них были морщины, седина и уже совсем  не идеальные фигуры. Но на этой фотографии они были счастливы. И это было самое главное!

«Операция “Возвращение блудного мужа”» подходила к концу...

Но новая операция, под кодовым  названием «Совместная старость с огоньком», была только в самом начале.

И Нина теперь с нетерпением ждала, что будет дальше...

Продолжение следует...