Операция 2. Совместная старость с огоньком...

Продолжение...

Идея пришла Нине в голову, когда она застала Олега на кухне, с гримасой боли разминающего свою поясницу.

— Ой, старость не радость, — кряхтел он, пытаясь достать чашку с верхней полки. — Нинуль, а подашь мне ее, а?

— Сами поставили, сами и берите, — парировала Нина, не отрываясь от книги. Но внутри у нее что-то ёкнуло. Не боль, а страх. Не физический, а внутренний. Этот стон о «старости» был куда опаснее, чем взгляд на молодых девушек. Это была почти что капитуляция. Признание, что лучшие годы позади и осталось только тихое угасание?

«Нет уж, дорогой мой, — подумала она, откладывая книгу. — Мы с тобой еще потанцуем. В прямом и переносном смысле! ».

На следующий день она объявила:

— Олег, мы записываемся на занятия в тренажерном зале!

Олег, попивавший чай перед телевизором, поперхнулся...

— На что?!

— Фитнес, гимнастика, растяжки.... Для начинающих. Для зрелых пар. Я уже всё узнала. Есть такая студия недалеко от дома, «Поток». Там как раз группа формируется.

Лицо Олега выразило весь спектр эмоций от ужаса до глубочайшего скепсиса.

— Нина, ты в своем уме? Мне шестьдесят! Я вместо «Раз, два, три, ноги шире! » буду хруст только  издавать. У меня колени… спина… да всё у меня!

— Именно поэтому и надо, — невозмутимо сказала она. — А то ты совсем закостенел. И физически, и ментально. Не бойся, я с тобой буду!

Олег отказывался, бурчал, приводил десятки доводов, но Нина была непреклонна. Она использовала свое секретное оружие,   взгляд, полный безграничной веры в него. Тот самый, что заставлял его тридцать лет назад тащить на себе два чемодана в поезд, потому что «ты же у нас самый сильный! ».

В итоге в следующую субботу они стояли у дверей студии «Поток».

Олег  в старых спортивных штанах и футболке с надписью «Беги за здоровьем! », которую ему подарила дочь.

Нина  в новых, стильных лосинах.

— Последний шанс сбежать, — мрачно проронил Олег.

— Поздно, — улыбнулась Нина, толкая дверь.

Руководитель группы была  женщина по имени Маргарита (просто Ритуля, как она сразу представилась), лет пятидесяти, с седыми волосами задорным хохолком и лучистыми глазами. В зале было еще несколько пар их возраста, выглядевших столь же растерянными...

— Ну что, красавцы и красавицы! — весело начала Ритуля, — забудьте всё, что вы знали о спорте. Здесь мы не качаем мышцы, а находим гармонию. И слушаем свое тело!

Глухих, я думаю, среди вас нет?

«Мое тело орет, что его принесли в жертву инопланетянам», — пробормотал про себя  Олег.

Первый же урок стал для Олега испытанием на прочность. Первые же растяжки вызывали  у него прилив крови к голове и желание завыть по- собачьи от напряжения.

А когда дело дошло до скручиваний, раздался тот самый многозначительный хруст, которого он так боялся...

— Олег Васильевич, не геройствуйте! — кричала ему Ритуля. — Идите только в ту глубину, куда тело Ваше позволяет!

Нина, к его удивлению, справлялась гораздо лучше. Она грациозно тянулась, ее тело слушалось ее. Олег с завистью смотрел на нее и чувствовал себя неуклюжим бегемотом на льду.

Олег же уже покачивался, как пьяный матрос в шторм, размахивая руками для равновесия.

— Дорогой, представь, что ты уже  могучий дуб! — прошептала Нина, не меняя темпа упражнений.

— Я скорее сморщенный гриб под этим дубом, который вот-вот сам сломается, — прошипел он в ответ и тут же,   споткнувшись, с  грохотом, цепляясь за штору, рухнул на коврик. Штора аккуратно и плавно накрыла его, как саваном...

Весь зал засмеялся.

Но смех был добрым, понимающим. Ритуля подошла к нему, помогая подняться:

— Прекрасно! Первое падение,   это признак будущих сил! Не всё ещё потеряно!

Олег, красный.   как рак, отряхивался, но в его глазах читалось не только смущение, но уже и азарт.

Ему бросили вызов?

Тогда он, Олег, никогда не отступит перед этими вызовами!

После занятия, потные и уставшие, они пили травяной чай в зоне релаксации.

— Ну как? — спросила Нина, с наслаждением потягивая горячий напиток.

— Как после драки с медведем в тесной клетке, — выдохнул Олег.

Но потом добавил:

— Но… любопытно. Интересно, в следующий раз я не грохнусь опять от этого же упражнения?

Нина улыбнулась.

Это была уже победа. Он не сказал «больше ни ногой». Он уже подумал о «следующем разе».

Гимнастический зал стал их новым совместным приключением. Олег, с его упрямством, превратил занятия в соревнование с самим собой. Он ругал «идиотские упражнения», ворчал на «противоестественные скручивания», но дома Нина частенько заставала его стоящим перед плитой на кухне и делающим скручивания, пока варился суп.

— Тренирую выносливость, — хмуро бурчал он, чувствуя на себе ее взгляд.

Они смеялись над своими неудачами. Над тем, как Нина, тоже  пытаясь сделать стойку на голове в своей спальне, зацепилась ногой за торшер и чуть не устроила кавардак с замыканием.

Но самое главное, что  гимнастика вернула им тактильность в новом ключе. Они помогали друг другу с упражнениями,   чувствуя под руками напряжение мышц друг друга. Они делали парные движения, где нужно было доверять партнеру, чувствовать его опору. И после класса, дома, их тела, разогретые и гибкие, снова вспоминали язык страсти, но уже без той отчаянной серьезности, что была в душе. Теперь в их близости появилась легкость, игра, даже некий спортивный азарт.

— Знаешь, — как-то раз сказал Олег, лежа рядом с ней и глядя в потолок, — я, кажется, начал понимать, зачем они все это придумали. Тело… оно ведь и правда умнее нас. И когда ты его слушаешь… — он замолчал, подбирая слова.

— Оно рассказывает тебе истории, — закончила за него Нина. — Наши с тобой истории. Каждый наш шрам, каждое наше  зажатое место показывает.

Олег перевернулся на бок и посмотрел на нее.

— Да. Именно!

Это было новое измерение их близости. Глубже даже  физического.

Олег вышел на пенсию... Официально.

С работы ему устроили теплые проводы, вручили грамоту и дорогой набор для барбекю. И вот он сидел дома в первый же будний день своего нового статуса, и на него накатила волна неподдельного  ужаса.

Он был больше никому не нужен!

Его опыт, его знания — все это осталось там, в офисе, где уже сидел молодой и дерзкий преемник. Дома все было налажено, забот по хозяйству Нина делила с ним скупо, словно боялась, что он всё попереломает. Он чувствовал себя выброшенным на свалку истории. Старым, никому не нужным хламом.

Нина видела это состояние.

Олег ходил по квартире, как неприкаянная тень, брался то за одно, то за другое, бросал, вздыхал, часами смотрел телевизор. Он стал раздражительным, ворчливым. На ее попытки вовлечь его в какие-то дела он отмахивался:

— «Отстань, не до тебя! ».

Она поняла,   это кризис!

И бороться с ним нужно было не внешними атрибутами вроде йоги или новых платьев, а изнутри. Нужно было вернуть ему ощущение собственной значимости.

И тут на помощь пришел… интернет. А точнее, их внук Гриша. Семилетнему Грише в школе задали проект,   создать генеалогическое древо. И он, естественно, обратился к деду, как к самому старшему и, по его мнению, самому мудрому члену семьи.

Звонок по видео-связи застал Олега за бесцельным листанием ленты новостей.

— Деда! — завопил оглушительно Гриша с экрана. — Мне срочно нужна твоя помощь! Ты же всё про наших предков знаешь!

Олег нахмурился.

— Каких еще предков? Что тебе надо?

— Расскажи про прадеда! Про того, который воевал! И про прабабку! Мама говорит, ты старые фотографии хранишь.

Нина, стоя за спиной у Олега, сделала Грише знак «молодец». Мальчик был в теме — она заранее позвонила невестке и обрисовала всю ситуацию.

Олег сначала бурчал:

— «Какое древо, какие предки, не до того мне…»

Но энтузиазм внука был заразителен. Через полчаса Олег уже копался в заветной картонной коробке на антресолях, доставая пожелтевшие фотографии, письма с фронта, старые трудовые книжки.

Это было путешествие во времени. Не только для Гриши, но и для самого Олега. Он рассказывал внуку о своем отце, прошедшем всю войну, о матери, работавшей в тылу, о деде-сапожнике, чьи руки пахли кожей и воском. И с каждым рассказом его голос креп, глаза начинали гореть. Он чувствовал себя не ненужным стариком, а хранителем семейной саги, живым звеном в цепи поколений.

Нина сидела рядом, слушала и украдкой смахивала слезу. Она видела, как к Олегу возвращается его стержень. Он был теперь опять нужен. Не как начальник отдела, а как дед Олег, как носитель семейной памяти.

Проект Гриши превратился в грандиозное мероприятие. Олег, к всеобщему удивлению, освоил простой графический редактор. Он сканировал фотографии, строил схему древа, вписывал имена и даты. Он звонил дальним родственникам, уточняя детали. Квартира превратилась в штаб-квартиру исторического расследования.

Как-то раз Нина зашла в комнату и застыла на пороге. Олег, в очках, склонился над ноутбуком, а на экране красовалось идеально составленное, красиво оформленное генеалогическое древо. Рядом с ним, через видео-связь, сиял Гриша.

— Деда, ты гений! — кричал внук. — У меня будет самая крутая работа в классе!

— Ничего особенного, — скромничал Олег, но его расправленные плечи и гордая осанка говорили об обратном.

Когда проект был закончен и отправлен, Олег снова оказался не у дел. Но теперь его тоска была другого качества. Он понял, что его опыт и знания никуда не делись. Просто им нужно найти новое применение.

И тут Нина подкинула новую идею. Она узнала, что в местном центре социального обслуживания есть кружок для пенсионеров «Компьютерная грамотность», и там как раз не хватает волонтера, который мог бы терпеливо объяснять азы цифрового мира.

— Я? Учить этих… старушек кликать мышкой? — скептически хмыкнул Олег.

— А кто еще? — парировала Нина. — Ты только что блестяще справился с куда более сложной задачей. Да и посмотри на себя,   ты не старик, ты мужчина в расцвете сил и интеллекта!

Лесть подействовала. Олег, поколебавшись, согласился сходить «на разведку».

Разведка обернулась полным триумфом. Олег, с его педагогической жилкой (которую он когда-то применял к молодым сотрудникам), оказался прекрасным преподавателем для пожилой аудитории. Он не раздражался, когда бабушка Клава пятый раз спрашивала, как отправить стикер в Вотсапе. Он находил простые и понятные аналогии. Он был терпелив и доброжелателен.

Вскоре он стал звездой центра. Его звали «наш Олег Васильевич», ему несли домашние пироги и варенье. Он чувствовал себя востребованным, нужным. Его самооценка, растоптанная выходом на пенсию, медленно, но верно поползла вверх.

Он возвращался с занятий уставший, но довольный.

— Представляешь, Нина, — рассказывал он за ужином, — сегодня тетя Маша из 302-й квартиры впервые сама позвонила внуку в Питер по видеосвязи! Плакала от счастья. А я… я чувствовал себя почти волшебником.

Нина смотрела на него и понимала, что победила самого коварного врага — внутреннего, по имени «Никому не нужен». Она не просто вернула ему интерес к жизни, она помогла ему найти в этой новой жизни новую, очень важную нить...

С их обновленными отношениями пришла и новая проблема,   чрезмерная идиллия. Нина, окрыленная успехом, решила, что их жизнь должна быть теперь непрерывным праздником, романтическим марафоном. Она составила… новый план...

Да-да, обычный школьный план, куда она скрупулезно вносила их совместные и деловые активности.

Понедельник: Вечер кино (только не боевики, а арт-хаус или старые комедии).

Вторник: Настольные игры (шахматы или «Монополия»).

Среда: Йога.

Четверг: Кулинарный эксперимент (готовим вместе что-то новое).

Пятница: Романтический ужин при свечах.

Суббота: Прогулка/поездка/посещение культурного мероприятия.

Воскресенье: Лень и ничегонеделание (тоже по плану).

Первые две недели Олег покорно следовал плану. Ему было даже интересно. Но потом его натура бунтаря, долгое время дремавшая под спудом рутины, начала просыпаться.

— Нинуль, — осторожно сказал он как-то в четверг, глядя, как она разбирает пакеты с продуктами для «кулинарного эксперимента» под названием «Макароны по-испански», — а не мог бы я сегодня просто футбол посмотреть? Это  же важнее!

— Футбол? — Нина посмотрела на него, как на инопланетянина. — Но у нас же план, Олежек! Мы уже купили хамон и манго!

— Хамон подождет, — взмолился Олег. — Ну пожалуйста. Один разочек.

Нина надулась. Весь вечер она готовила макароны одна, с грохотом кастрюль, демонстративно игнорируя радостные крики Олега из гостиной. Романтический ужин не удался. Олег доел уже почти холодные  макароны под оглушительные звуки спортивного комментатора, чувствуя себя виноватым, но в то же время странно удовлетворенным. Он нарушил ее  график. И выжил!

Конфликт назревал. Он вылился наружу уже в субботу. По плану у них была запланирована поездка в ботанический сад на выставку орхидей.

— Нина, я не поеду, — заявил Олег утром, оставаясь в кровати.

— Как не поедешь? — она замерла с расческой в руках. — У нас билеты куплены!

— Мне скучно, — откровенно сказал Олег. — Орхидеи… Они красивые, не спорю. Но их же тысячи! Смотреть на них,   все равно что обои разглядывать. Я хочу поехать на авторынок. Посмотреть машины. Поболтать с мужиками. Понюхать бензин и прикипевшую грязь на колёсах.

Нина села на кровать, пораженная:

— Ты… ты хочешь променять орхидеи на какой то авторынок?

— Да! — сказал Олег с вызовом. — Я хочу делать иногда то, что хочу я, а не то, что прописано у тебя в этом дурацком плане! Я же  не робот, Нина! Я живой человек!

Он ждал скандала, слез, упреков. Но Нина молчала. Потом она медленно кивнула.

— Хорошо, — тихо сказала она. — Поезжай на авторынок. А я… я поеду одна в ботанический сад.

Так они и поступили. День прошел в гробовом молчании. Олег вернулся с авторынка довольный, пахнущий бензином и мужской дружбой. Нина вернулась из сада задумчивая, с фотоаппаратом, полным снимков причудливых цветов.

Вечером они сидели на кухне. Напряжение витало в воздухе.

— Ну и как орхидеи? — первым нарушил молчание Олег.

— Прекрасные, — ответила Нина. — А на авторынке что-нибудь интересное?

— Да так, поболтал, посмотрел на старый «Москвич», почти как у моего отца был… — он замолчал. — Нина, послушай. Я ценю все, что ты делаешь. Ты вернула меня к жизни, я это прекрасно понимаю. Но эта жизнь… она должна быть нашей. А не только твоей. В ней должно быть место и моим дурацким желаниям. И скуке иногда. И спонтанности. Нельзя всё это  планировать!

Нина вздохнула. Она смотрела в окно на зажигающиеся огни города.

— Ты прав, — наконец сказала она. — Я так увлеклась «проектом под названием «Наш новый брак», что забыла спросить у главного участника, нравится ли ему мой сценарий. Прости!

Олег подошел к ней, обнял сзади:

— Ничего. Просто давай договоримся. План — это хорошо. Но один день в неделю — день неповиновения. Полная анархия. Каждый делает то, что хочет. Даже если это значит, что ты пойдешь на орхидеи, а я буду смотреть футбол с пивом и чипсами.

Нина рассмеялась, оборачиваясь к нему:

— Договорились. Анархия по расписанию. Звучит,   как наше с тобой заклинание!

Они пожали друг другу руки, как два заговорщика, заключающие важнейший пакт. И в этот момент их отношения перешли на новый уровень — уровень принятия не только достоинств, но и разных чудачеств друг друга.

Прошло полгода...

Жизнь Олега и Нины обрела новый, странный, но удивительно гармоничный ритм. В нем было место и йоге, и урокам компьютерной грамотности, и романтическим ужинам, и дням полной лени, когда они до вечера валялись в кровати, читая книги и болтая о всякой ерунде.

Как-то раз к ним в гости приехала дочь Катя с мужем и Гришей. Сидя за большим семейным столом, Катя с удивлением смотрела на родителей. Они подкалывали друг друга, перешептывались, их взгляды пересекались с каким-то особым, теплым пониманием.

— Мам, пап, — сказала Катя, — что с вами? Вы как будто… помолодели. Или съездили на какой-то супружеский тренинг?

Олег и Нина переглянулись.

— Можно сказать и так, — улыбнулась Нина. — Только тренинг был домашний. Под названием «Выживание в браке после тридцатипятилетнего стажа».

— И кто победил? — поинтересовался Гриша, с аппетитом уплетая бабушкины сырники.

Олег хмыкнул, наливая себе чай:

— Победила дружба, внук. И любовь. С небольшим перевесом в пользу любви.

Все засмеялись...

Позже, когда гости уехали и они остались вдвоем, прибрав на кухне, Олег подошел к Нине, обнял ее за плечи и посмотрел в окно, где зажигались вечерние звезды.

— Знаешь, о чем я подумал? — тихо сказал он. — Что те молоденькие девушки в телефоне… они ищут и ищут. Ищут свою любовь, свою историю. А у нас она уже есть! Готовая, прочная, пусть с потертостями и царапинами, но от этого только стала ценнее. И мне сейчас наше… наше «старое вино» милее их молодого шампанского. Оно крепче. И с приятным  душком,   и  вкусным...

Нина прислонилась головой к его плечу:

— Я тоже не променяю наши шрамы на их гладкую кожу. В этих шрамах  вся наша с тобою жизнь!

Они стояли так молча, глядя на свое отражение в темном окне — две немолодые фигуры, прижавшиеся друг к другу. В их отражении не было ни карикатурной страсти, ни слащавой идиллии. Была сложная, многогранная, настоящая жизнь. С юмором, с проказами, с кризисами и их преодолением.

Их совместная старость с огоньком только начиналась. Впереди были новые вызовы — болезни, возможно, внуки-подростки, другие неизбежные кризисы.

Но теперь они знали главный секрет: чтобы не угаснуть, в огонь нужно постоянно подбрасывать дров. Иногда,   дубовых и серьезных, как борьба с внутренними демонами. Иногда,   березовых и легких, как смех над собственными неудачами на йоге. А иногда,   просто сухих щепок спонтанности и даже  маленьких бунтов...

И этот огонь, они чувствовали, будет гореть долго. Потому что разожгли они его вместе. И поддерживать его собирались тоже вместе. До самого конца.

«А ведь неплохо получилось, — подумала Нина, закрывая глаза и чувствуя тепло его руки. — Очень даже неплохо».

И Олег, как будто угадав ее мысли, крепче сжал ее плечо. Ответом было молчаливое, полное согласия и нежности давление ее тела. Все было сказано.

Все было понятно!