Огонь в ее глазах aka Порно на глазах у мужа

Глава 1. Встреча

Врата Ада веками оставались неприступной твердыней — колоссальные, двадцатиметровые в высоту и четырёхметровые в ширину. Их монолитные плиты, вытесанные из древнего камня, хранили таинственные письмена на забытых языках. Эти врата были не просто преградой — они служили стражами царства мёртвых, безжалостно впуская души, но никогда не выпуская их обратно.

У порога застыл Абаддон — сильнейший из демонов. В его руках пылал меч, инкрустированный переливающимися самоцветами, словно осколки радуги. С яростным рыком он вонзил клинок в каменную плоть врат. Камень затрещал, поддаваясь нечеловеческой мощи.

— Остановись! — прогремел за спиной голос Астарота, но Абаддон не обернулся. Он продолжал давить на меч, чувствуя, как древняя магия сопротивляется, а затем — как она ломается.

Врата застонали. Это был не просто звук камня — это был вопль тысячи измученных душ, эхо вековых страданий. Но даже их отчаянный крик не смог удержать натиск. Громадные створки содрогнулись и медленно, с мучительным скрежетом, распахнулись.

Первый луч солнечного света коснулся Абаддона — и чудо свершилось. Его алая кожа постепенно светлела, приобретая человеческий оттенок. Рога, венчавшие голову, растворились в воздухе, словно дым. Клыки втянулись в десны, а зубы стали безупречно белыми и ровными. Через мгновение перед вратами стоял не грозный демон, а юноша лет двадцати пяти: с изумрудными, словно наполненными живой водой, глазами и рыжеватыми кудрями, играющими на ветру.

— Я докажу Сатане, что он не прав! — выкрикнул Абаддон, бросая последний взгляд на Астарота. Не дожидаясь ответа, он шагнул в новый мир. Врата за его спиной с оглушительным грохотом захлопнулись, растворяясь в небытии, словно их никогда и не существовало.

Оказавшись среди горных вершин, Абаддон окинул взглядом долину. Внизу раскинулся небольшой городок, где жизнь била ключом: люди суетились, дети смеялись, торговцы зазывали покупателей. Воздух наполняли ароматы свежей выпечки и цветущих лугов — запахи, неведомые в царстве мёртвых.

— Повеселимся, — прошептал он, и в его глазах вспыхнул озорной огонёк. Развернувшись, он направился к городу, готовый окунуться в неведомый, полный сюрпризов мир.

Двадцать лет спустя.

Молодая девушка в белоснежном платье медленно шла по мосту. Босые ноги, израненные и окровавленные, оставляли на серых плитах едва заметные алые следы. На лице — мучительная смесь боли и отчаянной решимости, по щекам без остановки текли слёзы, размывая чёрную тушь.

Одним резким движением она взобралась на ограждение, ухватилась за холодный металл фонаря и уже собралась сделать последний шаг в бездну, как вдруг за спиной раздался насмешливый голос:

— Глупый человечешка, ты портишь мне весь кайф.

Она обернулась. Перед ней стоял молодой парень с копной рыжих кудряшек и обманчиво приятной внешностью. Его зелёные глаза смотрели холодно, почти безразлично, но что‑то в его лице приковывало взгляд — словно магнетизм неведомого, опасного притяжения.

— Вы это мне? — прошептала она дрожащим голосом, измученным многочасовыми рыданиями.

— Видишь здесь кого‑то ещё? А ну слезай, — он резко потянул её за подол платья. — Всем тут плевать, что ты хочешь умереть.

Его хватка оказалась железной: парень крепко схватил её за лодыжки, не давая упасть, но и не позволяя остаться на ограждении. Даже если бы она решилась прыгнуть, он не выпустил бы её.

— Ну, долго ждать? Или стащить тебя силой? — в его тоне не было ни капли сочувствия, лишь раздражённая настойчивость.

Девушка, не отрывая от него взгляда, послушно спустилась.

— Ну всё, топай‑ка домой, — бросил он через плечо и развернулся, чтобы уйти.

— Кто ты такой? — выкрикнула она ему вслед.

Парень медленно обернулся, подошёл ближе. В его глазах на мгновение вспыхнул нечеловеческий блеск, а на губах расцвела улыбка — безумная, леденящая душу.

— Я демон во плоти, милочка. И тебе лучше сейчас свалить отсюда, если ты не передумала умирать.

И в этот миг она действительно передумала. Что‑то в его облике, в этом странном, гипнотизирующем взгляде заставило её сердце сжаться не от отчаяния, а от необъяснимого трепета.

Возвращаясь домой, она чувствовала себя словно в тумане. Его слова эхом отдавались в голове: «Всем плевать, что ты хочешь умереть». Они врезались в сознание, будто высеченные ножом.

Квартира встретила её пустотой — в самом буквальном смысле. Почти без мебели, заваленная коробками и пакетами. Год назад она переехала сюда, но так и не разобрала вещи — будто и сама не верила, что останется здесь надолго.

Не обращая внимания на кровоточащие раны, она налила себе кофе, включила телевизор и опустилась на высокий барный стул. Мысли крутились вокруг того парня с моста — его пронзительных зелёных глаз, холодного голоса, странной, пугающей притягательности. Что‑то внутри неё изменилось. Что‑то необратимое.

На экране новостного канала диктор сообщал о ЧП: здание рядом с мостом было уничтожено — то ли взрывом, то ли землетрясением. Расследование только началось, причины оставались загадкой.

Кружка выскользнула из её рук и с грохотом упала на пол.

Ведь всего несколько минут назад она стояла на том самом мосту.

Неделю спустя

Прошла неделя с той трагедии. Около трёх тысяч человек погибли, и весь город погрузился в траур. Официальной версией стало мощное землетрясение — странное, необъяснимое: сейсмографы его не зафиксировали.

В тот день Элизабет сидела в офисе, уставившись в монитор. Мысли разбегались, работа не шла.

— Лишу премии, если не начнёшь работать. Или уволю, — бросил босс, проходя мимо.

Он повторял это регулярно, но держал её скорее из жалости. Элизабет и сама понимала: она не ценный сотрудник.

Она была одинока. Ни друзей, ни семьи, ни даже домашнего питомца. Родители отказались от неё в младенчестве. Восемнадцать лет она провела в детском доме — ни одна семья так и не решилась взять её. В детстве Элизабет казалась отстранённой, почти апатичной: не интересовалась игрушками, не стремилась общаться с другими детьми. Могла часами сидеть, уставившись в одну точку. С годами мало что изменилось.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Да пусть увольняет, плевать», — мысленно отозвалась она, а вслух лишь произнесла:

— Хорошо.

На обед Элизабет отправилась в небольшой японский ресторанчик. Заказала тофу с лососем, но не успела приступить к еде, как замерла: за соседним столиком сидел тот самый парень с моста — с рыжими кудрями и пронзительными зелёными глазами.

Он, словно почувствовав её взгляд, обернулся и посмотрел прямо на неё. Затем неспешно поднялся и подсел к ней.

— Преследуешь меня? — спросил он, приподняв коричневые брови.

Элизабет потеряла дар речи. Его красота ошеломляла. Такие парни никогда не обращали на неё внимания, а уж тем более не заговаривали. Его голос, мягкий и бархатистый, ласкал слух, словно мелодия Бетховена. Она вдруг остро осознала, что надела блузку, которую уже дважды носила, и, вероятно, выглядела не лучшим образом.

— Я… — начала она, но слова застряли в горле.

— Мысли о самоубийстве ещё посещают? — Он придвинулся ближе, понизив голос до шёпота. — Хочу предупредить: после смерти тебя не ждёт ничего хорошего. Рай давно закрыт. Сначала придётся пройти через муки Ада.

Элизабет уставилась на него, не понимая. «Неужели вся эта красота досталась слабоумному?» — мелькнуло у неё в голове.

— Ты ненормальный? — вырвалось у неё.

Парень наклонился к её уху.

— Абсолютно сумасшедший, — прошептал он, а затем, глядя ей в глаза, легонько стукнул пальцем по носу. Элизабет застыла, охваченная смущением. — А ты, наоборот, нормальная. Что для людей не свойственно. Жаль, что умрёшь, а твоя милая душонка попадёт в Ад.

— Кто ты такой? Какой ещё Ад? — выдохнула она.

— Я демон Абаддон. Пришёл в ваш мир, чтобы надавать людям по задницам, — он расплылся в безумной улыбке, широко раскрыв глаза.

— Ты точно из психушки сбежал, — бросила Элизабет, пытаясь встать и уйти.

Но он мягко, почти невесомо придержал её за руку.

— О, ты знаешь, я там был. У них колют транквилизаторы, от которых у меня действительно намного ехала крыша. Мне понравилось, но дела без меня сами не сделаются, сама понимаешь, — он усмехнулся. — Пришлось удрать.

— Понятно, — безразлично отозвалась девушка и опустилась на стул.

Он явно ненормальный. И всё же ей стало любопытно: что будет дальше? С такими эксцентричными людьми она никогда не общалась.

— Так что же тебя толкнуло на самоубийство? — спросил он без тени насмешки.

Элизабет замерла. В горле встал ком. Она вспомнила своё намерение, и на мгновение ей стало жаль — не из‑за поступка, а оттого, что не смогла довести дело до конца. Её жизнь была настолько монотонной и беспросветной, что даже дышать порой не хотелось.

— О, прости, прости, я напомнил тебе о твоей боли, — он сделал театральную паузу, чуть склонив голову. — Знаешь, сегодня ты вполне можешь завершить начатое. Здесь я не планирую никаких действий.

— Ты совершенно чокнутый! — выкрикнула она, вскочила и поспешно вышла, вернувшись в офис.

На следующий день Элизабет решила обедать в другом месте — подальше от странного парня. Но, словно злой рок, он снова оказался там. Она старалась не замечать его, но он, разумеется, заметил её.

— Нет, ну это уже не шутки, — рассмеялся Абаддон, подсаживаясь к ней. — Как твоё имя, человек? — спросил он, широко улыбаясь.

— Нора, — медленно произнесла девушка, тяжело вздохнув. «Спокойно пообедать сегодня снова не выйдет», — подумала она. — «И чего он прицепился ко мне?»

— Нора? Это же не твоё имя. Думала, я не узнаю? — он укоризненно покачал головой, и его кудри пружинисто подпрыгнули.

— Ну и как же меня зовут? — с вызовом спросила она.

— Ты Элизабет Хершел, двадцать один год. Родилась двенадцатого апреля. Шёл сильный снегопад, такой, что твоя мать родила тебя прямо в машине скорой помощи. — Он бросил на неё быстрый взгляд. — Мне продолжать?

— Ты следишь за мной? — Элизабет почувствовала, как по спине пробежал холодок.

— Это ты следишь за мной, милочка, — мягко проговорил он, словно она была его преданной фанаткой.

— Ненормальный, — выдохнула девушка и почти выбежала из кафе.

Абаддон не последовал за ней. Он лишь с улыбкой наблюдал через окно, помахав ей на прощание рукой. «Придурок»,- подумала Элизабет показав ему средний палец.

Вечер выдался тягучим и тревожным. Элизабет шла домой, едва переставляя ноги от усталости, но внутренний настороженный звон не давал расслабиться. Она то и дело оборачивалась — тени в переулках казались слишком плотными, шаги за спиной звучали чуть громче, чем должны. «Он следит за мной?» — мысль царапала сознание, как острый осколок.

Дома она рухнула в постель, но сон пришёл не сразу. В голове крутились обрывки диалогов, зелёные глаза, насмешливая улыбка. Когда наконец сморил тяжёлый полудрём, её вырвал из него странный звук — будто кто‑то неторопливо хозяйничал на кухне.

Элизабет села в постели, сердце застучало в горле. Тихо, на цыпочках, она прокралась к двери и выглянула.

На кухне, у её плиты, стоял он.

Абаддон.

Он что‑то помешивал в сковороде, насвистывая незнакомую мелодию, будто находился у себя дома.

Её сковало ледяным оцепенением.

— Я знаю, о чём ты думаешь, — не оборачиваясь, пробормотал он. — Поэтому разбил твой телефон. Даже если бы ты вызвала полицию, это не помогло.

— Как ты вошёл? — голос дрогнул, выдавая страх. Она точно запирала все двери. Сигнализация была включена — любой взлом вызвал бы вой сирены.

— Через открытое окно, конечно, — он обернулся и ухмыльнулся, словно объяснял ребёнку очевидное.

— Ты меня за идиотку держишь? Я живу на двадцать четвёртом этаже, — она всё ещё не могла пошевелиться. Мозг лихорадочно просчитывал варианты: бежать к двери? Но пока она будет справляться с замками, он догонит. Окно? Двадцать четыре этажа вниз — не прыжок, а полёт в небытие.

— И что такого? — он пожал плечами, будто речь шла о прогулке в парке. — Это не высоко. Я и не на такие здания запрыгивал. А ну‑ка садись, позавтракай. Я сделал нам яичницу.

Он поставил на стол сковороду, разлил кофе по кружкам — всё с той же непринуждённой лёгкостью, будто они были давними знакомыми, а не незнакомцами, чья встреча началась с вторжения.

Элизабет опустилась на стул. Колени дрожали. Но был ли это страх? Или что‑то иное — странное, тягучее ощущение, будто мир вдруг сдвинулся с оси, и теперь всё, что казалось незыблемым, стало возможным?

— Чего не ешь? — он взглянул на её бледное лицо. — О, да я не стал бы тебя травить. Ты и сама в состоянии себя убить, — он хохотнул, явно наслаждаясь собственной шуткой, и с аппетитом накинулся на завтрак. — Знаешь, на Земле безумно вкусная еда. Попробуй яичницу в Аду — месяц потом от хвори отходишь.

— Чего ты хочешь от меня? — прошептала она, незаметно сжимая в ладони вилку. Металл холодил пальцы — хрупкая иллюзия защиты.

— Ты мне показалась интересной, — он отложил вилку, посмотрел на неё с неожиданным вниманием. — Обычно я знаю, чего хотят люди. Но ты… В тебе есть что‑то странное. Ты не хочешь ничего, кроме смерти. И от этого рядом с тобой мне спокойно.

Его слова повисли в воздухе, как нечто необъяснимое, почти интимное. Он говорил так, будто они давно знакомы, будто она была частью его мира — мира, где прыжки с двадцать четвёртого этажа — пустяк, а завтрак с незнакомкой — обыденность.

— Я хочу, чтобы ты ушёл, — её голос звучал тихо, но твёрдо.

— А я не хочу, — он откинулся на стуле, скрестив руки. — К тому же я знаю, что ты хотела сделать, — он кивнул в сторону окна. — Если ты умрёшь, мне станет скучно и грустно.

Кровь отхлынула от лица. Откуда он знает? Минуту назад она смотрела на это окно, прикидывая, сколько секунд займёт падение. Неужели он читает мысли? Это было уже не в первый раз — его способность угадывать её намерения пугала больше, чем само вторжение.

— Кто ты на самом деле? — выдохнула она, чувствуя, как вилка в руке становится единственным якорем в этом безумии.

Он улыбнулся — медленно, почти ласково.

— Разве я не говорил? Я демон. И, кажется, теперь я твой личный кошмар. Или спаситель. Поглядим.

— Ты действительно псих и сбежал из психушки? — осторожно спросила Элизабет, незаметно сжимая в руке вилку. Металл холодил пальцы, давая хоть какое‑то ощущение контроля.

— Ага. А ещё я — демон разрушения и хаоса, — беззаботно подтвердил Абаддон, словно сообщал свой род занятий на светской вечеринке.

— Докажи.

— Не веришь мне? Хорошо.

Он встал и поманил её к окну. Элизабет неохотно подошла, держась на безопасном расстоянии. Абаддон щёлкнул пальцами — и улица взорвалась скрежетом металла. Машины одна за другой теряли управление, врезались в столбы, сталкивались лоб в лоб. Через несколько секунд дорога превратилась в хаотичную груду искорёженного железа.

— Хватит! — вскрикнула Элизабет, зажмуриваясь от ужаса.

— Незачем так орать, я ведь не глухой, — недовольно пробурчал парень, потирая ухо. — Нужны ещё доказательства?

Элизабет молча покачала головой и опустилась на стул, крепче сжимая вилку. Демон. В моей квартире. Это точно конец. Но странное дело — вместо паники в груди разрасталось какое‑то лихорадочное любопытство. Если он убьёт её, это хотя бы внесёт разнообразие в её бесцветную жизнь.

— Ты знала, что твоё желание умереть — не твой выбор? — неожиданно тихо спросил Абаддон.

Девушка вздрогнула. Она хотела возразить, но слова застряли в горле. Вместо этого она снова взглянула на него — и вновь поразилась его красоте. Безупречные черты, игривые рыжие кудри, глаза цвета весенней травы… А ещё этот аромат — то цитрусовый, то ванильный, то цветочный, постоянно меняющийся, как настроение.

— Мелкие демоны наслали на тебя хворь, — продолжил Абаддон, вертя в пальцах ту самую вилку, которую Элизабет только что сжимала. — Могу убрать её, если хочешь. Даже интересно: если я это сделаю, появится ли у тебя другое желание помимо смерти?

— Можешь попробовать, — безразлично согласилась девушка.

Демон встал, взял её за руки. Его ладони были тёплыми, почти обжигающими. Он медленно провёл ладонью по её предплечью — и кожа на левой руке вдруг потемнела, стала сморщенной, будто высохшая кора старого дерева. От руки потянулся запах гниения, резкий и тошнотворный.

Элизабет инстинктивно отпрянула, но Абаддон мягко удержал её запястье. Его прикосновение вдруг принесло странное успокоение.

— Хм, интересно… — пробормотал он, прищурившись. — Сам Апрон постарался. Видимо, в Аду им совсем скучно стало.

Он снова провёл рукой над почерневшей кожей. В воздухе заклубилась тёмная дымка, словно туман, втягивающийся в его ладонь. Через мгновение рука Элизабет вернулась к нормальному виду — гладкая, здоровая, без малейших следов порчи.

А вместе с этим… что‑то изменилось внутри неё. Тяжёлая пелена депрессии, годами окутывавшая сознание, вдруг разорвалась. Цвета стали ярче, звуки — отчётливее, воздух наполнился тысячей новых ароматов. Элизабет глубоко вдохнула — и впервые за долгое время почувствовала… жизнь.

— Ну как? — Абаддон склонил голову, изучая её лицо.

Элизабет медленно подняла руку, разглядывая её, затем перевела взгляд на демона. В её глазах, ещё минуту назад пустых и безжизненных, теперь мерцало что‑то новое — искра любопытства, проблеск интереса к миру.

— Мне… действительно полегчало, — прошептала она, и на её губах сама собой появилась улыбка. — Спасибо.

— Не нужно мне твоё спасибо, — отмахнулся Абаддон, но в его взгляде промелькнуло удовлетворение. — Даже после снятия метки ты ничего не желаешь. Это странно для человека.

— Я всегда такой была, — тихо ответила Элизабет, всё ещё пытаясь осознать перемены внутри себя.

— Хм… дай‑ка подумать, — демон потёр подбородок, задумчиво глядя в потолок. — Наверное, в тебя забыли положить душу.

— Что значит «забыли»? — ахнула девушка, чувствуя, как сердце пропускает удар.

— Ты не против, если я проверю? — не дожидаясь ответа, Абаддон снова оказался рядом, всматриваясь в её лицо.

На мгновение его зелёные глаза вспыхнули алым, словно два миниатюрных пожара. Элизабет замерла, ощущая, как по спине пробегает волна странного тепла.

— Ну конечно, я был прав, — демон отступил, торжествующе улыбаясь. — В тебе нет души. Это занятно. Но где же она тогда?

— Ты серьёзно? То есть моя душа где‑то ходит сейчас? — Элизабет невольно огляделась, будто ожидая увидеть полупрозрачный силуэт в углу комнаты.

— Меня заинтересовало это дело, — Абаддон хлопнул в ладоши, явно воодушевлённый. — Я берусь за него, милочка. Мы найдём твою душу!

Глава 2. Путешествие

— И где нам искать мою душу? — тихо спросила Элизабет, глядя, как пар поднимается от чашки зелёного чая.

Они сидели в гостиной. Лёгкий аромат чая разливался по комнате, но даже он не мог перебить причудливый шлейф, который оставлял Абаддон: сегодня от него веяло нежными нотами пиона, то вспыхивающими, то растворяющимися в воздухе.

Элизабет устроилась в мягком кресле, наполовину укрытом заводским полиэтиленном. Абаддон расхаживал по комнате — напряжённый, сосредоточенный. Его коричневые брови сошлись на переносице, руки упёрлись в бока, словно он готовился к решающей схватке с невидимым противником.

— Хм, дайте‑ка подумать… — протянул он, останавливаясь у окна. — Уверен, она где‑то на Земле. Наверняка, один из падальщиков украл и пользуется ею.

— Что значит «пользуется»? — Элизабет поставила чашку на стол, впиваясь взглядом в лицо демона.

Абаддон неспешно подошёл, взял свою чашку, отхлебнул и изобразил на лице блаженное удовольствие.

— Чудесный чай! — воскликнул он, а затем, не дожидаясь её нетерпеливого взгляда, продолжил: — Он ею питается.

Элизабет невольно приоткрыла рот.

— Понимаешь, детка, — Абаддон сделал жест, будто зачерпывал ложкой нечто невидимое, — падальщики просто обожают лопать энергию душ. Хватают неупокоенных и съедают без остатка. Но твоя душа… — он сделал паузу, сверкнув глазами, — она принадлежит живому телу. А значит, в ней бесконечно много энергии.

Он наклонился ближе, и аромат пиона стал почти осязаемым.

— Вот ты бы отказалась от бесконечного и вкусного пирога, который никогда не кончается? Ну, почти никогда. Вот и падальщики такие. Найти душу, потерявшую пристанище, — всё равно что сорвать куш в триллион долларов.

Элизабет молчала. Мир, ещё вчера серый и предсказуемый, теперь кружился перед ней в безумном калейдоскопе: демон, отсутствие души, падальщики‑пожиратели… Всё это походило на бред, но необъяснимое ощущение внутри — лёгкость, яркость красок, новый вкус воздуха — говорило: это реальность.

— Мы поедем сегодня в Швейцарию, — внезапно объявил Абаддон, выпрямляясь. — Там много этих придурков. Если твоя душа у них, то точно у самого главного падальщика — Вогата.

— В Швейцарию? — переспросила Элизабет, чувствуя, как сердце делает лишний удар. — Прямо сейчас?

— А чего ждать? — он ухмыльнулся, сверкнув белоснежными зубами. — Чем быстрее найдём твою душу, тем быстрее ты сможешь решить, что с ней делать. И со своей жизнью, кстати, тоже.

Он подошёл к окну, распахнул его, и прохладный ветер взметнул его рыжие кудри. Элизабет невольно вздрогнула — за окном темнело, а в его глазах уже горел азарт охотника, почувствовавшего след.

— Собирай вещи. Через час вылетаем.

Элизабет никогда не покидала пределов родного города. Путешествия её не манили — зачем искать приключения, если и дома хватает рутины? Мысль о поездке в Швейцарию вызывала не восторг, а липкий страх: выход из зоны комфорта всегда похож на шаг в пропасть.

Но рядом с ней был Абаддон — демон, нарушитель спокойствия, любитель крайностей. Его глаза горели азартом, улыбка не сходила с лица. Для него это была не поездка, а игра. Для неё — вынужденная авантюра ради души, которую кто‑то украл.

Через сутки они уже стояли на улочках швейцарского городка. Горы вдалеке казались нарисованными — величественные, неприступные, покрытые снежными шапками. Элизабет вдыхала чистый, почти хрустальный воздух и пыталась осознать: «Я действительно здесь».

Абаддон, словно не замечая её растерянности, двигался с уверенностью человека, привыкшего к роскоши. Оказалось, он невероятно богат — что, в общем‑то, не удивляло. «Наверняка все демоны такие», — подумала Элизабет, наблюдая, как он небрежно достаёт пачку купюр.

Спустя несколько часов они уже входили в пятизвёздочный отель с видом на Альпы. Номер — не просто комната, а целое произведение искусства в стиле барокко.

Администратор — стройная девушка с безупречной улыбкой — то и дело бросала на Абаддона восхищённые взгляды, краснея при каждом его слове. А когда её глаза скользнули по Элизабет, в них мелькнуло недоумение: «Как такая простая девушка оказалась рядом с этим красавцем?»

Номер поражал роскошью: резная мебель с позолотой, изогнутые линии, завитушки, будто вышедшие из сказки; хрустальные люстры, рассыпающие по комнате бриллиантовые блики; персиковые ковры, мягкие, как облако; лепные узоры на стенах и зеркала, умножающие пространство; просторная гостиная и две спальни, каждая — как музейный экспонат.

Элизабет осторожно провела рукой по обивке кресла. Ткань была такой нежной, что казалось, она может растаять от прикосновения.

— Ну как? — спросил Абаддон, развалившись на диване и закинув руки за голову. — Неплохо, да?

— Слишком… богато, — пробормотала она.

— О, это ещё скромный вариант. В Аду у меня апартаменты куда круче. Были во всяком случае, — подытожил он с грустью в глазах.

Она не стала уточнять, шутит он или нет.

— Ты собираешься идти в этих лохмотьях? — голос Абаддона прорвался сквозь её размышления, резкий и безошибочно осуждающий.

Элизабет вздрогнула. Он уставился на её старые спортивные штаны и растянутую кофту с потёртой жилеткой так, словно перед ним был экспонат из музея неудачных модных решений.

— Что? — она инстинктивно потянула вниз край кофты, будто это могло как‑то улучшить ситуацию.

— Твои вещи похожи на бабкино тряпьё, — он скривился, не скрывая отвращения. — Ты всегда так одеваешься? Впрочем, не важно. Сейчас…

Абаддон щелкнул пальцами и куда-то исчез, Элизабет даже взвизгнула от неожиданности. Но не успела она опомниться, как перед ней материализовался демон и комплект одежды — стильной, продуманной до мелочей, идеально подходящей для горного похода. Тёплые чёрные штаны со змеиными вставками, облегающие, но не стесняющие движений. Такая же мастерка и меховая жилетка тёплого коричневого оттенка.

Элизабет неуверенно взяла вещи в руки. Ткань оказалась неожиданно приятной на ощупь — плотной, но податливой. Она никогда не носила ничего настолько… обтягивающего.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Чего? Мерить не станешь? — Абаддон наблюдал за её колебаниями с лёгкой усмешкой.

— Отвернись, — её голос дрогнул от смущения.

— Милочка, я столько раз видел голое женское тело, что твоё меня не впечатлит, уж поверь.

Она метнула в него гневный взгляд, но всё же начала переодеваться прямо перед ним. Сняла старую одежду, оставшись в кружевном белье — неожиданно изящном на фоне её обычного аскетичного гардероба.

— Беру свои слова назад, выглядишь потрясно, — произнёс он, бесстыдно разглядывая её фигуру.

— Спасибо, — Элизабет покраснела. Она редко получала комплименты, и этот застал её врасплох.

— «Спасибо»? Да я в восторге. Позволишь? — Он шагнул ближе, не отрывая взгляда.

Элизабет замерла. Абаддон стоял так близко, что она чувствовала тепло его тела, вдыхала пьянящий аромат — то ли цитруса, то ли сандала, то ли чего‑то совершенно неземного. Его палец скользнул по её ключице, оставив после себя едва ощутимый след жара.

Что‑то внутри неё дрогнуло. Не осознавая до конца своих действий, она подняла голову, потянулась к его лицу…

Но он отстранился с издевательской улыбкой.

«Урод!» — пронеслось у неё в голове.

— Мы оба знаем, что это не так. Идём, у нас нет на это времени, — он словно прочитал её мысли. Или просто уловил вспышку злости на её лице.

Ей стало стыдно. За свою импульсивность, за то, что позволила себе поддаться мимолётному порыву.

На следующее утро они отправились в горы — туда, где, по словам Абаддона, находилось логово падальщиков.

За время пути Элизабет успела устать от его бесконечных монологов. Абаддон не замолкал ни на минуту: комментировал каждый встречный камень, будто это был артефакт мирового значения; возмущался по поводу и без — то погоде, то местным обычаям, то «слишком медленному» подъёму; заливался смехом над собственными шутками, которые Элизабет не понимала, но вежливо улыбалась, чтобы не выглядеть ханжой.

И всё же… впервые за долгое время она осознала, что улыбается. Не натянуто, не из вежливости, а почти искренне. Его безудержный напор, его нелепые выходки, его уверенность, что мир — это огромная сцена для его представлений, — всё это понемногу растапливало лёд внутри неё.

«Нужно время, — подумала она, глядя на его профиль в лучах горного солнца. — Время, чтобы понять его юмор. Время, чтобы привыкнуть к этому безумию. Время, чтобы найти свою душу».

— Ты не чувствуешь холода? — удивлённо спросила Элизабет, наконец обратив внимание на его наряд.

На Абаддоне была лишь тонкая футболка — и ничего больше. В горах, где воздух пронизывал даже её новый тёплый костюм, это выглядело не просто странно, а откровенно безумным.

— Шутишь? Я же из самой преисподней, — он ухмыльнулся, словно речь шла о чём‑то самоочевидном. — Конечно, я не чувствую холода.

Они продолжили путь по извилистой тропе. Скалы смыкались вокруг, создавая причудливый лабиринт из камня и тени. Элизабет невольно залюбовалась тем, как легко и грациозно двигается Абаддон — ни одного лишнего движения, ни капли неуверенности. «Он всегда выглядит так, будто только что сошёл с обложки модного журнала, — подумала она. — Мне бы хоть немного его уверенности в себе…»

Тропа внезапно свернула, и они оказались среди нагромождения огромных валунов. Элизабет едва успевала следовать за демоном, когда он вдруг остановился у самого края пропасти.

— Вроде тут, — пробормотал он, шагнув вперёд.

Элизабет лишь пискнула от ужаса. Но вместо того чтобы рухнуть вниз, Абаддон… просто исчез в воздухе.

Она замерла, оглядываясь по сторонам в панике. Где он? Что это было?

И тут из пустоты показалась его голова — просто висела в воздухе, словно оторванная от тела.

— Ну, долго тебя ждать? Это иллюзия, идём, — он протянул руку.

Элизабет сглотнула. Сердце колотилось где‑то в горле. Но она обещала себе быть храброй. Взяв его ладонь, зажмурила глаза и шагнула вперёд.

Ощущение падения длилось долю секунды — а затем под ногами снова оказалась твёрдая земля.

Они стояли у входа в пещеру, скрытую в зарослях плюща. Вокруг царила удивительная атмосфера: сырость, пропитавшая воздух пахнущая плесенью; молодые деревца, пробивающиеся сквозь камни; скалы, торчащие из земли,высокая трава, нежно колышущаяся от ветра; жёлтые одуванчики, рассыпанные по поляне, наполняющие пространство лёгким, ненавязчивым ароматом.

Но самым странным были… пустые бутылки из‑под кока‑колы, валяющиеся повсюду.

— Да, они любят пить колу. Не знаю почему, — пояснил Абаддон, заметив её недоумённый взгляд.

Он резво шагнул в тёмный зев пещеры. Элизабет последовала за ним, мысленно ругая себя за всё, что с ней происходит. «Я доверилась демону. Иду за ним в какую‑то подозрительную пещеру. А вдруг он врёт насчёт моей души? Вдруг это ловушка? Может, прямо сейчас он ведёт меня к смерти…»

Мысли метались в голове, словно загнанные звери.

«Какой смысл ему меня убивать? Во мне совершенно нет ничего интересного. Душа и та потерялась. Разве демоны убивают просто так?»

Она глубоко вдохнула, пытаясь унять дрожь в коленях. Тьма пещеры поглощала их фигуры, а впереди лишь смутно виднелась спина Абаддона — её единственный проводник в этом странном, пугающем мире.

В пещере царил причудливый полумрак, пронизанный тёплым жёлтым сиянием гирлянд. Они свисали со сводов, словно застывшие потоки жидкого солнца, а на них позвякивали амулеты — переплетения перьев, верёвок, крошечных колокольчиков и отполированных камушков. Каждый порыв воздуха заставлял их шевелиться, создавая тихий, почти музыкальный перезвон.

— С помощью этих амулетов они отпугивают людей, — пояснил Абаддон, указывая на один из оберегов, напоминающий ловец снов. Тот медленно раскачивался, издавая едва уловимый звон.

— Мне конечно страшно, но не очень. Как фонари могут пугать? — тихо спросила Элизабет, невольно вглядываясь в таинственные символы, выгравированные на камнях.

— Ну, это просто, — демон слегка усмехнулся. — В тебе нет души, а значит, ты не целый человек.

Они продвигались вглубь, пока не достигли развилки — два тёмных прохода расходились в противоположные стороны. Абаддон уверенно выбрал левый.

— Кто идёт? — внезапно раздался скрипучий голос, разрезавший тишину, как ржавый нож.

— Твоя смерть, — с лёгкой издёвкой ответил Абаддон.

Из тени выступил подросток лет четырнадцати — в грязных лохмотьях, с лицом, испачканным землёй и потом. Он тут же согнулся в низком поклоне:

— Простите, господин, не признал сразу… — затараторил он, повторяя извинения, будто заученную молитву. — Мы все выглядим как люди уже давно, так проще в этом мире…

— Давно я не был тут, — присвистнул Абаддон, оглядывая пещеру с видом человека, вспоминающего давние времена. — Наверное, ещё со времён правления фараонов. Где Вогат?

— Он в своём пристанище, господин. Для меня честь будет сопроводить вас и… — паренёк запнулся, уставившись на Элизабет с неприкрытым изумлением.

— Элизабет, — поспешила представиться девушка.

— …и Элизабет? — голос мальчишки дрогнул, в нём явственно прозвучал страх.

— Расслабься, она не совсем человек, — небрежно бросил Абаддон. Мальчик снова склонился, указывая на россыпь пустых бутылок из‑под колы.

— Изволите испить напиток?

— Нет, спасибо, — вежливо отказалась Элизабет. Абаддон лишь покачал головой.

Вскоре они оказались в просторном помещении, которое странным образом напоминало обычную человеческую комнату — если не обращать внимания на каменные стены и пол. Здесь было неожиданно цивилизованно: множество разноцветных лампочек, создающих пёстрый световой узор; амулеты, развешанные по стенам, словно сувениры из путешествия; кулер с водой, мирно побулькивающий в углу. Кондиционер, тихо гудящий под сводом пещеры, совсем выбивался из контекста.

Элизабет невольно огляделась, пытаясь осмыслить сюрреалистичную картину. Контраст был настолько нелепым, что она едва сдержала нервный смешок.

— Это… и есть логово падальщиков? — прошептала она, поворачиваясь к Абаддону.

— О, это только приёмная, — он подмигнул, и в его глазах вспыхнули озорные огоньки. — Самое интересное впереди.

В глубине помещения на грязном диване восседал гигантский толстяк. Он с наслаждением потягивал коричневую сигару, а вокруг него царил настоящий апокалипсис из фастфуда. Повсюду валялись пустые баночки из‑под крылышек KFC, обёртки от бургеров, разбросанные по углам, коробки от пиццы, сложенные в шаткую пирамиду. Но самое запоминающееся — это горы пустых бутылок из‑под газировки, словно трофейный склад.

«Точно падальщики», — мысленно констатировала Элизабет, с трудом отводя взгляд от этого гастрономического хаоса.

Заметив гостей, толстяк — очевидно, Вогат — попытался встать. Но его массивное тело предательски отказалось подчиняться. Он барахтался, словно перевернувшийся на спину жук, беспомощно дёргая руками и ногами, пока Абаддон наблюдал за этой сценой с откровенной насмешкой. Когда Вогат начал задыхаться от усилий, демон наконец сжалился:

— Ой, да сиди, жирдяй, — бросил он, окидывая помещение презрительным взглядом. — М‑да, свиньи опрятнее вас.

Лоб Вогата залился потом, он тут же стал торопливо вытирать лицо салфетками. Его голос дрожал от смущения и страха:

— Господин, мы… я… Мы так рады вашему появлению! Что привело вас в нашу обитель? — ему явно было неловко лежать, пока его повелитель стоял перед ним.

— Ничего особенного, — Абаддон шагнул ближе, и его тень накрыла толстяка. — Понимаешь ли, у этой милочки душа потерялась. Вот думаю — не у тебя ли? — его глаза сверкнули, впиваясь в потное лицо падальщика.

— Нет, господин, клянусь, мы уже давно не ели душ! — залепетал Вогат, судорожно комкая салфетку.

Абаддон окинул взглядом гору пищевых отходов и небрежно пнул коробку из‑под пиццы, валявшуюся у его ног.

— Поаккуратнее с клятвами. Ты же знаешь, что со мной шутки плохи.

— Конечно, господин! Я бы никогда не стал вас обманывать. Помилуйте! — Вогат почти распластался на диване, умоляюще глядя на демона.

Абаддон кивнул, бросил короткий взгляд на Элизабет и произнёс:

— Что ж, тут её нет. — Затем резко развернулся к Вогату: — Ты и твои слуги должны искать по всему земному шару душу, которая прикреплена к телу. Как найдёте — ты знаешь, как меня найти. Но только попробуйте хоть кусочек от этой души съесть — убью.

Вогат судорожно закивал, а затем, перейдя на незнакомый гортанный язык, начал раздавать приказы. Из тёмного угла пещеры молча выступили его подчинённые — тени в лохмотьях, с глазами, горящими нездоровым блеском. Они склонились перед Вогатом, словно стая голодных псов, ждущих команды.

Выйдя из пещеры, Элизабет вдохнула свежий горный воздух, словно пытаясь смыть с себя липкое ощущение от встречи с падальщиками. Она посмотрела на Абаддона, который лениво отряхивал несуществующие пылинки с рукава, и спросила:

— Они перестали есть души?

— М‑да, видимо фастфуд влияет не только на людей, но и на низших демонов, — он усмехнулся, бросив взгляд назад, на тёмный зев пещеры.

— Они демоны? — Элизабет всё ещё пыталась уложить в голове увиденное.

— Да, детка, низшие демоны, падальщики, — в его голосе прозвучала такая неприкрытая неприязнь, что девушка мгновенно поняла, насколько низко они стоят в иерархии этого странного мира.

— Они боятся тебя… Ты высший демон?

— Милочка, я — наивысший демон, правая рука Сатаны. Точнее, был ею когда‑то, — он произнёс это с лёгкой ноткой ностальгии, но тут же встряхнулся, словно отгоняя воспоминания. — Я уже двадцать лет на земле.

Элизабет прикусила язык. Она хотела спросить, почему он оказался здесь, но по выражению его лица поняла: эта тема ему неприятна. Вместо этого она задала другой вопрос:

— А если падальщики не найдут душу?

Абаддон тяжело вздохнул, поднял взгляд к небу, которое постепенно затягивалось хмурыми облаками.

— Это очень плохо. Нам придётся отправиться в Ад, а он для меня закрыт уже давно.

— Как тогда мы туда попадём? — в её голосе проскользнула тревога.

— Есть одна лазейка, — внезапно его лицо стало серьёзным, почти мрачным. Было видно, что разговор об Аде задевает за живое.

— Хорошо, а если её нет и в Аду? Тогда что?

— Тогда это ещё хуже, — он резко остановился, повернулся к ней. — Она в раю. А рай закрыт для меня по праву. Лазеек я не знаю. Как же с вами, людьми, сложно! Почему вы так много болтаете? Уму непостижимо.

«Кто бы говорил», — мысленно фыркнула Элизабет, но вслух ничего не сказала. Вместо этого она просто пошла вперёд, стараясь не замечать, как внутри неё разгорается странное, почти забытое чувство — любопытство.

Путь впереди казался всё более туманным, но теперь она точно знала: назад дороги нет.

Глава 3. Падальщики

Вернувшись в гостиницу, Элизабет без сил рухнула на диван. Ноги ныли так, будто она прошла не пару горных троп, а обогнула земной шар. Каждое движение отдавалось тупой болью в мышцах, которые словно окаменели после непривычной нагрузки. Она вытянула ноги, попыталась расслабить плечи — тщетно. Тело будто превратилось в один сплошной узел напряжения.

— Иди в джакузи, оно поможет, — бросил Абаддон, не отрываясь от бара, где с артистичной небрежностью смешивал коктейли. То ли прочёл её мысли, то ли просто уловил очередной подавленный стон — но попал в точку.

Элизабет с трудом поднялась и поплелась в ванную. Включила воду, добавила пены с ароматом лаванды, запустила механизм джакузи. Воздух тут же наполнился мягким журчанием и лёгким паром.

Она разделась и медленно опустилась в тёплую воду. Мышцы начали расслабляться почти мгновенно — словно кто‑то невидимый разминал их нежными руками. Элизабет прикрыла глаза, отдаваясь блаженству, как вдруг дверь с шумом распахнулась.

В проёме возник Абаддон — абсолютно голый, с двумя бокалами голубого коктейля в руках.

— Что ты делаешь?! — вскрикнула Элизабет, инстинктивно прикрывая грудь руками. Вода заплескалась от её резкого движения.

Абаддон замер, озадаченно переводя взгляд с неё на бокалы, потом снова на неё.

— Что? Я сделал нам «Голубую лагуну», но если ты не хочешь — я выпью сам, — он слегка приподнял бокалы, будто демонстрируя их ценность.

— Но ты же голый! — её голос дрогнул от возмущения.

Он окинул себя взглядом, словно только сейчас осознал свою наготу.

— Ты тоже голая! — парировал он с тем же негодованием, что и она.

Затем неспешно подошёл ближе, поставил один бокал рядом с её рукой. Элизабет отчаянно старалась не смотреть на него, но периферийное зрение предательски фиксировало детали: рельеф мышц, капли воды на коже, лёгкую улыбку, играющую на его губах.

Абаддон погрузился в джакузи напротив неё, устроился с комфортом и расплылся в довольной ухмылке. Вода ласково обволокла его плечи, а голубые отблески коктейля придавали его коже почти неземной оттенок.

Элизабет сжалась, чувствуя, как жар приливает к лицу. Каждая клеточка её тела кричала о неловкости, в то время как демон выглядел абсолютно расслабленным, будто они сидели в кафе за чашкой чая.

— Да расслабься ты, — протянул он, делая глоток коктейля. — Я не посягну на твоё достоинство, если ты сама этого не захочешь. — Его глаза сверкнули, скользнув по её лицу, по напряжённым плечам, по рукам, всё ещё прикрывающим грудь. — Хотя, должен признать, ты выглядишь… занимательно в этом смущении.

Он откинулся назад, вытянул ноги, позволяя воде ласкать его тело. На его лице расцвела блаженная улыбка — то ли от коктейля, то ли от осознания, что он снова вывел её из равновесия.

Для Абаддона, пришедшего из иного мира, человеческие условности были не более чем забавной причудой. Он не понимал, почему люди так трепетно скрывают свои тела — ведь они созданы природой, совершенны в своей естественности. Ему были чужды стыд и неловкость. Он видел красоту там, где она сама видела лишь повод для смущения.

«Мне должно быть всё равно, как и всегда… — мысли Элизабет крутились в голове, словно опавшие листья в осеннем вихре. — Я никогда не стеснялась наготы. Теперь‑то понятно почему — у меня не было души. Но теперь… Почему я так реагирую? Откуда взялся этот стыд?»

Она всё ещё сжималась под водой, чувствуя, как жар приливает к щекам. Но после пары глотков коктейля напряжение начало отпускать. Тело расслабилось, мысли стали плавнее, а смущение — чуть менее острым.

— Что ты туда налил? — спросила она, разглядывая голубой напиток, будто тот мог раскрыть все тайны мироздания.

Для Элизабет любой алкоголь был крепким — она почти не пила. А сейчас мир вокруг слегка поплыл, придавая происходящему оттенок сюрреализма.

— Водка, ликёр и газировка, — небрежно ответил Абаддон, смакуя коктейль. Его глаза блеснули в полумраке ванной, отражая свет ламп.

Элизабет осознала: она пьяна. Не сильно, но достаточно, чтобы мысли стали смелее, а язык — чуть раскованнее.

— Почему ты спас меня тогда на мосту? — выпалила она, глядя ему прямо в глаза.

— Я? Спас? Не смеши меня, — он усмехнулся, и в этой усмешке было что‑то древнее, почти зловещее. — Просто таков закон. Мои силы не действуют, если рядом самоубийца. А мне нужно было разрушить здание и мост. Самоубийцы создают скверные силы — они мешают демоническим.

Она погрузилась в воду чуть глубже, вспоминая тот день. Безразличие, пустота, отсутствие причин жить… Сейчас, когда демон снял с неё эту хворь, всё изменилось. Но в то же время — ничего не изменилось.

— Но зачем ты разрушаешь? — спросила она уже мягче, почти шёпотом.

— А зачем вы, люди, это делаете? — его взгляд стал пронзительным, почти обвинительным.

Ей стало стыдно. Действительно, люди разрушали, портили, убивали… Чем же демон хуже?

— Не все люди такие, — с обидой произнесла она.

— А демоны — все, — ответил он с лёгкой улыбкой, которая не затронула глаз.

После похода в горы Абаддон стал молчаливее. После упоминания Ада он словно замкнулся, будто теперь кто‑то мог подслушать их разговор.

Взгляд Элизабет медленно скользнул по его телу. Широкие плечи, оливковая кожа, мышцы, напоминающие отлитую из стали скульптуру… Аромат его тела заполнял ванную комнату — смесь цитруса, сандала и чего‑то неуловимо древнего.

Она смотрела на него, как на произведение искусства, которое хочется созерцать бесконечно.

«Почему он так притягивает меня?» — подумала она и тяжело вздохнула.

— Можешь потрогать, если хочешь, — его голос прозвучал с издёвкой, но глаза блестели с откровенным интересом. Он явно заметил её взгляд.

То ли алкоголь затуманил разум, то ли сама природа демона притягивала её — но Элизабет действительно этого хотела.

— Что? Я… нет, — она замешкалась, смущение снова накрыло её волной.

Абаддон рассмеялся — легко, почти беззаботно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Милочка, ты забыла? Я же могу читать мысли.

Элизабет вспыхнула. Ей стало стыдно, но она не могла контролировать поток мыслей, которые, стоило ему оказаться рядом, неизменно возвращались к одному и тому же.

— Это нормально, что ты хочешь меня. Я демон. Все девушки желают моего тела, как только видят его.

Она тяжело вздохнула. И правда — никогда прежде она не испытывала такого влечения к мужчине. Абаддон был чем‑то большим: опасным, загадочным, запретным.

— Если ты хочешь, я могу… — начал он, но Элизабет резко вскинула руку.

— Нет, лучше ничего не говори, — прошептала она, пытаясь унять хаос в голове.

Он наблюдал за ней с лёгкой улыбкой — довольный, словно кот, поймавший мышь. И она знала: он точно понимал, о чём она думает.

Девушка уже хотела покинуть джакузи, но вдруг замерла — его взгляд словно пригвоздил её к месту. Глаза Абаддона, тёмные и пронзительные, будто проникали вглубь её сознания. Элизабет не могла оторвать от него взгляда. Казалось, он загипнотизировал её — и вот её рука сама потянулась вперёд, чтобы коснуться его торса.

Но едва пальцы соприкоснулись с его кожей, она резко отдёрнула руку. Его тело оказалось невыносимо горячим — словно под кожей пульсировал расплавленный металл.

— Ты что, гипнотизируешь меня? — выдохнула она, чувствуя, как сердце колотится где‑то в горле.

— Клянусь, что нет, — тут же ответил демон. По его лицу было ясно: он действительно ничего не делал. Просто она была пьяна.

Элизабет взглянула на свой бокал — тот оказался пуст. Она поняла: с коктейлями пора заканчивать. Когда сознание немного прояснилось, девушка с ужасом осознала, что вышла из воды по пояс — её грудь была частично видна, хоть и скрыта пеной.

— Я, кажется, пьяна, — пробормотала она, схватила халат и пулей выскочила из ванной.

Ночью её преследовали неподобающие сны. В них Абаддон целовал её — сначала губы, потом шею, затем медленно спускался ниже, касаясь внутренней стороны бедра. От этих прикосновений по телу разливалась волна дрожи, вырывая из груди тихие стоны. Но каждый раз, когда сон приближался к кульминации, Элизабет резко просыпалась — сердце бешено колотилось, а кожа горела в тех местах, где только что были его губы.

Даже наяву ощущение не проходило. Она не могла понять, что это: его чары или настоящая увлечённость? Как такое возможно — чтобы человек и демон? Подобные сюжеты не встретишь даже в кино, не то что в реальной жизни.

Утром Элизабет вышла из спальни и обнаружила на столике свежий завтрак. Абаддона нигде не было видно.

В комнату вливался тёплый горный воздух — свежий, пьянящий, от него слегка кружилась голова. Девушка села за стол, выпила стакан апельсинового сока и уже собиралась приступить к яичнице, как вдруг дверь резко распахнулась.

В комнату влетел Абаддон — взъерошенный, с пылающими глазами. Он швырял всё на своём пути, рыча сквозь зубы:

— Ублюдки! Убью каждого самым мерзким и мучительным способом!

— Что случилось? — Элизабет в недоумении отставила тарелку.

Абаддон резко остановился, плюхнулся напротив неё на диван и выдохнул:

— Они сбежали. Думают, я их не найду!

— Кто сбежал?

— Падальщики. Они не собирались помогать мне — просто сбежали. Либо им есть что скрывать, либо им кто‑то приказал.

Элизабет устроилась поудобнее, не отрывая взгляда от парня. Даже в гневе он был притягателен: сжатые кулаки, напряжённые мышцы, бешеный огонь в глазах. Она невольно вспомнила ночные сны — и по спине пробежала дрожь.

— Что будем делать? — тихо спросила она.

— Собирайся. Я знаю, где они. Нам всё равно нужно уходить, — бросил Абаддон, терпеливо ожидая, пока девушка соберётся.

Элизабет собирала вещи, механически складывая одежду в сумку. Через приоткрытую дверь она невольно засмотрелась на Абаддона. Он стоял у окна, скрестив руки на груди — высокий, почти огромный, сосредоточенный и… опасный.

Демон во плоти.

Не милый парень, не обаятельный спутник — настоящее чудовище. Существо, которое терзает души и сеет бедствия. Осознание этого пронзило её ледяной иглой.

«Опасно находиться с ним. Опасно думать о нём. А доверять и впускать в своё сердце — и подавно».

Что она делает? Доверилась демону… Кто из них сумасшедший?

— Долго будешь пялиться? — его голос, низкий и чуть насмешливый, заставил её вздрогнуть.

Элизабет торопливо отвернулась, запихивая вещи в сумку с удвоенной энергией.

На улице царил яркий день. Город жил своей жизнью — люди спешили, смеялись, разговаривали. Все, кто встречался им на пути, оборачивались, разглядывая Абаддона. А он, казалось, даже не замечал этого внимания — шёл с царственной небрежностью, словно вокруг не было ни души.

— Тебе надо поменять гардероб, — бросил он, не глядя на неё.

Элизабет промолчала. Она и сама знала: последний раз покупала одежду три года назад. Тогда это было не нужно. Сейчас — тоже. «Может, всё дело в отсутствии души?» — мелькнула горькая мысль.

В магазине женской одежды Абаддон взял инициативу в свои руки. Он выбирал вещи с уверенностью человека, знающего толк в красоте: лёгкие платья, изящные блузки, удобные брюки. Когда они вышли на улицу, он вдруг схватил её чемодан, расстегнул и вывалил содержимое прямо на газон.

— Что ты делаешь?! — воскликнула Элизабет.

— А ты не видишь? Избавляюсь от тряпья. Или ты собираешься и дальше охранять эти обноски, как собака?

Она сдержалась — не стала спорить. Молча собрала те немногие вещи, которые ещё могли пригодиться, скрывая раздражение. Иногда его манера общения задевала, но… «Демоны, видимо, не славятся вежливостью», — подумала она с горькой усмешкой.

Люди вокруг уже не просто смотрели на Абаддона — теперь они наблюдали за его эксцентричными действиями, перешёптывались, качали головами.

К вечеру они оказались во Франции.

— Почему Франция? Это же не так далеко от Швейцарии, — спросила Элизабет, оглядываясь на уютные улочки, пропитанные духом романтики.

— Падальщики так давно на земле, что их крылья атрофировались. Они не могут летать. И не могут долго находиться среди людей. Скорее всего, они перемещались подземными ходами.

— Крылья? — удивилась Элизабет. Внезапно вспомнился разговор с Салафиелем. — У тебя они тоже есть?

— И ещё какие, — он гордо задрал голову, и в его глазах вспыхнул довольный огонёк.

Они остановились в уютном отеле, оформленном в стиле прованса: пастельные тона, цветочные мотивы, лёгкая мебель. Скинув вещи, они уже собирались в путь.

Элизабет окинула взглядом комнату, затем выглянула в окно — на огни Парижа, на его величественные силуэты, на атмосферу города влюблённых.

«Будь у меня душа, я бы сошла с ума от восторга», — подумала она.

Но душа где‑то блуждала, а значит, и любовь оставалась для неё недоступной мечтой.

Расхаживая по комнате, Элизабет погрузилась в размышления. Какой она станет, когда душа вернётся на место? Вдруг она превратится в такую же болтушку, как Абаддон? Или, напротив, останется робкой и стеснительной, как сейчас?

Странное дело — сейчас они с демоном оказались удивительно похожи. Оба не испытывали того, что чувствуют обычные люди. В этом было что‑то почти… родственное.

Её размышления прервал стук в дверь.

— Готова? — из‑за двери показалась кудрявая голова Абаддона. — Мы выходим через пятнадцать минут.

Элизабет подошла к шкафу и выбрала кожаные штаны и белую блузку. Оглядев себя в зеркале, она невольно усмехнулась. Кожаная куртка завершила образ. Раньше она никогда не задумывалась о внешнем виде, но сейчас выглядела… неплохо.

Выйдя из комнаты, она едва не сбила Абаддона с ног.

— Элизабет, — его голос звучал непривычно серьёзно, — когда мы придём туда, куда направляемся, тебе, возможно, придётся многое увидеть. Прошу, не бойся — я не причиню тебе вреда. И ещё кое‑что: ты должна будешь сделать то, что я прошу.

Она молча кивнула. Абаддон кратко обрисовал план, и они отправились на поиски падальщиков.

— Хорошо, что оделась в кожу, — заметил демон, окинув её взглядом. — Но белая блузка… — он цокнул языком.

— А ты не мог сказать раньше?

— Ты же была у падальщиков. Неужели не заметила, что там антисанитария? Думаешь, они поселились в трёхзвёздочном отеле?

Элизабет мысленно отругала себя. Абаддон, конечно, был прав.

Они шли безлюдными переулками. Здесь Париж выглядел как обычный город, ничем не отличающийся от других. Вдруг демон остановился и открыл люк.

— Мы полезем туда? — с сомнением спросила Элизабет.

Абаддон кивнул и первым спустился вниз. Она последовала за ним. На мгновение стало обидно: она даже не успела толком рассмотреть город. Но вернуть душу было важнее.

Спуск оказался долгим — по мокрой железной лестнице, ведущей в неизвестность. Наконец они оказались в сухом тоннеле. Абаддон достал два фонаря, один протянул Элизабет.

— Иди за мной, никуда не сворачивай, — предупредил он.

Они долго петляли по извилистым проходам. Вдруг Элизабет замерла: перед ней раскинулся жуткий коридор — груды человеческих костей, наваленных друг на друга. Черепа и кости тянулись вдаль, исчезая в темноте. На секунду ей показалось, что они спустились прямо в Ад.

— Это человеческие кости? — прошептала она.

— Стыдно не знать, милочка, — это же знаменитое кладбище Парижа, — спокойно пояснил Абаддон.

По спине Элизабет пробежали холодные мурашки. Ей казалось, что пустые глазницы черепов следят за ними, безмолвно переговариваясь между собой.

— Когда‑то их переносили, — продолжил демон, оглядывая сухие останки, — и не придумали ничего лучше, чем сложить всё под землю. За это демоны и любят Париж: здесь много мёртвой энергии. Тут часто устраивают порталы — из Ада или в него.

Элизабет содрогнулась. Она представила, как люди выкапывали могилы, руками переносили кости… Когда‑то эти люди жили, любили, мечтали. А теперь — лишь груды костей под огромным городом. Возможно, части одного человека разбросаны по разным местам.

— Господи… — прошептала она.

— Это сделал не Бог, детка, — холодно заметил Абаддон и остановился. — Пришли.

Он указал на узкий лаз в тоннеле — настолько тесный, что пролезть можно было лишь ползком. Абаддон двинулся первым, Элизабет последовала за ним.

Ползти было жутко: под ладонями хрустела утрамбованная глина, перемешанная с землёй, из которой то и дело торчали обломки человеческих костей. Белая блузка, хоть и была прикрыта кожаной курткой, мгновенно покрылась грязными разводами. Элизабет стиснула зубы, пробираясь вперёд, стараясь не думать о том, что лежит под ней.

Когда они наконец выбрались в небольшое помещение, впереди замерцали тусклые огоньки — фонари падальщиков. Абаддон мгновенно выключил свой свет, жестом велел ей притихнуть. Элизабет напрягла слух, но не уловила ни звука. А вот демон явно что‑то слышал.

— Стой! — резко бросил он и быстрым движением начертил вокруг неё светящийся круг. — Что бы ни случилось — не выходи за пределы. Я приду за тобой сам. Если потребуется сделать то, о чём договаривались.

Она замерла, кивнув. Сердце колотилось где‑то в горле.

Вскоре до неё донеслись звуки — не крики, а скорее визгливые вопли, от которых кровь стыла в жилах. Затем раздался рёв — низкий, раскатистый, не похожий ни на один знакомый ей звук. Он шёл не из горла зверя, а будто из самой бездны. По спине пробежала ледяная дрожь.

Элизабет стояла, дрожа всем телом, но не смела выйти за черту круга. Она верила Абаддону — или отчаянно хотела верить. Несмотря на его сущность, на его резкость и сарказм, что‑то в её груди теплело, когда он был рядом. С ним ей было… спокойно.

Вопли внезапно оборвались. Тишина.

Затем — тяжёлые шаги. Медленные, размеренные, от которых содрогалась земля.

Из‑за угла появилось оно.

Свет был скудным, но прежде чем сознание помутилось, Элизабет успела разглядеть:

красная, словно обожжённая кожа;

лошадиные копыта, оставляющие глубокие вмятины в глине;

огромные изогнутые рога, едва не цепляющие потолок;

пасть, усеянная острыми, как бритва, зубами.

Существо возвышалось метра на четыре, ему приходилось сгибаться, чтобы не задевать свод. Оно шло прямо на неё, сжимая когтистые кулаки, с которых стекала тёмная жидкость.

Элизабет завизжала — пронзительно, отчаянно — и рванулась к тоннелю. Но чудовище схватило её за лодыжки, потащило обратно. Она царапала землю, пыталась ухватиться за выступы, но всё напрасно — оно было сильнее.

«Никто не придёт. Никто не услышит. Я останусь здесь — ещё одна кость в этой гробнице», — пронеслось в голове.

Чудовище вытащило её на открытое пространство. Она закрыла лицо руками, готовясь к концу. Уже попрощалась с жизнью, смирилась…

И тут — знакомый голос:

— Чего орёшь‑то?

— Аба… ддон? — она распахнула глаза.

Перед ней — его кудрявая голова, слегка задорный взгляд, левая бровь приподнята в недоумении. Она лежала на полу, он присел рядом на одно колено. Их лица — на расстоянии вдоха.

— Тут было чудовище! Рога, копыта, клыки… Я думала… я думала… — её голос дрожал, слова путались.

— Да, это был я, — он произнёс это так буднично, будто она каждый день видела демонов в их истинной форме.

Элизабет замолчала. Смотрела на него, вспоминала ту тварь — и сглотнула.

— Ты?.. — прошептала она, глядя на него с ужасом и изумлением, едва сдерживая дрожь.

— Я же сказал, что не трону тебя, — его голос вдруг стал мягким, почти нежным. И от этой нежности, от этой неожиданной заботы её сердце начало успокаиваться.

Абаддон мягко поднял её с земли, взяв за руку.

— Ты превращаешься в чудовище? — еле слышно спросила Элизабет, с трудом унимая дрожь в голосе.

— Милочка, я и есть чудовище. Я ведь демон, — спокойно ответил Абаддон, глядя ей прямо в глаза.

Она молчала, пытаясь осмыслить его слова. Всё это время она представляла демонов и ангелов… иначе. Примерно как людей. Абаддон всегда выглядел как человек — симпатичный, чуть нахальный, но вовсе не страшный. Ей никак не удавалось совместить в сознании образ этого парня с тем монстром, которого она только что видела: красные кожа, рога, клыки, когтистые лапы…

— Вообще да, мы похожи на людей, но в Аду часто пребываем во второй ипостаси — как и ангелы, — будто прочитав её мысли, пояснил демон. — И наша человеческая внешность всегда обманчива.

— Ангелы тоже такие страшные? — сглотнув, спросила она.

— Ну, скорее необычные. Выглядят поприятнее. Им же не нужно пытать людей, правильно? — в его голосе прозвучала едкая усмешка.

Элизабет молча шла за ним, прижав руки к груди. Она не могла понять: боится ли она его теперь? Внутри царил хаос — с одной стороны, перед ней монстр, способный разорвать её за считанные секунды. С другой — тот самый Абаддон, рядом с которым ей было… спокойно.

— Сделаешь то, о чём договаривались, — бросил он, не оборачиваясь.

Они вошли в каменную комнату. Воздух здесь был тяжёлым — пахло нечистотами, кровью и чем‑то прогорклым. На стенах — тёмные потёки, на полу — мёртвые тела. Они напоминали чёрных свиней, но более худых и человекоподобных.

Посередине, связанный невидимыми нитями, сидел Вогат.

— Господин, прошу, прости… помилуй… — скулил он, словно пёс на привязи. Из его глаз катились слёзы.

— Захлопни свою пасть! — рявкнул Абаддон. — Иначе насажу тебя на кукан, чтоб кишки из горла полезли.

Вогат будто перестал дышать. Абаддон присел перед ним на корточки, склонил голову набок. Демон попытался отодвинуться, но спина упёрлась в стену.

— Нам приказал господин, что выше вас… Я не мог отказать, прошу, пощади, — умолял он, глядя на Абаддона сквозь кровавые слёзы. Элизабет невольно почувствовала к нему жалость. Она бы тоже была в ужасе, если бы Абаддон угрожал ей — особенно после того, как перебил всех его сородичей.

— Я не брал душу этой красавицы, не брал, прошу… — Вогат уронил голову на толстую грудь, заливаясь слезами.

— Я знаю. Но куда же вы бежали и почему?

Вогат внезапно принял облик свиньи и завизжал, пытаясь вырваться. Невидимые нити впивались в его плоть.

— Я не могу сказать, прошу, пощади!

— Знаешь, Вогат, мы уже нашли душу этой красавицы и вернули её, — Абаддон говорил медленно, взвешивая каждое слово. — Но найти вас было для меня честью — за твоё предательство. Помнишь, что происходит с низким демоном, если его поцелует человек?

Это был блеф — но необходимый. Иначе падальщик не раскололся бы. Тот, кто приказал им бежать, точно знал, где душа Элизабет.

Вогат затрясся всем телом, уставившись на Элизабет.

— Господин, я связан клятвой, не могу нарушить…

— Да мне плевать, жирный ты кусок дерьма! — рявкнул Абаддон. — Элизабет, подойди.

Элизабет с трудом сглотнула. Она никогда не видела Абаддона таким — серьёзным, жестоким, беспощадным. Раньше он казался ей почти подростком — беззаботным, ироничным, слегка легкомысленным. Сейчас перед ней был высший демон, чья власть не знала границ.

Она шагнула вперёд, не скрывая отвращения. Целовать Вогата? Нет, спасибо. Но Абаддон обещал, что до этого не дойдёт.

Элизабет уже почти коснулась демона, как тот завизжал, дёргая маленькими копытцами:

— Хорошо, хорошо, я скажу, скажу!

Она тут же отпрянула с облегчением. Вогат заплакал.

— Это был Салафиель, — прошептал он. — Архангел.

Абаддон резко выдохнул:

— Архангел?! — он явно не ожидал услышать это имя.

— Он приказал нам уходить… Мне неведомо почему, мой господин. Это был приказ самих Херувимов, — Вогат скулил и ревел одновременно, пытаясь выслужиться, вымолить помилование. — Но знаю точно: душу этого человека забирали не просто так. Будьте готовы — за ней придут вновь.

Абаддон тяжело вздохнул. Он догадывался, но всё же не хотел в это верить. Архангелы поняли, что демон ищет душу, и начали действовать.

«Зачем?» — мысленно спросил он.

Ответ он обязательно найдёт.

Глава 4. Секрет Архангела

Когда Элизабет и Абаддон вышли из подземного кладбища, девушка глубоко вдохнула ночной воздух. Тьма окутывала город, лишь вдалеке мерцали огни машин, напоминая о мире живых. Свежий ветер прояснил мысли, и Элизабет, глядя в звёздное небо, спросила:

— И где теперь искать мою душу?

Демон остановился, повернулся к ней. В полумраке его глаза казались абсолютно чёрными — без зрачка, без блеска, словно две бездонные пропасти.

— Я подозреваю, она в Раю, — произнёс он наконец. — По какой‑то причине архангелы её держат там… или знают, где она. Более того, демоны в курсе — потому и пытались тебя убить, насылая хворь.

Элизабет молча смотрела вперёд. В иной ситуации она, наверное, сошла бы с ума от страха. Но отсутствие души будто создавало вокруг неё защитный кокон: происходящее казалось сном, кино, чем‑то нереальным.

«Зачем ангелам моя душа? — думала она. — Я обычная. Не блещу умом, внешность ничем не примечательна, никаких особых талантов… Почему именно я?»

Чтобы заполнить тягостную тишину, она спросила:

— А что будет с низшими демонами, если их поцелует человек? — В ушах снова зазвучал визг Вогата, его отчаянный страх.

Абаддон усмехнулся — легко, почти весело:

— Они попадают в Ад. Но не как демоны, а как самые грязные человеческие души. И платят за всё вдвойне. У каждого существа есть душа, но поцелуй человека… как‑то делает её человечной. Правда, срабатывает это только на слабых, низших демонах.

Они вернулись в гостиницу. Элизабет без сил рухнула на диван, уставившись в потолок. Фреска над головой изображала ангелов, протягивающих руки к людям с облаков. «Вот и помогли, — горько подумала она. — Душу забрали».

— Завтра я соберу вещи и уеду домой, — тихо сказала она, не отводя взгляда от фрески.

— Не говори глупости, — резко оборвал Абаддон. — Я обещал вернуть тебе душу. А слово демона — это договор, который нерушим.

Элизабет взглянула на демона. Он сидел напротив, небрежно положив ноги на столик, и потягивал виски. Его взгляд, как всегда, медленно скользил по её телу — и ей казалось, будто она ощущает это прикосновение кожей. В тех местах, где его взгляд задерживался, пробегала приятная дрожь.

Пытаясь прогнать навязчивые мысли — чтобы демон их не уловил, — она продолжила разговор:

— Но ты сказал, что для тебя Рай закрыт.

— Да мне на это плевать, милочка. Я найду способ его открыть. Я всегда добиваюсь своего, — Абаддон сверкнул глазами, и в его тоне прозвучала двусмысленность, от которой у неё перехватило дыхание.

Она промолчала, но мысли неслись неудержимо: как же хочется дотронуться до него… почувствовать реальные прикосновения, а не только эти обжигающие взгляды. Чтобы он бросил её на кровать и делал с ней всё, что захочет.

Но тут же одернула себя: «Нужна ли я ему такая? Лишь для плотских утех? Я не буду интересна ему как человек, как личность… тем более как любимая. Интересно, умеют ли демоны любить?»

Абаддон едва заметно улыбнулся, глотнул виски. По его глазам она поняла: он прочитал её мысли.

— Я могу это сделать прямо сейчас, — произнёс он мягко. — Буду любить тебя всю ночь, если пожелаешь.

Элизабет вздрогнула, сжала губы и резко встала с дивана, сгорая от стыда за собственные мысли. Почти бегом направилась к двери, чувствуя на себе его изумрудным взгляд. Щеки пылали.

Уже в коридоре она остановилась, оглянулась. Абаддон выглядел непривычно задумчивым и спокойным. «Как в одном существе может скрываться столько личностей?» — подумала она.

Она уже видела три его ипостаси:

болтливого подростка, который шутит и дразнит;

жуткого зверя, способного внушать ужас;

невероятно обаятельного мужчину, от взгляда которого замирает сердце.

Не оборачиваясь, она спросила:

— А ты что, никогда не спишь?

Демон сделал глоток, даже не поморщился. Поднял стакан, разглядывая янтарную жидкость.

— Никогда. Сон отнимает пятьдесят процентов жизни. Столько всего можно сделать за это время — ты даже не представляешь.

Он взглянул на неё с лёгкой игривостью, и внутри снова вспыхнул огонёк. Она поспешно отвернулась, судорожно пытаясь открыть дверь в свою комнату.

Абаддон не спешил отводить взгляд. Его глаза неторопливо скользнули по её фигуре — задержались на талии, на изгибе спины, на линиях бёдер, когда она впопыхах скрылась в спальне.

В тишине гостиной раздался тихий, почти невесомый смех.

Элизабет сняла с себя грязную одежду, на мгновение замерла, размышляя о том, что ждёт её дальше, а потом направилась к ванне.

В дверь постучали.

— Я заказал из ресторана еду. Если ты голодна — присоединяйся, — раздался голос Абаддона из‑за двери.

При слове «еда» Элизабет вдруг остро ощутила, насколько она изголодалась. Поход в горы выжег в ней уйму энергии — теперь желудок требовательно сжимался. Она быстро переоделась и вышла в гостиную.

Там её глазам предстала впечатляющая картина: две сервировочные тележки, каждая в два яруса, ломились от блюд. Аромат жареного мяса, свежих овощей и пряных соусов наполнял комнату.

Элизабет округлила глаза и опустилась на диван у столика, напротив Абаддона. Он уже вовсю ужинал: на вилке красовался внушительный кусок мяса, который демон с аппетитом отправлял в рот.

Заметив её взгляд, он на миг отвлёкся:

— Что? Я голоден. Моё тело требует человеческих калорий в их мире.

Она промолчала, выбрала себе курицу с овощами и стакан сока.

— Ты собираешься всё это съесть? — не удержалась от вопроса, наблюдая, как он, покончив с мясом, принимается за гигантский дёнер, набитый мясом и овощами.

— А ты не веришь в меня? — спросил Абаддон с набитым ртом, бросив на неё лукавый взгляд.

Элизабет лишь улыбнулась и отвела глаза. Кто знает, какие ещё сюрпризы таит в себе этот демон?

После ужина она отправилась в ванну. Тёплая вода смывала пыль, грязь и напряжение долгого дня. Но даже здесь покой не приходил.

Мысли невольно возвращались к подземному кладбищу. Элизабет закрыла глаза, и перед внутренним взором вновь возникли груды костей, пустые глазницы черепов, молча наблюдающих за ней… По спине пробежали мурашки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А потом мысли свернули к Абаддону. С каждым днём ей становилось всё труднее контролировать их поток. Образ демона преследовал её: вот его сильные руки скользят по её телу, горячие губы оставляют следы поцелуев…

От этих фантазий внизу живота разлилось тягучее тепло, лёгкое покалывание пробежало по коже. Она резко открыла глаза, пытаясь отогнать наваждение.

Выключив воду, Элизабет вышла из ванны, завернулась в халат и подошла к окну. Ночной Париж мерцал огнями, но ей казалось, что между этими огнями всё ещё прячутся тени прошлого — и будущего.

Когда Элизабет вышла из ванны и шагнула в свою комнату, она вскрикнула от неожиданности.

На её постели, полулежа в окружении серых шёлковых простыней, расположился обнажённый Абаддон. Его тело выглядело безупречно: рельефные мышцы, гладкая, словно бархатная кожа. Серый шёлк подчёркивал линии его профиля, будто специально вырисовывая каждую деталь. Он даже не пытался прикрыться — напротив, демонстрировал своё возбуждение с лёгкой, почти вызывающей небрежностью.

— Ты что тут делаешь?! — воскликнула Элизабет, инстинктивно прикрывая глаза рукой.

— Хотел спросить, не хочешь ли ты переспать со мной, — произнёс он с ленивой ухмылкой. — А хотя… зачем спрашивать? Я знаю, что хочешь.

— Придурок, вали отсюда! — выкрикнула она, швыряя в него полотенце, которое только что сняла с головы. Её шоколадные волосы рассыпались по плечам, а щёки пылали от смущения.

Конечно, она хотела его. Такого тела, такого запаха, такой завораживающей красоты она никогда прежде не встречала. Но он — демон. И она не могла понять: это её истинные желания или лишь инстинкты, пробуждённые его природой?

— Нехорошо так разговаривать с демоном, — шутливо пригрозил Абаддон, проводя пальцем по её постели и улыбаясь краешком губ.

— Вначале верни мою душу, а там посмотрим, — твёрдо ответила она.

Абаддон склонил голову, будто обдумывая её слова, затем пробормотал:

— Ну и кто же после этого из нас демон?

Элизабет подошла ближе, уперев руки в бока. Она старалась не опускать взгляд ниже его глаз, хотя халат едва прикрывал её наготу.

— Выметайся! — повторила она, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

Абаддон неторопливо поднялся, по‑прежнему не утруждая себя прикрытием. Подойдя к ней вплотную, он лишь чмокнул воздух рядом с её щекой. От этого жеста Элизабет снова вспыхнула.

Если бы он поцеловал её по‑настоящему, она бы не смогла устоять. Она так давно мечтала ощутить прикосновение его губ…

Закрыв глаза изо всех сил, чтобы не поддаться искушению, она мысленно приказала себе не смотреть на его тело. Иначе она сама бросит его на кровать.

Демон неспешно направился к двери, насвистывая какую‑то мелодию. Перед тем как выйти, он обернулся и бросил через плечо:

— Сладких снов, Элизабет. И приятных мыслей.

Дверь закрылась, оставив её одну в тишине комнаты, где ещё витал его запах — смесь пряного тепла и чего‑то неуловимо потустороннего.

***

Элизабет лежала в белоснежной постели, окутанная тёплым солнечным светом, льющимся сквозь занавески. Перед ней — парень: тёмные волосы собраны в небрежный пучок, виски и затылок выбриты, украшенные загадочными узорами. Его глаза — пронзительно‑голубые — медленно скользили по её обнажённому телу, словно запоминая каждую линию.

Он прошептал её имя — тихо, почти благоговейно — и прикоснулся губами к её коже. Поцелуй был нежным, почти невесомым, но от него по телу пробежала волна жара. Парень прижал её к себе, и она ощутила бедром его возбуждение — горячее, пульсирующее, неумолимое.

Его губы скользили по шее, ключицам, груди, оставляя за собой огненный след. Каждое прикосновение заставляло её задыхаться, гореть, растворяться. Он обхватил её талию, опрокинул на спину и навис сверху. Движения стали ритмичными, страстными, а её стоны — всё громче, эхом отражаясь от стен.

Она была на грани, уже готова сорваться в бездну наслаждения… но вдруг он начал ускользать. Образ размывался, таял, как дым.

Элизабет резко открыла глаза.

Вместо голубых — зелёные. Холодные, насмешливые, знакомые до боли.

— Мне понравилось. Было… интересно, — произнёс Абаддон с лёгкой ухмылкой.

Ярость вспыхнула в ней мгновенно. Она вскинула руку и влепила ему звонкую пощёчину.

— Это ты посылал мне эти видения?! — выкрикнула она, вскакивая с кровати. Простыни сползли, обнажая её тело, но ей было не до стыда.

— Эй! Клянусь, я ни при чём. Это всё ты сама, — он обиженно потирал покрасневшую щёку, но в глазах плясали черти.

Элизабет опустилась на край кровати, схватившись за голову. Мысли путались, сердце колотилось где‑то в горле.

— Мне никогда в жизни не снились сны, — прошептала она, глядя в пустоту.

Абаддон вскочил, его взгляд стал острым, сосредоточенным. Он прищурился, будто действительно видел перед собой обрывки её сна. Элизабет почувствовала странное ощущение — словно чьи‑то пальцы осторожно шарят в её сознании, перелистывают страницы памяти.

— Так‑так‑так… Что‑то происходит, — протянул он, и в его голосе прозвучала непривычная серьёзность. — Надо выяснить, что именно. Сегодня отправимся в Ад за ответами.

У неё будто оборвалось всё внутри.

— В Ад?! — голос дрогнул, а ладони мгновенно стали влажными.

Демон, как ни в чём не бывало, направился к двери, насвистывая какую‑то легкомысленную мелодию. У самого порога резко развернулся на пятках и сделал вид, что стреляет в неё из невидимого пистолета.

— Не переживай, детка. Тебя там никто не тронет… если ты сама этого не захочешь, — его ухмылка стала шире, а глаза блеснули.

Элизабет проигнорировала его пошлый подтекст.

— А моё присутствие обязательно? — спросила она, стараясь говорить ровно.

— Ну конечно, обязательно, — он развернулся полностью, скрестив руки на груди. — Ты — как маяк для своей души. Если она там, то найти её с тобой будет проще.

Он вышел за дверь — и через несколько секунд громко выкрикнул её имя. Элизабет вздрогнула, вскочила с кровати и выбежала из комнаты.

У журнального столика стоял мужчина лет тридцати. Его волосы были идеально уложены, лицо гладко выбрито. Синий смокинг, белоснежная рубашка, алый галстук — всё выглажено до безупречности. Издалека он напоминал искусную куклу, лишённую изъянов.

— Здравствуйте? — выдавила Элизабет, переводя взгляд на Абаддона. Тот оскалился, словно загнанный в угол хищник, не скрывая враждебности.

— Ни к чему злоба, мой мальчик, — высокомерно протянул мужчина, переключая внимание на девушку. — Элизабет, я Архангел Салафиель Силин Филисе. Прибыл на землю, чтобы поговорить с тобой.

Она сглотнула. Абаддон застыл, будто превратившись в изваяние.

— Э‑э‑э, да, конечно, — неуверенно пробормотала Элизабет.

Салафиель улыбнулся и жестом пригласил её присесть:

— Присядем?

Она опустилась на диван, машинально поправив пижаму. Та, купленная Абаддоном, едва прикрывала тело — и сейчас Элизабет остро ощущала свою уязвимость. Краем глаза она заметила: все тарелки на сервировочных тележках пусты. Абаддон съел всё за ночь? Мысль удивила, но она тут же сосредоточилась на госте.

— Как ты уже знаешь, твоё тело не имеет души, — начал Архангел, тщательно подбирая слова. — Хочу заверить: всё в порядке.

— В порядке?! — взревел Абаддон, сжимая кулаки.

— Прошу, Эзекиль Абаддон Хаоса, я веду беседу с юной особой. Удались. Это личный разговор.

Демон выпрямился, но не сдвинулся с места. Элизабет поймала себя на мысли: почему Абаддон так реагирует на Архангела?

— Если Элизабет захочет, я уйду, — процедил он.

Она задумалась. Абаддон рисковал ради неё, терпел её капризы, защищал… несмотря на свою демоническую суть.

— Пусть останется. Я доверяю ему.

Абаддон плюхнулся на диван рядом с ней, бросив на Салафиеля победный взгляд. Архангел лишь приподнял бровь:

— Это зря… Впрочем, я здесь не для этого. Хочу предупредить: ты не должна искать свою душу. Иначе будут последствия.

Его серые глаза сверкнули, сузились.

— Небеса угрожают обычной смертной? — издевательски присвистнул демон. — Это что‑то новое.

— Это касается и тебя, демон Хаоса. Если сунешься в это, тебе выжгут крылья, отправят на землю доживать человеческий век, лишат силы и сотрут память.

— Не тебе это решать, напыщенный ублюдок, — рявкнул Абаддон, обнажая клыки.

Салафиель ответил лёгкой улыбкой, оценивающе глядя на демона:

— Удивлён, как Сатана до сих пор держит тебя в строю. Уверен: если он узнает, во что именно ты ввязался, тут же лишит тебя силы.

Абаддон рванулся вперёд — и лишь рука Элизабет, схватившая его запястье, остановила его. Она наблюдала за происходящим в шоке, чувствуя, как колотится сердце.

— Просвети меня: во что я ввязался, белокрылый? — процедил демон.

Архангел поднялся, поправил галстук, прочистил горло:

— Я не имею права разглашать секреты Небес. Я здесь лишь чтобы предупредить. Всего вам доброго.

Он направился к выходу. Абаддон уже сделал шаг следом, но Элизабет удержала его.

Демон заметался по комнате. Его глаза почернели от гнева.

— Планы не меняются. Сегодня мы отправимся в Ад — за ответами, — бросил он.

Элизабет быстро заморгала. От его тела шёл ощутимый жар — казалось, одежда вот‑вот вспыхнет.

— Прошу… отвлеки меня, — выдохнул Абаддон, с трудом сдерживая порывы.

Она растерялась. Что может успокоить разъярённого демона? В голову пришло лишь:

— От тебя воняет мокрой псиной, когда ты злишься.

Абаддон замер, взглянул на неё — и вдруг разразился громким, искренним хохотом. Его смех оказался настолько заразительным, что Элизабет не удержалась — тоже начала хохотать.

Они смеялись до слёз, пока напряжение не растворилось в воздухе. Элизабет осознала: это первый настоящий смех за долгие годы.

— Это плавится кожа, — пояснил Абаддон, отдышавшись. — Когда я сильно злюсь, моя вторая ипостась рвётся наружу. Отсюда этот запах.

Она улыбнулась. Теперь от него веяло приятной мятной свежестью — он успокоился.

Глава 5. Возвращение в ад

Абаддон сидел в кресле, сложив ногу на ногу. Одной рукой он подпёр голову, второй нервно выстукивал дробь по подлокотнику — так, что на полированной поверхности уже проступали царапины.

Элизабет, сидя неподалёку, невольно поддалась его тревожному ритму. Она скрестила руки на груди, но нога сама собой дёргалась в такт его постукиванию. Воздух был густым от напряжения — казалось, даже лампы мерцали чаще обычного.

— Может, уже хватит? — резко бросил демон, не отрывая взгляда от девушки.

Она вздрогнула, вскинула глаза:

— Хватит… что?

— Дёргать ногой. Меня от этого уже укачало.

Элизабет невольно перевела взгляд на его пальцы, которые, словно живые, продолжали молотить по дереву. Она резко встала, укоризненно глядя на него:

— Ты сам прекрати молотить пальцами!

Абаддон замер, будто только сейчас осознав, что делает. Он посмотрел на свою руку, потом — на исцарапанный подлокотник. Медленно убрал ладонь и тоже поднялся.

— Я не могу успокоиться, — признался он, и в голосе прозвучала почти детская обида. — Мне хочется рвануть в Рай, найти Салафиеля и оторвать ему башку. Останавливает только одно: я не пройду через врата Небес.

— Почему ты так его не любишь? — тихо спросила Элизабет.

Демон подошёл к бару, налил себе виски. Предложил ей — она отказалась.

— У людей неверное представление об ангелах и демонах, — начал он, крутя бокал в пальцах. — Они думают: демоны — зло, ангелы — добро. Но это далеко не так.

Элизабет опустилась на диван. Абаддон сел напротив, снова закинул ногу на ногу и заговорил:

— Что делают демоны? Наказывают грешников. Тех, кто творил ужасные вещи. Да, иногда мы приносим разрушение на землю — но это нужно для равновесия. Чтобы жизнь и смерть оставались на весах в равной мере. Если этого не делать, Вселенский разум возьмёт дело в свои руки. Заставит людей убивать друг друга. Войны, резня — всё это его работа, когда мы не справляемся.

Он сделал глоток. Лицо исказилось злобой:

— А что делают ангелы? Думаешь, они сидят в Раю, водят хороводы с чистыми душами и поют песни? Нет. Они тоже участвуют в равновесии. Тоже могут разрушать. И убивать. Только их задача — хранить души, а не пытать.

Ещё глоток. Голос стал тише, но от этого — ещё весомее:

— Ангелы могут прощать грехи. Демоны — очищают души. Вот и вся разница.

Он поставил бокал, и на мгновение в комнате повисла тяжёлая тишина. Потом вдруг усмехнулся:

— Так что, Элизабет, не обольщайся. Ни райские, ни адские — никто из нас не белый и пушистый. Мы все — шестерёнки в огромном механизме. И сейчас этот механизм явно дал сбой.

За окном сверкнула молния — будто сама природа подтвердила его слова.

Абаддон встал, чтобы налить себе ещё виски. Движения были резкими, нервными. Он медленно провёл пальцем по краю бокала, отпил, смакуя напиток, и на мгновение замолчал, словно собираясь с мыслями.

— После смерти, — наконец заговорил он, — грехи душ взвешивают. Если ангелы решают простить, душа считается чистой. Но если ей приходится пройти через Ад, чтобы очиститься, такие души уже не считаются «первосортными» по их меркам.

Он вернулся в кресло, сжимая бокал так сильно, что на стекле появилась тонкая трещинка. Лицо исказилось от сдерживаемого гнева.

— И всё же эти души попадают в Рай. Пусть ангелы считают их второсортными, но они там. А сами ангелы… — он горько усмехнулся. — Они обозлились на людей. Стали жестокими. Закрыли Рай, потому что чистых душ больше не осталось. Новая душа рождается вместе с телом человека — она сама находит его по свету, исходящему от младенца.

Абаддон сделал ещё глоток, глаза сверкнули яростью.

— Напыщенные ублюдки перестали участвовать в равновесии. Уже век не ступают на землю. Всё приходится делать нам. Мы для них — слуги, выполняющие грязную работу.

Он замолчал, погрузившись в мысли. Элизабет слышала его тяжёлое дыхание, тихий стук пальца по стеклу. Перед ней был другой Абаддон — не насмешливый искуситель, а серьёзный, собранный, глубоко разбирающийся в устройстве мироздания.

— Раз у тебя нет души, — продолжил он, — значит, кто‑то помешал ей найти тело при рождении. Что‑то подсказывает мне: ты не одна такая. Если у человека нет души, он не стареет и не умирает. Это недопустимо.

Демон взглянул на часы — стрелки показывали почти полночь. Он резко поднялся.

— Пора. Я положил тебе одежду для Ада. В ней тебя не вычислят другие демоны.

Через некоторое время Элизабет вышла из комнаты. Её лицо пылало от возмущения.

— Скажи мне, что это шутка!

Абаддон обернулся. Перед ним стояла Элизабет в латексном костюме, плотно облегающем её стройное тело. В руках она держала маску для глаз и плётку. Демон расхохотался.

— В Аду мало женщин‑демонов, принимающих первую ипостась. В основном это искусительницы, которые пытают тех, кто попал в Ад из‑за разврата, да ещё несколько дьяволиц. Я подумал: в роли искусительницы ты будешь выглядеть сногсшибательно. И это может нам пригодиться.

Элизабет смотрела на него со злобой. Она никогда не надела бы такое по собственной воле.

— Ненавижу тебя, — буркнула она.

— Мы оба знаем, что это не так, — протянул демон с лёгкой улыбкой.

Он подошёл ближе, протянул руку. Элизабет нерешительно вложила в неё свою ладонь. Абаддон резко притянул её к себе, обхватил за талию и посмотрел в глаза. От его прикосновения по телу пробежала волна жара. Латекс будто нагревался от его рук, а лицо Элизабет залилось румянцем.

— Выглядишь сексапильно, — прошептал он, медленно перемещая руку ниже, к её ягодицам. — Этот костюм защитит тебя от температуры и воздействия геенны.

Демон отстранился. Элизабет поняла: он обнял её лишь для того, чтобы активировать защитные свойства костюма. В груди что‑то неприятно защемило.

Конечно, Абаддон — демон. Он не станет тратить время на отношения с обычной земной девушкой. К тому же без души она не способна на настоящие чувства — так ей казалось. А он помогает ей лишь потому, что ему интересно. Для него всё это — не более чем развлечение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ну что, готова? — спросил Абаддон, глядя в окно, где небо окрашивалось багровыми оттенками.

Элизабет глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь в коленях.

— Готова.

И в тот же миг часы пробили полночь.

Они вышли из гостиницы. Элизабет накинула длинный плащ — в латексном костюме она чувствовала себя слишком уязвимой. Абаддон сменил наряд: теперь на нём были кожаные штаны и рубашка кроваво‑красного цвета, словно застывшая капля пламени.

— Если будешь вести себя так неуверенно, тебя вычислят одним взглядом, — строго заметил Абаддон, наблюдая, как девушка сутулится и старается стать незаметнее.

Костюм завершался шпильками — Элизабет никогда прежде не ходила на такой высоте.

— Я не могу чувствовать себя уверенно в такой одежде, — призналась она.

— Очень даже зря. Ты выглядишь дико сексуально. Искусительницы Ада по сравнению с тобой — монашки, — его взгляд скользнул по её фигуре, и в глазах мелькнул одобрительный огонёк.

Эти слова будто подлили масла в огонь её решимости. Элизабет выпрямилась, расправила плечи, шаг стала плавнее, увереннее. «Действительно, — пронеслось в голове, — даже двигаться стало легче. Видимо, такие шпильки созданы только для тех, кто знает себе цену».

— Так‑то лучше, — Абаддон подмигнул, сверкнув улыбкой, от которой у Элизабет подкосились колени.

Если сейчас он так на неё действует… что будет, когда она вернёт душу?

Они спустились в подземелье. Влажный, затхлый воздух обволок их, словно липкая паутина.

— Чтобы открыть Врата, мне нужно принять вторую ипостась. Не пугайся, — предупредил Абаддон.

Элизабет вздрогнула. Она вспомнила чудовище из подземелья — как можно не бояться? Но выбора не было.

Демон схватился за кожу на груди. Движение было неестественным, пугающим. Его пальцы буквально содрали верхний слой, и перед ней возник монстр.

В этом обличии Абаддон казался исполином. Элизабет рядом с ним выглядела крошкой. Теперь она могла разглядеть его детали, не поддаваясь панике:

копыта, оставляющие глубокие вмятины в каменном полу;

изогнутые рога, едва не цепляющие свод;

тяжёлый, длинный хвост, извивающийся, словно змея;

морда, напоминающая собачью, но с рядами акульих клыков;

руки, заканчивающиеся когтями — острыми, как мечи.

Абаддон протянул лапу, будто хватая невидимую ручку. Воздух перед ним дрогнул, и невидимая дверь распахнулась, впустив волну обжигающего жара. Запах горелой плоти ударил в ноздри, а в помещение ворвался сноп искр.

Первым шагнул Абаддон. Элизабет, сглотнув ком в горле, последовала за ним. Костюм надёжно защищал от жара, но страх всё равно сковывал движения.

Внутри царил хаос. Пламя лизало стены, из тьмы доносились стоны и хриплые смешки. Где‑то вдали мелькали силуэты — демоны, тени, призраки.

Как только они оказались внутри, Абаддон вновь принял человеческий облик.

— Я поставил защиту. Пока на тебе этот костюм, никто не увидит твои мысли. Так что будь хорошей девочкой — не снимай его, — его голос звучал тихо, но в нём чувствовалась сталь.

Элизабет поежилась. Снимать костюм и не входило в её планы — это была её броня, её шанс выжить.

— Мы вошли не через парадный ход. Иди за мной и старайся не глазеть на то, что увидишь, — он бросил на неё короткий взгляд. — И да, держи спину прямо. Ты здесь не жертва. Ты — искусительница.

Девушка робко кивнула, но тут же вспомнила его слова. Нельзя выдать себя неуверенностью. Она выпрямилась, шагнула вперёд, слегка покачивая бёдрами.

Полумрак обволакивал их, словно густая пелена. Элизабет едва различала очертания окружающего — лишь смутные силуэты скал и причудливые тени, пляшущие на стенах. Вдали, высоко над головой, мерцал багровый шар — тусклое подобие солнца, отбрасывающее кровавые блики на каменный ландшафт.

Они словно попали в исполинскую пещеру без потолка — тьма наверху казалась бездонной. Из земли торчали острые скалы, по которым сновали мелкие демоны — размером с кошку, они дрались и хохотали, сверкая крошечными глазками. Воздух пропитан серой, кровью и запахом горелой плоти — приторный, тошнотворный коктейль, от которого першило в горле.

— Куда мы идём? — спросила Элизабет, стараясь не озираться по сторонам. Она выпрямилась, приподняла подбородок — нужно держаться уверенно.

— Нужно найти моего друга, — коротко ответил Абаддон.

Они ступили на железный мост. Под ногами бушевала раскалённая лава, отбрасывая алые отблески на их лица. Вокруг стояла странная тишина — лишь изредка доносились далёкие стоны и крики, будто эхо из другого мира.

— Почему тут так тихо? — не удержалась Элизабет. Она представляла Ад совсем иным — кипящим котлом хаоса, а не этим мрачным, почти медитативным пространством.

— Это окраина Ада. Вся жара — в центре, — пояснил Абаддон. И только сейчас Элизабет заметила, как напряжены его плечи, как нервно подрагивает уголок рта. Что тревожит его? Слова архангела? Или возвращение в родные чертоги после столь долгого отсутствия?

Вскоре они подошли к огромной пещере, где стены украшали пылающие факелы. При иных обстоятельствах это могло бы выглядеть почти романтично — игра теней, тёплый свет, таинственная атмосфера. Но осознание того, что это Ад, отравляло любую красоту.

Внутри их встретил приятный аромат — такой же, как от Абаддона. Навстречу вышел мужчина лет тридцати, с аккуратной бородой и трубкой в руках. Его движения были плавными, почти ленивыми.

— Абаддон? — он замер на полпути, явно удивлённый.

— Здравствуй, Альсиель Асия Сиро, — Абаддон слегка склонил голову в знак уважения.

— Даже спрашивать не буду, как ты вошёл… Но что привело тебя в Ад? — голос Альсиеля звучал размеренно, вальяжно. Он словно не замечал Элизабет, полностью сосредоточившись на госте.

— Поведай мне обо всём… Прошу, идём, — Абаддон кивнул в сторону глубины пещеры.

Альсиель повёл их дальше. Когда они достигли укромного уголка, Элизабет огляделась. Обычная пещера, но с элементами уюта: факелы на стенах, огромная круглая кровать под алым покрывалом, напротив — чёрный кожаный диван и столик, уставленный сигаретами, чашами с табаком и зажигалками.

— Прошу, присаживайся, — Альсиель указал Абаддону на диван, но тут заметил Элизабет и удивлённо вздёрнул светлые брови. — Что это за юная особа с тобой?

— Это Элизабет.

— Элизабет? Хм, не слышал имени такой искусительницы. Хотя, признаться, я давно не был в центре — там сейчас жарче, чем обычно. О, простите мои манеры, — он спохватился, пододвинул стул для Элизабет и, взяв её руку, учтиво поцеловал. Затем отступил, сохраняя безупречную вежливость.

— Что значит «жарче»? — насторожился Абаддон.

Альсиель опустился на диван, изящно поднёс трубку к губам и вдохнул дым. Тот вырвался из его лёгких чёрными клубами. На нём был тёмно‑зелёный вязаный свитер с закатанными рукавами, обнажающими многочисленные цветные татуировки. Чёрные брюки казались настолько глубокими по цвету, что Элизабет невольно засмотрелась — она никогда не видела столь насыщенного оттенка.

— Тебя так давно не было, друг мой… Тут многое изменилось. А сейчас происходит что‑то, что, кажется, угрожает самому существованию Ада. Сатана ненадолго отстранил меня от дел, — Альсиель склонил голову, изучая собеседников.

Абаддон нахмурился. Элизабет тоже ощутила тревогу. Стоит ли ему раскрывать все карты? Можно ли доверять Альсиелю? Не донесёт ли он до Сатаны?

— Слушай, Альсиель. В Ад меня привело дело, которое, по‑видимому, связано с угрозой существованию нашей обители. Мне нужно узнать о жизни одной смертной девушки, которая связана с этим, — Абаддон бросил короткий взгляд на Элизабет.

Альсиель снова вздёрнул брови, его взгляд скользнул по девушке. Казалось, он всё понял, но тактично промолчал.

— Ты помогаешь простой смертной? Что сделали с тобой люди за двадцать лет твоего пребывания на земле? — он усмехнулся, но в голосе не было насмешки. Не дождавшись ответа, Альсиель вновь затянулся трубкой. — Тебе нужно сходить к Мойрам.

Абаддон резко поднялся.

— Прошу извинить меня, у нас очень мало времени.

Альсиель кивнул, не выпуская трубку из пальцев. Пока они удалялись, он продолжал смотреть им вслед, прищурившись, словно пытаясь разгадать тайну, которую они так тщательно скрывали.

— Кажется, он догадался, — с тревогой прошептала Элизабет, стараясь ступать плавно, словно кошка.

— Да, Альсиель всё понял. Поэтому у нас мало времени — он может доложить Сатане. Нужно как можно быстрее найти Мойр, — резко бросил Абаддон, ускоряя шаг.

«Мойры… Наверняка это какие‑нибудь низшие демоны», — мелькнуло в голове Элизабет. Она едва поспевала за демоном, ноги ныли от неудобных шпилек.

— Кто эти Мойры такие? Низшие демоны? — не удержалась она от вопроса.

— Нет. Это богини судьбы. Они создают нити жизни, отмеряют их и перерезают, когда приходит время умирать, — коротко пояснил Абаддон.

У Элизабет сжалось всё внутри. Она слышала о таких богинях — и даже видела жуткие изображения: мерзкие старухи с одним глазом и зубом на троих. От одной мысли о встрече с ними по спине пробежал ледяной озноб.

Они вновь пересекли мост, под которым бурлила раскалённая лава, и углубились в сеть пещер. Здесь царил пронизывающий холод — резкий контраст с адским пеклом снаружи. Абаддон шёл молча, сосредоточенный, словно прислушивался к невидимым сигналам. Элизабет не решалась нарушать тишину. Её пальцы на ногах уже немели от шпилек, тело чесалось под латексным костюмом, но она терпела. «Как эти искусительницы вообще в них ходят?» — мысленно возмущалась она, пока они продвигались к своей цели.

Вскоре перед ними раскинулась кровавая река. На её берегу стояла ветхая избушка — покосившаяся, заброшенная, со стенами, густо обрызганными кровью. Металлический запах заполнил ноздри, вызывая тошноту. Элизабет с трудом сдержала позыв к рвоте.

Они поднялись по скрипучим ступеням. Едва Абаддон поднял руку, чтобы постучать, дверь сама распахнулась, приглашая внутрь.

Элизабет последовала за демоном. Глаза постепенно привыкали к кромешной тьме. В воздухе витал сладковато‑приторный аромат, напоминающий запах гниющих цветов.

— Ммм, к нам пожаловал юный господин, — из тьмы раздался старческий, скрипучий голос, от которого по спине пробежал холодок.

— Девчонки, рад вас видеть. У меня к вам неотложное дело, — отозвался Абаддон с напускной лёгкостью.

«Девчонки?» — мысленно усмехнулась Элизабет.

Из сумрака сперва показались изящные ступни, затем — стройные ноги, и наконец пред ними предстала сама Мойра. Никакого намёка на мерзкую старуху: перед ними стояла юная красавица с безупречной фигурой и кожей, бледной как лунный свет. На ней была полупрозрачная белая ткань, небрежно накинутая на плечо. Левая грудь оставалась открытой, подчёркивая совершенные формы, правый же бок был едва прикрыт струящейся материей.

— Здравствуй, Клото, — поприветствовал её Абаддон.

Когда Мойра полностью вышла из тени, стало видно её лицо — столь же юное и прекрасное, как тело. Но один глаз был зашит грубыми неровными стежками, отчего зрелище становилось почти отталкивающим. Второй глаз оставался плотно закрытым. Длинные белые волосы тянулись за ней, словно призрачный шлейф.

— Чем мы можем тебе помочь, юный господин? — прозвучал новый скрипучий голос, и из темноты выступила вторая девушка. Она коснулась Абаддона с поразительной нежностью. Её облик был зеркальным отражением первой: та же юная красота, тот же зашитый глаз, тот же закрытый второй.

— Мы видели, что ты идёшь и ведёшь с собой человеческое дитя, — раздался третий голос, и на свет выступила третья Мойра — точная копия двух других, за исключением того, что её второй глаз был открыт. Но куда именно она смотрела, оставалось загадкой: зрачок был полностью белым.

— Альсиель поведал мне, что у вас есть ответ на мой вопрос, — произнёс Абаддон, пока Мойры обступали его со всех сторон, проводя пальцами по его волосам, плечам, животу.

— Ммм, Альсиель… Ты веришь ему? Он предал не одного демона в твоё отсутствие, — проговорила одна из них, пока Абаддон перехватил её руку, попытавшуюся скользнуть ниже пояса.

— Айса, ты знаешь, что меня интересует. Есть ли у тебя ответ? — Абаддон пристально посмотрел на ту, чей глаз оставался открытым.

Она отстранилась с лёгкой улыбкой:

— Тут нет того, что ты ищешь. Но ты можешь погибнуть за правду — твоя нить судьбы стала необычайно тонкой и хрупкой.

— Раз тут нет, будем искать в другом месте, — бросил Абаддон и направился к выходу.

Уже у двери он обернулся и замер: Мойры окружили Элизабет, поглаживая её латексный костюм. Одна из них потянулась к её уху, словно собираясь укусить, но зубы щёлкнули в пустоте — Абаддон резко выдернул девушку из их объятий.

Они почти достигли моста, когда перед ними возникло целое войско демонов. Среди них Элизабет сразу заметила Альсиеля. А во главе стоял исполинский демон — вдвое крупнее Абаддона даже в его второй ипостаси.

— Люцифер, — с усмешкой произнёс Абаддон.

Меж рогов Люцифера пылал кровавый огонь, красные глаза сверкали яростью. Массивные копыта вминались в каменный пол. В руках он сжимал меч, равный ему по высоте.

— Ты же знаешь, что я не стану драться с тобой. Зачем привёл всю свою свиту? — спокойно спросил Абаддон, пока Люцифер медленно приближался.

— Зачем ты пришёл, Изекиль? — прогремел голос Люцифера, от которого задрожали стены, а Элизабет сжалась от страха.

Абаддон улыбался исполину, словно старому другу, тогда как Люцифер смотрел на него с ледяным спокойствием.

— Я не могу отпустить тебя, Изекиль, — предупредил Люцифер и перевёл взгляд на Элизабет. От его красных глаз по телу девушки пробежали мурашки, а волосы встали дыбом. — И этого человека тоже.

Элизабет замерла, борясь с желанием вцепиться в Абаддона от ужаса.

— Делай со мной что хочешь, но отпусти её, — твёрдо произнёс Абаддон, не отрывая взгляда от войска.

Люцифер прищурился:

— Я не ослышался?

— Отпусти её, и я сдамся тебе без боя. Ты же знаешь — тебе меня не победить.

Люцифер внимательно оглядел его, затем коротко бросил:

— Увести человека.

Демоны схватили Элизабет и потащили прочь. Она кричала, вырывалась, звала Абаддона, но он даже не обернулся. Его фигура быстро исчезала вдали, пока её голос срывался от отчаяния.

В следующий миг Элизабет оказалась в кромешной тьме, а затем — на улице Парижа. Она сидела на тротуаре в темноте, рядом с тем самым люком, через который они спустились в Ад.

«Где я? — пронеслось в её голове. — Я уже не в Аду?»

Медленно поднявшись, она огляделась, пытаясь осознать происходящее.

Элизабет направилась к гостинице. Когда она вошла, сотрудницы на ресепшене удивлённо переглянулись, не скрывая любопытства при виде её экстравагантного наряда. Сгорая от стыда, девушка бросилась к своему номеру.

Захлопнув дверь, она прислонилась к ней спиной, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Дыхание вырывалось рваными толчками. Ей всё ещё казалось, что демоны где‑то рядом — вот‑вот распахнётся дверь, и они утащат её обратно в Ад.

Абаддон остался там. А она… Она осталась без души. И без него.

Боль и грусть накрыли волной. *«Отчего?* — мысленно спрашивала она себя. — *Неужели из‑за разлуки с демоном?»*

Вздохнув, Элизабет сняла латексный костюм, приняла душ и легла на кровать, раскинув руки.

*«Я не грущу из‑за Абаддона,* — убеждала она себя. — *Наверное, дело в том, что я так и не вернула душу. Но мне и без неё неплохо жилось…»*

Тишина номера давила. Звенящая, невыносимая тишина. Ни его голоса, ни его запаха, ни его резких, но отчего‑то уютных перепадов настроения.

*«Неужели это всё?* — мысль резала, как лезвие. — *Я больше никогда его не увижу…»*

Сон не шёл. Она ворочалась, пытаясь забыться, но перед глазами то и дело возникал он — Абаддон. А потом… потом был сон. Тот самый.

Снова незнакомый парень, его прикосновения, нежные поцелуи, слова о любви и тоске. Когда Элизабет проснулась, ощущение было таким, будто она не спала вовсе. Боль вернулась мгновенно.

«Лучше бы эти сны были с Абаддоном, а не с этим незнакомцем», — с горечью подумала она.

Воспоминания о вчерашнем дне обрушились с новой силой.

*«Я никогда не испытывала чувств к мужчинам,* — размышляла Элизабет. — *Все мои отношения — лишь инстинкты. И все они сбегали от меня…»*

Она вышла в гостиную — и вскрикнула от неожиданности.

На диване сидел Альсиель.

Демон медленно повернул голову и жестом пригласил её присесть напротив. Элизабет опустилась на край дивана, не скрывая ужаса. Это он предал Абаддона. Мойры говорили — он предал не одного демона.

— Я должен был сообщить Сатане, что Абаддон в Аду, — начал Альсиель спокойно. — Это мой долг. Долг демонов прописан кровью. Абаддон знал это. Сейчас ему грозит небытие. Врата на землю для него закрыты — даже с его мечом он не сможет вернуться.

Он сделал паузу, глядя ей прямо в глаза.

— Толтко ты можешь спасти Абаддона, я не могу пойти против своего правителя.

Элизабет сглотнула. Страх сковал тело. В Аду она чувствовала себя защищённой лишь рядом с Абаддоном. Одна — это верная смерть.

Но... Она уже скучала по его резким репликам, по взглядам, по тем едва уловимым намёкам, которые раньше казались ей игрой. Она не хотела его терять.

— Как я попаду в Ад? — наконец спросила она.

— Я проведу тебя. Но внутри тебе придётся искать его самостоятельно. Я объясню, как это сделать.

Альсиель смотрел на неё с надеждой. Но Элизабет не верила ему до конца.

Она готова была спасти Абаддона — но можно ли доверять этому демону? Словно почувствовав её сомнения, Альсиель добавил:

— Абаддон для меня очень дорог. Я не хочу его смерти.

Внутри что‑то дрогнуло. Без особых раздумий, без колебаний она ответила:

— Хорошо. Я готова.

Глава 6. Спасти Абаддона

Альсиель провёл Элизабет через потайные Врата в Ад. Снова на ней был латексный костюм и шпильки — роль искусительницы, от которой внутренности сжимались в комок. Но выбора не было.

Они ступили на знакомый мост. Внизу бурлила раскалённая магма, но теперь, глядя вниз, Элизабет почувствовала: они поднялись выше. Воздух стал гуще, насыщеннее серой и чем‑то ещё — едким, будто горечь предательства.

Альсиель остановился, развернулся к ней. В его глазах читалась странная смесь тревоги и решимости.

— Возьми этот камень, — он вложил в её ладонь холодный, словно лёд, осколок.

Элизабет сжала его — и тут же ощутила слабое пульсирующее тепло. Камень был лиловым, с прожилками, мерцающими изнутри, будто в нём билось крошечное сердце.

— Он скроет тебя от глаз Сатаны. И поможет, когда будет необходимо.

Она кивнула, сжимая камень крепче.

— Тебе нужно пройти вон те горы, — Альсиель указал на чёрные, острые вершины, вонзающиеся в багровое небо. — Пересечь кровавую реку и ориентироваться на главный очаг красного огня. Иди строго по тропе. Не сходи с неё, что бы ни случилось.

Его голос стал тише, почти шёпотом:

— Как дойдёшь до ледяного озера, там тебя найдёт демон Астарот. Он проведёт тебя дальше.

Он объяснил, как активировать камень — лёгким нажатием пальцев, произнеся имя того, кто дал его. Элизабет повторила про себя, запоминая.

— Спасибо, — прошептала она.

Альсиель лишь кивнул. В его взгляде мелькнуло что‑то неуловимое — сожаление? вина? — но он тут же отвернулся.

— Иди.

И она пошла.

Путь оказался долгим, изматывающим. Каждый шаг отдавался болью в ногах, шпильки впивались в подошвы, но она упрямо шла вперёд. В голове билась одна мысль: «Освободить Абаддона. Вернуть душу».

Но была ли это только душа?

Рядом с ней, словно тени, скользили низшие демоны — мелкие, уродливые, с кривыми когтями и глазами‑бусинками. Они шипели, пытались напугать, толкали, пытались сбить с тропы. Один прыгнул на ногу, но тут же отскочил с визгом — тропа защищала её.

— Сходи с пути! — скрипел другой, размахивая когтистыми лапами. — Ты не вынесешь!

— Ты просто игрушка! — хохотал третий, обнажая гнилые зубы.

Элизабет не отвечала. Она шла, сжимая в руке камень, чувствуя, как его тепло проникает в пальцы, в вены, в самое сердце.

Горы приближались — чёрные, словно обожжённые, с острыми пиками, пронзающими небо. Ветер усилился, неся с собой пепел и крики далёких душ.

Но она шла. Потому что где‑то там, в глубине этого ада, был Абаддон. И, возможно, её душа.

Элизабет упорно двигалась вперёд, держа взгляд прикованным к красному очагу — он мерцал вверху, словно тусклое миниатюрное солнце, служа ей единственным ориентиром в этом зловещем мире.

Самым тяжёлым испытанием стала кровавая река. Над её бурлящими алыми водами висел навесной мост — хлипкая конструкция, будто сотканная из обрывков цепей и гнилых досок. Каждый шаг по нему превращался в борьбу: мост раскачивался, извивался под ногами, словно живое существо, пытающееся сбросить путника в кипящую пучину.

Элизабет шла, крепко сжимая в ладони лиловый камень. Тот пульсировал тёплым светом, едва слышно шепча что‑то на грани восприятия — то ли ободряя, то ли предупреждая. Она не смотрела вниз. Только вперёд. Только к цели.

Когда последний шаг вывел её на твёрдый берег, часы внутри неё отсчитали не меньше трёх часов изнурительного пути. Перед ней раскинулось ледяное озеро — чёрное, безмолвное, окутан packed густым паром, который стелился по поверхности, словно дыхание самого Ада.

На берегу, в странном контрасте с окружающей тьмой, сидел мужчина. При виде Элизабет он поднялся и неспешно направился к ней.

Его наряд поражал диссонансом: розовая женская футболка с цветочным принтом нелепо сочеталась с мужскими брюками и подтяжками, а завершали ансамбль белоснежные туфли с острыми носами — будто он собрал одежду из разных миров и эпох.

— Приветствую тебя, Элизабет. Моё имя — Астарот Ветхимон, — произнёс демон, заметив её замешательство. — Не серчай на меня за внешность. Давно не поднимался к людям и не принимал первой ипостаси — даже непривычно.

Девушка робко кивнула, выдавив лёгкую улыбку:

— Ничего… Хорошо выглядите.

Астарот улыбнулся, но в его взгляде читалось понимание: она лишь пыталась быть вежливой. Он подошёл ближе, и на лице его отразилось искреннее сожаление.

— Тебе придётся многое увидеть и преодолеть. К сожалению, я не смогу тебе помочь — лишь укажу путь.

Элизабет сглотнула, но твёрдо кивнула. Она была готова ко всему — лишь бы скорее покинуть это место. Ноги будто кровоточили изнутри, тело изнывало от усталости, но она держалась.

Астарот подвёл её к огромной пещере. Над входом зловеще вырисовывался символ: скрещённые кости на огромном ржавом мече. Демон провёл её внутрь, затем остановился, взял её руку и, склонившись, поцеловал.

— Прощай, Элизабет. Помни: не верь глазам своим.

И он исчез, растворившись в тени.

Девушка осталась одна среди серых, сухих стен. В глубине пещеры мерцал тусклый красноватый свет, доносились приглушённые голоса. Элизабет замерла, ноги словно окаменели. Она собрала всё своё мужество, чтобы заставить себя двинуться.

Шаг. Ещё шаг. Она шла тихо, стараясь не цокать каблуками по каменному полу. Свет становился ярче, голоса — отчётливее. Почти достигнув источника света, она осторожно выглянула из‑за угла.

В центре пещеры стояла огромная клетка. Внутри, на коленях, подвешенный за руки, висел Абаддон.

Он был в человеческом обличии. Всё его тело покрывала засохшая кровь. Из одежды — лишь штаны, и те пропитаны багрянцем. Спутанные волосы, слипшиеся от крови, свисали на лоб. Тело демона безвольно обвисло, не подавая признаков жизни.

Рядом с клеткой стояли два демона в человеческом облике. Один из них, с холодными серыми глазами, провёл пальцем по прутьям клетки и усмехнулся:

— Как думаешь, когда он очнётся? — спросил один из демонов, не отрывая взгляда от безжизненной фигуры в клетке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Второй подошёл ближе, провёл рукой по холодным прутьям, словно проверяя их прочность, и ответил:

— Надеюсь, что не скоро. Эта клетка не даст ему принять вторую ипостась, да и регенерирует он медленнее.

Он отошёл и уселся на каменный выступ, положив руки на колени. Тишина пещеры нарушалась лишь редким кап‑капом где‑то вдали.

— Почему нас приставили к нему? — снова заговорил первый. — Астарот бы лучше справился с задачей пыток и наказаний.

— Он на входе — на случай, если Абаддон сбежит. Да и пытать его не смог бы — они ведь друзья. А нам‑то что? Мне плевать. Я этого Абаддона всю жизнь ненавидел — он трахнул всех моих сестёр.

Элизабет почувствовала резкий укол ревности, но тут же отбросила эту мысль. «Не время. Нужно действовать». Она сжала в ладони лиловый камень, вспоминая слова Альсиеля.

Вдруг один из демонов насторожился:

— Кто‑то идёт…

В проходе появилась фигура. Искусительница — высокая, стройная, в облегающем латексном костюме. Она двигалась вальяжно, медленно, играя плеткой в руке. Её губы растянулись в двусмысленной улыбке.

— Тебе нельзя здесь быть! — вскочил с места один из демонов.

— Я пришла посмотреть на знаменитого Абаддона, — проговорила она, медленно приближаясь. — Но, увидев вас, мальчики, забыла обо всём на свете.

Демоны переглянулись. Искусительница была хороша собой — они повидали многих, но в этой было что‑то особенное. Её взгляд, её движения, сама аура — всё манило, заставляло забыть о долге.

— Хотите, покажу вам, что я умею? Уверяю, вы запомните это надолго, — продолжала она, вращая плетку в воздухе.

Элизабет облизнула губы, её улыбка стала ещё более многозначительной. «Хоть бы они не заметили… Надеюсь, камень Альсиеля сработает».

Один из демонов недоверчиво хмыкнул:

— Это искусительница Радон. Не слушай её.

Но второй, явно очарованный, сделал пару шагов к девушке:

— А я бы взглянул, на что ты способна.

Искусительница подошла к нему, провела плеткой по его подбородку. Второй демон, не выдержав, тоже приблизился. Она повторила движение и с ним.

— Мальчики, я не против, если вас будет двое, — она цокнула языком, медленно провела рукой по своей груди.

Демоны начали осматривать её, один даже осмелел настолько, что потянулся к её груди… и вдруг обмяк, рухнув на каменный пол. Второй лишь успел удивлённо моргнуть — и тоже упал без сознания.

Камень Альсиеля сработал безупречно.

Элизабет отбросила плетку, чтобы случайно не задеть саму себя, и быстро опустилась на колени рядом с одним из демонов. Руки дрожали, но она уверенно нащупала ключи на его поясе и отстегнула их.

Когда Элизабет подошла ближе к Абаддону, сердце сжалось от боли и ужаса. Его лицо приобрело синеватый оттенок, с губ стекала кровавая слюна. Руки и живот покрывали глубокие порезы и ссадины — будто кто‑то намеренно старался оставить как можно больше ран.

Дрожащими пальцами она принялась открывать клетку, а в голове вихрем крутились мысли: «Во что я ввязалась? Как мы выберемся отсюда?»

Наконец замок щёлкнул. Элизабет освободила руки Абаддона — и он тут же рухнул на железное дно клетки. Не теряя ни секунды, она схватила его за плечи и потянула наружу. Демон оказался невероятно тяжёлым — каждое движение требовало невероятных усилий.

Но как только тело Абаддона пересекло порог клетки, раны начали затягиваться прямо на глазах. Кожа срасталась, кровь переставала сочиться, синяки бледнели. Спустя пару минут перед ней стоял уже почти здоровый демон — лишь одежда и следы крови напоминали о недавней пытке.

Абаддон резко распахнул глаза и вскочил на ноги. Увидев Элизабет, он замер в изумлении:

— Ты что тут делаешь?! — выкрикнул он, но тут же заметил за её спиной двух своих мучителей, лежащих без сознания. — Ты… ты их одолела?

— Тебя спасаю! — твёрдо ответила она.

Демон выпрямился во весь рост, внимательно оглядел её — будто искал следы ран или повреждений. Убедившись, что с ней всё в порядке, он внезапно притянул её к себе.

Элизабет замерла. Тепло его тела, запах крови и чего‑то неуловимо демонического окутали её. Она прижалась ухом к его груди и услышала: не привычный человеческий стук, а глубокий, гулкий ритм — словно удары огромного барабана.

«Значит, у демонов всё‑таки есть сердце…» — пронеслось у неё в голове.

Она подняла взгляд. Их лица оказались в считанных сантиметрах друг от друга. И тогда Абаддон поцеловал её.

Это был поцелуй, о котором она не смела мечтать. Сначала нежный, почти робкий, затем — страстный, всепоглощающий. Абаддон притянул её ближе, и Элизабет невольно застонала. Её разум затуманился, время остановилось. В этой мрачной пещере, глубоко под землёй, существовали только они двое.

Его руки крепко держали её за талию. Её ладони лежали на его груди — мокрой от крови и пота, но ей было всё равно. Казалось, они целовались целую вечность, прежде чем отстраниться, задыхаясь от переполнявших чувств.

Абаддон посмотрел ей в глаза и хрипло произнёс:

— Продолжим потом. Нужно убираться отсюда.

Они выбежали из пещеры и почти сразу наткнулись на Астарота. Демон стоял в тени, нарочито отвернувшись, будто не замечал их.

— Я у тебя в долгу, Астарот! — крикнул ему Абаддон, схватив Элизабет за руку и устремившись прочь.

Элизабет обернулась. Астарот смотрел им вслед — в его взгляде читалась странная грусть, будто он прощался не только с ними, но и с чем‑то ещё, неведомым ей.

Они бежали недолго. За пещерой обнаружилась старая дверь — едва Элизабет потянула за ручку, та со скрипом открылась. Они оказались в подземелье Парижа.

Абаддон остановился, тяжело дыша. Он прислонился к стене, пытаясь восстановить силы. Элизабет подошла ближе, всматриваясь в его лицо.

— Что с тобой? — обеспокоенно спросила Элизабет.

— Всё в порядке, идём, — Абаддон резко выпрямился, и на его лице вспыхнула улыбка — на этот раз не насмешливая, а тёплая, почти домашняя.

Они добрались до номера, по пути успокоив администраторш гостиницы. Те смотрели на них с ужасом, но, не заметив ран и оценив экстравагантные наряды, выдохнули и поверили в историю о съёмках фильма.

Элизабет тут же наполнила огромную круглую ванну горячей водой. Абаддон погрузился в неё с явным облегчением. Горячая вода будто оживляла его: бледная кожа порозовела, в глазах заиграл живой блеск.

— Ты не представляешь, от чего меня спасла, Элизабет, — произнёс он низким, бархатистым голосом.

Он впервые назвал её по имени — и внутри у девушки что‑то сладко потеплело. Она улыбнулась:

— Я знаю. Меня провёл Альсиель. Он рассказал, что тебе грозит.

Абаддон словно ожидал услышать другое имя. Задумчиво помолчал, затем вновь взглянул на неё — иначе, чем прежде. В его глазах больше не было привычной похоти — только нежность, почти трепет.

— Иди ко мне, — тихо позвал он.

Элизабет развернулась к нему спиной. Абаддон медленно потянул за замок её костюма, обнажая нежное, молодое тело. Когда одежда упала, она встала перед ним без тени стеснения. Вошла в воду, невольно застонав от обжигающего тепла.

Абаддон наблюдал, закинув руки на край ванны. Его взгляд скользил по её фигуре, задерживаясь на каждом изгибе.

— Ну почему именно ты? — пробормотал он, словно говоря сам с собой.

В его глазах читалось что‑то новое — глубокое, невысказанное. Элизабет не верила, что это происходит на самом деле. «Наверное, это будет лишь один раз, — думала она. — Пусть даже для него это ничего не значит — моё сердце уже не будет прежним».

— Что ты имеешь в виду? — тихо спросила она.

Абаддон покачал головой, прикрыв глаза:

— Наверное, это не важно. По крайней мере, сейчас.

Элизабет не поняла, что скрывалось за этими словами, но мысли уже растворились в его зелёном, гипнотическом взгляде. Она смущённо отвернулась, взяла губку для тела, намочила её и приблизилась к Абаддону.

Медленно смывала с него следы крови, чувствуя, как её волосы намокают и рассыпаются по плечам. В воздухе разливался его запах — мёд и эвкалипт, тёплый, обволакивающий.

Она старалась не встречаться с ним взглядом, но их лица всё же оказались близко. Элизабет почувствовала, как земля уходит из‑под ног.

Абаддон нежно убрал прядь шоколадных волос с её лба и поцеловал — осторожно, трепетно. Этот поцелуй не требовал спешки. Он играл с её губами, слегка покусывал, дразнил, не позволяя утонуть в нём сразу.

Потом отстранился, разглядывая её тело — медленно, внимательно, словно запоминая каждую линию. Кончики его пальцев скользнули по её шее, ключицам, груди, животу, бёдрам — пока не нашли то, что искали.

Элизабет застонала. Абаддон снова накрыл её губы своими, продолжая игру. Он дразнил её так долго, что она, не выдержав, прошептала:

— Пожалуйста…

Он поднял её из ванны, перенёс на кровать и навис сверху, не отрывая взгляда. Мгновение — и его поцелуй изменился. В нём вспыхнула дикая страсть, от которой Элизабет выгнулась, ища сладостного слияния.

Когда он вошёл в неё, она вскрикнула — громче, чем ожидала. У неё были мужчины, но ни один не заставлял её тело гореть так, будто каждая клеточка пылала в агонии.

Абаддон целовал её — везде. Его губы скользили по коже, то быстро, то медленно. Она слышала его горячее дыхание, тихие стоны — и это сводило с ума.

«Я и не знала, что могу так сильно хотеть кого‑то…» — пронеслось в её голове.

Он перевернул её на живот, продолжая ласкать грудь, сжимая бёдра, целуя спину. Потом Элизабет словно отключилась от наслаждения — очнулась уже в другой позе, сверху.

Она двигалась медленно, позволяя ему целовать своё тело. Абаддон ловил её взгляд, будто читая мысли, исполняя каждое несказанное желание.

Сладкие мгновения сливались в бесконечность. Когда силы иссякли, он содрогнулся и повалился рядом.

Элизабет не смогла произнести ни слова — тут же провалилась в глубокий сон.

Теперь она знала третью ипостась Абаддона — и эта оказалась самой дорогой её сердцу.

Глава 7. Гости из ада

Элизабет проснулась от ласковых солнечных лучей, пробивавшихся сквозь открытое панорамное окно. Тёплый свет играл на её лице, и она на мгновение задержалась в сладкой полудрёме, позволяя себе раствориться в утренней неге. Но вдруг в памяти вспыхнули картины минувшей ночи — и щёки мгновенно залились румянцем.

Она приподняла голову, озираясь. Абаддона рядом не было. Лишь смятые простыни и едва уловимый аромат его присутствия напоминали: всё было наяву. Сердце неприятно сжалось — знакомое, почти забытое ощущение потери вновь накрыло её волной.

«Почему я так переживаю? — мысленно спросила она себя. — Это просто игра? Его колдовство? Или… правда?»

Мысли метались в голове, словно птицы в клетке. Может ли бездушный человек испытывать такие чувства? И если да, то что это значит?

Прислушавшись, Элизабет не уловила ни звука. Неужели он ушёл? Страх сковал её: она так боялась дать ему то, чего он хотел, ведь тогда его интерес неизбежно угаснет.

Накинув халат, она вышла в гостиную. Пусто. Осторожно заглянула в ванную — никого. Наконец, переступив порог его комнаты, она с горечью убедилась: Абаддона там не было.

Ком подступил к горлу. Конечно, всё было слишком наивно. Демон получил желаемое и исчез. Чего ещё ждать от существа, для которого человеческая жизнь — лишь мимолетная забава?

Элизабет опустилась на диван, чувствуя, как к глазам подступают слёзы. Но в этот момент входная дверь распахнулась, и в квартиру вошёл Абаддон.

Он двигался спиной вперёд, пританцовывая в ритме музыки, доносившейся из наушников. За собой он катил изящную каталку, украшенную свежими розами. На ней поблёскивала бутылка шампанского и дымился ароматный завтрак.

Заметив Элизабет, Абаддон замер, затем медленно вытащил наушники. Из них донёсся последний аккорд задорной мелодии

— Ты уже проснулась, — растянулся в улыбке Абаддон, подкатив каталку прямо к дивану. — Самая вкусная еда Парижа — только для тебя. Ещё я сбегал за знаменитыми французскими круассанами. Представляешь, еле достал — они ещё тёплые.

Он протянул ей пакет, от которого шёл соблазнительный аромат сливочного масла и свежей выпечки, и нежно поцеловал в щёку. Элизабет смущённо взяла пакет, невольно вспоминая, где его губы были этой ночью. Абаддон, словно прочтя её мысли, расплылся в лукавой улыбке и уселся напротив, доставая приборы.

— Надеюсь, ты никого не убил, чтобы достать эти круассаны? — спросила она, продолжая стыдливо улыбаться. Она прекрасно знала: когда Абаддон ставил перед собой цель, он шёл до конца, невзирая на средства.

— Не убил, — он понизил голос до шёпота, — но, думаю, им всем до сих пор нехорошо. Лучше тебе не знать. — Демон широко улыбнулся, его глаза светились весельем и удовлетворением.

На мгновение Элизабет показалось, что она — обычная девушка, а он — обычный парень, который просто приготовил ей завтрак. Она невольно покосилась на наушники, из которых всё ещё доносились приглушённые ритмы музыки.

— Не знала, что ты слушаешь музыку, — попыталась она заполнить неловкую паузу. Воспоминания о ночи всё ещё пылали в её сознании, заставляя сердце биться чаще.

— Стащил плеер у парня из ресторана, — беззаботно ответил Абаддон, наливая шампанское в бокалы. — Ну что, празднуем?

Элизабет лишь покачала головой, ограничившись апельсиновым соком и кофе.

— Скажи, Абаддон… Что теперь с тобой будет? — наконец решилась она задать мучивший её вопрос.

— Не бери в голову, Элизабет. Всё будет хорошо, — успокоил он, но она знала: так просто всё не закончится.

Теперь её душа, её судьба казались ей незначительными. На первом месте была жизнь этого демона — пусть она ещё не до конца осознавала это.

В этот момент в дверь номера постучали.

Абаддон замер с вилкой в руке, будто спиной ощутив, кто стоит по ту сторону.

— Да чтоб тебя… — выругался он, медленно поднимаясь. В его глазах Элизабет впервые увидела неподдельный страх.

Она вскочила, но он жестом усадил её обратно, прежде чем открыть дверь.

На пороге стоял мужчина внушительного вида: чёрный свитер с высоким горлом, строгий пиджак. Его красота была почти нечеловеческой — чёрные волосы плавно переходили в аккуратно подстриженную бороду, а пронзительные голубые глаза, казалось, видели насквозь. Не торопясь, он вошёл, окинув взглядом Абаддона и убранство гостиной.

— Празднуешь победу? — произнёс он, заметив разнообразие блюд и бутылку шампанского. Голос его был настолько холодным, что по спине Элизабет пробежали ледяные мурашки.

— Зачем ты пришёл, Люцифер? — резко спросил Абаддон, скрещивая руки на груди.

При звуке этого имени у Элизабет всё внутри оборвалось. Это был тот самый демон, который когда‑то отнял у неё Абаддона. Теперь страх потерять того, к кому так отчаянно тянулось её сердце, стал почти осязаемым.

Люцифер, не удостоив её даже взглядом, развернулся к Абаддону:

— Хватит играть в человеческие игры. Возвращайся в Ад. Ты нужен там.

— Нужен для чего? Для пыток? — мгновенно отозвался Абаддон, подходя к столику с крепким алкоголем.

Люцифер наблюдал за ним с ледяным спокойствием, словно не человек, а безупречный манекен.

— Я должен был наказать тебя! — вдруг выкрикнул Люцифер. — Сейчас в Аду хаос. Он трещит по швам — и виной тому Небеса!

Его облик мгновенно переменился: из властного правителя он превратился в обиженного ребёнка. Опустившись в кресло напротив Элизабет, он продолжил, по‑прежнему игнорируя её присутствие:

— Абаддон, не мне тебе объяснять: ты демон, и чертовски сильный. Ты даже сильнее меня, хоть я — Сатана.

Элизабет оцепенела. Перед ней сидел сам владыка Ада. Он мог уничтожить её — и эту гостиницу — одним движением руки. Она молча наблюдала, боясь пошевелиться.

— Ты должен вернуться. Скоро мы объявим войну Небесам. А человеческую девицу, которую они создали, придётся убить.

— Я не позволю тебе — или кому‑либо ещё — сделать это! — Абаддон, до этого сохранявший спокойствие, внезапно взорвался. Он подскочил к Люциферу и схватил его за грудки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Люцифер вырвался, выкрикнув ему в лицо:

— Ты очеловечился за двадцать лет на земле! Открой глаза — это всего лишь человек! Её нужно убить, чтобы проучить этих ангельских ублюдков. Иначе равновесие падёт! Ад опустеет, и все мы отправимся в небытие. Ты этого хочешь?!

Абаддон поменялся в лице — злость отступила, уступив место чему‑то глубокому и непривычному. Он медленно перевёл взгляд на Элизабет.

— До неё никто и никогда не рисковал своей жизнью ради моей. Даже ты, — произнёс он, обращаясь к Люциферу. А потом, почти шёпотом, так, что лишь Элизабет могла расслышать: — Кажется, я люблю её.

Если бы можно было остановить время, записать этот миг и проигрывать снова и снова — она бы так и сделала. Демон из преисподней, сильнейшее существо Ада только что признался в любви… ей? Сердце Элизабет заколотилось так бешено, что, казалось, готово было вырваться из груди. Это были настоящие чувства? Она смотрела на Абаддона — в её взгляде смешались изумление и восторг. Душа трепетала, словно у школьницы после первого поцелуя. Она не могла поверить ни своим глазам, ни услышанным словам, ни самой реальности, в которой находилась.

Люцифер медленно перевёл взгляд на Элизабет. Его глаза скользнули по ней с холодным, оценивающим вниманием, а затем на лице проступила гримаса отвращения.

— Демон Ада, которому больше двадцати тысяч лет, влюбился в человека? Ты вообще слышишь, что говоришь? — произнёс он, не скрывая недоумения.

Абаддон ответил ему твёрдым, немигающим взглядом. Затем опустился на диван с почти ребяческой непринуждённостью, словно разговаривал с давним приятелем:

— Я сам не понял, как это произошло. Но да — она человек, и я её люблю.

Элизабет едва сдерживалась, чтобы не вскочить, не схватить его лицо в ладони и не осыпать поцелуями. Плевать, что напротив сидит сам владыка Ада. Эти слова пронзили её до глубины души — даже несмотря на то, что души у неё, по сути, не было.

— Ну а ты? — внезапно обратился Люцифер к Элизабет.

Она уже открыла рот, но Абаддон опередил её:

— Конечно же нет. У неё нет души. Не притворяйся идиотом.

Элизабет промолчала. Она и сама не могла понять, любовь это или лишь инстинктивное влечение. Почему Абаддон говорит с Люцифером в таком тоне? И почему Сатана спокойно это терпит? Они обсуждали её, разглядывали, словно вещь на витрине.

Не ожидая от себя такой смелости, она вскочила и выкрикнула:

— Хватит вести себя так, будто меня здесь нет!

В ту же секунду её охватил страх — она только что осмелилась перечить сильнейшему из демонов. Оба повернулись к ней с изумлёнными лицами.

— Это она вытащила тебя из Ада? — наконец сообразил Люцифер.

Абаддон кивнул, одарив Элизабет тёплой улыбкой, от которой её гнев мгновенно растаял. Взгляд Люцифера изменился — теперь в нём читалось уважение. Элизабет гордо подняла голову. Она гордилась своей смелостью и радовалась, что смогла поставить Сатану на место.

Люцифер задумался, устремив взгляд в потолок. Затем схватил со столика круассан, откусил кусок и, не скрывая сытого удовлетворения, произнёс:

— Будь по‑твоему. Я помогу тебе вернуть её душу. Но задумайся — нужно ли тебе это? Она смертна. Рано или поздно ты её потеряешь.

— Что ты сделаешь с теми, кто мне помог? — напряжённо спросил Абаддон, зная, что Люцифер в курсе, кто это был.

Люцифер остался бесстрастен.

— Я уже казнил обоих. Их головы висят на плахе перед моим замком.

Элизабет ахнула. От Абаддона вновь потянуло жжёной кожей — он напрягся, готовый броситься на Люцифера, но тот вдруг разразился хохотом, от которого задрожали стёкла.

— Ха‑ха‑ха! Да расслабься ты. Они живы и здоровы. Ты же знаешь — я читаю мысли даже демонов. Я заранее знал, что это произойдёт. Я отпустил тебя сам. Но я также знаю, что ты вернёшься в Ад совсем скоро.

С этими словами Люцифер поднялся и молча вышел, прихватив с собой часть еды.

Элизабет и Абаддон остались наедине. Они сидели друг напротив друга, погружённые в молчание. Элизабет не знала, как теперь себя вести. Абаддон, похоже, тоже. Ей хотелось броситься к нему, прижать к себе, расцеловать… Но она сдерживалась. А вдруг это всего лишь игра? Ловушка, чтобы её не убили демоны Ада? Может, Абаддон сказал всё это не всерьёз?

Демон сел рядом с Элизабет и бережно взял её за руку. Его пальцы были тёплыми, почти обжигающими — и в этом тепле таилась странная, пугающая сила.

— Пока я был в Аду, узнал, где твоя душа и почему она не в тебе, — произнёс он тихо, но в его голосе звучала непоколебимая уверенность.

Элизабет широко распахнула глаза. Раньше у них не было времени поговорить об этом — но теперь момент настал.

— Я тебя слушаю, — выдохнула она.

Абаддон сделал паузу, словно взвешивая каждое слово:

— Архангелы создали двух людей без души — Адама и Еву. Это ты и тот парень, которого ты видишь во снах. Они нарочно пытаются вас свести.

В памяти Элизабет тут же вспыхнули те жаркие, почти осязаемые сны. Незнакомец… Он был предназначен ей — вот почему она видела его снова и снова. Девушка почувствовала, как жар приливает к щекам. Она поспешно отпила апельсиновый сок, пытаясь собраться с мыслями. Абаддон продолжил:

— Мойры сказали, что видят бессмертных людей в будущем. Значит, они не будут иметь души. Ад решил действовать — скоро мы объявим войну Небесам. Я помогу вернуть твою душу, но ты для неё как маяк. Тебе придётся идти со мной.

Элизабет тяжело вздохнула. Внезапно она осознала: ей и без души живётся… неплохо. «Столько жертв ради каких‑то чувств, которых я лишена, — думала она. — Буду ли я счастлива, когда стану человеком? Тем более, вернув мою душу, Абаддон наверняка покинет меня. А мне этого не хочется…»

Демон заметил её замешательство и мягко произнёс:

— Война будет в любом случае.

— Но почему Ад решил объявить войну Небесам? — спросила Элизабет, вглядываясь в его лицо.

Абаддон помолчал, обдумывая ответ. Наконец, он заговорил — медленно, взвешенно:

— Понимаешь, ангелы давно не участвуют в равновесии. Сейчас всё держится на демонах. То, что они задумали, угрожает нашему дому. В Аду становится холоднее — это значит, Небеса вмешиваются в равновесие. К тому же, если у Ада не останется душ, он погибнет.

Девушка кивнула и сжала его руку. Абаддон накрыл её ладонь своей и неожиданно беззаботно улыбнулся.

— Ты уже принимала утренний душ? — спросил он.

Элизабет помотала головой.

Он поднялся, мягко потянул её за собой, поднял с дивана и повёл в ванную. Его движения были неторопливыми, почти ритуальными. Демон нежно снял с неё халат — под ним она была обнажена. Затем быстро настроил воду, сбросил одежду и поманил Элизабет к себе.

Она наблюдала за ним — и видела его теперь совсем другими глазами. Каждый его жест, каждое движение мускулов завораживали. За таким можно было наблюдать целую вечность. Элизабет ощутила необычайную теплоту, близость, которую раньше не позволяла себе чувствовать.

Капли воды, коснувшись кожи Элизабет, заставили её вздрогнуть — по телу пробежала волна мурашек. Прикосновения Абаддона вдруг обострились до невероятности: каждый палец, едва задевая её, оставлял за собой след пылающего электричества.

Он взял мыло и начал медленно водить им по её телу. Движения были неторопливыми, почти медитативными. Элизабет закрыла глаза, погружаясь в океан ощущений. Его руки — мощные, способные сокрушить скалы — сейчас ласкали её с поразительной нежностью.

Абаддон развернул её спиной к себе и принялся массировать голову. Лёгкие, круговые движения пальцев пробуждали неведомую прежде истому. Элизабет невольно выдохнула — настолько это было приятно, особенно когда делал это он.

Когда мыло смылось под струями воды, Абаддон прижал её к стене. Его губы нашли её шею — и Элизабет не смогла сдержать стон, выгибаясь навстречу его ласкам. Лёгкий шлепок по ягодице — и он вошёл в неё.

Её крики, вероятно, разносились по всему этажу, но в тот момент это не имело значения. Сегодня Абаддон был чуть грубее, чем обычно, — и в этой новизне таилась особая прелесть. Что‑то внутри неё трепетало, а разум заполняли вихри чувств, которых она прежде не знала.

Несколько ослепительных мгновений — и вот она уже лежит на кровати, раскинув руки, погружённая в блаженную истому. Тело налилось приятной усталостью, каждая клеточка пела от пережитого.

— Собирайся, я покажу тебе Париж, — произнёс Абаддон с улыбкой, бросая на неё взгляд, от которого сердце замирало. Затем он направился в свою комнату, чтобы переодеться.

Элизабет подошла к шкафу и провела рукой по вещам, отобранным для неё Абаддоном. Её выбор пал на красное платье в белый горошек, белые босоножки и красную ленту для высокого хвоста. У зеркала она задержалась, изучая своё отражение. Кисточки для макияжа скользнули по лицу: алая помада, чёткие чёрные стрелки, пара взмахов тушью — и образ обрёл завершённость.

В гостиной её уже ждал Абаддон — в красной рубашке и чёрных джинсах. При виде Элизабет он замер, а затем воскликнул:

— Я же говорил: адские искусительницы — просто монашки по сравнению с тобой!

Он предложил ей локоть, приглашая на прогулку. Элизабет, заливаясь румянцем, приняла его руку, и они вместе направились к выходу из гостиницы.

Весь вечер они растворялись друг в друге. Поднялись на вершину Эйфелевой башни, где поужинали в уютном ресторанчике, а затем бродили по улицам Парижа, словно самая обычная влюблённая пара. Прохожие невольно оборачивались — в их взглядах читалось восхищение. Эти двое воплощали собой саму суть французской любви: страстной, нежной, безрассудной.

Где‑то впереди маячили битвы, в которых придётся сражаться с ангелами, архангелами и, возможно, даже серафимами. Но сегодня — только они двое, только этот миг, только эта любовь. И этого было достаточно.

Глава 8. Вторая ипостась для Элизабет

Элизабет проснулась от ласковых лучей летнего солнца, пробивавшихся сквозь занавески. Ей было удивительно приятно осознавать, что это уже второе утро, которое она встречает рядом с Абаддоном. Открыв глаза, она увидела его лицо — теперь такое родное и близкое. Он лежал рядом и смотрел на неё своими изумрудными глазами, напоминавшими майскую траву. Когда Элизабет встретилась с ним взглядом, он тут же расплылся в тёплой улыбке.

— Пялился на меня, пока я спала? — с нежной усмешкой спросила она.

— Как грубо, — парировал Абаддон и легонько чмокнул её в нос. — Вставай, завтрак уже привезли.

Она поднялась, сладко потянулась, с улыбкой вспоминая прошедшую ночь, и последовала за ним в гостиную. На столе их ждал роскошный завтрак, ароматы которого мгновенно пробудили аппетит: аппетитная яичница с хрустящим беконом, свежий салат с авокадо и сладким перцем, апельсиновый сок, турка со свежесваренным кофе и ароматные синнабоны.

Абаддон, словно вечно голодный подросток, тут же схватил булочку и откусил больше половины, закатив глаза от удовольствия.

— Обожаю земную еду. Даже в Раю так вкусно не кормят, — с набитым ртом пробормотал он, разглядывая остатки булки.

— Хм, не думала, что демонов пускают в Рай, — удивилась Элизабет.

— И не пускают, — равнодушно ответил Абаддон. В такие моменты он становился непроницаемым — казалось, ей никогда не удастся пробиться сквозь эту стену и узнать его настоящего.

— Чем займёмся сегодня? — осторожно спросила она, пытаясь разгадать его планы.

Абаддон неспешно дожевал булочку, будто нарочно оттягивая ответ.

— Полетим на войну.

Вилка выпала из рук Элизабет.

— Что? Уже сегодня?

— А чего тянуть? Демоны не славятся терпением, так что… — он схватил ещё одну булочку и почти целиком запихнул в рот. — Понадобится много калорий, — пробурчал он, не переставая жевать.

Элизабет поняла, что завтрак для неё окончен. Аппетит пропал. Дрожащими руками она налила себе кофе из турки, наблюдая, как Абаддон с аппетитом поглощает оставшееся.

Мысли роились в голове: возможно, уже сегодня она вернёт свою душу. И что ждёт её в грядущей войне с ангелами?

— Абаддон? — наконец решилась она начать разговор.

Он поднял на неё взгляд, продолжая жевать.

— Неужели ты действительно хочешь провести вечность со смертной? Я не всегда буду такой, какой ты видишь меня сейчас. Рано или поздно мне вернут душу и я начну стареть. И в конце концов умру.

Абаддон резко перестал жевать и проглотил всё разом. Отложил булочку, вытер руки.

— Давай не будем сейчас об этом говорить.

— А когда будем? Мой век так короток, и я…

Он прервал её, подняв палец:

— Послушай, Элизабет… — но, увидев её настойчивый взгляд, сдался. — Ты же не отстанешь, пока мы не поговорим, да? — Она молча покачала головой. — Хорошо. Я думал об этом. Мне столько лет, что я уже и не помню точную цифру. Но решение принято: я попрошу Сатану сделать меня смертным и оставить на Земле с тобой.

У Элизабет перехватило дыхание. Она прикусила губу, пытаясь осознать услышанное.

— Ты не должен становиться человеком ради меня! — воскликнула она.

Но Абаддон был абсолютно серьёзен.

— Я сам этого хочу. Сейчас мы отправимся в Ад к Люциферу. Врата откроются для меня в любой момент.

Они быстро собрались. Теперь Элизабет могла выглядеть как человек и не мучиться с неудобными шпильками. Она надела практичный спортивный костюм, на который Абаддон наложил защитные чары. Сам демон выбрал такой же костюм — но кроваво‑красного цвета. Элизабет невольно отметила, что этот оттенок ему невероятно идёт; кажется, он и вправду предпочитал его всем остальным.

Всю дорогу к логову Люцифера они шли молча. Мысли Элизабет крутились вокруг его слов. «Не может быть, чтобы он всерьёз… Такой могущественный демон — и вдруг решит стать смертным ради меня, обычной девушки?» Она всё ещё не могла поверить, что это не шутка. Но каждое его слово отозвалось в ней глухим, волнующим эхом.

Логово Сатаны предстало перед ними во всём величии. Ещё издалека они увидели громадное здание, высеченное прямо в скале. Когда они подошли ближе, Элизабет замерла, поражённая масштабами. Ни один земной небоскрёб не мог сравниться с этим замком. Его шпили, острые, как клинки, пронзали тьму. В узких окнах мерцал багровый свет — даже на самых верхних ярусах. Вход украшала исполинская дверь, декорированная человеческими черепами и костями. У порога стояли двое стражников. Увидев Абаддона, они низко склонились и без слов пропустили их внутрь.

За порогом царила суета. Демоны — маленькие и исполинские — сновали взад‑вперёд. Одни тащили стрелы, другие — мечи, третьи катили тележки с мешками. Их облик напоминал жуткую помесь собак и летучих мышей. Никто даже не взглянул в сторону Элизабет и Абаддона.

Они вошли в зал для переговоров. Просторное помещение было украшено портретами демонов — в их первой и второй ипостасях. На одной стене красовалась мозаика из разноцветных камней: ангелы и демоны, протягивающие друг к другу руки. Напротив — фреска с огненным вихрем, из которого вырывались демоны. В центре стоял длинный стол из красного дуба, окружённый стульями с сиденьями из алого бархата. В конце зала возвышался огромный трон, за которым пылал камин.

Вдруг из‑за колонн вырвался гигантский лысый пёс с тремя головами и длинным хвостом. Его чёрная шерсть контрастировала с пылающими красными глазами. Пёс оскалился, но Люцифер резко окликнул его:

— Ремзи!

Тварь тут же присмирела, игриво подбежала к хозяину и улеглась у его ног.

Люцифер стоял возле трона в человеческом обличье. Элизабет невольно засмотрелась на это величественное кресло: на спинке красовался человеческий череп с огромными бычьими рогами, а сам трон мерцал, словно огромный красный изумруд. Рядом с ним у огромной карты совещались двое демонов в человеческом облике. Одного она узнала — это был Астарот.

Заметив Абаддона и Элизабет, Люцифер коротко бросил что‑то своим собеседникам. Через мгновение он уже направлялся к ним. Жестом велел следовать за собой, и они двинулись по длинному коридору. За поворотом, пройдя под массивной каменной аркой, все трое оказались на просторном смотровом балконе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

За его краем простиралась бездна. В её глубинах пылала геенна огненная, а из неё, роем, словно мухи, вырывались маленькие уродливые твари размером с собаку. Элизабет наконец поняла, что было изображено на фреске в зале. Это было сердце Ада.

— Решил, что они понадобятся, чтобы отвлекать врага. Маленькие, но очень надоедливые, — произнёс Люцифер, словно оправдываясь перед самим собой.

Он явно хотел что‑то сказать — ради этого и привёл их на балкон. Абаддон, ведомый демонической природой, не уловил скрытого подтекста. Зато Элизабет почувствовала: в воздухе витает нечто важное.

— Мой король, я пришёл просить тебя об услуге, — твёрдо заявил Абаддон.

Люцифер вскинул взгляд, и его глаза вспыхнули алым. Казалось, он уже знал, о чём пойдёт речь.

— Когда всё закончится, я прошу сделать меня человеком.

Взгляд Люцифера медленно переместился на Элизабет, будто до этого момента он её вовсе не замечал.

— Демон Хаоса хочет прожить человеческую жизнь? — рассмеялся он, не скрывая изумления. — Кому расскажу — от смеха лопнут. Что же в ней такого, что ради неё ты решил стать смертным?

Абаддон молчал, не отводя взгляда.

— Мой ответ — нет! — резко отрезал Сатана, поворачиваясь к бездне, где геенна огненная извергала мелких демонов. — Я не могу позволить себе лишиться такого сильного воина, как ты. Хаос покоряется только тебе.

— Если ты не выполнишь мою просьбу, тогда я больше не буду служить тебе, — холодно произнёс Абаддон.

Напряжение повисло в воздухе, словно грозовая туча. Элизабет ощутила, как холод пробежал по спине.

Люцифер запрокинул голову и расхохотался:

— Ха‑ха‑ха! Ты же знаешь: Хаос возьмёт своё. Ты рано или поздно придёшь ко мне. Это всего лишь вопрос столетия, не больше.

Абаддон сжал кулаки, готовый ринуться к Люциферу с явными угрозами. Но Элизабет остановила его, мягко взяв за руку и повернув к себе.

— Нет, Абаддон. Люцифер прав. Ты слишком ценный демон. Ад не может лишиться такой силы.

Абаддон посмотрел на неё с мольбой в глазах. Элизабет подняла взгляд на Люцифера — тот явно не ожидал таких слов. Затем снова обратилась к Абаддону:

— Мне не нужна моя душа. Мне нужен ты.

Абаддон замер, вскинув брови. Он не мог поверить своим ушам.

— Но у тебя нет души. Ты не можешь чувствовать или желать, — прошептал он.

— Видимо, чтобы любить, душа не нужна, — тихо ответила Элизабет, приложив его ладонь к своему сердцу. — Почувствуй, как оно бьётся, когда ты рядом. Я люблю тебя, Абаддон.

— Интересно, — пробормотал Люцифер, потирая бороду.

Абаддон смотрел в глаза Элизабет, читая её мысли. Она не лгала. Она действительно любила его. Он был ей нужен больше, чем собственная душа. И осознание этого пронзило его до глубины существа.

— У меня есть предложение, — нарушил тишину Люцифер. — Ты мой друг, Абаддон, и мне будет неприятно видеть, как ты страдаешь после смерти этого человека. Я могу сделать её демоном — если она сама этого захочет. Нам нужно как можно больше воинов, а добровольцев бывает очень мало. Что скажешь, человек?

Абаддон взглянул на Элизабет. Она улыбнулась во весь рот:

— Если это значит, что мне придётся провести вечность с ним, то я согласна.

Абаддон не сдержался — он прижал её к себе и поцеловал страстно, неудержимо. Он был готов забыть обо всём, о мире, о Люцифере — прямо здесь, на краю бездны. Но Сатана громко прочистил горло, возвращая их к реальности.

— Отлично. Тебе необходимо прыгнуть туда, — он указал на вихрь, пожирающий огненные языки и извергающий мелких демонов.

Абаддон поддержал её взглядом, вспоминая, как сам когда‑то прыгнул в геенну, чтобы стать демоном. Теперь он был готов пройти через это снова — но уже вместе с ней.

Элизабет взглянула на Люцифера. Его лицо оставалось бесстрастным — ни тени эмоций. Но вдруг уголки губ дрогнули, и он едва заметно улыбнулся.

Девушка встала на край балкона. В голове билась единственная мысль: вечная жизнь с ним. Она шагнула в пропасть.

Вихрь встретил её обжигающим дыханием Ада. Падение казалось бесконечным. В какой‑то момент Элизабет подумала, что Люцифер обманул её, что это конец. Но внезапно по телу пробежало покалывание, а затем — волна неземного удовольствия. Что‑то тёмное вливалось в неё, наполняя каждую клеточку.

Голова взорвалась болью. Элизабет почувствовала, как из черепа пробиваются два огромных рога, скрученных в спирали. Из лопаток вырвались огромные крылья. Волосы удлинились — и тут же разделились на две половины: одна стала ослепительно белой, другая — чернильно‑чёрной.

Внутри расцвела невиданная сила. Элизабет никогда не ощущала себя настолько живой, настолько… полной. Казалось, теперь она способна воспринимать мир во всех его оттенках — слышать шёпот ветра, чувствовать пульсацию земли, видеть то, что скрыто от обычных глаз.

Она взмахнула крыльями. Горячий поток воздуха подхватил её, и Элизабет устремилась вверх. На балкончике ждали Люцифер и Абаддон. Приземлившись, она сложила крылья, заметив, как демоны застыли в изумлении.

Её тело преобразилось: рельефные мышцы, широкие бёдра, узкая талия, пышная грудь. На ней осталось лишь чёрное кожаное бельё.

— Что? — произнесла она, ощущая небывалую уверенность. Такого чувства власти над собой она не знала никогда.

Абаддон и Люцифер переглянулись.

— Выглядишь сногсшибательно, — с улыбкой произнёс Абаддон.

— Если бы я знал, какой демон из неё выйдет, давно бы сделал её им — и своей женой, — Люцифер откровенно разглядывал Элизабет, на его лице играла улыбка.

Абаддон ответил хитрой ухмылкой. Люцифер продолжил:

— Теперь нужно немного изменить твоё имя. Предлагаю Элизандреа. Сокращённо — Элиза.

Элиза кивнула. Демоническое имя, лишь слегка изменённое от прежнего. Она никогда и не была человеком по‑настоящему. Расставаться с прошлым оказалось легко.

— С предназначением разберёмся позднее. А сейчас — идём. Нужно планировать атаку на Небеса.

Перед выходом Абаддон сотворил для неё одежду: чёрный короткий топ и кожаные штаны.

По пути в зал для переговоров Элиза спросила:

— Я теперь всегда так буду выглядеть?

— Нет. Это твоя вторая ипостась. Если хочешь, можешь выглядеть как человек.

— Как это сделать?

Абаддон остановился, встал напротив. Во второй ипостаси она возвышалась над ним минимум на две головы.

— Закрой глаза и представь, что твоё тело сжимается.

Элиза последовала его совету. Она почувствовала, как крылья и рога втягиваются внутрь. Когда она открыла глаза, то снова была собой — но волосы остались черно‑белыми.

Улыбаясь друг другу, Элиза и Абаддон взялись за руки и направились в зал для переговоров.

— Скажи, Абаддон, почему некоторые демоны и ангелы выглядят как старики, а некоторые — молодо? — спросила Элизандреа, оглядывая окружающих: среди них были и седовласые старцы, и юноши с девичьими лицами.

— Мы все когда‑то были людьми. Я стал демоном в двадцать лет, Альсиель — в сорок четыре. Чем старше демон или ангел, тем сильнее он становится — и медленнее стареет. Я, например, демон первого ранга: сейчас вообще не старею. Но пока набирался сил, постарел примерно на пять человеческих лет — как Люцифер и Астарот.

— А почему тогда демоны или ангелы не становятся моложе двадцати, даже если они невероятно сильны? — не унималась Элиза.

Абаддон усмехнулся:

— Это невозможно. Иначе им пришлось бы жить столько же, сколько существует Вселенная. Есть одна легенда, которую рассказывают в Аду. Геенна Огненная была создана вместе с Землёй. Она выглядела как пятнадцатилетняя дева — прекрасная, с неизмеримой силой. Но эта же сила погубила её. Она превратилась в тот огонь, который сделал тебя демоном, — в сердце Ада.

Элизандреа улыбнулась. Она и не думала, что даже демоны сочиняют сказки. Но история ей понравилась — было приятно представлять, что Геенна Огненная не просто пламя, а некогда живая демонесса, обратившаяся в огонь.

Когда они вошли в зал, все взгляды тут же устремились на новую участницу адского братства. В воздухе явственно ощущалась молодая, пульсирующая сила, таившаяся в Элизандрее.

Демоны приблизились к огромному каменному столу. Его поверхность испещряли загадочные символы и рисунки, очерченные мерцающими красными нитями. У стола уже ожидали Астарот и Вельзевул.

— Мой король, если позволите, я удалюсь. Необходимо собрать легион и раздать поручения, — произнёс Вельзевул, склоняя голову. Его облик напоминал мужчину средних лет — лишь лёгкая седина на висках намекала на прожитые годы.

Люцифер кивнул, и Вельзевул бесшумно покинул зал.

Астарот, улыбаясь, разглядывал Элизу и Абаддона.

— Это наша новая демонесса. Ранг её ещё не определён — прояснится в бою. Её имя — Элизандреа.

Астарот изящно склонился и коснулся губами её руки.

— Очень приятно. Моё имя — Астарот Астрат Ветхимон.

Демон держался так, словно впервые видел девушку, тщательно скрывая воспоминания о том, как помогал ей отыскать Абаддона.

Вскоре к ним присоединился ещё один демон — Поропол Юри Рахкали. Он также поцеловал руку Элизандреи, но его манеры были куда сдержаннее.

— Итак, — голос Люцифера разнёсся по залу, — на рассвете мы нападём на Небеса. Низшие демоны уже ждут приказа. С первого по пятый ранги следуют за ними. Высшие и наивысшие демоны идут со мной во главе. Элизандреа, ты будешь рядом со мной.

Элиза кивнула, но тут же осознала: теперь он её король, и ей следует проявлять должное почтение. Она выпрямилась, слегка склонила голову и произнесла с почтительным поклоном:

— Как прикажете, мой король.

Люцифер удовлетворённо усмехнулся, явно довольный её реакцией. Абаддон незаметно сжал её руку, поддерживая.

Глава 9. Демон или Херувим

Тьма сгустилась на горизонте — не природная, а зловещая, пропитанная злобой и жаждой разрушения. Во главе с самим Сатаной неслась к небесной обители орда Ада. Не просто отряд, не просто войско — бесчисленные легионы, чья ярость могла расколоть мироздание.

Когда в последний раз небеса содрогались от такого натиска? Когда демоны бросали вызов ангелам, сражаясь не за территории, а за само право существовать?

Авангард наступающей тьмы составляли низшие демоны — мерзкие, юркие твари размером чуть больше собаки. Их перепончатые крылья напоминали крылья гигантских летучих мышей, но тела несли в себе жутковатое подобие человеческой формы. Рядом с ними, шипя и ухмыляясь, летели бесы и черти, словно предвестники грядущего хаоса.

За ними, медленно взмахивая массивными крыльями, следовали демоны третьего ранга: искусительницы с гипнотическими взглядами, левиафаны с чешуёй, мерцающей как обсидиан, адские псы с пастями, источающими серный дым, и трёхголовые церберы, чьи глаза пылали адским огнём.

Ещё выше, на спинах адских жеребцов, гарцевали демоны второго ранга — архидьяволы и архидемоны. Глаза коней горели багровым пламенем, а из ноздрей валил густой чёрный дым, оставляя за собой зловещие шлейфы.

И наконец, в арьергарде, величественные и устрашающие, двигались демоны высшего ранга: Абаддон — вестник гибели, Астарот — владыка лжи, Поропол — повелитель кошмаров и Альсиель — хранитель тёмных тайн. Их аура подавляла, их взгляд обещал вечные муки.

А впереди, за пеленой густых белых облаков, возвышался мир ангелов — недосягаемый для смертных глаз, защищённый непроницаемым куполом. Небесная обитель сияла чистым светом, словно вызов тьме, словно обещание надежды в час величайшей угрозы.

Новоиспечённая демонесса Элиза скользила в воздухе рядом с Абаддоном. Ей казалось, что владыка гибели едва сдерживает волнение — его крылья подрагивали, а взгляд то и дело устремлялся к далёким небесным вратам. Люцифер, парящий чуть выше, изредка бросал на Абаддона короткие, многозначительные взгляды. Что‑то тревожило обоих — тайна, известная лишь им двоим.

План демонов был изощрён: застать Небеса врасплох, удвоив шансы на победу. Легион Ада взмыл выше земных сфер, нацелившись на разрушение защитного поля. Ангелы, архангелы и серафимы ожидали нападения у величественных врат — но удар должен был прийти с небес.

Когда рой демонов приблизился к силовому полю Небес, со стороны это напоминало гигантскую стаю птиц, кружащую в лазурной вышине. Но едва воины Ада приняли вторую ипостась, иллюзия рассеялась. Перед взором предстала орда чудовищ, готовых сокрушить самое сердце Рая и водрузить над ним знамя Тьмы.

В своей истинной форме Люцифер утратил всякое сходство с ангельской красотой. Как и Абаддон, как и прочие демоны, он обернулся исполинским краснокожим монстром. Если в первой ипостаси демоны напоминали ангелов — лишь крылья их отливали чёрным, багровым или тёмно‑серым, — то во второй обличье они становились кошмаром наяву: кожистые крылья, как у летучих мышей, когтистые лапы, острые клыки, витые рога, копыта и извивающиеся хвосты.

Демонессы сохраняли больше человеческого облика, но и их вид внушал ужас: рогатые, когтистые, с алой, серой, чёрной или тёмно‑зелёной кожей.

Элизе вручили огромный меч, инкрустированный тёмно‑синими рубинами.

— Я не умею драться, тем более мечом! — воскликнула она.

— Сражение на мечах у демонов в крови, — холодно ответил Люцифер. — Геенна с силой дала тебе и знание.

Оружие казалось непомерно тяжёлым, пока Элиза не приняла вторую ипостась. В миг преображения меч лёг в её ладонь как влитой, а рубины замерцали таинственным светом.

Люцифер ринулся к силовому полю с неистовой силой. Его меч — оружие самого Сатаны — был высотой с него самого, а массивные красные рубины на клинке мерцали, словно крохотные огни. Когда лезвие вонзилось в защиту Небес, кристаллы вспыхнули алым пламенем — так же, как и сам меч, возвещая начало битвы.

Силовое поле, некогда непроницаемое, начало покрываться трещинами — тонкими, извилистыми линиями, словно стекло под ударом молота. Оно рассыпалось медленно, будто превращалось в зыбучий песок, утекающий сквозь пальцы.

Едва защита Небес рухнула, в демонов обрушился ливень стрел, пылающих холодным синим огнём. Одна за другой они вонзались в чешуйчатые тела, в кожистые крылья, в бронированную плоть. Кто‑то с криком падал вниз, оставляя за собой дымный след; кто‑то, рыча, отражал удары, отбивая стрелы клинками.

Низшие демоны, сбившись в рой, ринулись вниз — искать стрелка, вынюхивать, где прячется тот, кто осмелился бросить вызов легиону Ада.

— Вперёд! — прогремел голос Сатаны, и этот клич, подобный раскату грома, подхватила тысяча глоток.

Демоны рванулись в бой, но в душе каждого зрело тревожное сомнение: Небеса знали об их плане. Кто‑то предал. Кто? Когда?

Абаддон на миг завис в воздухе рядом с Элизой. Его когтистая рука коснулась её лица, а затем он прижался губами к её губам — коротко, отчаянно, словно в этом поцелуе заключалось всё, что он не мог сказать. Их взгляды встретились — и в них читалась безмолвная клятва: мы выживем. Затем они рванулись вслед за войском.

Вскоре Элиза потеряла нить происходящего. Мир сузился до лезвия меча, до сверкающих глаз противника, до запаха крови и серы. Она била, резала, убивала — ангелов, одного за другим. И, что самое странное, это давалось ей легко, несмотря на то что меч она держала впервые.

«Правильно ли это?» — такой вопрос даже не возникал. На кону стояла её жизнь. Небеса лишили её души, превратили в подопытную крысу, а теперь угрожали её новому дому. Вся злость, копившаяся годами, вырвалась наружу. Та добрая, бескомпромиссная, спокойная Элиза, которой она была когда‑то, растворилась в демонической ярости. Теперь в ней бушевала сила, которую человечество так долго сдерживало.

Сначала Абаддон прикрывал её, отбивая нападки со всех сторон. Но спустя пару часов Элиза уже не видела его — он исчез в хаосе битвы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Каждый удар меча, каждый взмах крыла, каждое падение тела сопровождались оглушительным громом. Раскаты эхом разносились по небу, сливаясь в безумную симфонию войны.

Люцифер и Астарот тоже растворились в толпе. Никто не придёт на помощь. Теперь она должна выживать сама.

Внизу, на земле Небес, разворачивалась иная картина. Светло‑зелёная трава, усыпанная нежными цветами, превратилась в кровавое месиво. Повсюду лежали убитые и раненые — кто‑то стонал, кто‑то молил о помощи, кто‑то уже не двигался. Это напоминало Элизе Ад — мир страданий и вечной муки, но никак не Рай.

Крылья Элизы налились тяжестью. Она опустилась на землю, и тут же на неё набросились двое ангелов. Мечи сверкнули в солнечных лучах, и через мгновение оба противника лежали у её ног.

Только теперь она заметила: среди ангелов были и мужчины, и женщины. Их доспехи — стальные, золотые, золотисто‑розовые — ослепительно сияли, отражая свет. Они были прекрасны, даже в этой бойне. Но в их облике чувствовалось что‑то чуждое, неестественное. Слишком идеальные черты, слишком безупречные линии. Даже кровь, окрасившая их лица, не лишала их этой пугающей красоты.

Над головой раздался громогласный клич Сатаны — он трубил, подбадривая своих бойцов. Мелкие демоны, словно стая пиратов, набрасывались на ангелов, кусая их за белоснежные крылья, за руки и ноги, не защищённые доспехами.

Ангелы, несмотря на свою красоту, сражались безжалостно. Их мечи рубили и кромсали, не зная пощады. Элиза вдруг задумалась: а были ли они когда‑нибудь добрыми? Или это лишь маска, за которой скрывалась такая же жестокость, как и у демонов?

Битва продолжалась, и небо, некогда чистое и безмятежное, теперь было затянуто дымом и пеплом. Война стирала границы между светом и тьмой, между добром и злом. Оставалось только выжить.

Элиза замерла, уловив в хаосе битвы знакомое лицо. Сквозь вихрь крыльев, сверкающих мечей и кровавого тумана к ней пробивался высокий воин. Его доспехи, некогда ослепительно сияющие, теперь были испещрены багровыми разводами.

Она вскинула меч, готовясь к схватке. Но противник не спешил атаковать.

— Здравствуй, Элизабет. Прискорбно видеть тебя в обличье демона, — прозвучал ровный, почти вежливый голос.

Перед ней стоял архангел Салафиель. Его меч покоился остриём в земле — знак того, что он не намерен нападать.

— Моё имя — Элизандреа! — рыкнула она, не опуская оружия.

Салафиель склонил голову в учтивом поклоне:

— Я бы поцеловал твою руку, но, увы, не желаю касаться демонической плоти. Как прискорбно, что ты выбрала не ту сторону, Элизабет. В отличие от твоего избранного… псевдодемона.

Один из ангелов уже нацелился на Элизу, но, заметив рядом Салафиеля, тут же отступил. Вокруг них образовался незримый круг тишины — ни один воин не решался вмешаться.

— О чём ты говоришь? — голос Элизы дрогнул.

— Ты ведь уже поняла, что вас предали. Кто‑то доложил о плане нападения с воздуха. Твой спутник, Абаддон Эзекиль… Он не демон. Бог отправил его в Ад как шпиона. И он превосходно справился со своей задачей.

Меч Элизы рванулся вперёд, едва не коснувшись груди архангела. Слова Салафиеля вонзились в сердце острее стали.

— Ты лжёшь!

— Взгляни сама.

Он указал мечом вдаль.

Там, посреди бушующей битвы, застыл Абаддон. Его демонический облик растаял, словно дым. Вместо чудовища с кожистыми крыльями теперь парил… человек. Из его спины вырвались четыре пары ослепительно‑белых крыльев. Тело озарилось сиянием, подобным солнцу. Яркая вспышка ослепила всех, кто смотрел в ту сторону. А в следующий миг Абаддон исчез.

— Твой избранник — херувим, одно из самых могущественных созданий Небес, — с холодной усмешкой произнёс Салафиель.

Сердце Элизы пронзила такая боль, что на миг она перестала дышать. Он использовал меня. Лгал. Говорил о любви, а я была лишь прикрытием.

Салафиель медленно сжал руку в кулак, затем разжал пальцы. На его ладони покоился крошечный светящийся шар.

— Это твоя душа. Хочешь её вернуть?

— С чего ты взял, что она мне нужна? — процедила Элиза.

Душа мерцала всеми оттенками радуги — чистая, прекрасная, чужая. Когда‑то Элиза мечтала вернуть её. Но теперь… Что произойдёт, если она прикоснётся к ней? Снова станет человеком? Превратится в демона? Или, быть может, вознесётся как ангел?

Ей было всё равно.

Абаддон… Она стала демоном ради него. А он разбил ей сердце. Она научилась любить вопреки всему. Но была ли эта любовь взаимной?

— Я могу вернуть тебе душу, сделать ангелом. Ты воссоединишься с Абаддоном здесь, в Раю, — голос Салафиеля звучал почти ласково.

Элиза усмехнулась. Рай? Не для неё. Она не станет меняться ради того, кому не нужна.

— Если ты откажешься от нашего предложения, мне придётся тебя убить, — в тоне архангела зазвучала сталь.

Ярость взорвалась в груди Элизы. Она рванулась вперёд, меч свистнул в воздухе. Салафиель едва успел подставить своё оружие. Удар был столь мощным, что архангела отшвырнуло на несколько метров. Меч в его руках треснул, расколовшись надвое.

Элиза ринулась следом. Салафиель парировал второй удар даже обломком меча, но её скорость оказалась непреодолимой. В следующее мгновение клинок Элизы пронзил его живот.

Архангел рухнул на колени, с недоумением глядя на рану.

— Это невозможно… — прохрипел он и замертво повалился на землю.

Битва на миг замерла. Демоны, ангелы, все — уставились на Элизу.

Новоиспечённая демонесса без ранга. Победившая архангела.

Это было немыслимо. Невероятно. Всё равно что демону низшего ранга бросить вызов самому Богу.

Элиза металась в хаосе битвы, словно разъярённая стихия. Её меч крушил всё на пути — и врагов, и обломки небесных врат. Каждый взмах клинка был пропитан болью предательства, каждый удар отзывался в душе раскалённым гвоздём.

Демоны сдавали позиции. Небеса оказались готовы: их отпор был выверен, беспощаден, спланирован заранее. Сатана, видя, как падают его воины, один за другим, подал знак к отступлению. Легионы Ада, сбиваясь в огромные рои, взмывали в небо, оставляя позади поле сражения, превратившееся в кровавое месиво.

Элиза взлетела, устремляясь вслед за Люцифером. Её крылья резали воздух, словно ножи — так же остро, так же безжалостно.

Боль предательства

Когда они вернулись в Ад, Люцифер со своей свитой уже искал её. Он нашёл демонессу в той самой пещере, где когда‑то держали Абаддона.

— Элизандреа? — окликнул он.

Она сидела к нему спиной на каменном выступе, напротив открытой ею некогда клетки. Тишина была такой густой, что казалось, её можно разрезать мечом.

— Где Абаддон? — спросил Астарот, шагая рядом с Сатаной, Вельзевулом и Альсиелем.

Элиза медленно повернула голову. Её пальцы разжались — меч глухо упал на каменный пол. Она приняла первую ипостась, обнажив душу, которую ещё недавно считала потерянной.

— Он предал нас, — прошептала она, стиснув зубы. Боль и гнев кипели внутри, словно котёл для пыток. Снова потеряла. Навсегда.

— Этого я и боялся, — произнёс Люцифер. В его голосе смешались грусть и злость.

Элиза вскочила на ноги. Ей было плевать, что перед ней — король Ада. Она жаждала ответов.

— Что это значит?!

Люцифер бросил взгляд на свою свиту. Те молча покинули пещеру.

Сатана подошёл ближе, опустился на выступ рядом с ней. Элиза села обратно, ожидая правды — какой бы горькой она ни оказалась.

— Абаддон был рождён херувимом, — начал Люцифер тихо. — Но Бог свергнул его за излишнюю жестокость к людям. Тогда я приютил его в Аду и даровал демоническую силу. Потому он сильнее меня. Херувимы — они как мост между мирами: одновременно ангелы и демоны, но по сути принадлежат Небесам. Их сила близка к божественной.

Он замолчал, словно подбирая слова.

— Абаддон был благодарен за мою доброту. Служил мне. Но, видимо, его верность оказалась не столь крепка, как я ожидал. Прискорбно это признавать.

Элиза устремила взгляд на пустую клетку. В памяти вспыхнули моменты: его улыбка, прикосновение, клятвы. Всё ложь?

Люцифер помолчал, затем продолжил:

— Я начинал сомневаться, принял ли он демоническую сущность. Его сердце оставалось слишком добрым для демона. Тогда, он сбежал на землю и стал сеять хаос — хотел доказать мне, что он не херувим, а истинный демон. Херувим не стал бы убивать столько людей. Он увлёкся настолько, что мне приходилось посылать к нему Альсиеля или Астарота — усмирять его пыл. Он был на грани, едва не нарушал равновесие.

Сатана вздохнул.

— Знаешь, было странно: Хаос выбрал его, когда он стал демоном. До этого Хаос подчинялся мне. Теперь он будет искать нового хозяина.

Слезы хлынули из глаз Элизы. Она упала на плечо Люцифера, рыдая.

— Я верила ему…

— Я тоже верил ему, — тихо ответил Сатана, гладя её по голове.

В пещере повисла тяжёлая тишина. Где‑то вдали грохотали отголоски битвы, но здесь, в этом каменном убежище, время словно остановилось. Элиза чувствовала, как внутри неё что‑то ломается — не тело, не крылья, а то, что она считала душой.

— Почему? — прошептала она. — Почему он так поступил?

— Потому что он херувим, — ответил Люцифер. — Его природа — служить Богу. Даже став демоном, он оставался верен своей сути.

Элиза сжала кулаки. Гнев вспыхнул вновь, но теперь он был холодным, чётким, как лезвие её меча.

— Значит, я тоже буду служить своей новой сути.

Люцифер посмотрел на неё — и в его глазах мелькнуло одобрение.

Глава 10. Сто лет спустя

Прошло сто лет с той битвы — события, которое Элизандреа давно вычеркнула из памяти. Она перестала быть Элизой в тот миг, когда предательство обрушилось на неё ледяной волной. Теперь она — Элизандреа Аграт Хаоса: сильная, независимая, с сердцем, застывшим подобно вековому льду.

«Аграт» на древнедемоническом означало «бездушная». В именах демонов последний компонент всегда указывал на их силу, их суть, их власть.

Каждый из верховных демонов носил имя, отражающее его могущество:

Астарот — Ветхимон («управляющий»). Он владел искусством манипуляции: мог подчинять волю людей, демонов и даже ангелов, заставляя их действовать вопреки собственным желаниям. Его сила — в тонких нитях влияния, в умении повернуть любое решение в нужную сторону.

Альсиель — Сиро («владыка пространства»). Он творил из пустоты: в его руках материя возникала по воле мысли. Оружие, предметы, даже целые конструкции — всё это он мог создать одним движением ладони.

Люцифер — Морнингстар («адский огонь»). Его власть простиралась над пламенем преисподней, а разум проникал в мысли живых существ. Он читал души демонов и людей, но был бессилен перед теми, кто обитал в Раю.

В глубине души Элизандреа всё ещё хранила воспоминания о том демоне — болтливом, но порой удивительно серьёзном и нежном. Были ли это отголоски любви или просто горечь предательства? Она не могла сказать точно. Но одно знала наверняка: Абаддон предал их всех.

Спустя сто лет он так и не попытался связаться ни с ней, ни с кем‑либо ещё. Демоны изредка видели его: то парящим в небесах, то блуждающим по земным улицам. Херувимы редко спускались в мир людей, но Абаддон всегда был исключением — он никогда не следовал правилам.

Тем временем Элизандреа превратилась в демона невероятной силы — равную Астароту, если не превосходящую его. Отсутствие души сделало её безжалостной, превратило в самое грозное оружие Геенны. Сила Хаоса избрала её, и теперь она входила в число верховных демонов.

Сатана возвёл её на пост верховного главнокомандующего всех легионов Преисподней. Ей подчинялись все — за исключением Люцифера. Она стала его правой рукой, его опорой, его мечом и щитом.

Элизандреа помогала Люциферу править: принимала стратегические решения; контролировала деятельность других демонов; следила за порядком в Преисподней; направляла легионы в новые кампании.

Её воля была твёрдой, как кремень, а разум — холодным, как беззвёздная ночь. Она больше не позволяла эмоциям управлять собой. Предательство научило её одному: слабость — это роскошь, которую демоны не могут себе позволить.

И всё же, в редкие мгновения тишины, когда тьма вокруг становилась особенно густой, в её сознании всплывал образ Абаддона. Но она тут же отгоняла его, превращая воспоминание в пепел — так же, как превращала в пепел своих врагов.

В тот день Люцифер велел явиться к нему — и Элизандреа почувствовала недоброе. В последнее время повелитель Ада был напряжён, часто исчезал без объяснений, возвращался с тенью тревоги в глазах.

Она вошла без промедления.

Люцифер ждал за громадным столом, уставленным яствами. Пригласил присесть жестом — сдержанным, почти холодным. Пока она опускалась в кресло, его взгляд задержался на ней дольше обычного.

Стол ломился от деликатесов — всё как на королевском пиру. Но Элизандреа знала: за сто лет демонической жизни она убедилась — красота обманчива. Блюда, похожие на произведения искусства, на вкус были отвратительны. Лишь алкоголь, доставляемый с земли, оставался сносным.

Она заняла место неподалёку от Люцифера. Слуга наполнил её кубок кроваво‑красным вином и бесшумно удалился.

— Я позвал тебя, чтобы обсудить кое‑что важное, — начал Люцифер, бросив на неё косой взгляд.

— Почему только меня? — её голос звучал низко, уверенно, без тени волнения.

— Остальные уже в курсе.

Элизандреа сделала глоток, дожидаясь, пока Люцифер прожуёт кусок мяса.

— Ад пустеет, — наконец произнёс он.

Её брови взметнулись вверх.

Люцифер отложил приборы, взял кубок, неторопливо отпил. Откинулся на спинку кресла.

— Скоро у нас не останется душ. Небеса штампуют бездушных людей. Души даже не видят человеческого мира, остаются в Раю. А значит, демоны лишатся силы.

Элизандреа кивнула. Этого дня она ожидала.

Когда‑то Небеса создали Ад и демонов — чтобы очищать души от скверны. Теперь они решили, что демоны больше не нужны. Ангелы хотят сделать мир людей независимым, отрезать его от Преисподней. Нет душ — нет проблем. Небеса мечтают уйти на покой, отгородиться от всего, забыв о равновесии.

— А что Бог? — спросила она. За сто лет она ни разу его не видела. Как и в земной жизни, сомневалась в его существовании.

— По‑видимому, ему плевать, — усмехнулся Люцифер. — Подозреваю, он давно живёт своей жизнью. Может, бродит по земле в человеческом облике, пьёт коктейли и нежится на солнце уже пару миллионов лет.

— Тогда нужно объявить войну Небесам, — твёрдо сказала Элизандреа. — Но план должен быть безупречным. Сила Хаоса теперь у меня. Если я её задействую — у нас есть шанс на победу.

Люцифер поднялся, подошёл к камину. Красные языки пламени плясали в его глазах. В руке он по‑прежнему держал кубок.

— Лучше умереть в бою, чем ждать, пока Небеса диктуют правила, — процедил он сквозь зубы. — Но мои советники — Астарот, Вельзевул, Альсиель — все они считают, что мы не выстоим.

Элизандреа развернулась в кресле, внимательно глядя на него. В последнее время Люцифер чаще пребывал в первой ипостаси: высокий, крепкий, вечно молодой. Его голубые глаза порой вспыхивали алым, особенно в гневе. Чёрные волосы, зачёсанные назад, аккуратная борода, подчёркивающая властный подбородок — он мог бы стать мечтой для многих.

— Плевать на их мнение, — резко бросила она. — Они должны выполнять приказы, а не ныть о поражении.

Люцифер обернулся. Его пронзительный взгляд впился в неё. Ярость в его глазах сменилась чем‑то иным — мягким, почти нежным. Он медленно окинул её взглядом — от лица до гибкого тела, обтянутого кожей, задержался на мгновение на пышной груди, затем снова встретился с ней глазами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Элизандреа, — выдохнул он её имя. — Почему ты противишься мне?

Он шагнул ближе, его огромная рука мягко обхватила её подбородок. Она замерла, не в силах отвести взгляд.

— Мы могли бы совершить великие дела вместе, — прошептал он, проводя большим пальцем по её губам.

Элизандреа стиснула зубы. Он мог прочесть её мысли — но никогда не делал этого без разрешения. Она изо всех сил старалась не думать о его глазах, о губах, находившихся в миллиметре от её собственных.

— Мы и так совершаем великие дела, — выдавила она, пытаясь отогнать непрошеные мысли.

Люцифер наклонился ниже, его губы коснулись её — нежно, почти невесомо. Но Элизандреа не ответила. В её сердце не было места для него. Он привлекал её как мужчина, но глубоких чувств она не испытывала.

Он отстранился, выпрямился, отступил на шаг.

На протяжении всех этих лет, с тех пор как она стала демоном, Люцифер не оставлял попыток завоевать её сердце. Но всякий раз натыкался на непробиваемую стену. В то время как другие демонессы грезили о месте рядом с ним — о троне, о власти, о его внимании, — Элизандреа оставалась равнодушной.

«Если я позволю ему… это будет ужасной глупостью. Я лишь причиню ему боль», — думала она, отводя взгляд.

В постели с королём

Элизандреа сидела в своих покоях — в комнате, где два уютных кресла обнимали низкий каменный столик, а вдоль стен тянулся массивный стеллаж, забитый книгами. За сто лет она изучила законы Ада и Рая досконально — могла бы преподавать, если бы кому‑то пришло в голову открыть академию в преисподней.

Пламя свечей дрожало, наполняя пространство тёплым светом и терпким запахом воска. В дверь постучали.

— Войдите, — откликнулась она без промедления.

На пороге возник Астарот. Его лицо было непривычно серьёзным.

— Госпожа Элизандреа, у меня новости.

Она отложила книгу, жестом пригласила его сесть. Астарот опустился в кресло, сцепил пальцы, подбирая слова.

— Люцифер ещё не в курсе. Я решил, что вы должны узнать первой.

— Говори, — её голос остался ровным, но внутри уже шевельнулось недоброе предчувствие.

— Наши шпионы доложили: Абаддон… — при этом имени по её коже пробежали ледяные иголки, — берёт в жёны Анахиту.

Слова ударили, как клинок. В сердце что‑то оборвалось, рассыпалось в прах.

Анахита. Архангел, повелительница огня. Элизандреа видела её лишь на фресках в зале переговоров, но запомнила лицо: холодные глаза, гордая линия подбородка, пламя, играющее в волосах.

Демонесса медленно поднялась, выпрямилась.

— Я сама сообщу Люциферу.

По пути к его покоям она пыталась унять боль, разъедающую грудь. «На что я надеялась? Что он вернётся, скажет „прости“, и всё станет как прежде? Он предал меня… предал… предал!

Убью. Убью собственными руками. Я отдала ему всё, что у меня было! Ублюдок! Ненавижу!»

Все демоны уже разошлись по своим покоям. Лишь ей дозволялось являться к Люциферу в столь поздний час.

Она постучала. Из‑за двери донёсся его голос:

— Входи.

Люцифер сидел на низком диванчике, ноги на столике, в руках — книга. Вокруг — стопки томов, словно он пытался поглотить всю мудрость мира.

— Элизандреа? Что тебя привело в такое время? — он поднял на неё взгляд, в котором мелькнуло удивление.

Она подошла, молча взяла книгу из его рук, отложила в сторону. Люцифер наблюдал, не понимая, что происходит.

Элизандреа села на него. И поцеловала.

Он ответил мгновенно — крепко, жадно, обхватив её руками. Она начала раздеваться, он помогал, торопливо, почти отчаянно.

Когда они остались обнажёнными, Люцифер уложил её на мягкий кожаный диван. Его губы скользили по её телу — груди, шее, животу. Она застонала, громко, не сдерживаясь. Его борода щекотала кожу, оставляя за собой след из мурашек.

«Как давно я не чувствовала этого… Как давно не была так близка к кому‑то».

Он целовал её бесконечно долго, пока она не начала извиваться от нетерпения. Тогда Люцифер вошёл в неё — медленно, мучительно, растягивая каждое движение.

Несмотря на демоническую сущность, он был нежен.

Элизандреа схватила его за горло, заставила сесть, взобралась сверху. Её движения стали быстрыми, резкими. Он сжимал её бёдра, встречая каждый толчок.

Они слились в едином порыве, в ритме, который казался вечным. Его руки скользили по её телу — сжимали груди, плечи, гладили спину. Он шептал её имя — в губы, в ухо, тихо, прерывисто. Она стонала в ответ, не пытаясь сдерживаться. Тоска по близости, по теплу, по ощущению, что ты не один, вырвалась наружу.

Часы текли. Наконец, измученные, насытившиеся, они замерли в объятиях друг друга.

«Надо было сделать это давно», — подумала Элизандреа.

Но мысль о Абадоне не отпускала.

«Нужно сказать ему. Но как? Он может понять меня неправильно. Подумать, что я пришла заглушить боль… А разве не так?

Не сказать — нельзя. Надо решаться».

— Я пришла сказать тебе кое‑что, — произнесла Элизандреа, лёжа на его груди и глядя в пламя камина. Люцифер поглаживал её спину, погружённый в свои мысли. — Абаддон берёт в жёны Анахиту.

Люцифер слегка отодвинулся, всмотрелся в её лицо. Его насторожила не сама новость — Элизандреа ясно это почувствовала. Чтобы сгладить неловкость, она приподнялась, облокотилась на руку и посмотрела ему в глаза.

— Мне очень понравилось всё, что между нами было, и я хотела бы, чтобы это не прекращалось. В моих отношениях с Абаддоном не было точки — поэтому я не могла рассматривать другие варианты. Но с этими новостями внутри меня что‑то оборвалось… и я будто обрела свободу. В глубине души я всё ещё верила, что он вернётся и скажет: «Меня оговорили». Но…

— Этого не произошло, — тихо перебил Люцифер. — Я тоже на это надеялся. Теперь давай забудем о нём и будем наслаждаться друг другом.

Они лежали молча, наблюдая за игрой огня в камине. Тишина казалась оглушающей.

Наконец Люцифер нарушил молчание:

— Ты станешь моей королевой?

«Королевой?» — мысль эхом отозвалась в её сознании. «Он предлагает мне стать его королевой. Надо что‑то сказать. Ну же, Элизандреа, не молчи — скажи что‑нибудь!»

Но прежде чем она успела ответить, в дверь постучали.

Люцифер, не вставая, разрешил войти. В комнату шагнул Астарот. На мгновение его взгляд замер на обнажённой Элизандрее и Люцифере, но он тут же взял себя в руки и заговорил деловым тоном:

— Мой король, прилетел Альсиель с разведчиками. У него новости.

— Скажи Альсиелю, что я буду через пару минут.

Астарот откланялся, однако Элизандреа успела заметить в его глазах нечто неуловимое — то ли презрение, то ли осуждение.

Люцифер и Элизандреа быстро оделись и направились в зал для переговоров. За массивным столом уже сидел Альсиель в окружении двух демонов, внешне напоминавших стариков. Элизандреа знала: в своей второй ипостаси они превращались в смертельно опасных противников. Это были воспитанники Вельзевула — сам демон отсутствовал, выполняя важное поручение. Рядом расположился Астарот, чьи взгляды в её сторону вызывали раздражение.

— Итак, что узнали? — сразу перешёл к делу Люцифер, опускаясь в своё кресло.

Альсиель, как всегда, заговорил протяжно, высоко задрав голову:

— Мой король, вам, вероятно, уже известно: Абаддон и Анахита связывают себя узами брака. Церемония состоится через неделю. Это отличная возможность напасть — они будут не готовы к сражению.

В его голосе не звучало энтузиазма. Он не жаждал новой войны, но решение короля было непреклонным.

Люцифер кивнул. Остальные демоны последовали его примеру. Никто не хотел умирать без боя.

— Необходимо обсудить план действий, — скомандовал Сатана, бросив взгляд на Элизандрею. Она скривилась от гнева, но промолчала.

Несколько часов они скрупулёзно обсуждали план нападения. Каждая деталь была взвешена, каждый возможный сценарий просчитан. Элизандреа вносила предложения с холодной расчётливостью, её разум работал как машина — без эмоций, только факты, только стратегия.

Когда обсуждение завершилось, началась подготовка к сражению. Демоны расходились по своим постам, вооружались, проверяли доспехи. В воздухе витало напряжение — смесь страха и азарта, предвкушения битвы и осознания её неизбежности.

Элизандреа стояла у окна, глядя на тёмные небеса Ада. В её голове крутились мысли — о предстоящей битве, о Люцифере, о Абаддоне.

«Стану ли я королевой? Смогу ли забыть прошлое? Или эта война — лишь способ убежать от себя?»

Она сжала кулаки. Сейчас не время для сомнений. Впереди — сражение. И она должна быть готова.

Глава 11. Кровавая свадьба

Ангелы хлопотали, накрывая длинные столы белоснежными скатертями, расшитыми золотом в виде крылатых силуэтов. Кувшины и чаши, словно произведения искусства, переливались в солнечном свете. В них плескались медовое пиво, душистые вина и нектар, сладкий, как сама вечность.

Яства поражали разнообразием: от золотистой печёной птицы до райских фруктов, чьи сочные бока сияли, будто драгоценные камни. Воздух наполнял аромат свежевыпеченного хлеба — тёплый, манящий, почти осязаемый.

Столы украшали пышные пионы и бордовые розы, их тяжёлые головки клонились под тяжестью росы. Над головами гостей мерцали гирлянды с фонарями, излучавшими мягкий, тёплый свет, словно отблески далёких звёзд.

Ангелы, архангелы, серафимы и херувимы блистали в белоснежных одеяниях. Их крылья переливались разноцветным глиттером, а головы венчали диадемы, украшенные свежими цветами. Лица сияли светом и безмятежным счастьем — будто сама радость обрела плоть.

У цветочной арки, сплетённой из живых роз и жасмина, стояла невеста. Её одеяние — белоснежное, с длинной, стелящейся по земле юбкой — казалось сотканным из лунного света. Голову венчал венок из пионов, а за ним струилась полупрозрачная фата, словно дымка утреннего тумана. Золотистые волосы ниспадали завитками до самых пят, а крылья, белоснежные и безупречные, были украшены крошечными ромашками, будто случайными гостинцами из земного сада.

Рядом с ней, бережно сжимая её ладони, стоял жених. Его облик был прост и в то же время величественен: хлопковая рубашка‑поло и брюки со стрелками. Рыжие кудри мерцали, словно охваченные внутренним огнём, а три пары крыльев — признак херувима — возвышались за спиной, переливаясь розовым глиттером. Он смотрел на невесту с такой любовью, что даже воздух вокруг них, казалось, дрожал от нежности.

Перед парой возвышался херувим Гавриил. Его голос, чистый и звонкий, разнёсся над собравшимися:

— Мы собрались здесь, чтобы почтить своим присутствием союз двух сердец. Херувим Абаддон и архангел Анахита сегодня связывают себя узами брака. Да будут они счастливы!

— Да будут они счастливы! — хором отозвались гости, и улыбки озарили их лица, словно тысячи маленьких солнц.

Но в этот миг Абаддон замер. Его взгляд устремился ввысь, словно он уловил что‑то неуловимое — не взгляд ангела, не демона, а нечто иное. Это было похоже на шёпот старого друга, который спустя века помахал ему издалека.

— Что такое? — голос Анахиты, нежный и взволнованный, прорвал его задумчивость. — Сейчас твоя очередь. Скажи свою клятву.

Она улыбалась, но Абаддон не мог отвести взгляда от невидимой сущности, манящей его. Ему хотелось дотянуться, почувствовать её, но перед ним были лишь белые облака и ослепительное солнце.

— Я что‑то чувствую, — прошептал он, и в его голосе звучала не тревога, а скорее изумление.

Все присутствующие невольно подняли глаза к небу. Но там не было ничего, кроме безмятежной лазури и золотых лучей, ласкающих землю.

Вдруг на небе стала видна чёрная точка, которая становилась больше.

— Вторжение! — закричал кто — то за спиной Абаддона. На небе один за другим появлялись демоны. На ангелов обрушился сильный удар, черного дымного шара. Этот чёрный дым, проникал в ноздри, рот и уши ангелам, а те после этого падали замертво.

— Это Хаос...— прошептал Абаддон, чувствуя знакомую силу.

***

Элизандреа обрушивала на ангелов потоки энергии Хаоса — безжалостно, расчётливо. Ангелы метались в панике: у них не было оружия, лишь врождённые способности, которыми они тщетно пытались защититься.

Демоны, напротив, были во всеоружии. Клинки сверкали в лучах солнца, когти рвали плоть, крылья заслоняли небо. Лишь немногие архангелы и серафимы пытались сопротивляться — метали сгустки воды, огня, воздуха, чистой энергии. Но всё было тщетно: сила Хаоса подавляла любую защиту, растворяла даже самые мощные заклинания.

Бойня набирала обороты. Ангелы‑стражники вступили в схватку, но перевес был очевиден. Трава и цветы, ещё недавно благоухавшие, теперь были залиты кровью. Живые бутоны увядали на глазах, скручивались, погибали от одного прикосновения тёмной энергии. Белые одеяния ангелов окрасились в алое — ткань пропиталась кровью, тела падали, складываясь в жуткие груды.

Рядом с Элизандреей в воздухе завис Люцифер. На его лице играла холодная улыбка — он наслаждался хаосом, который они сотворили.

Внезапно в их сторону устремился огненный шар, за ним — поток раскалённого воздуха, а следом ударил чистый луч белой энергии. Оба демона устояли, но удар был ощутимым.

Элизандреа вскинула взгляд — и увидела Абаддона и Анахиту. Они стояли в гуще битвы, их руки извергали смертоносные заряды.

Сердце демонессы сжалось. Его лицо… такое знакомое, но теперь — чужое. Холодное, искажён packed гневом и ненавистью. Она попыталась отыскать в нём того, кого любила, но тщетно.

Собрав волю в кулак, она подавила боль. У неё было преимущество: энергия Хаоса текла в ней неиссякаемым потоком, в отличие от истощающихся сил ангелов.

Абаддон взмыл в воздух, направляясь к ним. Элизандреа метнула в него несколько сгустков тёмной энергии — он с лёгкостью уклонился. В этот миг она невольно отметила: он, как всегда, выглядел безупречно.

Когда он приблизился, Люцифер бросил:

— Не думал, Люцифер, что ты на такое способен! Напасть на нас в день моей свадьбы.

— И это ты мне говоришь? — с издёвкой ответил Сатана. — Предатель…

Абаддон словно не замечал Элизандреи, не удостаивал её даже взглядом. Это стало последней каплей.

«Когда же прекратится эта боль? Почему я всё ещё пытаюсь дать ему шанс?»

Она сдержала слёзы, готовые хлынуть из глаз, и уже занесла руку для нового удара, но Люцифер остановил её.

— Ты даже не поздороваешься с Элизандреей перед смертью? — произнёс он, глядя на Абаддона.

Элизандреа перевела взгляд на Люцифера. Он делал это нарочно — хотел показать ей правду: это уже не тот Абаддон, которого она знала. Сатана стремился избавить её от бремени иллюзий.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Абаддон наконец посмотрел на демонессу. Но его глаза были чужими — холодными, безразличными, словно он видел её впервые.

— Зачем мне здороваться с твоими слугами? — бросил он равнодушно.

Боль пронзила её вновь — но теперь она была почти неосязаемой. Как будто били по давно онемевшему месту. Сердце Элизандреи разбилось окончательно. Для Абаддона она стала ничем — просто слугой, которую он даже не потрудился запомнить.

Сто лет… Для бессмертного — миг. Но для неё эти годы превратились в вечность боли. А для него она не стала даже воспоминанием.

Глаза Элизандреи почернели полностью. Без колебаний она метнула в Абаддона чёрный шар энергии. Он не успел среагировать — удар отключил его сознание. Низшие демоны тут же подхватили его тело, опутывая невидимыми нитями.

Битва продолжалась, но для Элизандреи в этот момент мир сузился до одной точки: поверженный Абаддон. Она смотрела на него, и в душе не осталось ничего — только ледяная пустота.

Люцифер взглянул на Элизандрею — она была не в себе. Охваченная яростью, демонесса снова и снова метала шары Хаоса, пока её не остановил мощный огненный удар.

Оглядевшись, она увидела на земле Анахиту. Архангел, едва держась на ногах, готовилась нанести новый удар — явно намеревалась освободить жениха.

Элизандреа плавно спустилась и встала напротив соперницы. Во второй ипостаси демонесса возвышалась над Анахитой на две головы. Архангел невольно попятилась, в её глазах мелькнул страх.

Элизандреа медленно оглядела её с ног до головы. Анахита была поистине божественна: грациозная, женственная, с безупречной осанкой и нежным сиянием вокруг. «Так вот что Абаддон ценит в женщинах? — пронеслось в мыслях демонессы. — Слабость и изящество?»

Сейчас сама Элизандреа выглядела иначе — сексуально, уверенно, остроумно. Но стоило ей увидеть Абаддона, как внутри снова проснулась та самая неуверенная, забитая девочка, которую она так долго пыталась забыть.

Без колебаний Элизандреа одним мощным ударом снесла Анахите голову. Затем, словно ничего не произошло, вновь устремилась в гущу сражения. Внутри — ни эмоций, ни сожалений. Только ледяная пустота. Все чувства выжглись болью, страданиями, предательством.

Ангелы, кое‑как вооружившись мечами, пытались дать отпор, но были совершенно не готовы к схватке. Демоны уверенно одерживали верх.

Вдруг небо расколол оглушительный хлопок — словно раскат небесного грома. Битва замерла. В вышине возник Херувим Гавриил.

— Довольно! — прогремел его голос, и он опустился на землю рядом с Люцифером.

Его облик был грозным, почти нечеловеческим, но видно было: Сатана и Херувим равны по силе.

— Чего ты хочешь, Люцифер Самаэль Морнингстар? — спросил Гавриил, сверкнув светло‑синими глазами.

Люцифер шагнул ближе, приподняв чёрную бровь:

— Ты знаешь, чего я хочу, Гавриил Джирибль.

Глаза короля Ада пылали неистовым огнём.

Гавриил тяжело вздохнул, окинув взглядом поле боя: мёртвые тела ангелов и демонов, разорённые цветы, почерневшую траву. Сжав зубы, он вновь посмотрел на Сатану:

— Второй раз ты прилетаешь со своими легионами, убиваешь моих подданных. И после этого ждёшь, что я выполню твою просьбу? Демоны — наша ошибка. Как и то, что мы дали людям души. Я не стану идти на уступки. Тебе всё равно не победить в этой войне.

Люцифер обвёл взглядом поле сражения. Победа явно оставалась за ним.

— Я так не думаю. На нашей стороне Хаос — а значит, вам не устоять. Залечите раны, похороните своих павших, оплачьте их. И будьте готовы: я приду снова. И буду убивать вас до тех пор, пока не получу своё.

— Прилетишь снова — и я лишу тебя силы, — пригрозил Гавриил.

Его слова заставили содрогнуться и ангелов, и демонов. Схватка Люцифера и Херувима могла обернуться катастрофой для всего мироздания.

— У тебя нет права лишать меня сил, Херувим Гавриил, — процедил Люцифер, напрягая мышцы, готовясь принять вторую ипостась.

— Ты прав. Но у меня есть оружие, которое сможет это сделать. Скоро оно будет готово. И тогда я приду за тобой.

Воздух сгустился от напряжения. Ни одна из сторон не собиралась отступать. Над полем битвы повисла тяжёлая тишина, предвещающая новую, ещё более страшную схватку.

Люцифер прищурился, вглядываясь в лицо Гавриила. Ему нужно было прочесть истину — говорит херувим всерьёз или лишь пытается запугать? Молчание затянулось, наполняясь невысказанными угрозами.

Затем Сатана резко взмахнул рукой. Один за другим демоны поднялись в воздух, оставляя позади поле битвы, усеянное телами.

Гавриил не сводил пристального взгляда с Элизандреи и Люцифера. Его губы искривились в гримасе злобы, но он молчал.

Люцифер щёлкнул пальцами. Мёртвые демоны вспыхнули одновременно — яркое пламя поглотило их, превращая в пепел за считанные мгновения. Ни следов, ни памяти — лишь серый прах, развеиваемый ветром.

Демоны устремились в сторону Ада. Ангелы попытались атаковать, стремясь отбить пленённого Абаддона, но защита, окутавшая отряд силой Хаоса, оказалась неприступной.

Элизандреа двигалась словно смертоносное орудие самого Ада. Она разбивала ангельские атаки с ледяной лёгкостью, будто её противники не имели веса. Её руки, пропитанные энергией Хаоса, почернели до локтей. Боль пронзала каждую клетку, но это было ничто по сравнению с той агонией, что терзала её душу.

Когда последний демон пересек невидимую границу, отделяющую поле боя от владений Ада, Люцифер обернулся к Гавриилу.

— Ты ещё узнаешь цену своего отказа, — произнёс он холодно. — Хаос не знает пощады. И я не знаю.

Херувим лишь сжал кулаки, его светло‑синие глаза сверкнули гневом. Он ничего не ответил — слова были излишни.

Небо постепенно очищалось. Пепел и дым рассеивались, обнажая ужасающую картину разрушения: искорёженная земля, обугленные цветы, тела, лежащие в нелепых позах. Тишина, наступившая после бури, казалась ещё более зловещей.

В Аду, за пределами досягаемости небесного гнева, Люцифер обратился к Элизандрее:

— Ты справилась. Теперь он в наших руках.

Она не ответила. Её взгляд был пустым, а руки всё ещё дрожали от остаточной боли. Внутри неё не осталось ни радости, ни торжества — только холодная пустота, заполнившая всё существо.

Абаддон, лишённый сознания, лежал в каменном зале, окружённый стражей. Его судьба теперь зависела от решений, которые ещё предстояло принять. Но для Элизандреи он уже стал лишь тенью прошлого — тенью, которую она наконец смогла отпустить.

***

В мрачной пещере, где когда‑то вспыхнула искра их первой любви, теперь царила лишь тьма. Здесь, в цепях, висел Абаддон — обнажённый по пояс, с гордо поднятой головой, несмотря на своё положение. Его тело, некогда безупречное, теперь покрывали свежие шрамы — молчаливые свидетели недавних битв.

Элизандреа и Астарот стояли перед клеткой. Для Астарота это было личным: он хотел увидеть глаза того, кто когда‑то спасал его жизнь. В былых войнах за престол Ада Абаддон не раз прикрывал его, рискуя собой. Теперь же друг стал предателем.

Абаддон не отводил взгляда. В клетке он мог сохранять лишь первую ипостась — облик человека, но даже так в нём чувствовалась непокорная сила.

— О каком оружии говорил Гавриил? Кто его создал? — спросил Астарот, приближаясь к решётке.

Но Абаддон молчал. Его взгляд был прикован к почерневшим рукам Элизандреи.

— Тебе не стоит так глубоко впускать Хаос. Он может поглотить тебя целиком, — произнёс он, и в его голосе не было ни угрозы, ни насмешки — лишь странная, почти заботливая тревога.

Элизандреа замерла, нанося на руки тёмно‑зелёную субстанцию. Затем медленно подошла к клетке, наклонилась к Абаддону:

— Если не ответишь, моя рука дрогнет, и Хаос окажется в тебе, ублюдок. — Её голос дрожал от ярости, столь же сильной, как когда‑то была её любовь.

Абаддон усмехнулся:

— Вы думаете, я просто так всё выдам? Вы убили мою любимую, моих друзей… а теперь что‑то требуете?

Сердце Элизандреи сжалось. «Его любимую…» Мысли вихрем кружились в голове, причиняя почти физическую боль. «Ты был таким же напыщенным ублюдком, как называл ангелов».

Астарот бросил на неё короткий взгляд и кивнул. Элизандреа схватилась за железную решётку. Мгновением позже Абаддона пронзило, словно током — он выгнулся, сдерживая крик.

— Мы можем пытать тебя вечно, — с холодной улыбкой произнёс Астарот, сверкая глазами. — Можем бросить твоё тело в геенну огненную, чтобы хорошенько прожарить. Что скажешь?

Абаддон запрокинул голову и рассмеялся:

— Пока вы возитесь со мной, херувимы уничтожат Ад вместе с оставшимися душами. Вам плевать на равновесие. Теперь другие правила.

— Ах ты ублюдок! Предатель! Ненавижу тебя! — Элизандреа вскинула руку, готовая метнуть шар Хаоса, но Астарот резко остановил её.

— Я убью его! — прошипела она, пытаясь вырваться.

— Он нужен живым… пока, — спокойно ответил Астарот, удерживая её руки, готовые выпустить разрушительную энергию.

В его глазах читалось понимание — пусть он не знал любви, но знал цену предательства. А Элизандреа… Её душа разрывалась между жаждой мести и призраком былой нежности, которую она отчаянно пыталась задушить.

Элизандреа резко выпрямилась, спрыгнув с каменного выступа. Её пальцы непроизвольно сжались в кулаки — так, что когти впились в ладони, оставляя полукруглые вмятины. Внутри бушевала буря: каждая клеточка тела требовала расправы, но разум уже цеплялся за странности в поведении Абаддона.

— Странные у вас новобранцы. И почему все вокруг называют меня предателем? — Абаддон обвёл взглядом пещеру, будто искал ответы в её сырых стенах. Его голос звучал искренне, без тени притворства.

— Ты же её и сделал такой, — бросил Астарот, кивнув на Элизандрею.

Херувим нахмурился, приподняв тёмную бровь:

— О чём ты говоришь? Я впервые увидел её сегодня. Я знаю всех высших демонов в лицо.

В его взгляде не было ни насмешки, ни вызова — только чистое, почти детское недоумение.

Элизандреа шагнула к клетке. Металл заскрипел под её пальцами, когда она сжала прутья. Где‑то глубоко внутри зашевелилось то, что она давно пыталась похоронить — надежда.

— Откуда у тебя эти шрамы? — её голос прозвучал тише, чем она ожидала.

Абаддон опустил глаза на своё тело. На груди, животе, руках — сеть рубцов, словно древние письмена. Он провёл по ним рукой, будто пытался прочесть тайный смысл.

— Эти шрамы… на мне уже так давно, что я и не помню, откуда они взялись, — он замолчал на миг, а затем добавил почти шёпотом: — Иногда они горят. Как будто хотят что‑то... — Абаддон осекся.

Его искренность резанула Элизандрею острее любого клинка. В памяти вспыхнул образ: старая книга в кожаном переплёте, страницы, пахнущие пылью веков. «Шрамы бессмертных — не просто следы ран. Они хранят память, которую нельзя стереть…»

Она резко развернулась к Астароту:

— Мне срочно нужно найти Сатану.

Глава 12. Не надо больнее

— Люцифер! — голос Элизандреи разорвал тишину зала для переговоров, словно клинок.

В просторном помещении за массивным столом из чёрного оникса сидели Вельзевул и Сатана. Они обсуждали потери — лица сосредоточенные, голоса приглушённые. Внезапное появление демонессы заставило обоих вздрогнуть.

Первым отреагировал Ремзи — трёхглавый пёс Люцифера. Он метнулся к Элизандрее, тыкаясь носами в её ладонь, выпрашивая ласку. Она торопливо погладила зверя, и тот, довольно виляя змеиным хвостом, улёгся у её ног.

— Вельзевул, выйди! — отрезала Элизандреа, не сводя взгляда с Люцифера.

Вельзевул поднялся — медленно, с явным недовольством, но возражать не стал. Дверь за ним закрылась с тихим щелчком.

Люцифер резко встал, брови сошлись в одну линию.

— Ты не можешь вот так врываться! — начал он, но демонесса перебила, шагнув вперёд и уперев руки в бока.

Ремзи, будто чувствуя напряжение, припал к полу, задрав лапы в покорном жесте. Люцифер мельком взглянул на пса. «Почему все церберы Ада так её любят?» — мелькнула мысль, но тут же растворилась в потоке слов Элизандреи.

— Ты видел когда‑нибудь шрамы на бессмертных? — спросила она напряжённо.

Люцифер моргнул, явно не ожидая такого вопроса.

— Шрамы не остаются на бессмертных, — ответил он ровным голосом, но глаза — алые, как раскалённые угли — впились в её лицо. Теперь ему было действительно интересно.

— Всё тело Абаддона покрыто шрамами, — выпалила она.

Сатана сдержанно приподнял бровь, но внешне остался невозмутим.

— Ты хочешь сказать, что…

— Ангелы использовали чистую энергию, чтобы стереть ему память, — перебила Элизандреа. — Я читала в книгах Ада: такое применяли лишь однажды. На теле демона остаются отметины. Этой же энергией они выкачали из него демоническую силу.

Люцифер медленно опустился в кресло. Элизандреа продолжала метаться по залу — её движения были резкими, нервными. Дрожь пробегала по телу, смешиваясь с гневом и растерянностью.

— Всё же это ничего не меняет, — произнёс Сатана. — Абаддон предал нас. Возможно, он добровольно пошёл на это, чтобы избавиться от силы демона памяти.

Элизандреа приблизилась, опустилась рядом с ним. Её голос упал до шёпота, словно она боялась, что стены могут услышать:

— Где доказательства? Я думаю, кто‑то другой донёс ангелам. Небеса знали, что против Хаоса им не выстоять, поэтому забрали Абаддона. Они не ожидали, что Хаос выберет другого носителя. Я знала: тут что‑то нечисто. Он так ненавидел Небеса, что просто не мог быть на их стороне.

Люцифер тяжело вздохнул. Он помнил, как Абаддон, ещё будучи Херувимом, был изгнан с Небес. «Слишком мало ангельского», — так сказали тогда. Но он остался верен Аду — или Люциферу хотелось в это верить.

Он вспоминал, как Абаддон с холодным блеском в глазах рубил ангелов, как его меч окрашивался в алое. «Разве шпион мог так поступать?» Но вдруг это была лишь маска? Может, он притворялся своим, чтобы добывать информацию?

Люцифер резко поднялся, подошёл к резному шкафу из чёрного дерева и достал бутылку выдержанного виски. Хрустальные кубки звонко стукнулись о столешницу, когда он поставил их на полированную поверхность. Один наполнил до краёв и подвинул к Элизандрее, второй — опустошил залпом, не моргнув глазом. Налил ещё, прихватил бутылку и опустился в кресло рядом.

— Если это так, то выходит, они его забрали, а мы даже не пытались ему помочь, — голос Сатаны дрогнул, и это было страшнее любого крика. Он снова опрокинул стакан, будто пытаясь залить внутреннюю боль огнём алкоголя.

В памяти всплыли картины минувших войн: Абаддон, бесстрашный, с мечом в руке, прикрывающий Люцифера в битвах за престол. Тогда на троне Ада должен был восседать херувим — но Люцифер отвоевал это место. Своей кровью. Кровью своих сторонников.

— Мы можем вернуть его память? — голос Элизандреи прорвал поток его воспоминаний. В нём звучала такая отчаянная надежда, что Люцифер невольно сжал кулаки.

— Мне жаль, но нет, — ответил он сухо, наливая себе ещё.

Элизандреа молча схватила кубок и выпила до дна. Виски обжёг горло, но не смог заглушить тупую боль в груди.

Они сидели в тяжёлом молчании, пока в зал не вошёл Астарот. Его взгляд метнулся к бутылке, к пустым кубкам, к напряжённым лицам правителей.

— Это то, что я думаю? — спросил он, и в его голосе прозвучала редкая для него тревога.

Люцифер лишь кивнул. Астарот без слов взял кубок, наполнил его и опустился в кресло напротив.

— Что будем делать? — наконец нарушил тишину демон, глядя на своих повелителей.

Люцифер провёл руками по лицу, будто стирая невидимую пелену. Глубокий, измученный вздох вырвался из его груди.

— Уже ничего не изменить. Мы можем снова сделать его демоном, но есть ли в этом смысл? — он сделал паузу, взгляд стал холодным, расчётливым. — Нам нужно выпытать из него, какое оружие создали Небеса против нас. Где оно находится и как его уничтожить. Когда дело будет сделано, придумаем, что делать с Абаддоном после.

Элизандреа и Астарот синхронно кивнули. В их глазах читалась решимость — холодная, беспощадная. От этого разговора зависела судьба всего Ада. Если они не узнают правду, все демоны погибнут, канут в небытие, станут лишь эхом в пустоте.

Тишину нарушил звон стекла — Люцифер снова наполнил кубки. Три взгляда скрестились над янтарной жидкостью, словно над картой грядущей битвы.

***

— Так значит, ты не помнишь, как целых двадцать лет жил на Земле, влюбился в земную девушку и сделал её демоном? — голос Элизандреи дрожал от напряжения, но она не отводила взгляда от Абаддона.

Он по‑прежнему висел в клетке — неподвижный, словно высеченный из камня. Лицо бесстрастное, глаза пустые. Уже несколько часов он не произнёс ни слова, но Элизандреа не собиралась сдаваться. Где‑то под этой ледяной маской должно было остаться хоть что‑то от прежнего Абаддона.

Она шагнула ближе, уловив едва заметное биение его сердца — неровное, тяжёлое. Он жив. Он чувствует.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Твои «друзья»-ангелы хорошо поработали над тобой, — продолжила она, понизив голос. — Подумай, есть ли смысл за них сражаться? Твои шрамы — их рук дело. Они вычеркнули из твоей памяти всё, что было дорого.

В глубине его глаз мелькнуло сомнение — мимолётно, как вспышка молнии. Но тело оставалось неподвижным. Он лишь вздохнул и отвёл взгляд.

— Так, ладно, — Элизандреа резко встала, хлопнув себя по коленям. — Ты отправляешься со мной на Землю. Только без фокусов. Я сильнее тебя и с лёгкостью убью, если попытаешься сбежать.

К её удивлению, Абаддон не стал сопротивляться. В его взгляде промелькнуло что‑то похожее на облегчение — видимо, он и сам жаждал вырваться из этой клетки.

Она освободила пленника. Оба приняли первую ипостась, Элизандреа бросила Абаддону одежду, и они направились к вратам, ведущим в человеческий мир.

Вышли в подземелье Парижа — города, где когда‑то зародились их чувства. Но помнила о них лишь Элизандреа… или Абаддон лишь притворялся, что забыл? Она твёрдо решила: сегодня она увидит в его глазах отблеск прошлого.

Они долго шли по сырым туннелям, пока Элизандреа не отыскала нужное место. Вокруг валялись скелеты низших демонов — их кости напоминали чёрные угли, готовые рассыпаться от малейшего прикосновения.

В углу, у стены, они обнаружили маленького, истощённого демона, опутанного невидимыми нитями. Элизандреа помнила его иным — толстым, мерзким, похожим на свинью. Теперь же он выглядел как живой скелет. Прошло сто лет, а он всё ещё был здесь, в одиночестве. Вокруг него лежали обглоданные кости крыс — видимо, это и было его пропитание.

Увидев гостей, демон оживился, начал дёргаться в путах. Но когда разглядел их лица, визгливо завопил:

— О, господин, мой господин! Вы вернулись за мной! Я так вас ждал, мой господин! Помилуйте!

— Это он мне? — с явным отвращением спросил Абаддон.

Элизандреа кивнула:

— Его имя Вогат. Он был главарем демонов‑падальщиков. Они предали тебя по приказу Небес. Тогда ты убил их всех, оставив в живых лишь его — связанного невидимыми нитями.

Абаддон скривил лицо, скрестил руки на груди:

— Я спускался на Землю лишь однажды. Не люблю общество людей, а уж по подземельям сроду не хожу.

Элизандреа усмехнулась и присела рядом с Вогатом, который бормотал что‑то невнятное. За сто лет заточения падальщик лишился разума.

— Ты же знаешь, что невидимые нити становятся видимыми, когда к ним прикасается тот, кто их нанёс? — спросила она, глядя на Абаддона.

Он кивнул. Элизандреа жестом подозвала его ближе. С явным скепсисом он подошёл и протянул руку к падальщику.

В тот же миг невидимые нити вспыхнули золотистым светом.

Лицо Абаддона изменилось. Он замер, уставившись на сияющие путы, затем резко отдёрнул руку.

— Теперь ты мне веришь? — в голосе Элизандреи прозвучала надежда.

Но Абаддон лишь помотал головой и отступил:

— Демоны ниже ангелов по рангу. Действительно думаешь, что я поверю в ту чушь, которую ты придумала со своими дружками? Я не стал бы бегать по подземельям и прикасаться к низшим, мерзким созданиям. Зачем я вам? Для чего весь этот цирк?

— Если я ниже тебя по рангу, тогда почему я сильнее? — Элизандреа шагнула к нему, глаза её вспыхнули. — Мне достаточно щёлкнуть пальцами — и ты превратишься в чёрную пыль.

Абаддон скривил гримасу, перевёл взгляд с Вогата на неё и процедил:

— Попробуй победить меня без Хаоса. Твоя сила — всего лишь брак в нашей системе, не более.

Элизандреа тяжело вздохнула. Небеса не просто поработали над его разумом — они вытравили из него всё, что делало его тем самым Абаддоном. Он, как и ангелы, теперь считал демонов низшими, мерзкими созданиями.

Но она не отступила. Проигнорировав его холодные слова, Элизандреа начала рассказывать.

О том, как он спас человеческую девушку на мосту — одинокую, потерянную, без души. О том, как бился за неё, искал способы вернуть ей то, чего не было, и как в итоге влюбился без памяти. О том, что готов был отказаться от бессмертия, стать человеком, лишь бы быть рядом.

Она говорила и о его прошлом — о демонической сущности, о силе, о битвах, о том, кем он был до падения. Абаддон слушал молча, не перебивая. Лицо его оставалось бесстрастным, но в глубине зелёных глаз время от времени вспыхивали отблески — понимание, сожаление, что‑то ещё, неуловимое.

В душе Элизандреи затеплилась надежда.

Она повела его по Парижу — по тем самым местам, где они когда‑то бродили вместе. По узким улочкам, где он рассказывал ей о людях, об их странностях и прелестях. По мостам, под которыми текла Сена, по скверам, где они сидели, прижавшись друг к другу, и молчали, наслаждаясь мгновением.

Элизандреа повторяла его слова, его фразы, его наблюдения — будто пыталась оживить эхо прошлого.

К вечеру они вернулись в Ад. Абаддон шёл молча, задумчивый, с тенью грусти на лице. Элизандреа уже собиралась отправить его обратно в клетку, но он вдруг резко развернулся.

— Скажи мне, Элизандреа… Ты была той человеческой девушкой?

В его голосе звучало сожаление — и это был прорыв. Она почувствовала, как внутри что‑то дрогнуло.

Он подошёл ближе. Она уловила его запах — такой знакомый, такой родной. Подняла глаза — его взгляд всё так же зелёно‑ясный, как в те дни, когда он смотрел на неё с любовью.

Ей захотелось утонуть в этих глазах. Взять его лицо в ладони. Прикоснуться к губам, по которым она так скучала. Злость, что жила в ней, растаяла, оставив лишь трепет.

— Да, — ответила она тихо, почти шёпотом, боясь спугнуть миг. «Почему я позволяю ему? Мне бы оттолкнуть его, но я не могу противиться…»

Абаддон протянул руку. Легко коснулся её щеки. Потом убрал белый локон с её лба. Его пальцы были тёплыми, прикосновения — невесомыми. Элизандреа замерла, боясь пошевелиться.

Он наклонился к её уху и прошептал:

— Теперь я понимаю, почему ты из кожи вон лезешь, лишь бы переманить меня на свою сторону.

И улыбнулся. Издевательски.

Реальность обрушилась мгновенно. Элизандреа толкнула его в грудь — он отлетел в клетку, громко смеясь.

— Ублюдок, — прошипела она. А в голове: «Ну почему я не могу просто ненавидеть его? Почему эти чувства лезут наружу?»

Она вышла из пещеры — и едва не сбила с ног Люцифера. Его глаза пылали гневом.

— Ты поднималась на землю. Думала, я не узнаю? Зачем его с собой потащила? Моё терпение испытываешь?

— Я пыталась сделать хоть что‑то! — вырвалось у неё. Она чувствовала, как под его взглядом внутри всё сжимается. Люцифер в гневе — не то, с чем хочется столкнуться даже демону.

— Твои прошлые чувства затмили тебе глаза, Элизандреа. Я отстраняю тебя от задания.

— Что?! — в ней вскипела ярость, но она знала: противиться Сатане бессмысленно.

— С завтрашнего дня ты работаешь с Вельзевулом.

Она открыла рот, чтобы возразить, но Люцифер оборвал её:

— И это не обсуждается!

Он развернулся и ушёл, не желая продолжать разговор.

Элизандреа стояла, сжимая кулаки. Злилась — но не на Люцифера. На себя. За беспечность. За то, что позволила чувствам взять верх.

«Я хотела, чтобы он вспомнил. А в итоге сделала больно только себе».

Абаддону всё равно. Для него она — незнакомая демонесса. Демоны для него — низшие существа. Ангелы годами ломали его разум, а она всё это время думала, что он предал.

Боль накатила волной.

Она отвесила издевательский поклон в спину Люцифера и направилась к себе.

Часы в Париже не вернули ей Абаддона. Они лишь обнажили рану, которую она пыталась залечить.

Глава 13. Опасное оружие

Все последующие дни и ночи Элизандреа проводила в изнуряющих полётах с Вельзувелом. Они кружили у небесного купола — мрачные силуэты на фоне ослепительно‑белых облаков, словно чернильные пятна на пергаменте. Небеса затянуло непроницаемой пеленой: кучевые облака скрывали всё, что творилось по ту сторону. Но каждый демон, пролетая мимо, чувствовал: грядет нечто страшное.

Вельзувел вёл себя… странно. То запинался на полуслове, то вдруг замолкал, уставившись в пустоту, будто забывал, о чём говорил. Люцифер счёл это скрытым несогласием с его решениями, но Элизандреа чуяла: дело не в бунте. Что‑то грызло Вельзувела изнутри — нечто, чего он не мог или не хотел озвучить.

Она летела, широко расправив алые крылья. Ветер свистел в ушах, но мысли её витали далеко — между Абаддоном и Люцифером.

С той ссоры Сатана избегал её. Разговоры — только по делу. Взгляд отводил. Старался не оставаться наедине. Каждое её стремление заговорить по душам он пресекал уходом — едва она приближалась, он находил предлог исчезнуть. Неясность терзала её, но достучаться до него не получалось.

Вдруг что‑то мелькнуло в вышине.

Элизандреа замерла, вглядываясь в пелену облаков. Там, среди белоснежных валов, скользили три ангела. В руках они держали странный предмет — длинный, переливающийся всеми цветами радуги, словно кристаллический телескоп.

Ангелы двинулись прямо на них.

И тогда она увидела сноп алых искр — они вырвались из странного устройства и устремились к демонам. Мгновение — и искры достигли первых рядов. Крылья демонов вспыхнули, словно сухие листья, и рассыпались пеплом. Без опоры они начали падать, крича от боли и отчаяния. Элизандреа успела заметить их лица — искажённые ужасом, полные горечи.

Новый залп.

Искры достигли её крыльев.

Дикая боль пронзила спину — будто тысячи раскалённых игл впились в плоть. Она почувствовала, как перья, её гордость, её сила, превращаются в прах. Крылья рассыпались, и она полетела вниз, успев лишь поймать взгляд Вельзувела — беспомощный, полный бессилия.

Очнулась она на земле.

Свежий зелёный газон щекотал кожу. Над головой — ясное небо. Вокруг сновали люди, не замечая лежащую девушку в изорванной одежде. Они шли мимо, болтали, смеялись — жизнь текла своим чередом, а она лежала, словно выброшенный на берег обломок корабля.

Рядом зашевелился другой демон — Алексий. Он приподнялся, ощупал плечи, где ещё недавно были крылья, и хрипло выругался.

— Что это значит? Мы теперь люди?! — голос Алексия сорвался на визг.

Элизандреа медленно поднялась, стряхивая с одежды пепел и пыль — остатки её некогда гордых алых крыльев. Движения были чёткими, почти механическими. Внутри клокотала ярость, но она держала её на коротком поводке.

— Мы можем это легко проверить, — холодно отозвалась она и сосредоточилась, пытаясь вызвать вторую ипостась.

Ничего.

Ни жара в венах, ни роста когтей, ни тяжести крыльев за спиной. Только глухое отчаяние, царапающее изнутри.

— Они не просто лишили нас крыльев, — процедила она сквозь зубы. — Мы теперь смертные. Врата Ада для нас закрыты. И обратного пути нет. Геенна не даёт второго шанса.

— Что нам теперь делать?! — Алексий заметался, озираясь, как загнанный зверь. Его глаза расширились от паники.

Элизандреа резко шагнула к нему, схватила за грудки и встряхнула:

— Хватит ныть! Вставай и иди за мной!

Её голос резанул, как клинок.

Они вышли на оживлённую улицу. Вокруг сновали люди, смеялись дети, гудели машины — обычный человеческий мир, такой чуждый и враждебный для тех, кто веками жил в пламени и тьме.

Элизандреа сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Кровь проступила сквозь кожу, но боль лишь подпитывала её ярость.

«Они нарушают все правила, — мысли метались в голове. — Отправили нас на землю, оставили память, бросили среди смертных. Один такой „человек“ может вызвать катаклизм. Равновесие трещит по швам. Где Бог? Почему им всё сходит с рук?»

— Мы в Шотландии. Эдинбург. Нам нужно в бухту Гилмертон, — бросила она, выискивая взглядом карту города.

— Но зачем?! — Алексий попятился, не понимая.

Она обернулась, взгляд — ледяной.

— Если бы ты хоть одну книгу в Аду прочёл, знал бы. А вы только в карты играете да виски пьёте в свободное время. — Она выдохнула, сдерживая раздражение. — Там можно открыть портал. Тупица.

Алексий молча кивнул, наблюдая, как она изучает карту, водя пальцем по улицам и переулкам.

— Но мы же люди… Портал не откроется, — пробормотал он. — Да и ад сожжет нас сразу, как мы войдём.

Элизандреа закатила глаза и двинулась вперёд.

— Не поверишь, но есть и другие способы. Главное — знать место. Я знаю пару адских рун, что помогут нам не сгореть. Очень давно демонам прислуживали люди, есть лазейки для этого.

Они зашли в лавку с колдовской атрибутикой. Элизандреа быстро выбрала чёрный воск, красный мел и сушёные травы. Хозяин, старик с проницательным взглядом, даже не удивился — видимо, привык к странным посетителям.

Бухта Гилмертон встретила их тишиной и сыростью. По счастью, место было закрыто для туристов — они беспрепятственно пробрались в узкую пещеру, где капли воды монотонно стучали о каменный пол.

Элизандреа опустилась на колени и начала рисовать символы красным мелом. Линии ложились ровно, будто она выводила их тысячи раз. Затем расставила чёрные свечи, зажгла их одним щелчком пальцев — пламя вспыхнуло тёмно‑фиолетовым.

Она закрыла глаза и начала читать мантры на адском языке. Слова лились, как яд, наполняя пещеру густым, тягучим мраком.

Час спустя воздух содрогнулся. Пространство перед ними затрещало, словно ткань, которую рвут на части. Врата открылись — узкая щель, из которой пахнуло жаром и серой.

Элизандреа не медлила. Она произнесла новые заклинания, окутывая себя и Алексия защитной пеленой. Пламя Ада лизнуло их одежды, но не причинило вреда.

— Идём, — скомандовала она, шагнув в пылающий проём.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Алексий, сглотнув, последовал за ней.

— Мне повезло, что я упал рядом с тобой. Другие наверняка больше не вернутся домой, — с нескрываемой радостью в голосе пробормотал он, пока они пробирались по узкому, извилистому проходу.

Элизандреа лишь хмыкнула, не оборачиваясь.

— Не спеши радоваться. Мы теперь люди, а значит, вся нечисть захочет нас убить, как только мы войдём в Ад. И если не найдём способ вернуть демоническую сущность, Преисподняя попросту выплюнет нас обратно на землю.

Вскоре они вышли в место, знакомое Элизандрее до мелочей. Перед ними стояла ветхая избушка, окружённая клубящимся кровавым туманом. Из‑за дверей доносилось мерное постукивание — будто кто‑то ткал невидимую ткань времени.

— Никогда тут не был, — прошептал Алексий, корчась от страха и отвращения. — Говорят, мойры — страшные, уродливые старухи…

Элизандреа не сдержала смешка.

— Ху‑ху‑ху. Ты удивишься, но это не так. Они… в своём роде красотки. Хотя, думаю, лучше нам с ними не встречаться.

Они обошли избушку и ступили на подвесной мост. Тот заходил ходуном, скрипел и раскачивался, будто живой. Каждый шаг отдавался в теле неприятной дрожью — человеческое тело оказалось куда менее выносливым, чем демоническое.

— Как же сложно быть человеком… Чувствую себя таким слабым, — ныл Алексий, обхватив себя руками.

Элизандреа молча кивнула. Она и сама уже забыла, каково это — ощущать хрупкость костей, медлительность мышц, уязвимость кожи.

Они двинулись дальше по тропе, окаймлённой мерцающими кристаллами тьмы. По бокам шныряли мелкие демоны — юркие, злобные тени. Они шипели, пытались толкнуть, сбить с пути, но Элизандреа шла ровно, не обращая внимания. Алексий же то и дело вздрагивал, вскрикивал, едва какая‑то тварь хватала его за край одежды.

Вдруг он оступился.

Нога соскользнула с тропы — и тут же десятки когтистых рук вцепились в него, потащили в сторону.

— А‑а‑а! — завопил Алексий.

Элизандреа рванулась следом.

Она пробивалась сквозь толпу мелких демонов, разбрасывая их ударами кулаков. Те визжали, но не отступали — слишком велик был соблазн растерзать беззащитного человека.

Наконец она добралась до Алексия. Схватила его за руку, рванула на себя с такой силой, что он едва не упал.

— Не смей сходить с тропы! — рявкнула она. — Ещё один такой фокус — и я не стану тебя спасать!

Алексий дрожащими губами попытался что‑то сказать, но лишь кивнул.

Они продолжили путь. Впереди уже виднелся тусклый свет — вход в чертог, где можно было попытаться вернуть утраченную сущность.

Демоны волокли Алексия вглубь тёмной пещеры, но Элизандреа успела схватить его за руки. Она упала на грудь, отчаянно пытаясь удержать товарища, однако в тот же миг на её спину запрыгнул ещё один демон. Острые когти вспороли кожу, разрывая плоть. С тихим стоном она разжала пальцы — и последним, что она увидела, были его широко раскрытые, полные ужаса глаза.

Перевернувшись на лопатки, Элизандреа попыталась оттолкнуть врага, но тот уже нацелился на её шею. Она выставила руку вперёд…

Мгновение — и на лицо брызнула горячая чёрная кровь.

Она распахнула глаза. У демона не было головы.

Остальные твари, увидев это, начали медленно отступать. Элизандреа не сразу поняла, что произошло. А потом осознала: Хаос всё ещё с ней.

Губы её изогнулись в хищной усмешке. Она вскинула ладони — и один за другим метнула чёрные шары энергии. Демоны с визгом разбежались, не выдержав натиска ужасной силы.

Собрав остатки воли, Элизандреа вернулась на тропу и направилась ко дворцу Сатаны.

Стражники, едва завидев её, преградили путь. В человеческом обличье она больше не внушала им страха.

— Назад! Вход воспрещён! — рявкнул один из них, обнажая когти.

Элизандреа лишь приподняла бровь.

— Вы уверены, что хотите меня остановить? — её голос прозвучал тихо, но в нём таилась угроза.

Она слегка повела рукой — и в воздухе заклубилась тьма. Стражники побледнели, рухнули на колени, кланяясь так низко, что едва не расшибли носы о каменный пол.

— Простите, госпожа… Мы не знали…

Двери распахнулись.

Люцифер сидел за столом, положив голову на руку. Он выглядел измученным, будто всю ночь боролся с невидимым врагом. Когда Элизандреа вошла, он резко вскочил.

— Их оружие делает нас людьми! — выкрикнула она, не скрывая гнева.

— Ты человек? — спросил он, хотя и так знал ответ. В его взгляде мелькнула боль.

— Вельзувел вернулся? — она прищурилась, пытаясь разглядеть что‑то в полумраке. Человеческие глаза уже не так хорошо видели в темноте Преисподней. К тому же, кровь продолжала сочиться из ран на спине, оставляя тёмные капли на полу.

— Пока нет. Его тоже сделали человеком?

Элизандреа опустилась на стул. Люцифер последовал её примеру.

— Наверняка, Вельзувел уже на земле, лишённый силы. Ты можешь это исправить?

Он покачал головой, и в этом движении читалась неподдельная горечь.

— Но почему тогда Хаос всё ещё со мной? — не унималась она. — Если я человек, зачем мне эта сила? Почему он не покинул меня?

Люцифер замер, словно только сейчас осознал смысл её слов.

— В самом деле? — в его голосе прозвучало искреннее удивление.

Элизандреа тут же создала чёрный шар в ладони. Глаза Люцифера расширились.

— Это действительно удивительно… Но Геенна никогда не даёт второго шанса.

— Сейчас и проверим! — она вскочила, полная решимости.

Её путь лежал к Геенне Огненной.

За сто лет они с Геенной успели «подружиться». Элизандреа щедро кормила её — не по долгу службы, а из удовольствия. Пытать души, наблюдать за их муками, впитывать их страдания — всё это питало Геенну, делало её сильнее. И теперь у неё был шанс договориться.

«У нас взаимовыгодное сотрудничество, — думала она, шагая по раскалённым камням. — Демоница, которая умеет так искусно терзать души, слишком ценна, чтобы просто выбросить её на землю».

Пламя Геенны взметнулось навстречу, но не обожгло — приняло её как свою.

— Я знаю, ты слышишь меня, — произнесла Элизандреа, глядя в бушующее пламя. — Я могу дать тебе больше. Гораздо больше. Но мне нужен второй шанс.

Огонь замер, будто прислушиваясь. Затем — медленно расступился, открывая путь вглубь.

Это был ответ. И она шагнула вперёд.

— Стой, Элизандреа! Это убьёт тебя! — голос Люцифера разорвал гул пламени, но она не обернулась.

Они стояли на краю смотрового балкончика — крохотная фигура на фоне бушующего огненного вихря. Геенна ревела, словно живой зверь, выплёвывая из своих недр новых созданий — безмолвных слуг, обречённых на вечное служение.

— Я не хочу снова быть человеком, Люци. Я рождена для Ада — тут мой дом. Если я умру — это к лучшему. Возможно, Хаос вернётся к тебе и поможет выиграть войну, — её слова тонули в рёве пламени, но Люцифер услышал каждое.

Она подошла к нему — стремительно, почти отчаянно. Губы коснулись его губ в торопливом, нежном поцелуе. Он схватил её за руку, пальцы сжались с нечеловеческой силой.

— Я не хочу потерять тебя, Элизандреа, — прошептал он. В этом признании было столько боли, что оно прозвучало как последний вздох.

Элизандреа улыбнулась. Снова поцеловала его — на этот раз долго, будто пытаясь впитать в себя последние капли тепла. Затем шагнула на ограждение балкона, расправила руки — и прыгнула в бушующую геенну.

Огненные щупальца схватили её мгновенно. Они обвились вокруг тела, утаскивая вглубь, туда, где даже Люцифер не мог дотянуться. Она не чувствовала жара — хотя знала: геенна способна испепелить демона до костей. Человека же она уничтожит в одно мгновение.

И вдруг — тишина.

Абсолютная, оглушающая тишина.

Элизандреа открыла глаза. Она находилась в самом центре вихря — в сердце бури, где время остановилось. Стены из огня извивались, словно живые змеи, а вокруг царила пугающая неподвижность.

Спиной к ней стояла девушка. Худая, почти прозрачная, с длинными рыжими волосами, ниспадающими до самых пят. Из лопаток торчали обгоревшие до костей крылья. Тело покрывала мелкая прозрачная чешуя, переливающаяся кроваво‑красным.

— Эй! — окликнула её Элизандреа, поднимаясь на ноги.

Девушка обернулась.

Перед ней стояла юная особа — не больше пятнадцати лет. Рыжие брови, длинные ресницы, лицо, усыпанное веснушками. Глаза — кроваво‑красные, но в них светилась необъяснимая доброта. Слишком много доброты для обитательницы Ада.

— Здравствуй, Элизандреа. Я уже было расстроилась, что потеряла тебя. Поэтому, услышав твой голос с земли, открыла для тебя врата, — её голос звучал, как шелест пламени.

Элизандреа улыбнулась и шагнула ближе.

— Кто ты?

— Я Геенна. Демон адского огня, — она повела рукой, и огненные вихри послушно изогнулись в ответ.

— То есть геенна — это не сила, а имя демона?

— Именно так, дитя моё. Но никто не должен об этом знать. Я позволила только тебе раскрыть свою тайну. Я сделаю тебя снова демоном — но при одном условии. Когда тебе исполнится миллион лет, ты заменишь меня. А я уйду на покой.

Элизандреа едва задумалась. Миллион лет — миг для бессмертного. Даже десять лет на земле показались бы ей хуже, чем Ад для самой грязной души.

— Я согласна.

Геенна радостно улыбнулась. Подняла руки — и поток раскалённого воздуха подхватил Элизандреа, подняв её высоко над огненной бурей.

Затем маленький язычок пламени отделился от вихря, превратившись в змею. Он вонзился в грудь Элизандреи, оставляя после себя огромную выжженную дыру.

Боль была невыносимой. Элизандреа закричала — крик разорвал горло, эхом отразившись от огненных стен. Но мучения длились недолго.

Кожа затянулась, оставив на груди чёрную татуировку — змея, пожирающая свой хвост.

В следующее мгновение за её спиной развернулись три пары огненных крыльев. Рога пробили лоб, закрутившись в спирали. Волосы вспыхнули, став такими же рыжими, как у Геенны.

— Добро пожаловать домой, дитя мое, — прошептала Геенна, и её глаза зажглись ярче тысячи солнц.

Элизандреа ощутила прилив небывалой силы — она снова была собой, но теперь в ней жило нечто новое, неизведанное. Каждая клеточка тела пульсировала энергией, а разум наполнялся видениями огненных просторов, которые прежде были ей недоступны.

— А теперь уходи. Тебе пора. Долго сдерживать свою силу я не смогу, — произнесла Геенна, и в её голосе прозвучала не угроза, а скорее предостережение.

Элизандреа кивнула, взмахнула крыльями — и взмыла ввысь. Она стала херувимом, но не небесным, а адским — существом, которого прежде не существовало в мироздании. Правила изменились, и Геенна знала это лучше всех: именно она правила Адом, а не Люцифер. Но просила Элизандрею хранить тайну.

Люцифер, увидев преображённую демонессу, невольно отступил. На его лице отразилась скорбь — он уже смирился с её потерей. Но когда осознал, что произошло, на губах расцвела улыбка, смешанная с изумлением.

Он никогда не видел столь могущественного демона. Хаос и сила Геенны слились в Элизандрее в единое целое, превратив её в самое могущественное существо Ада и Рая. Сильнее неё был лишь Бог.

Когда она приземлилась рядом, Люцифер мгновенно схватил её, прижал к себе. Элизандреа ответила тем же, не сдерживая радостного смеха.

— У тебя получилось, — прошептал он у её уха.

Она отстранилась, заглянула в его кроваво‑красные глаза. Что‑то внутри дрогнуло. Взгляд скользнул к его губам — и в следующее мгновение они слились в поцелуе.

Люцифер подхватил её за бёдра, усадил на перила. Элизандреа обвила его торс ногами, прижимая к себе с неистовой силой. Поцелуи становились всё более требовательными, дыхание — прерывистым. Одежда исчезла в мгновение ока.

Они не думали о том, что их могут увидеть. Не заботились о приличиях. Они были демонами — до самых кончиков когтей.

Люцифер двигался резко, властно. Элизандреа стонала, впиваясь пальцами в его спину, оставляя кровавые полосы. Это была её первая близость во второй ипостаси — и ощущения оказались в сотни раз ярче. Обострённые чувства позволяли ей ощущать каждое движение, каждое биение его сердца, каждое слово, которое он шептал ей на грани слышимости.

— Ты моя, — хрипло произнёс он, и это прозвучало как клятва. — И никто тебя у меня не отнимет.

Она выгнула спину, растворяясь в сладостном моменте. Почувствовала, как он пульсирует внутри неё, услышала его глухие стоны. Время остановилось.

Позже, натянув одежду, они вышли в коридор, оба — с довольными улыбками на лицах.

— Нам нужно к Абаддону, — твёрдо сказала Элизандреа. В её голосе звенела сталь. — Надо найти это оружие и уничтожить.

Она больше не собиралась рисковать своим вторым шансом. Не после того, как обрела силу, о которой даже не мечтала. Не после того, как поняла: теперь она — не просто демон. Она — новое звено в цепи мироздания.

***

Вельзувел шагнул в пещеру — и замер. Перед ним развернулась картина, от которой кровь застыла в жилах: Люцифер, кулаки в крови, а перед ним — Абаддон, висящий на руках, почти без сознания. Лицо херувима превратилось в кровавое месиво, лишь едва угадывались прежние черты.

— Ты жив? — изумлённо выдохнул Люцифер, заметив Вельзувела. Тот остановился, широко раскрыв глаза, не веря своим ощущениям.

— Что тебя привело сюда? — снова спросил Люцифер, явно озадаченный появлением Вельзувела в этом запретном месте.

— Мой король, кажется, мы знаем, какое у них оружие, — произнёс Вельзувел, с трудом переводя взгляд с Люцифера на Абаддона.

Люцифер выпрямился, вытер окровавленные руки о полотенце.

— Я уже в курсе, — бросил он, бросив короткий взгляд в тень.

Из мрака выступила Элизандреа. Вельзувел отшатнулся — перед ним стояла не та девушка, которую он помнил. Теперь она была демоном, и сила её ощущалась в каждом движении, в каждом взгляде.

— Оружие не подействовало? — растерянно спросил Вельзувел, переводя взгляд с Люцифера на Элизандрею.

— Подействовало, — усмехнулась Элизандреа, — просто меня очень сложно выгнать из Ада.

Люцифер поддержал её улыбкой, но в глазах его читалась настороженность. Элизандреа оставалась в первой ипостаси, однако Вельзувел чувствовал: её мощь стала неизмеримой.

— Налетались, — прошипел Абаддон сквозь разбитые губы, едва шевеля языком.

— Не заставляй меня снова набить тебе рожу! — рявкнул Люцифер.

— А ты только и можешь, что бить лежачего, — хрипло рассмеялся Абаддон. — Да кто тебя королём назвал? Ты жалкое подобие Сатаны.

Ярость вспыхнула в глазах Люцифера. Он шагнул к херувиму и одним мощным ударом снёс клетку. Абаддон рухнул на пол, но раны его начали стремительно заживать. Через мгновение он уже стоял на ногах, глядя исподлобья на Люцифера.

С рёвом Абаддон принял вторую ипостась. Из его спины вырвались три пары белоснежных крыльев, сияющих, словно снег под лунным светом.

— Повеселимся? — с издёвкой спросил он и метнул сгусток чистой энергии в Люцифера.

Сатана увернулся, мгновенно принимая свою вторую ипостась. В руках его возник меч — древнее оружие, выкованное в глубинах Ада. Он бросился на противника, пытаясь пронзить его, но Абаддон двигался с невероятной грацией, уклоняясь и отвечая ударами.

Каждый сгусток энергии, выпущенный Абаддоном, оставлял глубокие раны на теле Люцифера. Регенерация шла медленно — чистая энергия ангелов разъедала демоническую плоть. Вскоре Люцифер оказался на коленях, израненный, с окровавленным лицом и клочьями кожи, свисающими с тела.

— Ты же знаешь, что я сильнее тебя, Люцифер, — насмешливо протянул Абаддон. — Зачем лезешь на рожон? Давно по роже не получал?

Он уже занёс руку для финального удара, но внезапно его сбила с ног чёрная вспышка — шар Хаоса и огня.

— Но не сильнее меня! — прогремел голос Элизандреи.

Она вступила в бой, двигаясь с такой скоростью, что Абаддон едва успевал отражать удары. Её атаки были точными, безжалостными. Один удар — другой — и херувим начал терять контроль, не в силах ни защищаться, ни нападать.

Шар Хаоса ударил прямо в голову Абаддона. Он упал на колени, крикнув от боли, схватившись за голову. Ещё один удар — и он рухнул на землю, скрючившись, словно младенец в утробе матери. Глаза его были плотно закрыты, пальцы впивались в череп.

Хаос, проникая в сознание, разрушал его изнутри, причиняя нестерпимую боль.

Элизандреа взлетела, застыв над поверженным противником. Она колебалась: убить его или пощадить? Голос в голове требовал расплаты — убить предателя, того, кто разбил её сердце и растоптал её чувства. Но другая часть её существа верила: где‑то глубоко внутри Абаддон всё ещё жив, его память можно вернуть.

Она подняла руку, готовясь выпустить последний шар. В глазах её горела решимость, но в сердце — сомнение.

Абаддон резко открыл глаза и выкрикнул:

— Элизабет?!

Элизандреа замерла. Это имя — словно удар в грудь. Она не слышала его сто лет. Сто лет молчания, боли и попыток забыть.

Демонесса опустилась на землю. Абаддон сел, не отрывая от неё взгляда. Что‑то в его глазах изменилось — или ей лишь показалось? Она не могла убить его. Не сейчас.

Она уже шагнула к выходу, но он остановил её:

— Элизабет, твоё имя Элизабет?

Он поднялся, всматриваясь в её лицо, а она боролась с собой. Верить? Не верить? Одна ошибка — и это может стать фатальной.

— Я ходил во тьме, искал девушку с именем Элизабет… и вдруг услышал твой голос.

Сердце сжалось, но она держала лицо бесстрастным. Соберёт всю правду — до последней крупицы — прежде чем позволит себе надежду.

Щелчок — и невидимые нити оплели Абаддона.

— Что ты делаешь, Элизабет? — в его голосе прозвучало нечто, похожее на боль.

— Моё имя Элизандреа, — холодно ответила она, глядя на него сверху вниз. — И я больше не та, кого ты когда‑то знал.

К этому времени Люцифер уже оправился от ран. Он наблюдал за происходящим с одобрением, затем подошёл к Абаддону и что‑то тихо прошептал ему на ухо. Херувим растерянно взглянул на него, не найдя слов.

— Вот и отлично, — произнёс Люцифер, выпрямляясь. — В клетку его.

Слуги‑демоны мгновенно выполнили приказ. Клетка возникла из мрака, поглотив Абаддона. Он попытался вырваться, но нити держали крепко.

Элизандреа стояла в стороне, наблюдая за ним. В её глазах читалась борьба: гнев, боль, сомнение — и едва уловимая искра надежды.

***

Элизандреа сидела в своей комнате, рассеянно листая книгу. Слова расплывались перед глазами, не складываясь в осмысленные фразы. Мысли вновь и вновь возвращались к Абаддону.

«Вернулся ли он? Или мы навсегда потеряли его?»

Почему так больно? Почему не получается отпустить? Она понимала: он ушёл не по своей воле — ангелы лишили его памяти, вырвали из её жизни. От этой мысли боль становилась ещё острее, разъедала изнутри, как кислота.

А ещё был Люцифер…

Его образ всплывал в памяти — тёплый, страстный, настоящий. Вспомнились мгновения на балкончике, когда мир сузился до них двоих. Тогда ей было так хорошо… Так правильно. Но стоило мысленно вернуться к Абаддону, грудная клетка сжималась, будто её стискивали невидимые тиски.

И Геенна…

Через миллион лет ей предстоит уйти в огненный вихрь, провести миллиарды лет в одиночестве. Эта мысль холодила кровь, но сейчас казалась далёкой, почти нереальной.

В дверь постучали. Люцифер вошёл без ожидания ответа. Элизандреа отложила книгу, жестом приглашая его присесть.

— Есть новости? — её голос звучал ровно, хотя внутри всё дрожало.

Всё это время Абаддона подвергали допросу — пытались выяснить, действительно ли это он или искусная имитация.

— Пока не ясно, — Люцифер опустился в кресло напротив. — Но он выдал информацию о короле Небес. Заправляет всем Херувим Гавриил. Похоже, память ему действительно стёрли. Он не притворяется.

Элизандреа тяжело вздохнула, потирая виски. Шрамы на его теле не могли появиться просто так. Сколько боли он перенёс, прежде чем всё забыл? А Ад всё это время считал его предателем…

Люцифер поднялся, подошёл к ней, нежно провёл ладонью по щеке. Она невольно отстранилась. Он замер, в его глазах вспыхнуло непонимание.

— Что с тобой? — в голосе прозвучала боль. Он всё понял, но отказывался верить.

Стыд окатил её волной. Она металась между двумя демонами, не в силах понять, к кому её тянет сильнее.

— Люци, — она с трудом нашла слова, — я не хочу ранить тебя или его. Вы оба дороги мне.

— Но? — он вытянул это слово, требуя продолжения.

— Но давай отложим этот разговор. Когда всё закончится…

Внутри всё сжималось. Она чувствовала себя предательницей — и по отношению к Абаддону, и к Люциферу. Воспоминания о близости с Люцифером отзывались сладким стоном в сердце, но тут же накатывала волна боли от мысли об Абаддоне.

«Почему? Как разобраться в самой себе? Не хочу причинять боль ни одному из них. Почему он вернулся именно сейчас? И вернулся ли? Может, я зря надеюсь?»

Люцифер молча развернулся и вышел. В воздухе остался лишь тонкий аромат роз. Через мгновение раздался дикий рёв, грохот падающих кирпичей — в порыве гнева он пробил стену в коридоре замка.

Сердце Элизандреи сжалось. Она обняла колени, застыв в безмолвной агонии.

Позже, когда остальные демоны отдыхали, она незаметно покинула свои покои и направилась в пещеру.

Там, связанный её собственными нитями, сидел Абаддон. Сгорбившись, с низко опущенной головой. При звуке её шагов он резко вскинул взгляд.

— Элизабет! — в его голосе прозвучала такая надежда, что у неё защемило в груди.

— Заткнись, — прошипела она, опускаясь напротив. — Ты должен доказать, что это ты. Иначе я убью тебя прямо сейчас.

Он заморгал, глядя на неё с замешательством.

— Я помню не всё. Только обрывки. Тебя зовут Элизабет, ты была человеком, нас что‑то связывало, но что именно — не помню. Потом… Люцифер, Альсиель, Астарот… Но тоже обрывками.

Она молча постукивала пальцем по сапогу, обдумывая его слова.

— Я попала в тебя Хаосом с огнём. Может, из‑за этого твоё сознание прояснилось?

— Не хотелось бы проверять, — в его взгляде промелькнула тень воспоминаний о невыносимой боли.

Но она уже поднялась, открыла клетку и вошла внутрь.

— У тебя нет выбора, — Элизандреа рывком подняла его. Вывела из клетки, оставив связанным. Он спотыкался, не поспевая за ней.

Она отступила на нужное расстояние и метнула в его голову шар Хаоса, смешанного с огнём.

Абаддон рухнул на колени. Она продолжала бросать чёрные, как смоль, шары, теряя счёт ударам. Каждый раз, когда энергия била в его тело, она словно отыгрывалась за всю перенесённую боль.

Внезапно чьи‑то руки схватили её сзади.

— Ты что, хочешь его убить?!

Люцифер. Он услышал крики и пришёл.

На земле, на коленях, с низко опущенной головой, стоял Абаддон. Его тело содрогалось, из глаз, носа, ушей и рта сочилась чёрная кровь. Белые крылья обгорели до костей, но уже начали восстанавливаться.

— Зачем ты это сделала? — в глазах Люцифера был ужас. Он смотрел на Элизандрею, чьи глаза пылали яростью.

Вдруг они услышали мычание Абаддона. Он что‑то говорил, но слова были неразборчивы. Люцифер приблизился.

— Это твоя любимая, которую отправили на землю в качестве человека. Её имя Касикандриэра, — прохрипел Абаддон, отвечая на вопрос, который Люцифер задал ему несколько часов назад.

Глава 14. Вспомнить все

Абаддон сидел в зале для переговоров за длинным каменным столом. На его поверхности, подсвеченная багровым сиянием, мерцала карта Небес. В помещении царила напряжённая атмосфера — воздух словно наэлектризовался от невысказанных подозрений и затаённой ярости.

Вокруг собрались верховные демоны: Люцифер, Элизандреа, Астарот, Вельзувел, Альсиель, Поропол и другие главнокомандующие. Все они по очереди задавали Абаддону вопросы, а он лишь время от времени прикладывался к стакану с виски. Рука его слегка дрожала, а рядом стояла уже наполовину опустошённая бутылка. Остальные демоны тоже не отказывали себе в выпивке — красное вино плескалось в резных железных кубках.

Из рассказа Абаддона стало ясно: он никого не предавал. Едва ступив на землю Небес, он был оглушён — тайно, чтобы не дать ему воспользоваться Хаосом. Последующие пятьдесят лет его истязали, методично стирая воспоминания, пока от личности не осталась лишь оболочка. Ещё полвека он учился быть Херувимом, даже нашёл невесту и, казалось, искренне полюбил её.

— Кто же тогда предал нас? — Поропол в раздражении сжал кулаки. — Кто‑то явно проговорился ангелам, но кто и зачем — непонятно.

— Гавриил упоминал демона, которому обещали жизнь в обмен на тайны, — тихо произнёс Абаддон, погружаясь в мучительные воспоминания. — Но имени никогда не называл.

Элизандреа напряжённо размышляла. Внезапно фрагменты пазла начали складываться в её сознании. Она резко встала, выхватила стакан из рук Абаддона и осушила его до дна, мысленно ругая себя за то, что не догадалась раньше. Затем принялась расхаживать у камина под пристальными взглядами собравшихся.

— У меня появилась мысль, — наконец заговорила она, и все взоры устремились к ней. — Хочу поделиться. В день первого нападения все демоны были с нами, но перед самым началом один из них внезапно удалился. Разумеется, ангелы знали о нашем плане — и мы потерпели поражение.

Она сделала паузу, обводя взглядом присутствующих.

— Во время второго нападения — того, что случилось недавно и было совершенно неожиданным, — этого демона не было. Операция готовилась в спешке, и он отсутствовал по поручению Люцифера, видимо, не сумев предупредить Небеса. А в день, когда ангелы атаковали нас во время слежки, этот демон находился рядом со мной. Ангелы не могли видеть нас — они не рискнули бы раскрыть своё оружие, не будучи уверенными, что среди разведчиков есть кто‑то важный. Например, демон, управляющий Хаосом — то есть я.

Её голос зазвучал твёрже:

— И наконец, этот же демон недавно пытался освободить Абаддона, появившись там, куда по статусу ему входить не полагалось. Вероятно, получил приказ с Небес.

Люцифер резко взглянул на Вельзувела. Абаддон и остальные переводили взгляды с Элизандреи на него, не сразу осознавая, кого она имеет в виду.

— Вельзувел? Есть что сказать? — спросила Элизандреа, складывая руки за спиной.

Демон вскочил, лицо исказилось от ярости, рука с грохотом опустилась на стол.

— Я не позволю! Это клевета!

Люцифер поднялся. В мгновение ока он перешёл во вторую ипостась — вокруг него заклубилась тёмная энергия, а глаза вспыхнули алым. Он приблизился к Вельзувелу, приставив меч к его горлу.

— Хочешь сказать, это совпадение? — прорычал Сатана.

Вельзувел, обезумев от страха, рухнул на колени, умоляя о пощаде:

— Простите меня, мой король! Они пообещали сохранить жизнь мне и моей семье. Ангелы затуманили мне разум…

Но мольбы не возымели действия. Осознав это, Вельзувел перевёл взгляд на Элизандрею. Его глаза налились кровью, и он выкрикнул:

— Мерзкая сука! Ты никогда не нравилась мне, подстилка…

Сатана одним резким движением меча снёс Вельзувелу голову. Тело ещё мгновение оставалось в коленопреклонённой позе, словно не осознавая собственной смерти, а потом рухнуло на пол.

Люцифер вернулся в первую ипостась и невозмутимо опустился на своё место, будто ничего особенного не произошло. Остальные демоны лишь мельком взглянули на безжизненное тело — для них оно теперь было не более чем мусором. Косые взгляды в сторону Элизандреи её не трогали — она смотрела только на карту Небес, мысленно прокладывая новые пути.

— Всех его родных тоже убить. Нам не нужна кровь предателей, — холодно распорядился Люцифер, пока тёмная лужа крови медленно растекалась по каменному полу.

В этот момент Ремзи юркнул к кровавой лужице. Он припал к ней, меняя головы одну за другой, жадно лакая алую жидкость. Его тела извивались в немом восторге, впитывая энергию ушедшей жизни.

Затянувшиеся переговоры наконец привели к чёткому выводу: прямое столкновение с ангелами означало верную гибель. Нужно было действовать иначе — выкрасть оружие, а затем уже наносить удар.

И тут всплыл ещё один важный момент: Вельзувел не успел донести на Небеса, что Элизандреа вновь стала демоном Хаоса. Это делало её бесценным козырем.

***

Когда последние демоны разошлись по своим покоям, Абаддон тихо подошёл к двери комнаты Элизандреи. Он постучал — едва слышно, словно боялся нарушить хрупкое равновесие между ними.

Она открыла почти мгновенно, будто всё это время стояла у порога, прислушиваясь к шагам в коридоре. Херувим нерешительно переступил порог, держа руки за спиной. Элизандреа молча отступила к камину, её пальцы привычно забарабанили по каменной поверхности, выстукивая незримую мелодию.

— Через несколько часов я улетаю на Небеса, — тихо произнёс Абаддон, не отрывая взгляда от её профиля.

Она не обернулась.

— Надеюсь, тебя не убьют, — отозвалась Элизандреа с напускным равнодушием. Глаза её были прикованы к танцующим языкам пламени. «Если я посмотрю на него, то пропаду. Не смотри. Не смотри. Не смотри».

Абаддон шагнул ближе. Его ладонь мягко легла на её запястье, повернув к себе. Когда‑то его прикосновение обжигало, заставляло сердце биться чаще. Теперь оно лишь вызывало лёгкую дрожь — но и этого было достаточно, чтобы внутри всё перевернулось.

Он отпустил её руку, в голосе прозвучало разочарование:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— И это всё?

Элизандреа отвернулась, пряча лицо. Веснушки, похожие на те, что украшали лик Геенны, мерцали в отблесках огня. Она сдалась — впервые с тех пор, как к нему начала возвращаться память, она посмотрела ему в глаза. Но от этого зелёного взгляда ей захотелось спрятаться, забыться, убежать. И она снова отвернулась.

Память Абаддона была фрагментарной, но в ней уже проступали обрывки — моменты, связанные с Элизандреей, когда она ещё была человеком.

— Что ещё ты хочешь услышать? — её голос дрогнул, но Абаддон не уловил в нём отголоска боли.

Для старых демонов сто лет — лишь миг. Для неё — целая эпоха. Долгие дни без него, первые в её демонической жизни, были наполнены болью и страданиями. Чтобы заглушить эту боль, она добровольно вызывалась на пытки самых тёмных душ. Даже самые жестокие демоны склоняли головы перед её безжалостностью в Геенне Огненной. А впереди её ждала участь стать самой Геенной через миллион лет.

— Скажи, что скучала по мне, — прошептал Абаддон, придвигаясь ближе. Если бы она снова повернулась, их лица оказались бы в миллиметре друг от друга.

Но она не могла. Не могла снова открыть сердце, боясь той всепоглощающей боли.

— Я давно перестала скучать, — её голос чуть дрогнул, но он не заметил этого.

Абаддон тяжело вздохнул, опустил взгляд. Он уже собирался уйти, когда она окликнула его:

— Послушай… — она избегала задерживать взгляд на его лице. — Я очень рада, что ты теперь снова ты. Но пока тебя не было…

— Ты была с Люцифером, — закончил он за неё. — Я знаю. Было бы глупо со стороны Люци терять такую возможность.

Он улыбнулся ей — улыбкой, в которой она уловила тень боли и разочарования, — и вышел.

Элизандреа осталась одна. Она металась по комнате, словно загнанный зверь. Что она чувствует? Кто ей нужен — Люцифер? Или всё ещё Абаддон?

Через несколько часов он улетит. Возможно, навсегда. Что делать?

Мысли путались, сталкивались, разрывали её изнутри. Она подошла к окну, глядя на багровые облака, окрашенные закатом. Где‑то там, за горизонтом, начинался путь Абаддона — путь в самое сердце врага.

«Если он погибнет… если я потеряю его снова…»

Она сжала кулаки, ногти впились в ладони. Боль отрезвила.

Резко развернувшись, Элизандреа направилась к двери. Она догонит его. Скажет всё, что должна была сказать. Даже если это разрушит её. Даже если это убьёт её. Но для начала...

Рука Элизандреи замерла в воздухе перед дверью Люцифера. За створкой слышались нервные шаги — он явно не находил себе места. Она прислонилась лбом к холодному камню, пытаясь уловить хоть крупицу ясности в хаосе собственных мыслей.

Чего я хочу больше всего?

И есть ли смысл давать надежду одному из них, если скоро ей придётся исчезнуть, растворившись в огненном вихре Геенны?

Люцифер, ощутив её присутствие, рванулся к двери и распахнул её. Но Элизандреа уже исчезла — тенью скользнула прочь, оставив лишь едва уловимый след своей силы.

Демонесса направилась в пещеру, где когда‑то держали Абаддона. Здесь, в этом сумрачном месте, ей всегда думалось легче. Войдя, она замерла: в глубине мерцал тусклый свет факела, отбрасывая причудливые тени на стены.

За углом стоял Абаддон.

Она уже хотела уйти, но он тихо произнёс:

— Я знаю, что ты там.

Элизандреа вышла из темноты. Их взгляды встретились — во мраке невозможно было разглядеть цвет его глаз, но она помнила их наизусть.

— Не думала, что тут кто‑то будет. Зачем ты пришёл? — спросила она.

— Не знаю, — он окинул взглядом клетку, и в его глазах промелькнули отголоски пережитой боли. — Здесь мне как‑то легко думается. Странно, да? Даже после всего, что здесь было…

Элизандреа молча присела рядом с ним на каменный выступ. Они сидели напротив пустой клетки — той самой, возле которой когда‑то впервые поцеловались. Долгое время тишину пещеры нарушали лишь редкие капли воды, стучащие о камни.

Наконец Абаддон заговорил:

— Память почти восстановилась. Я помню мать — её золотистые кудри, запах её волос. Помню, как стал Херувимом после смерти. Помню падение с Небес, приход в Ад… — он улыбнулся. — Ад стал моим домом. Никто этого не изменит. Вспоминаю войну, восхождение Люцифера на трон, как помогал ему. Но… не могу вспомнить, за что полюбил ту человеческую девушку. И почему теперь она передо мной — сильнейший демон?

Элизандреа тихо рассмеялась, на мгновение снова почувствовав себя беззащитной девушкой. Рядом с ним она могла позволить себе слабость — и в то же время ощущала странную защищённость.

— Точно не знаю, когда ты меня полюбил, — начала она, глядя в пустоту клетки. — Но когда тебя вернули в Ад и хотели казнить, я пришла за тобой. Ты сидел там, в этой клетке. Я вырубила двух стражников, открыла её. Ты тогда сказал Люциферу, что полюбил меня — потому что никто прежде не рисковал жизнью ради тебя. Ты хотел стать человеком, остаться со мной… Но Ад не позволил. Поэтому человеком стала я. А через пару дней тебя у меня забрали.

Абаддон медленно повернулся к ней, в его взгляде читалась невысказанная боль.

— Жаль, что всё так закончилось. Мы могли быть счастливы.

Она не ответила. Лишь отвела взгляд, уставившись на пустую клетку.

*«Мне нужно уйти прямо сейчас»,* — твердила она себе.

— Скажи, Элизабет… Ты действительно не чувствуешь ко мне больше ничего? — его голос дрогнул.

Элизандреа опустила голову. Неожиданно для себя она ощутила, как к глазам подступают слёзы — первые за всё время её демонического существования. Почему сейчас? Что заставило эту стену рухнуть?

Она сжала кулаки, пытаясь удержать рвущиеся наружу чувства. Голос прозвучал едва слышно:

— Я не знаю… Всё так сложно. Я боюсь снова ошибиться. Боюсь поверить.

Абаддон протянул руку, осторожно коснулся её ладони. Это простое прикосновение прожгло её насквозь, пробуждая воспоминания о том времени, когда они были просто двумя влюблёнными, а не пешками в игре высших сил.

— Иногда стоит рискнуть, — тихо сказал он. — Даже если всё рухнет.

Она подняла на него глаза, полные невыплаканных слёз. В этот момент мир сузился до них двоих — до пещеры, до клетки, до тепла его руки.

Их взгляды встретились — и в тот же миг притяжение разорвало последние барьеры. Они рванулись друг к другу, словно два потока, жаждущие слиться в едином русле.

Губы соприкоснулись — и мир взорвался ослепительной вспышкой. Поцелуй, долгий и жадный, заставил обоих задрожать. Время остановилось, оставив лишь биение двух сердец, слившихся в едином ритме.

Абаддон прижал её к себе с такой силой, что из груди Элизандреи вырвался стон — не боли, а всепоглощающей потребности. Он поднял её за бёдра, притиснув к шершавой стене пещеры. Она ответила мгновенно: ноги сцепились за его спиной в крепкий замок, руки обвились вокруг шеи, пальцы впились в волосы.

Одежда падала на каменный пол бесформенными клочьями. Стена царапала спину Элизандреи, но это было ничто — просто ещё одна грань реальности, которую она готова была стереть ради этого мгновения. Она истосковалась по нему так нестерпимо, что готова была отдать всё — кожу, кровь, душу — лишь бы ощутить его тепло, его силу, его дыхание на своей коже.

Он вошёл в неё стремительно, как удар молнии. Элизандреа подалась вперёд, и из её горла вырвался громкий, протяжный стон — стон освобождения, обретения себя.

Наконец‑то. Наконец‑то я целая.

Сто лет пустоты, сто лет осколков души, разбросанных по безмолвным просторам Ада — и вот они вернулись к ней. Каждое прикосновение, каждый вздох, каждый запах — это был он. Её Абаддон. Единственный, кто мог заполнить эту бездну внутри.

— Моя Элизабет… — прошептал он ей на ухо, и это имя, давно забытое, прозвучало как заклинание, как ключ к её истинной сущности.

Страсть накрыла их с головой, превратив пещеру в вихрь огня и тени. Они перемещались по каменному пространству, не замечая ни острых выступов, ни холодного камня, ни времени, которое давно потеряло смысл.

Абаддон ласкал её тело с такой нежностью, с такой точностью, словно знал каждую клеточку её кожи ещё до её рождения. Его пальцы рисовали узоры на её плечах, спускались к талии, замирали на бёдрах — и каждый жест был гимном любви, которую он не мог выразить словами.

Элизандреа отвечала ему тем же: её губы скользили по его шее, плечам, груди, оставляя следы не страсти, но преданности. Она целовала его так, как могла целовать только она — с жаром, с отчаянием, с верой в то, что это мгновение будет длиться вечно.

Они теряли счёт времени. Минуты сливались в часы, часы — в вечность. Их тела двигались в унисон, словно были созданы друг для друга, словно сама судьба сплела их воедино.

Но даже вечность имеет конец.

Постепенно волны страсти начали утихать, оставляя после себя тихую, тёплую истому. Они лежали, переплетясь, как два дерева, чьи корни давно срослись в единое целое.

Наконец Элизандреа вздохнула, медленно возвращаясь в реальность.

— Нам нужно идти, — произнесла она, хотя каждое слово давалось с трудом. Где‑то там, в другом мире, их ждали. Где‑то там продолжалась война, плетутся интриги, готовился план. — Нас уже наверняка все ждут.

Она приподнялась, глядя на него. В его глазах она увидела то же самое: боль от необходимости прервать это волшебство, но и понимание, что впереди их ждёт испытание, которое нельзя отложить.

Они медленно отстранились друг от друга — не телом, но сознанием. Два сердца, только что бьющиеся как одно, теперь снова стали двумя отдельными сущностями. Но связь осталась. Невидимая, но прочная, как сталь, как вечность.

Глава 15. Значит война

— Прошёл уже месяц, Люцифер! Он давно должен был вернуться. Не иначе что‑то произошло. Мы должны нападать — сейчас! — Элизандреа резко встала, опёршись ладонями о массивный каменный стол. Её голос звенел от напряжения, а в глазах пылала неукротимая решимость.

— Или Абаддон решил всё же встать на сторону ангелочков… Ведь он же Херувим, — протянул Альсиель, нарочито медленно выговаривая каждое слово. Но, встретив ледяной взгляд Элизандреи, тут же осёкся и с нарочитой небрежностью затянулся из своей длинной трубки.

Люцифер сидел, сложив руки в замок у лица. Под столом нервно подрагивала нога — единственный признак того, что за внешней невозмутимостью бушует ураган мыслей. Напасть открыто? Рискнуть половиной сильнейших демонов — и, возможно, проиграть. Бездействовать? Равносильно смерти. Ни один вариант не сулил победы.

— Мы не можем сидеть и ждать! — голос Элизандреи дрогнул, но не от слабости, а от сдерживаемой ярости. — Они могут начать его пытать и узнать обо мне! Если уже не знают…

— Но мы не можем нападать в открытую! — вмешался Поропол, бросая взгляд на короля. — Засядем здесь, укрепим Ад и будем ждать.

— Да это самоубийство! — Элизандреа резко развернулась к нему. — В Аду нам некуда бежать в случае проигрыша!

— Хватит! — громовой голос Люцифера разорвал накалившуюся атмосферу. Он ударил ладонью по столу так, что задрожали резные подсвечники. — Если вы будете без конца орать, я не смогу думать! Чтоб вас!

Зал мгновенно погрузился в напряжённую тишину. Демоны переглядывались, избегая смотреть на разъярённого короля.

Через несколько томительных минут Люцифер поднялся, повернулся спиной к собравшимся и медленно подошёл к камину. Пламя отразилось в его глазах кровавыми бликами. Скрестив руки за спиной, он произнёс:

— Мы нападём сами.

— Господин, при всём моём уважении, я… — попытался возразить Альсиель.

— При всём своём уважении, Альсиель, затки свою пасть! — перебил Люцифер, не оборачиваясь. — Я дал приказ. Твоё дело — выполнять, а не раздавать своё уважение.

В зале повисла грозовая тишина. Даже самые дерзкие демоны не решались возразить королю в такой момент.

Люцифер медленно обернулся. Его глаза вспыхнули алым пламенем:

— Я отдал приказ! Почему вы всё ещё здесь?!

Демоны вскочили со своих мест и бросились прочь, словно стая испуганнных крыс. В зале осталась лишь Элизандреа.

— Это правильное решение, Люцифер, — произнесла она, и в её голосе прозвучало искреннее одобрение.

Сатана опустился в своё кресло, протяжно вздохнув.

— Да, мы сделаем всё, чтобы победить!

Элизандреа положила ладонь на его руку. Люцифер накрыл её своей и слегка улыбнулся.

Она всё ещё не рассказала ему о том, что произошло между ней и Абаддоном. Но, возможно, он уже знал — прочитал в её мыслях или в мыслях Абаддона. Она старательно избегала Люцифера, и он это видел. Но молчал. Дал ей время. Время, которого у них, возможно, уже не осталось.

***

Легионы демонов неслись к Небесам ровным, грозным строем. Люцифер выставил столько воинов, сколько смог — Бездна истощалась, питаясь скудными остатками страданий. Мелких демонов было мало, но даже они сейчас имели вес. Все приняли вторую ипостась: лица искажены решимостью, глаза пылают злобой.

Когда войско достигло купола Небес, Элизандреа рванулась вперёд. Одним сокрушительным ударом пламени Геенны она расколола защитную оболочку — и демоны хлынули вниз, на земли Рая.

Перед ними расстилалась картина безмятежности: изумрудная трава, аккуратно подстриженная, каменные тропинки, тихие улочки небольших городов. Но — ни души. Ни единого ангела.

Демоны разошлись по сторонам, обыскивая каждый уголок. Пусто.

— Что это значит? — голос Альсиеля дрогнул.

Ответ висел в воздухе, тяжёлый и очевидный: засада.

Элизандреа вскинула голову — и в тот же миг заметила мелькнувшую меж облаков тень.

— Вверху! — выкрикнула она.

Слишком поздно.

Пятеро Херувимов обрушили на них силовой купол, направив оружие прямо в сердце демонического войска. Элизандреа бросилась пробивать барьер — и замерла. Купол был создан тем же оружием, что когда‑то превратило её в человека. Разрушь она его — осколки разлетятся, обратив половину демонов в смертных.

Время сжималось в секунды. Ангелы поливали их огнём, а она металась взглядом по полю боя, ища выход.

Её глаза упали на землю под ногами — и тут же нашли Люцифера.

— Люцифер! Что находится под землёй Небес?!

В его взгляде — растерянность. Впервые он не знал, что делать.

Мысли Элизандреи лихорадочно метались. Книги… Библиотека Ада… И вдруг — вспышка:

«Ангельская обитель находится на летающем острове среди облаков, скрытых от смертного глаза».

Значит, под землёй — ничего.

Вот он, выход.

— Все назад! — её крик разорвал хаос. Она взмыла вверх.

Люцифер мгновенно отдал приказ: низшие демоны облепили её со всех сторон, прикрывая тела от ангельских выстрелов.

Собрав всю мощь в кулаки, Элизандреа ринулась вниз. Энергия сконцентрировалась в точке удара — и она врезалась в землю, словно метеорит.

Почва раскололась. Обломки взлетели в воздух, смешавшись с демонами, потерявшими крылья. Они падали — уже не демоны, а люди, обречённые дожить свой век и умереть.

Град тел обрушился вниз, но те, кто успел вырваться из‑под обломков, ринулись в бой. Ангелы не ожидали такого хода — их строй рассыпался.

Элизандреа ударила Хаосом — дюжина ангелов разлетелась, как пешки, теряя сознание. Белокрылые падали вниз, а она уже искала новую цель: оружие в руках одного из Херувимов.

Где Абаддон? — мысль промелькнула и исчезла. Сейчас не время.

Бой закипел с новой силой. Ангелы и демоны сплелись в вихрь клинков, пламени и света. Мертвые тела падали на землю людей — там, внизу, наверняка уже начался хаос. Кровавый дождь, падающие с неба крылатые существа…

Белые крылья ангелов алели от гнева. Их дом был разрушен. Обитель, простоявшая двести миллионов лет, лежала в руинах. Им предстояло всё начинать заново.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но демоны не останавливались. Они рвались вперёд — к победе, к мести, к выживанию.

Бой кипел, словно расплавленная лава. Каждый демон и ангел бился с отчаянием обречённого, вкладывая в удары всю ярость, всю ненависть, всё отчаяние долгих веков противостояния.

Элизандреа была в самом сердце этой бури. Её мощь потрясала: одним ударом она разрушила вековую обитель Небес, и теперь ангелы роем набрасывались на неё, словно осы, потерявшие гнездо. Но она справлялась — даже когда двадцать крылатых воинов одновременно обрушили на неё свой гнев.

Вдруг перед ней возникли два Херувима. Они пытались отвлечь демонессу, заставив её растратить силы на ложные атаки. В это время третий, затаив дыхание, прицелился, готовясь выпустить смертоносный заряд из древнего оружия.

Элизандреа уворачивалась с грацией хищной птицы, одновременно метая сгустки Хаоса во всех, кто приближался. Её движения были точны, как удары клинка мастера.

И тут — вспышка надежды. Херувим с оружием был сбит с небес! Он кувыркался в воздухе, теряя перья, а следом за ним, словно мстительный дух, летел Абаддон.

Сердце Элизандреи на миг замерло, а затем вспыхнуло с новой силой. Вера в победу наполнила её душу. Одним сокрушительным ударом она уничтожила оставшихся нападавших Херувимов. Двое уцелевших в ужасе отступили, не решаясь приблизиться.

Она уже готовилась к новой атаке. Если создать достаточно мощный шар Хаоса, можно разом сокрушить врагов… но и своих. Поэтому она формировала небольшие сгустки тьмы и огня — и даже они, словно ядовитые стрелы, выкашивали ангелов десятками.

Тем временем Люцифер крушил врагов своим легендарным мечом. Оружие, поднять которое могли лишь он и Элизандреа, рассекало ангелов, как раскалённый нож — масло. Ни доспехи, ни магия не могли противостоять его ярости.

Внезапно небо содрогнулось от мощного гула. Ангелы и демоны замерли, прекратив бойню. Это трубил Гавриил — главный Херувим, провозгласивший себя королём Небес.

Он взмыл выше всех, выискивая в хаосе сражений фигуру Сатаны. Люцифер поднялся ему навстречу, сравнявшись с ним в высоте.

— Хватит проливать священную кровь! — начал Гавриил, но Люцифер резко оборвал его:

— Она проливается по вашей вине!

Херувим окинул взглядом поле боя — и понял: они проиграли.

В этот миг к Люциферу подлетел Абаддон, держа в руках ангельское оружие. Он завис рядом с Сатаной, направив смертоносное устройство прямо на Гавриила. На его лице играла ухмылка победителя.

— Предатель! — прошипел король Небес.

— В последнее время я очень часто слышу это слово, — рассмеялся Абаддон, но в его смехе не было веселья — лишь горькая ирония над собственной судьбой. — Но я отомстил им за своё заточение сполна.

— Вы снова станете участвовать в равновесии, — твёрдо произнёс Абаддон. — И более того — вернёте людям их души.

— Ты же Херувим, Абаддон! Ты вернёшься с нами на Небеса и ответишь за свои поступки! — гневно воскликнул Гавриил, но его голос дрогнул под прицелом оружия.

— На какие такие Небеса? Которых больше нет? — Абаддон обвёл взглядом руины обители. — Я вернусь в Ад и стану демоном. С вами, подонками, я больше не останусь. Примите наши условия, иначе… — он сделал вид, что активирует оружие, — …бам! Мы сделаем вас всех людьми.

Лицо Гавриила исказилось от ярости и бессилия. Он понимал: демоны взяли их врасплох. Не было ни шанса на сопротивление.

— Да будет так, — выдавил он, бросив взгляд на Элизандрею. В его глазах читался страх — он ощутил всю мощь демонессы, разрушившей их дом. Ненависть к демонам теперь будет гореть в сердцах ангелов ярче прежнего.

Король Небес дал приказ отступать. Из‑за облаков показались мирные жители Небес — они стройными рядами последовали за своими повелителями.

Небо медленно очищалось от крыльев. Война, возможно, закончилась. Но битва за души — только начиналась.

Демоны оставались на месте до тех пор, пока белокрылые не скрылись из виду, растворившись в облаках. Тишина, непривычная после грохота битвы, опустилась на разорённые земли Небес.

— Абаддон! — выкрикнула Элизандреа и бросилась к нему, не сдерживая порыва.

Он едва успел убрать оружие подальше, чтобы не рисковать, и всё же крепко прижал её к себе.

— Осторожнее, Элизандреа. Ты же не хочешь снова стать человеком? — в его голосе звучала тёплая усмешка, но объятия были твёрдыми, реальными.

— Я очень рад, что ты жив, — произнёс Люцифер, подходя ближе и крепко пожимая Абаддону руку. В глазах короля демонов читалось неподдельное облегчение.

Войско медленно двинулось обратно в Ад. Торжество разливалось в воздухе: кто‑то распевал победные песни, кто‑то смеялся, хлопая товарищей по плечу. Люцифер шагал впереди, с довольной улыбкой. У порога своего особняка он обернулся к соратникам:

— Сегодня будет пир! — демоны взревели от восторга. — Будет куча человеческой еды!

Крики стали ещё громче. Люцифер широко улыбался — он заранее приказал доставить в Ад изобилие земных яств на случай победы.

Элизандреа окликнула его. Люцифер остановился, и в его взгляде промелькнула тень грусти.

— Я хотела сказать тебе, что… — она запнулась, подбирая слова.

— Всё нормально, Элизандреа. Я всё понимаю. Ты любишь его. Иди к нему. Я не хочу удерживать тебя против воли, — он чуть приподнял уголки губ. — Хотя мог бы заставить…

Она ответила нежной улыбкой, мысленно благодаря его за эту свободу. Но в глубине его глаз она видела боль — и что‑то ещё, неуловимое. За сто лет дружбы она так и не смогла до конца разгадать Люцифера. Он оставался загадкой, которую ей не суждено было решить.

— Знаешь, Люцифер… Я слышала имя Касикандриэра в Хаосе не так давно. Ты уверен, что её отправили на землю?

Люцифер замер, его взгляд скользнул за спину Элизандреи. Там стоял Абаддон, уже принявший первую ипостась. Он молча приблизился к демонессе.

— Я так и не смог подняться на землю, чтобы взглянуть на неё. Абаддон отправил её к смертным, потому что у меня не поднялась рука, — голос Люцифера звучал ровно, но в нём угадывалось напряжение.

— Но почему я тогда слышала её имя в Хаосе? — настаивала Элизандреа.

Абаддон резко побледнел. Люцифер заметил это, и его глаза вспыхнули адским пламенем.

— В чём дело? — голос Сатаны прозвучал низко, опасно.

Голова Абаддона поникла, в глазах вспыхнул неугасимый стыд.

— Я так и не смог признаться тебе, — тихо начал он. Вокруг кипела жизнь: демоны сновали мимо, обходили их с разных сторон, поглощённые ликованием победы, не замечая напряжённого диалога между Сатаной и Абаддоном.

— Тогда я только начал осваивать силы Хаоса. Эта мощь… она не слушалась меня. Я хотел отправить Касикандриэру на землю — но она просто исчезла. Я искал её среди смертных, обшарил каждый уголок, но всё тщетно…

Люцифер резко размахнулся. Удар был столь мощным, что Абаддон отлетел, врезавшись в стену и оставив в ней глубокую вмятину. Демоны в панике бросились врассыпную, с трепетом наблюдая за разгорающимся конфликтом.

Лишь одна рука Люцифера приняла вторую ипостась — когтистая, пылающая адским огнём, в то время как остальное тело сохраняло человеческий облик. Контраст выглядел устрашающе, почти сюрреалистично.

— Ты всё это время молчал?! — голос Люцифера прогремел, как раскат молний в грозу.

— Я не знал, что она осталась в Хаосе! Никогда не слышал её имени среди его голосов, — отчаянно оправдывался Абаддон. — Если бы я знал, я бы нашёл её там, клянусь!

Люцифер уже шагнул прочь, но резко развернулся. Его голос взлетел до оглушительного крика:

— Я никогда не прощу тебя за это, Абаддон!

Эхо его слов прокатилось по залу, заставляя подданных в страхе жаться к стенам.

В этот момент вперёд выступила Элизандреа. Её голос прозвучал твёрдо, уверенно:

— Люцифер, я думаю, что смогу найти её и привести в наш мир.

Люцифер замер. Его грудь тяжело вздымалась, губы сжались в тонкую линию, глаза полыхали гневом. Казалось, он даже не сразу расслышал её слова.

Но постепенно ярость в его взгляде сменилась удивлением. Он медленно повернулся к демонессе:

— Ты действительно сможешь это сделать?

— Да, — ответила она без колебаний. — Я чувствую её. Где‑то глубоко в Хаосе. И я найду путь к ней.

Тишина повисла в воздухе, тяжёлая, как свинцовое небо перед бурей. Люцифер смотрел на Элизандрею, и в его глазах читалась борьба: сомнение, надежда, страх и отчаянная жажда веры.

Наконец он выдохнул, и его рука медленно вернулась к человеческому облику.

— Если ты сможешь… — его голос дрогнул, но он тут же взял себя в руки. — Если ты найдёшь её, Элизандреа, это изменит всё.

Абаддон поднял взгляд, в нём мелькнула искра надежды. Но Люцифер даже не посмотрел в его сторону.

Глава 16. В мире Хаоса

Абаддон собственноручно создал новую клетку в глубине пещеры — грубую, но надёжную конструкцию из тёмного камня и зачарованных цепей. Элизандреа дополнила её своими силами: наложила руны, сплетённые из алого пламени, усилила границы вибрациями Хаоса. Это было необходимо — открытый портал мог в любой момент выйти из‑под контроля. Даже малейшая брешь в мир Хаоса грозила чудовищным взрывом, способным разнести половину Ада.

Пещера наполнилась демонами — все, кто смог протиснуться, собрались здесь. Никто не хотел пропустить это зрелище. Во главе стоял Люцифер, его силуэт вырисовывался на фоне мерцающих кристаллов. Рядом — Астарот, Альсиель, Поропол и дюжина советников: демоны второго ранга, а среди них — даже низшие, вытянувшие шеи, чтобы лучше видеть.

В клетке, напротив молчаливой толпы, находились Элизандреа и Абаддон.

— Мы оба знаем, что там время течёт иначе, — голос Элизандреи звучал ровно, но в глазах читалась тревога. — Месяц здесь — это десять лет там. Я могу не вернуться сразу. Понадобится время, чтобы найти Касикандриэру. Возможно, пройдут дни. Ты должен держать портал открытым — только так я смогу найти выход. Будь готов.

Абаддон сжал кулаки. Он отчаянно хотел пойти вместо неё, но Хаос не позволил бы ему пересечь порог. Эта сила больше не подчинялась ему. Чувство вины перед Касикандриэрой и Люцифером давило на плечи, но он знал: сейчас его роль — поддерживать Элизандрею.

Демонесса начала открывать портал. В руках её вспыхнули камни Хаоса — древние, испещрённые трещинами, словно застывшие молнии. Она приняла вторую ипостась: рыжие волосы вспыхнули, отражая огненное сияние краёв портала. Казалось, пламя выжигало проход в саму ткань реальности.

Внутри Хаоса царила абсолютная тьма — зияющая бездна, похожая на разрез в мироздании. Портал напоминал трещину, из которой струился леденящий холод, пробирающий до костей.

Открытие шло медленно. Портал сопротивлялся, словно живое существо, не желающее выпускать наружу то, что скрывалось внутри. Абаддон шагнул вперёд, схватил края разрыва голыми руками. Его пальцы окутались чёрным дымом, но он не отступил — силой воли раздвигал границы, открывая путь в тёмную бездну.

Когда проход стал достаточно широким, Элизандреа повернулась к нему. Её руки мягко коснулись его лица, пальцы провели по скулам, задержались на губах. В глазах — смесь страха и нежности. Ей не хотелось уходить. Снова так мало времени…

Страх перед неизвестным сжимал сердце, но долг был превыше всего. Она должна вернуть Касикандриэру Люциферу — искупить вину за разбитое сердце короля.

Сдерживая слёзы, Элизандреа улыбнулась.

— Я люблю тебя, — произнесла она, и эти слова, впервые за долгое время, прозвучали как клятва.

— И я люблю тебя, Элизандреа. Прошу, вернись ко мне, — голос Абаддона дрогнул, но взгляд оставался твёрдым. Он знал, что такое Хаос. Знал, через что ей предстоит пройти.

Она торопливо поцеловала его — коротко, но с такой силой чувств, что на миг весь мир замер. Затем развернулась к Люциферу. Король демонов кивнул — сдержанно, но с оттенком благодарности. За ним последовали и остальные: Астарот слегка склонил голову, Альсиель сжал кулак в жесте уважения.

Низшие демоны взорвались ликующими возгласами. Кто‑то хлопал, кто‑то выкрикивал слова поддержки. Но для Элизандреи всё это уже звучало как сквозь туман.

Она шагнула в портал.

Тьма Хаоса поглотила её.

***

Элизандреа падала — бесконечно, словно сквозь бездну времени. Когда же твёрдая земля наконец встретила её, удар оказался настолько сильным, что на миг потемнело в глазах. Она с трудом перевела дыхание, ощущая боль в сбитых коленях и ладонях, но быстро собралась. Встала, отряхнулась и огляделась, пытаясь осознать, куда её занесло.

Она оказалась в персиковом саду.

Деревья стояли так близко друг к другу, что их кроны сплетались в сплошной шатёр, усыпанный спелыми плодами. Сладкий аромат персиков наполнял воздух, смешиваясь с медовым духом цветущих трав. Вокруг — жизнь, шум, движение: пчёлы роились, создавая гул, листья шелестели под лёгким ветром, где‑то вдали пели птицы, стрекотали кузнечики. Всё это было так непохоже на Ад — на его вечную тьму, на скрежет металла и стоны проклятых.

Элизандреа медленно пошла по извилистой тропинке, вдыхая запахи, впитывая звуки, любуясь красками. Она почти забыла, как может быть прекрасен мир за пределами Ада. Как может пахнуть земля после дождя, как может петь птица, как может светить солнце…

Хаос… не такой уж и ужасный, — подумала она с удивлением. — Я представляла его пустотой. Холодной, безжизненной. А здесь… жизнь.

Она вошла в первую ипостась, затем скрыла рога и крылья — они мешали пробираться сквозь густые ветви персиковой рощи. Теперь она выглядела как обычная рыжеволосая девушка, неспешно прогуливающаяся по саду.

Впереди, меж деревьев, мелькнул силуэт.

Девушка в чёрном поношенном платье, с пожелтевшим от времени воротником и чёрными полупрозрачными перчатками. На голове — маленькая изящная шляпка, прикрытая вуалью, скрывавшей глаза. Она двигалась медленно, с грацией балерины, и в руках держала плетёную корзину, куда аккуратно складывала спелые персики.

— Касикандриэра! — крикнула Элизандреа.

Девушка резко обернулась. Её лицо, необычайно красивое, вытянулось от удивления. Но когда Элизандреа подошла ближе, удивление сменилось страхом.

Перед ней стояла юная девушка — на вид лет пятнадцати. Элизандреа замерла, поражённая. В голове всплыли слова Абаддона: «Поэтому моложе двадцати лет демона ты не встретишь. Им должно быть столько лет, сколько самой вселенной».

Она вспомнила Геенну — самое могущественное существо, возможно, во всей вселенной. Та тоже выглядела как подросток. Но в её хрупкой оболочке таилась сила, способная сокрушить миры.

Касикандриэра…

Она провела в Хаосе столько времени, что её мощь, видимо, достигла уровня, сравнимого с Геенной.

Касикандриэра была похожа на фарфоровую куклу: пухлые милые щёки, чёрные волосы, заплетённые в косы с двумя атласными бантами, пухлые розовые губы. Её небесно‑синие глаза смотрели грустно и испуганно — но не на Элизандрею, а словно вглубь себя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я тебя не трону. Я пришла за тобой, — мягко произнесла Элизандреа.

Девушка медленно поставила корзинку с персиками на траву. На её лице отразилось не столько страх, сколько изумление.

— Ты пришла за мной? — её голос звучал нежно, почти по‑ангельски. Неудивительно, что Люцифер когда‑то потерял голову от этой девушки. — Мне очень жаль, что ты тут, — добавила Касикандриэра тихо.

Элизандреа нахмурилась:

— Что значит «жаль»?

Касикандриэра подняла корзинку, словно ища в ней опору, и ответила:

— Отсюда не выйти. Всё, что попадает в это место, остаётся тут навсегда.

Она двинулась вперёд, минуя Элизандрею. Демонесса последовала за ней.

Они шли сквозь персиковые рощи, пока не вышли к небольшому озеру. По водной глади плавно скользили белые утки. На противоположном берегу раскинулся густой зелёный лес — его листва шумела под ветром, а в вышине кружили птицы, весело перекликаясь. В воздухе звенели трели кузнечиков, слышался лёгкий плеск воды.

— Запомни это мгновение, — прошептала Касикандриэра, закрыв глаза и глубоко вдыхая аромат цветов и свежей листвы. — Через пару мгновений Хаос уничтожит этот мир.

И действительно — пейзаж начал расплываться. Сначала очертания стали нечёткими, затем всё вокруг подернулось мутной дымкой и постепенно растворилось в пустоте.

Они обе повисли в безмолвном пространстве, словно затерянные в глубинах космоса. Теперь Элизандреа слышала лишь биение собственного сердца и шелест крови в венах — тишина была настолько абсолютной, что от неё закладывало уши. Температура резко упала, и демонессе пришлось призвать свою силу, чтобы согреться.

Вдали мерцали разноцветные туманности — некогда живые миры, теперь превратившиеся в призрачные очертания. Вокруг царила непроглядная тьма. Если бы Элизандреа не обладала демоническим зрением, она не увидела бы ничего, кроме бесконечной черноты. Это место внушало ужас своей пустотой и безжизненностью.

Касикандриэра расправила крылья за спиной и взлетела. Элизандреа последовала за ней.

Вскоре они приземлились на вершине огромной блуждающей горы. В её недрах обнаружилась небольшая пещера, уютно освещённая гирляндами и фонарями. Это было логово Касикандриэры.

Демонесса поставила корзинку рядом с ящиком, заполненным припасами из разных миров и несколькими личными вещами.

— Ты тут живёшь? — спросила Элизандреа, оглядывая скромное жилище.

Касикандриэра не ответила. Вместо этого она подошла к миниатюрной каменной ступе и начала аккуратно измельчать какие‑то травы. Затем пересыпала их в маленький глиняный чайник — видно было, что он сделан вручную и прослужил уже не один десяток лет.

Она налила воды, взяла чайник в руки — и он мгновенно покраснел в местах прикосновения, а вода внутри закипела. Касикандриэра разлила чай по двум чашкам. Одну протянула Элизандрее, вторую крепко сжала обеими руками, будто пытаясь согреться.

Аромат чая наполнил пещеру — смесь трав и фруктов, тёплая и успокаивающая.

— Я много раз пыталась спастись, найти выход, — голос Касикандриэры звучал монотонно, словно она повторяла это уже тысячи раз. — Летала бесконечные годы вперёд и назад. Я здесь, кажется, уже несколько миллионов лет. Возможно, даже больше…

Элизандреа сделала глоток чая. Напиток оказался удивительно знакомым — словно перенесённым прямиком с земной кухни. В этот миг она особенно остро ощутила, что за словами девушки скрывается бездна одиночества. Сколько же лет она провела в этой пещере, среди призрачных трофеев исчезнувших миров?

— Я управляю Хаосом, — мягко произнесла Элизандреа, внимательно вглядываясь в бледное лицо собеседницы. — Мои силы смогут нас вывести.

— Глупая, — резко перебила Касикандриэра, и в её небесно‑синих глазах вспыхнул недетский, почти древний холод. — Это Хаос управлял тобой. Если ты думаешь, что наоборот — ты просто наивна. Он никому не подчиняется. Ему что‑то было нужно от тебя, поэтому он позволял тебе брать его энергию.

Элизандреа замерла. В словах девушки была пугающая правда. Хаос существовал в ином измерении, а она лишь приоткрывала дверь в свой мир, думая, что держит ситуацию под контролем. Неужели всё это время она была не хозяйкой, а марионеткой?

Она мысленно потянулась к порталу — тот всё ещё был открыт.

— Я так долго была одна, — Касикандриэра слабо улыбнулась, — что буду не против компании.

Она медленно прошлась вдоль полок, где аккуратными рядами стояли трофеи исчезнувших миров: прозрачные баночки с мерцающим содержимым, разноцветные коробочки, миниатюрные ящики. Поперек полок тянулась верёвка, увешанная пучками сушёных трав. Девушка провела пальцами по этим реликвиям, словно вспоминая истории каждого предмета.

— Все эти вещи — из миров, поглощённых Хаосом. Странное зрелище, правда? — Она издала короткий, почти безумный смешок, прикрыв рот тонкими пальцами. — Мира больше нет, а вещи остались. У них забрали дом. Прямо как у меня.

Внезапно её лицо стало серьёзным. Она смахнула одинокую слезу, и в этот миг выглядела не как древняя сущность, а как потерянная девочка.

Элизандреа допила чай и твёрдо сказала:

— Идём со мной. Я смогу нас вызволить. Портал всё ещё открыт.

Прошло около двадцати минут по времени Хаоса — но там, по ту сторону, минуло уже несколько дней.

— Правда? — Касикандриэра подошла так близко, что её дыхание коснулось лица Элизандреи. — Тогда скажи мне… в какой стороне твой портал?

Элизандреа вышла из пещеры и огляделась. Сердце упало: она больше не чувствовала его присутствия. Когда‑то она точно знала, где находится выход, но теперь все ориентиры исчезли.

Она попыталась повторить путь, которым прилетела сюда, но пространство вокруг менялось, словно живой организм. Попытки ощутить свой мир, дотянуться до него — тщетны. Она призвала силу Хаоса, но та больше не откликалась. Хаос перестал подчиняться ей, как только она покинула свой мир.

Теперь она была здесь. Навсегда. Вместе с Касикандриэрой.

Тишина пещеры, наполненная шёпотом исчезнувших миров, стала их общей тюрьмой.

Демонесса медленно вернулась к пещере. У обрыва, свесив ноги, сидела Касикандриэра. Она ждала Элизандрею — улыбалась, беззаботно болтала ногами, словно ребёнок, забывший обо всех невзгодах.

— Я ведь сказала, — в голосе девушки прозвучали горькие нотки, смешанные с тихим сожалением.

Элизандреа задыхалась от ярости и отчаяния. Не может быть, чтобы всё закончилось вот так! Абаддон не сможет вечно удерживать портал открытым. Рано или поздно он отпустит её — а Хаос не позволит бреши существовать долго.

Она снова потеряла его?

Перед глазами встало лицо Абаддона. Они только‑только обрели друг друга, только начали строить хрупкое счастье — и вот судьба вновь раздирает их на части. Как научиться жить без него? Она получила бессмертие, мечтая провести вечность рядом с любимым, а вместо этого обречена на бесконечное одиночество.

— Кто послал тебя за мной? — голос Касикандриэры прорвался сквозь вихрь мучительных мыслей.

Элизандреа вздрогнула. Внутри — агония, снаружи — ледяное спокойствие. За годы страданий она научилась прятать чувства глубоко внутри, за семью замками.

— Люцифер, — выдавила она.

— О… — Касикандриэра задумчиво улыбнулась. — Я даже не помню его лица. Но точно знаю: я любила его. А он любил меня.

Грудь Элизандреи сжалась. Напускная безмятежность дала трещину. Боль, копившаяся годами, рвалась наружу. Руки задрожали, пальцы вцепились в волосы, будто пытаясь вырвать их с корнем. Как она выдержит ещё год без него? Как вообще жить дальше?

— Милая, не нужно так переживать, — мягко проговорила Касикандриэра.

Она поднялась, порылась в своих коробочках и корзинках, затем протянула Элизандрее камень. Сиреневый, с мерцающей жёлтой сердцевиной — похожий на тот, что когда‑то дал ей Альсиель.

— Возьми… Этот камень из одной планеты, уничтоженной Хаосом. Он помогал мне справляться с одиночеством.

Элизандреа сжала находку в ладони — и внезапно нахлынуло спокойствие. Дрожь утихла, дыхание выровнялось. Она глубоко, протяжно вздохнула.

Касикандриэра вновь присела рядом на выступ.

— Расскажи мне лучше, откуда в тебе такая огромная сила? Я чувствую, что ты очень молодой демон. Почему Хаос вдруг выбрал тебя?

— Это очень долгая история, — пробормотала Элизандреа.

Касикандриэра рассмеялась — легко, по‑девичьи, и поправила выбившийся локон. Она словно застыла в другом времени: её одежда, хоть и потрёпанная, оставалась изысканной и женственной, каждая деталь скрывала тело, создавая загадку.

Совсем не то, что наряд Элизандреи: короткие кожаные шорты, колготки в крупную клетку, кожаные сапоги. Короткий чёрный топ обнажал живот с серёжкой‑черепом. Касикандриэра всегда смотрела на это с лёгким осуждением — на открытую грудь, живот, ноги.

— У нас очень много времени, милая, — тепло произнесла Касикандриэра, кладя хрупкую ладонь на плечо Элизандреи.

В этой демонессе было столько искренней доброты и приветливости, что Элизандреа на миг забыла — перед ней не просто девушка, а могущественное создание. Среди всех адских женщин, которых она знала, Касикандриэра оставалась единственной в своём роде.

***

— Уже десять лет прошло, Абаддон. Они не вернутся, — с глухой тоской произнёс Люцифер, глядя на друга.

Абаддон по‑прежнему держал портал открытым. Его одежда превратилась в грязные лохмотья, тело исхудало до болезненной худобы. Рядом валялись недоеденные куски пищи — слуги‑демоны приносили еду, но он почти не притрагивался к ней.

— Для них прошло уже тысяча двести лет. За это время они нашли бы способ вернуться, — Люцифер говорил ровно, но в голосе сквозила безысходность.

Абаддон поднял взгляд. В его глазах плескалась дикая, нестерпимая боль, но руки не дрогнули — продолжали удерживать портал, который с каждым днём становился всё меньше. Теперь проход едва превышал размером два сжатых кулака. Края портала безжалостно резали кожу и сухожилия, но Абаддон держался. Он был готов стоять так вечно.

Он даже пытался пролезть следом за Элизандреей, когда осознал, что она не вернётся. Но Хаос оказался хитрее — больше никого не впускал.

— Ты виноват в том, что я потерял их обоих, — произнёс Люцифер. И только сейчас Абаддон понял: Сатана полюбил его Элизабет.

— Ты любишь её? — тихо спросил он, обращаясь к спине друга, готового покинуть пещеру.

Люцифер не ответил. Но ответ и не требовался.

— Тогда зачем ты позволил ей уйти за Каси? Я отговаривал ее, но она чувствовала долг перед тобой! Ты ее король, отдал бы приказ. — голос Абаддона дрогнул, но он не отвёл взгляда.

Люцифер задышал чаще. Гнев кипел внутри, но он осознавал: доля его вины неоспорима.

— Думаешь, стоило оставить Касикандриэру там?! — вырвалось у него.

Абаддон промолчал. Но молчание было красноречивее слов. Он знал: Люцифер думает так же.

— Я почти заполучил её, — бросил Люцифер ему в лицо. — Она уже была моей, готовая стать королевой Ада, но тут вмешался ты. — после Сатана тихо вышел, оставив Абаддона наедине с порталом.

Тишина пещеры давила, словно могильная плита. Абаддон сжал окровавленные пальцы ещё крепче. Портал трещал, истончаясь с каждой секундой.

— Я не могу потерять тебя снова, Элизабет! — прокричал он в зияющую бездну, надеясь, что где‑то там, в бесконечной тьме, она услышит. — Я буду держать его. Пока не умру. Пока не найду тебя.

Его голос растворился в холоде Хаоса. Портал мерцал, словно последний огонёк надежды в бескрайней ночи.

***

Элизандреа сидела на выступе пещеры, которая за эти долгие годы — или вечность? — стала ей домом. Взгляд её скользил по призрачным очертаниям блуждающей горы, по багровым туманностям, мерцающим вдали. Мысли текли медленно, словно вязкий сироп: она пыталась вспомнить, сколько именно времени прошло с момента их с Касикандриэрой заточения.

И вдруг — словно удар молнии.

Она резко подняла голову.

Абаддон.

Его голос ворвался в сознание, будто раскат далёкого грома. Почему сейчас? Неужели он всё это время держал портал открытым? За все эти бесконечные годы она ни разу не слышала его зова — а теперь его слова эхом разносились вокруг, то ли наяву, то ли лишь в её измученной душе.

— Абаддон! — выкрикнула Элизандреа в ледяную пустоту Хаоса.

Взмыв в воздух, она заметалась из стороны в сторону, отчаянно пытаясь отыскать источник звука. Каждое движение крыльев отдавалось глухим эхом в безмолвном пространстве. Она искала хоть малейший признак — мерцание, трещину в реальности, намёк на проход…

Но голос становился всё тише, всё призрачнее. Эхо дробилось на осколки, растворяясь в бескрайней тьме.

— Нет! — её крик потонул в беззвучной пустоте. — Не уходи!

Она замерла в невесомости, тяжело дыша. Сердце колотилось о рёбра, словно пыталось вырваться наружу. Он держит их. Он ждёт. Эта мысль обожгла изнутри ярче любого пламени.

Медленно опустившись обратно на выступ, Элизандреа сжала в руке сиреневый камень, подаренный Касикандриэрой. Тот по‑прежнему излучал слабое тепло, но сегодня его утешение казалось пустым.

Касикандриэра стояла в проёме пещеры, её бледное лицо было почти неразличимо в сумраке.

— Это был Абаддон?

— Да, — прошептала Элизандреа. — Он всё ещё держит портал. Всё ещё ждёт.

Глава 17. Хаос во мне

В Аду прогремел оглушающий взрыв — будто сама преисподняя вскрикнула от боли. Ударная волна прокатилась по землям, сотрясая древние башни королевского замка. Несколько строений рухнули, погребая под обломками эхо минувших веков.

Ледяное озеро взбурлило — вода, некогда скованная вечным холодом, расплескалась, нагреваясь до кипения. Земля заходила ходуном: мощное землетрясение разошлось по всему Аду, заставляя демонов в панике метаться по улицам.

Колебания достигли и Геенны Огненной — торнадо из пламени содрогнулось, выплевывая огненные языки за пределы своих границ. Пламя жадно облизнуло ближайшие строения, пожирая их в одно мгновение. Низшие демоны с воплями бросились врассыпную, оставляя за собой следы ожогов.

Абаддон оказался неподалёку от эпицентра. Взрывная волна подхватила его, как перышко, швырнув о скалистый выступ. Рядом рухнул Астарот — его крыло зацепилось за острый камень, но бессмертная плоть быстро восстанавливалась.

— Ангелы всё же решились забрать свою безделушку спустя столько столетий? — хрипло бросил Астарот, принимая вторую ипостась. Его чешуя почернела, глаза вспыхнули багровым огнём. Он шагнул к центру взрыва.

Абаддон последовал за ним, трансформируясь на ходу. Крылья развернулись, когти удлинились, а в ладонях заклубилась тьма.

— Взрыв был изнутри. Они бы не вошли в Ад, — скептически отозвался Абаддон, но держал силы наготове.

Подойдя к гигантской воронке, они замерли у обрыва. Со стороны казалось, будто в Ад рухнул метеорит — земля вспучилась, камни оплавились, а воздух дрожал от остаточной энергии.

Абаддон поднял взгляд: купол Ада цел. Значит, это не пришло сверху.

— Там что‑то есть! — крикнул Астарот и ринулся вниз.

Мелкие демоны уже столпились у края воронки, бросая опасливые взгляды на двух могущественных соратников. Холод, исходящий из кратера, был непривычен даже для обитателей Ада — многие морщились, отступая подальше.

В самом центре, среди обугленных камней и ледяных осколков, лежала девушка. Она свернулась калачиком, прижав к груди разбитые колени. Её чёрные волосы, когда‑то уложенные в аккуратные косы, теперь были спутаны и покрыты инеем. Атласные банты порвались, а платье пропиталось кровью.

— Это же… — начал Абаддон.

— Касикандриэра! — взревел Люцифер.

Он появился словно из ниоткуда — крылья рассекали воздух, а глаза горели безумным светом. Не дожидаясь никого, он ринулся вниз, едва не кубарем скатываясь по склону воронки.

Люцифер рухнул перед ней на колени, дрожащими руками приподнял её тело. Оно было безжизненным, раны не спешили регенерировать, но он слышал её дыхание — слабое, прерывистое, но живое.

— Ты вернулась… — прошептал он, прижимая её к груди. — Я нашёл тебя.

Абаддон обшаривал взглядом воронку, сердце сжималось от дурного предчувствия. Где Элизандреа? Он искал её глазами, но видел лишь осколки льда, дымящиеся камни и растерянность на лицах демонов.

— Элизандреа! — выкрикнул он, но эхо его голоса утонуло в грохоте отголосков землетрясения.

Астарот подошёл ближе, нахмурился, глядя на Касикандриэру.

— Как она здесь оказалась? — пробормотал он. — Портал был закрыт. Хаос не выпускает.

Люцифер не слушал. Он бережно поднял Касикандриэру на руки, крылья окутали её, словно защищая от всего мира.

— Она жива. Это главное, — его голос дрогнул.

Абаддон сжал кулаки. Холод воронки пробирал до костей, но не это заставляло его дрожать. Элизандреа…

Касикандриэра не приходила в себя — часы тянулись, сливаясь в беспросветную череду мгновений. Демоны пытались пробудить её: вливали в уста эликсиры, шептали заклинания, окуривали благовониями — всё тщетно.

Её перенесли в восточную башню замка — в комнату с витражными окнами, где тусклый багряный свет Ада ложился на стены причудливыми узорами. Там она и лежала, словно фарфоровая кукла, созданная искусным мастером и забытая на пыльном чердаке времени. Кожа её была ледяной — слуги‑демоны прикасались к ней с опаской, отдёргивая пальцы, будто обожжённые морозом.

Это было… неправильно.

Демоны не спят. Никогда. Но Касикандриэра спала — и это пугало больше всего. Её дыхание было едва уловимым, пульс — медленным, как ход древних часов. Они боялись, что она больше не проснётся, что её душа навсегда затерялась где‑то между мирами.

Люцифер не отходил от её ложа. Он пытался проникнуть в её сознание — привычно, как делал это с тысячами других существ, — но наткнулся на непробиваемую стену. Не щит, не барьер, а нечто иное: словно сама её суть была окутана туманом, скрывающим всё, что произошло в Хаосе.

— Она там, — шептал он, проводя рукой над её лбом. — Но не может вернуться. Или не хочет.

Абаддон стоял в тени, наблюдая. Его глаза, обычно пылающие яростью, теперь были пусты, как заброшенные пещеры. Он ждал — не столько пробуждения Касикандриэры, сколько ответов. Где Элизандреа? Что с ней?

Каждый раз, когда Люцифер касался девушки, Абаддон задерживал дыхание, надеясь уловить хоть отголосок её мыслей, хоть намёк на то, что случилось после того, как портал начал закрываться. Но тишина была абсолютной.

В комнате царил полумрак, нарушаемый лишь мерцанием магических светильников. Время здесь словно застыло. Слуги приходили и уходили, принося новые зелья, новые артефакты, но ни один из них не давал результата.

Однажды ночью — если можно было назвать это время «ночью» в Аду — Абаддон подошёл ближе. Он опустился на край ложа, глядя на безжизненное лицо Касикандриэры.

— Ты знаешь, где она, — тихо произнёс он. — Ты видела её. Скажи мне.

Но девушка не ответила. Её грудь едва вздымалась, а на губах застыла тень улыбки — странной, почти умиротворённой.

Люцифер, стоявший у окна, резко обернулся.

— Ты думаешь, она очнётся? — его голос звучал глухо.

Абаддон не ответил. Он знал одно: если Касикандриэра проснётся, он получит ответы. А если нет…

Он сжал кулаки. Элизандреа, где ты?

В этот момент по комнате пронёсся лёгкий ветерок — хотя все окна были закрыты. Свечи дрогнули, и на мгновение в воздухе мелькнул образ: рыжие волосы, мерцающие в огненном свете, глаза, полные страха и решимости.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Затем всё исчезло. Абаддон резко поднял взгляд.

— Элизандреа?

Люцифер резко обернулся, но ничего не увидел.

— Она зовет меня...— прошептал Абаддон.

***

Несколькими часами ранее…

Касикандриэра сидела у каменного столика, опустившись на колени. В тонких пальцах перетирала чайные листья — ритуал, который неизменно совершала после очередного визита в умирающий мир. Её глаза, небесно‑голубые, как бездонные озёра, светились холодным интересом. Она любила наблюдать за смертью — не с ужасом, а с почти поэтическим восхищением.

«Типичный демон», — мысленно усмехнулась Элизандреа, наблюдая за подругой. «Все демоны любят смерть. Только они знают, как это прекрасно».

Касикандриэра действительно была воплощением демонической сущности — несмотря на кукольную внешность: пухлые щёчки, аккуратные косички с атласными бантами, невинную улыбку. Но за этой оболочкой скрывался характер, способный поставить на место даже Элизандрею. Жестокая, злопамятная, ветреная — и всё же… они стали подругами. Почти сёстрами. Ведь провели вместе уже больше миллиона лет.

Иногда Элизандреа впадала в транс — на десятилетия. Но, пробуждаясь, она не ощущала разрыва во времени. Казалось, будто спала всего минуту.

Десятилетия они разбавляли бесконечную череду дней разговорами и играми. Касикандриэра однажды поведала свою историю — ту, что скрывала даже от себя. Когда‑то она была ангелом. Её отец — верховный архангел, мать — низший ангел. Но Каси родилась с чувством злости и ненависти к этому миру. Её сослали в Ад. После этого Небеса запретили подобные союзы: низшие существа более не могли иметь потомство от высших.

В тот момент Элизандреа сидела напротив, рисуя мелом из глины и угольками на бумаге, которую создала сама. Каждый день она выводила черты лица Абаддона — боясь забыть, как он выглядит. Боясь повторить судьбу Касикандриэры, забывшей лицо Люцифера. Иногда она рисовала и его — в надежде, что подруга вспомнит того, кого когда‑то любила.

— Ты в последнее время очень много молчишь, — нарушила тишину Касикандриэра.

Элизандреа не ответила. Её пальцы нервно закрашивали что‑то на рисунке. Она не поднимала взгляда.

У Касикандриэры тоже были секреты. Она часто улетала куда‑то на долгие часы, не объясняя причин. Элизандреа не задавала вопросов. У каждого должны быть скелеты в шкафу.

— Я вчера перебирала старые вещи… — вдруг заговорила Касикандриэра, её голос звучал непривычно тихо. — Нашла кое‑что. То, что было со мной в момент, когда меня перебросили сюда. Это дал мне Абаддон.

Элизандреа замерла. Медленно подняла глаза.

Касикандриэра разжала кулак. На ладони лежал медальон — клубок змей, выгравированный на металле, подвешенный на истончённой кожаной верёвочке с разноцветными камнями.

Элизандреа вскочила, схватила медальон.

— Почему ты молчала раньше?!

— Память подводит, когда живёшь слишком долго, — Касикандриэра надула губки, в голосе прозвучала обида. — Сама знаешь.

Они провели здесь уже больше миллиона лет. В их родном мире прошло около восьмисот тридцати лет.

Помнит ли её Абаддон? Любит ли он её всё ещё так же, как она?

Для древних демонов время течёт иначе. Восемьсот лет — словно сто. Но для Элизандреи оно ускорялось с каждым днём. Год пролетал быстрее предыдущего. Теперь даже десять лет ощущались как один.

Она перестала считать дни в Хаосе. От этого становилось только больнее.

Когда‑то Элизандреа думала: чем старше она становится, тем меньше будут значить чувства. Но вышло наоборот. Любовь, тоска, надежда — всё лишь усиливалось, словно яд, медленно отравляющий душу.

Пальцы сжали медальон. Металл чуть нагрелся, словно отзываясь на её прикосновение.

— Он ждёт, — прошептала Элизандреа. — Я знаю, он ждёт.

Элизандреа прижала кулон к груди — словно пытаясь через холодный металл дотянуться до сердца Абаддона. Она не надеялась на чудо. И всё же…

Внезапно она отпрянула, широко распахнув глаза. В их глубине вспыхнул огонь — огонь пробудившейся надежды. Не веря своему счастью, она снова приложила медальон к груди.

Это был он.

Она ни с кем не спутает этот отголосок души, этот едва уловимый след его сущности. На миг ей даже показалось, что она уловила его запах — тёплый, знакомый, родной… но он тут же растаял, оставив лишь эхо воспоминаний.

— В чём дело? — настороженно спросила Касикандриэра, заметив перемену в подруге.

— Ну конечно! — взорвалась радостью Элизандреа.

Она подскочила к Касикандриэре, подхватила её и закружила, заливаясь счастливым смехом. Подруга никогда не видела её такой — лёгкой, сияющей, словно сбросившей с плеч тысячелетний груз.

— Когда я открывала портал в Хаос, я использовала камни отсюда. Я могу нас вытащить, Каси! С помощью этого кулона!

Касикандриэра высвободилась из объятий, но на её лице расцвела широкая улыбка.

— Ты это серьёзно?!

— Да! Скорее идём!

Элизандреа схватила подругу за руку, и они взмыли в воздух. Демонесса чувствовала энергию Абаддона — тонкую, но неумолимую нить, ведущую её сквозь лабиринты Хаоса. Она летела, ведомая этим зовом, пока сигнал не стал настолько сильным, что почти оглушал её.

Остановившись, Элизандреа закрыла глаза, сосредотачиваясь. Она начала нащупывать почву — не физическую, а энергетическую, ту невидимую ткань реальности, которую умела чувствовать только она. Нужно было открыть портал там, где никто не пострадает: сила Хаоса могла обратить в пепел низших демонов, едва коснувшись их.

Кончики её пальцев засветились, воздух задрожал, и…

О чудо!

Портал начал медленно раскрываться — сначала как тонкая трещина в пространстве, затем расширяясь, пульсируя, обретая форму. Элизандреа и Касикандриэра схватились за края разрыва обеими руками, потянули изо всех сил. Портал рос, становился всё шире, пока не достиг размеров, достаточных для их прохода.

Они замерли на границе двух миров. За спиной — бесконечный Хаос, впереди — багряные огни Ада.

— Готова? — спросила Элизандреа, глядя на подругу.

Касикандриэра кивнула, сжимая её руку.

И они шагнули вперёд.

***

— Ангелы снова хотят войны? Мы не можем просто так спустить им всё с рук. Уверен, одеяло правления снова тащит на себя Гавриил, — произнёс Альсиель, выпуская клуб чёрного дыма из длинной трубки. Дым извивался в воздухе, словно живые нити, опутывая зал для переговоров призрачной паутиной.

Абаддон не находил себе места — шагал из угла в угол, его тень металась по стенам, повторяя резкие движения. За длинным столом в тяжёлом раздумье сидели верховные демоны и сам Сатана.

— Я согласен с Абаддоном, мой король, — подал голос демон Поропол, нервно крутя в руках статуэтку: крылатый демон, застывший в вечном полёте. — Ангелы наверняка опять создали оружие, раз стали такими смелыми.

Люцифер молча вертел в пальцах стакан с виски. Мысль билась в голове, как птица в клетке: напасть на Небеса — полдела. Главное — найти их. Уже долгие годы Ад не мог обнаружить обитель ангелов.

— Устроить войну — это полдела, другое дело — найти их, — протянул Альсиель, наблюдая, как дым сплетается в причудливые узоры. — У них какие‑то новые технологии, что прячут Небеса. Мы не в силах их отыскать, это очевидно.

В зале повисла гнетущая тишина.

Действительно, за последние сотни лет ангелы совершили невероятный рывок. После войны они научились создавать души и тела столь совершенные, что человечество вступило в эпоху расцвета. Появились гениальные учёные, революционные технологии. Люди стояли на пороге великих открытий — изучали иные миры, постигали тайны материи…

Но внезапно всё изменилось.

Ангелы прекратили создавать души и стали препятствовать появлению новых тел. Уже год на Земле царила паника: ни одна женщина не могла забеременеть. Люди дошли до отчаяния — их молитвы доносились даже до демонов. Небеса вновь угрожали равновесию Ада.

— Может быть, я смогу помочь? — раздался звонкий девичий голос от входа в зал.

— Касикандриэра! — воскликнул Люцифер и вскочил с места.

Она ворвалась в зал, словно вихрь: лёгкая, стремительная, с сияющими глазами. Подлетев к Люциферу, она запрыгнула на него, обвив ногами его талию, и зашлась радостным визгом, будто ребёнок. Он крепко прижал её к себе, а остальные демоны с улыбками приветствовали ту, кто пятьдесят тысяч лет назад должна была погибнуть в человеческом теле.

Лишь некоторые смотрели на неё с опаской. В Хаосе время текло для неё быстрее — и теперь она стала самым могущественным демоном во вселенной. В этой хрупкой девочке таилась сила, о которой не знал никто, кроме неё.

— Ты спала почти год. Приветствую тебя, — тепло произнёс Абаддон.

— Аба! — крикнула Касикандриэра и в следующий миг уже висела на шее у Абаддона. Только она осмеливалась называть его так коротко. Он обнял её искренне — когда‑то они были близкими друзьями.

— Совет, прошу вас удалиться, — властно произнёс Люцифер, обращаясь к верховным демонам. — Нам нужно многое обсудить с Касикандриэрой.

— Но, мой король… — попытался возразить Альсиель, однако взгляд Абаддона заставил его склонить голову и молча покинуть зал.

Вскоре они расположились на мягком диване в покоях Сатаны. Касикандриэра рассказывала о своём пребывании в Хаосе — о том, что видела, чем занималась, какие тайны открыла. Когда повествование приближалось к концу, она вдруг вспомнила об Элизандреи:

— Я думала, она тоже здесь. Мы вместе вошли в портал… Нужно отыскать её. — В голосе Касикандриэры прозвучала тревога. — Мы упали недалеко от Ледяного озера. Что, если она в нём?

Абаддон резко выпрямился.

— Если это так, то я найду её. Я обыскал уже весь Ад, но её нигде нет.

Ледяное озеро считалось одним из самых жутких мест Ада — после Геенны Огненной. Любой демон, ступивший в его воды, мгновенно замерзал, покрываясь толстой коркой льда. Но Абаддон был готов на всё ради любимой.

Элизандреа преодолела миры, чтобы быть со мной. Теперь моя очередь.

Касикандриэра рассказывала — и голос её то дрожал, то крепчал, будто сама история прорывалась сквозь трещины её души.

Она поведала, как Элизандреа изо дня в день выводила на бумаге их лица — Люцифера и Абаддона, — боясь забыть черты любимых. Как стирала и рисовала снова, словно заклинала время не отнимать у неё память.

Люцифер и Абаддон переглянулись. Они тоже не остались в долгу: поднимались на Землю, где человеческий художник запечатлел для них Элизандрею и Касикандриэру. Теперь эти портреты — живые, дышащие — висели в главном холле замка короля Ада, словно окна в потерянный мир.

Каси продолжала: о том, как они с Элизандреей впадали в транс на годы, пытаясь укрыться от безумия одиночества; как боролись с гневом, с желанием просто перестать существовать. Её голос дрогнул, когда она призналась, что до сих пор не верит в своё возвращение. Всё казалось миражом — тем, что она видела в своих трансах на протяжении столетий.

— Хаос теперь во мне, — тихо сказала она, и в её ладони возник мерцающий шар чистой энергии. — Он течёт в моих жилах, я могу черпать из него силы. Но не просите использовать их. — Она смахнула слезу. — Вы не представляете, насколько он жесток. Что он делал со мной, пока я была там…

Её кожа — мертвенно‑бледная, ледяная — стала свидетельством пребывания в Хаосе. Там, где холод проникает глубже костей, где сама материя стонет от безысходности. В Аду силы Хаоса — привилегия. Для Касикандриэры они превратились в проклятие.

Люцифер осторожно положил руку на её ладонь. Холод пронзил его, словно игла. Какого это — быть демоном, но не чувствовать в себе огня Геенны? Он сжал её пальцы — не для того, чтобы согреть, а чтобы напомнить: она больше не одна.

Абаддон, слушая, оживился. Если Элизандреа вышла вместе с Каси, значит, его любимая где‑то здесь, в Аду. Скорее всего, она лежит без сознания — оттого её и не нашли.

Не говоря ни слова, он поднялся. В его глазах горел огонь, который не погасил бы даже Хаос.

— Я найду её, — бросил он через плечо и вышел.

Он собрал всех демонов‑ищеек, всех адских псов, всех, кто мог чуять, видеть, рыть. Абаддон был готов сравнять с землёй каждый выступ, каждую расщелину, каждый уголок Ада, лишь бы отыскать Элизандрею.

Она ждёт. Я знаю.

Глава 18. Бог

Абаддон застыл перед огромным портретом Элизандреи в зале переговоров. Она смотрела на него с полотна — рыжие волны волос, будто подхваченные порывом ветра; глаза, пылающие алым, словно отражали пламя самих факелов, что мерцали по бокам картины. Во второй ипостаси её тело было исполнено грозной красоты: в руках — меч, украшенный кроваво‑красными рубинами, за спиной — огненные крылья, будто и вправду объятые адским пламенем.

Резная рама из чёрного дерева, инкрустированная чёрными рубинами в виде костей и черепов, подчёркивала мрачное великолепие изображения. Картина словно жила — дышала, звала.

Рядом на столе раскинулась карта подземелий и небес. По всей её поверхности алели отметки — следы бесплодных поисков. Каждая точка — надежда, обернувшаяся пустотой.

Абаддон медленно почесал бороду. Он давно перестал бриться — теперь она придавала ему суровый, почти древний облик. За последние восемьсот лет одиночества он разучился шутить, смеяться, легко смотреть на мир. Он изменился — не возрастом, а сутью. Повзрослел. Не потому, что стал старше, а потому, что потерял её.

Его ищейки — адские псы — обыскали всё: каждый закуток, каждую расщелину, каждый скрытый ход. Абаддон лично спускался на дно Ледяного озера, где среди стонущих душ мучеников не нашёл ничего, кроме холода, готового превратить его в ледяную статую. Он выстоял — использовал всю мощь своей воли, чтобы не дать озеру поглотить его.

Когда он лишился сил Хаоса, он начал развивать иные способности. Теперь он владел воздухом — не столь грандиозной, как Хаос, но своей, подлинной силой. Он мог управлять ветрами, вызывать бури, становиться невидимым в потоках воздуха. И главное — он не боялся использовать её на полную.

С каждым новым провалом в поисках Абаддон терял остатки терпения. Он спускался на нижние уровни, где шли незаконные бои без правил. Там, в смрадных ямах, он бился — не ради славы, не ради добычи, а чтобы выплеснуть ярость, чтобы хоть на миг забыть, что где‑то там, вне досягаемости, может быть, лежит его Элизабет, без сознания, одна.

Если Люцифер узнает — снесёт ему голову, как когда‑то Вельзувелу. Сатана не терпел бессмысленной растраты сил. Бои за плату, кровавые забавы — всё это он считал недостойным. Но Абаддон уже не думал о достоинстве.

Он искал её даже на Земле. Обшарил каждый город, каждую деревню, каждый заброшенный храм. Но её не было.

Оставалось одно место — Небеса. Но их логово было сокрыто. Касикандриэра пыталась — её новообретённые силы Хаоса не смогли пробить завесу. Ни её, ни кого‑либо другого не допускали туда.

Абаддон снова взглянул на портрет.

— Где ты, Элизабет? — прошептал он, проводя пальцем по контуру её лица на картине. — Я найду тебя. Даже если придётся перевернуть весь Ад, все Небеса и сам Хаос.

Пламя факелов дрогнуло, отразившись в его глазах — таких же красных, как у неё.

В зал вошёл Люцифер. Лицо его светилось от счастья — но, едва он увидел выражение лица друга, радость мгновенно угасла. Сатана подошёл к стойке с алкоголем, налил два стакана виски, один протянул Абаддону и опустился за стол, заваленный картами.

— Есть идеи? — спросил Люцифер.

Абаддон медленно оторвался от портрета Элизандреи. Его взгляд, прежде заворожённый её изображением, упал на разложенные карты. Он покачал головой.

— Мне кажется, я что‑то упускаю, — вздохнул он. — Будто она тянет ко мне руку, а я её не вижу. Мне даже чудится её голос повсюду.

— Я тоже чувствую её повсюду, — тихо признался Люцифер. — Тебе нужно выдохнуть. Отдохни сегодня, а завтра с новыми силами отправимся на поиски Небес.

В его голосе звучала поддержка, но в глазах читалась та же тревога. Оба понимали: Элизандреа могла быть где угодно — даже в Раю.

— Мы ищем уже сотни лет новое пристанище ангелов, — вдруг произнёс Абаддон, и в его взгляде вспыхнул огонёк догадки. — Да, до этого мы не особо старались — не было нужды. Но что, если мы не там ищем?

— Что ты имеешь в виду? — насторожился Люцифер.

Абаддон уселся на широкий стул и развернул карту подземного мира. Его палец скользнул по участкам, где не было ни адских крепостей, ни демонических поселений — лишь пустота.

— Мы ищем их в Небесах, потому что привыкли видеть ангелов на небе. Но что, если они, как и мы, — под землёй?

Люцифер на мгновение замер, затем на его лице проступила гримаса понимания. Он прищурил глаза, сделал глоток виски и медленно произнёс:

— Это может быть правильной догадкой.

— Созывай совет!

Через пару минут верховные демоны уже занимали свои места за столом. Среди них была и Касикандриэра — она восседала с высоко поднятой головой, словно уже ощущала себя королевой Ада. Её глаза блестели от любопытства и едва сдерживаемого волнения.

Люцифер изложил идею Абаддона. Демоны переглянулись, затем начали одобрительно кивать.

— Мы обыскали всё: и небо, и землю, — но не под землёй, — произнёс Поропол, крутя в руках статуэтку крылатого демона. — Ангелы так боялись, что Ад использует против них их же оружие, что могли спрятаться именно там.

— Демоны особо и не искали их, пока ангелы выполняли свои обязанности, — добавил Альсиель, выпуская клуб дыма из трубки. — Но что‑то опять пошло не так.

Зал наполнился шёпотом обсуждений. Верховные демоны перебрасывались предположениями, сверялись с картами, прикидывали возможные маршруты.

— Если ангелы действительно под землёй, их логово должно быть где‑то в глубинах, недоступных даже для нас, — задумчиво проговорил Абаддон. — Где‑то, куда не доходят наши разведчики, где не работают наши заклинания поиска.

— Или где они создали иллюзию, скрывающую их присутствие, — добавила Касикандриэра. — Хаос умеет прятать то, что не должно быть найдено.

Люцифер поднялся, и все взгляды обратились к нему.

— Значит, мы найдём способ прорвать их завесу. Подготовьте отряды. Завтра начинаем поиски в подземных слоях. Абаддон, ты возглавишь операцию.

Тот кивнул, в его глазах загорелся огонь решимости.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В зале для переговоров царило напряжённое молчание — демоны взвешивали варианты, как отыскать новые Небеса в недрах земли. Но вдруг тишину разорвал шум: дверь с грохотом распахнулась, и в помещение ворвался незнакомец.

Все разом обернулись.

Перед ними стоял парень лет пятнадцати — в потрёпанных джинсах, белой футболке и с наушниками в ушах. Руки покрывали замысловатые татуировки, а взгляд пылал недетской яростью.

Люцифер рывком поднялся, готовый изгнать нарушителя, но замер, едва ощутив исходящую от него мощь. Только один демон мог выглядеть подростком и обладать такой силой… Касикандриэра. Правда, при их первой встрече она казалась старше — но Хаос, пропитавший её сущность, вернул ей юношеский облик.

— Ну и что вы наделали, полоумные идиоты?! — рявкнул парень, обводя собравшихся гневным взглядом.

Его сила давила на всех присутствующих — даже на расстоянии она обжигала, будто раскалённые иглы.

— Кто ты такой? — холодно спросил Люцифер, не сдвинувшись с места.

Незнакомец выпрямился, упёр руки в бока и смерил Сатану презрительным взглядом.

— Я лежал на пляже, попивал кокосовый сироп — и вдруг бам! Чувствую землетрясение в Аду. Да не простое, а сотворённое Хаосом! Для кого я книги писал о том, что с Хаосом шутки плохи?!

Демоны переглянулись. Книги о самых тёмных силах мог написать лишь…

— Бог? — вырвалось у Абаддона, хотя ответ был очевиден.

Парень театрально поклонился, изображая реверанс.

— Нет, ну это уму непостижимо! Вы хоть понимаете, что расшатали равновесие? Долго вы ещё будете делить с Небесами эту… эту… какашку?! Я уже заходил к ним — там тоже всё летит в тартарары.

Касикандриэра выступила вперёд, почтительно склонила голову:

— Для нас великая честь видеть вас, наш создатель. Прошу, присаживайтесь — вместе мы найдём решение.

Бог улыбнулся её красоте, но, уловив отголоски силы Хаоса в её сущности, тут же нахмурился. Нехотя опустился в кресло.

— Вот об этом я и говорю! Вы выпустили оттуда сильнейших демонов и ангелов!

Касикандриэра растерянно заморгала. Остальные демоны замерли в недоумении.

— Из Хаоса вышли только я и Элизандреа, — пролепетала демонесса. — Но её никак не удаётся найти…

Бог устало помассировал виски. Несмотря на подростковый облик, в его глазах читалась тысячелетняя усталость.

— Раньше Хаосом могли управлять многие. Сотни демонов и ангелов отправлялись туда, чтобы стать сильнее — ведь время течёт иначе. Но Хаос не выпускал их, оставлял себе. А вы, пробив брешь, позволили выйти не только вам.

Зал взорвался возгласами. Люцифер резко поднял руку:

— Тихо! Говорите по одному.

Поропол почтительно склонился перед создателем:

— Как нам теперь восстановить равновесие?

Бог расхохотался — так громко, что стеклянные сосуды на столах лопнули, осыпавшись мириадами осколков.

— Равновесие? Сейчас не о нём надо думать. Представьте, каких могущественных существ вы выпустили! Они отсутствовали более двух тысяч лет. Человечество существует четыреста тысяч лет, а там время идёт иначе…

Абаддон шагнул вперёд:

— Но ты же всё равно сильнее?

— И что с того? — Бог пожал плечами. — Я не собираюсь вам помогать. Натворили дел — теперь разбирайтесь сами. Я пришёл лишь закрыть брешь, чтобы оттуда не вылезло что‑нибудь похуже. — Он обвёл взглядом притихших демонов. — А потом шёл мимо дворца Сатаны и решил заглянуть — поругать вас. И не просите меня вмешиваться в ваши разборки с ангелами. Вы не маленькие — разберётесь. Я, как говорят люди, на пенсии.

С этими словами он развернулся и, пританцовывая, направился к выходу.

Как только дверь за ним захлопнулась, в зале поднялся невообразимый гвалт. Демоны кричали, перебивали друг друга, спорили…

Абаддон рванул следом.

— Бог! — крикнул он.

Создатель обернулся.

— Вообще‑то это звание, а не имя, — буркнул он.

Абаддон знал: у Бога тысячи имён. Но не стал произносить ни одно — не хотел затягивать разговор.

— Прошу, помоги мне. Я ищу демона, вышедшего из Хаоса. Её нигде нет. Ты чувствуешь каждое своё творение — отыщи её, пожалуйста.

— М‑да, и зачем я сделал вас такими чувствительными… — протянул Бог, явно ощутив всю глубину чувств Абаддона к Элизандреи.

— Но ты создал нас по своему подобию, — возразил Абаддон, не понимая, как это связано с поисками.

— Да не нуди ты. Сейчас поищу.

Бог начал быстро вращать глазами, пока те резко не замерли.

— Она в Аду. Ты и сам знаешь.

— Не может быть! Я обыскал каждый камень! — в отчаянии воскликнул Абаддон. — Я проверил все места, где она могла бы быть — и даже те, где не могла!

Бог сдвинул брови, посмотрел на него с укором:

— Да ты каждый день видишь её! Зачем отнимаешь моё время?!

В следующий миг он растворился в воздухе — телепортация, доступная лишь существам его уровня.

Абаддон застыл в замешательстве. «Каждый день вижу?» Эти слова Бога жгли сознание. Значит, ему не чудилось — он действительно слышал её голос, ощущал её присутствие.

Что, если она застряла между мирами — в тонкой грани между Адом и Хаосом? Но разве Бог не заметил бы этого? Разве не сказал бы прямо?

Абаддон больше не мог доверять ни собственным ощущениям, ни чужим словам. С тяжёлым сердцем он вернулся в зал переговоров.

Там царил хаос. Демоны кричали, перебивая друг друга. Касикандриэра возвышалась над всеми — её голос звучал громче прочих. Лишь Люцифер оставался неподвижен: откинувшись в кресле, он выглядел отстранённым, почти безразличным. Абаддон никогда прежде не видел его таким.

Резким движением Абаддон приложил ладони ко рту и издал оглушительный демонический рёв. Звук ударил по стенам, заставив всех замолчать. Демоны обернулись к нему, широко раскрыв глаза.

— Ну и чего разорались?! — прогремел Абаддон, шагая через зал. Его шаги гулко отдавались от пола. — Сели по местам и слушаем каждого по очереди!

Демоны послушно опустились на свои места. Не села лишь Касикандриэра.

— А ты чего тут командуешь?! — она упёрла руки в бока, сверля Абаддона взглядом.

Он едва сдержал вздох. Да, он и забыл, какой несносной она может быть. В любом конфликте в Аду непременно участвовала Касикандриэра — это было законом.

— Я имею право командовать в этом зале, Касикандриэра, — произнёс он с холодной твёрдостью. — Если мы все будем орать, то ни к какому решению не придём. Бог не станет помогать нам — мы должны разгребать это сами!

Каси на мгновение замерла, затем опустилась на стул, обиженно надув губы. Люцифер по‑прежнему не шевелился.

Демоны начали высказывать идеи — как поступить с демонами и ангелами, вырвавшимися из Хаоса. Первым поднялся Альсиель. С присущей ему элегантностью он поднёс к губам мундштук.

— Я считаю, их надо убить — всех до единого. Эти существа опасны для нашего мира.

— Ты на что намекаешь?! — Касикандриэра вскочила, хлопнув ладонью по столу.

— Я имел в виду тех, кто вышел вслед за тобой, — поспешно уточнил Альсиель, стараясь её успокоить.

— Ну и как же ты собираешься убить самых сильных существ? — холодно поинтересовался Абаддон.

Альсиель задумался, но Астарот опередил его:

— Зачем их убивать? Сделаем их людьми.

По залу прокатился одобрительный шёпот. Да, у них было оружие, способное на это.

— Зачем вообще их убивать или превращать в людей? — внезапно вмешалась Касикандриэра, озаряя всех улыбкой. — Равновесие рано или поздно примет их, а они помогут нам создать новый Ад! Помните демона Олевьера? Он грезил о новом Аде.

Зал погрузился в гробовое молчание. Демоны переглядывались в ужасе. Люцифер даже не шелохнулся.

— Ну а что? Разве я не права? — обиженно пропищала демонесса.

Абаддон поднялся.

— Ты действительно думаешь, что они придут и будут подчиняться Люциферу? — его голос звучал твёрдо. — Они сильнее всех нас вместе взятых. Вероятнее всего, они захотят встать во главе Ада и Рая. С Раем, возможно, это уже произошло — мы точно не знаем. — Он опустился на место, тяжело вздохнув. — Касикандриэра вернулась год назад. Именно тогда ангелы начали странно себя вести. Думаю, власть там уже сменилась.

В зале повисла тягостная тишина.

— Люцифер? — окликнул Абаддон.

Сатана вздрогнул, будто пробуждаясь от сна, и поднял глаза. Они были… другими. Абаддон заметил это, но не подал виду.

— Ты как считаешь?

Люцифер моргнул, словно возвращаясь в реальность.

— Я на стороне Абаддона и Астарота. Их надо свергнуть, превратить в людей. Но для начала — отыскать.

Глава 19. Вернувшиеся

Абаддон сидел в комнате, которая когда‑то принадлежала Элизандреи. Здесь всё дышало её присутствием — или ему лишь хотелось так думать.

Он поселился тут сразу после того, как отпустил портал. Тот, что держал собственными руками десять лет. А потом… потом были восемьсот тридцать девять лет без неё.

Для бессмертного старого демона восемьсот лет — как для смертного человека восемьдесят. Время ускоряется с годами, бежит, словно горный поток. Но каждое десятилетие для Абаддона было пропитано болью, одиночеством, невысказанными словами.

Когда он впервые переступил порог этой комнаты после потери, здесь ещё жил её запах. Открытые книги на столе, закладки в страницах, будто она только что вышла и вот‑вот вернётся. В шкафу — её одежды, хранящие тепло воспоминаний.

Элизандреа… Для всех она была могущественной демоницей. Но для него — навсегда Элизабет. Только Элизабет.

Он часто брал в руки её вещи — просто держал, позволяя аромату наполнить комнату. Теперь запах почти выветрился, но иногда, в редкие мгновения тишины, Абаддон улавливал его — едва ощутимый, как шёпот прошлого.

— Где же ты… — прошептал он, прикрывая глаза.

Комната превратилась в штаб поисков. Повсюду — огромные фолианты о Хаосе, его устройстве, порталах. Абаддон изучал каждую строчку, искал лазейки, возможные пути, куда могла попасть его любимая.

«Ты видишь её каждый день», — звучало в голове, словно набат. Но где? Куда он смотрит ежедневно? Он перебрал все варианты, но загадка оставалась неразгаданной. Боль от этого лишь усиливалась.

Теперь он понимал, что пережила Элизабет, когда Небеса забрали его. Как она мучилась, думая, что он её предал. Возможно, она сейчас видит его — и молча умоляет найти её. Он слышал её голос, но слова уносило ветром, оставляя лишь эхо.

Внезапно мир содрогнулся.

Мощный взрыв разорвал тишину. Абаддон почувствовал, как стонет сам Ад — звук, который он никогда не забудет. Так рыдали врата, когда он сам вторгался в их обитель.

Не раздумывая, он принял вторую ипостась и вырвался сквозь окно. В небе уже мелькали силуэты: Люцифер, Касикандриэра, Астарот и множество других демонов. Все направлялись к вратам Ада — источнику ужасающего звука.

Подлетая ближе, Абаддон ощутил, как сердце готово разорваться.

Врата Ада лежали на земле — поверженные, из их трещин струилась кровь. Они были живым существом, матерью для всех демонов, защищавшей их ценой собственной жизни. И теперь их уничтожили.

У огромной лужи крови стояли три фигуры. Демоны — но не обычные. Те, кто вернулся из Хаоса.

Люцифер подал знак Касикандриэре. Она мгновенно метнулась за оружием. Остальные демоны начали спускаться вниз.

Абаддон замер, глядя на разрушенные врата. Кто‑то обладал силой, способной уничтожить их. Кто‑то, кто теперь стоял перед ними — воплощение новой угрозы.

Абаддон застыл в немом изумлении. Перед ним, раскинув исполинские крылья, стоял Асмодей — воплощение первозданного хаоса. Между его рогами пылал синий огонь, глаза излучали тот же зловещий свет. Позвоночник, усеянный костяными шипами, переходил в длинный хвост с булавой, ощетинившейся острыми шипами. Чешуйчатая кожа отливала мрачным блеском — он был похож на древнего дракона, пробудившегося от векового сна.

— Смотрите, братья, нас встречает сам Сатана! Как гостеприимно, — прогремел Асмодей, и его голос эхом разнёсся по разрушенной площади.

Рядом с ним возвышались Ваал и Вельфигор. Один взгляд на них говорил: начать бой с этими существами — самоубийство. Даже Люцифер не устоял бы перед их мощью.

Абаддон сжал кулаки, сдерживая бурю ярости. Каждое слово давалось ему с трудом, но он произнёс:

— Асмодей, Ваал, Вельфигор… Вы убили свою матерь. Равновесие не простит такого вмешательства.

Ваал, похожий на гигантского поросёнка с неровными клыками, чёрным пятаком и птичьими глазами, расхохотался. Когда‑то он был королём демонов‑падальщиков — теперь же казался воплощением самого кошмара.

— О, да простит нам наша матерь нашу неосторожность! Мы всего лишь хотели постучать, — с издёвкой отозвался Вельфигор.

Он был инкубом — последним из своего рода. Его присутствие здесь, среди вернувшихся из Хаоса, казалось невозможным, но неоспоримым.

Абаддон знал их всех. Ещё когда он был херувимом, эти демоны служили советниками Люцифера. Но после одной из кровавых войн в Аду они пропали без следа — до этого дня.

За спиной Люцифера и верховных демонов начали собираться жители Ада. Даже самые низшие — черти, кикиморы, бесы — вылезли из своих нор, чтобы встать на защиту матери‑врат.

Люцифер по‑прежнему выглядел странно. Он стоял, словно в трансе, наблюдая за происходящим будто из другого мира. Абаддону это не нравилось.

В этот момент приземлилась Касикандриэра. В руках она держала оружие, а на лице играла гримаса дикого безумия. Абаддон напрягся — он боялся, что она совершит непоправимое.

— Отлично, давай его мне! — рванулся он к ней.

Но Касикандриэра ловко отстранилась, прижимая оружие к себе.

— Нет‑нет, это моё, — обиженно протянула она, надув губы.

Асмодей усмехнулся, глядя на её выходку.

— Вы действительно думаете, что мы позволим вам сделать нас людьми? — его голос звучал насмешливо. — Мы не для того провели столетия в Хаосе, чтобы вернуться и стать слабыми, немощными существами.

— Наверное, они считают, что знают больше нас, — внезапно произнесла Касикандриэра, улыбаясь Асмодею.

Абаддон онемел. Даже Люцифер, казалось, вышел из транса — его взгляд, полный ненависти, устремился на возлюбленную.

Не успел никто и моргнуть — Касикандриэра уже оказалась рядом с Асмодеем. Тот с ласковой ухмылкой обнял её за талию и поцеловал в щёку. Она расплылась в ещё более широкой улыбке.

— Ты предала нас! — взревел Астарот, бросаясь вперёд.

Абаддон резко остановил его.

— Не глупи. Победа не на нашей стороне. Перед нами — самые сильные демоны. Одним щелчком они могут уничтожить весь Ад. А оружие… оружие мы уже потеряли.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Тишина повисла над полем битвы. Даже ветер замер, боясь нарушить это мгновение. Асмодей медленно обвёл взглядом собравшихся, его глаза вспыхнули синим огнём.

— Вы думали, что Хаос — это тюрьма? — его голос прозвучал как раскат грома. — Нет. Хаос — это колыбель. И теперь мы вернулись, чтобы переписать правила вашего жалкого мира.

Глаза Люцифера вспыхнули адским пламенем. Грудь вздыбилась от яростного вдоха — он шагнул вперёд, но замер: Касикандриэра направила на него оружие.

Она сжала рукоять — и в тот же миг по корпусу побежали трещины. Оружие рассыпалось в прах, словно было сделано из песка.

— Упс! — хихикнула Касикандриэра и разразилась зловещим, безумным смехом. Её глаза налились синим пламенем, отчего лицо стало ещё более неистовым.

— Где та девка, Элизандреа? — рявкнул Асмодей. Пламя между его рогами взметнулось выше, озаряя кровавым светом руины врат.

— Она исчезла, когда мы перешли брешь, — ответила Каси, пожимая плечами.

Асмодей взревел. Его когти вонзились в землю, оставив глубокие борозды.

— Ты должна была убить её сразу, как мы перешли! Она может помешать нам!

— Я не виновата! Думаешь, я не искала её? Она будто растворилась! — вскинулась Касикандриэра, но тут же осеклась под тяжёлым взглядом демона.

— К чёрту! Давайте уже создадим новый мир тьмы и Хаоса! — проревел Асмодей, воздевая руки к небесам.

Люцифер содрогнулся от ярости. Его крылья вспыхнули, словно охваченные лавой. Меч в его руках заревел, жаждая битвы, окутавшись ревущим пламенем.

— Думаете, мы так просто сдадимся?! Уничтожив Ад, вы уничтожите самих себя! — громыхнул Абаддон, вставая в боевую стойку. Его когти удлинились, а глаза превратились в два раскалённых угля.

Асмодей и его приспешники разразились хохотом — громким, режущим слух, будто скрежет металла по камню.

— Мы теперь демоны Хаоса! Нам не нужен адский огонь. Мы подчиняемся тьме — и привели её в этот мир. Теперь править этой вселенной будет Хаос!

Люцифер взмыл в воздух, собирая в ударе всю мощь Сатаны. Он ринулся на Асмодея, меч сверкнул, как молния. Но демон Хаоса лишь поднял руку — и невидимая сила остановила Люцифера в воздухе.

Несколько мгновений Асмодей наблюдал, как Сатана извивается, пытаясь вырваться из хватки. Затем — лёгким движением брови — свернул ему шею.

Тело Люцифера отлетело на десятки метров, упав безжизненной куклой среди обломков.

Астарот, Абаддон и подоспевший Альсиель бросились в бой. Но их ждала та же участь: шеи свернуты, тела обездвижены, души скованы невидимыми цепями.

Слабейшие демоны в ужасе бросились врассыпную. Но демоны Хаоса не спешили — они ловили их, как мух. Один взмах руки — и очередной демон превращался в горсть пепла.

Сила, которой владели эти существа, была за пределами понимания. Ни магия Ада, ни древние заклинания — ничто могло противостоять ей.

Абаддон тщетно пытался пошевелиться — тело словно окаменело, прикованное к скале невидимыми путами. Он мог лишь наблюдать, как демоны Хаоса безжалостно истребляют низших обитателей Ада. Сильных же демонов оставляли в живых — очевидно, чтобы превратить в покорных слуг.

Внезапно земля содрогнулась. По поверхности побежали глубокие трещины, из которых хлынул нестерпимый жар. Даже вечные адские камни начали плавиться, стекая раскалённой лавой.

Из недр вырвался вихрь Геенны Огненной — древняя сила пробудилась, чтобы защитить свой мир и отомстить за павшую матерь‑врата.

— Это ещё что?! — в голосе Асмодея впервые прозвучала тревога. Он ощущал: мощь, явившаяся перед ними, превосходила его собственную в тысячи раз.

Касикандриэра замерла в изумлении. За всё время пребывания в Аду она никогда не ощущала подобной силы. Более того — она даже не подозревала, что Геенна способна действовать осознанно, покинув пределы бездны.

Огненный вихрь рассеялся, явив взорам демонессу. Её чёрные крылья обгорели до костей, но сила, исходившая от неё, не угасала. Чешуйчатая кожа переливалась в пламени, рвущемся из огненных рогов. Рыжие волосы струились до самых пят. Один глаз был чернее бездны, другой пылал адским огнём. В руках она держала распахнутый огненный веер.

— Элизандреа… — выдохнула Касикандриэра. В её взгляде промелькнуло нечто неуловимое — то ли радость, то ли ярость.

Абаддон дёрнулся, с трудом узнавая в этом могущественном создании свою возлюбленную. Во второй ипостаси она разительно отличалась от той, кого он помнил.

— Вы чувствуете это? — прошептал Ваал, не отрывая взгляда от демонессы.

В ней все еще была сила Хаоса… но не такая, как в них. Хаос стал её рабом. Она управляет им, а не он ею.

Демоны Ада бросились было к отступлению, но Элизандреа взмахнула веером. Вокруг них вспыхнул огненный круг, переплетённый чёрными нитями Хаоса.

— Невозможно! — закричала Касикандриэра, но тут же вскрикнула от боли — её тело охватило пламя.

— Ты предала меня, сестра, — прогремел голос Элизандреи, наполняя собой всё пространство.

Касикандриэра с воплем рухнула на колени. Следом склонили головы Асмодей, Ваал и Вельфигор. Они не могли противиться той, кто владела силой, текущей в их собственных жилах. Она была их королевой.

Элизандреа приняла первую ипостась и первым делом бросилась к Люциферу. Приложив ладонь к его лбу, она наполнила его адским огнём. Сатана очнулся, возвращая свой истинный облик.

— Элизандреа?! — Люцифер заключил её в объятия. Она ответила на объятие, но тут же отстранилась, спеша освободить остальных демонов.

Когда она подошла к Абаддону, замерла. Он уже принял человеческий облик, и глаза его были полны слёз. Она сама нашла его. В той хрупкой девушке он когда‑то не видел и доли той силы и отваги, что теперь излучала демонесса, чья мощь сравнялась с Хаосом.

— Абаддон… — прошептала она, словно пробуя его имя на вкус. Так давно она не произносила его вслух.

Освободив его, она не успела и моргнуть — он уже стоял перед ней, глядя в глаза, не веря своему счастью.

— Моя Элизабет… — прошептал Абаддон, заключая её в объятия и прижимая к себе так крепко, что чувствовал биение её сердца. Он поцеловал её — так долго они оба мечтали ощутить вкус любимых губ, тепло и запах родного тела.

Она казалась хрупкой, но внутри неё бушевала сила, способная повергнуть Хаос. И теперь он знал: никогда больше не отпустит её.

Глава 20. Огонь в ее глазах

Выжившие демоны собрались за столом переговоров — массивным, из чёрного мрамора, теперь испещрённым трещинами и усыпанным обломками потолка. Зал выглядел так, будто пережил битву титанов: картины сорваны со стен, фрески искалечены. По иронии судьбы, портрет Касикандриэры был полностью уничтожен — как и фреска, изображавшая ангелов и демонов, тянущих друг к другу руки в жесте примирения.

В живых остались все демоны первого ранга и лишь немногие из низших.

Астарот, держа в руках длинный свиток, начал отчёт:

— Мы потеряли множество демонов нижнего уровня — бесов, чертей. Харон пострадал: его лодка, перевозящая души, в ужасе скрылась в мёртвом иле. Суккубы и искусительницы бежали на Землю — я распорядился их отыскать, но пока безрезультатно. На среднем уровне левиафаны подняли мятеж — Альсиель отправился усмирять их. Демоны второго уровня почти полностью истреблены, уцелели лишь отдельные легионы: демоны смерти и воины. Демоны первого уровня живы — их раны исцелила наша новая Геенна.

Он замолчал и поднял взгляд на Элизандрею. Даже в первой ипостаси она выглядела иначе: чешуйчатая кожа, глаза — один чёрный, другой ало‑красный. Её сила наполняла зал, ощутимая, как тёплое дыхание матери.

Теперь Элизандреа была сердцем Ада. Она вознеслась, став богиней. Именно она воскресила врата преисподней, залечила их раны и наделила невиданной мощью.

Астарот обвёл взглядом собравшихся. Демоны смотрели на Элизандрею с настороженностью. Предательство Касикандриэры оставило в их душах страх: а вдруг и Элизандреа переметнётся на сторону Хаоса? Тогда Ад падёт, а вместе с ним — все его обитатели.

— Расскажи нам, Элизандреа, — осторожно начал Астарот, — почему ты владеешь огнём Геенны Огненной?

Зал замер в ожидании. Люцифер, сидящий рядом, положил ладонь на её руку. Абаддон, наблюдавший за этим, невольно сжался, но промолчал.

Элизандреа мягко накрыла руку Люцифера своей и выдавила вымученную улыбку. У её ног прижался трёхголовый пёс Ремзи — будто чувствовал незримую угрозу.

Она заговорила — тихо, но так, что каждый звук разносился по залу:

— Когда ангелы превратили меня в человека, я потеряла свою силу. Но Геенна… она не просто бездна. Она — демон. И она заключила с мной договор.

Её взгляд затуманился, словно она вновь погружалась в прошлое.

— Оказавшись в ловушке Хаоса, я ощутила, как время течёт иначе. Когда я вернулась, клятва, скреплённая татуировкой на моей груди, потянула меня в бездну. Я провела там… не знаю сколько времени. Постепенно я научилась слышать её голос, чувствовать её пульс. И наконец — подчинила её силу себе.

Она на мгновение замолчала, затем продолжила:

— Я почувствовала боль в груди — и поняла: что‑то случилось. Мой взор обратился к вратам Ада. Когда они пали, я… вышла из себя.

Её голос дрогнул, но она быстро взяла себя в руки.

— Геенна стала моей частью. А я стала её воплощением. Теперь мы едины. И теперь я королева Хаоса, — закончила она.

— И Геенны Огненной, — тихо добавил Абаддон, и в его голосе прозвучала не просто констатация факта, а нечто большее — почти молитва.

Элизандреа лишь кивнула, не поднимая взгляда. В зале повисла тяжёлая тишина — демоны переваривали услышанное, каждый по‑своему осмысливая масштаб перемен.

— Хорошо, что ты вернулась к нам, — с искренней радостью произнёс Астарот, одаривая улыбкой и Элизандрею, и Абаддона.

Но Элизабет не ответила. Она опустила голову, и в этом движении читалась не скромность, а глубокая, невысказанная печаль. Её пальцы нервно теребили край одеяния — единственный признак того, что за маской бесстрастной богини скрывается живая душа.

— Я не смогу долго быть с вами, — её голос звучал ровно, но в нём таилась усталость тысячелетий. — Да, я поддерживаю огонь Геенны, находясь здесь. Но без меня этот огонь — лишь пламя без души. Как бензин, подливаемый в костёр без дров. Я нужна там — чтобы держать равновесие, создавать демонов, стирать грехи с людских душ. Пока я здесь, души остаются нечистыми.

Абаддон резко поднялся. Его глаза вспыхнули алым, выдавая бурю эмоций, которую он тщетно пытался сдержать.

— Ты хочешь сказать, что скоро покинешь нас? — в его голосе смешались недоверие и боль.

— Я вышла лишь чтобы помочь, — терпеливо пояснила Элизандреа. — Если я буду часто покидать бездну, равновесие начнёт трещать по швам. А оно и так на грани. На земле — катаклизмы, люди гибнут. Если они исчезнут, мы последуем за ними.

Абаддон метнулся по залу, как загнанный зверь. Его шаги эхом отдавались от стен, пока он вновь и вновь бросал взгляды на Элизандрею. Она не могла понять: то ли он злится, то ли отчаянно переживает. Но она чувствовала его боль — ту самую, которую сама носила в себе все эти века.

«Нельзя давать ему надежду», — твердила она себе. Тот поцелуй на поле боя был слабостью. Теперь она — богиня, сердце Ада. Ей не позволено поддаваться человеческим чувствам. Даже если это ранит Абаддона, даже если он снова проведёт века в тоске — так будет лучше. Для него.

— Но ты же поможешь нам уничтожить демонов Хаоса? — голос Астарота прорвал её мысли.

— Я их королева. Они будут служить мне и исполнять мои приказы, — ответила она с ледяным спокойствием.

Зал взорвался возмущёнными возгласами. Демоны спорили, кричали, размахивали руками. Но для Элизандреи всё это превратилось в глухой шум. Её взгляд был прикован к Абаддону — он замер посреди зала, руки дрожали, губы сжаты в тонкую линию.

Как же ей хотелось броситься к нему, утонуть в его объятиях, вдохнуть родной запах… Она стиснула зубы до боли в висках, пытаясь удержать рвущиеся наружу чувства.

Когда Абаддон посмотрел на неё, она резко отвела взгляд. Но он уже подошёл, схватил её за руку и вывел из зала. Вокруг продолжали бушевать споры, но никто, казалось, не заметил их ухода.

В узком коридоре Абаддон остановился, развернул её к себе.

— Как я смогу снова потерять тебя, Элизабет? — его голос дрогнул. В глазах — столько любви и нежности, что у Элизандреи подкосились ноги. — Мы только обрели друг друга. Не заставляй меня прощаться с тобой снова. Я не хочу больше так…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Она жадно впитывала его образ: зелёные глаза, золотистые кудри, чёткие линии скул. Там, в Хаосе, она готова была отдать жизнь за возможность увидеть его снова. Сейчас он здесь — живой, тёплый, любимый.

Ей хотелось всё бросить, прижаться к нему, никогда не отпускать. Но вместо этого она собрала всю волю в кулак и посмотрела на него с холодным безразличием.

— Нам не суждено быть вместе, Абаддон. Это было ясно с самого начала, — её голос звучал как лёд, хотя внутри, в самой глубине души, разгорался пожар боли.

Лицо Абаддона исказилось. Он почувствовал, как её слова вонзаются в сердце острыми осколками.

— Зачем ты делаешь мне больно? — прошептал он, проводя тыльной стороной ладони по её щеке. — Моя Элизабет…

Она резко отстранила его руку, встретив его взгляд твёрдым, почти жестоким взором.

— Я больше не люблю тебя, Абаддон. Ты мне не нужен. Мои чувства выгорели в том огне, что теперь горит во мне.

С этими словами она развернулась и пошла прочь. Каждый шаг давался с неимоверным трудом — всё внутри кричало развернуться, броситься к нему, целовать, обнимать, никогда не отпускать…

Абаддон остался один. Он смотрел ей вслед, и в его глазах отражалась вся боль мира.

Неужели он снова потерял её — навсегда, без малейшей надежды? Абаддон сжимал кулаки, отказываясь верить её холодным словам. В груди клокотала ярость, но ещё сильнее — отчаяние. Она лжёт. Обязательно лжёт.

Тем временем в зале царил хаос. Разгром был впечатляющим: массивный стол расколот пополам, стены испещрены следами когтей, а в воздухе витал запах озона и крови. Демоны кричали, перебивая друг друга, яростно споря о судьбе демонов Хаоса.

— Убить! Всех до единого! — ревел Валиум, его кулак размером с молот обрушился на стол, заставляя тот подпрыгнуть и треснуть ещё сильнее. — Начать с Касикандриэры! Пусть другие знают: предательство карается смертью!

Люцифер сидел в своём кресле — величественном, из чёрного обсидиана. Глаза его были закрыты, лицо бесстрастно. Но стоило прозвучать имени Касикандриэры, как веки дрогнули, а зрачки вспыхнули багровым огнём. Он резко поднялся, мышцы под кожей заиграли, словно пробуждающийся хищник.

И в этот миг в зал ворвалась Элизандреа. Её силуэт окутывало мерцающее сияние — смесь адского пламени и тёмной энергии Хаоса. Не тратя слов, она метнула в Люцифера шар чистой хаотической силы.

Удар пришёлся точно в лоб. Люцифер рухнул на колени, его тело задрожало, пытаясь перейти во вторую ипостась. Но второй шар, пущенный с ледяной точностью, пригвоздил его к полу. Король Ада безвольно опрокинулся, потеряв сознание.

Зал взорвался. Демоны вскочили, обнажая клинки, выпуская когти, трансформируясь на глазах.

— Ты напала на короля! — проревел Поропол, его меч уже сверкал у горла Элизандреи. — Это карается смертью!

— Она заодно с Хаосом! Я всегда это подозревал! — вторил ему другой демон, окружая её кольцом сверкающей стали.

Абаддон стоял в стороне, не двигаясь. Его человеческое обличье казалось хрупким на фоне бушующих собратьев. Он смотрел на Элизандрею — и не узнавал её. Или не хотел узнавать.

— Элизабет? — его голос прозвучал тихо, но в нём было столько боли, что даже Поропол на мгновение замер.

Элизандреа стояла неподвижно. Меч Поропола царапнул её кожу, но она даже не вздрогнула. Её глаза — один чёрный, другой пылающий алым — смотрели на демонов с холодным презрением.

— Вы действительно думаете, что сможете меня убить? — её голос прозвучал как звон хрусталя. — Убьёте меня — умрёт сердце Ада. Кто тогда будет держать равновесие? Кто будет очищать души?

Астарот медленно приблизился, его меч дрожал в руке, но не от страха — от напряжения. Кончик клинка касался её чешуи, оставляя едва заметные царапины.

— Чего ты хочешь? — спросил он, стараясь сохранить спокойствие.

— Вы слепые идиоты, — Элизандреа выдохнула эти слова с такой горечью, что даже самые яростные демоны притихли. — Ваш король болен. Болен Хаосом.

— Демоны не болеют! — выкрикнул Поропол, но Абаддон резко обернулся к нему:

— Молчи. Пусть говорит.

Элизандреа кивнула Абаддону — едва заметно, почти незаметно.

— Хаос проник в него, — продолжила она. — Возможно, Касикандриэра заразила его намеренно. Она знала: Люцифер не примет Хаос как слугу, как приняла я. Для него Хаос стал паразитом. Он вытягивает силы, пожирает его изнутри.

Абаддон посмотрел на Люцифера. Кожа короля действительно была неестественно бледной, почти прозрачной. Под глазами залегли тёмные круги, а дыхание было прерывистым.

— Разве такое возможно? — Поропол обернулся к Абаддону, словно ожидая от него ответа.

— Хаос — не просто сила, — медленно произнёс Абаддон. — Он может стать паразитом, другом или слугой. В случае Люцифера он выбрал первый путь. И если не остановить его, король погибнет.

Демоны начали медленно опускать мечи. Сомнение поселилось в их взглядах.

— Но зачем ты напала на него? — Абаддон подошёл к Люциферу, осторожно коснулся его плеча.

— Потому что Хаос уже проник в его разум, — спокойно ответила Элизандреа, опуская руку на голову Люцифера. — Я видела его мысли. Он собирался убить вас всех. Там, у врат, я почувствовала присутствие Хаоса, но не осознавала, насколько глубоко он укоренился.

— Я подозревал, что с ним что‑то не так, — Абаддон опустил взгляд. — Но был слишком занят… другими делами. Ты можешь его вылечить?

Элизандреа подняла глаза. В них читалась усталость тысячелетий.

— Нет. Хаос проник слишком глубоко. Он как вирус в крови — уже необратимо.

— Но ты же королева Хаоса! — взорвался Астарот. — Ты должна попытаться! Он наш король! Кто займёт его место, если он падёт?

Элизандреа шагнула к Астароту. Её взгляд заставил его попятиться.

— Если Люцифер умрёт и его душа попадёт в Ад… вы сможете простить ему грехи и отправить в Рай? — её голос звучал почти насмешливо.

Астарот стиснул зубы. Желваки на его скулах заиграли.

— Не могу вылечить — но могу перебросить болезнь на другого. Есть желающие? — она обвела взглядом демонов.

Тишина. Никто не двинулся. Никто даже не посмотрел в её сторону.

«Типичные демоны», — подумала она с горечью.

— Ну же! Это ваш король! — её голос зазвенел металлом. — Где ваша преданность? Где жертва?

Но ответом ей было молчание. Демоны никогда не пожертвуют собой без приказа. Такова их природа.

— Я возьму её на себя, — тихо, но твёрдо произнёс Абаддон. Он стоял у камина рядом с Люцифером, лежавшим без сознания на полу. Огонь в камине, всегда пылающий багровым пламенем, теперь угас, оставив лишь тлеющие угли — словно предвестие грядущей тьмы.

— Я тебе не позволю, — голос Элизандреи дрогнул, хотя она изо всех сил старалась сохранить хладнокровие. «Кто угодно, но только не ты, прошу…» — мысленно взмолилась она.

— Я тебя не спрашивал, — отрезал Абаддон безжизненным тоном. Эти слова пронзили её насквозь, но она не позволила эмоциям вырваться наружу.

Астарот, наблюдавший за ними, понял: между этими двумя разворачивается драма, способная разрушить их обоих.

— Я возьму болезнь короля на себя. Это не обсуждается! — голос Абаддона прозвучал как приговор.

— Абаддон, мы можем провести голосование… — попытался вмешаться Альсиель, но был резко остановлен.

— ЭТО НЕ ОБСУЖДАЕТСЯ! — рявкнул Абаддон, глядя куда‑то в пустоту. — Долго будем возиться? — бросил он Элизандрее, застывшей в оцепенении.

В его решимости читалась боль — боль от потери, от осознания, что он снова лишился её. И страшнее всего было понимать: именно эта боль толкала его на самопожертвование.

Элизандреа медленно подошла к Люциферу. Она посмотрела на Абаддона, но он не встретил её взгляд — его глаза были устремлены в сторону, а челюсти сжаты до скрипа зубов.

Богиня опустилась на колени. Левая рука легла на грудь Абаддона, правая — на грудь Люцифера. Под ладонью она ощутила, как отчаянно бьётся сердце любимого — будто птица, бьющаяся в клетке.

На несколько мгновений всё замерло. В воздухе повисла тяжёлая тишина, нарушаемая лишь тихим треском угасающего огня. Затем Элизандреа закрыла глаза, сосредоточившись. Её пальцы слегка засветились, и между ладонями проскочили едва заметные чёрные нити — следы Хаоса.

Через пару минут всё было кончено. Она убрала руки, чувствуя, как внутри неё что‑то надломилось.

— Нам придётся поместить тебя в клетку, — произнесла она ровным голосом, пытаясь поймать взгляд Абаддона. — Ты станешь неуправляемым.

Но он по‑прежнему избегал её глаз.

— Делайте что нужно, — выдохнул он.

Цвет его лица стремительно менялся — кожа стала мертвенно‑бледной, под глазами проступили тёмные круги, словно тени наступающей ночи. В то же время Люцифер начал приходить в себя: его щёки порозовели, дыхание стало ровным, а веки дрогнули.

— Он очнётся через несколько минут, — констатировала Элизандреа, поднимаясь. Её голос звучал бесстрастно, но внутри бушевал ураган эмоций.

Абаддон сделал шаг назад, покачнулся. Астарот тут же оказался рядом, поддерживая его.

— Готовьте клетку, — скомандовал он остальным демонам. — И найдите самый крепкий металл — обычный не выдержит его силы.

Пока демоны спешно расходились выполнять приказ, Элизандреа стояла неподвижно, глядя, как Абаддона уводят. Он ни разу не обернулся. Ни разу не посмотрел на неё.

И только когда тяжёлые двери захлопнулись, она позволила себе слабость — прижала ладонь к груди, где болью отзывалось каждое биение сердца.

«Прости», — беззвучно прошептала она. — «Я не могу потерять тебя снова. Но и спасти — тоже не могу».

Глава 21. Обман

Абаддона поместили в клетку — массивную, выкованную из чёрного металла, поглощающего магию. Она стояла в глубине мрачной пещеры, рядом с другой клеткой, где томились демоны Хаоса. Холодный свет редких факелов плясал по стенам, отбрасывая длинные, изломанные тени.

Элизандреа сказала: ему осталось не больше месяца. Но Абаддон уже не цеплялся за жизнь. Он прожил невероятно долгий век, и за всё это время полюбил лишь однажды — триста лет назад, на Земле.

Тогда он встретил Элизабет — хрупкую, неуверенную в себе девушку, чья внутренняя сила поразила его до глубины души. Она была необычайно красива и храбра, и сумела завоевать не только его сердце, но и разум. Он мечтал провести с ней вечность, разделить бессмертие… Но судьба распорядилась иначе.

Элизабет стала королевой огня и тьмы — первым и единственным существом в Аду, равным по силе самому Сатане. А потом она сказала, что он ей не нужен, что больше не любит его. Эти слова оставили в его сердце рану настолько глубокую, что он перестал чувствовать боль.

Теперь Абаддон сидел в клетке, отрешённый от всего. Люцифер навещал его, благодарил за жертву — ведь Абаддон второй раз закрывал короля своей спиной. Сатана ценил это настолько, что даже пытался найти спасение, взывая к Богу. Но все попытки были тщетны — достучаться до Всевышнего оказалось всё равно что чертить узоры вилами по воде.

— Так значит, тебе дала отворот‑поворот наша огненная красавица? — раздался насмешливый голос.

В соседней клетке сидели демоны Хаоса: Асмодей, Ваал, Вельфигор и Касикандриэра. Они резались в кости, перебрасываясь колкими фразами. Но Каси вдруг встала и подошла ближе к Абаддону. Её глаза сверкнули — слухи в Аду распространялись мгновенно.

— Знаешь, это странно. Она так тебя любила… Даже наша любовь с Люцифером не прошла такую проверку. Хотя я заразила его Хаосом не просто так, — она бросила косой взгляд на Асмодея, который поднял голову с явным неодобрением. — Что? Я говорю как есть.

Касикандриэра была демоном до мозга костей, хотя когда‑то пришла в Ад из Рая. Прежде она была богиней света, управлявшей солнечным теплом — могла дарить его или забирать по своему усмотрению.

— Она вернулась в Геенну, поэтому ты решил умереть? Как это романтично, — не унималась демонесса, приближаясь к клетке. Но та мгновенно отреагировала — ударила её разрядом тока, отшвырнув назад.

— Чтоб тебя! — выругалась Каси, тут же принимая прежний облик. — Слушай, я могу вылечить тебя. Хаос тоже был во мне паразитом, но я с ним договорилась.

Абаддон медленно повернул к ней голову. Заметив проблеск интереса, Касикандриэра расплылась в улыбке. Она села напротив него, поджав под себя ноги.

— Тебе просто нужно впустить его в свою душу, как это сделали мы все, — на её лице расцвела безумная улыбка.

— И стать его марионеткой? Нет уж, — резко ответил Абаддон, снова отворачиваясь.

— Да, но зато ты будешь живой марионеткой. Сможешь быть рядом с Элизандреей.

— Не буду. Она теперь — птица не моего полёта, — он помолчал, затем спросил: — Зачем тебе это? Почему хочешь помочь мне?

— Несмотря на то, что именно ты отправил меня в тот холодный мир, ты всё ещё мой друг, Аба, — хихикнула Каси. Было ясно — у неё имелись иные мотивы, но она не собиралась их раскрывать.

— Почему ты предала нас, Каси?

Она обернулась к демонам Хаоса. Их глаза вспыхнули. Асмодей поднялся и тяжёлой поступью направился к ним.

— Тише, буйвол. Вопрос задали мне, — раздражённо прошипела Касикандриэра. Асмодей рыкнул и вернулся к своим товарищам, снова погружаясь в игру. Абаддон отметил, что все они боятся Каси, несмотря на то, что Асмодей считался самым сильным среди них.

Когда шум утих, Каси вновь повернулась к Абаддону:

— Ты не поймёшь меня. Ты не был там, где я провела все эти годы. Не знаешь, что такое Хаос и на что он способен в отношении тела и разума демона. Если ты окажешься в его власти, то пожалеешь, что бессмертен.

На мгновение её лицо омрачилось.

— Когда я оказалась в мире Хаоса, он поглотил меня целиком. Пытал, мучил, издевался, причинял невыносимую боль. Мне пришлось впустить его в своё сердце. Тогда моя сила перестала исходить от Геенны — я стала питаться энергией Хаоса. Он стал моим королём. Но Хаосу требовалось больше пространства. Его тьма разрасталась с каждым мгновением, и он искал способ вырваться наружу.

Её лицо исказилось злобой, но тут же смягчилось лёгкой улыбкой.

— Там, в Хаосе, я встретила Асмодея, Ваала, Вельфигора и ещё пару ангелов, застрявших вместе с нами. Мы пытались найти выход, но всё было тщетно. В конце концов мы смирились и жили спокойно. Но Хаос сообщил о демонессе, черпающей его силу и способной открыть портал. Он шептал ей моё имя. И вот она появилась — невероятно сильная демонесса, заявившая, что спасёт меня и владеет Хаосом.

Воспоминания об Элизандрее отразились на её лице тенью грусти.

— Мы могли бы вернуться, но Хаос сказал — ещё рано, нужно ждать. Спустя долгие годы мой король прошептал мне на ухо: «Пора». Он пообещал помочь. Я предупредила остальных и сделала, как было велено. И вот мы здесь, — она обвела руками клетку. — Тьма Хаоса рано или поздно поглотит Элизандрею. Она уничтожит этот мир, будь уверен. Хаос возьмёт своё. Он станет правителем этой вселенной, уничтожив всё без остатка.

— Хаос разговаривал с тобой? — уточнил Абаддон. Он столетия служил его проводником, но ни разу не слышал его голос.

— Конечно. Элизандреа тоже слышит его, не сомневайся.

Абаддон выслушал историю Касикандриэры, но не простил её за предательство. Он потерял любимую на восемьсот лет — и всё напрасно. Сколько лет пришлось пережить Элизандрее без него? Он тяжело вздохнул. Теперь это уже не имело значения. Видимо, для неё эти годы не прошли бесследно — она разлюбила его.

Когда в Аду воцарилась тишина, демоны разошлись по своим обиталищам. Абаддон погрузился в чтение книг, принесённых Люцифером. В соседней клетке демоны Хаоса играли в карты, перешёптываясь и бросая настороженные взгляды по сторонам. Несомненно, они искали способ сбежать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Люцифер всё ещё колебался, решая, как поступить с демонами Хаоса. Элизандреа настойчиво убеждала: их стоит оставить в живых.

— Я контролирую их, — твёрдо говорила она. — Равновесие рано или поздно восстановится, компенсировав эту силу чем‑то другим. Уничтожать столь могущественных демонов неразумно. Скоро грядет война с ангелами — они могут стать ценным подспорьем. В Раю тоже появились сильные ангелы Хаоса.

Абаддон чувствовал, как слабеет, но изо всех сил старался сохранить ясность рассудка, не позволяя Хаосу захватить его разум. Книги помогали — пока. Однако временами он начинал видеть то, чего не было на самом деле.

В один из таких моментов он уловил движение и, повернув голову, замер: перед клеткой стояла Элизандреа. Огненные волосы сияли, словно охваченные пламенем.

— Что ты тут делаешь? — резко бросил он.

— Пришла проведать тебя, — её взгляд не дрогнул. Глаза светились рыжим — отблеском огня, что теперь пылал внутри неё.

— Уходи. Ты нужна в бездне. Не нарушай и без того шаткое равновесие, — Абаддон отвернулся к книге, но буквы расплывались перед глазами.

Она знала: её визит — нарушение законов, последствия придётся разгребать потом. Но не прийти не могла. Ей необходимо было увидеть его ещё раз — прежде чем уйти навсегда. Сила Геенны поглотит её, как поглотила предыдущую владелицу, и она навеки окажется во власти огня.

— Не гони меня, — прошептала Элизандреа с мольбой.

Демоны Хаоса насторожились, пытаясь уловить суть разговора. Один лишь взгляд королевы пригвоздил их к месту. Они подчинялись ей беспрекословно — как послушные псы.

— Говори, зачем пришла, и уходи, — Абаддон с грохотом захлопнул книгу. Она отвергла его в зале, а теперь просит не прогонять. Злость, растерянность и боль смешались в нём.

— Я пришла попрощаться, — Элизандреа шагнула в клетку.

Абаддон поднялся, невольно отступив назад — почти до самой стены. Перед ним стояла богиня огня — прекрасная, словно незваный ангел в этом мрачном месте. По сравнению с местными демонами она и вправду казалась невинной. По крайней мере, так думал Абаддон.

Её рыжие волосы струились завитками до самых пят. На ней были короткие кожаные шорты, атласный топ алого цвета и сапоги в тон. Эта одежда так не походила на ту, что носила прежняя Элизабет… Что же он сделал с той девушкой, которая когда‑то шла по мосту босая, смахивая слёзы с румяных щёк?

Абаддон никогда признавался ей, что уже тогда, при первой встрече, он бесповоротно проникся ею. Её мысли были чисты, как энергия Небес. Девушка без души оказалась самым душевным существом во всём мироздании.

Они оказались в самом сердце Геенны — в месте, где вихрь пламени не обжигал, а лишь шептал, словно живое существо. Эти звуки напомнили Абаддону едва уловимые послания, которые он слышал, когда отчаянно искал её сквозь века. Теперь он знал: это была она. Её голос, её душа, пробивавшиеся сквозь огненную завесу.

— Ты посылала мне знаки, — его голос дрогнул. — Знаки, которые я не мог расшифровать. Зачем тогда оттолкнула меня?

Но Элизандреа не ответила. Вместо слов — шаг навстречу, прикосновение губ к его губам. Сначала Абаддон сопротивлялся, пытаясь удержать остатки самообладания. Но это было всё равно что пытаться остановить лавину голыми руками. Он сдался — и в этом поражении обрёл долгожданное блаженство.

Их встреча, столь выстраданная, превратилась в прощальный ритуал. Она останется здесь навеки, поглощённая пламенем Геенны. Он уйдёт в небытие — без надежды на встречу в загробном мире. Их любовь, прошедшая через тысячелетия испытаний, обречена на финал. Ни демоны, ни ангелы, ни люди не знали, что ждёт за чертой смерти. Но одно было неоспоримо: вместе им не быть.

Элизандреа начала снимать с него одежду — медленно, почти ритуально. Абаддон помогал, его пальцы дрожали от нетерпения, накопленного за восемьсот лет ожидания. Для неё этот момент был ещё более долгожданным — миллион лет тоски, сведённые к нескольким часам близости.

Когда последние одежды упали на раскалённый камень, Абаддон властно опрокинул её на спину. Его тело накрыло её, словно щит, защищающий от всего мира. Губы обрушились на её кожу — жадно, требовательно, запоминая каждую линию, каждый изгиб.

Чешуя Элизандреи оказалась неожиданно нежной, похожей на бархат, переливаясь алыми отблесками пламени. Абаддон замер над ней, пытаясь впитать взглядом каждую черту. Её глаза были полуприкрыты, губы слегка разомкнуты — в них читалась безмерная любовь и смирение перед неизбежным.

— Скажи, что не любишь меня, — потребовал он, но в голосе уже не было прежней твёрдости.

Она молчала. Лишь стон сорвался с её губ, когда он прижался к ней ещё теснее.

— Скажи, — повторил он, целуя её шею, — скажи это снова…

— Я люблю тебя, Абаддон. Всегда буду любить, — выдохнула она, когда он наконец соединился с ней.

В этот миг реальность растворилась. Остались только они двое — два измученных сердца в безумном мире, где время потеряло значение. Их движения были медленными, почти болезненно осторожными — они пытались растянуть каждое мгновение, отсрочить неизбежное прощание.

Его руки не переставали исследовать её тело — то нежные, как дуновение ветра, то жёсткие, будто стремящиеся навсегда оставить след. Он зарывался пальцами в её огненные волосы, вдыхая аромат, который стал для него синонимом жизни. Иногда хватал за пряди, притягивая к себе, чтобы вновь утонуть в поцелуе.

— Я тоже люблю тебя, моя Элизабет, — шептал он после каждого всплеска наслаждения.

Элизандреа переместилась наверх, её обгоревшие крылья распахнулись за спиной, словно пытаясь обнять весь мир. Она покрывала поцелуями его шею и грудь, иногда слегка прикусывая кожу. Его ладони скользили по её спине, ощущая каждый позвонок, каждую линию её совершенного тела.

Огонь вокруг них пульсировал в такт их движениям, создавая причудливую симфонию света и тени. Пламя шептало, словно повторяло их имена, сливая воедино два голоса в бесконечном хоре.

Каждый вздох, каждое прикосновение становились последними — и потому бесценными. Они знали: это конец. Но в этом конце была своя красота — красота завершённого круга, красота любви, победившей время, но не сумевшей победить судьбу.

Вначале их близость была поистине огненной — неистовой, всепоглощающей. Страсть обрушилась на них лавиной: губы оставляли на коже кровавые укусы, ногти вырывали тихие стоны, а в воздухе витал запах раскалённого металла и опалённой плоти. Но постепенно буря улеглась, и на смену неистовству пришла трепетная нежность.

Часы слились в единое целое. Они были двумя сердцами, бьющимися в унисон, двумя душами, забывшими о времени и пространстве. Когда же силы наконец иссякли, Элизандреа прильнула к его груди. Так они лежали долгие часы — обнажённые, беззащитные, но бесконечно счастливые. Разговаривали ни о чём, смеялись над пустяками, делились детскими воспоминаниями. На какое‑то время адский огонь за стенами перестал существовать — остались лишь они, как обычные влюблённые, которым неведомо горе.

Но время не щадит никого.

Когда настал час прощания, Элизандреа подарила ему последний поцелуй — нежный, как шелест крыльев, горький, как пепел.

— Нам пора. Силу Геенны сдерживать я скоро буду не в силах, — её голос дрогнул, но на лице застыла улыбка — печальная, но светлая.

Она переместила их в свою бывшую комнату — тихое убежище, где когда‑то хранились её мечты и надежды.

— Почему я не в клетке? — Абаддон ошарашенно огляделся.

— Она тебе больше не нужна, — тихо ответила Элизандреа, опустив глаза. На ресницах дрожали слёзы, готовые сорваться в любой момент.

— Что ты сделала?! — его голос прозвучал резко, почти грубо. Внутри нарастала паника.

— То, что должна была. Я забрала у тебя хворь. Ты имеешь право жить.

Абаддон схватил её за плечи, слегка встряхнул, не веря своим ушам:

— Но ты же умрёшь! Умрёшь, глупая! Зачем мне эта жизнь без тебя?!

Слезинка скатилась по её щеке — Элизандреа тут же смахнула её, словно стыдясь слабости. Абаддон вглядывался в её глаза, пытаясь найти хоть каплю сомнения, но видел лишь решимость.

— Я в любом случае обречена, — произнесла она с грустной улыбкой. — Не переживай, любовь моя. Эта сила всё равно поглотила бы меня. Мне пришлось бы провести миллиарды лет в заточении. Умерев, я сольюсь с Геенной. Теоретически я не умру — стану разумной силой, буду контролировать сердце Ада.

— Теоретически?! Элизабет, ты убиваешь меня! Плевать на Ад, плевать на всё! Мне не нужен этот мир без тебя!

Абаддон не мог принять реальность. Она обманом забрала его хворь — снова пожертвовала собой ради другого. Демоны так не поступают. Он жертвовал собой не раз — в нём текла кровь херувимов. Но Элизандреа не имела души. Её смерть не приведёт даже в небытие — она растворится в пламени.

— Нет! Ты не можешь! — вырвалось у него.

Злость накрыла его волной — злость на неё, на себя, на весь этот проклятый мир. Но в глубине души он понимал: смерть — милосерднее, чем тысячелетия одиночества.

Элизандреа поцеловала его — медленно, нежно, вбирая в себя каждое биение его сердца, каждый вздох, каждый аромат его кожи.

— Прости меня. Так будет правильно.

— Нет, прошу, постой!

В мгновение ока она исчезла. В его руке остался лишь медальон — тот самый, что он когда‑то передал Касикандриэре. Абаддон взглянул на него и бросился к бездне.

Добравшись до балкончика, он замер. Огонь Геенны разбушевался — стал шире, ярче, агрессивнее. Он знал: это её боль, её последние мгновения.

Наклонившись на перила, он закричал что есть мочи:

— Элизабет! Я не смогу без тебя, слышишь?! Не смогу!

Он швырнул ей свой медальон. Языки пламени жадно схватили его, но тут же выплюнули обратно. И тогда он услышал её шёпот — тихий, но отчётливый, словно ветер, пробирающийся сквозь огонь:

— Живи ради меня. Ведь я так тебя люблю.

Абаддон поднял медальон. Тот изменился: в сердце клубка змей теперь красовался огненный опал. В этом камне он чувствовал её — её силу, её любовь, её бессмертный дух.

Он сжал медальон в кулаке, глядя на бушующее пламя. Где‑то там, в самой сердцевине огня, она продолжала жить — не как женщина, а как сила, как сущность, как сама Геенна.

И он знал: пока в его сердце горит её свет, пока в ладони лежит этот камень, она останется с ним. Навсегда.

Глава 22. Новое начало

Абаддон сидел в кресле на балкончике и смотрел на огненный вихрь. Вихрь закручивался в торнадо, ревел, выплескивая искры и горячий воздух. Демон не видел свою Элизабет, но чувствовал её силу. Он разговаривал с ней, рассказывал обо всем что происходит, она иногда казалось отвечала ему. Но все, что он слышал — это уносимые вихрем слова, которые так и не долетали до его ушей. Тут, рядом с ней, окутанный её силой словно в мягкий плед, демон чувствовал себя целым.

Абаддон держал в одной руке стакан с виски, а в другой медальон. Нна полу рядом стояла почти пустая бутылка виски. Несмотря на то, что он был нестареющим демоном, его лицо казалось стало старше. Оно выглядело изрядно потрёпанным, как и его одежда, которая давно уже не менялась. Он считал глупостью обращать внимания на такие мелочи, особенно, на фоне всего, что происходит.

Абаддон потерял свою любимую, окончательно и бесповоротно, теперь нет надежды на то, что она будет с ним. Это уничтожало и пожирало его изнутри. Он чувствовал, будто в нем копошатся змеи, которые выедают его грудную клетку, вместе с сердцем и душой. И вскоре, от него останется лишь оболочка.

Ад нашёл пристанище новых Небес, где — то на северном полюсе и готовился к войне в которой, скорее всего не будет победителей. Зачем все это? Зачем Абаддон так долго страдал, чтоб в итоге все вот так закончилось? Хеппи Энда не будет, не в их истории.

— Я так скучаю по тебе, моя Элизабет… — прошептал он и был уверен, она его слышит. Ведь после этого, огненный вихрь дрогнул сильнее обычного, это означало: «Я тебя тоже». Тяжело быть рядом когда не можешь дотронуться, или даже увидеть любимые глаза.

— Так и знал, что ты тут, — вдруг рядом с ним оказался Астарот. Он тяжело вздохнул и тоже взглянул на вихрь, который будто поприветствовав его тихонечко застонал.

— Здравствуй Элизандреа, — проговорил Астарот в слух, и облокотился на обгоревшие перила балкончика, обратившись лицом к Абаддону. Астарот посмотрел на демона укоризненно за его внешний вид, а в слух сказал:

— Жаль, что мы не можем ей помочь.

— Все зря, — отозвался Абаддон. Он допил свое виски и встал. — Если выиграем эту войну, то я уйду в небытие, если проиграем, оно же лучше.

— Не говори так Абаддон. — Астарот разозлился на друга, за такие слова, ведь не понимал его. Астарот никогда никого не любил, его обошла эта хворь стороной. Он видел, как страдает Люцифер с Абаддоном, и не хотел себе такой же участи. Вообще, демоны влюбляются редко, но если это происходит, то это очень сильное чувство.

— А как мне говорить? — Абаддон поднял грустные и пустые глаза на друга. — Знаешь как тяжело, когда ты живёшь несколько тысяч лет без особой цели, а когда в твою жизнь приходит смысл, его у тебя забирают. После такого тебе не нужна никакая жизнь, ни вечная, ни вековая.

Абаддон встал на ноги и кривой походкой поковылял за новой бутылкой алкоголя. Астарот остался наедине с Элизандреей. Он облокотился локтями на перилла и взглянул на огонь, который отразился в его глазах.

— Если у тебя есть хоть одна лазейка, возвращайся к нам. После он ушёл, оставив Элизандрею одну.

***

— Абаддон! — голос Люцифера ворвался в комнату, как раскат молниеносного гнева, разрывая вязкую тишину.

Абаддон резко выпрямился в кресле у камина. Вокруг него — россыпь пустых бутылок, словно осколки его прежнего мира. Алкоголь не мог по‑настоящему оглушить демона, но дарил хрупкую передышку — шанс на миг забыть, что Элизандреи больше нет.

Он поднял взгляд — и сердце оборвалось.

Лицо Люцифера… искажённое, бледное, с глазами, полными невысказанного ужаса. Абаддон вскочил так резко, что кресло с грохотом опрокинулось.

— Элизандреа… — Люцифер запнулся. Слова не шли. Они обжигали горло, будто расплавленное стекло. Он сжал кулаки, пытаясь вытолкнуть из себя то, что уже знал. — Она… ушла.

— Нет… — выдохнул Абаддон.

И рванул вперёд — не думая, не чувствуя ног. Только бешеная пульсация крови в ушах: «Неправда. Не может быть».

Но правда настигла его у балкончика.

Он рухнул на колени, впиваясь пальцами в раскалённый камень. Перед ним — огненный вихрь, всё такой же величественный, всё такой же равнодушный. Но её там не было. Ни отголоска. Ни намёка. Ни единого луча её тепла.

Элизандреа ушла.

В одиночестве.

Без него.

Боль ударила, как клинок — острая, беспощадная. Она рвала грудь, душила, выжигала изнутри. Почему? Почему именно сейчас? Почему она не пришла к нему? Почему он не успел сказать… всё, что должен был сказать?

За перилами, прислонившись к стене, стоял Люцифер. По его щекам катились слёзы — редкие, тяжёлые, как капли расплавленного свинца. Он бил себя в грудь, будто пытаясь выбить из себя эту невыносимую пустоту. Даже потеря Касикандриэры не шла ни в какое сравнение. Тогда была боль, но сейчас — конец. Он был рядом, когда она ушла. Видел, как её сила угасла. Чувствовал, как мир стал другим — холодным, пустым, лишённым её света.

Абаддон медленно поднялся. Шаг. Ещё шаг.

Он подошёл к перилам. В руке — медальон. Последний осколок её сущности. Он всё ещё хранил тепло, почти живое, почти её.

Огонь Геенны лизнул его лицо, окрашивая глаза в рыжие отблески пламени.

Они станут единым целым. Навеки.

Он запрыгнул на перила, глядя вниз — в бездну, где его ждала не смерть, а объединение. Где он наконец сможет коснуться её, почувствовать её, стать с ней одним целым.

И вдруг — хватка на лодыжках. Резкая, железная.

Абаддон обернулся.

Перед ним стояла она.

Элизабет.

Та самая девушка, которую он встретил когда‑то на Земле: шоколадные волосы, мягко спадающие на плечи; тёмно‑синие глаза, глубокие, как озёра памяти; белое платье, невесомое, как утренний туман; босые ноги, касающиеся камня с такой нежностью, будто она боялась потревожить мир.

На её лице — улыбка. Светлая, чистая, как первый луч рассвета.

Не веря своим глазам, он спрыгнул с перил, бросился к ней, схватил её в объятия — крепко, отчаянно, так, что кости затрещали. Он прижал её к себе, вдыхая её запах, чувствуя тепло её кожи, боясь, что она исчезнет, как сон.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты нужен Аду, любимый… — её голос звучал мягко, по‑человечески. Без мощи Геенны. Без пламени. Только она. Только его Элизабет.

— Я не могу жить без тебя… — прошептал он, и слёзы, которых он не знал уже века, обожгли его щёки. Абаддон не плакал с тех пор, как стал демоном. Но эта боль была сильнее. Она рвалась наружу, требуя выхода, требуя признания.

— Ты должен, любовь моя. Мы встретимся с тобой совсем скоро. Прошу, верь мне.

Она взяла его лицо в ладони — нежные, тёплые, живые. Поцеловала в лоб — легко, как прощальный шёпот ветра.

А затем исчезла.

Только эхо её голоса осталось в его ушах: «Верь мне…»

Абаддон стоял, сжимая медальон в дрожащих пальцах.

Люцифер, наблюдавший за ним, сделал шаг вперёд. Он не позволил бы другу прыгнуть. Но он видел её. На мгновение. Только на мгновение.

И это мгновение изменило всё.

***

Прошло пятьдесят лет с той страшной битвы между ангелами и демонами. Демоны, поднявшие мятеж против Небес, одержали победу — но какой ценой?

Сражение было чудовищным. Ангелы Хаоса выкашивали ряды демонов первого ранга, словно колосья. Пали верные советники Люцифера — Альсиель и Поропол. В пылу боя нашли свою гибель и демоны Хаоса — Вельфигор и Асмодей.

Но Ад применил оружие, созданное Элизандреей. С его помощью удалось обратить ангелов Хаоса в простых людей. Семь дней и семь ночей длилась битва, пока от Небес не осталось лишь кровавое месиво — тела, грязь и тишина.

Больше половины ангелов, архангелов и херувимов были мертвы. Даже архангел Гавриил лишился божественной сущности — его обратили в человека и низвергли на Землю, стерев память. Всех причастных к войне постигла та же участь.

Теперь во главе восстановленных Небес стоял Астарот. Люцифер и Абаддон правили в Аду. Между мирами воцарился хрупкий мир. Ангелы и демоны наведывались друг к другу — то для переговоров, то просто в гости. Всё изменилось до неузнаваемости.

Казалось, хаос остался в прошлом. Каждый нашёл своё место. Но судьба готовила новый поворот.

***

Абаддон спустился на Землю. Задание было простым: устроить обрушение моста. В Аду истощились запасы душ, а Смерть не справлялась. Приходилось брать дело в свои руки.

Мир людей преобразился. Абаддон помнил его иным — тем, где когда‑то ходила Элизабет в человеческом обличье. Он часто вспоминал её. Как и все в Аду.

Люцифер вновь повесил её портрет в зале переговоров. Теперь на нём Богиня предстала в образе Геенны — величественная, огненная, неукротимая. Абаддон понимал боль Сатаны. Люцифер любил Элизабет. И будет любить вечно.

Демон оказался в Париже. Город изменился до неузнаваемости. Вместо каменных джунглей — оазисы зелени. Водопады струились между зданий, деревья пробивались сквозь асфальт. Люди научились жить в гармонии с природой: отказались от вредного топлива, перестали загрязнять атмосферу.

Париж утопал в зелени, но не был заброшен. Улицы полны людей, транспорта, животных. Жизнь бурлила, сплетаясь с природой в причудливый симбиоз.

На миг Абаддон замер, восхищаясь красотой. Но долг призвал его к мосту Берси.

Он взял напрокат тёмно‑синий кабриолет. Ветер играл его волосами, музыка гремела из динамиков. Демон подпевал, отстукивая ритм длинными пальцами по рулю.

В час пик мост заполнился машинами. Жертв будет достаточно.

Абаддон остановил кабриолет на середине моста. Вышел, подошёл к краю. Прикинул, куда лучше ударить…

И вдруг — голос. Знакомый до боли. Сердце пропустило удар, затем забилось чаще.

— Ты меня никогда не слушаешь, Ронан! Я говорила — попадём в пробку, если ты будешь копаться со своими побрякушками!

— Успокойся, Енифер. Я сейчас позвоню твоему отцу, извинюсь.

— Он терпеть не может опозданий. Особенно в день рождения!

Абаддон приблизился к жёлтой машине с открытыми окнами. Наклонил голову. Увидел завитки белых волос.

Девушка повернула лицо — и вскрикнула от испуга.

— Эй, в чём дело?! — рявкнул парень за рулём, заметив незнакомца.

Абаддон не слышал его. Он смотрел на девушку, не веря своим глазам.

— Элизабет… — прошептал он, глядя на неё, словно одержимый.

— Э‑э‑э… Я не Элизабет. Меня зовут Енифер, — ответила она.

Но это была она. Тот же голос, те же синие глаза. Лишь волосы стали белыми. Всё остальное — неизменное. Абаддон ни за что не спутал бы её с другой.

Он застыл, не в силах пошевелиться. Она смотрела на него — будто узнавала. На миг между ними возникла незримая связь, словно эхо забытой жизни.

— Эй, ты что, проблемы хочешь?! — снова рявкнул парень.

Но Абаддон не замечал его.

Она жива. Снова.

Это реинкарнация. Ошибки быть не может.

Почему? Зачем Небеса вернули её? Что это — шанс или новая ловушка?

В его душе вспыхнула надежда — хрупкая, как пламя свечи на ветру.

***

Элизандреа сотворила оружие — небывалое, пугающее своей мощью. Оно могло обратить в человека любого демона или ангела, вне зависимости от ранга и силы, но подчинялось лишь тем, в ком пылал адский огонь. Это был не просто клинок или артефакт — скорее, сущность, сотканная из первородного пламени и воли самой Геенны. Оно пульсировало, словно живое, и шептало на забытом языке, обещая власть тем, кто достоин.

Люцифер стоял перед ней, охваченной пламенем, и чувствовал, как сердце разрывается на части. Он хотел обнять её — так, как обнимал когда‑то, до всех предательств и ошибок. Но адский огонь, окутавший Элизандрею, был непроницаем даже для него.

Король Ада был сломлен. Предательство Касикандриэры ранило, но не так, как неизбежная утрата Элизандреи. Он всё ещё любил её — безответно, отчаянно, с той же силой, что и века назад. Он смирился с её выбором — с Абаддоном, — но это смирение не приносило покоя. Даже в объятиях Касикандриэры его мысли возвращались к Элизандрее. Он искал способ спасти её, но каждый путь упирался в стену безысходности.

Время истекало. Элизандреа оставалась в сердце Геенны, и дни её были сочтены. Хворь, поглощённая ею ради Абаддона, или сама Геенна, требовавшая жертву, скоро заберут её.

Абаддон не знал покоя. Он погрузился в древние фолианты, листал страницы, испещрённые забытыми заклинаниями и пророчествами. Он искал — отчаянно, до изнеможения — хоть что‑то, способное спасти её. Люцифер, несмотря на свою гордость, присоединился к нему. Они прошли через лабиринты забытых знаний, пробирались сквозь миры, где даже тени боялись появляться. И, наконец, они нашли Бога.

Это было почти невозможно — но они сделали это. Однако даже всемогущий Творец развёл руками. Его власть не простиралась туда, куда уже шагнула судьба Элизандреи.

Тогда они решили — просто быть рядом.

Абаддон и Люцифер сменяли друг друга у балкончика, откуда открывался вид на огненное торнадо Геенны. Иногда сидели вместе, молча глядя на бушующее пламя, иногда поодиночке, погружённые в свои мысли. С каждым уходящим днём боль становилась острее, словно лезвие, медленно погружающееся в сердце.

А там, в самом сердце огня, Элизандреа чувствовала их. Она ощущала каждую ноту их боли, каждое биение их сердец, наполненных любовью и отчаянием. Её собственная душа разрывалась, но она знала — это ещё не конец.

Она смотрела на них сквозь пламя — двух мужчин, чьи судьбы переплелись с её судьбой. Один любил её безнадёжно, другой — отчаянно. Оба были готовы на всё, но ни один не мог изменить неизбежное.

***

Абаддон сидел в кресле на балкончике, зачарованно глядя на огненный вихрь. Тот крутился, словно живой — то сжимался в тугую спираль, то взрывался снопом искр, выплёвывая волны раскалённого воздуха. Демон не видел Элизабет, но чувствовал её: её сила обволакивала его, как тёплый, почти осязаемый плед. Он говорил с ней — рассказывал обо всём, что происходило в Аду, делился мыслями, которые больше некому было доверить. Иногда ему казалось, что она отвечает — но слова уносило ветром, оставляя лишь эхо в его сознании.

В одной руке он сжимал стакан с виски, в другой — медальон, ставший для него последней связью с любимой. На полу рядом валялась почти пустая бутылка. Несмотря на бессмертие, его лицо выглядело измученным — морщины углубились, глаза потухли, а одежда, давно не знавшая смены, висела на нём мешком. Он не видел смысла следить за внешним видом — всё это казалось ничтожным на фоне утраты.

Он потерял Элизабет окончательно. Надежда, которая ещё теплилась где‑то в глубине души, угасла. Теперь он знал: она никогда не вернётся к нему. Это знание разъедало изнутри, словно тысячи змей, терзающих сердце и душу. Он чувствовал, как с каждым днём становится всё более пустым — ещё немного, и от него останется лишь оболочка.

Ад готовился к войне. Новые Небеса нашли пристанище где‑то на Северном полюсе, и столкновение было неизбежно. Но Абаддон не видел в этом смысла. Зачем он страдал все эти века? Зачем боролся, если финал оказался таким? В их истории не будет счастливого конца — только пепел и тишина.

— Я так скучаю по тебе, моя Элизабет… — прошептал он, зная, что она слышит.

И словно в ответ огненный вихрь дрогнул, вспыхнул ярче, будто говоря: «Я тоже». Как же мучительно быть рядом и не иметь возможности прикоснуться, увидеть её глаза, почувствовать тепло её рук.

— Так и знал, что ты тут, — раздался голос Астарота.

Абаддон даже не обернулся. Астарот тяжело вздохнул и тоже устремил взгляд на вихрь. Пламя будто откликнулось — тихо зашелестело, словно приветствуя его.

— Здравствуй, Элизандреа, — произнёс Астарот вслух, затем опёрся на обгоревшие перила балкончика и повернулся к Абаддону. Его взгляд скользнул по неряшливому облику друга, и он сдержанно заметил:

— Жаль, что мы не можем ей помочь.

— Всё зря, — глухо отозвался Абаддон. Он допил виски, поднялся и, пошатываясь, направился к шкафу за новой бутылкой. — Если выиграем эту войну, я уйду в небытие. Если проиграем… что ж, это будет даже лучше.

— Не говори так, Абаддон! — Астарот резко выпрямился, его голос дрогнул от гнева. Он не понимал друга — никогда не испытывал того, что чувствовал Абаддон. Любовь обошла его стороной, и он всегда считал это удачей. Видя страдания Люцифера и Абаддона, он лишь убеждался: лучше оставаться холодным. Демоны влюбляются редко, но если это случается, то чувство становится разрушительной силой.

— А как мне говорить? — Абаддон медленно поднял на него глаза — пустые, полные безысходности. — Ты знаешь, каково это — прожить тысячи лет без цели, а потом обрести смысл, и тут же потерять его? После такого жизнь теряет ценность — неважно, вечная она или нет.

Он нетвёрдой походкой двинулся к шкафу, оставив Астарота наедине с огненным вихрем. Тот опёрся локтями на перила, устремив взгляд в пламя. Огонь отражался в его глазах, играя причудливыми бликами.

— Если у тебя есть хоть одна лазейка… возвращайся к нам, — тихо произнёс он, словно обращаясь к самой Геенне.

Затем развернулся и ушёл, оставив Элизандрею одну — наедине с её огнём и судьбой.

***

— Абаддон! — раздавались встревоженные крики Люцифера, влетая к нему в комнату. Абаддон сидел в кресле у камина, а вокруг него валялись бутылки спиртного. Алкоголь не мог вызвать сильное опьянение у демонов, но помогал забыться.

Абаддон вскочил на ноги увидев лицо Люцифера, его сердце остановилось в этот момент.

— Элизандреа! — Люцифер не мог произнести в слух, то, что произошло, у него просто не поворачивался язык.

— Нет… — прошептал Абаддон и сорвался со всех ног. К его горлу подкатил ком, а грудную клетку сдавило дикой болью. Почему сейчас? Почему она так рано покинула их? Он надеялся, что любимая хотя бы перед смертью придет к нему попрощаться. Он не готов её отпустить. Абаддон верил, что потеряет её ещё не скоро, но это произошло.

Абаддон летел в сторону балкончика, а когда добежал, то упал на колени.

Огненный вихрь был таким же как раньше, ничего не было странного, но Абаддон больше не чувствовал Элизандрею, она умерла. Его Элизабет покинула их в одиночестве, никто не мог прийти к ней, чтоб скрасить последние дни жизни. Разве теперь это жизнь? Почему она обрела его на вечные страдания? За что? Боль резала, жгла, и убивала его изнутри.

Там за стеной балкончика, по стене скатился Люцифер, по его щекам текли слезы. Он бил себя по груди, пытаясь выбить эту боль. Сатана никогда не чувствовал такого, даже тогда, когда потерял свою первую любовь, Касикандриэру. Король не знал куда себя деть, именно при нем, Элизандреа испустила дух. Он сидел на кресле и вдруг почувствовал пустоту, которая стала медленно заполнять помещение. Тогда Люцифер понял, что больше не чувствует силу Элизандреи.

Абаддон встал с колен и сделал шаг, ещё шаг. Оказавшись у балкончика, он одним рывком запрыгнул на него и встал на перила. В руках он держал тот медальон, в которомивсе еще чувствовалась Элизандреа. Огонь Геенны обжег слегка его лицо, отражаясь рыжим цветом в его глазах. Абаддон прыгнет в бездну и она его поглотит, его тело смешается с огнем. Они станут единым целым с Элизандреей, на века как и мечтали.

Вдруг его кто — то схватил за лодыжки, он повернул голову. На него смотрела Элизабет, она выглядела так, как при их первой встречи: шоколадные волосы, темно синие глаза, белое платье и босые ноги. Она улыбалась ему.

Абаддон не веря своим глазам торопливо слез с перил. Он вцепился в неё, крепко обнимая, в попытке не упустить больше никогда.

— Ты нужен Аду любимый… — сказала Элизабет ему, своим нежным человеческим голосом.

— Я не могу жить без тебя… — прошептал он сдерживая предательские слезы. Абаддон никогда не плакал как стал демоном, но эту боль, нужно было выпустить наружу.

— Ты должен любовь моя. Мы встретимся с тобой совсем скоро прошу, верь мне.

Она заключила его щеки в свои ладони и поцеловала в лоб, а через мгновение исчезла.

Абаддон остался стоять там, пока Люцифер наблюдал за ним, он бы не позволил другу спрыгнуть. Но готов был поклясться, что видел Элизандрею, но лишь мгновение.

***

Прошло уже пятьдесят лет с момента сражения между ангелами и демонами. Демоны напали на Небеса и одержали победу. Битва была необычайно жестокой, ангелы Хаоса уничтожили больше половины демонов первого ранга, среди них были советники Люцифера: Альсиель и Поропол, так же были убиты демоны Хаоса, Вельфигор и Асмодей. Ад использовал оружие, что создала Элизандреа, им удалось сделать ангелов Хаоса людьми. Битва длилась семь дней и семь ночей, пока от небес не осталось ничего, кроме крови, мертвых тел и грязи. Больше половины ангелов, Архангелов, и Херувимов было убито. Архангела Гавриила также сделали человеком и отправили на землю. Все, кто был причастен к этому, отправили на землю в качестве человека стерев память. Теперь во главе рая, стоял Астарот, он снова выстроил Небеса в облаках, а Люцифер и Абаддон остались править в Аду. Теперь, между ангелами и демонами был мир и идиллия, они могли прилетать друг к другу, чтоб решать какие — то вопросы, или просто проведать. Мир ангелов и демонов изменился до неузнаваемости.

Все казалось, встало на свои места, каждый был занят своим делом, пока кое-что не произошло.

Абаддон спустился на землю, ему необходимо было создать обрушение одного моста. В Аду было недостаточно душ, поэтому пришлось прийти за ними самому. Они делали это в крайнем случае, только когда Смерть переставала справляться.

Мир людей изменился до неузнаваемости. Абаддон запомнил его совсем другим, когда по нему еще ходила Элизабет, в человеческом теле. Он часто вспоминал её, как и все демоны Ада. Люцифер снова повесил её портрет в главном зале переговоров, только на нем Богиня уже выглядела, как Геенна. Абаддон знал, что Сатана любит Элизабет, поэтому понимал его чувства и то, как ему больно.

Демон оказался снова в Париже. Город теперь выглядел иначе и стал неузнаваемым, повсюду было много маленьких водопадов и зелени, Париж буквально тонул в ней. Люди стали очень трепетно относится к природе и старались жить с ней в гармонии. Они перестали использовать вредное топливо, перестали выбрасывать химикаты в атмосферу. Париж был густо заселен людьми и природой. Это было похоже на то, что город, давно был заброшен и сквозь него проросла зелень. Но тут было полно людей, транспорта и животных. Вначале Абаддон любовался красотой, но потом вспомнив о задании, отправился на мост Берси. Он взял машину на прокат и поехал по нему. Нужно было попасть в час пик, чтоб весь мост был забит машинами, так жертв будет больше.

Абаддон взял темно синий кабриолет и включил музыку на всю. Его волосы развивал ветер, демон подпевал в такт музыке, отстукивая ритм, длинными пальцами. Остановившись на середине моста, решил, что пора.

Абаддон вышел из машины, подошёл к краю моста, думая по каким местам бить и хотел было уже начать, как вдруг услышал знакомый до боли голос. Его сердце встрепенулось, стало колотиться быстрее.

— Ты меня никогда не слушаешь Ронан, я говорила тебе, мы попадём в пробку, если ты будешь копаться со своими побрякушками.

— Успокойся Енифер, я сейчас позвоню твоему отцу и извинюсь перед ним.

— Ты же знаешь, он терпеть не может когда опаздывают, особенно в его день рождения.

Абаддон подошел к машине желтого цвета, из которой доносились голоса. Окна были открытыми, он наклонил голову и увидел, белые завитки волос. Девушка повернула к нему лицо и взвизгнула от испуга.

— Эй в чём дело? — закричал парень, что был за рулём увидев незнакомца. Абаддон оцепенел. Он смотрел прямо в лицо девушке не веря своим глазам.

— Элизабет… — тихо прошептал Абаддон, таращась на нее как сумасшедший.

— Э-э-э, я не Элизабет, моё имя Енифер. — этот голос, эти синие глаза, это была точно она, ошибки быть не могло. Единственное отличие, это былые волосы, в остальном, это вся та же Элизабет. Абаддон никогда бы не спутал ее с другой. Он не мог пошевелиться, просто стоял там и глазел на девушку. Они оба застыли. Она какое-то время смотрела на Абаддона, будто узнала его, но вдруг парень за рулём заорал:

— Эй ты, тебе нужны проблемы!?

Абаддон даже не замечал его. Он уже и не надеялся увидеть это лицо, услышать её голос, но судьба дала ему ещё один шанс. Он понял — это реинкарнация Элизабет, ошибки быть не может. Но почему? Почему Небеса реинкарнировали её? Опять новая загадка?

Конец