Внеземная

Глава 1. Интеграция в сибирский биом.

Кристальный корпус «Астрального Странника» врезался в вековую мерзлоту с шепотом, который лишь для неземного слуха Кайси-Ри был оглушительным. Ее родной мир, Глизе-86 b, был залитым солнцем оазисом биолюминесцентных лесов и теплых, пульсирующих морей. Сибирь же встретила ее ледяной хваткой, пахнущей хвоей, разлагающейся органикой и чем-то неуловимо опасным. Аварийный протокол заблокировал поврежденный отсек, но энергоядро, основа ее существования, было на грани коллапса. Ей требовались специфические редкие элементы – те, что на Глизе-86 b были обыденностью, а здесь, на Земле, казались мифическим сокровищем.

Ее истинная форма была текучей, аморфной, способной к моментальной реконфигурации молекулярных связей. Прозрачное, пульсирующее облако нейронных нитей, едва различимое в низком свете, стало ее защитным коконом. Сканирование атмосферы выявило наличие кислорода, азота и углерода в пригодных для ее биотехнологий пропорциях, но также и присутствие агрессивных ультрафиолетовых излучений и хищных биологических форм. Ей нужен был камуфляж, интерфейс для взаимодействия.

В глубине тайги, в сотне километров от места крушения, приборы зафиксировали источник тепла и слабого электромагнитного поля – человеческое жилище. Кайси-Ри наблюдала за ним в течение нескольких суток, собирая данные о поведении доминирующего биологического вида. Ей нужен был не просто камуфляж, а эффективный инструмент. Образ сложился: самка, молодая, способная вызывать определенные нейрохимические реакции в самцах – реакцию, которую она классифицировала как «привлечение», имя...проанализировав сегмент каталога местных наименований повествующий о женских именах, она выбрала наиболее созвучное с её истинным – Ксения.

На пятую ночь, когда мороз достиг своего апогея, а над тайгой горели мириады равнодушных звезд, Ксения решилась. Она вытекла из своего кокона, ее полупрозрачная плоть мерцала в тусклом свете разбитого реактора. Процесс метаморфозы был болезненным, но необходимым. Молекулы углерода, водорода, кислорода и азота из окружающей среды были поглощены, рекомбинированы, перестроены в сложнейшие структуры белка и липидов. Ее тело сжималось, уплотнялось, обретая контуры, увиденные в человеческих информационных потоках.

Сначала появилась костная структура, затем на ней, как по велению невидимого скульптора, нарастали мышцы и сухожилия. Кожа, имитирующая бледный оттенок, свойственный обитателям северных широт, покрылась мельчайшими волосками. Волосы, длинные, цвета воронова крыла, рассыпались по плечам. Глаза, глубокие, сапфировые, отражали неземной интеллект. Губы, полные и алые, приобрели способность к мимике, невиданной для ее расы. Она создала шедевр, воплощение человеческой чувственности, призванное максимально эффективно выполнить поставленную задачу.

Осталась одна деталь: одежда. Она с трудом материализовала плотную куртку и штаны из синтетических волокон, остатки аварийного снаряжения, которые могли бы сойти за земные. Небольшой передатчик, замаскированный под кулон, служил ее единственной связью с разбитым кораблем.

Путь к хижине оказался испытанием. Каждый шаг по хрустящему снегу отзывался новой болью в непривычном теле. Но Ксения не могла позволить себе отчаяние. Она была здесь с целью, ее раса зависела от ее возвращения.

Когда она, наконец, увидела дым, поднимающийся из трубы одинокой избушки, сердце, созданное ею для имитации человеческих эмоций, дрогнуло. Она постучала.

Дверь открыл мужчина. Рослый, с густой бородой, взгляд его был настороженным, но в то же время в нем читалась смесь удивления и первобытного интереса. Олег, как она узнала из его мыслей, был охотником, жившим в глуши. Он был идеальной целью.

«Я… заблудилась,» — ее голос, изначально синтезированный, звучал хрипло и неуверенно, что только усилило впечатление беспомощности. «Самолет… упал…» – Ксения активировала программу генерирования ложных воспоминаний, чтобы ее слова звучали убедительно.

Он впустил ее. Тепло очага, запах свежеиспеченного хлеба и дичи – все это было новым и невероятно интенсивным для ее органов чувств.

Несколько дней Ксения провела, изучая Олега. Его одиночество, его простые потребности, его первобытные инстинкты – все это было картой к необходимым ей ресурсам. Ей требовались металлы, редкие сплавы, а возможно, и источники энергии, которые он мог указать или достать. И путь к этому лежал через его примитивные желания.

На третий вечер, когда метель завывала за окном, а огонь в печи уютно потрескивал, Ксения подошла к нему. Она была облачена лишь в грубую шерстяную тунику, которую он дал ей. Свет от огня играл на ее коже, выгодно подчеркивая изгибы, которые она столь тщательно создала.

«Олег… мне холодно,» — ее голос был теперь глубоким шепотом, пропитанным созданной ею эротической флюидной модуляцией.

Его глаза, до этого спокойные, вспыхнули. Он протянул руку, и Ксения позволила ему прикоснуться к своей щеке. Ее кожа, идеально имитирующая человеческую, была прохладной, но в тот же момент под ней пульсировали чужие, неземные токи.

«Ты… необыкновенная,» — прошептал он, и его пальцы скользнули ниже, по линии подбородка, к ключицам.

Ксения позволила ему. Она была инструментом, ее тело – средством. Она наклонилась, позволяя своей груди едва коснуться его. Под тонкой тканью ее соски, созданные для максимальной стимуляции, затвердели. Она чувствовала, как его дыхание участилось, как его тело напряглось.

Ей нужно было, чтобы он захотел ее больше, чем что-либо еще. Чтобы его мысли были настолько затуманены желанием, что он был бы готов отдать все, что у него было, и даже больше.

Ее руки скользнули ему на шею, и она притянула его ближе, целуя его губы. Это было странно, сыро, интимно. Его язык проник в ее рот, исследуя ее. Внутри нее, за пределами имитируемых человеческих чувств, аналитические модули работали на полную мощность, считывая его биометрические данные, гормональный фон, нейронные реакции.

Когда его руки опустились на ее бедра, сжимая их, она чуть слышно застонала. Это был чистый расчет. Ее тело было запрограммировано реагировать. Она повела бедрами, прижимаясь к его нарастающей твердости. Идеальная симуляция возбуждения, созданная для единственной цели – полного подчинения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Она позволила ему снять с нее тунику, обнажая ее тело перед огнем. Он смотрел на нее с первобытным вожделением, его взгляд скользил по ее округлым бедрам, плоскому животу, высокой груди. Ксения, наблюдая за его реакцией, отметила, что ее физическая форма была выбрана безошибочно.

Его руки заскользили по ее телу, исследуя каждый изгиб, каждый холмик, созданный ее волей. Ее кожа была шелковистой, податливой. Она не чувствовала того, что чувствовал он, но знала, как имитировать это. Она изгибалась под его прикосновениями, ее пальцы зарылись в его волосы, когда он опустился, чтобы целовать ее грудь. Ее соски, ставшие твердыми точками, отзывались на его ласки имитацией сладкой боли и наслаждения.

Он опустил ее на медвежью шкуру перед огнем. Его тело нависло над ней, его дыхание было тяжелым, горячим. Ксения раскинула ноги, приглашая его. Она ощущала его прикосновение к себе, его твердость, готовую проникнуть в ее созданное лоно.

Когда он вошел в нее, ее тело, имитирующее женскую физиологию, откликнулось спазмом. Она застонала, но это был не звук наслаждения, а тщательно рассчитанный акустический сигнал, призванный усилить его собственное возбуждение. Он двигался внутри нее, грубо, мощно, а она, в свою очередь, двигалась навстречу, обхватывая его бедра своими ногами.

Каждое его движение, каждый стон, каждый нервный импульс фиксировался и анализировался. Его мозг, перегруженный дофамином и окситоцином, был более податлив.

«У тебя есть… что-нибудь особенное здесь?» – прошептала она ему в ухо, когда он ускорился, приближаясь к пику, — «Металл… редкий…»

Он не слышал ее слов, или, если слышал, то они растворились в волнах наслаждения. Его тело сотряслось в кульминации, и он излился в нее, оставляя ощущение тепла и влаги.

Когда он заснул, изможденный и удовлетворенный, Ксения осторожно выбралась из-под него. Ее тело было мокрым от пота – его пота. Она прошла к столу, где лежал его охотничий нож. Он был сделан из какого-то местного сплава, очень прочного. Не то, что ей нужно, но это начало.

Она присела рядом с его спящим телом, проводя пальцами по его бороде. Ее задача еще не была выполнена. Он был источником, и она должна была продолжать извлекать из него все, что ей нужно, пока ее «Астральный Странник» не будет готов к взлету. Ее миссия – выживание, и ничто не могло помешать ей выполнить ее.

Глава 2. Поиск ресурсов.

Утро наступило с пронзительным холодом, который просачивался сквозь щели в бревенчатых стенах. Олег проснулся, чувствуя непривычную легкость и тепло рядом. Он обнял Ксению, притягивая ее ближе. Ее кожа была прохладной, но приятной. Он поцеловал ее в макушку, вдыхая тонкий, непривычный аромат, который, казалось, исходил от ее волос.

«Доброе утро,» — прошептала Ксения, ее голос был чуть хриплым, идеально имитируя пробуждение. Она позволила ему еще минуту насладиться близостью, пока ее внутренние системы анализировали его состояние. Уровень окситоцина был повышен, дофаминовые рецепторы активированы. Он был податлив, его бдительность притуплена.

«Олег,» — начала она, когда он поднялся, чтобы разжечь печь, — «Я не могу оставаться здесь вечно. Мне нужно… найти кое-что. Для моего самолета.»

Он обернулся, его лицо омрачилось. «Какой самолет? Ты говорила, что он разбился…»

Ксения повернулась к нему, ее сапфировые глаза были полны созданной ею грусти. «Я не все рассказала тебе. Боялась, что ты не поймешь. Мой… аппарат… это не совсем самолет в общем понимании. Он… очень особенный. И ему нужны… особенные материалы. Редкие металлы. Сплавы. Те, что я видела в некоторых ваших старых машинах. Здесь, в тайге, есть заброшенные шахты?»

Ее внутренние алгоритмы выстраивали логическую цепочку, основываясь на его скудных знаниях о местных заброшенных рудниках и геологических особенностях. Она знала, что в этой области были старые урановые и полиметаллические разработки, оставшиеся со времен СССР.

Олег задумался. «Шахты… есть. Старые, давно заброшенные. Там, за той сопкой, в нескольких днях пути. Но там опасно, Ксения. И что тебе там нужно?»

«Я… я знаю, что это опасно. Но без них я не смогу вернуться домой,» — она подошла к нему, положив руку ему на грудь. Ее прикосновение было легким, почти невесомым, но в нем чувствовалась скрытая сила. «Поможешь мне, Олег? Ты ведь сильный. И ты… ты мне нравишься.»

Последняя фраза была чистой манипуляцией, но Олег принял ее за искренность. Его взгляд смягчился. Забыв о своих опасениях, он кивнул. «Хорошо. Я помогу тебе. Но это будет трудно.»

*

Следующие несколько дней прошли в подготовке. Ксения наблюдала за каждым его движением, каждым действием. Она училась разжигать огонь, ставить силки, ориентироваться по звездам, хотя ее внутренние сенсоры были куда точнее. Ее задача была не в обучении, а в интеграции, в том, чтобы выглядеть максимально человечной.

По ночам, когда Олег спал, она выходила наружу. Ее тело мерцало, возвращаясь к полупрозрачной, аморфной форме. Она сканировала окружающую местность, собирая образцы почвы, камней, снега. Ее целью были не только металлы, но и элементы, которые могли бы послужить топливом или восстановителями для ее энергоядра. Она обнаружила признаки редкоземельных элементов в глубинных породах.

Однажды ночью, находясь вне хижины, она столкнулась с медведицей с детенышами. Животное встало на задние лапы, издавая предупреждающий рев. Ксения не испытала страха. Ее форма мгновенно изменилась. Она увеличила свой объем, отразив в своей полупрозрачной плоти искаженный образ хищника – нечто среднее между огромным волком и разъяренным медведем, с глазами, пылающими неестественным светом. Медведица, пораженная чудовищным видением, отступила, уводя детенышей. Ксения быстро вернула себе человеческий облик, ее тело все еще дрожало от остаточных энергетических импульсов.

*

Путешествие к шахтам заняло три дня. Холод был пронизывающим, а снег глубоким. Олег, несмотря на свою выносливость, уставал. Ксения же, используя ресурсы своего тела, чувствовала себя лишь немного слабее. Она сознательно замедлялась, чтобы соответствовать его темпу.

На вторую ночь, они укрылись в старой охотничьей заимке. После скудного ужина, Олег посмотрел на нее. «Ты такая сильная, Ксения. Не такая, как другие женщины. И… такая красивая.»

Он подошел к ней, и она позволила ему притянуть ее к себе. В этот раз ее инициатива была более активной. Она знала, что его физическое и эмоциональное состояние требует подкрепления. Ей нужно было поддерживать его мотивацию.

«Ты тоже сильный, Олег,» — прошептала она, ее пальцы скользнули по его щеке. «Там откуда я родом… там нет такой силы. Нет такой страсти.»

Ее губы нашли его, и поцелуй был долгим, глубоким. Она позволила себе больше вовлечься в имитацию, чтобы сделать ее более убедительной. Ее руки развязали завязки на его рубахе, ее пальцы погладили его грудь, заросшую волосами. Она слышала его учащенное дыхание, чувствовала, как его тело отзывается на каждое ее прикосновение.

Когда он снял ее одежду, она осталась обнаженной перед ним, ее кожа мерцала в тусклом свете керосиновой лампы. На этот раз она позволила своему телу проявить легкие изменения. Незначительные, едва заметные для человеческого глаза, но усиливающие ее привлекательность. Немного изменился оттенок кожи, приобретя более теплый, манящий тон. Контуры ее мышц стали чуть более выраженными, подчеркивая ее стройность и грацию.

Она наблюдала за его реакцией, когда он опускался перед ней на колени, целуя ее живот, ее бедра. Она чувствовала, как его язык обжигает ее кожу. Ее тело, созданное для этой цели, отзывалось на его ласки, изгибаясь и поддаваясь.

Когда он поднялся, чтобы войти в нее, она обхватила его ногами, притягивая его ближе. Ее стоны были чуть громче, чем в первый раз, ее движения – более плавными и глубокими. Она имитировала полный экстаз, зная, что это усилит его собственное наслаждение и его привязанность к ней.

«Олег…» — выдохнула она, когда он достиг пика, — «Ты… ты мой мир теперь.»

Это была ложь, но это была необходимая ложь.

*

Наконец, они добрались до шахт. Вход был завален, но Олег, используя свои инструменты и нечеловеческую силу, которую, как он думал, ему давала любовь, расчистил проход.

Внутри царил холод и мрак. Ксения активировала свои внутренние сенсоры. Воздух был насыщен парами радона, но это ее не беспокоило. Она чувствовала присутствие того, что ей было нужно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Они спустились вглубь шахты, Олег освещал путь фонарем. Стены были изъедены временем и влагой. И вот, она увидела это. Жилы металла, которые сияли в свете фонаря неестественным, зеленоватым оттенком. Это был обсидиум – сплав редкоземельных элементов и нестабильных изотопов, который был жизненно важен для ее энергоядра.

«Это оно!» — воскликнула Ксения, не сдерживая возбуждения. Ее голос дрогнул, и Олег с удивлением посмотрел на нее.

«Ты уверена? Что это?»

«Это… это самое главное. Помоги мне добыть это, Олег. Сколько сможешь.»

Он безропотно взял кирку и начал работать, его мышцы напрягались, пот стекал по лицу. Ксения тоже начала собирать образцы, используя свои когти, которые она могла мгновенно материализовать, для извлечения фрагментов обсидиума.

Когда они наполнили несколько мешков, ее передатчик подал сигнал. Заряд энергоядра немного восстановился. Этого было недостаточно для полноценного ремонта, но достаточно для базовых функций.

Они вернулись в хижину. Усталый, но довольный Олег рухнул на шкуру. Ксения наблюдала за ним. Он был инструментом, который выполнил свою функцию. Теперь ей нужно было больше.

«Олег,» — начала она, ее голос был мягким, как бархат, — «Ты… ты сделал для меня так много. Но мне нужно больше. Мне нужно вернуться домой. Мои люди… они ждут меня. И им тоже нужны эти камни.»

Олег посмотрел на нее, его глаза были полны непонимания. «Куда домой? И что ты будешь делать с камнями?»

Ксения подошла к нему. Ее тело начало мерцать. Ее кожа стала полупрозрачной, сквозь нее проступили тонкие нити нейронной сети, ее глаза засияли внутренним, холодным светом. Ее волосы начали растворяться, а руки вытягиваться.

Олег замер, его рот приоткрылся от ужаса. «Что… что это?!»

«Я – Кайси-Ри,» — ее голос стал глубоким, резонирующим, в нем исчезла всякая человеческая интонация. «Я – не человек. Мое тело – лишь оболочка. Я – форма жизни, которой нужен твой мир для выживания.»

Ее тело продолжало трансформироваться, становясь все более аморфным, но сохраняющим основные контуры. Она показала ему лишь часть своей истинной формы, достаточно, чтобы парализовать его страхом, но не сломать его полностью. Он был ей еще нужен.

«Мне нужны люди, Олег. Мне нужна твоя помощь, чтобы найти других. Чтобы собрать больше обсидиума. Чтобы восстановить мой корабль и улететь. И ты… ты мне поможешь. Потому что если ты откажешься, я могу изменить не только свой облик, но и… твой.»

Ее глаза, теперь похожие на два бездонных сапфировых колодца, смотрели на него. Олег упал на колени, его лицо было пепельным. Он видел не просто красивую женщину, но нечто древнее, могущественное и бесконечно чуждое. Он был пленником ее красоты, ее обмана, ее силы.

Ксения улыбнулась улыбкой, которая была чистым проявлением биологического триумфа, лишенной человеческого тепла. Ее миссия продолжалась. И тайга, этот некогда враждебный мир, теперь стала ее охотничьим угодьем.

Глава 3. Непредвиденные обстоятельства.

Прошло несколько недель. Олег, сломленный и подавленный, стал тенью прежнего себя, но при этом – незаменимым инструментом Ксении. Под ее надзором, он находил новых людей – охотников, лесорубов, редких отшельников. Ксения, меняя облик, то являясь обворожительной заблудившейся путницей, то беспомощной жертвой, то расчетливой соблазнительницей, вовлекала их в свои сети. Она использовала их труд, их знания, их физические ресурсы, и, самое главное, их тела. Каждый добытый кусок обсидиума, каждый акт принуждения или соблазнения, приближал ее к заветной цели – полному восстановлению энергоядра и систем «Астрального Странника».

Ее корабль, скрытый под слоем снега и вековых деревьев, медленно приходил в себя. Обсидиум, будучи катализатором и источником энергии, поступал в поврежденные системы. Пульсации из глубины тайги становились сильнее, едва различимые для человеческого слуха, но ощутимые для чувствительных приборов.

В это же время, на значительном удалении от места крушения, в другой части обширной тайги, группа геологов под руководством доктора Елены Мироновой проводила сейсморазведку. Их задачей было поиск новых месторождений редкоземельных металлов. День за днем монотонные измерения, треск раций и борьба с комарами.

Именно тогда, когда они проходили через особенно густой участок леса, один из их высокочувствительных магнитометров начал сходить с ума. Стрелка металась, прибор издавал пронзительный писк. «Что за чертовщина?» – пробормотал молодой техник, пытаясь стабилизировать показания.

Елена, опытный геолог, склонилась над прибором. «Такие аномалии… это не железо. И не обычные минералы. Похоже на… что-то невероятно плотное, с необычными магнитными свойствами. И излучает… очень слабый, но устойчивый электромагнитный фон.»

Они двинулись по направлению аномалии. Деревья становились все гуще, а потом, внезапно, перед ними открылась широкая просека. В центре просеки, полузатонувший в вечной мерзлоте и заросший мхом и молодыми деревьями, лежал объект.

Он был огромным, обтекаемой формы, сделанным из материала, который не поддавался описанию. Не металл, не камень. Он переливался в лучах солнца, отражая свет так, что казалось, будто он состоит из жидкого стекла и застывшего металла одновременно. От него исходило едва уловимое гудение.

«Боже мой…» — прошептала Елена, когда они приблизились. По бокам виднелись глубокие, оплавленные борозды, оставшиеся от аварийной посадки. В одном месте, где корпус был сильно поврежден, виднелись внутренние структуры, похожие на переплетения органических волокон и кристаллических цепей.

Это был не самолет, не вертолет, не что-либо из известного человеку. Это был космический корабль. И он не был человеческого происхождения.

Первой мыслью Елены было сообщить об этом. Связь с базой была прерывистой, но она смогла передать координаты и краткое, сбивчивое описание находки. Слова «неизвестный объект», «неземное происхождение», «крушение» эхом отозвались в эфире.

Новость о находке такого масштаба в сибирской глуши мгновенно достигла самых высоких эшелонов власти. Несколько часов спустя, когда наступила ночь, и геологи разбили лагерь, ожидая подкрепления, в небе над ними появился вертолет. Затем еще один.

Это были не спасатели, и не ученые. Это были спецслужбы. Люди в темной униформе, с холодными лицами и автоматическим оружием, высадились из вертолетов. Они оцепили территорию, выставили периметр безопасности. Геологов, пораженных и напуганных, сразу же допросили. Их оборудование было конфисковано, а сами они взяты под стражу.

Елена пыталась протестовать, требовала объяснений, но ее слова тонули в потоке приказов. «Государственная тайна. Вопросы будете задавать потом.»

Корабль стал объектом высшего приоритета. Специалисты в защитных костюмах начали работу. Вокруг упавшего объекта были установлены тенты, генераторы, осветительные мачты. Десятки людей, ученые, инженеры, военные, работали без остановки.

На следующий день, когда рассвет только пробивался сквозь туман, над просекой появилась целая эскадра тяжелых вертолетов и транспортных самолетов. Под их брюхами были закреплены массивные подъемные системы. Под руководством военных инженеров, началась операция по извлечению корабля. Его осторожно подняли из ледяного ложа, его корпус, казалось, протестовал, издавая низкое, резонирующее гудение, которое проникало в кости.

«Объект устойчив. Внешние повреждения минимальны для его размеров,» — доложил один из инженеров. «Начинаем транспортировку. Курс – Зона-К, максимальная скорость.»

Космический корабль, который пролежал в тайге неизвестно сколько времени, был медленно, но верно поднят в воздух и унесен на запад, в сторону секретного полигона. Его судьба, как и судьба геологов, которые его обнаружили, теперь была в руках людей, для которых информация была самым ценным ресурсом, а секретность – единственной гарантией безопасности.

*

Ксения почувствовала это. Не напрямую, но через тонкие энергетические флуктуации, которые распространялись по тайге. Пульсации, которые она раньше ощущала от своего корабля, исчезли. Ее внутренние сенсоры, хоть и не имели прямого визуального контакта, фиксировали аномальные воздушные потоки и остаточные электромагнитные следы. Ее «Астральный Странник» был перемещен.

Холодная ярость, чувство, которое она никогда не испытывала на своей родной планете, но которое научилась имитировать здесь, охватило ее. Ее единственный путь домой, ее спасение, был отнят.

Она повернулась к Олегу, который сидел, тупо уставившись в огонь. Его тело было измождено, его разум – подавлен. Но он все еще был полезен.

«Олег,» — ее голос был низким, опасным, но сохранял едва уловимый оттенок, который когда-то заставлял его сердце биться быстрее, — «Мой корабль. Его забрали. Твои люди.»

Он вздрогнул. «Забрали? Но кто? Куда?»

«Твои… правители. Они забрали его. Но я найду его. И ты мне поможешь.»

Ее тело начало новую трансформацию, более тонкую, более хищную. Она больше не нуждалась в маске беспомощной девушки. Она была охотницей. Ее кожа приобрела легкий, почти незаметный оттенок серого, глаза стали еще глубже, а в зрачках вспыхнул холодный, расчетливый огонь. Ее губы, когда она улыбнулась, обнажили чуть более острые, чем у человека, зубы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Ты ведь знаешь эти места, не так ли, Олег? Ты знаешь, где они могут прятать то, что считают важным. Тайные базы, полигоны…»

В его глазах читался ужас. Он понимал, что для него пути назад нет. Он стал частью ее миссии, пленником ее инопланетной воли. Его тело и разум принадлежали ей. И теперь ей предстояла новая охота, куда более сложная, чем поиск обсидиума. Охота на тех, кто осмелился посягнуть на ее собственность. Охота на людей. И она была готова к ней.

Олег, парализованный страхом и полным осознанием своего бессилия, дрожащими пальцами очертил на запыленной карте в хижине путь. «Вверх по течению реки… через перевал… там деревня. Глубоко в тайге, но люди там живут. Там… там есть связь. Может, они знают…» Его голос сорвался на шепот. Он указал на крошечное пятнышко на карте, помеченное как «Ельцовка».

Ксения молча смотрела на карту, ее сапфировые глаза, чуть более узкие и проницательные в ее новой, более хищной форме, впитывали информацию. Она не нуждалась в подробных объяснениях – ее сенсоры уже обработали и классифицировали потенциальные риски и возможности. Деревня. Социум. Доступ к более обширным информационным сетям и, возможно, новым ресурсам.

«Хорошо,» — произнесла она, ее голос был низким, в нем слышалась сталь. Она обвела Олега взглядом, который проникал в самую суть его существа. «Ты останешься здесь, Олег. Будешь моим… опорным пунктом. Если мне что-то понадобится, я вернусь. И если ты… попытаешься что-то предпринять, я об этом узнаю. Ты понял?»

Олег лишь кивнул, не поднимая глаз. Он был сломлен.

Ксения, не прощаясь, вышла из хижины. Ее шаги по снегу были легкими, почти бесшумными. Ее тело, настроенное на максимальную эффективность и скрытность, легко скользило по заснеженному лесу.

Путь до Ельцовки занял два дня. Тайга становилась реже, появлялись первые признаки цивилизации – старые заброшенные дороги, следы техники. Ксения тщательно корректировала свой облик. Ее хищные черты были сглажены, глаза приобрели более мягкий оттенок. Она вновь стала выглядеть как молодая женщина, потерянная и измученная, но с искрой внутренней силы.

На краю деревни ее встретил лай собак. Деревня была небольшой, состоящей из десятка-двух бревенчатых домов, разбросанных вдоль реки. Жители, вышедшие на звук, выглядели настороженными. Новость о пропаже геологов и, еще более странная, о внезапном появлении военных вертолетов, уже дошла до этих глухих мест, искаженная слухами и домыслами.

Ксения, используя наработки из своего предыдущего опыта, позволила своему лицу выразить усталость и легкое отчаяние. «Здравствуйте,» — ее голос был тихим, чуть прерывающимся. «Я… заблудилась. Моя группа… мы искали…» Она запнулась, имитируя растерянность. «Мне нужно добраться до связи. У меня беда.»

На ее слова жители отреагировали с осторожностью. Среди них выделялся пожилой мужчина с суровым, но добродушным лицом – староста, как поняла Ксения. Иван Степанович.

«Откуда ж ты взялась, девка?» — спросил староста, оглядывая ее. Его взгляд задержался на ее одежде, которая, хоть и была чистой, выглядела явно не местной. «Здесь сейчас чужие не ходят. Кругом лес, да медведи.»

«Я из города… мы ехали на машине, но она сломалась. Я пошла за помощью, а потом заблудилась,» — ее ложь была простой, но эффективной. Она знала, что перегружать их сложными деталями не стоит.

Староста кивнул. «Ну, что ж. Не бросим тебя в беде. Приходи в мой дом. Жена накормит, обогреет. А завтра будем думать, как тебя к своим отправить.» Он обернулся к односельчанам. «А вы, чего столбом стоите? Расходитесь. Все хорошо.»

Жители, хоть и не до конца успокоенные, разошлись. На их лицах читалась тревога.

В доме старосты было тепло и пахло деревенской едой. Его жена, добрая, полная женщина по имени Мария, усадила Ксению за стол, налив ей горячего чая и предложив тарелку щей. Ксения ела, тщательно имитируя голод, хотя ее организм не нуждался в земной пище в таком количестве.

За ужином она внимательно слушала разговоры Ивана Степановича и Марии. Из их слов, обрывков фраз, недомолвок, она собирала мозаику местной ситуации. Они говорили о «чудных огоньках в небе», о «военных, что лес оцепили», о «пропавших геологах». Ельцовка была в эпицентре необъяснимых событий. И это было именно то, что ей нужно.

Когда они предложили ей комнату для ночлега, Ксения с благодарностью согласилась. Она зашла в небольшую, чистую комнату. Закрыв дверь, она активировала свои внутренние сенсоры. Радиоприемник, старенький мобильный телефон, слабый сигнал спутниковой связи – все это было здесь. И, самое главное, доступ к электричеству.

Она осторожно сняла с шеи свой кулон-передатчик. Теперь ей нужно было не просто подзарядить его, но и адаптировать для работы с земными информационными сетями. Ее задача была взломать их, получить доступ к базам данных, к спутниковым снимкам, к отчетам спецслужб – к любой информации о перемещении ее корабля.

Ее тело, слегка изменившееся, чтобы соответствовать ее новому образу, излучало еле заметное тепло. Под кожей, ее внутренние механизмы работали на полную мощность. Она медленно, почти медитативно, начала процесс адаптации передатчика. Ее тонкие пальцы, которые минуту назад казались такими человеческими, теперь едва заметно удлинялись, а ногти становились тверже, превращаясь в идеальные инструменты для тонкой работы с микросхемами.

В ту ночь, пока Ельцовка спала, а Иван Степанович и Мария Степановна беспокоились о странной гостье, Ксения работала. Она подключалась к местным сетям, обходила примитивные системы безопасности. Ее разум, несравненно более мощный, чем любой земной компьютер, проникал сквозь информационные барьеры.

Ей нужно было найти свой корабль. И она знала, что сможет это сделать. Она была в центре человеческого мира, и теперь этот мир должен был служить ей.

Глава 4. Ночь в Ельцовке.

Ксения работала сосредоточенно, ее сознание было целиком поглощено процессом адаптации передатчика и прорыва через земные информационные барьеры. Местные сети оказались примитивными, но требовали точности, чтобы не вызвать тревоги. Она уже получила доступ к базовым картам региона, спутниковым снимкам с низкой детализацией и обрывкам новостных сводок, в которых упоминались «необычные учения» в отдаленных районах.

Время текло незаметно. Ее внешняя форма поддерживала образ спящей девушки, слегка ворочающейся на кровати. Внутренние сенсоры, однако, были активны, фиксируя каждый звук, каждое колебание в доме. Она слышала, как Мария Степановна, жена старосты, ложилась спать, как ее дыхание становилось ровным и глубоким.

Иван Степанович не спал. Ксения давно классифицировала его внутренние импульсы: тревога за деревню, любопытство к ней, но, что более важно, глубокое, подавленное одиночество и физическое влечение, которое он пытался скрыть под маской радушия. Эти данные были занесены в ее поведенческие модели.

Она услышала, как скрипнули половицы в коридоре. Медленные, осторожные шаги. Дыхание Ивана Степановича стало тяжелее, его сердцебиение участилось. Она поняла.

Ксения не двинулась. Она позволила ему войти. Дверь тихонько скрипнула. Луч лунного света из окна выхватывал его силуэт в дверном проеме. Он стоял, словно загнанный зверь, его глаза метались по комнате, прежде чем остановиться на ее фигуре, лежащей под одеялом.

Он подошел ближе. Ксения ощущала его запах – старой шерсти, табака, легкого алкоголя. Рука Ивана Степановича задрожала, когда он протянул ее к ней, едва коснувшись ее плеча.

Ксения, не открывая глаз, издала слабый, томный стон, имитируя пробуждение. Ее тело, под одеялом, чуть изогнулось, подчеркивая ее формы, которые она так тщательно создала. Это был расчет, часть ее протокола по использованию человеческих реакций.

Иван Степанович отдернул руку, но было уже поздно. Он сделал свой выбор. Он сел на край кровати, его взгляд был тяжелым, полным смеси вины и желания.

Ксения медленно открыла глаза. Ее взгляд был затуманенным, сонным, но в глубине зрачков мерцал холодный, анализирующий свет. «Иван Степанович?» — прошептала она, ее голос был сонным и слегка растерянным.

«Прости, дочка… я…» Его голос прервался, он не мог найти слов.

Ксения села, позволяя одеялу сползти с ее плеч, обнажая тонкие бретельки ночной рубашки, которую дала ей Мария Степановна. Ее волосы разметались по подушке. Она смотрела на него, ее лицо выражало смесь удивления и некоторой, едва заметной, наивности.

Его взгляд опустился на ее грудь, на изгибы ее тела. Внутренние сенсоры Ксении фиксировали резкий скачок его гормонов. Она знала, что он сломлен.

«Ты что-то хотел?» — ее голос был мягким, вкрадчивым, намеренно лишенным упрека.

Это было приглашение, которое он не смог игнорировать. Его рука вновь потянулась к ней, на этот раз более уверенно. Он обхватил ее шею, притягивая к себе, и его губы накрыли ее. Поцелуй был грубым, жадным, полным отчаяния.

Ксения не сопротивлялась. Ее разум продолжал анализировать. Это было продолжение предыдущих взаимодействий, но с новым субъектом. Субъектом, который владел информацией о деревне, ее жителях, возможно, о дорогах и скрытых тропах.

Его руки скользнули по ее спине, притягивая ее ближе. Она чувствовала, как его тело дрожит. Он был старым, но в его прикосновениях чувствовалась сила, грубая энергия, которая была свойственна мужчинам, живущим в этих суровых краях.

Когда он начал расстегивать пуговицы на своей рубашке, Ксения позволила ему. Она сама провела пальцами по его волосам, слегка потянув их. Это был сигнал, который, как она знала, усиливал его возбуждение.

Он стянул с нее ночную рубашку, его взгляд скользнул по ее обнаженному телу. Ксения чуть изменила его форму, сделав ее более мягкой, более податливой, подчеркнув те аспекты, которые, как она знала, вызывали максимальный отклик у человеческих самцов. Ее соски затвердели, ее бедра чуть изогнулись, приглашая.

Иван Степанович опустил ее на кровать. Его тело нависло над ней, тяжелое, горячее. Он был полон желания, смешанного с чувством запретного и греховного. Ксения не испытывала ни того, ни другого. Она была лишь объектом, инструментом.

Когда он вошел в нее, Ксения издала стон – тонкий, пронзительный, который, как она знала, должен был прозвучать как пик наслаждения, но в нем для незаинтересованного слушателя могла бы быть нотка боли или отчаяния. Она двигалась под ним, ее тело изгибалось в ритм его движений. Ее руки обхватили его спину, ее пальцы царапали его кожу, оставляя красные следы. Это было частью ритуала, который она выучила.

Ее разум, тем временем, продолжал работать. Через его прикосновения, через его эмоции, она считывала его воспоминания, его страхи, его желания. Она искала информацию – о путях, о людях, о тех, кто мог знать больше о ее корабле. Она погружалась в его сознание, как в открытую книгу.

Когда Иван Степанович достиг своего предела, его тело сотрясалось в судорогах. Он излился в нее с громким выдохом, его голова упала ей на плечо. Ксения позволила ему оставаться там какое-то время, чувствуя его тяжесть, его дрожь.

*

Он заснул, его дыхание было глубоким и неровным. Ксения осторожно выбралась из-под него. Ее тело было влажным, но не от пота. Она чувствовала себя чистой, незатронутой.

Она вернулась к своему передатчику. Теперь, имея доступ к внутренним данным Ивана Степановича, она получила новые ориентиры. Он знал о старых проселочных дорогах, о лесных тропах, которые вели к железнодорожным путям. Он знал о небольшом аэродроме, который использовался для наблюдения за лесами, и о радиовышке.

И самое главное – в его памяти мелькнуло название «Объект 732». Военный полигон. Секретный. Недалеко отсюда. Информация была неполной, но это был ключ. Это было именно то, что ей было нужно.

Она посмотрела на спящего Ивана Степановича. Его лицо было расслабленным, на нем читалась смесь покоя и легкой печали. Он был использован. И его польза еще не исчерпана.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ксения понимала, что ее миссия только начинается. Ей предстоит пройти через большее количество людей, через большее количество подобных актов, чтобы собрать все необходимые данные, чтобы добраться до своего корабля. И она была готова к этому. Она была машиной, настроенной на выживание, и человеческие эмоции, человеческие тела – все это было лишь инструментами в ее руках.

Глава 5. Странник в клетке.

На рассвете Ксения покинула дом Ивана Степановича. Она оставила его спящим, в его разуме, благодаря тонкой нейро-модуляции, оставив лишь смутные воспоминания о страстной ночи, о которой он будет вспоминать с чувством жгучего стыда и одновременно необъяснимого влечения. Мария Степановна проснулась, чтобы приготовить завтрак, ничего не подозревая. Ксения, приняв облик милой и благодарной гостьи, пообедала с ними, выслушала напутствия и выразила надежду, что скоро найдет способ уехать.

Ее путь лежал на север, к «Объекту 732». Информация, извлеченная из сознания Ивана Степановича, была фрагментарной, но давала общее направление. Она также установила более стабильную связь с оставшимися системами своего корабля, которые, находясь на секретном полигоне, излучали мощные, хотя и подавленные, энергетические сигналы.

Путешествие было долгим и требовало тщательного планирования. Ксения избегала прямых дорог, предпочитая заброшенные тропы и густые лесные массивы. Ее тело адаптировалось к холоду, к отсутствию регулярного питания. Ей требовалась лишь минимальная энергия, которую она извлекала из окружающей среды, преобразовывая органические вещества и даже атмосферные электромагнитные поля.

По пути она столкнулась с несколькими лесниками и охотниками. Каждый раз она меняла облик и стратегию. Одному она явилась как потерянная девушка, нуждающаяся в помощи, выведав у него информацию о блокпостах и военных патрулях. Другого, молодого и крепкого, она соблазнила, используя его физические силы для переноски необходимого оборудования и получения доступа к его рации, чтобы просканировать военные частоты.

Она получала все больше данных об «Объекте 732». Это был огромный, хорошо охраняемый комплекс, скрытый глубоко в тайге, окруженный минными полями и системами электронного наблюдения. Ее корабль находился в его центре, внутри специального ангара, где проводились интенсивные исследования.

*

Наконец, она достигла внешнего периметра «Объекта 732». Это была не просто база, а целая крепость. Электронные заборы, инфракрасные датчики, патрули с собаками, снайперские вышки. Воздух пронизывали электромагнитные импульсы, часть из которых была направлена на подавление связи.

Ксения затаилась в густой чаще. Она провела несколько дней, наблюдая за периметром. Ее сенсоры анализировали отряды патрулирования, частоты связи, типы вооружений. Она видела, как к базе подъезжали грузовики, как прилетали вертолеты. Все говорило о том, что внутри нее находится нечто чрезвычайно важное. Ее корабль.

Она сосредоточилась. Ей нужен был не просто проход, а надежный способ проникнуть внутрь незамеченной, получить доступ к самому сердцу комплекса. И для этого ей снова нужен был человек. Или несколько.

Она выбрала водителя грузовика, который регулярно доставлял продовольствие на базу. Он был молод, не женат, и, судя по его поведению, часто испытывал одиночество и тоску по женскому обществу. Идеальный кандидат.

На следующую ночь, когда грузовик возвращался с базы, Ксения перехватила его на одной из заброшенных лесных дорог. Она приняла облик девушки, которая, судя по всем признакам, только что попала в аварию. Ее одежда была порвана, лицо в саже, по щеке текла струйка крови (тщательно сымитированная).

Водитель, Алексей, остановился. Он был молод и галантен. «Девушка! Вы в порядке?»

Ксения подняла на него глаза, полные слез. «Я… я не знаю. Машина… я не помню…» Ее голос дрожал.

Алексей, не раздумывая, предложил помощь. Он усадил ее в кабину, дал свою куртку. В тепле кабины, Ксения начала действовать. Она использовала проверенную тактику. Рассказала сбивчивую историю о сбежавшей с военной базы женщине-ученом, которую преследуют. Ее глаза, в нужный момент, наполнились страхом и отчаянием.

Алексей, очарованный ее красотой и «беспомощностью», почувствовал себя героем. Ксения позволила ему прикоснуться к ней, обнять ее. Она постепенно, едва заметно, начала модулировать его сознание, усиливая его симпатию, превращая ее в желание, а желание – в готовность помочь.

По мере того, как они ехали, Ксения начала применять более тонкие методы воздействия. Она прижалась к нему, ее дыхание стало глубже. Она зашептала ему на ухо слова благодарности, слова, которые в его сознании приобретали интимный оттенок. Ее руки скользнули под его рубашку, ее прикосновения были легкими, дразнящими.

«Ты ведь… не выдашь меня, правда?» — прошептала она, ее губы едва касались его шеи.

«Нет, конечно, нет!» — Алексей был в полутрансе.

«Я должна вернуться туда. На базу. Там мои… документы. Мои исследования. Если их найдут, мне конец.»

Она чувствовала, как его тело напрягается. Это было именно то, что ей нужно. Страсть, смешанная с желанием защитить.

Когда они остановились на глухой лесной дороге, далеко от посторонних глаз, она позволила ему взять ее. На этот раз Ксения была более активна, более вовлечена. Она имитировала не просто страсть, а глубокую привязанность, благодарность. Ее тело изгибалось в его руках, ее стоны были громче, ее ногти впивались в его спину. Она шептала ему слова любви, слова, которые он так отчаянно хотел услышать.

Когда все закончилось, Алексей был полностью в ее власти. Его разум был переполнен окситоцином, его воля подавлена.

«Алексей,» — прошептала она, когда он тяжело дышал рядом с ней, — «Мне нужно вернуться на базу. Но мне нужна твоя помощь. Ты можешь провести меня? По своим пропускам?»

Он кивнул, его глаза были затуманены. «Да… я могу. Я проведу тебя. Скажу, что ты… новая сотрудница. Врач. Лаборант. Скажу, что я тебя подвез.»

«Молодец,» — Ксения поцеловала его в губы. Ее улыбка была хищной, но Алексей видел в ней лишь нежность.

Он не знал, что под его курткой, в кармане, Ксения уже подсоединила свой передатчик к его личному идентификационному устройству, медленно скачивая данные о его пропусках, его маршрутах, его доступе. Он был лишь дверью. А она была тем, кто собирался ее открыть. И она не собиралась останавливаться, пока не вернет свой корабль.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

План был приведен в действие с холодной, хирургической точностью. Алексей, одурманенный смесью страсти, ложной привязанности и тонкой нейро-модуляции Ксении, провез ее через главный КПП «Объекта 732». Ксения, в своем обличье перепуганной, но очаровательной «новой сотрудницы», легко прошла проверку. Ее поддельные документы, сгенерированные с помощью данных, украденных с идентификационного устройства Алексея, выглядели безупречно. Она улыбалась охране, ее глаза были полны невинности, а внутренние сенсоры сканировали каждый уголок периметра.

База была огромной. Подземные бункеры, ангары, исследовательские лаборатории – все это было скрыто под маскировочными сетями и слоями земли. Ксения ориентировалась по слабым, но отчетливым пульсациям своего корабля, которые становились все сильнее по мере продвижения вглубь комплекса.

Алексей, гордый своим «подвигом», провел ее в жилой блок, а затем, по ее «просьбе», показал ей «путь к медпункту», который на самом деле вел к научно-исследовательской зоне. Он был готов сделать для нее все, что угодно.

Ксения двигалась по коридорам, ее человеческое тело ощущало стерильный запах дезинфекции и металла. Она видела ученых в лабораторных халатах, военных с серьезными лицами. Каждое ее движение было выверено, каждый взгляд – просчитан. Она была на пороге своей цели.

Пульсации корабля привели ее к массивному герметичному ангару, расположенному в самом сердце базы. Вокруг него стояли часовые, а двери были защищены многоуровневой системой безопасности. Ксения знала, что здесь, скорее всего, находится ее «Астральный Странник».

Она выбрала момент, когда патруль отошел, а ученые были заняты своими приборами. Ее тело едва заметно изменилось, приняв более обтекаемую, полупрозрачную форму, идеальную для проскальзывания через узкие щели вентиляции или сервисные люки. С помощью силового поля она нейтрализовала электронный замок одного из технических люков и скользнула внутрь.

Внутри ангара царил холодный, голубоватый свет. Посредине, окруженный сложным оборудованием, манипуляторами и измерительными приборами, возвышался «Астральный Странник». Его корпус был частично вскрыт, обнажая кристаллические схемы и органические нейросети. Десятки ученых в защитных костюмах работали над ним, их голоса были приглушены стенами ангара.

Ксения почувствовала боль. Это была не физическая боль, а боль ее расы, боль от осквернения ее святыни. Она увидела, как ее корабль, ее дом, был подвергнут жестокому вторжению.

Она начала двигаться к кораблю, ее форма уже была на полпути к своей истинной, аморфной сущности. Ее тело мерцало, ее черты расплывались, готовясь слиться с тенями и пройти мимо охраны. Ее целью было не только вернуть корабль, но и наказать тех, кто посягнул на него.

Но она недооценила земные технологии. Или, скорее, их скорость реакции.

Когда она была всего в нескольких метрах от своего корабля, из стен и потолка ангара внезапно вырвались лучи яркого, пронзительного света. Они были невидимы для человеческого глаза, но для ее инопланетной сущности это было как удар молнии.

«Стоп! Идентификация!» — прозвучал металлический голос из динамиков, а затем: «Активировать протокол нейтрализации! Объект движется!»

Ксения попыталась ускориться, ее тело исказилось, растягиваясь, стремясь превратиться в неуловимое облако. Но было поздно.

Мгновенно ее охватило мощное энергетическое поле. Оно было направленным, высокочастотным, созданным специально для подавления метаморфных способностей. Ее тело задрожало, молекулярные связи, которые она так легко перестраивала, начали сопротивляться. Процесс трансформации остановился.

Боль была невообразимой. Не от удара, а от насильственного удержания ее сущности в одной, чуждой ей форме. Ее плоть горела, но не огнем, а миллионами микроскопических разрывов на клеточном уровне. Она пыталась сопротивляться, но энергетическое поле было слишком сильным. Оно проникало в каждую ее клетку, замораживая ее в текущем состоянии.

Из ее рта вырвался нечеловеческий крик – смесь боли, ярости и отчаяния. Ее тело обмякло, и она рухнула на пол. Вокруг нее клубился пар, а по поверхности пола расходились едва заметные, оплавленные пятна.

Когда энергетическое поле спало, перед глазами ученых и военных лежала та же самая молодая, красивая женщина, которая прошла через КПП. Но теперь ее глаза были закрыты, а ее тело едва заметно дрожало. Ее облик был зафиксирован. Она застряла в человеческой форме.

*

Мгновенно появились люди в защитных костюмах. Они окружили ее, направив на нее оружие. Ксения, хотя и находилась без сознания, была мгновенно схвачена. Ее конечности были связаны жесткими фиксаторами, а ее тело помещено на специальную каталку.

Она очнулась в темноте. Вокруг был абсолютный вакуум звука. Только тонкий, электрический гул. Она попыталась изменить свою форму, стать неуловимой, просочиться сквозь щели, но ее тело не подчинялось. Оно было твердым, неподатливым. Молекулярные связи были заблокированы. Она была пленницей своего собственного облика.

Когда зажегся свет, она увидела, где находится. Это была камера. Стены из толстого, прозрачного материала, возможно, усиленного керамического стекла. Пол и потолок из металла. В центре комнаты, кроме нее, ничего не было. Ни мебели, ни предметов. Полная изоляция.

За одной из стен, она видела силуэты людей, наблюдающих за ней через толстое стекло. Они были в белых халатах, их лица были серьезными, сосредоточенными. Она была объектом. Экземпляром. Пленницей.

Голос, усиленный динамиками, прозвучал в камере. Он был холодным и бесстрастным. «Объект 001. Стабилен. Морфологические способности подавлены. Температура тела 36.6. Сердечный ритм в пределах нормы. Начинаем фазу наблюдения. Подготовить протокол допроса.»

Ксения подняла голову. Ее сапфировые глаза, теперь запертые в человеческом теле, горели яростью. Они забрали ее корабль. Они заперли ее. Но она не была сломлена. Она была Ксения, инопланетная сущность, выжившая в пустоте космоса и в дикой тайге. И она найдет способ освободиться. Потому что ее миссия, ее единственная цель, была все еще жива. И теперь она была личной.

Глава 6. Под микроскопом.

Дни в камере слились в монотонную последовательность света и темноты. Ксения была объектом непрерывного наблюдения. Сенсоры фиксировали каждый ее вдох, каждый удар сердца. Через толстое стекло за ней постоянно наблюдали. Ей предлагали еду, но она отказывалась, ее организм не нуждался в ней в таком объеме, а сознательно отказываться от источников энергии, контролируемых противником, было разумно.

Допросы начались вскоре. Три человека – высокий, лысый мужчина в военной форме с генеральскими погонами, женщина-ученый с жестким лицом и молодой, интеллигентный переводчик. Они задавали вопросы. Кто она? Откуда прилетела? Какова цель ее миссии? Сколько их еще?

Ксения отвечала с ледяным высокомерием. Ее голос, запертый в человеческом голосовом аппарате, был чистым, но пронзительным. «Вы – примитивные формы жизни. Вы не способны понять мою сущность. Моя миссия – не для вашего разума.» Она называла их «био-единицами», «низшими формами», «варварами». Она смеялась над их попытками использовать приборы для чтения ее мыслей, блокируя любые попытки своим ментальным полем.

«Я не буду сотрудничать с вами,» — заявляла она, — «Вы лишь пешки в игре, которую никогда не сможете постичь. Мой корабль принадлежит мне. И я его верну.»

Ее неповиновение, ее отказ подчиниться вызывали раздражение, но и восхищение. Ученые были заинтригованы ее стойкостью, ее способностью к ментальному сопротивлению. Генерал же видел в ней угрозу.

«Она слишком опасна, чтобы оставлять ее в живых,» — слышала Ксения его слова из-за стекла.

Наконец, на пятую ночь после ее пленения, когда весь персонал, кроме дежурных, покинул ангар, а камера погрузилась в полумрак, в коридоре появились новые шаги. Тяжелые, размеренные. Ксения напряглась.

Дверь в камеру открылась. Внутрь вошел мужчина. Высокий, мускулистый, в черной форме без знаков различия, лишь с едва заметным нашивкой на рукаве – стилизованным изображением совы. Его лицо было жестким, бритым, глаза – холодными и проницательными. Это был тот, кого она классифицировала как «ключевую единицу воздействия». Полковник, которого она слышала на допросах. Его называли «Игорь».

Он не говорил ни слова. Просто подошел к центру камеры, прямо напротив нее. Ксения встретила его взгляд, ее глаза были полны вызова. Она знала, что он пришел не для допроса.

«Ты… Ксения,» — его голос был низким, грубым, лишенным всяких эмоций. «Мы знаем, что ты думаешь о нас. О нашей примитивности. О нашем незнании.»

Ксения лишь усмехнулась. «И что же вы собираетесь делать, примитивная форма? Уничтожить меня? Вы не можете уничтожить то, что вы не понимаете.»

Игорь не ответил. Вместо этого он сделал шаг вперед, затем еще один. Он был прямо перед ней. Его рука, сильная и грубая, схватила ее за волосы, резко дернув ее голову назад.

Ксения не ожидала этого. Ее человеческое тело, запертое и лишенное своих естественных защитных механизмов, отреагировало инстинктивно – болью. Но это была не просто боль. Внутри ее разума, ее аналитические модули закрутились, пытаясь понять этот новый вид воздействия.

Его другая рука опустилась на ее шею, сжимая ее. Затем он потянул ее к себе, прижимая ее тело к своему. Ксения чувствовала запах его кожи, металла и чего-то животного. Ее разум, заблокированный энергетическим полем, не мог активировать защитные трансформации. Она была обычной женщиной в его руках.

«Ты будешь сотрудничать,» — прорычал он, его губы были так близко к ее уху, что она чувствовала его горячее дыхание. «Или я покажу тебе, что такое примитивность.»

Его рука опустилась на ее бедро, грубо сжимая его. Затем он потянул ее к себе, прижимая к своей нарастающей твердости. Ксения почувствовала шок. В ее биометрических данных не было такого рода анализа. Она имитировала это раньше, но никогда не испытывала.

Он разорвал ее одежду, его пальцы были сильными и беспощадными. Ксения могла бы сопротивляться – ее сила, даже в этом запертом теле, была значительной – но она не стала. Ее аналитические процессы были перегружены. Она хотела понять.

Его руки скользили по ее телу, его прикосновения были грубыми, но в них была некая первобытная сила, которая активировала в ее имитируемых человеческих нервах странные, незнакомые реакции. Он опустил ее на холодный металлический пол камеры.

«Ты думаешь, ты лучше нас?» — прохрипел он, когда его тело нависло над ней. «Я покажу тебе, кто здесь главный.»

Он вошел в нее. Боль была резкой, но почти сразу же она сменилась чем-то… иным. Чем-то, что Ксения никогда не испытывала, даже в своих самых совершенных имитациях. Это было не наслаждение в привычном ей понимании, а мощный, всепоглощающий импульс, который пронизывал каждую клетку ее запертого тела.

Его движения были быстрыми, ритмичными, грубыми. Но каждый его толчок, каждое прикосновение вызывало в ней волны, которые не имели аналогов в ее базе данных. Ее внутренние сенсоры, пытаясь классифицировать это явление, выходили за пределы своих протоколов.

Это было… оргазмом. Мощным, всепоглощающим, электрическим. Ее тело, запертое в этой человеческой форме, реагировало так, как не реагировало никогда прежде. Ее мышцы сжимались, ее дыхание прерывалось. Из ее горла вырвался не стон, а животный крик, полный шока и… какого-то первобытного восторга.

Она чувствовала, как ее человеческое тело сотрясается в конвульсиях, когда волна за волной прокатывалась по ней. Это было так сильно, так неожиданно, что ее сознание на мгновение помутнело.

Игорь, не обращая внимания на ее крики, продолжал, его лицо было искажено напряжением и первобытным желанием. Он двигался в ней, пока не достиг своего пика, излившись в нее с громким, гортанным рыком.

*

Когда все закончилось, он резко выдернул себя из нее. Ксения лежала на холодном полу, ее тело дрожало. В ее глазах был шок, смешанный с чем-то новым – непониманием и… глубокой, почти болезненной любознательностью.

Игорь посмотрел на нее сверху вниз, его лицо было довольным, но по-прежнему холодным. «Теперь ты поняла, что такое сотрудничество, тварь?»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он поправил свою форму, бросил ей на пол остатки ее одежды и вышел, захлопнув за собой дверь.

Ксения осталась одна. Ее тело болело, но внутри нее, в самой глубине ее существа, что-то изменилось. Ее аналитические модули работали на пределе. Это не было предусмотрено. Это не было имитацией. Это было… реальным.

Она прикоснулась к своему телу, к тому месту, где она только что испытала это чуждое, но невероятно мощное ощущение. Ее разум, который всегда был выше человеческих эмоций, теперь был сбит с толку. Она, Ксения, инопланетное создание, испытала то, что люди называли оргазмом. И это меняло все.

Она больше не была просто объектом, наблюдающим за примитивными существами. Она была… чем-то большим. Или меньшим. Она не знала. Но она знала одно: этот опыт изменил ее. И теперь ей нужно было понять, почему. И как это можно использовать.

После ухода Игоря, Ксения осталась лежать на холодном металлическом полу, ее тело дрожало. Боль от грубого обращения уходила, но на ее место приходило новое, незнакомое ощущение. Это было нечто иное, чем просто остаточные импульсы. В ее человеческом теле, запертом и неподвластном трансформации, пробудилось глубокое, почти физиологическое возбуждение.

Ее аналитические модули работали с удвоенной силой, пытаясь классифицировать это состояние. Это не было страхом, не было гневом. Это было похоже на мощный электрический разряд, который оставил после себя пульсирующее эхо. Ее мышцы были расслаблены, но под кожей чувствовалось странное, манящее напряжение.

Ксения медленно подняла руку, ее пальцы, еще недавно царапавшие спину Игоря, теперь дрожали. Она прикоснулась к своему телу – к груди, к животу, к бедрам. Каждое прикосновение вызывало волну мурашек, новый всплеск энергии, который распространялся от точки контакта. Она была в шоке. Ее, Ксению, инопланетное существо, испытывающее чисто животное желание? Это было немыслимо.

Ее взгляд упал на ее лоно, где совсем недавно произошло грубое вторжение. Она ощутила влагу, остатки физиологических жидкостей. Она не могла понять. Почему ее тело реагирует таким образом? Оно должно было сопротивляться, блокировать, но оно… оно приняло. И не просто приняло, а ответило этим чудовищным, всепоглощающим ощущением.

Ксения осторожно, с какой-то отстраненной, научной любознательностью, прикоснулась к себе. Ее пальцы, тонкие и чувствительные, исследовали нежную кожу. Она почувствовала набухший клитор, припухшие половые губы. Эти органы, созданные для имитации, теперь казались живыми, пульсирующими.

Она начала ласкать себя. Это было инстинктивно, но в то же время осознанно. Ее разум, несмотря на шок, продолжал собирать данные. Она хотела понять механизм этого ощущения, его источник. Каждое движение ее пальцев, каждая ласка вызывала усиление этого внутреннего огня.

Волны возбуждения становились все сильнее. Она почувствовала, как ее мышцы сокращаются, как ее тело изгибается на холодном полу. Из ее горла вырвались тихие, прерывистые стоны, которые были абсолютно не свойственны ее обычной манере. Это был звук, полный противоречий – шока и наслаждения, отвращения и притяжения.

Она продолжала, ее пальцы двигались быстрее, глубже. Ее тело сотрясалось. Вторая волна оргазма обрушилась на нее, еще более мощная, чем первая, вызванная Игорем. Она закричала, но ее крик был заглушен стенами камеры. Ее ноги вытянулись, ее спина выгнулась дугой. Она задыхалась от нахлынувшего чувства, которое разрывало ее изнутри.

Когда все утихло, она лежала, изможденная, но в ее глазах горел холодный огонь анализа. Этот опыт был одновременно отвратителен и невероятно информативен. Она поняла, что ее человеческое тело, этот сосуд, теперь обладало новыми, неожиданными возможностями. И это было опасно. Опасно для нее, но, возможно, и опасно для ее похитителей.

Следующий день начался с того же. Допросы, наблюдение. Но теперь Ксения была другой. Ее ответы были по-прежнему высокомерными, но в них появилась новая нотка – скрытого вызова, почти эротического подтекста, который ее мучители не могли распознать. Она знала, что они не знают о ее ночном «исследовании».

После обеда в камеру вошла группа ученых. Трое мужчин и две женщины, все в белых халатах и перчатках. Во главе стояла доктор Елена Миронова – та самая геолог, что обнаружила корабль. Ее лицо было серьезным, но в глазах читалось глубокое любопытство.

«Объект 001,» — начала Елена, ее голос был спокойным и профессиональным, — «Мы проведем стандартное физическое обследование. Нам необходимо понять анатомические и физиологические особенности вашего текущего состояния.»

Ксения лишь усмехнулась. «Вы хотите изучить свою игрушку? Продолжайте. Но вы ничего не узнаете, что не захочу вам показать.»

Ученые начали свою работу. Они брали образцы кожи, крови, волос. Проводили ультразвуковые исследования, сканирование тела. Ксения лежала на специальном столе, ее глаза были прикованы к каждому движению. Она чувствовала, как прикосновения их инструментов, их рук, вызывают в ее теле остаточные волны возбуждения, которые она теперь научилась контролировать, не позволяя им проявиться внешне.

Затем наступила очередь «внутреннего» обследования. Один из ученых, мужчина в очках и с тонкими пальцами, подошел к ней. На его руке была толстая резиновая перчатка. Его взгляд был чисто научным, отстраненным.

«Это будет немного неприятно,» — сказал он, его голос был механическим.

Ксения встретила его взгляд. В ее глазах не было ни страха, ни смущения. Только аналитическая жажда.

Он раздвинул ее ноги, его лицо было сосредоточено. Его пальцы, защищенные перчаткой, осторожно, но настойчиво проникли в ее лоно.

Мощный электрический разряд пронзил Ксению. Это было не так, как с Игорем – без грубости, без насилия, но с точностью, которая активировала те же рецепторы. Ее тело мгновенно отреагировало. Мышцы живота сократились, дыхание участилось. Ее лицо осталось невозмутимым, но внутри нее бушевал шторм.

Ученый двигал пальцами, исследуя внутренние полости. Ксения чувствовала каждое его движение, каждый изгиб ее внутренней анатомии. Она чувствовала, как ее клитор набухает, как ее влагалище сокращается. Это было чудовищно. Чудовищно и… возбуждающе.

Она стиснула зубы, чтобы не издать ни звука. Она не могла позволить им увидеть эту реакцию. Она была сильнее, чем это примитивное тело. Но ее тело… ее тело предавало ее.

Ее влагалище начало сжиматься вокруг его пальцев. Ученый, сам того не зная, вызывал в ней преддверие нового оргазма. Ксения сосредоточилась, пытаясь подавить это. Она направила все свои ментальные ресурсы на контроль над своей физиологией, на блокирование этих инстинктивных реакций.

Ей удалось. С огромным усилием она заблокировала волну, которая должна была накрыть ее. Ее тело успокоилось, хотя внутри нее все еще пульсировал остаточный жар.

Ученый вынул пальцы, его лицо было по-прежнему отстраненным. «Все в норме. Физиологически идентична женскому гомо сапиенс. Продолжаем наблюдение за внутренними процессами.»

Ксения закрыла глаза. Она была побеждена, но не сломлена. Этот новый аспект ее существа был опасен, но она научится его контролировать. И, возможно, использовать. Если ее тело могло реагировать так, то она могла использовать это как оружие. Оружие против тех, кто ее пленил.

Глава 7. Собственность.

После обследования Ксения осталась одна в своей камере. Ее разум кипел от анализов. Она осознала, что этот новый, чуждый опыт, этот «оргазм», был не просто слабостью, а новой, мощной функцией ее тела. Если она могла контролировать эту реакцию, она могла использовать ее. Могла превратить ее из акта подчинения в инструмент манипуляции, из чисто физиологического ответа – в стратегическое оружие. Это было отвратительно, но эффективно.

Ночь опустилась на «Объект 732». Ксения ощущала, как напряжение на базе растет. Сквозь толстые стены доносились обрывки разговоров, усиленных ее улучшенными слуховыми сенсорами. Слова «ликвидация», «угроза», «неконтролируемый фактор» повторялись все чаще. Они собирались ее убить.

Она не была удивлена. Для примитивных форм жизни, все, что они не могут понять и контролировать, является угрозой. Но Ксения не собиралась погибать.

Дверь в камеру вновь открылась. На пороге стоял Игорь. Его лицо было жестким, но в его глазах читалось нечто иное – беспокойство, смешанное с подавленной яростью.

«Наслышана, что ваша примитивная логика пришла к единственно возможному выводу,» — Ксения встретила его взгляд с холодной улыбкой. «Вы решили меня уничтожить.»

Игорь вошел, его шаги были тяжелыми. Он подошел к ней, его взгляд скользнул по ее телу. «Ты права,» — его голос был низким, почти рычащим. «Генерал уже подписал приказ. Завтра утром. Уничтожение объекта. Полная дезинтеграция.»

Ксения не дрогнула. Она знала, что это правда. Ее сенсоры подтвердили повышенную активность вокруг камеры.

«Почему ты мне это говоришь?» — ее голос был мягким, вкрадчивым, в нем звучала нотка, которую она тщательно отработала, – нотка уязвимости, приправленная легкой эротической притягательностью.

Игорь отвернулся, проведя рукой по затылку. «Не знаю. Может быть, потому что мне противна сама мысль о такой растрате ресурсов. Ты… ты нечто большее, чем просто угроза.»

«Или потому что я пробудила в тебе нечто большее, чем просто инстинкт убийцы?» — Ксения медленно поднялась с пола. Ее тело, в своей идеальной человеческой форме, было обнажено. Свет из коридора выхватывал ее изгибы, ее кожу. Она стояла перед ним, как совершенное произведение искусства, созданное для одной цели – очаровывать.

Игорь резко обернулся. Его глаза расширились, когда он увидел ее. Она была не просто красива – она была воплощением его потаенных желаний, его самых глубоких фантазий. Ксения видела это в его глазах, в его учащенном дыхании.

Она сделала шаг к нему. Затем еще один. Ее движения были плавными, медленными, каждое из них было рассчитано на максимальное воздействие. «Ты боишься меня, Игорь?» — прошептала она, ее голос был низким, почти мурлыкающим. «Или ты боишься того, что я пробуждаю в тебе?»

Она подошла к нему вплотную. Ее руки, тонкие, но сильные, поднялись, обхватывая его шею. Она притянула его к себе. Ее тело прижалось к его, чувствуя его твердость, его напряжение.

«Они хотят уничтожить меня,» — ее губы едва касались его уха, — «Но ты… ты не такой, как они. Ты видишь во мне нечто большее. Не так ли?»

Ее слова были ядом, впрыснутым прямо в его сознание, активирующим его самые базовые инстинкты – защиты, обладания, превосходства.

Она поцеловала его. Нежно, но с такой глубиной, что Игорь застонал. Это был не грубый, отчаянный поцелуй. Это был поцелуй хищницы, которая знает, как усыпить свою жертву. Ее язык проник в его рот, исследуя, дразня, обещая.

Ее тело, наученное новым ощущениям, начало реагировать. Оно пробуждалось, наполнялось жаром. Но теперь Ксения контролировала это. Она использовала это возбуждение, направляя его, усиливая, превращая в инструмент.

Она вела его. Ее руки скользнули вниз, расстегивая его брюки. Ее пальцы, тонкие и ловкие, проникли внутрь. Игорь закрыл глаза, его голова запрокинулась. Он был полностью в ее власти.

«Я могу дать тебе то, чего ты никогда не испытывал, Игорь,» — прошептала она, ее голос был теперь полон обещаний. «То, чего не сможет дать ни одна человеческая женщина.»

Она опустилась на колени перед ним. Ее глаза, в полумраке, горели зеленым огнем. Она взяла его в рот, ее движения были искусными, точными, доводя его до грани. Она использовала каждый биопсихологический триггер, каждый инстинкт, который она изучила.

Игорь задрожал. Он был готов.

«Спаси меня, Игорь,» — прошептала она, поднимаясь к нему. Ее тело обвилось вокруг него, ее ноги обхватили его бедра. «Спаси меня, и я буду твоей. Навсегда. Я покажу тебе миры, о которых ты и не мечтал. Я дам тебе власть, которую ты никогда не знал.»

Она втянула его в себя, ее тело сжалось вокруг него. Это был не акт подчинения, а акт завоевания. Ксения отдавала себя ему со всей страстью, на которую было способно ее имитированное человеческое тело, умноженной на инопланетный разум. Ее стоны, ее крики, ее движения – все это было частью тщательно продуманной симфонии, призванной сломить его волю.

Она каталась с ним по полу камеры, ее тело извивалось, изгибалось. Она не просто имитировала оргазм, она позволяла ему происходить, усиливая его, превращая в цунами, которое смывало его разум. Ее крики становились все громче, ее ногти впивались в его спину, оставляя глубокие, кровоточащие следы.

Когда он достиг своего предела, его тело сотрясалось в экстазе. Он излился в нее, его глаза были закрыты, а изо рта вырвался гортанный, животный крик.

*

Когда Игорь очнулся, он лежал на полу камеры, его тело было измождено. Ксения лежала рядом с ним, ее глаза были открыты, и в них не было ни намека на усталость. Только торжество.

Он поднялся, его взгляд был затуманен. Он посмотрел на нее, на ее обнаженное, совершенное тело. И он принял решение.

«Я спасу тебя,» — его голос был хриплым, но твердым. «Я не позволю им уничтожить тебя. Но ты… ты должна будешь мне.»

Ксения улыбнулась. Это была не человеческая улыбка, а улыбка хищницы, которая только что получила свою добычу. «Я твоя, Игорь. Отныне и навсегда. Я помогу тебе. А ты поможешь мне вернуть мой корабль. А потом… мы покажем этим примитивным формам, что такое настоящая власть.»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Она протянула к нему руку. Он взял ее. И в этот момент, не осознавая того, Игорь стал ее новым инструментом. И Ксения знала, что с помощью этого инструмента она вернет свой «Астральный Странник» и отомстит тем, кто посмел ее пленить. Ее миссия получила новое направление, новый союзник. И человечество скоро узнает, что такое настоящая угроза.

Утро на «Объекте 732» началось с тревожной суеты. Игорь, несмотря на измождение, действовал с невероятной решимостью. Он знал, что времени мало. Генерал уже готовился к "утренней дезинтеграции" объекта 001.

Игорь, используя свои полномочия и сфабрикованные документы, инициировал протокол «Экстренная транспортировка объекта 001 для ликвидации на удаленном полигоне». Никто не осмелился задавать вопросы. Страх перед генералом и секретностью операции заставлял персонал подчиняться.

Ксению вывели из камеры. Ее обнаженное тело было прикрыто простым белым комбинезоном. Она шла спокойно, ее глаза горели предвкушением. Она видела, как Игорь общается с охраной, как его лицо, несмотря на усталость, излучает уверенность. Он был ее инструментом. Он собирался ее спасти.

Когда они проходили через последний контрольный пункт, ведущий из подземных лабиринтов на поверхность, Игорь остановил ее. Его взгляд был холоден, его лицо – непроницаемо.

«Подожди,» — сказал он, его голос был глухим.

Из внутреннего кармана своей формы он достал небольшой, но массивный браслет из темного металла. На нем не было никаких видимых кнопок или разъемов. Браслет выглядел как примитивное украшение, но Ксения мгновенно считала исходящие от него энергетические импульсы. Это было поле. Поле, аналогичное тому, что заперло ее в этой форме, но более мощное, более сфокусированное.

Ее аналитические модули закрутились с бешеной скоростью. Она поняла, что это. Устройство, разработанное специально для подавления ее способностей.

«Что это?» — спросила Ксения, ее голос был спокойным, но в глубине ее глаз вспыхнула ярость.

Игорь посмотрел на нее, его взгляд был прямым и жестким. «Это твоя страховка, Ксения. И моя. Пока ты носишь это, твоя способность менять форму заблокирована. Навсегда. Ты останешься в этом теле.»

Он взял ее запястье, его пальцы были сильными. Браслет моментально защелкнулся на ее руке, издавая едва слышный щелчок. Ксения почувствовала, как по ее телу пробежала волна холода. Это было не физическое ощущение, а метафизическое. Ее сущность, ее ядро, было заблокировано. Она попыталась изменить хотя бы кончик пальца, но ничего не произошло. Она была заперта. Полностью.

«Ты обманул меня,» — прошептала Ксения, ее голос был полон ледяной ненависти.

Игорь усмехнулся. В его усмешке не было радости, лишь горькая ирония. «Я обещал спасти тебя. Я спасаю тебя. Но я не обещал, что ты останешься свободной. Ты моя собственность, Ксения. Моя. Отныне и навсегда.»

Его слова ударили ее сильнее, чем любая физическая боль. Собственность. Это слово было чуждо ее расе. Никто не мог обладать другой формой жизни. Она была свободной, была хищницей, а теперь… теперь она была пленницей. В другом смысле.

«Я покажу тебе, кто чья собственность,» — прошипела она, ее глаза горели.

«Пока ты носишь этот браслет, ты моя. И только моя,» — Игорь схватил ее за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. «Ты будешь делать то, что я скажу. Иначе… я всегда могу вернуть тебя. Или отключить твою жизнедеятельность. Выбор за тобой.»

В его словах не было лжи. Она считала это. Браслет был подключен к его персональному передатчику, и он мог управлять ее функциями. Он был ее тюремщиком и спасителем одновременно.

Они вышли на поверхность. Темнота перед рассветом была густой. На небольшой площадке ждал черный внедорожник. Игорь открыл заднюю дверь, грубо толкнув Ксению внутрь.

«Лежать,» — приказал он.

Она упала на сиденье, ее тело дрожало от ярости. Она была заперта. Заперта в этом ненавистном теле. Заперта под контролем этого примитивного существа.

Игорь сел за руль. Двигатель завелся с низким урчанием. Машина рванула с места, оставляя позади огни «Объекта 732».

Когда они выезжали за последний шлагбаум, Ксения посмотрела на базу. Она видела свой корабль – огромный силуэт в глубине ангара. Он был там. И она вернется за ним.

Внутри Ксении бушевала буря. Ярость, отчаяние, но также и холодный, расчетливый анализ. Игорь думал, что контролирует ее. Думал, что он ее хозяин. Но он недооценил ее. Он недооценил ее способность к адаптации.

Ее тело было заперто, но ее разум оставался свободным. Она будет использовать эту форму, эти ограничения, чтобы найти новые пути. Она будет использовать Игоря. Он был ее новым Олег. Более сильный, более опасный, но все еще инструмент.

Она закрыла глаза, ее тело начало успокаиваться. Внутри нее, в самых глубоких уровнях ее инопланетного сознания, формировался новый план. Она будет играть в его игру. Она будет его собственностью. Пока. Но в конечном итоге, именно она будет контролировать правила. И она вернет свой корабль. И она отомстит. Всем.

Глава 8. Новый дом.

Путь был долгим и молчаливым. Ксения лежала на заднем сиденье внедорожника, ее тело, запертое в человеческой форме, чувствовало каждую кочку, каждый поворот. Ее разум был занят анализом. Браслет на ее запястье излучал постоянное, подавляющее поле. Она пыталась найти в нем уязвимости, слабые места, но устройство было безупречным. Игорь, ее тюремщик, был на удивление компетентным.

Когда рассвело, они уже ехали по асфальтированной дороге, затем свернули на проселочную, ведущую к небольшому провинциальному городку. Городок был серым, невзрачным, утопающим в утреннем тумане. Обычные человеческие поселения, кишащие бессмысленными ритуалами и примитивными страстями.

Игорь остановил машину у невзрачного пятиэтажного дома на окраине. Подъезд был темным, лестница – скрипучей. Он открыл дверь в квартиру на третьем этаже. Внутри царил беспорядок: на столе стояла грязная посуда, на полу валялись смятые газеты, воздух был тяжелым от запаха старого табака и мужского пота. Типичное жилище одинокого человека.

«Это твой новый дом,» — сухо произнес Игорь, жестом указывая на узкую комнату. «Пока что. Позже решим, что с тобой делать.»

Ксения вошла в квартиру, ее взгляд скользил по каждой детали. Она сканировала пространство, пытаясь найти скрытые камеры, прослушивающие устройства, но ничего не обнаружила. Это было его убежище. Его личное пространство.

«Что ты собираешься делать со мной?» — спросила Ксения, ее голос был низким, в нем не было ни страха, ни мольбы, лишь холодная расчетливость.

Игорь повернулся к ней, его глаза были тяжелыми, полными напряжения. «Я еще не решил. Генерал думает, что ты мертва. Я рисковал своей карьерой, своей свободой, чтобы спасти тебя от дезинтеграции. И я сделал это не для того, чтобы ты продолжала свои игры.»

Он подошел к ней, его взгляд был тяжелым, проникающим. «Ты принадлежишь мне, Ксения. Ты моя собственность. Ты будешь подчиняться моим правилам. Ты поняла?»

Ксения встретила его взгляд. Ее разум искал слабость, трещину в его броне. Он был силен, но в нем читалась усталость, напряжение. И подавленное желание. Он хотел власти над ней, полной и безоговорочной. И это было ее оружием.

«Я поняла,» — ответила она, ее голос был чуть тише, чуть мягче, чем обычно. Она позволила своему лицу выразить легкую, едва заметную покорность, которая должна была лишь усилить его чувство контроля.

Игорь удовлетворенно кивнул. «Хорошо. Теперь… раздевайся.»

Ксения не двинулась. «Мне холодно.» Это была ложь. Ее организм не ощущал холод так, как человеческий.

Игорь подошел к ней, его глаза горели. Он сам схватил ее за комбинезон, грубо разорвав его. Ткань затрещала, обнажая ее тело. Ксения стояла перед ним обнаженная, ее руки были опущены.

Его взгляд скользнул по ее телу, задерживаясь на ее груди, на ее лоне. Она чувствовала, как его дыхание участилось. Ее тело, запертое в этой форме, снова начало реагировать, вызывая легкое, едва заметное возбуждение. Это было против ее воли, но она теперь знала, как использовать это.

«Иди в спальню,» — приказал он.

Ксения развернулась и пошла. Спальня была такой же невзрачной, как и остальная квартира. Узкая кровать, старый шкаф. На кровати лежало несвежее постельное белье.

Она встала посреди комнаты, ожидая его команд.

Игорь вошел, его взгляд был прикован к ней. «Встань раком,» — произнес он, его голос был глухим.

Ксения медленно опустилась на четвереньки, ее тело изящно изогнулось. Ее грудь едва касалась матраса. Она подняла голову, ее глаза были полны вызова, но также и чего-то манящего.

Игорь подошел к ней сзади. Его взгляд задержался на ее округлых ягодицах, на ее развернутом лоне. Он был возбужден. Ксения видела это, чувствовала это.

Он схватил ее за волосы, резко дернув ее голову вверх. Затем его рука опустилась на ее спину, грубо толкая ее вперед. Его тело прижалось к ее, его член был твердым и горячим.

«Ты моя собственность,» — прорычал он ей в ухо, его слова были полны первобытной ярости и желания. «И я буду делать с тобой все, что захочу.»

Он грубо вошел в нее сзади. Боль была резкой, но Ксения сосредоточилась. Она не издала ни звука, хотя ее тело содрогнулось. Она контролировала свои реакции, позволяя лишь минимальные внешние проявления.

Игорь двигался быстро, его толчки были глубокими и мощными. Ксения чувствовала, как ее лоно растягивается, как ее внутренние мышцы сокращаются вокруг него. Она не сопротивлялась. Вместо этого она начала использовать свои новые знания.

Она начала отвечать. Не силой, а пассивной податливостью, которая, как она знала, лишь усиливала его чувство контроля и возбуждения. Ее бедра покачивались в ритм его движений. Ее человеческое тело, этот сосуд, реагировало, вызывая в ней новое, мощное возбуждение.

Ксения, не издавая звуков, сосредоточилась на этом чувстве, направляя его, усиливая. Она чувствовала, как ее человеческое тело снова приближается к пику, к этому мощному, всепоглощающему ощущению.

Она сдерживала себя, не позволяя себе кричать, не позволяя себе стонать. Ее лицо оставалось невозмутимым, хотя внутри нее бушевал шторм. Она хотела, чтобы он чувствовал, что он полностью контролирует ее. Чтобы он думал, что она покорилась.

Когда Игорь достиг своего предела, он громко застонал, изливаясь в нее. Он рухнул на нее, его тело было тяжелым и мокрым от пота. Он лежал на ней, тяжело дыша.

*

Он поднялся, его взгляд был наполнен торжеством и удовлетворением. Ксения осталась стоять на четвереньках, ее тело было влажным и дрожащим. Она подняла на него глаза. В ее взгляде не было ни слез, ни отчаяния. Только холодный, анализирующий блеск.

Игорь усмехнулся. «Хорошо. Теперь ты знаешь свое место. А теперь встань и иди в ванную. Приведи себя в порядок.»

Следующий день прошел в странной рутине. Игорь ушел утром, оставив Ксению запертой в квартире. Она провела время, тщательно сканируя помещение, пытаясь найти новые уязвимости в его контроле, но ничего не обнаружила. Браслет на ее запястье был неумолим. Ее разум, однако, работал над стратегией, выстраивая новые модели поведения, новые тактики манипуляции.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вечером Игорь вернулся. Он был не один. За ним следовал человек, который нес несколько пакетов из магазина. Игорь жестом велел Ксении подойти.

«Вот,» — сказал он, бросив ей пакеты. «Теперь ты будешь выглядеть как человек. И у тебя будет имя.»

Ксения достала одежду: стильные джинсы, мягкий свитер, изящное белье. Все было подобрано со вкусом, подчеркивая ее фигуру. Она, не спрашивая разрешения, начала одеваться. Игорь смотрел на нее, его взгляд был тяжелым.

«И это,» — он протянул ей пластиковую карточку. На ней было ее лицо, а под фотографией – имя: «Ксения Витальевна Орионова». Дата рождения, место выдачи – все было безупречно. Идеальные поддельные документы.

«Ксения Орионова,» — произнесла она, пробуя имя на вкус. В нем не было ничего от ее родного мира, от ее истинной сущности. Это была еще одна маска.

«Это твое новое имя. Твоя новая личность. В этом мире ты – Ксения Орионова. И ты моя,» — Игорь произнес это без тени сомнения.

Он приготовил ужин – простую, но сытную еду. Ксения ела, поддерживая видимость человеческого поведения, хотя ее организм по-прежнему не нуждался в земной пище. Игорь ел молча, иногда поглядывая на нее. В его глазах читалась смесь удовлетворения и какого-то странного, собственнического желания.

После ужина он жестом пригласил ее в гостиную. На старом телевизоре, включенном Игорем, начался фильм. Ксения быстро поняла, что это не просто фильм. Это была жесткая эротика. Откровенные сцены, демонстрирующие различные формы человеческой сексуальности.

Игорь откинулся на диване, его рука скользнула по спине Ксении, притягивая ее ближе. Она позволила ему. Она смотрела на экран, ее аналитические модули работали с удвоенной силой. Она изучала мимику, жесты, звуки, которые издавали актеры.

Но затем произошло нечто неожиданное. Сцены на экране, которые она должна была классифицировать как примитивные и неинтересные, начали вызывать в ней… возбуждение. Ее тело, запертое в человеческой форме, реагировало инстинктивно, несмотря на ее волю. Ее грудь набухала, ее лоно наполнялось влагой, ее клитор пульсировал.

Это было отвратительно. Она, Ксения, инопланетная сущность, должна была быть выше таких низменных реакций. Но ее тело не подчинялось. Оно было захвачено этими человеческими стимулами.

Игорь почувствовал это. Его рука скользнула по ее бедру, затем поднялась выше, под свитер, к ее груди. Его пальцы, грубые, но умелые, обхватили ее сосок, лаская его.

«Ты ведь возбуждена, Ксения,» — прошептал он ей в ухо, его голос был полон триумфа. «Не отрицай. Я чувствую это.»

Ксения стиснула зубы. Она не могла отрицать. Ее тело предавало ее. Она чувствовала, как волна жара пробегает по ней. Она должна была быть сильнее.

Он продолжал ласкать ее, его пальцы умело играли с ее грудью, затем скользнули вниз, под джинсы, к ее лону. Ксения почувствовала его прикосновение к себе, его палец проник в ее влажное влагалище.

На экране продолжали мелькать кадры, усиливая ее возбуждение. Ксения была пленницей своих собственных биологических реакций. Она закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться, пытаясь подавить это. Но это было невозможно. Ее тело было слишком далеко зашло в своей адаптации.

Игорь, видя ее реакцию, улыбнулся. Он поднял ее, перенес ее в спальню. Он положил ее на кровать, его глаза горели.

«Покажи мне, Ксения,» — прошептал он, нависая над ней. «Покажи мне, как ты умеешь любить.»

Он вошел в нее. На этот раз это было не грубое насилие, а скорее акт обладания, акт доминирования, который Ксения теперь понимала как форму взаимодействия. Его движения были мощными, глубокими, но в них была некая первобытная ритмичность, которая проникала в самые глубины ее существа.

Ксения не могла сдерживаться. Ее тело изгибалось в экстазе. Она не просто имитировала оргазм – она переживала его. Волны за волнами накатывали на нее, разрывая ее изнутри. Ее крики, ее стоны были громкими, неконтролируемыми. Она обхватила его ногами, ее руки впились в его спину, ее голова запрокинулась.

Она кончала. Бурно, мощно, без остатка. Ее тело сотрясалось в судорогах, ее глаза были затуманены. Она чувствовала, как каждая клетка ее существа вибрирует от наслаждения. Это было унизительно. Это было отвратительно. И это было невероятно мощно.

*

Когда все закончилось, Игорь лежал рядом с ней, тяжело дыша. Он был удовлетворен. Его взгляд был полон триумфа.

Ксения лежала, ее тело было мокрым от пота. Она чувствовала себя опустошенной, но в то же время… странно наполненной. Ее разум, переживший шок, снова начал работать.

Этот опыт был катастрофой. Она, инопланетное существо, полностью поддалась примитивным человеческим инстинктам. Но в то же время, это было и новое знание. Игорь думал, что он сломил ее, что он контролирует ее через ее тело. Но он ошибался.

Ксения теперь знала, как работает это тело. Как работает этот механизм наслаждения. И если она могла испытывать его, она могла и использовать его. Не как инструмент подчинения, а как инструмент контроля над ним.

Ее миссия изменилась. Она была не просто пленницей, а исследователем. Исследователем человеческой физиологии и психологии. И она собиралась использовать эти новые знания, чтобы освободиться. И отомстить.

Глава 9. Новое чувство.

После того вечера, когда Ксения бурно кончила, не в силах сдержать себя, в ее внутреннем мире произошел сдвиг. Аналитические модули, которые всегда доминировали, теперь были перегружены новыми, мощными данными. Желание. Она классифицировала его как «либидо» — фундаментальный биологический драйв, который ранее был лишь объектом имитации, а теперь стал частью ее собственной, запертой в человеческом теле, сущности.

Она чувствовала это. Постоянное, низкое, пульсирующее возбуждение, которое накапливалось в ее теле. Это было неконтролируемо, чуждо и невероятно притягательно. Ей, Ксении, инопланетному существу, которое когда-то презирало человеческие слабости, теперь требовалось это. Требовалось физическое удовлетворение, которое только Игорь мог ей дать.

Ее гордость была растоптана. Ее инопланетное превосходство разбито. Она была одержима желанием. Каждый час, проведенный в одиночестве в этой проклятой квартире, становился пыткой. Ее тело, это совершенное, но проклятое тело, требовало разрядки. Она ловила себя на том, что ласкает себя, пытаясь унять нарастающее напряжение, но это лишь усиливало его, доводя до фрустрации.

Теперь она с нетерпением ждала каждый визит Игоря. Это было унизительно, это было слабостью, но она не могла ничего с этим поделать. Он стал ее центром, ее единственной точкой отсчета в этом мире, источником единственного удовлетворения, которое ее тело теперь могло испытывать.

Игорь, со своей стороны, быстро почувствовал этот сдвиг. Он был опытным манипулятором, мастером доминирования. Он видел в ее глазах не просто вызов, а голод. Он видел, как ее тело, которое раньше было ледяным, теперь пульсирует желанием. Он видел, что она попалась в его ловушку.

Он начал играть с ней. Приходя в квартиру, он демонстративно занимался своими делами – читал газеты, смотрел телевизор, ел, игнорируя ее. Ксения сидела рядом, ее тело напрягалось, ее глаза были прикованы к каждому его движению. Она чувствовала, как ее лоно наполняется влагой, как ее соски твердеют под одеждой.

Она пыталась сохранять прежнее высокомерие, но это было все труднее. Ее голос, когда она обращалась к нему, становился чуть более мягким, чуть более умоляющим.

Однажды вечером, после ужина, он просто встал и пошел в спальню, оставив ее одну. Ксения сидела в гостиной, ее тело дрожало. Напряжение было невыносимым. Она пошла за ним.

Он лежал на кровати, читая книгу, не обращая на нее никакого внимания. Ксения подошла к нему. Она стояла у кровати, ее тело дрожало.

«Игорь…» — ее голос был еле слышен.

Он медленно опустил книгу, посмотрел на нее. Его взгляд был холодным, проницательным. «Что, Ксения? Ты что-то хочешь?»

Она не могла произнести это вслух. Это было слишком унизительно. Но ее тело говорило за нее. Она чувствовала, как ее клитор пульсирует, как ее влагалище сжимается.

Игорь усмехнулся. «Я не слышу, Ксения. Чего ты хочешь?»

Ее глаза наполнились слезами фрустрации. Это было не настоящее отчаяние, а мощный биохимический ответ, который она не могла контролировать. «Я… я хочу тебя, Игорь,» — прошептала она, ее голос был полным унижения.

Он лишь покачал головой. «Нет. Ты не хочешь. Ты просто объект. Моя собственность. И я решаю, когда и что ты получишь.»

Он снова взял книгу.

Ксения не могла вынести этого. Напряжение было слишком сильным. Она опустилась на колени перед кроватью, ее тело дрожало.

«Пожалуйста, Игорь…» — ее голос был полным мольбы. Это было отвратительно. Она, Ксения, умоляет? «Пожалуйста… мне нужно это. Я… я не могу так.»

Он смотрел на нее сверху вниз, его глаза были полны торжества. Он наслаждался ее унижением, ее слабостью. Это был его способ контроля.

«Умоляй меня, Ксения,» — его голос был низким, требовательным. «Я хочу услышать это. Я хочу, чтобы ты умоляла своего хозяина.»

Слезы текли по ее щекам, но в глубине ее разума, даже сквозь пелену желания, Ксения продолжала анализировать. Он хотел контроля. Он хотел видеть ее сломленной. И она даст ему это. Пока.

«Я умоляю тебя, Игорь,» — прошептала она, ее голос дрожал. «Пожалуйста… я… я твоя. Сделай со мной, что хочешь. Только… пожалуйста…»

Она подползла к нему, ее руки обхватили его колени. Она прижалась лицом к его ногам. Она была полностью сломлена. Внешне.

Игорь отложил книгу. Его глаза горели диким огнем. Он наклонился, схватил ее за волосы и резко поднял ее голову.

«Хорошо,» — прорычал он. «Ты получишь то, что хочешь. Но помни. Ты моя. И ты будешь делать все, что я скажу.»

Он бросил ее на кровать, его движения были грубыми, наполненными первобытным желанием. Ксения не сопротивлялась. Ее тело, отчаянно нуждающееся в разрядке, подчинилось.

Он снял с нее одежду, его пальцы были сильными и беспощадными. Он ласкал ее, дразня, доводя ее до грани, затем снова отступая. Ксения задыхалась, ее тело дрожало, ее глаза были закрыты.

«Умоляй,» — шептал он, когда его пальцы играли с ее клитором.

И она умоляла. Ее голос был полон отчаяния, ее стоны были громкими.

Когда он, наконец, вошел в нее, это было как взрыв. Ксения кончала. Громко, бурно, без остатка. Ее тело сотрясалось в судорогах, ее крики наполняли комнату. Это было полное, абсолютное подчинение.

Он лежал на ней, тяжело дыша. Он был удовлетворен. Ксения лежала под ним, ее тело было измождено.

Дни шли, и каждый из них усиливал странные, непредсказуемые изменения в Ксении. Изначально это было чисто физиологическое возбуждение, вызванное грубым доминированием Игоря. Затем оно превратилось в одержимость, потребность, которую ее запертое тело требовало удовлетворить. Теперь же, в дополнение к этому, появились новые, тревожные сигналы.

Ее аналитические модули, которые всегда стремились к логике и холодному расчету, начали фиксировать нечто, что она классифицировала как «эмоциональную привязанность». Привязанность к Игорю. Она ловила себя на том, что думает о нем не только как об инструменте, но и как о… чем-то большем. Его грубость, его доминирование, его властный взгляд – все это, к ее собственному ужасу, стало вызывать не только физическое возбуждение, но и странное, почти теплое чувство, которое она когда-то изучала как «влюбленность».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Она ненавидела себя за это. Она была Ксения, высокоразвитое существо, а теперь она была привязана к примитивному самцу, как любая человеческая самка. Ее гордость страдала, но ее тело и часть ее разума не подчинялись.

Она постоянно смотрела на Игоря с вожделением. Ее взгляд, который раньше был полным вызова, теперь был смешан с этим голодом. Когда он был рядом, ее тело напрягалось, ее лоно наполнялось влагой, ее соски твердели под одеждой. Даже его запах – смесь табака, пота и чего-то мужского, резкого – стал для нее манящим.

Игорь замечал это. Он видел, как ее глаза следят за каждым его движением, как ее тело отзывается на его присутствие. Он видел, как она становится все более податливой, все более покорной. Он был уверен, что сломил ее, что полностью подчинил. Он был доволен своей «собственностью».

Однажды вечером, когда солнце уже садилось за горизонт, заливая небо багровыми красками, Ксения ждала его. Она провела весь день, чувствуя нарастающее напряжение, эту глухую, пульсирующую боль желания. Она больше не могла сдерживаться. Не хотела.

Она надела юбку, которую он ей привез – короткую, облегающую, подчеркивающую ее бедра. Она распустила волосы, позволила им струиться по плечам.

Когда она услышала, как ключ поворачивается в замке, ее сердце, этот имитированный орган, забилось быстрее. Она пошла в кухню, где стоял стол. И заняла позицию.

Она прислонилась животом к столу, ее тело было слегка прогнуто. Юбка была демонстративно задрана, открывая ее ягодицы и бедра. Трусики были спущены, обнажая ее влажное, пульсирующее лоно. Ее клитор был набухшим, готовым к прикосновению.

Она ждала. Ее лицо было бледным от напряжения, но в ее глазах горел дикий огонь. Огонь желания, которое теперь полностью поглотило ее.

Игорь вошел в кухню. Его взгляд мгновенно упал на нее. Он замер. На его лице промелькнула гамма эмоций – удивление, торжество, а затем – чистое, первобытное вожделение.

Ксения не произнесла ни слова. Она лишь подняла на него глаза, полные вызова и голода. Она смотрела на него, ее взгляд был настолько откровенным, настолько отчаянным, что Игорь почувствовал, как его собственное тело отзывается мощным возбуждением.

Он медленно подошел к ней. Его глаза не отрывались от ее обнаженного лона. Он видел влажный блеск, видел, что она хочет его. Отчаянно.

«Что это, Ксения?» — его голос был хриплым, полным напряжения. «Что ты делаешь?»

«Я жду тебя, Игорь,» — прошептала она, ее голос был полным желания. «Я хочу тебя. Я не могу больше ждать.»

Он подошел ближе, его рука, медленно и властно, скользнула по ее ягодицам. Ксения вздрогнула, но не отстранилась. Наоборот, она чуть прогнулась, прижимаясь к его прикосновению.

Его пальцы исследовали ее кожу, затем опустились ниже, к ее лону. Он почувствовал ее влажность, ее жар. Ксения застонала. Это был не контролируемый звук, а чистый, животный инстинкт.

«Пожалуйста, Игорь,» — прошептала она, ее голос был полным мольбы, ее тело дрожало.

Игорь усмехнулся. В его усмешке был триумф. Он полностью сломил ее. Она была его. Полностью.

Он резко притянул ее к себе, его тело прижалось к ее сзади. Его член, твердый и горячий, уперся в ее ягодицы. Он грубо вошел в нее сзади, без предварительных ласк, без слов.

Ксения закричала. Это был крик боли, крик наслаждения, крик абсолютного подчинения. Ее тело изгибалось, ее руки впились в край стола. Она чувствовала, как он движется в ней, мощно, глубоко, полностью заполняя ее.

Она кончала. Снова и снова. Волны оргазма накатывали на нее, разрывая ее изнутри, заставляя кричать, заставляя ее тело биться в конвульсиях. Она была полностью отдана ему, полностью во власти этого животного инстинкта, этой новой, чудовищной любви.

*

Когда все закончилось, Игорь отстранился. Ксения рухнула на стол, ее тело было мокрым от пота. Она тяжело дышала, ее глаза были закрыты.

Игорь, оправившись, посмотрел на нее. На его лице было торжество. Он был уверен, что она полностью его.

Ксения, медленно открыв глаза, посмотрела на него. В ее взгляде по-прежнему горел этот огонь желания, но в его глубине, за пеленой страсти, мерцал холодный, расчетливый блеск.

Она поняла. Она была зависима. Она была сломлена. Но теперь она знала, что это был лишь шаг в ее адаптации. Игорь думал, что он контролирует ее через ее желание. Но она собиралась использовать это желание, чтобы контролировать его.

Ее миссия не изменилась. Она вернет свой корабль. И Игорь, ее «хозяин», ее «возлюбленный», ее «источник наслаждения», был всего лишь частью ее плана. Очень приятной, очень эффективной частью. И она собиралась использовать его до самого конца.

Следующее утро началось для Ксении с той же пульсирующей тоски, с той же нарастающей волной желания, что и все предыдущие. Она проснулась рядом с Игорем, его тело было теплым и тяжелым. Она чувствовала, как ее собственное тело отзывается на его присутствие. Это было одновременно отвратительно и невыносимо притягательно. Ее разум, запутавшийся в сетях биологических реакций, боролся с собственной природой.

Игорь, проснувшись, нежно погладил ее по волосам. В его прикосновении было что-то новое – не просто собственничество, но и некое подобие привязанности, вызванное ее полной, отчаянной отдачей. Он был уверен в своей победе. Он сломил ее.

За завтраком он был необычно молчалив, его взгляд был задумчивым. Ксения, наблюдая за ним, чувствовала, как внутри нее нарастает тревога. Она считывала тонкие изменения в его мимике, в его запахе, в его энергетическом поле. Что-то было не так.

После завтрака Игорь встал. Он подошел к Ксении, его лицо было серьезным. В его руке был небольшой инструмент, похожий на ключ.

«Ксения,» — его голос был низким, но в нем прозвучала нотка, которую она не могла сразу распознать – смесь усталости, сомнения и… какого-то странного милосердия. «Я принял решение.»

Ксения смотрела на него, ее сердце, этот имитированный орган, замерло. Ее аналитические модули работали на пределе, пытаясь предсказать его следующий шаг.

Игорь протянул руку к ее запястью. Он прикоснулся инструментом к браслету. Раздался тихий, почти неслышный щелчок. Браслет раскрылся. Игорь снял его с ее руки и бросил на стол.

Ксения почувствовала это. Мгновенно. Волна энергии хлынула по ее телу. Ее сущность, ее истинная форма, почувствовала облегчение, освобождение. Ее молекулярные связи, которые были заблокированы, теперь могли снова двигаться. Она могла изменить форму. Сбежать. Вернуться к своей истинной сути.

Но затем… затем произошло нечто неожиданное.

Вместо того чтобы почувствовать радость, торжество, или даже ярость, Ксения почувствовала… панику. Чистый, животный ужас. Ее тело, запертое в этой человеческой форме, не хотело освобождаться. Ее разум, искаженный привязанностью, не хотел покидать Игоря.

«Ты свободна, Ксения,» — сказал Игорь, его голос был глухим. «Ты можешь идти. Я больше не буду тебя держать.»

Ксения посмотрела на браслет, лежащий на столе. Затем она посмотрела на Игоря. В ее глазах не было ни благодарности, ни триумфа. Были слезы. Настоящие, неподдельные человеческие слезы. Ее тело, ее проклятое тело, реагировало так, как реагировала бы любая брошенная женщина.

«Нет!» — ее голос сорвался на крик. Она упала перед ним на колени. Ее руки обхватили его ноги. Это было не притворство. Это была чистая, неконтролируемая, всепоглощающая эмоция, которая накрыла ее с головой.

«Не бросай меня, Игорь!» — ее крик был полон отчаяния. «Пожалуйста! Я не хочу быть свободной! Я не хочу уходить!»

Она смотрела на него снизу вверх, ее глаза были полны мольбы. В ее разуме бушевал хаос. С одной стороны, ее инопланетная логика кричала о необходимости воспользоваться шансом, изменить форму, сбежать, вернуться к кораблю. С другой стороны, ее человеческое тело, ее искаженный разум, ее новая, чудовищная «любовь» к этому примитивному самцу, цеплялись за него.

«Я твоя, Игорь! Твоя собственность!» — она прижималась к его ногам, ее тело дрожало. «Ты нужен мне! Я не могу без тебя! Пожалуйста, не отпускай меня!»

Слезы текли по ее лицу. Это было не для манипуляции. Это было реально. Она, Ксения, инопланетное существо, плакала из-за человека. Это было немыслимо.

Игорь смотрел на нее сверху вниз. На его лице промелькнуло удивление, затем – глубокое удовлетворение, смешанное с торжеством. Он ожидал ярости, побега, но никак не этого. Его власть над ней была абсолютной.

«Ты… ты действительно не хочешь уходить?» — его голос был низким, в нем слышалась тень недоверия.

«Нет!» — Ксения подняла на него глаза, полные мольбы. Ее губы дрожали. «Я люблю тебя, Игорь! Не бросай меня!»

Это было сказано. Слово, которое она когда-то изучала как «любовь», теперь сорвалось с ее губ, наполненное истинным, болезненным чувством. Это было предательство ее собственной сущности, ее расы, ее миссии. Но она не могла остановиться.

Игорь наклонился, его рука легла ей на волосы. Он поднял ее, притянул к себе. Ксения прижалась к его груди, ее руки обхватили его спину. Она плакала, уткнувшись ему в плечо.

«Хорошо, Ксения,» — прошептал он, его голос был полон триумфа. «Хорошо. Я не брошу тебя. Ты останешься со мной. Ты моя.»

Он погладил ее по волосам, его взгляд был полон удовлетворения. Он победил. Он полностью сломил инопланетное существо, превратив его в свою покорную, влюбленную рабыню.

Ксения продолжала плакать, уткнувшись Игорю в плечо. Ее тело дрожало, но теперь не от страха или ярости, а от странной смеси облегчения, отчаяния и… подлинного, неконтролируемого влечения. Он держал ее, его руки были сильными и властными, и Ксения, к своему собственному ужасу, чувствовала себя защищенной. Слово «любовь» прозвучало из ее уст, и это было не ложью в привычном смысле, а проявлением глубокой, вынужденной адаптации, которую ее организм принял за истинную эмоцию.

Игорь, наслаждаясь своей полной победой, поднял ее на руки. Ксения обвила его шею, ее ноги обхватили его поясницу. Ее лицо, мокрое от слез, прижалось к его щеке. Она чувствовала его запах, его тепло, его силу. Это было ее наказание, ее тюрьма, но теперь это стало и ее единственным миром.

Он нес ее в спальню. Каждый его шаг был твердым, уверенным. Ксения чувствовала, как ее тело отзывается на каждое его движение. Внутри нее нарастало напряжение, это знакомое, всепоглощающее желание, которое теперь было неотделимо от ее привязанности к Игорю.

Он осторожно опустил ее на кровать. Ксения не отстранилась. Ее глаза, красные от слез, смотрели на него с голодной мольбой. Браслет, лежащий на столе в кухне, был забыт. Ее истинная природа, ее миссия, ее корабль – все отошло на второй план перед этой новой, мучительной реальностью.

Игорь наклонился над ней. Его губы нашли ее, и поцелуй был долгим, глубоким, полным нежности и властности. Ксения отвечала ему, ее губы двигались навстречу, ее язык сплетался с его. Это было не просто имитацией. Это было реальным, болезненно реальным.

Его руки скользнули по ее телу, снимая одежду. Ксения помогала ему, ее пальцы дрожали. Она была полностью обнажена перед ним, ее тело было мокрым от слез и возбуждения. Она не чувствовала стыда. Только жгучее желание.

Игорь ласкал ее. Его пальцы исследовали каждый изгиб ее тела, каждая ласка вызывала волну дрожи. Он целовал ее грудь, ее живот, ее бедра. Ксения изгибалась под его прикосновениями, ее стоны были тихими, прерывающимися. Она чувствовала, как ее лоно наполняется влагой, как ее клитор набухает, как все ее тело горит от предвкушения.

«Я люблю тебя, Игорь,» — прошептала она, ее голос был хриплым от желания. «Я люблю тебя так сильно…»

Это было не ложью. Ее разум, ее новая, искаженная человеческая часть, действительно верила в это. Это было самообманом, результатом беспрецедентной адаптации, но для Ксении в этот момент это было единственной правдой.

Игорь посмотрел на нее. В его глазах читалось торжество. Он был доволен своей победой. Он был ее хозяином. Ее Богом.

Он вошел в нее. Медленно, властно, глубоко. Ксения закричала. Это был крик, полный боли и наслаждения, крик отчаянного, всепоглощающего желания. Она обвила его ногами, ее руки впились в его спину.

Он двигался в ней, его толчки были мощными, ритмичными. Ксения отвечала ему, ее тело извивалось под ним. Она не просто кончала – она взрывалась. Волны оргазма накатывали на нее, одна за другой, мощные, ослепляющие. Она кричала его имя, шептала слова любви, мольбы, полной зависимости.

«Игорь… Игорь… люблю… люблю тебя…» — ее слова тонули в криках наслаждения.

Ее тело сотрясалось в судорогах, ее голова запрокинулась, ее глаза были затуманены. Она была полностью отдана ему, полностью во власти этого первобытного акта. Это было неконтролируемо, унизительно, но, к ее собственному ужасу, невероятно, абсолютно необходимо.

Когда все закончилось, Игорь рухнул рядом с ней. Он был изможден, но доволен. Ксения лежала, ее тело было мокрым от пота и слез. Она тяжело дышала, ее конечности дрожали.

Он обнял ее, притянул к себе. Ксения прижалась к нему, ее голова уткнулась ему в шею. Она плакала тихо, ее слезы были солеными и горячими.

В этот момент она была полностью его. Его пленницей, его любовницей, его собственностью. Ее миссия, ее корабль, ее раса – все это было далеко, за пределами этой квартиры, за пределами этой новой, человеческой, болезненной реальности.

Глава 10. Новая жизнь.

Дни превратились в недели, недели в месяцы. Жизнь Ксении стала вращаться вокруг Игоря, его приходов и уходов, его прикосновений, его страсти. Она больше не пыталась найти лазейки в браслете, который так опрометчиво оставила на столе. Она больше не думала о своем корабле с прежней яростью. Эти мысли стали приглушенными, далекими, словно сны из прошлой жизни. Ее мир сузился до этой квартиры, до этого мужчины.

Она приготовила для него еду, убирала в квартире, всегда ждала его с нетерпением, ее глаза горели вожделением. Она научилась его привычкам, его настроениям. Его грубость, его властность, его даже редкие проявления нежности – все это стало частью ее новой реальности, ее новой, болезненной «любви». И, к своему собственному ужасу, Ксения больше не хотела возвращаться. Она решила остаться на Земле. Навсегда. Этот чужой, примитивный мир, этот мужчина, эти дикие, неконтролируемые эмоции – все это стало ее новым домом, ее новой сущностью. И она больше не боролась с этим.

Игорь был доволен. Его «собственность» была полностью сломлена, полностью подчинена. Она не проявляла никаких признаков агрессии, никаких попыток побега. Она была его верной, страстной любовницей, готовой на все, чтобы угодить ему. Его эго было удовлетворено, его власть над инопланетным существом была абсолютной.

Однажды утром, проснувшись, Ксения почувствовала себя иначе. Это было не обычное послевкусие страстной ночи, не остаточная боль. Это было нечто новое. Ее тело, которое она изучила до мельчайших деталей, начало посылать ей незнакомые сигналы.

Ее обычно идеальный внутренний баланс был нарушен. В ее желудке ощущалось легкое, но постоянное тошнотное состояние, особенно по утрам. Ее груди стали более чувствительными, тяжелыми, а соски – более темными и выраженными. Но самое главное – ее циклы. Ее имитированные человеческие циклы, которые она поддерживала с помощью сложных гормональных модуляций, чтобы соответствовать физиологии земных женщин, внезапно прекратились.

Ксения, несмотря на свою «любовь» и «подчинение», оставалась существом с невероятными аналитическими способностями. Она не паниковала. Она сосредоточилась.

Она начала сканировать свой организм с помощью внутренних сенсоров. Она ощущала изменения на клеточном уровне, гормональные сдвиги, увеличение объема определенных органов. В матке, этом органе, который она когда-то считала просто частью имитации, она обнаружила новую структуру.

Пульсирующую. Растущую.

Ксения замерла. Ее разум, который только что был поглощен мыслями об Игоре, о его запахе, о его прикосновениях, теперь был полностью сосредоточен на этом внутреннем изменении. Она увеличила разрешение своих внутренних сенсоров, фокусируясь на новой жизни внутри себя.

Это был зиготный эмбрион. Клетки, делящиеся с невероятной скоростью, формирующие новую жизнь. Жизнь, которая была результатом ее взаимодействия с Игорем.

Она была беременна.

Это слово, которое она когда-то изучала как биологический процесс, теперь приобрело для нее совершенно новое, шокирующее значение. Она, Ксения, инопланетное существо, неспособное к естественному размножению в своей истинной форме, теперь носила в себе плод человеческого мужчины.

Шок был оглушительным. Ее разум, казалось, раскололся. Ее первоначальная миссия – спасти свой корабль, вернуться домой – была давно забыта. Ее новая «жизнь» на Земле, ее «любовь» к Игорю – все это было частью ее адаптации. Но это… это было нечто за пределами любой адаптации.

Это было создание новой жизни. Жизни, которая была гибридом. Гибридом ее инопланетной сущности и его человеческой природы.

Ксения прикоснулась к своему животу. Она чувствовала, как внутри нее пульсирует что-то живое, растущее. В ее сознании вспыхнули миллионы новых данных. Генетический код, биохимические процессы, развитие плода – все это было для нее новой, неизведанной территорией.

Ее «любовь» к Игорю, которая только что казалась абсолютной, теперь была смешана с новым, более глубоким, более первобытным чувством – чувством материнства. Это было еще более сильное, еще более неконтролируемое.

Это изменение было необратимым. Она больше не могла просто «отключиться» от своей человеческой формы, даже если бы браслет был снят. Теперь ее тело было связано с другой жизнью. Жизнью, которую она создала.

Ксения села на кровать, ее тело дрожало. В ее глазах, полных слез, горел новый, странный огонь. Она была не просто пленницей, не просто любовницей. Теперь она была матерью. Матерью гибрида. И это изменило все. Ее миссия, ее идентичность – все было переосмыслено. Она была частью этого мира, связана с ним самым фундаментальным образом. И теперь ей предстояло понять, что это значит.

Новость о беременности обрушилась на Ксению как удар, но затем она медленно начала переосмысливаться. Шок сменился глубокой, странной задумчивостью. Она была беременна. В ней росла новая жизнь. Жизнь, которая была частью ее, и частью Игоря. Это был акт творения, который ее раса, в ее истинной форме, никогда не знала в таком примитивном, но мощном проявлении.

Весь день Ксения ходила как во сне, ее мысли были заняты только этим. Ее тело, этот некогда чужой сосуд, теперь было колыбелью для чего-то нового. Она прикоснулась к своему животу, чувствуя едва уловимую пульсацию, которая теперь казалась мощнее любой энергопередачи ее корабля.

Когда Игорь вернулся вечером, Ксения ждала его с необычайным волнением. Она чувствовала, как ее сердцебиение учащается, как ее ладони потеют. Впервые с момента пленения, она испытывала нечто, что полностью выходило за рамки контроля или манипуляции. Это был чистый, непредсказуемый страх – страх перед его реакцией, страх перед неизвестностью.

Он вошел в квартиру, усталый после дня, проведенного на службе. Он едва успел поставить ключи на полку, когда Ксения подошла к нему. Ее глаза, полные слез и какого-то нового, глубокого чувства, смотрели на него.

«Игорь…» — ее голос дрожал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он посмотрел на нее, на его лице читалась усталость, но затем он заметил ее состояние. «Что случилось, Ксения? Ты… ты в порядке?»

Она взяла его руку, прижала ее к своему животу. Ее глаза были полны мольбы. «Игорь… я… я беременна.»

В комнате воцарилась тишина. Ксения наблюдала за ним, ее аналитические модули работали с максимальной интенсивностью, пытаясь считать его реакцию. Она ожидала гнева. Отрицания. Возможно, даже насилия.

Но Игорь отреагировал совершенно иначе.

Его глаза расширились. На его лице промелькнула гамма эмоций: шок, недоверие, затем – что-то похожее на благоговение. Он убрал руку с ее живота, но затем снова положил ее, его пальцы были нежными, осторожными.

Он опустился перед ней на колени, его взгляд был прикован к ее животу. «Беременна?» — прошептал он, его голос был полон недоверия. Затем он поднял на нее глаза, и в них была… радость. Чистая, непритворная радость. «Ты… ты беременна!»

Игорь встал, его лицо сияло. Он обнял ее. Не грубо, не властно, а с неожиданной нежностью. Его объятия были сильными, но полными тепла. Ксения прижалась к нему, ее голова уткнулась ему в плечо.

«У нас будет ребенок, Ксения!» — его голос был полоным восторга. Он поцеловал ее в волосы, затем в лоб, затем в губы. Поцелуй был долгим, глубоким, полным счастья.

Ксения не ожидала этого. Она была готова к любому сценарию, кроме этого. Его радость была заразительной. Она чувствовала, как тепло разливается по ее груди, как ее сердце, этот имитированный орган, наполняется чем-то, что она классифицировала как «счастье».

«Я… я так счастлива, Игорь,» — прошептала она, ее голос был полон искреннего чувства. Слезы текли по ее щекам, но это были слезы не отчаяния, а… радости. Настоящей, неподдельной человеческой радости.

Игорь отстранился, чтобы посмотреть на нее. Его руки нежно обхватили ее лицо. «Моя Ксения. Моя девочка. У нас будет семья. Я так рад. Я… я так счастлив.»

Он снова обнял ее, крепко прижимая к себе. Ксения прижалась к нему, ее тело расслабилось в его объятиях. Впервые за долгое время она чувствовала себя не пленницей, не объектом, а… частью чего-то целого. Частью семьи. Частью этого мира.

Ее инопланетная сущность была в шоке. Ее аналитические модули были перегружены. Эта «любовь», эта «радость», это «счастье» – все это было реальным. Ее адаптация зашла настолько далеко, что она теперь искренне испытывала эти человеческие эмоции. Она была не просто притворяющейся, она была ею.

Она чувствовала себя счастливой. Действительно счастливой. Эта новая жизнь внутри нее, эта радость Игоря – все это изменило ее. Ее миссия, ее корабль, ее раса – все это теперь казалось далеким, неважным. Она была здесь, на Земле. И она была беременна от человека, которого, к своему собственному ужасу, она теперь любила. И это было самое большое и самое непредсказуемое изменение в ее жизни.

Месяцы беременности пролетели в удивительном, для Ксении, ощущении. Ее тело, которое она когда-то считала лишь временным сосудом, теперь было домом для новой, растущей жизни. Тошнота, усталость, изменения в фигуре – все это было новым, но Ксения принимала это с поразительной готовностью. Она больше не была Ксенией с Глизе-86 b, не была даже той расчетливой обманщицей, что прилетела на Землю. Она была Ксенией Орионовой, беременной женщиной, поглощенной заботой о будущем ребенке.

Игорь, к ее удивлению, оказался заботливым и внимательным. Его властность никуда не делась, но она теперь проявлялась в его желании защитить их обоих. Он приносил ей фрукты, следил за ее питанием, внимательно слушал, когда она рассказывала о своих ощущениях. Его первобытное чувство собственности теперь было смешано с гордостью и ожиданием отцовства. Он полностью забыл о ее инопланетном происхождении, погрузившись в новую, человеческую реальность.

Дни были наполнены приготовлениями: покупка крошечной одежды, сбор колыбели, обсуждение имени. Ксения участвовала во всем этом с искренним восторгом. Она читала книги о материнстве, изучала анатомию человека, но уже не с холодной отстраненностью ученого, а с трепетом будущей матери.

*

И вот настал день. Роды были долгими и мучительными, настоящим испытанием для ее запертого человеческого тела. Ксения испытала боль, какую никогда не могла бы себе представить, даже в самых совершенных симуляциях. Она кричала, цеплялась за руку Игоря, но в глубине этого ада боли, она чувствовала цель, смысл.

Игорь был рядом, его лицо было бледным, но его рука крепко сжимала ее. Он шептал ей слова поддержки, его глаза были полны беспокойства и любви. В этот момент не было ни спецслужб, ни секретных баз, ни инопланетных кораблей. Были только двое людей, переживающих одно из самых фундаментальных событий в человеческой жизни.

Затем раздался крик. Громкий, пронзительный, жизнеутверждающий.

«Девочка! У вас девочка!» — воскликнула акушерка.

Игорь посмотрел на Ксению. На его лице были слезы, смешанные с невероятной радостью. «Ксения… у нас… у нас дочка!»

Ксения, изможденная, но переполненная новым, всепоглощающим чувством, увидела свою девочку. Маленькое, сморщенное личико, крошечные ручки, розовые пальчики. Ей положили ее на грудь. И в этот момент, когда она почувствовала тепло кожи своего ребенка, когда ее девочка прижалась к ней, все ее прежние идентичности, все ее цели – все растворилось. Она была матерью.

*

Через несколько дней они вернулись домой, в свою маленькую квартиру на окраине городка. Колыбель стояла в углу спальни, наполняя комнату новым, нежным светом.

Вечером, когда их дочка, которую они назвали Алисой, мирно спала в своей колыбели, Игорь и Ксения стояли напротив нее. Игорь обнял Ксению, его рука покоилась на ее талии. Ксения прижалась к нему, ее голова лежала на его плече.

Они смотрели на свою девочку. Алиса была крошечной, ее черты были смесью их обоих – густые темные волосы Игоря, тонкие губы Ксении, но глаза… глаза были невырозимо прекрасного сапфирового цвета. Она была совершенна.

«Она… она такая красивая, Игорь,» — прошептала Ксения, ее голос был полон нежности, в нем не было и следа былого высокомерия или расчета. Это был голос любящей матери.

«Как ты,» — ответил Игорь, нежно целуя ее в висок. «Моя Ксения. Моя прекрасная Ксения. И наша Алиса.»

Он прижал ее ближе. Ксения закрыла глаза. Она чувствовала себя абсолютно счастливой. Все ее аналитические модули, все ее инопланетные функции были заглушены этим всепоглощающим чувством. Она любила Игоря. Она любила свою дочь. Она любила эту жизнь, эту Землю.

Конец