Идеальная помощница для орка-мэра

Глава 1. Испытание

— Что это?

— Я боюсь его трогать!

Испуганные шепотки девушек звенели у меня в ушах.

— А если он взорвётся?

Я тоже боялась так, что губы немели, а в животе застыл ледяной ком.

Но выхода у меня не оставалось. Мне нужно было пройти это испытание.

Я подняла глаза, оглядывая экспериментальный зал мэрии, отведённый для демонстрации изобретений. Он напоминал гигантский механический организм.

Высокие потолки терялись в клубах пара. По стенам ползли медные трубы, мерно щёлкали шестерёнки. Стопки бумаг летали под потолком, направляемые магией.

Вокруг всего периметра стен тянулся длинный балкон, позволяющий наблюдать сверху за происходящим в зале. Сейчас он был пуст.

Зато в центре зала стояли несколько десятков столов с большими механизмами — механико-магическими сортировщики писем — на каждом.

Напротив одного из этих столов стояла и я, слушая, как девушки оглядывают свои сортировщики, перешёптываясь и опасливо поглядывая на пугающие непонятные устройства на столах.

Чуть поодаль, перед столами стояла она. Миссис Элисон. Личная помощница мэра. Женщина в строгом стальном платье, с лицом, не обещающим ни капли снисхождения.

Говорили, её боятся почти как самого мэра. Сейчас ей требовалась вторая помощница для какого-то сверхважного проекта — должность, на которую, как и три десятка девушек здесь, претендовала и я.

В объявлении требовались скорость, системность и понимание новых технологий.

Это про меня. Пусть у меня и нет диплома. Ещё у меня и дома нет. Лишь сумка с личными вещами и жалкие остатки сбережений. Мне не где и не на что жить. И нет никого, кто мне поможет.

Зато у меня есть ясная голова, навыки проектирования и жгучее желание выбраться из жизненной ямы.

Говорили, сам мэр выбился из низов, из трущоб. Это давало мне надежду, что оценят мои способности и навыки, а не бумажки, это подтверждающие.

Ведь про мэра ещё говорили, что он умеет видеть настоящую ценность в людях, хоть он сам орк.

Орк на руководящей должности — само по себе что-то невероятное. Ведь в нашем королевстве людей, орков и гномов, руководят в основном люди. Они же заправляют магией, гномы делают механизмы и артефакты, а орки всегда воспринимались как физическая сила.

Мэр Ярг Штоун — исключение из исключений. Работать на него, вместе с его помощницей — пугает. Но у меня нет другого выбора. Эта работа — для меня шанс. Я сделаю всё, чтобы его не упустить.

Миссис Элисон подняла руку. Время на изучение непонятных аппаратов на столах перед соискательницами закончилось.

— Первое испытание! Время — десять минут! Цель — заставить работать! — отчеканила она, и её слова повисли в воздухе, заставив всех вздрогнуть. — Старт!

Я снова посмотрела на механико-магический сортировщик писем. Бронзовый ящик с десятками рычагов и циферблатов. Нам дали время посмотреть на него, теперь можно было изучать вблизи и трогать.

Заставить работать… Нужно найти основной рычаг подачи пара. Проверить давление. Понять схему сортировки.

Я схватила инструкцию. Текст был написан на гномьем. Я не понимала ни слова. Паника сжала горло. Я ничего не понимаю…

В растерянности я подняла глаза и замерла, похолодев.

Теперь балкон не пустовал. Я встретилась взглядом с мэром — я тут же узнала его. Он стоял на балконе, наблюдая за всем происходящим.

Мэр Ярг Штоун. Орк, чьей неподкупности боялись корпорации, чьей воле подчинялись министры.

Его репутация была безупречной и пугающей. Говорили, одно его слово могло разрушить карьеру или вознести к вершинам.

Высокий, широкий в плечах. Безупречно сшитый костюм из тёмно-серой шерсти подчёркивал мощь его мускулистого тела, рельеф которого явно угадывался под дорогой тканью.

Идеально в тон костюму жилет с магической вязью. Галстук, завязанный с педантичной аккуратностью.

Большой, красивый мужчина. Больше всего поражали его лицо и взгляд.

Черты его лица — удивительно чёткие и сильные, будто высеченные из гранита скульптором, воспевавшим мужество. Высокие скулы, тяжелый подбородок.

Изумрудная кожа орка оттеняла белизну безупречного воротника, придавая его суровой красоте внушительную основательность.

И глаза... Холодные, светло-серые, как зимнее небо перед бурей.

Он смотрел прямо на меня, не мигая, с тяжёлой, пронизывающей внимательностью. Казалось, этот взгляд видел не моё выцветшее платье и испуганное лицо, а саму суть, все мои мысли и страхи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 2. Воспоминания

Девушки-соскательницы тоже заметили мэра, и, несмотря на задание, улыбались ему, включая кокетливость на максимум.

В этот момент я поняла, почему так много женщин от простой служащей до дворян и придворных короля, сходят по нему с ума, а девушки-соискательницы так и поглядывают наверх, поправляя локоны.

Мэр не мог оставить равнодушной ни одну женщину. Парадоксальная смесь силы орка с безукоризненностью дворянина, вместе с гармоничной суровостью черт. И властное, физически ощущаемое могущество влиятельнейшего мэра столицы нашего королевства.

На меня тоже влияло, но больше пугало.

Сейчас главное — получить работу, а потом я растворюсь в глубинах мэрии, может, ни разу больше не встретившись с этим внушающим глубинный страх и трепет мужчиной.

Снова посмотрела на сортировочный ящик. Положила инструкцию и закрыла глаза.

Нужно успокоиться. В голове вспыхивали смутные образы своей прошлой жизни, то, что привело меня сюда.

Комната в доме той женщины, что назвалась моей тётей после смерти родителей. Она сказала, что я очень талантлива, и она создаст для меня условия для учёбы. У неё обширная сеть ремонтных и изобретательских мастерских.

Моё поступление в Академию Экономики и Статистики — единственный шанс сироты без гроша за душой. Тётя Магда оплатила.

С каким восторгом я работала над проектом механического калькулятора, работающего на паровой тяге. Я была так счастлива, так полна надежд.

Три года учёбы. Я была синим чулком, затворницей в библиотеке, потому что у меня не было денег на наряды и балы, как у других. Тётя Магда оплачивала только место в академии и детали для моих экспериментов.

Мои сокурсницы многие повыходили замуж. Я — нет. Ведь искавших встреч со мной мужчин я опасалась. Особенно после истории со старостой — блестящим красавцем и умником, который за мной ухаживал.

Тогда я и построила вокруг себя стену. Ведь то, что я принимала за любовь, оказалось холодным расчётом и попыткой украсть мои наработки. Вовремя узнала. Спасибо подруге, открыла глаза, а потом я и доказательства получила.

Новое воспоминание обожгло болью. Третий курс. Я собиралась представить на суд кураторов свой главный проект — усовершенствованную модель счётной машины, способную оптимизировать городской бюджет.

Только вот за день до этого, моя «любящая тётя» представила её на выставке как своё изобретение.

Мои чертежи, мои расчёты. И никаких доказательств того, что это моё… Когда я отказалась дальше работать на неё, когда я посмела заявить, что докажу её воровство, тётя Магда выгнала меня из дома. «Кто поверит бредням сироты против слова благородной дамы?» — последнее, что я от неё услышала.

Из академии меня отчислили, потому что она перестала за меня платить. Ещё я и должна академии осталась. Я, а не она. Из разговора с ректором я узнала, что я далеко не первая и не последняя такая. Талантливая и одинокая. И закон на стороне тёти. Пользуется лазейками. С этим ничего не сделать.

Так я оказалась на улице. Без денег, без профессии, без крова. Потом, блуждая по улицам и ночуя на вокзале, в голове бились её слова. «Заключишь со мной контракт — будет и дом, и работа в академии».

Я ушла. Совершенно не знала, что делать. Искала работу. Безуспешно. Работать на неё, укравшую моё изобретение, и собиравшуюся делать это теперь на законных основаниях, по контракту, я не хотела.

Я была в полном отчаянии, когда увидела это объявление. «В помощницы к мэру столицы. Требуются особые умения: скорость, системность, понимание новых технологий». Это была соломинка. Последняя.

Голос миссис Элисон прозвучал оглушительно, как гудок паровоза:

— Три минуты!

Мне нужно разобраться с этим сортировщиком. Не читать, а видеть. Механика — это логика.

Я распахнула глаза. Взгляд упал на схему соединений, выгравированную прямо на корпусе. Стрелки, шестерёнки. Я представила, как пар должен идти по трубкам. Как рычаги должны двигаться.

Открыла две задвижки. Потом повернула клапан. Уверенно дёрнула главный рычаг. Аппарат вздрогнул и зашипел. Из выходного лотка выпало аккуратное письмо. У меня получилось!

Голос миссис Элисон разрезал тишину:

— Кто что успел, то успел. Отходим от столов. Следующее испытание!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3. Вопрос

— Второе испытание! — голос миссис Элисон прозвучал, как удар хлыста по обнажённым нервам.

Сердце ёкнуло и замерло, а в животе всё сжалось в ледяной ком.

Из потока писем, направляемых магией под потолком, отделились листы и опустились на наши столы перед сортировщиками.

Мои подрагивающие от нервного напряжения пальцы протянутый лист. Это был финансовый отчёт по проекту городского освещения. Колонки цифр, суммы, расчёты. Знакомый мир, где я хоть что-то понимала.

— Найдите ошибку, — скомандовала миссис Элисон, — у всех они разные. Доложить мне по готовности. На всё пятнадцать минут.

Девушки по обе стороны от меня торопились. Одна принялась лихорадочно складывать числа в уме, нашёптывая себе по нос, другая — бегло просматривать документ, явно не понимая, с чего начать.

Я чувствовала, как дрожь поднимается от коленей к животу, но сделала глубокий вдох, пытаясь загнать панику обратно.

Цифры. Мой родной язык. Я видела их структуру, их логику, ощущала её почти физически.

Мой взгляд скользнул по колонкам, выискивая аномалию, сбой в ритме. Несоответствие нашлось быстро — искусно скрытая арифметическая ошибка в подсчёте стоимости медных труб.

Ошибка, дававшая перерасход в пять тысяч крон. В груди что-то ёкнуло — короткий, яркий всплеск уверенности. Я подняла руку, ощущая, как она предательски дрожит.

— Я закончила.

Миссис Элисон приблизилась, её взгляд был испытующим, тяжёлым.

— Ваш ответ?

— Строка семнадцать, — сказала я, заставляя голос звучать твёрже, чем были мои ноги. — Ошибка в умножении. Перерасход — пять тысяч крон.

На её лице мелькнуло нечто, похожее на уважение. Она кивнула и двинулась дальше.

Я услышала, как соседка слева тихо ахнула, и по моей спине пробежала смесь гордости и нового страха — теперь на меня обратили внимание. Ещё несколько девушек тоже нашли ошибку, и миссис Элисон подтвердила правильность.

Едва миссис Элисон объявила время истекшим, как аппараты на столах взлетели под потолок с шипением пара. Столы с грохотом съехались, образовав один огромный. И на него с верхних конвейеров обрушился водопад бумаг.

Горы несистематизированных счетов, отчётов, жалоб за последние пять лет. Меня окатило волной запаха пыли и старой бумаги.

— Третье испытание! — провозгласила миссис Элисон, и её голос отозвался гулким эхом в моих ушах. — Вам нужен договор на поставку угля с шахтами Грозовых Пиков за позапрошлый год. У вас есть двадцать минут. Старт!

Остальные кандидатки с визгом бросились к горе бумаг, начав лихорадочно в ней копаться. У меня перехватило дыхание от масштаба хаоса.

Я же осталась на месте, чувствуя, как подкашиваются ноги. Паника — худший советчик.

Невольно подняла взгляд на мэра, его молчаливая монументальная фигура возвышалась на балконе. Он продолжал наблюдать за испытанием.

Он перевёл тяжёлый взгляд на меня, и меня охватило странным жаром во всём теле. На щёки плеснуло румянцем, и я опустила глаза. Договор на поставку угля… Надо найти.

Я обошла груду, изучая её структуру, пытаясь унять дрожь в руках. И увидела его — толстый кожаный журнал, лежавший чуть в стороне. Журнал входящих документов. Его все проигнорировали.

Шершавая кожа обложки коснулась моих пальцев, я открыла его.

Аккуратные записи, даты, номера дел. Мои пальцы побежали по строкам, отыскивая нужный период.

Через пару минут я знала номер дела и приблизительное место в архиве. Ещё пять — и я вытащила из груды аккуратную папку с искомым договором.

Миссис Элисон взяла её из моих рук. Её взгляд был красноречивее любых слов. И в моей груди растеклось что-то тёплое и уверенное. Я сделала всё, что могла.

— Испытания окончены, — холодно объявила она собравшимся. — Решение будет сообщено дополнительно. Можете быть свободны.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4. Письмо

Мы вышли в огромный, гулкий холл мэрии. Девушки, возбуждённо щебетавшие, быстро разошлись.

Я же осталась стоять, прислонившись к холодной мраморной колонне, пытаясь совладать с телом, которое вдруг стало ватным и непослушным. Внутри всё дрожало от перенапряжения.

Я сделала всё, что могла. Но кто я такая? Безродная сирота без диплома.

Живот снова свело от голода и страха. Кроме меня были другие, кто справился и с сортировщиком, и с поиском. Наверняка все они с дипломом. А может, выберет дочь какого-нибудь советника.

В любом случае, мне надо было думать, что делать дальше. Не надо сдаваться. Я должна попробовать ещё. Проверить новую доску с объявлениями, может там новые появились.

Снова ночевать на вокзале? По спине пробежали мурашки от ужаса перед грядущей ночью. Ещё оставались кое-какие деньги, надо попробовать найти всё же комнату для ночлега.

— Почему я должен взять именно вас?

Низкий, густой голос прозвучал прямо у меня за спиной. Он прошёл по коже как электрический разряд. Я резко обернулась, и сердце провалилось куда-то в пятки, а дыхание перехватило.

Передо мной стоял Ярг Штоун. Его изумрудная кожа казалась темнее и глубже в тени холла, а массивная фигура заслоняла весь свет, превращаясь в живое воплощение власти.

Он стоял так близко, что я чувствовала исходящее от него тепло, вдыхала слабый запах дорогого одеколона и чего-то неуловимого, чисто мужского.

Моё тело отозвалось на эту близость предательской волной жара, прокатившейся по коже и заставившей кровь стучать в висках.

Страх был острым и холодным, парализующим, но под ним клубилось что-то ещё — дикое, запретное восхищение его монументальной силой.

Его холодные, светло-серые глаза придавливали меня меня тяжёлым, немигающим взглядом, который казался физическим прикосновением.

— Девушка без диплома и рекомендаций, — продолжил он, — когда испытание прошли выпускницы, многие со связями и завершёнными личными проектами. Мне нужен ваш ответ. Почему именно вы лучше всего подходите для работы здесь?

Сердце колотилось заполошно, почти причиняя боль.

Но где-то в глубине, под слоем страха и этого странного, тягучего возбуждения от его присутствия, загорелась искра гнева. Или гордости. Не знаю, чего.

Я заставила себя выдержать его взгляд, подняв подбородок, чувствуя, как горит лицо.

— Потому что я дала быстрый результат, — выдохнула я, и мой голос прозвучал тихо, но твёрже, чем я ожидала. — В своей работе я всегда нацелена на результат. Быстрый и точный.

Я сделала крошечную паузу, вбирая воздух, пахнущий им.

— Вы же известны как самый результативный мэр. В вашем новом проекте, как и во всех других, именно это и важно — результаты.

Он не ответил. Не изменился в лице.

Его каменное выражение оставалось непроницаемым.

Он просто смотрел на меня своим пронизывающим взглядом ещё несколько бесконечных секунд, в течение которых всё моё тело трепетало от этого внимания. Потом развернулся и ушёл.

Я осталась стоять у колонны, дрожа как в лихорадке, с бешено стучащим сердцем и одним лишь вопросом в голове, смешанным с содроганием и странной, томительной надеждой: что теперь будет?

Потом я просто бродила по улицам, не зная, куда идти.

На самом деле надо было срочно искать ещё какую-то подработку и ночлег, но эти испытания выжали меня досуха. Оставалось лишь чувство тотального отупения.

Похоже, придётся ночевать на вокзале, если я срочно не займусь поисками ночлега.

Стоя на мосту и глядя на мутную воду канала, на груженые баржи и дирижабли в небе, я себя уговаривала, что ещё час отдохну, и обязательно займусь делом. Обязательно.

Я смотрела, как в небе, озарённом закатом, проплывали огромные дирижабли, их корпуса отливали медью и красным деревом. Их тени скользили по крышам, и мне казалось, что я так же мала и незначительна.

Вдруг моё внимание привлек лёгкий жужжащий звук. Ко мне подлетел маленький воздушный шар. Его медная обшивка блестела, а гондолу заменял миниатюрный паровой двигатель, испускавший клубы пара и мерцающий магический кристалл.

Это была срочная почта. Я поправила на пальце кольцо с магическим слепком моей личности и протянула руку к гондоле. Мою кисть окутало облачко пара, красный самоцвет на гондоле погас, и засветился зелёный.

На моей руке, пройдя подтверждение моей личности, появился конверт с печатью мэрии.

Сердце замерло и часто-часто заколотилось. В висках сдавило, даже дышать стало трудно.

Затаив дыхание, я открыла конверт и прочитала скупые строчки.

«Мисс Тине Грэнтем. Вам надлежит немедленно явиться в кабинет 301 главного здания мэрии для оформления на должность младшей помощницы мэра и немедленно приступить к служебным обязанностям».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Визуалы

Тина Грэнтем

Ярг Штоун

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 5. Архив

Пальцы похолодели и задрожали. «Немедленно приступить к служебным обязанностям!»

Я поправила свою потрёпанную сумку на плече и бросилась бежать.

Ноги подкашивались от усталости, но по телу разливалась лихорадочная энергия. Я не просто получила работу. Мне дали шанс!

В мэрии меня быстро оформили, выдали пропуск и проводили в огромный зал, заваленный картонными коробками и папками до самого потолка. Это был архив. Миссис Элисон ждала меня, её поза была столь же прямой, а взгляд — неумолимым.

— Мисс Грэнтем. Поздравляю с успешным прохождением испытаний, — сказала она без тени улыбки. — Ваша задача — систематизировать этот хаос. Всё, что касается угольной промышленности, городского отопления и энергетики за последние десять лет. От счетов до протоколов совещаний. Мэр инициировал тендер на модернизацию системы отопления. Нам нужна полная картина, чтобы провести его честно.

Она развернулась и ушла, оставив меня одну перед этой бумажной горой.

Я работала до глубокой ночи, пока за окнами не зажглись фонари. Пальцы покрылись слоем пыли, в глазах стояла рябь от бесконечных колонок цифр и текста. Я уже почти валилась с ног, когда дверь скрипнула.

В помещения архива вошла миссис Элисон.

— На сегодня достаточно, — сказала она, положив на край стола два ключа. — Вам положена служебная квартира. В сером доме напротив, парадная три, квартира на втором этаже. Не опаздывайте завтра.

Она ушла. Я взяла ключи. Они лежали на ладони, такие настоящие, такие тяжёлые.

У меня будет крыша над головой! Не надо будет ночевать на вокзале...

Я посмотрела на груду бумаг, которую мне предстояло разобрать. Несмотря на усталость, теперь я уже не боялась. У меня есть, где ночевать. И есть работа.

Служебная квартира оказалась маленькой, но невероятно чистой и уютной.

Комната с высоким потолком, узкая кровать, простой письменный стол у окна, из которого была видна освещённая окна мэрии. Здесь была даже крошечная кухня с медным титаном для нагрева воды и санузел.

Для меня, ночевавшей последние дни то на вокзальных скамьях, то в дешёвых ночлежках, это было роскошью.

Утром я проснулась от непривычной тишины и несколько минут просто лежала, глядя в потолок, не в силах поверить в свою удачу.

На следующий день, после оформления, мне выдали скромные, но настоящие подъёмные.

Взгляд миссис Элисон, скользнувший по моему выцветшему и поношенному платью, был красноречивее любых слов. В тот же вечер я купила себе одно-единственное, но новое платье — строгое, серого цвета, без украшений. Оно символизировало новый старт.

Будни слились в череду ранних подъёмов, часов в архиве и поздних возвращений домой. Работала я на износ.

Пыль въелась в кожу, пальцы загрубели от бумаги, но я справлялась. Систематизация — мой конёк.

Я выстроила чёткую систему каталогизации, раскладывая документы по годам, компаниям и типам контрактов. С головой погрузилась в мир угольных поставок, тарифов, отчётов шахт.

Однажды под вечер, когда солнце уже скрылось, окрасив небо в багровые тона, я присела на стул, прислонившись спиной к холодной стеллажу, и на мгновение прикрыла глаза. Тело ныло от усталости, веки слипались. В этой тишине я почти дремала.

— Дополнительное соглашение к договору с Восточными рудниками от седьмого октября прошлого года. Его удалось найти?

Низкий, узнаваемый голос прозвучал прямо надо мной, заставив меня вздрогнуть и резко вскочить на ноги. Сердце бешено заколотилось.

Передо мной стоял Ярг Штоун. Он казался ещё более массивным в тесном пространстве архива, его плечи почти касались стеллажей.

Он не смотрел на меня, его оценивающий взгляд скользил по аккуратно расставленным папкам. Над ними я долго трудилась, и заслуженно гордилась результатом.

— Я… да, конечно, — выдавила я, чувствуя, как горит лицо.

Я повернулась к нужному шкафу, мои пальцы, ещё секунду назад казавшиеся ватными, сами нашли нужную папку.

— Вот оно, — я протянула ему документ.

Его крупные длинные пальцы коснулись моих, когда он взял папку. Прикосновение было коротким, но от него по руке пробежала горячая волна.

Мэр Штоун бегло просмотрел листы, его лицо оставалось невозмутимым.

— Хорошо, — он отдал папку обратно, остановив на мне холодный, оценивающий взгляд. — Продолжайте в том же духе.

Он развернулся и вышел, оставив после себя лишь лёгкий запах кожи, дорогого парфюма и ощущение сжавшегося от волнения воздуха.

Я стояла, прижимая папку к груди, и понимала, что моя усталость как рукой сняло.

Прошло ещё несколько дней, наполненных монотонным гулом паровых труб и шелестом бумаги. Я уже привыкла к ритму работы, к строгому, но справедливому распорядку, который установила миссис Элисон.

Как-то раз дверь в архив скрипнула особенно тяжело.

На пороге стоял Ярг Штоун.

Пространство комнаты мгновенно сузилось, наполнившись его давящим присутствием. В груди сдавилось, а на щёки плеснуло румянцем.

— Мисс Грэнтем, — его низкий голос отозвался гулко от каменных стен. — Миссис Элисон сегодня взяла выходной. В вашем личном деле значится, что вы владеете скоростной стенографией. Это соответствует действительности?

— Да, господин мэр, — ответила я, поднимаясь со стула и стараясь скрыть дрожь в коленях.

— Покажите, — он не стал тратить слова на лишние объяснения.

Мэр продиктовал короткий, но насыщенный сложными терминами и цифрами отрывок из отчёта о поставках угля. Его речь была чёткой и быстрой, без единой паузы.

Я схватила карандаш и блокнот. Пальцы сами вспомнили заученные в академии знаки, изящные и экономные. Магические руны, активируемые скоростью письма, едва заметно теплились на бумаге, фиксируя каждое слово.

Когда он закончил, я протянула ему блокнот.

Мэр взял его и несколько секунд изучал запись. Его пронзительный взгляд стремительно скользил по строчкам. Затем он кивнул, коротко и одобрительно.

— Идите за мной, — отрывисто бросил он, развернувшись и направившись к выходу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

.

Дорогие читатели, с удовольствием показываю вам первую горячую историю нашего литмоба!

Какой ректор, какая там жара... Осторожно, очень 18+

Тайная помощница для ректора-орка

Я стала тайной помощницей орка не по своей воле. Искала способ разорвать кабальный контракт отца в Академии магии и технологий. Её ректор - огромный опасный орк - поймал меня. Но не отчислил. Я и предположить не могла, что очень скоро наша тайна разрастется до неприличных размеров.

Читать:

Глава 6. Совещание

От слов мэра моё сердце принялось колотиться с такой силой, что, казалось, его стук отдаётся эхом в медных трубах под потолком.

Мэр уже развернулся и зашагал вперёд, не удостоив меня взглядом. Я бросилась за ним, едва поспевая за его размашистыми, уверенными шагами.

Мы шли по бесконечным коридорам мэрии. Высокие арочные потолки были переплетены лабиринтом труб, от которых исходил лёгкий жар и слышалось глухое урчание пара. Среди этого всего пролетали листы магической почты.

Из-за резных решёток в стенах доносился стрекот телеграфных аппаратов, а из-за некоторых дверей — гул голосов и скрежет механизмов.

Воздух был насыщен запахами машинного масла, старой бумаги и чем-то неуловимо-странным от магических кристаллов, питавших самые сложные агрегаты.

Мэр Штоун двигался по этому хаотичному миру с абсолютной невозмутимостью, его тёмно-серый костюм был островком безупречного порядка в кипящем котле технологий и бюрократии.

Наконец он остановился перед массивной дверью из полированного дуба, инкрустированной латунью. Два стражника в униформе молча отворили створки.

Войдя в зал заседаний, я стиснула кулаки, переводя дыхание.

Помещение было просторным залом. В центре стоял овальный стол из тёмного дерева, вокруг которого на кожаных креслах сидели человек двадцать.

Над столом висела сложная система медных труб и линз, проецирующая на стену схемы паровых котлов и чертежи новых магических кристаллов. Воздух гудел от низкого голоса высокого инженера.

Напряжение витало в воздухе, казалось осязаемым.

Мэр коротким жестом указал мне на небольшой столик в стороне, где лежали блокноты и карандаши. Я молча заняла место, чувствуя на себе любопытные и оценивающие взгляды собравшихся.

— Продолжайте, — произнёс мэр, опускаясь в кресло во главе стола.

Его голос не повысился, но мгновенно приковал к себе всеобщее внимание.

И началось. Совещание всё больше напоминало поле битвы.

Мой карандаш летал по странице, выписывая знакомые стенографические знаки. Магические руны слегка светились, фиксируя каждое слово, каждое техническое обоснование.

Судя по разговорам, здесь были владельцы угольных шахт, независимые инженеры и несколько строгих гномов, представлявших компании, продвигавшие новые технологии.

Угольные магнаты, краснея и стуча кулаками по столу, доказывали, что переход на новые виды энергии — это безумие, разоряющее целые отрасли.

Представители компаний магических кристаллов, с холодной вежливостью обвиняли их в ретроградстве и загрязнении города.

Инженеры сыпали цифрами производительности, стоимостью и сроками окупаемости, их речь была насыщена терминами, от которых у меня слезились глаза.

Я не думала, просто записывала, превратившись в живой прибор. Краем глаза я заметила, как взгляд мэра пару раз скользнул в мою сторону. Несмотря на то, что его лицо оставалось каменным, от его внимания мне было очень сильно не по себе.

Страсти тем временем накалились до предела.

Один из угольных магнатов, толстый мужчина с багровым лицом, вскочил, тыча пальцем в мэра.

— Господин мэр, вы предлагаете оставить без работы тысячи шахтеров и их семьи! — его голос гремел под сводами зала. — Наши шахты десятилетиями обеспечивали город теплом и энергией! Эти ваши сияющие безделушки, — он презрительно махнул рукой в сторону проекции кристаллов, — они ненадежны и не выдержат наших зим! Вы губите проверенную отрасль!

В зале повисла звенящая, оглушительная тишина. Все замерли, затаив дыхание, в ожидании взрыва. Я сама перестала дышать, сердце упало куда-то вниз, и замерло там.

Мэр медленно поднял на барона свои светло-серые глаза, и его взгляд был подобен ледяному лезвию.

— Ваше эмоциональное, но не подкрепленное конкретными расчетами мнение занесено в протокол, господин Бартол, — его голос прозвучал тихо, но абсолютно четко, без единой нотки гнева. — Следующее слово за представителем Кристаллина.

Барон, побагровев ещё сильнее, тяжело рухнул в кресло. Совещание продолжилось, но накал спал, никто больше не решался злить мэра.

Один из гномов — представителей корпорации Кристаллин, встал, его голос был спокоен и вежлив, но в каждой фразе чувствовалась сталь.

— Мы предлагаем городу будущее, господа, а не прошлое, — он слегка склонил голову. — Ваши шахты отравляют воздух, который мы все вдыхаем. Наши кристаллы чисты, эффективны и в долгосрочной перспективе обойдутся казне дешевле. Особенно, если учитывать расходы на здравоохранение и ущерб от загрязнения. Вы цепляетесь за умирающую технологию из-за страха перед прогрессом.

— Подтвердите ваши слова о долгосрочной экономии цифрами, — холодно ответит ему мэр.

Представитель Кристаллина поклонился и начал сыпать цифрами и терминами.

Когда всё закончилось и участники стали расходиться, я сидела, переводя дух. Пальцы ныли от напряжения, в висках стучало. Мэр подошёл ко мне, заставляя затаиться от его подавляющей близости.

— Протокол, — коротко бросил он.

Я протянула ему блокнот. Он взял его и несколько минут изучал, его взгляд скользил по строчкам. Потом он поднял глаза на меня.

— Ваше мнение, мисс Грэнтем? — спросил он неожиданно. — Кто из них больше врёт?

.

Дорогие читатели, настоятельно рекомендую эту книгу нашего литмоба!

Ах, какой там мужчина!!

Бесценная помощница для орка

— Я снял все со счетов. Мне срочно нужны деньги, сестренка.

— Но это мои деньги, Рик! Я их заработала! — вырывается у меня.

Взгляд брата тяжелеет.

— Мои, сестренка. И дом тоже мой. Ты забыла? Ни в одном документе не стоит твое имя.

Он растягивает губы в победной ухмылке.

— Ты никто без моего имени, Ларрин, — глаза брата опасно сверкают. — Хватило ума работать и прикрываться мной, значит, и это в состоянии понять.

Я понимаю, что спор бесполезен. В нашем мире у женщин почти нет прав. Я знаю, что брат заберет все. Но это не значит, что я сдамся.

Пусть для этого мне и придется пойти на настоящее безумство — стать помощницей орка.

Читать:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 7. Поручение

У меня перехватило дыхание. Моё мнение?!

Это ловушка? Проверка?

Я заставила себя собраться с мыслями, отбросив усталость.

— Барон Бартол завышает цифры потерь рабочих мест минимум на тридцать процентов, — выдохнула я. — А представитель Кристаллина занижает стоимость обслуживания своих кристаллов. Технические данные инженера Грэма были наиболее точными.

Мэр выслушал и теперь молча рассматривал меня. Какой же он высокий! И широкий в плечах. Ещё и смотрит на меня так пристально…

— Хорошо, — наконец произнёс он, развернулся и вышел из зала, забрав мой блокнот с протоколом совещания.

Я осталась наедине с собой, с бешено стучащим сердцем, охваченная смесью облегчения и нового, непонятного трепета, и странных ощущений в теле, стекающихся в низ живота.

Пытаясь понять, что именно чувствую, я поспешила назад, в архив. Странная смесь облегчения, от того, что присутствие мэра больше не давит на меня, спорило с желанием снова увидеть его.

Я тряхнула головой прогоняя странные пугающие мысли. Нет уж, чем меньше я буду видеть мэра, тем лучше.

В архив я вернулась, чувствуя себя так, будто прошла через ураган. В голове гудело от напряжения и непонятных для меня чувств.

Прошло несколько дней. Мэра я больше не видела. Миссис Элисон выходные больше не брала, и раз в два дня проверяла мою работу. Даже один раз скупо похвалила.

Я успокаивалась и постепенно втягивалась в размеренное течение рабочих дней.

В один из дней, возвращаясь с обеда, я как обычно пришла в архив. Но, подойдя к своему столу, я замерла.

Что-то было не так. Папка с текущими документами по тендеру лежала не под тем углом. Карандаши были сдвинуты.

По спине пробежал холодок. Я быстро проверила другие папки, убеждаясь: мне не показалось. Кто-то здесь был. Мой стол обыскали. Смутная тревога охватила меня. Кто? И зачем? Что они искали?

В дверях возникла миссис Элисон, обычно она заходила ко мне после обеда. И сейчас она наблюдала за мной своим привычным бесстрастным взглядом.

— Всё в порядке, мисс Грэнтем? Вы выглядите взволнованной, — произнесла она, и её голос прозвучал почти… мягко?

Меня охватило смятение. Стоило ли говорить правду? Признаваться в своих подозрениях, что кто-то рылся в бумагах, показалось неправильной.

Я слишком недавно здесь, слишком незначительная. Простая сирота без диплома и связей.

Это помещение не закрывается, доступ у многих.

Мысль о том, что в бумагах искали что-то важное или секретное, я сразу отмела. Это я отдельно узнавала, когда начинала с этими документами работать.

Миссис Элисон тогда сказала, никакой секретности. Общедоступная информация. Архив и есть архив. Даже в библиотеках копии некоторых документов есть.

Сама идея обвинять кого-то в мэрии вызывала леденящий душу страх. Это звучало так самонадеянно, будто я возомнила себя настолько важной, что кто-то стал бы тратить на меня время.

Неуверенность сдавила горло тяжёлым кольцом, не давая сделать вдох. Любое неверное слово могло стать роковым. Лучше промолчать. Просто промолчать.

— Да-да, всё хорошо, — осторожно ответила я, стараясь скрыть дрожь в руках.

Миссис Элисон смотрела на меня долгим, пронизывающим взглядом.

— Отлично. Тогда вот ваше задание на сегодня, — она протянула мне новую папку. — Нужно провести сравнительный анализ эксплуатационных расходов. Угольные котельные против кристаллических реакторов. С акцентом на долгосрочные перспективы.

Мои пальцы робко потянулись к папке. Это было прямое продолжение моего ответа мэру.

Он не отмёл мои слова. Услышал их. По спине пробежали мурашки, но на сей раз не от страха. Это было щекочущее нервы чувство значимости.

Сводки по тендеру лежали передо мной высокой стопкой, отбрасывая на стол длинные тени в свете единственной газовой лампы.

Я погрузилась в цифры с новым чувством — азартом. Каждая найденная нестыковка в отчетах угольщиков, каждое завышение стоимости у Кристаллина чувствовались как маленькая победа.

Ведь я не просто систематизировала, я искала истину, зная, что моя работа теперь имеет вес. Мой ум работал четко и ясно, выстраивая неопровержимую логику из разрозненных данных.

Я почти закончила. Оставалось лишь свести последние таблицы и написать итоговую записку.

Мысли текли плавно, несмотря на накопившуюся усталость. Веки становились тяжёлыми, а в висках пульсировала лёгкая боль. Ещё немного. Всего пару страниц.

Я опустила голову на прохладную деревянную столешницу, решив позволить глазам отдохнуть всего на минуту. Тень от лампы колыхалась на стене, и я следила за её танцем, пока сознание не поплыло куда-то в тёплый, тёмный поток.

Меня вырвало из забытья острое чувство. Ощущение чужого взгляда. Я резко подняла голову, и сердце провалилось в пропасть.

В дверях, опираясь плечом о косяк, стоял Ярг Штоун и смотрел на меня.

Он был без пиджака и жилета, одетый лишь в строгие тёмные брюки и просторную рубашку из дорогой ткани, которая мягко подчёркивала мощь его торса.

Рукава были небрежно закатаны до локтей, обнажая сильные предплечья, покрытые сетью рельефных жил и вен. В слабом свете лампы его изумрудная кожа приобрела глубокий ещё более приятный оттенок, а грубые, строгие черты лица казались ещё более суровыми.

Мы были здесь одни, а тишина между нами была густой и звенящей.

Его светло-серые глаза, холодные и непроницаемые, изучали меня с таким сосредоточенным вниманием, словно я была сложным механизмом, в котором он пытался найти скрытый дефект.

Под этим взглядом по моей коже пробежали мурашки, смесь страха и какого-то тёплого, стыдного любопытства. Я сидела и смотрела на него, застыв, не в силах пошевелиться, чувствуя, как жар разливается по щекам.

— Вы не успели, — его низкий голос прозвучал тихо, но отозвался гулким эхом.

Я молча кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

Мой взгляд упал на его руки, большие, с длинными пальцами и выступающими костяшками, руки, привыкшие и к тонкой работе, и к грубой силе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Идите домой, — приказал он, и в его тоне не было места для возражений. — Утром доделаете.

.

Ещё одна книга нашего литмоба!

Личная ассистентка для орка

Мой отец умер и оставил мне только чудовищные долги. Чтобы выжить я решаюсь на отчаянный шаг. Устроиться на работу к орку!

Да только это не нравится ни знати, ни другим издательствам, ведь личной ассистенткой он нанял женщину.

Но под таким властным взглядом и уверенным руководством забываешь о любых проблемах.

Читать:

Глава 8. Кабинет мэра

Мэр отдал распоряжение и вышел, больше не глядя на меня.

Я сидела ещё несколько минут, пытаясь унять дрожь в коленях и бешеный стук сердца в груди.

Воздух в комнате всё ещё казался густым от его недолгого присутствия.

Наконец, я собрала разбросанные бумаги дрожащими руками, погасила лампу и вышла в тёмный коридор, чувствуя себя одновременно опустошённой и странно взволнованной.

Через пустынную ночную площадь, отделявшую мой новый дом от мэрии, я шла торопливо.

Всё во мне было перевёрнуто с ног на голову.

Образ его фигуры в дверном проёме преследовал меня, отпечатавшись под веками.

Я вспоминала, как свет газовой лампы выхватывал из полумрака суровые линии его лица, жёсткий контур скулы, тяжёлый подбородок.

Это была не отполированная красота аристократов, а что-то древнее и дикое, что-то, от чего по коже бежали мурашки, а в животе зарождался тёплый, стыдный комок.

Мысль о его сильных руках заставляла моё тело странно слабеть. Я пыталась прогнать эти ощущения, но они возвращались с упрямой настойчивостью, заставляя сердце биться неровно и громко.

Холодный ночной воздух не мог остудить жар, разливавшийся по моей коже. В ушах всё ещё стоял низкий тембр его голоса, а перед глазами образ закатанных рукавов и мощных предплечий.

Я чувствовала себя одновременно виноватой за свою слабость и пристыженной тем странным волнением, что пробудил во мне его неожиданный приход.

В своей маленькой квартире я смогла заснуть далеко не сразу. Ворочалась в постели, вновь и вновь переживая ту минуту, когда проснулась под его взглядом.

Я встала затемно, когда за окном ещё только занимался рассвет. Умылась ледяной водой, надела своё новое серое платье и, не завтракая, снова отправилась в мэрию.

В голове чётко стояла одна цель: доделать работу до прихода всех остальных. Мне ужасно не хотелось снова встречаться с миссис Элисон, тем более — с ним.

На моём рабочем месте всё было так, как я оставила. Я торопливо погрузилась в цифры. Теперь, выспавшись, я работала быстро и чётко.

Через час последняя сводка была готова. Я аккуратно подшила все листы в папку, поставила на ней номер дела и с облегчением выдохнула.

Подойдя к приёмной миссис Элисон, я замерла у двери, прислушиваясь.

Тишина. Может, мне повезёт, я оставлю папку на её столе и бесшумно исчезну? Мне хотелось, чтобы никто не видел моего утреннего прихода и не задавал лишних вопросов.

Осторожно нажала на ручку и приоткрыла дверь. Нет. Мне не повезло.

Миссис Элисон сидела за своим столом, безупречно прямая и собранная, словно она не уходила отсюда вовсе.

Её седые волосы были убраны в тугой пучок, а строгое платье стального цвета было идеально отглажено, оно подчёркивало её строгость и профессионализм.

На столе перед ней стояла фарфоровая чашка с дымящимся чаем, а в воздухе витал тонкий аромат бергамота.

Она смотрела на меня через стол, и её пронзительный взгляд, казалось, видел все мои тайные мысли и страхи.

— Вы очень пунктуальны, мисс Грэнтем, — произнесла она своим ровным голосом без капли одобрения или порицания. — Господин мэр уже на месте. Он распорядился, чтобы вы отдали отчёт лично ему, когда он будет готов. У него сейчас никого нет, — и она показала на дверь кабинета мэра. — Заходите.

Миссис Элисон опустила взгляд на бумаги перед собой, явно считая разговор оконченным.

Холодная волна страха пробежала по моей спине. Снова встреча с ним один на один.

Мне ничего не оставалось, кроме как, сжав папку так, что костяшки пальцев побелели, развернуться и побрести к той самой массивной дубовой двери, что отделяла его мир от всего остального.

Каждый шаг давался с огромным трудом, я предвкушала и страшилась этой встречи.

Я постучала, услышав короткое «войдите» из-за двери, и толкнула тяжёлую створку.

Пространство кабинета было огромным и дышало безмолвной мощью.

Одна стена была почти полностью занята механизмом из блестящих медных труб и вращающихся шестерёнок, которые бесшумно направляли ход других механизмов в кабинете.

Воздух пах старым деревом, кожей и едва заметным ароматом сложных артефактов.

За массивным столом, вырезанным из цельного куска тёмного дерева, сидел Ярг Штоун. Он был погружён в чтение документа, его мощная фигура казалась сосредоточенной и неподвижной.

Я молча подошла и положила папку на край стола. Он не поднял глаз. Сделав шаг назад, я уже собиралась бесшумно ретироваться.

— Мисс Грэнтем.

Его голос, низкий и густой, заставил меня замереть и повернуться к нему.

Он наконец поднял голову, и его светло-серые глаза устремились на меня.

— В отчёте по эффективности паровых насосов в восточном квартале, — произнёс он, не отводя тяжёлого, пронизывающего взгляда от моего лица, — на странице семнадцать есть расхождение в цифрах месячного расхода угля и выработки пара. Ваше мнение?

У меня перехватило дыхание. Этот отчёт я пролистывала на днях, готовя сводки. К счастью, моя память не подвела.

— Это не ошибка, господин мэр, — ответила я, заставляя голос звучать ровно. — В том месяце проводились плановые испытания нового режима работы под повышенным давлением. Расход угла был выше нормы, но и выходная мощность возросла на восемнадцать процентов. Эффективность в итоге не снизилась.

— Почему это не было вынесено в отдельный отчёт? — задал он новый вопрос.

— Потому что испытания признали неудачными, — быстро ответила я, чувствуя приятное волнение от того, что я знаю, как ответить и на этот его вопрос. — Долговременные нагрузки оказались слишком велики для трубопроводов. Но данные решили не изымать, чтобы сохранить целостность статистики.

Он не дал мне передышки. Следующий вопрос последовал мгновенно, затем ещё один.

Мэр Штоун забрасывал меня деталями, цифрами, номерами дел, о которых я лишь мельком читала в архивных сводках.

Под его тяжёлым, изучающим взглядом по телу бежали мурашки, но странным образом это не парализовало, а заставляло мысли работать ещё острее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я отвечала на вопрос за вопросом, чувствуя, как в груди закипает странная смесь страха и азарта.

И к собственному удивлению, память не подводила меня — цифры, даты, номера договоров всплывали из глубин сознания сами собой, выстраиваясь в чёткие, логичные ответы.

Когда мне стало казаться, что проведу в его кабинете весь день, отвечая на вопрос за вопросов, он замолчал. Его светло-серые глаза, холодные и пронзительные, не отрывались от моего лица, словно пытались проникнуть в самую суть и увидеть сам механизм работы моего ума.

Наконец, он кивнул и протянул мне другую, потрёпанную папку.

— Архивы моего предшественника, — произнёс он, и его голос приобрёл новые, более глубокие нотки. — Наведите в нём порядок. Докладывать будете только мне. Никаких посторонних глаз.

Я взяла папку, ощущая шершавую кожу обложки. Это не было простым поручением. Это был вызов. Знак доверия, который пугал и волновал одновременно.

— Хорошо, — прошептала я, сжимая папку в руках.

Он уже отвернулся, снова погрузившись в свои бумаги.

Я направилась к выходу, а затем остановилась и обернулась на него. Встретила его вопросительный взгляд и решилась.

— Господин мэр, вы сказали, что не должно быть посторонних глаз.

Мэр отодвинул свои бумаги и откинулся на спину стула, скрестив руки на груди.

— Говорите прямо, мисс Грэнтем, — мрачно приказал он.

Я коротко рассказала о своих подозрениях, что кто-то обыскивал мой стол.

— Почему миссис Элисон не сказали? — его низкий голос было ровным, а взгляд изучающим.

Я покраснела, но ответила, как есть.

— Миссис Элисон говорила, что я работаю с открытой информацией, — не отводя взгляда от него, я ответила спокойно, хотя щёки краснели.

— Сейчас мне докладываете почему?

— Сейчас вы сказали, никаких посторонних глаз, — я опустила взгляд на папку в своих руках. — Вы должны знать, что кто-то интересуется моей работой, и…

Моя фраза оборвалась от того, что резко он встал. Его большие руки задвигались, активируя сложные механизмы на его столе. Отчётливо повеяло фоновым запахом от активируемых магических артефактов.

— Коэл, подготовь кабинет рядом с приёмной, — отдал мэр жёсткий и быстрый приказ. — В нём будет работать Тина Грэнтем с документами секретности первого класса. Сделай всё как надо, Коэл, допуски тоже оформи, — пауза. — Все дополнительные проверки сделаешь позже. Да, — пауза. — Через два часа.

После этого мэр поднял тяжёлый взгляд на совершенно ошарашенную меня.

— С повышением, мисс Грэнтем. Папку пока оставьте у миссис Элисон. Даю вам перерыв. Ваше личное время. На соседней улице есть отличное кафе. Рекомендую ростэрдарский завтрак. Поешьте, отдохните. Через два часа зайдёте в кабинет 108, Коэл Дарвел вас оформит. После этого приступите к моему поручению на новом месте.

.

Приглашаю вас в ещё одну книгу нашего литмоба от Дины Дружининой!

“ОЧЕНЬ ЛИЧНАЯ ПОМОЩНИЦА ОРКА”

Отчаянные ситуации требуют от женщин отчаянных мер. Мой отец разорен и требует от меня выйти замуж, чтобы поправить свои дела. Лучшее, что я смогла придумать - это сбежать от навязанного жениха и... стать личной помощницей орка. Очень личной!

ПЕРВАЯ ГЛАВА ЗДЕСЬ:

Глава 9. Находка

Ростэрдарский завтрак оказался самым сытным приёмом пищи за последние месяцы, но я едва ощущала вкус. Слова мэра «с повышением» и «секретность первого класса» звенели в ушах.

Я вернулась в мэрию ровно через два часа, с странным чувством лёгкости и тревоги.

Дверь кабинета 108 была скромной, но массивной, без таблички. Я постучала.

— Входи! — прозвучал хриплый, немного резкий голос.

Внутри меня встретил гном. Невысокий, коренастый, с аккуратно подстриженной бородой цвета воронова крыла и пронзительными карими глазами.

— Тина Грэнтем, — представилась я.

— Коэл Дарвел. Знаю, — он кивком указал на стул перед своим столом, заваленным чертежами и странными устройствами. — Садитесь. Будем оформлять допуски.

Процесс занял больше часа. Коэл был краток и эффективен. Он снял магические отпечатки моих пальцев, проверил кольцо с идентификатором и заставил подписать десяток документов.

А потом повёл меня к кабинету рядом с приёмной мэра.

— Ваш новый кабинет.

Помещение было небольшим, но идеально оборудованным. Прочный стальной стол, собственный сейф, встроенная в стену система подачи пара для мгновенного уничтожения документов и, что меня поразило больше всего, собственный магический кристалл связи на столе.

— Запирается изнутри. Ключ и код только у вас, у меня, миссис Элисон и мэра.

Оставшись одна в своём новом, безопасном кабинете, я наконец открыла папку с архивами предшественника мэра Штоуна.

То, что я увидела, было не просто беспорядком. Это был хаос, явно рождённый злым умыслом.

Документы были перемешаны, даты изменены, ключевые страницы отсутствовали. Кто-то очень старался всё запутать.

Я погрузилась в работу. Мой ум, жаждавший системности, сражался с этой намеренной неразберихой.

Часы пролетели незаметно. Я выстраивала хронологию, восстанавливала цепочки документов, но пока детали ускользали от меня.

Наконец, я нашла что-то стоящее. И оно подтверждало предположения мэра Штоуна, что ему врали на том совещании.

Взяв чистый лист, я начала составлять отчёт. Только факты, цифры, даты. Выстроенные в стройные колонки, связанные неоспоримой логикой.

Справилась быстро. Тщательно заперев дверь своего нового кабинета, я постучала в дверь приёмной.

Миссис Элисон, увидев меня, не выразила удивления.

— Входите, Грэнтем. Что у вас?

— Я… я нашла кое-что, — осторожно произнесла я, протягивая ей документы. — Отчёты по котельным и счета. Цифры не сходятся.

Миссис Элисон взяла папку. Её глаза, острые и внимательные, пробежали по строкам. На её обычно невозмутимом лице промелькнуло мрачное удовлетворение.

— Хорошая работа, девочка, — произнесла она тихо, и в её голосе прозвучала редкая нота одобрения. — Очень хорошая. Теперь идём. Это должен увидеть он.

Она поднялась и, не дав мне опомниться, решительно направилась к кабинету мэра. Я последовала за ней, чувствуя, как слабеют ноги, но старалась ничем не выдать своего волнения.

Миссис Элисон вошла без стука, и я робко замерла на пороге приёмной.

Мэр сидел за своим массивным столом, погружённый в изучение чертежей.

— Господин мэр, — произнесла миссис Элисон. — Мисс Грэнтем обнаружила нечто важное.

Он поднял голову. Его взгляд скользнул с её лица на меня, стоящую в дверях, и на папку в её руках. Он молча протянул руку.

Минута, пока он изучал документы, показалась вечностью.

Сначала его лицо оставалось привычно непроницаемым. Но затем я увидела, как медленно, словно нарастающая гроза, по его скулам прошла тёмная волна. Его пальцы сжали край стола так, что костяшки побелели.

Пространство кабинета сузилось до него одного. Его гнев был настолько плотным, осязаемым, что, казалось, воздух сгустился. Он с силой швырнул папку с отчетами на стол. Глухой удар о дерево заставил меня вздрогнуть. Бумаги гроздьями съехали на край.

Затем он поднялся. Скинул камзол с плеч, бросил на кресло.

Сделав несколько резких, мощных шагов, к окну, он принялся закатывать рукава своей белоснежной рубашки.

Движения были отточенными, резкими. Каждый поворот ткани открывал мощные предплечья, где под кожей играли рельефные мускулы, прорезаемые проблесками жил.

Мэр прошелся по пространству за рабочим столом в одну сторону, в другую, пугая стремительной плавностью движений, казалось бы невозможных для такого массивного тела.

Потом он остановился у огромного окна, уперев руки в раму. Его широкие плечи напряглись под тонкой тканью.

А я смотрела на него. Не могла оторвать глаз. Смотрела на эту высвобожденную дикую силу, обычно скрытую под маской цивилизованности. Завораживающее, пугающее зрелище.

Мэр медленно повернулся. Свет из окна падал на его лицо, высвечивая высокие скулы, твердый подбородок, губы, сжатые в узкую линию.

Его глаза потемнели, приобретая цвет грозовой тучи. И его взгляд, холодный и прицельный, как лезвие, метнулся через всю комнату и замер на мне.

Я просто оцепенела. Его взгляд ощущался физически. Мгновенно по моей спине побежал холодок. Сердце замерло на секунду, а потом бешенно заколотилось, отдаваясь глухим стуком в висках.

Мы смотрели друг на друга в полной тишине, нарушаемой лишь бешеным стуком моего сердца. Казалось, этот взгляд длился вечность.

Миссис Элисон что-то тихо сказала, и всё развеялось. Он медленно, нехотя, оторвал от меня взгляд и направил его на неё. Задал ей вопрос, она ответила.

До меня даже смысл их слов не доходил почему-то. Зато теперь я снова почувствовала опору под ногами.

— Возвращайтесь к работе, мисс Грэнтем, — моё имя, произнесённое его низким властным голосом заставило меня вздрогнуть и сосредоточиться на его словах. — Обо всех найденных нестыковках докладывайте сразу.

Вечером, в своей тихой служебной квартире, я пыталась прийти в себя.

В памяти всплывали кадры: его мускулы, напряжённые под белой тканью, его пронизывающий взгляд. По телу снова пробежала дрожь. Смесь страха и чего-то запретного.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Раздался лёгкий стук в дверь. Это была служба доставки.

Мне вручили два конверта.

Глава 10. Цех

В первом конверте было официальное уведомление о значительном повышении жалования.

С авансом.

Я даже опешила, разглядывая полугодовую сумму своего прежнего жалования…

Не может быть, чтобы так много. Аванс?!

На ватных ногах я прошла к столу, села, разглядывая деньги. Не в силах поверить, что это правда. Перебирала купюры, разглядывала королевские гербы и магическую защиту от подделок. Это правда всё моё?..

В голове будто туман образовался. Я аккуратно отложила деньги и открыла второй конверт.

В нём было лаконичное распоряжение на плотной бумаге с личной печатью мэра: «Прибыть к полудню в здание Цеха светотехников. Подрядчик срывает график поставок кристаллов для освещения. Ваше присутствие для протокола и анализа их доводов обязательно. Я.Ш.»

Цех светотехников — одна из крупнейших гильдий, получившая подряд на установку магических фонарей в центральных районах.

Пока я упорядочивала папки в архиве, этот контракт особенно запомнился. Столицу из-за него сильно трясло.

Я перечитала записку ещё раз. Здесь сказано, кроме протокола, анализ их доводов. Значит, мне придётся не просто молча сидеть и записывать. Он ожидает, что я смогу на месте, глядя в документы, найти нестыковки в словах подрядчиков.

Меня охватило волнение. С одной стороны — знакомый азарт охотника за цифрами. С другой — леденящий страх не оправдать его доверия. Ведь это не архив, где можно всё перепроверить. Это живая схватка, где промедление или ошибка будут стоить городу денег и времени.

Я представила себе зал заседаний. Стол, за которым сидят самоуверенные мастера Цеха. Их отговорки о сложностях с логистикой и непредвиденных дефектах сырья. А напротив — молчаливая, мощная фигура Ярга, чей взгляд будет требовать от меня чёткого и грамотного ответа.

Заставила себя дышать глубже. Нет, я справлюсь. Я держала в руках их же отчёты о поставках, видела их бухгалтерию. Я знала, где могут быть слабые места. С ура приду пораньше, проверю в архиве, освежу всё в памяти. И всё получится.

Эта мысль немного успокоила меня, но лёгкая дрожь в кончиках пальцев никуда не делась.

Завтра мне предстоит снова оказаться рядом с ним. Не в роли безмолвной стенографистки, а в роли… союзницы? Инструмента? Я всё ещё не могла это определить. Но одно я знала точно — я не могу его подвести.

Ранним утром я поспешила в архив мэрии. Ещё раз просмотрела все бумаги по Цеху светотехников. Благодаря тому, что я уже большую часть разобрала и систематизировала, найти требуемое оказалось быстро и просто.

Убедившись, что я верно всё помню, я позволила себе, получив разрешение у миссис Элисон, выйти на перерыв раньше. Мэра в здании не было. Согласно его распоряжению, я должна присоединиться к нему там, в Цеху.

День продолжился непривычно для меня роскошью. Аванс лежал в кошельке тёплым, ощутимым весом. До полудня у меня было много времени, поэтому я направилась в небольшой, но дорогой магазинчик.

Я выбрала строгое платье, с высоким воротником и изящной медной застёжкой. Ткань была плотной, дорогой, и она не морщилась при каждом движении. Рядом с его безупречными костюмами я больше не хотела выглядеть нищенкой.

Выбрала новую обувь. Удобные, практичные туфли выглядели изящно на моих небольших ступнях.

Купила новую сумку, лёгкую и изящную. Заказала ещё два платья, обновила заколки для волос и набрала ещё женских полезных штучек, которые не стыдно достать из своей сумки.

Потом был магический салон. Я никогда в жизни не бывала в таких местах, но теперь я могу это себе позволить. Женщина с руками, пахнущими травами, провела над моим лицом светящимся кристаллом.

Я по-настоящему отдыхала, глядя в зеркало, как с кожи уходят следы усталости, темные тени под глазами, а волосы, послушные магии, укладываются в элегантную, но простую причёску.

Из салона я вышла, чувствуя себя другим человеком. Не просто Тина Грэнтем, никому не нужная сирота и бывшая бездомная. А… помощница мэра. Специалист.

Дорого оказалось. Очень. Но я чувствовала, что поступаю правильно. К тому же, аванс был слишком щедрым, у меня ещё много осталось.

Не буду жалеть о деньгах. Не буду.

Это для меня веха. Признание, что я действительно чего-то стою. Что у меня действительно всё будет хорошо.

Даже мои походка и осанка изменились. Я шла ровнее, а в груди теплилась непривычная, новая уверенность.

Цех светотехников встретил меня грохотом молотов и запахом раскалённого металла.

Мэр стоял у входа, окруженный шумом и говорящими людьми. Молчаливый и неподвижный, как скала посреди бушующего моря.

Его взгляд скользнул по мне, когда я вошла, и я уловила в нём мгновенную, быструю оценку моего нового вида.

В груди разлилось волнующее тепло, когда он задержал на мне взгляд. Не отвёл его сразу. Смотрел на меня. В его глазах я не могла ничего прочитать. Но почему-то щёки вспыхнули от его взгляда, оценивающего, непроницаемого.

Под его неотрывным взглядом я подошла к нему и достала красивый строгий блокнот из новой сумки.

Инспекция началась. Цеха, документация, слова мастеров… Всё сливалось в единый клубок, где, казалось, концов было не найти.

Когда мы остановились в главном цеху, рядом со столом, заваленным бракованными образцами и грудой документации, обстановка накалилась.

Мэр задавал вопросы, ему отвечали всё недовольнее и громче.

Мастера в промасленных фартуках столпились вокруг Ярга, их голоса сливались в гулкое недовольное жужжание.

— Да поймите же! — вскричал самый краснолицый из них, тыча пальцем в лежащие на столе мутные кристаллы. — Партия бракованная! Где мы возьмём новые? Логистика рухнула!

Он тут же замолчал, когда мэр направил на него тяжёлый взгляд.

— Мисс Грэнтем, — его низкий раскатистый голос наполнил пространство, и шум тут же стих. — Ваше мнение?

Я похолодела. Кровь бросилась в лицо, а сердце оглушительно застучало.

На меня уставились десятки взглядов мастеров и служащих Цеха, непонимающих, раздосадованных, откровенно враждебных. Впрочем, то, как они смотрели на меня, резко изменилось, после властного взгляда мэра. Даже самые озлобленные опустили глаза.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

По широкому приглашающему жесту мэра, чувствуя, как подрагивают пальцы, я подошла к столу. На нём лежали тусклые кристаллы, но я потянулась к папке с документацией, задвинутой за ящики с расходниками.

— Разрешите? — тихо спросила я у главного мастера.

Он фыркнул, но посторонился. Мэр смотрел на меня, но теперь у меня появлялась уверенность. Он не спрашивал бы меня, если бы не был уверен во мне. В конце-концов, я уже на многие его вопросы безупречно отвечала. Здесь я тоже уже разобралась, нужны были лишь доказательства.

Я точно знала, что искать. Мои пальцы, уже не дрожа, перелистывали страницы. Я нашла накладные, спецификации.

— Вот вес партии по грузовой накладной, — мой голос прозвучал чётко в наступившей тишине. — Пятьсот семьдесят фунтов. — Я перевернула страницу. — А вот вес по вашему техпаспорту. Четыреста девяносто. Откуда лишние восемьдесят фунтов?

По цеху прошептал вздох удивления. Главный мастер побледнел.

— И вот что ещё странно, два платежны поручения, — продолжила я, находя в папке бухгалтерские отчёты. — Вы заплатили дважды. Поставщику — и какой-то Стримлайн логистик. Но этой фирмы нет в реестре перевозчиков. Вы заплатили несуществующей компании.

Кто-то из мастеров нервно кашлянул.

— И наконец, — я показала на журнал и акт приёмки. — Акт приёмки партии подписывал контролёр Горн. Но он в это время был в отпуске, вот запись в табеле, — ткнула я пальцем в раскрытый журнал.

Я отложила папку и посмотрела на багровеющего мастера.

— Что касается логистики… — я нашла последний документ. — В отчётах гильдии извозчиков действительно указаны задержки. Но они касались только поставок угля в район доков. Маршруты для кристаллического сырья, согласно тому же отчёту, были свободны.

Я посмотрела на внимательно слушающего меня мэра.

— Более того, в тот же день, когда якобы были проблемы, цех сдавал в аренду половину своего парового транспорта гильдии каменотёсов.

В воздухе повисло тяжёлое, гробовое молчание. Мастера не смотрели друг на друга. Иллюзия развалилась на глазах, и под ней оказался неприкрытый обман.

— Возражения? — мэр прямо посмотрел на главного мастера. — Или в этой папке фальшивая документация?

Тот побагровел, стиснул кулаки, но промолчал.

— У вас есть неделя, — голос мэра звучал жёстко и ровно, — чтобы выполнить условия контракта. Или гильдия будет исключена из городского реестра подрядчиков. Навсегда. Введение мэрии в заблуждение безнаказанным не останется.

Он развернулся и направился к выходу. Повинуясь его жесту, я поспешила за ним.

На улице он остановился и повернулся ко мне.

— Вы подтвердили мои ожидания, мисс Грэнтем, — произнёс он, посмотрел на свои часы, затем снова на меня. — Пообедайте со мной. Я хочу услышать, как вы вышли на эти несоответствия.

.

Ещё одна новинка нашего литмоба!

Истинная помощница для орка-магната

На собеседовании на главного инженера я ляпнула, что сделаю работу потенциального босса лучше него. Да-да, так и выдала. Ему. Суровому орку и самому опасному мужчине Искрограда.

На работу-то он меня взял... Только вот не инженером! В смысле, я теперь его личная помощница? И почему это мы должны жить вместе?!

Читать здесь:

Глава 11. Обед

У меня перехватило дыхание. Обед? С ним? Не как с начальником, а... почти как с коллегой? Сердце застучало сильнее, меня бросило в жар.

— Я... с удовольствием, — выдохнула я, чувствуя, как краска заливает щёки.

Он коротко кивнул и жестом показал в сторону набережной канала.

— Пойдёмте этой дорогой. Она приятнее.

Мы зашагали по оживлённой улице, и я едва поспевала за его длинными шагами. Впрочем, опустив на меня долгий взгляд, мэр пошёл медленнее.

Он не предлагал экипаж, и я была даже рада этому. После Цеха очень хотелось пройтись по свежему воздуху.

Мы свернули на бульвар, где было меньше людей. Воздух пах речной водой, угольным дымом и свежей выпечкой из соседней пекарни.

— Вы давно в столице, мисс Грэнтем? — его вопрос прозвучал неожиданно, нарушая ритм наших шагов.

Его низкий голос вибрировал в воздухе, окутывая меня тёплой волной, от которой по коже побежали мурашки.

— Я перебралась сюда, чтобы поступить в Академию, — выдохнула я, глядя на булыжники под ногами. — И осталась.

— В Академии почему не остались? — спросил он.

Его голос звучал ровно. А у меня живот свело от старой боли и причин, по которым я не смогла доучиться. Но нет, я не буду ему об этом говорить.

— Не сложилось, — тихо ответила я, сжимая ремешок своей новой сумки.

— Ваша семья живёт здесь? — его следующий вопрос прозвучал так же ровно, но от него у меня похолодело внутри.

— Нет, — ответила я слишком быстро, чувствуя, как сжимается горло. — У меня никого нет.

Он остановился и повернулся ко мне. Его светло-серые глаза казались особенно холодными и пронзительными на контрасте с чёрными волосами и матово-изумрудной кожей. Он неотрывно смотрел на меня, словно пытаясь проникнуть в самую мою суть.

Под этим взглядом мне захотелось спрятаться и сбежать, но я заставила себя расправить плечи и держаться спокойно.

Наконец он отвёл от меня взгляд, направив его на тёмную воду канала и к проплывающей барже. Продолжил идти. Моё напряжение чуть спало, хотя расслабиться рядом с ним, высоким, внушительным, мне казалось решительно невозможным.

— И всё же вы остались, — произнёс он. — Что вам нравится в нашем городе, мисс Грэнтем? Кроме его академий?

— Его... возможности, — начала я осторожно. — Когда смотришь на эти дирижабли, кажется, что всё возможно. Даже для тех, у кого за душой ничего нет. Они ведь тоже когда-то были просто чертежом на бумаге.

Я почувствовала, как его взгляд снова на мне, оценивающий, тяжёлый.

— Чертеж требует умелых рук, чтобы стать реальностью, — заметил он. — Как и мечты.

Он шёл дальше, не глядя на меня, и мне вдруг стало спокойнее.

— Ещё мне нравятся звуки, — не совсем понимая, почему я это говорю, продолжила я. — Шум рынка, гудки паровозов, даже этот скрежет шестерёнок... Когда не на что надеяться, они становятся музыкой. Напоминают, что ты не один, даже когда тебя никто не видит.

Мэр снова посмотрел на меня, уголок его губ дрогнул в намёке на улыбку.

— Неожиданно поэтично, мисс Грэнтем, — сказал он. — Музыка города... Мне нравится.

Он указал на изящное здание с ажурными металлическими балконами.

— Мы пришли. Хрустальная башня славится не только кухней, но и видами.

Я буквально похолодела, кровь застучала в висках. Это же самый роскошный ресторан в городе… Я даже мечтать не смела когда-нибудь сюда войти.

— Смелее мисс Грэнтем, — произнёс мэр. — Со мной вам ничего не угрожает. Уверен, вам понравится.

Мы вошли в Хрустальную башню. Воздух внутри был прохладным и пах кожей, воском и чем-то неуловимо дорогим. Мягкий свет струился из магических светильников, отражаясь в полированном дереве и латунных деталях.

Мы сделали несколько шагов по залу, выстланному густым ковром, и тут мэра окликнул крупный мужчина.

Я узнала его. Лайам Хок. Его имя и портрет фигурировали в одном из отчётов, связанных с тендером на отопление.

Его гильдия речных перевозок претендовала на контракт по доставке угля для городских котельных, и я внимательно изучала её финансовую отчётность.

— Штоун! — его громовой голос, привычный перекрывать шум порта, заставил меня вздрогнуть. — Дай выразить мою благодарность тебе, дорогой друг!

В жизни Хок казался ещё более внушительным. Его нос был кривым, словно его не раз ломали в портовых потасовках, что придавало его лицу выражение постоянного лёгкого презрения.

Глаза, узкие и пронзительные, казалось, видели каждого человека насквозь, оценивая его полезность как груз.

Меня эти цепкие глаза тоже оценили, задержавшись на лице, а затем на талии и груди. Я покраснела от того, как он бесцеремонно присвистнул, восхищённо вздёрнув брови и одобрительно покивав.

После этого Хок обратил всё своё внимание мэру, который стоял недвижимо, позволив ему похлопать себя по плечу.

— Твои работы в канале... — продолжал греметь он. — Дно теперь что надо, мои баржи теперь идут втрое быстрее! Ты спас гильдию от банкротства!

— Река — это дорога, — пожал мэр плечом, — дороги должны быть проходимы, — и вдруг он усмехнулся: — Ты всё ещё должен за аренду кранов.

Капитан рассмеялся, словно это была лучшая шутка на свете. Они перебросились парой фраз насчёт погоды и предстоящего праздника, а затем Хоук вернулся к своему столику.

К нам беззвучно подошёл метрдотель.

— Господин мэр, — произнёс он почтительно. — Ваш столик готов.

Он провёл нас в уединённую нишу у огромного окна. Отсюда был виден весь город — шпили мэрии, дымчатые крыши и плывущие в небе дирижабли.

Я замерла на пороге. Хрустальные бокалы, идеальные скатерти, тихий звон серебра — всё это было из другого мира. Из мира, где не ночуют на вокзалах.

Мэр посмотрел на меня.

— Садитесь, мисс Грэнтем.

Он сам отодвинул для меня стул. Простой жест, но в его исполнении он заставил меня затаить дыхание.

Я села, он придвинул стул, но не сразу убрал руку со спинки, пока я окончательно не устроилась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Вам удобно? — его голос, низкий и густой, прозвучал прямо над моим ухом.

Я лишь кивнула, не в силах издать ни звука. Только тогда он, наконец, отступил, обходя стол, чтобы занять место напротив.

Каждое его движение было наполнено сдержанной силой, плавной и неумолимой. Когда он сел, я невольно затаила дыхание, увидев, как его идеальный костюм подчеркнул игру могучих мускулов на плечах и груди.

Официант беззвучно возник у стола, протянув два тяжёлых, кожаных меню.

Я машинально взяла своё, но буквы расплывались перед глазами. Ведь я чувствовала на себе его взгляд — тяжёлый, неподвижный, изучающий каждую мою черту.

Мэр откинулся на спинку стула, положив свои большие руки на стол ладонями вниз. Мой взгляд прилип к его широким запястьям, обнажившимся из-под идеально отутюженных манжет.

— Вы хотите что-то особенное, мисс Грэнтем, — его голос вернул меня к реальности, — или доверитесь моему выбору?

Глава 12. Похвала

— Я вам доверяю, господин мэр, — произнесла я тихо.

Мой голос слегка дрожал, но я всё же подняла на него глаза. На его удивительно четко очерченных губах, таких выразительных на фоне изумрудной кожи, дрогнул уголок.

Я невольно залюбовалась этой тенью улыбки и смущённо опустила глаза.

— Я рад это слышать.

Мэр повернулся к официанту и начал диктовать заказ. Я слушала звучание его низкого властного голоса и с ужасом осознавала, что не понимаю ни слова. Это был язык другого мира.

Когда официант ушёл, мэр налил воды из высокого графина мне и себе.

— После Цеха кажется, что можно выпить бочку, — усмехнулся он, протягивая мне стакан.

Я кивнула и взяла. Наши пальцы соприкоснулись и я вздрогнула, заливаясь краской.

С облегчением отпила прохладной воды, показавшейся мне невероятно вкусной.

— На чём же основывается ваше доверие ко мне? — спросил он, опустошив свой стакан и наливая новый.

Приказав себе не робеть, я сделала ещё несколько глотков, пытаясь понять, как ответить. Как мне вообще отвечать ему, когда внутри всё дрожит? Не только от незнакомой для меня ситуации, в первую очередь от… от него!

— Я... тот завтрак, который вы порекомендовали... — начала я, подбирая слова. — Он был очень вкусным. Спасибо.

И снова этот его неотрывный, пристальный взгляд...

— Этому я тоже рад. Что вы воспользовались моей рекомендацией. И пришлось по вкусу.

Пауза.

— Как вам служебная квартира? Всё устраивает?

Как же он смотрит!.. Неотрывно. Можно было бы сказать, что это просто неприлично, так открыто и откровенно разглядывать, но этот взгляд мэра я видела часто.

И всё же, на меня он слишком долго смотрит, долго даже учитывая эту его особенность.

Что он меня спросил?.. Служебная квартира?..

— Да, конечно, — поспешно ответила я. — Это... это гораздо больше, чем я могла ожидать. Спасибо. И за повышение. Особенно за аванс.

Я невольно поправила воротник своего нового платья и замерла от того, как его взгляд проследил за моим жестом.

— Вам очень идёт, — пристально глядя на меня, произнёс мэр. — Подчёркивает вашу нежную красоту.

Я распахнула глаза, потрясённо встречая его взгляд, но не находила в нём ни тени насмешки. Он смотрел на меня спокойно и прямо.

— Ты очень красива, Тина, — неотрывно глядя на меня, произнёс мэр. — И очень умна. Редкое сочетание. Особенно с твоей памятью. Дополненной исключительным вниманием к деталям и талантом к систематизации.

Я покраснела от его неожиданного перехода на «ты» и особенно от его слов. Он совершенно застал меня врасплох. Почему он?..

И всё же, глядя на него, я не чувствовала подвоха. В его глазах светилось лишь спокойное, почти аналитическое признание факта.

Это странным образом успокоило меня. Не было в его словах привычной слащавой лести, которую я слышала от мужчин в академии.

— Благодарю вас, — тихо ответила я, и на этот раз голос не дрогнул.

Он отпил воды, его взгляд переместился на вид из окна, что дало мне передышку, а затем снова вернулся ко мне.

— Когда ты училась в академии, — продолжил он, — что тебе нравилось больше всего? Помимо цифр и отчётов.

Вопрос застал меня врасплох. Никто не спрашивал меня об этом. Никогда. Не совсем понимала смысла его беседы со мной, куда он хочет её вывести.

Мэр смотрел на меня выжидающе. Надо отвечать.

— Я... — я обвила пальцами ножку бокала. — Мне очень нравилось разбирать старые механизмы. Часовщик в нашей улице отдавал мне сломанные карманные часы, паровые приборы... Всё, что считал хламом. Мне нравилось находить сбой. Понимать, какая шестерёнка не сцепляется, какая пружина ослабла. Возвращать вещам... порядок.

Я произнесла это тихо, ожидая усмешки. Но он вдруг кивнул, и в его глазах вспыхнул интерес.

— У меня был похожий случай, — сказал он, и его низкий голос приобрёл новые, более глубокие нотки. — В четырнадцать я нашёл на свалке сломанный паровой котёл от старого трамвая.

Мои брови удивлённо взлетели вверх, а он дёрнул воротник, расстегивая верхнюю пуговицу, и побарабанил крупными пальцами по столешнице.

— Я целый месяц по вечерам пытался его восстановить. Взорвал его, в конце концов, — он усмехнулся. — Чудом уцелел, вовремя спрятался за балку. Как пол квартала не снёс, до сих пор удивляюсь. Но я понял принцип. Понял, где ошибся.

Я смотрела на него, и что-то внутри перевернулось. Всемогущий мэр, чьё слово решало судьбы города... когда-то возился со старым котлом на свалке. И даже взорвал его.

Он говорил о неудаче так просто, без тени смущения. Как о чём-то обычном. Я представила его подростком, с измазанными в саже руками, и не смогла сдержать улыбки.

Мои плечи сами собой расслабились. Напряжение незаметно стало уходить.

Вдруг он стал ближе. Проще. В конце-концов, он тоже когда-то пачкал руки машинным маслом и терпел неудачи. Эта мысль была такой неожиданной и такой тёплой, что мне стало легче дышать.

Кажется, я понемногу переставала его бояться. По крайней мере, уже не было того всепоглощающего страха, что сковывал меня раньше.

— Клапан сброса давления, — вдруг вырвалось у меня. — Вы, наверное, забыли его проверить. Или он был заклинен.

Он глянул на меня с удивлением, а затем рассмеялся — негромко, но искренне.

— Именно так. Заклинило, — в его глазах светился неприкрытый интерес, — откуда ты знаешь о клапанах сброса?

— Я читала, — пожала я плечами, чувствуя, как разгорается азарт. — И... я считаю, что схема двойного резервирования, которую используют в новых котлах, неэффективна. Она лишь создаёт иллюзию безопасности, но увеличивает сложность и точки отказа.

Мы проговорили ещё несколько минут.

Я даже как-то и забыла о своём стеснении, о роскошной обстановке.

Даже начала спорить с мэром о паровых схемах, и он слушал меня — действительно слушал, кивая, иногда задавая точные, проницательные вопросы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Из тебя вышел бы блестящий инженер, — заключил он, и в его голосе звучала неподдельная уверенность.

От этих слов мне стало так тепло… И вместе с тем горько. Жаль, что не получилось доучиться.

Впрочем, размер аванса намекал, что у меня теперь есть шансы, пусть и через несколько лет, самостоятельно оплатить учёбу в академии. Странно, что это только сейчас пришло мне в голову, но эта мысль очень сильно воодушивила меня.

— Такой же аналитический подход я увидел сегодня в Цеху, — между тем, продолжил мэр, внимательно глядя на меня. — Информации было очень много, разной и противоречивой. Когда ты взяла папку с документами, выглядело так, что ты точно знала, что именно искать. Действительно знала?

.

Ещё одна книга нашего горячего литмоба!

“Уникальная помощница для следователя-орка”

Я – сирота, беглянка и девушка с необычным даром. Я умею видеть то, что не видят другие. Теперь я – новая помощница легендарного следователя. У меня даже получается. Только самое сложное испытание – не очередное расследование, а то… как близко он стоит. Как он уверенно прикрывает меня от опасности. И как сердце стучит быстрее, выдавая наше общее… возбуждение.

Читать >>

Глава 13. Беседа

Воодушевлённая его похвалой, я с жаром принялась объяснять.

— В их словах с самого начала что-то не сходилось, — начала я. — Во время инспекции я обращала внимания на нестыковки и думала, где их легче всего было бы проверить. Но вы правы. Информации было слишком много. Документы тоже на первый взгляд были в порядке. Их комплект казался полным. При этом чего-то не хватало.

Я посмотрела в окно, стараясь объяснить покороче, не теряя суть.

— Если сотни раз собирать и разбирать одни и те же часы, — подобрала я, наконец, пример. — То, глядя на россыпь деталей, будет незаметно, если убрать, скажем три мелких болтика. Но ощущение неправильности будет. Здесь примерно так же.

Я помедлила, бросив на мэра быстрый взгляд, но он кивнул, и я продолжила:

— Пока они отвечали на ваши вопросы, я думала о том, что именно они хотели бы спрятать. Ведь они не могли не предоставить инспекции полный пакет документов. Это было бы прямым признанием того, что они что-то скрывают. Поэтому я искала то, что на виду, но отодвинуто с глаз.

Пожав плечом, я поспешила закончить мысль.

— Та папка… мне показалось странным, что она лежит не так, как остальные. Будто её специально отодвинули за ящик. Посмотрела. Цифры не сходились. Я стала искать, куда делась разница, и нашла второй платёж. А потом...

Я продолжала говорить. Он внимательно слушал, не перебивал.

Когда я закончила, он молчал, рассматривая меня так же пристально, но с новым вниманием.

— Ты смотришь на систему документов, как инженер на чертёж, — наконец произнёс он. — Видишь не цифры, а воспринимаешь общий объём.

Он откинулся на спинку стула. Его большая рука с крупными пальцами лежала на столешнице, подушечкой указательного пальца он медленно водил по конденсату на своем стакане.

— Большинство видят бумаги. Ты видишь механизм, — продолжил он. — И находишь слабое звено. Тот самый заклинивший клапан, — уголок его выразительных губ с жёсткой линей дрогнул в намёке на улыбку.

Эта отсылка к нашему предыдущему разговору вызвала у меня тёплое и трепетное чувство.

В этот момент подошёл официант. Перед нами возникли тарелки с изысканными блюдами.

Мэр дождался, когда мы останемся одни, не отрывая от меня свой светло-серый, пронизывающий взгляд.

— Мне не приходилось встречать подобного подхода, — сказал он, взяв вилку. — Обычно ищут детали, выстраивают систему, вычисляют связи. У тебя же объёмное чутьё.

Он сделал паузу, пробуя блюдо, и я машинально последовала его примеру. Вкус был невероятным — нежное, умопомрачительно воздушное, таяло на языке, но мои мысли были далеки от еды.

— Такой склад ума... — он покачал головой, словно размышляя вслух, его взгляд скользнул по моему лицу, задержался на губах. — Ему нельзя научить. Можно лишь отшлифовать. Как алмаз.

Я сидела, затаив дыхание, чувствуя, как его слова наполняют меня теплом и странной уверенностью.

В его тоне я не слышала ни следа лести, только взвешенную оценку. И это значило для меня больше всех комплиментов в мире.

Аромат поданных блюд наконец достиг моего сознания, перебив поток мыслей. Это был не просто запах еды. Это была симфония — дразнящая, пряная, с нотками чего-то незнакомого и волнующего.

Я поддела на вилку несколько разных кусочков из незнакомого мне салата, и вкус буквально взорвался на языке.

— О... — непроизвольный, тихий стон вырвался из моих губ, прежде чем я успела сдержаться.

И тут же отругала себя за неприличную реакцию. По щекам разлился горячий румянец, и я испуганно посмотрела на мэра.

Его глаза сузились, наблюдая за мной с новой, хищной внимательностью. Он видел мою реакцию, видел смущение, и, казалось, это его забавляло.

— Рад видеть, что тебе настолько нравится, — его голос прозвучал чуть хрипло. — Капни ещё этого соуса.

Он показал на маленький соусник и не спускал с меня взгляда, следя, как я капаю на салат соус, набираю ингредиенты на вилку, как мои губы прикасаются к серебряному прибору.

Вкус был настолько интенсивным, что я снова невольно прикрыла глаза, сосредотачиваясь на невероятно ярких восхитительных ощущений.

— Говорят, это блюдо у всех ощущается по-разному, — мэр отложил свою вилку, полностью сосредоточившись на мне. — Что именно ты чувствуешь? Первый вкус? Послевкусие?

От его вопросов воздух, казалось, сгустился и стал тяжелым и сладким, как пар от горячего десерта.

— Сначала что-то дымное, — сосредоточившись на ощущениях, произнесла я.

Даже прикрыла глаза на мгновения, чтобы собраться с мыслями и укрыться от его пронзительного взгляда.

— Потом острое и сразу сладкое, — добавила я, — отдалённо напоминает мёд, но слишком терпкий. И оно... согревает. Всё внутри.

— Где именно согревает? — его голос звучал теперь хрипло, завораживая глубоким бархатным тембром. — В горле? В груди? Глубже?

Я покраснела сильнее.

— Всюду, — призналась я, и голос дрогнул.

На его губах появилась та же тень улыбки, что и раньше, но теперь в ней было что-то тёмное, обжигающее.

Он взял свой бокал, его пальцы плотно обхватили тонкий хрусталь.

Мэр молчал, рассматривая меня. И я не могла ничего сказать. Только чувствовать: жар на коже, дрожь в коленях, влажность на губах, невероятный вкус на языке.

И его взгляд, который явно не упускал ни малейшей моей реакции. Он тоже ощущался физически.

Судя по всему, ему явно нравилось то, что он видел, при том, что я просто сгорала от смущения и от охвативших меня чувств.

Когда подали следующее блюдо, я с облегчением перевела дух. Да и мэр вновь принял невозмутимый и деловой вид.

— Ты уже достаточно проработала в архиве, — задал он вопрос, отрезая аккуратный кусочек, — что, на твой взгляд, требует наибольшего внимания?

Напряжение рассеивалось. Этот его вопрос был безопасным, профессиональным. Может, мне всё показалось? Наверное, просто жарко от специй и непривычной обстановки. Да и после цеха ещё не отошла, там всё-таки было очень душно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Система каталогизации, — уверенно ответила я, наконец возвращая способность смотреть на мэра и отвечать ему без дрожи. — Она устарела лет тридцать назад. Многие дела занесены с ошибками или продублированы. Если бы мы смогли перенести их в виде записи на кристаллы...

Я замолчала, понимая, насколько дорого то, что я предлагаю. Но он лишь кивнул, поощряя продолжить, его взгляд был спокойным и деловым.

— Если бы мы перенесли основные реестры на магические кристаллы памяти, поиск документов занимал бы секунды. — Я говорила быстрее, увлеченная идеей. — Можно начать с текущих проектов и самых востребованных архивов.

Он внимательно слушал, изредка задавая уточняющие вопросы о практической реализации.

Мы говорили о ёмкости разных видов кристаллов, и с каждой минутой я чувствовала себя всё увереннее. Эта тема разговора была мне очень комфортна. Знакомый мир логики, чисел и решаемых задач.

— Хорошо, — заключил он, когда я закончила излагать свой план. — Подготовь подробное предложение. С анализом затрат и предполагаемыми сроками. Это не срочно. В паузах между основной работой.

В его голосе снова звучала та самая, привычная мне сдержанность.

Я мысленно вздохнула с облегчением. Всё же то его горячее, слишком мужское внимание, мне показалось.

У меня появился шанс на свой проект... Это потрясающе! Новые возможности...

Пауза снова повисла между нами, на этот раз более спокойная. Взгляд мэра задумчиво блуждал по виду за окном, а затем вернулся ко мне, став снова сосредоточенным и давящим.

— В архивах моего предшественника, — задал он новый вопрос, — если смотреть в объёме, было что-то необычное?

Вопрос повис в воздухе. Я замерла, чувствуя, как по спине пробегает холодок, резко контрастируя с недавним жаром.

Всё внутри сжалось. Стоило ли говорить? Ощущения ведь были слишком туманны, и доказательств моего ответа было бы не найти. Его взгляд был непроницаемым, но я чувствовала — он ждет именно правды.

— Мне показалось... — я сглотнула, выбирая слова, глядя на свои руки. — Что там не просто беспорядок. Слишком много нестыковок в нумерации, пропущенных дат... Это похоже на то, как если бы кто-то специально всё запутывал.

Я рискнула взглянуть на него. Его лицо стало каменным, глаза сузились, но он молча кивнул, как будто услышал то, что ожидал. Его вид теперь был даже пугающим.

Это ощущение развеял официант, бесшумно унося пустые тарелки.

Я даже удивилась, сама не заметила, как обед подошёл к концу, а я съела всё до последней крошки.

Вкус был потрясающим, но сейчас я не могла его вспомнить, лишь ощущала тяжесть от сказанных слов и неясный ледяной ком тревоги где-то внутри.

Мэр откинулся на спинку стула, глядя на проплывающие в небе дирижабли.

Голос мэра звучал на удивление обыденно, когда он спросил:

— Ты любишь чай, Тина?

Глава 14. Чай

— Да, чай это прекрасно, — ответила я, смущённая этой внезапной простотой после столь тяжёлой темы.

Неужели разговор об архивах предшественника исчерпан? Или он просто давал мне передохнуть?

— В таком случае, тебе будет интересно, — его лицо вновь приняло знакомое выражение деловой сосредоточенности. — Мне представляли проект от гильдии гномов из Восточного Когнеля. Они разработали систему паровых теплиц, где выращивают чай. Первые пробы уже есть. Качество впечатляет.

Его взгляд, скользнув по моему лицу, снова стал острым, аналитическим. Но теперь я улавливала в нём оттенок чего-то большего. Не просто начальника, делящегося информацией. Того, кто действительно интересовался моим мнением.

— Гномы предлагают развернуть крупные плантации в предгорьях Ашберга. Это создаст новые рабочие места для шахтёров, оставшихся не у дел после сокращения добычи в Колдвейле. Плюс, королевство получит собственный источник качественного чая, а не будет зависеть от поставок с юга.

Мэр отложил салфетку. Смотрел на меня с тем самым пронизывающим вниманием, которое я уже начала узнавать и… с нетерпением ждать. Оно заставляло кровь бежать быстрее.

— Тина, твой подход к систематизации будет полезен для оценки рисков и скрытых возможностей проекта. Поэтому ты идёшь со мной на встречу с ними. Они здесь, в верхнем зале, готовы представлять проект.

Он поднялся, и я последовала его примеру, чувствуя, как слабеют ноги от этой внезапной смены планов.

Когда мы подошли к выходу из ниши, он легко коснулся моей спины, направляя меня. Его прикосновение было мимолётным, но от него по коже побежали мурашки. В памяти всплыл образ его сильных рук, закатывающих рукава.

Поймав себя на сожалении о том, что прикосновение длилось так мало, я покраснела и приказала себе сосредоточиться на деле.

Метрдотель провёл нас на верхний этаж и распахнул массивную дубовую дверь.

Мы вошли в просторный зал с высокими сводчатыми потолками. Приглушённый гул голосов тут же стих, сменившись настороженной тишиной. Воздух был густым от запаха дорогих духов и лёгкого, но настойчивого аромата чайных листьев.

У стола, заставленного чертежами и стеклянными сосудами с тёмно-зелёным сырьём, стояла делегация.

Во главе — седобородый гном в безупречном камзоле. Его пронзительные глаза мгновенно оценили меня, скользнув по силуэту от причёски до туфель, и вернулись к мэру.

Рядом с ним стояли ещё два гнома с аккуратно подстриженными бородами и крупными, явно привыкшими к работе руками.

Чуть поодаль с недовольными лицами смотрели в окно мужчина и женщина, явно аристократы, в крайне дорогой, но подчёркнуто строгой одежде. Раздражение на их лицах при виде мэра испарилось, сменившись вежливым интересом.

Я замерла на пороге, ошеломлённая запоздалым пониманием: все эти важные, влиятельные люди... Они стояли здесь и ждали.

Меня охватило странное, противоречивое чувство. С одной стороны — укол вины. А с другой… Ведь мэр не торопился. Он спокойно обедал со мной, задавал вопросы, слушал мои ответы. Он провёл своё время, расписанное по минутам, со мной. Зная, что здесь его ждут.

Это осознание наполнило меня сложным, тёплым чувством, которое разлилось по животу приятной тяжестью. Оно было таким новым, что я поспешно перевела взгляд на делегацию, настраиваясь на работу.

Седобородый гном сделал шаг вперёд, его низкий голос легко заполнил пространство.

— Мэр Штоун, — он склонил голову в почтительном поклоне. — Благодарю вас за то, что нашли для нас время. Для гильдии Амбер-Питс большая честь представлять наш проект лично вам.

Седобородый представился Торбином Эрлингаром, назвал своих помощников — Бардина и Глордина, а затем инвесторов — лорда Хартфорда и графиню Ванбилд.

Их холодные оценивающие взгляды заставили меня внутренне съёжиться.

— Мисс Грэнтем будет вести протокол встречи, — ровным, не допускающим возражений тоном представил меня мэр.

Я поспешно потянулась за своей новой сумкой из мягкой кожи.

Снова нахлынула благодарность за аванс. Я достала купленные утром дорогой блокнот и изящную перьевую ручку. По крайней мере, мне не нужно стыдиться своих потрёпанных вещей.

Но когда я подняла глаза, это мимолётное удовлетворение испарилось.

Рядом с сияющим совершенством графини, лоском графа, добротностью гномов и безупречностью мэра, я чувствовала себя простой латунной шайбой в сложном механизме из позолоченных шестерён.

Мне не следовало забывать, кем я являюсь на самом деле: функцией. Полезной, но незаметной.

— Основным преимуществом проекта я считаю стабильные налоговые поступления, — говорил Торбин, раскладывая на столе финансовые отчёты. — Чайные аукционы и специализированные магазины в столице могут приносить до пятидесяти тысяч крон в месяц.

Я старалась сосредоточиться на записях, но взгляд всё равно блуждал, ловя подводные течения, невидимые в колонках цифр.

И ещё мне было неуютно из-за мимолётных, но цепких взглядов лорда на меня.

Лорд Хартфорд был невероятно красив. Высокий, статный, с идеальными чертами лица, безупречной одеждой и отточенными жестами.

Он бросал на меня заинтересованные, оценивающие взгляды, которые заставляли меня ёжиться.

В то же время лорд демонстративно поворачивался к графине, явно пытаясь завоевать её внимание. Только в его глазах слишком явно светился коммерческий интерес. Создавалось впечатление, что он смотрит на неё не только как на яркую красивую женщину, но и как на выгодный актив.

Мэр изучал документы, его лицо оставалось невозмутимым. Но я заметила, как его взгляд на мгновение задержался на мне, прежде чем вернуться к гному.

— Цифры впечатляют, — наконец, вынес он вердикт. — Вы упоминали эксперименты с чайной биомассой. Расскажите подробнее.

— Мы уже провели испытания, — оживился Бардин, меньший из двух гномов. — Прессованные брикеты из отходов производства горят ровно и дают хорошую теплоотдачу. Это может решить проблему с топливом для мастерских вроде Спиндл-Кросс.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В этот момент графиня Ванбилд мягко кашлянула, привлекая к себе внимание.

Теперь, когда я могла открыто смотреть на неё, когда смотрели все, то невольно ею залюбовалась.

Очень эффектная, настоящая утончённая красавица. Её платье из тёмно-синего бархата, отделанное серебряной вышивкой, сидело безупречно, подчёркивая изящный стан. Каждое движение было преисполнено грации и достоинства, которому, казалось, нельзя научиться, только родиться с ним.

— Господин мэр, — её голос тоже оказался очень красивым, низким и мелодичным, — вы как всегда демонстрируете удивительную способность видеть суть. Этот проект действительно может стать тем самым «Новым чаем для нового города», символом обновления, в котором так нуждается Айронхолд.

Она сделала паузу, позволяя комплименту прозвучать именно так, как нужно: не как лесть, а констатация факта. Но её взгляд, тёмный и проницательный, говорил о другом. Она смотрела на Ярга с откровенной, почти вызывающей заинтересованностью.

Она слегка наклоняла голову, позволяя краю безупречных губ дрогнуть в намёке на улыбку. Её тонкие пальцы медленно вращали массивное кольцо на безымянном пальце.

— А на городском уровне? — мэр никак не отреагировал на явный интерес к себе со стороны графини и перевёл взгляд на Торбина. — Генерация энергии из чайных отходов возможна?

— Наши инженеры работают над паровым генератором, — кивнул гном. — Пока в экспериментальной стадии, но перспективы...

Лорд Хартфорд, стремясь вернуть себе внимание, обратился к графине, его голос прозвучал чуть громче, чем требовалось:

— Дорогая Элоиза, ваше мнение для нас бесценно. Как вы считаете, найдёт ли этот новый чай отклик в высшем свете?

Графиня вежливо улыбнулась лорду, но её взгляд стал ледяным и безразличным.

— Лорд Хартфорд, — её тон был вежливым, но пронзительно холодным, — ваше состояние и успех всех ваших вложений не имеет равных. То, что вы здесь, для меня уже гарантия успеха.

Она снова повернулась к мэру, и выражение её лица мгновенно смягчилось. В глазах вспыхнули тёплые игривые искорки.

— Уверена, под вашей твёрдой рукой, господин мэр, — в её голосе явственно проступили бархатисто-грудные нотки, обещающие нечто большее, чем деловое партнёрство, — проект ждёт успех, который заставит говорить о себе все салоны. Возможно, даже потребуется ваше личное участие, чтобы... проиллюстрировать его преимущества.

Мэр внимательно изучал разложенные перед ним чертежи. Его крупные пальцы с лёгким шорохом водили по пергаменту.

Он поднял на меня свой пронизывающий, светло-серый взгляд, и пространство вокруг нас сузилось до него одного.

— Мисс Грэнтем, ваш взгляд на систематизацию может быть полезен. Что вы думаете?

.

Ещё одна горячая книга нашего литмоба!

«Невезучая помощница для орка-магната»

Аннотация:

Я держусь за эту работу ради спасения брата. Без сна и отдыха, я работаю на износ, стараясь не привлекать внимания нового босса - влиятельного и опасного орка.

Он властный, бессердечный тиран, не терпящий ошибок, а я простой инженер в его техно-магической империи.

В целом, я справляюсь. Только мне дико не везёт. Вот сегодня точно уволит!

Что? В смысле, я теперь его личная помощница?

Читать тут >>

Глава 15. Обсуждение

Я почувствовала, как все взгляды в комнате — оценивающие, любопытные, холодные — разом устремились на меня.

Под пристальным вниманием графини Ванбилд и скрытой усмешкой лорда Хартфорда моя спина заледенела.

Я сглотнула, заставляя голос звучать ровно, хотя колени предательски подрагивали.

Мне сложно было ответить на вопрос мэра. Гномы славятся своей дотошностью, документы были в полном порядке.

Но всё же мне нашлось, что сказать. Мне отчётливо вспомнилось, как я жила у тёти Магды.

Стараясь не обращать внимание на кольнувшую болью обиду за то, что она украла мой проект и выставила меня из дома, я извлекла из воспоминаний ценную деталь.

Ведь я часто слышала, как она штафовала своих подчинённых за сбои поставок в её общиной сети ремонтных и изобретательских мастерских. А однажды полностью сменила половину курьеров в столице из-за задержек.

На меня выжидающе смотрели, надо было отвечать.

— Система... выглядит продуманной, — осторожно ответила я мэру. — И цифры безупречны. Но здесь, в документации, я не вижу очень важной вещи. Учтены ли все логистические цепочки? Как будет доставляться от плантации до столичной чашки? Порой самое хрупкое звено — это перевозка.

Торбин оживился так, что его седая борода затрепетала, а глаза вспыхнули огнём настоящего энтузиазма.

— Отличный вопрос! Мы разработали...

Он эффектно разложил всё по полочкам, пояснив, что документации здесь нет, потому что она ещё в процессе проработки, а он не имеет привычки показывать сырой материал. Однако, Торбин заверил, что они всё обязательно учтут.

Обсудив перевозки, плавно перешли к преимуществам. Налоговые поступления, магазины, новые рабочие места…

Пока Торбин говорил, взгляд мэра на короткие мгновения остановился на мне. Короткий, одобрительный кивок был только для меня.

Это маленькое признание окутало меня тёплым спокойствием, и мне теперь уже было проще находиться здесь, продолжая вести протокол.

Лорд Хартфорд, не желая оставаться в стороне, тоже вставил веское слово. Он произнёс что-то о просчитанной прибыли, но его взгляд скользил по фигуре графини, а не по чертежам, выдавая истинные интересы.

И тут я неожиданно для самой себя, подогретая этим молчаливым поощрением мэра, произнесла:

— Ещё можно организовать общественные чайные, — мой голос прозвучал громче, чем я ожидала. — Они могли бы стать не просто местами для отдыха горожан. Там можно было бы распространять информацию о городских программах, о вакансиях.

Мэр посмотрел на меня, и в его глазах, до этого спокойных и холодных, вспыхнул интерес.

— Продолжайте, мисс Грэнтем. Ещё идеи?

И я, воодушевлённая этим взглядом, забыв о посторонних, продолжила. Чувствовала, как идеи рождаются сами собой, выстраиваясь в чёткую систему.

— Слышала, определённые сорта чая рекомендуются как профилактика болезней дыхательных путей. В некоторых районах, где много производств на угле, высокий уровень заболеваний. Если этому есть будет подтверждение…

Я кратко описала, как можно отдельно выращивать подобные сорта с поддержкой королевства и как это бы снизило нагрузку на городские лазареты.

И тут случилось неожиданное. Мадам Ванбилд, до этого хранившая величественное молчание, впервые обратилась ко мне.

Её голос, низкий и мелодичный, был лишён прежней сладковатой примеси. Теперь в нём звучала искренняя заинтересованность.

— Блестящее дополнение, мисс Грэнтем. Мы как раз в приватной беседе касались медицинского аспекта, но вы придали ему практическое, социальное звучание. Может быть, — графиня улыбнулась мэру, — обсудим и это за чашкой чая?

Торбин рассмеялся, и приказал приготовить образцы. Подали чай.

Слуги расставили на столе тонкостенные фарфоровые чашки. Воздух наполнился восхитительным, сложным ароматом: цветочным, с ненавязчиво-медовыми нотами.

Попробовала и я, сделав небольшой, осторожный глоток. Не смогла сдержать лёгкую, непроизвольную улыбку, закрыв глаза на мгновение, настолько богатым оказался вкус, нежный, бархатистый, с долгим, согревающим послевкусием.

Когда я открыла глаза, то замерла, натолкнувшись на пристальный взгляд мэра.

Он следил за моей реакцией. Это внимание, столь личное и пристальное, снова заставило кровь прилить к щекам.

Беседа тем временем продолжалась. Моё предложение запустило целую цепочку идей. Все наперебой предлагали, как именно чай можно использовать не только для продажи.

— И не забывайте о политических аспектах, — весомо добавил лорд, будто бы невзначай наклонившись к графине. — Чай как дипломатический подарок иностранным делегациям.

Когда презентация, наконец, подошла к концу, Торбин сердечно поблагодарил нас. В его голосе звучала неподдельная искренность.

— Это была чрезвычайно продуктивная встреча, господин мэр. Ваши комментарии и идеи вашей помощницы... они открыли нам новые горизонты.

На улицу я вышла вслед за мэром. Он вызвал экипаж, заявив, что я еду с ним.

Пережив ещё несколько обжигающих прикосновений, когда он подавал мне руку, я устроилась напротив него. Воздух, казалось, пропал от того, как близко мы оказались в замкнутом пространстве.

Мэр протянул руку за моим блокнотом с протоколом, и когда я его подала, наши пальцы соприкоснулись. Я вспыхнула румянцем, чувствуя, что не хватает воздуха от близости к нему, высокому, массивному, снова изучающему моё лицо своим пристальным неотрывным взглядом.

Времени, пока он пролистывал мой протокол, хватило, чтобы я пришла в себя.

Но следующие его слова заставили меня снова покраснеть, на этот раз от его сдержанной похвалы.

— Безупречно, Тина, — произнёс он, возвращая мне блокнот, — если тебе поступят предложения о работе в другом месте, я жду, что ты скажешь мне. Я удвою любую предложенную тебе сумму.

Я просто потеряла дар речи, ошеломлённо уставившись на него.

Уголок его красивых губ изогнулся в лёгкой усмешке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Благодарю… — выдохнула я и торопливо добавила: — это вряд ли, но даже если… я всё равно откажусь. Мне нравится работать у вас.

Глава 16. Будни

Следующие две недели пролетели в вихре, который кружил голову сильнее, чем пары от самых мощных паровых машин.

Моя жизнь раскололась на две параллельные реальности, и обеим управлял он.

Первая реальность — мой кабинет. Моя крепость. Запертая на ключ и магический код дверь отделяла меня от всего мира, оставляя наедине с архивом предшественника мэра.

Это была уже не просто работа по наведению порядка, а настоящее расследование. Я находила не просто недостающие документы, я выявляла целые системные ошибки, встроенные в городской механизм, как заведомо бракованные шестерни.

Слишком низкие цены на уголь для одних подрядчиков и завышенные для других. Странные, ничем не обоснованные преференции гильдии речных перевозок Лайама Хока.

Каждая находка заставляла меня замирать, а по коже бежал холодок.

Я прикасалась к чему-то огромному и опасному. Единственный, кому я могла об этом докладывать, был мэр.

И это вело ко второй реальности, где я существовала в его силовом поле.

Он стал брать меня с собой. На инспекцию новых дренажных систем в доках, на встречу с гильдией архитекторов, на внезапный выезд в район Смоугейт после жалоб на качество воды.

И каждая такая поездка была для меня испытанием и восторгом.

Помню нашу первую поездку в закрытом экипаже.

Пространство было тесным, пахло дорогой кожей, его одеколоном и чем-то неуловимо мужским, что исходило от него самого. Наши колени почти соприкасались на бархатном сидении.

Я вжималась в свой угол, стараясь занять как можно меньше места, но с каждым покачиванием экипажа, с каждым поворотом расстояние между нами сокращалось до сантиметров. Чувствовала исходящее от него тепло, и всё моё тело напрягалось, становясь гиперчувствительным.

Я так надеялась, что он не заметит, как я дрожу…

А потом экипаж остановился, и он вышел первым. Прежде чем кучер успел спустить подножку, он обернулся и протянул мне руку. Его большая ладонь, сильная и тёплая, полностью обхватила мою.

Мэр помог мне сойти, а затем держал мою руку в своей дольше необходимого.

Его большой палец уверенно лёг на моё запястье, прямо над бешено стучащим пульсом. И его взгляд, тяжёлый и внимательный, говорил, что он чувствует эту дрожь, этот учащённый ритм.

Мне стало казаться, что он пользуется малейшей возможностью прикоснуться ко мне. Поправить папку в моих руках, коснуться локтя, направляя в дверь.

Каждое такое мимолётное прикосновение было словно удар крошечной молнии — болезненный, обжигающий и оставляющий после себя долгое, томительное эхо.

И взгляды… Ох, эти взгляды! Он смотрел на меня слишком много. Слишком пристально.

На совещаниях, когда все были поглощены чертежами, я чувствовала его взгляд на себе — изучающий, пытливый, будто он разбирал не только документы, но и меня, слой за слоем.

Он ловил мой взгляд через стол и не отводил его, пока я, вся пылая, не опускала глаза, чувствуя, как по шее разливается предательский румянец.

Работа наполнилась густым, осязаемым напряжением.

Моё влечение к нему, дикое и запретное, отчаянно боролось со старым, глубинным страхом перед его силой, его властью, его природой.

Я ловила себя на том, что засыпаю с мыслями о его руках на моей талии, а просыпаюсь с его именем на губах, ещё до того, как успеваю понять, где я.

А ещё началось самое смущающее и пугающее.

Моё тело начало вести себя странно, выходя из-под контроля. Рядом с ним у меня перехватывало дыхание, а в низу живота зарождалось тёплое, тягучее томление, которое растекалось глубже, заставляя сжиматься внутренние мускулы.

Но хуже всего было то, что стоило ему приблизиться, коснуться меня или просто пристально посмотреть, как я чувствовала, как между ног становится влажно.

Когда я обратила внимание на это в первый раз, то подумала, что мне показалось. Мало ли, вспотела от слишком жаркого помещения.

Но всё же это была иная влажность, только между ног, от которой тонкое хлопковое бельё становилось неудобным, а я ужасно стеснительной.

В очередной раз вернувшись из поездки в экипаже под пристальным взглядом мэра, я зашла в дамскую комнату и, запершись там, с ужасом обнаружила, что кружева на трусиках снова промокли насквозь.

От этого открытия меня бросило в жар стыда.

Что со мной? Я никогда не чувствовала ничего подобного. Это было так неправильно, так физиологично, что я в панике даже подумала, не болезнь ли это? Может, мне стоит обратиться к лекарю?

Только вот логика подсказывала: если бы это была болезнь, она бы проявлялась постоянно.

Но подобное происходило только рядом с мэром, при воспоминаниях о нём, о его близости, о его пристальном взгляде и случайных прикосновениях.

Так прошло две недели. Две недели этого сладкого, изматывающего напряжения, которое стало фоном всей моей жизни.

И вот настал тот день, который, сама того не зная, окончательно расчертил мою жизнь на «до» и «после».

Сегодня я осталась работать в своём кабинете допоздна. Послезавтра должен быть выходной, и я решила, что пока мэр в своей поездке с миссис Элисон, я должна закончить с архивом предшественника.

Я должна закончить всё сегодня. Выжать из себя все соки, но добить эту гору бумаг.

Хочу сегодня всё завершить, чтобы завтра, в последний рабочий день перед выходными, просто отдать ему готовый отчёт. И если у него будут вопросы, доработать их в течение дня.

Тогда я смогу уйти на выходные с чистой совестью и… с пустой головой.

Мысль о двух свободных днях вызывала странную тревогу. Чем мне заняться? Пройтись по магазинам? Аванс и внезапная премия, весьма увесистая, позволяли мне теперь многое.

Только вот я ловила себя на том, что любая попытка построить планы разбивается о навязчивый образ высокого, мощного орка с пронзительным стальным взглядом на меня.

Мэр Ярг Штоун занимал всё пространство в моей голове, и от этого становилось одновременно тепло и страшно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Окинув взглядом свой кабинет, я встряхнула головой, прогоняя его тень, и снова погрузилась в цифры. Я должна сосредоточиться. Он ждёт результатов моей затянувшейся работы.

Задержалась допоздна. Даже охранник заходил, справлялся, не засиделась ли я.

Я ответила ему, что работа срочная, и её обязательно нужно доделать сегодня. Он кивнул и удалился, оставив меня в полном одиночестве в освещённой тишине моего кабинета.

Ближе к полуночи я поставила последнюю точку. Всё. Я сделала это. Огромный пласт работы был позади.

Я утало откинулась на спинку стула, потирая шею, и с гордостью перечитала последние страницы.

Отчёт получился чётким, лаконичным, системным. Добротная работа. Логичная, как часовой механизм.

Снаружи давно стемнело. В мэрии воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь мерным тиканьем моих настольных часов и отдалённым гулом паровых труб в стенах.

Мысль о том, что придётся идти одной по ночной улице, на мгновение заставила ёкнуть сердце. Но я тут же успокоила себя. Всего лишь улицу перейти, ведь моя служебная квартира была прямо напротив, её окна видели из моего кабинета.

Сейчас пойду… Посижу только ещё чуть-чуть.

Тело ныло от усталости, веки отяжелели. В тишине стоял лишь звук моего собственного дыхания.

И вдруг я услышала шаги. Тяжёлые, уверенные. Их я узнаю из миллиона. Они доносились из приёмной.

Глава 17. Прикосновение

Сердце замерло, а потом рванулось в бешеной скачке, отдаваясь оглушительным стуком в висках.

Это был мэр. Он вернулся. Он сейчас здесь, в нескольких шагах от меня, за тонкой перегородкой.

Его низкий голос, усталый, но всё такой же чёткий, прорвал ночную тишину. Он отдавал кому-то короткое, отрывистое распоряжение. Каждое слово прожигало меня насквозь.

Внутри поднялась буря. Меня охватило дикое, неконтролируемое желание вскочить, распахнуть дверь и увидеть его. Снова ощутить на себе его пристальный, пронизывающий взгляд.

И тут же, следом, накатил леденящий страх.

Страх быть замеченной. Страх того, что он прочитает в моих глазах всё это смятение, всю эту влажность между ног, что предательски возникла вновь от одного лишь звука его голоса.

Я затаилась в кресле, превратившись в слух, в одно большое пульсирующее напряжение.

Боролась сама с собой, парализованная этим противоречием.

И в этот самый момент, пока я сидела, не дыша, ручка двери моего кабинета повернулась.

Дверь распахнулась, и в проёме возник мэр Ярг Штоун.

Мне даже показалось, что он заполнил дверной проём собой целиком, от края до края. Пахнуло его сложным едва уловимым парфюмом и запахами дороги, пылью, угольной сажей и ветром.

Его запыленный плащ был накинут на плечи, открывая тёмную шёлковую рубашку.

Три верхних пуговицы под мощной шеей были расстегнуты, обнажая верх внушительных грудных мускулов с рельефным росчерком под впадиной ключиц. Рукава были закатаны до локтей, обнажая сильные, иссечённые прожилками предплечья.

Я, привыкшая к обычно бесстрастному выражению его сурового лица, затаилась от того, как оно было искажено сдерживаемым гневом. Высокие скулы казались резче, чем обычно, а в светло-серых глазах бушевала настоящая буря. И, похоже, она была направлена на меня.

— Тина, — его низкий голос прозвучал глухо и опасно, как отдалённый рокот грома. — Я ведь ясно давал понять, что допоздна работать нельзя.

Я вжалась в спинку кресла, инстинктивно обхватив себя руками, словно могла защититься от этого напора. Сердце отчаянно колотилось, перекрывая дыхание.

Страх, острый и холодный, сковал меня. Такого мэра я ещё не видела. Я не могла вымолвить ни слова, только смотрела на него широко раскрытыми глазами. Опустила взгляд на огромные сжатые кулаки, и мне совсем поплохело, даже губы затряслись.

В этот момент он замер. Его взгляд опустился на мои руки, охватил меня всю, съёжившуюся на стуле.

Что-то дрогнуло в его чертах. Гнев медленно отступил, сменившись чем-то иным, более сложным.

Он с силой провёл ладонью по лицу. Когда он убрал руку, выражение его лица стало другим, привычно бесстрастным, только глаза казались почерневшей грозовой тучей, метавшей молнии.

— Не хочу тебя пугать, — сказал он предельно спокойно и перевёл взгляд на мой рабочий стол. — Какая же такая экстренная необходимость тебя вынудила работать ночью?

— Я… я закончила… — мой голос прозвучал тихо и предательски дрожал, выдавая весь мой испуг. — Архив прежнего мэра. Систематизировала всё, как вы сказали. И… и подготовила отчёт.

Я потянулась к аккуратной папке на столе, и тут же застыла от его стремительного приближения.

Всего несколько быстрых шагов ко мне, и вот уже мэр совсем-совсем рядом.

К моему ужасу, он облокотился одной рукой на спинку моего стула, а вторую положил на стол, наклонившись к папке. Навис огромной горой над столом, над папкой, надо мной.

Я оказалась в ловушке, в клетке из его рук и его высокого массивного тела.

— Покажи, — его низкий густой голос прозвучал тише обычного, прямо над моим ухом.

Внутри у меня всё оборвалось, а потом бешено застучало. Внизу живота всё стянулось в тугой узел. Я даже бёдра стиснула от внезапного тягучего спазма внизу живота.

Подрагивающими пальцами я открыла папку, пытаясь сосредоточиться на содержимом, а не на его руке в сантиметрах от моего плеча.

— Вот, хронология… — я проговорила, и мой голос мне самой показался чужим. — Здесь я выявила системные несоответствия в закупочных ценах. А здесь… повторяющиеся платежи по закрытым контрактам.

Я водила пальцем по колонкам цифр, чувствуя, как его тяжёлый, изучающий взгляд скользит по бумаге, по моей руке, по моему лицу. Буквально обмирала, застывала под этим взглядом.

Уверена, что кроме цифро он видит и мой румянец на щеках, и слышит не только учащённое дыхание, но и то, как бешено пульсирует кровь в висках.

Я показывала ему схемы, графики, свои пометки, а сама была готова расплакаться от этого невыносимого, сладкого напряжения. Быть так близко к нему, чувствовать его и при этом пытаться сохранять видимость деловитости — это оказалось самой трудной работой в моей жизни.

Когда я закончила свой доклад, в кабинете повисла тишина. Я сидела, не смея пошевелиться, всё ещё чувствуя жар его близости.

Он медленно выпрямился. Его руки убрались, и пространство вокруг меня будто расширилось, наполнившись холодным воздухом.

Но мэр не ушёл. Он всё ещё возвышался надо мной.

— Хорошая работа, Тина, — произнёс он, и его голос, низкий и тёплый, прозвучал как высшая награда. — Очень хорошая. Я даже не думал, что с этим можно хоть что-то сделать.

Волна облегчения и радости от похвалы накатила на меня с такой силой, что я невольно выдохнула, сбросив с себя тонны напряжения.

Я закрыла глаза на мгновение и потянулась, инстинктивно потирая онемевшую, зажатую шею. Мышцы горели от долгой неподвижности и нервного стресса.

И в этот миг я застыла, почувствовала на своих плечах… прикосновение.

Сначала это был просто вес. Тяжёлый, тёплый, уверенный. Потом его большие руки, те самые, что могли с лёгкостью сломать что угодно, уверенно легли на мои напряжённые мышцы.

Я даже дышать перестала, не в силах осознать происходящее.

Его пальцы начали двигаться. Это было нереально. Невозможно.

Такой сильный мужчина — и такие чуткие, невероятно умелые пальцы. Они плавно, неторопливо продавливали зажатые мышцы у основания моей шеи, разминали их, заставляя отступать боль и скованность.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 18. Напряжение

Движения больших сильных пальцев на моих плечах были медленными, гипнотизирующими, невыносимо приятными.

И это всё ещё был он. Мэр. Он массировал мои плечи.

Осознание этого меня просто убивало.

Его пальцы скользили по моим ключицам, разогревая кожу сквозь ткань платья, возвращались к шее и спускались к лопаткам, выписывая тайные круги, от которых по всему телу бежали мурашки.

Я сидела неподвижно, едва дыша, совершенно парализованная этим шокирующим наслаждением.

Внутри меня всё плавилось. Напряжение, которое копилось неделями достигло своего пика, сконцентрировавшись в сладком, томительном спазме в самом низу живота.

Я почувствовала, как знакомое, смущающее тепло разливается между ног, и поняла, что моё бельё снова промокло, на этот раз мгновенно и полностью.

Осознание этого, дикое и стыдное, окатило кипятком. Нет, я не могу так просто сидеть и таять, пока он, ничего не подозревая… или подозревая?.. делает мне так хорошо.

Резким, паническим движением, я вскочила. Стул с грохотом опрокинулся, этот звук ударил по ушам в ночной тишине пустой тёмной мэрии.

Я стояла, дрожа всем телом, и смотрела на него. Грудь вздымалась от прерывистого дыхания, щёки пылали.

Мэр не двинулся с места, но всё его тело напряглось.

Его штормовые глаза прожигали меня насквозь. В них не было гнева, холодности, бесстрастности. На их дне плескалось нечто тёмное, дикое, беспощадное.

— Будь я проклят, Тина, если ты не хочешь меня так же, как я тебя, — прорычал он хрипло и шагнул ко мне.

Он стремительно, неотвратимо сократил расстояние между нами, заполнив собой всё пространство.

Его ладони легли на мою талию, с непреклонностью и уничтожающей меня осторожностью вдавили меня в его рельефный торс.

Я ахнула, запрокинув голову. И в этот момент его поцелуй с неотвратимостью камнепада обрушился на мои ошеломлённо распахнутые губы.

Его губы, твёрдые и умелые, обхватывали то одну мою губу, то вторую, настойчиво придавливали, убеждали поддаться его давлению. В его напоре явственно читалась невероятная, оглушающая осторожность.

Он исследовал мои губы, заставляя их раскрыться. И когда они послушно дрогнули, он вошёл глубже. Его язык коснулся моего, и всё во мне взорвалось белым огнём.

Мэр не торопился, словно вкушал меня, изучал каждую реакцию. Его язык в глубине моего рта чувствовался горячим, влажным, настойчивым, но при этом нереально нежным.

Он ласкал моё нёбо, скользил вдоль моих зубов, очерчивал мой язык и снова, снова погружался вглубь, умопомрачительно точными движениями вытягивая из меня всё сопротивление, все страхи, оставляя лишь слепое, нарастающее желание большего.

Одна его рука всё так же держала меня за талию, прижимая к его мощному торсу, а другая поднялась к моей шее, её крупные чуткие пальцы погрузились в мои волосы, нежно поглаживали кожу под волосами, заставляя меня выгибаться ему навстречу, льнуть к нему.

Я тонула в нём. Мир перестал существовать вне этого поцелуя. Сократился до нас двоих, до его губ, его языка, его рук. До стука его сердца под моей ладонью, которую я сама не знаю, когда прижала к его груди.

Всё моё тело плавилось, превращалось в жидкость, готовое расплавиться от этого невыносимого, сладкого напряжения. Я отвечала ему, уже не думая, не боясь, полностью отдавшись на волю этого шторма.

Его поцелуй стал ещё более жадным, порочным в своей откровенности. Он уже не просто исследовал, а забирал, требовал, и я отдавала, отвечая ему с той же дикой, необузданной горячностью.

Моё тело, забывшее о страхе и условностях, обезумело от его прикосновений. Я тёрлась бёдрами о его пах, отчётливо ощущая огромный каменный бугор, желая сама не понимая чего. Из моей груди вырывались тихие, прерывистые стоны, которые он тут же поглощал своими губами.

Он целовал, а руки гладили мою спину, сжимали ягодицы, поднимались к груди, лаская большими пальцами болезненно напряжённые соски сквозь так мешавшую мне ткань платья. Затем снова оказывались на спине, прижимая крепче к нему, восхитительно мощному, рельефному, желанному, и снова погружались в мои волосы.

Я глухо и протяжно застонала в его губы, прижимаясь к нему всем телом, и в этот момент он вдруг оторвался от моих губ.

Его дыхание было тяжёлым и прерывистым, горячие вздохи обжигали мою кожу. Я замерла, не в силах пошевелиться, и просто смотрела на него. На его лицо, искажённое гримасой страсти и невероятного напряжения. На его глаза, почерневшие от желания.

— Я остановился только для того, чтобы не взять тебя прямо сейчас на этом столе, — прохрипел он, и его голос был низким, хриплым, налитым таким плотским обещанием, что у меня ослабели ноги. — Ты не заслуживаешь такого.

Я окаменела, с трудом осознавая смысл его слов.

И тогда он обнял меня. Не так, как прежде — в пылу страсти, а с новой, оглушающей бережностью.

Просто держал меня в руках, позволяя мне чувствовать каждую линию его могучего тела, каждое биение его сердца. Удерживал в своих больших объятиях так, словно я была самой хрупкой драгоценностью в мире.

— Для тебя только самое лучшее, — прошептал он хрипло. — Но мы продолжим. Обязательно. В других обстоятельствах.

Прошло несколько томительных секунд, пока он боролся с собой, не давая мне пространства отойти.

Мэр медленно разжал объятия, но его взгляд не отпускал меня, изучая каждую черту. В воздухе повисло молчание, густое и тяжёлое.

Он поправил смятый ворот моего платья. Жест был удивительно медленным и бережным, и от этого мне захотелось, чтобы он снова обнял.

— Ты не пойдёшь одна среди ночи, Тина, — сказал он и взял меня за руку. — Я провожу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 19. Перемены

Мы шли по ночным, пустынным коридорам, и его большая горячая рука, уверенно и твёрдо держащая мою руку, казалась единственной точкой опоры в колеблющемся мире.

Когда мы вышли на улицу, он повёл меня к соседнему административному зданию, но я растерянно остановилась.

— Моя квартира здесь, — тихо сказала я, указывая на скромную дверь в доме напротив.

Он нахмурился, изучая неприметный вход, затем отпустил мою руку, молча кивнул и сделал широкий жест, показывая, чтобы я шла вперед.

Теперь он шёл за мной, пока я спешила скрыться в уединении моей служебной квартиры, надеясь хоть как-то прийти в себя и собраться с мятущимися мыслями.

По лестнице я почти бежала. У двери я замерла, доставая из сумки простой ключ.

— Спасибо, что проводили, — дрогнувшим голосом произнесла я.

Но мэр лишь протянул руку, вынимая ключ из моих подрагивающих пальцев. Прикосновение обожгло, заставив вздрогнуть. Он забрал ключ, повернул его в замке, толкнул дверь и вошёл внутрь.

Я осталась стоять в дверном проеме, чувствуя, как грохочет сердце. Наконец, взяла себя в руки и вошла следом за ним.

Мэр стоял в центре комнаты, медленно обводя тяжёлым взглядом крошечное пространство: тонкие стены, пропускающие уличный шум, простую казенную мебель, узкую кровать, незапирающееся окно, распахнутое в темный переулок.

Воздух застыл, наполненный лишь звуком его тяжелого, размеренного дыхания и бешеным стуком моей крови в висках.

Потом его мрачный, пристальный взгляд вернулся ко мне. Он скользнул по моему бледному, испуганному лицу, по вцепившимся в косяк дрожащим пальцам, по всей моей съежившейся фигурке, застывшей в ожидании неизвестно чего.

В его светло-серых глазах бушевало что-то яростное и необузданное.

Не знаю, что было в его взгляде, позе, но это пугало инстинктивно, на глубинном уровне.

— Ты здесь ни минуты не останешься, — произнёс он тоном, не терпящим возражений. — Собирай вещи. Прямо сейчас.

Прежде чем я успела что-то ответить, он достал магический кристалл связи. Самоцвет на его перстне вспыхнул алым.

— Коэл, я распоряжался о предоставлении мисс Грэнтем другого жилья. И доклад от тебя получил, что сделано. Запусти служебную проверку, почему она всё ещё в старой квартире.

Мэр сделал короткую паузу, его взгляд скользнул по моему побелевшему лицу.

— Немедленно организуй её переезд. До утра не ждёт. Мисс Грэнтем — мой ключевой аналитик. Есть основания считать, что её безопасность под угрозой. Нужен срочный и незаметный переезд. Используй стандартный протокол для ценных активов.

Ключевой сотрудник. Ценный актив. Слова звенели в моих ушах, не находя отклика в сознании.

— Протокол для ценных активов? — мой голос предательски дрогнул. — Но моя работа в архиве завершена. Отчёт у вас. К тому же сейчас, ночью...

Взгляд мэра тяжелел, становясь непроницаемым.

— Я вижу, что ты напугана, — его низкий глубокий голос прозвучал неожиданно мягко. — Напугана мной. Переменами. Но твой страх передо мной — иллюзия. А угроза там, за дверью — нет. Я не могу рисковать тобой. Ни секунды. Доверься мне в этом.

Мэр подошёл, и его руки легли на мои плечи. Он наклонился, и его губы легко, почти невесомо коснулись моих, заставив сердце на мгновение остановиться, а потом забиться в бешеном ритме.

— А самое главное, — тихо, но с непоколебимой уверенностью произнёс он, всё ещё держа меня в своих объятиях, — я хочу для тебя более достойных условий.

Я понимала, что он уже решил. Собрав остатки воли, я добавила тише, но настойчивее:

— Я понимаю вашу... заботу. Но позвольте мне сделать это утром. Самостоятельно. Я приду туда, куда вы скажете. Только не сейчас... не так, среди ночи.

Отступив на шаг, он удержал мой взгляд. Его светло-серые глаза внимательно изучали моё испуганное лицо.

— Собирайся, Тина, — с нажимом, но уже без прежней суровости, произнёс мэр.

Тон его голоса, этот его взгляд, холодный и властный, заставил моё тело двигаться, пока разум отказывался соображать.

Я механически взяла свою потрёпанную сумку, ту самую, с которой ушла от тёти Магды. Положила в неё свои жалкие пожитки: два новых платья, купленных на аванс, туалетные принадлежности, несколько книг по механике. Всё остальное — посуда, постельное бельё — было казённым, частью этой жизни, которая теперь рушилась в одно мгновение.

В дверь постучали. Вошли два человека в униформе службы безопасности мэрии, бесстрастные, профессиональные. Они принесли с собой большие чёрные сумки из плотной ткани с магическими застёжками.

— Всё, мисс? — коротко спросил один из них, кивнув на мою скромную поклажу.

Я кивнула, не в силах говорить. Они упаковали мои вещи в одну из сумок, их движения были быстрыми и отточенными. Мэр стоял молча, наблюдая за всем с тем же каменным выражением лица.

— Ведите, — сказал он, когда всё было сложено.

Вышли не на улицу, а в противоположный конец коридора, где была дверь в чёрный ход.

Мы спустились по узкой лестнице, прошли через подсобное помещение, затем по длинному коридору, поднялись по красивым ступеням.

В итоге мы оказались в соседнем здании, которое я всегда считала таким же административным. Но внутри оно было совсем другим, тихим, чистым, с дорогими коврами на полу и магическими светильниками на стенах.

Безопасники остановились у одной из дверей. Один из них достал сложный артефакт, активировал его и приложил к панели замка. Дверь бесшумно отъехала в сторону.

— Ваше новое жильё, мисс, — произнёс он, протягивая мне артефакт, пока его напарник ставил сумку с моими вещами в прихожей. — О вашем переезде никто не знает, действовали по особому протоколу. Перемещались мы под защитой.

Я сдержанно поблагодарила. Осведомившись у мэра, что ничего больше не требуется, безопасники бесшумно удалились, оставив меня с мэром одних. Я прошла внутрь, чувствуя себя незваной гостьей.

Квартира была… прекрасной. Не вычурно роскошной, как Хрустальная башня, но добротной, чистой, просторной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Высокие потолки, светлый паркет, несколько комнат. Из большого окна открывался вид не на стену соседнего дома, а на небольшой сквер. Здесь пахло свежестью и чистотой.

Я стояла посреди гостиной, всё ещё сжимая в пальцах ремешок своей старой сумки, единственного напоминания о прошлой жизни.

И тогда мэр подошёл ко мне. Медленно, давая мне время отойти. Но я была просто парализована. Он обнял меня, и его объятие было уже иным, не таким горячим, как в кабинете, но твёрдым, властным, обволакивающим.

— Пока будешь жить здесь, Тина, — тихо произнёс он у меня над головой.

Мэр наклонился, и его губы коснулись моих.

Но на этот раз я не ответила, стояла как каменная, чувствуя лишь непонимание, страх и всепоглощающую усталость.

Моё тело, совсем недавно отвечавшее ему жадным трепетом, теперь казалось чужим, одеревеневшим от шока.

Он оторвался, и его большие пальцы нежно коснулись моей щеки.

— Тебе нужно больше отдыхать, — глухо сказал он. — Ты очень устала. Перерабатываешь, игнорируя мой прямой приказ.

Я похолодела. И правда, он говорил, чтобы я не засиживалась допоздна. Но я так хотела сделать больше, доказать...

Его взгляд, всё такой же пронизывающий, скользнул по моему лицу.

— Завтра, Тина, твой рабочий день начинается в десять. Ни минутой раньше. Выспись, — его приказ прозвучал с неожиданной мягкостью.

Мэр снова наклонился и легко, почти невесомо коснулся губами моих. Короткое, воздушное прикосновение, которое всё же отозвалось во мне огненной искрой.

Он окинул меня ещё одним долгим взглядом, резко развернулся и вышел. Дверь закрылась с тихим щелчком.

Я осталась стоять одна посреди незнакомой, слишком большой и слишком тихой квартиры.

Глава 20. Размышления

Выспаться не получилось. Всё время просыпалась в слишком большой кровати, среди незнакомой мне, чужой и слишком роскошной квартиры.

Каждый раз, открывая глаза, я несколько секунд не могла понять, где я, и меня охватывала тихая паника. Потом приходило осознание.

Сердце отчаянно колотилось, дыхание сбивалось. Я лежала и смотрела в потолок, пытаясь собрать в кучу обломки собственного спокойствия. В голове гудело, мысли путались.

Когда рассвело, я встала с постели. Нужно успокоиться. И думать головой.

Вода в новой, блестящей душевой кабине была идеальной температуры, но не могла мне помочь вернуть себя хотя бы в точку первой рабочей недели, когда у меня уже были жильё и работа, но не было этих реакций на мэра.

В смысле были, конечно, но не такие интенсивные. И чувствовала я себя на своём месте.

Сейчас почва была полностью выбита из-под ног.

Я смотрела на своё отражение в зеркале, пытаясь найти в нём ту самую Тинy Грэнтем, которой я себя считала. Ту, что ночевала на вокзале и не сломалась. Но видела перепуганную девчонку, которую могущественный мужчина вчера поцеловал, и ночью, за час, перевёз в роскошную квартиру.

Внутренняя сумятица нарастала. Совершенно не понимала, что делать.

Меня бросало из крайности в крайность.

То накатывало совершенное спокойствие: мол, что такого происходит? Ну поцеловал. Подумаешь. Смотри, Тина, квартира какая новая красивая. Ты ценный сотрудник. Ключевой аналитик. Это ведь хорошо!

И тут же это спокойствие смывалось ощущением липкого стыда. Стыда за свою слабость. За то, как моё тело предательски откликалось на мэра, на его прикосновения.

Дрожь, влажность между ног, это дурацкое томление… Я не могла этим управлять. Оно управляло мной. А раз не могу контролировать собственное тело, что уж говорить о жизни?

Я надела свое новое, строгое платье, и оно вдруг показалось мне униформой содержанки. Повышение, аванс, квартира…

Все эти недели я свято верила, что это награда за мои способности. А теперь это выглядело как плата. Аванс за будущие услуги.

Мои профессиональные достижения… Все, чего я добилась… Теперь всё это будет обесценено. Один слух, один намёк, и всё. Все решат, что я всё получила через постель. Вовсе не благодаря уму и трудолюбию.

Кстати, точно ли ради уму и трудолюбию? Его похвалы, его премии? Он сказал, что у меня было время привыкнуть к нему. Все эти взгляды, прикосновения, поездки. Это он меня к себе приручал?..

Я гордилась, что меня наняли за ум. А теперь всё свелось к банальному роману с начальником. Всё, чего я боялась. Всё, чего я избегала в академии, когда за мной пытались ухаживать, а потом, как в случае с Артуром, оказывалось, что нужна была не я, а мои таланты.

И сейчас… Субординация, профессиональные границы — всё разрушено. И разрушила это я сама, поддавшись чувствам. Мне следовало его оттолкнуть. Но как я могла оттолкнуть — его?

Заставив себя притормозить в своих мыслях я позавтракала, не чувствуя вкуса, собралась и пошла на работу.

По пути я всё же умудрилась жестко одернуть себя.

Я не позволю никому, и в первую очередь себе, обесценить то, чего я достигла!

Ведь я честно прошла испытания на должность! И работала безупречно!

Именно я находила всё это время то, что не могли другие. Даже систематизировала хаос, который никто не мог одолеть.

Эти деньги, эта должность — плата за мой ум, за мои результаты.

Вот так, Тина, молодец. Так и нужно думать. Вот сейчас ты думаешь правильно.

Просто ты в смятении от того, что личное вторглось в профессиональное. И это полностью выбило почву из-под ног.

С этим ты тоже справишься. И с эмоциями. И с сумятицей. И найдёшь решение и в этой ситуации.

Я вошла в мэрию ровно в десять, как он и приказал.

Всё же, при всём моем боевом настрое, я не смогла полностью отстраниться от бушующих эмоций. Как и от воспоминаний о властном поцелуе мэра, уверенном объятии и его ласкающих руках.

Почти не заметила пути до кабинета, пока спешила по коридорам среди снующих, уже давно работающих сотрудников мэрии. Моё сердце отчаянно колотилось, дыхание сбивалось, а щёки пылали.

Влетев в свой кабинет, я заперла за собой дверь, прислонилась к ней спиной и закрыла глаза, пытаясь унять дрожь. Потом, сделав глубокий вдох, подошла к столу.

На столе было пусто. Аккуратная папка с отчётом, над которым я просидела до полуночи, исчезла.

Всё внутри похолодело. Значит, мэр сюда заходил и забрал папку.

Представив его здесь, перелистывающего страницы, на которых ещё лежала тень нашего поцелуя, меня бросило в жар.

Память, от которой я тщетно пыталась отгородиться, нахлынула с новой силой.

Поцелуй… И то, как его большие, тёплые пальцы массировали мои плечи, а затем поправляли сбившееся платье на моём плече. Как он взял мою руку — твёрдо, не оставляя выбора — и вывел из кабинета.

То, как он смотрел на меня. Как он смотрел на меня!

Мне следует признать очевидный факт. Мэр желал меня. Есть ли за этим что-то большее, чем просто физическое влечение между мужчиной и женщиной?

Могли ли быть у него ко мне чувства?

А у меня? Есть ли к нему чувства у меня?

Да какие уж там чувства. Это настоящая буря. Напряжение, которое копилось неделями. Страх, который смешивался с диким, запретным влечением.

И теперь я была эмоционально опустошена. Ещё несколько недель в таком режиме, и я выгорю дотла.

Я не могу так. Не могу работать, постоянно чувствуя его взгляд на себе, зная, что один неверный шаг — и всё… Что? Что будет? Если между нами всё случится, он оттолкнёт? Или, что страшнее, приблизит ещё больше?

Я вспомнила девушек на испытаниях. Эти взгляды, полные надежды и кокетства. Мэр не смотрел ни на одну из них. И графиня… другие яркие красавицы, которых я много уже видела в его рабочих поездках. Они ведь явно оказывали ему знаки внимания, откровенно или исподволь показывая свой интерес.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мэр не смотрел на них. Он смотрел на меня.

Только вот надолго ли? Я просто очередная? Удачная находка, которая заодно и в постель годится? Умная игрушка, пока не надоест?

История с тётей Магдой и тем красавцем-старостой научила меня жестокому уроку: доверие ведёт к боли.

Почему я должна верить ему? Почему я должна верить, что человек такой силы и власти может видеть во мне что-то большее?

Я должна трезво оценивать реальность. Он мэр. Умный, сильный, опасный орк, пробившийся к высотам власти. Я же безродная сирота без диплома. Вряд ли здесь есть место искреннему интересу. Только расчёт или прихоть.

И его мир… Он был слишком большим, слишком интенсивным, слишком опасным.

Да и то, что он сказал вчера, что я под угрозой… Это правда? Или он так сказал, чтобы срочный переезд среди ночи в глазах сотрудников оправдать?

Сам мэр. Его энергия, его напор — они подавляли. Я инстинктивно хотела отступить. Вернуться на знакомую, пусть и убогую, территорию собственного одиночества.

Какой выход у меня есть из этой ситуации?

Я резко выпрямилась, глядя прямо перед собой.

Решение всех проблем разом раскинулось передо мной во всей красе.

Надо бежать. Увольняться срочно. Прямо сейчас.

Замерев от этой мысли, я заставила себя тщательно обдумать её.

Точно ли я права? Всего лишь поцелуй в ночи. Не сильно ли я себя накрутила?

Я села за стол и потёрла лицо ладонями. Я должна успокоиться и хорошо обдумать этот шаг.

Проработала я здесь достаточно, чтобы выкрутиться из того бедственного положения, когда я ночевала на вокзале и мне было нечего есть.

У меня теперь есть деньги, на несколько месяцев хватит. Приличная одежда есть.

Я благодарна мэру за эту должность, повышение, премии.

Сейчас, отбросив эмоции, я должна признаться самой себе: нет, с его стороны материальные блага не были благотворительностью или содержанием. Ничего подобного.

За всё это я хорошей работой отплатила.

Всё-таки неправильно будет думать, что я не заработала эти деньги.

Заработала! Подтверждений моей пользы было достаточно. Не только за красивые глаза.

Тогда что мне делать дальше? Ответ очевиден. Уехать из столицы. Найти работу скромной служащей. Куда-то, где я верну себе спокойствие. Где я смогу снова обрести себя.

Где я смогу когда-нибудь создать семью, как и надеялась когда-то и, втайне, напоминая себе, что сейчас не время, всё же надеюсь и сейчас.

Мысль о возможности семьи с самим мэром обожгла меня, но я тут же её отмела. Кто он, и кто я.

После всех размышлений с холодной головой, когда мне всё-таки удалось победить эмоции, я подвела итог. Решение уволиться — идеальное в текущей ситуации.

Я не могла так жить. В этом состоянии постоянной войны с самой собой.

Единственное, не вязалось со всем, это слова мэра об угрозе для меня.

Я закрыла глаза, заставив дыхание выровняться. Паника — плохой советчик. Нужно думать без эмоций.

Логика, только холодная логика. Обыск моего стола, повышение секретности, срочный переезд…

Ярг Штоун не действует на эмоциях. Если он задействовал протокол для ценных активов…

Ведь я умею оценивать риски. Старая квартира: первый этаж, ненадёжные замки, никакой защиты. Высокая вероятность проникновения. Его действия выглядят логичными.

Его поступок был холодной необходимостью, даже учитывая ночь.

Мне предоставили безопасное место. Но это не отменяло главного. Я не могла так существовать: в войне с собой, в ловушке, где личное и профессиональное сплелось в опасный узел.

Я глубоко вдохнула, и в голове чётко разложились итоговые аргументы.

Уволившись, я перестаю быть ценным активом для его врагов. Угроза рассеется. Самый эффективный способ обезопасить себя.

Мой отчёт готов. Главное дело сделано. Если я уйду, передав материалы, расследование продолжат другие. Я сохраню результат, удалившись из зоны риска.

Я пришла сюда, чтобы выжить. Задача решена: есть деньги, крыша над головой, подтверждённый профессионализм.

Новые риски теперь перевешивают преимущества. Логично вернуться к состоянию свободы с чистой репутацией.

Моя цель — не карьера любой ценой, а достойная, спокойная жизнь. Та, где я сама управляю своим временем и границами. Данная должность с её угрозами и размытыми личными рамками перестала этой цели соответствовать.

Увольнение — единственный ход, оставляющий мне моё достоинство и моё будущее.

Я глубоко вдохнула, выпрямила плечи. Я должна это сделать. Сейчас.

В этот момент задрожал мой магический кристалл связи. Резкая, интенсивная вибрация в кольце на пальце, от которого вздрогнуло всё тело.

Я знала, кто это. Знала.

Буря в теле, в душе, мгновенно вытеснили с таким трудом обретённое спокойствие.

Снова мне стало окончательно ясно: я так жить не смогу. Решение верное. Нужно сразу мэру об этом сказать. Лично, глядя ему в глаза.

Глава 21. Решение

Идя по коридору к его кабинету, я чувствовала, как ноги слабеют.

С каждой секундой моя решимость таяла, вытесняемая животным магнетизмом, исходившим от его кабинета. Решение, такое ясное и неоспоримое, здесь, на пути к мэру, начинало казаться детским лепетом.

Но я понимала чётко: я должна сделать это сейчас, сразу, не давая себе времени передумать.

Воздух становился гуще, и я уже почти физически ощущала его взгляд на себе, хотя до его кабинета я ещё не дошла. Стены, увитые медными трубами, казалось, смыкались вокруг.

В этой панике я окончательно утверждалась в своём решении. Уволюсь. Не смогу так работать. Не могу оставаться дальше рядом с ним.

Миссис Элисон не было в приёмной, и я с облегчением перевела дыхание. Не смогла бы сейчас выдержать её внимательный взгляд.

Я подошла к двери в кабинет мэра. Постучав, вошла.

Мэр стоял у огромного окна, спиной ко мне, его мощный силуэт чётко вырисовывался на фоне утреннего неба.

Он был без камзола, в одной тёмной жилетке, обтягивающей его широкую спину, и в идеально сидящей белоснежной рубашке, плавно проявляющей его внушительный рельеф.

Мэр обернулся. Его взгляд, всё ещё пронизывающий и сосредоточенный, задержался на моём лице. Через мгновение выражение его лица смягчилось. Или мне показалось?

Он сделал несколько шагов навстречу мне. А я… отступила на шаг. Непроизвольно, инстинктивно. Моё тело среагировало раньше разума, пытаясь восстановить разрушенные границы.

Мэр замер на месте, будто наткнувшись на невидимую стену. Что-то промелькнуло в его глазах — быстрая тень чего-то дикого и яростного.

Впрочем, его лицо тут же снова стало непроницаемым и каменным.

— Доброе утро, Тина, — спокойно сказал он и тут же спросил: — Выспалась? Тебе было удобно на новом месте?

Я перевела дыхание и решилась.

— Доброе утро, господин мэр. Да, спасибо, новая квартира прекрасна. Но я… я хочу уволиться, — выпалила я, прежде чем страх окончательно забрал у меня голос.

Слова прозвучали громко и неестественно в тишине кабинета.

Лицо мэра окаменело, но он лишь вопросительно приподнял брови.

— Так нельзя, — продолжила я. — Мне… мне важны рабочие отношения. Это неправильно. Непрофессионально.

Я не сказала главного, что я боюсь его, и ещё больше боюсь себя. Я сама слышала, насколько бессвязны мои слова. Неправильно. После того поцелуя это звучало так жалко… Но это была единственная правда, которую я могла ему сказать.

Внутри меня шла война. Разум кричал о нарушении субординации. Но тело помнило лишь невыразимую нежность его рук. И горячую власть его губ, которые так пронзительно и уверенно ласкали мои.

Мэр молча выслушал. И… улыбнулся. Едва заметно, самым уголком рта.

Его пальцы медленно побарабанили по столешнице, и этот ровный ритм был полной противоположностью хаосу в моей душе.

— Нет, — произнёс он с такой абсолютной уверенностью, что у меня похолодело внутри. — Я не приму твоего увольнения.

От этих слов у меня перехватило дыхание. Он даже не рассматривал это как возможность!

Сжав кулаки, я подняла голову, готовая отстаивать своё решение, но слова остались невысказанными от придавившего меня властного жёсткого взгляда.

— Сейчас не приму, — добавил он, и его тон стал серьёзным, деловым. — Тот, кто рылся у тебя на столе, найден. С помощью следящих артефактов. Это служащий мэрии, мелкая сошка. Он ничего не знает, просто получил крупную сумму, чтобы передавать информацию о том, над чем ты работаешь.

Меня будто окатило ледяной водой. Кто-то следил за мной. Не просто рылся в бумагах, а вёл магическое наблюдение.

— В его канцелярскую печать был встроен магический маркер. Каждый документ, который ты заверяла, оставлял невидимый след, — пояснил мэр, — поэтому, Тина, я не уволю тебя, пока мы не разберёмся с коррупционной сетью, доказательства которой я, наконец, получил благодаря тебе. Пока не выявим всех, кто за этим стоит. Твоя роль, с твоим талантом находить связи, выходит на первый план.

Он прошёлся вдоль стола, и вернулся к окну. Сцепил руки за спиной, глядя в него, заставляя мне поневоле, ругая себя, всё равно любоваться его мощным, убивающим меня видом.

— Твоя безопасность в связи с этим мой приоритет, — продолжил он. — Переезд был первым шагом. Кстати о переезде. Коэл выполнил моё распоряжение. Но оно не было приведено в действие. За ночь многое удалось выяснить. Главное ясно. Таким образом Коэла пытались подставить с помощью его же сотрудников, чтобы вывести из игры его, одного из немногих неподкупных рядом со мной.

Мэр повернул голову и цепко глянул на меня.

— Сейчас в службе безопасности масштабная чистка. Идёт она не только там. Финансовый отдел, отдел закупок... Мы выкорчёвываем целую сеть, которую десятилетиями плели при моём предшественнике. Поэтому, Тина, — нажал он голосом, — ты ни шагу теперь не сделаешь без меня или охраны. Мы же с тобой продолжим заниматься делом. Ты очень ценная помощница. Без преувеличения идеальная. Не собираюсь тебя лишаться.

Похоже, мой вид был настолько растерянный и опустошённый, несмотря на похвалу, что его взгляд слегка потеплел.

— Послезавтра встреча с промышленниками в Стилтоне, — спокойно, как если бы мы обсуждали погоду, пояснил он. — Ты мне там нужна. Затем примерно месяц работы. За это время я разберусь со всем этим и отведу угрозу от тебя. Если после окончания расследования твоё желание уволиться не изменится, — он сделал весомую паузу, — я тебя отпущу. И сам найду тебе другую работу в столице. Ты получишь безупречные рекомендации.

Я стояла, не в силах вымолвить ни слова. Месяц. Всего месяц. Это был не отказ, а отсрочка. Передышка, которую он мне давал.

Впрочем, за такое решение я была даже благодарна. Он не ломал моё решение, он предлагал сделку. А я так отчаянно нуждалась в любой структуре, в любом правиле, которое помогло бы мне выжить рядом с ним.

Мое измученное сознание ухватилось с отчаянной надеждой за соломинку. Всего лишь месяц. И я свободна.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Заставив себя сохранять спокойствие, я глубоко вдохнула и выдохнула.

Всё. Я должна собраться. И доработать этот месяц так хорошо, как я могу.

— Хорошо, — тихо сказала я. — С архивом вашего предшественника я закончила. Чем мне заняться в первую очередь сейчас?

— Подготовиться к поездке в Стилтон, — он вернулся к столу, взял лист с небольшим списком и протянул мне. — Нужно взять эту документацию, для проработки в дороге. Ты хорошо позавтракала?

Увидев мой осторожный кивок, мэр отдал мне лист. А затем хлопнул в ладоши и энергично потёр руки.

— Отлично, Тина, тогда не будем терять времени. Выезжаем через час, чтобы успеть засветло добраться до Стилтона, там заночевать и утром быть готовыми к встрече с промышленниками.

Глава 22. Поездка

Позднее утро было на удивление ясным, и солнечный свет играл на медных деталях экипажа, когда мы выезжали из Айронхолда. Но едва стены столицы остались позади, небо на горизонте начало медленно, но верно затягиваться тяжёлыми свинцовыми тучами, предвещая непогоду.

Поездка началась в натянутой, гулкой тишине. Закрытый экипаж, пахнущий кожей и лаком, казался одновременно убежищем и клеткой.

Мэр устроился напротив, его мощная фигура занимала всё пространство. Он тут же погрузился в изучение документов, которые я собрала по его списку, его лицо было сосредоточенным и непроницаемым.

Я попыталась последовать его примеру, разложив папки на сиденье рядом. Но сосредоточиться было невозможно.

Каждый толчок экипажа на неровностях дороги заставлял наши колени почти соприкасаться. Я вжималась в угол, стараясь стать меньше, но его присутствие заполняло всё. От него пахло дорогим парфюмом, и… им самим, напоминая о поцелуе, заставляя кровь приливать к щекам.

Сам же мэр казался воплощением профессионализма, полностью вернув наши отношения в деловое русло, будто поцелуя и не было.

— Сопоставь спецификации, — его низкий голос, нарушивший тишину, заставил меня вздрогнуть.

Мэр, к моему облегчению, сейчас не смотрел на меня, протягивая несколько листов с техническими характеристиками компрессоров от гильдии Амбер-Питс.

— Особенно параметры давления и расхода пара. Ищи нестыковки.

Я кивнула, с облегчением ухватившись за знакомую задачу.

Цифры были моим спасением. Я углубилась в сравнение, выискивая малейшие расхождения между данными контракта и отчётами инженеров мэрии. Мир сузился до колонок цифр, и на какое-то время я забыла о напряжении, витавшем в воздухе.

Мы остановились на обед в одном из небольших городков. Ресторан был прекрасен.

Я боялась этого обеда, но мэр себя держал подчёркнуто нейтрально, говорил только о деле, и я невольно перевела дыхание. Дышать можно.

Даже пообедала спокойно и не стала отказываться от чудного десерта.

Дивный вкус заставил меня прикрыть глаза от удовольствия, смакуя воздушное великолепие на языке.

Только вот когда я посмотрела на мэра после этого, меня бросило в жар. От его взгляда на мои губы. Пристального, тёмного, такого, что я едва не застонала вслух от резкого, сильного спазма внизу живота и в промежности.

Мне пришлось стиснуть бёдра, опустить взгляд и дышать как можно тише и ровнее, пережидая бурю в обезумевшем теле.

Зря я не настояла на увольнении. Зря.

— Доедай десерт, Тина, и выходи к экипажу, — его низкий хрипловатый голос прозвучал с привычно ровными интонациями. — Я пока проверю, как дела у моих людей.

Он резко встал, бросив салфетку на стол, и вышел. Я же отпила чай, посидела немного, разглядывая десерт, совершенно потеряв к нему интерес, и заставила себя пойти к экипажу.

Вышла и застыла, наблюдая как мэр отдаёт распоряжения высокому поджарому мужчине с неприметной внешностью и цепким ледяным взглядом.

Поёжилась. Точно, мы едем, а вокруг нас полно охраны. Вокруг мэра всегда много охраны. Очень профессиональной, и поэтому незаметной. Такой, что и не подозреваешь о её существовании.

Мэр увидел меня и сделал приглашающий жест в экипаж.

И моя пытка в закрытом пространстве вместе с ним продолжилась. И даже то, что он почти не смотрел на меня, не помогало.

Месяц. Мне нужно продержаться месяц, и я стану свободна. Эти мысли не помогали.

Потому что я понимала и то, что на самом деле я хотела продолжать работать у него.

Мне очень нравилась эта работа. Насыщенная, интересна, я чувствовала себя на своём месте.

Месяц. Я подняла глаза на мэра, который писал в блокноте и не смотрел на меня.

Я вдруг поняла, что не смогу работать эффективно, если постоянно буду думать об увольнении, раздёргивать себя решениями. Мэр явно решил вернуть наши отношения в деловое русло. Это меня полностью устраивало.

Несмотря на то, что моё тело явно было против такого пренебрежения, я решила не думать больше о будущем. Есть сегодня. Сейчас. Моя работа. Текущие задачи.

Вот ими и буду заниматься.

Заставив себя перестать раздёргиваться подобными размышлениями, я погрузилась в спецификации.

За окном тем временем мир медленно погружался в серые тона.

Сначала на стекло упали одинокие тяжёлые капли, оставившие грязные следы на пыльной поверхности. Потом их стало больше, и редкое постукивание переросло в размеренное накрапывание.

— Что там с графиком платежей? — спросил мэр через пару часов, перелистывая страницу отчёта.

Обратив внимание на то, что шум дождя за окном стал громче, я протянула ему свои наброски финансовой модели.

Мэр взял лист, и наши пальцы едва коснулись. От этого мимолётного прикосновения меня окатило жаром.

— Аванс слишком велик, — он указал на цифру своим карандашом. — Нужно привязать выплаты к этапам. Ввод в эксплуатацию, успешные нагрузочные испытания… Пропиши штрафные санкции за каждый день просрочки. И просчитай вариант, если они предложат поставку частями.

— Я… я подготовлю, — выдавила я, чувствуя, как голос дрожит.

Я потянулась за чистым листом бумаги, и в этот момент экипаж накренился на особенно глубокой колее.

Моя рука невольно рванулась вперёд, чтобы удержать равновесие, и на мгновение легла на его колено.

Я тут же отдернула её, будто обожжённая, ощущая, как по щекам разливается огненный румянец. Мэр не проронил ни слова, лишь взгляд его на секунду стал тяжелее и темнее.

Мы снова погрузились в работу, но теперь тишина между нами была иной, густой, насыщенной невысказанными словами и воспоминаниями о том поцелуе.

Теперь я снова чувствовала его взгляд на себе. Тяжёлый, изучающий мои руки, губы, шею.

Моё тело откликалось на это внимание предательским теплом, разливавшимся по низу живота. Я старалась дышать глубже, незаметно, боясь, что он услышит учащённое биение моего сердца.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Именно в этот момент, листая приложения к контракту со списком субподрядчиков, я наткнулась на название, от которого у меня похолодело внутри. Мастерские Магдалины.

Сначала я не поверила своим глазам. Потом прочла ещё раз. Тот самый витиеватый шрифт, та самая формулировка. Одна из многочисленных фирм в сети моей «тёти». И она была субподрядчиком Амбер-Питс на провальном проекте водопровода, что я изучала в архивах.

От тёти Магды им поставляли некондиционные клапаны. Именно их брак привёл к постоянным прорывам и отравлению воды в районе Смоугейт.

После некоторых размышлений, вспоминив детали из различных документов, я похолодела от вывода, развернувшегося передо мной.

Всё встало на свои места с ужасающей ясностью. Значит, то, что она украла мои чертежи, лишь часть её гнилого нутра…

Получилось, так, что тётя Магда была встроена в коррупционную схему предыдущей администрации. Наживалась на том, что травила город, поставляя заведомый брак. И теперь она тянулась к новому, огромному контракту.

Я сидела, не в силах пошевелиться, сжимая в дрожащих пальцах злосчастный лист. Я должна была сказать мэру. Но медлила.

Мысль казалась слишком чудовищной, чтобы быть правдой. Может быть так, что Магда была не просто жуликом, укравшим чертежи у сироты? Что она была частью системы, сознательно травившей город?

Масштаб этой догадки ошеломил меня, сжав лёгкие. Это была уже не личная обида, а что-то гораздо большее, и я чувствовала себя крошечной и беспомощной перед этим знанием.

К тому же, я была эмоционально истощена до предела. Работа на износ, напряжение от близости мэра, от этого поцелуя, от всей этой поездки, и теперь это...

Мой разум, и так перегруженный, отказывался принимать ещё один удар. Я просто не могла заставить себя произнести это вслух. Мне отчаянно нужна была передышка, хоть минута, чтобы просто перевести дыхание.

К тому же, вдруг я ошибаюсь? Вдруг это совпадение, какая-то другая мастерская какой-то другой Магдалины?

Один-единственный документ — хлипкое основание для таких страшных обвинений.

Нет. Я должна всё перепроверить. Найти больше связей, больше документов. Нужно быть абсолютно уверенной. Обвинение, которое я предъявлю, должно быть выстроено не на эмоциях, а на незыблемой логике и фактах.

Я даже знала, где эти факты искать. Нужно только вернуться в столицу, в архив. Отсюда я ничего не сделаю.

Пообещав себе обязательно вернуться к этому, когда мы вернёмся в город, я переключилась на порученную мне мэром задачу.

Внезапно экипаж резко качнуло, и он замедлил ход. Накрапывание за окном переросло в сплошной грохочущий ливень. Вода хлестала по крыше и стекала по стёклам сплошными потоками, полностью скрывая вид. Ветер раскачивал экипаж, завывая в щелях.

Вскоре экипаж окончательно остановился. Сквозь шум ливня донёсся голос кучера:

— Дальше не проехать, господин мэр! Дорогу размыло! Ручей вышел из берегов! До Стилтона ещё часа три, в такую погоду — верная гибель. Надо вернуться в тот городок, совсем недалеко отъехали, и там заночевать!

Глава 23. Ливень

Мэр молча взглянул на меня.

Капли дождя яростно били по оконному стеклу рядом с моим виском.

— Разворачивайся, — коротко бросил он кучеру.

Экипаж с трудом развернулся на размокшей дороге и медленно пополз обратным курсом.

Я прижалась лбом к ледяному, подрагивающему от ударов дождя стеклу, и смотрела на завесу воды, скрывающую мир.

Стихия разбушевалась не на шутку. Каждый порыв ветра бросал экипаж из стороны в сторону, заставляя меня хвататься за сиденье.

Я рискнула поднять на мэра взгляд. Он смотрел на меня через полумрак кареты.

Молния осветила кабину на мгновение, и я увидела, как напряглись его скулы, как сжались пальцы, лежавшие на папке с документами.

— Тина, ты вся продрогла, — произнёс он тихо.

Я пожала плечом. А ведь действительно, меня то и дело пробивала дрожь. От просочившейся в экипаж прохлады? От его близости? Я и сама не знала.

Шум дождя, ветра и скрип колёс заполнили гулкую пустоту, возникшую между нами.

Внезапно мэр отложил бумаги в сторону. Встал, удивляя меня своей монументальной устойчивостью в трясущемся экипаже. Резкими отточенными движениями снял свой тёмный, дорогой сюртук.

— Не хочу, чтобы ты мёрзла, — сказал он просто.

Прежде чем я успела понять его намерения, он уже накидывал тяжёлую, тёплую от его тела ткань на мои плечи. Мягкая шерсть коснулась моей кожи, и я замерла, парализованная этим жестом.

От сюртука пахло им, притягательным мужским запахом, который теперь окутывал меня целиком. Это было одновременно невероятно интимно и пугающе.

Я сидела, закутанная в его одежду, чувствуя, что согреваюсь. Значит, и правда от холода дрожала.

Мэр тем временем быстро упаковал все документы в плоский кожаный ящик, инкрустированный магическими рунами.

С лёгким щелчком крышка захлопнулась, и руны вспыхнули тусклым синим светом, отсекая воду и сырость.

— Приехали, господин мэр! — крикнул кучер.

Мэр глянул в окно, заливаемое водой, наклонился, отодвинул сиденье и извлёк оттуда сложенный тяжёлый плащ из промасленной ткани.

— Встань, Тина.

Я послушно поднялась на подрагивающих ногах.

Он не дал мне опомниться, накинул на мои плечи огромный плащ поверх сюртука и надвинул на мою голову капюшон.

Я ахнула от того, как мэр распахнул дверцу кареты, схватил меня на руки и выпрыгнул прямо в стену дождя.

Сжалась в его больших и надежных руках, чувствуя, как напрягаются его мощные мускулы.

Мэр стремительно двинулся сквозь ледяную стену воды, неся меня через бурные потоки, заполнившие брусчатку перед низким красивым зданием.

Я прижалась щекой к его промокшей насквозь шелковой рубашке, чувствуя жар его тела сквозь ткань, слыша учащённый стук его сердца даже сквозь шум ливня.

Мир вокруг превратился в хаос из воды и ветра, но в его объятиях я чувствовала себя… в безопасности.

Это осознание было таким же шокирующим, как и сам ливень.

Он пересёк площадь, и через несколько огромных шагов мы оказались под низким навесом, а потом и в освещённом проёме двери.

Мэр вошёл в холл, с грохотом захлопнув дверь позади себя, отсекая бурю. Только тогда он медленно, будто нехотя, опустил меня на ноги.

Мои колени подкосились, и я ухватилась за него, чтобы не упасть. Он тут же уверенно обнял меня за талию.

Мы стояли так, мокрые, в луже воды, стекавшей с наших одежд. Его руки всё ещё держали меня за талию, а я не находила в себе силы отстраниться.

— Нужны комнаты для нас и моих людей, — низкий властный голос мэра наполнил холл.

Я тем временем огляделась внимательнее.

Мы стояли в роскошном холле, который больше напоминал дворец, чем постоялый двор. В воздухе пахло лавандой, дорогими дровами в камине и едва уловимым ароматом магических кристаллов, подсвечивающих интерьер.

Полированные латунные трубы вились по стенам, переплетаясь с изумрудными бархатными драпировками. На стенах в золочёных рамах висели портреты: бородатый гном-промышленник у парового котла, элегантная оркесса в придворном платье, сам король Элдрин IV на охоте с механическими гончими.

Молодой человек за стойкой из тёмного дерева, одетый в безупречную ливрею с медными шестерёнками на отворотах, взглянул на нас.

Его глаза ошеломленно расширились. Он замер на секунду, затем бросился к массивному переговорному аппарату.

— Господин директор! Срочно! К нам... сам мэр Штоун!

Не прошло и минуты, как из-за резной двери появился ухоженный мужчина с седеющими висками, в безупречно сшитом камзоле, который идеально сидел на его плотной фигуре.

— Ваша милость! Какая честь! — Он склонился в почтительном поклоне. — Вот уж непогода! Да ещё и в самый разгар сезона.

— Лучшие комнаты, — произнёс мэр. — Для меня, моей спутницы и моих людей.

Директор развёл руками с извиняющимся жестом.

— Ваших людей мы разместим в соседнем корпусе, но для вас там слишком... Вам, господин мэр, это не подойдёт. К сожалению, в основном здании свободен лишь один номер. Самый лучший. Но он... предназначен для новобрачных.

Я почувствовала, как по щекам разливается жар. Хозяин, не дожидаясь вопроса, с теплотой продолжил:

— Лазурные покои! Наше сокровище и гордость. Спроектированы лично Мэлдриком Вандрином.

У меня перехватило дыхание. Тот самый Вандрин! Королевский оформитель! Тётя Магда готова была отдать полсостояния, чтобы он оформил её салоны для презентаций, но Вандрин отказался, заявив, что для его таланта это слишком мелко. А здесь... его работа.

— Место дивное, — продолжал хозяин, — прямо над водопадом. Виды, воздух... Молодожёны со всего королевства приезжают проводить сюда медовый месяц.

Мэр, до этого момента бесстрастно слушавший, медленно кивнул.

— Значит, этот номер, — его голос был твёрдым и ясным. — Ведите. И подайте ужин.

Ужас и смущение сковали меня. Один номер. Для новобрачных. Один номер с мэром!

Но прежде чем я успела что-то сказать, его большая твёрдая рука уверенно обхватила мою. Не говоря ни слова, он сделал шаг вперёд, увлекая меня за собой следом за хозяином.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Хозяин почтительно поклонился и засеменил вперёд, ведя нас по роскошному коридору.

Моя рука всё ещё покоилась в руке мэра, горячей и твёрдой, не оставляющей возможности высвободиться. Я пыталась отстраниться, но его пальцы слегка сжались, не причиняя боли, но ясно давая понять: никуда мне не деться.

— Ваша милость, позвольте заверить, вы останетесь довольны, — хозяин, не оборачиваясь, продолжал расхваливать апартаменты. — Маэстро Вандрин лично инспектировал установку паровых витражей. Система ароматизации воздуха экстрактами эрдендарских трав... гидромассажная ванна с подогревом от термального источника...

С каждым его словом я холодела всё больше. Это была уже не просто комната — целый комплекс роскоши, созданный для романтического уединения.

А мы оказались здесь из-за размытой дороги...

Мы остановились перед массивной дверью из тёмного дерева, инкрустированной серебряными узорами. Хозяин с торжественным видом вставил ключ в сложный механический замок.

— Лазурные покои, — объявил он, распахивая створки.

Я даже дыхание затаила.

Комната... нет, целые апартаменты... простирались перед нами.

Высокий сводчатый потолок был украшен фреской с изображением парящих в облаках дирижаблей. Огромное окно от пола до потока открывало вид на ночную грозу над бушующим водопадом, подсвеченным магическими кристаллами.

Сбоку, сквозь арку, была видна спальня с громадной кроватью под струящимся шёлковым балдахином цвета лазури.

— Ужин будет подан в течение получаса, — почтительно произнес хозяин и вышел, закрыв дверь.

Щелчок замка прозвучал как приговор.

Я стояла, не в силах пошевелиться, глядя на это изобилие роскоши, созданное для влюблённых.

Мэр отпустил мою руку. Снял с меня мокрый плащ, мы разулись, и он отошёл к панорамному окну, бесшумно ступая по роскошному ковру.

— Вид и правда впечатляющий, — произнёс он своим низким голосом, глядя на бушующую стихию.

Я молчала, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. Всё было неправильно, слишком интимно.

Вцепившись в складки его сюртука, всё ещё накинутого на мои плечи, я пыталась сообразить, как всего этого избежать.

Голова кружилась от густого аромата жасмина, смешанного с тёплым, древесным парфюмом, исходившим от его одежды. Этот запах был теперь повсюду — он пропитывал воздух, ткань, моё дыхание.

— Здесь есть гардеробная, — его голос, спокойный и ровный, разрезал оглушительную тишину. — Ты можешь переодеться. На завтра я распоряжусь доставить для тебя одежду по погоде.

Он повернулся от окна, и его взгляд, тяжёлый и оценивающий, скользнул по моей фигуре, с головы до ног. Я почувствовала, как под этим взглядом загорается каждая клеточка моей кожи.

— Я... я могу в соседний корпус, — прошептала я, пытаясь отыскать хоть какую-то лазейку, хоть намёк на благоразумие в этой сумасшедшей ситуации. — К твоим людям...

— Нет, — одно короткое слово, произнесённое с абсолютной уверенностью, похоронило все мои надежды. — Ты останешься здесь.

Глава 24. Лазурные покои

Мэр сделал шаг ко мне, и пространство просторной гостиной внезапно сузилось. Я инстинктивно отступила, наткнувшись спиной на резную тумбу.

Теперь в его взгляде явственно читалось нечто тёмное, внимательное, заинтересованное.

— Так сильно боишься меня, Тина?

Я не могла ответить. Да и что я могла сказать ему? Правду?

Конечно я боялась! Сейчас моя дрожь точно не от холода, от совсем иного. От его близости, от этого места, от того, как его взгляд прожигает меня насквозь.

Мэр приблизился ещё, встал вплотную, и теперь от него исходило почти осязаемое тепло.

— Я не отпущу тебя, Тина. Ты останешься здесь со мной.

Его рука поднялась, и я замерла, ожидая прикосновения. Но он лишь провёл большим пальцем по мокрой ткани его же сюртука на моём плече.

— Переоденься, — мягко приказал он. — Плащ не полностью защитил от воды. Останешься так, можешь простудиться. В гардеробной должны быть платья твоего размера. Иди.

Его забота, высказанная таким тоном, в такой обстановке, сразила меня наповал. Это было... слишком интимно.

Я выскользнула из-под его пристального взгляда, пробормотав что-то благодарное, и почти бегом укрылась в гардеробной.

Там я схватила первое попавшееся платье своего размера — струящееся сиреневое шелковое нечто — и ринулась дальше, в ванную комнату, захлопнув за собой дверь.

Увы, замка на ней не оказалось. Лишь изящная ручка.

Я прислонилась к полированной деревянной поверхности, пытаясь перевести дыхание. Придётся рискнуть. Вряд ли он зайдёт, конечно. Но всё равно, ощущать дверь незапертой...

Я сняла сюртук мэра, и обнаружила, что он был прав, я успела промокнуть.

Всё же ливень был жуткий. Не полностью, конечно, плащ и объятия мэра стали преградой, но всё равно, в некоторых местах ткань холодила тело.

Я начала стягивать одежду и застыла оглядев, наконец, куда я зашла.

Вид впечатлял. Ванная комната была высечена из цельного молочно-белого мрамора, а в центре стояла огромная круглая купальня, в которую спускались мраморные же ступени.

Сейчас она была пуста, но медные трубы намекали на возможность наполнения её термальной водой.

Я покраснела, глядя на такую роскошь. Всё здесь было создано для неги, для наслаждения... для двоих.

Всего одна ночь. Что она мне принесёт? Всего один месяц. Это каждый раз будет так, весь месяц? Такие поездки, оставляющие нас наедине?

Я поймала свой взгляд в огромном зеркале и поразилось, насколько затравленный и испуганный вид у меня был. Громадные глаза, лихорадочный румянец.

Это заставило меня опомниться. Я взрослая самостоятельная женщина. Он мой начальник, мужчина, от одного присутствия которого всё внутри трепещет и я совершенно забываю себя.

Может, хватит трястись? До сих пор мэр вёл себя со мной безупречно. Если не считать того поцелуя…

Щёки вспыхнули, но я решила: хватит. Он не сделает со мной ничего такого, чего я не захочу. А если я захочу? Я ведь хочу.

Встряхнула головой. Вот тогда и буду разбираться с тем, хочу я или нет. В конце-концов, хватит, Тина. Давай уже успокаиваться. Просто ужин. Потом я посплю на диване. Я смогу сохранить дистанцию. Отработать достойно. И всё со мной будет хорошо.

Стряхнув с себя будоражащие меня мысли, я поспешно сбросила с себя мокрые вещи и скользнула в душ.

Горячая вода помогла согреться, а тонкий аромат моющих средств помог вернуть присутствие духа, а еще... почувствовать себя особенной.

Как бы я не сопротивлялась этому всему, я вынуждена была признать: мне нравилось внимание мэра. И ещё мне очень понравилось, как он нёс меня на руках.

Заставив себя не думать об этом, я надела шелковое платье. Ткань оказалась невероятно нежной и прохладной, а его покрой — элегантным, с полуоткрытыми плечами и мягко облегающим лифом.

Я хотела бы взять что-то скромнее, но остальные платья были ещё более открытыми и яркими.

Глядя на себя в большое зеркало я даже замерла от того, насколько по-новому я выглядела. В конце-концов, если бы мэр взял меня на приём к королю, как помощницу, и потребовался бы вечерний наряд, я смело бы в таком пошла.

Смотрелось не вызывающе, достаточно скромно, и при этом… очень мне шло. Мои волосы, просушенные после душа мягкими волнами струились по плечам, ниспадая на грудь. Платье подчёркивало мой тонкий силуэт, делая его женственным и изящным.

То, насколько красивой и даже недосягаемой я сейчас выглядела, придало мне уверенность. Мне нечего бояться. Просто ужин, сон на диване, и снова знакомая область работы.

Сделав глубокий вдох, я вышла обратно.

Мэр стоял у того же окна, но успел переодеться.

Я засмотрелась на него. На нём были просторные брюки и мягкая льняная рубашка темно-серого цвета, расстегнутая на две пуговицы, мягко проявляя мощный и гармоничный рельеф его высокого мощного тела. В этом простом, но элегантном виде он казался ближе и ещё притягательнее и опаснее.

Его влажные волосы были зачесаны назад, открывая высокий лоб, в сочетании с изумрудной кожей, всё это делало его светло-серые глаза невероятно пронзительными.

Я ещё раз, с внезапной остротой, осознала, насколько он красивый мужчина. Огромный, мощный, внушительный, и… по-настоящему красивый. Суровой, монументальной мужской красотой.

— Я освободила ванную, — тихо сказала я.

— Здесь есть ещё одна, поменьше, я успел принять душ, — глядя в окно, сказал он, — и мне приятно, что ты обо мне подумала.

Его взгляд медленно, с искрой одобрения и чем-то тёмным, горячим в глубине, скользнул по мне.

— Тебе идёт этот фасон, Тина, — произнёс он, и его голос прозвучал глубже, с бархатно-раскатистыми нотками.

Я растерянно отвела взгляд к темному оконному стеклу, в котором он и я отражались вместе, как в зеркале.

Хрупкая блондинка в дорогом изысканном платье, которое подчеркивало каждую линию. В этот момент я окончательно осознала, как же мне нравится, как я выгляжу. И насколько дорого это платье должно быть стоит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мэр бесшумно подошёл ко мне сзади. Его тепло ощущалось спиной, хотя он и не прикасался ко мне.

А я затаила дыхание от того, как мы смотримся вместе. Такие разные, и... будто часть единого целого.

— Твоя утончённая красота, — произнёс он хрипловато, поправляя прядь волос на моём плече и заставляя меня затаить дыхание, — заслуживает самой лучшей оправы.

Я замерла, захваченная и его словами, и нашим отражением, и особенно его близостью.

В этот самый момент в дверь деликатно постучали.

— Ужин, ваша милость.

Слуги внесли несколько серебряных подносов и расставили изысканные блюда на столе у камина.

Один из официантов повернул ручку на стене, и из хрустального рупора, встроенного в резную медную панель, полились нежные звуки механического оркестриона.

Здесь даже музыку предусмотрели… Красиво. Пока нам готовили столик, я завороженно вслушивалась в переливчатые мелодии, глядя на создающие их вращающиеся перфорированные диски и колеблющиеся стальные язычки.

Когда слуги удалились, мэр подошёл ко мне. Его поза была непринуждённой, а в уголках губ таилась лёгкая улыбка.

— Расслабься, Тина, — сказал он мягко. — Мы просто поужинаем. Ничего больше.

С этими словами он отодвинул для меня стул.

Я села, всё ещё ощущая лёгкое головокружение от всей этой ситуации.

Мэр занял место напротив, и на несколько минут воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихой музыкой и потрескиванием поленьев в камине.

Мы начали ужин, и первые блюда прошли в молчании, но на удивление комфортном.

Меня смущало только то, что комнаты были без дверей, и из гостиной через арку была видна громадная кровать.

Впрочем, вкус блюд и сам мэр отвлекали моё внимание.

Мэр не давил на меня, не останавливал на мне пристальный неотрывный взгляд, ничего не спрашивал, и это позволило мне привыкнуть к обстановке.

Постепенно напряжение начало спадать, сменяясь странным, почти мирным ощущением. Вид бушующей стихии за окном лишь подчёркивал уют и безопасность внутри.

Я даже украдкой начала наблюдать, как он ест: красиво, неспешно. И даже меньше смущалась от взглядов, которыми он, хоть и реже, чем обычно, по-прежнему окидывал меня.

Когда слуги сменили тарелки и принесли десерт, мэр отложил вилку и посмотрел на меня тем спокойным, внимательным взглядом, который, как я начинала понимать, был для него привычным.

— Расскажи, Тина, путешествовала ли ты когда-нибудь? — его вопрос прозвучал нейтрально, по-светски. — Видела ли что-то за пределами Айронхолда?

Я, всё ещё слегка скованная, осторожно попробовала десерт. Прикрыв глаза от удовольствия, я улыбнулась.

—Только однажды... на экскурсии от Академии. Мы летали на дирижабле до границ Эгинерских лесов. — Я на мгновение задумалась, вспоминая. — Это было... невероятно. Видеть город с высоты, как живой механизм. А потом бескрайнюю зелень.

— Дирижабли... — он кивнул, отпив вина. — Хорошие машины. Надёжные. А что тебе нравится, когда ты не в отчётах и архивах? Есть у тебя увлечения, не связанные с цифрами?

Глава 25. Вечер

Вопрос застал меня врасплох. Никто кроме него и не спрашивал меня о таком.

—Я... — я запнулась, чувствуя, как странное спокойствие начинает понемногу разливаться по телу.

Его внимание было всепоглощающе полным, но ненавязчивым.

— Раньше я очень любила чертить, проектировать, — призналась я. — Но цифры... Даже мой проект в Академии был связан с ними.

Он улыбнулся, и в его глазах вспыхнул живой интерес.

— Расскажешь?

Я помрачнела.

— С этим связаны плохие воспоминания, — сказала я, посмотрев в окно, за которым продолжала бушевать буря.

— Тогда не надо. А музыка? — он кивнул в сторону тихо наигрывающего механического оркестриона. — Что предпочитаешь?

Я ответила, и спросила в свою очередь про него.

Наши вкусы в музыке оказались схожи. Что-то инструментальное, без слов, как играет сейчас.

Направляемый мэром, разговор потек легко и непринуждённо.

Мэр оказался потрясающим собеседником — внимательным, умным, с тонким чувством юмора, которое изредка проглядывало в его сдержанных репликах.

Он задавал вопросы, которые будили мысль, но не ранили душу. И сам с лёгкостью рассказывал забавные случаи из своей работы, не раскрывая, конечно, ничего важного.

Я постепенно расслаблялась, забывая о том, где мы и о том, кто он, а кто я.

В эти моменты мы были просто мужчиной и женщиной, застрявшими в грозу и делящими ужин.

Впервые за долгое время я смогла рядом с ним спокойно и свободно дышать.

Неожиданно для себя я подавила зевок, и мгновенно ощутила жгучую неловкость.

— Простите, я...

Он мягко поднял руку, останавливая мои извинения.

— Ничего. Усталость берёт своё, — он отодвинул свой стул и встал.

Его движения вновь обрели ту самую, привычную мне решительность, но теперь они не давили на меня.

Этот ужин и разговор что-то сильно изменил между нами. Во мне. Я продолжала ярко и сильно чувствовать его присутствие, но теперь оно ощущалось естественным. Теперь я могла смотреть на него и не так уж сильно дрожать.

— Пойдём спать. Завтра нас ждёт долгий путь.

Спать?.. Мой взгляд испуганно метнулся к огромной кровати под лазурным балдахином, видневшейся в арке в спальню. Я покраснела, поймав себя на этом.

Мэр проследил за моим взглядом, и на его губах появилась лёгкая, обаятельная улыбка — такая, какой я у него никогда не видела.

Она преображала всё его суровое лицо, делая его ещё красивее и... опаснее по-новому.

— Не беспокойся о спальных местах, — сказал он, с лёгкой иронией кивнув в сторону массивного кожаного дивана у стены, достаточно широкого, чтобы вместить его внушительную фигуру. — Здесь очень даже удобный диван. Я прекрасно высплюсь на нём. Тебе нечего бояться.

Он явно расслабился. В его движениях была непривычная лёгкость, а взгляд, блуждающий по роскошной комнате и возвращающийся ко мне, светился нескрываемым удовольствием.

Казалось, он не просто принимал эту нелепую ситуацию, а получал от неё искреннее наслаждение — и от обстановки, и от моего смущения, и от разговора со мной.

Я робко указала на диван.

— Может, я могу там? А вы на кровати? Вам же просторнее нужно...

Мэр посмотрел на меня тяжёлым взглядом.

— Тина, — произнёс он тихо, но так, что по моей коже побежали мурашки. — Ты будешь спать на кровати.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 26. Холод

Похоже, что выбора у меня не было. Я лишь покорно кивнула, чувствуя, как дрожь пробегает по спине.

Мэр наградил меня ещё одним совершенно нечитаемым взглядом, а сам отправился в гардеробную.

Как только дверь закрылась за ним, я метнулась к своей дорожной сумке, которую принесли из экипажа. Нащупала свою закрытую, простую хлопковую ночнушку, отправилась в спальню и за считанные секунды переоделась, стараясь держаться так чтобы меня не было видно из арки.

Ткань была грубоватой, но знакомой — крошечный островок моей прежней жизни в этом море чужой роскоши.

Я подошла к гигантской кровати и скользнула под шелковистое стеганое одеяло. Кровать мягко приняла меня, а я замерла, поражаясь новым ощущениям.

Никогда в жизни я не лежала на чём-то столь удобном. Усталость, напряжение дня и сытный ужин сделали своё дело. Мои веки отяжелели, сознание поплыло.

Я уже почти провалилась в сон, когда сквозь дремоту почувствовала движение рядом.

Кто-то поправил одеяло, укутывая меня надёжнее. Широкая, тёплая ладонь коснулась моих волос, откинув прядь со лба. Прикосновение было мимолётным, почти невесомым.

Наверное это мне уже снилось. И я отпустила реальность, погрузившись в глубокий, безмятежный сон, в котором не было ни тревог, ни сновидений.

Только вот проснулась я глубокой ночью. От пронизывающего холода. Воздух в комнате стал ледяным, и сквозь одеяло пробиралась неприятная сырость.

Я сжалась сильнее от того, что услышала низкий, вибрирующий сдерживаемой яростью голос мэра.

Без единого повышения тона, он звучал так страшно, что от него стыла кровь.

Он говорил с кем-то за дверью, и мне стало искренне жалко того, на кого обрушился этот сдержанный гнев.

— Полчаса, чтобы понять, что кристаллы отработали свой срок? И полное отсутствие запасных. Безответственность.

Я сжалась в комок, пытаясь согреться, и отчаянно пыталась понять, что происходит. Почему так холодно? Отработавшие кристаллы? В этом роскошном отеле?

Дверь распахнулась, впустив в комнату ещё одну ледяную струю воздуха.

На фоне освещённого коридора возникла его высокая, напряжённая фигура.

Мэр резко запер дверь в номер и быстрыми шагами пересекая гостиную, сквозь арку в спальню направился к кровати, в которой лежала я!

Прежде чем я успела что-либо понять, он откинул край одеяла и... забрался ко мне в постель!

Я застыла в абсолютном шоке, не в силах издать ни звука. Его мощные руки обхватили меня, прижали к его горячей, одетой лишь в тонкую ночную рубашку груди.

Дрожь, сотрясавшая меня, начала понемногу стихать, сменяясь теплом, что исходило от него.

— Успокойся, — его голос прозвучал прямо у моего уха, уже без гнева, но с прежней железной интонацией. — Вышли из строя магические кристаллы отопления. Ремонт до утра. Я не позволю тебе мёрзнуть здесь одной. Спи.

У меня слов просто не нашлось. Парализовало просто… Мой разум отчаянно сигналил о нарушении всех границ, но моё тело, измученное холодом, с радостным предательством утонуло в его тепле и силе.

Его рука обхватила меня за талию, прижимая ближе, окутывая своим теплом, как живым одеялом.

Переведя дыхание, я не стала протестовать. Потому что сказать что-либо было выше моих сил.

Он лежал неподвижно, обнимая меня, дышал глубоко и ровно. А я успокаивалась и расслаблялась. Его тепло разливалось по всему моему телу, прогоняя холод, и окутывая чувством спокойствия и защищённости.

Незаметно я пригрелась в его объятиях. И, к своему удивлению, я снова погрузилась в глубокий и безмятежный сон.

Я проснулась от странного ощущения полного покоя. Было светло, за окном щебетали птицы, а я... лежала, прижавшись щекой к широкой мужской груди. Тёплой, твердой, ритмично вздымающейся под моим дыханием.

Его рука тяжело и уверенно лежала на моей талии, прижимая меня к себе.

Мне было тепло. И не просто тепло — безопасно. Такого глубокого, всепоглощающего спокойствия я не чувствовала, кажется, никогда.

Вся вчерашняя дрожь, весь холод и страх, остались где-то там, в прошлой жизни. Сейчас было только это: тепло его тела, тяжесть его руки, тишина утра и странное, щемящее чувство, когда я осознала, где я и с кем.

Я осторожно подняла взгляд и замерла. Он уже не спал. Мэр смотрел на меня.

Он был в лёгкой домашней одежде, и это помогало. Если бы он был обнажён, меня ничто бы не спасло от нового приступа панического смущения. Сейчас же его объятия, его взгляд ощущались… безопасными.

Его светло-серые глаза были пристальными, но в них не было привычной суровости или аналитической оценки. Они были... другими. Глубокими, тёплыми. В них читалось что-то древнее и простое, от чего у меня перехватило дыхание.

Он смотрел на меня не как начальник. Не как мэр. Он смотрел на меня как на женщину. Свою женщину.

Прежде чем я успела испугаться, смутиться или отодвинуться, он медленно, давая мне время отпрянуть, наклонился и коснулся моих губ своими.

И я не стала отстраняться. Я... пропала. Этот поцелуй так не был похож на первый!

Тот был взрывом, захватом, подавлением. Этот... стал уверенным и бережным убеждением.

Его губы были мягкими, но безжалостно настойчивыми. Они убеждали. Двигались неторопливо, исследуя, приглашая, и всё во мне отзывалось трепетом, который теперь не имел ничего общего со страхом.

Все эти недели рядом с ним, все мои непонятные реакции на него обрели, наконец, целостность.

Не могу больше бегать, запрещать себе, бояться. Меня тянуло к нему с настолько непреодолимой силой, что я разрешила себе этот поцелуй.

Ответила. Сначала робко, едва приоткрыв губы. Потом смелее, когда его рука скользнула с талии на спину, прижимая меня ещё ближе. Его ладонь была огромной и горячей, она поглаживала мою спину через тонкую ткань ночнушки, и это отзывалось во мне пробуждающимся трепетом.

Он оторвался от моих губ, его дыхание было тёплым и неровным. Его губы коснулись уголка моего рта, моей щеки, века.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А потом он пристально посмотрел мне в глаза.

— Тина, — произнёс он. — Я всё старался выбрать лучше момент, но откладывать больше не буду. Сейчас, когда ты хоть немного перестала бояться меня… Ты как можно скорее должна узнать, что для меня всё очень серьёзно. Как много ты для меня на самом деле значишь.

Я непонимающе посмотрела на него. В теле и голове была странная лёгкость. Для него всё серьёзно?.. Я много значу для него?..

Мэр легко поцеловал меня в губы.

— Не убегай сейчас, — улыбнулся он.

Затаилась от его улыбки. Кивнула, не совсем понимая, что происходит. Он встал, стремительно вышел в гардеробную, и вернулся, сжимая что-то в своём большом кулаке.

Я села, прижимая одеяло к груди, начиная смущаться от того, что я в постели, и он тоже, и…

Но мэр действовал слишком быстро, чтобы позволить смятению и мыслям снова заполнить всё в моей голове.

Он сел на кровать, взял мою руку и поцеловал её. Я ахнула, увидев красивую бархатную коробочку на его раскрытой ладони.

И совершенно остолбенела, когда он ловко поддел крышечку большим пальцем, показывая мне невероятно изящное, сверкающее кольцо.

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой, Тина, — пристально глядя на меня, произнёс он, и поцеловал мои пальцы. — Давно купил кольцо. Видел твой страх передо мной. Ждал, когда ты привыкнешь, станешь меньше бояться. Сейчас, когда я уверен, что ты не сбежишь в ужасе, я не собираюсь тянуть больше. Ты должна узнать, как сильно я тебя люблю.

Глава 27. Ремонт

Пока я заворожённо рассматривала кольцо, ошеломлённая до полной невозможности, мэр добавил:

— Ты не должна отвечать. Вообще, — его голос прозвучал твёрдо, но без давления. — Считай это... демонстрацией моих намерений. Выражением моей надежды на то счастье, которое я надеюсь построить с тобой.

Я не могла издать ни звука. Просто смотрела, заворожённая, на кольцо. Оно было невероятно изящным. Тонкое, но прочное на вид серебристое золото, с крупным, утончённым бриллиантом, который даже в утреннем свете, пробивавшемся сквозь шторы, играл десятками холодных искр.

Мэр вынул кольцо из коробки. Не спрашивая, не дожидаясь разрешения, он твёрдо, но нежно взял мою левую руку.

— Мой ответ безоговорочное "да". Твой может подождать, — тихо сказал он и медленно, вкладывая в этот жест всю свою решимость, надел кольцо на мой безымянный палец.

Оно село идеально. Словно его снимали именно с моего пальца.

Я опустила взгляд на свою руку. На идеально сияющее на моём пальце кольцо.

Чужая, незнакомая роскошь на моей руке, которая ещё вчера была покрыта архивной пылью.

Я потрясённо провела пальцем по холодному камню.

И тут моё сознание, наконец, цепляясь за что-то простое и понятное, выдало прозаическую, но оглушительную мысль.

Ох, ужас, я же в своей простой хлопковой ночнушке. Он видел меня в этом.

Я только что проснулась, не умылась, волосы растрёпаны, а на мне сияет обручальное кольцо мэра Ярга Штоуна, подчёркивая разницу между тем, кто я есть, и кем он предлагает мне стать.

Новая волна жара, на этот раз острого, интимного смущения, залила мои щёки. Я почувствовала себя абсолютно голой и уязвимой.

— Мне... мне нужно одеться, — выдохнула я, не в силах поднять на него глаза.

Мой голос прозвучал сипло и неестественно тихо.

Его взгляд скользнул по моему лицу, по моим сжатым пальцам, по кольцу. В его глазах вспыхнуло понимание и новая для меня, редкая тёплая улыбка.

— Конечно, — он мягко кивнул, на мгновение коснувшись рукой мою, стискивающую край одеяла. — Тебе доставили всё необходимое. В гардеробной.

Мэр сделал паузу, давая мне перевести дух.

— Я подожду тебя в гостиной. Мы позавтракаем. Не торопись.

Он решительно поднялся с кровати, и вышел через арку в гостиную, давая мне пространство. Я осталась одна в центре огромной кровати, в море шёлка и бархата, отчётливо чувствуя полнейшее смятение и что-то новое, странное, пробуждающееся во мне.

Не в силах немедленно двигаться, я медленно подняла руку перед лицом, разглядывая кольцо при утреннем свете. Камень переливался, завораживая роскошью и блеском. Нереально красивое, оно воспринималось мной сейчас тяжёлым от груза обещаний, ожиданий, сломанной субординацией и нового, пугающего будущего.

Да, я была ошеломлена. Сбита с толку. Но где-то глубоко внутри, под слоем паники и неверия, теплился странный, тёплый и радостный комок казавшейся совершенно беспочвенной надежды.

Сделав глубокий вдох, я спустилась с кровати и босиком, по прохладному паркету, поспешила в гардеробную.

Зашла внутрь, закрыла дверь и осмотрелась. Просторное помещение сейчас выглядело для меня иначе.

Моя внимание привлёк небольшой саквояж из мягкой, но прочной кожи, с изящной медной фурнитурой, стоявший на резном столике.

Он был открыт, и оттуда, аккуратно разложенные, словно драгоценные инструменты, выглядывали щетки с ручками из слоновой кости, флаконы с духами, маленькие коробочки с магическими кристаллами, чье назначение я лишь смутно угадывала.

Рядом висели платья. Не вычурные, не кричащие, а такие, что я бы выбрала сама. Строгие линии, благородные ткани, несмотря на сдержанность, они все были моего размера, невероятно элегантные и женственные.

Моё сердце сжалось. Он всё продумал. До мелочей. Он не просто приказал купить что попало. Он выбирал. Или дал точные указания, что равносильно тому же.

Я медленно, будто боясь спугнуть хрупкую новую реальность, надела одно из платьев — цвета утреннего неба, с высоким воротником и медной застёжкой. Ткань обняла меня, прохладная и шёлковая, пробуждая незнакомые, смутно осознаваемые чувства.

Пока я одевалась, приводила в порядок волосы, мой взгляд раз за разом возвращался к руке. Кольцо ловило свет от ламп, отвечая тихим, сдержанным блеском. Оно было частью головоломки, которая никак не складывалась у меня.

В голове, словно шестерёнки в новом, незнакомом механизме, щёлкали мысли, пытаясь найти логику в хаосе чувств.

Что со мной не так? Почему я не могу просто принять происходящее?

Я ведь чувствую радость! Чувствую трепет и удовольствие от его предложения. Но поверх — паутина страха и неверия.

А что, если... дело не в нём, а во мне?

Может, я как сломанный механизм, в котором отсутствует ключевая деталь?

Ведь у меня никогда не было отношений. Никогда. Я не знаю, как это — быть с мужчиной. Как доверять, как открываться.

Мои попытки в Академии закончились крахом и предательством, и я наглухо заварила этот клапан. А теперь... ко мне в руки попал сложнейший агрегат, для управления которым у меня нет инструкции.

Ничто в мире не могло бы подготовить меня к отношениям с таким мужчиной, как Ярг Штоун.

Я застыла, поражённая запоздалым пониманием.

Мэр сказал, что для него всё серьёзно. Он сказал, что любит меня!

Снова посмотрела на кольцо. Брак — это взаимные чувства. Можно ли назвать то, что я чувствую к Яргу Штоуну… любовью?

Мэр… Ведь он намного сильнее и опытнее меня.

Я даже дыхание затаила от новой мысли.

Всё, что я знала о мэре Ярге Штоуне утверждало одно: он действительно полностью уверен в том, что говорит и делает. Если бы это всё не было правдой, он не стал бы дарить мне кольцо.

Надо признать: я изломана своей судьбой, обоснованным недоверием и неопытностью.

Возможно, единственный способ починить себя — это довериться мастеру. Довериться ему в этом. Передать управление и посмотреть, сможет ли он собрать меня заново, вставив на место ту самую, отсутствующую деталь — умение быть любимой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я полностью оделась и посмотрела в свои глаза в отражении зеркала, осознавая, как детали моих размышлений окончательно встают на нужные им места. Как в сложном механизме, который я наконец-то сообразила, как отремонтировать.

Ведь я всю жизнь боролась. За место в Академии, за чертежи, за выживание на улице, за каждую бумажку в этом архиве.

Выстраивала стены, чтобы меня не сломали. А он... не ломал. Мэр терпеливо, шаг за шагом, окружал меня. Его взгляды, его случайные прикосновения, его вера в мой ум. То, как он вчера нёс на руках, сквозь ливень. Вчерашний ужин. Ночная защита от холода. Пробуждение в его объятиях и поцелуй…

И вот этот его шаг. Предложение брака.

Прерывисто вздохнув, я призналась самой себе: я устала бороться. Особенно с тем, чего я на самом деле хочу.

Ведь я очень хочу этого. Хочу его самого. Быть с ним. Быть — его.

Страх есть, да. Но под ним — та самая тёплая, тягучая волна, что разливалась по мне в его кабинете, в экипаже, сегодня утром в постели.

Это... приятно. Это ощущается правильным. Так же, как правильным выглядит бывает работающая формула.

Может, хватит анализировать? Может, просто... позволить этому быть?

Дать себе шанс. Дать нам шанс. Просто быть с ним и посмотреть, что будет?

Эти мысли помогли. Доверюсь ему. Ведь мне так хочется ему доверять…

Улыбаясь своему новому ощущению себя “отремонтированной”, я смотрела на кольцо. Похоже, это и была недостающая деталь в моём расшатанном годами выживания механизме.

Расправив плечи, я вышла из гардеробной и замерла встретив пронзительный взгляд ожидающего меня мэра Ярга Штоуна.

Он стоял у панорамного окна, за которым простирался вид на умиротворённый после бури пейзаж: мокрые, блестящие крыши, подернутый дымкой лес и уходящую вдаль дорогу.

Ярг был одет в просторные брюки из мягкой шерсти и тёмную рубашку с расстёгнутым воротником, под которой угадывалась мощные линии его рельефного высокого тела. Никакого безупречного камзола, никакого строгого жилета. Эта простота делала его монументальную фигуру ближе, и от этого моё сердце сжалось по-новому — не от страха, а от чего-то тёплого и щемящего.

Я поразилась тому, как воспринимала его сейчас. Он не казался мне неприступной скалой или воплощением власти. Он был... просто мужчиной.

Он обернулся. Его светло-серые глаза, обычно холодные и пронзительные как сталь, сегодня были цветом утреннего тумана — мягкими и спокойными. В них не было привычной оценивающей тяжести, только открытое, тёплое внимание. Он смотрел на меня, и по его лицу, этим удивительно чётким и сильным чертам, скользнула тень улыбки.

— Ты выглядишь потрясающе, Тина, — произнёс он, и его низкий голос прозвучал искренне и просто.

От этих слов по мне разлилось тепло, которое растопило последние льдинки неуверенности где-то глубоко внутри.

Я не нашлась, что ответить, лишь позволила себе улыбнуться в ответ, чувствуя, как плавится напряжение внутри, наполняя себя теплом.

— Спасибо, — прошептала я.

Мэр жестом пригласил меня к столу, где был накрыт завтрак. Всё выглядело так же изысканно, как и вчера, но сейчас, при дневном свете и в новой роли, это не давило, а казалось прекрасным фоном для чего-то важного.

Мы сели, и он, как и прошлым вечером, легко и непринуждённо завёл беседу.

Спросил, хорошо ли я спала после того, как система отопления вышла из строя. В его глазах на мгновение мелькнула хитрая искорка, от которой у меня вспыхнули щёки.

Но на этот раз к смущению примешивалась доля задора. Он не давил, не переходил границы, и я постепенно расслабилась, снова почувствовав удовольствие от того, как наш разговор течёт легко и естественно.

— Кстати, о вышедших из строя системах, — он отложил вилку. — Эти кристаллы отопления... их выход из строя выглядит странно.

Я насторожилась, почуяв знакомый запах аналитической задачи.

— Странно? В смысле, они просто отработали свой срок?

— Срок их службы исчисляется десятилетиями. И что более подозрительно: в отеле такого уровня не оказалось ни одного запасного. Как будто... — он сделал паузу, давая мне сделать вывод самой.

— Как будто их кто-то заранее убрал, — закончила я мысль, и по спине пробежал холодок.

Он кивнул, его взгляд снова стал собранным и острым.

— Именно. Тина, из-за вчерашней бури встреча в Стилтоне отменена. Там размыло дороги и сорвало крыши с нескольких цехов. Сейчас устраняют последствия. Обратная дорога в столицу тоже пока непроходима.

Мэр отпил кофе, и его выражение вновь смягчилось, когда он посмотрел на меня.

— Похоже, у нас с тобой незапланированный выходной. А может, и два.

Глава 29. Водопады

Я заставила себя не пугаться новости.

С этим, новым для меня мужчиной, которого я уже меньше воспринимала как мэра и начальника, было очень легко. Он не говорил о браке, не поднимал пугающие меня темы.

В процессе нашей беседы как-то легко и естественно он поправил меня, чтобы я называла его Ярг, и на ты.

И я позволила себе принять и это. Его спокойное, волнующее меня, обаяние. Позволила себе просто быть с ним.

После завтрака, о котором я вспоминала с лёгким смущением и теплом, Ярг предложил прогуляться.

— Здесь есть смотровая площадка над водопадами, — сказал он, глядя в окно. — Дорожку к ней не размыло. Там ветер, лучше одеться потеплее.

Я обрадовалась прогулке. На улице воздух был свежим и влажным, пах хвоей и мокрым камнем.

Мощёная дорожка вилась серпантином вверх, сквозь парк с вековыми деревьями, чьи ветви тяжело провисали под тяжестью дождевой воды.

Мэр шёл рядом, его мощная фигура выглядела спокойной и уверенной.

На нём снова была простая, хоть и дорогая и безупречная одежда, и в этой неформальной обстановке я ловила себя на том, что смотрю на него не с трепетом подчинённой, а с затаённым женским любопытством.

Дорожка вывела нас на просторную каменную площадку, огороженную резным парапетом. Отсюда открывался захватывающий вид: внизу, в ущелье, с рёвом низвергались потоки воды, превращённые вчерашним ливнем в яростный, кипящий поток.

В воздухе висела водяная пыль, а шума падающей воды заполнял пространство, будто отрезая нас от всего остального мира.

Мы стояли рядом, молча глядя на эту дикую мощь. Несмотря на шум водопада, его голос был слышен очень хорошо.

— Давай поговорим, Тина. Моё предложение брака. Что тебя останавливает?

Странно, в этом месте его прямой вопрос не испугал меня. Наоборот, он показался единственно верным.

Я глубоко вдохнула, собираясь с мыслями.

— Это так неожиданно для меня, — начала я, подбирая слова. — Мы... такие разные. Я без рода, без состояния, без диплома…

— Это для меня не важно, — резко отрезал он, но тут же смягчил тон, глядя, как я вскинула на него испуганный взгляд. — Для меня ты важна, Тина. И ты знаешь, что я пробился с низов. Разница в статусе для меня не имеет значения, — он мягко улыбнулся, глядя на меня. — И для тебя на самом деле тоже. Назови настоящую причину.

Он ждал, глядя на меня, и я сказала то, что в самом деле меня тревожило:

— Я думаю, что настоящая причина в том, что я… — я посмотрела на водопад, обнимая себя за плечи. — У меня... не было отношений ни с одним мужчиной. Вообще.

Я рискнула взглянуть на него. Он слушал, на перебивая, его лицо было невозмутимым, но внимательным.

— Был один человек. В Академии. Я думала, у него серьёзно... — я сжала пальцы на холодном ограждении смотровой площадки. — Но ему были нужны не я, а мои наработки. Мои чертежи.

Как хорошо, что он молчал, и не стал больше ничего говорить. Его светло-серые глаза были серьёзны.

Я же… сказала и выдохнула, сбросив с плеч тяжесть этих слов. Сказать это вслух было и страшно, и освобождающе.

— Когда я это поняла, я решила, что лучше быть одной. Что так безопаснее.

Глубоко вздохнув, я сказала, как есть, не видя смысл скрывать от него то, что чувствую и думаю на самом деле:

— Я хочу семью. Правда. Просто считала, что пока не время. Отложила до момента, когда не надо будет продолжаться за существование, — вскинула взгляд на него. — Возможно, это просто страх обмануться. Страх перед мужчинами. Перед тобой, — совсем тихо добавила я.

Несмотря на шум водопада он услышал.

— А теперь? — спросил он. — Всё ещё боишься меня?

Я посмотрела на кольцо на своём пальце, которое уже не казалось чужим.

— Меньше, — призналась я. — После вчерашнего ужина. После того, как ты слушал меня. После сегодняшнего утра. Ты не давишь. Ты... ждёшь.

Он кивнул, и его светло-серые глаза смягчились.

— Хорошо. Я рад это слышать.

Мы снова замолчали, и в тишине, нарушаемой только шумом водопада, созрел мой собственный, самый главный вопрос. Тот, что жёг мне губы с самого утра.

— А ты? — спросила я, заставляя себя встретиться с его взглядом. — Почему? Почему ты предложил это... мне? Ты мог бы взять в жёны кого угодно. Графинь, дочерей советников... Зачем тебе я?

Ярг не ответил сразу. Он сделал шаг ко мне, встав за моей спиной и закрыв меня от порывов ветра.

Его руки легли на перила по обе стороны от меня, и я снова оказалась в его личном пространстве, но теперь это казалось убежищем. От ветра. От всего мира вокруг нас.

— Я не был женат, Тина. Да, влюблялся. Но всегда чувствовал: не то. Как будто пытаешься вставить в механизм деталь, которая почти подходит, но виден изъян. Когда я с тобой, я чувствую себя не мэром, а мужчиной, который нашёл недостающую часть. Ту самую деталь, без которой весь механизм был неполным и работал вхолостую.

Я даже дыхание затаила от того, что он даже аналогию с механизмом и отсутствующей деталью подобрал такую же, какая была у меня для кольца.

Заключая меня в объятия, он взял мою руку, погладил пальцы с кольцом.

— Я предложил тебе брак, Тина, потому что не представляю своего будущего без тебя в нём. Никакого другого варианта для меня не существует. С тобой я точно знаю, сделаю всё, чтобы ты стала самой счастливой женщиной в королевстве.

Плавным, уверенным жестом он повернул меня к себе, поднял лицо за подбородок, заглядывая в глаза.

— Я знаю, Тина, — в его словах была такая непоколебимая уверенность, что у меня перехватило дыхание. — Я знаю, что ты — та самая. Единственная, с которой я хочу прожить всю жизнь. Красивая, умная, простая и близкая мне женщина, рядом с которой я только и живу. С которой я хочу семью. От которой я хочу детей.

От этих слов земля ушла из-под ног. У меня закружилась голова, и я крепче ухватилась за его жёсткие предплечья. Дети. Он думал о детях. Со мной…

Я, наверное, выглядела совершенно ошарашенной, потому что он улыбнулся и выразительно приподнял бровь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Браки между орками и людьми — не такая уж и редкость, Тина. И дети от таких союзов... они сильны, умны. В нашем королевстве у них всё складывается хорошо. В жизни, в обществе. Тебе об этом совершенно не стоит беспокоиться.

Мэр обнял меня, притянув к себе. Я почувствовала тепло его тела, его силу, защищающую меня от ветра и высоты. Его взгляд был серьёзным и бесконечно нежным.

Он склонился и поцеловал меня. Его губы коснулись моих бережно, словно опасался спугнуть.

И я подалась ему навстречу, ответила ему, позволяя векам сомкнуться, полностью отдавшись ощущениям.

Шум водопада отступил, превратившись в отдалённый гул.

Почувствовав мой отклик, его поцелуй тут же изменился. Нежность сменилась уверенной, плавной напористостью.

Его губы стали властными, покоряя, заставляя отвечать ему. Он приоткрыл мои губы, и его язык коснулся моего — горячий, влажный, настойчивый. Это был уже не просто жест, а полноценное вторжение, которого я одновременно боялась и желала всем своим существом.

Внутри меня всё сжалось, а потом распалось на тысячи трепещущих искр. Тёплый, тягучий комок страсти, так долго дремавший в глубине живота, вдруг распустился трепещущим цветком, затопив всё тело волной горячей слабости.

Я вцепилась пальцами в него, чувствуя, как под одеждой напряжены стальные мускулы. Моё тело прижалось к нему в поисках опоры, и я ощутила его возбуждение — твёрдый, мощный упор в низ моего живота, от которого по бёдрам пробежала предательская судорога сладостного ожидания.

Он оторвался, чтобы перевести дух, и я, запыхавшаяся, с пылающими щеками, едва могла держаться на ногах. Его светло-серые глаза потемнели, став цветом грозового неба, а в их глубине плясали дикие, первобытные огни.

— Видишь? — его голос был низким, хриплым от страсти, и он звучал прямо у моих губ. — Вот что ты со мной делаешь. И я не намерен с этим бороться. И тебе не позволю. В тебе столько огня, Тина, не сдерживай его.

Эти слова прозвучали обещанием освобождения от всех тех оков, что я сама на себя наложила.

Прежде чем я успела что-либо осознать, его губы снова нашли мои. На этот раз в его поцелуе не было ни намёка на нежность. Это было прямое, безжалостное и мастерское вторжение.

Он был опытен. Слишком опытен. Его губы двигались с уверенностью, точным знанием, как разжечь огонь, который он видел во мне.

Его язык скользнул глубже, властный и требовательный, исследуя, покоряя, заставляя мой собственный неловко повторять его движения, которые, я чувствовала, приводили его в полный восторг.

Одна его рука погрузилась в мои волосы, мягко, но неотвратимо откидывая мою голову назад, открывая шею для его горячих поцелуев. Другая скользнула по моей спине на поясницу, прижимая меня к нему так плотно, что я чувствовала каждый мускул его торса, весь внушительный рельеф его мощного тела.

И так же, как тогда в кабинете, его прикосновения, его горячие поцелуи обрушили все мои внутренние преграды.

Стены, которые я годами выстраивала, рассыпались в прах под его страстным, усиливающимся, но остающимся бережным, напором.

Его губы снова овладели моими, и я отдалась ему, его поцелую со страстью, которую сама в себе не ожидала. Во мне не осталось ни страха, ни сомнений, ни мыслей. Были только ощущения, всепоглощающие, ослепительные.

Мои руки сами обвились вокруг него, притягивая меня к нему сильнее. Я застонала в его рот, когда его властные руки скользнули с моей талии на ягодицы, сжимая мою плоть сквозь тонкую ткань платья.

Сдавленный рык вырвался из его груди, и его поцелуй обрушился на меня с новой, ещё более яростной силой.

Поцелуй всё длился и длился… Это был долгий, беспощадный поцелуй, который отнимал разум и даровал взамен лишь яркую, ослепительную радость.

Он ласкал мой язык, губы с таким мастерством, что мои колени ослабели, и я повисла на его руках, полностью зависимая от его силы. Всё, что осталось: это его губы, его руки, его тело и безумное, всепоглощающее пламя, которое он так легко разжёг во мне и которое я теперь отдавала ему в ответ без остатка.

Когда, он вдруг оторвался, прижался лбом к моему лбу, тяжело дыша. Его глаза, тёмные и бездонные, пылали прямо напротив моих.

— Какая же ты, Тина… — прошептал он хрипло.

Он резко выпрямился и обнял меня крепко, прижимаясь губами к моим волосам.

Мы стояли на каменном выступе, парящем над бездной. Впереди низвергались тонны воды, разбиваясь о чёрные скалы в клубах ослепительно-белой пены. Радуга играла в брызгах, а солнце, пробиваясь сквозь остатки туч, освещало долину, уходящую в туманную даль.

Это была дикая, первозданная красота, мощная и прекрасная, как сам мужчина, обнимавший меня.

Я стояла, не в силах оторвать взгляд, чувствуя, как моё сердце бьётся в унисон с этим шумом. От его слов. От этой красоты. От чувства принадлежности ему. От осознания, что всё это становится частью моей жизни.

— Здесь есть часовня, Тина, — вдруг сказал он, чуть отстраняясь, приподнимая моё лицо за подбородок и заглядывая в глаза. — Выходи за меня замуж сейчас.

Глава 30. Церемония

Его слова смешались с шумом водопада, и на мгновение показались мне частью этого безумного, прекрасного хаоса.

— Выходи за меня замуж сейчас, Тина, — твёрдо повторил он.

Во рту пересохло. Голова закружилась.

Это было слишком стремительно, слишком… безумно.

Но, глядя в его глаза, в эти потемневшие от страсти и решимости бездны, я не видела в этом безумии ничего плохого. Видела лишь отражение собственного сердца, готового на любую авантюру ради него.

— Да, — прошептала я. — Да, Ярг.

Его лицо озарилось глубинной, безграничной радостью, у меня даже сердце защемило от его искренних, нескрываемых эмоций.

Не говоря ни слова, он вновь притянул меня к себе и поцеловал — коротко, властно, словно подписывая договор.

Заставив меня вскрикнуть от неожиданности, он легко подхватил меня на руки.

— Тише, — он прижал меня крепче. — Тебе уже нечего бояться.

Я ухватилась за его шею, а он уже действовал, демонстрируя такую решимость, что было очевидно: остановить его было бы так же невозможно, как перекрыть водопад.

Мэр понёс меня по дорожке вниз, а затем в сторону к небольшому каменному зданию с изящным шпилем, которое я раньше не заметила. Часовня.

Когда он перенёс меня через порог, у меня перехватило дыхание.

Внутри царил гномий порядок. Невысокий сводчатый потолок был оплетён тончайшими медными трубками, по которым с мягким шипением струился пар, питая хрустальные сферы, заменявшие свечи.

На месте алтаря — полированная стальная плита с выгравированными руническими кругами, мерцавшими ровным светом. Строгая, функциональная и невероятно красивая.

В воздухе пахло живыми цветами. Здесь явно было всё подготовлено заранее.

— Когда?.. — выдавила я, глядя на него широко раскрытыми глазами. — Когда ты успел всё это? Ты… ты был уверен, что я соглашусь?

Ярг мягко опустил меня на пол, но его рука не отпускала мою талию.

— Не был уверен, — честно ответил он. — Если бы отказалась, ждал бы дальше. Пока бы не согласилась.

И тут меня накрыло запоздалой мыслью. Я же собиралась уволиться.

Его обещание разобраться с угрозами и отпустить, если я всё ещё захочу уволиться, спустя месяц.

— А если бы… через месяц… я всё же захотела уволиться? — спросила я, затаив дыхание. — Ты бы… отпустил?

Его лицо изменилось. Каменная маска треснула, и сквозь неё на мгновение прорвалась настоящая буря — боль, ярость, решимость.

Это было так остро, так неприкрыто, что у меня перехватило дыхание. Видеть такую уязвимость на его обычно бесстрастном лице... это дало мне больше уверенности, чем все его клятвы.

Все мои сомнения испарились в тот же миг, ещё до того, как он заговорил.

— Да, — выдохнул он, и это слово далось ему с видимым усилием. — Отпустил бы. Как и обещал тогда. Дал бы тебе лучшие рекомендации и нашёл работу в столице. А потом… — его губы тронула хищная улыбка. — Потом сделал бы всё, чтобы ты везде встречала только меня. Ухаживал бы, по-полной пользуясь положением не начальника, а влюблённого мужчины.

— А я ведь хотела уехать из столицы, — прошептала я, чувствуя, как по моей коже бегут мурашки от его слов.

— Тогда ты бы видела меня везде, куда бы ни уехала, — он поднёс мою руку к своим губам и поцеловал пальцы рядом с кольцом. — Я бы дал тебе время. Время осознать, что я — лучший для тебя выбор. И как только ты бы это поняла… я привёз бы тебя в ближайшую часовню. Как сейчас. — Его взгляд стал твёрдым, как сталь. — Я не намерен терять ни одной лишней минуты, зная, что ты ещё не моя жена.

В его словах читалась бездна терпения и непоколебимая решимость, которая теперь стала и моей.

Я обвела взглядом часовню, чувствую тяжесть его руки, собственнически лежавшей на моей талии. И кивнула.

— Тогда не будем терять времени, — заявил мэр.

Он взял меня за руку и повёл в центр часовни, к полированной стальной плите, покрытой сложными руническими кругами, которые при нашем приближении запульсировали неярким голубоватым сиянием.

Моё сердце колотилось так, будто хотело вырваться из груди.

— Здесь нет служителя, — сказал он, его голос приглушённо звучал под низкими сводами. — Но есть закон. И его достаточно.

Он взял мою руку и положил её ладонью вниз на один из светящихся рунических кругов. Металл под кожей был прохладным. Его большая горячая рука легла поверх моей.

— Система активирована, — раздался нейтральный, чуть скрежещущий голос, исходящий от самой плиты.

Руны под нашими ладонями вспыхнули ярче.

— Слепки личности определены. Ярг Штоун. Тина Грэнтем. Церемония заключения брачного союза. Произнесите клятву.

Ярг смотрел прямо на меня, его светло-серые глаза в этом техномагическом свете казались бездонными.

— Я, Ярг, добровольно скрепляю свою судьбу с твоей, Тина. Моя сила, чтобы ты была в безопасности. Мой разум, чтобы восхищаться твоим и объединяться с ним. Моё сердце, чтобы быть твоим. Потому что оно уже твоё. Люблю тебя, Тина. Клянусь, каждый мой вдох будет для нас. Каждая моя победа, для тебя. С этого дня и до конца.

От его весомых слов у меня перехватило дыхание. Ярг выждал паузу, давая мне собраться с мыслями. Я глубоко вдохнула, чувствуя, как дрожит моя рука под его ладонью.

— Я, Тина, принимаю тебя, Ярг, как своего мужа. Обещаю быть с тобой... — я на секунду запнулась, но его взгляд дал мне сил. — Обещаю быть с тобой всегда. Доверять тебе. И... и любить тебя, пока бьётся моё сердце.

— Клятвы приняты, — прозвучал механический голос.

Руны под нашими руками вспыхнули ослепительно белым, и на мгновение мне показалось, будто самая настоящая магия навеки сплела наши судьбы.

— Союз скреплён. Данные внесены в центральный реестр королевства. Отныне, согласно закону, вы — супруги.

Ярг не стал ждать ни секунды. Он отпустил мою руку, но лишь для того, чтобы обхватить моё лицо ладонями.

— Теперь ты моя, — прошептал он с таким торжествующим счастьем, что у меня потемнело в глазах. — Моя жена.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И он поцеловал меня. Медленный, глубокий, невероятно нежный поцелуй, в котором была вся серьёзность и значимость произошедшего.

В этом поцелуе я чувствовала печать, поставленную не только магией, но и его волей.

Когда мы наконец разомкнули губы, он смотрел на меня, и его глаза светились тихим, торжествующим ликованием.

— Тина Штоун, — произнёс он, пробуя моё новое имя на вкус.

В его исполнении это прозвучало как самая правильная в мире формула.

— Да, господин мэр, — улыбнулась я.

Его лицо тут же стало суровым, но в глазах плясали весёлые искры.

— Ярг, — поправил он твёрдо. — Мужа надо называть по имени. Слышишь, жена?

— Слышу, — кивнула я, всё ещё не в силах поверить. — Ярг.

Он улыбнулся — широко, по-настоящему, и это преобразило всё его суровое лицо. Потом, не говоря ни слова, он снова подхватил меня на руки.

Выйдя из часовни, он уверенным шагом понёс меня по дорожке, ведущей обратно к гостинице.

— Ярг, — выдохнула я, обвивая его шею. — Разве мы не гуляем? Куда ты?..

— Тина, я уношу свою жену в самый роскошный номер для новобрачных в королевстве, — заявил он, глядя прямо перед собой. — У нас сегодня брачная ночь. И я не намерен откладывать её ни на секунду.

Глава 31. Мэр Ярг Штоун

Мэр Ярг Штоун

.

Она лежала подо мной, красивая, трепещущая, с огромными глазами и подрагивающими губами.

Её глаза, огромные и тёмные, смотрели на меня со страхом и пересиливающей его доверчивостью, и это сочетание било в самое сердце и стекалось огненными потоками в пах.

Вся её хрупкость, весь её ум, вся её красота, вся её нежная непорочность, дрожащая невинность — теперь были в моих руках.

Моя. Моя жена.

Я чувствовал, как её сердце колотится в такт моему — бешено, часто. Каждый её вздох был музыкой. Каждое прикосновение замыкало мир на нас двоих.

— Ярг, — моё имя на её губах было шёпотом, мольбой и согласием одновременно.

Я склонился, прижался губами к её шее, чувствуя под нежной, тонкой кожей частую пульсацию. Я точно знал, как именно коснуться губами, а затем языком.

Улыбнулся, чувствуя горячий отклик: моя красавица вздрогнула, и её тонкие пальцы впились в мои плечи. Чтобы притянуть ближе. Хорошо. Всё правильно. Моя Тина не должна больше бояться меня.

Шнуровка уже ослаблена мной, и я медленно обнажил её грудь, охватывая жадным взглядом.

Она была совершенна. Маленькая, упругая, с ярко-розовыми сосками, твердеющими от моего дыхания. Я взял одну в рот, и её стон, тихий и сладкий, пронзил тишину. Её спина выгнулась, тело подалось мне навстречу.

Потребовалось всё моё самообладание, чтобы переждать удар животной похоти. Я был твёрд, как сталь, мне требовалось немедленно погрузиться в её тепло. Но я удержал себя всей силой воли, накопленной за годы власти.

Нет. Не сейчас. Не так. Я смотрел на неё, на её хрупкую, совершенную линию её бёдер, отчётливо осознавая грубую реальность своего тела.

Я был крупным мужчиной, тяжёлым, и она казалась такой хрупкой подо мной.

Мысль о том, чтобы войти в неё сейчас, грубо и по-варварски, была кощунством.

Весь мой опыт, жёсткий и безжалостный, как и всё в моей жизни, подсказывал иное. Любой сложный механизм требует подготовки. Нужно прогреть, смазать, дать шестерёнкам притереться.

Её тело было самым ценным механизмом, который мне довелось держать в руках, и я собирался настроить его с ювелирной точностью. Поэтому я не буду спешить. Моя Тина достойна самого лучшего. И сейчас я подарю ей самую лучшую, нашу первую брачную ночь.

Мои губы снова придавили её губы, принуждая раскрыться, и теперь это было бесконечное, сладкое исследование.

Я пил её дыхание, ловил её тихие вздохи, заставляя её отвечать мне с той же ненасытностью. Пока наши языки танцевали, мои руки начали свой путь. Я ласкал её плечи, чувствуя под пальцами тонкие ключицы, скользил вниз к изгибу талии, такому узкому, что я легко обхвачу её обеими ладонями.

Дождавшись стона, снова принялся за её грудь, но теперь уже без спешки. Я поочерёдно ласкал их губами и языком, заставляя её извиваться и стонать. Её пальцы спутывались в моих волосах, то притягивая, то слабо отталкивая меня.

Её смущение было таким же возбуждающим, как и её горячий отклик.

Чувствительная, страстная под всем этим смущением. Моё ожидание будет вознаграждено с лихвой, когда я разбужу весь этот огонь.

Мои поцелуи проложили путь вниз, по трепещущему животу. Она задержала дыхание, когда мои губы коснулись нежной кожи ниже пупка.

Раскрывая её бёдра, почувствовал сопротивление. Поднял взгляд и чуть не сорвался от того, как она смотрела на меня.

— Ты так прекрасна, — хрипло произнёс я. — Я твой муж. Я смотрю и целую тебя. Это правильно. Разве не так?

— Я не знаю, как правильно, Ярг, — выдохнула она.

— Всё, что я делаю с тобой сейчас. Всё правильно. Доверять мне — правильно. Доверишься?

— Да…

Дурея от аромата её женственности, сдерживался… Чтобы сразу не пугать, я целовал и ласкал языком внутреннюю поверхность её бёдер, едва удерживаясь от поцелуя увлажнившемуся лону.

Целовал бёдра, заставляя её вздрагивать и слабо постанывать. Раздвинул её ещё шире, открывая её моему взгляду, моему дыханию.

Когда расслабилась и позволила, перевёл дыхание. Скоро. Очень скоро будешь вся моя.

Я перевернул её на живот, вызвав удивлённый вздох, и мои губы опустились на её спину, на позвоночник. Я целовал её плечи, основание шеи, заставляя её выгибаться. Её кожа пахла страхом, возбуждением и нежнейшим цветочным ароматом, что было только её, Тины, запахом. Им хотелось дышать и дышать.

Каждый её стон, каждый вздох, каждой движение под губами были для меня наградой и пыткой.

Моё собственное тело требовало действия, напоминая о себе тупой, мощной пульсацией.

Всегда ведь я был быстр в решениях. Увидел цель — действуй. Но здесь, сейчас, эта сладостная отсрочка, это медленное растягивание момента были особым, изощрённым наслаждением.

Я был алхимиком, превращающим её страх в желание, и наблюдать за этой трансформацией было лучше любой сиюминутной разрядки.

— Вот так, — шептал я, когда её тело начинало само искать моих прикосновений, её бёдра приподнимались навстречу моей руке. — Вот так, моя Тина. Расслабься ещё. Как же ты красива…

— Ярг, ах… Ммм… Это… То, что ты делаешь, это…

Я снова перевернул её на спину, чтобы заглянуть в глаза. Её лицо было залито румянцем, губы распухли от поцелуев, а глаза сияли затемнённым, влажным блеском.

Она была олицетворением пробуждённой чувственности. Мысль о том, что никто до меня не видел её такой, не слышал этих стонов, наполняла меня диким, первобытным торжеством.

— Я готовлю тебя для себя, — прошептал я, глядя в самые глубины её расширенных зрачков. — Чтобы ты приняла меня без боли. Чтобы это было наслаждением. Только наслаждением. Понимаешь?

Она покраснела сильнее, улыбнулась и кивнула, коротко, застенчиво. Я же продолжал ласкать её ладонями, не отводя взгляда от её глаз.

Талия, изгиб ягодиц, стройные ноги. Она была соткана из совершенных пропорций, созданных для моих рук. Я прижался лбом к её лбу, наши дыхания смешались.

Напряжение, что сковало её ранее, сменилось томной, податливой расслабленностью. Её тело было готово, разогрето, смазано её собственной влагой. И наконец, наконец, я позволил себе поверить, что и моё терпение достигло предела.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Моя рука скользнула между её бёдер. Она сомкнула их, инстинктивный жест невинности и страха.

— Тшшш, — прошептал я ей в губы. — Я не причиню тебе боли, любимая. Никогда.

Поцеловал её снова, глубоко и властно, прогоняя все мысли из её головы. Мои пальцы ласкали нежную кожу её внутренней поверхности бёдер, медленно, неумолимо продвигаясь к самому сокровенному. Она была вся в напряжении, её дыхание сбивалось.

— Доверься мне, жена, — хрипло сказал я.

Слово «жена», казалось, обладало своей собственной магией.

Её бёдра расслабились, позволив мне прикоснуться. Она была вся огонь и влага, готовая принять меня. Её тихий, прерывистый стон, когда я коснулся её лона, был самым сладким звуком, что я слышал.

Я ласкал её, внимательно следя за её лицом, за каждым изменением в её дыхании.

Искал те ритмы, что заставляли её глаза закатываться, а губы приоткрываться в стонах.

Я был инженером, а её тело — самым сложным и прекрасным механизмом, который мне доводилось настраивать. И я собирался настроить его так, чтобы он пел только для меня.

— Ярг... — её голос сорвался, когда мои пальцы нашли её клитор.

Её тело затрепетало, наливаясь напряжённым, сладким ожиданием.

— Я здесь, — пробормотал я, чувствуя, как моё собственное терпение подходит к концу. — Я с тобой.

Она зажмурилась, её пальцы сжали простыни. Её тело начало подрагивать под моей рукой, приближаясь к краю. Поймав момент её расслабления, погрузился пальцем внутрь, осторожно, чувствуя, какая она мокрая.

Совсем скоро. Продолжая ласки, я любовался самым прекрасным зрелищем на свете. Любимая женщина, моя жена, готовая вот-вот вспыхнуть наслаждением, которое доставил ей я.

— Посмотри на меня, Тина, — приказал я тихо.

Её глаза, затуманенные страстью, встретились с моими. И в этот миг она обрушилась в оргазм, тихо, с содрогающимся выдохом моего имени. Её внутренние мускулы сжали мои пальцы, и я почувствовал её пульсацию вокруг них.

Больше ждать было нельзя.

Я переместился между её дрожащих бёдер, направляя себя к её входу. Она снова посмотрела на меня, и в её взгляде уже не было страха. Было только доверие. И ожидание.

— Расслабься, — прошептал я, целуя её веки, её щёки, её губы. — Прими меня.

Навершием своего члена я коснулся её входа. Она была обжигающе горячей и невероятно тесной, даже снаружи.

Я знал, что не должен спешить. Её невинность требовала абсолютной осторожности, и я был готов растянуть этот миг на вечность, лишь бы не причинить ей вреда.

Мой опыт подсказывал: главное — полное расслабление и достаточная смазка. Боль и кровь — удел варваров, а не мужчины, который боготворит свою женщину.

Я начал давить медленно, с бесконечным терпением, чувствуя, как её тело, мокрое и готовое, всё же оказывает сопротивление. Я вошёл лишь немного. Её внутренние мускулы сжались вокруг меня, и я замер, позволяя ей привыкнуть к этому новому ощущению.

— Так, хорошо, — шептал я, продолжая осыпать её лицо поцелуями. — Это я, любимая моя. Только я.

Посмотрел на неё. Её глаза были затянуты влажной дымкой наслаждения. И ещё гораздо более важного. Жажды. Нетерпения. Разгоревшегося огня.

В этот миг слова вырвались сами:

— Я люблю тебя, Тина.

Её глаза, эти бездонные тёмные озёра, расширились. Она посмотрела на меня, и в этом взгляде было всё: доверие, отдача, и ответ на моё признание.

Я едва сдержался, чтобы не ворваться в неё тут же, с диким рёвом, пронзая ей плоть. Но я сжал зубы, и вся моя воля ушла на то, чтобы оставаться неподвижным.

И тогда она расслабилась. Всё её тело размякло подо мной, стало податливым и томным. Её рука дрожащей ладонью коснулась моей щеки, и этот жест нежности в пылу страсти был для меня дороже любого страстного объятия.

— Я тоже люблю тебя, Ярг, — выдохнула она.

Она потянулась к моим губам. В этот миг я почувствовал, как последнее напряжение покинуло её. Её тело окончательно открылось, приняло моё присутствие, приглашая войти глубже.

Я не стал медлить. Сделав плавное, выверенное движение, я вошёл в неё глубже. И ещё глубже.

Её теснота обволакивала меня, принимала, и точно выверенным толчком я погрузился на всю свою длину, до самого дна, и замер, чувствуя, как её плоть тесно и правильно обхватывают меня.

Всё во мне ревело, требуя движения, но и тут удержал неподвижность.

Всмотрелся в её лицо. Нет, ей не больно, ей очень хорошо. Её брови дрогнули, глаза закатились, а губы сложились в немом, блаженном «о», отражая переполняющие её ощущения.

Её тело не оттолкнуло меня, а, наоборот, сжалось вокруг меня в спазме чистого, ничем не омрачённого наслаждения.

Мы стали одним целым. Она обняла меня ногами, притягивая ближе, и этот жест стал для меня лучшей наградой. Высшей наградой за все годы одиночества, борьбы и терпения. Я сделал своей женщину, которую любил.

Я начал двигаться. Медленно. Глубоко. Каждый толчок был клятвой. Каждое движение — обещанием.

Её стоны стали громче, увереннее, она отвечала мне, её бёдра встречали мои толчки с робкой, но растущей страстью.

Я наблюдал, как её лицо преображается от наслаждения, как её разум отключается, и остаётся только чистая, обнажённая сущность. Это было самое прекрасное зрелище в моей жизни.

Моё собственное наслаждение накапливалось, горячий шар в паху, готовый взорваться. Я сжал её в объятиях, прижимая к себе, желая быть как можно ближе в этот миг.

Дождался того момент, когда она задрожала и запульсировала, сжимая мой член так тесно, что сдерживаться уже было просто невозможно. И я позволил себе это.

— Тина, — её имя вырвалось глухим рычанием.

Я излился в неё, содрогаясь, теряя границы между нашими телами. Её протяжный стон слился с моим, её внутренние мускулы сжимали меня в долгих судорогах наслаждения.

Перекатился на спину, укладывая её на себя. Мы лежали, сплетённые, наши сердца бились в унисон. Её дыхание было горячим у меня на шее. Я чувствовал, как её тело, расслабленное и довольное, полностью мне отдалось.

Я приподнялся, чтобы увидеть её лицо. Она смотрела на меня, и в её глазах не было ни страха, ни сомнений. Только тихое, бездонное удивление.

Я осторожно коснулся её припухших от поцелуев губ.

— Моя, — прошептал я, и в этом слове был весь смысл моей жизни, которого я не знал, пока не встретил её.

Она слабо улыбнулась и прижала ладонь к моей щеке, разрывая моё сердце в клочья своим взглядом, своей лаской.

— Мой, — ответила мне она.

Глава 32. Утро

Я приходила в сознание медленно, как будто всплывая со дна тёплого, спокойного моря.

Первым, что я ощутила, была тяжесть большой руки на моём бедре. И море тепла, исходящее от огромного тела, прижатого к моей спине.

Память нахлынула разом, заставив сердце замереть и тут же забиться чаще. Ночь. Его руки. Его губы. Его… власть.

Но сквозь смущение пробивалось другое, совершенно новое чувство… абсолютного, глубочайшего счастья.

А ведь как я боялась. И боли, и грубости. Что властный, могущественный орк, так резко и часто жёстко решающий дела, и со мной может обойтись так же.

Вместо этого… до сих пор не могла поверить, сколько нежности и терпения оказалось в его казавшихся грубыми руках.

Столько бережности в каждом движении, любви в каждом шёпоте.

Он был так терпелив. Как мастер с редким хрупким механизмом. Он не ломал, а настраивал, и в итоге я… зазвучала. Для него. Благодаря ему.

Я осторожно приоткрыла глаза. Свет пробивался сквозь тяжёлые шторы, выхватывая из полумрака очертания его могучего плеча, на котором лежала моя голова. Его дыхание было ровным и глубоким. В этом не было ничего от грозного мэра. Это был просто мужчина. Мой муж.

Он пошевелился, и его рука на моём бедре сжалась, притягивая меня ещё ближе.

— Не смей двигаться, — его голос, хриплый ото сна, прозвучал прямо у моего уха, и по моей коже побежали мурашки. — Я ещё не насмотрелся на свою жену.

Я застыла, чувствуя, как жар разливается по щекам. Он перевернул меня на спину и, опершись на локоть, принялся просто смотреть.

Его светло-серые глаза, обычно холодные как сталь, сейчас были мягкими и тёплыми, как дымка над утренней водой. В них не было привычной оценивающей тяжести, только спокойное, бездонное удовлетворение.

Я совершенно не привыкла разлёживаться в постели. Разум бунтовал, ощущая происходящее праздностью. Хотя тело умоляло остаться с ним, в его объятиях.

— Поспи ещё, — заявил он, пристально глядя на меня.

Я тяжело вздохнула, и прижалась к нему. Ярг рассмеялся и поцеловал меня.

— Не привыкла разлёживаться? — прищурился он, и в уголках его губ появилась улыбка.

Смутившись, я кивнула.

— Я выспалась. Очень странно не работать.

— Мне тоже, — его улыбка и новый лёгкий поцелуй, — тогда встаём. Я распоряжусь подать завтрак сюда.

Он встал, и я невольно залюбовалась видом его мощной обнажжённой спины, высокого идеально сложенного тела. Подумать только… по этой спине этой ночью скользили мои руки.

Ярг, нисколько не заботясь о своей наготе, подал мне шёлковый пеньюар нежного лавандового цвета — лёгкий, воздушный, струящийся. Он был таким же красивым, как и всё в этих покоях.

Стремительно оделся и вышел в гостиную. Я оделась, чувствуя себя одновременно принцессой и самозванкой.

Когда я вышла в гостиную, он уже ждал у стола. На нём были простые тёмные брюки и мягкая рубашка с расстёгнутым воротником. Этот простой, домашний вид делал его ближе, роднее, и от этого сжималось сердце.

Завтрак прошёл в молчании, но это была не неловкая тишина, а спокойная, наполненная пониманием. Он следил, чтобы моя тарелка и чашка не пустовали, и его пристальное внимание было приятнее любых слов.

Потом, поманив меня за собой, он направился в кабинет, который оказался здесь, в этих покоях. Но вместо того, чтобы подойти к рабочему столу, усеянному раскрытыми листами из папок, он опустился на диван и протянул мне руку.

Я медленно подошла, не понимая, что он задумал. Он легко обхватил меня за талию и усадил к себе на колени. Я ахнула от неожиданности, но он лишь обнял меня за плечи.

— Не пугайся, жена, — он прижал меня спиной к своей груди, его руки обхватили меня, и одна из них легла на стопку бумаг. — У нас есть работа.

Так мы и сидели. Он листал документы, делал пометки, а я, устроившись в его объятиях, пыталась сосредоточиться на колонках цифр.

Но это было невозможно. Его тепло проникало сквозь тонкий шёлк пеньюара, его глубокое дыхание было прямо у моего виска. Он то и дело отвлекался на меня: его губы касались моей шеи, его пальцы переплетались с моими, он поглаживал моё бедро через ткань.

От каждого прикосновения по телу разливалась уже знакомое тепло. Я чувствовала его желание, и понимала, что он давал мне передышку, догадываясь, что его присутствие, его близость — это то, к чему мне ещё нужно привыкнуть.

— Знаешь, — его низкий голос прозвучал у моего виска, заставляя замереть и покрыться мурашками, — когда ты работала в архиве, склонившись над бумагами, такая сосредоточенная и недосягаемая… я смотрел на тебя и думал только об одном.

Я замерла от его признания, и вскинула на него взгляд.

— О чём? — осторожно спросила я.

Его руки сжали меня чуть сильнее, устраивая удобнее на себе.

— О том, что однажды я буду держать тебя вот так. На своих коленях. Не сотрудницу или ценный актив. А свою женщину. Свою жену.

От этих слов во мне всё перевернулось. Вся моя прежняя жизнь, все страхи и сомнения показались далёким туманом. Здесь, в его объятиях, в этом роскошном убежище, я почувствовала себя так хорошо... И этот большой, властный орк, мой муж, был самым нежным и бережным хранителем моего тихого счастья и покоя.

— Я счастлив тем, что могу обнимать тебя и наслаждаться возможностью трогать и целовать. Дышать тобой.

— Мне очень хорошо, с тобой, Ярг, — заглянув ему в глаза, улыбнулась я.

Его глаза вспыхнули довольством и он снова легко и нежно меня поцеловал.

Меня так согрели его слова, создавая хрупкий кокон уюта. Я устроилась удобнее в его объятиях, стараясь сосредоточиться на цифрах в отчёте о поставках медных труб.

Теперь я могла воспринимать и цифры под шелест бумаги. И тепло его тела и счастье, которое чувствовала с ним.

Возможно, так и должна была выглядеть моя жизнь теперь.

Я продолжала листать бумаги, и вдруг снова в глаза бросилось название, вписанное в список субподрядчиков.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мастерские Магдалины. Чёрные, чёткие буквы, будто выжженные на пергаменте.

Я невольно дёрнулась, пальцы ослабели, и я чуть не уронила папку. Сердце замерло, а потом забилось заполошно. Всё то тёплое, спокойное чувство мгновенно испарилось, сменяясь ледяной волной нахлынувших воспоминания.

Рука Ярга, до этого поглаживающая моё бедро, тут же напряглась.

— Тина? — его голос прозвучал настороженно. — Что не так?

Я молчала, не в силах оторвать взгляд от злосчастного названия.

Ярг мягко, но настойчиво развернул меня на коленях, чтобы видеть моё лицо. Его светло-серые глаза изучали меня с пристальным вниманием.

— Что ты увидела в списке? Подрядчики… Есть знакомые названия?

Подумав, я решила не скрывать от него ничего.

Возможно, я придумала это всё. И это просто одно из названий в длинном списке подрядчиков. Просто название. Только для меня оно было символом краха всей моей прежней жизни.

— Мастерские Магдалины. Я... встречала его раньше, — с трудом выдавила я, опуская взгляд. — В архивах предшественника. Они поставляли бракованные клапаны для водопровода в Смоугейт.

Ярг медленно кивнул, его лицо оставалось невозмутимым.

— Я знаю. Это одна из многих ниточек, за которую мы дёргаем. Но твоя реакция... она не из-за бракованных клапанов. Это выглядит чем-то очень личным. Говори.

В его голосе прозвучала та самая сталь, которая заставляла трепетать перед мэром всех, от простых служащих до министров. Но сейчас она была направлена не на меня, а на мою защиту. Он требовал правды, чтобы уничтожить возможную угрозу — мне.

Я легко считала это в его взгляд. Глубоко вдохнула, сжимая пальцы в кулаки.

Ведь я прятала эту историю так долго, что она стала частью меня, гноящейся раной, которую я боялась вскрыть.

Но сейчас, сидя на коленях у этого могущественного мужчины, который сделал меня своей женой и был со мной так внимателен и бережен в мой первый раз, я почувствовала, что больше не могу и не хочу носить это в себе.

— Магдалина... это моя тётя, — начала я тихо, глядя куда-то в сторону, на узор ковра. — Вернее, она назвалась моей тётей после смерти родителей. Она забрала меня к себе, оплатила учёбу в Академии. Говорила, что видит во мне талант.

Я чувствовала, как тело Ярга стало абсолютно неподвижным, его внимание было подобно сжатой пружине.

— У меня был проект. Механический калькулятор, работающий на паровой тяге. Он мог оптимизировать городской бюджет. Я работала над ним три года. А за день до презентации... — мой голос дрогнул, и я сглотнула ком в горле. — Она представила его на выставке как своё изобретение. Мои чертежи. Мои расчёты.

Я рискнула взглянуть на Ярга. Его лицо было каменным, но в глазах бушевала буря.

— Когда я отказалась за неё работать, когда посмела пригрозить разоблачением, она выгнала меня на улицу. Сказала: «Кто поверит бредням сироты против слова благородной дамы?». Из Академии меня отчислили за неуплату. И ещё остался долг. Благодаря работе у тебя, я… почти даже всё выплатила.

Прерывисто вздохнув, я подытожила:

— Я пыталась доказать… Но её слова оказались правдой. Никто мне не поверил. Никто.

Последние слова сорвались на шёпот, и я закрыла лицо руками, чувствуя, как по щекам катятся горячие, горькие слёзы унижения и ярости, которые я копила все эти месяцы.

Внезапно его сильные руки подняли меня и усадили на диван.

Ярг поднялся, его движение было резким, взрывным. Казалось, воздух в комнате сгустился и сейчас здесь засверкают молнии.

Быстрыми, пугающими шагами Ярг отошёл к окну и наклонился, вцепившись в подоконник. Я съёжилась от его спрессованной ярости, показалось, что сейчас прочное дерево под его руками треснет, настолько побелели его пальцы.

— Так вот откуда ноги растут, — его голос был низким, вибрирующим, нарочито тихим, и от этого казался в тысячу раз страшнее, чем если бы он заорал. — Воровство. Мошенничество. Использование сирот для прикрытия своих афер. Я знал, что её сеть гнилая, что она тянет щупальца в десятки проектов, но чтобы так... чтобы так сломать жизнь...

Он обернулся на меня, окинул взглядом мою съёжившуюся фигуру. Нахмурился, с силой провёл рукой по лицу, и когда убрал её, выглядел спокойным, лишь его глаза горели холодным, беспощадным огнём.

— Я давно на них охочусь. Но они как гидры — отрубишь одну голову, вырастают две. Доказательств, железных, неопровержимых, не хватает. Они мастера заметать следы.

Ярг снова стал ходить по кабинету, его кулаки были сжаты, а плечи напряжены, как у зверя, готовящегося напасть.

Видеть его таким — этого могущественного, обычно контролирующего себя мэра — в такой первобытной ярости из-за меня, из-за моей старой боли, было и пугающе, и... пьяняще.

Он вдруг остановился и посмотрел на меня. Его взгляд был острым и холодным как сталь.

— Ты сказала, у тебя не было доказательств. А чертежи? Наброски? Хоть что-то, что может связать проект с тобой, а не с ней?

Я покачала головой, снова чувствуя себя той беспомощной девчонкой.

— Всё осталось у неё. В доме. Она всё забрала. В Академии все записи были оформлены на её имя, как на покровителя.

Ярг издал короткий, похожий на рык звук.

— Значит, будем искать другие рычаги. Бракованные клапаны в Смоугейте — это уже угроза жизни горожан. Это не воровство интеллекта, это убийство. И за это, — его голос стал тихим и смертельно опасным, — она ответит по всей строгости. Я обещаю тебе это, Тина. Они дорого заплатят за всё.

Глава 33. Выходные

Я сидела, вжавшись в диван, чувствуя неконтролируемую дрожь во всём теле.

И даже не от страха перед ним, а от той первобытной силы, что исходила от него, когда он говорил о возмездии.

Это была та его сторона, которую я инстинктивно боялась. Та, что любого могла стереть человека в порошок. Только теперь эта сила была направлена на защиту меня.

Он пристально посмотрел на меня. Так же быстро, как вспыхнула, буря в его глазах утихла, сменившись тяжёлым, глубоким теплом. Его ярость испарилась, теперь его лицо выражало досаду и… что-то трепетное, нежное.

Ярг подошёл ко мне, присел перед диваном на корточки, взяв мои руки в свои таким бережным осторожным движением, что у меня дыхание перехватило, а тело расслабилось, потянувшись к нему.

— Прости, — его голос снова стал низким и бархатным. — Я не хотел пугать тебя. Только не тебя. Никогда.

Он поцеловал мои пальцы и прижался к ним губами.

— Но я не позволю никому причинять тебе боль. Никому и никогда. А с теми, кто причинял, особенно с этими… с ними в первую очередь разберусь.

Ярг сказал это так просто, как будто объявлял незыблемый закон мироздания.

Он встал, притягивая меня к себе, и я встала, падая в его большие, осторожные объятия. Его губы коснулись моих легко, стирая следы моих старых слёз и прогоняя тени прошлого.

— Забудь об этом всём сейчас, — прошептал он мне в губы. — Мы будем жить настоящим.

Прежде чем я успела что-то ответить, он легко подхватил меня на руки и понёс из кабинета.

Я приникла к нему, пока он нёс меня через спальню в неприметную дверь, за которой я ещё не была.

Она вела в огромную купальню, высеченную из белого мрамора. В центре зияла круглая купель, уже наполненная водой, от которой поднимался лёгкий пар. Влажный воздух был наполнен ароматом лаванды и чего-то успокаивающе-древесного.

Ярг опустил меня на ноги и, не сводя с меня глаз, медленно развязал пояс моего пеньюара. Шёлк соскользнул на пол. Потом он разделся сам. Никакой спешки, только вдумчивая медлительность.

Мы стояли обнажённые, рассматривая друг друга. Я любовалась им, смущалась, конечно, но и млела от его пристального взгляда, которым он вбирал меня всю.

Затем Ярг меня за руку и повёл по мраморным ступеням в тёплую воду. Она обняла меня, как тёплое одеяло, смывая всё ненужное.

Ярг прав. Я хочу жить сейчас...

Он взял кувшин с ароматным мылом, налил немного себе в ладони и начал втирать его в мою спину. Его пальцы, сильные и знающие, разминали зажатые мышцы, убирая всё напряжение и страхи.

Потом он повернул меня к себе, и его руки скользнули по моей груди, животу, бёдрам. Странно, но это не ощущалась ласками, ведущими к новой страсти. Скорее, изучение, желание запомнить каждую линию моего тела.

— Я тоже хочу, Ярг, — тихо сказала я, его глаза вспыхнули удивлённым довольством.

Он улыбнулся, прищурившись, и протянул мне кувшин.

Мои руки подрагивали, когда я наливала мыло на его могучую грудь. Я гладила его кожу, мыла его спину, ощущая бугры мощных мышц, и трепетала от осознания, что эта сила, которая так пугала меня, теперь была моим щитом.

Ярг повернулся, и его взгляд был бездонным, полным такой нежности, что у меня перехватило дыхание. В этой тишине, нарушаемой лишь плеском воды, он заполнял собой весь мой новый мир.

— Любимая моя, — прошептал он.

Он притянул меня к себе в воде, и наши тела соприкоснулись. Его руки, сильные и уверенные, скользнули под мои бёдра, легко подняв меня. Я обвила его талию ногами, чувствуя, как вода обтекает нас, делая его власть над моим телом абсолютной.

Его губы снова нашли мои. И теперь я чувствовала в нём уже знакомый голод. И с восторгом откликнулась, обнимая его мощные плечи, улавливая ласкающий ритм его ласкающего языка в глубине моего рта. Он целовал и ласкал меня, пока всё моё существо не стало податливым и готовым принять его.

Ярг опустил меня на себя, вторгаясь в мою глубину с той же бережной плавностью, что и прежде, но теперь наше единение было знакомым, желанным.

Он заполнил меня полностью, и тихий стон вырвался из моей груди от переполнявшего меня чувства восхитительной, столь желанной мною сейчас наполненности.

— Ярг! — простонала я. — Любимый, как же ты… Ах…

— Держись за меня, — приказал он тихо, и его руки под моими бёдрами сжались, прижимая меня к себе ещё теснее.

И он начал двигаться. Медленно. Глубоко. Каждое движение его бёдер было выверенным и сильным, словно он стремился достичь самой сути моего существа и оставить там свой след.

Неумолимые, ритмичные толчки, в такт плеску воды, отбрасывающей блики на мраморные стены.

Я полностью расслабилась, позволила волнам наслаждения раскачивать меня на этой нежной приливной волне.

Моё тело полностью ему подчинилось, откликаясь на каждый его толчок ответной волной сладкой дрожи.

Он не сводил с меня глаз, и в его взгляде я читала не только страсть, но и безмерную нежность.

— Не закрывай глаза, Тина, — его голос прозвучал хрипло, и я послушно открыла глаза, утонув в его бездонном взгляде. — Я хочу видеть тебя.

Его темп оставался неспешным, но каждое движение становилось всё более выверенным, достигая моих самых сокровенных глубин. Он ускорился, и его власть стала абсолютной, но в ней по-прежнему оставалась лишь уверенная сила, знание, что именно делать со мной.

Наслаждение нарастало горячим, тягучим потоком, исходящим из самого моего центра. Оно разливалось по всему телу, заставляя пальцы онеметь, а дыхание сбиваться. Я не могла лишь стонать, полностью захваченная этим чувством.

— Вместе, — хрипло произнёс он, и я кивнула, улыбаясь ему подрагивающими губами.

Его тело напряглось, и я почувствовала, как он погружается в меня ещё глубже, до самого предела.

Когда пик настиг нас одновременно, мы смотрели друг другу в глаза. И это было так пронзительно…

Он излился в меня с долгим, сдавленным стоном, а моё тело ответило ему бесконечной дрожь наслаждения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Пожалуй, не предложение брака, не самая церемония, и не первая брачная ночь стала для меня нашим настоящим началом.

Для меня им стала именно эта близость в купальне.

Целый день пролетел, похожий на один долгий, сладкий сон. Лазурные покои стали нашим частным миром, где не существовало ничего, кроме нас двоих.

Впрочем, реальность, жестокая и неумолимая, в конце концов напомнила о себе.

На следующий день, когда мы утром после завтрака пошли прогуляться в парке, к Яргу подошёл один из его людей и молча передал ему магический кристалл.

Ярг на несколько минут погрузился в чтение поступающей информации, и его лицо, такое расслабленное и умиротворённое всего мгновение назад, вновь обрело привычные жёсткие черты.

Он отдал кристалл, отпустил человека, отдав приказы готовиться к отъезду и посмотрел на напрягшуюся меня.

— В Стилтоне последствия бури оказались серьёзнее, чем мы думали, — нахмурившись, сказал мне он. — Разрушены склады, затоплены шахты, повреждены подъездные пути. Город не оправится раньше, чем через неделю.

Я молча кивнула, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Наши уединённые выходные подходили к концу.

— Встречу с промышленниками переносят на неделю в столицу, — продолжил он, его голос вновь приобрёл деловые интонации. — Пусть в Айронхолд восстановлен. Нам пора возвращаться.

В его словах была привычная мне по работе с ним решительность и энергичность. Передо мной снова стоял мэр Штоун, оставаясь при этом моим Яргом. Моим мужем.

Уже через пару часов наш экипаж мчался по высохшей, ухабистой дороге обратно в Айронхолд.

Я сидела рядом с Яргом, глядя в окно на проплывающие пейзажи.

Теперь путь уже не был таким волнующим и пугающим. Теперь у меня была твёрдая точка опоры в лице моего мужа. Моя рука лежала в его, пока его пальцы медленно гладили по моей ладони, напоминая о моей принадлежности.

Только вот с приближением к столице внутри меня начала расти тревога.

Что ждало меня там? Как отреагируют все на нашу женитьбу? Сможет ли наша новая, хрупкая реальность выжить в стенах мэрии, пропитанных условностями?

Ярг, чувствуя моё напряжение, сжал мою руку.

— Всё будет хорошо, жена, — сказал он твёрдо, его взгляд был устремлён вперёд, на появляющиеся вдали шпили и дымовые трубы Айронхолда. — Все примут тебя. Потому что ты моя. И этого достаточно.

Глава 34. Возвращение

Я хотела верить в слова Ярга. Но, глядя на всё более чёткие очертания города, который когда-то едва не сломал меня, я не могла избавиться от сжимающего сердце тревожного предчувствия.

Наше лазурное убежище из роскоши и страсти осталось позади. Мне предстояло занять в моей новой жизни своё место. Не как Тина Грэнтем, безродная сирота, а как Тина Штоун, жена самого могущественного человека в городе, одного из самых влиятельных во всём королевстве.

Экипаж, не останавливаясь, проследовал к главному входу мэрии. Лязг тормозных механизмов прозвучал для меня как приговор.

Ярг вышел первым, а затем взял мою руку и помог выйти, крепко держа её в своей.

Мы шагнули в знакомый гулкий холл. Воздух пах остывшим металлом, старыми бумагами и влажным камнем — запах власти и бюрократии, так контрастировавший с ароматом лаванды и свободы в наших покоях.

Сотрудники, спешащие по своим делам, замирали на месте, увидев нас. Их взгляды — удивлённые, любопытные, оценивающие — скользили по нашему сцепленным рукам, по моему лицу, по его излучающей силу и целеустремлённость фигуре.

Ярг сдержанно здоровался, не обращая на взгляды ни малейшего внимания и не позволяя моей руки спастись бегством из его непреклонной руки.

Его шаги были твёрдыми и уверенными, когда он провёл меня через холл, а затем коридорами прямо в свою приёмную.

Мы зашли и я поражённо замерла, увидев в приёмной около двух десятков человек. Здесь были руководители отделов и специалисты, которым Ярг доверял, и ещё тот самый гном, Коэл Дарвел из службы безопасности.

Миссис Элисон стояла в ожидании за своим безупречно чистым столом.

Когда мы вошли, на её лице мелькнуло удивление, когда она опустила взгляд на руку мэра, собственническим жестом удерживающего мою ладонь.

Впрочем, её взгляд мгновенно стал профессиональным и внимательным.

— Господин мэр, — она произнесла своим ровным, чётким голосом. — Я собрала по вашему приказу всех, кто был в вашем списке.

— Благодарю, миссис Элисон, — кивнул Ярг, не отпуская моей руки.

Его голос, низкий и властный, полностью заполнил всё пространство кабинета.

— Я собрал вас здесь, чтобы сообщить нечто важное.

Он сделал паузу, и его светло-серые глаза обвели присутствующих.

— Отныне, — произнёс Ярг, — вы будете обращаться к Тине не как к мисс Грэнтем. — Он поднял нашу сцепленные руки, и свет от магических светильников ярко сверкнул в бриллианте моего кольца. — Она — моя жена. Тина Штоун.

В приёмной воцарилась абсолютная, оглушительная тишина.

Казалось, даже вездесущий гул паровых труб на мгновение затих. Я покраснела, глядя, как вытягиваются лица, а Коэл Дарвел медленно, очень медленно поднял густые брови, его пронзительный взгляд перешёл с нашего соединённых рук на моё пылающее лицо.

Но больше всего меня поразила реакция миссис Элисон. Её прямая, как струна, спина вдруг ссутулилась.

Она опустила голову, и её пальцы сжали край стола так, что костяшки побелели. Прошло несколько секунд, прежде чем она подняла на нас взгляд. И я увидела, что её глаза, всегда такие ясные и строгие, наполняются влагой.

— Миссис… миссис Штоун, — произнесла она, и её голос, обычно такой твёрдый, дрогнул.

Она переводила растроганный взгляд с м мэра, монументального и невозмутимого, и на меня, смущённую и растерянную.

— От всего сердца поздравляю вас. И желаю вам… — она снова запнулась. — Я желаю вам самого настоящего, большого счастья.

Она сказала это с такой искренностью, с такой глубиной, что моё сердце сжалось.

Эта женщина, казавшаяся воплощением холодной эффективности, явно была искренне рада за нас.

Вслед за ней зазвучали поздравления, а я смотрела только на миссис Элисон, прикладывающую к глазам белоснежный платок, чувствуя, как у меня начинают щипать глаза от навернувшихся слёз.

Слов не было. Я только и могла улыбаться. Ярг сжал мою руку сильнее, тепло улыбнулся миссис Элисон.

— Благодарю, Агнес, — сказал он, назвав по имени.

Затем он повернулся к остальным, и его голос вновь приобрёл стальные нотки.

— Благодарю за поздравления. Миссис Элисон, оповестите все отделы. И подготовьте документы для внесения изменений в личное дело. Моя жена продолжит работу в мэрии в прежнем качестве.

Объявление было сделано. Границы были перечерчены. Я больше не была невидимой помощницей из архива. Я стала Тиной Штоун. И по потрясённым лицам окружающих, тщательно старающихся держать лицо, я понимала: для всех них мир только что перевернулся.

Ярг, наблюдавший за этой сценой, снова сжал мою руку. Его прикосновение было твёрдым и уверенным. В его взгляде, который он остановил на мне, читалось глубокое удовлетворение.

Он сделал то, что хотел. Заявил о своих правах на меня перед всем своим миром. И в этом жесте, несмотря на смущение и шок, я чувствовала себя так… Мне нравилось чувство, что он мне подарил сейчас.

Я была его. И весь город, всё королевство должно было немедленно это узнать.

Ярг не стал задерживаться в приёмной. Его рука на моей спине мягко, но неуклонно направила меня через порог его кабинета. Дубовая дверь закрылась, отсекая оглушённые взгляды и шепотки.

— Посиди пока, Тина, — коротко бросил он, показав в сторону массивного кожаного дивана. — Не хочу тебя отпускать от себя ни на секунду. Я запущу процессы, которые нельзя откладывать. И поедем отдыхать.

Сам он направился к своему столу, и в его движениях была стремительная энергия, которую я видела у него лишь в моменты принятия самых важных решений.

Даже не стал опускаться в кресло. Стоя, Ярг начал активировать один магический артефакт за другим.

Кристаллы на его столе загорались, проецируя в воздух светящиеся строки текста и схемы.

Его голос, низкий и чёткий, отдавал приказы, один за другим.

Мэр Ярг Штоун запускал проверки, аудиты, внеплановые инспекции. И в каждом втором приказе мелькало ненавистное название — Мастерские Магдалины.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он отдавал распоряжения финансовому контролю, гильдии инженеров, службе безопасности. Он требовал предоставить все контракты за последние десять лет, все отчёты, все платёжные поручения.

Я сидела, не двигаясь, чувствуя, как кровь стынет в жилах. Масштаб был ошеломляющим. Он не просто тянул за ниточку — он дёрнул весь ковёр, под которым десятилетиями прятали грязь.

А потом он связался с королём. Напрямую. С самим его величеством. Начав с фразы «ваше величество, в продолжение моего доклада вам…»

Он говорил почтительно, но твёрдо. Говорил о «системных нарушениях», о «коррупционных схемах, угрожающих стабильности города», о необходимости «самых решительных мер с высочайшей санкции».

Ярг выстраивал железную логическую цепь, где тётя Магда была всего лишь винтиком в огромной, ржавой машине, которую он намеревался разобрать на запчасти.

Получив одобрение короля, последовала связь с министрами — финансов, внутренних дел, промышленности.

Его переговоры были краткими, жёсткими и невероятно эффективными. Я смотрела на него, и у меня перехватывало дыхание. Вот она — настоящая власть. Холодная, безжалостная воля, способная сдвинуть с места весь государственный аппарат ради цели, которую он поставил перед собой.

Когда последний кристалл погас, Ярг, наконец, посмотрел на меня. Он выглядел удовлетворённым.

Но, увидев моё лицо, расслабил плечи и смягчил свой взгляд.

— Снова смотришь на меня со страхом, Тина.

Я сглотнула, пытаясь найти слова.

— Ты… сейчас такие силы сдвинул, — осторожно ответила я. — Это… пугает.

Он усмехнулся — коротко, жёстко. Потом подошёл к дивану, сел рядом со мной и без лишних слов перетянул меня к себе на колени.

Я не сопротивлялась, чувствуя, как моя дрожь постепенно утихает от его тепла.

— Это не «силы», — он отвёл прядь волос с моего виска невыразимо нежным жестом. — Это работа. Работа, которую я должен был сделать давно. Она просто обрела… личную мотивацию.

Он наклонился и поцеловал меня. И я, почувствовав его знакомые властные ласки, выдохнула и расслабилась, приникая к нему, отвечая ему, моему Яргу.

— На сегодня дела закончены, — твёрдо сказал он, отпуская мои губы и поглаживая мою спину. — Мы едем домой.

Я распахнула глаза, отстраняясь, чтобы посмотреть на него.

— Домой?

— Да, — в его глазах вспыхнули тёплые искры. — Был только мой дом. Теперь он наш.

Глава 35. Дом

Экипаж свернул с шумного проспекта в тихий, ухоженный квартал, где за высокими каменными оградами стояли солидные особняки. Мы остановились у ворот, украшенных знакомым уже мне символом — стилизованным молотом и шестернёй, гербом Ярга. Стража молча пропустила нас, и экипаж въехал на территорию.

Дом был не таким огромным и помпезным, как я почему-то ожидала. Он был мощным, сложенным из тёмного камня, с высокими окнами и прочными колоннами у входа. В нём чувствовалась не показная роскошь, а основательность, надёжность. Как и всё, что было связано с Яргом.

Он помог мне выйти и, не отпуская руки, повёл к тяжёлой дубовой двери. Она отворилась сама, прежде чем мы до неё дотронулись.

В просторном холле с дубовыми панелями и неброскими, но дорогими коврами нас уже ждали. Небольшая группа людей выстроилась в ряд, их позы выражали уважение и готовность быть полезными.

Ярг остановился перед ними, его рука на моей спине казалась и опорой, и знаком собственности.

— Тина, — произнёс он, и его голос прозвучал в тишине холла с необычной для него теплотой. — Это наш дом. Ты теперь здесь хозяйка.

Он повернулся к собравшимся.

— А это те, кто помогает этому дому работать. Они ждали нас. Уже знают, что я приду со своей женой.

Первой сделала шаг вперёд пожилая женщина с седыми волосами, убранными в тугой пучок, и пронзительными голубыми глазами. Её платье было строгим и безупречным.

— Элси, экономка, — представил Ярг. — Она управляет всем здесь с тех пор, как я купил это место.

Элси склонила голову, а её взгляд был тёплым и доброжелательным.

— Добро пожаловать домой, госпожа Штоун, — сказала она, и в её голосе звучало искреннее признание. — Мы все очень рады вас видеть.

Затем он представил дворецкого, повара, горничную. Каждый называл своё имя и отвешивал почтительный поклон, но на их лицах я не видела ни любопытства, ни осуждения. Я видела… преданность. Преданность ему.

И теперь эта преданность распространялась и на меня.

Я стояла, чувствуя, как жар смущения сменяется чудесным уютным чувством. После холодных стен мэрии, после подозрительных и оценивающих взглядов, эта простая, безоговорочная доброжелательность поразила меня до глубины души.

Эти люди не знали меня. Они знали его. И раз он привёл меня сюда, назвав своей женой, этого было достаточно.

— Спасибо, — прошептала я, и мой голос прозвучал хрипло. — Я… очень рада познакомиться.

Ярг наблюдал за этой сценой, и я поймала его взгляд. В его глазах читалось удовлетворение. И мне приятно было видеть, что вокруг него были приятные люди, которые охотно служили ему не из страха, а по велению сердца.

Теперь его дом становился и моим. Нашим домом. Это осознание медленно проникало в меня, пока Элси показывала мне просторные, светлые комнаты, кабинет для работы и будуар с видом на ухоженный сад.

Всё здесь дышало его присутствием — его порядком, его сдержанным вкусом, его силой. И теперь мне предстояло найти здесь своё место.

Вечером, за ужином в небольшой, уютной столовой, он задал вопрос, которого я бессознательно ждала и которого немного боялась.

— Кем бы ты хотела быть теперь, Тина? — спросил он, откладывая вилку. — Ты больше не обязана работать. Ты моя жена.

Я посмотрела на него, пытаясь понять, что кроется за этим вопросом.

— Твоей помощницей, — выдохнула я, произнося самое очевидное и единственно верное для меня желания.

Он нахмурился.

— Ты хочешь уволить меня? — спросила я, улыбнувшись.

— Нет, — он ответил без тени сомнения. — Ты идеальная помощница. Без преувеличения или лести. Это правда, Тина. Лучше и представить нельзя.

Ярг откинулся на спинку стула.

— Но сейчас у тебя есть выбор, — продолжил он. — Может, ты хочешь заниматься чем-то, что тебе больше нравится? Поступить снова в Академию. Стать инженером, как мечтала. Или… — он сделал паузу, — может, вообще ничего не захочешь делать. Быть просто моей женой. Это тоже хороший вариант.

«Просто женой». От этих слов меня бросило в жар, а потом в холод. Сидеть в этих стенах, пусть и роскошных, и ждать его возвращения? Нет. Ни за что. Это точно не для меня.

— Нет, Ярг, — сказала я твёрдо. — Мне хочется работать. И мне очень нравится работа твоей помощницей.

Он смотрел на меня, поощряя продолжить.

— Мне нравится видеть, как работает город, как твои решения меняют его к лучшему, — ответила я. — Мне нравится систематизировать хаос, находить связи, которые другие не видят. Я чувствую, что приношу пользу. Не просто как твоя жена, а как… я сама. И быть рядом с тобой в этом… это делает меня счастливой.

Он слушал внимательно, и по мере того как я говорила, его строгие черты смягчались. В его глазах вспыхнуло тёплое, глубокое удовлетворение.

— Я счастлив, что ты хочешь продолжать работать со мной, — произнёс он тихо. — Не представляю, как целые дни проводил бы, не видя тебя.

Так и начались наши новые будни. На следующее утро мы вместе отправились в мэрию.

Теперь мне не приходилось пробираться в свой кабинет через чёрный ход. Я шла рядом с ним через главный вход, и взгляды, которые на меня бросали, были уже иными — уважительными, пусть и с примесью зависти и любопытства.

Я продолжала работать его помощницей, и Ярг, как и прежде, брал меня с собой на все совещания, инспекции и встречи. Но теперь я замечала, как он бдительно следит за мной.

Он ловил момент, когда я начинала уставать, и находил предлог, чтобы прервать работу, отправить меня домой с охраной или просто усадить в кресло с чашкой чая, бросив на меня безапелляционный взгляд.

Привыкать к роли жены мэра было странно. Мне приходилось учиться принимать визиты, отвечать на приглашения, выбирать наряды для официальных приёмов.

Всё это давалось с трудом, и я часто чувствовала себя не в своей тарелке. Но Ярг был всегда рядом. Он не давил, не торопил. Он просто был со мной, и его спокойная уверенность и редкие, но меткие слова поддержки помогали мне держаться на плаву.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А ночью, в стенах нашего дома, мы предавались пылкой и нежной страсти. В его объятиях я могла забыть о смущении и неуверенности, становясь просто женщиной, любимой своим мужем.

Прошла неделя напряжённой и насыщенной работы. Мы с Яргом, как одна команда, выявили огромный пласт информации по сети мастерских Магдалины, и связанной с ней коррупции. И мне приятно было осознавать, насколько весомый вклад в сопоставление разрозненных, казалось бы не связанных друг с другом элементов, внесла я сама.

Пока всё держалось в строжайшей тайне. Ярг лично доложил королю, и теперь, в тишине его кабинета и нашего дома, готовилась масштабная операция.

Ярг усилил охрану, и теперь совсем не отпускал меня никуда одну.

Его работа мэра, встречи, совещания, посещения предприятий города продолжались. И я рада была быть с ним. Быть полезной. Оказывается, быть идеальной для него, мне очень и очень легко.

Это случилось неожиданно. Мы находились в одном из цехов сталелитейного завода.

Воздух гудел от работы паровых молотов и давил на обоняние запахами раскалённого металла и угольной пыли.

Ярг вёл переговоры с мастером, а я, как обычно, делала заметки, стараясь не отставать от его стремительного шага. Всё шло как обычно, пока привычный грохот не сменился другим, резким и оглушительным.

Что-то взорвалось в дальнем конце цеха. Послышались крики, звон бьющегося стекла, и на нас с Яргом обрушилась шквальная волна раскалённого воздуха и мелких, острых осколков.

.

Очень хочу показать вам горячую флр 18+ новинку!

Неуловимая невеста лорда и канцлера

Моя младшая сестра забеременела. И чтобы скрыть позор и быстрее выдать ее замуж, родители переписали на нее наш дом в качестве приданного. А потом отец проиграл в карты остатки наших сбережений. Теперь от меня требуют спасти нашу семью, став женой мерзкого старика.

У меня был только один шанс избежать этого. Но мой план завел меня совсем не туда, куда я хотела. И теперь мне нужно решить, что делать с помолвочными кольцами ДВУХ ДРАКОНОВ на моей руке.

Читать:

Глава 36. Осколки

Я не успела даже вскрикнуть. В одно мгновение мир перевернулся. Мощные руки обхватили меня, резко развернули и прижали к массивной, неподвижной стене.

Ярг закрыл меня собой полностью, спиной к опасности.

Я зажмурилась, вжавшись в его грудь, вздрагивая от грохота.

Хаос вокруг длился недолго. Через несколько секунд он ослабил хватку.

— Цела? — его голос прозвучал прямо у моего уха, хриплый, но собранный.

— Да, — сдавленно ответила я. — А ты?

— Порядок.

Ярг отстранился, и его взгляд, холодный как лёд, цепко охватил меня целиком. Убедившись, что я невредима, он резко развернулся. Я посмотрела и ахнула. В цеху всё было разворочено, раздавались крики пострадавших.

Началась бурная деятельность. Ярг отдавал приказы, его голос гремел, заглушая суматоху. Вызвать лекарей! Оцепить цех! Никого не выпускать! Начать расследование!

Но его глаза постоянно возвращались ко мне.

Не прошло и десяти минут, как он, закончив с распоряжениями, снова подошёл ко мне. Без лишних слов он подхватил меня на руки.

Я прильнула к нему, всё ещё не в силах прийти в себя. Он нёс меня через охваченный паникой завод, его шаги были быстрыми и решительными, и вскоре он усадил меня в экипаж.

Дверца захлопнулась, отсекая внешний хаос, но дрожь в моих руках не утихала.

Ярг, взяв мои пальцы в свои руки, нарушил молчание.

— Есть предварительные данные… Был мощный взрыв, — его голос был переполнен сдерживаемой яростью. — На заводе один из паровых котлов вывели из строя. Один из моих охранников заметил. Они успели разъединить цепь, поэтому взорвался только один котёл, а не весь завод.

Я плотно прикрыла глаза, задерживая дыхание, осознавая…

Мы могли погибнуть. Ярг… Ярга могло уже не быть.

Словно прочитав мои мысли, Ярг притянул меня к себе резко, сильно, будто он решил никогда меня не отпускать. Я вцепилась в его сюртук, пряча лицо на его груди, и мы так и ехали, не проронив ни слова.

Вскоре мы вышли у нашего дома.

Ярг стремительно прошёл в свой кабинет, не выпуская меня из рук. Усадил на диван и начал ходить по кабинету, точно зверь в клетке.

На него было страшно смотреть: ледяные глаза полыхали сдерживаемой яростью, а лицо было каменной бесстрастной маской.

— Судя по этому покушению, мы серьёзно их прижали, — сказал он, снимая испачканный пылью и копотью сюртук.

Когда он повернулся, чтобы повесить его, я ахнула.

Его спина была исполосована десятками мелких, кровавых порезов от осколков. Тёмная плотная ткань до сих пор скрывала их, но теперь, в свете домашних ламп, раны были видны отчётливо.

— Ярг! — в моём голосе прозвучал настоящий ужас.

Он обернулся и, увидев моё лицо, отмахнулся.

— Пустяки. Ничего серьёзного.

Но я уже не слушала. Я буквально заставила его сесть в кресло, схватив из его ящика артефакт-регенератор, который он держал здесь. Показывал мне как-то.

Даже удивилась, что он без слов подчинился.

Мои руки дрожали, когда я водила светящимся кристаллом над его спиной.

Я видела, как плоть затягивалась, оставляя после себя лишь розовые полосы, которые скоро должны были исчезнуть. Но в глазах у меня стояли слёзы. Даже не от вида крови, а от осознания, что он принял этот удар на себя. Заслонив меня собой…

Когда последняя рана закрылась, он медленно повернулся. Его взгляд горел. Он видел мои слёзы, мою дрожь, мою попытку сдержаться.

Ярг молча поднялся, взял моё лицо в ладони и притянул к себе.

Его поцелуй лишь в самом начале был нежным. Я горячо ответила, и он тут же стал напористым, властным, полным немой ярости за пережитую опасность и дикого облегчения.

Весь мой страх, вся благодарность ему, всё осознание хрупкости жизни вылилось в это единение. Я могла потерять его…

Но мы остались живы… Мы были живы, и мы были вместе!

Обменявшись взглядом, мы вдруг начали срывать друг с друга одежду. Его пальцы рвали пуговицы моего платья с сухим, безжалостным треском. В ответ я запускала руки под его рубашку.

Не оставалось места церемониям, неторопливым ласкам. Каждый новый обнажённый участок кожи обжигал ладони. Его кожа под моими пальцами, моя — под его.

Нам не нужно было слов. Разделяли общее безумие на двоих. Мы были живы. Мы дышали. И мы должны были это ощутить.

Он сорвал с меня последнюю преграду, и его взгляд, горячий и невыносимо тяжёлый, скользил по мне. Его глаза, серые и беспощадные, будто выискивали подтверждение: цела. Жива. Моя.

Ярг подхватил меня и посадил на край массивного дубового стола, смахнув на пол кипу документов и артефакты. Звон бьющегося хрусталя и шелест разлетающихся бумаг воспринимался фоном.

Его сильные руки несдержанно раздвинули мои бёдра широко, отрывисто приласкали между ног, проверяя мою влагу.

Я так хотела его, что была готова принять его сразу, всего. И не было места робости или смущению. Он был нужен мне весь, сразу. Прямо сейчас.

— Ярг, сейчас, — хрипло потребовала я. — Сразу.

В его взгляде будто вулкан взорвался. Он стиснул мои бёдра, раскрывая шире, и вошёл в меня одним резким, сильным движением, заполняя до предела, до самой глубины.

Мой хриплый стон стал точкой невозврата. Он брал меня на столе жёстко, быстро, яростно. Каждый его толчок прогонял из памяти оглушительный грохот взрыва. Каждый мой стон отрицал саму смерть, которая пахла пылью и гарью всего час назад.

Я отдавалась этому. Всем существом. Я обвивала его ногами, притягивая глубже, мои руки впивались в его жёсткие плечи.

Не нужны были слова. Только его низкое рычание у моего уха, моё прерывистое дыхание, приглушённые стоны, которые он поглощал жгучими поцелуями.

Он приподнял мои бёдра выше, и новый, более острый вихрь ощущений заставил меня выгнуться.

Мои стоны стали громче, я теряла последние остатки контроля. Извивалась в его руках, но он держал меня крепко. Его взгляд, полный мрачного, жадного огня, охватывал всю меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Оргазм, вырывающийся из самой глубины, сотряс меня. Тело билось в конвульсиях, цепляясь за него как за единственный якорь в этом хаосе.

И сразу за мной взорвался он, с низким, сдавленным рыком, впиваясь губами в мои губы.

Мы замерли на целую вечность. Он всё ещё был внутри меня, его вес прижимал меня к прохладному дереву стола. Мы тяжело дышали, с трудом выравнивая дыхание.

Я медленно подняла руку и провела ладонью по его спине. По гладкой, целой коже, под которой билось его могучее сердце. Мои пальцы скользили по его лопаткам, чувствуя каждый мускул, каждую дрожь, пробегающую по его телу.

Он поднял голову, и его взгляд, дикий и затемнённый страстью, впился в меня.

И затем, не выходя из меня, Ярг поднял меня под ягодицы и понёс в смежную спальню. Опустил меня на постель, сдёрнув покрывало на пол.

Ярг накрыл меня собой, и его губы нашли мою грудь. Его рот был горячим и влажным, язык кружил вокруг соска, заставляя меня выгибаться и стонать. И он снова начал двигаться, огромный, твёрдый, невыносимо мною желанный.

Его ритм был беспощаден. Каждый толчок отзывался во мне вспышкой наслаждения.

Но Яргу было мало меня. Он перевернул меня на живот и поднял мои бёдра. Вошёл в меня сзади, и это новое проникновение, глубокое и безжалостное, вырвало у меня долгий, прерывистый стон.

Каждое движение посылало волны удовольствия по всему моему телу. Я стонала всё громче, сжимая простыни и вжимаясь лицом в подушку.

Ярг наклонился, его грудь прижалась к моей спине, а губы нашли моё ухо.

— Тина моя, — хрипло прорычал он, прикусывая мочку.

Его низкий голос заставил меня стонать ещё громче. Его руки скользнули вперёд, одна обхватила мою талию, другая нашла чувствительнейшую точку между моих ног.

Он кружил пальцами, умело настойчиво ласкал, заставляя плавиться от двойного ощущения — его внутри меня и его руки на мне.

Ярг ускорился, его движения стали короче, быстрее, сильнее.

Внутри меня всё сжималось, натягивалось как струна. Оргазм подкрадывался стремительно, неумолимо. Он чувствовал это, его пальцы усиливали нажим, а его толчки становились яростными.

Меня разрывало на части. Волна за волной, судорога за судорогой. Я кричала, а тело билось в конвульсиях, полностью принадлежа ему. Он издал низкий, победный рёв и, сделав несколько резких, глубоких толчков, излился в меня, его тело напряглось, а затем обмякло на мне.

Мы лежали, тяжело дыша, его вес прижимал меня к постели. Он был внутри меня. Я чувствовала, как его сердце билось в унисон с моим. Он медленно перевернулся на бок, увлекая меня на себя, обнимая и прижимая к своей груди.

Он молча держал меня. Наше дыхание выравнивалось, становилось глубоким и ровным. Я закрыла глаза, прижимаясь щекой к его коже.

— Любимая, — тихо шептал он в мои волосы.

— Любимый, — шёпотом отвечала я и льнула к нему.

Сердце и дыхание успокаивались. Мои щёки краснели от картинок в голове, что мы только что делали с ним. На столе… И я…

Даже не думала, что во мне таилась такая страсть. Такая готовность отдаться, раствориться, принадлежать.

Муж разбудил во мне что-то дикое, первобытное, что-то, что отвечало его собственной силе с той же яростью.

Но я не собиралась жалеть об этом. И стыдиться не буду.

Эта дикая страсть с привкусом близости смерти что-то сильно изменила во мне. Теперь, в его объятиях, я чувствовала странное, новое чувство целостности.

Я была его. С ним. Я его жена, а он мой муж.

Мы оба оставались живы…

.

Дорогие читатели, приглашаю вас в мою новинку!

Ведьма поневоле повелителя драконов

Я попаданка. И в новом мире мне пришлось быть ведьмой. Предыдущая владелица тела не справилась со своей магией. Так я оказалась на ее месте.

Постепенно я привыкла к новой жизни и к своей странной магии. Помогаю людям зельями и делюсь излишками своей колдовской силы. Но всё в моей размеренной, тихой жизни меняется, когда повелитель драконов вызывает меня в свой замок.

Читать:

Глава 37. Проект

Воздух в кабинете нашего дома был густым, как расплавленный металл, заряженным спрессованной яростью Ярга. Он работал стремительно, жёстко, являясь воплощением сдержанной мощи.

Мы работали из дома, превратив его кабинет в штаб-квартиру.

Документы доставлялись курьерами под усиленной охраной, а магические кристаллы связи на его столе неустанно сверкали, передавая и получая данные.

Столицу и всё королевство трясло.

Ночью, словно тени, проносились по улицам закрытые экипажи королевской службы безопасности. Шли массовые аресты, допросы. Рушились карьеры, рассыпались в прах репутации, выстроенные десятилетиями.

Ярг, задействовав все службы королевства, выкорчёвывал заразу, оставленную его предшественником, методично и безжалостно.

Он давил в двух направлениях. Одно — вовне, на врагов. Другое, более холодное и острое, — внутрь, на собственную службу безопасности, где явно было неладно.

Всё осложнялось тем, что королевские следователи были настолько перегружены работой в верхах, что расследование взрыва, как и основных коррупционных схем, упало на службу безопасности столичной мэрии.

Единственное, что добился Ярг, это временного расширения полномочий. По сути мы числились внештатными сотрудниками Королевской службы безопасности, поэтому могли запрашивать закрытую информацию.

Именно в этой наэлектризованной атмосфере я нашла свою новую роль. Пока Ярг действовал грубой силой, инициируя молниеносные чистки, я стала его стратегическим резервом.

Я работала в его кабинете, за ещё одним столом, который Ярг распорядился для меня поставить. Чувствуя азарт и удовольствие от сложных задач, я погружалась в логистические отчёты, графики дежурств, всю доступную документацию.

Цифры и даты складывались в узор, и в этом узоре я искала сбой, как в механизме заклинившую шестерёнку.

По распоряжению Ярга я хоть и числилась его помощницей, но теперь имела право взаимодействовать с исполнителями напрямую.

— Коэл, — позвала я, когда гном вошёл с очередной папкой.

Ярг тут же поднял глаза на меня, остановив на мне свой тяжёлый пристальный взгляд.

Я мысленно улыбнулась тому, что теперь он уже не пугает меня так, как в первые дни моей работы в мэрии. Хоть и по-прежнему давит.

Сейчас его внимание, тяжесть его взгляда воспринимались мною... пожалуй, желанными.

— Проанализируйте это, Коэл, — протянула я ему несколько бумаг. — За три дня до взрыва график патрулирования завода изменили. Основание — болезнь начальника смены. Но подпись Гаррета… её стиль отличается от образца.

Коэл, хмурый и сосредоточенный, наклонился над разложенными мною листами. Его цепкие глаза сузились.

— Подлог, — отрывисто бросил он. — Грубая работа. Слишком уверен был в своей безнаказанности.

— Его уверенность стала его ошибкой, — прозвучал ровный голос Ярга, когда он подошёл к моему столу и его взгляд скользнул по документам. — Отлично. Продолжаем.

Путь вёл выше. Изменения в графике согласовывал начальник городской охраны мэрии, Торвин. Человек с безупречным послужным списком.

Я углубилась в финансовые отчёты, которые Коэл добыл в рамках чистки. И нашла. Крупные, но регулярные выплаты из анонимного источника, которые начались после того, как Торвин проиграл состояние в подпольном игорном клубе. Идеальная схема шантажа.

Когда стражи ворвались в его кабинет, Торвин не сопротивлялся. Он был сломлен. Сказал, что ему пообещали списать долги, и он не знал, что будет взрыв, думал, что должен просто дискредитировать работу завода перед мэром.

Тем временем город зализывал раны. Ярг лично распорядился о компенсациях всем пострадавшим на заводе рабочим, лучшие лекари города работали не покладая рук.

Тех, кто, рискуя собой, локализовал взрыв и предотвратил цепную реакцию, наградили медалями и солидными премиями. Благодаря их героизму обошлось без жертв.

Когда курьер из королевского дворца вручил Яргу толстый конверт с личной печатью Его Величества, я аж дыхание затаила.

Ярг же вскрыл его с бесстрастным видом, пробежал глазами. На его суровом лице на мгновение появилось нечто, отдалённо напоминающее удовлетворение.

— Король благодарит за вскрытый нарыв, — сказал он, откладывая письмо. — И за грамотные действия во время взрыва. Отмечает, что благодаря скорости и сильным решениям удалось избежать жертв, а пострадавшие своевременно получили помощь. Приказывает додавить всех, до последнего.

И Ярг давил. Только дотянуться до прятавшихся в тени — до Магдалины и её высокопоставленных покровителей — не выходило.

Они были неуловимы. Деньги текли через подставные фирмы, приказы отдавались устно, доказательства растворялись в воздухе. Юристы и королевские следователи разводили руками — для ареста требовались железные, неопровержимые улики.

И тут, словно в насмешку, пришло информационное письмо.

Мастерские Магдалины представили проект нового, революционного парового регулятора для городских котельных. Проект сулил колоссальную экономию. Все газеты трубили о гении Магдалины.

Когда чертежи легли на наш стол, я сначала не поверила своим глазам.

Стиль… это был мой стиль. Тот самый, что тётя Магда когда-то украла.

Но, изучив внимательнее, я увидела и кое-что ещё. Ошибки.

Хотя их даже ошибками назвать нельзя. Это было моё развлечение, когда я почувствовала, что мой уровень выше тех, кто нас учил. Я делала намеренные просчёты в расчётах давления в своих ранних, студенческих чертежах, чтобы проверить бдительность кураторов.

Тётя Магда украла не готовый проект, а мои старые, сырые наброски, даже не потрудившись их проверить! Или уровень её инженеров настолько упал, что они их не заметили?

Ярг наблюдал, как я перебираю листы, и по моему лицу понял, что что-то сильно не так.

— Тина? — его голос был ровным, но в нём чувствовалась стальная пружина готовности к действию.

— Это моё, — выдохнула я. — Мои старые чертежи. Из академии. В них есть... Скажем так, неточности, которые я сознательно делала, развлекаясь. Было интересно, кто из кураторов заметит. Никто не увидел, так и ушло в архив академии. И её инженеры не заметили.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В его глазах вспыхнул хищный интерес.

— Значит, не всё она уничтожила?

— Не знаю, когда я искала правды в академии, мне сказали, что не хранят.

— Мы проверим, — жёстко отрезал Ярг и тут же придавил меня пристальным взглядом. — Ты так смотришь на меня, Тина. Что ты хочешь сделать?

Я улыбнулась его проницательности.

— С твоего разрешения, я хочу присутствовать на презентации, — осторожно сказала я. — Магдалина же вообще всех соберёт, весь цвет, самых-самых, как всегда.

Ярг сверкнул глазами, на его губах вспыхнула опасная усмешка.

— Верно, Тина. Что предлагаешь?

Я чувствовала, как в груди закипает странная смесь гнева и предвкушения.

Пальцы похолодели, но внутри, в самой глубине, горел стальной стержень решимости.

Я больше не была запуганной девочкой. Теперь у меня была моя крепость, и имя ей — Ярг. И моё собственное достоинство, которое я сохранила, укрепила, и на которое могла теперь уверенно опираться.

— Я публично укажу ей на неточности, — мягко улыбнулась я. — Прошу тебя только предоставить мне на презентации слово.

Ярг обнял меня, его взгляд полыхал довольством.

— Отлично. Если ты в этом уверена, — лёгкий поцелуй в губы и новый пристальный взгляд: — очень хочу увидеть, как ты раздавишь её.

Глава 38. Презентация

Презентация проходила в том самом зале заседаний, где когда-то я дрожала от страха, ведя протокол. Теперь я сидела рядом с Яргом.

Взгляды, устремлённые на меня, были теперь другими — уважительными, любопытными.

На противоположной стороне стола, вся в бархате и самодовольстве, восседала Магдалина. Больше я не могла называть её тётей Магдой. Надо отвыкать.

Её взгляд скользнул по мне с привычным презрением. «Сирота. Ничтожество». Но сегодня этот взгляд лишь подлил масла в огонь моего спокойного гнева.

Когда дошло до обсуждения её проекта, Ярг поднял руку. Властный жест мгновенно приковал к себе всеобщее внимание.

— Миссис Штоун имеет вопросы по технической части, — произнёс он, и в зале повисла оглушительная тишина.

Я встала. В руках у меня не было бумаг, только выжженная в памяти картина её ворованных чертежей.

— Госпожа Магдалина, ваш проект, безусловно, интересен, — начала я, и мой голос прозвучал ровно и холодно. — Однако, у меня есть вопросы к расчётам прочности на разрыв в узле соединения А-7, при экстремальном давлении.

Я обрушила на них цифры. Реальные цифры, вытекавшие из законов механики. Цифры, кричавшие о катастрофе.

Её инженер что-то забормотал о двукратном запасе прочности. Я не спорила. Я перешла к следующему пункту. И к следующему.

Я указывала на нестыковки в тепловых расчётах, на завышенный КПД, нарушавший законы термодинамики, на неучтённые вибрационные нагрузки.

Каждое моё слово было точным ударом скальпеля, вскрывающим нарыв некомпетентности.

Она бледнела. Её уверенность таяла на глазах. В зале нарастал гул. Уж те, кто здесь собрались, явно понимали всё, что я говорю. И я с глубоким удовлетворением наблюдала сначала недоумение, а затем возмущение в глазах блестящих инженеров, представляющих весьма влиятельные предприятия и структуры королевства.

— И последнее, — закончила я, глядя ей прямо в растерянные глаза, — эти просчёты идентичны ошибкам в моих студенческих чертежах. Чертежах, хранившихся в доме, который вы называли моим. Странное совпадение.

По залу прокатился шквал возмущений. Прозвучало слово «плагиат».

Магдалина вскочила.

— Это клевета! У вас нет доказательств!

— Доказательства будут, — холодно отметил Ярг. — Запрос в архив Академии уже направлен. Но это вопрос будущего. Настоящее же положение дел таково. Техническую несостоятельность проекта исчерпывающе продемонстрировала моя жена. Вопиющая некомпетентность. И вы ещё осмелились это, — Ярг буквально выплюнул это слово, — презентовать столь уважаемому собранию. Уверен, у каждого из присутствующих возникло масса вопросов ко всем остальным вашим разработкам.

Репутации Магдалины был нанесен сокрушительный удар.

Ярг не стал дожидаться окончания. Под осуждающий и обсуждающий гул мы удалились, сопровождаемые взглядом бледной и растерянной Магды.

В экипаже, в объятиях Ярга я чувствовала, как дрожь сменяется оглушающим спокойствием. Это была ещё не полная победа, но во всяком случае, первый шаг сделан. Этой разработкой она уже никому не навредит.

На следующий день я с новым азартом погрузилась в архивные документы.

Теперь я искала связи. Платёжные поручения, контракты. Я сравнивала даты, имена, суммы.

И вот, в одном из старых контрактов на поставку угля для флота, я нашла приложение. Список субподрядчиков. Среди них — её имя. А в графе «куратор от Короны» стояла подпись, от которой у меня похолодело внутри.

Лорд-канцлер Элрик. Правая рука короля.

Ярг, читая доклад через моё плечо, замер. Его лицо стало абсолютно непроницаемым.

— Всё, — тихо произнёс он. — Цепь замкнулась.

Он взял со стола конверт с королевской печатью и положил его поверх моей находки.

— Сам по себе этот документ — никому не нужная бумажка, Тина. Но в совокупности со всем, что мы собрали... это ключевая деталь. Теперь у нас есть всё. И королевский приказ. Даже для советников.

Он посмотрел на меня, и в его глазах светилась холодная, безжалостная решимость охотника, загнавшего зверя в угол.

— Скоро, Тина. Скоро всё закончится.

Этой ночью Ярг отправил меня спать, а сам работал в кабинете всю ночь. Когда я проснулась, оказалось, что он даже ложился.

Мы вместе позавтракали, и Ярг объявил, что основные угрозы уже устранены, и мы возвращаемся работать в мэрию.

Я не стала расспрашивать о подробностях. Просто прильнула к Яргу и с благодарностью подставила губы под его нежный поцелуй.

Мы поехали в мэрию. Было странно и приятно снова погрузиться в привычный ритм его кабинета — гул паровых труб, запах старой бумаги и кожи, мерный шелест документов.

Я с наслаждением ощущала эту деловую атмосферу, чувствуя себя на своём месте.

За время нашего расследования большинство отделов оставались эффективными, но нашлись те, кто расслабился.

Ближе к вечеру воздух в кабинете мэра был густым и раскалённым, будто после удара молота о наковальню. Бессонная ночь никак не сказалась на Ярге, он был стремителен и беспощадно эффективен.

Ярг только что закончил разнос провинившемуся начальнику департамента, и тот, белый как полотно, почти бегом ретировался, бормоча извинения.

Я сидела в своём кресле, разбирая папки, и хоть уже привыкла к его разносам, всё равно ёжилась от леденящего тона и убийственных формулировок.

Тишину, наступившую после бури, нарушил тихий стук. В кабинет вошла миссис Элисон. Её лицо было невозмутимым, но в глазах читалась лёгкая скованность.

— Господин мэр, к вам на незапланированный приём просится госпожа Магдалина. Настаивает.

Ярг, стоявший у карты города, резко обернулся. Вся его фигура выражала мгновенное, жёсткое неприятие.

— Нет. Абсолютно нет. Скажите, что я занят. Навсегда.

Миссис Элисон кивнула и уже сделала шаг к выходу, но я подняла глаза от бумаг.

— Ярг, — мягко произнесла я.

Он нахмурился, но взгляд его смягчился, обращаясь ко мне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Миссис Элисон, подождите, — сказал он и повернулся ко мне.

Я улыбнулась ему. Внутри всё было спокойно и ясно.

— Её приход — не случайность, — глядя в глаза Яргу, изложила свои доводы я. — Магдалина загнана в угол и ищет выход. Возможно, единственный. Выслушав её, мы можем получить недостающие звенья в нашей цепи. Имена, доказательства, которые мы ищем неделями. Это может сэкономить нам время и силы и ускорить завершение всего этого дела.

Он медленно перевёл взгляд на миссис Элисон, его лицо вновь стало непроницаемой каменной маской. Он сделал короткий, резкий выдох, и прозвучала отрывистая команда:

— Приглашайте.

Глава 39. Капитуляция

Миссис Элисон молча кивнула и вышла. Воздух в кабинете застыл, наполнившись звенящей тишиной.

Ярг откинулся в кресле, скрестив руки на груди. Он смотрел на дверь ожидающим, почти скучающим взглядом охотника, который уже знает, что добыча сама идёт в капкан.

Мне понравилось то, что я ощутила в этот момент. Не прежние затравленность и страх, а уверенность и даже… предвкушение.

Дверь открылась. Магдалина вошла с остатками былого величия, натянутого, как театральный костюм. Её дорогое платье и драгоценности впечатляли, но её в глазах стояла отчаянная решимость загнанного зверя.

— Господин мэр, госпожа Штоун, — начала она, и её голос, лишённый прежней бархатистости, звучал надломленно. — Я пришла предложить сделку.

Ярг не шевельнулся. Только сделал широкий приглашающий жест.

— У меня есть всё, — она сделала шаг вперёд, её пальцы сжали бархатную сумочку. — Имена, схемы, счета. Всё, что вам нужно, чтобы добраться до самого верха. Даже до самого лорда-канцлера.

Она выдержала паузу, ожидая реакции. Не дождавшись, продолжила, торопливо и горячо:

— Я сдам вам всех. Взамен я прошу лишь гарантий моей неприкосновенности и... скромной доли в новых проектах. Всего десять процентов. Представьте, какие возможности откроются перед нами!

В её словах слышалась прежняя наглость, но теперь она казалась жалкой и неуместной.

Ярг медленно поднялся.

Магдалина резко побледнела, стиснув свою сумочку так, что побелели пальцы.

— Хорошо, что вы пришли, — его голос был ровным, но в нём отчётливо слышалась сталь. — Только вы ошиблись. Вы пришли не на переговоры, а с капитуляцией. И её условия диктую я.

Он сделал шаг вперёд, и Магдалина невольно отступила.

— Первое: вы даёте исчерпывающие показания против всех ваших покровителей. Все контакты, все схемы, все счета.

Она попыталась что-то сказать, но он резким жестом остановил её.

— Второе: вы публично, перед нотариусом и гильдией инженеров, подписываете признание в краже интеллектуальной собственности. Начиная с проекта моей жены.

Ярг сделал эффектную паузу, во время которой она молчала.

— В-третьих. Вы навсегда отказываетесь от предпринимательской деятельности. Ваши мастерские закрываются. Вырученные средства идут в фонд жертв пострадавших от вашей бракованной продукции.

Магдалина стояла, беззвучно шевеля губами. В её глазах читалось отчаяние. Я же мысленно рукоплескала Яргу. Для таких, как тётя Магда это решение было намного хуже, чем любая тюрьма или каторга: уничтоженное имя и полное лишение средств к существованию.

— Тина... — её голос сорвался на шёпот, когда она посмотрела на меня. — Дитя моё... Мы же… Ты понимаешь... Я ведь хотела для тебя только лучшего...

В её словах была такая наглая ложь, что у меня даже гнева на неё не осталось, только презрение и чувство гадливости. Я встала, спокойно глядя на неё.

— Мы не родственники. Вы использовали меня. Украли мои наработки. Вы это делали осознанно и не только со мной, — сказала я тихо и чётко. — А ещё вы вышвырнули меня на улицу без средств к существованию. Справедливо, что теперь прочувствуете всё это на себе.

Она молчала, опустив плечи, глядя в пол.

Ярг активировал переговорный кристалл и вызвал безопасников.

— Проводите госпожу Магдалину. Господин Коэл вызовет королевских следователей. Они зафиксируют показания.

Магдалина не протестовала, молча позволила себя увести.

Я же, чувствуя странную опустошённость, подошла к окну. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая столицу в золотистые тона.

Ярг медленно подошёл ко мне, обнял меня сзади, погружая в свои большие сильные объятия. А я откинула голову назад, к его груди, и смотрела на город.

— Ты великолепна, моя Тина, — тихо произнёс он, его губы коснулись моих волос.

— Спасибо, Ярг, — тихо ответила я. — Спасибо тебе. За всё.

Мы стояли так и смотрели на город.

Чуть позже в кабинете появился Коэл.

— Господин мэр, Магдалина готова давать показания. Королевские следователи уже здесь.

— Понял, Коэл. Иду.

— Я подожду тебя здесь, — тихо сказала ему я. — Хочу закончить отчёт по новым проектам. Поедем вместе домой.

Ярг кивнул, бросив взгляд на часы. До конца рабочего дня было ещё далеко. Наклонился ко мне, поцеловал меня в губы и погладил меня по щеке. И после этого вышел вместе с Коэлом.

К концу рабочего дня в кабинет вошла миссис Элисон с подносом, на котором стояли фарфоровый чайник и две изящные чашки.

— Позвольте отвлеку вас на чай, миссис Штоун, — сказала она со всё ещё непривычной мне теплотой в голосе. — Думаю, вам нужна передышка.

Я улыбнулась, с удовольствием потянувшись, и согласилась с ней.

Мы сидели в тишине, потягивая ароматный чай с бергамотом, когда миссис Элисон неожиданно заговорила, и её голос дрожал от сдерживаемых эмоций:

— Вы не представляете, как я счастлива. За него. За вас обоих.

Она поставила чашку с лёгким звоном, её обычно безупречно прямые плечи слегка ссутулились.

Мы разговорились. Как-то незаметно разговор перешёл на Ярга.

— Он тогда был ещё молодым инженером с горящими глазами, — улыбнулась она вдруг. — Шёл к власти, сохраняя свои принципы. Всегда решал все проблемы жёстко. Но и заботился о людях. Когда я потеряла мужа и сына, он очень мне помог. Работа спасла меня. Ярг так напоминает мне моего сына, он тоже был сильным, жёстким, но честным и справедливым.

Не зная, что сказать, я протянула руку, накрыла её подрагивающую кисть и с чувством пожала её.

Миссис Элисон вынула белоснежный платок, промокнула глаза и благодарно мне улыбнулась.

— Простите меня, дорогая, — выдохнула она, стараясь вернуть себе привычную собранность. — Это непрофессионально. Просто... все эти годы я наблюдала, как он строит стены вокруг себя. Как отдаляется от всех. И я боялась, что он так и останется в этом одиночестве, пусть и на самой вершине власти.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Она отпила глоток чая, и её руки больше не дрожали.

— Но вы, Тина… Вы разобрали его стены по камешкам, — она улыбнулась, и в её глазах блеснули слёзы, но теперь это были слёзы радости. — Видела, как он смотрел на вас. С самого начала. Когда он приказал подобрать для вас достойную служебную квартиру, я поняла, что всё серьёзно. Он никогда лично не интересовался жильём для стажёров.

Я молча слушала, чувствуя, как тепло разливается по груди. Достойную служебную квартиру… Если бы не тот подлог в службе безопасности, я бы с самого начала работы в мэрии жила бы в достойных условиях.

— Когда Ярг пришёл ко мне и сказал, что вы получаете повышение и доступ к секретным документам... в его голосе была такая... гордость. Как будто он обнаружил редчайший алмаз и не мог этим не поделиться.

Миссис Элисон отставила чашку и посмотрела на меня прямо.

— Я вижу, как он счастлив с вами, Тина. За это я буду благодарна вам до конца своих дней.

Я просто не знала, что сказать. Просто поблагодарила за откровенность и сказала, что очень люблю Ярга, едва удерживаясь от слёз.

В этот момент дверь кабинета открылась, и на пороге появился Ярг.

Он выглядел удовлетворённым.

— Вот теперь всё кончено, — сказал он. — Показания записаны. Завтра начнутся аресты. Нам нужно будет ещё подготовить…

Миссис Элисон мгновенно поднялась, снова став образцом профессионализма.

Ярг отдал несколько распоряжений.

— Конечно, господин мэр. Я подготовлю все необходимые документы к утру.

Она вышла, оставив нас одних в тишине вечернего кабинета, а Ярг посмотрел на меня.

— Пойдём домой, жена, — улыбнулся мне он.

Глава 40. Счастье

Прошло два месяца.

За это время на ключевых постах в мэрии и городском управлении появились новые, достойные люди. Это были не только люди, но и энергичные и талантливые гномы-инженеры, несколько прагматичных и честных орков, вышедших далеко за рамки стереотипов.

Система, выстроенная Яргом, работала как часы, без сбоев и коррупции.

Магдалину, сдавшую всех своих покровителей в обмен на иллюзорную свободу, тихо убрали с глаз долой. Ей пришлось пойти работать в литейные цеха, на тяжёлую и низкооплачиваемую работу.

Но Ярг на этом не успокоился. Он инициировал новое, глубокое расследование, которое выявило её прошлые махинации с другими сиротами, чьи судьбы она сломала.

Доказательства оказались железными. Её лишили всего и всё же отправили на каторгу. Там, не в силах смириться с падением, она попыталась провернуть новые аферы, что в итоге привело к её гибели.

Коэл, докладывая об этом Яргу, стоял с каменным лицом. Ярг выслушал и коротко кивнул.

— Я знал, что так и будет. Она сама себе вырыла могилу.

Узнав итог её судьбы, в моём сердце не оказалось места злорадству. Лишь грусть по тому, во что мог бы превратиться талант Магдалины, будь она другим человеком. Это была печаль о напрасно прожитой жизни.

Наша же с Яргом жизнь продолжалась.

Всё окончательно вошло в свою колею. Город не просто восстановился — он начал работать с неслыханной ранее эффективностью и безопасностью.

Опыт Ярга, его системные решения и методы управления стали изучать, а его реформы — готовить к внедрению по всему королевству.

Король вызвал нас во дворец лично. В сияющем тронном зале, перед всем советом, Его Величество поднялся с трона и возложил руку на плечо Ярга.

— Ты очистил мой город от гнили, — прозвучал королевский голос, гулко разносясь под сводами. — Айронхолд дышит полной грудью. Теперь твои таланты требуются всему королевству. С сегодняшнего дня ты — министр городского развития и промышленности.

Ярг склонил голову, его поза выражала уверенное принятие новой власти. Я смотрела на него, на его мощную фигуру в парадном камзоле, и сердце замирало от гордости.

Но главным подарком моего мужа мне стала свадьба.

— Ты заслуживаешь самого лучшего, Тина, — заявил он мне утром в день церемонии, его пальцы нежно поправляли прядь моих волос. — Всё королевство должно увидеть, как я люблю свою жену.

Свадьба мэра Айронхолда стала событием, о котором говорили все — от аристократических салонов до шумных портовых таверн.

Центральный храм единения технологий и магии, древний и величественный, никогда не видел такого стечения народа.

Медные трубы органа, соединённые с паровым приводом, извлекали мощные, торжественные аккорды, которые, казалось, сотрясали весь Айронхолд.

Моё платье было соткано из шёлка и серебряных нитей. На шее сверкало колье — подарок Ярга, но главным украшением было кольцо на моей руке, то самое, что он надел мне в Лазурных покоях.

Я шла по длинному-длинному проходу, и всё вокруг сливалось в сияющем тумане. Не из-за слёз, а от ослепительного блеска. Блеска люстр, в которых играли тысячи огней. Блеска доспехов почётного караула, выстроившегося у стен. Блеска глаз сотен гостей, повёрнутых ко мне.

Только очень быстро я перестала всё это замечать. Мой взгляд был прикован к моему мужу, возвышавшемуся впереди.

Ярг стоял у алтаря в парадном камзоле министра, расшитом золотом. Его широкая, могучая фигура казалась воплощением несокрушимой силы.

Его взгляд, пронизывающий, светло-серый взгляд, был прикован только ко мне. И я таяла от любви и нежности к нему, читая в его взгляде бездонное обожание.

Церемония пролетела для меня как во сне. Когда прозвучало объявление нас мужем и женой, Ярг тут же властно притянул меня к себе и поцеловал. Это был напористый, жадный, полный безраздельного обладания поцелуй, который заставил зал взорваться аплодисментами.

Банкет в Хрустальной башне был достоин королей. Но главным чудом для меня был наш первый танец.

Оркестр заиграл вальс, и Ярг повёл меня с его уверенным напором. Он кружил меня умело, сильно, так, что дух захватывало. Я же держала спину прямо, и млела от того, что танцевать с ним оказалось так легко…

В этот вечер не было ни министра, ни его помощницы. Были только муж и жена, чей союз стал самой прочной конструкцией, которую они когда-либо создавали.

Через месяц мы переехали в новый особняк ближе ко дворцу. Ярг лично контролировал каждый этап переезда, от размещения моей скромной коллекции книг до обустройства просторной мастерской с панорамными окнами.

— Здесь ты сможешь чертить и изобретать, — сказал он, обводя комнату довольным взглядом.

Но самыми счастливыми стали те вечера, когда мы оставались одни в нашей новой спальне.

В один из таких вечеров я взяла его руку и прижала к своему ещё плоскому животу.

— У нас будет ребёнок, — прошептала я.

Его светло-серые глаза наполнились таким глубоким чувством, что у меня перехватило дыхание. Он привлёк меня к себе и прижал так крепко и бережно, что у меня перехватило дух.

— Любимая… — глухо произнёс он. — Спасибо. Как же я счастлив с тобой!

С тех пор его забота стала ещё более трогательной.

На официальных приёмах он оставался властным, жёстким, эффективным министром. Но наедине со мной, любящим мужем, чьи руки всегда находились рядом, готовые поддержать. Чей голос звучал с непередаваемой нежностью, только для меня.

Иногда по вечерам мы стояли у окна нашей новой спальни, и он обнимал меня сзади, его большие ладони бережно лежали на моём животе.

— Он будет умным, как ты, — говорил он, и его губы касались моей шеи.

— И сильным, как его отец, — отвечала я, прижимаясь к его могучей груди.

В такие моменты я понимала. Это и есть настоящее счастье. Не титулы, не должности, а эта тихая уверенность в завтрашнем дне. Знание, что рядом есть человек, который стал и щитом, и опорой, и самой большой любовью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И глядя на огни столицы, я думала о том, что наша история — та, что началась среди архивной пыли и прошла через все испытания — это действительно только начало. Начало большой, прекрасной жизни, которую мы будем строить вместе.

Эпилог

Восемь лет спустя.

.

Солнце заливало светом нашу гостиную, отражаясь в полированных медных трубах, что оплетали стены нашего особняка.

По ковру носились два вихря. Наши с Яргом сыновья.

Старший Ярген с серьёзным видом конструировал башню из замудрённых механических кубиков, а младший Торин с восторгом наблюдал, пытаясь повторить.

Наблюдая за ними, я улыбнулась, понимая, что больше не сосредоточусь на работе. Отложила бумаги, и присоединилась к ним.

Успею. Ведь в моём проекте всё упорядочено и продумано. Я могу позволить себе внеплановый выходной.

Агентство Талантов Тины Штоун — так называлось моё детище, которое выросло из моего прошлого. Мы находили таких, как я когда-то, одарённых сирот, выходцев из низов, давали им стипендии, помогали поступить в Академию.

Сама я всё же получила диплом два года назад, и теперь моя мастерская здесь, в доме, была местом силы. Здесь я чертила, изобретала, а иногда ко мне присоединялся Ярг, сбрасывая министерский мундир и с наслаждением погружаясь в мир механизмов.

Дверь открылась, и в комнате сразу стало теснее. Ярг вошёл, красивый, мощный, строгий, по-прежнему вызывая у меня знакомый благоговейный трепет.

Он только что вернулся с совета министров. Дети с визгом бросились к нему, и он, не меняя строгого выражения лица, легко подхватил обоих, устроив на своих мощных плечах.

Его светло-серые глаза, столь грозные для подчинённых, смотрели на них с безмерной нежностью.

— Всё спокойно? — спросил он, его взгляд скользнул по мне, смягчаясь.

— Всё прекрасно, — улыбнулась я. — Ждём гостей.

Сегодня была наша годовщина. Не та, пышная, о которой помнило всё королевство, а восьмая, тихая и семейная.

Первой прибыла миссис Элисон. Поседевшая сильнее и ещё более прямая, она оставалась нашей нерушимой опорой. Она принесла торт собственного приготовления.

— Поздравляю вас, мои дорогие, — сказала она, и в её глазах стояли те же слёзы счастья, что и восемь лет назад.

Для неё наши дети стали внуками.

Вскоре дом наполнился весёлыми голосами.

Пришли мои подруги — Элис, владелица успешной мастерской паровых агрегатов, и Марта, главный архитектор района, который когда-то был трущобами.

Мы познакомились на одном из городских проектов, и теперь наша дружба была для меня источником тихой радости и вдохновения.

Ярг, стоя у камина, обсуждал с мужем Марты новые законы о торговле. Мой муж был эффективным министром, пользовавшимся особым расположением короля. Но сейчас, в кругу семьи и друзей, его властность смягчилась. Сейчас он был хозяином дома, счастливым мужем и отцом.

Когда гости разошлись, а дети уснули, мы остались вдвоём в его кабинете, с видом на освещённый сад. Ярг обнял меня за плечи, и я прижалась к его груди, слушая знакомый, ровный стук его сердца.

— Спасибо, — тихо сказал он.

Его губы коснулись моих волос.

— За что? — спросила я, хотя знала ответ.

— За всё, Тина, — его губы на моём виске. — За детей. За тебя. За нашу любовь.

Я подняла на него глаза. В его взгляде, том самом, пронизывающем, что когда-то пугал меня, теперь жила бездна любви и преданности.

Он смотрел на меня так, будто за эти восемь лет ни разу не отвлёкся, будто всё ещё видел ту самую девушку из архива, и всё, что он построил, было для неё.

— Я люблю тебя, Ярг, — прошептала я.

Его руки, лежавшие на моих плечах, сжались, прижимая меня к себе так, что я почувствовала каждый мускул его могучего торса сквозь тонкую ткань моего платья.

— Тина, — моё имя на его губах всегда звучало по-особенному, — любимая моя.

Он наклонился, и его губы нашли мои. Я растворилась в его властном, требовательном и бесконечно нежном поцелуе, в котором я почувствовала его разгорающееся желание.

Я обняла его широкие плечи, с жаром отвечая, чувствуя, как знакомое томление охватывает всю меня.

— Восемь лет, — отпустив мои губы, прошептал Ярг, — а ты до сих пор заставляешь моё сердце выпрыгивать из груди.

— Это взаимно, — выдохнула я, чувствуя, как по всему телу разливается сладкая, знакомая тяжесть.

Его умелые пальцы провели огненные дорожки вниз по моей спине, с лёгкостью находя крошечные пуговицы моего платья. Вскоре ткань с шуршанием соскользнула с моих плеч и упала к моим ногам, образуя шелковистый круг на полу.

Ярг отступил на шаг, и его горячий, оценивающий взгляд скользнул по моему телу. В его глазах читалось не только желание, но и обожание, восхищение, которое всегда заставляло моё сердце биться чаще.

— Совершенство, — произнёс он тихо.

Я благодарно улыбнулась, и тоже стала его раздевать.

Ярг стоял неподвижно, позволяя мне расстёгивать застёжки, его тяжёлый взгляд не отрывался от моего лица. Когда его мощная грудь, покрытая гладкой изумрудной кожей, обнажилась, я прижалась к ней щекой, вдыхая его запах, слушая учащённый стук его сердца.

— В спальню? — прищурившись, спросил он.

— Чуть позже, — прошептала я в ответ, поднимая на него глаза.

Взгляд его светло-серых глаз вспыхнул диким огнём. Да, понял меня сразу. Одним плавным, мощным движением он подхватил меня на руки. Я обвила его шею, прижимаясь к нему, пока он нёс меня к своему большому рабочему столу.

Он усадил меня на прохладную поверхность. Его губы вновь нашли мои, но теперь их путь лежал ниже. Они скользнули по подбородку, спустились к шее, заставив меня выгнуться от прикосновения его языка к чувствительной коже.

— Ярг... — его имя сорвалось с моих губ прерывистым стоном, когда его рот накрыл затвердевший сосок.

Волна жара прокатилась по мне, заставив сжаться низ живота. Его пальцы, твёрдые и тёплые, ласкали мою талию, бёдра, будто заново узнавая каждую линию моего тела.

Он знал все мои чувствительные точки. Знал, что лёгкий укус заставит меня задрожать. Знал, что медленные, круговые движения кончиков пальцев на внутренней поверхности бёдер сведут меня с ума.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И я знала его. Знала, что стоит мне провести ногтями по его спине, как он резко втянет сквозь зубы воздух. Знала, что мой шёпот у его уха заставит его ускориться с ласками.

— Я хочу тебя, — прошептала я ему, прикусывая мочку. — Сейчас. Без прелюдий, Ярг.

Его ответом стал низкий хриплый рык. Он содрал с себя оставшуюся на себе одежду. И я помогла ему, а мои руки подрагивали от нетерпения.

Когда он оказался передо мной во всей своей обнажённом могучем совершенстве, моё дыхание перехватило, как и всегда.

Я провела ладонью по его груди, чувствуя, как под кожей играют мускулы. Мои пальцы скользнули ниже, обхватывая его напряжённую плоть. Он был твёрдым, как сталь, и обжигающе горячим. Его глаза закрылись, и он глухо простонал, когда моя рука начала двигаться.

— Тина... доиграешься... — его голос был хриплым от страсти.

Он отстранил мою руку. Властным нетерпеливым жестом широко раздвинул мои бёдра. Его взгляд, тёмный и полный обещаний, встретился с моим.

— Без прелюдий, говоришь? — прошептал он в мои губы.

— Да, муж, — прикусила его за губу я.

Его вторжение всё равно оказалось плавным. Он вошёл в меня медленно, давая моему телу принять его размер, несмотря на всю мою влагу. Я приняла его с глубинным стоном облегчения и наслаждения, обвивая его ногами, притягивая глубже.

Он замер, дав мне время, чтобы прочувствовать глубину проникновения.

— Как же я тебя люблю... — хрипло прошептал он.

— И я лю… ох, Ярг... ом... да...

Ярг начал двигаться. Зная, как я люблю. Идеально. Не слишком быстро, но и не слишком медленно. Каждый толчок заставлял меня стонать всё громче. Мои пальцы впились в его спину, и я наслаждалась ощущениями, как под плотной кожей играют его могучие мускулы.

Он знал каждый уголок моего тела, знал, как довести меня до края. Он опустил меня спиной на столешницу, раскрывая мои бёдра шире, опустил большой палец на чувствительную точку между нижних губ, точно зная, как именно меня ласкать.

Волна наслаждения начала подниматься из самой глубины моего существа, горячая и неумолимая. Всё внутри сжималось вокруг него, готовое взорваться.

— Я... сейчас... — смогла выдавить я, моё тело напряглось в предвкушении.

— Вместе, — охватывая всю меня горящим взглядом и снова глядя в глаза. — Всегда вместе.

Когда горячая вспышка наслаждения выгнула меня дугой, он содрогнулся, прижавшись губами к моим волосам, выплёскивая своё наслаждение низким, сдавленным рыком.

Наша дрожь утихала, а мы целовались, наслаждаясь моментом нашего единения.

— С каждым разом всё лучше, — прошептал он, и его губы коснулись моих губ.

— Это потому, что с каждым годом я люблю тебя всё сильнее, — ответила я, улыбаясь.

Ярг сел в кресло, увлекая меня к себе на колени. Уверенно поддерживая меня под спину, он лёгкими касаниями гладил мои волосы. А я рисовала круги на его коже.

— О чём думаешь? — тихо спросил он.

— О том, что я счастлива, — ответила я просто. — Так сильно, что иногда мне кажется, что это сон.

Он чуть сдвинул меня на себе, захватывая пронзительным взглядом мой взгляд.

— Это не сон, Тина. Это наша жизнь. И я сделаю всё, чтобы она всегда была такой.

Ярг поцеловал меня и встал со мною на руках.

— В спальню, идеальная моя, — сказал он, хищно улыбаясь. — Наша ночь только начинается.

— Как скажешь, муж, — рассмеялась я, обвивая его шею. — Как скажешь.

.

Дорогие читатели, приглашаю вас в мою новинку!

Ведьма поневоле повелителя драконов

Я попаданка. И в новом мире мне пришлось быть ведьмой. Предыдущая владелица тела не справилась со своей магией. Так я оказалась на ее месте.

Постепенно я привыкла к новой жизни и к своей странной магии. Помогаю людям зельями и делюсь излишками своей колдовской силы. Но всё в моей размеренной, тихой жизни меняется, когда повелитель драконов вызывает меня в свой замок.

Читать:

Конец