Кристина под контролем. Книга первая. by JG Leathers. Из сборника Моя первая секс учительница Часть 22

Глава двадцать вторая

Дворецкий и его машины

Кристин

— Добрый день, юная мисс! — раздался культурный голос, похожий на английского дворецкого.

— Эти указания были заранее записаны и будут воспроизводиться по мере необходимости компьютерной программой. Теперь пришло время начать ваши упражнения! Ваш Господин проинструктировал вас об общих принципах того, что потребуется. Я здесь, в электронном виде, чтобы направлять вас в деталях. — Я дико огляделась вокруг, шланги к моей маске неистово качались туда-сюда вместе с движениями моей головы.

— А теперь, юная мисс, — продолжал голос, — пожалуйста, подойдите к стационарному велосипеду и сядьте в седло. Когда вам будет дано указание начать упражнения, вас уведомят следующим образом. — Резкий покалывающий импульс от кнопки клиторального стимулятора пронзил мою чувствительную плоть, вызвав автоматический, полный страсти крик. Я колотила скованными руками по толстой стали, покрывающей мою промежность и нижнюю часть живота, всё ещё крича и извиваясь, чтобы сбежать.

— Я уверен, вы поймёте сигнал, юная мисс, — саркастично продолжал голос.

— На данный момент я вас покину и вернусь, когда этого потребует программа. Пожалуйста, не задерживайтесь с переходом к велосипеду. Приятных упражнений! — Голос оборвался, оставив меня снова в беззвучном шлеме, пытающейся жевать надутый кляп, стонущей и дрожащей от последствий шоков. Зловещие шланги и свёрнутые провода тянулись рядом со мной, когда я подошла к первому в ряду тренажёров, затем перекинула ногу через его седло, гадая, как я смогу сидеть с шестидюймовым удлинительным стержнем. Мне не стоило беспокоиться, потому что сиденье было спроектировано так, что стержень вошёл в специальный разъём, а мой поводок свободно свисал под ним. Короткий стержень зафиксировался на месте, когда я полностью села, приклеив мои ягодицы к выгнутым углублениям в седле. Мне пришлось наклониться вперёд, чтобы схватить руль, и я почувствовала, как мой ошейник слегка натянулся, когда я это сделала, в дополнение к ощущению глубокого толчка фаллоимитатора, когда моё туловище наклонилось. Затем я просто сидела и ждала, когда всё начнётся, время от времени встряхивая головой, чтобы убрать слёзы из глаз, которые продолжали течь из-за натяжения на моём носовом кольце. Несколько секунд я могла смотреть на комнату из того места, где сидела, запертая на своём сиденье, затем стекло перед моим лицом потемнело, пока я снова не ослепла! Я безнадёжно взвыла, но единственное, что произошло, — голос вернулся на мгновение.

— Замечено, мисс, что юные леди, которым требуется использовать подобный режим упражнений, в котором вы сейчас участвуете, лучше справляются без визуальных стимулов. Таким образом, ваша маска была сделана непрозрачной, но ваше зрение будет возвращено вам по мере необходимости. Пожалуйста, ждите сигнала к началу, после чего будут записаны ваши базовые показатели. — Снова я осталась в беззвучной черноте, беспомощно ожидая того, что должно было последовать. Сидя в беззвучной черноте, я чувствовала себя полностью пленённой и пыталась анализировать свои чувства. С возрастом я начала жаждать и физически ощущать контроль, который когда-то оказывали мои родители, и стало очевидно, что мне нужны чётко определённые границы, чтобы знать, где я нахожусь в жизни. Пока Даниэль не познакомила меня с моим Господином, я была неуправляемой, дикой как в своём поведении, так и в отношении, но, немного узнав его, я начала чувствовать, что это тот человек, который даст мне то, что мне нужно, во всех смыслах. В итоге я призналась в своих секретных желаниях, рассказав о предыстории, которая их вызывала, затем мы недели напролёт обсуждали, что мной движет и создаёт мои глубочайшие потребности. Хотя поначалу мне было некомфортно раскрываться, вскоре я рассказала ему о своих секретных грёзах и фантазиях о полном контроле со стороны того, кто действительно заботится. Месяц спустя он повёл меня в ресторан и сказал, что мои мечты и желания могут быть исполнены в самых смелых и полных ожиданиях, и, возможно, даже сверх того. Затем он в общих чертах объяснил, как это можно воплотить в реальность. Я слушала с открытым ртом от изумления и удивления, затем с нарастающим голодом, чтобы всё это произошло, пока он объяснял свой образ жизни и то, как его дом и бизнес взаимосвязаны и могут работать вместе, чтобы воплотить мои мечты. Он оставил тему на этом, и мы наслаждались остатком вечера. Примерно через неделю, не упоминая тему снова, оставив меня размышлять над тем, что он сказал, я сама подняла этот вопрос. Он рассказал немного подробнее о том, как мы будем действовать, если я действительно этого захочу, и после часа интенсивных вопросов с моей стороны и всё более детальных ответов с его, я предложила стать его собственностью, и тогда он мог начать вести меня по пути к цели, которую я искала. Я хотела немедленно согласиться, но он поднял руку.

— Кристин, я знаю, что всё это должно выглядеть очень привлекательно для тебя, — тихо сказал он, пристально глядя мне в глаза, пока я сидела напротив него. — Но тебе нужно долго и серьёзно подумать о том, что с тобой произойдёт, если ты согласишься. Буквально всё изменится для тебя. Я думаю, нам не стоит видеться неделю или около того, пока ты обдумываешь то, что я описал. Дай мне свой ответ в следующий четверг за ужином, хорошо? — Я неохотно согласилась, затем следующие семь дней обдумывала идею, но знала, что хочу это сделать, и часы тянулись, пока мы не встретились снова. Он ничего не говорил об этом на протяжении всего ужина, затем за кофе задал вопрос.

— Хорошо, Крисси, — лениво улыбнулся он, размешивая кофе. — Я вижу, ты едва сдерживаешься. Каков твой ответ?

— Да! Да! Да! — взволнованно ответила я ему. — Я хочу сделать всё это!

— Хорошо, но это будет довольно интенсивное время отныне. Ты уверена?

— Ох, да, — очень серьёзно ответила я.

— Я абсолютно уверена. — С этого момента события развивались стремительно, и теперь, шесть месяцев спустя, вот я в своей игровой комнате, его закованная и (как я ошибочно думала, поскольку дела продолжали развиваться) полностью контролируемая рабыня. Мои размышления внезапно прервала серия низких, пульсирующих шоков от вагинального фаллоимитатора, и я попыталась приподняться с сиденья в неистовстве закованных движений, борясь с запертым удлинительным стержнем и наклоняясь далеко вперёд с приглушённым криком, пока мой ошейник не задушил меня до молчания. Мои руки метнулись от ручек, чтобы колотить по покрытой сталью промежности, и я неистово трясла закованной головой, тщетно пытаясь протестовать против болезненной и интимной стимуляции. В слезах мои ноги начали крутить педали, и шоки волшебным образом затихли, как только я начала вращать кривошип. Я слепо потянулась вперёд, чтобы найти ручки. Они, казалось, двигались ко мне, когда я схватила их и оттолкнулась против нарастающего давления, затем почувствовала пару тяжёлых щелчков! Два зажима захлопнулись вокруг моих запястий, активированные давлением, которое я приложила, сделав меня полной пленницей велосипеда! Ручки начали плавно двигаться вперёд-назад и вверх-вниз, пока я крутила педали, так что с каждым движением вперёд и вниз, хотя я пыталась отпустить, чтобы отстраниться, мне приходилось наклоняться вперёд против натяжения ошейника, только чтобы обнаружить, что оно резко останавливает меня, душа с постепенно нарастающим давлением на шею! Я была вынуждена терпеть глубокое шевеление в моих чреслах от длинного и толстого фаллоимитатора, затем через секунду давление ослабевало, когда ручки качались обратно ко мне. Я отчаянно вдохнула, моя грудь расширялась против широкой ограничивающей ленты бюстгальтера, зажатой вокруг неё, пока мои груди расширялись в сжимающее заключение глубоких чаш. Маленькие струйки шоков начали исходить от обоих фаллоимитаторов, но исчезали, когда я крутила педали быстрее. С этими намёками я скоро неистово качала, чтобы держать их в страхе! К моему ужасу, я почувствовала, как сопротивление моим до сих пор свободным усилиям резко возросло, на мгновение замедлив меня, затем потребовав увеличенной работы с моей стороны, чтобы поддерживать скорость, подобно подъёму на холм. Когда я замедлилась, меня немедленно ударили сначала низкоуровневые импульсы. Моя скорость оставалась низкой лишь мгновение, затем электрическая дисциплина быстро набирала силу, заставляя меня работать всё усерднее, чтобы избежать их! Внутри абсолютно чёрной маски я дико умоляла и кричала в беспомощности, задыхаясь и хватая ртом воздух, пока меня заставляли заниматься, не в силах сопротивляться «поощрению», которое проносилось через моё тело, если я пыталась отступить. Я не знаю, как долго меня держали в этом неистовом движении, но в итоге я замедлилась, и ничего не произошло. Вся в поту, задыхаясь, как загнанная лошадь после изнурительной гонки, я сидела, дрожа от почти полного истощения и слёз. Снобистский голос английского дворецкого вернулся в наушники.

— Это была ваша первая сессия, юная мисс. Мы установили ваши пределы производительности и будем работать над этим конкретным тренажёром, чтобы укрепить задействованные группы мышц и тем самым увеличить вашу выносливость, — бесстрастно заявил голос, пока я продолжала дрожать.

— Последующие части вашей программы на этом тренажёре потребуют больше работы на всё более длительные периоды, чтобы увеличить вашу выносливость.

— Тот же процесс будет применён на других тренажёрах, поскольку они потребуют от вас задействовать разные группы мышц. Ваши усилия будут поощряться уже продемонстрированными средствами плюс другими, которые ещё предстоит использовать. Ваш период отдыха скоро закончится, так что, пожалуйста, подготовьтесь. — Я сидела, потея в черноте, ожидая сигнала к началу, в ужасе от шоков, которые, я знала, придут, и не в силах избежать их неизбежности. Я пыталась напрячься против их нападения, но, не зная того, это только делало их более проникающими! Когда они пришли, я хрипло закричала в кляп внутри запечатанного резинового заключения шлема, затем неистово крутила педали против возросшего сопротивления, стонала и задыхалась, пока боролась, чтобы поддерживать требуемый темп. Время на велосипеде было бесконечно скучным в моём ослеплённом состоянии, и я скоро превратилась в дрожащий женский желе, когда падала ниже требуемых стандартов, многократно получая шоки, пока снова не достигала линии. Компьютер был запрограммирован на признание закона убывающей отдачи, так что вместе с мониторингом моего потребления воздуха и измерением функции сердца он неустанно гнал меня, пока я не могла больше. Наконец меня оставили сидеть на сиденье, плачущей и дрожащей от истощающих усилий, которые из меня выжали. Это не было весело и не было справедливо! Глазные отверстия маски прояснились, и я посмотрела на комнату сквозь наполненные слезами глаза, затем зажимы вокруг моих запястий открылись, и я почувствовала, как механизм, удерживающий мой стержень, отпустил. Я сидела ещё пару минут, постепенно приходя в себя, пока голос снова не раздался в моих наушниках, нарушая окутывающую меня тишину.

— Юная мисс! Пора переходить к беговой дорожке. У вас есть тридцать секунд, чтобы это сделать. — Я медленно поднялась с сиденья на резиновых ногах, пошатнулась через пол, волоча за собой воздушные шланги и кабели с их потолочных вешалок, затем ступила на слегка наклонённый и приподнятый ремень.

— Очень хорошо, мисс! — воодушевлённо произнёс голос моего компьютерного наставника.

— Вы увидите, что с боковых поручней свисают позиционирующие ремни. Пожалуйста, пристегните их к поясному обхвату вашего устройства целомудрия сейчас, затем затяните. Когда вы это сделаете, вам требуется потянуться вперёд и зацепить кольца на запястьях за соединение чуть ниже мигающего света. Вскоре после завершения этого подготовительного процесса начнётся ваше следующее упражнение. — Отчаянно желая избежать шоков, которые, я знала, последуют, если я не подчинюсь инструкциям, я начала пристегивать себя к машине.

Джон

Кристин предстоял напряжённый день, и поэтому, после часа работы, я вернулся и проскользнул в галерею наблюдения, примыкающую к игровой комнате, чтобы посмотреть на её усилия через одно из больших зеркал от пола до потолка. Я откинулся в удобном кресле и с увлечением наблюдал, как она начала свою сессию на беговой дорожке. Она нерешительно пристегнула поддерживающие/позиционирующие ремни к боковым кольцам своего пояса, очевидно ненавидя акт наложения на себя ограничений, и я видел нерешительность в каждом движении, но не было спасения от автоматического наказания, которое выдавала компьютерная программа, когда она не выполняла назначенные задачи. Через мгновение она была полностью подключена, заперта в сдерживающую сеть ремней, затем стояла, ожидая, глядя на игровую комнату из своей тесной маски/шлема с едва сдерживаемым ужасом. Её зелёные глаза, обведённые внутри прижимающейся, толстой, тугой резиной, были широко раскрыты от страха в ожидании того, что должно было последовать. Я включил динамики в комнате наблюдения, чтобы слышать выдаваемые ей инструкции, и, кроме того, пара маленьких микрофонов в её кляпе и маске улавливала её невнятные крики, переводя их в понятные слова. Она со страхом потянулась своими соединёнными запястьями, затем заколебалась, прежде чем вставить их в автоматически закрывающийся и запирающийся крюк, который удерживал их, не желая подчиняться этому последнему бондажу. Через динамики я услышал низкий обратный отсчёт, не слышимый ей, конечно, пока компьютер отсчитывал время её задержки в подчинении его требованиям, затем выдал лёгкий набор шоков в её анальное кольцо сфинктера. Она закричала от мучительного дискомфорта, подпрыгнув против своих ремней, затем судорожно опустила запястья в челюсть неумолимого крюка, заперев их на месте. Мгновение она стояла, глядя на то, что сделала с собой, затем начала дёргать за цепь, соединяющую её манжеты на запястьях с машиной, пытаясь сбежать. Это было, конечно, безнадёжно. Защёлка, удерживающая её запястья, медленно поднялась с передней панели беговой дорожки и потянулась к себе, наподобие стрелы крана, таща её соединённые запястья вперёд на длину её центральной цепи запястий. Ей была дана небольшая свобода, в том смысле, что рычаг был на пружинах, и она могла тянуть его вниз и к себе, растягивая пружины, но они всегда побеждали и тянули её руки обратно вперёд и вверх перед ней. Ещё одним аспектом было то, что когда она пыталась тянуть вниз, как это происходило автоматически, это действие также вызывало дополнительный набор пульсирующих шоков через её соски и груди! Эта конкретная установка окажется очень интересной, подумал я, когда она начнёт упражняться, будучи оснащённой дисциплинарными, контролирующими или доильными чашами. Кристин тоскливо смотрела на своё отражение в зеркале, за которым я сидел. Её нос и нижняя часть лица были покрыты полужёсткой, толстой зелёной резиной внутренней маски, оставляя лишь небольшую область вокруг каждого из её глядящих глаз. Каждые несколько секунд она встряхивала свою заключённую голову, заставляя длинные гофрированные воздушные шланги качаться, пока её грудь поднималась и опускалась с дрожащими вдохами.

— Ваше упражнение, юная мисс, — сказал надменный голос дворецкого, — начнётся очень скоро. В данный момент проводятся предварительные измерения. Они проверят вашу терпимость к боли на текущий момент. — Она застыла на мгновение, затем исследовательские шоки пронеслись через её тело, пока я внимательно наблюдал за ней. Внутри маски её глаза расширились от ужасающей боли, затем зажмурились, когда она пыталась кричать, чтобы они остановились, дико тряся головой. Руки и предплечья Кристин дёрнулись против пружинного рычага, когда она отчаянно пыталась оторвать их от крепления и добраться до наказывающего пояса целомудрия; мышцы выделялись, как тонкие верёвки под кожей, от напряжения её усилий освободиться. Шоки продолжались без перерыва тридцать секунд, отправляя её в неистовый танец отчаяния, почти поднимая её с ремня беговой дорожки, так интенсивно она боролась против своих креплений. Позиционирующие боковые ремни надёжно удерживали её на месте, и всё, что она могла, — это подчиниться и спазматически дрожать. Воздушные шланги к её маске хлестали вокруг её головы, как извивающиеся в воздухе питоны, пока она выла и умоляла; глаза попеременно широко раскрывались, затем закрывались с каждым испытательным всплеском электрической стимуляции, пока они наконец не затихли.

— Спасибо, юная мисс, — сказал голос. — Ваш период упражнений вот-вот начнётся. — Хриплые рыдания Кристин эхом отдавались из динамиков, странно искажённые подушкой, закреплённой в её рту. Она стояла неподвижно мгновение, плача внутри резинового устройства, заключающего её голову, её руки и предплечья вытянуты, словно в мольбе перед ней рычагом, цепь к её талии натянута, как струна лука. Медленно внешние поверхности глазных отверстий её шлема превратились в блестящий серебристый блеск, отрезая весь свет внутри маски.

— Охпожалуйстаохпожалуйстаохпожалуйста!! — шипели динамики. Она издала приглушённую просьбу о пощаде, но компьютеру было всё равно, и ремень беговой дорожки начал скользить назад под её ногами. Кристин пришлось идти, когда он начал набирать скорость. Прошло две минуты, затем она начала бегать трусцой, её цепи на лодыжках качались туда-сюда в блестящих петлях между их креплениями к поясу и манжетам. Её быстро побуждали к всё большим усилиям интерактивной компьютерной программой. Рядом со мной монитор отображал её текущее состояние здоровья, активно прыгающие гистограммы отслеживали такие параметры, как частота сердечных сокращений, частота и объём дыхания, проводимость поверхности кожи, вес, мозговая активность, температура тела и скорость потери жидкости, постоянно сравниваясь с желаемым уровнем физической формы, которого она должна была в итоге достичь. Мне было бы легко настроить любой из параметров всего несколькими нажатиями клавиш, но я знал, что это приведёт к бесчисленным часам тяжёлой работы и болезненной электрической «стимуляции» для неё, и поэтому, на данный момент, я оставил её в покое. Сначала бег трусцой был в лёгком темпе, который она могла легко поддерживать около десяти минут, но после этого ей пришлось бежать короткими периодами, затем снова бежать трусцой. К этому моменту она задыхалась и хватала ртом воздух, борясь за поддержание темпа, требуемого программой. Её прерывистые вдохи хрипели через динамики, пока она старалась не отставать, но она начала всё больше отставать от заданных целей, и снова компьютер выдавал свои запрограммированные поощрения.

— Ааааргхх!! Иииоооо!!! Ааааххх! Оооох, пожалуйста, помогите мнеее! Заставьте это ОСТАНОВИТЬСЯ!! — так компьютер переводил приглушённые кляпом крики и вопли из её шлема. Ей удалось приложить больше усилий к бегу трусцой следующие пять минут, наконец получив разрешение постепенно замедлиться до быстрой ходьбы и остановиться на трёхминутный отдых. Весь цикл перезапустился после короткой передышки, предваряемый предупреждающими шоками, которые заставляли её дрожать и извиваться в почти истерическом состоянии. Я знал, что её будут держать на этой станции в её цикле ещё час, затем отправят к весам для упражнений на верхнюю часть тела. После этого она перейдёт к гребному тренажёру для работы над мышцами живота. Я тщательно спланировал её тренировки, и к тому времени, как пройдёт пара месяцев, она станет одной из самых подтянутых женщин в стране и определённо будет нуждаться в дополнительном сдерживающем оборудовании, которое я планировал установить внутри и на её теле, чтобы держать её полностью под контролем. Пора было за пивом. Я встал со стула, бросив последний взгляд на закутанную и сдерживаемую женщину, вынужденную бежать изо всех сил по другую сторону толстого стекла, и ушёл на кухню. Когда я вернулся через десять минут, она стояла посреди неподвижного ремня, сгорбившись в ограничении своей сбруи бюстгальтера, пока ей разрешали ещё один отдых. Я снова устроился в удобном кресле и продолжил наблюдать. Некоторое время спустя её лицевая панель прояснилась, и её руки освободились от рычага и запирающего крюка, которые держали их в плену. Она медленно потянулась к бокам, чтобы освободить ремни, удерживающие её на беговой дорожке, затем, волоча ноги, пошатнулась к тренажёру с весами и начала неохотно снова пристегивать себя. Кристин теперь знала, чего ожидать, если не сделает, как велит голос дворецкого, и быстро! Она никогда не была особенно влюблена в интенсивные упражнения с тех пор, как я её знал, по-видимому, рассматривая их как своего рода наказание, и хотя я не планировал намеренно, чтобы её упражнения стали таковыми, они действительно такими получились.